Александр Мень. История религии. Том 2

Магизм и единобожие
В поисках пути, истины и жизни
Религиозный путь человечества до эпохи великих Учителей

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть IV. НАРОД ЗАВЕТА

Глава двадцать первая
БОГ ИЗРАИЛЕВ И ВААЛЫ
Палестина, 1125-1025 гг.

Когда Израиль был юн, Я любил его
и из Египта воззвал сына Моего.
Звали их, а они уходили прочь,
приносили жертвы Ваалам, кадили
истуканам.
Пророк Осия 11,1-2*
-----------------------------------------
* См. церковнослав. текст.

Израильтяне довольно легко освоили земледелие. Им не был свойствен
упорный кочевой инстинкт, отличавший некоторые народы. И в Паддан-Араме, и в
Египте, и в Кадеше они вели полуоседлый образ жизни, время от времени
обрабатывая и засевая небольшие участки земли. Поэтому укрепление их на
Земле Обетованной совершалось сравнительно быстро и безболезненно. Однако
эта перемена образа жизни не могла не сопровождаться резкой духовной ломкой.
Облик Израиля стал постепенно меняться. Во-первых, от воинственности
пришельцев не осталось и следа. Для кочевника война - это родная стихия. Он
жаждет добычи и грабежа, ему почти нечего терять, он бездомен и подвижен, и
все его имущество с ним. Иное дело - земледелец, который знает, что война
означает для него разорение и голод.
Переход к оседлости принес большие религиозные испытания израильтянину.
Если прежде он был свободным сыном пустыни, воинственным поклонником
сурового Синайского Бога, требующего верности и правды, то теперь его
благополучие и сама жизнь оказались в зависимости от капризов климата, от
засух и дождей, от урожайности нив и виноградников и, следовательно, от
богов, которые являлись хозяевами земли.
Крестьянин (евреи стали крестьянами), как правило, по натуре своей
язычник. Он гораздо больше, чем кочевник, связан с природными циклами, он
чуток ко всем проявлениям стихийной жизни, он сливается с ее ритмами, любит
ее, благоговеет перед ней. Он не может обойтись без магии и волшебства, ибо
они - важное средство в его хозяйстве. Приметы для него - закон, заклинания
- его оружие, эльфы и домовые - его друзья. Для того чтобы обеспечить себе
спокойное существование, нужно было только заключить союз с теми существами,
которые были "хозяевами" (ваалами) оливковых садов, пшеничных и ячменных
полей, виноградников и родников. Они давали хлеб, масло, вино, они следили
за плодовитостью стад и охраняли их от мора.
Израильтяне всему должны были учиться у хананеев. Они знакомились не
только с их искусством виноделия или строительства крепостей, но и с их
пышными религиозными праздниками, наблюдали, как вереницы женщин у ворот
храмов оплакивали умершего Ваала или как ликующие толпы песнями и плясками
встречали весть о его возвращении из преисподней. Им объясняли, как зависит
урожай от обрядов плодородия, совершаемых в честь Астарты, приводили в их
дома священных блудниц, учили, как задобрить и привлечь на свою сторону
могущественных Ваалов.
Старые языческие святыни привлекали к себе множество народа. Храмы
Ваалов, Астарты, Гада, Анат и других богов стояли в Сихеме, Мегиддо,
Бет-Шане. Совместная жизнь израильтян и хананеев быстро привела к
распространению язычества среди народа Ягве. Автор Священной Истории прямо
говорит: "Оставили Ягве и стали служить Ваалам и Ашерам"485 . Однако это не
означало полного отпадения израильтян от своей веры. Ягве по-прежнему
оставался их Богом-Покровителем. Они хорошо помнили, что именно Он вывел их
из Дома рабства и привел в Землю Обетованную. Но теперь, когда вокруг
оказалось так много влиятельных богов, можно ли было гневать их и отказывать
им в почитании? Так возникло двоеверие, столь свойственное народам низкой
культуры, воспринявшим высокую религию. В этом отношении средневековый
земледелец Европы и Руси во многом напоминает ветхозаветного израильтянина.
Однако в истории Израиля действовала одна особая закономерность, которая
сыграла огромную роль в сохранении наследия Моисея.
Как мы видели, Израиль представлял собой не что иное, как союз племен и
кланов, весьма разнородных и не связанных ничем, кроме религиозной
традиции486. Поселившись в разных частях страны, они нередко совсем теряли
контакты между собой, а следовательно, легко могли стать добычей как местных
жителей, так и врагов извне. Моисей не дал союзу колен никакого
политического устройства. Все его управление было основано на Завете с Богом
и религиозном единении. Даже религиозный центр не был определен им. После
завоевания он был то в Сихеме, то в Галгале, то в Шило. С усилением же
ханаанских влияний в религии ослабевало важнейшее связующее звено между
коленами - общая вера.
Библейский автор рассматривает историю этого времени в свете
определенной богословской схемы: Израиль грешит, отпадая от Ягве, Бог
насылает на него врагов и только после покаяния дает боговдохновенного
вождя-избавителя487. Такими вождями являются "судьи".
Хотя эта схема имеет все недостатки любой схемы, но она глубоко верно
отражает самую суть событий. В самом деле, ослабление религиозных уз почти
всегда приводило к потере коленами политической независимости. Более того, в
иных случаях это вело к полному исчезновению некоторых колен, растворявшихся
в массе ханаанского населения.
С конца XII столетия участились нападения с севера и юга. Вероятно, был
момент, когда Египет едва не вернул себе власть в Ханаане. А около 1100 г.
надвинулась новая опасность, общая и для израильтян, и для хананеев. Из
пустыни стали совершать набеги бедуинские племена. Очевидно, их прельстил
пример Израиля, и они обратили свои жадные взоры на Ханаан. Однако они не
собирались оседать на земле, а лишь выбирали время жатвы или стрижки овец,
чтобы сделать грабительский налет и снова скрыться в пустыне. Они
раскидывали свои таборы по всей стране, и никто не в силах был
сопротивляться им. "Они приходили,- говорит летописец,со скотом своим и
шатрами своими, приходили в таком множестве, как саранча; им и верблюдам их
не было числа, и ходили по земле израилевой, чтобы опустошать ее" 488.
Кажется совершенно непостижимым, как уцелели израильтяне в этой
обстановке непрерывных набегов и голода, разобщенные и обессиленные. И
тогда-то, в дни крайнего бедствия, в стране появляются проповедники,
обличающие народ в отступлении от Моисея и видящие во всех несчастьях
заслуженную кару Божию489. Это показывает, что, несмотря на сильнейшее
ханаанское влияние, в израильской среде осталось здоровое ядро, люди,
которые не забывали Завета, заключенного с Богом. Некоторые из них в знак
протеста против тлетворного воздействия местных обычаев отказывались жить в
каменных домах, не пили вина - этого продукта земледелия - и не стригли
волос. Они назывались "назареями" - посвященными Богу490.
Вероятно, проповедь одного из таких пророков побудила к активным
действиям Иероваала - сына зажиточного земледельца из Офры в горах
Эфраимовых. Библия повествует о бывшем ему видении Ангела Ягве в годы, когда
бедуинские орды особенно бесчинствовали.
Семья Иероваала, очевидно, была предана языческому культу, о чем
свидетельствует его имя, означающее "Да хранит меня Ваал"491. Мотивы
отступничества ясно выражены в словах, которые летописец вкладывает в уста
Иероваала: "Если Ягве с нами, то отчего постигло нас все это, и где все
чудеса Его, о которых рассказывали нам отцы наши, говоря: "Из Египта вывел
нас Ягве? Ныне оставил нас Ягве".
Когда же Иероваал уразумел причину бедствий, он начал с того, что повел
борьбу против ханаанского культа. Вместе со своими слугами он ночью подпилил
священное древо Ваала и разрушил его жертвенник, за что едва не был убит
жителями Офры. И лишь после этого акта Иероваал начал собирать ополчение,
чтобы изгнать кочевников из страны. Многие противились его начинанию и даже
насмехались над ним, но все же ему удалось сплотить значительный отряд,
который под покровом ночи сумел посеять панику среди кочевников и заставить
их отступить в пустыню.
Вероятно, после этого победитель получил имя Гедеон, которое означает
"лихой воин", "рубака".
Гедеон был первым, кого израильтяне захотели избрать царем. Они
чувствовали, что централизованная власть есть надежная защита от врагов.
Однако, как гласит предание, Гедеон отказался принять титул царя. "Пусть
Ягве царствует над вами",- сказал он. Вероятно, этот отказ имел чисто
религиозное основание. В Моисеевой религии полностью отсутствовало учение о
светской власти.
Истинные ягвисты никогда не могли примириться с идеей монархии. Они
были уверены, что Закон Божий и "судьи", которые бы судили людей по этому
Закону, вполне достаточная гарантия для процветания народа.
Однако Гедеон стал фактически властителем над израильтянами, обитавшими
вокруг гор Эфраима. Войны с бедуинами обогатили его. Офра стала влиятельным
центром, куда люди приходили решать свои дела и тяжбы. У Гедеона был большой
двор и гарем, как у настоящего восточного царя.
Таким образом, первая попытка централизации была внешне связана с
ягвизмом, но ягвизм этот был уже не тем простым и возвышенным учением,
которое возвещал в пустыне Моисей. Он был трансформирован и приспособлен к
новым условиям жизни. Вместо Декалога в эти дни стали употреблять в качестве
свода заповедей "Сефер-ха-Берит", Книгу Завета492. Этот свод заповедей
религии и морали был записан финикийским шрифтом, который к тому времени был
уже общепринят в Ханаане493.
В Книге Завета повторялся Моисеев запрет делать изображения божества и
запрещалось сооружать алтари из тесаных камней, ибо прикосновение железа -
изделия язычников - оскверняет первозданный камень. Далее следовали
уголовные законы, в основном заимствованные из ханаанского права494. Обрядам
и жертвоприношениям отводится уже существенная роль. Выдвигается требование
приносить в жертву всех первенцев человека и животных. Это - несомненное
проникновение ханаанских обычаев в религию Израиля. Впрочем, человеческие
жертвы никогда практически не совершались в честь Бога Израилева и
посвящение первенцев мужского пола Богу было лишь символическим обрядом495.
В Книге Завета есть следы и первобытных табу, и элементы варварских
законодательств, и примитивные правила судопроизводства496. Но все это не
может заслонить возвещаемую в ней истину, что Ягве есть Бог правды и
справедливости. Это особенно ясно выступает в этической части Книги Завета.
Она требует милосердия к вдове, сироте, бедняку. "Пришельца не притесняй и
не угнетай его, - говорится в ней, - ибо вы сами были пришельцами в земле
египетской... Не следуй за большинством на зло и не решай тяжбы, отступая по
большинству от правды... Если найдешь вола врага твоего или осла его
заблудившегося, приведи его к нему". Заповеди предписывают отпускать раба на
седьмой год на свободу, оставлять на седьмой год поля, сады и виноградники
для неимущих, осуждают взяточничество497.
Это чрезвычайно важное свидетельство того, что дух этического
монотеизма оказался устойчивым, будучи даже облечен в ханаанские одежды.
Ковчег в правление Гедеона находился в городе Шило. Так как идея
единого религиозного центра угасла, не успев зародиться, то Гедеон решил
соорудить святилище Ягве в Офре. Из драгоценных металлов, составлявших его
военные трофеи, он приказал соорудить Эфод - священный талисман, при помощи
которого узнавали волю Бога.
Неизвестно, как выглядела эта реликвия, но она, очевидно, играла роль
своеобразного оракула. В "вопрошании" участвовали два предмета, называвшиеся
Урим и Тумим. Один из них означал отрицательный ответ, другой -
положительный498. Итак, времена, когда Бог говорил через Своего пророка,
ушли в область предания, а в употребление вошел механический оракул,
приводимый в действие левитом. Это примитивное гадание со времени Гедеона
надолго закрепилось в религиозной практике Израиля. Эфоды сооружались и в
других местах, обычно частными лицами. Из-за них порой происходили
столкновения. Так, однажды племя данитов во время переселения захватило
Эфод, принадлежавший эфраимиту Михе, и увезло левита, служившего при нем499.
Библия свидетельствует, что рядом с Эфодом нередко ставили Терафима -
домашнего божка, вопреки заповедям Декалога и Книги Завета500. Позднейший
священный автор сурово осуждает Гедеона за введение Эфода, однако во времена
судей никто не считал его поступок предосудительным. Все, что говорится в
Библии об Эфоде, показывает, что, в сущности, он мало чем отличался от
аналогичных оракулов Вавилона, Египта и Греции501.
Итак, две силы: Моисеева вера и ханаанский натуралистический культ -
вели глухое единоборство. Несомненно, религия Ваала обладала всеми внешними
преимуществами поклонения Природе: она имела красочные мифы, она
благословляла все естественные проявления жизни и человеческой плоти, она
соблюдала древние обряды, производившие глубокое впечатление, и, наконец,
она была неотделима от земледелия - основы жизни Израиля. Это был опасный
соперник, который гораздо больше импонировал древнему человеку, чем суровая
и требовательная вера Моисея. Даже тогда, когда ягвизм торжествовал над
культом ханаанских богов, он сам принижался настолько, что становился как бы
двойником религии Ваала. Это была еще более коварная, скрытая опасность,
подобная болезни, поражающей изнутри.

x x x

Неизвестно, как бы пошла духовная история Израиля, если бы не новое
потрясение, которое всколыхнуло все колена.
Появились еще одни претенденты на "землю, текущую молоком и медом", и
на этот раз не сравнимые ни с кем из обитателей Ханаана по силе. Это были
филистимляне, которые пришли на сирийское побережье почти в одно время с
Израилем. В союзе с другими "народами моря" они нападали на Египет, и
фараоны с трудом отбивали их натиск. Филистимляне имели опорную базу на
Крите. Оттуда они переселились в Ханаан, где основали союз пяти городов
(Газы, Аскалона, Азота, Гефа, Экрона). От них и сама местность получила
название Палестины502.
Филистимляне были воинственным и энергичным племенем, уже хорошо
владевшим обработкой железа. Они занимались морским промыслом и пиратством.
Очень скоро они восприняли обычаи, язык и верования хананеев.
Побережье из-за отсутствия удобных бухт не могло удовлетворить
завоевателей, которые имели большой военный опыт и прекрасное вооружение.
Перед ними лежала страна раздробленная и неспособная защищаться. Поэтому
около 1080 г. они начали решительное наступление на восток, тесня как
израильские, так и хана-нейские племена.
Кто мог остановить эту волну? Вооруженные чем попало крестьяне
разбегались, едва заслышав грохот боевых колесниц и завидев пернатые шлемы.
Филистимляне обложили данью почти весь Ханаан, и покоренным оставалось лишь
вести партизанскую войну, неожиданно нападая на филистимские отряды или
поджигая их посевы. О том, насколько неравной была эта борьба,
свидетельствует легенда о библейском богатыре Самсоне, который дрался с
филистимлянами, вооруженный лишь ослиной челюстью503.
Наследники Гедеона в Офре не сумели продолжить дело отца. Все они
погибли в междоусобной борьбе за престолонаследие. Последнюю попытку оказать
отпор врагу предприняли левиты из Шило - хранители Ковчега Завета.
Позднейшее предание считает левитов коленом, которое обладало
исключительным правом священнодействия. Но, как известно, это правило
никогда не соблюдалось в древности504. До сих пор неясно, были ли левиты
когда-нибудь "светским" кланом или они являлись чем-то вроде сакральной
касты священнослужителей. У мадианитян жрецы назывались "лавиу"505.
Возможно, Моисей употреблял это слово для своих ближайших помощников. Быть
может, было и светское колено Леви, впоследствии отождествленное с
Моисеевыми левитами. Так или иначе, но в эпоху вторжения филистимлян в
городе Шило жили левиты, носившие египетские имена (Финеес, Офни) и ведшие
свой род от самого Моисея. Возглавлял это семейство старый священник Илий.
Левиты Силома, понимая необходимость поднять народный дух в годину
бедствия, решили восстановить старую традицию - несение Ковчега перед
войском506.
Но при первой же стычке оказалось, что попытка левитов - безнадежное
дело. Хотя Ковчег был встречен взрывом энтузиазма, но воодушевления хватило
ненадолго. Когда колесницы филистимлян ринулись на толпу, сгрудившуюся
вокруг древней святыни, всех обуял страх и израильтяне в панике отступили.
Ковчег оказался в руках врагов, которые ликовали, думая, что пленили самого
"Бога евреев".
Престарелый Илий, в тревоге ожидавший известий с поля боя, был потрясен
сообщением, которое принес ему воин, и скоропостижно умер.
С этого времени господство филистимлян стало прочным и окончательным.
По городам были расставлены вражеские гарнизоны, и повсюду хозяйничали
сборщики дани. Переживавший глубокий духовный кризис Израиль оказался теперь
лишенным и политической независимости.

x x x

Все эти события послужили как бы внешним толчком, способствовавшим
возникновению нового религиозного движения, которое носило довольно странные
формы, но благодаря которому Израиль вышел из состояния упадка и духовного
умирания.
Последователей этого движения называли Бене-ха-Небиим - Сынами
пророческими. Слово "наби" означало вестника Божьей воли507. Но если раньше
ясновидцы и прорицатели выступали как одинокие посланцы Неба, то теперь
новые пророки собирались толпами на богослужения, ходили по дорогам страны,
распевая боевые псалмы и призывая народ к верности Богу отцов. Прорицатели
нередко приходили в состояние исступления или экстаза; их энтузиазм легко
передавался окружающим. Зачастую, стоило им где-нибудь появиться, как к ним
присоединялись все, даже случайные прохожие, увлеченные бешеным ритмом их
пляски, завороженные свистом флейт и ритмичными ударами бубнов508.
Подобные общины не были чем-то неслыханным. Во многих странах того
времени существовали прорицатели, похожие внешне на Бене-ха-Небиим. У
семитических народов: арабов, арамеев, финикийцев, аморитов - издавна
известны такие ясновидцы, которые приводили себя в состояние экстаза и,
охваченные таинственным вдохновением, говорили от лица Божества. В Библии мы
встречаемся с таким языческим пророком в лице Билеама (Валаама)
Месопотамского. Там он назван "человеком с открытыми очами, который слышит
слово Божие и видит видения Всемогущего"509.
В архивах города Мари на Евфрате, относящихся к XVIII в. до н. э., есть
упоминание о пророке Адада - бога-громовержца. Ветхий Завет знает "пророков"
Ваала и описывает их неистовые ритуальные пляски и самоистязания. В записках
египетского жреца Унуамона (X в. до н. э.) говорится о финикийском жреце, на
которого "сошло божество" и осенило его священным вдохновением. О
существовании института прорицателей в арамейских землях свидетельствует
надпись Хаматского царя Закира (VIII в. до н.э.)510. Есть точки
соприкосновения между этим семитическим экстатизмом и греческими мистиками,
особенно с религией Диониса.
Но каковы бы ни были проявления этого религиозного движения в странах
древности, они, несомненно, есть лишь видоизменения доисторического
шаманизма. Мы видели, что шаманизм невозможно считать просто лишь формой
суеверия, что в сущности своей он есть одна из попыток человека проникнуть в
тайны духовного мира511. Существовало много разнообразных и тщательно
разработанных методов, путей и способов, которые применялись ясновидцами для
того, чтобы возвысить свой дух до созерцания Божественного.
Особенностью экстатической практики Сынов пророческих было то, что они
искали мистического озарения в массовых коллективных действах. В этом
отношении они, по словам В. Олбрайта, приближаются к мусульманским дервишам,
хасидам иудаизма и таким протестантским движениям, как квакеры, методисты и
пятидесятники.
"Массовые действа, - говорит Олбрайт, - не являются существенными в
мистическом опыте современного человека, так как он предпочитает длинный
путь особых аскетических упражнений как в индийской йоге, или в близком к
ней исихазме византийских монахов, или через сосредоточение и молитву
христианских мистиков средневековья и нового времени. Однако невозможно
отрицать того, что результат достигается легче и быстрее, когда отдельные
члены группы вовлекаются в общее действо"512.
Разумеется, во всем этом групповом экстатическом мистицизме было много
опасного, болезненного и отталкивающего. Это как бы конвульсии духа,
пытающегося силой разорвать сковывающие его путы. И, возможно, от этих
страстных усилий узлы лишь затягиваются. Тем не менее мы увидим, как из
уродливой руды сирийского шаманизма выплавится сверкающий металл библейского
профетизма. "В еврейской истории и религии все необычайно, - говорит Б.
Тураев. - Подобно тому как религия Иеговы, очистившись от ханаанства,
сделалась наиболее высокой верой в единого Бога, так и из этих вещателей уже
в Х веке выделились могучие личности, сделавшиеся духовными вождями народа и
религиозными индивидуалистами, причем момент экстаза отступает, а то и
совсем незаметен"513.
Израильские Бене-ха-Небиим выросли из семитического экстатизма, который
стал для них подготовительной психологической почвой для восприятия высшей
духовной реальности. Подобно тому как в Индии практика йогического
самоуглубления культивировалась поколениями в веках, так и в сиро-аравийском
мире постепенно возрастала субъективная способность к ясновидческому
озарению. Но сама по себе эта способность не могла бы породить ничего
ценного, если бы темное лоно исступленной души не озарилось бы светом
Откровения, Именно этот свет преобразил движение Сынов пророческих и не
только возвысил его над древним шаманизмом, но и поставил во главе всех
религиозных движений дохристианского человечества.

x x x

Сыны пророческие выступили как продолжатели Моисеевой традиции.
Несомненно, в их среде сохранялось устное предание об Исходе и Синайском
Завете, которое легло в основу Священной Истории. Они складывали псалмы и
гимны и пели их на дорогах и на священных холмах. В этих псалмах
прославлялся Ягве - Бог бури и грома, Ягве - избавитель своего народа. Это
была вдохновенная, красочная эпическая поэзия, которая на первых порах
развивалась под влиянием ханаанской. Воздайте Ягве, сыны Божии,
Воздайте Ягве славу и честь,
Воздайте имени Ягве славу, Поклонитесь Ягве во святилище Его!
Голос Ягве над водами, Бог славы возгремел. Ягве над водами великими,
Голос Ягве могуч, Голос Ягве величав, Голос Ягве сокрушает кедры.
Ягве сокрушает кедры Ливана, Он заставляет Ливан скакать, как тельца, И
Сирион, как молодого буйвола.
Голос Ягве высекает языки огня, Голос Ягве потрясает пустыню, Ягве
сотрясает пустыню Кадес,
Голос Ягве сгибает дубы и обнажает леса...
Ягве воссел над потопом, Ягве восседает царем во веки!514 Бог Израиля,
как он открылся взору
Сынов пророческих, был всемогущ и космичен, подобно Верховному Богу всех
народов. Но в то же время Он не безличен и не абстрактен. Он близок к
человеку, хотя Его слава может опалить смертного. Он управляет миром, и
события, совершающиеся в жизни людей, есть проявления Его воли.
Ягве поклялся Аврааму, что благословит его потомство, и Он не отменит
своей клятвы. Он будет верен своему Божественному Слову, но ждет, чтобы
народ, избранный для Его свершений, также был верен Его Завету. "Будете Моим
уделом... - говорит Бог, - будете у Меня царством священников и народом
святым".
Сыны пророческие положили много сил на то, чтобы сплотить израильские
колена. Они укрепили волю к борьбе, подобно Деворе, взывая к чувству
религиозного единства народа. Две поэмы, появившиеся в то время:
"Благословение Иакова" и "Благословение Моисея", - посвящены братству всех
колен, скрепленных Заветом515.
Мы очень мало знаем о деятельности Сынов пророческих и о людях, которые
возглавляли их движение. Предание связывает с ними фигуру последнего
крупного еврейского вождя эпохи Судей - Самуила. В одном месте Библия даже
прямо изображает его руководителем общины пророков516.
Однако сам он был выходцем из других кругов и человеком иного склада.
Мы никогда не видим его впадающим в восторженное состояние или экстаз. Это
трезвый, дальновидный человек с характером непреклонным и властным. Он был
воспитанником левитской семьи из Силома и с детства служил при Ковчеге. Там
он проводил ночи у святыни Ягве и был призван стать служителем Бога и
народа517. Именно такой человек нужен был Израилю в эту трудную годину.
Неизвестно, что делал Самуил после смерти Илия и пленения Ковчега.
Когда филистимляне, руководимые суеверным страхом, вернули Ковчег, он
оказался в частных руках, но Самуил уже не служил больше при нем. Много лет
спустя мы видим Самуила уже человеком преклонного возраста, он живет в
городе Раме, пользуясь славой роэ, т. е. ясновидца. К нему приходят за
советами в житейских делах, с просьбами разрешить тяжбы и спорные
вопросы518.
Самуил, несомненно, считал своей главной задачей духовное сплочение
израильтян. В этом он, очевидно, и получил поддержку Сынов пророческих,
которые своим энтузиазмом, воинственными псалмами и музыкой поднимали народ
на борьбу с филистимлянами. Подобно монахам, проповедовавшим крестовый
поход, эти библейские "армии спасения" оказались внушительной моральной
силой, и на нее опирались люди более уравновешенные и трезвые. В результате
совместных действий Самуила и Бене-ха-Небиим удавалось устраивать
торжественные богослужения, на которых присутствовали представители разных
колен. Иногда Самуил совершал продолжительные путешествия по городам
Израиля, повсюду ведя настойчивую проповедь покаяния и духовного
возрождения.
Согласно одному преданию, ясновидец добился даже общенародного
раскаяния и клятвы покончить с языческими богами. Идолы были выброшены, и с
того времени "Сыны Израилевы стали служить одному Ягве"519. Центром этого
движения стали города Рама и Мицпа (Массифа) в области Вениаминова колена,
где Самуил пользовался наибольшим влиянием.
Филистимляне были достаточно хорошо осведомлены о деятельности Самуила
и о собраниях старейшин Израиля. Они решили подавить мятеж в зародыше, но
неожиданно встретили такое сопротивление, что принуждены были поспешно
отступить. Однако это была лишь отсрочка. Убедившись, что израильтяне
начинают серьезную борьбу, филистимляне стали готовить большой карательный
поход для усмирения данников.
Вероятно, ввиду надвигавшейся угрозы старейшины впервые подняли перед
Самуилом вопрос о необходимости избрать царя. В ту эпоху в Ханаане царь в
первую очередь являлся военачальником с пожизненной властью. Самуил был
стариком и человеком невоенным. Сыновья его, претендовавшие на власть, были
непопулярны. Старейшины настаивали, однако, чтобы именно Самуил выбрал
правителя Израилю. "Поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих
народов"520.
Предание по-разному изображает отношение Самуила к этой задаче. В одном
рассказе говорится, что пророк усмотрел в требовании избрать царя измену
Ягве и в мрачных красках изобразил монархический образ правления. Но в
другом месте мы видим, что Самуил без колебаний помазывает на царство
молодого вениамита Саула521.
Некоторые критики хотят видеть в обоих рассказах отражение разных эпох.
Между тем они отражают острый конфликт между светской властью и религией
Моисея, который существовал еще до Самуила.

ПРИМЕЧАНИЯ
Глава 21

485. Суд 3, 7. В синод, пер. "Астартам"; в подлиннике "Ашерам". Ашера -
ханаанское название Астарты. См.: J. McKenzie. Dictionary, p. 61.
486. "Древний Израиль не представлял собой ни расового, ни
национального единства, но конфедерацию кланов, объединенных между собой
союзом с Ягве" (J. Bright. Op. cit., p. 143).
487. О появлении таких проповедников см. Суд 6, 8.
488. Суд 6, 2 сл. В состав бедуинских племен входили амалекитские и
мадианитские кланы.
489. См.: Р. Ellis. Op. cit., р. 174 сл. и приложение 4.
490. Суд 13, 13-14.
491. Повествование о Иероваале см. Суд 6-7. Об имени Иероваал: J.
МсКепziе. Op. cit. р. 308.
492. Книга Завета входит в Св. Историю (Исх 20-23). Давид ок. 1000 г.
воздвиг жертвенник уже из тесаных камней, что запрещает Книга Завета.
Следовательно, время возникновения Книги датируется XI столетием (см.: Р.
Кит-гель. История еврейского народа, с. 222). Однако основа ее, возможно,
восходит еще к Моисеевой эпохе (см.: A. Weiser. Einleitung in das Alte
Testament, S. 113).
493. Первая известная науке надпись с употреблением финикийского
алфавита относится к XIII в., и, следовательно, в XI в. он должен был уже
вытеснить клинопись в Ханаане. К Х в. относится первая известная еврейская
надпись: т. н. "Земледельческий календарь" из Гезера (G. Е. Wright. Biblical
Archaeology, p. 180. Русский перевод: ХДВ, с. 302).
494. Через это право в Книгу Завета проникли некоторые юридические
положения Законов Хаммурапи (XVIII в. до н. э.), которые оказали большое
влияние да все законодательство Востока (см.: И. Волков. Законы вавилонского
царя Хаммурапи. М., 1914, с. 15).
495. Предание об Аврааме не отрицает прямо возможности человеческих
жертвоприношений, хотя и по смыслу своему указывает на недопустимость таких
жертв. Единственное место, где недвусмысленно говорится о человеческой
жертве: Суд 11. Впоследствии пророки с отвращением говорят об этом обычае,
который никакие ханаанские влияния так и не смогли привить ягвизму (см.: J.
Bright. A History of Israel, p. 149).
496. Ср., напр.: Исх 23, 18; 21, 24; 22, 9 и др.
497. См.: Исх 22, 21 сл.
498. Ср.: Суд 8, 27; 17, 5 сл; 1 Цар 14, 3; 19, 18; 23, 9; Втор 33, 8;
Числ 27, 21. Эфодом называлось также льняное облачение священника
(аналогичное эпату у вавилонян). Урим и Тумим, возможно, имеют что-то общее
с египетскими символами урея (змеи) и атума (крылатого солнца). Все эти
принадлежности исчезли столь давно, что установить их вид невозможно (см.:
J. McKenzie. Dictionary, p. 241; J. J. Castelot. Religious Institutions of
Israel. - JBC, v. 2, p. 704-705).
499. Суд 17-18.
500. Терафимы употреблялись вплоть до эпохи Давида (1 Цар 19, 13). См.:
КВНР, р. 55.
501. См. выше гл. XVI.
502. См.: Амос 9, 6. Филистимляне принадлежали к народам эгейской
культуры. Но в Библии мы находим их уже чтущими ханаанских богов. И имена их
царей - семитические (см.: Л. Захаров. Филистимляне. Сообщ. Российского
палест. общества, т. 29. Л., 1926; КВНР, р. 142-143).
503. Суд 15, 15.
504. Так, мы видим, что в качестве священников выступают эфраимиты (Суд
17, 5); эфраимитом был и пророк Самуил, служивший при Ковчеге, и сам Иошуа,
выполнявший аналогичную роль при Моисее.
505. См.: Hastings and Rowley. Dictionary of the Bible, p. 793; R. de
Vaux. Ancient Israel. London, 1968, p. 358; A. Cody. A. History of Old
Testament Priesthood. Rome, 1969, p. 29 ff.
506. Суд 4.
507. Этимология слова "наби" связана с глаголом "наба" - "вскипать",
"литься через край". В вавилонском языке был глагол "набу", означающий
"призывать". Таким образом, "Пророк" был не предсказателем, а возвещателем
воли Бога (см.: М. Fuglister. Prophet. - HTG, В. II, 1963, S. 356; J.
Schlidenberger. Prophet. - BBTW, 2, S. 1135; К. Корниль. Пророки. М., 1915,
с. 13).
508. 1 Цар 10, 3; 19, 20 Отметим выражение "хэбел небиим" - вереница
пророков.
509. Числ 24, 3.
510. ХДВ, с. 142; Gelin. RFIB, v. I, p. 469.
511. См. выше гл. III.
512. Цит. по: В. Vawter. Introduction to the Prophetical Books, 1965,
p. 15.
513. Б. Тураев. История древнего Востока, т. 2, с. 67. "Пускай, -
говорит Вл. Соловьев, - древняя религия евреев представляет нам разительные
черты сходства с теми или другими натуралистическими культами. Но так как мы
достоверно знаем, что не из сих последних, а именно только из одного
еврейского богопочитания произошла путем непрерывного развития
всемирно-историческая религия человечества, то мы вправе заключить, что и на
низших стадиях своего возрасталания религия эта уже отличалась специфически
от сходных с нею языческих культов" (Вл. Соловьев. История теократии. -
Соч., т. IV, с. 541).
514. Пс 28. "Сыны Божий" - это олицетворенные небесные силы. "Потоп" -
очевидно, означает Мировой Океан древневосточной космографии (см.:J.
McKenzie. The Book of Psalms, 1967, p. 45). О сходстве псалма с угаритскими
гимнами см.: W. Albright. Op. cit., p. 232.
515. Быт 49; Втор 33. Обе поэмы, вероятно, сложились из отдельных
песен. Их описание колен Израилевых отражает эпоху Судей (см.: Р. Киттель.
Цит. соч., с. 189). Вообще эта эпоха была временем героической саги.
516. 1 Цар 19, 10.
517. 1 Цар 1.
518. 1 Цар 9.
519. 1 Цар 7, 3.
520. 1 Цар 8, 5.
521. О наличии в Библии двух разных по тенденции вариантов рассказа о
создании монархии см.: R. de Vaux. Op. cit., p. 94.