Библиотека Гумер - история Церкви

Принятие церковной конституции

§113. Закат Церковного государства

1. Восстановленное Церковное государство было единственным государством Нового времени, светская власть в котором находилась в руках духовного лица. Само это обстоятельство еще не свидетельство вало о непрочности такого государства, но оно ясно указывало на то, что перед ним стояли серьезнейшие проблемы, представлявшие прямую опасность для его существования. Церковное государство представляло собой анахроническое явление в атмосфере секуляризован ного общества, на фоне общей аполитичности Церкви. Даже крушение Наполеона и Реставрация не смогли создать необходимых условий для его нормального существования. Впереди была революция, грозившая разрушить шаткое благополучие Церковного государства.

2. Угроза Церковному государству заключалась:

а) В стремлении Италии к национальному единству. Внутренняя тенденция к объединению страны, вылившаяся на данном этапе в могучее движение, зародилась и существовала в самых различных формах уже во времена папы Иннокентия III. Но теперь стало ясно, что ей, поддерживаемой всем ходом мирового развития (либерализм и национализм), без сомнения принадлежит будущее.

б) В наличии внутри самого Церковного государства изматывающего противостояния между связанным с прочными политическими, социальными и экономическими традициями папством и современными свободолюбивыми идеями, захватившими в то время и Рим²¹⁴. В основе светской власти папы лежали средневековые и абсолютистские представления о государственном устройстве. Папству было значительно сложнее, чем светским правителям, сопротивляться распространению современных настроений, так как оно все время оставалось воплощени ем непреложных религиозных и нравственных истин. Но постепенно стало очевидным, что церковное руководство постарается распространить свое влияние и на область светских отношений. И как раз в то время, когда требование политических свобод и современного управления слились воедино с резко осужденной папой антицерковной и нехристианской идеей либерализма²¹⁵.

3. В конце концов пришло время, когда ситуация в стране полностью вышла из-под контроля. Начался прогрессирующий процесс внутреннего распада (сопровождавшийся порой сильнейшими глубинными потрясениями), приостановить который удалось, только призвав на помощь иностранные войска (французские и австрийские), и который некоторое время спустя все-таки привел страну к полному упадку. Напрашивается вывод— крупное идейное движение нельзя подавить лишь с помощью насилия. Признав за итальянским движением «Risorgimento» исключительную дееспособность, отметим и то, что требования, выдвигавшиеся сторонниками этого движения, были в основном оправданными. Ввод иностранных войск в Италию способствовал, с одной стороны, укреплению национального сознания, а с другой— росту национального недовольства раздробленностью страны. И то и другое в конечном итоге обернулось против папства.Связь между папой и народом была окончательно разрушена. Григорий XVI в 1832г. так оценивал положение в стране: «Престол св. Петра поколеблен; узы единства слабеют день ото дня. Церковь отдана на произвол народной ненависти».

4. Очень скоро противниками папы были найдены пути для решительного переворота. Со времен Великой Французской революции 1789г. подобные идеи вынашивались в общественном сознании. Уже в 1820/1821 г. разгорелись гражданские войны в Испании и Португалии и начались восстания в Италии; революции потрясли Европу в 1830 и 1848 годах, а затем пришло время марксизма— предвестника социалистической революции. А так как для развития революционных идей в Церковном государстве было слишком мало свободного пространства (в 1824_1827 годах папой Львом XII была возрождена инквизиция!), то там процветали тайные бунтарские организации и, прежде всего, «карбонарии» (их движение зародилось на юге Италии; уже папа Пий VII отлучил карбонариев от Церкви), просвещенной верхушкой которых осуществлялось руководство темными массами. Движение карбонариев отличала яростная ненависть по отношению к любым формам абсолютизма и к порожденному им «рабству». Это было массовое движение, влияние которого распространялось и на другие европейские государства. То, что подавление движения карбонариев недальновидно проводилось с применением насилия, причем это коснулось и людей невиновных, привлекло на их сторону симпатию и сочувствие даже тех кругов общества, которые до этого и не помышляли о насильственном перевороте, а тем более о направленной против папы революции.

5. Когда же, наконец, Пий IX (1846_1878) решился в конце 1847— начале 1848 годов завершить первый год своего либерального правления переходом к современной форме государственного устройства²¹⁶, то было уже слишком поздно.

Новая конституция была принята с огромным восторгом, но результатом ее принятия стало лишь усиление всеитальянского национально го движения, в деятельности которого отчетливо проглядывалась одна очень опасная внешнеполитическая тенденция: движение было направлено против реакционной Австрии, и от папы требовалось встать в его главе. Трудно было себе представить папу предводителем в освободительной войне против католической Австрии! Пожалуй, лишь папа Юлий II, c его «fuori i barbari!» [Варвары вон! (итал.)]., руководствовав шийся исключительно политическими мотивами, с радостью последовал бы народному призыву. Теперь же, в мире, которому, по мнению папы, грозила серьезная опасность со стороны нехристианских идей и настроений, было легко принять решение только с точки зрения политического единства Италии, но никак не с точки зрения интересов вселенской Церкви; одностороннее политическое решение этого вопроса тяжелым грузом легло бы на ее плечи. К сожалению, именно в этот момент у папы не было самого необходимого— ясного плана действий. Он колебался. Необдуманное воззвание, в котором Пий IX обратился к итальянскому народу с призывом объединиться, было воспринято как требование начать войну против Габсбургов; месяц спустя папа был вынужден публично отказаться от него. Это колебание привело к беде. Был убит министр Пеллегрино Росси (15.11.1848), и папа был вынужден назначить министров-демократов. Сразу после этого он бежал в Неаполитанское королевство, в город Гаету. Революция 1848г. перебросилась на Рим, во многом благодаря Джузеппе Маццини(† 1872г.) с его псевдорелигиозной революционной идеей достижения в Италии республиканского единства с помощью сети тайных организаций. Национальное собрание в Риме лишило папу светской власти, провозгласило республику, отменило церковный надзор за образованием, конфисковало церковное имущество.

6. Пий IX был спасен французскими и австрийскими войсками. После семнадцатимесячного отсутствия папа 12 апреля 1850г. вернулся в Рим. Само собой разумеется, что любым проявлениям либерализма у духовенства был положен конец. Твердой рукой папа принялся восстанавливать прежнее абсолютистское правление. Он со всей строгостью обошелся с участниками революции. И если это можно назвать проявлением недальновидности со стороны папы, то отказ от либеральной политики стал роковой ошибкой, последствием которой могла стать только катастрофа. Объявление частичной амнистии не могло повлиять на атмосферу всеобщего недовольства, царившую в стране. Не привели ни к чему и попытки папы исправить положение путем финансовой реформы и реформы образования.

7. Другим центром национального движения стал Пьемонт. В нем концентри ровались революционные силы и находили убежище все, кто бежал из Церковного государства. Подавление австрийскими (и французскими) войсками революции 1848г. и последовавшая за этим ликвидация провозглашенной Римской республики было настолько сильным ударом для итальянцев, что они, расценивая это событие как преступление против нации, уже никогда не забывали о нем. Пьемонт (с министр-президентом Кавуром, † 1861г.) сначала при помощи Франции рассчитался в Северной Италии с Австрией (1859г.), а затем выступил против Церковного государства (1860г.); в 1861г. было провозглашено королевство Италия, и лишь небольшая территория, благодаря ее оккупации Францией, осталась во владении Церковного государства (это была дипломатическая победа Наполеона III). И только после отвода французской армии в связи с началом немецко-французской войны, Рим пал 20 сентября 1870г. Народ на проведенном 2 октября референдуме абсолютным большинством голосов высказался за присоединение Рима к Италии.

8. Описанные выше события произошли сразу после принятия догмата о непогрешимости папы (§114). И несмотря на то, что принятие этого догмата было решением лишь одной проблемы, стоявшей перед IВатиканским собором, оно явилось завершением многовекового и очень важного процесса в историческом развитии Церкви. Церковь, наконец, обрела уверенность в прочности своей духовной власти, так что власть политическая перестала интересовать ее. Это было началом новой, «чисто» церковной эпохи в истории западного католического христианства.Церковная и политическая сферы были теперь четко разделены. Многие препятствия для пастырско-религиозной работы исчезли; для мирян открылась возможность разнообразного участия в деятельности Церкви.

9. а) В «Законе о гарантиях», принятом парламентом в последнюю его сессию во Флоренции (13 мая 1871г.), новая²¹⁷ Италия признавала суверенность и личную неприкосновенность папы, предоставляла ему в качестве экстерриториаль ных владений Ватикан, Латеран (Квиринал стал резиденцией итальянского короля) и летний дворец на Альбанском озере; вдобавок папе жаловалась ежегодная не облагаемая налогом пенсия в размере трех миллионов лир; для выполнения его пастырской миссии ему предоставлялась свобода почтовых и телеграфных сношений с католическим миром и право принимать представителей иностранных государств, с сохранением за ними всех принадлежащих дипломатическому корпусу льгот. Однако папа остался в Ватикане, выразил протест против совершенной несправедливости, отказался признать закон и принять пенсию. «Римский вопрос» стал одной из главных проблем католической Церкви. В научных трактатах и брошюрах, на съездах (католических собраниях) и в посланиях, в парламентских речах и проповедях постоянно раздавались слова в защиту «плененного в Ватикане».

б) Данная ситуация послужила только на пользу как Церкви, так и папе лично. И хотя Австрия и Пруссия находились в конфликте с папой из-за изданного им «Силлабуса», а Англия высказывала открытую симпатию Италии, все же, во-первых, папа был признан несправедливо ущемленным в правах, а во-вторых, с лишением его политической власти исчезли все имевшиеся противоречия, которые со средневековых времен отягощали отношения между религиозным чувством верующих христиан и последователем св. Петра. Стремление папы отстоять свои права получало довольно сильную поддержку. Но не это было главным. De facto папа не являлся больше одним из светских правителей; отлученный от политики и лишенный права действовать по ее законам, он стал воплощением религиозно-мисти ческого величия. Постепенно стали восстанавливаться традиционные, глубоко религиозные отношения между пастырем и паствой. Потеря политической власти на самом деле способствовала созданию атмосферы, в которой религиозная власть папы (непогрешимость) осознавалась по-новому.

10. Однако положение в стране в то время было мучительным для папы, для Церкви и тем самым для всех католиков. По этой причине абсолютно закономерным и отвечающим основным духовным традициям представлялось требование восстановления Церковного государства в качестве conditio sine qua non для примирения сторон. Но недальновидными оказались попытки некоторых независимых богословов обосновать это дипломатическое требование с догматических позиций²¹⁸.

11. Время шло и ввиду столь многочисленных религиозно-церковных забот ситуация потеряла свою остроту. Обстановка постепенно стабилизировалась. Стала очевидной невозможность крушения национального единства. Лев XIII (1878_1903) не достиг никаких результатов в этом вопросе, несмотря на свою политику значительных уступок²¹⁹ и сокращение выдвигавшихся требований до минимума. Объединенный антиклерикальный либерализм в союзе с необычайно могуществен ным движением «Свободных каменщиков» (устроивших в 1889г. празднования в честь Джордано Бруно) препятствовали разрешению конфликта. Глубоко религиозный папа Пий X (1903_1914) был настолько далек от вопросов политики, что был готов еще дальше идти на уступки итальянскому государству. Он активно выступал за политику мирного сосуществования. Первая мировая война (Бенедикт XV) наконец показала, сколь тяжелым было бремя, взваленное государством на плечи Церкви во время братоубийственной войны между христиански ми народами. Конец войны потряс и итальянскую экономику: инфляция 20-х годов поставила на грань финансового краха как папскую курию, так и государственные структуры управления.

С другой стороны, сильно расширилось пространство для миссионерской деятельности Церкви (о миссиях см. §119); влияние Церкви во всем мире теперь настолько окрепло, что восстановление Церковного государства не имело для папства былого значения.

12. Наконец, пришло время Пия XI (1922_1939). Ему как историку был превосходно известен процесс возникновения и крушения различных политических структур на протяжении тысячелетий. Именно поэтому он прекрасно понимал историческую необходимость и обусловленность политической власти Церкви и в особенности папства. Преодолев сильное сопротивление в церковных кругах, папа с помощью Муссолини добился решения проблемы (Латеранские соглашения, февраль 1929г.). Оно заключалось в создании «Ватиканского государства», не имевшего реально-политического статуса, но наделенного всеми атрибутами и правами суверенного государства и тем самым обретшего реальную, на протяжении многих столетий декларировав шуюся свободу.

13. Главным достижением Латеранских соглашений стал новый итальянский конкордат. В нем особенно подчеркивалось религиозное значение современного папства. Церковь теперь, учитывая структурные изменения в духовной жизни всего человечества, сознательно стремилась аполитизироваться. Заключение нового конкордата означало отказ со стороны государства от идеи государственной Церкви и от проведения политики антицерковного либерализма. Государство обязывалось плодотворно сотрудничать с Церковью как в вопросах образования и обороны, так и во всех остальных областях обществен ной жизни. Авторитет Церкви был вновь направлен в сферу гражданских конституционных отношений. Торжественное воздвижение креста на Капитолийском холме и в Колизее несмотря на преследовав шиеся пропагандистские цели стало символом возрождения Церкви. Провозглашенная в 1946г. республикой, Италия включила в новую конституцию некоторые статьи конкордата²²⁰. Сильные споры разгорелись вокруг вопроса, кто будет направлять духовное развитие нации. Упущения в пастырской деятельности, социальные проблемы (прежде всего в Южной Италии) и либерализация науки привели к тому, что вопрос долгое время оставался открытым, и претензии Церкви на духовное руководство не получали должного отклика. Церкви никак не удавалось (как и в Испании) в секуляризованной атмосфере общества найти новые пути в миссионерской деятельности и по-новому проповедовать католическое учение и мораль. В то же время во многих странах, в том числе и в Италии, набирают силы современный секуляризованный либерализм и коммунистический атеизм, заставляющие Церковь осознать то обстоятельство, что даже в «христиан ских» странах Запада католики постепенно остаются в меньшинстве и что ее собственная жизнь— это вечный крест, и не дано познать ей торжества победы вплоть до второго пришествия Господа ее.

§114. I Ватиканский собор

1. Период понтификата Пия IX (1846_1878) ознаменован рядом значительных событий: (1) прекращает свое существование Церковное государство; (2) в так называемом «Силлабусе» высказывается резко отрицательное отношение курии к современной духовной культуре и современному государству; (3) на Ватиканском соборе конституционно оформляются основные принципы католической веры, противопос тавленные духу времени, и (4) провозглашается догмат о непогреши мости папы. Первые два пункта и последний имеют не просто важное значение, но являются эпохальными событиями. Тот факт, что история Церкви вплоть до 30-х годов вновь смогла вместить себя в эпоху, объясняется тем, что великие события — защита от модернизма, создание нового церковного законодательства, Латеранские соглашения— наконец подвели итог всем названным эпохальным явлениям.

Вопросы, обозначенные в п. (2) и (3), благодаря более прочной идейно-исторической связи решались параллельно с решительной борьбой за чистоту учения (§ 113). Прежде всего здесь идет речь об определении I Ватиканского собора о непогрешимости папы.

2. Борьба шла вокруг того, обладает ли папа непогрешимостью, позволяющей ему выносить решения по вопросам веры, не советуясь со Вселенским собором.

История этого вопроса берет свое начало еще в древности. В то время решение его заключалось в постановлениях о патриаршей власти, определявших границы и привилегии патриарха (равные права патриархов Александрийского, Римского, Антиохийского, Константино польского и Иерусалимского). Но скоро православные автокефальные Церкви, получившие патриаршее устройство, выделяются из Константинопольского патриархата; так как считалось, что в западных Церквях власть главы Церкви слишком абсолютизировалась, то решено было перестать быть «рабами» Рима. Хотя после разделения Церквей в 1054г. православные Церкви и не признавали себя полностью и окончательно отделившимися (о православных Церквях см. §121), и хотя многие причины их отделения не были связаны с богословскими разногласиями, разделение это сохранилось и по сей день. Римское самосознание развивалось совершенно отдельно от ранних «collegae». На западе борьба за инвеституру в конечном итоге привела к укреплению власти папы; в результате распространения концилиаризма и учения протестантизма власть папы заметно ослабла, чему способствовали и серьезные противоречия внутри курии.

Преодолев сопротивление различных партикулярных теорий и движений, абсолютная церковная власть папы окрепла настолько, что стало возможным окончательное решение вопроса о непогрешимости. Впрочем в богословских научных кругах еще не было единого мнения на этот счет, и многие богословы выступали против принятия этого догмата: даже для Иоганна Адама Мёлера идея куриализма (=ультрамонтанства) в том виде, в каком ее представляли де Местр и Фердинанд Вальтер в своем церковном праве, была лишь голой теорией. Но богословс кая мысль уже с давних времен склонялась к поддержке догмата, принятого затем на I Ватиканском соборе. На его стороне было и церковное право. В Германии идеи ультрамонтанства излагал мюнхенский профессор (с 1834г.) канонического права Георг Филипс († 1872г.), противопоставлявший их концепции фебронианизма. Благодаря деятельности де Местра и Ламенне теория ультрамонтан ства проникла и в общественное сознание галликанской Франции.

Но и здесь, как и во всех остальных случаях, когда речь идет о проникновении божественного в область исторического развития, а следовательно, в сферу человеческого греха, не следует ограничиваться простой констатацией исторических фактов. Становится очевидным, что наука об историческом развитии Церкви является богословской научной дисциплиной. В процессе обширного противостояния постепенно родилась ошибочная точка зрения о том, что примат папы заключается лишь в абсолютной политической власти. На самом же деле, ко всем высказываниям и определениям, касающимся роли Церкви, следует подходить со строго экклезиологических позиций, соотносясь со Св. Писанием, другими словами, признавая примат Церкви в ее божественной сущности и спасительной миссии. Достичь этого можно, лишь принимая во внимание при анализе церковно-историческо го развития догматическую идею о Церкви, как о Corpus Christi mysticum.

3. а) Необходимость созыва в то время Вселенского собора не вызывает теперь ни малейшего сомнения. За триста лет, прошедшие после Тридентского собора, положение Церкви настолько изменилось, что было просто необходимо дать себе отчет в произошедшем и сделать определенные выводы на будущее. Но несмотря на это, объявление о созыве столь долгожданного собора наряду с горячим приветствием вызвало целую волну недовольства²²¹.

Атмосфера в обществе с самого начала не способствовала принятию Собором объективных решений. Необоснованно резкое осуждение в «Силлабусе» всех без исключения прогрессивных теорий, свободы слова и печати настроило против папы и его «бездушной» курии большую часть европейского религиозного (в том числе и католического) и политического общества, так что лишь полная информация о подготовке Собора и лояльное освещение его деятельности могли обеспечить взвешенное отношение к нему со стороны некатолического мира.

Но именно этого и не произошло. Напротив, после державшихся в абсолютной тайне приготовлений епископам — участникам собора было предъявлено требование сохранять в тайне содержание совещаний. Невыполнение этого требования было объявлено смертным грехом. «В результате вокруг Собора образовалась атмосфера, наполненная слухами и подозрениями, которые было невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть»,— считает Батлер. Общую неуверенность усиливал и тот факт, что в пригласительной булле («Aeterni patris», 1868г.)²²² не было никакой информации о предмете обсуждений на Соборе. Сыграло свою роль и то, что приглашение не было подписано, как это было на Тридентском соборе, членами кардинальской консистории, и то, что не были приглашены представители других государств.

Основная вина за это лежала на некатоликах, и в первую очередь, немецких. Набиравший в Германии силы для борьбы с католицизмом («культуркампф») либерализм взял на себя, никем не прошенный, роль защитника свободы католиков и верующих всех других конфессий от мрачного гнета центральной церковной власти.

б) Главной причиной создавшегося общественного напряжения стало предположение о том, что на Соборе должен обсуждаться и будет принят догмат о папской непогрешимости. Именно это обстоятель ство и восстановило против Собора основную часть верующих, причем среди них было много католиков. В Германии оппозицию возглавил видный историк Церкви мюнхенский профессор Игнатий Дёллингер († 1890г.), который в целом ряде статей, брошюр и речей высказал свое несогласие с догматом о непогрешимости.

Обратились к папе с протестом и собравшиеся в Фульде немецкие епископы. Но их позиция сильно отличалась от концепции Дёллингера. Дёллингер был принципиально не согласен с догматом о непогрешимости, немецкие же епископы считали его принятие несвоевре менным. Этой же идеи придерживалось и большинство противников принятия догмата на Соборе. Доводы, приводимые ими в защиту своих позиций были следующими: существовала опасность церковно-поли тической реакции со стороны государства (причина, приводившаяся немецкими епископами) и раскола среди верных Церкви католиков (это мнение высказал епископ Орлеанский Дюпанлу). Действитель но, принятие этого догмата во время, когда неумолимо разрасталось либеральное движение, когда идеи епископализма и галликанизма вынашивались в умах даже глубоко верующих католиков, было задачей сверхсложной.

Но среди епископов было много и принципиальных противников догмата о папской непогрешимости. Так, несогласие с догматом майнцского ординарного профессора Кеттелера (1811_1877), церковного историка и епископа Роттенбург ского Карла Йозефа фон Гефеле (1809_1893), а также архиепископа Болонского Гвиди было продиктовано не тактическими соображениями, а основывалось на глубоком убеждении. Но эти мужи никоим образом не хотели способствовать расколу, и в конце концов в интересах единства они признали догмат²²³.

4. Прологом к Собору послужило торжественное принятие в 1854г. нового догмата о непорочном зачатии Девы Марии. И хотя этот догмат еще до его принятия проповедовался двумястами епископами, разработка и принятие его является заслугой исключительно папы. Вэтом случае не требовалось согласия никакого собора. Это было небывалым событием огромного значения: назрела необходимость признать непогрешимость папы в вопросах веры. И то, что принятие догмата о непорочном зачатии Девы Марии не встретило ни малейшего сопротивления, говорило о принципиальном согласии Церкви с учением о непогрешимости папы.

5. а) Собор был открыт 8 декабря 1869г. На нем присутствовало около семисот прелатов, обладавших правом голоса; примерно треть из них были итальянцы. Вопрос о принятии догмата о папской непогрешимости был внесен в повестку Собора согласно заявлению, собравшему 480 подписей. По этому вопросу Собор разделился на две группы, каждая из которых, собравшись на отдельное заседание, пыталась склонить участников Собора на свою сторону. Из семнадцати немецких епископов тринадцать были на стороне противников догмата, из французских— примерно треть (Дюпанлу!), примкнули к оппозиции и некоторые епископы из Северной Америки.

Возникла единая оппозиция против формулировки, гласившей что папа обладает непогрешимостью «по собственной присущей ему силе и независимо от одобрения Церкви».

б) Решающим стало 85-е генеральное собрание, на котором из 601 участников с правом голоса 451 проголосовал за, 62— условно за, 88— против. И так как неудача последних попыток оппозиции повлиять на решение Собора, на общественное мнение (речь, произнесенная парижским архиепископом, и книга, выпущенная им, а также труд Гефеле, написанный им на латинском языке и посвященный «Causa Honorii», см. §27, III), и на самого папу (депутация из шести епископов, среди которых был и Кеттелер) лишь доказала непреклонную решимость последнего добиться принятия догмата, то оппозиция сочла необходимым из соображений пиетета покинуть Собор. Тем самым она опровергла все обвинения в непочтении к Собору, несправедливо брошенные ей. На торжественном заседании 18 июля 1870г. в присутствии папы из 535 наделенных правом голоса участников Собора 533 проголосовали «за», двое же проголосовавших «против» после оглашения результатов голосования присоединились к большинству.

6. Решения Ватиканского собора означали для папы (1) подтверждение полноты его власти (примат папской юрисдикции или универсальный епископат) и (2) признание его непогрешимости.

К п. (1): папе принадлежала отныне абсолютная, верховная, непосредственная власть над вселенской Церковью, над отдельными Церквями, духовенством и верующими мирянами не только в делах веры и морали, но и в вопросах дисциплины и управления.

К п. (2): «Римский папа, когда говорит ex cathedra, т.е. при отправлении своих обязанностей пастыря и учителя всех христиан, и на основании свыше дарованной ему апостольской власти определяет учение, касающееся веры или нравов и обязательное для всей Церкви, то обладает, в силу обещанной ему в лице св. Петра божественной помощи, непогрешимостью, которую божественный Искупитель даровал Своей Церкви. Вследствие этого, постановления римского папы, по собственной присущей им силе и независимо от одобрения Церкви, не подлежат никаким изменениям».

В этом тексте важное место занимает ссылка на непогрешимость, дарованную божественным Искупителем Церкви. Она нисколько не теряет своего значения в связи с заключительным предложением («по собственной присущей им силе и независимо от одобрения Церкви»).

7. а) С исторической точки зрения, утверждение «верховного понтификата» папы над вселенской Церковью и признание его непогрешимости стали завершением грандиозного процесса, основанного на авторитете св. Петра и проходившего на протяжении двух тысячелетий при поддержке самых различных, порой недооцененных течений (в особенности эпохи средневековья). Стремление папы Григория VII объединить отдельные Церкви вокруг Рима получило свое завершение: абсолютная церковная власть теперь была сконцентрирована в руках папы.

Негативным последствием этого стала невозможность дальнейшего существования идей галликанизма и концилиаризма в любой их форме.

Тем самым было окончательно преодолено одно из самых могучих партикулярных течений, которое чуть не положило конец существова нию Церкви в XIV и XVвв., имело большое влияние в эпоху Реформации и, начиная с XVIIв., не переставало беспокоить Церковь.

Суть значимых для католической Церкви ценностей была сконцентрирована в одной точке. Исчезла всякая неопределенность в понимании того явления, которое должно называть учением Церкви²²⁴.

Достигнутая I Ватиканским собором централизация Церкви и наделение папы неограниченным понтификатом стали, таким образом, ответной реакцией, направленной против всех антипапских тенденций прошлых семи столетий, будь то внутрицерковные течения или одна из многочисленных форм национального движения, стремившегося воспрепятствовать достижению единства Церкви. Господствовавшему в эпоху Нового времени духу субъективизма была противопоставле на объективная истина, оформившаяся окончательно не посредством какого-либо мирского института, а усилиями дарованной свыше апостольской власти.

Понятие «Церковь» получило свое окончательное определение. Церковь в атмосфере тяжелой и беспощадной действительности остается существом сверхъестественным, имеющим божественные свойства вечности. Наличие сверхъестествен ной, отличной от остального сущего, религиозной власти становится явлением реальности²²⁵.

б) Достижение большей уверенности означало, конечно же, и появление дополнительных обязательств и соответственно некоторой скованности. Католицизм после Ватиканского собора был идентичен «доватиканскому». Но теперь в нем не было уже той относительной неуверенности в догматических вопросах, которая определяла течение католической жизни на протяжении стольких веков. Реальной стала опасность превращения догматической уверенности в неподвижность и унификацию догмы.

в) Чем хаотичнее развивалось современное сознание (релятивизм), тем необходимей становилось формирование защитной концепции, которая могла бы помочь необходимому свободному объединению отдельных идей католицизма.

Внутренняя необходимость и значение формирования такой концепции особенно отчетливо проявляются, если отвлечься от национальной и общеевропейс кой специфики вопроса: католическая Церковь в силу своей миссии всегда оставалась Церковью вселенской. Теперь же, когда в ходе современного научно-тех нического и духовного развития ареной исторических (и церковно-исторических) событий стал весь мир, католическая Церковь стала поистине всемирной. При этом, в 1870г. никто не мог и предполагать, какое значение приобретет это понятие уже через полвека. При сегодняшней масштабности событий и многообразии современного мира, в то время, когда в Южной Америке или на Дальнем Востоке с неимоверной быстротой возникают громадные области с церковной епархиальной организацией, не имеющей абсолютно никакой исторической традиции, значение епископов крошечных епархий в Европе сильно уменьшается. Теперь только папство с его централизованной абсолютной властью, позволившей ему преодолеть сопротивление всех возможных форм партикулярного движения, способно уверенно управлять мировой церковной империей.

Наши последние рассуждения, конечно, не играют особой роли в оценке догматических решений Ватиканского собора. Но с точки зрения оценки исторического развития Церкви, они помогают понять позитивную закономерность, заложенную в нем.

8. Но несмотря на все положительное значение Ватиканского собора, стоит отметить и серьезные проблемы, вставшие перед Церковью в связи с принятием нового догмата. Слишком велика была внутренняя борьба, которую пришлось пережить католикам. Печальным стал тот факт, что после Собора десять профессоров церковной истории отделились от католической Церкви и увлекли за собой тысячи верующих. Впрочем, это отделение не имело большого значения в смысле церковной организации; образовавшаяся в результате раскола, старокатолическая Церковь не обладала достаточной глубиной веры. Число ее последователей сегодня не превышает ста тысяч человек (резиденции епископа в Берне, Бонне и Вене; Утрехтская Церковь). Но важен был сам факт раскола. О чьей-либо персональной вине за это событие говорить не стоит; тем более нельзя обвинять в нем Игнатия Дёллингера (§117), чье религиозное чувство до самого конца принадлежало отлучившей его католической Церкви.

Намного серьезнее следует отнестись к негативной реакции со стороны различных форм протестантизма, направленной против догмата о папской непогрешимости, против утверждения о верховном понтификате папы над вселенской Церковью и в еще большей мере против конкретного их выражения в соответствующих организационных структурах, воспринимающихся в качестве аппарата власти.

Лишь в наше время в некоторых достаточно небольших протестан тских кругах наблюдаются попытки, по крайней мере в вопросе о понтификате папы, проявить должное понимание и осознать закономерность его власти с точки зрения Евангелия и всего хода исторического развития.

9. Главная проблема, порожденная Ватиканским собором, заключалась в отношениях папы с епископами, «блюстителями, поставленны ми Святым Духом пасти Церковь Господа и Бога» (Деян 20, 28). На самом деле, возвышение власти папы до абсолютного суверенитета во многом ограничило исполнительную власть епископов. Целый ряд исторически сложившихся особенностей и прав, свойственных им, отошел на второй план. В этом заключалась серьезная опасность. На этой почве единство Церкви могло превратиться в ее унификацию, которая привела бы к ослаблению ее величия.

Надо признать, что Церкви не всегда удавалось избегать некоторой односторонности суждений, порой просто необходимой в споре с непримиримыми оппонентами. Оценить эту односторонность можно с двух позиций.

а) Принятие Ватиканским собором положения о верховном понтификате папы явилось следствием обсуждения догматического вопроса о Церкви; вопросы же, касающиеся самостоятельности епископов и их отношения с папой, остаются нерешенными и сегодня.

То обстоятельство, что в течение столь долгого времени положение о примате папы действовало без упомянутого противовеса, — церковно-исторический факт первого ранга. Христианское рассмотрение истории, разумеется, должно его учитывать. По воле Отца, помимо которой ничего не происходит, определилось и то, каким образом мы всякий раз ссылались на эту волю для объяснения церковной истории, причем дело не обстоит так, что мы должны были, так сказать, выносить за скобки означенные негативные последствия.

б) Решающим моментом с богословской точки зрения являлось то, что определение Ватиканского собора²²⁶, согласующееся с постановле ниями о епископах Тридентского собора (Sessio 6, 13 января 1547г.), ни в коей мере не посягало на апостольское происхождение епископст ва. Именно Пий IX поддержал в 1875г. выступление немецких епископов против Бисмарка. Проведение II Ватиканского собора папой Иоанном, умершим вскоре после Собора, многократно высказанное и подчеркнутое им уважение к достоинству и власти схизматических патриарших кафедр Востока и отдельных католических епископских резиденций делают возможным, чтобы отношение епископского служения к служению Петра было описано в смысле таинства, заключенного в библейских предпосылках: Петр, Камень (Мф 16, 18), первый человек древней Церкви, с другой стороны оказывается коллегой («consenior» I Петр 5, 1) других апостолов, которые также получили власть вязать и решать (Ин 20, 22 сл.): первенство и коллегиаль ность. — Синтез, который мы в ходе истории часто характеризуем как характерный для сущности Церкви, мог быть заново выстроен в особо важной форме и на основе особо значимого материала.

10. Удивительно было единодушное и как бы само собой разумеющееся принятие ватиканских определений в среде католического церковного народа и пастырского клира. Оппозиция (или определенное неодобрение) исходили прежде всего из профессорской среды и из круга образованных либералов. Здесь сказалась тесная и прямая, хотя часто и ускользающая от взора, связь между папством и церковным народом; ее последовательное усиление мы могли наблюдать в течение всего XIX века. Она проявилась, между прочим, и в том, что народ воспринял очищение истинного образа церковно-католическо го благочестия (Гонтгейм, Вессенберг) как протестантизирующее и отверг его. Согласие обнаружилось и в отвержении народом конституционных епископов как государственных служащих (Французская революция), что предвосхитило осуждение папой Пием VI. Самостоятельная политика конкордата, проводимая курией при посредниче стве нунциев без оглядки на особые епископские права, еще больше подорвала значение епископата, в отличие от папской курии. С другой стороны, сознание католического церковного народа возросло благодаря неумным полицейским мероприятиям против епископов во время кёльнских беспорядков (§ 115, II).

§ 115. Государственная Церковь и либерализм в Германии

I. Основные положения

Несмотря на упомянутые тенденции к духовному и церковно-поли тическому переустройству, католическая Церковь Германии в первой четверти XIXв. казалась руиной, окончательное падение которой предсказывалось многими²²⁷.

1. Поскольку главное в церковной жизни, а именно— сверхприродная жизнь, основанная на вере, все больше теряет определенность факта, и азбука истории решительным образом строится на документированных свидетельствах, то мы вынуждены признать, что жизненные проявления Церкви были в то время весьма скудны по сравнению с сознательно прогрессивными устремлениями государства и общей духовно-культурной атмосферой. Для правильной оценки сложившейся ситуации и для адекватного определения ее значения, необходимо учитывать как положительные ее стороны, так и отрицательные.

Но уже в 1848г. положение вещей изменилось коренным образом. Католицизм в Германии ожил, отдавая себе полный отчет в том, что он стоит на пороге совершенно иной эпохи. И вот наконец, в конце столетия, начиная с 80-х годов, перед нами встает во всем величии политически-социальный католицизм Германии, целью которого является попытка уравнять католическую жизнь в правах с остальными проявлениями общественного бытия и придать ей особое значение путем углубления религиозного сознания.

2. Корни этих перемен лежали в следующем:

а) С самого начала следует избегать чрезмерного выделения отдельных этапов и событий на пути к переустройству. События, рассматриваемые нами, представляют собой многообразное единство, образовавшееся на протяжении всего столетия. Чтобы верно определить основу этих превращений, следует воспринимать и трактовать их как единое целое.

б) Наряду с возрождением национальной идеи XIXвек характери зуется и зарождением демократической идеи, впоследствии победившей. Эта идея во взаимодействии с католическим самосознанием в Германии способствовала расширению и усилению понятия «католический народ»; это понятие стало определяющим в формировании современного немецкого католицизма и католической Германии. Подтверждением тому служат и оба значительнейших акта в немецкой исторической драме: кёльнские волнения 30-х годов и культуркампф 70-х. Каждое из этих событий явилось результатом антикатоличес ких настроений, которые в конце концов были преодолены и обращены на пользу возрождающемуся католицизму. В первом случае мы имеем дело с самоуправством государственной Церкви, а во втором— с посягательством либерализма на католическую свободу. Но в обоих случаях наблюдается удивительное внутреннее согласие между папством и католической паствой (достигавшееся порой без посредниче ства епископата), зародившееся еще на рубеже XVIII и XIXвв. (см. разд. II о последствиях кёльнских волнений).

в) Значительные трудности в оценке ситуации заключаются в многозначности понятия «либерализм». Мы будем в дальнейшем рассматривать его в качестве одностороннего и поэтому недопустимого абсолютизирования заложенной в слове «либеральный» (или, по-другому, «свободный») мировоззренческой концепции независимой духовной свободы, принявшей в XVIII и XIXвв. очевидные антицерковные и антихристианские формы.

Хотя было бы большой ошибкой утверждать, что в XIXв. не существовало либерального католицизма, верного христианским идеалам. И в то же время следует признать, что руководство Церкви не особенно утруждало себя попытками осознать положительные стороны такой формы католицизма.

3. В конечном счете, проблема заключалась в непризнании современным миром католического мышления и действия: современная культура отказывала католицизму в праве на существование и пыталась путем государственного насилия привести этот духовный приговор в исполнение. Как же случилось, что либерализм, чьим программным лозунгом была свобода слова и совести, отказывал в этой самой свободе католикам? Главных причин тому было четыре: философская, конфессиональная, общепсихологическая и, наконец, историческая.

а) Философское основание этого лежит в существовании различных интерпретаций понятия «свобода»: свобода как субъективная беспредельность или как личная убежденность, основанная на признании высшего авторитета. В рассматриваемый нами исторический период ценности, присущие высшему авторитету религиозности, попросту не признавались; религиозное смирение воспринима лось больше как скудость духа и ханжество. Необходимо отметить, что многие честнейшие личности, придерживавшиеся такой точки зрения и боровшиеся против католицизма, вынуждены были после признать, сколь сильно они ошибались в оценке значения Церкви.

Но не следует забывать и о «mea culpa». Смирение духа, которое требуют от человека Евангелие и Церковь, только тогда является жизнедеятельным и убедительным, когда оно непосредственно связано с пониманием христианской свободы. Именно этого нам часто и не хватало.

б) В усиливающейся неприязни протестантизма по отношению к католицизму заключалась конфессиональная причина сложившейся ситуации.

«Межконфессиональные» настроения эпохи романтизма лишь в сознании очень немногих великих духом личностей подвергались подлинному осмыслению, не сводясь при этом к религиозному индифферентизму. После грандиозного юбилея Реформации в 1817г. межконфессиональное противостояние, поддерживаемое пробудившимся к жизни протестантизмом (как догматическим, так и либеральным), вступает в новую активную фазу.

С католической стороны ответственность за обострение ситуации в некоторой мере несет Бавария: в построенной под Регенсбургом (1842г.) в честь великих немцев «Валгалле» не был выставлен бюст Лютера; королевским указом от 1838г. солдатам (в том числе и протестантам) предписывалось во время торжественных процессий преклонять колени в знак уважения к совершаемым таинствам (это требование нашло горячую поддержку у Игнатия Дёллингера). Солдат-католиков Фридрих Вильгельм III обязал один раз в месяц посещать протестантские богослужения. Победы Пруссии во второй половине века (1866г.) и окончательное завершение объединения Германии в «протестантскую» империю также имели большое значение. Немалую роль сыграла и политика по отношению к Церкви, проводившаяся баварским королем Людвигом I (1825_1848, ученик Зайлера, покровитель Гёрреса, Дёллингера и Мёлера): будучи католиком, он, тем не менее, все больше выступал в защиту просветительской идеи государственной Церкви. После того как он отрекся от престола (в результате любовной интриги с Лолой Монтес), Баварию при правлении министра Лутца (с 1848г.) захватила волна либерализма, который ставил теперь перед собой откровенно антикатолические цели.

в) Общепсихологическая сторона проблемы заключалась в том, что самая обыкновенная и ограниченная антипатия нерелигиозного мышления против религии, имевшая своим предметом Церковь, превращалась нередко в открытую ненависть.

Разумный человек должен стыдиться, утверждая, что такого рода инстинктивная ненависть имеет под собой серьезные основания. Однако Библия предупреждает и предостерегает нас: «Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел» (Ин 15, 18 слл.). Эти слова исполнены тайной. «Ненависть», упомянутая здесь, не всегда является проявлением инстинктивного неприятия, как принято считать; очень часто причиной ее становятся непримиримая внутренняя противоположность религии, Христу, Церкви и духовному сословию. Именно такая прямолинейная разновидность ненависти и оказывала сильное влияние на историческое развитие в XIXв. (при этом нельзя забывать, что доля ответственности за это лежит и на церковной иерархии, слишком сильно связанной с Реставрацией). Прежде всего она проявилась в культуркампфе. Доказательством тому служит взаимодействие до, во время и после него атеистических и материалистичес ких группировок и то, каким образом в рейхстаге и вне его проводился закон о иезуитах²²⁸. Необходимо особо заострить внимание на этой болезненной ненависти, для того чтобы не остаться беспомощным перед некоторыми событиями культуркампфа. Только такая ненависть вместе с неспособностью широких кругов проявить хоть малейшее понимание католических форм жизни, их врожденный (в то время) страх перед «внушающими ужас призраками» монастырей, обетов, монашества и, наконец, папской непогрешимости в полной мере объясняли успех, с которым в те совершенно спокойные времена распростра нялись невероятные слухи о заговорах католиков против государства (восстановлению которого они отдавали все свои силы). При этом необходимо отметить, что католики в результате секуляризации и последовавших за ней событий были насильно оттеснены на периферию политических и культурных событий. Это коснулось большинства из них. И именно поэтому Церкви не всегда удавалось распознавать и использовать новые возможности, представлявшиеся в отношениях с государством и народом в целом.

г) Исторической причиной нетерпимости к католицизму со стороны либерализма была неколебимая вера XIXв. в могущество научного прогресса, поддерживавшаяся действительно имевшими место значительными научными открытиями. Большинство обывателей-католи ков и значительная часть церковного руководства, проявив крайнюю недальновидность, заняли однозначно отрицательную позицию по отношению к научному прогрессу, не позволявшую им отделить позитивные его стороны от негативных. Такая позиция не только создавала серьезные трудности на пути таких мыслителей, как, например, Джон Генри Ньюман (§118), но и вызывала общее, и в некоторой степени обоснованное, недовольство (или служила порой лишь предлогом к нему) католической Церковью в образованных кругах. Как неоднократно заявлял тот же Ньюман, Церкви следовало бы занять более открытую позицию в этом вопросе, что ни в коей мере не отразилось бы на ее претензиях на обладание высшей истиной. Эта проблема являлась типичной для всего хода исторического развития Церкви в новое время, хотя ее почти во всех случаях можно было избежать.

4. Евангелисты на протяжении всего XIXв. занимали прямо противополож ную позицию, выступая за тесные контакты с «современной» наукой и критикой (=осуждаемый сегодня Карлом Бартом и другими протестантскими богословами «культурный протестантизм»), которые вне конфессиональных рамок лютеранства посягали на саму сущность Откровения. Католической же Церкви удалось в принципиальных положениях избежать столь опасного радикализма.

II. Кёльнские волнения

1. Важную роль в ходе противостояния католической Церкви в Германии в XIXв. враждебным явлениям сыграли «кёльнские волнения». Завершением этого противостояния явился культуркампф. Между этими двумя событиями находится период довольно спокойного и равномерного развития католической жизни.

2. Передача значительных католических территорий протестант ским государствам (см. §107 о секуляризации), предоставление большинства как высших, так и низших должностей в католических областях этих государств преимущественно протестантам и концентра ция в них протестантского офицерства послужили причиной усиления конфессионального смешения и увеличения количества браков между протестантами и католиками. Проблема смешанных браков приобрела постепенно весьма острый характер. Решение ее в рамках протестантского политического управления было лишь отдельной, правда удостаивавшейся особого внимания, стороной церковной политики, проводившейся немецким полицейским государством в XIXв. В этом вопросе государство придерживалось линии, намеченной в процессе секуляризации. Тот факт, что оно не сдержало данных при этом обещаний о дотациях сохраненным церковным епархиям²²⁹, нанес католическим областям существенный экономический (и вместе с тем культурный) урон. Лишь в Австрии была возвращена часть секуляризованного церковного имущества²³⁰.

3. Протестантская Пруссия решила проблему смешанных браков совершенно в духе государственной Церкви. Постановлением кабинета министров от 1803г. всем смешанным семьям на территории провинций на восточном берегу Эльбы предписывалось воспитывать детей в религии отца, а все другие обязательства, взятые родителями ранее, объявлялись недействительными (в этом было отличие от общего земельного законодательства 1794г.).

В 1825г. действие этого постановления было распространено и на новые (с 1815г.) западные провинции Рейнланд и Вестфалия. Но здесь духовные лица продолжали придерживаться канонических предписаний и требовали от венчающихся обещания воспитывать детей в католической вере. В ответ на это было издано постановление, запрещавшее, с одной стороны, государственным служащим давать подобное обещание, а с другой— духовным лицам при нежелании его давать отказывать в венчании.

4. Велись переговоры правительства сначала с епископами, а затем и с Римом. Результатом переговоров явилась папская грамота, изданная Пием VIII в 1830г.; но она не решила всех проблем, так как не отражала интересов тех жителей Пруссии, которым не было гарантировано право воспитывать детей в католической вере. Ее содержание не было доведено даже до прусских епископов. Все это привело к заключению в 1834г. тайного соглашения между правительством и архиепископом Кёльнским графом Фердинандом Августом фон Шпигелем (вместе с викарными епископами Мюнстера, Трира и Падерборна), которое в основном отвечало интересам правительственной политики. Тяжелобольной к тому времени архиепископ действовал из лучших побуждений, но половинчатость этого соглашения не могла остаться без последствий.

5. Умершего в 1835г. фон Шпигеля на его посту по желанию правительства (и благодаря покровительству кронпринца) сменил генеральный викарий мюнстерского епископства барон Клеменс Август фон Дросте-Вишеринг (1773_1845). Он был воспитанником кружка Голицыной и проповедовал присущую этому кружку подчеркнуто церковную, но сентиментальную (фидеистическую) набожность. Перед своим назначением он дал обещание придерживаться тайной договоренности, достигнутой его предшественником фон Шпигелем. Согласие между правительством и фон Дросте было нарушено в результате резкой критики архиепископом «гермесианизма» (§117). И хотя в этом вопросе было в конце концов достигнуто согласие, напряженность в отношениях, возникшая в результате спора, стала одной из причин последовавшего вскоре окончательного разрыва. Непосредственным же поводом для этого стала полемика, разгоревшаяся вокруг вопроса о смешанных браках.

6. В 1836г. трирский епископ фон Гоммер перед смертью публично отказался от своего согласия с тайной договоренностью. Таким образом курии стало известно о существовании тайного соглашения между правительством и фон Шпигелем. Повинуясь последовавшим за этим указаниям курии, архиепископ Кёльнский, утверждавший, что ему не было известно содержание соглашения, вернулся в своей деятельнос ти к положениям папской грамоты 1830г. С этого момента он стал руководствоваться исключительно церковными законами, а обстоятельства придали его личности героические черты: он не повиновался требованию правительства отказаться от должности. Правительство распорядилось арестовать его, и 20 ноября 1837г. он был отправлен в крепость Минден. Двумя годами позже та же участь постигла и архиепископа Гнезненского и Познаньского Мартина Дунина (1774_1842).

7. Такое откровенное насилие со стороны государственных и полицейских структур послужило причиной решительных перемен в католическом сознании в Пруссии и в Германии. Кёльнский архиепископ в силу самых различных причин встречал сопротивление со стороны своего собственного клира и не пользовался особым уважением у мирян (в отличие от своего предшественника); но теперь правитель ство сделало из него мученика. Гневный протест Григория XVI против столь вопиющего нарушения церковного права встретил горячую поддержку в обществе. Йозеф Гёррес (1776_1848) пишет в 1838г. свой «Athanasius»; несмотря на спорность некоторых суждений Гёрреса, основная идея его произведения была абсолютно верной. И хотя он несколько идеализировал епископских сторонников, главным было то, что он точно определил первостепенную задачу времени: современная эпоха, по мнению Гёрреса, должна была стать эпохой рождения католического народного сознания.

8. Правительству пришлось столкнуться с сопротивлением, имевшим под собой прочную основу: а) Строгие полицейские законы в Пруссии и то, как в соответствии с ними обращались с населением страны, уже с давних пор убедили католиков в несправедливом к ним отношении со стороны государства. Сыграла определенную роль и т.н. «Красная книга» (хронологическое описание мероприятий по подавлению Церкви в Пруссии): современные события воспринимались уже не в качестве отдельного случая, а как результат планомерного развития враждебной Церкви системы. б) Большое значение имел и определенный расцвет религиозно-духовной жизни. Здесь, наряду с выдающимися духовными явлениями (см. о мюнхенском кружке Гёрреса и о Тюбингенской школе), следует непременно упомянуть значение пастырской деятельности, незаметно проводившейся безымянными священниками во вновь созданных епархиях. Важность такой анонимной религиозной деятельности для исторического развития лучшим образом доказывают кёльнские волнения.

9. В Гессене профессор Гиссенского университета Каспар Риффель († 1856г. в Майнце) предпринимал попытки создать новое католическое сознание, основанное на полном отрицании протестантского полицейского государства. Риффель издал книгу по истории Церкви, в которой Лютер был представлен в преувеличенно гротескном обличии. В результате протеста, выдвинутого евангелистами против этой книги, он был отстранен (без согласования с майнцским епископом)²³¹ от преподавания в университете. За этим последовала ответная реакция, выразившаяся в демонстративном оживлении католических паломничеств. В Гессене в то время были запрещены любые паломничества и процессии, но католики Майнца на корабле доплыли до Бингена. Три дня длилось паломничество в Трир и три дня обратно. Католики наконец-то осознали значение организованной деятельности. Когда в 1848г. была узаконена свобода объединений, стало ясно, сколь важную роль сыграли эти демонстрации: например, в Майнце Риффель основал Общества св. Елизаветы и Пия (значение которых сегодня во многом недооцене но), послужившие образцом для Союзов подмастерьев Кольпинга.

10. Кёльнские церковные распри завершились в 1840г. с приходом к власти дальновидного короля Фридриха Вильгельма IV (1840_1861), находившегося под сильным влиянием романтической идеи и выступавшего за тесные контакты с католиками. Важное значение для прекращения конфликта имела и отставка в 1838г. с поста министра народного просвещения Карла Альтенштейна. В 1841г. государство признало, что теперь для принятия чисто церковных актов совершенно необязательно получение королевского согласия на это. Кёльнский архиепископ получил возможность вернуться в свою епархию. Правда, ему пришлось принять в качестве коадъютора бывшего епископа Шпайерского Иоганна фон Гейсселя († 1864г.), который впоследствии стал заметной фигурой в возрождающейся в Германии католической жизни²³². В прусском министерстве по делам образования и религии был создан католический департамент. Деятельность профессоров католического богословия не только получила одобрение государства, но и была признана в качестве необходимой «каноничес кой миссии».

Фридрих Вильгельм IV во многом под воздействием Сульпиция Буассере († 1854г.) превратил процедуру по закладке нового фундамента кёльнского собора (1842г.) в символическое торжество в честь согласия как между немецкими землями, так и между христиански ми конфессиями (во время процедуры архиепископ Кёльнский торжественно приветствовал у входа в собор супругу короля, перешедшую в протестантство).

Усилиями короля был устранен конфликт и с архиепископом Гнезненским и Познаньским (с 1839г.). Эти значительные уступки со стороны государственной Церкви и полицейского государства стали явным доказательством признания ими католического возрождения в стране. В некоторых университетах на территории католических областей были основаны кафедры католического богословия. В прусской конституции 1848_1850 годов провозглашалась свобода всех религиозных сообществ²³³.

Антирелигиозный либерализм видел теперь свою задачу в том, чтобы возродить ослабленную в результате этих событий государственную Церковь, предотвратить дальнейший расцвет католической жизни в Пруссии и помешать тем самым установлению конфессионального мира в Германии. Период затишья длился с 1840 по 1871г.

III. Культуркампф

1. Культуркампф явился, как уже отмечалось, результатом не просто одного или нескольких поддающихся описанию событий; он явился результатом целого духовно-политического культурного движения—либерализма, все многообразие форм которого сложилось в Германии под воздействием идей Канта, Гегеля, младогегельянца Штрауса, Фейербаха и др., а также конфессионально и политически окрепшего антикатолического протестантизма²³⁴, тесно связанного с духом нового атеистического естествознания. Любое проявление авторитета вызывало у либерализма, явившегося логическим завершением субъективной концепции (особенно в области образования и экономики), инстинктивную негативную реакцию. Порождение эпохи Просвещения и материалистической экономики, либерализм с его радикальным неверием и рационализмом нес в себе явную антицерковную идею. Основополагающие атрибуты человеческого существования— семью, брак, воспитание и образование— либерализм стремится представить в духе «мирского» восприятия. Лишь один единственный авторитет (совершенно по Гегелю) признается либерализмом— государство. Ипонятно, что, во-первых, «Силлабус», содержащий призыв папы к борьбе против любых форм либерального «прогресса» и, во-вторых, провозглашение папской непогрешимости лишь разожгли огонь инстинктив ной ненависти внутри либерализма. Достаточным подтверждением может служить тот факт, что такой прогрессивный, но по-примитив ному неверующий ²³⁵ человек, как известный ученый-патологоанатом Рудольф Вирхов призывал к «борьбе за культуру» против католицизма.

2. В Германии идеи либерализма превратились в парламентское оружие национал-либеральной партии, которой после победоносной войны с Францией 1870/1871 г., в атмосфере заметного экономического подъема в стране удалось стать главным проводником идеи государственной Церкви, отстаиваемой протестант ским правителем империи, канцлером Бисмарком ²³⁶.

Вслед за имевшим место уже с конца 50-х годов противостоянием в Бадене, Вюртемберге, Гессене и Австро-Венгрии (объединение идей йозефинизма с либерализмом) конфликт перебросился в начале 70-х годов на Пруссию. С этих пор борьба велась в основном в Пруссии, но ее следы были все еще заметны и в Бадене (министр Йолли, 1872_1876), Баварии (министр Лутц, 1869_1871, 1880_1890; король Людвиг II), в меньшей степени— в Гессене (епископ Кеттелер) и Вюртемберге. В Бадене, так же как и в Баварии, в оправдание проводившейся антицерковной политики приводились доводы Наполеона: за основу были взяты прилагавшиеся к конкордату государственные постановления. Фактическое начало культуркампфу положил уже упоминавшийся нами министр Лутц: 19 ноября 1871г. в бундесрате он внес проект закона, направленного против злоупотребле ний со стороны Церкви; в последовавших за этим дебатах в рейхстаге он говорил: «...именно в этом заключена суть проблемы; необходимо окончательно решить, кому быть хозяином в государстве— правительству или римской церкви».

3. Культуркампф стал особым этапом никогда не прекращавшегося противостояния между обеими основными ветвями власти— между религией и политикой, Церковью и государством; этапом, чья специфика определялась имевшими место в Германии в XIXв. либерализ мом, национализмом и конфессионализмом.

Это явление имело под собой самые различные основания:

а) Во-первых, следует отметить уже упоминавшиеся нами отчасти искренние, отчасти искусственно преувеличенные страх и инстинктивную неприязнь либерализма (имевшего политическую опору в лице национал-либеральной партии) по отношению к догмату о папской непогрешимости, принятие которого делало возможным непосредственное вмешательство Рима во внутренние дела государства.

б) Эти настроения получили реальное политическое выражение в результате конфликта между двумя основными институтами— Церковью и государством, возникшего по вине профессоров и преподавателей богословия, которые, отказавшись на Ватиканском соборе признать догмат о папской непогрешимости и выделившись в старокатолическую Церковь, по-прежнему продолжали преподавать богословие студентам-католикам.

в) Возможность перерастания локального конфликта в великое религиозное противостояние была обеспечена созданием партии «центра», объединившей католиков всех сословий для защиты оговоренной в прусской конституции свободы Церкви (лозунг, выдвигавший ся в подобных ситуациях еще в античности и в средневековье).

г) Внутриполитическую обстановку обостряли контакты с центром католической Польши и Эльзаса, а также придерживавшихся по большей части религии протестантизма Вельфов. В этом случае стремлению Пруссии к централизму противопоставлялись федералистские устремления, в которых рейхсканцлер Бисмарк усматривал серьезную опасность единству империи. Кроме того, Бисмарк находился под давлением национал-либералов, на которых он опирался в решающий период возрождения империи, после войны 70-х.

4. Правительство приняло целый ряд мер, направленных против католической Церкви. Суть их заключалась в следующем: во-первых, были устранены все структуры управления, действовавшие в интересах Церкви (в 1871г. был распущен католический департамент в министерстве по делам просвещения и религии); власть теперь была полностью сконцентрирована в руках государственного бюрократи ческого аппарата; действовавший в интересах протестантизма либерализм предупреждал о возникшей в результате решений, принятых на Ватиканском соборе, «опасности хождения в Каноссу»; во-вторых, получили поддержку антикатолические движения: закон о старокатолической Церкви закреплял за ее приверженцами право пользования католическими храмами и кладбищами; согласно этому закону, старокатолической Церкви причиталась значительная часть имущества католической Церкви.

а) Знаменательным было то, что в своих действиях правительство всячески пыталось избежать «гонения на христиан», но тактически выступало против руководящих кругов, против духовенства, поддерживая тем самым «гонение на Церковь». Духовенство было ущемлено во многом: (1) создавались препятствия на пути образования духовенства (закрывались интернаты при монастырских школах и духовные семинарии, в первую очередь в Бадене); (2) священнослужителя ми могли быть отныне только молодые люди, получившие аттестат об окончании курса средней школы и слушавшие в течение трех лет лекции в немецких университетах; постановлением правительства от декабря 1871 г.²³⁷ и законом о школьном надзоре от 1872г. (духовным лицам не разрешалось инспектировать школы) была ограничена свобода слова; (3) духовенство лишалось своих верных сторонников (принятие в 1872г. закона об изгнании из страны иезуитов и «родственных» им орденов; роспуск в 1875г. всех орденов, чья деятельность не была связана с заботой о больных); (4)предпринимались попытки передать решение вопросов, связанных с образованием, назначением на должности и с общим руководством клира, в государствен ную компетенцию («майские законы» 1873г. и создание государствен ной судебной палаты для решения церковных споров; «закон о хлебной корзине», 1873г.)²³⁸.

б) Так как все эти законы касались и непосредственно верующих, то предпринимались попытки ослабить их внутреннюю связь с Церковью (введение обязательного гражданского брака и разрешение разводов 1874_1876 годов; оба закона вызвали протест и внутри протестантской Церкви). В этой связи «гонения на Церковь» можно рассматривать и как «гонение на христиан», если учитывать, что в результате смещения с постов верных Церкви священников многие приходы остались без пастыря, а исполнение пастырских обязанностей (это касалось даже отпущения грехов умирающим) священниками из чужих приходов было запрещено.

в) Реакция Рима на эти события не всегда была адекватной. В письме папы императору Вильгельму I от 7 июля 1873г. говорилось: «каждый, над кем совершен обряд крещения, в какой-то мере принадлежит папе».

5. Если рассмотреть юридическую сторону вопроса, то тут мы имеем дело с целым рядом чрезвычайных законов, основывающихся, как и во все времена, на праве сильного. Лишь грубым насилием можно назвать совершенно бездоказа тельные утверждения правительства о существовании католических заговоров и высылку из страны без какого-либо предварительного расследования «наводящих ужас» и «представлявших серьезнейшую опасность для государства» иезуитов, являвшихся, как и все остальные, немецкими гражданами.

6. Целью либерализма, много раз и в самых различных формах им деклариро вавшейся, было освобождение «закабаленных» папой католиков; достижени е этой цели виделось либерализмом в освобождении немецких католиков от влияния Рима посредством законодательной деятельности.

В дальнейшем, учитывая растущее церковное сопротивление, государственные законы принимали характер лишенных всякой конструктивности (прежде всего в 1875г.). И если в начале государство пыталось представить свои действия как направленные не против Церкви в целом, а против определенных «враждебных империи» католических кругов, то в скором времени конфликт перерос в противостояние государства и католической Церкви как таковой. Бисмарк не упускал возможности прямыми и косвенными способами нанести урон достоинству папы: без предварительного согласования с Римом он назначил в 1872г. на пост своего посланника при курии кардинала Густава Хоэнлоэ, преданного политике Пруссии и бывшего на Ватиканском соборе одним из самых рьяных противников догмата о папской непогрешимости. Этим поступком Бисмарк не добился ничего, кроме удовлетворения либеральных инстинктов, царивших в стране. Теперь жизненно необходимым стало установление более тесных связей немецких католиков с апостольским центром Церкви, чему в первую очередь способствовали осуждение папой законов периода культуркампфа (1875г.) и поведение самого канцлера.

7. Противниками культуркампфа выступали епископы, духовенство и простые католики. Именно благодаря усилиям народа эта «борьба за культуру» была обречена на неудачу.

а) С одной стороны, в результате опыта, полученного во время кёльнских событий, а с другой, благодаря возросшему влиянию Рима и церковного сознания в целом, епископы и духовенство воспринимали отказ им в жалованье и жилье, а также изгнание из страны в качестве само собой разумеющихся вещей: шестеро епископов были арестованы, смещены с должностей и высланы из империи; еще две епископские должности были устранены навсегда. Сотни священников разделили их участь, но нигде так и не удалось ввести «государствен ное» образование духовных лиц, «государственное» назначение на должности епископов и священников.

Несправедливость со стороны полицейского государства по отношению к католикам была настолько очевидной, многообразной и жестокой и так сильно задевала религиозные чувства верующих, что пробуждала не только внутренний глубочайший протест в их душах, но и готовность идти на любые жертвы. Католики всех сословий, особенно обеспеченное католическое дворянство, взяли на себя всесторон нюю заботу о материальном обеспечении жизни духовенства.

б) Такое их поведение было бы просто невозможным без внутренней сплоченности католиков, возникшей после кёльнской смуты, без практики объединения в самые различные общества и, конечно же, без присутствия огромной религиозной силы как в народе, так и в образованных слоях общества.

Для того, чтобы понять истинное значение этого народного религиозного духа, необходимо сопоставить события культуркампфа с событиям, происходившими во Франции в 1905г. во время разделения Церкви и государства: тогда не только народу, но и парламенту не хватило религиозной решимости попытаться каким-либо способом смягчить последствия решений правительства, не говоря уже о том, чтобы вовсе воспрепятствовать их принятию. Конечно, возросшая тогда вследствие разделения Церкви и государства религиозная потенция нации должна была обернуться усилением позитивных попыток к обновлению в среде французского духовенства и среди простого народа (что и нашло свое выражение в руководстве епархиями, миссионерской деятельности среди пролетариата, в образе жизни духовенства, в богословии, в произведениях литературы); некоторые такие попытки можно было назвать проявлением новаторской творческой идеи или героического христианства²³⁹.

8. Немецкому католицизму удалось добиться своего представитель ства в рейхстаге и в прусском ландтаге. В первое время партия центрабыла еще полна свежих сил. Имена Виндгорста (1812_1891),Рейхеншпергера († 1895г.), Маллинкродта († 1874г.) и многих других говорят об идейной значительности католической партии. И совершенно неважно, удовлетворяет ли религиозная концепция этих людей требованиям, предъявляемым современной дифференцирующей критикой к богословию; главным являлось наличие у партии «центра» ясной программы действий, продиктованной ее верностью идеалам Церкви.

9. Идея парламентаризма, послужившая причиной культуркампфа, погубила себя своими собственными руками. Внутриполитическая нестабильность (разрыв Бисмарка с либералами в 1878г.), безрезультатность и абсурдность проводимой борьбы, нарушение национального согласия, распространение угрожавших государству и князьям материалистическо-анархических настроений (покушение на Бисмарка 2 июня 1878г.) и социал-демократия подготовили почву для отставки правительства. В результате такого стечения обстоятельств и смены пап (Пий IX, † 1878г.) Бисмарку представилась возможность исправить в начале 80-х годов (путем переговоров со Львом XIII) огромную ошибку, каковой являлся начатый государством культуркампф. Он много раз повторял произнесенную им однажды фразу: «В Каноссу мы не пойдем». Теперь же, по мнению Теодора Гойса, ему пришлось идти «значительно южнее». Но и Лев XIII (1878_1903) не хотел терять столь стремительно развивавшуюся Германскую империю; именно поэтому основным пунктом его программы было завоевание для Церкви современного мира.

а) Несмотря на это, на протяжении первых четырех лет (1880_1883) отмена законов культуркампфа происходила слишком медленно. И лишь после того, как в 1885г. Лев XIII был избран Бисмарком третейским судьей в конфликте с Испанией по поводу Каролинских островов (и канцлер, награжденный папой орденом Христа, поблагодарил его в официальном послании), законы, принятые во времена культуркампфа были окончательно отменены (1886_1887).

б) Впрочем целый ряд антикатолических постановлений оставался в силе: законы об иезуитах и о старокатоликах. И все еще была в некоторой степени ограничена свобода отправления церковных служб и совершения таинств. Ничто так хорошо не показывает, сколь сильно были ущемлены в правах немецкие католики, как то обстоятельство, что они несмотря на оставшиеся ограничения воспринимали свое теперешнее положение в качестве нормального. Только в 1894г. возобновили свою деятельность редемптористы и лишь в 1917г. был восстанов лен орден иезуитов.

в) Постановления культуркампфа коснулись отчасти и протестантов, которые особенно болезненно восприняли учреждение обязательных гражданских браков и отмену церковного надзора за учебными заведениями; поэтому и они в свою очередь горячо выступали за прекращение культуркампфа (и прежде всего Вильгельм I).

г) Необходимо также отметить, что напряженность борьбы была неодинакова в различных регионах. Например, в Вюртемберге очень скоро сторонники протестантизма отказались от бездушной политики по отношению к католикам. И принятый там церковный закон способствовал сохранению мира между конфессиями. Особую роль в этом сыграли тюбингенские католические богословы.

IV. Значение

1. В результате культуркампфа успех был на стороне католической Церкви. Но это еще не означает, что католицизм одержал окончательную победу. К сожалению, действия католицизма в этом конфликте носили по разным причинам исключительно оборонительный характер. Негативные последствия такой позиции наблюдаются в положении немецких католиков вплоть до XXв.

В любом случае, в области законодательной деятельности нападки со стороны культуркампфа были в большей части отбиты. Значение этого факта для католической Церкви заключалось не просто в обеспечении большей свободы действий и не только в положительном воздействии на крепнущее католическое сознание. В гораздо большей мере это обстоятельство оказало воздействие на общую картину духовного переустройства: успехи католицизма как в 30-е, так и в 70-е годы XIX столетия зародили в душах верующих людей чувство уверенности в непобедимости перенесшей множество тяжелейших испытаний религиозной, а точнее католической, идеи и внутреннее убеждение в объективном могуществе духовной власти папства. В сознании широких кругов современного образованного общества вновь появилось понимание религиозного значения духовного авторитета, ценности личной веры, основанной на признании объективных истин. Успешное сопротивление политически организованного немецкого католицизма либерализму было борьбой против просвещенного спиритуализма за католическое единство внутреннего и внешнего, личного и общего (авторитет), против субъективизма. А так как нападки правительства (попрание справедливости и ущемление свобод) были как косвенно, так и прямо направлены против папы, то прусское правительство (и следовавшие его примеру другие государствен ные деятели) начиная с 30-х годов само способствовало тому, что власть папы рассматривалась католиками в качестве единственного оплота истины. Сохраненная в тяжелейшей борьбе за права вселенской Церкви внутренняя связь католиков с епископами укрепила обществен ное сознание необходимости единой Церкви и тесной связи с Римом, что послужило опять-таки укреплению духовных позиций Рима и его центральной власти.

2. Борьба за целостность, заключенную во всеобщем единстве, имела теперь совершенно иное значение, чем перед Французской революцией. Или, точнее говоря, значение этой борьбы намного глубже проникло в сознание людей; ведь, во-первых, смирение католиков перед князьями-епископами лишилось верноподданнической окраски, и на первый план выступила духовная связь между ними, а во-вторых, несмотря на то, что субъективизм, в самых его радикальных проявлениях связанный с демократической идеей, захватил огромное количество умов и обосновался в самом сердце государства, все же он в этом случае оказался побежденным.

3. С другой стороны, мы имеем дело с успешной моделью церковно-религиозной организации, имеющей свои собственные законы и не подчиняющейся тем самым государству; это была прежде всего идейная модель, которая могла служить основой для возрождения и дальнейшего общего развития Церкви, лишенной всякой политической власти. Это было принципиальным противоборством между государством и Церковью, постоянно сопровождающим историческое развитие ²⁴⁰ и характеризующимся определенными, и часто очень похожими на разных его этапах, методами ведения борьбы: это попытки государства отделить свою Церковь от Рима²⁴¹ или, по крайней мере, организационно изолировать их друг от друга, препятствовать воспитанию нового поколения духовенства, посеять недоверие между клиром и народом, организовать националистически настроенные группы в духовной среде, подчинить своим интересам любые спонтанные жизненные проявления Церкви, поставить Церковь в финансовую зависимость, подорвать доброе имя духовенства и иерархии и, наконец, используя грубое насилие, преследовать высшее духовенство.

Культуркампф в тогдашних рамках (т. е. все еще вне диктатуры) явился парадигмой борьбы против Церкви в «постхристианском» государстве Нового времени.

4. Прямым следствием культуркампфа было более сильное и многостороннее сплочение сил внутри обеих конфессий: в 1886г. был образован Союз евангелис тов, деятельность которого (как и созданного в 1843г. Союза Густава Адольфа) носила сильный антикатолический характер. Со стороны католицизма это было образование целого ряда больших и малых церковных союзов в самых различных социальных группах. И хотя католические союзы не были явно антипротестант скими, однако они представляли собой достаточно ограниченные интегристские объединения.

Типичным для таких католических союзов является то, что цели большинства из них не были религиозными в прямом смысле этого слова (см., например, о Союзах подмастерьев §116, II). Они ставили перед собой скорее социальные задачи: пропаганда католической науки, католической литературы, защита интересов студентов-католи ков, католического «народа»: Общество Гёрреса (1876г.), Союз св. Борромео (1844г.), студенческие союзы, Народный союз за католическую Германию (1890г.), католические рабочие общества. Работа, проводившаяся этими объединениями, была велика и очень важна, но одновременно с этим им не удалось достичь сколько-нибудь значимых результатов. К сожалению, столь важное для государства и Церкви католическое движение, пытаясь исключительно защищаться, замыкалось внутри себя самого. Преодоление этой замкнутости и стало со времени рубежа веков одной из главных задач католической Церкви во всех странах.

5. Приведенные выше примеры либерального насилия, в особенности принятие чрезвычайных законов в период культуркампфа, представляют собой богатый материал для критики либерализма, так горячо провозглашавшего себя поборником духовной свободы; эта критика приводит к опровержению идеи либерализма. Ведь либерализм с его программным неограниченным субъективизмом или, по-иному, с неограниченной свободой, как раз шаг за шагом ограничивал эту самую свободу; и в конце концов он счел своим долгом осудить свою же собственную идею: в результате принятия закона от 18 июня 1875г. были отменены параграфы конституции (прежде всего §15), гарантировавшие религиозные свободы; и именно либералы были самыми горячими сторонниками этого закона.
 

²¹⁴ Это было как следствием общего для того времени настроения, так и результатом влияния со стороны тогдашнего французского правительства с его прогрессивными идеями и методами.
²¹⁵ См. о борьбе папы Григория XVI против индифферентизма и против «безумного духа», заключенного «в требовании безграничной свободы мышления и мнения, а также в стремлении к нововведениям» (см. об энциклике «Mirari vos» выше и § 117). Уже то, что такой верный католик, как Мандзони, принадлежал к либеральному движению, говорит о роковой неопределенности положения в стране и объясняет столь резкое осуждение его курией. Сейчас, после стольких лет, становится ясной некоторая необоснованность выносившихся тогда приговоров.
²¹⁶ Конституционная монархия с двухпалатным парламентом; все министерские посты, кроме поста государственного секретаря, стали доступны недуховным лицам.
²¹⁷ В новой Италии были наиболее распространены либеральные и масонские настроения, и вплоть до первой мировой войны наблюдалась неприкрытая ненависть по отношению к Церкви, духовенству и религии. О современном положении в стране см. § 125.
²¹⁸ К примеру, можно вспомнить требование кардинала Маннинга на I Ватиканском соборе принять в качестве догмы следующую формулу: «Церковное государство есть воля Божия».
²¹⁹ Возрождение политической концепции Росмини († 1855 г.) и Джоберти (†1852г.). Планы Росмини по реформированию католической Церкви были осуждены папой в 1887 г.
²²⁰ В отдельных случаях распространение действия церковных законов на область гражданских отношений (например, закон, согласно которому отрекшиеся от сана священники лишались практически любой возможности зарабатывать себе на жизнь; церковное брачное право) оборачивалось для Церкви довольно серьезными проблемами.
²²¹ Насколько сильно с тех пор изменилось положение дел, можно увидеть прежде всего в совершенно противоположной реакции на объявленный в 1959 г. папой Иоанном XXIII созыв Вселенского собора.
²²² В личном послании папа приглашал «принять участие» в соборе сначала схизматиков, а затем и протестантов (1869 г.).
²²³ Хотя Гефеле и признал догмат 4 апреля 1871 г., но он с ним так до конца и не согласился. Он еще раньше решил, что, продолжая всеми способами бороться против догмата, он тем не менее не станет виновником раскола.
²²⁴ Для того чтобы понять всю важность этого, вспомним, какое значение имела богословская неопределенность в дореформационное время и на важнейших этапах эпохи Реформации.
²²⁵ Такого рода гарантированность и очевидность суть категории веры; их не следует смешивать с соответствующим юридическим понятием и рассматривать вне пределов theologia crucis.
²²⁶ Генрих Денцингер писал в 1828 г.: «Власть Верховного Понтифика вершится в прямом согласии с апостольской властью епископов, которые, являясь посланниками Святого Духа и преемниками апостолов, выполняют обязанности пастыря и учителя вверенной им паствы».
²²⁷ Например, кёльнский архиепископ Гейссель настойчиво обращал на это внимание в пастырском послании от 18 января 1861г. (в связи с имевшими место в этом месяце волнениями в Италии).
²²⁸ На заседании рейхстага Виндтхорст назвал изгнание из страны иезуитов, отдавших в войне 70-х годов все силы для спасения родины, культурным грехом Германии.
²²⁹ В этом отношении несколько лучше было положение рейнских провинций.
²³⁰ Особый статус получил и князь-архиепископ Вроцлавский, чья епархия располагалась частично на территории Австрии.
²³¹ Подобные прецеденты не были в то время редкостью.
²³² Дросте-Вишеринг, передав управление епархией Гейсселю, обосновался в Мюнстере.
²³³ В пункте 15 Конституции, принятой 31 января 1850г., говорится: «Церковь евангелическая и Церковь римско-католическая, так же как и другие религиозные сообщества, являются свободными в устройстве своих собственных дел и остаются владельцами и распорядителями предназначенных для культовой, преподавательской и благотворительной деятельности учреждений и фондов».
²³⁴ Это относится и к нелиберальному в вопросах догматики крылу протестантизма.
²³⁵ «Я вскрыл сотни трупов, но ни в одном не нашел душу».
²³⁶ Неприязненное отношение Бисмарка к католикам объяснялось его опасением за судьбу государства, ведь, например, в католической Баварии большинство населения выступало против присоединения к империи. Но главная причина была все же не в этом.
²³⁷ В параграфе 130а Имперского уголовного законодательства говорилось о том, что духовные лица, совершившие «вредные» для государства проступки, наказывают ся лишением свободы сроком до двух лет.
²³⁸ Эти законы регламентировали образование духовенства и занятие должностей священниками.

Назад   Вперед