Гергей Е. История папства

ОГЛАВЛЕНИЕ

Папство наших дней

Ныне можно уже считать несомненным фактом, что в 1958 году с Иоанна XXIII и созванного им собора реформ началась новая эпоха, новое направление в истории папства и римско-католической церкви. Аджорнаменто (aggiornamento - обновление, модернизация, приведение в соответствие с духом времени) вызвало самые значительные изменения в церкви со времени Тридентского собора: отграничение от светской власти и требование возвращения к первозданной миссии древней церкви; литургические последствия поворота к миру и народу, богослужение на национальном языке; претворение в жизнь коллегиальности были, можно сказать, революционными по своему значению шагами, направленными на модернизацию церкви и папства.

Аджорнаменто и II Ватиканский собор разрушили (хотя и с большим опозданием) союз церкви и папства лишь с одной частью мира. Католицизм больше уже не мог отгородиться от ответов на вопросы, поставленные на повестку дня самой жизнью. Новое "разрешение" сделало приемлемым для католиков и другие общественно-политические системы, в частности и социализм. Поиск возможности сосуществования с социалистическими странами и диалог с неверующими, атеистами и марксистами развертывались под знаком открытия окна в мир, обновления, подключения к истории. Папство стало ангажированным сторонником общественного прогресса и мира и в соответствии с этим руководило вселенской церковью. На этом пути Ватикан не только восстановил свой религиозно-нравственный авторитет, но и смог вернуться на форум международной политики.

Аджорнаменто и собор потрясли консервативно-реакционное церковное здание, с тем чтобы укрепить основы и построить на них современное, соответствующее эпохе сооружение. Во время длившегося полтора десятилетия понтификата Павла VI устранение внутренних неурядиц, вытекающих из новой адаптации, сделало возможным и необходимым продуманное продвижение церкви вперед. Папа Павел стремился к осуществлению церковных реформ в духе собора, чтобы его преемники активизировались затем в мире, стоя во главе обновленной церкви.

Подходя к нашим дням, можно считать открытым вопрос, куда и насколько далеко пойдут католическая церковь и римский папа. История папства доказывает, что в Риме неизменность и изменяемость осуществляются в диалектическом единстве. Несомненно и то, что церковь на протяжении своей 2000-летней истории - раньше или позже, более или менее гладко, ценой больших потрясений - всегда присоединялась к основному курсу истории. Вероятно, так будет и впредь.

Папа аджорнаменто и собора (Иоанн XXIII, 1958-1963)
На конклав, открывшийся 25 октября 1958 года, прибыл 51 кардинал. В своем большинстве они считали, что им надлежит избрать нового папу, который ослабил бы, снял аристократический консерватизм умершего папы, приблизился бы к миру и обладал бы качествами духовного пастыря. Автократичное управление церковью, характерное для Пия XII, следовало заменить руководством, способным реагировать на изменения в мировой политике - на смягчение международного положения, - способным проводить в жизнь это смягчение и в церковной политике.

На конклаве схлестнулись между собой интегристы, желавшие продолжать курс Пия XII (лидер интегристов - кардинал Оттавиани), и прогрессисты, сторонники реформ (их лидер - кардинал Сири). Большинство кардиналов уже не были итальянцами, и одна их группа, возглавляемая кардиналом-деканом Тиссераном, хотела избрать папой не итальянца. Однако большинство куриальных кардиналов и в этом вопросе тяготело к традициям. Острые противоречия между партиями не давали шанса быть избранным ни одному из кандидатов от них. Снова ощущалась закономерность: тот, кто приходит на конклав кандидатом в папы, уходит с конклава просто кардиналом.

В качестве компромиссного варианта между крайними группами все больше выдвигалась на передний край кандидатура пожилого патриарха Венеции кардинала Анджело Джузеппе Ронкалли, как в свое время фигура Пия X. Ронкалли казался идеальным "кратковременным" папой. 77-летний возраст венецианского кардинала был залогом того, что его понтификат не будет слишком долгим. Своей исключительной способностью к приспособлению (проявленной им на протяжении предшествующей карьеры), политической неангажированностью - а точнее, своими связями с левыми элементами - он оказался приемлемым и для прогрессистов. Интегристов же тоже устраивала его кандидатура, поскольку Ронкалли по своим теологическим взглядам был консервативным и почитающим традиции.

В ходе конклава главным противником Ронкалли был кардинал Тиссеран. Но на четвертый день работы конклава венецианский патриарх получил 36 голосов из 51, на один голос больше, чем требовалось для избрания. Когда кардинал Канали объявил имя нового папы, он вызвал этим всеобщее удивление. Однако все считали, что Иоанн XXIII (1958-1963) будет "кратковременным" папой. Приверженцы консервативного направления, во всяком случае, добились того, что папа Иоанн избрал своим статс-секретарем бывшего при Пие XII заместителем статс-секретаря кардинала Доменико Тардини. (Пока жив был Тардини, то есть до 1961 года, в церковном управлении не было осуществлено никаких радикальных изменений.)

Ронкалли взял себе имя Иоанна XXIII; Иоанном звали его отца, и это простое народное имя было привлекательно для него. Большинство пап в истории папства пользовались этим именем. При выборе имени он словно намекал на то, что папы Иоанны были известны своим недолгим понтификатом, что и он предполагает недолго оставаться на престоле и не намерен возвращаться к понтификату ни одного из своих предшественников Нового времени. (Папу времен Пизанского собора, свергнутого в Констанце в XV веке, - Иоанна XXIII, официальная римская точка зрения объявила незаконным антипапой.)

Иоанн XXIII стал совершеннейшей противоположностью своему предшественнику. Выходец из простой крестьянской семьи, Ронколли был добродушным и веселым человеком, который и на папском престоле сохранял простоту, мудрость и человечность итальянских крестьян окрестностей Бергамо. Его родственники и во время его понтификата продолжали заниматься своей основной профессией; из всей большой семьи только один его племянник стал священником, но он и близко не был к курии. Непотизм при папе Ронкалли действительно сошел в могилу. Окончив простую сельскую школу, будущий папа познал всю тяжесть учебы, когда крестьянскому юноше приходилось испытывать большие материальные трудности, и для него был открыт, по существу, только один путь: церковная стезя. Получив стипендию, он смог поехать в Рим для продолжения духовного образования. Здесь он избегал иезуитов, но и модернизм не оказывал на него никакого влияния. В 1904-1914 годах он был секретарем епископа Бергамо. В 1915 году его призвали на военную службу, сначала санитаром, а затем в качестве полевого священника; только в конце первой мировой войны, в декабре 1918 года, он был демобилизован.

В 1921 году Ронкалли получил приглашение в Конгрегацию пропаганды веры и был назначен папским прелатом. В 1925 году Пий XI командировал его в Болгарию апостольским визитатором с одновременным назначением титулярным архиепископом. С этого времени началась его 20-летняя служба на Балканах. В Болгарии его задачей было сформирование католической иерархии. А при заключении брака болгарского царя Бориса III с итальянской эрцгерцогиней Йоландой Ронкалли должен был способствовать тому, чтобы посредством этого династического брака привязать Болгарию в политическом отношении к Италии, а в религиозном отношении - к католическому Риму, Последнее априори было невозможным, и все же визитатор потерял благосклонность Ватикана. Хотя его и повысили в должности, произведя в апостольские делегаты, о нем позабыли, так и оставив его на Балканах.

В 1934 году он стал апостольским викарием Турции и Греции. В бывшем когда-то греко-православной столицей Константинополе, нынешнем Стамбуле, он должен был представлять интересы католической церкви. Греко-турецкие противоречия в мусульманском окружении еще больше осложняли его миссию. В 1937 году он перенес свою резиденцию в Афины и здесь оставался и в годы немецкой оккупации. Когда папой стал Пий XII, Ронкалли имел все основания ждать, что тот вернет его в Рим. Но руководители курии, вероятно Тардини и Монтини, решили, что будет лучше, если Ронкалли останется на своем посту. Тем временем эта балканская позиция и впрямь стала весьма важной для папской дипломатии, и папа был заинтересован в том, чтобы там находился человек, хорошо знающий местные условия.

Наряду с дипломатическим опытом 20-летняя миссия Ронкалли на Балканах сделала его по-настоящему терпимым к отколовшимся христианам, к людям и народам другой веры. (Насколько иным был этот "багаж", чем для Пачелли атмосфера баварской столицы, а затем и Берлин с его прусским духом!) В глазах же Пачелли Ронкалли был не кем иным, как "балканским крестьянином" ватиканской дипломатии. Наряду со сказанным балканская "ссылка" имела еще одно большое преимущество: Ронкалли стоял в стороне от сотрудничества с фашизмом, от пийского духа курии.

Вновь он стал нужен тогда, когда дипломатия Пия XII потерпела фиаско: 23 декабря 1944 года Ронкалли был назначен папским нунцием в Париже. Его предшественник был прикомандирован Святым престолом к правительству Петена - и де Голль объявил его персоной нон грата. Де Голль потребовал, чтобы папа лишил сана и должностей 33 французских епископов, которые были известны своим коллаборационизмом с фашистами. Для погашения конфликта нужен был новый нунций. Посредничество Ронкалли увенчалось успехом: большинство епископов смогло остаться на своих постах.

Нунций Ронкалли не вмешивался во французскую политику. Консервативные французские политики косо смотрели на то, что нунций поддерживает хорошие отношения с лидерами левых сил Ориолем и Эррио. Ему вменяли также в вину, что он не вмешивался в дискуссию вокруг священников-рабочих. В то же время Ронкалли завоевал себе симпатии прогрессивных французских католиков. Так, например, когда в июне 1950 года умер Марк Сангье, бывший лидер христианских демократов "Силлона" и Франции, нунций в теплом письме выразил свое соболезнование его вдове.

С 1951 года Ронкалли стал Также представителем Святого престола при ЮНЕСКО. Летом 1952 года Пий XII после долгих колебаний вынужден был дать Ронкалли сан кардинала (который, вообще говоря, положен был каждому, занимающему пост парижского нунция). В соответствии с установившимися традициями кардинальский берет вручал нунцию президент Французской Республики. В то же самое время Ронкалли получил из рук президента-социалиста Ориоля Большой крест ордена Почетного легиона. Однако повышение в ранге было предвестником освобождения от должности нунция. Вскоре Пий XII назначил Ронкалли патриархом Венеции, куда он и прибыл в марте 1953 года.

Будучи архиепископом, он уже признавал и осуществлял программу папы, стараясь найти то, что объединяет церковь с миром, а не то, что их разделяет. Его ассимиляции в Венеции способствовало не только то, что сам он уроженец венецианской земли, но также и эллинистская культура, которая отличает этот город. Ронкалли прибыл сюда как состарившийся дипломат, но здесь он стал настоящим иерархом - духовным пастырем. Подобно Пию X, он лично посещал все приходы своей епархии. О политическом кредо венецианского патриарха многое можно заключить и на основании такого примера: когда его посетил французский кардинал Фельтен, на встрече духовой оркестр исполнял "Марсельезу", гимн Французской революции и Французской Республики.

Пятилетний понтификат Иоанна XXIII стал в конце концов эпохальным понтификатом нашего времени. Своей неслыханной популярностью oн обязан не только своей прогрессивной политической линии, но и непосредственности и как бы излучаемому им чувству любви к ближнему. После надменного и холодного Пия XII - святого владыки - он создавал противоположный ему образ: наконец-то папа вел себя по-человечески, выходил к народу, был доступен для каждого. Он немедленно положил конец анахроничному содержанию двора, каким тот был при его предшественнике; немцы были в полном смысле изгнаны из курии. Папа Иоанн покончил также с вековыми церемониями, однако сам любил праздничность, помпезность литургии. Его речи и высказывания не были выспренными, он любил выступать без специальной подготовки, импровизировать. Приятное впечатление, создаваемое этим, уравновешивало подчас причудливость его высказываний. Иоанн XXIII рассматривал свою миссию не как господство, владычество, а как службу, службу на благо церкви и человечества. Он последовательно проводил в жизнь принцип: "Non ministrari, sed ministrare" ("He заставлять служить, а служить").

Курия видела в Иоанне XXIII прежде всего Пия X. Действительно, до 1961 года папа был пленником курии. Курия изолировала папу, снабжала его односторонней информацией. Он пытался сломать это положение, часто вызывал к себе епископов, однако подлинное освобождение принес ему только вселенский собор. 25 января 1959 года в своей речи на консистории Иоанн XXIII заявил о своей программе, вызвавшей всеобщее удивление: 1) созыв синода Римской епархии; 2) проведение вселенского собора; 3) реформа церковного права.

Объявление о вселенском соборе прозвучало как сенсация. В свое время Пий IX лишь перенес на неопределенный срок I Ватиканский собор, который с тех пор так и не был завершен. Вновь "оживив" идею вселенского собора, Иоанн XXIII обратился к коллективному разуму церкви, предложив совместно решить вопрос о форме и способе приспособления к нынешним временам и о воссоединении с отделившимися христианами (экуменизме). Вероятно, объявляя о предстоящем соборе, папа Иоанн еще не совсем ясно представлял себе масштабность этой задачи. Он думал, что собор завершится в течение трех месяцев, и у него не было еще конкретной программы работы собора.

Папа Иоанн говорил по преимуществу о мире и единстве, основывающемся на христианской любви, о взаимопонимании всего человечества. В качестве органической части этой основной концепции он сформулировал - впервые в июне 1959 года - программу аджорнаменто. Аджорнаменто означало через обновление, модернизацию церкви: присоединение к современному миру. Если католическая церковь обновится, то она станет способной к диалогу с остальными христианами. (Некатолических христиан папа Иоанн называл вначале отделившимися братьями.) Иоанн XXIII с тех пор выражал сущность аджорнаменто расхожим сравнением: двухтысячелетнее здание церкви он уподоблял кафедральному собору, в котором застоялся воздух истории. Для того чтобы люди вновь смогли в нем свободно дышать, хорошо бы себя чувствовали, нужно распахнуть окна; нужно открыть окно в мир - пусть в собор ворвется свежий воздух.

Иоанн XXIII издал всего восемь энциклик. Первая, программная энциклика "Ad Petri cathedram" издана 29 июня 1959 года: в ней объявление о созыве вселенского собора было связано с прокламированием мира и общественной справедливости, а также со служением экуменизму. Главную цель собора энциклика определяла как самопознание церкви, приближение ее к требованиям эпохи, обновление христианской жизни верующих.

В духе экуменизма папа Иоанн XXIII создал Секретариат Христианского Единства и в изданной в 1961 году энциклике "Aeterni Dei" изложил свою точку зрения об экуменизме. Во главе Секретариата он поставил кардинала Беа, лидера прогрессистов. Задача нового органа состояла в побуждении к диалогу между христианскими конфессиями. Под влиянием деятельности папы в Ватикане сложился новый экуменический дух; этот дух уже не нацеливался на возрождение завоеваний, а искал сближения между равноправными сторонами. В 1960 году папа Иоанн принял даже примаса англиканской церкви архиепископа Кентеберийского, продемонстрировав тем самым свою открытость для диалога.

В духе единства он говорил и о миссиях. 29 ноября 1959 года в своей энциклике "Princeps pastorum" Иоанн XXIII настаивал на участии недуховных лиц в миссионерской работе. Папа Иоанн существенно расширил кардинальскую коллегию и придал ей подлинно интернациональный характер. В декабре 1958 года число кардиналов впервые превысило традиционную цифру в 70 человек, а к 1962 году оно уже увеличилось с 75 до 87 членов.

Что касается теологических и философских взглядов папы, то они характеризовались приверженностью к традициям. Его традиционалистские позиции подтверждаются, например, тем, что в июле 1959 года он распорядился о роспуске французского движения священников-рабочих. В 1962 году в апостолической конституции он привлек внимание к культивированию латинского языка. Дух традиции пронизывал глубокую религиозность Иоанна XXIII. В центре ее были уважение к евхаристии и культ Девы Марии, что явствует из опубликованного духовного дневника папы. В изданной 1 августа 1959 года энциклике "Sacerdotii nostri praecordia" он высоко оценил спиритуализм, строго религиозный образ жизни священнослужителей. 26 сентября 1959 года в энциклике "Grata recordatio", гласящей о четках, он объявил октябрь месяцем молитв с четками. И наконец, в энциклике от 1 июля 1962 года "Poenitentiam agere", посвященной отпущению грехов, он призвал верующих молиться за успех вселенского собора. Эти энциклики ярко свидетельствуют о традиционалистских взглядах Иоанна XXIII. Не случайно и то, что одним из желаний папы Иоанна - хотя и неосуществленным - было причислить Пия IX к лику святых.

В то же самое время следует подчеркнуть, что еще ни один папа не осуществлял такого решительного поворота в политическом курсе -- как в отношении международной, так и итальянской политики, - как Иоанн XXIII. Развернувшийся начиная с Тридентского собора и полностью осуществившийся на I Ватиканском соборе триумфализм к середине XX века ввергнул церковь в глубокий кризис. Иоанн XXIII нетерпеливо торопил: "Нужно, наконец, стряхнуть пыль императорских времен, осевшую на троне Святого Петра с правления Константина Великого". Теоретическую основу поворота, "отряхивания" константиновской пыли заложили современные теологические направления, в отношении которых папа Иоанн, несмотря на свой консерватизм в этой области, продемонстрировал понимание. Значительные энциклики Иоанна XXIII, посвященные общественным проблемам, миру и диалогу, показывают косвенное воздействие на него идей Карла Ранера и Ива Конгара. Особенно большое влияние оказывал на папу французский католицизм. Французские христианские демократы - и их идеи - составляли органическую часть Сопротивления. В 1950 году Пий XII подверг резкой критике журнал "Теологические новости", но Конгар, Ранер и их товарищи не отшатнулись от церкви. Папа Иоанн XXIII открыл перёд их идеями ворота Ватикана и собора. Эти новые реформистские теологические распоряжения сыграли большую роль в том, что при папе Иоанне с помощью собора церковь стала открытой для мира, для науки. Основой новой позиции было признание объективной сущности процесса секуляризации. До этого большая часть подстерегающих церковь опасностей была представлена как воображаемые опасности, проистекающие из политических предрассудков, незнания действительности. Теперь возобладал новый методический подход: исходить из знания и понимания действительности. Раньше, особенно в эпоху Пиев, любая попытка, направленная против обособления, изоляции католиков от секуляризованного мира, терпела неудачу. Путь папы Иоанна и собора - это возврат в секуляризованный мир, присоединение к нему.

В соответствии с этим во время понтификата Иоанна XXIII сформировались новые отношения между Ватиканом и политикой, точнее, между Ватиканом и христианскими политическими партиями. Христианско-демократические партии после 1945 года уже были не просто выразителями интересов католической церкви в политической сфере, а органами включения христианских сил в формирование общественного развития соответствующих государств. Успехам христианско-демократических партий, несомненно, способствовала популярность их антифашистских персоналистских взглядов. Именно поэтому Пий XII и не поддерживал их полностью.

Во второй половине 50-х годов порыв христианско-демократических партий иссяк, а многие из них оказались в кризисе. Французская христианско-демократическая партия распалась, а итальянская вынуждена была объединиться с социалистами. Деидеологизация христианской демократии означала дальнейшее отделение ее от церкви. Эти партии стали организациями, открыто представляющими гражданские интересы. Иоанн XXIII стремился обновить связи церкви с миром уже не через христианские партии, а с помощью духовно-пастырской и евангелизаторской деятельности. Вследствие этого он демонстрировал нейтральную позицию по отношению к этим партиям.

Появившаяся 15 мая 1961 года социальная энциклика Иоанна XXIII "Mater et magistra" ("Мать и наставница"), приуроченная к 70-летию энциклики Льва XIII "Rerum novarum" и 30-летию энциклики Пия XI "Quadragesimo anno", отражала уже новый дух. Эта энциклика, по существу, пыталась решить те же проблемы, что и ее предшественницы: задачи церкви, вытекающие из признания классов и классовой борьбы. Раньше предложения по решению этих проблем в условиях продвигающегося к демократии и социализму миров были неприемлемыми для церкви. Если предшественники папы Иоанна, говоря о социальных вопросах, выдвигали на первое место осуждение рабочего движения и лишь во вторую очередь выдвигали социальную программу, то при папе Иоанне основной упор стал делаться на разработку новой общественной и экономической системы. Однако новая теория разрешения социальных противоречий была новой только с точки зрения методов и, так сказать, интонации. Основным и дальше продолжал оставаться тезис о том, что церковь и государство, мудро взаимодействуя, должны шаг за шагом преодолевать противоречия между трудом и капиталом. В то же самое время папа Иоанн порвал с патернализмом, так как последовательно признавал существование классовой борьбы и правомерность борьбы рабочих в защиту своих прав, в том числе и права на собственные организации. Папа рассматривал борьбу рабочих за социальную справедливость как объект поддержки со стороны церкви.

Аджорнаменто в социальных вопросах не затрагивало традиционную позицию церкви по проблеме собственности. Она продолжала стоять на принципиальной основе признания частной собственности. Согласно теологическим взглядам на собственность, земные блага, вещи существуют для того, чтобы служить человеку, то есть ими следует располагать. По мнению церкви, между людьми не могут существовать вопиющие имущественные (касающиеся собственности) противоречия; здесь нужно создать равновесие. Право частной собственности вытекает из "природы человека - согласно естественным законам - и распространяется не только на блага, предназначенные для использования, и на потребительские блага, но и на средства производства. Пользование благами, находящимися в частной собственности, - единственное благо, и границы тут определяет общественная польза.

Энциклика "Mater et magistra" явилась выражением ясной однозначной позиции защиты буржуазной демократии, общественной системы, основывающейся на буржуазных правах и свободах. Новая позиция означала также, что папа отказывается от тотальной подчиненности светских (не духовных) лиц церковной иерархии и признает плюрализм общества.

Наиболее отчетливое выражение признание папой Иоанном XXIII происшедших в мире изменений нашло в его последней энциклике (от 9 апреля 1963 года) "Pacem in Terns". Энциклика была новой и в том отношении, что она обращалась в духе экуменизма уже не только к духовенству, но и вообще к католикам, даже ко всем верующим. Экуменизм получил новое осмысление - как сближение и сотрудничество между различными христианскими конфессиями. Папа принял к сведению, что часть мира отказалась от буржуазного строя, и в связи с этим существенно изменилось положение церкви. Помимо признания социалистических стран де-факто он спроецировал на международную плоскость предложение о разрешении внутренних противоречий: единственно верный путь по отношению к капитализму и социализму - это следование государству Бога (Civitas Dei), посредством чего возможно сосуществование и сохранение мира. Папа Иоанн декларировал в этой энциклике, что, хотя атеизм идеологически неприемлем для христиан, но взаимодействие с любым движением, борющимся за мир, в частности и с коммунистами, не только возможно, но и необходимо. Тем самым Иоанн XXIII переступил ту границу, которую его предшественники установили вокруг церкви со времени появления идей социализма. Энциклика "Pacem in Terris" сделала возможным для Ватикана поиск контактов и связей с социалистическими странами, диалог с марксистами.

Важнейшим событием церковной политики Иоанна XXIII было установление 23 ноября 1961 года непосредственных отношений с Советским Союзом. Тем самым и в церковной политике началась эпоха смягчения напряженности. Первым ощутимым результатом нового курса был прием Иоанном XXIII 7 марта 1963 года дочери Хрущева и ее мужа Аджубея, являвшегося тогда главным редактором "Известий". Через пять недель после этого визита, вышла в свет энциклика "Pacem in Terris". Отказ от закоснелого антикоммунизма означал не сосуществование с марксистско-ленинской идеологией, а лишь терпимость по отношению к общественно-политическому строю, основанному на этой идеологии. Под знаком смягчения международной обстановки и мирного сосуществования "Pacem in Terris" провозгласила взаимодействие с миром, включая в это понятие уже и социалистический мир. Совместная деятельность в интересах мирного будущего человечества сделала возможным, что дух отвержения и предания анафеме потерпел поражение и в Ватикане. В энциклике "Pacem in Terris" Иоанн XXIII отказался от "связывания" судеб церкви исключительно с Западом и открыл путь для конструктивных переговоров с социалистическими странами.

Самым значительным событием в истории католической церкви был, несомненно, II Ватиканский собор (1962-1965), открывший новую эпоху в истории папства. По взглядам Иоанна XXIII, осуществление внутренней реформы - прерогатива не одного папы, но и вселенского собора. Генеральной репетицией вселенского собора стало заседание синода римской епархии, проходившее между 24 и 31 января 1960 года. Папа пожелал, чтобы этот местный собор выросшего до уровня митрополии Рима скорректировал пастырскую работу применительно к изменившимся условиям. Это было первым случаем в истории города, чтобы епископ Рима, папа, спрашивал на соборе мнение духовенства. Духовно-пастырская деятельность большого города требовала современной церкви; таким образом, римский синод стал моделью готовящегося вселенского собора.

После внезапного объявления о созыве вселенского собора Иоанн XXIII уже больше не колебался. 17 мая 1959 года он назначил первую комиссию по подготовке собора. Папа призвал епископов католической церкви, монашеские ордена, университеты внести свои предложения по повестке дня собора, по проблемам, подлежащим обсуждению на нем. 5 июня 1960 года папа по своей инициативе создал центральную подготовительную комиссию собора, которой подчинил десять профилированных комиссий и два секретариата, в задачу которых входила разработка проекта решений собора с учетом мнений, высказанных в огромной массе поступающих предложений. Комиссии под строгим контролем курии составили 73 проекта решений собора, которые были одобрены Центральной комиссией.

Папа нетерпеливо торопил, стремясь ускорить подготовку собора. Одной из причин этого было, несомненно, то, что уже тогда он уже был тяжело болен и знал о своем заболевании раком. Другой, пожалуй, еще более серьезной причиной было его намерение помешать курии саботировать собор. А целью консервативного направления, ссылавшегося на необходимость основательно подготовиться к собору, было поставить его - так же как в свое время сделал Пий IX - перед свершившимся фактом и низвести собор до уровня послушной машины голосования.

25 декабря 1961 года Иоанн XXIII своей апостольской конституцией "Humanae salutis" созвал собор, одновременно объявив I Ватиканский собор закрытым. Принципиальное значение этого акта состояло в том, что тем самым папа воспрепятствовал стремлению интегристов рассматривать этот собор как продолжение I Ватиканского и на этом основании проводить его в прежнем духе. На собор папа пригласил также и отколовшиеся христианские церкви. Открытие собора папа своим решением от 2 февраля 1962 года ("Concilium") назначил на 11 октября 1962 года.

На торжественное открытие II Ватиканского собора в храм Святого Петра прибыло 2540 соборных отцов. Заседания собора проводились тоже в этом храме. II Ватиканский собор был самым многолюдным собранием в истории церкви. Впервые в истории церкви 18 некатолических церквей приняли приглашение папы. В своей речи при открытии собора 11 октября 1962 года Иоанн XXIII снова заявил, что задачей собора является соответствующее обновление церкви, ее разумная реорганизация, чтобы тем самым церковь продемонстрировала свое понимание развития мира и подключилась бы к этому процессу. Это был знаменательный момент открытия, момент прорыва. Обращаясь к решениям Тридентского и I Ватиканского соборов, папа высказал пожелание, чтобы результатом настоящего собора стала открытая миру церковь. Выход из изоляции и сепаратизма и приток свежего воздуха в древнее здание церкви могут осуществиться не путем прокламирования новых догм и тем более не путем осуждений, а посредством ясного и современного изложения соответствующих религиозных истин. Папа Иоанн неоднократно заявлял, что церковь располагает уже вполне достаточным количеством догм, дефиниций и суждений; задача собора не в отвергающем, непогрешимом осуждении, а в проведении конструктивных реформ. Действительно, II Ватиканский собор потому и стал эпохальным событием, что не принял ни одной новой догмы.

Первая сессия собора проходила между 11 октября и 8 декабря 1962 года. Председательствовали на заседаниях по очереди десять назначенных папой членов президиума. Некоторые заседания начинались с молитвы, попеременно на латинском и греческом языках. Положительную созидательную работу первой сессии парализовала борьба между поддерживаемой большинством курии консервативной партией интегристов и резко противостоящими ей епископами, принимающими реформаторские взгляды прогрессивных теологов. Успех партии реформ зависел от того, сумеет ли она вырвать из рук курии и консервативной партии руководство собором.

Путч произошел сразу же, на первом заседании, 13 октября 1962 года. Президиум собора предложил, чтобы в состав десяти комиссий собора, занимавшихся разработкой проектов решений и предварительным обсуждением их, были доизбраны и так уж находящиеся там в явном большинстве куриальные и консервативные церковники. Однако выступление прогрессистов во главе с кардиналами Беа и Сюэненсом увенчалось успехом. Французский кардинал Лиенар предложил на заседании отложить довыборы комиссий, поскольку "соборные отцы" еще недостаточно знают друг друга. Это предложение поддержал и кельнский архиепископ кардинал Франгс. Большинство собора приняло предложение оппозиции. Тем самым аджорнаменто одержало первую большую победу на соборе. Президиум отложил заседания собора. 16 октября на выборах список оппозиции собрал большинство голосов. Таким образом, в комиссиях (одна треть членов которых была назначена папой) было обеспечено соответствующее представительство прогрессистов.

Папа, болезнь которого быстро прогрессировала, внимательно следил за заседаниями собора по телевидению. 4 декабря он вдруг выступил с большой речью, в которой позитивно оценил ход заседаний собора, подбодрив тем самым прогрессистов. В это же время папа Иоанн произвел в кардиналы миланского архиепископа Монтини. Он настолько ценил заслуги нового кардинала, что видел в нем своего преемника. Вместе с тем Иоанн XXIII предупреждал кардинала Монтини, чтобы тот был выше соборных дискуссий и сохранял свою беспристрастность в интересах единства церкви.

На первую сессию собора было вынесено для рассмотрения пять проектов (схем): о литургии, об источниках откровения Божьего, о средствах информации, о единстве с восточными (православными) церквами и, наконец, проект структуры церкви, который носил название "De ecclesia" и был одной из главных тем собора. При обсуждении первых двух проектов возникла достаточно острая дискуссия между двумя основными направлениями. В конце концов все проекты вернули в подготовительные комиссии для доработки. Таким образом, на первой сессии ни по одному вопросу не удалось прийти к решению. После закрытия сессии - учитывая ее печальный опыт - созданная согласительная комиссия сократила число предварительных проектов с 73 до 17.

Однако папа Иоанн XXIII не дожил до продолжения собора. Мировое общественное мнение с неподдельным огорчением встретило весть о его кончине. 3 июня 1963 года папа Иоанн пал жертвой распространенной болезни нашего времени - рака. И все же основную свою цель Иоанн XXIII достиг: он вывел церковь из застоя. Тем самым "кратковременный папа" оставил весьма глубокий след в истории церкви, старомодный священник открыл путь для аджорнаменто.

Собор и папа взвешенного прогресса (Павел VI, 1963-1978)
После смерти Иоанна XXIII конклав действительно избрал папой "намеченного им преемника" - им стал кардинал Джованни Баттиста Монтини. Уже в течение ряда лет он считался наиболее вероятным претендентом на папский престол и сознательно готовился к этой задаче. Программой Павла VI (1963-1978) было практическое осуществление дела папы Иоанна, успешное завершение собора и воплощение в жизнь его решений.

Монтини был выходцем из североитальянской буржуазной семьи; отец его, известный католический журналист, стал затем депутатом парламента. Свое образование юный Джованни в связи со слабым здоровьем в основном получил экстерном; его домашним учителем был французский маркиз. Монтини и в дальнейшем любил французов и французскую историю. (Так, например, он перевел на итальянский язык многие произведения Маритена.) Священником он стал, не проучившись ни в одной духовной семинарии, а папой стал, не выполняя никогда ранее духовно-пастырских функций. Он учился в римских университетах - Грегорианском и Сапиенце. С 1921 года он стал посещать Папскую академию, а в 1923 году - он уже на дипломатической службе: в течение шести месяцев находился в Варшавской нунциатуре. В 1924 году его отозвали в Рим, и он получил должность в аппарате статс-секретаря папы. 31 год без перерыва он прослужил в курии; из них 20 лет под руководством Пачелли и сумел подняться до одного из руководителей курии. Для Монтини идеал воплощался в Пачелли, и он не скрывал, что считает себя учеником Пачелли.

В 1937 году секретарем Конгрегации по чрезвычайным церковным делам стал Тардини, а на его бывшую должность - заместителя статс-секретаря - был назначен Монтини. Благодаря этому он стал ближайшим сотрудником тогдашнего статс-секретаря кардинала Пачелли. В 1938 году он сопровождал своего шефа в Будапешт на евхаристический конгресс. До 1954 года Монтини все выше и выше поднимался по куриальной лестнице. Еще в 1939 году Пий XII утвердил Тардини и Монтини в их должностях. Когда же в 1944 году статс-секретарь Мальони умер, первыми чиновниками курии стали Тардини в качестве секретаря по чрезвычайным церковным делам и Монтини в качестве секретаря по обычным церковным делам. Монтини стал руководителем курии Пия XII, а с 1952 года - заместителем статс-секретаря. (После смерти Мальони Пий XII уже больше не назначал кардинала - статс-секретаря.)

По своим индивидуальным качествам Монтини также походил на интеллектуального и аристократичного Пия XII. Совпадал и их стиль: их обоих характеризовали сложный способ выражения, эзоповский язык, употребление символов. Несмотря на внешнюю схожесть, в образе мышления обоих этих людей вскоре проявились существенные противоречия. Отдаление, вероятно, началось уже во время войны. Монтини в те годы удалился во "внутреннюю эмиграцию", не желая иметь ничего общего с фашизмом. Еще больше усилилось между ними непонимание после 1945 года по вопросу поведения в отношении коммунистов. Для Пия XII коммунизм означал несчастье рода человеческого, поскольку это учение, будучи атеистическим и материалистическим, отвергало веру. В 1949 году он сжег все мосты, которые позволили бы сблизиться с левым крылом. Монтини не разделял эту жесткую линию. Он увидел и оценил социальное и гуманистическое содержание коммунизма, которое, по его мнению, было родственно евангельскому учению. Пий XII мыслил эсхатологически; Монтини же был реалистом и исходил из потребностей мира.

Хотя подлинная причина разрыва между папой и Монтини и по сей день неизвестна, значительную роль в этом деле сыграл, вероятно, следующий инцидент. Монтини вступил в непосредственный контакт с тогдашним руководителем Итальянской Коммунистической партии - Тольятти и искал через него возможности сближения с социалистическими странами. Тардини, противник Монтини по курии, довел до сведения папы факт контактов Тольятти с Монтини. Это, очевидно, стало непосредственной политической причиной внезапного удаления Монтини из Ватикана. 1 ноября 1954 года папа назначил его архиепископом Милана. Но Пий XII был настолько сердит на него, что полагающийся архиепископу Милана сан кардинала он до конца своей жизни так и не даровал ему.

Папа Иоанн XXIII сразу исправил эту несправедливость: на первой же своей консистории он произвел в кардиналы миланского архиепископа. Взаимоотношения папы Иоанна и Монтини были весьма своеобразными, и все же их взгляды были достаточно близки друг другу. И хотя Монтини, даже став папой, неоднократно подражал Пию XII, все же он был скорее приверженцем взвешенного прогресса. Ему не хватало бездумной широкомасштабности и непосредственности папы Иоанна. Прежде чем принять решение, он долго раздумывал и взвешивал, сомневался, старался учесть все мелочи. "Миланский Гамлет", - шутливо говорил о нем Иоанн XXIII. Выбрав для себя имя Павла VI, Монтини хотел этим подчеркнуть, что новый папа -- приверженец интеллектуального направления, представляемого апостолом Павлом.

В момент его избрания, 2 июня 1963 года, было уже ясно, что новый папа - прогрессист. Не все кардиналы были согласны с этим выбором. Главным его противником был кардинал Оттавиани. В конце концов решающим оказалось то, что консерваторы боялись получить нового папу Иоанна даже больше, чем Монтини. Ведь во время смерти Иоанна XXIII консервативное крыло курии было крайне недовольно быстрыми реформами усопшего папы. И выбор в конечном итоге потому пал на кардинала Монтини, что он слыл умеренно прогрессивным и, кроме того, он - выходец из Государственного секретариата, из духовного окружения Пия XII. Монтини располагал не только большим дипломатическим опытом, но и вообще характеризовался стремлением к нивелированию, к поискам компромиссов. Его избиратели явно рассчитывали, что он будет папой среднего пути, и, что касается, главным образом, внутренней жизни церкви, он оправдал возлагавшиеся на него ожидания. Будучи папой, Монтини искал ответы на проблемы современного мира, но его теологические и нравственные суждения скорее гармонировали с традиционными. (Двойственность его понтификата подтверждается тем, что свою тиару, которую он получил от миланцев, он скопировал с тиары Бонифация VIII на основе полотна Джотто. Однако в 1964 году он даровал эту тиару на нужды бедняков.)

Для Павла VI оказалось тяжелым бременем противоречивое наследие Пия XII и Иоанна XXIII. Уже во время его избрания большинство трудных проблем вышло на поверхность, однако решение их казалось еще весьма далеким. Открытость церкви миру, реальное начало диалога, внутренняя реформа церкви, упорядочение взаимоотношений с социалистическими странами - все это были ожидавшие его задачи. Однако новый папа казался пригодным для решения больших проблем, для преодоления сложностей, созданных новой адаптацией. Он обладал соответствующей духовной и интеллектуальной подготовленностью, церковно-управленческим опытом. Курия была послушным орудием в его руках. Чиновники и пониже рангом и повыше дрожали от страха перед папой Монтини, который за 31 год своей деятельности в церкви дотошно узнал все винтики этого гигантского механизма. Павел VI стал диктовать жесткий и строгий рабочий темп. Стиль работы Ватикана изменился. Доброжелательность и приветливость ушли, манеры обращения и сама атмосфера стали более холодными. На место импульсивной политики реформ папы Иоанна, основывавшейся на его традиционной, народной и интуитивной вере, вместе с Павлом VI пришел новый стиль работы. Вечно подверженный сомнениям, но старательным и добросовестным трудом и упорством ищущий вселяющие надежды решения даже в, казалось бы, безнадежных ситуациях, Павел VI исповедовал принцип "Sperare contra spem" - "надеяться даже тогда, когда [кажется, что] нет надежды".

Павел VI сразу же включил в свою программу успешное завершение собора и введение в законные рамки того широкомасштабного духовного брожения, которое началось после собора и стало источником конфликтов, тянущихся и по сей день. Ведь собор перевернул послетридентскую церковь и вновь вынес на поверхность неразрешимую проблему: противоречие между вселенским собором и коллегиальностью, с одной стороны, и церковной иерархией и централизмом, непогрешимым воплощением которого являлся папа, - с другой. В отличие от не знавшего сомнений и опасений Иоанна XXIII Павел VI по опыту знал, что проведение в жизнь эпохальных реформ и обоснование их практикой - задача более сложная и пикантная, чем пророческое прокламирование обновления. Программу папы Павла составляли, наряду с завершением собора и осуществлением экуменизма, дальнейшее развитие диалога, упорядочение отношений с социалистическими странами.

27 июня 1963 года Павел VI объявил, что следующая, вторая сессия собора будет открыта им 29 сентября. (Сессия продлилась до 4 декабря.) При открытии сессии Павел VI четко определил задачи собора:

углубление самопознания (самораскрытия) церкви;
обновление внутренней жизни церкви;
продвижение вперед дела единства христиан (экуменизм);
диалог с миром (осмысление внешней миссии церкви).
Одновременно он закрепил давнее пожелание папы Иоанна о том, что собор не должен принимать никаких решений, которые претендовали, бы на пастырскую (наставническую) непогрешимость.

Вторая сессия собора проходила под непосредственным руководством Павла VI. На обсуждение были вынесены три проекта (схемы) решения: о церкви, о епископах и об экуменизме. Разногласия между прогрессистами и консерваторами были исключительно острыми, и к концу октября собор зашел в тупик. Проекты решений вновь вернули в комиссии. Вполне ощутимым результатом сессии было почти единогласное принятие на последнем заседании, 4 декабря 1963 года, переработанных тем временем регламентирующих документов о святой литургии ("Sacrosanctum concilium"), а также декрета о средствах массовой информации ("Inter mirifica"), которые были затем провозглашены Павлом VI. Для осуществления зафиксированных в обоих документах решений папа создал в начале 1964 года две комиссии.

Во время дискуссии на соборе по вопросу экуменизма Павел VI объявил, что едет в Святую землю, в Палестину и Иерусалим. Это посещение папы, состоявшееся в начале января 1964 года, было первой со времени вынужденного пребывания Пия VII во Франции поездкой пап за пределы Италии. В Палестине арабы весьма радушно принимали папу Павла VI; тем более холодным оказался его прием в Израиле. Выдающимся событием экуменизма явилась встреча в Иерусалиме Павла VI и Вселенского патриарха Афинагора и их взаимные объятия. Иерусалим мог бы действительно быть символом взаимопонимания и диалога: ареной встречи иудейской, христианской и магометанской религий. В целях стимулирования диалога Павел VI создал в мае 1964 года Секретариат по делам нехристианских религий.

Третья сессия собора проходила между 14 сентября и 28 ноября 1964 года. Эту сессию можно рассматривать, по сути дела, поворотным пунктом собора. Папа решительно вмешался в ход обсуждений, высказавшись, в частности, против слишком рьяных реформистов. Он дал им понять, что предпосылкой дальнейшей дискуссии должно быть окончательное формулирование и принятие догматической конституции "О церкви". В центре дискуссии стоял вопрос о коллегиальном участии епископов в церковном управлении. Число увидевших в том угрозу для папского примата и проголосовавших против превысило 300! Самый значительный документ собора, догматическая конституция "О церкви" ("Lumen gentium"), был принят на последнем общем заседании собора 21 ноября. Конституция вместо понятия "торжествующая церковь" вводила понятие "церковь на службе". Вводился институт коллегиального участия епископов в управлении церковью посредством активизации епископского синода. Наряду с тем, что неприкосновенными остались основные устои церкви, неизменным сохранился и такой, исторически напластовавшийся институт, как, например, целибат.

Вообще же третья сессия прошла под знаком экуменизма. 21 ноября папа обнародовал декрет о восточных церквах ("Orientalium Ecclesiarum") и декрет об экуменизме ("Unitas redintegratio"). Однако экуменизм нашел претворение в практических шагах только касательно восточных православных церквей. 7 декабря 1965 года папа Павел VI и Афинагор взаимно отменили отлучение, провозглашенное в 1054 году, что явилось жестом на пути к сближению, но в догматическом и ритуальном отношении обе церкви ни на йоту не приблизились друг к другу.

Расширению диалога, активизации диалога с атеистами и марксистами способствовало то, что 8 апреля 1965 года папа создал Секретариат по делам неверующих. Летом 1965 года в перерыве в работе собора папа информировал епископов о нескольких запланированных им реформах: о реформе курии, о ревизии церковного законодательства, о новом регулировании смешанных браков, а также об изучении вопроса регулирования рождаемости. Однако перед тем, как приступить к осуществлению реформ, папа решил завершить работу собора. Это имело место на четвертой сессии (8-14 декабря 1965 года).

Четвертая сессия собора была самой продуктивной. При открытии сессии Павел VI объявил об обновлении постоянного епископского синода. На соборе обсуждалось 11 проектов документов. Наибольшую дискуссию вызвали декларация о свободе вероисповедания, а также духовно-пастырская конституция о роли церкви в современном мире.

28 октября 1965 года собор принял три декрета и две декларации: о духовно-пастырском предназначении епископов ("Christus Dominus"), декрет об обновлении в современном духе монашеской жизни ("Perfectae caritatis"), декрет о воспитании и обучении священников ("Optatum totius"), декларация о христианском воспитании ("Gravissimum educationis momentum") и, наконец, декларация об отношениях церкви и нехристианских религий ("Nostra aetate").

Весьма важным документом для нового толкования экуменизма, а также для понимания отношений между католической церковью и иудейством явилась декларация "Nostra aetate". Еще в сентябре 1960 года папа Иоанн XXIII поручил кардиналу Беа, председателю Секретариата христианского единства, представить проект документа об отношении церкви к евреям. Многократно перерабатываемый текст расширился затем также и за счет новой католической оценки великих мировых религий. Декларация исходила из того, что религиозность - естественный спутник человека и каждая религия есть проявление этого; поэтому и нехристианские религии также содержат ценные, достойные уважения со стороны христианина элементы.

Что ценит церковь в нехристианских религиях? Прежде всего достойными уважения она считает монотеистические религии: в индуизме - глубоко воздействующую медитацию, самодисциплинирующую форму жизни; в буддизме - стремление к совершенству посредством просветления, озарения; в исламе - наличие многих элементов, присущих христианской религии. Декларация самым подробным образом занималась иудейской религией. Указывалось на то, что католическая церковь уходит корнями в Ветхий завет; иудейство и христианство связаны духовной близостью. Христиане считают себя духовными наследниками избранного народа - ведь их общим духовным сокровищем является Библия. Она раскрывает учение церкви, связанное со смертью Христа, подчеркивая, что ответственность за это не отягчает ни евреев того времени, ни их потомков. Декларация считает заслуживающими осуждения и сожаления преследования евреев и все проявления антисемитизма; памятуя об общем с евреями наследии, церковь глубоко сожалеет о всей той ненависти, преследованиях и многочисленных проявлениях антисемитизма, которые когда бы то ни было и со стороны кого бы то ни было обрушивались на евреев. В этом ею руководит не политический расчет, а религиозная, евангелическая любовь, поскольку она осуждает любое преследование, против кого бы оно ни было направлено.

Ссылаясь на апостола Павла, декларация отвергает различия между людьми, поскольку вселенское братство христианства исключает всякую дискриминацию. "Таким образом, никакого морального основания не могут иметь под собой такая теория или политика, - читаем мы в этом заявлении, - которые делают различия между людьми и расами в отношении их человеческого достоинства и вытекающих из него прав. Исходя из этого, церковь считает чуждым духу Христа и строго осуждает любую дискриминацию или оскорбления людей по расовому признаку, цвету кожи, общественному положению или религиозной принадлежности". Возвышенная и действительно заслуживающая уважения позиция собора помогает церкви освободиться от тяжелого бремени прошлого и делает возможным для нее активно включиться в борьбу против унижающих людей проявлений дискриминации.

18 ноября дошел черед до принятия собором многократно оспариваемой со времени первой его сессии догматической конституции "Dei verbum" об откровении Божьем (точнее, о его источниках). Другим объявленным одновременно с этим документом был декрет об апостольстве мирян "Apostolicam actuositatem". В нем скромно просматривалось "Католическое действие" как одна из возможных форм апостольства.

7 декабря 1965 года состоялось последнее заседание II Ватиканского собора. На нем были приняты еще 4 декрета: декрет о службе и личной жизни священнослужителей ("Presbyterorum ordinis"), в котором, однако, вопрос о целибате остался открытым; декрет о миссионерской деятельности церкви ("Ad gehtes"); декларация о свободе вероисповедания ("Dignitatis humanae") и, наконец, второй важнейший документ собора - духовно-пастырская конституция об отношениях церкви с современным миром ("Gaudium et spes").

Эта конституция, определяющая деятельность священнослужителей, явилась самым пространным, вызвавшим множество споров и не раз полностью перерабатываемым документом собора. Он содержит наибольшее количество новых идей, определяет место, занимаемое церковью в мире, ее отношение к обществу и государству, а также задачи и призвание церкви в современном мире. На его подготовку и редактирование большое влияние оказала энциклика Иоанна XXIII "Pacem in Terns". Руководителем комиссии по разработке конституции был влиятельнейший член партии реформ кардинал Сюаненс, но в работе над документом принимал участие и кардинал Кароль Войтыла. Окончательная редакция конституции выдержана в духе аджорнаменто. Ее исходный пункт - автономия земных дел, которая, в свою очередь, делает возможным для церкви диалог с миром. Конституция рассматривает структуру общества, вопросы семьи и брака, анализирует отношения церкви и современной культуры, вопросы экономической жизни. Труд, созидательный труд она считает центральной частью самоосуществления человека.

8 декабря 1965 года в храме Святого Петра состоялось торжественное закрытие II Ватиканского собора. Павел VI 3 января 1966 года сформировал шесть постоянных, пять специальных и одну координационную комиссию для истолкования и осуществления решений собора. Тем самым собор реформ закончился.

Еще в разгар работы собора, 6 августа 1964 года, появилась первая, программная энциклика Павла VI ("Ecclesiam suam"). Эта энциклика отразила те изменения, которые характеризовали Павла VI в отличие от Иоанна XXIII: в положении о "возвышенном прогрессе" упор делался теперь на взвешенность, сдержанность. Эта энциклика искала равновесие между прогрессивными и консервативными силами, и уже ясно было, что и сам папа в догматических и внутрицерковных вопросах остается пленником своего консервативного воспитания и наследия Пачелли.

Энциклика "Ecclesiam suam" во многих отношениях явилась шагом назад по отношению к энциклике "Pacem in Terris". Хотя главной темой оставался диалог, вести его, согласно энциклике Павла VI, можно было только исходя из укрепившейся и единой церкви. Основным принципом опять провозглашалось жесткое отграничение от социалистических и коммунистических направлений, что служило подчеркиванию антагонизма. Атеизм папа вновь охарактеризовал как самое вредоносное явление нашей эпохи, из которого проистекают и другие беды. Таким образом, заявленная в энциклике позиция на практике говорила не в пользу диалога, а против него. Но "Ecclesiam suam" обращалась и к собору, открыв "зеленую улицу" последователям среднего пути.

Более смело Павел VI повел себя в области реформ церковного управления. Прежде всего он реформировал процедуру выборов папы и кардинальскую коллегию. Уже декрет собора от 28 октября 1965 года ("Christus Dominus") определил предельный возраст для нахождения на должности епископа в 75 лет. Исходя из этого, Павел VI в своем апостольском послании от 6 августа 1966 года ("Ecclesiae sanctae") призвал всех епископов по достижении 75-летнего возраста добровольно и без принуждения уходить, в отставку. Эту позицию - с некоторыми изменениями - он распространил в своем послании от 21 ноября 1970 года ("Ingravescentem aetatem") и на кардиналов: достигшие 80 лет кардиналы лишались им права участвовать в выборах папы и исключались из конклава. Тем самым была буквально отброшена древняя традиция, что вызвало большое возмущение среди тех, кого это касалось. В октябре 1975 года в булле "Romano pontifici eligendo" Павел VI вновь скорректировал систему выборов папы. Число кардиналов, участвующих в выборах, было ограничено этой буллой до 120 человек. В остальном корректировка лишь подтвердила уже известные изменения.

При Павле VI коллегия кардиналов стала подлинно интернациональной. Через два-три года он назначил новых кардиналов. Их количество к 1973 году уже возросло до 145 человек; папа и этим путем хотел усилить коллегиальность управления. Итальянские кардиналы потеряли в коллегии абсолютное большинство. Из 145 кардиналов в результате распоряжения папы на возможном конклаве 28 уже отсеивалось. Среди исключенных оказался и большой враг папы - кардинал Оттавиани. Очень обижен в связи с исключением был и кардинал-декан Тиссеран. Часто болевший Павел VI, особенно к концу своей жизни, тоже неоднократно обращался к мысли об отставке. Однако его окружение, ссылаясь на интересы церковной политики, неизменно отговаривало его от этого.

Другим важным форумом коллегиального управления стал постоянный епископский синод. Во главе синода стоял Совет Генерального секретаря. На проводившихся периодически заседаниях синода обсуждались в духе собора насущные проблемы католической церкви. По существу, этот форум - тоже одно из средств истолкования и применения решений собора. Его постановления утверждались папой, а за их выполнение отвечал епископский корпус соответствующих стран (с 1971 года они проводятся раз в три года).

Реформа курии снова стала актуальной и во время II Ватиканского собора, и после него. Иоанн XXIII и Павел VI начиная с 1960 года осуществили ряд мер, подготовивших всеохватывающую реформу. Павел VI уже во время собора начал реформу с того, что сократил, уменьшил штат папского двора. Реформа папского двора нашла окончательное выражение в подписанном Павлом VI в 1968 году документе "Pontificalis domus". Была распущена ватиканская гвардия; сохранены были лишь швейцарские гвардейцы в память того, что во время разграбления Рима ("Sacco di Roma") воины швейцарской гвардии сражались до последнего, защищая папу. Ватиканская полиция была переодета в гражданскую форму. Былая помпезность, напоминавшая о средневековье и столь почитавшаяся папой Пием XII, была "оскромнена" в духе модернизации и экуменизма. Павел VI отказался от помпезности, но не От папского суверенитета; папская власть вынуждена была отказаться от внешних форм, напоминавших о мировом господстве.

Всеохватывающие реформы курии были обнародованы в папской булле от 15 августа 1967 года ("Regiinini Ecclesiae Universae"). Эта булла рассматривала структуру курии не в плане иерархической подчиненности; перечисление не означало иерархической лестницы. Куриальную управленческую машину следует рассматривать не в виде этакой иерархической пирамиды, на вершине которой стоит папа, а ниже - подчиненные друг другу по нисходящей линии учреждения (управления), а таким образом, что все учреждения в одинаковой форме и непосредственно зависят от папы, а между собой скорее соподчинены, скоординированы.

Реформа децентрализовала куриальные учреждения. Вместо пожизненных должностей вводилась практика назначения на должность на пятилетний срок. Хотя папа и оставил управленческую структуру, основанную на конгрегациях, он сделал ее более рыхлой посредством учреждения множества новых комиссий и секретариатов, которые частично занимались делами, входящими в компетенцию конгрегации, на параллельных началах. Эта реформа, несомненно, снизила значение конгрегации.

Среди новых учреждений самое важное - это Совет по церковным общественным делам, тесно взаимодействующий с Государственным секретариатом. Этот совет пришел на смену существовавшей ранее Конгрегации по чрезвычайным делам. Секретариаты первыми превратились в постоянные органы курии. Их отличие от конгрегации состояло в том, что они были не столько административно-исполнительными, управленческими органами, сколько скорее органами открытых связей, диалога, исследований, и в соответствии со своей задачей обрели и иной стиль работы. Аналогичным образом новыми куриальными органами стали и советы: Совет по делам мирян и папская исследовательская комиссия под названием "Юстиция и мир". Из ранее функционировавших учреждений прекратили свое существование Датария, а также Секретариат по документам и латиноязычным письмам. Но возникли и новые учреждения: Префектура по хозяйственным делам Святого престола, Префектура апостольских дворцов и, наконец. Церковное статистическое управление. Знаменателен и тот факт, что должности в куриальных конгрегационных учреждениях, на которые ранее назначались только кардиналы, после реформы могли занимать и епархиальные епископы.

В 1967 году в духе реформы значительно возросла роль Папского государственного секретариата, ставшего первостепенным по значению органом Ватикана, который координировал работу всех конгрегации, секретариатов и комиссий, куда тянулись нити этих учреждений. Кардинал-государственный секретарь (или: кардинал-статс-секретарь) стал теперь уже подлинным премьер-министром. Свою прежнюю приоритетную задачу - заниматься внешними вопросами (иностранными делами) он перепоручил секретарю, возглавляющему Совет по церковным общественным делам, находящийся в персональном объединении с Государственным секретариатом. Этот последний орган одновременно принял на себя и функции Конгрегации по чрезвычайным делам церкви.

Во время понтификата Павла VI Ватиканское государство по своему существу продолжало оставаться монархией, основанной на пожизненных выборах, в которой папа олицетворял всю полноту законодательной, исполнительной и судебной власти. Ближайшим сотрудником папы Павла был кардинал-государственный секретарь француз Жан Вийо. За ним следовали два его заместителя: возглавлявший внутренние дела церкви Джованни Бенелли и возглавлявший внешние дела архиепископ Агостино Казароли. Бенелли раньше был секретарем кардинала Монтини, а Казароли был выдвинут в число руководителей курии Иоанном XXIII: с 1961 года он - заместитель секретаря Конгрегации по чрезвычайным делам церкви, а с 1967 года, будучи титулярным епископом, стал секретарем созданного тогда Совета по церковным общественным делам. Личным секретарем и доверенным лицом Павла VI был священнослужитель левого направления Паскуале Макки. Реальные решения принимались в курии "триумвиратом": Павел VI - Бенелли - Казароли. Правое крыло здесь представлял Бенелли, а левое - Казароли, в то время как папа был сторонником "среднего пути".

Усилился и международный характер персонала курии. В момент смерти Иоанна XXIII количество служащих в ней составляло 1322 человека, из них 749 итальянцев; в 1973 году число служащих возросло до 2260 человек, а итальянцев среди них было только 573. Однако наиболее важные позиции по-прежнему занимали итальянцы либо же в их руках был надзор. Так, например, две трети личного состава Государственного секретариата составляли итальянцы.

Папа последовательно осуществлял и реформу в области литургии. Своим распоряжением "Missale Romanum" он сделал возможным использование в литургии национального языка. Вспомним, что когда-то это являлось одним из центральных требований еретических движений и Реформации!

В новой эпохе папства, которая началась с Иоанна XXIII, "Католическое действие", получившее при Пиях огромную силу, было оттеснено на задний план, потеряло свое значение. Папа Иоанн открыто принижал "Католическое действие". Кризис этой организации был вызван собором, а точнее, принятым им новым представлением о церкви и толкованием ее миссии. "Католическое действие" возникло под знаком отхода от мира и достигло пика своего влияния в качестве орудия "холодной войны".

Папа Павел не был приверженцем зрелищных церемоний. Тем не менее празднование в 1975 году юбилейного Святого года, разумеется, состоялось. В полночь 24 декабря 1974 года Павел VI взломал Святые ворота золотым молотком, специально изготовленным для этого Америго Тотом, венгром по происхождению. Святой год прошел под знаком проводимой папой внутренней политики. Его материальные последствия достойны упоминания. В течение Святого года в Риме ожидалось восемь миллионов паломников, которые если и не приобретут что-то другое, то портретик папы во всяком случае купят. А Ватикан испытывал острую нужду в деньгах, так как крах банка Синдоны сильно подорвал ватиканские финансы и бюджет папского государства был явно дефицитным. (А вообще-то в середине 70-х годов расходы Ватикана за год оценивались в 30-35 миллионов западногерманских марок.)

За время 15-летнего понтификата Павла VI им было издано всего девять энциклик. Он выступал редко, но весомо. Павел VI выступал против крайне модернистских направлений, но также и против ультраконсервативных устремлений. В папе сильно было уважение к человеческой личности и к ее свободе (свободе мнений). Поэтому он никогда не выступал против конкретных личностей; он осуждал только взгляды, не прибегая к отлучению и анафеме; он лишь раздавал отеческие советы. Такое поведение также сыграло свою роль в обострении дискуссии, протекавшей в голландской церкви, или, например, в "мятеже" французского епископа Лефевра. Модус вивенди Павла VI была противна воинствующая нетерпимость. Он был человеком дипломатии и уравновешенности, а следовательно, не принимал фанатичность.

Однако Павел VI консервативными решениями закрыл вопросы, переданные собором в компетенцию папы: о безбрачии священнослужителей, о смешанных браках и о разводах, а также о регулировании рождаемости. Во второй своей энциклике, от 3 сентября 1965 года ("Mysterium fidei"), он подчеркнул, что ничто не побудит церковь хоть как-то отойти от существовавших до сего времени догматов или подвергнуть ревизии принципы веры. Так, в изданной затем 24 июня 1967 года энциклике ("Sacerdotalis coelibatus"), посвященной безбрачию священнослужителей, он подтвердил эту многократно оспариваемую традицию. Приверженность сложившемуся в эпоху феодализма целибату вызвала сопротивление в среде духовенства. Особенно открыто выступили против мнения папы епископы Голландии. Целибат противен человеческой природе и скорее может быть источником безнравственности, чем укрепляющим мораль фактором, - таково было одно из мнений. По мнению же папы, целомудрие и безбрачие священнослужителей позволяют мужчине посвятить всю свою жизнь церкви. Женатые, семейные священнослужители больше привязаны к обществу, к проблемам существования.

Ту же самую консервативную линию продолжила энциклика от 25 июня 1968 года ("Humanae vitae") о христианском браке и регулировании рождаемости. Несомненно, это была наиболее осуждаемая акция Павла VI. Папа вновь подчеркивал, что в этой области не считает необходимым или возможным какие бы то ни было изменения в существующем учении церкви. Энциклика снова подтверждала нерасторжимость брака (как святыни) - тем самым папа вступил в противоречие с реальной жизнью. Он не только отверг, но и морально запретил христианам регулирование рождаемости (искусственное предупреждение и прерывание беременности), поскольку это априори ведет к уничтожению зарождающейся жизни. Этим папа опять-таки показал, что он оставляет без внимания реальности сегодняшней жизни. Дух энциклики "Humanae vitae" противоречил духу аджорнаменто, что повлекло за собой возникновение серьезной оппозиции в церкви, главным образом в католических кругах развитых стран. В Голландии, Бельгии и ФРГ значительная часть священнослужителей открыто критиковала позицию папы.

Энциклика "Humanae vitae" привела также к тому, что в Италии Ватикан крайне непримиримо воспринял введение в жизнь закона о разводах. Когда парламент принял закон, разрешающий разводы, Ватикан инспирировал референдум Democrazia Cristiana (Итальянская Республика включила в свою конституцию Латеранские соглашения, которые признавали законность церковного брака. Таким образом, принятие закона о разводах, точнее, его введение в действие требовало внесения соответствующей поправки в конституции. А это было возможно только путем референдума.) На референдуме большинство итальянцев проголосовало за допустимость развода; вынужденная проба сил завершилась поражением консерватизма.

Взгляды папы по так называемым социальным проблемам тоже были противоречивыми, но более позитивными, чем по вышеназванным вопросам. В ходе своих поездок Павел VI познакомился с миром; он решительно выступал против общественной несправедливости, отсталости, нищеты и голода. Его самая значительная социальная энциклика от 26 марта 1967 года ("Populorum progressio") была вызвана его поездкой в Индию (на Бомбейский евхаристический конгресс).

Энциклика касалась социального учения церкви и поддержки отсталых в своем развитии, бывших колониальных народов. Основной принцип ее заключался в том, что общественные проблемы, в том числе и отсталость "третьего мира", могут быть разрешимы путем прогресса народов. Поворот в сторону "третьего мира" для Павла VI был не только миссионерским вопросом, но и признанием нового этапа исторического развития. Большие массы католиков - а в результате демографического взрыва вскоре, вероятно, и большинство верующих - живут в этом "третьем мире". Поэтому необходимо, чтобы церковь высказала свое мнение по их проблемам, сделав предложение по разрешению последних.

Папа осудил колониализм и его тяжелые последствия. Задача церкви состоит в том, чтобы, оторвавшись от богатых и сильных мира сего, стать на сторону масс бедноты в том или ином регионе и защищать ее интересы. Однако стать на сторону слабых и угнетенных еще не означало отождествления с местными революционными антиимпериалистическими радикальными движениями. Папа обособил от них церковь и осудил присоединившихся к ним католиков. Но оказание помощи не могло ограничиваться лишь благотворительностью. Папа признавал, что ликвидация здесь нужды и отсталости возможна лишь посредством структурных изменений; так, в частности, он считал допустимыми национализацию, переход в общественную собственность средств производства. Выход для народов "третьего мира" он видел, однако, так же как и Иоанн XXIII, не в социализме, а в христианском обществе, освобождающемся от недостатков капитализма и социализма; этому обществу промышленно развитый мир должен оказать экономическую и культурную помощь.

Социальное учение Павла VI было изложено в его апостольском послании от 14 мая 1971 года ("Octogesima adveniens"). В 80-ю годовщину энциклики "Rerum novarum" папа Павел исходил из основных принципов многократно упоминавшихся социальных энциклик его предшественников, но проявил при этом, по сравнению с ними, гораздо больше реализма. Церковь может давать ответы на вопросы современности только с учетом происходящих общественно-экономических изменений, подчеркивал папа Павел VI. Поэтому следует знать многообразную альтернативу общественного развития, включая и социалистический путь. В деле дальнейшего продвижения вперед общества, экономики, культуры церковь готова к открытому диалогу со всеми людьми доброй воли, невзирая на их мировоззренческую и политическую точку зрения.

Павел VI заявил также, что церковь имеет учение по общественным вопросам, которое собор и он сам изложили применительно к настоящему времени: собор - в "Gaudium et spes", а папа - в "Populorum progressio". Среди проблем современности папа упомянул "цивилизованные" болезни промышленно развитого потребительского общества, разрушающее природу и личность человека воздействие индустриализации и урбанизации. Сегодняшнее отчужденное общество и автоматизированное производство опустошают человеческую индивидуальность, хотя первоначальной их целью было многогранное раскрытие человеческой личности, достижение bonum commune (общественного блага). Внимание и сочувствие церкви в обществе "благоденствия" обращаются к новым беднякам: безработным, споткнувшимся в жизни, жертвам дискриминации, иностранным рабочим. Церковь стремится понять проблемы новых бедняков и помогать в лечении их в духе "Populorum progressio".

Папа подробно остановился на толковании прав человека и их защите. Он признал всеобщим стремление человека к равенству, необходимость распределения тяжелого бремени. А это может быть осуществлено только в демократическом, народном обществе. Долг христиан взять на себя участие в создании такого общества, разделяя и ответственность за будущее. Идеал христианина сегодняшнего дня - активное общественное существование. В апостольском послании "Octogesima adveniens" Павел VI признал, что "в нашу эпоху учение социализма обладает большой притягательной силой для христиан... потому что они считают, что и они идут этим путем истории и хотят на нем проявить свою деятельность" (выделено мною. - Е. Г.). Таким образом, папа признал социалистическое развитие в качестве исторической альтернативы, к которой присоединилась и часть верующих.

Однако наряду с констатацией реальностей "Octogesima adveniens" поставило границы взаимодействию с социализмом. Предпосылкой взаимодействия должно являться взаимное уважение принципов, мировоззрения, а также обеспечение социалистическим обществом и государством для верующих и церкви полной свободой совести и вероисповедания. Доктринально же мирного сосуществования здесь быть не может: марксистское мировоззрение из-за своего атеизма несовместимо с христианской верой, христианским мировоззрением. Политические связи, сближение в социальных вопросах не сопровождаются уменьшением идеологических разногласий.

Вот тут мы подходим к проблеме диалога, с которой тесно связан и экуменизм. Объективной основой диалога, наряду с ослаблением международной напряженности<является признание (и добавим: обеими сторонами) того, что в массах верующих произошел сдвиг влево, они стали приверженцами социализма. Таким образом, сотрудничество католиков и марксистов в повседневной жизни, в труде стало реальностью. Вопрос состоит в том, открывает ли практическое политическое и общественное сотрудничество путь и для сближения идей? Несомненно, оно делает возможным обмен мыслями и в области идей. Диалог, начатый при папе Иоанне XXIII по идейным и идеологическим вопросам, получил дальнейшее развитие в 60-е годы. Папа призвал католиков перейти после векового монолога к диалогу с неверующими, марксистами, признав гуманные и социальные завоевания социализма. На соборе под воздействием теологов диалог также обрел права гражданства.

Со стороны марксистов инициаторами диалога выступили Роже Гароди и Эрнст Блох, а со стороны католиков, главным образом, - Карл Ранер. (Организационными рамками его было существовавшее в ФРГ Общество Паулюса.) Диалог раньше всего воплотился в жизнь по общей для обеих идеологий теме гуманизма. Однако попытки преодолеть идейно-идеологические различия и здесь были обречены на неудачу, а тех, кто искал компромиссов, преследовала подозрительность.

Павел VI осуществил, хотя и с ненамного большим успехом, диалог с другими христианскими церквами. Выражением экуменистических устремлений, призывам к единению была уже упоминавшаяся поездка папы в 1964 году в Иерусалим. В 1967 году Павел VI посетил Стамбул, где снова встретился с патриархом Афинагором. Теперь они взаимно признали друг друга; в знак признания патриарх возложил символ своей власти - столу на плечо патриарха Запада - папы. В октябре 1967 года Афинагор посетил Рим. Ценность этих показательных жестов снижало то обстоятельство, что 92% верующих православных церквей проживало в социалистических странах, главным образом в Советском Союзе. Из оставшихся 8% почти 7% составляют греки; таким образом, Афинагор представлял непосредственно лишь 1% православных верующих. Тем более важным событием оказалось посещение в 1969 году Ватикана русским митрополитом Никодимом1 - большим почитателем покойного папы Иоанна XXIII.

По указанию Павла VI начиная с 1965 года стали функционировать католические наблюдатели во Всемирном совете церквей и во Всемирной лютеранской федерации. Улучшились отношения и с англиканской церковью. В 1966 году папа принял англиканского примаса. Все это, однако, было скорее жестом "на публику" и служило разрыхлению закоснелых предрассудков. В теологической, литургической и догматической областях сближение протекало весьма медленно.

Одним из средств диалога Павла VI с миром были его многочисленные поездки. Он - первый папа в истории, который, покрыв несколько тысяч километров на самолете, побывал на всех пяти континентах. (И в этом он явился подлинным продолжателем дела апостола Павла.) Он по-настоящему покончил с ватиканским "заточением" пап и вышел в большой мир из фешенебельного сепаратизма Вечного города. В 1964 году он побывал на Святой земле и из Вифлеема обратился с посланием к миру. В том же году он посетил Индию и в Бомбее призвал богатые страны оказать помощь миллионам голодающих нищих. В 1965 году он принял участие в сессии ООН в Нью-Йорке, где выступил с речью о мире, о смягчении международной напряженности и о разоружении. В 1967 году из португальского города Фатима он снова обратился к человечеству с призывом о мире. В том же году он побывал и в Турции. В 1968 году в колумбийском городе Богота он принял участие в конференции латиноамериканских епископов и призвал их к изучению социальной проблемы, к поддержке усилий по ликвидации общественных несправедливостей. В 1969 году Павел VI - под знаком экуменизма - посетил Всемирный совет церквей в Женеве, а во время конфликта в заливе Биафра поехал в Уганду, в Кампалу, чтобы встретиться с африканскими епископами. В 1970 году он совершил поездку по Азии; побывал в Иране, на Филиппинах, на островах Самоа, в Австралии, в Индонезии и в Гонконге. Во время поездки на Филиппины он посетил на Маниле нищенский квартал, желая этим жестом призвать местную церковь уделять внимание беднякам. (В Манильском аэропорту какой-то полусумасшедший художник по имени Мендоза совершил попытку покушения на жизнь папы.) Пролетая над Вьетнамом, Павел VI в телеграмме обратился с приветствием как к Ханою, так и к Сайгону. Но, участвуя в конференции азиатских епископов, он не смог удержаться от того, чтобы, заклеймив империализм, одновременно не осудить и социализм.

В ходе своих поездок папа встречался с народами самых различных стран и континентов. Народные массы требовали, чтобы церковь не становилась на сторону богачей и угнетателей. Благодаря этим поездкам Ватикан во время понтификата папы Павла держал в поле своего внимания не только Европу и Соединенные штаты Америки, но и весь мир.

Все это в значительной степени способствовало также тому, что Павел VI стремился к установлению отношений нового типа с социалистическими странами, к нормализации отношений Ватикана с соцстранами; составной частью этого процесса была и нормализация отношений с церквами этих стран, которая получила в общественном мнении наименование "восточной политики Ватикана". Что же сделало возможным формирование отношений нового типа? В первую очередь то, что "Ватикан, правда, с историческим запозданием, но признал секуляризацию, осуществленную социалистическими государствами. Папство отказалось от своей былой политики призыва церквей этих государств к внутреннему сопротивлению или пассивному неприятию существующего строя. Папство признало, что "молчащая" церковь обречена на смерть. Церковь, желающая осуществлять свою духовно-пастырскую, евангелизаторскую миссию и не стремящаяся к участию в политической власти, не может молчать. Реставрация торжествующей церкви невозможна, но церковь, усматривающая свою миссию в служении вере и верующим, может найти свое место и в социалистическом обществе.

Средством регулирования новых отношений между церковью и государством стала теперь уже не политика конкордатов, которая была нацелена на обеспечение или приобретение привилегий, а регулирование спорных вопросов путем частных договоренностей. Постоянные дипломатические отношения были установлены Святым престолом лишь с Югославией и Кубой.

Целью Ватикана при установлении отношений, связей является не повышение престижа или завоевание политического влияния, а обеспечение условий (в определенных случаях их регулирование) для практической духовно-пастырской работы (например, вопросы полного установления иерархии, назначения епископов, преподавания закона божьего и др.). Из нового толкования вселенской миссии церкви следовало, что церковь всегда и всюду стремится проповедовать вероучение, независимо от того, в каких общественных и политических рамках она живет и функционирует. Поэтому, с точки зрения Павла VI "восточная политика" имела в первую очередь духовно-пастырское значение и лишь во вторую очередь политический характер.

Осуждающая оценка папой коммунизма в доктринальном плане не изменилась, но политическое сотрудничество он считал желательным именно в интересах вышеупомянутой цели.

Новая "восточная политика" Ватикана стала проводиться в жизнь после 1964 года, вслед за пионерскими шагами Иоанна XXIII, имевшими принципиальное значение. Ее проводником являлся архиепископ Казароли. Центральным вопросом этой политики было участие церкви в ослаблении международной напряженности. И естественно, одной из стратегических целей ее было "прояснение" кардинальных вопросов между Ватиканом и Советским Союзом. В 1966 году Павел VI впервые принял советского министра иностранных дел Громыко, в 1967 году - тогдашнего главу государства Подгорного, а в ноябре 1970 года - снова Громыко. Результатом последней беседы стало то, что между 24 февраля и 1 марта 1971 года состоялся визит в СССР архиепископа Казароли. Это был первый случай официального визита официального представителя папы в Советский Союз. Свидетельством нормализации отношений явился новый визит в Ватикан Громыко в 1974 году.

Из остальных социалистических стран наиболее успешно сложились отношения Святого престола с Югославией. Начиная с 1964 года вновь возобновились переговоры между обеими сторонами, в результате чего в 1970 году были установлены и дипломатические отношения. В 1970 году Павел VI принял на официальной аудиенции в Ватикане президента Тито.

С Польшей нормализация отношений протекала сложнее, что зависело скорее от польского государства, чем от Ватикана. Начиная с 1966 года Казароли несколько раз приезжал в Польшу; вначале он вел переговоры с руководителями польской церкви, а с 1971 года начались переговоры и на правительственном уровне. Результат вскоре не замедлил сказаться: в 1972 году Павел VI назначил новых епископов в епархии Западной Польши, тем самым признав границу по Одеру - Нейсе. (В то же самое время в Польше стало уже три кардинала!) 1 декабря 1977 года Павел VI принял на личной аудиенции польского руководителя Эдварда Герека; темой их переговоров было дальнейшее урегулирование взаимоотношений между польским государством и польской церковью.

С Чехословакией также проводились переговоры, начиная с 1973 года - без особого результата. В 1973 году здесь тоже были назначены новые епископы. С Румынией, располагающей католическим меньшинством, у Ватикана нет тесных отношений, хотя в 1968 году премьер-министр Маурер, а в 1973 году президент Чаушеску нанесли визит Павлу VI, В итоге начавшихся с ГДР переговоров в 1973 году здесь тоже смогло состояться назначение новых апостольских администраторов.

Во взаимоотношениях Ватикана с Венгрией новый этап открывало будапештское соглашение от 15 сентября 1964 года. (Это соглашение касалось модернизации процедуры назначения епископов.) Фактором, отрицательно сказывавшимся на улучшении этих отношений, было дело Миндсенти, а точнее, нежелание идти на какой бы то ни было компромисс кардинала Миндсенти, убывшего во внутреннюю эмиграцию на территории американского посольства. Взаимное терпение и доброжелательство к концу 60-х годов дало свои плоды. В 1969 году в Венгрии было -одновременно назначено 11 высших священнослужителей (архиепископов, епископов, администраторов). Новые переговоры начались осенью 1970 года; результатом их было и решение проблемы Миндсенти. Венгерское правительство в 1971 году дало согласие на выезд Миндсенти за границу. (В конце концов он поселился в Вене, в Пазманеуме, и в уединении занялся написанием мемуаров.) Затем в 1972 году последовали новые назначения епископов. 5 февраля 1974 года Ватикан публично заявил, что папа Павел VI объявил вакантным место эстергомского архиепископа, а кардинал Йожеф Миндсенти был переведен на пенсию (кардинальский сан был, разумеется, за ним сохранен). Упорно сопротивлявшегося ходу истории и смягчению международной напряженности престарелого кардинала папе пришлось буквально вынудить к отставке, не в последнюю~очередь и в интересах венгерской церкви. (Для ухода в отставку, вообще говоря, наличествовали и канонические условия - ведь Миндсенти было уже 75 лет.)

В последующие годы ватикано-венгерские отношения стали быстро улучшаться, завершилось полное восстановление в стране церковной иерархии. Во главе венгерской церкви стал Эстергомский архиепископ д-р Ласло Лекаи, который видел свои обязанности примаса и в активизации сотрудничества с социалистическим государством на благо общества и церкви. Как знак поддержки и признания со стороны вселенской церкви папа произвел архиепископа Лекаи в сан кардинала.

Процесс установления добрых отношений между государством и церковью был закреплен визитом в Ватикан 9 июня 1977 года Яноша Кадара. Папа принял Яноша Кадара и венгерского министра иностранных дел Фридьеша Пуйю в присутствии архиепископа Казароли. На беседе, продолжавшейся один час, папа назвал исторической эту встречу, явившуюся завершающим актом нормализации отношений между Ватиканом и Венгерской Народной Республикой. Павел VI очень высоко оценил политическую роль и личный вклад Яноша Кадара в дело мирного сосуществования, в политику смягчения международной напряженности, в установление прочных добрых отношений между венгерской церковью и государством. Папа проявил дальнейшую готовность церкви к диалогу по общим проблемам в духе взаимного уважения к мнениям и мировоззрению друг друга.

На пресс-конференции после этого приема Янош Кадар заявил, что венгерская церковная политика не носит тактический характер. Социалистическое государство считается с длительной перспективой существования религии и церкви в венгерском обществе. Острая конфронтация государства и церкви, как показала история, ставила бы верующих граждан перед неразрешимым конфликтом совести и нравственности. Поэтому общим интересом всей нации, а также строительства социалистического общества является сотрудничество с верующими, с церковью.

Собор, диалог, и в частности диалог с социализмом, снова дали возможность папству попытаться пойти в ногу с эпохой, а также вернуться и на форумы международной политики. В вопросах международной политики Павел VI зарекомендовал себя последовательным сторонником мирного сосуществования, разрядки и мира, стимулировавшим всю церковь к сознательной ангажированности во имя этих целей. Начиная с 1968 года каждый год он посвящал большую новогоднюю речь делу мира.

Павел VI решительно осуждал войну во Вьетнаме, американскую агрессию. В 1966 году папа пытался установить контакт с Ханоем при посредничестве руководителя Итальянской коммунистической партии Берлингуэра. Папа уделял большое внимание и конфликту на Ближнем Востоке - ведь в этом регионе (имея в виду обеспечение безопасности святых мест) была заинтересована и церковь. За все время понтификата Павла VI его симпатии были на стороне дела палестинцев и арабов. Отношения между Израилем и Ватиканом были прохладными не только из-за претензий первого на Иерусалим, на святой город, но и в связи с тем, что Ватикан не признал государство Израиль. Когда же папа в 1973 году принял Голду Меир, они не сумели найти общего языка. Меир после этой аудиенции в непривычно жестком духе высказалась о папе.

Павел VI активно сотрудничал и в вопросах политики смягчения международной напряженности. В 1971 году он присоединился к соглашению о нераспространении ядерного оружия. (Для подписания этого соглашения Казароли выезжал в Москву.) А в 1975 году ватиканская делегация в качестве равноправного участника заседала на Хельсинкском совещании. (Это был первый случай после Венского конгресса 1814-1815 гг.!) Папскую делегацию на совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе возглавлял архиепископ Казароли, сыгравший положительную роль на переговорах. В своей речи Казароли назвал свободу вероисповедания частью демократических свобод. Своей подписью под Хельсинкским документом папство объявило себя последовательным сторонником международной разрядки и политики мира.

6 августа 1978 года в замке Гандольфо папа Павел VI скончался в возрасте 81 года. Ныне мы однозначно можем констатировать, что он был одним из самых значительных пап нашего века. Он сознавал свою историческую миссию и соответствовал ей. Относительно его мудрости как государственного мужа не могут возникать сомнения, даже если его распоряжения в области церковной политики в отдельных случаях и спорны. Папа Монтини взошел на папский престол под знаком примирения, поисков среднего пути. Однако результаты его деятельности - вследствие объективного исторического развития - не смогли принести уравновешенности и примирения даже внутри церкви. К концу его понтификата еще более обострились разногласия во мнениях внутри церкви; как в области теологии, так и в области политики еще больше углубилась поляризация между прогрессистами и консерваторами.

Quo vadis, Sancte Pater?2 (Иоанн Павел I, 1978, Иоанн Павел II)
После смерти "папы Гамлета" сразу распространились бесчисленные гадания и пророчества "специалистов" относительно личности нового папы, о сложном и, вероятно, сопряженном с затяжными боями конклаве. В компетентных кругах высшего церковного руководства, знающих определенную ритмичность истории папства, предсказывали, что после папы-дипломата на престол взойдет человек, одаренный от Бога способностями духовного пастыря.

На момент смерти Павла VI число кардиналов, имеющих право избирать папу, составляло 115. Из них 57 - европейцы, 31 - американцы, 12 - африканцы, 15 - кардиналы из Азии и Австралии. 25 августа 1978 года, к началу конклава, явилось 111 кардиналов, среди них и Ласло Лекаи, архиепископ Эстергома. И начался, пожалуй, самый короткий в истории церкви конклав: 25 августа еще не было голосования; 26-го на утреннем заседании прошло два безрезультатных тура голосования, а на вечернем заседании в ходе третьего тура был избран венецианский патриарх, кардинал Альбине Лучани, набравший необходимое большинство в две трети голосов. (Якобы по его просьбе было проведено еще одно голосование, на котором он получил из 111 уже 82 голоса.) Неожиданное и наверняка заранее не обдуманное решение кардиналов глубоко потрясло кардинала Лучани, и только под воздействием уговоров коллег он согласился принять свое избрание, правда, сопроводил это согласие двусмысленной репликой: "Да простит вам Бог то, что вы со мною сделали!" Страх нового папы был вполне понятен: ведь для человека, не готовившегося к этому, задача, ожидавшая его как главу вселенской церкви, могла вызвать только ужас.

В лице Альбине Лучани католическая церковь получила папу от рабочего класса. Он родился в небольшой североитальянской деревне; его отцом был рабочий стекольного завода. Юноша учился, живя в весьма бедных условиях, и в 1935 году был посвящен в сан священника. Теологическое образование получил в Грегорианском университете. Он никогда не занимался научной работой, считая своим призванием духовно-пастырскую деятельность. Вернувшись в родные края, в епархию Беллуно, он занял там должность помощника священника и преподавал закон божий шахтерским детям. За десятилетие между 1937 и 1947 годами он прошел путь от приходского священника и преподавателя Беллунойской семинарии до заместителя викария Беллунойской епархии. Папа Иоанн XXIII в декабре 1958 года в соборе Святого Петра рукоположил его во епископы и назначил епископом Витторио Венето. Тут он был подлинно в своей стихии, ведь это бедное итальянское епископство было не намного больше и значительнее солидного прихода, и поэтому епископ лично хорошо знал всех своих верующих. В 1969 году папа Павел VI назначил его патриархом Венеции, а в 1973 году произвел в кардиналы.

Кардинал Лучани, и будучи высшим священнослужителем, оставался приветливым, жизнерадостным, простодушным человеком, который в Венеции чувствовал себя чужеродным телом. В течение 1972-1973 годов он не раз подумывал об отставке, так как вступил в противоречие с духовенством своей епархии в оценке движения священников-рабочих. Патриарх Лучани продемонстрировал консервативное политическое поведение; он, например, усматривал большую опасность для церкви в успехах на выборах Итальянской коммунистической партии.

Когда после конклава он стал папой, имя его, за исключением ограниченной территории его патриархии, было, по существу, неизвестно. Даже специалисты, чтобы получить его биографические данные, вынуждены были копаться в церковных ежегодниках. И это понятно - ведь он никогда не служил в Ватикане, не входил в состав курии или какой-либо из конгрегации и не занимал никакого дипломатического поста. Всю свою жизнь он занимался духовно-пастырской деятельностью - от капеллана до патриарха. В этом он наиболее походил на Пия X, но своей жизнерадостностью, непосредственностью и юмором он больше напоминал тоже выходца из Венеции Иоанна XXIII.

Выбор ставшим папой Лучани себе имени - тоже единственный факт в истории папства. Имя Иоанна Павла I (26 августа - 29 сентября 1978 г.) - первый случай в истории папства, когда было использовано два имени, что одновременно, очевидно, символизировало и программу нового понтификата. Наверное, он хотел продолжить деятельность двух своих непосредственных предшественников - Иоанна XXIII и Павла VI. И действительно, его модус вивенди по отношению к проблемам церкви мог бы стать адекватным природной мудрости и непосредственности папы Иоанна в сочетании с концепционной деятельностью папы Павла.

Лучани, понтификат которого продлился всего 33 дня, вошел в историю церкви как "смеющийся папа". После всегда серьезного, даже хмурого и болезненного Павла VI это было новым стилем в Ватикане. Иоанн Павел I постоянно улыбался, и его улыбка порой переходила в раскованный смех. Это было непривычно, равно как и то, что после усложненного способа выражения Павла VI новый папа изъяснялся просто, непосредственно, понятным и для народа языком даже в самые торжественные моменты.

Но что же скрывалось за улыбкой папы? Один месяц - слишком короткий срок для того, чтобы оставить после себя след в церкви. И все же в одном он, вероятно, сломал старую традицию и создал новую: речь идет о ликвидации внешних признаков папского господства. Это проявлялось не только в его непосредственном стиле, в каждодневном доказательстве им своей человеческой натуры. Даже его интронизация протекала не обычно, а соответственно представлениям нового папы на этот счет. 3 сентября 1978 года, в воскресенье, в соборе Святого Петра состоялась интронизационная месса папы. Простота и задушевность этой церемонии давали почувствовать, что папа действительно собирается не владычествовать, а служить. Иоанн Павел I отменил прежний порядок церемонии интронизации и отказался от тиары. Папа не сел в честаторию (паланкин, папские носилки), а пешком прошел к алтарю. Вместо короны в центре оказался палий, символизировавший верховно-пастырскую сущность папы. (Палий изготавливался из белой шерсти с вышитыми по нему шестью черными крестами - апостольский символ, долженствующий - вместе с белой шерстью - напомнить древнее пастырское (пастушеское) занятие.) Вместо короны - палий, вместо грохота пушек - мелодичные звуки папского хора сопровождали интронизацию Иоанна Павла I.

Даже интронизационную мессу, ко всеобщему удивлению, папа не рассматривал поводом для изложения своей программы, а произнес в ходе мессы настоящую гомилию3, причем присовокупил к ней и свои собственные мысли, как это делает обычно приходской священник по воскресеньям в самой последней итальянской деревеньке. Этим самым он тоже хотел показать, что на престол Петра, теперь уже символический, вновь взошел духовный пастырь.

Что касается принципиальных, политических и церковно-политических представлений его папства, то о них можно составить суждение в лучшем случае по нескольким высказываниям, относящимся к его намерениям. В первой своей публичной речи он с поражающей откровенностью признался: "Я знаю, что нет у меня ни глубокой мудрости, всегда послушной сердцу, которая отличала папу Иоанна, ни колоссальной подготовленности и образованности папы Павла; но вот теперь я встал на их место и намерен продолжить то, что они начали".

Однако продолжить их дело ему не пришлось. Утром 29 сентября 1978 года личный секретарь папы, зайдя к нему в опочивальню, обнаружил его там мертвым. Лежащая рядом с ним книга и горевшая ночная лампа говорили за то, что смерть подкралась к своей жертве с коварной внезапностью. По свидетельству врачей, Иоанн Павел I умер от одной из самых распространенных болезней нашего времени - от инфаркта миокарда, по всей вероятности, поздним вечером 28 сентября. "Смеющийся папа" с улыбкой на устах ушел от всех проблем в иной мир. И все-таки что же, наконец, скрывалось за этой его улыбкой? Наверное, стеснение, страх и смерть. Для Лучани, который жил всегда среди своих прихожан, которого окружали настоящие люди, а не чиновники и дипломаты с их протокольным этикетом, курия стала, очевидно, невыносимым бременем. (Он еще утешался тем, что по вечерам звонил по телефону своему старому другу, беллунойскому епископу, или кому-либо из своих родственников и подолгу беседовал с ними.) Мы можем принять утверждение, появившееся в католической печати, что этот по-человечески столь симпатичный папа оказался сломленным под тяжестью вдруг свалившегося на него бремени и ответственности.

* * *
Закончившийся наибольшей сенсацией в истории папства Нового времени последний конклав начался 14 октября 1978 года. Из 114 кардиналов, правомочных участвовать в избрании нового папы, явилось опять 111; они и проследовали в Сикстинскую капеллу. Впервые случилось так, что на конклаве европейцы оказались в меньшинстве: нового папу избрали 55 кардиналов-европейцев и 56 кардиналов-неевропейцев.

16 октября 1978 года, в понедельник, в ранние вечерние часы, в семь часов с минутами, над Сикстинской капеллой взвился белый дым. При виде сфумато многотысячная толпа, собравшаяся на площади Святого Петра, вместе со швейцарской гвардией, выстроившейся тут же на площади в парадной форме и под папским стягом, ожидала благословения нового папы. Наконец в три четверти восьмого на центральной лоджии собора Святого Петра во главе группы прелатов, облаченных в литургические одежды, появился Перикле Феличе, кардинал-диакон, и на классической церковной латыни объявил народу и миру: "Annuntio vobis gaudium magnum! Habemus papam! Eminen-tissimum ac Reverendissimum Dominum Carolum Sanctae Romanae Ecclesiae Cardinalem Wojtyla, qui nomen sibi imposuit Joannem Paulum Secundum". ("Сообщаю вам великую радость! У нас есть папа! Его святейшество и высокопреосвященство кардинал нашей Матери Святой Римской церкви господин Кароль Войтыла, взявший себе имя Иоанна Павла II".) Для собравшихся на площади римлян имя Кароль Войтыла звучало чужеродно, и толпа сначала остолбенела от того, что должна приветствовать в качестве епископа Рима не римлянина и даже не итальянца.

В двухтысячелетней истории папства в 1978 году произошло подлинное событие: на престол Святого Петра взошел восточноевропеец, славянин, конкретно - поляк. Уже сам по себе этот факт мог быть вполне достаточной причиной для того гигантского интереса, который вызвал во всем мире первый поляк на троне епископа Рима. За время, прошедшее с момента окончания "конклава неожиданностей", понтификат польского папы еще больше усилил этот интерес.

Наверное, и сам польский папа понимал и осознавал особенность положения и поэтому тотчас же порвал с традицией. Он не только почти сразу же после своего избрания появился на балконе, чтобы произнести благословение "Urbi et orbi", но и, не обращая никакого внимания на протест церемониймейстера, в нарушение протокола обратился к собравшимся с краткой речью. Первые его публичные слова относились не к папству и не к избравшим его кардиналам, а к римлянам, к народу. Подкупающим жестом было и то, что он заговорил на звонком итальянском языке, родном языке города и народа, а не на латыни. "Sia lodato Gesu Cristo!" ("Слава Иисусу Христу!") - начал свою речь новый иерарх традиционным польским (соответственно - центральноевропейским) католическим приветствием. "Дражайшие мои братья и сестры! После смерти очень любимого нами папы Иоанна Павла I наши души все еще переполняет глубокая скорбь. И вот святейшие кардиналы выбрали нового епископа для Рима. Они призвали его сюда из далекой страны, далекой, однако с точки зрения общности веры и христианских традиций все же очень близкой страны. Я боялся принять этот выбор, но я сделал это в духе покорности и с полной верой покровительство Святой Богоматери, Мадонны". (Здесь папа наверняка сознательно употребил слово "Мадонна" для обозначения Девы Марии, Святой Богородицы, как это делают итальянцы.)

Выборы на быстротечном конклаве были полны неожиданностей. Колоссальной неожиданностью было то, что новый папа - не итальянец, а поляк, следовательно, славянин, из восточной и к тому же социалистической страны. Иоанн Павел II - первый спустя 455 лет папа неитальянского происхождения. Последним "иностранцем" на папском престоле был голландец Адриан VI (1552-1553), избранный как раз в период развертывания Реформации, в самый разгар большого кризиса римской церкви. Согласно официальному церковному каталогу, нынешний 264-й папа - поляк. А ведь еще не так давно на престоле Святого Петра восседал гордый аристократ, "самый римский" римлянин Эудженио Пачелли! С момента его смерти прошло только два десятилетия, и свершилось то, что тогда никак еще нельзя было себе представить. И в заключение - новый папа непривычно молод, энергичен, производит впечатление спортивного человека.

В лице Войтылы кардиналы нашли такого папу, который отличался решимостью, силой и который положит конец периоду неопределенности, экспериментирования, поисков выхода. Польский папа принес с собой твердое убеждение, что только единая церковь, основывающаяся на прочном вероучении, способна выполнить свою миссию. Холодный блеск его голубых глаз мог быть должной гарантией для кардиналов. Избранием Иоанна Павла II церковь с удивительным успехом и очень быстро сумела повысить кредит доверия в мире.

И не только собравшаяся на площади Святого Петра огромная толпа гадала, кто же и что представляет собой этот папа - Войтыла,- такой же вопрос задавало себе и взирающее на Рим мировое общественное мнение.

* * *
Кароль Войтыла родился 18 мая 1920 года в Южной Польше, в небольшом городе Вадовипе Краковского воеводства. Его отец Кароль Юзеф до 1918 года служил в королевской австро-венгерской армии, поскольку Галиция была частью Австро-Венгерской монархии. Мать его происходила из глубоко религиозной литовской католической буржуазной семьи. После развала монархии Галиция стала частью новой самостоятельной Польской Республики, и, таким образом, отец Войтылы стал офицером польской армии, из которой он демобилизовался в чине лейтенанта. В качестве офицера запаса он работал на железной дороге.

Каким же был общественно-политический климат, в условиях которого проходили детство и юность Кароля Войтылы? Этот край Польши характеризовался центральноевропейскими признаками в значительно большей степени, чем другие районы страны. Католическое культурное наследие монархии, экономическая и политическая обстановка сказывались и после восстановления независимости в 1919 году. Это проявилось в более высоком уровне цивилизации и, главным образом, в преемственности позиции католицизма. В Вадовицах Кароль Войтыла вжился в мелкобуржуазный мир, несущий на себе знаки австрийского господства. Городок с конца прошлого века начал развиваться на скромном и степенном пути индустриализации, однако округа продолжали носить выраженный аграрный характер.

В начальную школу Кароль Войтыла пошел в Вадовицах в 1927 году; он очень хорошо учился и окончил школу в 1931 году. Кароль рано потерял мать, и удары судьбы не миновали его семью и в дальнейшем. Учебу он продолжил в восьмиклассной вадовицкой гимназии, которую окончил с отличием. Его интерес к гуманитарным наукам проявился уже в это время; особенно легко ему давалось изучение языков, любил он и литературу. Юный Войтыла, состоя в гимназическом драмкружке, отличался и сценическими способностями, он отлично пел и танцевал, даже изучал основы режиссуры и драматургии.

После экзаменов на аттестат зрелости Кароль Войтыла переехал в 1938 году в Краков и поступил на философский факультет Ягеллонского университета, где изучал полонистику (польский язык и литературу) и философию. Краков и в ту пору являлся центром польского национального духа, его символом и воплощением. Этот красивейший город является также и центром польской национальной культуры; его университет относится к числу лучших университетов Европы, и особенно Центральной Европы. Королевский дворец и кафедральный собор, стоящие на Вавельском холме, - символы польской государственности. Однако Краков тоже уже начал свой путь в сторону превращения в крупный индустриальный город. Так, наряду с древней верой и традиционным обществом появилась и современная Польша: индустриальный рабочий класс, фабрики и заводы, а в них - социалистическое движение.

Войтыла должен был начать второй курс в университете, когда город был оккупирован немцами. Нацисты вскоре закрыли университет, а преподавателей депортировали. Но процесс обучения частично продолжался в нелегальных условиях; был организован так называемый подпольный "летучий университет", лекции и семинары которого посещали несколько сот студентов, среди них и Войтыла. Однако польскую интеллигенцию ожидали нацистские лагеря уничтожения, поэтому одним из шансов выживания было приобщение к физическому труду. Студент Войтыла благодаря кое-какому семейному знакомству стал рабочим краковского содового завода. В течение четырех лет, с 1940 по 1944 год, он работал на заводах "Сольваи" и, таким образом, на собственном жизненном опыте познал условия жизни рабочего класса. Занимаясь в дневное время физическим трудом на заводе, вечерами Войтыла учился в подпольном университете.

Во время оккупации, в 1941 году, Войтыла с товарищами образовали так называемый театр "Рапсодия", который вначале не выходил за рамки любительского объединения. Однако вскоре этот коллектив стал профессиональным. Члены театра видели в актере человека-миссионера, священнослужителя Талии4, задачей которого является воспитание нации, поддержание бдения национального сознания, главным образом в годы оккупации. Товарищи Войтылы считали, что у него есть все данные стать большим актером и режиссером.

В 1942 году Кароль Войтыла принял решение принять "стезю священнослужителя; именно в это время его внимание все определеннее обращается к призванию духовного отца. Однако осуществление этого было непростым делом. После оккупации Кракова немцы закрыли городскую архиепископскую семинарию. Тогдашний архиепископ, князь Адам Стефан Сапега, организовал тем не менее так называемую тайную семинарию; в ней "внештатно" могли обучаться такие молодые люди, которые наряду с повседневным трудом хотели подготовиться к профессии священнослужителя. В эту нелегальную семинарию был принят и Кароль Войтыла. В последние недели оккупации семинаристы жили уже в архиепископском дворце, и, поскольку город избежал осады и штурма, в середине октября 1945 года краковчане со сравнительно малыми потерями обрели освобождение. После этого в Кракове быстро нормализовалась и церковная жизнь, тайная семинария легализировалась, воспитанники получили возможность закончить курс обучения.

1 ноября 1946 года в капелле краковского архиепископского дворца архиепископ Сапега посвятил Кароля Войтылу в священники. Молодой помощник священника Краковской епархии через несколько дней, следуя указанию своего архипастыря, уехал в Рим, в город, являющийся столицей мирового католицизма, а также носителем той католической церковной культуры, без усвоения которой клирик вряд ли может подняться над провинциализмом и мыслить категориями мировой церкви.

Последующие два года пребывания в Риме открыли новую главу в жизни "свежепосвященного", никогда не выезжавшего за пределы Польши молодого священника. Он продолжил свое образование в "Ангеликуме", доминиканском университете Святого Фомы. Главный круг его интересов составляли философия и этика; в первую очередь он основательно изучал этику, можно сказать, до самого его избрания папой.

Летом 1948 года Кароль Войтыла вернулся из римской научной командировки в Краков. В 1949 году он защитил на теологическом факультете Ягеллонского университета написанную им в Риме докторскую диссертацию по тематике моральной теологии. Однако архиепископ в соответствии со старым мудрым правилом заслал для начала молодого доктора в захолустный сельский церковный приход капелланом, то есть на должность помощника священника. Однако пребывание в роли сельского капеллана не было ссылкой, а явилось лишь коротким эпизодом на пути Войтылы, готовившего себя к теоретической деятельности. Но фактом является и то, что, побывав сельским духовным пастырем, он имел возможность узнать жизнь тогдашней польской деревни, жизнь глубоко верующего крестьянства, его повседневные заботы, а также и саму польскую церковь "взглядом снизу".

Через год, в 1949 году, архиепископ Сапега вернул Войтылу в Краков, и начиная с этого момента и вплоть до его избрания папой Кароль Войтыла был в центре интеллектуальной жизни этого города. Его первое назначение здесь было связано с воспитанием молодежи: архиепископ назначил его руководителем духовно-пастырской работы в университете. 1951 год принес новый поворот в жизни Войтылы: он приступил к изучению философской антропологии немецкого философа Макса Шелера. Так, начиная с 1951 года он в течение двух лет слушал лекции по этике на теологическом факультете Ягеллонского университета. Войтыла несомненно продвинулся и в научной работе и на основе своих исследований Шелера в 1953 году выдержал конкурс на приват-доцента в Люблинском католическом университете. В эти годы им опубликовано много научных работ. В 1954 году он принял предложение возглавить институт этики Люблинского университета (руководство институтом он осуществлял из Кракова). Войтыла зарекомендовал себя отличным профессором, который наряду с преподаванием продолжал заниматься научной работой, литературой и духовно-пастырской деятельностью. Папа Пий XII 2 июля 1958 года присвоил Каролю Войтыле сан титулярного епископа, и Войтыла стал помощником тогдашнего епископа-администратора Краковской апостолической епархии. Будущий папа стал, таким образом, епископом сравнительно молодым - в 38 лет. В качестве помощника епископа большой Краковской епархии он должен был выполнять управленческие функции. В этой ипостаси епископ Войтыла смог детально познакомиться со сложным механизмом управления церковью и в ходе посещений церковных приходов - со всей епархией, с ее повседневной пасторской действительностью, а благодаря этому - с польской католической церковью и с подлинной картиной "реального социализма".

Однако исполнение епископских обязанностей отнюдь не мешало ему продолжать научную работу. Кароль Войтыла занимался главным образом проблемами этики, и особенно вопросами сексуальной этики, а точнее, христианским пониманием этих категорий, их отношением к религии, к вере. В своих трудах он пользовался хотя и современной, но в основном феноменологической методикой; в ней находили выражение традиционные положения церкви. Воздействие этих основных научных установок сказывается и поныне в его папских проповедях, в намерениях и устремлениях Апостольского престола.

Среди высоко поднявшихся церковных иерархов Кароль Войтыла выделялся не только как ученый, литератор, прекрасный знаток многих иностранных языков, но и своими спортивными наклонностями, которые он полностью сохранил; более того, он отличался и поэтическим даром, что в условиях церкви, особенно тогдашней польской церкви, считалось чуть ли не скандальным делом. С ранней юности Войтыла писал стихи, которые и в бытность его уже священником и епископом публиковались и в католической печати (правда, под различными псевдонимами). В 1960 году епископ Войтыла написал, а затем и опубликовал под писательским псевдонимом Анджей Явиен пьесу "Лавка золотых дел мастера" ("Лавка ювелира") о супружеской верности. Пьеса с тех пор переведена на многие языки и с успехом ставилась на сценах крупных театров.

На первую сессию II Ватиканского собора титулярный епископ Кароль Войтыла прибыл в качестве викария Краковского епископства, а покинул Рим после торжественного закрытия собора, в декабре 1965 года, общеизвестным и пользующимся большим авторитетом архиепископом. Духовный пастырь Войтыла считал важным пастырский характер II Ватиканского собора; главной целью этого могло бы быть обновление христианской духовности. На соборе он выступал уверенно, умно и с успехом, что можно отнести - наряду со знанием языков - и к его оригинальному мышлению. Кардиналы и епископы мировой церкви хорошо узнали Войтылу за годы собора (1962 - 1965); со многими он установил и личные контакты. Авторитет принесли ему сравнительно частые, ясные и действенные выступления, сыгравшие роль в окончательном формулировании отдельных документов собора. Войтыла обратил на себя внимание не только своими выступлениями на пленарных заседаниях, но и успешной теологической работой, проделанной им в комиссиях.

18 января 1964 года папа Павел VI назначил титулярного епископа Кароля Войтылу архиепископом и митрополитом Кракова. 18 марта того же года нового митрополита официально ввели в этот сан в Вавельском архиепископском кафедральном соборе, и тем самым Войтыла стал самым молодым главой епархии в польской церковной иерархии. Его церковная карьера стала круто подниматься вверх. 26 июля 1967 года на тайной консистории папа Павел VI объявил, что среди других он возводит в сан кардинала и краковского архиепископа. На другой день в Сикстинской капелле на полуофициальном заседании консистории папа надел архиепископу Войтыле на голову красный берет. Тем самым польский кардинал был произведен в иерархи, имеющие право избирать папу и быть избранным папой.

Архиепископ-кардинал с большой энергией и тщанием стал управлять Краковской епархией, действуя в духе пастырского и соборного обновления. Но наряду с этим ему вполне хватало энергии для активного участия в жизни всемирной церкви, для больших поездок и поддержания контактов. На протяжении десятилетия, прошедшего со времени собора, кардинал Войтыла приобрел себе широкую известность и большой авторитет благодаря выдающейся работе, проделанной им на епископских синодах в рамках мировой католической церкви. Несмотря на дальность расстояний, архиепископ Кракова был не только активным участником синодов с самого начала утверждения этого института, но и, можно сказать, играл определяющую роль в решении многих вопросов. Эти факты сделали для многих очевидным, что Войтыла располагает должной подготовленностью и призванием для управления всемирной церковью.

* * *
Утром 17 октября 1978 года мессой в Сикстинской капелле завершился конклав по избранию папы. И тогда Иоанн Павел II - тоже необычно - обратился с речью к кардиналам, в которой обрисовал основные направления своего предстоящего понтификата. "Прежде всего я хотел бы подчеркнуть непреходящую важность II Ватиканского собора. И мы должны принять для себя как категорическое задание всячески споспешествовать осуществлению его решений",- сказал новый папа.

Сутью своего главного призвания папа Войтыла считал "сохранить в целостности оставленное нам здание веры, поскольку мы признаем и разделяем постулат Христа, который, превратив Петра в камень и создав на нем Церковь, передал ему ключи от Царства Небесного и приказал укрепить своих братьев, а также пасти овец и баранов стада в качестве свидетельства своей любви". Эти слова означали традиционное толкование папской юрисдикции. Это подтверждается и сказанным папой далее: "Верность вбирает в себя непоколебимое послушание по отношению к пастырской, учительской миссии Петра в применении к тому, что касается веры, учения. Основополагающая важность учительской миссии всегда должна быть в центре внимания, ее должно и защищать, ибо в наше время предпринимаются нападки на некоторые истины католической веры". Эта верность в равной мере относится и к соблюдению литургических правил, и к неприятию произвольных новшеств.

В заключение папа подчеркнул важность веры с точки зрения единства церкви, поскольку члены церкви "только в единении друг с другом могут осуществлять свое призвание". За этими соображениями скрывались контуры курса на внутреннюю реставрацию церкви.

В конце речи новый папа, подобно своим предшественникам, особо подчеркнул необходимость активного участия папы и церкви в деле защиты мира и справедливости: "С искренней покорностью мы должны стремиться служить делу мира, прогресса и справедливости между нациями. В этой деятельности мы не хотим вмешиваться в политику либо в устройство земных дел. Люди и народы в этих насущных для себя проблемах руководствуются исключительно религиозными и моральными побуждениями. Мы хотим укрепить те духовные основы, на которых должно строиться человеческое общество. Мы чувствуем, что эта обязанность тем более безотлагательна, что продолжается развал и противоречия, создающие почву во многих частях мира для борьбы и столкновений, которые ведут к еще более опасным и ужасающим бедам и несчастьям".

Стремление нового главы церкви к сохранению и проведению в жизнь традиций, принесенных из польской церкви, нашло свое выражение не только в толковании функций папства, но и в выборе своих внешних атрибутов. Иоанн Павел II и в качестве папы сохранил свой епископский герб и девиз. Папский герб: на синем поле щита - золотой крест, с правой стороны которого видна большая буква "М", указывающая на имя Марии. Девиз папы: "Totus Tuus!" ("Полностью Твой!"). Эти символы отражают глубокое почитание папой Девы Марии. В самом кресте - Мария, и девиз показывает, что он, папа, целиком и полностью принадлежит Марии. Глубокое почитание Богоматери, культ Марии - исторически сложившаяся народная религиозная традиция, присущая польской церкви.

Если Иоанн XXIII и особенно Павел VI руководили церковью в качестве "отца собора", то Иоанн Павел II выступил скорее в качестве "сына собора". Конец периоду "родовых мук" собора, конец переходному периоду положила первая программная энциклика Иоанна Павла II от 4 марта 1979 года ("Redemptor hominis"). В этом документе он предлагал человеку сегодняшнего дня, живущим в современном мире и потерявшим уверенность верующим вместо сомнений и колебаний незыблемость веры. Заслуживает внимания та систематичность, с которой нынешний папа излагает свое учение. Энциклика состоит из четырех частей. Первая часть - "Наследие" - однозначно подчеркивает уже сказанное: принятие наследия собора и своих непосредственных предшественников, но в то же время и констатация начала нового периода. Вторая часть - "Тайна Спасения" - рассматривает связанные с этим вопросы; более широкое изложение этой проблемы дается во второй энциклике папы - "Dives in misericordia" от 2 декабря 1980 года. Центральная мысль этого документа сводится к христианской любви и милосердию. Третья часть первой энциклики - "Место спасенного человека в современном мире",- опираясь в первую очередь на конституцию "Gaudium et spes", излагает и систематизирует учение нового папы о человеке и его правах, об обществе, государстве, о политике и социальных вопросах.

Этим кругом вопросов папа занимался в нескольких энцикликах, а также в других по характеру документах. Подробному рассмотрению социального вопроса главным образом посвящена энциклика от 14 сентября 1981 года "Laborem exercens". По существу это циркуляр по социальным вопросам - органическое продолжение важнейших энциклик XIX-XX веков: "Rerum novarum" Льва XIII от 1891 года, "Quadragesimo anno" Пия XI от 1931 года и "Mater et magistra" Иоанна XXIII от 1961 года. Как свидетельствуют начальные слова энциклики Иоанна Павла II, в центре ее стоит проблема человеческого труда. Впервые папа посвятил специальную энциклику труду и трудящемуся человеку. Христианский апофеоз труда - вот что собой представляет этот документ, который считает труд, сознательную деятельность частью создания, скрепляющей силой общества и проявлением нашей человеческой сути. Гуманизация труда, решительная защита прав рабочего человека, принятие с точки зрения христианской морали обобществления (но отнюдь не национализации!) собственности, составляющей объект труда,- новые моменты социального католического учения. Папа резко осуждает капиталистическую структуру производства, основывающуюся исключительно на частной собственности, но точно такой же решительной критике он подвергает и диктаторскую структуру партийного государства, сложившуюся в "осуществленном социализме", и подчиненную роль в нем рабочего класса и производительного труда. Относящиеся к этому критические замечания папы со всей очевидностью основываются на личном опыте. В социальной энциклике о труде Иоанн Павел II вновь четко очертил контуры социального учения церкви, которые начали было размываться во времена Павла VI. Хотя он и не выступает с претензией создания особой христианской общественной и производственной модели, но, по существу, предлагает третий путь, который превзошел бы первые два; при движении по этому пути на основе законов христианской морали осуществились бы гармонизация и освобождение труда.

Однако Иоанн Павел II ясно сознавал также и то, что гуманизация сегодняшнего мира, полное раскрытие творческого характера труда, трудящегося человека невозможны без необходимых материальных условий, без соответствующего содействия капитала. Современное социальное учение церкви не исчерпывается раскрытием важнейших принципиальных взаимосвязей, теоретическими изысканиями, морально-теологическими раздумьями. Святой престол, да и сам папа занимают конкретную позицию по кардинальным экономическим проблемам эпохи, и, в частности, по путям их решения. Важнейшая здесь - это позиция Папской комиссии "Юстиция и мир" (Justitia et Pax) от 27 декабря 1986 года, изложенная в форме подробного документа о кризисе международной задолженности. ("Al servizio della communita umana: un approccio etico al debito internazionale". L'Osservatore Romano, 1987, januar 28.)

В этом документе Апостольский Святой престол призвал кредиторов и должников к совместному преодолению всемирного долгового кризиса. Появлению этого документа способствовал тот факт, что ныне массовый центр тяжести мировой церкви переместился уже в Латинскую Америку, и там среди католического епископского корпуса 22 латиноамериканских государств 18 считают самой тяжелой проблемой общества внешнюю задолженность. Но точно такое же положение и в Центральной Европе, в частности, в Венгрии. Поэтому понятно, что Святой престол и папа заняли определенную позицию по этому тяжелому вопросу. Разумеется, документ вносит предложения по решению этой проблемы не вместо банкиров и правительств, а, не вдаваясь в технические стороны вопроса, намечает этические координаты для ее решения. А это, касаясь более широких аспектов, еще отражалось в духе энциклик, изданных в свое время Павлом VI ("Populorum progressio") и Иоанном Павлом II ("Laborem exercens"). Документ впервые говорит о взаимных зависимостях в мировом масштабе, которые делают необходимым расширенные формы солидарности, принятие на себя взаимной ответственности. Во второй части документа перечисляются самые срочные задачи, подлежащие решению. Основной принцип состоит в том, что поведение противостоящих сторон (кредиторов и должников) должна определять "этика выживания", к которой относится и уважение к неплатежеспособным должникам. Необходимо в духе Евангелия сделать дальнейшие шаги, как, например, продлить сроки платежей, сделать более умеренными проценты, частично или полностью (в крайних случаях) освободить от долга, оказать помощь в восстановлении платежеспособности. Папа считает общим делом ответственность за будущее; в этой ответственности должны быть солидарны и должники и кредиторы. Однако документ со всей несомненностью означал этическую поддержку интересов не кредиторов, а миллионных масс, несущих на себе бремя долгов, и, таким образом, занимал позицию помощи и поддержки государств-должников.

Возвращаясь к программной энциклике Иоанна Павла II, отметим, что ее последняя глава (четвертая часть) - "Миссия церкви и человеческая судьба" - рассматривает именно эти вопросы. Судьбой человека, сущностью человеческих страданий и их трансцендентальным значением занимается четвертая по счету энциклика от 11 февраля 1984 года ("Salvifici doloris"). Этот документ связан с проходившим тогда чрезвычайным Святым годом, который папа провозгласил по случаю 1950-летнего юбилея распятия и воскресения, Спасения Христа. Эта энциклика, занимающаяся распятием Христа, его страданиями и страданиями отдельных людей, углубила учение Иоанна Павла II о Спасении.

Энциклика Иоанна Павла II "Divinum et vivificantem", приуроченная к празднику Троицы 18 мая 1986 года, может быть расценена как полное выражение догматического учения папы; энциклика говорит о роли в жизни церкви и мира Святого Духа. Вряд ли мы можем поставить себе в задачу теологический анализ этой наполненной большим содержанием, пространной энциклики. Ясно, однако, что этот документ представляет собой органическое продолжение более ранних апостольских циркуляров Иоанна Павла II на эту же тему, посвященных греху и Спасению. Можно также утверждать, что эта энциклика как бы подводит под них итог; после раскрытия учения об Отце и Сыне она раскрывает в христианской догматике место третьего лица Святой Троицы - Святого Духа, его сущность и функции.

Теологические взгляды нынешнего папы чуть ли не с момента его избрания находятся как внутри церкви, так и вне ее в центре весьма сложных дискуссий. Эти дискуссии не раз перехлестывали даже через рамки церкви, обнаруживая свою общественную подоплеку. Очевидно, правда, что со времени существования церкви вопросы вероучения всегда формировались в огне дискуссий и споров; без этого развитие догм немыслимо. Иерархическая церковь, начиная со своего создания, с развитием папского примата, в лице "вечного" папы, воплощающего в себе единство и универсальность церкви, всегда претендовала на уважение и почитание принципиальных решений пастырского института. Таким образом, когда речь идет о решениях Святого престола, вмешивающихся в теологические дискуссии или желающих их закрыть, мы не можем подвергать сомнению правомочность этих решений. Однако оказался необоснованным оптимизм папы Иоанна XXIII, надеявшегося, что внутри церкви пастырский институт никого больше не осудит, опираясь на авторитет своих принципов, а различные взгляды будут, мол, сталкиваться друг с другом в ходе творческих дискуссий и духовных конфронтации. При Иоанне Павле II одно за другим следовали расследования и осуждения. Новый папа однозначно ввел в свою программу восстановление твердого единства вероучения, наложение дисциплинарных взысканий на "перегибщиков" и отклоняющихся от пастырского учения. Точно так же он считает гарантом единства церкви и ее единой платформы в современном мире тождество догм.

Ныне стражем-хранителем чистоты веры является Конгрегация вероучения, бывшая Священная канцелярия, которой еще раньше предшествовала Святая инквизиция. В 1979 году конгрегация, решения которой утверждает папа, осудила целый ряд американских теологов, главным образом, за их положения, противоречащие основным принципам католической моральной теологии, сексуальной этики и "Humanae vitae". Вторую группу осуждений составили "заблуждения", связанные с папским приматом: осуждению подверглись те теологи, которые критиковали тезис о непогрешимости папы. Так, среди прочих подверглись дисциплинарному взысканию немецкий теолог Ганс Кюнг и французский Жак Пойе. К ответственности был привлечен и голландский доминиканец Эдвард Шиллебеекс за "заблуждения" в области христологии.

Папство выступило и против наиболее распространенной политической теологии, против "теологии освобождения". Латиноамериканская действительность привела к тому, что идентифицирующиеся с народом католические священнослужители включались в общественную и политическую борьбу в интересах низвержения несправедливых режимов. Именно там возникли "теология прогресса", "теология освобождения", "теология революции" и т. д. В ходе своей первой заграничной поездки папа Иоанн Павел II выступил в Пуэбле в противовес им с подлинным, основанным на вере толкованием освободительной теологии и развил мысль о том, что, хотя долгом церкви является поддержание бедных и воспомоществование им, священнослужители не могут попадать под влияние радикальных общественно-политических учений (в данном случае - марксизма). Церковь осуждает общественную несправедливость, но борется против нее не политическими методами, а путем нравственного совершенствования человека - ведь корень "дурного" находится не в самой общественной системе, она только последствие, а в том, что человек отринут от веры. Таким образом, грех, личный грех приобретает общественные масштабы в несправедливой общественной системе. Префект Конгрегации вероучения кардинал Йозеф Ратцингер считает, что "теология освобождения" в узком смысле характеризуется принятием ею чуждой христианству марксистской позиции.

"Теология освобождения" ставит перед людьми непосредственную задачу использовать христианство в качестве средства для конкретного изменения мира. Таким путем христианство может воссоединиться со всеми прогрессивными силами нашей эпохи. Это стало одним из источников ее величайшей притягательной силы в массах, но она завоевала себе поддержку также и прогрессивных теологов в рамках всемирной церкви. Среди высказываний Святого престола по этому поводу первым претендующим на всеохватывающий характер, но ставящий на первый план критику аналитическим документом была инструкция Конгрегации вероучения "De quibusdam rationibus Theologiae Liberationis", подписанная кардиналом Ратцингером 6 августа 1984 года и затем утвержденная папой. В этом документе Конгрегация вероучения признает возможность освободительной теологии, ее теоретическое и практическое богатство, выдающуюся роль в углублении и распространении веры, в евангелизации. "Теология освобождения" в наибольшей степени вступала в противоречие с официальными взглядами Святого престола там, где, согласно Ратцингеру, она перенимала марксистский метод познания общества и переходила в политику. Потому что методы материалистической теории нельзя ведь применять, не делая из нее теоретических выводов! Три главных упрека были следующие:

Вопреки утверждению "теологии освобождения", Евангелие в первую очередь обещает освобождение от греха и только во вторую очередь содержит такие морально-нравственные коррективы, которые имеют силу и для общественных проблем.
Инструкция протестует против того, чтобы приверженцы "теологии освобождения" использовали при христианском толковании общества марксистские методы.
На основе всего этого в адрес создателей и распространителей "теологии освобождения" инструкция провозглашает пункты церковного наказания и выражает недовольство в связи с тем, что ее положения были опубликованы без предварительных консультаций с Римом.
Однако полного единства относительно освободительной теологии в различных учреждениях Святого престола, конечно, не было, поскольку прогрессивное крыло курии не разделяло опасений папы и Ратцингера. В результате пришли к тому, что вскоре в новой инструкции - речь идет о документе "Учение о христианской свободе и освобождении", опубликованном 22 марта 1986 года,- в ряде мест будет исправлена непримиримая критика и будут внесены коррективы в осуждение. Эта новая инструкция по вероучению отметила позитивные стороны освободительной теологии и подчеркнула, что Святой престол, после устранения отдельных крайностей, в качестве одной из альтернатив церкви может рассматривать латиноамериканское развитие событий.

* * *
В современном мире церковь ищет свое место не только посредством обновления теоретических положений; обновляется, модернизируется также и ее внутренняя и внешняя организация. Это относится не в последнюю очередь и к центру, к курии. Со времени избрания папой Кароля Войтылы "в воздухе висит" коренное реформирование римской курии, ее приспособление к стилю работы, индивидуальности и целям нового папы. Каковы же те наиболее важные изменения, которые происходят в центральных учреждениях со времени вступления в должность нового папы?

25 октября 1978 года Иоанн Павел II вновь назначил государственным секретарем кардинала Жана Вийо, который с 1969 года был статс-секретарем при Павле VI, а затем и при Иоанне Павле I. Пожилой иерарх 9 марта 1979 года умер. В качестве его преемника папа поставил во главе Государственного секретариата титулярного архиепископа Агостино Казароли, назначив его исполняющим обязанности статс-секретаря, поскольку он тогда не был еще кардиналом; До того архиепископ Казароли был секретарем Совета по общественным делам и в качестве такового являлся разработчиком и воплотителем в жизнь восточной политики Святого престола. В первые годы своего понтификата польский папа действительно интернационализировал аппарат курии, в котором, естественно, возросло число поляков. Часть изменений в кадровом составе произошла по объективным причинам; так, например, летом 1979 года умер префект Конгрегации вероучения кардинал Оттавиани, бывший в свое время одним из консерваторов в соборе, а затем инспиратором энциклики "Humanae vitae". На его место новый папа назначил кардинала Франчо Сепера, хорвата по происхождению, а после того, как он подал в отставку, на этот важный пост был назначен мюнхенский архиепископ, уже упоминавшийся кардинал Йозеф Ратцингер.

Реформы, о которых идет речь, протекали в двух направлениях: отчасти они были административного характера, отчасти же имели экономическую и финансовую направленность. На пленарном заседании кардинальской коллегии в 1979 году о реформе курии было принято решение, согласно которому еще не следовало вносить структурных изменений, а надлежало активизировать работу существующих учреждений. Заседание кардинальской коллегии, состоявшееся 23-26 ноября 1982 года, также занималось реформой курии, структура которой была определена апостольской конституцией папы Павла VI от 1967 года "Regimini Ecclesiae Universae". Коллегия кардиналов посчитала, что сейчас первостепенной задачей - в интересах дальнейшей реформы - было бы уже и теологически определить роль курии, находящейся на службе у папы и считающей благо вселенской церкви своей целью, а также определить отношения курии с другими церквами. Согласно этому следовало усиленно обеспечивать духовно-пастырский дух. С большей целесообразностью нужно было организовать учреждения Святого престола, точнее определить в правовом отношении круг их функций и обязанностей, эффективнее координировать их деятельность. Представители местных церквей были заинтересованы в ускорении установления взаимодействия между курией и епископскими конференциями и - в связи с этим - в том, чтобы прояснить отношения епископского синода и курии. "Ответственным" за готовящуюся реформу курии стал архиепископ Казароли. Признаком дальнейших изменений явилось то, что в мае 1982 года папа осуществил целый ряд организационных модификаций в курии. Так, например, он принял тогда решение о создании Папского Совета по культуре.

К середине 80-х годов по-настоящему назрело начало проведения в жизнь реформы курии. 21 - 23 ноября 1985 года заседал третий пленум кардинальской коллегии. Главной темой пленарного заседания была реформа Римской курии. Суть ее состояла в упрощении структуры курии, в осуществлении принципа воспомоществования духовно-пастырской деятельности и коллегиальности. Папа претендовал на то, чтобы курия прежде всего соответствовала основным духовно-пастырским принципам и требованиям, что является условием осуществления ее евангелизаторской миссии. Шагом в этом направлении - наряду с учреждением уже упомянутого Совета - было также создание Комиссии по семье. Даже без детализации технической стороны реформы курии можно констатировать, что папа вряд ли сможет в решении своих задач игнорировать централизованную курию. Как отметил прогрессист, латиноамериканский теолог Хельдер Камара, "даже обладающий самыми высокими способностями папа не сможет соответствовать своим задачам, если захочет все делать сам. Не слишком было бы удачно с его стороны и решение все возложить на ведомства Римской курии. Следовало бы дать слово поместным церквам, со всем их плюрализмом. Наиболее подходящим органом для подобного сотрудничества мог бы стать синод епископов" (Мадьяр Курир, 1981 г., 11 апреля).

Иоанн Павел II действительно распределил между отдельными церквами проблемы, стоящие перед вселенской церковью, и не в последнюю очередь материальные проблемы. Для упорядочения экономического положения Святого престола и Ватикана папа назначил состоящую из кардиналов комиссию под председательством кардинала Джузеппе Каприо, членами которой являются один немецкий (кардинал Хеффнер), один американский кардинал и два кардинала из третьего мира. Тем самым папа вывел финансовые дела из-под исключительно и весьма секретного контроля Римской курии. Также важным шагом явилось создание папой 31 мая 1981 года нового совета "по изучению экономических и административных проблем Святого престола". В совет, состоящий из 15 членов, папа назначил епархиальных кардиналов, в том числе восемь из третьего мира. И наконец, пришлось упорядочивать запутанные дела банка Ватикана, которые неоднократно упоминались в связи со скандальными финансовыми манипуляциями. Папа однозначно передал государственному секретарю Казароли, рукоположенному в 1979 году в сан кардинала, контроль над IOR (Ватиканским банком). С этого времени административная часть финансовых дел контролируется кардиналом-государственным секретарем и оказывающей ему помощь вышеупомянутой комиссией, состоящей из пяти членов, что, по-видимому, послужит гарантом против возможных грозящих неприятностями манипуляций. Почему Иоанн Павел II придал такое большое значение реформам в области финансов? Потому что наряду с получением более широкой свободы действий папа хотел бы в большей степени рассчитывать на пожертвования верующих вселенской церкви, на поддержку поместных церквей, чем на централизованные финансовые источники, находящиеся в нежелательной связи с международным финансовым миром.

Рим в настоящее время уже не делает тайны из своих финансовых дел, из своего финансового положения. Он сделал доступными и понятными эти дела для общественности - именно с целью получения необходимой поддержки и обоснования ее. В соответствии с последними данными, опубликованными осенью 1989 года, следует делать различие между финансовым и экономическим положением Апостольского Святого престола и бюджетом государства - города Ватикан. В соответствии с этим Апостольский Святой престол закончил бюджетный 1988 год с дефицитом около 43,5 миллиона долларов. Поступления при этом составляли 74 453 тысячи долларов, а расходы около 118 миллионов долларов. Появившийся дефицит бюджета был покрыт так называемым динарием Петра, сумма которого в марте 1989 года достигла почти 53 миллионов долларов. Тогда же был опубликован также бюджет Ватикана, согласно которому в балансе 1988 года приход составлял 83 668 тысяч долларов, а расход - 70 473 тысячи. Таким образом, Ватикан вел хозяйство прибыльно. Из полученного актива более 13 миллионов долларов было обращено на покрытие расходов Святого престола (Уй эмбер, 1989, 12 ноября).

Жизнь, деятельность и структура католической церкви регулируется наряду с вероучением и догматами также церковными законами, канонами, которые являются едиными и обладают обязательным действием для всей вселенской церкви. Законы, созданные на протяжении двухтысячелетней церковной деятельности, сосредоточены в различных сборниках канонического права. Основываясь на них и учитывая развитие права в современную эпоху, по инициативе папы Пия Х был разработан "Кодекс канонического права" ("Codex Juris Canonici"), который был введен в действие 19 мая 1918 года. Во второй половине XX века выяснилось, что правовое регулирование во многих случаях недостаточно или устарело, не поспевает за развитием догматов и за организационными изменениями в церкви.

Мысль о ревизии церковного кодекса законов исходит от великого папы-реформатора Иоанна XXIII. 25 января 1959 года папа Иоанн сделал публичное заявление о своем решении реформировать кодекс. Однако это было не отдельным вопросом, а органичной частью единого плана реформ папы: в то же время было объявлено о создании синода. После открытия II Ватиканского собора 28 марта 1963 года была создана ревизионная комиссия, председателем которой стал Пьетро Чириачи. Папа Павел VI в 1964 году включил в эту комиссию еще 70 экспертов в области канонического права. Однако более интенсивная работа над реформами, естественно, началась лишь после окончания синода, ведь синод определил также путь реформирования канонов. Принятые на синоде документы в основном определили пути разработки и модификации законов. Ведь при разработке канонов пришлось перевести "на язык права" и точно сформулировать синодальные принципы.

Работы по реформе церковного кодекса ускорились тогда, когда в 1967 году руководство комиссией принял архиепископ-кардинал Перикле Феличе. Кардинал Феличе в синоде был одним из руководителей прогрессистов, он занимал в курии должность префекта Апостолической сигнатуры. Но и он не дождался выхода в свет нового кодекса, ибо в 1982 году скончался. В конце концов папа Иоанн Павел II в своей апостолической конституции 3 февраля 1983 года, начинавшейся словами "Sacra disciplinae leges", объявил о Новом "Кодексе канонического права", который в этом же году был введен в действие (27 ноября 1987 года).

Таким образом, ныне действующий кодекс делится на три части в соответствии с тройной "должностью" Христа, включающей проповедническую, священническую и управляющую функции.

Сам кодекс разбит на семь глав, "книг". I книга - Общие правила; II книга - Народ Бога, в которой: 1-я часть - Верующие в Христа, то есть миряне, 2-я часть - Иерархическая структура Церкви, 3-я часть - Распоряжения; III книга - Задача Церкви как учителя; IV книга - Задача Церкви как освятителя; V книга - Материальные блага Церкви; VI книга - Карающие распоряжения в Церкви; VII книга - Процессуальные распоряжения. Структура нового кодекса более проста по сравнению с прежним, количество канонов сократилось с 2414 до 1752. Во всем кодексе законов заметна приверженность, открытость по отношению к экуменизму. В то время как старый кодекс законов требовал, чтобы его предписания были обязательными и для христиан-некатоликов, новый кодекс относится лишь к католикам. Стремление к единству христиан было причиной и того, что в конечном счете не был издан вместе с кодексом так называемый Lex Fundamentalis - церковный основной закон, или конституция. Дух синода в кодексе проявился в том, что он отражает возросшую роль мирян внутри церкви. Так, во II книге, рассматривающей Церковь как "Народ Бога", часть 1-я о мирянах предшествует той части, где говорится о клире. В кодексе каноны подробно регламентируют не только обязанности верующих, но и их права. Новый "Кодекс канонического права", несомненно, придерживается учения II Ватиканского собора, основу его текста в значительной степени образуют документы собора. В тексте часто применяются, притом дословно, обороты, понятия, взятые из не правовых по своей природе определений. В результате нового правотворческого процесса был создан такой церковный кодекс, который соответствует разработанному папой Иоанном Павлом II образу церкви. Такой текст закона, который покоится на единых и ясных основах вероучения.

Одним из уже сформулированных синодом средств повышения действенности церковного правления является осуществление принципа коллегиальности. Пригодным для этого средством стала реализованная Павлом VI идея создания синода епископов. Нынешний папа, еще будучи кардиналом, придавал большое значение этому институту и активно участвовал в его работе, а став папой, систематически созывает - в установленных рамках - различного рода совещания синода, на которых разрабатывается позиция церкви по возникающим важным вопросам. Естественно, синод епископов не представляет собой "коллективный" руководящий орган или какой-то демократический институт в церковном правительстве, а является руководимым папой и действующим, согласно его намерениям, средством и форумом разделения труда, совещательным органом, основанным на принципе епископской коллегиальности.

Иоанн Павел II распространил эту коллегиальность и на деятельность Святой коллегии кардиналов. В католической церкви, построенной по иерархическому принципу, до Иоанна Павла II коллегия кардиналов созывалась лишь по двум причинам: или с целью избрания нового папы (на конклав), или же когда папа назначал новых кардиналов (консистория). Иоанн Павел II ввел до этого времени не известную в церковной истории форму, так называемые пленарные заседания Святой коллегии кардиналов, которые систематически, раз в три года, созываются папой и на которых обсуждаются исключительные по важности, оказывающие воздействие на всю церковь вопросы.

* * *
Иоанн Павел II, папа, пришедший с востока, часто выступает и по международным проблемам, затрагивающим все человечество в целом. Эти заявления не обязательно звучат на форумах, где рассматриваются актуальные политические вопросы. Следуя оправдавшим себя традициям своих предшественников, польский папа использует торжественные события церковного года для влияния с помощью христианского вероучения на актуальные проблемы мира, человечества, для распространения учения, провозглашения Слова Божьего. На будничные события папа обычно реагирует самым непосредственным образом на общих заслушиваниях по средам, но они одновременно являются излюбленными форумами и для систематического углубления вероучения. Одна из подобных сред едва не стала роковой для папы Иоанна Павла II. Международный терроризм избрал своей жертвой главу церкви, проповедовавшего любовь и взаимопонимание между людьми.

13 мая 1981 года во второй половине дня папа, как обычно в среду, направился в собор Святого Петра для проведения очередного заслушивания. Стоя в открытой белой машине, в сопровождении своего личного секретаря он точно в пять часов появился на площади. Машина медленно шла по охраняемому проходу среди толпы, когда раздались три выстрела, которые тяжело ранили папу. Машина немедленно развернулась и помчалась обратно, папу перенесли в машину "скорой помощи" и быстро доставили в клинику Джемелли (в ту больницу, куда Войтыла, став папой, совершил первый выезд из Ватикана). Его немедленно прооперировали, операция длилась пять с половиной часов. Итальянская полиция на месте происшествия задержала совершившего покушение. Как выяснилось, преступником-одиночкой оказался 23-летний Мехмед Али Агджа, гражданин Турции. Он обосновывал совершенное им покушение на папу религиозным фанатизмом. Злодеяние вызвало во всем мире всеобщее возмущение. К сожалению, это было использовано также и для того, чтобы в напряженной обстановке того времени обвинить отдельные социалистические страны, и в первую очередь Болгарию, а за ней и Советский Союз, в подготовке этого покушения.

Иоанн Павел II своими выступлениями, частыми поездками, активностью, несомненно, пробуждает чувства, будоражит эмоции. Непосредственно соприкасаясь с массами, он постоянно подвергает свою жизнь опасности покушения. До сего времени на него было совершено четыре покушения, о которых стало известно, - тем самым Иоанн Павел II является в этом плане мировым рекордсменом в двухтысячелетней истории пап: в феврале 1981 года в столице Филиппинских островов Маниле, 13 мая того же года в Риме, в 1982 году в португальском городе Фатиме и в 1986 году в Индии.

Возвращаясь к нынешней международной роли папства, можно отметить, что важные, программные заявления Иоанна Павла II звучат и на международных политических форумах. Среди них выделяются его выступления в ООН, а также его послания; направленные этой всемирной организации или ее органам. Постоянно повторяющиеся центральные мысли этих выступлений - это моральная обязанность по сохранению всеобщего мира, всеобщее обеспечение и гарантирование прав человека на свободу, борьба с несправедливостью.

Апостольский Святой престол с самого начала принял участие в снижении напряженности в Европе, он также активно сотрудничал в работе Хельсинкской конференции, его подпись стоит под документами конференции. Святой престол принимает участие также в подобного рода конференциях, проводимых после Хельсинки. Так, 20 января 1984 года на Стокгольмской конференции выступал секретарь Совета по общим церковным делам архиепископ Сильвестрини. Святой престол присоединился к договору о запрещении атомного оружия, и с того времени он настойчиво требует проведения различного рода переговоров по разоружению. 15 марта 1984 года архиепископ Сильвестрини на Женевской конференции по разоружению подчеркнул решимость церкви выступать за полное и всеобщее разоружение при эффективном контроле. Эти выступления, несомненно, способствовали укреплению высокого международного авторитета, популярности Святого престола и Иоанна Павла II.

Кроме того, отдельно следует подчеркнуть, что одним из центральных вопросов понтификата Иоанна Павла II было и остается активное содействие в деле сохранения мира во всем мире. Папа не только в принципиальном и моральном плане считает основным вопросом защиту и упрочение мира в интересах человечества, что делали и его предшественники, но и использует всевозможные поводы и форумы для конкретной активизации этого вопроса. Так, 8 декабря 1988 года по случаю предстоящего в 1989 году всемирного дня мира Иоанн Павел II направил послание людям всего мира. Основная мысль этого послания: для строительства мира всегда и всюду необходимо соблюдать права меньшинств - как национальных, так и мировоззренческих или общественных. Основным принципом соблюдения прав и интересов меньшинства является толерантность, проявление терпимости в принципе и на практике. Безопасность большинства возможна и достижима лишь в том случае, если соблюдены права, гарантированы условия существования и развития того или иного по качеству меньшинства, существующего в данном обществе. В папском документе подробно раскрываются те основные принципы, которые представляют собой права и обязанности меньшинств и, как таковые, являются частью гарантий по сохранению мира во всем мире. Свобода и развитие во всей многогранности, плюрализм во всех областях жизни является важной формой сохранения, развития и совершенствования всеобщего и универсального человеческого общества.

Мы не располагаем такими возможностями, чтобы полностью изложить те международные и двухсторонние связи, которые во времена понтификата Иоанна Павла II Святой престол установил или укрепил в духе вышеизложенных положений. Ограничимся анализом отношений Святого престола с двумя главнейшими великими державами, с Соединенными Штатами и Советским Союзом. Но уже сразу же необходимо оговориться, что папа по крайней мере такое же важное значение, если не большее, отводит и Европе, и народам третьего мира, где во всё большем количестве проживают католики.

При понтификате Иоанна Павла II произошли довольно серьезные изменения в отношениях между Святым престолом и США. В июне 1980 года папа во время личной аудиенции принял посетившего Рим тогдашнего президента Джимми Картера, а затем летом 1982 года его преемника Рональда Рейгана. Суть изменений заключается в том, что между США и Ватиканом в 1984 году, когда отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами находились на низшей точке, были установлены нормальные дипломатические отношения. Историческим фактом является то, что, будучи почти полностью протестантскими в XIX веке, Соединенные Штаты Америки в 1848 году установили на уровне послов дипломатические отношения с Ватиканом. Однако в 1867 году американский конгресс, ссылаясь на то, что в Америке конституция полностью отделила церкви от государства, запретил поддерживать дипломатические отношения с каким-либо центром религии (под которым подразумевался и Святой престол). Накануне второй мировой войны интересы американской внешней политики потребовали установить нормальные дипломатические отношения с приобретающим все больший политический вес Святым престолом. В результате президентом Рузвельтом в 1939 году было принято решение направить "личного представителя президента" к папе Пию XII в лице Майрона Тейлора. Это оправданное решение сохранялось в силе до 1984 года. 10 января 1984 года тогдашний личный представитель президента был возведен в ранг посла США, аккредитованного при Святом престоле (и соответственно папа направил апостольского нунция в Вашингтон). И с тех пор отношения между Соединенными Штатами и Ватиканом, можно сказать, развиваются без каких-либо помех, хотя этого нельзя сказать об отношениях между американскими католиками и Ватиканом.

Более сложной проблемой являлись отношения между папством и восточноевропейскими социалистическими странами, в первую очередь с Советским Союзом. То, что именно из одной из этих стран вышел нынешний преемник Святого Петра, длительное время возбуждало беспокойство на Востоке. Однако сегодня уже можно сказать, что это беспокойство едва ли было обоснованным, и если все же и были для него основания, то не политического характера, как это утверждали. С момента своего избрания Иоанн Павел II в первую очередь завязал тесные отношения со своей родиной, с Польшей, и с польской церковью. Он трижды посещал свою родину, и его пастырские поездки наряду с духовным воздействием однозначно способствовали мирному разрешению судьбоносных вопросов польского народа. Вторая социалистическая страна, в которой восточная политика папы принесла свои плоды, - это Венгрия, где в процессе общих демократических преобразований были приняты меры по ликвидации урона, устранению несправедливостей, причиненных церкви.

Несомненно, что в этот период понтификата Иоанна Павла II продолжалась восточная политика, начатая его предшественниками. Изменение ее, перенесение в ней акцента произошли не столько в результате процессов, происходящих внутри церкви, сколько вследствие бурных изменений в обществе и политике восточно-европейских стран. Также продолжали поддерживаться корректные отношения с Советским Союзом в форме определенных дипломатических контактов. Например, 12 марта 1980 года по приглашению патриарха Московского прибыла в Москву делегация Ватикана во главе с префектом ватиканского Секретариата по делам единства христиан кардиналом Виллебрандсом. В центре переговоров стоял вопрос об экуменическом сотрудничестве с Русской православной церковью. Этот жест явился подтверждением того, что первый славянский папа в отличие от прежних хотел бы внести изменения и в отношения, существовавшие между Святым престолом, католической церковью и православной церковью.

Отличным поводом, представившимся для теоретической, обобщенной разработки и выводов этого стремления, явилась опубликованная 2 января 1985 года по случаю 1100-й годовщины со дня смерти Святого Мефодия энциклика "Slavorum apostoli". И до Иоанна Павла II неоднократно также и в церкви христианская культура характеризовалась как западная культура. Избрание и деятельность польского папы подтверждают, что и Восточная Европа является частью этой христианской культуры и культурного наследия. Более того, Иоанн Павел II отмечает даже большее религиозное и духовное значение Востока, чем секуляризованного Запада. (Явно определяющей здесь представляется сила польского католицизма.) Нынешний польский папа, еще будучи кардиналом, сформировал в своем представлении определенно центральноевропейский образ церкви, который, однако, отличается от прежних представлений тем, что включает в себя Европу не только латинской культуры, но и греческой, и славянской.

В энциклике "Slavorum apostoli" папа, в сущности, изложил программу духовного единства Европы, на добрых несколько лет опередив те изменения в Восточной Европе, которые "реально просматриваются на фоне единой Европы уже не только в духовном и культурном отношении, но и в сфере экономики и политики. Энциклика глубоко анализирует деятельность Кирилла и Мефодия, всемирно-историческое значение их апостольства, возникновение славянского христианства, включая это в двухтысячелетнюю историю церкви. Но уже в вводной части папа подчеркивает, что деятельность этих двух святых по евангелизации стала особенно актуальным и животворным фактором в наши дни. В вводной части папа указал на то, что уже в своем апостольском послании "Egregiae virtutis" от 31 декабря 1980 года он провозгласил святых Кирилла и Мефодия святыми покровителями Европы за их евангелизационную деятельность, за их деяния, направленные на братское сотрудничество, и за заслуги по развитию человеческого прогресса. (Эти двое восточных святых стали святыми покровителями Европы потому, что в латинской церкви Павел VI в 1964 году объявил святым покровителем Европы Святого Бенедикта. Теперь польский папа поставил Кирилла и Мефодия рядом с ним.) По словам папы, тот, кто горячо принимает к сердцу благо Европы, согласие и единство на этом континенте, тот всегда должен понимать, насколько актуальна и действенна и по сей день деятельность Бенедикта, Кирилла и Мефодия.

Затем в энциклике прослеживается деятельность Кирилла и Мефодия в IX веке. Само собой разумеется, что энциклика в центр внимания помещает как организатора церкви не Кирилла, а Мефодия, в то время как история литературы уделяет больше внимания Кириллу. В третьей части папской энциклики рассматривается миссионерская, евангелизационная деятельность обоих братьев. В ней показано, как смогли Кирилл и Мефодий, воспитанные на византийской культуре, стать в полном смысле слова апостолами славян. IV глава энциклики посвящена церковно-организационной работе двух святых. Как в сфере теологии, так и по церковно-организационным вопросам они никогда не входили в противоречия с Римом, а находили консенсус между Византией и Римом. Их можно рассматривать предшественниками экуменизма того времени, когда еще не произошло окончательного разрыва между восточной и западной церквами. Они доказали, что идут в ногу со временем, когда не побоялись использовать язык обращаемого в веру народа, славян, в литургии (вместо греческого или латинского). Они создали славянский язык и письменность и сделали его для народов не только посредником для приобщения к вере, но и к универсальной человеческой культуре того времени.

Пятая глава "Slavorum apostoli" говорит о вселенском (католическом) смысле церкви. По словам папы, церковь с пробужденным самосознанием в результате самообновления играет все большую роль в провозглашении мира и взаимопонимания между народами, выходя за пределы границ, разделяющих нашу планету, которая по воле Бога является общим домом всего человечества. Универсализм церкви проявляется именно в том, что она воспринимает и интегрирует все подлинные человеческие ценности. "Евангелие не ведет к обнищанию или удушению всего того, что познает или создает в виде изобилия, истины и красоты каждый человек, народ и нация в процессе своей культуры и истории. Евангелие во все большей мере побуждает воспринимать и развивать все эти ценности". Евангелическое послание Кирилл и Мефодий путем современного катехизиса передали славянам, приспосабливая вечные истины к конкретному историческому положению. Эта миссионерская работа присоединила славян к истории всего человечества, и через христианство они определили свое собственное предназначение в рамках всего человечества.

Часть VI энциклики посвящена исключительно инкультурации. Папа под словом "инкультурация" понимает привнесение Евангелия в местную культуру. Характерный пример, подтверждающий это, - создание славянского алфавита "кириллицы", перевод священных книг, создание древнеславянского литургического языка. Таким образом, в "Slavorum apostoli" папа дает высокую оценку древнеславянскому христианству, а в главе VIII кратко излагает историческое значение деятельности Кирилла и Мефодия для современности. Он исходит из того, что их творчество распространилось на семью всех славянских народов, от хорватов до Киевской Руси. Папа, говоря о христианских корнях единства Европы, подчеркивает, что деятельность Кирилла и Мефодия явилась выдающимся вкладом в образование христианских корней в Европе, которые благодаря их прочности и жизнеспособности представляют собой наиболее крепкие основы, без чего не может обойтись никакая попытка по восстановлению в новых обстоятельствах и созвучных моменту формах единства континента.

Так как же, наконец, следует оценить содержащиеся в энциклике нравоучения папы-славянина о славянах? Папа Иоанн Павел II в конце энциклики сам подводит итог сказанному в своей молитве: "Да ниспошлет Святая Троица и всей Европе через заступничество двух братьев-святых чувство того, что все народы Европы должны ощущать необходимость и потребность в религиозно-христианском единстве и братском сообществе, устранив непонимание и взаимное недоверие, преодолев идеологические конфликты, чтобы они стали примером для всего мира в общем понимании истины, в достижении взаимопонимания и ненарушаемой свободы в духе справедливого и мирного сосуществования".

С этим выводом мы не можем не согласиться, ведь эти слова являются логическим продолжением устремлений папы, в миру Войтылы, которые, будучи направлены на соблюдение и гарантию прав на свободу, обеспечивают единство, мир для всего человечества.

Важным этапом в отношениях между Ватиканом и Советским Союзом, между папством и православием явилось празднование в 1988 году тысячелетия принятия христианства на Руси. На празднование тысячелетия крещения Киевской Руси, проводившегося в Советском Союзе, Святой престол направил делегацию самого высокого ранга во главе с государственным секретарем кардиналом Агостино Казароли. Членом делегации был также глава венгерской церкви, архиепископ кардинал Ласло Пашкаи.

Этот жест Ватикана представлял собой определенный вклад в дело сближения двух крупных церковных центров. Папа по случаю юбилея вновь засвидетельствовал свою приверженность христианскому единству и делу сотрудничества христианских церквей. В его апостольском послании от 25 января 1988 года, имеющем заголовок "Euntes in mundum", содержится не только мысль о единстве, но и изложена собственная миссия папы. В этом апостолическом письме Иоанн Павел II с большим уважением и признательностью говорит о тысячелетнем русском христианстве, о русской церкви. "С высочайшим чувством уважения мы склоняем голову пред прошедшим тысячелетием и наблюдаем за религиозной жизнью, задумываясь над ее величием и силой". Глава латинской церкви помимо религиозного значения принятия Русью христианства отметил также культурное значение этого события, подчеркнув, что тем самым через христианство русский народ примкнул к Европе, стал частью европейской цивилизации и ее участником.

По истечении тысячи лет папа-поляк вновь считает актуальным восстановление единства Европейского континента, и составной частью этого станет и восстановление единства христианской церкви. Здесь речь идет не об административном единстве под главенством папы, а в первую очередь о культурном единстве, о чем уже раньше говорилось в "Slavorum apostoli", но в более общем плане. Возможность теологическо-догматического сближения папа видит в почитании Марии, в культе Девы Марии, который очень велик в обеих церквах. По случаю тысячелетия Русской православной церкви Иоанн Павел II подчеркнул, что "это в первую очередь праздник Русской православной церкви, центр которой в Москве и которую мы с радостью называем церковью-сестрой".

В отношениях между народами, нациями Советского Союза довольно важным фактором является вопрос о традиции и религии. В последние годы в вопросе об обеспечении религиозной свободы проживающих там католиков достигнут серьезный прогресс как в Прибалтийских республиках, так и в Закарпатье, где венгры-католики опекаются священниками местной епархии. Наиболее сложным фактом, несомненно, является положение украинской греко-католической (униатской) церкви. Не останавливаясь на подробном анализе того, как сложно формировалась предыстория этих событий, можем здесь лишь отметить, что религиозные различия, раскол, как правило, находились во взаимосвязи и с властными, великодержавными противоположностями интересов, а также с националистическими и национальными раздорами. Тем не менее является фактом, что по приказу Сталина в 1946 году была ликвидирована самостоятельность украинской католической церкви, ее иерархия была подавлена, а ее верующие насильно включены в православную церковь. Эта обида и до сих пор не снята, ибо в этом перемешались религиозные и политические антагонизмы.

Из вышеуказанного круга проблем явствует, почему после приведенного послания в связи с тысячелетием русского христианства Иоанн Павел II 14 февраля 1988 года на празднике Святых Кирилла и Мефодия направил краткое послание украинским католикам в лице кардинала Мирослава Ивана Любачивского. В этом послании папа в сдержанном тоне подчеркнул мысль о единстве христианских церквей, высоко оценивая многообразие, национальные и исторические традиции, историческое значение и предназначение католиков-униатов, их церкви, возвратившейся по Брестской унии в лоно Рима.

Монография, прослеживающая двухтысячелетнюю историю папства, не может претендовать на то, чтобы дать свежайшую информацию о самых последних шагах нынешнего папы. Поэтому показ отношений между Советским Союзом и Святым престолом мы завершаем историческим актом, встречей 1 декабря 1989 года папы Иоанна Павла II в Ватикане с Михаилом Горбачевым. Аудиенция состоялась в тронном зале, но папа почти до ворот проводил генерального секретаря - президента. После беседы, состоявшейся с глазу на глаз без переводчика на русском языке, к ним присоединились митрополит Ювеналий и государственный секретарь, архиепископ кардинал Казароли. На переговорах речь зашла также о разрешении возобновить деятельность украинской католической церкви. Большим успехом является то, что было объявлено о предпринятых шагах по установлению официальных отношений между Советским Союзом и Ватиканом. Решение в перспективе этих вопросов позволило Горбачеву после аудиенции у папы заявить: "Мы беседовали со Святейшим папой о первом посещении папой Советского Союза".

Одно из наиболее ярких впечатлений, которое останется в памяти о времени нынешнего понтификата - благодаря телевидению, - несомненно, картина того, как стройная фигура Иоанна Павла II в белом одеянии появляется в дверях также белого самолета, Святой Отец широко простирает руки и с хорошо известной улыбкой приветствует сотни тысяч прибывших почтить его... Ни один религиозный руководитель никогда не ездил по всему миру так много, никто не встречался с таким количеством людей, которые могли непосредственно участвовать в религиозных церемониях папства.

Воистину лишь до Иоанна Павла II была справедливой древняя пословица, что "все дороги ведут в Рим", теперь же видно, что путь папы римского пролегает повсеместно. Нет никакой особой необходимости систематизировать поездки папы за рубеж и по стране, их число и количество километров уже теперь явно превышают весь путь, проделанный всеми предшественниками нынешнего папы за пределами Рима. Говорят, что и в Ватикане есть люди, которые с некоторым чувством неприятия относятся к подобным действиям папы, вечно находящегося в пути, в то же время другие, рассуждающие в духе геополитического предназначения церкви, одобряют и расценивают это как евангелизационную миссию, распространяющуюся на весь земной шар. В связи с этим во дворцах Ватикана родилась следующая пословица: "Бог присутствует повсюду, но Иоанн Павел II всюду опережает его".

Поездки папы осуществляются согласно хорошо спланированному и рассчитанному сценарию - исключая непредвиденные инциденты. Самолет папы приземляется на аэродром столицы того или иного государства. Через несколько минут Иоанн Павел II в белой рясе появляется в дверях самолета, улыбаясь, спускается по лестнице, затем совершает благословение и, став на колени, целует землю (то есть ковер, покрывающий бетонную дорожку аэродрома). На торжественную встречу прибывают нунций (если есть дипломатические отношения), представители епископата, руководители государства и правительства. Несмотря на то что поездки папы считаются так называемым паломничеством, следовательно, глава церкви выступает как глава религиозной общины и разъезжает не как правитель Государства Ватикан, тем не менее папу встречают в соответствии с торжественным протоколом, принятым для главы государства. Папа нигде не упускал возможности посетить кварталы бедняков и утешить больных и обездоленных. Он встречается с молодежью, рабочими, спортсменами, специалистами, но также и со священнослужителями церкви, с прелатами, монахами и монахинями. Во время продолжительных полетов папа как профессиональный глава государства или, как его длительное время на Западе, следуя моде, называли, "суперзвезда" часто проводит пресс-конференции. Всегда открытый средствам массовой информации, он готов экспромтом и блестяще ответить на вопрос любого по-французски, по-английски, по-итальянски, по-испански или по-немецки. В большинстве мест его ожидают огромные ликующие толпы людей, в которых живет глубокая вера, и олицетворением этой веры и в настоящее время является папа римский. А епископ Рима, успешно используя свое блестящее знание языков, всегда говорит несколько фраз, обращаясь к присутствующим, на их родном языке, что является самым надежным ключом к их сердцам. (Расходы на поездки папы лишь частично покрываются Ватиканом, местные расходы несет принимающая сторона. На белый самолет компании "Алиталиа", на котором совершает полеты папа, обычно продают для представителей печати, радио и телевидения 60 билетов по таким ценам, которые компенсируют расходы и дают проценты в виде рекламы в связи с популярностью папы.)

Папа Иоанн Павел II выполняет свою апостольскую миссию тем, что, выйдя за стены Ватикана и оставив горы документов, он осуществляет "всемирную евангелическую апостольскую деятельность". Именно эта евангелизационная функция определяет характер и цели необычайно частых поездок папы. Несмотря на чуть ли не безграничные возможности, которыми в настоящее время уже располагают средства массовой информации, чрезвычайно важно то, что папа своим личным появлением и непосредственным высказыванием своего мнения дает наставления, разъяснения и вдохновение. Таким образом, своим личным авторитетом и обаянием он осуществляет функции вероучителя. Поездки по странам мира являются средством евангелизационной миссии папы, с целью распространения веры, укрепления Рима как центра мировой религии, с целью демонстрации и усиления единства церкви. Пожалуй, действительно предназначение "миссионера номер один всемирной церкви" ближе всего относится к Каролю Войтыле, который, проделав путь от подножия Бескид, прибыл в Вечный город, преисполненный духовно-пастырским рвением, истоки которого исходят из польской действительности.

Частичный итог понтификата Кароля Войтылы много раз и многие подводили уже в мировой прессе, в политической публицистике, а также в научных трудах, называющих себя серьезными. Реальное и объективное формирование мнения, которое будет представлять интерес в будущем, еще ждет своего часа для включения в историю церкви, йо° для этого еще время не пришло. Впрочем, было бы не совсем удачно высказывать окончательное мнение о папе, которому, как следует надеяться, предстоит еще длительная деятельность. Однако уже теперь нельзя не отметить того, что связано с именем нынешнего папы. Для папы-поляка стали характерны следующие черты: он неутомимо объезжает страны мира, пасет свое стадо, несет на своих плечах вселенскую миссию церкви. Занявший папский престол в возрасте 58 лет, моложавый на вид Войтыла теперь уже поседел, его спортивный вид, упругая походка уже не те, что были, но он по-прежнему энергичен и неутомим. И сегодня он разговаривает с миллионами людей на стадионах и проводит богослужения под открытым небом; к каждому он обращается на его родном языке, забыв прежнюю латынь Рима.

Очевидно и то, что папа Иоанн Павел II является разносторонней, многогранной и привлекательной личностью. Вряд ли можно его втиснуть в тот или иной отсек церковной истории или истории папства. Повсеместно, где он бывает, он провозглашает мир. Повсеместно выступает в защиту прав человека и его достоинства, ибо в нарушении этого принципа он усматривает глумление над божественным промыслом. Он клеймит и называет позором человечества массовую бедность, голод и нищету. Он открыт для современного мира, призывая совместными усилиями преодолеть все беды, он открыт для технического развития, понимая возможность поставить достижения техники на службу человечеству, при этом по многим этическим и догматическим вопросам, призванным охранять вечные руководящие начала, он неожиданно консервативный и стоящий на страже традиций человек. Хотя многие пытались измерить его деятельность политической меркой, тем не менее он однозначно утверждает, что церковь стоит над политикой, ибо его занимает не власть, политика или идеология, а сохранение вечных человеческих ценностей, их представительство, развитие и осуществление.

В начале Реформации, потрясшей католицизм, для ликвидации кризиса кардиналы в Риме эпохи Ренессанса пригласили из Нидерландов стоявшего во главе буржуазного движения Адриана Утрехтского. Его позднейшего преемника Кароля Войтылу 450 лет спустя пригласили в Ватикан, и на этот раз с дальних и чужих краев, из культурного центра Польши, ищущей место в современном мире, из древнего города польских королей, с архиепископской кафедры Кракова, призвали в Ватикан управлять кораблем церкви в эпоху не менее сложную, чем была эпоха Реформации. А куда этот корабль в конце концов пойдет, может дать ответ лишь будущее.

Комментарии к главе

1 Никодим (Ротов Борис Георгиевич) был видным деятелем Русской православной церкви. С 1960 по 1972 г. он возглавлял Отдел внешних церковных сношений Московского патриархата; в 1975 г. был избран одним из президентов Всемирного совета церквей; внес большой вклад в развитие контактов РПЦ с другими церквами в интересах дела мира. - Примеч. ред.
2 Quo vadis, Sancte Pater? (лат.) - Куда идешь, святой отец?
3 Гомилия (греч.) - проповедь священнослужителя, в которой дается толкование Библии (Священного писания). - Примеч. ред.
4 Талия - в греческой мифологии одна из 9 муз, покровительница комедии. - Примеч. ред.