Парсонс Т. О структуре социального действия

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие

Талкотт Парсонс, безусловно, один из самых крупных и интересных социологов-теоретиков XX столетия. Ко времени, когда появились на страницах научных журналов его первые статьи, в Европе, разоренной мировой войной и социальными катастрофами, стоящей на пороге еще более тяжелых соци альных потрясений, сходит со сцены первое поколение вели ких создателей социологической теории (Эмиль Дюркгейм умер в 1918 г ., Макс Вебер — в 1921 г ., В. Парето — в 1923 г .; Ф. Тен нис еще писал свои работы, но был отстранен от преподава ния, и связи его с международной научной общественностью были в значительной степени прерваны), а США, хотя быстро набирали научный потенциал, все-таки оставались еще пока окраиной научного мира. В 1978 г ., когда Т. Парсонс умер, США превратились в сильнейшую научную державу. Значение Парсонса как ученого не только в том, что он способствовал этому превращению (хотя, конечно, свой немалый вклад он вложил в этот процесс), но, что важнее для мировой социологии, он осуществил преемственность в развитии социологической теории. Глубоко вникнув в работы социологов-классиков (по преиму ществу европейцев) и проникнувшись их идеями, он ассимили ровал богатейший потенциал их теоретических разработок в свои концепции, которые по этой причине никогда не отлича лись беспочвенностью и не страдали поверхностностью. Обра щаясь к теоретическим работам Т. Парсонса, мы всегда ощу щаем в них этот глубинный и богатейший пласт — бережно

сохраненное наследие классического периода социологии, не устаревающее и плодоносное и в наши дни.

Жизнь Т. Парсонса очень бедна внешними событиями. Родился он в 1902 г . в г. Колорадо-Спрингс (штат Колорадо) и всю жизнь проработал в Гарвардском университете. Был пред седателем Американской социологической ассоциации (избран в 1949 г .), членом других социологических учреждений, в част ности возглавлял в 60-х гг. комитет по связям с советскими социологами, был уважаемым профессором, пережил период ис ключительной популярности в научных кругах, когда почти все вновь появляющиеся научные сочинения пестрели ссылками на его работы, и период сильнейшей критики, когда за его кон цепциями отрицалось какое бы то ни было значение, и период забвения в 70-х гг., — но всегда оставался самим собой, очень простым в жизни и в поведении 1 , интенсивно работающим уче ным, выпускавшим книгу за книгой, даже когда интерес к его работам уже сильно упал. Предвидел ли Т. Парсонс новое оживление внимания к его концепциям, неизвестно, но он твер до верил в то, что они имеют для науки определенную ценность. До новой волны интереса к концепциям того типа, разработке которых он посвятил свою жизнь, он не дожил, но работы его остались в науке и, по-видимому, дождутся своего часа.

Наиболее ранний интерес Т. Парсонса лежал в области по литической экономии, о чем говорит одна из самых ранних его статей «Капитализм в современной немецкой литературе: Зомбарт и Вебер» (1928,1929) 2 .

1 Один из отечественных социологов, встречавшийся с Т. Парсонсом, ска зал в беседе со мной: «У него было такое простое лицо, что если бы я слу чайно встретил его на улице, я бы ни за что не подумал, что этот человек занимается наукой». Любопытно, что такое впечатление производил уче ный, писавший невероятно сложные работы и строивший очень глубокие и тщательнейшим образом разработанные концепции! В конце данного тома, в материалах «круглого стола* социологов, посвященного судьбе теории
Т. Парсонса в России, можно найти также воспоминания и о нем самом. Парсонс несколько раз приезжал в Россию, делал здесь доклады и встречался с социологами.

2 Для удобства читателя мы перевели на русский язык названия статей Т. Парсонса 20-х—начала 30-х гг. (которые никогда не переводились на русский язык). Оригинальные названия читатель найдёт в «Библиографии работ Т. Парсонса» под соответствующим годом (см. Приложение).

Другая статья указывает на содер жание этого интереса — «Желания и активность в учении Маршалла» (1931). Очевидно, что проблемы мотивации активности должны были привести его в социологию, ибо, начиная с конца XIX века, эта проблема «вербовала » в социологию ученых-эко номистов. Именно в этот период экономисты, работавшие с теоретическими концепциями, находились в состоянии перма нентного восстания против модели «экономического челове ка», введенной в экономическую теорию еще Адамом Смитом. Их раздражали «бедность» и «одноплановость» этой абстрак ции, и они вновь и вновь приходили к мысли, что ее нужно обо гащать и развивать. За материалом, долженствующим послу жить развитию модели «экономического человека», они обращались к психологическим теориям, но чаще— к социоло гическим. Многие, заинтересовавшись проблемой мотивации деятельности, так и «оставались» в социологии, становились социологами, иногда крупными, обогащая ее своими работами (что прежде всего нужно сказать о Максе Вебере и Вильфредо Парето). Тема взаимодействия политической экономии и соци ологии была уже ко времени Т. Парсонса, можно сказать, тра диционной, особенно для экономистов.

Т. Парсонс идет здесь отчасти уже проторенным путем, о чем говорят его статьи начала 30-х гг. — «Экономика и социо логия: Маршалл и образ мышления его времени» (1932), «Со циологические элементы в экономической теории» (1934с— 1935а), «Некоторые размышления о природе и значении экономики» (1934а).

Затем интерес его все сильнее начинает переноситься в сферу социологии (статьи «Место основополагающих ценнос тей в социологической теории», 1935в; «Г.М.Робертсон о Мак се Вебере и его школе», 1935с; «Общая аналитическая концеп ция Парето», 1936а). Наконец в 1937 году выходит первый монументальный труд Парсонса «Структура социального дей ствия» (1937а). Он сразу выдвигает молодого ученого в ряды крупных социологов-теоретиков.

Ему было в это время 35 лет, а, по его собственному замечанию, ученый-гуманитарий (вклю чая сюда и всю сферу социальных наук) по-настоящему скла дывается только к 40 годам, в отличие, например, от математи ка или физика, которые, если ничего не сделали выдающегося к 30 годам, то и в дальнейшем вряд ли что-то оригинальное и интересное создадут. Парсонс сократил срок, им же самим оп ределенный для «созревания» ученого-теоретика в своей сфе ре, — главным образом за счет своей колоссальной трудоспо собности. За несколько лет он проделал огромную работу по освоению того, что было сделано теоретиками в социологии до него. Труд, который должен был бы стать просто обзором концепций, выбранных «под проблему», отмечен печатью глуби ны и оригинальности.

В своем предисловии к книге Т. Парсонс утверждает, что отбирал авторов для анализа по одному первоначально весьма простому и прагматичному основанию: «В основе лежал факт, что все они различным образом касались сферы экономичес ких проблем, связанных с объяснением некоторых основопо лагающих характеристик современного экономического поряд ка: «капитализма», «свободного предпринимательства», «экономического индивидуализма», как их по-разному назы вают» 3 . Тем не менее оказались и некоторые другие качества, объединяющие этих авторов: все они работали примерно в одно и то же время, в конце XIX в. и в первые десятилетия XX в., — более ранних классиков социологии Т. Парсонс не брал, хотя их концепции (имеются в виду концепции О. Конта и Г. Спен сера) совсем еще недавно пользовались огромным успехом в обществе. Их охотно читали и горячо обсуждали не только ученые, но и люди, далекие от науки вообще: врачи, педагоги, белуг етристы, литературные критики, даже купцы и государствен ные служащие, читающие новинки европейской мысли. Они были актуальны и интересны, так как представляли готовый ма териал, который можно было прямо употреблять для выработ ки собственного мировоззрения, в них были представление об эволюции (общества и мира вообще), понятие прогресса, схе мы структуры обществ различного типа, что читающую публику сильно привлекало. Однако ко времени Т. Парсонса эти тео рии неожиданно быстро устарели. И Парсонс начинает свою книгу экскурсом на тему о том, почему теперь «не говорят боль ше о Спенсере».

3 Parsons Т . Structura of Social Action. N.Y., London , Me Graw Hill, 1937, p. VI.

Это действительно интересный вопрос. Ведь концепции Спенсера и Конта выполняли весьма важную функцию: они выдвигали и оформляли первоначальные понятия социологии.

И некоторые из этих понятий остались в социологии как осно вополагающие — достаточно указать хотя бы на понятие «со циального института», впервые введенное Спенсером. И сам Парсонс утверждает, что высоко ценит это понятие и использует его в своих концепциях. Но вся концепция Спенсера не удостоилась его анализа. И дело даже не в том, что в основа нии ее нет солидного фактического материала (какой мог быть фактический материал в то время, когда социология еще не выработала своих методов, только начиналось освоение соци альной статистики, а об опросах вообще ничего не было слыш но!), Спенсер и Конт пользуются только историческим мате риалом в интерпретации историков. Но, повторяем, дело совсем не в этом. Концепция Ф. Тенниса, нисколько не солиднее обоснованная фактическим материалом, тем не менее вызывает в настоящее время не только исторический интерес.

Т. Парсонс объясняет тот факт, что Спенсера «перестали читать» уже в его время, крушением основных посылок соци альных философий, выработанных в середине XIX века. То, что было наиболее привлекательным элементом в этих философиях (и в теориях первых социологов-классиков), уже на переломе веков было поставлено под сомнение. Говоря словами самого Т. Парсонса: «Богом Спенсера была Эволюция, называемая также прогрессом. Спенсер был одним из самых последовательных приверженцев этого божества, хотя далеко не единственным его почитателем. Вместе со многими другими социальными мысли телями он верил, что человек приближается к вершине долгого линейного процесса, непрерывно и неуклонно идущего из глубины веков, от времен возникновения первобытного человека. Более того, Спенсер верил, что к этому наивысшему пункту уже подходит индустриальное общество современной ему Западной Европы. Он и его единомышленники были убеждены в том, что этот процесс будет продолжаться до бесконечности. Позже мно гие ученые стали сомневаться в этом» 4 .

4 Наст, изд., с. 41.

Но крушение этой основной посылки самых первых социологических теорий повело к радикальному пересмотру и ряда других представлений, на ней основанных. Изложим некото рые из них также словами Т. Парсонса: «По крайней мере на высокой стадии развития экономической жизни общества мы имеем дело с автоматическим саморегулирующимся механиз мом, который действует таким образом, что цель, преследуе мая каждым индивидом в своих личных интересах, в результа те оказывается средством для максимального удовлетворения желаний всех. Необходимо лишь убрать препятствия на пути действия этого механизма...». И когда указанное представле ние было поставлено под сомнение, «пошатнулся еще один дог мат веры в области социальных наук» 5 .

5 Наст. изд., с. 41.

Эти и ряд других идеологем, характерных для XIX века, к началу века XX стали все активнее изгоняться из научного употребления. И новое поколение социологов, хотя продол жало в своих представлениях опираться на какие-то схемы развития общества в целом, тем не менее главное свое внимание сосредоточило на разработке концепций о различных сторонах и структурах общества, об отдельных его механизмах и отдельных процессах в нем. И вот к этим-то социологам обратился Парсонс за разрешением своего вопроса: чем же вызывается и как формируется активность человека в обществе (первоначально, как свидетельствует приведенное выше его собственное высказывание о выборе авторов, его интересовала прежде всего экономическая активность человека).

Выше мы уже касались того, что этот вопрос был «сквоз ным» для экономистов-теоретиков, с конца XIX века активно «воевавших» с моделью «экономического человека». Одно вре мя они пытались привлечь для решения своих проблем дости жения психологии, используя выработанную психологами иерархию потребностей и даже понятие «антиципации» (кон цепция предельной полезности, принадлежащая Венской школе). Но иерархия потребностей была выработана в психологии для человека вообще, для столь обобщенного человека, опира ясь на понятие о котором невозможно понять, например, фор мирование и колебания рыночного спроса, модели потребле ния, различные не только в разных странах, но и в разных социальных слоях и кругах одного и того же общества. Проис ходит постепенное осознание того, что между чисто психологическими или психофизиологическими состояниями челове ка и его логическими расчетами в ситуации рыночного обмена лежит огромный и влиятельный пласт культуры, формирую щий социальные реакции личности посредством механизмов, которые в современной науке называют «социализацией мо тивации», а также «социальным контролем».

Тогда еще в социологии не было концепций, относящихся к конкретным и более узким сферам деятельности индивида, в самом зачатке была индустриальная социология, не сформи ровалась и энвиронменталистская концепция, и другие, появив шиеся лишь впоследствии. Рассматривалось социальное дей ствие человека вообще, но именно социального человека и именно под воздействием социальных и культурных механиз мов. Поэтому и Парсонс, анализируя выбранные концепции, скрупулезно и детально прорабатывает все концептуальные блоки и схемы, задействованные в этих концепциях, с их мно гочисленными разветвлениями.

И в конце этого анализа Т. Парсонс пришел к неожидан ному выводу: он обнаружил в этом ворохе разнообразных схем, понятий, логических ходов поразительную общность, проявив шуюся в концепциях всех выбранных им авторов. Она заклю чалась в самом подходе к материалу. Короче говоря, Парсонс извлек из всего этого множества различным способом упорядоченных понятийных конструкций то, что в 70-х гг. нашего века (т.е. примерно на 40 лет позже) было названо философами, работавшими в сфере методологии, парадигмой. Т. Кун в своей работе «Структура научных революций» так определяет это понятие: парадигма — это «признанное всеми научное до стижение, которое в течение определенного времени дает на учному сообществу модель постановки проблем и их решений » 6 . В то время, когда Парсонс писал свой первый труд, еще не было этого понятия, поэтому он назвал вскрытую им парадигму «тео рия социального действия».

6 Кун Т. Структура научных революций. М., 1977, с. 11.

Чем же отличается эта «модель постановки проблем» в со циологии, называемая «социальное действие»? Она предлага ет в качестве исходной единицы анализа не общество в целом, не личность и не культуру — все это слишком крупные и слож ные структуры, а отдельное действие. Но именно здесь, в этой ячейке, сходятся и замыкаются друг на друга воздействия, иду щие от общества, от культуры и от личности. Здесь личност ные импульсы и стремления обрабатываются социальными механизмами и в конечном счете отливаются в формы, предус мотренные культурными эталонами. Начав с разбора мотива- ционных механизмов, действующих на уровне социализирован ной культурной личности, мы неизбежно выйдем на социальные системы и ценностно-нормативные структуры культуры. Имен но эти ходы проследил Парсонс во всех концепциях, вовлечен ных в его анализ.

Эта парадигма постепенно, стихийно нащупывалась и складывалась в социологии. До Первой мировой войны меж дународные связи социологов в Европе были весьма тесными, работы, появляющиеся в одной стране, довольно быстро переводились на другие языки и осваивались в других странах. По этому действительно так много общих моментов в концепци ях, например, М. Вебера и Э. Дюркгейма, да, по-видимому, и других социологов того времени, так как Дюркгейм, издавая свой социологический журнал в начале XX века, делал обзоры немецкой социологической литературы и не мог не знать ос новные работы Макса Вебера, знакомясь с ними по мере их по явления. Надо сказать, что в России работы Дюркгейма появ лялись в русских переводах также по мере их выхода в свет, и уже перед самой мировой войной молодой русский социолог Питирим Сорокин представил читателям в русском переводе некоторые извлечения из только что вышедшего труда Дюркгейма «Элементарные формы религиозной жизни» (война пре рвала этот процесс, и в целом этот серьезный труд французс кого социолога так и остался непереведенным до сих пор; следует также отметить, что работы немецких социологов пе реводились на русский язык значительно хуже, и мы до сих пор не имеем в переводе основного и всемирно известного труда Фердинанда Тенниса и многих работ Макса Вебера). И если бы социальная катастрофа, постигшая нашу страну, не нарушила развития нашей науки, мы, по-видимому, имели бы в русской социологии работы, использующие указанную парадигму «со циального действия».

Правда, схема эта не у всех проанализированных Парсон- сом социологов была главной: для Макса Вебера, пожалуй, она

была весьма важна, а у Эмиля Дюркгейма (как и у Парето) она наблюдается как одна из нескольких, и главной для него была, пожалуй, модель взаимодействия личности с культурой непо средственно, помимо схемы социального действия. Но Парсонс, с его систематизирующим мышлением, тщательно выбрал во всех концепциях именно элементы этой интересовавшей его парадигмы. И сразу же возымел намерение упорядочить ее, достроить, систематически развить.

Во время работы над своей первой книгой «Структура социального действия» Парсонс сформировался как социолог, и именно как социолог-теоретик. Дальнейшей задачей всей его жизни была работа над построением общей теории социо логии.

Труд, который Парсонс этим решением взвалил на свои плечи, был огромен, так как в отличие от парадигмы, представ ляющей в принципе довольно компактную обобщенную схему, теория предполагает глубокую проработку, развертку этой схемы, наполнение ее конкретным содержанием. Выше мы уже упоминали, что в социальном действии, как оно задано рассма триваемой концепцией, сходятся, как в точке, влияния трех огромных структур, две из которых даже выходят за пределы социологии как науки: личности, культуры и общества. Для того чтобы основательно разобраться со всеми механизмами, оказывающими влияние на действия социального и культурного человека, необходимо втянуть в сферу анализа колоссальный по объему, сложный по своей структуре и к тому же весьма разнохарактерный материал, ибо приходится иметь дело с че ловеком, не просто реагирующим на ситуацию, но одаренным сознанием и мышлением: он ставит себе цели, планирует свои действия, предвидит будущее положение вещей. Он не просто стремится удовлетворить возникшую потребность, но хочет обеспечить себе источник удовлетворения данной потребности и впредь, а также не повредить при этом удовлетворению и иных потребностей. Для этого ему необходимы доброжелательность и содействие других социальных субъектов, которые осуществляют свои собственные действия в тех же ситуациях, при чем эти благожелательность и содействие также должны быть устойчивыми и длительными. Так в действие втягиваются не только потребности и интересы, но и отношения с другими

людьми и целыми группами, а в конечном счете — со всем об ществом, упорядочивающим все эти отношения и создающим возможность коллективных действий.

Исходное звено — социальное действие — оказалось бес конечно расширяющимся конструктом, постепенно вбирающим в себя все многообразие социологических понятий и концеп туальных схем, а вслед за ними — также понятий и схем куль турологических, социально-психологических и чисто психоло гических. Их нужно либо вводить в социологическую теорию, что весьма затруднительно, потому что, происходя из другой системы, они несут в себе все ее связи; либо создавать их соци ологические аналоги, что чревато другими сложностями, по скольку тогда возникают параллельные концептуальные ряды, близкие по содержанию, но с различными оттенками, что порождает путаницу в их употреблении и смешение понятий.

Парсонс пошел другим путем: он представил понятие «со циальное действие» как единицу, «сквозную» для всех социальных наук, которые в этой точке должны прийти к единству и организоваться наконец в систему, оставаясь при своих кон цептуальных схемах. Вся задача тогда заключается в нахождении способа соотнесения этих своеобразных, исторически сло жившихся схем между собой.

Под этим представлением о возможности объединения всех социальных наук у Парсонса лежит понятийный конст рукт, включающий три глобальные сферы, каждая из кото рых является для двух других частью их «окружения», или среды: общество, личность и культура. По существу сферы эти — концептуальные системы различных наук, изучающих одно большое поле — человека, с его сознанием, представлениями, социальной организацией. Но поскольку исторически они сложились как разные научные дисциплины, имеющие в свою очередь собственные подразделения и разветвления, то на уровне общей теории мы имеем теперь три различных пред мета изучения (не считая более конкретных уровней, где существуют свои предметы). Однако при ближайшем рассмо трении предметы эти пересекаются и частично накладываются друг на друга: так, существуют большие общие секторы, изу чаемые, например, социологией и психологией (та же сфера мотивации личности, которую социологи и экономисты изу-

чают с точки зрения своих проблем, а именно: стимулирова ния труда, объяснения колебаний спроса на рынке и др.; психологи же — с точки зрения своих проблем; причем те и дру гие стремятся воспользоваться понятиями, выработанными науками о культуре), социологией и культурологией и т. д. В этих сферах соприкосновения разных наук происходит столк новение различных систем понятий, но одновременно — и процесс взаимодействия наук.

В первой главе своей книги «Социальная система» (1951 а) Т. Парсонс попытался дать схему соотнесения концептуаль ных систем различных наук, с разных сторон изучающих со циальное действие. При этом характерно, что Парсонс не предлагает создавать концептуальные конструкты социального действия заново, игнорируя все, что было сделано на уками до сих пор; он просто пытается отрефлектировать и очертить сферы пересечения концептуальных космосов раз ных наук, располагая понятия, описывающие социальное дей ствие, по «осям» тех наук, которые в этом описании должны участвовать. Естественно, конструкт получился очень сложный и громоздкий, трудный для восприятия. Взаимопонима ние ученых различных наук гораздо легче достигалось на «ближних подступах» к объекту изучения, т.е. на более конк ретных уровнях теоретизирования. На том же абстрактном уровне, на котором попытался проделать эту работу Парсонс, процесс теоретизирования казался сложным и неудобным — и особого отклика не получил.

И тем не менее Парсонс продолжает работать над пробле мой соотнесения концептуальных схем различных наук. В 1950 г . вышла его статья «Психоанализ и социальные науки» (1950 в), в которой он показывает, как конструкт «социальное действие» работает в сфере психоаналитических исследований. В 1954 г . в сборнике «Вклад в науку о социальном человеке» появляется статья Парсонса «Психология и социология» (1954 с). В 1959 г . в томе «Психология» — статья «Подход к психологической теории с точки зрения теории действия» (1959 а). А в 1964 г . появился фундаментальный труд «Соци альная структура и личность» (1964 в).

В 1958 г . Парсонс пишет вместе с крупным антропологом Кребером статью «Понятия культуры и социальной системы»

(1958 i ), где разводит эти понятия, граница между которыми до сих пор оставалась весьма неясной. В статье Парсонса и Кре- бера «культура» предстает как самостоятельный предмет, опи сываемый через систематизированный комплекс понятий, со держание которого развивается автономно от предмета, описываемого как «общество». Такое разграничение позволя ет проследить взаимное влияние этих систем друг на друга, по скольку понятия одного предмета для другого являются в ис следованиях независимыми переменными.

Еще в середине 40-х годов Парсонс исследовал роль наук о праве в социальных науках, посвятив этой проблеме две ста тьи — «Наука о праве и социальные науки » (1947 а) и «Наука о праве и роль социальной науки» (1946 а), а также место этики в комплексе наук об обществе — «Некоторые аспекты соотношения социальной науки и этики» (1946 а).

Но, конечно, более всего внимание Парсонса привлекало соотношение социологической и экономической теории, по скольку главный импульс к его собственным занятиям социо логией исходил именно из экономических проблем. В своей статье о мотивации экономической деятельности 7 , вышедшей в 1940 г . (1940 в), Парсонс как бы подводит итоги почти полуве ковым спорам экономистов о понятии «экономического чело века » и попыткам «обогатить » это понятие, введя в мотивацию человека, действующего на рынке, социальные элементы. Он приходит к выводу, что, по-видимому, радикально «развить» абстрактную модель, положенную Адамом Смитом в основа ние экономической теории, не представляется возможным, поскольку введение новых элементов в эту специально упро щенную схему нарушило бы равновесие в системе понятий эко номической теории и привело бы к ее развалу. Он рассматри вает эти элементы человеческой мотивации, действующие в любом социальном поступке и акте, прежде всего в том плане, в котором анализировал Макс Вебер в своей последней, неза вершенной статье «Класс, статус (сословие) и партия» 8 .

7 См. наст, изд., с. 262-280.

8 См.: ВеберМ. Класс, статус и партия// Социальная стратификация, вып. 1. М ., 1992, с. 19-38.

У Ве бера человек мотивируется социальной структурой: он не толь ко получает материальное вознаграждение, зависящее от его места в процессе производства 9 ; человек получает вознаграж дение также и за свой образ жизни, и выражается оно в пре стиже, которым он пользуется в обществе, а это обеспечивает ему ряд возможностей и льгот, не зависящих от его места в производственных отношениях 10 .

9 Эти позиции внутри производственных отношений формируют в обще стве классы, которые Вебер назвал экономическими; структура экономических классов у Вебера почти аналогична марксистскому представлению о классовой дифференциации, но все дело в том, что Вебер не выводит со циальную структуру из этой экономически-классовой, как это происходит у Маркса, где образ жизни и сознание человека определяются его положе нием в системе производственных отношений; у Вебера структура соци альных классов или сословий (статусов) в значительной степени автоном на от экономических классов и определяется образом жизни человека.

10 Исследование Уорнера, проведенное в 30-х гг. в США показало, что в со циальной структуре общины (Уорнер исследовал города различного типа) рабочие, занимающие в целом довольно близкие позиции в системе произ водственных отношений, в системе социальных классов распределились до вольно широко: вплоть до верхнего среднего класса включительно. Хотя, согласно ожиданиям самого исследователя, их экономическое положение должно было определять их место в социальной стратификации, первые же замеры показали, что по критерию социального престижа, связанного с образом жизни, между ними оказалась очень большая дистанция: часть рабочих попала в средние классы вместе с мелкими и средними предпринимате лями. Фактически исследование Уорнера подтвердило теорию Макса Вебера об автономности экономической и социальной стратификации, хотя в это время в США работы Вебера были почти неизвестны и сам Уорнер их не знал.

Эти две темы, намеченные в статье о мотивации экономической деятельности, получили дальнейшее развитие в работах Парсонса. В 1949 г . он возвращается к вопросу о судьбе модели «экономического человека » в экономической науке — «Возвышение и падение экономического человека» (1949 в), а в 50-х гг. предлагает социологическую модель экономического развития в двух статьях: «Социологическая модель экономического раз вития» (1956 е), и «Замечания об институциональной схеме экономического развития» ( 1958 f ); в 1956 г . выходит первое изда ние труда, написанного в соавторстве с Н.Смелзером, — «Экономика и общество» (1956 а), переизданного в 1965 году. В этих трудах как бы отрабатываются переходные звенья между двумя науками, те пути, которыми достижения социологичес кой науки могут быть использованы для объяснения различных феноменов, имеющих значение в экономических процессах. Ос новное значение, естественно, уделяется социальному действию, которое представляет собою как бы «сквозной» понятийный конструкт, позволяющий осуществлять этот переход и трансак цию знаний и понятийных схем из одной науки в другую. Так что можно сказать, что на протяжении многих лет Парсонс ра ботал на развитие экономической теории.

Развитие же второй темы разбираемой нами здесь статьи Т. Парсонса о мотивации экономической деятельности приве ло автора в дальнейшем к выработке основных аналитических элементов для теории социального действия, которые, соглас но принятому им структурно-функциональному принципу, сле довало положить в основание схемы, чтобы теория приобрела содержательный характер. Оформлению этих аналитических переменных и их пропаганде Парсонс посвятил много времени и сил, но результат не оправдал его ожиданий. И причина здесь была не в качестве заданных переменных, а в общем состоянии науки социологии на период их оформления.

Огюст Конт, декларируя в свое время возникновение новой науки социологии — одной из важных ее характеристик назвал позитивизм, т.е. построение по типу естественных наук, с обязательным усвоением принятых в этих науках принципов: методы должны быть точными и объективными, теории — доказательными, а устанавливаемые закономерности — общезна чимыми (Конт был убежден, что обществом правят объектив ные законы, являющиеся продолжением законов природы). В принципе ничего плохого не было для науки в том, чтобы та ких критериев придерживаться; вся беда была, однако, в том, что, собственно, никаких методов, могущих быть точными и объективными, у только что народившейся науки не было. Правда, в 1835 г . вышел труд А. Кетле, основанный на исполь зовании социальной статистики, но сама эта статистика в те времена была еще весьма узка по своим показателям и прими тивна. Так оказалось, что социологи занялись в первую очередь построением теорий. А как обеспечить доказательность тео риям, основанным на исторических примерах и иллюстраци ях? Выход был найден в том, чтобы придать им форму теорий естественных наук, а также по возможности использовать тер минологию этих наук, тогда создавалось впечатление неразрыв ной связи с ними и преемственности.

Так появляются теории об обществе, построенные по ана логии с теориями естественных наук и как бы под них загрими рованные. Сам О. Конт назвал две части своего труда «Соци альной статикой» и «Социальной динамикой», Кетле назвал свою работу «О человеке и развитии его способностей. Опыт социальной физики». Возникли школы: механистическая (счи тавшая, что в основе общества лежат законы механики, — Г. Кэ ри, Г. Скотт), географическая (считавшая, что все определяет ся в обществе географической средой его существования, — Г. Бокль), организмическая (описывавшая общество в терминах анатомии и физиологии — П. Лилиенфельд, А. Шефле, Р. Вормс); наконец, уже в конце XIX — начале XX века этот ряд «обогатился» социальным дарвинизмом (борьба за существование и естественный отбор как главные законы общественно го развития — Г. Спенсер, У. Самнер, А. Смолл, Л. Гумплович). Конечно, молодая наука ничем не могла себя так скомпроме тировать, как подобного рода теориями.

Положение осложнилось также тем, что позитивизм постоянно как бы «давал подпитку» сциентизму, который, беря м. свое начало в сильнейшей традиции европейского Просвеще ния, в качестве основной своей ценности имел рационализм (поскольку главным содержанием традиции Просвещения был культ человеческого разума), а в качестве центральных идей в социальной сфере — прогрессизм и связанное с ним постоян ное устремление к модернизации, инновации, технократизму. Прогрессистский пафос просвещения масс постоянно взывал к борьбе с традициями, ниспровержению всего оформившегося в устойчивые структуры, в особенности если структуры эти не были сугубо рационалистически обоснованными. В науке сциентизм порождал направленность к ее инструментализации, стремясь использовать научные теории и концепции в целях борьбы за какие-то идеи переустройства общества на новых основаниях. Нетрудно представить, какие идеи о переустрой стве общества можно было выдвинуть на основании тех тео рий, которые выше мы бегло перечислили!

Эти претензии не могли, конечно, не вызвать решительного протеста серьезных ученых. В конце XIX века в социологии сформировалось направление антипозитивизма (нацеленное одновременно и против сциентизма). Во главе его оказался Макс Вебер, воспользовав шись идеями Виндельбанда, Дильтея и в особенности Риккерта, с которым он сотрудничал в методологических вопросах, выдвинул тезис о необходимости работать с сознанием субъекта (поскольку, будучи глав ным разработчиком в социологии концепта социального действия, пристальный интерес проявлял к проблеме мотивации этого действия), а следовательно, о необходимости гуманита ризации социологии как науки. Макс Вебер создал концепцию «понимающей социологии», чем заложил основание нового типа методик в социологических исследованиях, продвигав шихся в сторону того, что мы в наше время называем качествен ными методами. Но одновременно Вебер отстаивал принцип свободы от оценочных суждений как основу объективности со циологических исследований.

В русле этого течения сформировался как ученый и Т. Пар сонс. Но направление это отличалось большим недоверием ко всякого рода теориям. Сформировавшись в борьбе со всеми этими «органицизмами» и «механицизмами», представители анти позитивизма как бы страдали некоторым комплексом теоретической неполноценности. Отказавшись от прямого переноса в социологию концепций и методов естественных наук, они продолжали считать эти науки образцом в деле организации иссле дований, оформления их результатов, построения теорий, од нако идеал этот представлялся им недостижимым на том уровне развития социологии, на котором им приходилось работать.

Поэтому первое же сопротивление своим попыткам за няться построением общей социологической теории Парсонс испытал внутри своего научного окружения, в лагере собственных единомышленников.

Первые замечания о роли и месте теории в социологичес ких исследованиях включены были Парсонсом в «Структуру социального действия » 11 .

11 См . в особенности помещенные в настоящем издании главы I , II , XVIII и XlX . 12 См . наст, изд., с. 301-326.

Затем появилась статья «Роль теории в социальном исследовании» (1938 а). В 1945 г . в материалах симпозиума «Социология двадцатого века» появляется доклад Парсонса «Современное состояние и перспективы системати ческой теории в социологии», вошедший затем в качестве ста тьи в его сборник «Очерки по социологической теории чистой и прикладной» (1949 а) 12 . Тот же предмет трактуется и в статье 1948 г . «Состояние социологической теории» (1948 в) и еще в одной статье этого же периода — «Перспективы социологи ческой теории» (1950 а). Во всех этих работах с различными вариациями предлагается подход к построению общей теории социологии.

Отрицательную реакцию вызвало уже само намерение Т. Парсонса заняться общей теорией. Наиболее аргументирова но сформулировал возражения Роберт Мертон. Он изложил свою точку зрения в статье «О социологических теориях среднего уров ня», включенной в его сборник «О теоретической социологии» 13 , но это уже работа, написанная на основании более ранних ста тей 14 . Мертон утверждает, что в настоящее время создать общую теорию в социологии просто невозможно. «Под социологичес кой теорией, — утверждает он, — понимаются «логически взаимосвязанные ряды высказываний ( propositions ), из которых мож но вывести эмпирические закономерности ( uniformities )». Эти ряды должны связывать между собой «работающие гипотезы », а «работающие гипотезы — это нечто большее, чем применение здравого смысла, которым мы пользуемся в обыденной жизни. Сопоставляя определенные факты, имеют в виду некоторые аль тернативные объяснения и стремятся к тому, чтобы их прове рить» 15 . Ничего такого не может предложить в настоящее время общая теория в социологии. Эта теория строится по образцу все общих философских систем XIX века, и ничего другого не может получиться на данном уровне знаний.

13 См .: Merton R.K. On Sociological Theories of the Middle Range // On Theoretical Sociolgy. Five essays, old and new. Free Press, N.Y., Macmillan, L., 1967.

14 Сам Р . Мертон ссылается на свои статьи : Merton R.K. The Role-set: Problems in Sociological Theory // British Sociological Review, vol. 8, June 1957, pp. 106-120; Merton R.K. Introduction to Allen Barton «Social Organization under Stress». Wash. , 1963.

15 Merton R.K. On Sociological Theories of the Middle Range , p. 48.

Социальные теоретики, утверждает Мертон (нигде, кста ти, не называя Парсонса по имени, хотя критика эта направля ется прежде всего в его адрес), делают ошибку, беря за обра зец схемы именно научной теории, а не системы философского характера, которые они только и способны создавать. Эти их претензии основаны на трех недоразумениях: 1) они забывают, что научная теория не может появиться, пока не накопи лось огромного количества данных наблюдений; 2) они счита ют, что могут брать за образец, например, физику, забывая, что «между физикой XX века и социологией XX века лежат бил лионы человеко-часов терпеливого, дисциплинированного и ку мулятивного исследовательского труда»; 3) они не имеют пра вильного представления о состоянии теории в физике: физика обладает целым набором специальных теорий и «исторически сложившейся надеждой» объединить их со временем в «теоре тические семьи ». Мертон ссылается при этом на физика Ричар да Фейнмана, который утверждает: «Сегодня наши физичес кие теории, физические законы представляют множество разнообразных частей и кусков, которые не очень-то подгоня ются друг к другу» 16 .

И еще одна ссылка на физика, в данном случае на Уатхей- да: «Для ранних стадий развития науки характерно, что она бывает претенциозно глубока в своих намерениях и тривиаль на в своей работе с конкретными явлениями» 17 . А поскольку социологи в то же время претендуют сравнивать себя с физи ками нашего времени, то общество начинает предъявлять к ним требование участвовать в разрешении глобальных социальных проблем, которые могут иметь последствия в виде войн, расо вых конфликтов, психологической неуверенности и проч. «Уче ные-обществоведы перед лицом этих проблем вооружены се годня ничуть не лучше, чем были вооружены врачи во времена Гарвея и Сайденама для диагностики, исследования и лечения коронарных тромбозов». Единственно возможным путем для социологии в настоящее время Мертон считает работу со спе циальными теориями, — по его терминологии, теориями сред него уровня, — «из которых выводятся гипотезы, могущие быть исследованными эмпирически », а также конструирование «по степенно, а не внезапным наскоком» «более общей концепту альной схемы, которая будет адекватно объединять группы этих специальных теорий» 18 .

16 Ibid.
17 Ibid., p. 49.
18 Ibid., p. 41.

Теории среднего уровня касаются ограниченных аспектов социальных явлений, и каждая такая теория создает «представ ление (конкретный образ — image ), из которого можно вывести ряд умозаключений ». Она проверяется на плодотворность «ука занием сферы теоретических проблем и гипотез, которые позво ляют исследователю определить новые характеристики явле ния». Именно такие идеи нужны для выдвижения конкретных гипотез. Но такая идея тем не менее все-таки уже теория, ибо «некоторые умозаключения, выводимые из такого рода идей, могут расходиться с ожиданиями здравого смысла, основанны ми на неверифицированном ряде «самих собою очевидных» предложений». И каждая такая теория — «это нечто большее, чем просто эмпирическое обобщение, т.е. высказывание, сумми рующее некоторые наблюдаемые закономерности ( uniformities ) отношений между двумя или более переменными» 19 . Такая тео рия может заимствовать из общей теории только понятия (на пример, «социальная структура», «статус», «роль» и др.). Затем из них строится некоторое представление и формируется уже новое понятие (например, «ролевой набор»). Но это понятие — просто представление, нужное для осмысления какого-то ком понента социальной структуры, и оно стоит в самом начале, а не в конце, подводя к некоторым аналитическим проблемам. Тем самым зависимость теорий среднего уровня от общей теории весьма слаба. Вот эти-то теории среднего уровня должны быть развиты, а теория общая должна возникнуть потом, в качестве объединяющего их конструкта. В настоящее же время, по мнению Р. Мертона, общая теория работает не в том направлении, она строит какие-то нереализуемые схемы из понятий, которые невозможно прямо включить в исследование.

Но эта аргументация Парсонса не убедила, так как он вов се не считал, что задача общей теории — выдвигать концепту альные схемы, которые можно было бы включать непосредственно в исследования эмпирического типа. Задача общей теории, с его точки зрения, — преобразование различных де скриптивных утверждений о фактах в некоторое связное целое, которое адекватно или определенно описывает предмет данной науки. Эта обобщенная концептуальная схема должна включать в себя все основные параметры, которые важны с точ ки зрения тех ответов, которые должна давать наука на раз личные вопросы, возникающие как внутри, так и вне ее, т.е. для того, чтобы оправдывать свое существование в обществе.

19 Ibid ., p . 42.

В идеале наука должна быть в состоянии давать динами ческий анализ развития тех явлений, которые входят в сферу ее компетенции. Но это возможно только при наличии логи чески замкнутой системы утверждений, т.е. когда теория дос тигает такого «состояния логической интеграции, при котором каждое значение любой комбинации суждений в данной сис теме явно соответствует некоторому другому суждению той же системы». Цель анализа, с одной стороны, «причинное объяс нение прошлых конкретных явлений или процессов и предсказание будущих событий», а с другой — получение «знания за конов, которые могут быть приложены к бесконечному ряду конкретных случаев с использованием соответствующих фак тических данных» 20 .

Социологическая наука в своем современном состоянии не может обеспечить главные условия динамического анализа, т.е. «непрерывное и систематическое отнесение каждой про блемы к состоянию системы как целого» 21 . Но если это невоз можно обеспечить, то нужно применить какой-то способ упрощения.

Способ упрощения, по Парсонсу, заключается в том, чтобы некоторые обобщающие категории, которые в развитой системе динамического анализа являются переменными, превра тить в константы. Тогда мы получаем систему структурных категорий, которая и используется при рассмотрении динами ческих проблем. Такую систему применяет, например, наука физиология: там отдельные органы рассматриваются как по стоянные величины (хотя они, естественно, таковыми в действи тельности не являются), и это дает возможность изучать про цессы, протекающие в организме, ибо «структура системы, как она описывается в контексте обобщенной концептуальной схе мы, является подлинно техническим аналитическим инструмен том ». Такая структура категорий «обеспечивает уверенность в том, что ничто существенно важное не ускользнет при поверх ностном обозрении, и связывает концы с концами, придавая определенность проблемам и их решениям» 22 .

20 Парсопс Т. Современное состояние и перспективы систематической тео рии в социологии // Наст, изд., с. 303-304.
21 Там же, с. 305.
22 Там же, с. 306.

При этом необ ходимо найти связи между этими статическими структурными категориями, а также связи их с динамическими переменными элементами системы, и связь эта устанавливается с помощью понятия функции. Динамические факторы важны, если они имеют функциональное значение в системе. Понятие функции предполагает, что эмпирическая система рассматривается как «работающая система» ( going concern ). Ее структура форму лируется как система некоторых стандартов, обнаруживаю щихся в определенных пределах при эмпирическом наблюде нии, которое имеет тенденцию сохраняться в соответствии с эмпирически постоянным образцом 23 .

Таким образом, система структурных категорий обеспечивает полноту рассмотрения всех важных элементов изучаемой системы, а ряд динамических функциональных категорий описывает процессы, благодаря которым эти структуры сохраняются или разрушаются, а также отношения системы со средой.

Но каким образом это осуществляется в социологической теории? Разумеется, для Парсонса социальная система — это система действия, т.е. мотивированного человеческого поведе ния. Она взаимодействует с физическими и биологическими условиями своего существования, а также с культурными стандартами. Единичный акт, в котором индивидуальный актор 24 взаимодействует с ситуацией, не является самодостаточной единицей для социальной системы, поскольку существуют осложняющие обстоятельства — взаимодействие между собою многих акторов. «Структура — это совокупность относитель но устойчивых стандартизованных отношений элементов. А по скольку элементом социальной системы является актор, то со циальная структура представляет собою стандартизованную систему социальных отношений акторов друг с другом » 25

23 См .: там же, с. 306.

24 Термин « actor » переводился в нашей литературе вначале как «актер», иногда как «действующее лицо», иногда другими способами. В понятий ной схеме Т. Парсонса он означает того, кто совершает действие, его субъект. Нам кажется, что слово «актор» (с ударением на первом слоге) наиболее удобно. Актор — тот, кто действует, кто совершает данное (ана лизируемое, оцениваемое) действие (или акт).

25 Наст, изд., с. 319.

Дей ствующие люди предъявляют друг к другу ожидания, эти ожи дания составляют непременное условие действия каждого актора, часть его ситуации, а «системы стандартизованных ожиданий, рассматриваемые относительно их места в общей сис теме и достаточно глубоко пронизывающие действие, чтобы их можно было принять без доказательств как законные, условно называются институтами» 26 . Это стабилизирующая часть социальной структуры. Институты наиболее четко воплощают в себе типы общей ценностной интеграции системы действия.

26 Там же, с. 320.

Так вырисовывается главная система категорий социологии как науки. С точки зрения Парсонса, это институциональная система, формирующая и мотивирующая действие. Имен но она должна приниматься за константу при анализе действия. Так представлялся Парсонсу в 1945 году принцип построения общей теории в социологии.

Мы видим, что это вполне новый подход к построению теории: это не картина общества или его развития, а инструмент для анализа различного рода социальных явлений. Представления о развитии или о типах общества и других социальных феноме нов должны получаться в результате анализа с применением это го инструмента (точнее, это даже не просто инструмент, а неко торый набор инструментов). И это оказалось весьма трудным для понимания. Обычный социолог ожидал от теории (и теперь еще иногда ожидает) именно понятий-представлений, понятий- типов, объяснительных конструкций. Масса споров вокруг этой «теории Парсонса» была вызвана и постоянно подогревалась именно этим недоразумением. От нее требовали, чтобы она объясняла «возникновение изменений в обществе » или «давала больше места индивиду», в то время как она совершенно не пре тендовала давать такие объяснения, исходя из себя самой. Она давала только средства или технику, с помощью которых мож но было такие объяснения получить в каждом конкретном слу чае, анализируя конкретный материал.

Впрочем, сложности в судьбе этой теории вызывались не только чистым непониманием. Вся обстановка была весьма не благоприятна для ее популяризации. Кроме недоверия к тео рии вообще, которым отличался антипозитивизм, существова ли и другие неблагоприятные факторы.

В 20—40-е гг. в социологии оформилось течение неопози тивизма, сохранившее ориентацию на естественные науки. Нео позитивисты считали, что для всей природной, социальной и исторической действительности существуют одни общие зако ны. И их «воздержание» от исследования субъективных факторов человеческого поведения и от теории как таковой было еще более строгим, чем в антипозитивизме. Для них характерен был бихевиоризм в изучении человеческого поведения, а потому подход с точки зрения социального действия, как его предлагал Парсонс, был им чужд.

Однако наиболее резкая критика парсоновского подхода к конструированию общей теории последовала со стороны так называемых «левых». Это течение зародилось еще в 20-е гг. XX века, а в 30-40-е гг. оформилась неогегельянская франкфурт ская школа, выдвинувшая в качестве «противовеса» всему созданному до сих пор «неомарксизм»и «критическуюсоциоло гию » (принципы ее были сформулированы М. Хоркхаймером в 1937 г ., как раз в год выхода первой крупной работы Парсон- са); требования научности и объективности для социологии были объявлены «претензиями», познающий субъект и позна ваемый объект считались неразделимыми; предметом изучения должны были стать вся человеческая и внечеловеческая природа (понятие «праксиса»), что, естественно, не под силу ин дивидуальному исследователю, а потому исследователем мог быть, согласно этому новому направлению, только «обществен ный человек», «тотальный познающий субъект», имеющий объект познания не вне себя, а в себе. Как истинные марксисты (хотя и «нео»), они видели путь развития общества через борь бу и конфликты (и кончили тем, что приняли активное участие в качестве идеологов и деятелей в «контркультурных» выступ лениях молодежи 60-х гг.).

Понятно, что путь построения теории, предложенный Парсонсом, их совершенно не удовлетворял. Система социальных институтов, регулирующая всю совокупность соци альных действий и социальных отношений в обществе, вос принималась ими как нечто интуитивно-враждебное, что нужно обязательно раскритиковать, свергнуть и заменить каким-нибудь «тотальным субъектом». Поэтому критика с их стороны была наиболее яростной, часто довольно бессодер-

жательной и сформировала в общественном научном созна нии устойчивые оценочные штампы, сохранившиеся и тогда, когда сами они, потерпев фиаско как участники «контр культурного» движения 60-х гг., сошли со сцены. К чисто на учной критике добавилось еще и то обстоятельство, что во второй половине 60-х гг. в выступлениях студентов приняли участие также и молодые преподаватели, и их критика была особенно остро направлена против старой профессуры, яко бы не дающей простора молодым и революционным силам. А Парсонс был тогда уже старым и очень почтенным профессо ром и, конечно, тоже был представлен «ретроградом», а концепции его — «устаревшими».

Вся эта борьба и критика, несмотря на ее разрушитель ные, так сказать, намерения и методы, тем не менее имела и определенные положительные следствия, расчистив поле для появления в социологии новой парадигмы — подхода к изуче нию социальных отношений через сознание субъектов, с по мощью лингвистических методов. Безусловно, подход этот обо гатил нашу науку. Тем более, что в XX веке ученые стали уже гораздо осторожнее в обращении с «новым» и «старым» в на уке. Появление новых подходов и методов теперь не рассма тривается как повод к отрицанию всего сделанного до сих пор. Философия науки постпозитивистского направления (крити ческий реализм К. Поппера и И. Лакатоса, а также историчес кое направление Т. Куна и Дж. Холтона) выработала представ ление о социологии как науке мультипарадигмальной, т.е. обладающей и могущей обладать несколькими парадигмами одновременно. Постпозитивизм, утвердившийся в 70-е гг., спо собствовал более спокойному и взвешенному отношению к раз личным теориям и направлениям внутри науки. В разное время в связи с разными социальными задачами и запросами одни те ории и подходы могут выдвигаться на первый план, другие — уходить в тень.

В эпоху социальных кризисов и потрясений типа моло дежных движений 60-х гг. или нашей перестройки, возникает запрос на подход с точки зрения социальных макроструктур: социальных институтов, социальной организации, крупных ценностно-нормативных комплексов. И тут актуальными как раз и становятся парсонсовскии теоретический подход и его

парадигма социального действия, с которой он работал всю свою долгую жизнь в науке, и структурно-функциональное представление об обществе как «самоорганизующейся» и «действующей » системе, которое также прочно связалось с его име нем, хотя корни его уходят в прошлое.

Первые попытки функционального анализа были предприняты еще Спенсером, а затем Дюркгеймом. С этим методом ра ботали также социальные и культурные антропологи. Конеч но, Т. Парсонс и его школа обогатили и разработали этот способ. Но в целом структурно-функциональный подход име ет в социальных науках почтенную историю. В последние годы наблюдается некоторое оживление интереса к этой парадиг ме, а тем самым и к теоретическим работам Парсонса.

Предложив сам принцип подхода к построению общей теории в социологии, Парсонс на этом не остановился. Он пред ложил еще и ряд аналитических элементов для описания и оцен ки социальных норм, управляющих действием.

Уже в книге «Структура социального действия» Парсонс останавливается на определении единиц, на которые может делиться изучаемый объект, и аналитических элементов, с помощью которых эти единицы (сам объект в целом) могут оце ниваться. Аналитический элемент — это отвлеченное свойство объекта или его единицы, которое (в отличие от единицы, или части объекта) само наблюдаться не может. Например, если взять в качестве примера физический объект, то все его едини цы (и все физические объекты) обладают массой, однако же никто никогда не наблюдал массы как таковой, самой по себе. То же можно сказать о движении, ускорении и о наиболее ши роких аналитических категориях физики — пространстве и времени. Аналитическое абстрагирование этих свойств от объектов играет вспомогательную роль: оно позволяет создавать исследователям инструменты измерения различных сто рон и качеств объектов. Хотя физики часто «опредмечивают» свои категории и начинают говорить об искривлении простран ства и ускорении времени, но это — незаконное использование аналитических категорий.

Что может послужить в качестве аналитических элемен тов при измерении действия в социологии? Естественно, измеряться в социологии должен лишь социальный аспект действия, а следовательно, объект измерения здесь — норма, которой руководствуется актор при совершении действия. Социаль ность нормы может измеряться, согласно парсонсовской кон цепции, следующими качествами.

Приступая к действию, актор имеет в виду какую-то цель. Эту цель он может достигнуть различными путями, среди ко торых есть прямые и быстро приводящие к цели, а есть и «обходные». Обходные пути часто приходится применять из- за того, что актор никогда не действует в пустом пространстве, всегда рядом с ним есть один или несколько других акторов, осуществляющих свои цели. Всем им важно так «расположить» свои пути достижения целей, чтобы не мешать друг другу, а также, возможно, и будущим своим же действиям.

Первое требование ситуации действия — остановиться и оценить обстановку, взвесить различные альтернативы и возможные последствия каждой из них. Те нормы, которые актор реализует, приступая к своей оценке будущего действия, определяются по шкале «эффективность — аффективная ней тральность». Чисто аффективные действия в обществе встре чаются крайне редко, только в исключительных ситуациях (говорят: «Этот человек действовал в состоянии аффекта», т.е. не соображал, что делает, не мог оценивать), но и стопроцент но-нейтральные также редки, поскольку, если уж человек затеял что-то сделать, он не может быть совершенно равноду шен к тому, достигнет он своей цели или нет. В целом нормы, которые человек применяет для решения этой проблемы, тяго теют либо к полюсу «эффективности», либо к полюсу «нейт ральности », и по этой переменной могут быть измеряемы и оце ниваемы исследователем.

Но человек может не просто действовать рядом с другими акторами, он может быть членом группы (семьи, школьного класса, рабочей бригады, политической партии, общества за щиты животных и т.п.), которая имеет свои групповые цели и реализует их с помощью своих членов. Тогда у человека оказы вается как бы два параллельных набора целей: собственные и групповые (в действительности у него их не два, а всегда гораздо больше, так как современный человек является одновремен но членом многих групп). Погружаясь в реализацию собствен-

ных целей, он как бы отнимает энергию у групповых, и наобо рот. В результате ему приходится «делить себя» между теми и другими. «Поровну» поделиться удается редко (это и не все гда нужно). Чем больше сил он отдает реализации групповых целей, тем больше «баллов» он набирает по шкале «ориентация на коллектив», чем активнее уходит в реализацию своих целей, тем выше поднимается по шкале «ориентация на себя». Это еще одна парсонсовская аналитическая переменная для из мерения способов осуществления действия: «ориентация на себя — ориентация на коллектив».

Следующая переменная для оценки социального действия возникает, когда актор осуществляет оценку ситуации своего действия и ему приходится оценивать объекты в этой ситуа ции. Это могут быть и материальные и культурные объекты (под последними Парсонс всегда имеет в виду нормы культуры), но чаще всего это объекты социальные, т.е. другие люди, попадающие в ситуацию действия данного актора. И здесь важно, какого рода нормы он применяет при их оценке. Он может построить свою оценку по тем чертам и качествам, которые важны ему лично (например, положительно оценить данного челове ка, потому что тот слушается его советов, идет ему навстречу в его просьбах, жалеет его), а может основать свою оценку на качествах человека, имеющих как бы универсальное значение, но лично ему самому дающих весьма мало (например, он мо жет проникнуться к нему уважением за то, что он хороший профессионал или, допустим, принципиально вел себя в какой- то совершенно посторонней для актора ситуации, проявил по рядочность в служебных делах, в политическом вопросе и проч.). Если актор в своих оценках руководствуется больше личными соображениями и критериями, он набирает баллы по шкале «партикуляризм », а если они основаны на, как говорят, «объективных критериях», то по шкале «партикуляризм» он опускается и приближается к верху шкалы «универсализм». Поскольку эта переменная, как и обе предыдущие, у Парсонса задана как двухполюсная, уменьшение значения по одному при знаку автоматически означает увеличение значения по проти воположному.

Следующая переменная для оценки объектов в ситуации формулируется как «качества — деятельность ». Встречаясь в

ситуации с объектом, актор обращает внимание при его оцен ке либо в первую очередь на то, какими качествами он облада ет, либо на то, что он делает (например, «плохо делает дело или делает не то, что нужно, но зато сам человек хороший» либо, наоборот, «вроде бы и неплохой человек, да делает все безобразно», — в первом случае человеку выносится положи тельная оценка, во втором отрицательная, хотя это один и тот же человек, а вот критерии к нему применены разные).

И еще одна переменная, применимая по существу только к социальным объектам, — она определяет отношение данного человека-актора к другому человеку, оказавшемуся в его ситу ации (иногда это может быть не человек, а группа, которая, по Парсонсу, также является объектом социальным), по критерию склонности актора брать на себя и выполнять обязательства по отношению к этому социальному объекту. Здесь возможны два варианта. Первый: определяется сфера обязательств, ко торые берет на себя актор по отношению к данному социаль ному объекту (эти обязательства могут быть взаимными, тогда с той стороны они должны быть так же четко определены), и если объект, так сказать по ходу дела, пытается «добавить» к этим обязательствам какие-то новые, то актор имеет полное право отказаться их выполнять, ссылаясь на то, что эти новые не входят в заранее оговоренную сферу. Такой способ постро ения отношений с объектом оценивается как «конкретный», или «специфичный». Другой способ, противоположный ему: актор выполняет все просьбы, с которыми обращается к нему социальный объект (т.е. берет на себя все обязательства, кото рые возлагает на него его объект), если это не противоречит выполнению его обязательств по отношению к другим объектам, взятым на себя ранее (обязательства по отношению к другому — единственный ограничитель возможных обязательств по отношению к данному объекту). Этот способ назван Пар-сонсом «диффузным», а вся переменная формулируется как «конкретность («специфичность») — диффузность».

Если привыкнуть к труднопроизносимым для русского человека словам (справедливости ради надо сказать, что и для англоязычного человека слова эти столь же непривычны и труд нопроизносимы), то вникнуть в содержание не так уж и слож но. Применяя эти определения к своему социальному опыту,

мы очень быстро находим, что, действительно, существуют и в наших отношениях с людьми такие сферы, где мы можем спо койно сказать человеку, пытающемуся предъявить к нам то или иное требование, что мы его не будем выполнять, поскольку раньше об этом мы не договаривались. Он вообще не имеет пра ва требовать от нас чего-то, что не входит в наши четко опреде ленные обязанности. Но есть и другие сферы, где так себя вес ти мы не можем и будем принимать все новые просьбы и требования до тех пор, пока это не войдет в противоречие с обязанностями, взятыми нами по отношению к другим людям. Просто мы никогда ранее не называли эту последнюю сферу отношений «диффузными отношениями», а первую — «отно шениями конкретными ». Так же каждый человек может вспом нить и описать те сферы отношений, где его ценят и уважают за то, что «он есть сам по себе», т.е. за качества его личности; а есть и другие, где эти качества мало кого волнуют, а оценка совершается по результатам той или иной деятельности, по тому, что удалось ему добиться.

В действительности, конечно, и в тех, и в других сферах действуют все критерии, но значение их весьма различно: и в профессиональной сфере, где человек оценивается в первую очередь по результатам своей деятельности (если ты врач, то должен лечить и вылечивать людей; если инженер, то констру ируемые тобой механизмы должны работать, а самолеты — летать и т.д.), тем не менее качества личности человека (его доб рота, порядочность, готовность приходить другим на помощь) не могут быть совершенно безразличны окружающим. Так что нигде этот критерий деятельности, или результативности (у Парсонса есть и другое название этой переменной: «аскрип- тивность — достижительность», т.е. «следование нормам — стремление к результату »), не действует в чистом виде. Во всех сферах мы можем проследить только тенденцию, иногда ярко выраженную, иногда более слабую.

Но сразу же возникает мысль, что в той сфере отноше ний, которую мы вслед за Парсонсом назовем «диффузной», проявится «склонность» больше применять при оценке критерий «качество», чем критерии «деятельность» или «достижи тельность». И тут обязательно приходит на ум тённисовское понятие « Gemeinschaft », общинные отношения. А обратные

полюса тех же переменных, конечно, довольно точно подхо дят под понятие « Gesellschaft », — это отношения, гораздо сильнее пронизанные индивидуализмом и рационализмом. Но на рациональность указывают также и «аффективная нейт ральность», и «универсалистский способ оценки». Когда Пар сонс создавал свои аналитические переменные, он, конечно, имел в виду все основные положения классической социоло гии: и тённисовскую дихотомию « Gemeinschaft — Gesellschaft », и веберовское утверждение о том, что процесс рационализа ции социальных отношений идет неотвратимо и необратимо. Вся классическая социология построена на представлениях о процессе развития человеческого общества в определенном направлении.

Парсонс нигде не присоединяется к этим утверждениям, но и не отрицает их. Он создает инструмент для анализа, при меняя который, можно на эмпирическом материале установить, идут или не идут указанные процессы, и в каких сферах, и при каких условиях. И здесь еще раз уместно повторить, что боль шинство недоразумений и претензий к Парсонсу по поводу его теории происходит именно из-за непонимания инструменталь ного характера создаваемых им конструкций. Так, например, довольно часто приходится слышать, что Парсонс создавал свою теорию, исходя из знания о собственном (т.е. американском) обществе, а потому для использования у нас она непригодна, поскольку у нас ведь другое общество. Как мы видели только что, в своих исходных посылках Парсонс опирается на классические представления о развитии социальных структур, а эти представления созданы были отнюдь не американцами, а как раз европейцами. И теория его пригодна именно для сравнения различных обществ (и различных структур внутри одного общества) по определенным универсализированным им критериям. Применяя эти критерии, можно оценить, например, насколько одно общество «универсалистичнее» по характеру своих норм, чем другое, насколько в нем развиты диффузные структуры социальных отношений или, напротив, насколько сильно они угнетаются какими-то другими структурами.

Тот, кто утверждает, что к какому-то обществу парсонсов- ские переменные неприменимы, должен осознавать, что он по стулирует, будто это общество основано на совершенно иных

основаниях, чем не только американское, но и все европейские общества, что оно представляет какое-то исключение во все мирном сообществе. Если же мы этого не предполагаем, то мо жем сравнивать свое общество со всеми другими с помощью парсонсовских переменных. И узнавать о себе что-то интерес ное, что-то, что, как говорит Р. Мертон, мы не могли бы пред положить, исходя из собственного здравого смысла.

Обратив внимание на то, что некоторые полюса характе ристик, заданных Парсонсом, имеют тенденцию сочетаться друг с другом (как, например, диффузность социальных отно шений и оценка человека по его качествам, а не по результатам его деятельности), мы довольно быстро приходим к мысли по пробовать различные наборы таких значений характеристик. Первым это сделал сам Парсонс. Он также пришел к мысли, что «эффективность» естественно сочетается с «партикуляри- стичностью оценки », а «аффективная нейтральность » соответ ственно — с «универсализмом» и т. д. Наборы по особо соче тающимся характеристикам автоматически дают противоположные наборы, поскольку переменные — двуэкстремальные, каждая имеет противоположный полюс.

Первая группа сочетающихся характеристик, набранная Парсонсом: «аффективность»— «партикуляризм»— «конк ретность» — «деятельность» — противостоит автоматически получающейся второй группе, складывающейся из обратных характеристик, присущих тем же самым переменным: «аффек тивная нейтральность» — «универсализм» — «диффуз ность» — «качества». Первый набор, по мнению Парсонса, ха рактеризует общественные структуры, которые имеют своей функцией постоянно ставить новые цели, искать и открывать какие-то новые пути и способы существования. Это структуры, пронизанные духом предпринимательства и предприимчивости. Они открывают большой простор индивидуализму, рационализму и отличаются довольно жесткими (конкурент ными) внутренними отношениями между участниками. Парсонс обозначает их символом « G » — целеполагающие струк туры. В них подбираются люди, по типу личности маниакально нацеленные на результат, не очень склонные почитать закон и моральные нормы, не очень склонные идти на уступки сво им конкурентам и уважать в них личность. Поэтому такие структуры «раскачивают» порядок в обществе, ослабляют его моральные устои, подрывают авторитет социальной нормы, стремятся обойти и всячески ослабить социальный контроль.

Но им противостоят структуры с противоположным сочетанием характеристик, которые Парсонс обозначил симво лом « L ». Они отвечают за сохранение «латентной модели» об щества, т.е. его основной нормативной конструкции. Это — социализирующие структуры, прежде всего семья и школа, а также разного рода «части» других структур, выполняющие функцию воспитания. Здесь, наоборот, большим пиететом окружены личность и ее качества, уважаются дисциплина и нормативность поведения. Разрушительные последствия безудержного стремления к результату сферы « G » должны нейт рализоваться и сводиться на нет сферой « L ». Эти две большие (никак не оформленные организационно и не зафиксирован ные в общественном сознании как нечто цельное и замкнутое в себе) сферы постоянно взаимодействуют друг с другом, и меж ду ними существует неустойчивое равновесие.

С другой стороны, «на другом уровне», как определяет это Парсонс, существуют еще две взаимодействующие сферы: «А» и « I ». Сфера «А» характеризуется набором: «аффективная ней тральность»— «универсализм»— «конкретность»— «деятельность» (первые две характеристики — из группы характеристик типа « G », а вторые две — из типа « L »). Это производственно- профессиональная сфера общества, обеспечивающая его мате риальное благосостояние, здоровье людей и вообще условия вос производства жизни. Эта сфера состоит из множества структур различного рода с разнообразными, часто противоположными интересами (то, что у нас принято было называть «ведомствен ными интересами»). Эти «ведомства» не ставят новых целей, но создают постоянно новые способы, адаптируя к постоянно воз никающим проблемам и ситуациям общество в его взаимоотношениях со своими «средами» (при этом то или иное ведомство в целях орошения засушливых мест может предложить проект поворота вспять каких-нибудь рек, не особенно просчитывая последствия данного проекта).

Сфере «А» (адаптивной) противостоит сфера « I » (интег-ративная), которая отличается противоположными характери-

стиками: «эффективность» — «партикуляризм» — «диффузность» — «качество». Это сфера политики, партий, разного рода общественных движений. Она формирует общественное сознание и противостоит распаду общества на отдельные кон курирующие друг с другом «ведомства». Эти две противопо ложно направленные сферы также находятся друг с другом в состоянии неустойчивого равновесия.

Если в общественном сознании возникнет идея о том, что какая-то функция в обществе «недовыполняется», оно может дать толчок, который положит начало сдвигу в пользу сферы, недостаточно выполняющей свою функцию. Ей будет уделено особое внимание, туда направятся дополнительные материаль ные средства, и это привлечет в нее наиболее активных и одаренных людей, так как в престижеой сфере больше возмож ностей для личности проявить себя, продвинуться по службе, подобрать себе хорошую работу и т. д. В результате произой дет усиление данной сферы (и некоторое ослабление противо действующей ей), и общество начнет сдвигаться в заданном направлении.

Впоследствии, когда в результате развития тех функций, которым была создана «зеленая улица», начнут проявляться не только положительные, но и сопутствующие им отрицатель ные последствия, оценка этой сферы в общественном мнении может измениться. Тогда произойдет обратное движение и уси лится сфера, противостоящая данной. Так осуществляется, согласно модели Парсонса, стихийная динамика общества. Точ нее сказать, так она может совершаться, если общество рабо тает как самонастраивающаяся система. Но могут быть задей ствованы разного рода факторы, которые будут блокировать эту самонастройку. Либо эта саморегуляция может оказаться слишком медленной для критических ситуаций, в которые по падает общество. Тогда включаются внешние факторы, кото рые также могут быть «уловлены» этой моделью, если приме нить ее на других уровнях — к отдельным секторам общества и общественного сознания.

Анализ собственного общества всегда привлекал внимание Парсонса. В частности, он подходил к нему в терминах со зданной им модели. Он утверждал, что в американском обще стве преобладает на уровне самом общем оценка в терминах

сферы «А», т.е. производственно-профессиональной. Сфера « G » котируется весьма низко, так как у общества в целом нет четко выраженной единой цели. А поскольку такой цели нет, то и сфера « I » (интегративная) также котируется не слишком высоко, хотя время от времени в связи с разного рода крити ческими ситуациями ее значение повышается (так было, напри мер, в период Великой депрессии начала 30-х гг.). Но главные факторы, формирующие социальную стратификацию обще ства, — это сферы «А» и « L ». Притом сфера «А», постоянно усиливая свое влияние в обществе и прививая людям свои цен ности как основные (а ценности эти, как мы помним, — «аф фективная нейтральность» — «универсализм» — «конкрет ность» — «деятельность», она же «результативность»), приводит к возрастающему «угнетению» сферы « L » (где должны работать ценности «качество» и «диффузность» как высшие). Другими словами, система профессиональных и произ водственных отношений наступает на систему родственных отношений и оттесняет ее. Парсонс утверждает, что именно в результате развития производственно-профессиональной сфе ры семья и родственная группа постепенно лишились своих функций, и в результате родственная группа распалась на сис тему «ядерных» семей. Ядерная семья (супружеская пара и несовершеннолетние дети) дальше распадаться уже не может, но связи внутри нее все же продолжают ослабляться, и она ста новится все неустойчивее, хотя общество теперь уже пытается ее защищать различными способами. Эту концепцию Парсонс развивал еще в первой своей статье о стратификации, написан ной в 1940 г . (1940 а) 27 , а потом расширил и перевел в термины своей модели во второй статье, написанной в 1953 г . 28 (1953 с).

27 «Аналитический подход к теории социальной стратификации * — см. наст. изд., с. 287-300.

21 «Новый аналитический подход к теории социальной стратификации» — см. наст, изд., с. 444-500.

Далее Парсонс отмечает, что при переходе на другой уро вень анализа социальной стратификации, — при анализе уже не общества в целом, а отдельных его структур, — выявляется, что в сфере «А» высоко престижируются функции управления и целедостижения, т.е. именно функции сферы « G », которые в обществе в целом с точки зрения социального престижа ока зываются на последнем месте. Другими словами, каждая от дельная сфера имеет свою собственную иерархию функций по шкале престижа. И здесь также скрыт источник социальной ди намики.

Вообще применение парсонсовских аналитических пере менных позволяет прийти к неожиданным выводам при анали зе собственного общества, которое мы как будто знаем доста точно хорошо по собственному опыту. Но в том-то и дело, что по собственному опыту мы хорошо знаем только отдельные, частичные секторы общества, анализ же на уровне макроструктур с помощью здравого смысла чаще всего уводит нас в дебри штампов и тривиальностей. Исследование тем и отличается от обыденных рассуждений, что исследователь даже при теоретическом анализе стремится поставить между собой и объектом исследования какой-то объективный конструкт, хотя бы в виде вот таких переменных, который мешал бы ему «соскальзывать» в привычные словесные клише.

Парсонс много занимался анализом социальной стратифи кации. Это и понятно, так как исследования У.Л.Уорнера, посвя щенные социальной стратификации, как раз в этот период очень широко обсуждались научной общественностью, вызвали мно го споров и различного рода попыток осмыслить его большой и интересный эмпирический материал. В самом конце 30-х гг. в Гарвардском университете работала группа социологов, в ко торую входил Кингсли Дэвис и к которой примыкал Роберт Мертон 29 . Результатом этой работы был ряд статей по теоретическому осмыслению стратификации (наиболее интересные из них — статья Кингсли Дэвиса «Концептуальный анализ стратификации», 1942, и совместная статья Кингсли Дэвиса и Уилберта Мура «Некоторые принципы стратификации», 1945 30 ).

29 Были изданы даже материалы этой группы : Parsons Sociological Group: Report of Meetings. Ed. by K. Davis mimeograped (1937—39).

30 Обе статьи переведены на русский язык и опубликованы в сб.: Социальная стратификация, вып. 1. М ., 1992, с. 138—159,160—178.

Так отрабатывались и оформлялись основные черты структурно-функционального подхода, который в дальнейшем Парсонс применял при анализе различного рода социальных систем, начиная с книги «Социальная система» (1951 а), через «Структуру и процесс в современном обществе » (1960 в), а так же «Очерк социальной системы» в книге «Теории общества» (1961 а) идо книги «Общества» (1966 а), где уже начинает при меняться сравнение различных обществ.

А далее анализ Парсонса расширяется на окружающие об щество системы, втягивая в себя всю вселенную, доступную человеческому мышлению (см. его работы: «Система современных обществ», 1971 а, и «Теория действия и человеческая среда», 1978с).

Знакомство с сочинениями Парсонса в России началось в середине 60-х гг., может, даже несколько ранее. По своей должности (главы комитета по связям с советскими социологами) Парсонс приезжал в Россию (в Москву, Ленинград и Киев) в 1962 г . и затем еще три или четыре раза, вплоть до 1968 г ., когда, после вторжения советских войск в Чехословакию, отно шения с западными странами ухудшились и обмен деятелями искусства, учеными и т. д. сильно сократился. Приезжая, Пар сонс выступал с лекциями, встречался с социологами.

После снятия запрета с социологии в СССР в эту область устремились люди из разных наук, естественно, не имеющие специального социологического образования, поскольку тако вого в то время в нашей стране не было (не было его и еще дол гое время после того, как социологию «разрешили »). Надо было как-то приобретать необходимые знания. Конечно, самообразование, чтение литературы было в то время основным мето дом. Но весьма большой вклад в этот процесс внесли также се минары, которых в то время было много: в Москве действовали тогда известные философские семинары Г.П. Щедровицкого, а также Э.Г. Юдина и В.Н. Садовского, по этому типу быстро стали возникать и семинары в социологии. В Институте фило софии сектор социальных исследований под руководством Ю.А. Левады организовал семинар, который скоро стал доволь но популярным у социологов; существовали и менее крупные семинары, в частности В.Б. Ольшанского и И.С. Кона. Молодежь (и не только молодежь) охотно их посещала и проявляла большую готовность учиться.

Руководители семинаров стали предлагать участникам пе ревести те или иные работы или просто прочитать и рассказать

потом о них. В частности, сразу в нескольких семинарах заин тересовались Т. Парсонсом. Так появились первые переводы, разумеется, это были небольшие статьи, главы из книг, отрыв ки. Большинство из них обречено было остаться «рабочими» переводами, которые оседали у самих переводчиков после того, как несколько знакомых переводчику социологов ознакоми лись с ними или был сделан доклад (если до доклада доходило дело), проведено обсуждение. Но кое-что попало в печать.

Прежде всего при переводе сборника «Социология сегодня» переведено было и предисловие к нему Парсонса. Затем по материалам семинара в Кярику (1967-1968 гг.) был издан Бюл летень № 6 Института философии АН СССР и Советской со циологической ассоциации под названием «Структурно-функ циональный анализ в социологии» (в двух выпусках), где, однако, было опубликовано больше статей, разбирающих кон цепцию Парсонса, чем материалов самого Парсонса.

Но уже в 1968 г . началось идеологическое наступление на социологию: концепции Парсонса были объявлены «буржуаз ными», а сектор Ю.А. Левады подвергся разгону. Семинары стали «уходить в подполье», иногда наполовину, иногда совсем. В 70-х гг. вся бурная жизнь в социологии, начавшаяся во вто рой половине 60-х гг., стала постепенно сходить на нет. Социологи, уволенные и ушедшие из Института конкретных социальных исследований (так в то время назывался современный Институт социологии РАН) в период его разгрома в 1972 г ., устроились в различных институтах и организациях, где соци альные исследования часто оказывались далеко не главным направлением и их нужно было «привязывать» либо к архи тектуре, либо к эстетике, а иногда и к художественной самоде ятельности. В общем социология в нашей стране выжила как таковая, но процесс ее развития страшно замедлился. Поощ рялись лишь чисто прикладные исследования, а теория вообще никому не была нужна и даже рассматривалась как нечто опас ное и чреватое непредвиденными последствиями.

Тем не менее Парсонсом продолжали «потихоньку » зани маться прежде всего те, кто успел с ним уже как-то познако миться и испытал на себе влияние его работ. А влияние это было очень сильным. На «круглом столе», материалы которого пуб ликуются нами в Приложении, почти каждый социолог, пере-

водивший Парсонса, констатировал, что Парсонс сформиро вал его как ученого, привил ему научный подход, научил работать с современными сложными теориями и методологиями. И это действительно очень важный фактор, если вспомнить, что все мы, социологи первого поколения, вышли из стен институ тов, где нам усердно прививали марксистское мировоззрение, марксистский подход к науке, к исследованиям, марксистский взгляд на знание и его функции в обществе. Даже осознавая недостаточность нашего научного воспитания, мы не могли его преодолеть «в пустоте», нужна была точка опоры, с помощью которой возможно «перевернуть вселенную » своего сознания. Парсонс давал такую точку опоры. Он не чистый теоретик, строящий свои концепции как некие представления, он — серь езный методолог, предвосхитивший еще в 30-40-х гг. некоторые положения и принципы, сформулированные теоретиками знания в 60—70-х гг.

Таким образом, окончательно элиминировать Парсонса из нашей социологии не удалось, хотя влияние его было сильно ограничено. В 70-е гг. время от времени продолжали появлять ся у нас в стране небольшие работы и отрывки из работ Пар сонса. Так, было опубликовано его предисловие к книге «Аме риканская социология», вышедшей на русском языке в 1970 году. Что-то «проскальзывало» в выпусках ИНИОНа- 31 , но, ко нечно, это были крохи. Это — ничтожная доля даже от того, что существовало уже в «рабочих» переводах.

31 В частности, в сборнике «Кризис общей теории действия Т. Парсонса» (М., ИНИОН, 1980) помещены целых четыре материала, представляющих рефераты и сокращенные переводы работ Парсонса.

Данный сборник задуман как свод материалов, которые достаточно полно охватывают то, что удалось собрать из пере водов Т. Парсонса.

В частности, из «Структуры социального действия», самой ранней монографии Т. Парсонса, подобралось пять глав: две первые и две последние, посвященные методическим и тео ретическим вопросам, и еще одна глава, посвященная анализу концепции М. Вебера (к сожалению, только часть этого анализа) с замечаниями о концепции Ф. Тенниса. Эти переводы пуб ликуется впервые. Ранние статьи Т. Парсонса о мотивации экокомической деятельности и о социальной стратификации (пер вая статья, посвященная этой проблеме) были в 60-е гг. включены в Бюллетень ССА, который, однако, не вышел из типог рафии (был «арестован» в связи с «делом Левады»).

Не публиковались также отрывки из книги «К общей теории действия» — некоторые из разделов, написанных Т. Пар- сонсом совместно с Э. Шилзом и Д. Олдсом, а они имеют важ ное значение, поскольку именно в них наиболее полно описываются аналитические переменные Парсонса, которые «задействованы» в большинстве других его работ. Впервые эти переменные были введены и подробно охарактеризованы в кни ге, написанной совместно Т. Парсонсом, Р. Бэйлсом и Э. Шил зом в 1953 г . и называющейся «Рабочие материалы к теории дей ствия» (1953 а) 32 , но эта работа оказалась недоступной для наших социологов, так как не попала в наши библиотеки. Отсутствие подробных описаний этих аналитических переменных очень тормозило (и до сих пор тормозит) понимание общей концепции Т. Парсонса. Теперь, как мы надеемся, нам удалось отчас ти этот пробел восполнить переводами указанных разделов.

32 Theoriesof Society, edsT. Parsons, E. Shils, KD. Nalgell, F.R. Pitto, vol. 1,1960.

Не публиковались и вторая статья Т. Парсонса по страти фикации, в которой его аналитические переменные применя ются к конкретному материалу (эта статья помещена в данном томе, как и все вышеперечисленные работы), а также главы из книги «Социальные системы», в которых те же переменные «пропускаются» через другой конкретный материал. Интерес ный поворот обсуждения тех же переменных содержится в ста тье Т. Парсонса, представляющей ответ проф. Дубину, которая на русском языке также появляется впервые.

Так что нами вводится в обращение довольно большой материал. Он весьма разнохарактерный, писался Парсонсом в разные годы и на разные темы. А в целом, по нашему мнению, он позволит читателю гораздо ближе познакомиться с Парсон сом, чем это было возможно до сих пор. Конечно, и это — лишь бледный пунктир, прочерчивающий огромный массив работ Т. Парсонса. Но какое-то представление о целостной концеп ции этого интереснейшего американского социолога, нам ка жется, по нему можно выработать. Если же интерес к макро социологическим концепциям будет усиливаться, то можно надеяться на появление новых переводов, а тем самым — и на бо лее глубокое изучение идейТ. Парсонса в России.

Пока же нам удалось собрать и опубликовать все эти материалы лишь благодаря тому, что переводчики отказались от оплаты за свой труд и пошли нам навстречу, разыскав и вручив собственные экземпляры давних переводов. На этапе подготов ки тома к печати составителям и редакторам много и бескоры стно помогали в работе Т.Н. Федоровская и Н.В. Осипова. За это им огромное спасибо от имени нашей социологической на уки, которая, все-таки, надеемся «встанет на ноги» и обретет самостоятельность и уверенность в собственных силах, несмот ря на все трудности, ею пережитые и переживаемые.

В. Чеснокова