Гидденс Э. Социология

ОГЛАВЛЕНИЕ

<< СКАЧАТЬ КНИГУ Гидденс Э. Социология >>

ЧАСТЬ III. СТРУКТУРЫ ВЛАСТИ

ГЛАВА 11. ВОЙНА И ВОЕННЫЕ СИЛЫ

1 июля 1916 года британская и французская армии начали наступление на германские части, занимавшие позицию в районе реки Соммы на северо-востоке Франции. Первая мировая война шла уже два года, и каждая сторона к тому времени создала целую систему траншей и укреплений. Ни та, ни другая армия не могли отбросить противника назад. В планах союзников в битве при Сомме предполагалось начать наступление по всей линии фронта и окончательно выбить немцев с занимаемых позиций. Основная тяжесть атаки ложилась на британскую армию. После массированного артиллерийского обстрела германских позиций тысячи солдат рванулись по “ничейной полосе” в сторону немцев.
Хотя в результате артобстрела погибло множество немецких солдат, большая часть германских укреплений уцелела. Когда атакующие приблизились к линии обороны, их встретил жесточайший огонь из винтовок и пулеметов. Расположенные в глубине обороны пушки немцев также открыли огонь разрывными снарядами, каждый из которых, падая на землю, рассыпал вокруг целый веер осколков. Небольшим группам британцев удалось преодолеть германскую линию фронта, некоторые смогли пробиться дальше, однако оставшаяся позади “ничейная полоса” по-прежнему обстреливалась немцами, и лишь несколько отрядов подкрепления сумели ее преодолеть. К концу первого дня боев британской армии удалось продвинуться вперед лишь на одном участке фронта, причем не более чем на милю от линии собственных траншей. В результате британская армия потеряла убитыми 57 000, а германская 8000 человек.
Наступление возобновилось 3 июля, и атаки продолжались еще в течение четырех месяцев. Ценой невероятных потерь некоторым частям удалось еще немного продвинуться вглубь немецких позиций. К середине ноября, когда наступление было закончено, германский фронт в основном так и остался неизменным. Всего в битве при Сомме погибло более полумиллиона солдат союзников и примерно столько же немецких солдат. Никогда прежде ни в одном из военных столкновений за всю историю человечества не сходилось на одном поле боя такое количество солдат, и никогда не было сопоставимого числа жертв1).
Со времен Первой мировой войны создается и совершенствуется все новое оружие, обладающее все большей разрушительной силой. Во Второй мировой войне и в последующих военных инцидентах жертвы были колоссальными, причем не только среди военных, но и среди мирного населения. Увеличение масштаба и ожесточенности военных конфликтов становится столь же характерной чертой современных обществ, как и изменения других социальных институтов, произошедшие в индустриальную эпоху. Как и почему современная война достигла такого уровня? Какое влияние война и вооруженные силы оказывают на современное 330 социальное развитие? Как с точки зрения социологии следует рассматривать войну и власть, которой обладают военные? Этими проблемами мы и займемся в данной главе.

Военные действия в прошлом
Древние общества

В обществах охотников и собирателей, а также в небольших земледельческих сообществах профессиональных воинов как таковых практически не было. Во время стычки с соседями к бою призывались все взрослые мужчины племени. В этих случаях вообще было бы неверно говорить о “войне”, поскольку битвы, если они и случались, были крайне редки. Поскольку все были постоянно заняты каждодневной добычей пищи, которую, как правило, невозможно было запасать в больших количествах, люди не могли позволить себе содержать регулярные военные отряды. Конфликты между малыми сообществами принципиально отличались от крупномасштабных столкновений больших обществ. Не было ни армий, ни соответствующей военной технологии (например, металлических щитов, мечей и копий), ни сколько-нибудь выраженного желания покорять или порабощать других2).
Войны, нередко длительные и кровопролитные, стали характерной чертой формирования государств. Крупнейшие традиционные государства являлись империями, возникавшими, как правило, в результате завоевания и подчинения более слабых групп. Методы обработки металла для производства доспехов и оружия появились впервые именно в этих цивилизациях. В традиционных государствах формируются постоянные армии, состоящие из профессиональных солдат. В странах, богатство и мощь которых были связаны с морем, существовали специальные военно-морские силы. Однако, как правило, постоянные армии и военные флоты были невелики и предназначались в первую очередь для охраны правителя (императора), его двора и замка. Формирование более крупных армий требовало мобилизации крестьян и организации военных альянсов.
Первые цивилизации использовали в основном доспехи и вооружение, изготовленные из бронзы, однако уровень технологического прогресса не всегда был непосредственно связан со способами ведения войны, как это имеет место сейчас. Изготовление оружия и доспехов даже у искусных мастеров отнимало слишком много времени, так что однажды изготовленное снаряжение использовалось затем многие годы, а самих оружейников всегда было очень мало по сравнению с числом солдат. Примерно в XIV веке до н. э. начали выплавлять железо, и оружие существенно подешевело. Теперь большая часть мужчин, даже не будучи профессиональными военными, могла обзавестись оружием, хотя доспехи по-прежнему имели лишь немногие.
До XVI-XVII веков наибольшей военной мощью обладали китайцы и монголы. Китайцы намного опережали западные общества в области военного снаряжения, так же как и в искусствах и литературе. В частности, в конце XI века в Китае в двух государственных арсеналах изготавливали 32 000 комплектов доспехов ежегодно, что свидетельствует о весьма широких масштабах развития военного дела3). Китайцы первыми применили порох и изобрели ружья. Их корабли могли совершать длительные плавания. Лишь эдикт китайского императора, запретивший в 1371 году 331 торговлю с другими странами, положил конец путешествиям, и китайцы были вынуждены возвратиться на собственную территорию. Не выпусти император такого запрета, всемирная история, возможно, пошла бы совсем по другому пути. Ведь немного позже европейцы начали открывать для себя новые страны, и это послужило основой экспансии западной цивилизации.

Военные действия в Европе и ее колониях

Экономическое развитие Европы вкупе с изменениями, произошедшими в организации и технологии военного дела, выдвинули западные державы на ключевые позиции, и главную роль в перекраивании карты мира сыграли войны. В Европе решающим фактором в споре о том, какому государству суждено выжить, а какому — нет, являлась военная сила. В 1500 году в Европе существовало более 500 государств, а к 1900 году их число сократилось до 25. Войны оставались средством определения границ и в нынешнем веке — примером может служить разделение Германии после Второй мировой войны на Западную и Восточную.
При рассмотрении военных действий в других частях света надо учитывать, что успех европейского вторжения зависел главным образом от превосходства военной организации и вооружения. Существовавшие в то время в Америке индейские культуры лишь очень недолго могли выдерживать натиск белых колонистов, так что территориальное и политическое деление Северной и Южной Америки в значительной степени определили войны между самими европейцами. Пока Испания и Португалия делили между собой Южную и Центральную Америку, судьба Северной Америки решалась в военных столкновениях между Великобританией и Францией, а также между британцами и американскими колонистами. После победы Великобритании над Францией установились границы и определился этнический состав Канады — французская культура сохранилась в этой стране только на территории вокруг Квебека. Победа американских колонистов над британскими правительственными войсками в Войне за независимость позволила Соединенным Штатам выжить и стать крупным государством.

Индустриализация воины

В начале восемнадцатого века вооруженные силы ведущих держав начинают бурно расти, — частично это, конечно, явилось результатом роста населения. Появились крупные постоянные армии, основанные на системе регулярных призывов. Не менее важным фактором становится изменение основных принципов организации вооруженных сил4). Солдаты начали подчиняться строгой дисциплине, их целенаправленно обучали военному делу. Армии обюрократились не менее, чем другие организации. Офицерский корпус становился все более профессиональным. Начался процесс сближения и даже слияния военной и индустриальной сфер; появление новых промышленных технологий сделало возможным небывалый рост разрушительной мощи вооружения.
Эти процессы обычно называют индустриализацией войны. В 1860 году Вулвичский Арсенал в Лондоне, основной поставщик британской армии, мог производить четверть миллиона пуль в день и почти такое же количество готовых патронов. Хотя правительства содержали собственные арсеналы, промышленники начали 332 независимое производство оружия, продавая его как внутри страны, так и за ее пределами. Торговля оружием в современном смысле возникла как раз в это время, во второй половине девятнадцатого века. Отныне ведущая роль в военной сфере начинает принадлежать крупным корпорациям, посвятившим свою деятельность производству вооружения и его техническому усовершенствованию.

333

Тотальная война

Индустриализация войн означала переход от ограниченной войны к тотальной, воплощением которой стала битва при Сомме. До начала двадцатого столетия даже самые крупные сражения затрагивали лишь очень небольшую часть населения — как правило, только солдат, непосредственно участвующих в битвах (и обычно составлявших незначительный процент всех взрослых мужчин) и жителей местности, на которой или из-за которой велось сражение. Масштаб обеих мировых войн не был ограниченным в этом смысле, поскольку в боях участвовала значительная часть взрослого мужского населения, и возможность вести такие войны зависела от способностей стран-участниц мобилизовать для военных целей свою национальную экономику. Первая мировая война (или, как ее называли, “Великая война”) во многих отношениях явилась водоразделом в развитии военных сил. Эта война полностью оправдала свое название и по масштабам, и по количеству участвующих сторон — от Европы до России, Японии и Соединенных Штатов; никогда прежде история не знала ничего подобного. Число убитых и среди непосредственных участников сражений, и среди не участвовавших в них намного превысило количество жертв в любом из вооруженных конфликтов, происходивших прежде.

Рис. 8. Три века войн: количество войн и число убитых во время войн 1700-1986 годов (учтены только те войны, в которых погибло не менее 1000 человек).
Источник: Ruth Lager Sward. World Military and Social Expenditures. Washington DC: World Priorities, 1983. P. 26
Никогда ранее война не велась столь ожесточенно, никогда солдаты не находились под непрерывным огнем столь долго. Некоторые особенности Первой мировой войны остались частью лишь ее собственной истории (например, неподвижная окопная война), однако во многих других отношениях она явилась прообразом войн двадцатого века. Как заметил историк Морис Пиртон, “война перестала быть занятием военных как особой элиты, теперь это дело всего общества, и одновременно совершился переход от ограниченного и рационального применения силы к неограниченному насилию”5).
В ходе Первой мировой войны началось интенсивное использование научных достижений при разработке новых видов вооружения. Наглядным примером стало изобретение танка (впервые использованного в битве при Сомме). Первоначально 335 танк бил чем-то вроде снабженного орудиями бронированного корабля, приспособленного к передвижению по земле. Танки получили широкую известность как “сухопутные крейсеры” или, как их чаще называли, “моторизованные монстры”, “ходячие крепости”, “гигантские жабы”. В Первой мировой войне их роль была довольно ограниченной, однако впоследствии они становятся одним из основных средств ведения сухопутного боя. После Первой мировой войны отдельные научно-исследовательские программы, посвященные разработке танков и другой военной техники, слились в единый непрерывный процесс.
В эпоху Второй мировой войны были сделаны три технологических открытия, заложившие фундамент современных вооруженных сил: создание ядерного оружия, изобретение реактивного снаряда и применение радара для организации защиты и нападения. В послевоенный период все три открытия слились воедино: ракета получила ядерную боеголовку, для управления ею стала применяться система электронного наведения. Ряд важнейших технологических новшеств, ставших неотъемлемой частью нашей обычной жизни, также восходит к разработкам Второй мировой войны или к первым послевоенным стратегическим разработкам. В их число входят реактивная авиация, телекоммуникации и информационные технологии6).

Война и агрессия

Почему войны не исчезают? Может возникнуть впечатление, что готовность людей участвовать в войнах зависит от присущей им от рождения склонности к агрессии. Может быть, агрессия от природы присуща человеку, и это находит выход в разрушительных войнах? На самом деле такая точка зрения не выдерживает критики. Война имеет весьма мало общего с реализацией агрессивных импульсов, хотя не исключено, что поле боя дает возможность некоторым людям проявить дотоле скрытое стремление к убийству. Агрессия — характерная черта самых разных сторон человеческой деятельности, однако, лишь немногих она толкает на убийство себе подобных. Подавляющее большинство тех, кому пришлось убивать других, делали это в военное время, и многие из нас хорошо знают или встречали таких людей. Однако обычно мы их не боимся, поскольку понимаем, что их действия на войне сильно отличаются от персональной агрессивности, которую индивид может проявлять в обыденной жизни.
Во всех армиях обязательно проходят строевую подготовку и приучают к дисциплине. Такие занятия способствуют поддержанию хорошей физической формы и групповой солидарности, что необходимо для победы в бою, вместе с тем эти занятия меняют привычные реакции людей, делают их терпимыми к пролитию крови. Гвин Дайер, много занимавшийся изучением войн и агрессивности замечает по этому поводу: 336
Основное назначение армий — это, в конечном счете, убийство, следовательно, главным в подготовке солдата становится обучение тому, как преодолевать тот барьер, который существует на пути к фактическому применению насилия, чтобы в соответствующих обстоятельствах, столкнувшись с конкретным врагом, солдаты могли в итоге убить его. Подавляющее большинство людей нужно специально учить убивать, хотя есть и исключения. Иногда встречаются “прирожденные солдаты” — люди, получающие наибольшее удовлетворение от мужского товарищества, от боевого задора, от преодоления физических и психологических препятствий. Такой человек не обязательно стремится убивать других людей, но у него не возникает трудностей, если придется убить в ситуации, лающей моральное оправдание такого шага, например, на войне, и это та цена, которую он должен заплатить за достижение желаемой цели... Но армии отнюдь не заполнены такими людьми. Напротив, их так мало, что они составляют лишь скромную долю даже в небольших профессиональных военных отрядах, сосредотачиваясь в основном в специальных высокооплачиваемых частях типа коммандос. В больших армиях, набираемых по призыву, они бесследно растворяются в массе обычных людей. Именно этих обычных людей, которые вовсе не хотят сражаться, армия должна принудить убивать.7)
Во время Второй мировой войны полковник армии США С. Л. А. Маршалл провел множество интервью с солдатами почти четырехсот пехотных рот. Результаты чрезвычайно удивили его. Маршалл обнаружил, что лишь 15% солдат хотя бы один раз стреляли во время боя, причем даже тогда, когда их позиции атаковались и их жизнь была в опасности. Солдат эти данные поразили не меньше, чем их офицеров, так как каждый думал, что только он уклоняется от своих обязанностей. Солдаты стреляли только в присутствии других людей, в первую очередь офицеров, и никогда в одиночестве. Их нежелание стрелять не имело ничего общего со страхом, оно отражало их отвращение к убийству “без необходимости”8).
Таким образом, войны не являются прямым следствием человеческой агрессивности. И причины войн, и частота, с которой они ведутся, должны определяться совершенно иными факторами. К числу наиболее важных из них относится развитие государства как общественной структуры — от традиционного до современного национального. Как мы уже говорили, во времена древних охотников и собирателей войн в полном смысле этого слова не существовало. Случавшиеся тогда вооруженные конфликты скорее были возбуждающим и опасным ритуалом, больше напоминающим спорт, чем войну; их участники старались свести кровопролитие к минимуму, а отнюдь не стремились к нему. По мере возникновения более крупных общественных образований и появления централизованных правительств положение принципиально изменилось. Возникали армии, вводилась воинская дисциплина. Отныне на поле боя сходились уже сотни и тысячи людей, выстроенных в боевые ряды.
Попросту говоря, в мире, где государства обладают средствами применения военной силы, вероятность возникновения войны присутствует всегда. Хотя конкретные события, провоцирующие начало войны, бывают самыми разными, обычно военные действия начинаются тогда, когда сталкиваются интересы различных государств и разногласия между ними не могут быть разрешены путем заключения политических или торговых соглашений, а также дипломатических переговоров. Правительство может начать войну из-за притязаний на территорию другого государства, из-за стремления завладеть какими-либо ресурсами (например, обрести контроль над важными морскими путями) или по причине идеологических или религиозных 337 столкновений. Никогда не бывает, чтобы к войне привела какая-либо одна причина. Война — это всегда испытание мощи и влияния государства на международной арене. Величайший военный теоретик, немецкий мыслитель девятнадцатого века Карл фон Клаузевиц очень точно выразил эту мысль в своем знаменитом изречении: “Война не просто политический акт, но реальный политический инструмент, продолжение политической торговли, способ добиться тех же целей иными средствами”9).

Типы военной организации

Слово дисциплина первоначально связывалось с процессом обучения. Мы иногда используем его в этом значении и сейчас, например, когда говорим о социологии или других академических предметах как о “дисциплинах”. Однако в семнадцатом веке оно чаще применялось для обозначения военной подготовки и особым образом управляемого поведения, сформированного в результате этой подготовки. Вскоре появились и стандартные формы организации вооруженных сил, сначала в голландской армии, а затем, очень быстро, во всей Европе. Мориц, принц Оранский (1567-1625), учредил первую в Европе военную академию, позднее его доктрины стали общепринятыми на всем континенте. Современный смысл слова униформа, так же, как и слово дисциплина, восходит именно к его учению.
Слово униформа (uniform) первоначально было прилагательным, существительным оно стало после того, как ношение стандартной одежды было принято как норма во всех армиях. До этого солдаты часто одевались более или менее как вздумается. В течение семнадцатого века ношение специальной формы стало обязательным для военных всех рангов. Мориц Оранский ввел также обучение строевой подготовке, при которой все идут в ногу. Он же разработал схему командного подчинения, охватывающую все военные чины, от генерала до солдата, вследствие чего армия становится моделью для различных бюрократических организаций, как гражданских, так и иных10). Отныне большие регулярные армии, где можно было сделать военную карьеру, стали одной из важнейших сфер жизни общества.
Вплоть до начала девятнадцатого века офицеры, как правило, были либо аристократами, либо наемниками. Для первых война была чем-то вроде хобби, для вторых это был источник дохода, поэтому наемник предлагал свои услуги всякому, кто готов был платить. Со времени прусских военных реформ в начале девятнадцатого века офицерский корпус становится все более профессиональным. Объявляется открытый набор, вводятся письменные экзамены и разрабатываются формальные критерии для продвижения по службе, хотя поначалу довольно случайные. На заре двадцатого века во всех крупных европейских странах, а также в Соединенных Штатах и России, имелись специальные военные училища, в которых использовались бюрократические методы набора и оценки успехов. Регулярные армейские части отныне состояли из людей, набранных на военную службу на определенный срок. Во время войны или в случае ее угрозы их число увеличивалось посредством дополнительного призыва; по мере увеличения масштабов военных действий правительства стали проводить все более крупные призывные компании. Такая практика зародилась во Франции, именно так в 1813 году Наполеону удалось набрать армию в 1 300000 человек.
Важным нововведением явилась всеобщая воинская повинность, в соответствии - которой каждый молодой человек находится определенное время на военной 338 службе. По существу, это было откровенным признанием того, что в войнах, отвечающих национальным целям, должен принимать участие каждый. Необходимость в поголовном призыве, появившаяся в начале двадцатого века, была одним из факторов, способствовавших введению единого избирательного права для всех граждан мужского пола. В большинстве стран Запада, кроме Соединенных Штатов, такое право было введено лишь в нашем столетии.
Современные армии — это бюрократические организации, укомплектованные постоянно работающими чиновниками на уровне офицерского состава. Термины офицер и официальное лицо (чиновник) имеют общее происхождение, отражающее их связь с позицией, занимаемой данным человеком в официальной иерархии. В армии некоторые бюрократические элементы особенно заметны. В частности, система военных званий едина для всех военных структур, независимо от того, насколько это крупное или рассредоточенное подразделение. Однако в некоторых отношениях вооруженные силы обладают рядом специфических черт, отличающих их от других организаций. В тех странах, где существует военный призыв или воинская повинность, вступление в вооруженные силы не может быть добровольным. Всякий, кто попытается покинуть службу до окончания срока, будь это призывник или вольнонаемный, связанный долгосрочным контрактом, подлежит военному суду и тюремному заключению. Армия — это закрытая организация, в которой большинство ее служащих проводят и дневное, и ночное время. Даже те военнослужащие, которые не живут в казармах, селятся, как правило, в специально предназначенных для них домах, отдельно от гражданского населения.

Характеристики современных вооруженных сил

Согласно Сэмюэлу Хантингтону, современная армия характеризуется четырьмя основными признаками.

1. Профессионализм в управлении силовыми методами воздействия. Современная военная техника чрезвычайно сложна и обладает сильнейшей разрушительной мощью. Профессиональной задачей военных является управление и использование такого вооружения. В прежние времена различия между оружием, которым пользовались профессиональные военные, и тем, которое было доступно гражданскому населению, были невелики. Мечи, щиты, луки были и у обычного населения, и у профессиональных солдат из королевского военного отряда. Сегодня средства, находящиеся на вооружении у армий, по своей мощи намного превосходят те, которые доступны гражданскому населению, и в частности это, разумеется, относится к ядерному оружию.
2. Клиентурность. Если не считать периодов партизанских войн или революций, современные вооруженные силы несут ответственность только перед своим главным “клиентом” — правительством страны, частью которой они являются. В доиндустриальную эпоху военный руководитель мог разорвать отношения с политической организацией или союзом, в котором была задействована его армия. Он мог отправиться покорять другие народы и учредить новый административный режим. В современном мире это невозможно, поскольку армия финансируется государством, которое собирает для этой цели налоги, а производство вооружения осуществляется исключительно крупными промышленными корпорациями. 339
3. Корпоративность. Представители армейской среды, особенно офицеры, обладают, как правило, сильным чувством корпоративного единства, отличающим их от гражданского населения. Часто военные имеют свои школы, ассоциации, издания и обычаи. Чтобы дослужиться до высших чинов, надо начать с младших офицерских званий, причем военная карьера может развиваться только в рамках военной организации. Здесь, в отличие, например, от торговых фирм, никто не может претендовать на более высокий пост, если его карьера начиналась в другой фирме или вообще в другой области. Поскольку военнослужащие, как правило, живут и работают отдельно от остального населения, все их контакты, и в том числе дружеские связи обычно ограничены военной средой.
4. Идеология военного сознания. Классическая военная традиция особой ценностью признавала воинскую доблесть, и битва сама по себе считалась достойной прославления. В современной военной среде эти ценности в значительной мере исчезли или утратили былое значение. Современное “военное сознание” определяется отношениями сотрудничества, подчинением индивидуального начала интересам группы, приматом порядка и дисциплины.

Как это ни парадоксально, но современные военные лидеры в развитых странах обычно не склонны заниматься войной, и могут даже иногда выступить против более воинственных, чем они сами, политиков. Мировоззрение военных прежде всего отражает их стремление обеспечить организационную мощь армии и высокий уровень ее технической оснащенности. Хантингтон пишет по этому поводу:
Военные редко приветствуют войну. Они всегда говорят, что угроза войны требует наращивания вооружений, но крайне редко утверждают, что рост вооружения делает войну возможной или желаемой. Они всегда приветствуют приготовления к войне, но никогда не скажут, что они к ней готовы. Таким образом, в государственной политике профессиональные военные, как правило, представляют осторожное, консервативное и сдерживающее начало. Такова была их роль в большинстве современных государств, включая фашистскую Германию, коммунистическую Россию и демократическую Америку.11)

Вооруженные силы Великобритании

На развитие британских вооруженных сил в течение последних нескольких веков оказывали влияние два фактора: островное географическое положение страны, делавшее ее относительно защищенной от крупномасштабного вторжения иностранных войск, характерного для войн на континенте, и ее статус центра империи, бывшей в эпоху своего расцвета крупнейшей в мире. Военная мощь Великобритании в равной мере базировалась и на военно-морских силах, и на сухопутных войсках; при этом значительная часть ее солдат, начиная с восемнадцатого века, несла постоянную службу за пределами родины.

До Второй мировой войны

В семнадцатом веке английский парламент воспротивился формированию постоянной армии, отказавшись проголосовать за необходимые для этого налоги. Когда началась гражданская война, обеим сторонам пришлось создавать свои армии почти что на пустом месте. Первой постоянной армией Англии стала армия Кромвеля.
340
Это была высокооплачиваемая и хорошо дисциплинированная армия, но после Реставрации она была распущена. В свое время английские армии сыграли ключевую роль во “внутренней колониальной экспансии”, в результате которой и возникла современная Великобритания, объединившая Шотландию, Уэльс, Англию и Ирландию в “Соединенное Королевство”. Однако деятельность Кромвеля в Ирландии, а также высылка в эту страну протестантских поселенцев породила там раскол, не утративший своей остроты по сей день, — и сегодня британские войска вынуждены весьма активно действовать на севере острова.
Заморские интересы Великобритании требовали содержания сильного флота, который не вызывал той враждебной реакции (со стороны всех классов), с которой сталкивается крупная постоянная армия. Недоверие к действующей армии, в свою очередь, углублялось тем фактором, что со времен разгрома Наполеона и вплоть до Первой мировой войны Великобритания ни разу не оказывалась перед лицом действительно серьезной угрозы военного нашествия извне. Однако практически все это время британские вооруженные силы участвовали в разного рода стычках и войнах в колониях. Поэтому наиболее специфические традиции британской армии связаны именно с практикой основания и контролирования заморских колоний. Темпы роста британской армии в девятнадцатом и двадцатом веках намного отставали от темпов роста населения в целом. Части, базировавшиеся в самой стране, служили главным образом для набора и подготовки личного состава колониальных частей12). Парламент по-прежнему относился к действующей армии как к неизбежному злу и по-прежнему отдавал ее на откуп мелкопоместному дворянству (служившему основным источником пополнения офицерского корпуса) и сельскохозяйственным рабочим (резерву рядового и сержантского состава). Вплоть до 70-х годов XIX века офицеры покупали свои звания, а военную карьеру в основном делали в колониях, где проходило до двух третей времени их армейской службы.
В результате, несмотря на ведущую роль Великобритании в мировом промышленном развитии, ее военное руководство препятствовало внедрению механизации в армии. В области новых методов индустриализации войны англичане оказались одними из последних. В Великобритании не было обученных частей запаса, подобных тем, которые существовали у большинства континентальных держав уже задолго до конца девятнадцатого века. Согласно британской военной доктрине “Голубая Вода”, британской армии, при наличии сильного военного флота, практически не угрожала опасность ведения войны на территории континентальной Европы. К началу двадцатого века из всех ведущих держав только в Великобритании и Соединенных Штатах не существовало системы массового призыва на военную службу.
Участие Великобритании в Первой мировой войне стало серьезным поводом для пересмотра этой политики. Благодаря колоссальным усилиям по созданию “военной экономики” в 1914-1918 годах британской армии и флоту удалось обзавестись современным вооружением. Несмотря на это, британское военное превосходство начало постепенно отходить в прошлое. Британский флот, безраздельно господствовавший над морями на протяжении всего столетия, уступил ведущую роль флоту Соединенных Штатов. В результате реконструкции германской армии, произошедшей в 1930-х годах, развития и усиления вооруженных сил США, роста военной мощи Советского Союза и Японии Великобритания оказалась далеко позади.
341

После Второй мировой войны

Со времен окончания Второй мировой войны статус Великобритании как военной державы второго сорта становится все более и более очевидным, особенно на фоне усиливающегося влияния сверхдержав — Соединенных Штатов и Советского Союза. Отныне Великобритания - уже не центр громадной империи, а вполне рядовое государство средних размеров. Правда, и после 1945 года вооруженным силам Великобритании довелось участвовать в нескольких конфликтах в колониях (сегодня все они являются независимыми государствами) — в Малайе, Кении и на Кипре. Несколько раз имели место отдельные военные столкновения, например, в Суэце в 1950-х годах и, уже совсем недавно, на Фолклендах. Однако в целом послевоенный период — это период прогрессирующего сокращения военной мощи Великобритании, совпавшего с процессом деколонизации.
Послевоенная политика Великобритании заключалась в отказе от обязательной воинской повинности (хотя она сохранилась в большинстве стран и сегодня) с упором на относительно небольшую профессиональную армию, оснащенную ядерным оружием. В правительственном отчете 1957 года было заявлено о намерении начать “крупнейшую реформу военной политики, когда-либо проводившуюся в мирное время”. Вооруженные силы были сокращены вдвое, одновременно была отменена воинская повинность; был утвержден план по оснащению армии, авиации и флота ядерным оружием.
Фактически Великобритания — первая страна, попытавшаяся создать атомную бомбу. Во время войны исследования были перенесены в США на тех основаниях, что в Америке они были менее уязвимы для противника и что американцы имели большие ресурсы для реализации проекта. Уже в 1945 году комитет под председательством сэра Генри Тайзерда пришел к выводу, что обладание ядерным оружием должно стать основой будущей политики Великобритании в области обороны13). В 1947 году была разработана программа создания британского ядерного оружия, в 1952 году начались работы по производству водородной бомбы. К середине 1950-х планировалось создать собственную ракету-носитель, названную “Голубая молния”, однако довести дело до конца так и не удалось. Единственным средством доставки оставались бомбардировщики, пока, наконец, в 1967-1969 годах ее не сменила полученная у Соединенных Штатов и принятая на вооружение ракетная система “Полярис” (которую, согласно нынешним планам, предполагается заменить другой, тоже американской, системой “Трайдент”).
Одним из наиболее важных факторов, повлиявших на военную ситуацию в Великобритании в течение последних десятилетий, явилась серия соглашений, разрешавших США разместить в стране свое ядерное оружие. Начало данной политике было положено в 1958 году, когда тогдашний премьер-министр Гарольд Макмиллан дал согласие на размещение в Великобритании шестидесяти американских ракет класса “Тор”. Два года спустя в местечке Холи Лох была создана американская военная база, оснащенная ракетами класса “Полярис”. Сегодня в Великобритании размешено множество американских военных объектов. По сообщению Данкана Кэмпбелла. всего в стране сейчас насчитывается более сотни американских военных баз14).

Женщины и война

Война всегда была по преимуществу мужским занятием. Боевые части всех армий состояли из мужчин, мужчины были командирами и генералами; воинские идеалы, особенно риск, отвага и “чувство локтя”, всегда были именно мужскими идеалами. Восторженное отношение мужчин к войне и отсутствие среди воинов женщин послужили основанием для спекуляций на тему о том, что это различие закреплено генетически. Иными словами, мужчины якобы биологически предрасположены к агрессивному поведению, к борьбе с себе подобными, а женщины — нет. К числу сторонников такой точки зрения относятся некоторые авторы, попавшие под влияние идей социобиологии (см. главу 2, “Культура и общество”), а также часть феминисток. Эту мысль весьма убедительно высказала в 1868 году одна из первых писательниц-феминисток Элизабет Кэди Стэнтон:
Мужское начало — это разрушительная сила, жестокая, самовлюбленная, ненасытная, склонная к войне, захвату, приобретательству. В мире материальном и в мире морали она сеет лишь хаос, вражду, болезни и смерть. Вспомните, сколько кровавых и жестоких страниц открывает перед нами история!... Поскольку мужское начало всегда правило балом, оно с древних времен подавляло женское начало, уничтожало самые возвышенные качества, свойственные человеческой природе.15)
Быть может, добавляет к сказанному Стэнтон, мы смеем надеяться, что в будущем женские ценности — мягкость, забота, взаимопонимание — все же займут подобающее им место в жизни общества и станут противовесом агрессивным побуждениям мужчин. Этим ценностям привержена половина человечества, однако из-за доминирующего положения мужчин в общественной жизни они никогда не оказывали особого влияния на общество.
Насколько справедливо мнение, согласно которому мужчины предрасположены к войне в силу своих биологических особенностей, тогда как женщины нет? В целом факты не подтверждают этот тезис. Существование войны, как мы уже отмечали раньше, не может быть прямым образом связано с агрессивными побуждениями. До возникновения традиционных государств настоящих войн (кровопролитных сражений с большим числом убитых) практически не было. Государства ведут войны по причинам, не связанным с агрессивностью как таковой.
Более того, в военное время женщины нередко становились в строй вместе с мужчинами, и если не воевали сами, то активно поддерживали воинственные устремления. И хотя в подавляющем большинстве случаев в армии командовали мужчины, в истории случались и военачальники-женщины, вдохновенно ведшие 343 солдат в бой. Наиболее известные примеры — это Боадицея, военный вождь саксонцев, и Жанна д'Арк, возглавлявшая французскую армию в войне с англичанами в XV веке. Женщины-монархи (такие, как английская королева Елизавета I) брали на себя управление вооруженными силами страны и без колебаний провозглашали воинские ценности16).
Женские соединения есть в большинстве современных армий, хотя чаще всего женщины не принимают непосредственного участия в сражениях. В некоторых армиях женщин-новобранцев даже не обучают обращению с оружием и боевым приемам, однако чаще бывает наоборот. Израильские женщины-военнослужащие, например, входят в состав боевых частей, а во время второй мировой войны советские женщины также регулярно принимали участие в боевых действиях. В 1943 году, когда советская армия была наиболее сильной за все годы войны, женщины составляли 8% ее личного состава. Они были пулеметчицами и снайперами, а также артиллеристами и танкистами17). Военные воспоминания советской летчицы Нади Поповой, летавшей на бомбардировщике, ничем принципиально не отличаются от огромного числа воспоминаний воинов-мужчин: “Они уничтожали нас, а мы их... Я убила многих, но сама осталась жива... Война требует от человека, в числе прочего, умения убивать. Но я не думаю, что следует уравнивать убийство на войне с жестокостью, Я думаю, что риск, на который мы шли, и жертвы, приносимые нами друг для друга, сделали нас более добрыми, а не более жестокими”18).
Сегодня в большинстве западных армий женщин больше, чем когда-либо. Больше всего женщин в армии США — там их 10%. При этом они служат не в местах, удаленных от районов возможных конфликтов, а равномерно распределены по многочисленным “горячим точкам”. Наиболее воинственные из них ведут борьбу за отмену правил, препятствующих их включению в состав боевых соединений. По данным опросов, большинство женщин, служащих в американской армии, всецело одобрили бы подобный шаг. Стоит упомянуть и о том, что многие современные террористические группировки имеют в своих рядах женщин, играющих там такую же роль, как мужчины.
“Гражданские” женщины действительно нередко выступали против такого варварства, как война, однако столь же часто они поддерживали и восхваляли воинские ценности. Во все времена женщины ухаживали за ранеными и умирающими, “хранили тепло домашних очагов”, устраивали праздничные проводы и встречи героев. Во время обеих мировых войн женщины внесли неоценимый вклад в борьбу большинства воевавших стран, заменив на рабочих местах ушедших на фронт мужчин. Безусловно, женщинам довелось сыграть главную роль и в пацифистских организациях, особенно в Первую мировую войну, однако большинство женских организаций направляли свои усилия на скорейшее достижение победы. Так, незадолго до начала Первой мировой воины Эмилин Пэнкхерст, одна из лидеров женского движения начала 1900-х годов в Великобритании, открыто заявила о своей поддержке военных планов союзников. Издаваемый ею журнал “Суфражистка”, в сущности, полностью переориентировался на военную пропаганду, и в 1915 году был даже переименован в “Britannia”. Национальная американская ассоциация суфражисток 344 также провозгласила преданность женщин делу военной мобилизации страны и их приверженность таким добродетелям, как патриотизм и воинский долг.
В то время, как большинство женщин поддерживали проявления воинственности, находилось немало мужчин, которые, наоборот, отвергали войну и милитаристские ценности. Ряд известнейших религиозных лидеров в истории человечества, в том числе Будда и Христос, осудили войну и связанное с ней насилие (хотя, конечно, их приверженцы отнюдь не всегда следовали заветам своих учителей). В двадцатом веке крупнейшим проповедником идеи отказа от насилия был Махатма Ганди, индийский политический деятель, возглавлявший оппозицию британскому колониальному правлению в Индии. И хотя большинство некогда многочисленных сторонников пацифизма оказалось втянуто в ту или другую мировую войну, нашлись среди них немногие, кто отказался участвовать в каких бы то ни было военных действиях. Они делали свой выбор, несмотря на колоссальное давление со стороны властей, а также враждебное отношение к ним подавляющего большинства населения. Во время Второй мировой войны стало возможно официально зарегистрироваться в качестве сознательного уклониста (то есть человека, отказавшегося от военной службы по религиозным или моральным соображениям). Один такой уклонист, американец, описал свою поездку по стране к трудовому лагерю, куда помещались такие, как он. Его опыт весьма показателен. В том же поезде ехала группа новобранцев морской пехоты, и когда поезд прибыл к месту назначения, пассажиров встретили женщины, которые жаждали вручить им провизию и журналы, поскольку думали, что все прибывшие — солдаты. “Мы все вылезли из вагонов на рельсы, так что эти дамы никак не могли разобраться, кто из нас кто, и в конце концов у каждого в руках оказалась масса всякого добра. Когда же в толпе пронесся слух, что на этом поезде прибыло несколько желтобрюхих (сознательных уклонистов), дамы буквально пошли по рядам, стали хватать нас за руки и спрашивать: "Ты, что ли, этот чертов уклонист? Отдавай обратно мои булочки!"”19)
Высказывания современных феминисток на тему войны и гендерных различий очень часто напоминают идеи Стэнтон, провозглашенные ею столетие назад. Так, в книге “Вторая стадия” Бетти Фриден заявляет, что солдаты-женщины более своих коллег-мужчин склонны к состраданию и что это может способствовать уменьшению жестокости будущих конфликтов20). Однако данное утверждение звучит не слишком убедительно. Как выразился Эльстайн после проведения опроса среди женщин-военных, “настоящие женщины-военные так не рассуждают. Они солдаты, и точка”21).
Если в прошлом война или непосредственное участие в боевых действиях составляли исключительную монополию мужчин, то это было связано отнюдь не с биологическими различиями, изначально делающими один пол мягче и добрее другого. Мужчины попросту монополизировали войну так же, как и другие институты, в которых сосредоточена власть. Участие в войне предполагает серьезную подготовку и строгую дисциплину и требует от солдата готовности в любой момент отправиться туда, куда зовет воинский долг. На войне в основном сражаются молодые люди, в том возрасте, в котором женщины производят на свет потомство. Уделом женщин во все времена были семья и дом, и именно это надежно ограждало их от исполнения роли воина.
345

Женские антивоенные движения

Тем не менее, женщины обычно относятся к войне совсем по-иному, нежели мужчины, хотя различия такого рода, по-видимому, не являются генетически заданными и далеко не универсальны. Уже античные драмы содержат эпизоды, в которых женщины пытаются отговорить своих мужей и сыновей от военного похода или указывают на бессмысленность кровопролития. Часть феминисток с первых дней возникновения этого движения, то есть с XVIII века, неизменно стояла на позициях пацифизма. И хотя, как и в случае мужчин, женщины-пацифисты! составляли лишь меньшинство представительниц своего пола, им довелось сыграть заметную роль в борьбе, которую женское движение вело с обществом, где доминируют мужчины.
Женские пацифистские организации особенно активизировались в годы Первой мировой войны. Еще до ее начала женщины сыграли весьма существенную роль в международном движении за мир, усилившемся в первые годы двадцатого века. И хотя позднее многие изменили свои взгляды и вслед за Эмилин Пэнкхерст и другими лидерами феминисток начали поддерживать войну, другие остались твердыми сторонницами антивоенной позиции. В Соединенных Штатах, не вступавших в войну до 1917 года, женщины, боровшиеся против войны, не преследовались властями, как это было в Европе. В августе 1914 года в Нью-Йорке 15000 женщин приняли участие в мирной демонстрации, причем они отказались от предложений сотрудничества с мужчинами, сторонниками тех же взглядов. Широкую поддержку завоевала и “Женская партия за мир”, возникшая в том же году (хотя в это же время существовала организация с прямо противоположными целями — “Женское отделение Военно-морской Лиги”, выступавшая за усиление американской военной мощи). Без участия женщин антивоенная агитация в Соединенных Штатах в годы Первой мировой войны наверняка была бы очень слабой.
В 1915 году в Гааге, в Голландии, две европейские феминистки и пацифистки — Розика Швиммер и Эммелин Петик-Лоуренс — в союзе с “Женской партией за мир” организовали международную мирную конференцию женщин. Несмотря на разного рода препятствия со стороны большинства правительств, на нее прибыли делегатки из целого ряда стран. Эта конференция стала первой международной встречей, ставившей своей целью борьбу за мир и выработку принципов мирного соглашения между воюющими нациями. Участницы конференции столкнулись с издевательской, а порой и враждебной реакцией прессы. Вот типичный комментарий одной из лондонских газет, “Ивнинг Стандарт”: “Эти фанатички мира, — писала газета, — давно уже всем до смерти надоели”. Однако влияние конференции на дальнейшие события было глубоким и значительным. Президент Соединенных Штатов Вильсон, единственный западный руководитель, публично одобривший цели конференции, использовал ряд выдвинутых на ней идей в своих “Четырнадцати пунктах”, предложенных им в качестве основы для мирного договора в 1919 году.
Во время Второй мировой войны роль женских пацифистских организаций (как и аналогичных мужских) уменьшилась, поскольку тогда господствовало мнение, что нацизм — это угроза, с которой без военной силы справиться невозможно. Однако в послевоенный период, особенно с тех пор, как ядерное оружие получило широкое распространение, женские группы снова начинают активно участвовать в движениях за мир. Женские пацифистские объединения, такие, как “Акция женщин за ядерное разоружение” в США и “Женщины за мир” в Западной Германии и Нидерландах, появляются в большинстве западных стран. Аналогичные группы 346 существуют и в Восточной Европе, но там им постоянно приходится сталкиваться с противодействием властей.
Пожалуй, самым известным примером участия женщин в миротворческих делах является организация лагеря в Гринхэм Коммон в Великобритании. Гринхэм Коммон — место, где расположена военная база, на которой были размещены ядерные ракеты. В 1981 году вблизи этой базы женщины устроили мирный лагерь, который существовал несколько лет. Мужчинам не разрешалось присоединяться к акции. Основная цель членов лагеря — демонстрация протеста против ядерного оружия, кроме того, женщины нередко блокировали дорогу к базе, пытаясь таким образом воспрепятствовать въезду и выезду автоколонн с ядерным оружием. Как заметила одна из участниц, “лагеря мира — это не просто смелый жест протеста. Это эксперимент по ненасильственному сопротивлению, взятие на себя ответственности не только за то, что делается от нашего имени, но и за то, как мы сами ведем себя по отношению друг к другу... Раньше мужчины уходили на войну. Теперь женщины покидают свои дома во имя мира”22).

Военные, политики и общество
Военное правление и военное влияние

Во многих странах мира власть принадлежит (или в недавнем прошлом принадлежала) военным, в чьем подчинении находятся вооруженные силы. В нынешнем веке большинство стран Южной Америки и многие страны третьего мира в Африке, Азии и на Ближнем Востоке пережили военные перевороты. Во многих районах мира военное правление под тем или иным предлогом признается “нормальным”, причем за последние пятьдесят лет военных режимов стало не меньше, а даже больше. Лишь два типа общественного устройства проявили наличие некоторого иммунитета к военному правлению — это индустриальные либерально-демократические страны Запада и страны Восточной Европы, в том числе бывший Советский Союз. Но чем это объясняется? Почему во всех странах не может установиться военное правление, если военные обладают лучшей организацией, чем любые гражданские группы, и монопольно владеют наиболее мощным оружием?
Тому есть несколько причин. Во-первых, чем выше уровень индустриализации общества, тем более сложная административная система ему необходима. Будучи зависимыми от внутренних кодексов дисциплины и долга, вооруженные силы не приспособлены для управления сложным социальным порядком. Для этих целей нужны гражданские чиновники — это видно из опыта оккупационного военного правления союзников в Италии и Германии после Второй мировой войны. Несмотря на то, что им пришлось иметь дело с покорным и во всех отношениях послушным населением, а вовсе не с бунтовщиками, оккупационные войска сочли необходимым усилить военную администрацию значительным числом специализированных гражданских служащих.
Во-вторых, военные не обладают легитимностью, то есть общепризнанным правом на власть. Правление, основанное на силе, может быть только переходным. Любая группа, желающая удержать власть продолжительное время, должна восприниматься широкими кругами общественности как имеющая на это право. Получить право такого рода в обществах, имеющих прочные традиции гражданского 347 правления, военным чрезвычайно трудно. Как при многопартийных системах Запада, так и при однопартийных системах Восточной Европы механизмы государственного правления находятся в тесной зависимости от хорошо развитых партийных организаций.
В-третьих, в обществах, не имевших опыта военного правления, обычно поддерживается исторически сложившееся четкое деление на армию и полицейские части. В период формирования современной западной полиции, с начала и до середины XIX века, военные не раз привлекались для восстановления гражданского спокойствия. Однако чем успешнее гражданский порядок поддерживается полицией, тем более четко проявляется роль армии как средства защиты от внешней угрозы. Полиция может быть хорошо оснащенной, иметь собственные полувоенные формирования для подавления беспорядков, однако ее огневая мощь всегда значительно слабее армейской, и полиция, в отличие от армии, не способна совершить государственный переворот23). Если же гражданский порядок поддерживается исключительно силами полиции, а вооруженные силы занимаются только обороной, шансы на захват власти военными минимальны.
Отсюда не следует, что военное правление в индустриальных странах в принципе невозможно или что существует четкая граница между развитыми странами и странами третьего мира в том, что касается военного правления. Некоторым странам Запада и Восточной Европы, в том числе Испании, Португалии, Греции и Польше, пришлось в свое время пережить периоды военного правления.
Даже не находясь у власти, военные существенно влияют на политическую жизнь. Это с неизбежностью вытекает из того факта, что современные вооруженные силы содержатся за счет налогов, взимаемых правительством. Власть, которой военные добиваются, чтобы воздействовать на политические решения, может быть различной в разных современных обществах. В попытках оказать влияние или контролировать политическую жизнь и экономические процессы военные лидеры могут прибегать к самым различным средствам. На одном конце спектра — традиционные каналы воздействия на лидеров политического и экономического мира. В этом случае военные образуют такое же лобби, как и любая другая социальная группа, то есть не выходят за рамки обычной политической игры. На другом конце спектра — шантаж и запугивание гражданских чиновников, а также угрозы насилия или его применение. Так, в 1930-х годах в Японии армия была замешана в убийствах знаменитых политиков и профсоюзных деятелей, желая таким образом запугать остальных. Французские вооруженные силы в Алжире предприняли настоящий шантаж правительства, отказываясь повиноваться ему до тех пор, пока у власти не встанет генерал де Голль.

Военно-промышленный комплекс

Даже в тех обществах, где военные играют в политике ограниченную роль, интересы военных и промышленных кругов могут тесно переплетаться. Некоторые исследователи считают, что это особенно характерно для индустриальных стран с их мощным военным аппаратом. В свое время для обозначения интеграции военного и экономического развития в условиях современной войны президент Эйзенхауэр использовал термин военно-промышленный комплекс (ВПК). Первоначально этот термин возник в связи с попытками обеспечить систематическое приложение науки и технологии в военном производстве. Однако позднее Эйзенхауэр стал 348 воспринимать развитие военно-промышленных связей как нечто весьма тревожное, опасаясь, что власть военно-промышленного комплекса приобрела такие масштабы, что важнейшие решения в сфере социальной и политической жизни оказались вне поля деятельности политиков. Многие последующие авторы утверждали, что в результате холодной войны (периода враждебных отношений между США и СССР в 1950-60-х годах, приведшего к наращиванию вооружений обеими сторонами) особого размаха достигли ВПК Соединенных Штатов и Советского Союза.
Насколько обоснованна эта точка зрения? К сожалению, само представление о военно-промышленном комплексе часто оказывается недостаточно четким, а когда говорится о степени его влияния на политические решения, дело ограничивается скорее намеками, чем полноценным анализом. Однако для того, чтобы такая система доминировала в современной экономике, необходимо два условия: (1) процветание крупных отраслей современной экономики должно быть связано с военным производством и (2) вследствие этого люди, занимающие правительственные посты, вынуждены уступать промышленным требованиям военного руководства и производителей оружия.
В некоторых западных странах поставщиками оборонных ведомств являются гигантские корпорации. Около 3/4 фирм, имеющих крупнейшие военные контракты с правительством США, входят в список 500 виднейших корпораций Америки24). Существует немало документальных свидетельств наличия связей между военным руководством и высшим персоналом этих корпораций. В Советском Союзе, как уже было сказано, оборонные отрасли превосходили в технологическом отношении все остальные. В целом для советской экономики были характерны более высокие (в долевом отношении) расходы на нужды оборонных отраслей, чем для большинства западных стран. Но это еще не означает, что развитие основных производственных мощностей любой экономики будет связано в первую очередь с военным производством. Лишь немногие крупнейшие корпорации Америки участвуют в военном производстве. Но даже те из них, чья деятельность действительно зависит от военных контрактов, выпускают военную продукцию не постоянно, а сообразуясь с изменениями политического и экономического климата25).
Во время войны во Вьетнаме 40% всей продукции 25 крупнейших военных поставщиков в Соединенных Штатах выпускались по оборонным заказам. Через пятнадцать лет после окончания войны доля военной продукции сократилась до 10%26). Иными словами, степень вовлеченности в военное производство определяется политической ситуацией и насущными потребностями, а не наоборот. В основе своей это было верно и для Советского Союза. В том, что касалось военных расходов, решающее слово оставалось за руководителями Коммунистической партии.
Следовательно, ни в том, ни в другом обществе военно-промышленный комплекс не манипулирует гражданской политикой. Тем не менее, производство товаров и услуг, связанных с военными нуждами, занимает важное место в экономике этих обществ, и такие расходы являются предметом первоочередной политической озабоченности. Отсюда следует, что военные и промышленники иногда действуют как единое лобби и нередко способны оказывать существенное, как прямое, так и косвенное, воздействие на политический курс. В основном это верно и для других 349 индустриальных стран, хотя есть среди них и такие (Канада, например), где влияние военных минимально.

Вооруженные силы третьего мира

Почему в развивающихся странах так часто случаются государственные перевороты и так много военных правительств? Чтобы получить ответ, нужно понимать отличительные особенности этих обществ. Многие из них обладают лишь призрачной административной целостностью. Такие государства либо возникают на месте старых колоний, либо это “новые нации”, создававшиеся на территориях, где ранее не было централизованного правления. При колониальных режимах идеи демократии, как правило, не приветствовались, и когда такие режимы прекращали свое существование, то чувству национального единства почти не из чего было сформироваться. В странах, где население подчиняется многочисленным этническим, племенным и региональным законам и обычаям и где большая часть населения не знает и не хочет знать о механизмах централизованного правления, партийные системы весьма нестабильны. Гораздо более влиятельны группы, объединенные специфическими интересами, и в этих обстоятельствах военные как группа, обладающая собственными интересами и внутренней сплоченностью, нередко сразу выходят на политическую арену. Различие между армией и полицией в таких странах, как правило, достаточно неопределенно, причем каналом их взаимодействия часто выступают подразделения военной разведки, занятой, в первую очередь, обеспечением лояльности гражданского населения27). Отдельной и эффективной системы внутренней полиции, подобной полиции индустриальных стран, там не существует.
В большинстве “военизированных” стран третьего мира военное правление наблюдается в косвенной форме, когда у власти находится марионеточный лидер, действиями которого руководят военные. В случае, если он отклоняется от предписанного курса, происходит государственный переворот. На какое-то время власть оказывается непосредственно у военных, а затем ее передают другой марионетке.

Типы военного правления

Если военные стремятся к прямому правлению, они должны позаботиться о создании некой основы, позволяющей достаточно большой части населения признать их правление легитимным. Амос Перлмуттер выделяет три основных типа военного правления28). Первый тип, автократический, — обычная военная тирания, правление одного военного. В этом случае для захвата и удержания власти военный лидер непосредственно использует подчиненные ему вооруженные силы. Однако затем он обычно стремится обеспечить себе обширную народную поддержку и может занять пост президента. Никаких попыток проведения даже номинальных выборов при этом не предпринимается, но положение такого лидера становится сколько-нибудь стабильным лишь в том случае, если проводимая им политика находит поддержку среди какой-либо части населения. Примером является относительно недавнее правление Иди Амина в Уганде. Этот тип военного правления нестабилен, поскольку на одного лидера ложится слишком много разнообразных обязанностей 350 и полномочий, а также из-за отсутствия или непостоянства поддержки со стороны большинства населения. Восстание против такого правителя может быть удачным в том случае, если восставших поддержит часть армии.
Второй тип — олигархическое военное правление. В таком случае страной управляет группа военных заговорщиков, совершивших переворот, или хунта. Главой олигархии может быть как военное, так и гражданское лицо, но в любом случае его поддерживают исключительно вооруженные силы. В целях стабилизации своей власти правящая группа данного типа обычно стремится создать в стране некую видимость поддержки электората, хотя на самом деле результаты любых выборов целиком и полностью контролируются хунтой. В эту категорию попадает большое число недавних правительств стран Южной Америки, например, военный режим, правивший в Аргентине до 1985 года.
Третий тип — авторитарный преторианизм Это сплав военного и гражданского правления. Страной управляет коалиция военных и гражданских руководителей. Выборы существуют, но спектр кандидатов ограничивается партией или партиями, одобренными правящей группой. Такое правительство, возглавляемое генералом Зия Уль-Хаком, пришло к власти в Пакистане в 1978 году.

Терроризм и партизанские движения

В сравнении с традиционным социальным устройством современные общества гораздо более мирные я спокойные. Разумеется, и в них есть немало насилия — домашнего, уголовного и т. д. Однако вневременных обществах, за исключением тех, где существует сильное - революционное движение, нет внутренних сил, способных бросить вызов армия” В традиционных обществах ситуация была иной — правящая власть имела противников в лице местных военачальников, вождей, пиратов, разбойников и множества других лиц.

Терроризм

Понять, что такое терроризм, можно только на фоне относительного внутреннего спокойствия, царящего в современных государствах. Терроризм определяется как угроза насилия или его применение в политических целях группой или индивидом, не имеющими формальной политической власти и ставящими перед собой политические цели. Понимаемый таким образом, терроризм приобретает особое значение в современных государствах — прежде всего потому, что их правительства претендуют на монопольное право применения силы в политических целях, будь то давление на другое государство или настоящая война. Таким образом, терроризм пытается воспользоваться теми же символами легитимности, что и его главный противник — правительство. Как правило, террористы заявляют о “законности” своих акций, часто называют себя солдатами, используют военную терминологию 351 в названиях своих организаций — например, Ирландская Республиканская Армия (ИРА), Красные Бригады в Италии и так далее. Они любят говорить о “политических правах”, устраивают “суды”, выносят “приговоры” и осуществляют “казни”29).
Если население в большинстве своем не соглашается считать акции террористов законными военными операциями, то чаще всего оно рассматривает эти акции как опасный источник бессмысленного насилия. Один из персонажей пьесы Шона 0'Кейси “Тень стрелка”, говоря о вооруженном сопротивлении присутствию британской армии в Ирландии, так описывает свою позицию:
Страдают-то гражданские; когда кто-то устраивает засаду, они не знают, куда бежать. Так и получишь пулю в спину во имя спасения Ирландии. Я сам националист, что говорить... Я верю в свободу Ирландии и в то, что Англия не имеет права быть здесь, но стоит мне услышать, как какой-нибудь бандит говорит о смерти за народ, когда народ умирает из-за него, я чувствую, что во мне что-то противится.30)
Само слово терроризм родилось во время французской революции 1789 года. Тогда тысячи людей, в первую очередь аристократы, а потом и обычные граждане, стали жертвами политических преследований и были отправлены на гильотину. С тех пор многие правительства неоднократно применяли террор — насилие с целью устрашения. Особенно ужасающими были действия нацистов в Германии и органов безопасности в России при Сталине
За последние двести лет государства совершили куда больше преступлений против человеческой жизни и достоинства, чем мятежные группы. Тем не менее, в целях ясности полезно будет термин “терроризм” оставить для тех, кто специально ставит своей целью бросить вызов власти государства. Но даже и это определение не совсем точно. Террористы могут получать поддержку или просто быть частью более крупных организаций, которые на определенном этапе сами становится правящей властью. Некоторые деятели, ставшие впоследствии виднейшими фигурами в израильском правительстве, в 1940-е годы участвовали в террористической деятельности, добиваясь создания нового государства на территории тогдашней Палестины. В свою очередь, многие палестинцы сегодня рассматривают Организацию освобождения Палестины в качестве своего легитимного правительства, хотя она поддерживала действия, которые другими государствами расцениваются как террористические.

Партизанские движения

В двадцатом веке терроризм тесно связан с партизанскими движениями. Фактически их нельзя даже рассматривать раздельно. Единственное реальное различие между ними заключается в том, что действия партизан, как принято думать, направлены против военных объектов, а действия террористов — против гражданских, хотя на практике это различие весьма нечеткое. Партизаны — это не регулярные войска, они не обладают организованностью и мощью регулярных соединений. Спорадические акты насилия, совершаемые ими, служат средством привлечения внимания к их требованиям, потому что они не надеются победить в открытом бою. В двадцатом веке можно найти множество примеров партизанских движений и войн с участием групп самой разной политической направленности. Иные из них так и остались слабыми, другие были разгромлены превосходящими военными силами, но были и такие, которые добились радикальных политических перемен.
352

353
Движения сопротивления против немецких оккупантов во Франции, Голландии, Бельгии, Скандинавии, на оккупированных территориях России и в других странах во время Второй мировой войны действовали партизанскими методами. Это же относится и к движениям, возглавлявшимся Мао Цзэдуном в Китае и Фиделем Кастро на Кубе до захвата ими государственной власти. К партизанам относятся и алжирские повстанцы, вынудившие Францию положить конец колониальному правлению в этой стране в 1960-е годы; мятежники May May в Кении примерно в то же время; уругвайские тупамарос и аргентинские монтенейрос, действовавшие в 1960—70-х годах; группы, боровшиеся против американцев в Южном Вьетнаме во время вьетнамской войны; отряды исламистов, организовавшие сопротивление русским в Афганистане в 1980-е годы.
Партизанские организации обычно появлялись либо в условиях сурового политического гнета, либо при слишком неравном распределении богатства. Однако ситуации, в которых действуют партизаны, столь различны, что, как справедливо заметил Уолтер Лейкер31), почти не поддаются обобщениям.
Он дал описание важнейших характеристик партизанских войн двадцатого века, краткое изложение которых выглядит следующим образом:

1. Партизанские движения разворачиваются в относительно недоступных районах, в которых регулярная армия не может использовать свое численное превосходство и огневую мощь. Опорные пункты партизан обычно находятся в дикой и безлюдной местности — в горах, лесах, джунглях или болотах. Как правило. они периодически меняют местоположение своих баз, не давая противнику возможности нанести точный удар.
2. Партизанские войны обычно ведутся в регионах, как правило, уже имеющих богатую военную историю. Отчасти это обусловлено тем, что такие регионы представляют арену острейшей политической конкуренции различных партий 354 и движений. Таким образом, факторы, которые приводят к военному правлению, обуславливают и возникновение противостоящих им партизанских движений.
3. Партизанская война чаще всего начинается в слаборазвитых странах, традиционные социальные структуры которых оказались разрушенными в результате воздействия политических и экономических связей с индустриальным миром. Крестьяне, потерявшие прежнюю возможность добывать средства к существованию и желающие избежать кабалы у богатых землевладельцев, становятся источником людских ресурсов для партизанских движений.
4. В нынешнем веке велось три типа партизанских войн. Первый — военные действия, направленные против иностранных захватчиков; второй — война сепаратистского движения против центрального правительства (как в случае Ирландской Республиканской Армии); третий — борьба против правительства, подозреваемого в коррупции или эксплуатации (тупамарос и монтенейрос в Южной Америке).
5. Партизанская война развивалась в соответствии с модернизацией войны в целом. Партизанские движения не имеют того набора сложнейших вооружений, которым вооружены обычные армии, но они изобретают собственные эффективные средства борьбы, в частности, используют специфические условия районов, где они действуют. Так, вьетконговские партизаны во Вьетнаме, будучи очень плохо вооруженными по сравнению с американцами, выработали тактические приемы, которые в конце концов позволили им одержать верх над изощренной военной технологией противника. Частью этой тактики было применение разветвленной системы подземных ходов, в которых партизаны скрывались после своих вылазок.
6. Большинство партизанских движений действует отнюдь не автономно. Им оказывают финансовую и иную помощь государства, расположенные за пределами района непосредственных действий партизан. Такая поддержка, исходящая от одной из двух главных противостоящих друг другу военных группировок (центрами которых являлись Соединенные Штаты и Советский Союз) свидетельствовала о том, что партизанские движения часто оказывались лишь продолжением глобального соперничества этих двух сил. В частности, и США, и СССР предоставляли средства для партизанского движения в ряде частей Африки, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии.

Партизаны в городе

В течение последних двадцати лет тактика партизанских движений стала широко применяться группами, действующими в условиях городов, в особенности в Европе и Японии. Захват самолетов, похищение людей, убийства знаменитостей и организация взрывов стали привычным явлением для многих стран. Ответственные за эти действия силы придерживаются самых разных политических взглядов — от крайне левых до крайне правых — и включают множество сепаратистских и националистических групп. В конце 1960-х — начале 1970-х годов взрывами, похищениям и нападениями на военных и гражданских лиц занимались, в первую очередь, Ренго Сегун в Японии, Подразделение Красной Армии в Западной Германии и Красные бригады в Италии. В Соединенных Штатах к тактике насилия в условиях города обратились Метеорологи и Черные пантеры. В середине 1980-х в Милане, Париже, Берлине и других европейских городах прокатилась новая волна партизанского движения.
355
Большинство возникших тогда групп оказалось недолговечными, либо потому, что их деятельность натолкнулась на всеобщее осуждение и они не смогли наладить приток новых членов и денежных средств, либо вследствие удачных акций властей. Однако некоторые из них, особенно связанные с сепаратистскими движениями, имеют более прочные источники финансирования и провозглашают цели, пользующиеся определенной поддержкой у населения. К числу таких групп относятся, например, Ирландская Республиканская Армия и Баскская сепаратистская организация32).
Большинство террористических групп, в том числе и наиболее устойчивые организации, остаются немногочисленными. Они используют насилие для того, чтобы придать остроту некоторым общественным проблемам, создать у людей неуверенность, которая может заставить их усомниться в компетентности правительства, и найти поддержку в лице тех, на кого может произвести впечатление, что такие движения состоят не из “болтунов”, а из “серьезных людей”. Поскольку группы такого рода подвергаются все более активному преследованию со стороны государства и вынуждены действовать в обстановке все большей секретности, их связи с обществом в целом ослабевают, а акции становятся все более жестокими33).
В популярной литературе террористов принято изображать маньяками, обуреваемыми жаждой крови и не имеющими никаких разумных мотивов для своих действий34). Такие оценки, как правило, далеки от истины. Большинство групп, готовых пойти ради своих целей на применение насилия, имеют вполне четкие представления о том, почему они должны действовать именно так. И сколь бы противоречивыми ни были идеи террористов, сами они обычно не относятся к людям, ценящим насилие ради насилия. Отношение политической власти и широкой публики к террористам часто противоречиво и даже лицемерно. Они испытывают негодование по поводу жестокости групп, применяющих насильственные действия в их стране, и в то же самое время поддерживают и поощряют партизанские движения, использующие ту же самую тактику в других регионах мира. В чем разница между “борцом за свободу” и “террористом”? Террористы и партизаны присваивают себе право, которым государства всегда стремились распоряжаться монопольно — право применять насилие для достижения политических целей.

Глобальные военные расходы и вооружение

Мировые военные расходы шли по нарастающей с 1950-х до конца 1980-х. В 1977 году расходы на вооружение во всем мире перешли за отметку один миллиард долларов в день, т.е. траты достигли 50 миллионов долларов в час. К концу 1980-х эти показатели в реальном исчислении почти удвоились. В 1991 году глобальные военные расходы составили около 5% совокупного мирового дохода. Это больше объема производства всей Азии, если исключить Японию. Валовой национальный продукт Японии, которая обладает второй по мировому значению экономикой, превосходит глобальные расходы на вооружение лишь вдвое. Как выразился один автор, дело обстоит так, “как если бы в мировой экономике существовала еще одна "половинка Японии", правда, не признанная дипломатически”.
356
В свете окончания холодной войны мы можем ожидать сокращения расходов на военные цели в развитых странах мира. Расходы, связанные с вооружением, резко упали в России и других странах бывшего Советского Союза. США и их союзник — Германия — также планируют существенное сокращение оборонных расходов в ближайшие годы. Однако это приведет к увеличению нагрузки на экспорт вооружений, который должен будет компенсировать потери на внутреннем рынке. Нельзя с уверенностью сказать, что окончание холодной войны приведет к снижению “требований безопасности” в странах третьего мира, причем требований как внешнего, так и внутреннего порядка. Как мы увидим в следующих разделах, все это делает “глобальные дивиденды в пользу мира” весьма проблематичными.

Торговля оружием

До конца 1980-х годов на глобальные военные расходы определяющее влияние оказывала холодная война — антагонистическое соперничество Соединенных Штатов и бывшего Советского Союза. Каждая сторона не только тратила ежегодно громадные суммы на разработку вооружений и содержание большого количества военного персонала, но и создала обширные системы военных альянсов, нередко сочетая это с подготовкой вооруженных сил стран-союзников. Советы сосредоточили внимание на восточной Европе, но они также поставляли вооружение и готовили военные кадры для различных государств Ближнего Востока, Азии, Африки. США создали систему альянсов, охватившую большую часть земного шара. Элементом этой системы является, в частности. Североатлантический Союз (НАТО).
Основной объем мировой торговли в сфере вооружений, то есть торговли оружием, приходится на вооружения, продаваемые индустриальными странами государствам третьего мира. Долгое время ведущими экспортерами были СССР и США. В годы, предшествовавшие войне в Персидском заливе 1991 года, СССР и некоторые западные государства поставили и продали большое количество вооружений и другой продукции военного назначения Ираку, которому угрожала опасность проиграть войну с Ираном. Определенные виды этого вооружения, в особенности те, что были поставлены СССР, оказались устаревшими и не выдержали боевого противостояния с новейшими достижениями западной военной мысли. Однако и самые передовые технологические достижения предлагаются практически каждому, кто желает и может их купить.
Сложившаяся практика военной торговли и военных расходов приводит к углублению экономических различий между индустриальными и развивающимися странами (см. главу 16, “Глобализация социальной жизни”). Некоторые государства третьего мира тратят на военную продукцию и персонал не менее пятой части государственного дохода. Для Советского Союза экспорт вооружения в богатые нефтяные страны, такие, как Ливия и Ирак, был важным источником валютных поступлений.
Западные страны-экспортеры также получают значительный доход от торговли оружием. Разработка новых военных технологий — предприятие дорогостоящее как для правительства, так и для промышленных корпораций. Стоимость такого рода инвестиций может быть существенно уменьшена, если разрабатываемые вооружения можно успешно продать на мировом рынке. Однако страны третьего мира за собственные современные системы вооружений часто расплачиваются громадным напряжением своих экономик, гораздо более неустойчивых, чем у индустриальных стран.
357

Война и глобальная безопасность

Стал ли мир безопаснее в результате недавних политических изменений? Конечно, перспектива всеобщего ядерного уничтожения существенно уменьшилась, однако возможность ядерной войны не исчезла. В мире существует по меньшей мере 50 000 единиц ядерного оружия. Большинство из них находится в арсеналах США, России и других государств, бывших ранее частью СССР. Существенными запасами обладают также Великобритания, Франция и Китай, кроме того, Израиль уже некоторое время является ядерным государством. Соответствующими возможностями сегодня располагают Индия и Пакистан. Есть и другие государства, готовые продвинуться в этом направлении.
Как сдержать распространение ядерных вооружений, т.е. предотвратить их появление у стран, которые в настоящее время ими не обладают, — вот важнейшая проблема современности. Никто не станет утверждать, что глобальная безопасность возрастет, если ядерное оружие появится еще у 30-40 государств. Однако для западных держав, оправдывающих существование своих арсеналов необходимостью сдерживания агрессии, вряд ли должно быть неожиданным, если и другие страны захотят иметь такие же арсеналы по той же причине. И если некое государство приобретает эту возможность, то его соперник будет стремиться поступить подобным же образом.
Вероятность распространения между тем возрастает. Непосредственной опасности, проистекающей из распада СССР, по-видимому, удалось избежать. Ядерные вооружения, развернутые на территории двенадцати независимых государств, будут сосредоточены на территории России, где соответствующие меры безопасности и контроля могут быть обеспечены с большей вероятностью. Однако существуют серьезные сомнения относительно безопасности этих арсеналов в будущем, поскольку содержание вооружений и материалов в нормальном состоянии требует немалых издержек. Кроме того, другие страны могут завербовать ученых из бывшего Союза и использовать их опыт и знания.

Мир без войны?

Ядерное оружие — это не единственная разновидность разрушительных вооружений, которую способен изобрести человек. Например, химическое оружие дешево 358 в производстве. Ирак использовал его во время войны с Ираном в 1980-х и угрожал применить во время войны в Персидском заливе 1991 года.
Однако наше время — это время фундаментальных изменений в мировом порядке, и есть реальные возможности для достижения более безопасного мира, чем тот, что существует теперь. Опасности также легко различимы: к возможному распространению ядерного и других видов оружия массового уничтожения необходимо добавить влияние новых форм национализма, этнических и религиозных конфликтов, неравенство между богатыми и бедными странами — т. е. все потенциальные источники глобальных конфликтов. С другой стороны, один из важнейших факторов, способствовавших возникновению войн в прошлом, — стремление приобрести новые территории путем захвата — сегодня утратил свое значение. Современные общества гораздо более взаимозависимы, чем прежде, их границы по большей части фиксированы и приняты мировым сообществом государств. На сегодняшний день военные действия, включающие возможность ядерных ударов, стали настолько разрушительными, что их невозможно использовать для достижения реальных политических или экономических целей.

Краткое содержание

1. Войны — одна из наиболее характерных черт процесса возникновения первых государств. Войны и разного рода военные столкновения сыграли главную роль в определении карты современного мира. Возникновение современных армий неотделимо от индустриализации, начавшейся в XVIII веке. С тех пор ведущая роль в военном развитии принадлежит крупным корпорациям, занятым полностью или частично производством вооружений и внедрением технических новинок.
2. Войны не есть результат врожденных агрессивных инстинктов. Людей приходится учить убивать. Обычно войны ведутся с целью захвата территорий, ресурсов или являются следствием идеологических или религиозных противоречий.
3. Современные армии — это бюрократические организации, укомплектованные на уровне офицерского состава профессионалами-чиновниками. Армии высоко организованы, специализированы и иерархизированы. Сложность социального и политического устройства большинства современных государств служит препятствием к доминированию военных, и тем не менее армия очень часто играет весьма существенную роль в принятии политических решений.
4. Война всегда была преимущественно мужским занятием, хотя женщины, как правило, поддерживали войны, и сегодня в некоторых армиях женщины служат в боевых частях. Женщины также сыграли большую роль и в антивоенных кампаниях. Каких-либо врожденных причин, которые бы препятствовали женщинам участвовать в войне наравне с мужчинами, не существует. 359
5. В некоторых странах существует прямое военное правление, однако по большей части военные правительства нестабильны. Большинство военных режимов сосредоточено в странах третьего мира, однако некоторые индустриальные страны также переживали периоды военного правления.
6. Важной характеристикой современных обществ является способность армии и полиции обеспечить полный контроль над использованием силы. Террористические группы и партизанские движения претендуют на те же символы легитимности, что и регулярные армии и законные правительства.
7. По мере того, как преследования партизанских групп со стороны государства усиливаются, они действуют все более скрытно, а их акции становятся все более жестокими. Хотя государства препятствуют деятельности террористов внутри собственных границ, однако они нередко поощряют партизанские движения, пользующиеся теми же методами, если те действуют в других регионах мира.
8. Мы являемся первым поколением в истории человечества, живущим под угрозой полного уничтожения. К этой ситуации привела индустриализация войны. Однако сегодня государства находятся в такой тесной взаимосвязи, а последствия ядерной войны столь очевидны, что надежда на будущее без войны по-прежнему жива.

Основные понятия

Важнейшие термины

Дополнительная литература

Christopher Dandeker. Surveillance, Power and Modernity. Cambridge, 1990. Исследование развития систем власти в обществах, в которых особое внимание уделяется военным силам. 360
Robert С. North. War, Peace, Survival: Global Politics and Conceptual Synthesis. Oxford, 1990. Дискуссии о глобальном порядке в настоящем и возможности эволюции войны и насилия в будущем.
Michael Walzer. Just and Unjust Wars. London, 1992. Новая редакция классического обсуждения справедливости и бед войны.
Mary Kaldor et al. (eds). The World Military Order: The Impact of Military Technology on the Third World. New York: Praeger, 1979. Статьи, посвященные проблемам военных технологий в странах третьего мира.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология