Ахиезер А. Социокультурный словарь

ОГЛАВЛЕНИЕ

ИДЕАЛ - фокус системы ценностей, гиперцентр нравственного идеала (суб)культуры, личностной культуры, эмоционально и интеллектуально нацеливающей личность, общество на его достижение. И. совпадает с одним из полюсов исторически сложившейся дуальной оппозиции, например, с Правдой в ущерб кривде, с социализмом в ущерб капитализму я т.д. Воплощение И. при определенных условиях может стать основой объединения значительных масс людей, социальным интегратором, цементирующим общество. При анализе И.

на первый план выступает дуальная оппозиция, постоянно возникающая между И. и представлениями субъекта о реальности. Она воспринимается как нравственная, эмоциональная напряженность, которую необходимо ликвидировать, задача, которую нужно решить, т.е. подтянуть реальность под И., либо изменить И., либо и то и другое одновременно. И. может носить абстрактный характер. Однако люди могут быть мало озабочены этим, и подчас величайшие события мировой истории вдохновлены крайне туманным И. Это открывает возможность инверсионной ловушки, создает возможность для крайностей в принятии решений. И., однако, в той или иной форме всегда конкретизируется, т.e. прорабатывается через все бесконечное поле накопившихся социальных проблем, т.е. власти, собственности, раскола, экономического подъёма и т.д. От степени этой концентрации, глубины интерпретации зависит не только возможность реализации И., но выявление его жизнеспособности, степени его утопичности, а также того, не скрывается ли за И., например либеральным, в действительности другой, например соборный И. и т.д.

Социальная значимость И. определяется его массовой социальной базой. Чем ниже уровень багажа накопленной срединной культуры, тем сильнее инверсионный рывок к И. При этом результат может оказаться не только экстраполяцией древних идеалов на неадекватную ситуацию, но и попыткой существенно "перехлестнуть" древние образцы, отдаться не столько ему, например идеалу сельской общины, сколько логике, лежащей в её основе, в данном случае - логике уравнительности. Тем самым могут быть созданы химерические социальные отношения, например формы обобществления имущества, скота и т.д., дезорганизующие общество, рождающие отчуждение, создающие псевдоколлективистские, псевдообщинные формы жизни, где общиной должно стать всё многомиллионное общество, и т.д. Это нарушение социокультурного закона, т.е. реализация нефункциональных отношений, столь не похожих на древние образцы, но, тем не менее, они Являются крайним результатом И. уравнительности. При этом полученный результат отягощен по крайней мере двумя факторами, т.е. инерцией логики уравнительности, не корректированной в должной степени культурным опытом социальных изменений в необычных для этого И. условиях, а также попыткой правящей элиты в той или иной форме истолковывать, скорректировать воплощение И. в соответствии со своими представлениями о решении медиационной задачи.

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ ФЕТИШИЗМ - представление, что развитие общества определяется господствующей идеологией и что для изменения существующего порядка необходимо сменить идеологию, например, марксизм на православие. И. ф. - вера в возможность изменить массовое сознание посредством навязывания идей пропагандой и насилием вопреки исторически сложившемуся содержанию сознания. Это иллюзорное представление, как и вера в Моисеев жезл, пришло от древних представлений о полной зависимости человека от высших сил, от своеобразной иллюзии народничества, налагающей запрет на предположение, что идеология может сохранить господствующее положение, лишь имея корни в массовом сознании. При этом И.ф.

рассматривается как некоторая субстанция-субъект, носитель мирового зла. Различные формы идеологии при господстве И.ф. могут считаться по манихейскому принципу абсолютно противостоящими друг другу воплощениями мирового зла и высшей Правды.

Влияние идеологии на менталитет, на массовое сознание эпизодично и ограничено. Его можно проследить в феномене импринтинга, в формировании гибридных идеалов, а также при истолковании сложившихся представлений, например, при переводе представлений традиционного сознания, сельской общины на язык науки. Изменение массового сознания под влиянием идеологии происходит на весьма поверхностном уровне и в той степени, в какой это позволяет менталитет. Идеология пытается убедить человека в том, что его менталитет, представление о мире реализованы, воплощены в жизнь или неизбежно будут воплощены в данной государственности, под руководством определенных групп людей, партии, правящей элиты. На шестом этапе (застойном) второго глобального периода И.ф. пришел в упадок. Это выразилось не только в развитии разномыслия, но и в том, что правящая элита стала требовать от людей лишь внешнего соблюдения идеологического ритуала, позволяя иметь свое мнение. Это подготовило крах И.ф. при переходе к последнему этапу, преобладание иных форм фетишизма.

ИДЕОЛОГИЯ - защищаемая государством псевдокультура, формирующаяся при участии профессионаловидеологов и имеющая целью ответить на распад консенсуса, ставящего под угрозу возможность решения медиационной задачи особыми идеологическими методами. Потребность в И. возникает в ситуации, когда в разных значимых для интеграции большого общества - группах складываются стойкие различия в логике осмысления явлений. Например, в обществе может существовать значимая группа, которая склонна решать проблемы, резко противопоставляя друг другу полюса дуальных оппозиций, Правду и кривду, следовать в существенных случаях инверсионной логике. Одновременно может существовать группа, которая склонна решать проблемы посредством медиации.

Группы могут по-разному расценивать суть большого общества, пути решения медиационной задачи. Одни группы могут стремиться к той или иной версии синкретической государственности, тогда как другие - формировать гражданское общество, где на первый план выступает ответственная, инициативная, компетентная личность.

Дело может быть осложнено существованием заколдованного круга, т.е. ситуации, когда действия каждой из групп вызывают дискомфортное состояние у другой. В этой ситуации дискомфортное состояние может привести к катастрофической дезинтеграции общества. Потребность в И. возникает при переходе от локальных миров к большому обществу, при, формировании медиатора, при возникновении раскола, т.е. когда, невозможно "напрямую", прямо и непосредственно соединить массовое догосударственное сознание с реальной государственностью, когда государственность требует для своего существования соответствующего комфортного мифа. Для его формирования нужны культурные предпосылки, определенный уровень утилитаризма, который позволяет отказаться, хотя бы некоторому меньшинству, от представлений о естественной самоценности культуры. Это открывает возможность критического, даже циничного отношения к ценностям культуры, оценки субкультур как объекта манипулирования. Только это позволило сформировать гибридный идеал. парадоксальным образом соединяющий, отождествляющий различные противоречивые, даже враждебные ценности в единое синкретическое псевдоцелое. Такое слияние возникает на основе метафорического мышления, возможности хотя бы одной части общества рассматривать И. как некоторую метафору, тогда как другая часть общества может принимать её за "чистую монету", т.е. за нечто естественное, за то, что создаёт комфортное состояние. Тем самым, например, открывается возможность убедить массовое сознание, что государственность в действительности - лишь преходящее средство формирования идеальной общины, царства Правды, что оно существует лишь постольку, поскольку его делает необходимым борьба с оборотнями. Одновременно производится попытка убедить локальное сознание в том, что большое общество - в действительности - большой локальный мир, некоторое большое братство традиционного типа. И. выступает как способ завуалировать нарушение социокультурного закона, как акт согласия общества на приспособление к существующему социокультурному противоречию, к расколу, как парадоксальная попытка общества, правящей элиты приостановить рост дискомфортного состояния в результате осознания обществом, его частью этого обстоятельства. И. можно рассматривать как одно из ярких проявлений социокультурного закона в крайне сложной ситуации. В И. воплощается способность общества наполнить содержание культуры, определённых её фрагментов любым содержанием, вплоть до химер, соответствующим ценностям массового сознания, при одновременной неспособности изменить социальные отношения, которые, в отличие от содержания культуры, не могут меняться произвольно. Социальная функция И. - скрыть неспособность общества к преодолению несоответствия между утопиями массового сознания и реальными социальными отношениями, избежать краха этих отношений в результате выявления этого несоответствия.

Задачи И. заключаются в том, чтобы постоянно обеспечивать приток социальной энергии в распоряжение медиатора, государственности. Это делается, в частности, посредством формирования образа врага, опасностей, спасение от которых гарантируется приверженностью государству, "разоблачением" оборотней, постоянной поддержкой некоторой манихейской картины мира, соответствующей внутренней политике и одновременно существенно не расходящейся с представлениями массового сознания. Тем самым поддерживается партиципация к власти, энергия ненависти народа к врагу. Причем, "чем непонятнее зло, тем ожесточеннее и грубее борются с ним" (Чехов А.П. Верочка). Это достигается посредством различного рода моральных стимулов, апелляцией к ценностям, к необходимости братских отношений со всеми проживающими в этом государстве ради достижения общих целей и т.д. Это делается посредством обращения к идеям общего и личного блага в соответствии с уровнем развития утилитарных ценностей в массовом сознании.

Задача И. становится крайне сложной в условиях господства циклических типов социальных изменений, когда массовое сознание периодически переходит от одной крайности к противоположной, что препятствует решению медиационной задачи. Сложнее становится убедить изменившееся массовое сознание, перешедшее от поклонения тотему-вождю, который всех равнял, к ценностям своих локальных миров, что государственность как раз является проводником этих новых и одновременно извечных ценностей. И. при переходе от одного этапа к другому мечется между, с одной стороны, опасностью отпадения государственности от капризного массового сознания, что создает предпосылку стремления к непосредственному административному обеспечению интеграции, с другой стороны, опасностью партиципации, обращения к ценностям массового сознания. И то и другое грозит крахом государственности: первое в результате роста враждебности к государству как фактору дискомфортного состояния, а второе - в результате подчинения государственности массовому сознанию, не прошедшему школу государственного управления. При переходе от этапа к этапу И.

постоянно движется между двумя утопиями, т.е. между основным заблуждением интеллигенции и основным заблуждением массового сознания. На седьмом этапе обоих глобальных периодов обычные инверсионные переходы одновременно перекрывались инверсией, связанной с переходом одного глобального периода в последующий, что делало задачу И. особенно трудной (см. Соборно-либеральный идеал).

И. должна решать задачу обеспечения некоторой основы для выработки эффективных решений во все более сложных условиях. В противном случае, при достижении обществом определенной сложности, она не сможет обеспечить воспроизводство государственности. Поэтому И. тяготеет к науке, даже вопреки опасности её логики для решения медиационной задачи. (Наука, профессионализм). Наука постепенно превращает И. в предмет своих исследований. В частности, возникает задача анализа разных форм И. как носителей различных систем модальностей. Научный анализ И. ведёт к разоблачению её тайны, что несёт в себе угрозу И., её функционированию. Но и при этом И. не может обойтись без науки как средства достижения своих целей, что делает отношения между ними сложнейшей проблемой. При этом остается открытым вопрос о формировании научной И., т.е. И. на научных основах. В отличие от прошлого, когда подобный тезис выступал как некоторый идеологический "ход", лишенный научного содержания, он может стать реальностью, если наука сделает своим предметом реальное массовое сознание и реальные пути решения медиационной задачи.

Инверсионные колебания массовых настроений заставляли И. постоянно следовать за собой. Во втором глобальном периоде удалось избежать двух национальных катастроф, которые имели место при аналогичных переходах к новому этапу в первом глобальном периоде. Несмотря на то, что И. формировала комфортное состояние на каждом этапе, вопреки постоянным колебаниям массового сознания, тем не менее, во втором полупериоде существовало, хотя и колеблющееся, но тем не менее ощутимое осознание тайны И. Этому способствовал рост остаточного дискомфортного состояния, что выражалось прежде всего в обвинениях И. во лжи. Они признаны самой И. на седьмом этапе ("перестройка"), что может быть симптомом коренного инверсионного изменения её парадигматических оснований, перехода к третьему глобальному периоду. Если И.

второго периода является инверсией, противостоящей господствующему нравственному идеалу первого глобального периода, т.е. торжеством вселенской Правды, инверсионно сменившей Правду национальной идеи, то И. третьего периода может вернуться к господству нового варианта национальной идеи. И. третьего глобального периода формируется сегодня.

ИЕРАРХИЯ - важнейший организационный принцип сложных систем, включая общество. Ее формирование определяется необходимостью обеспечить возможность управления системой в целом и на всех этажах, например большим обществом, при одновременном сохранении нагрузки на каналы информации в допустимых пределах, превышение которых снижает возможности управления. Этот процесс составляет один из аспектов роста разнообразия общества. Каждый из уровней управления представляет собой определенную социальную группу, которые а целом на определенном этапе развития общества могут составить костяк сословного общества. Формирование сословий сталкивается с противодействием, с культурой, тяготеющей к уравнительности, к двухэлементной модели общества. В таком обществе И. стимулирует возникновение дискомфортного состояния, может вызвать вечевой бунт, антимедиацию. И. может быть снята в процессе развития демократии, т.е. способности гражданина нести реальную ответственность на каждом уровне управления, включаться в процесс принятия решений. Уничтожение социальной И. без соответствующего развития ответственности личности равносильно ликвидации разнообразия, точек роста, что означало бы развал общества.

ИЗБАВИТЕЛЬ - персонифицированное воплощение Правды; может быть перенесено на реальную личность, которая возводится в статус тотема, его потомка, "природного" царя и т.д. (например, на Пугачева, якобы знающего путь в царство Правды и способного повести туда народ). Человек, способный воплотиться в образ И., может претендовать на роль первого лица в большом обществе и реально стать им.

Однако удержать этот образ, играть соответствующую роль, находясь на вершине власти, возможно, лишь ограниченный промежуток времени. Это объясняется тем, что попытка воплотить утопию неизбежно вызывает через некоторое время рост дезорганизации, массовое дискомфортное состояние, возможность инверсионного отпадения от И., что может получить выражение в объявлении, что царь - антихрист и т.д.

ИЛЛЮЗИИ ИСТОРИИ - результат несоответствия реальных социально-исторических процессов, открываемых в конечном итоге наукой, и конкретно-исторических культурных форм, посредством которых эта реальность осваивается большинством. Например, поиски за событиями современного мира демонов, злобных вредителей, могущественных заговорщиков и т.д. являются результатом того, что в современный исторический процесс оказались втянуты также (суб) культуры, которые пытаются истолковать явления на основе древней мифологии как результат умысла некоторого скрытого субъекта, возможно, капризного животного, опасного колдуна, магических действий соседа и т.п. Возврат к подобным представлениям в современном динамичном и сложном мире может быть результатом, как и предпосылкой, антимедиации. Она возникает как ответ на дискомфортное состояние в обществе. При этом древние представления могут переводиться на язык современной науки (псевдонауки), например, такие слова, как классовый враг, буржуазия, империализм, жидомасоны и т.д.

являются новой интерпретацией старых представлений о бесах, нечистой силе, колдунах, антихристах, вредителях и т.д. Рассмотрение негативного явления как результата намеренного вредительства, происков мирового зла свидетельствуют, что представители этой субкультуры оказываются не в состоянии дать ответ на вызов истории на адекватном языке, в адекватной системе представлений и понятий. И. и. открывают путь лодям принимать друг друга за демонов, что создаёт ситуацию взаимного страха, превращения исторического творчества в избиение оборотней, т.е. самих себя.

ИМПРИНТИНГ - способность личности эмоционально воспринять новую идею, новый для неё элемент содержания культуры от источников, пользующихся у него авторитетом, например, от тотема, вождя, отца, учителя, радиокомментатора, референтной группы и т.д. И. может иметь место в определенных условиях, т.е.

когда новый элемент не вступает в противоречие с уже сложившейся личностной культурой, когда он восполняет некоторый культурный вакуум, отсутствие элемента культуры, отвечающей некоторой потребности, например, знаний, мнений и т.д., касающихся того или иного конкретного предмета. Например, А может убедить Б, что В украл кошелёк. Это возможно при соблюдении ряда условий: если А авторитет для Б, если Б враждебен или равнодушен к В, или он ничего о нём не знает; если Б допускает само существование преступности и, возможно, не исключает, что кошелёк мог действительно существовать; если Б считает приемлемой процедуру объявления человека вором на основе авторитетного мнения, а не, например, судебной процедуры. Очевидно, что несоблюдение хотя бы одного из этих условий не даст И.

И. - ключ к пониманию того, что одни идеи могут быть быстро усвоены широкими массами под идеологическим воздействием, например, новая интерпретация носителей зла, а другие - нет, например, требования массового овладения качественно новыми видами труда, перехода к рынку, отказа от местничества и ведомственности и т.д. Причина этого различия в том, что во втором случае попытка внедрить новые идеи сталкивается с исторически сложившимся менталитетом, с его устойчивыми интерпретациями, стойко передающимися из поколения в поколения, что исключает действия И. В первом случае И. действует в рамках менталитета, меняя лишь одну неустойчивую интерпретацию на другую.

Распространение либеральных ценностей уменьшает возможности И., так как они требуют диалога, доказательств, интерпретации, соблюдения особых процедур, ориентации на некоторые принципы; например, на презумпцию невиновности. Это существенно ограничивает возможность одним словом объявить человека вредителем, врагом народа, агентом иностранной разведки и т.д.

И. используется как важное средство в идеологической деятельности правящей элиты, где в максимальной степени учитывается специфика культуры различных групп населения.

ИНВЕРСИОННАЯ ЛОВУШКА - результат стремления человека утвердить через инверсию исторически сложившийся нравственный идеал, не замечая, что социальные условия существенно изменились, что приводит к резкому возрастанию социокультурного противоречия, к неожиданным, подчас трагическим результатам и к быстрому нарастанию дискомфортного состояния.

И.л. основана на абсолютизации инверсии, т.е. на вере, что отказ от зла, заблуждения и т.д. автоматически приводит к добру, истине и т.д., а не скажем, к ещё худшему злу, к иному заблуждению. Эта логика нашла свой отражение и развитие в идеях революционеров, в словах М.Бакунина: "Страсть к разрушению есть творческая страсть". Отзвуки этой идеи можно видеть в словах Наполеона, которые любил Ленин: "Сначала надо ввязаться в дело, а там посмотрим". Иначе говоря, разрушение старого строя автоматически или почти автоматически, при условии захвата власти соответствующими людьми, приводит к торжеству общества Правды. И.л.

смертельно опасна в сложном изменяющемся обществе, что требует запрета на инверсию. И. л. имеет место и на обыденном уровне, когда поиск разумных решений подменяется бездумной архаичной схемой (штурмовщина, повседневность ).

ИНВЕРСИЯ - элементарная логическая клеточка мышления, смыслообразования, деятельности, социальных изменений. И. совместно с медиацией составляет дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. И. характеризуется абсолютизацией полярностей и минимизацией интереса к их взаимопроникновению друг через друга. По логике И. каждое явление - оборотень. т.е. способно, прикоснувшись к противоположному полюсу, стать своей противоположностью, превратиться из добра в зло, из человека в животное и т.д., подменяя один полюс другим. И. может выступать как господствующая форма, содержащая медиацию "под собой" в скрытом, неразвитом виде, что свидетельствует о господстве эмоциональных механизмов принятия решений. Но И. может быть оттеснена на задний плен, выступать как подчиненный момент медиации. Она никогда полностью не исчезает, всегда присутствует хотя бы как психологический импульс. Мышление, следующее инверсионной логике, осмысляет самого субъекта мышления и его действия через переход от его отождествления с одним из полюсов соответствующей дуальной оппозиции (оппозиций: добро - зло, красивый - уродливый, полезный - вредный и так до бесконечности) к отождествлению с противоположным полюсом. Например, И. является переходом от оценки данного человека как друга, воплощения добра к его оценке как врага. И. выступает как отпадение от одного полюса оппозиции и одновременно партиципации к другому. И. - тождество этих понятий. Она существует как инверсионный цикл в единстве прямой и обратной И. Обратная И. возникает в результате роста внутренних противоречий, конфликтов в процессе прямой И. Разница между прямой и обратной И. носит относительный характер.

Инверсионный переход от полюса к противоположному, т.е. оборачивание явления одним полюсом, чтобы затем обратиться другим, носит быстрый, логически моментальный, вневременной характер. Человек с господствующей инверсионной логикой психологически не выносит трудностей перехода. Их надо моментально проскочить как зону повышенной радиации. Само оборачивание - результат эмоционального возбуждения субъекта. Оно - реакция на дискомфортное состояние, возникающее в результате кризиса сложившегося отождествления того или иного явления, например данного человека с другом, в результате его реального или мнимого предательства, клеветы на него, роста собственной раздражительности, фобий субъекта, стремлений объяснить внешними силами свои просчеты. Возникающий эмоциональный взрыв через своеобразную нультранспортировку, посредством которой фантасты мгновенно переносят своих героев в отдаленные точки пространства, перебрасывает субъекта от одного состояния к противоположному, от дискомфортного к комфортному, т.е. в естественный мир данной культуры. Этот акт позволяет осмыслить ранее неупорядоченную, хаотическую реальность. Эмоциональная потребность в И. связана с напряженной, возможно, стрессовой в крайних формах ситуацией, с избытком или, наоборот, с недостатком информации, с необходимостью быстро, моментально найти выход из критической, дискомфортной ситуации. И. как таковая не знает проблемности. Она естественна для сознания с господствующим эмоциональным механизмом решений, не знающего рациональных путей формирования новых промежуточных вариантов. При абсолютизации И. человек не рассматривается как субъект, так как он выносит радение импульсивно, следуя ситуации, способной быть стимулом включения, переключения инверсионного механизма. Человек в И. как бы следует приказам извне, идущим из культура, от ситуации. Последовательная И. характеризуется игнорированием, отрицанием самой возможности некоторого третьего, срединной культуры, которым нет места в дуальной оппозиции. Отсюда возможность, которая реализуется лишь в особых исторических условиях раскола, т.е. абсолютизация полярностей дуальной оппозиции, игнорирование перехода между ними. Сам характер оборотнической логики исключает возможность пребывать мыслью, смыслом, действием где-то между полярностями. Разумеется, реально такие "аварии" происходят, но это измена принципу, на которую приходится идти, но которая лишь даёт новый импульс И. Решение на основе И., по сути дела, - не результат позитивного выбора, мучительного поиска, но, возможно, длительного накапливания дискомфорта. И. - способность оперировать уже сложившейся культурой, т.е. олицетворяет её консервативную сторону. Здесь нет проблем, т.е. созидание уже содержится в разрушении, так как отказ от одной оппозиции - не предпосылка перехода к другой, но и есть буквально сам этот переход, само оборачивание. В этом важнейшее проявление сути синкретизма. При переворачивании страницы уже известного текста появление нового текста происходит автоматически. Подобная логика возможна в статичных условиях, в неизменном мире. К господство характерно для культур, ориентированных на постоянное воспроизводство мира в его ранее сложившихся формах. Оно господствует в традиционной цивилизации, но никогда не является единственным. Для инверсионной логики характерен монолог, способность отвечать на любую опасность, на любой вызов истории уже апробированным опытом истории. Однако в жизни реального человека И., инверсионная логика никогда не исчерпывает всю логику, что позволяет рассматривать человека как субъекта на всех этапах развития общества, во всех культурах.

Дуальная оппозиция, будучи исходной клеточкой деятельности, тем самым делает И. исходной логической формой человеческой истории, прежде всего массовых процессов. Рост дезорганизации в обществе, массовых фобий против носителей мирового зла, разоблаченных оборотней может вызвать резкий инверсионный взрыв, выражающийся в форме бунта, погрома, массовых беспорядков, несет в себе опасность косы инверсии для государственности, для слоев населения, рассматриваемых как носители зла. В менее ярких формах И.

пронизывает всё поведение человека, является одним из необходимых элементов объяснения механизмов индивидуального и массового поведения, скрытой пружины исторических событий. Власть иногда специально пытается вызвать И., вписаться в неё, например, натравливание народа на бояр Иваном IV, выдвижение лозунга "грабь награбленное" после 1917 года, культурная революция в Китае и т.д., т.е. попытка вызвать массовый гнев народа против тех или иных внешних и внутренних врагов, что вызывается стремлением правящей элиты усилить поступление социальной энергии для укрепления медиатора используя эффект парусника. Однако возможность вызвать инверсию чисто бюрократическими методами весьма ограничена. Кроме того, это опасно, так как И. крайне трудно поддаётся институциализации и в конечном итоге, как правило, оборачивается против власти. Возникает опасность инверсионной ловушки. Ее избежать можно, следуя закону запрета на инверсию.

И. имеет громадное значение в механизме функционирования нравственного идеала, так как сам нравственный идеал амбивалентен. В особо сложных условиях, т.е. когда он подвергается определенному разложению, дезорганизации, массовая И. может привести к попытке отрицания господствующей нравственности до самих её глубин, для утверждения некоторого неустойчивого нравственного гибрида. В этом случае в условиях мощной антимедиации могут иметь место не только чудовищные массовые акты безнравственности, но и их институциализация, превращение в массовую руководимую медиатором нравственно разрушительную деятельность. Она выражается в терроре, лжи, вероломстве и т.д., в вере, что добро всё, что соответствует отрицанию старого для утверждения нового. В действительности это было крайней попыткой использования всего богатства культуры для её уничтожения.

В истории мышления И. постоянно дополняется и оттесняется медиацией, диалогом, поисками выхода за рамки сложившихся дуальных оппозиций. Это ярко выражается в вялых инверсиях, т.е. медленном движении от одного полюса к другому, которое может даже не достигнуть противоположного полюса, повернуть назад. Это имеет громадное значение для понимания сложных исторических процессов (см.: Модифицированный инверсионный цикл, Глобальный модифицированный инверсионный цикл).

При этом логика мышления, деятельности, исторического процесса существенно усложняется. Развиваются сложные циклы истории составляющие реальное содержание глобальных периодов, охватывающих значительные отрезки человеческой истории. Развитие медиации отодвигает И. на задний план в жизни общества, что окончательно происходит в либеральной цивилизации, ориентированной на развитие.

И., как и всякая важная логическая форма, является структурообразующим фактором формирования мифологии, содержания массового сознания, а также философских систем. Наиболее ярким примером теоретической, элитарной трактовки И. является манихейство, а также доведенная до крайности концепция классовой борьбы, отрицающая ценность и реальность целостного мира и т.д.

ИНЕРЦИЯ ИСТОРИИ - стремление личности, сообществ, общества в целом в своих поступках и целях следовать оправдавшему себя прошлому опыту, запечатленному в культуре, его экстраполировать в настоящее и будущее, следовать сложившимся образцам, в частности в циклах истории в пульсации. И. и. - противоположность социальному изменению, т.е. отказу следовать атому опыту, И. и. - консервативная сторона человеческой истории, давление прошлого на настоящее и будущее, ориентация людей, их идеалов, гиперцентра на организацию деятельности по образцу прошлого, стремление искать в нем ответы на постоянно возникающие вопросы. На основе И. и. осуществляется единство человеческой истории, культуры, нравственности и т. д. И. и. концентрируется в организованном в культуру опыте человеческой истории, в оценке этой культуры ее картины мира как комфортной, единственно приемлемой, естественной, что прочно привязывает людей к прошлому. Без этой способности история постоянно погружалась бы в разрушительный хаос новшеств.

Тем не менее И. и. несет в себе опасность того, что в изменившихся обстоятельствах она может оказаться фактором возрастающей дезорганизации, переходящей в кризис, в катастрофические необратимые изменения.

Эта опасность возникает с особой остротой в промежуточной цивилизации, когда общество еще не выработало культуру в соответствующих масштабах, ориентированную на изменения, на конструктивную критику историк, т. е. способность критически относиться к накопленному историческому опыту, но уже встало перед возрастающим потоком новшеств, встало на путь модернизации. Человек углубляя медиацию, способен качественно углублять опыт истории, тормозить инверсию, оттеснять ее на задний план.

ИНТЕГРАТОРЫ СОЦИАЛЬНЫЕ - институты, постоянно воссоздающие ценности и отношения, антиэнтропийные узлы социокультурной жизни общества, Нацеливающие человека на сохранение, воссоздание, воспроизводство интеграции общества, отдельных сообществ, Каждой личности. Они направлены на предотвращение опасного перехода через порог роста дезинтеграции общества. Рост разнообразия, развитие противоречий, конфликтов, энтропийных процессов, внешнего давления постоянно разрушает сложившиеся И.

с., без совершенствования которых само существование общества, культуры, всех типов отношений может подвергнуться возрастающей угрозе дезорганизации. В основе всех И. с. лежит творческая человеческая деятельность. Важнейший из интеграторов - культура, обеспечивающая направленность деятельности каждого человека на воспроизводство общества в его целостности, обеспечивающая организацию его ресурсов на решение медиационной задачи для поддержания жизненно важных параметров общества в необходимых границах. В качестве других И. с. можно назвать нравственный идеал, государство, бюрократию, престиж, деньги, идеологию и т. д. Для традиционного общества характерны И. о., обеспечивающие сохранение неизменности общества, оправдавшего себя содержания культуры и организаций, запрет инноваций, превосходящих некоторый шаг новизны, включая и те, которые, казалось, носят полезный характер, например, дают приращение знаний, эффективности и т. д. Для И. о. традиционного общества характерна борьба с ростом разнообразия, стремление к уравнительности, унификации, одномыслию, монологу, подчинение функций деятельности, оправдавших себя, формам организации, сохранение организационных связей, обеспечение интеграции посредством косы инверсии.

Для либеральной цивилизации характерно господство стремления постепенно перенести центр обеспечения интеграции в личное сознание и деятельность, которая посредством демократических институтов, диалога, включения во всеобщую связь через финансово-рыночную систему, массовые коммуникации, гласность, обеспечение информированности и т. д. решает свои локальные проблемы в единстве с обществом в целом, разрешает противоречия между собой и обществом. Для промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, характерна мучительная попытка совместить оба типа И. с. Они постоянно дезорганизуют друг друга, постоянно угрожают переходом опасного порога, что заставляет общество все время инверсионным образом хвататься за один тип интеграторов в ущерб другим с тем, чтобы после выявлений явного роста опасного дискомфортного состояния перейти к противоположной крайности. Каждый такой инверсионный переход дает определенную передышку, создает определенный уровень комфортности и, возможно, обеспечивает иллюзию спокойствия и благополучия. Однако односторонность, разрушающая амбивалентность, неизбежно приводит к росту в различных группах дискомфортного состояния, возможно, по причинам, прямо противоположным, например, в одних случаях в результате роста разнообразия, в других случаях - в результате его отсутствия и т.д.

ИНТЕГРАЦИЯ - единство функциональное и структурное, культурное и организационное всех элементов общества, требующее развития ответственности за целое. И. составляет с расколом, а также дезинтеграцией соответствующие дуальные оппозиции, полюса которых находятся в отношении амбивалентности, И. - результат и условие воспроизводства общества как субъекта, она включает культурную и социальную И. В основе И. лежит массовый нравственный идеал, объединяющий значимую часть народа. И. - творческая способность личности, общества включать элементы растущего разнообразия, новшества, результаты энтропийных процессов в культуре, в человеческих отношениях, в природе и т. д. в свою (суб) культуру и организацию общества. Успешные результаты такой деятельности должны рассматриваться как комфортные, как преодолевающие хаотическое дискомфортное состояние. И. культуры и И. социальных отношений носит различный характер, что может служить одной из иллюстраций социокультурного закона. Культура системна, она интегрирована по самой своей природе так как формирует целостную основу для воспроизводства общества, для всех форм диалога, для взаимопроникновения всех личностей, для определенного тождества всех людей одного общества. И. же общества всегда относительна, так как каждый человек осваивает лишь определенный аспект накопленного культурного богатства. Груз истории тянет к локализму, к идеалу самодостаточности частей, что однако, не может быть реализовано как утопия. Рост локализма в России сегодня порождает сильные стремления превратить части общества а особые образования. В этом направлении развиваются предприятия, вставшие на путь автаркии, возникает битва суверенитетов вплоть до местных советов. Однако результатом могут быть нежизнеспособные образования, так как эта организационная дезинтеграция не сопровождается ростом культурной ценности И. Важное значение имеет слабость элементарной торговли как связывающего фактора, нагромождение проблем между частями и целым.

Существуют, однако, и противоположно действующие факторы, прежде всего хозяйственная зависимость частей от целого, страх, что процесс дезинтеграции вызовет серьезные конфликты, общую или локальную дестабилизацию. Важное значение имеет и сила исторической традиции целостного общества, и для определенной части населения - имперские амбиции.

Механизмы И. не остаются неизменными. Она на первых этапах развития общества в локальных сообществах приобрела характер жесткой зависимости личности от своего локального мира, вплоть до крепостничества.

Возникновение большого общества связано с появлением такого института И. как государство, которое означало появление отчужденных от общества социальных групп профессионалов И., стремящихся управлять обществом, обеспечить воспроизводство его И. Рост в обществе свободы, если этот процесс реально происходит, ослабляет зависимость личности от государства, что открывает возможность ослабления организационной И. и усиления И. через культуру. Это связано с развитием личностной культуры, с осознанием ценности И., необходимости роста за нее ответственности, Одновременно может изменяться культурное основание И. Ее этнический национальный характер замещается, прорастает представлением о личной ответственности гражданина, возникает гражданское общество, правовое государство, специфические для них демократические институты И. Это открывает возможность укрепления И. общества, всего человечества, роста независимости частей, их свобода при ослаблении жесткости организационных форм И. С ростом сложности общества должна возрастать способность воспроизводить И. Ее отставание усиливают дезорганизацию, конфликт между целым и специфическими частями, стимулирует дискомфортное состояние, страх перед хаосом и дезорганизацией, что приводит либо к поиску путей дальнейшей И., либо к катастрофической дезорганизации.

В условиях либеральной цивилизации И. достигается через развитие, постоянное углубление нравственного идеала, развитие диалога, плюрализма, медиации. И. в условиях традиционной цивилизации достигается периодическим использованием косы инверсии, например посредством всеобщего бунта против нарушения идеала уравнительности. Усложнение общества, рост его динамизма, плюрализма требует отказа от господства инверсионных методов И., разрушающих сложные системы, требует господства медиации, обеспечивающей И.

через развитие. И. в условиях общества промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, достигается в процессе опасного балансирования между двумя исключающими друг друга принципами жизни. Значение раскола заключается в том, что он ставит И. на грань возможного. Внутренние противоречия И. проявляются в том, что слабость одних ее форм, например, культурной, экономической усиливают другие формы, прежде всего административно-организационные. Такие перекосы могут быть фактором роста дискомфортного состояния.

Борьба за И. в обществе, пытающемся встать на путь демократии, превращения в гражданское общество, на путь построения правового государства есть прежде всего постоянный поиск путей возрастания значимости культурных механизмов И., путей сочетания ее с уровнем развития свободы и ответственности, что требует постоянного улучшения количественных и качественных параметров И., например, возможности выделения неорганически включенных в целое частей, вставших на путь самостоятельной И. Это предполагает ослабление организационных связей, но усиление диалога между самостоятельными новыми ценностями, что открывает путь для формирования более высоких форм И. Попытка свести борьбу за И. к укреплению ее организационных и административных форм может дать кратковременный эффект, но в конечном итоге привести к катастрофической дезинтеграции. В этой области необходим постоянный поиск меры.

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ - социокультурная группа, рассмотренная через дуальную оппозиция: духовная элита - почва, а также с точки зрения оппозиции: правящая элита - почва, что придает границам этой группы некоторую неопределенность. В своих крайних формах И. сливается с этими полюсами оппозиции, что приводит к ее самоотрицанию как И. И. принципиально отлична от духовкой элиты тем, что в качестве основы, возможно, скрытой, культивирует ценности массового сознания. Но И. принципиально отлична от почвы тем, что пытается излагать свои ценности на языке иллюзорно понятого всеобщего, на языке высшей (псевдо)культуры, (псевдо)науки. И. распадается на группы, которые тяготеют к этим полюсам или, наоборот, пытаются занять некоторое независимое промежуточное положение между ними. Рассмотрение И. вне взаимопроникновения с полюсами этих оппозиций не имеет смысла. Значение И. прежде всего в том, что она в силу своего промежуточного положения постоянно занимается интерпретацией субкультур указанных оппозиций, перекидывая мосты между ними. Поэтому можно говорить о промежуточности И. Особенное значение этой деятельности возрастает в условиях раскола, когда ослабляется возможность коммуникаций групп, тяготеющих к полюсам указанных оппозиций.

Раскол вызывает у И. мощное дискомфортное состояние. Свой отрыв от почвы И. воспринимала как отпадение, свою жизнь - как стремление его преодолеть, слиться с народом как с тотемом, пережить партиципацию даже через жертвенное самоотрицание, мучительную инициацию. Иначе говоря, И. рассматривает народ как тотем, как предмет некритического преклонения. Отсюда народничество в его разных формах. И. с легкостью через инверсию переходит от оценки народа как тотема к его оценке как антитотема (Народ "несознателен", "не готов для тех или иных акций" и т. д.). Для. И. характерно стремление "жить вне себя", т.е. приобщаться к ценностям идущим извне. Этот ужас перед своим промежуточным положением вытекал из господства манихейской культуры, отрицающей возможность существования среднего, промежуточного. И. Приобретает особое значение как своеобразный мост между расколотыми частями общества, как переводчик, коммуникатор между ними. Своим образованием она приобщалась к ценностям большого общества, к абстрактным понятиям науки, что мешало ей слиться с народом. Вместе с тем груз ценностей почвы мешал ей слиться с духовной и правящей элитой, ценностями развития личности и даже препятствовал вере в свое право на существование как особой группы. Отсюда мучительные попытки ликвидировать раскол любыми путями, либо перекинуть мост между расколотыми частями общества, между массовым сознанием и высшей культурой, стремясь поднять первое, например дать грамоту, либо снизить второе до уровня банальностей, до уровня серого творчества, до фольклора и лубка. Эта тенденция в своем стремлении слиться с массовым сознанием опускается до крайних форм антимедиации и доводит культуру подчас до максимально примитивных форм. Одновременно промежуточная И. стимулировала определенное повышение образовательного уровня народа, роста грамотности технических знаний. Все более важную роль И. сыграла для перевода представлений массового сознания, прежде всего образов зла, т. е. факторов, вызывающих дискомфортное состояние, на язык современной науки (псевдонауки). Например, колдун, антихрист, бес и т. д. превратились в буржуазию, империализм, вредителей, масонов и т.д., что сделало И., ее часть рупором массового антигосударственного сознания, его интерпретатором. Часть И., ушедшая в революцию, пыталась победить раскол посредством уничтожения власти правящих, образованных классов и тем самым восстановить идеал социальной однородности, искусственно вызвать массовую инверсию посредством терроризма, выработки на уровне массового сознания классовой версии мирового зла. Тем самым она пыталась вызвать социально политический переворот, всеобщий бунт, революцию, сокрушающие бюрократическую государственность, восстановить досословную уравнительность. Однако определенная часть И. заняла иную позицию, т.е. попыталась стать на государственную точку зрения, интерпретируя государственность как средство для ликвидации всякой государственности. Эта часть И., нашедшая свое высшее воплощение в большевизме, пришла к власти в результате краха общества в конце первого глобального периода и оказалась единственной силой в стране, способной объединить манихейское массовое сознание с государственностью. Она опиралась на инверсионный взрыв, стремление уничтожить раскол, пытаясь соединить энтузиазм масс с властью для физического истребления остатков старых правящих классов, а затем подавить террором вечевой, идеал, не позволяющий в масштабе страны, в частности, распоряжаться человеческими и материальными ресурсами. Попытки уничтожить раскол истреблением сначала верхов, а потом низов, несмотря на чудовищные жертвы, выявили свою утопичность, так как раскол почвы и личности невозможно уничтожить насилием. Расколотые части общества постоянно регенерировались. Развитие промежуточной И. тесно связано с утилитаризмом. Его рост приводит к тому, что ценности народного сознания, ценности почвы превратились из абсолютной самоценности в средство для достижения существующей власти, создания Нового общества и т. д. Отсюда формирование гибридных идеалов, в частности псевдосинкретизма, где любой ценой, беспринципным отношением к любым ценностям делалась попытка построить новый комфортный миф. который бы убедил народ, что достижение той или иной идеологической цели и есть воплощение древних комфортных народных ценностей, например, построения царства Божьего на земле, торжество локализма и т. д.

Только такой слой утилитарной И. мог стать основой правящей элиты, так как в расколотом обществе невозможно управлять, опираясь на последовательную, внутренне логичную программу. Был необходим слой, способный манипулировать ценностями, субкультурами расколотых частей (Идеология). Став на этот путь, определенная часть И. оказалась способной решать медиационную задачу, обеспечивать интеграцию общества, управлять посредством хромающих решений. Тем самым она перестала быть И.

Внутренняя последовательность духовного труда, что проявлялось также и среди правительственной И., привела всю И. к гибели в период большого террора. Постоянное колебание конъюнктурных версий нравственного идеала при переходе от одного этапа развития большого общества к последующему исключало возможность существования И. как социальной группы, которая следовала бы внутренней логике любого идеала, от архаичного до либерального. По этой же причине под косу террора попал и профессионализм с его стремлением развиваться на своей собственной основе. Это породило серьезные трудности для правящей элиты при обращении к общественным наукам за помощью. Невозможность ее нормального развития вызвала катастрофическую неподготовленность к решению серьезных проблем, послужила важным фактором инфантильности в принятии решений.

Часть И., слившаяся с правящей элитой, унаследовала традиции той старой русской И., которая входила в правящую элиту и пыталась объединить строительство государства с высшей культурой. Во втором глобальном периоде она стала хранителем и постоянным интерпретатором тайны нового общества. Она оставалась И., так как постоянно использовала для этого результаты развития мировой культуры, но она постепенно перестала быть И., так как, погружаясь в идеологию, оторвалась от внутренней логики культуры, знания, добра, от связи с реальностью. На протяжении шести этапов второго глобального периода правящая И. инстинктивно, поддаваясь страху за государственность, верила, что культивируемая ею идеология - всего лишь средство для утверждения торжества великой Правды. Однако постепенно разрыв между идеологией и первоначальным идеалом становился все более явственным, тайна и утопия из сферы анекдота, шепота, где они существовали под страхом доноса и гибели, превратились в предмет открытого обсуждения. И., ставшая на службу правящей элите, оказалась деморализованной и потерявшей лицо. Результатом этого оказался ее инверсионный поворот к возрождению при переходе к седьмому этапу (перестройка). И. Сделала мучительную попытку вновь стать собой, т.е. вступить на путь внутренней последовательности великих ценностей культуры. При этом она опиралась на опыт той части И., которая никогда не могла согласиться с утилитаризмом в сфере духа и стала на путь культивирования внутренней логики своих нравственных принципов, творчества, науки, что получило не совсем правильное название диссидентства. Инверсия выплеснула диссидентскую культуру к вершинам власти, вдохнув новый стимул в правящую И., вернув ей статус И. как носительницы реальной духовной культуры. При переходе к седьмому этапу И. сблизилась с властью, как уже было с частью И. во времена великих реформ прошлого глобального периода. Однако этот поворот вскрыл глубокий кризис представлений этого слоя И.

Значение ранее хранившейся тайны не было осознано. Она стала рассматриваться лишь как результат существования "запретных зон для критики", корыстных интересов тех или иных правящих групп прошлого, злодеяний власти, как аномалии. Одновременно усилилось влияние основного заблуждения интеллигенции. т.е.

слепая вера в безграничные молниеносно реализуемые творческие возможности народа, освобожденного от бюрократии, с составным элементом этой точки зрения - ненавистью к власти как таковой. Здесь проявляется зависимость и от инверсионного типа мышления, инфантильность И.

Вновь открывается вся гамма групп И. не только совпадающие о полюсами обеих оппозиций, но несущие в себе разные меры их со отношения взаимопроникновения. Они вновь в завуалированной форме разделились на западников и славянофилов, ставя тем самым вопрос о поиске синтеза.

Есть опасность того, что сам рост разнообразия деятельности И. способен вызвать дискомфортное состояние у той части населения, которая чужда плюрализму и диалогу. Раскол между И. и почвой, которая перешла в город, осложнился дальнейшим ростом утилитаризма, стремлением одной части И. его использовать для решения социально-экономических проблем, например, посредством попыток стимулировать кооперативное движение, индивидуальную трудовую деятельность. Вместе с тем, его рост вызвал в стране архаическую оппозицию определенного слоя промежуточной И., стремящейся восстановить синкретическое государство.

Часть И. формирует этноцентристскую идеологию, нацеленную на активизацию самых архаичных слоев массового сознания, на превращение антисемитизма в основу массового движения, ведущего к новому периоду истории страны.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ - противоположность экстраполяции, составляющей с ней дуальную оппозицию, полюса которой находятся друг с другом в состоянии амбивалентности. И. - форма осмысления, направленная на такое включение осмысляемого явления в личностную культуру, такое его освоение, которое в противоположность экстраполяции не сводится к одному из полюсов оппозиции, но включает качественно новый смысл, формирование новой оппозиции, создает качественно новый элемент культурного богатства. И. - форма осмысления, основанная на медиации. Она выходит за рамки исторически сложившейся культуры. И. - единство конкретизации накопленной культуры и одновременно выхода за ее рамки.

В социальном смысле И. всегда включает новое в социальное целое, является инструментом интеграции целого через его развитие, качественное совершенствование. От И. зависит видение мира и, следовательно, содержание воспроизводственной деятельности. И. окрашивает мир своими красками, постоянно его переосмысляет, переинтерпретирует. Принятие массовым сознанием новой существенной идеи, концепции никогда не происходит без ее И., т. е. ее приобщения к исторически сложившемуся содержанию соответствующей (суб)культуры. При этом принятая идея уже не представляет собой самое себя, ту культурную традицию, из которой она вышла, но входит в содержание массового сознания, претерпевает на его основе определенную модификацию. Например, результат усвоения массовым сознанием марксизма имеет мало общего с его оригиналом, но является модификацией в результате И. идеи извечной борьбы Правды и кривды, богатых и бедных. И. является живым содержанием процесса решения медиационной задачи, устанавливая единство почвы и государственной интеграции большого общества. При этом обеспечивается идеологическая И.

государственности в представлениях массового сознания, например, как необходимого гаранта от сил мирового зла: империализма, сионизма и т.д. И. служит для перевода ситуации, вызывающей дискомфортное состояние, в комфортное, и наоборот.

Важнейшей формой И. является перевод правящей элитой, первым лицом содержания массовых инверсий на язык государственной жизни и государственного управления, на конкретный язык политических, экономических и т.д. решений, на язык, позволяющий решать медиационную задачу. Сложность здесь заключается в том, что в массовом сознании может отсутствовать, быть слабовыраженной ценность личной ответственности за воспроизводство государственности. Отсюда необходимость для обеспечения согласия народа и власти И. государственности в представлениях и понятиях догосударственной культуры, как результата козней злых сил, как некоторой большой догосударственной общины. Однако всегда есть предел возможностей такой И.

И. массовых инверсий, протекающих в рамках каждого этапа, подчиняется определенным закономерностям. В конце каждого этапа назревает недовольство господствующим нравственным идеалом. Оно проявляется и как недовольство конкретной политикой, основанной на И. этого идеала правящей элиты. В этом случае последняя должна нащупать новый нравственный идеал и дать ему соответствующую И., соответственно изменить политические решения, выдвинуть новые лозунги.

И. выступает как неизбежная критика экстраполяции в процессе формирования, воспроизводства государства на основе догосударственной культуры. Включение культуры локальных миров в культуру большого общества требует качественных в ней изменений, например, превращения представлений об отце в представление о первом лице, культуры жесткого подчинения личности локальному сообществу - в идеологию авторитаризма, и даже И. ее как идеологии тоталитаризма. И. может дифференцироваться на основе ранее незаметных социальных и культурных различий, что может усилить эти различия вплоть до конфликтов. Результаты вариантов И. одного и того же основания могут исключать друг друга. Выход заключается в постоянной самокритике этих И. в процессе диалога между ними.

ИНФАНТИЛЬНОСТЬ - отставание способности принимать удовлетворительные решения массовым сознанием, властью, правящей и духовной элитой от фактического усложнения уровня общества, его динамизма, что приводит в конечном итоге к дезорганизации и, возможно, к необратимым катастрофическим последствиям. И.

выражается в низком уровне государственности массового сознания, что, в свою очередь, постоянно обеспечивает поступление в систему управления потока людей, ориентированных на локальные, архаичные, уравнительные ценности. Это приводит к тому, что правящая элита может при решении медиационной задачи не обеспечить минимальной эффективности решений. В обществе, отягощенном расколом, возможна ситуация, когда разрыв между минимальным уровнем способности принимать эффективные решения, определяемые сложностью проблем, и реальной способностью их принимать, может оказаться опасно большим. Эта опасность особенно велика в связи с имевшими место антимедиациями и возможностью их в будущем, в связи с активизацией уравнительности, направленной против точек роста и развития, против наиболее интеллектуальной, наиболее продвинутой части общества.

И. может выражаться в разных формах: в редукционизме, в стремлении скопировать различные образцы западной техники и формы организации в упрощенном виде, получить те или иные результаты без обеспечения должных предпосылок, в стремлении к укрупнению решений там, где нужна детализация, и наоборот - в детализации там, где нужно действовать через всеобщее, например, планировать номенклатуру выпускаемой продукции там, где нужно действовать через механизм рынка, и т.д. Преодоление И. общества не может быть достигнуто чисто просветительскими средствами. Оно требует возрастания значимости ответственности каждого за целое, углубления нравственной компоненты культуры, превращения И. в осознанную проблему общества на разных уровнях. Беспрецедентные по сложности проблемы, стоящие перед обществом, требуют для своего разрешения массового подъема интеллектуального уровня.

ИПОСТАСИ - взаимопроникающие элементы гибридного идеала. Возможность гибридного нравственного идеала основана на отождествлении символа-образа и символа-идеи, на объединении архаичного представления с понятием, например, царя-батюшки с царем как главой бюрократии. При этом внутренние различия между И.

являются тайной, разоблачение которой, например через просвещение, через деятельность интеллигенции грозит распадом идеалу, дезинтеграцией обществу, социальной катастрофой. Псевдосинкретизм включает три И.: а) вечевой идеал, который в государстве существует в противоречивом единстве соборного и авторитарного идеалов; б) редуцированный до средств либеральный идеал и в) утилитаризм, который манипулирует первыми двумя И. В зависимости от конъюнктурных условий решения медиационной задачи ипостасное мышление приобрело в псевдосинкретизме фактор отождествления, слияния массового сознания и науки, что можно расценивать как попытку вернуться к синкретизму, не расставаясь с наукой, и одновременно как попытку перейти к (псевдо) научному мышлению, не расставаясь с древними пластами обыденного сознания.

Однако в результате кризиса господствующего нравственного идеала на каждом этапе, а также в особенности в конце глобального модифицированного цикла выявляются различия И. Они активизируются, расползаются, ускользают из-под контроля, начинают жить самостоятельной жизнью, вступая в конфликт друг с другом.

Носители И. могут превратиться в носителей самостоятельных нравственных идеалов.

ИСКУССТВО - специализированная форма человеческой деятельности, особая сторона любой ее формы, включая религию, науку и т. д. И. через своеобразное слияние эмоционального и интеллектуального видения мира не только закрепляет в сознании личности некоторое комфортное состояние, но и постоянно пытается раздвинуть его границы, создает предпосылки для превращения комфортного состояния художника в содержание массового сознания. Однако необычное для данной формы культуры И. может вызвать дискомфортное состояние. Одно и то же И. влияет различно на людей, принадлежащих к разным типам культур.

В одних случаях произведение И. может быть принято в качестве образца, приказа. Для других субкультур это произведение - повод для самоуглубления и т. д. И. составляет абсолютно необходимый элемент закрепления и изменения всех видов комфортного состояния, авангард новых комфортных состояний, симптом и фактор превращения комфортного состояния в дискомфортное и обратно. Без И. не может быть массовых социальных изменений, их закрепления в массовом сознании. В И. существует прогресс способности переступать границы ранее сложившегося комфортного состояния. И. - постоянный разведчик будущего, точнее - возможных сдвигов в комфортном состоянии. Попытки "запретить" определенные виды и формы И. являются фактически попытки воспрепятствовать значимым изменениям в обществе.

ИСТОРИЧЕСКАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ - закон, диктующий ход, направление значимого исторического процесса. И. н. формируется не вне истории, ее источник в человеке, в человеческой деятельности. Человек испытывает тяжесть И. н., следуя инерции истории, осваивая накопленное многочисленными поколениями богатство культуры. Однако в истории нет абсолютной необходимости. Человек отвечает на вызов истории, на угрозу гибели общества и цивилизации либо антимедиацией, т. е. возрастом к инверсии, закреплением циклов, либо медиацией, т. е. стремление выйти за рамки ранее сложившегося уровня необходимости, ее углубить, овладеть эволюцией истории. Неспособность человека углубить И. н. в кризисной ситуации может привести к гибели общество, человечество. Человек отвечает на вызов истории ростом исторического творчества, способностью формировать социальные изменения, прогресс рефлексии. В конечном итоге возникает новый тип И. н., способность превратить любую форму того, что понимается за И. н. в проблему, подлежащую разрешению самим человеком. История включает в себя рефлективное стремление человека отойти от роли объекта И. н., от игрушки стихийных сил истории и стать субъектом своей личной судьбы, в конечном итоге субъектом И. н. Решающий шаг в углублении И. н. связан с переходом от традиционной цивилизации к либеральной.

КАМПАНЕЙЩИНА - понятие, близкое штурмовщине, характеризующее стиль жизни, действий в условиях господства инверсионной логики, пульсации. К. характеризуется стремление власти решить некоторую сложную проблему, например продовольственную, алкоголизма, преступности, идеологических "ошибок" и т.

д., пытаясь спровоцировать массовый инверсионный поворот, используя для этого различные психологические, административные методы воздействия, вплоть до нагнетания массовой истерии. К. способна достичь в основном разрушительных целей, даже если ее инициаторы ставят позитивные задачи. Она приводит к уничтожению каких-то связей, структур, людей, например, борьба с алкоголизмом привела к уничтожению виноградников, борьба с "убийцами в белых халатах" нанесла ущерб системе здравоохранения. К. в форме амнистий приводила к резкому росту преступности. За К. обычно идет обратная инверсия, т. е. борьба с "перегибами" - попытка преодолеть ущерб в результате К. или успокоить общественное мнение, например, аналогичная попытка Сталина в статье "Головокружение от успехов". К. является формой проявлений хромающих решений проблем, характерных для раскола, т. е. ситуации, где проблема решается через переход от одного варианта однобокости к другому.

К. сама является источником дезорганизации, которая увеличивается с усложнением общества.

КАПИТАЛ - социокультурная возможность подчинения труда задаче повышения его эффективности, превращение этого процесса в высокую ценность, что требует освоения всех ресурсов прошлого и живого труда во всеобщей денежной форме. Это открывает возможность перехода ресурсов друг в друга, их комбинирования в любых соотношениях во все более широких масштабов, что является предпосылкой поиска все более разнообразного и эффективного труда. Это требует свободы труда, возможности переходить к его все более сложным и эффективным формам. К. формирует капитализм, т. е. социальную систему в рамках либеральной цивилизации, где в отличие от традиционной цивилизации социальные отношения подчиняются задаче получения возрастающего эффекта. К. постоянно подвергается критике за то, что человек, расставшийся с неподвижностью традиционных отношений, втягивался в этот процесс, требующий иных отношений, иных ценностей, иной культуры. Эта критика, однако, теряет объективные основания в той степени, в какой сам этот процесс определяется потребностями свободы развития личности, что само по себе выступает все более важной предпосылкой эффективного использования ресурсов. Общество промежуточной цивилизации, отягощенное расколом, противопоставляет К. труду, как противоположные полюса дуальной оппозиции: зло - добро. Эта идеологическая дань традиционализму имеет смысл как борьба традиционалистских форм труда, против его новых форм, но не имеет объективного социального смысла. К. - форма труда, достигшая определенной стадии всеобщей связи в обществе. Борьба с К. на основе традиционализма является борьбой с прогрессом труда.

Важнейшая форма этой борьбы - запрет на деньги, т. е. на всеобщую связь как таковую, попытка введения последовательной первобытной натурализации, а затем в результате ее краха запрет на превращение денег в К.

и, следовательно, на рынок К., запрет на превращение денег в ресурсы свободного труда, способного к поиску путей эффективного производства. Этот запрет является актом отрицания экономики, утверждения псевдоэкономики, превращающей деньги в элемент расколотого псевдокапитала, где все элементы К.

отчуждены друг от друга. Этот запрет превратил деньги в таран потребления, который непрерывно долбит социальную систему, не способную без К. превратить эти удары в энергию экономического развития. Реальный К. убит, так как разложен на элементы, которые не могут быть без свободы соответствующей деятельности соединены творческим трудом, ищущим социальный эффект. Хозяйственная жизнь без К. низведена до технологии производства натуральных вещей утилитарного потребления. Она не может ориентироваться на ценности труда как инициативного, творческого процесса развития личности, системы его общений, процесса, который может вспыхнуть в любой момент в любой точке общества. Отсюда неспособность системы псевдокапитала решать производственные проблемы, неспособность освоить даже тот уровень хозяйственного, технологического развития, который достигнут в других странах, в некоторых анклавах внутри страны.

Попытка на седьмом этапе второго глобального периода дать экономическую свободу выявила, что люди, пытающиеся воспользоваться законами об индивидуальной трудовой деятельности и кооперации, не имеют К. В условиях господства монополии на дефицит невозможно превратить деньги, если они есть, в К. Поэтому попытки развивать экономические отношения приняли формы, присущие традиционной цивилизации, в частности, феодализму: для кооператоров возникла необходимость отыскать патриархального покровителя, сюзерена, который должен давать социальную защиту, а также предоставлять на основе арендных отношений технику, сырье, помещения м т. д. и тем самым обеспечивает свое участие в денежных и натуральных доходах.

Налицо глубокое докапиталистическое существо хозяйственных отношений в стране.

КАПИТАЛИЗМ - а) В комфортном мифе традиционализма, псевдосинкретизма один из наиболее распространенных символов мирового зла, общества господства кривды, противоположность социализму - царству Правды. В основе представления о К. лежит образ сельского мироеда, раздувшегося до масштабов земного шара. При К. абсолютная власть якобы принадлежит кучке оборотней, превращающих все, включая людей, в деньги и ловко маскирующих свою власть за спиной марионеток из правительства "демократической" говорильней. Реальное улучшение при К. невозможно. Возможна лишь его видимость, где материальные блага покупаются ценой духовного опустошения, продажей души желтому дьяволу. Реальные изменения возможны лишь в результате отпадения от К., что означает одновременно приобщение к Правде, к партии нового типа, решимость на революцию.

б) Начальная форма либеральной цивилизации, возникшая на основе развитого утилитаризма, либеральных ценностей, диалога, культурной ориентации на развитие медиации. Победа К. автоматически не кладет конец стремлению традиционализма вернуться к древним формам жизни посредством инверсии, антимедиации, либо задержаться на его относительно ранних этапах (фашизм). К. присущи сложные противоречия, связанные с развитием принципиально новых социальных интеграторов, соответствующих бурному развитию разнообразия, что порождало значительные несоответствия между развитием локальных центров и обществом, недостаточную способность трудящихся организованно защищать свои интересы и т. д., борьбу рынка со сложившимися социальными структурами, противостоящими стремлению к экономической эффективности.

Название К. связано с появлением и развитием капитала, т. е. способности подчинять ресурсы, социальные отношения получению экономического и социального эффекта. К. связан с таким этапом этой способности, когда человек выступал как один из ресурсов, как предмет манипулирования. Развитие зрелых форм либеральной цивилизации по сути есть процесс постоянного освобождения человека от внешней зависимости, от своей значимости как ресурса для внешней этому человеку цели, как самоценности. Впервые в истории человечества развилось общество, которое оказалось способным возвести диалог в высший принцип своего существования и на этой основе разрешать конфликты. Возникла система, которую академик А. Сахаров назвал "капитализмом с человеческим лицом". Она разрешила проблему производства и выставила на первый план проблемы целей, человеческих отношений, прав человека. Она продолжает организованную революцию, формируя информационное общество.

в) Для развития К. в России характерен внутренний раскол. С одной стороны, он не вышел за рамки примитивных форм, вырастающих из патриархального и полупатриархального уклада, связанного прежде всего с личным трудом и непосредственно торговлей. С другой стороны, возникали гигантские монополии, которые формировались под защитой синкретического государства, ограждающего их от рынка. Собственно К. в западном смысле этого слова, т. е. оторвавшийся от патриархальной базы и независимый от государства, как всякий элемент срединной культуры, представлял собой в России проблематичное явление. Оно столь же непохоже на западный капитализм, как русская община на западное фермерство. Паталогический псевдокапитализм, отягощенный недостатком капиталов, умудрился сочетать неспособность развития К. со всеми его пороками, возведенными в квадрат, вызвал мощное дискомфортное состояние, взорвавшее общество.

КАТАСТРОФА - крах интеграции общества, его распад, сопровождаемый ожесточенными столкновениями частей и целого, частей между собой, неспособность государства, медиатора, всего общества содержать социальную энтропию, нарастающую дезорганизацию, предотвратить переход через опасный порог. К.

характеризуется неспособностью общества воспроизводить "свои собственные предпосылки и ресурсы, что в конечном итоге "разрушает основы собственного существования" (Ю. Левада). К. - результат антимедиации, приводящей к схлопыванию, что предотвращает переход общества на более высокий уровень развития.

"Исторические катастрофы... - вполне ординарный и постоянно действующий фактор русской политической динамики. Это он блокировал выход России из средневековья" (А. Янов 1988). К. большого общества можно рассматривать прежде всего как катастрофическое нарушение социокультурного закона, как потерю способности массового менталитета (его массового привычного истолкования) служить основой для воспроизводства сложившейся системы социальных отношений, как результат неспособности противостоять потоку дискомфортных инноваций, или неспособность их интегрировать, или, наоборот, формировать новшества, необходимые для интеграции общества. Угроза К. лежит в неспособности общества сформулировать нравственный идеал, который был бы принят достаточно большим количеством людей и одновременно по своему содержанию мог быть положен в основу культурной и организационной интеграции общества, гармоничного консенсуса. Угроза К. лежит в возможности ухода из медиатора, из официальной системы власти, например, из-за вечевого разгула или удушающего авторитаризма. Пусковым механизмом К. может быть неспособность преодолеть систему псевдо... посредством реформ, в результате удушья от монополии на дефицит, парализующего жизненно важные функции, крах из-за нарастания усложнения общества, особенно слабых подсистем, например транспорта, энергетики и т. д., нарастания локализма, разрушающего экономические и социальные связи, конфликтов между регионами, национальными группами, снижения способности общества решать медиационную задачу.

В первом глобальном периоде имели место три К. Две из них - при переходе от этапа к последующему: от господства соборного идеала к раннему умеренному авторитарному идеалу, что привело к распаду удельной Руси; при переходе от раннего авторитарного идеала к идеалу всеобщего согласия, что привело к великой смуте. Третья К. произошла при переходе от первого глобального периода ко второму в результате банкротства соборно-либерального идеала в 1917 г. Во всех случаях погибла значительная часть населения. Этот трагический опыт, углубление его понимания открывает возможность прогнозирования новой К. При этом следует иметь в виду, что две К. первого глобального периода не повторились между соответствующими этапами второго периода, что служит аргументом в пользу большей жизнеспособности социальной системы второго глобального периода, хотя при окончательной оценке не может быть не принята во внимание цена этого успеха меньшей вероятности К. при окончании периода. Опыт первого глобального периода. Опыт первого глобального периода дает богатый материал для прогноза. Этот опыт свидетельствует о накоплении результатов медиации, однако, концентрировались крайне неравномерно, т. е. прежде всего на высших этажах культуры и в значительной степени на последних этапах. Ее оказалось недостаточно, чтобы преодолеть инверсию, господство инверсионной логики. При переходе ко второму глобальному периоду накопленные результаты медиации оказались в значительной степени, хотя и не полностью сметены антимедиацией. В сложившейся ситуации нереалистично было бы ожидать, что в ограниченные исторические сроки в массовом сознании будет преодолено господство инверсионной логики и будет осуществлен переход к терпеливому, культурному организационному созиданию на основе господства медиации. Максимум, на что можно рассчитывать, - усиление в обществе стремления к медиации в культуре, стремления усилить возможность вялой инверсии при одновременном снижении возможности роста дискомфортного состояния, что только и способно снизить вероятность К. Для этого нужно время и соответствующая ориентация живых сил общества.

Люди сами творят свою историю, и поэтому в их власти достигнуть этого результата. В системе псевдоэкономики, в попытке ее неумелого реформирования, совпавшего по времени с наступлением локализма, лежит серьезная опасность К. Она заключается в том, что децентрализация приведет прежде всего к переструктурированию всей сложнейшей системы циркуляции дефицита, перестройке системы монополии на дефицит, что ослабит механизм интеграции и в условиях слабости консенсуса выведет наружу бесконечные конфликты, ранее скрытые силы локализма, которые мало что знают об общем интересе за границами собственного огорода и способны решать проблемы на языке манихейства. Этот негативный процесс ведет к автаркии натурализации хозяйственных связей. Правящая элита и не только она слабо отличает этот процесс от стремления насильственно интегрированных народов получить независимость, искать свой путь развития, успех которого необходим всем другим. Перемещение вниз центров монополии на дефицит немедленно в условиях псевдоэкономики лишит доступа к дефициту те структуры, социальные группы, которые до сих пор могли существовать за счет дефицита распределяемого высшими центрами власти. Это перемещение каналов дефицита затрагивает каждую клеточку общества, разрушает жизненно важные связи, включая хозяйственные, что может породить бесчисленные очаги конфликтов. В проигрыше окажутся большие города, промышленность, не работающая непосредственно на потребительский рынок, все формы деятельности, не связанные с продовольствием, топливом, строительными материалами и т. д. За бортом окажется значительная масса потребителей, не обладающих ничем, кроме ограниченной суммы денег. Но именно подъем цен как раз и является одним из средств локальных миров укрепить свою монополию на дефицит. В этих условиях катастрофическая разруха наступит раньше, чем рынок станет реальным стимулом роста производства.

Формирование прогноза К. требует изучения специфики культуры, динамики социокультурных противоречий.

КЛАССОВАЯ БОРЬБА - один из видов конфликта в обществе, связанный с существований классов, т. е. определенных групп в обществе, различаемых по признаку собственности, величины дохода, месту в разделении труда и т. д. Однако эти принципы расчленения играют весьма ограниченную роль при анализе социокультурных процессов, так как классы не представляют собой интегрированно организованной культурной общности. Кроме того, само существование классов во многих случаях является весьма проблематичным.

Учение о К. б. было центральным пунктом официальной идеологии на протяжении шести этапов второго глобального периода. Эта идея была результатом модернизации древних манихейских представлений, рассматривающих мир прежде всего как извечную борьбу Правды и кривды, двух противоположных начал, не знающих взаимопроникновения. Это создавало основу для интерпретации раскола, для определенного иллюзорного его объяснения как основы изучения разнообразных форм насилия в обществе: гражданской войны, террора, терроризма, раскулачивания и т. д. Рост утилитаризма дает новую пищу представлениям о господстве в обществе К. б., позволяя изображать мир как звериную борьбу всех против всех за обладание деньгами, вещами, разнообразными благами. С этих примитивных позиций отношения между людьми в связи и по поводу благ можно рассматривать как игру с нулевой суммой, приобрести что-либо можно лишь за счет других, а не на основе стратегии общего подъема.

Манихейская трактовка К. б. воскрешается сегодня в истолковании советского общества как разделенного на угнетенный народ и господствующий класс бюрократии, враждебный обществу, перестройке и т. д. Эта трактовка довольно легко переходит в иную форму манихейства, т. е. в разделение людей по национальноплеменному признаку, например, еврейский погром может рассматриваться как форма К. б. (Антисемитизм).

На седьмом этапе второго глобального периода (перестройка), где господствующим стал соборно-либеральный идеал, манихейское представление о К.б. оказалось оттесненным представлением о целостности мира. Это может вызвать в конечном итоге определенные трудности при решении задачи, так как в результате этого неизбежно расширится раскол между манихейским массовым сознанием и антиманихейскими правящей и духовной элитами.

КОММУНИЗМ - древний гиперцентр, идеал утопической социальной системы, представляющей полюс, противоположный злу, несправедливости, голоду, страданию и т. д. К. стал важнейшим элементом псевдосинкретизма. Псевдонаучное обоснование К. видит в нем высшую фазу развития общества, революционную (инверсионную) альтернативу капитализму, высший уровень послекапиталистического общества. К. культурологически интерпретируется как результат абсолютизации одного из полюсов дуальной оппозиции при отрицании другого, как результат отказа от понимания, что все человеческие реальности существуют лишь как фокус перехода оппозиции друг в друга. К. не поддается социальной интерпретации. К.

мыслится как общество, где все потребности удовлетворены, т. е. в нем нет конструктивной напряженности, отсутствует необходимый элемент любой деятельности, любого общества, общества в целом. К. - общество, где не может иметь место основное социокультурное противоречие, т. е. исключается необходимость острой, жизненно важной мучительной потребности следовать социокультурному закону, постоянно бороться за жизнь человека. К. - общество, где фактически нет страданий, нет проблем, т. е. нет механизмов собственного воспроизводства, где жизнь завершена.

КОМПРОМИСС - в различных культурах имеет разный статус. В культурах, склонных к манихейству, он рассматривается как дискомфортный, как вынужденный обстоятельствами шаг, тогда как в либеральной культуре - как комфортный, как важнейший принцип, органически связанный с плюрализмом, диалогом, стремлением искать наилучшие формы связи. К. - необходимое условие для постоянного изменения, совершенствования человеческих отношений, абсолютно необходимый элемент организованной революции.

Особый случай К. возникает при общении двух культур манихейского типа, которые даже при полной противоположности господствующих идеалов, вызывающих друг у друга дискомфортное состояние, тем не менее парадоксальным образом тяготеют друг к другу. Сегодня особенно актуальна проблема К. между манихейской культурой и культурой либерального типа. Основой для такого общения является стремление формировать ситуацию, где манихейство, например агрессивная, внешняя политика, оказалась бы утилитарно невыгодна, опасна. То, что с утилитарной точки зрения можно рассматривать как вполне естественное, с манихейской точки зрения может быть оценено как временный тактический, тем не менее возможный ход. Это время может, однако, при соответствующей ситуации тянуться неопределенно долго. Это, в свою очередь, может укрепить ценности утилитаризма, возможности дальнейших компромиссов, что открывает возможность перевода все более крупных К. в сферу комфортного состояния.

КОМФОРТНОЕ СОСТОЯНИЕ - противоположное дискомфортному состоянию, составленному с ним дуальную оппозицию, полюса которой находятся друг с другом в состоянии амбивалентности. К. с. - некоторая самоудовлетворенность культурного и психологического самоощущения, признание естественности, правомерности подлежащих решению задач, соответствие личностной культуры реальному содержанию Среды, которая рассматривается через призму этой культуры. К. с. носит физиологический характер, например, сытость как, противоположность голоду; психологический, например погружение в приятные воспоминания в противоположность неприятным; культурологический - например, стремление к добру в противоположность злу. Они лишь в тенденции совпадают между собой. К. с. может быть связано с постоянным страданием, скандалами, саморазрушением. Стремление сохранить К. с. требует постоянно включать в соответствующую культуру поток новых фактов.

К. с. и одновременно соблюдение социокультурного закона обеспечивается в традиционной цивилизации стремлением пресечь существенные новшества, ликвидировать их источники, например, чужие идеи, формы искусства, образы жизни и т. д. В этих условиях К.с. меняется крайне медленно, практически незаметно для личности. В либеральной цивилизации, в обществе большой сложности формируются механизмы, способные постоянно изменять К. с., само изменение становится комфортным. Таким механизмом становится демократия, возрастающий рост элементов информационного общества, где постоянный диалог, плюрализм, интенсификация общения, потребность в изменении, в ответственности позволяют искать новые, возможные для воплощения типы социальных отношений, которые одновременно были бы приемлемыми для основной части населения, были бы комфортными. Здесь нужна наука как поиск приемлемого и возможного, а также развитие искусства, которое постоянно прощупывает, расширяет границы К. с., приобщает личность к новому видению мира.

Если общество вступило на путь модернизации, развития и роста потребностей и одновременно не сумело развить в себе в соответствующих масштабах механизм изменения К. с., включать новую реальность в комфортный мир, то возможно возникновение раскола. В этом случае общество смиряется с определенными масштабами своей неспособности разрешить социокультурные противоречия, ограничивается стремлением его сдерживать в определенных рамках. Это неизбежно увеличивает опасность роста массового дискомфортного состояний. В определенных рамках этот процесс предотвращается идеологией, способной особыми методами завуалировать дискомфортные явления. Идеология скрывает различными методами от личности существование этого застойного, неразрешенного и тем самым искусственно сохраняет К. с. Однако возможности идеологии не безграничны.

КОМФОРТНЫЙ МИФ - миф, формирование которого личностью или обществом определяется задачей сохранения комфортного состояния.

КОНСЕНСУС - согласно людей на единение на основе общности воспроизводства, обеспечивающего существование целостности, интеграции соответствующего субъекта от малой группы до большого общества, человечества в целом. В основе К. лежит способность людей осваивать всеобщность, прежде всего в форме культуры, общего нравственного идеала, задающих единую основу воспроизводственной деятельности субъектов, основу обществу для решения медиационной задачи.

К. возможен на основе общей конструктивной напряженности, на основе единого менталитета (достаточно распространенного его истолкования в массовом сознании), на основе следования социокультурному закону.

Препятствием К. является раскол, существование заколдованного круга, т. е. социокультурная ситуация, где деятельность расколотых частей общества вызывает друг у друга дискомфортное состояние. Основная проблема - обеспечение К., необходимость избежать в результате массового освоения новых явлений, идей распада К. Обеспечение К. в условиях раскола требует особых методов, формирования идеологии, гибридного идеала, что позволяло рассматривать дискомфортное состояние как комфортное, т. е. подводить под К. основание, использующее ограниченное согласие, ограниченность, односторонность элементов массового сознания. Его суть, в том, что некоторые значимые аспекты социальных отношений, лежащие в основе К., культурно не освоены. Это освоение грозит раскрытием тайны К., тайны компромиссных социальных отношений. Подобный К. грозит при изменении условий выявить себя как псевдоконсенсус.

Псевдоконсенсус возможен, так как сложность структуры К. (она включает К. по поводу целей, а также средств и условий) позволяет экстраполировать К. по поводу одного из этих элементов на другой. Псевдоконсенсус является средством удержать невыполнение социокультурного закона возможно у порога катастрофического распада К. На каждом этапе псевдоконсенсус в той или иной форме и степени выявляет свое банкротство, свою утопичность, что требует нового его варианта. Эта смена подчиняется определенным закономерностям, четко выявившимся в глобальном модифицированном инверсионном цикле. Особенно острой проблема К. становится в результате его окончания, в результате накопления остаточного дискомфортного состояния. Оно - серьезная угроза катастрофического нарушения социокультурного закона, что в конечном счете вновь ставит вопрос перед обществом о К., о поиске его нравственной основы, возможно, нового идеологического мифа, скрывающего новую тайну, новый псевдоконсенсус.

КОНСЕРВАТИЗМ - стремление избежать значимых изменений в культуре, в социальных отношениях, в деятельности, необходимый элемент стабильности, устойчивости социокультурных систем. К. в противоречивом единстве с прогрессизмом выступает как дуальная оппозиция, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. Разные культуры отличаются разным удельным весом К. В культурах традиционного типа К. преобладает. В либеральной культуре К. оттесняется прогрессивными изменениями, однако он никогда не исчезает.

В обществе промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, соотношение К. и прогрессивных новшеств носит неорганический и хаотический характер, где оба полюса постоянно дезорганизуют и парализуют друг друга. Особенно остро проблема К. встает при попытках реформ, которые обычно в истории страны не опирались на трезвую оценку масштабов и значимости К., и реформа оказывалась не в состоянии найти пути и методы его преодоления. Недостаточно учитывалось, что К. является формой обеспечения сообществами своего существования, например предприятиями, которые, защищаясь от новшеств, тем самым сохраняет себя.

Ассимиляция прогрессивных новшеств сообществами традиционного типа могла фактически означать изменение самой их сути, т. е. лежащих в основе сообществ социальных отношений, тира деятельности, менталитета личности. Достижение подобных результатов может оказаться не менее сложным, чем превратить один биологический вид в другой, так как социокультурные сообщества, прежде чем реально измениться, должны исчерпать все методы борьбы на своей собственной основе, мобилизуя для этого все свои жизненные силы. В ответ на попытки их коренным образом изменить они могут стимулировать всю бездонную мощь К., который до сих пор в истории страны оказывался сильнее реформы. Например, попытка административными методами отменить в 1861 году крепостничество и расчистить пути частной инициативы вызвала чудовищный взрыв К., вызвала антимедиацию, привела к восстановлению крепостничества в беспрецедентных формах.

К. существует в разных формах: в форме массовых настроений, лежащих в основе массового воспроизводственного процесса, как политическое и идеологическое движение, а также как политика правящей элиты. Парадоксально для России, - а это результат раскола, периодических циклов истории, - что в стране не сложилось последовательное, обоснованное консервативное движение. Это, однако, отсутствие важного позитивного условия укрепления государственности, одна из предпосылок общей слабости государства.

КОНСТРУКТИВНАЯ НАПРЯЖЕННОСТЬ - напряженность, встроенная в любую (суб) культуру, необходимый элемент существования любого сообщества. К. н. выступает как встроенная в воспроизводственный процесс, в деятельность любого субъекта дуальная оппозиция, могущая принимать форму бесконечного разнообразия пар полюсов. В наиболее общем виде речь идет об оппозиции: позитивная ценность, которую следует воспроизводить, достигать, предохранить от деструкции - негативная ценность, от которой следует уходить, перестать воспроизводить, бросить на произвол судьбы. Первый полюс носит комфортный характер, тогда как второй - дискомфортный. К. н. осваивается личностью, превращается в содержание личностной культуры. К. н.

пронизывает все общество и культуру. Она может существовать между церковью и государством, между текстом и интерпретацией, знанием и опытом, сообществом и его субкультурой, что выступает вместе с тем как противоречие между разными пластами субкультуры сообщества.

К. н. несет вектор конструктивной напряженности, воплощение которого через воспроизводство, воспроизводственную деятельность субъекта направлено против дезорганизации, энтропийных процессов, на преодоление социокультурных противоречий, против превращения любого воспроизводства в деструктивное.

Ослабление дезорганизации К. н. означает дезорганизацию воспроизводства.

Механизм разрушения К.н. заключается прежде всего в подавлении, разрушении, дезорганизации передовых социокультурных сил (см.: Точка роста и развития), ведущих к воспроизводству высших ценностей, поддерживающих своим существованием К. н. К. н - необходимый элемент всеобщности, пронизывает все ее формы, включая психику, систему социальных отношений, любую форму деятельности. Социокультурное противоречие возникает в результате расхождения, рассогласования, противоречия между К. н., встроенной в сообщество, им соответствующей (суб) культурой членов этого сообщества, носителей соответствующих социальных отношений. Разрушение К. н., например, в результате антимедиации, приводит к дезорганизации воспроизводственной деятельности, к разрушению социальных отношений.

В традиционной цивилизации К. н. нацелена на сохранение сообществ, культуры в неизменном состоянии, на воспроизводство некоторого идеального состояния, рассматриваемого как комфортное тогда как всякое значимое отклонение рассматривается как отпадение, как дискомфортное, как порождающее дезорганизацию.

Этот тип К. н. нацеливает личность на деятельность в рамках локального сообщества при ориентации на статичные в основном показатели, например на неизменную эффективность. В результате организационной революции большое общество может существовать, если К. н. через экстраполяцию выходит за рамки локального мира. Однако в результате основного закона систем большой сложности развился принципиально иной тип К. н., ориентированный на прогресс личности, социальных отношений, культуры, на поиск точек роста и развития за рамками локальных сообществ, на обеспечение воспроизводства любого сообщества через большое общество, через взаимопроникновение локального сообщества и человечества. Наиболее простым, но необходимым выражением этого процесса является формирование рынка. Новый тип К. н. связан с отказом от манихейства, с развитием ценности личного творчества, с постоянным развитием способности превращать всякое противоречие в стимул прогресса творческого поиска, выхода из исторически сложившейся социокультурной, творческой ограниченности. В обществе промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, существует постоянное мучительное рассогласование между К. н. традиционного типа и сообществами, связанными с прогрессивными типами производства. Антимедиация, связанная с переходом от первого глобального периода ко второму привела к социальной системе, где социальные слои, воспроизводившие позитивный полюс К. н. во всех сферах деятельности, оказались уничтожены. Большой террор непрерывно уничтожал в каждой группе общества наиболее квалифицированную, умелую часть занятых более сложным квалифицированным трудом. Это нанесло столь сокрушительный удар К. н. что практически подорвало возможность модернизации и в ряде случаев даже сохранения исторически сложившихся форм труда. На место разрушаемой К. н. напряженности встала попытка власти, бюрократии заместить ее административными усилиями, моральным и материальным стимулированием. Это могло давать ограниченный эффект лишь в сравнительно простых условиях. Усложнение общества выявило тупиковость такого пути развития.

Возникновение всякого нового сообщества возможно лишь в процессе формирования соответствующей К. н., для чего требуется определенный тренаж. Например, возникновение после атомизации различного рода архаичных молодежных групп сопровождается драками, различного рода акциями, противопоставляющими их окружающему миру.

КОНТРОЛЬ -специфическая форма рефлексии, способность общества делать себя предметом своего рассмотрения и реагировать на отклонение от идеального состояния; существует в любом обществе как система разнородных механизмов, способов, фиксирующих и запрещающих отклонения действий людей за рамки допустимого с точки зрения нравственности, права, технических инструкций и т. д., превращающих эти отклонения в энергию восстановления движения к идеалу. Основным инструментом К. является культура, где фиксируется мера допустимого и предусмотрены санкции за их нарушения. Усложнение общества требует сложных и тонких инструментов К. Общество, нацеленное на развитие, требует возрастания роли самоконтроля.

Отставание качества К. от сложности общества, от важнейших процессов, прежде всего от роста способности личности к позитивным новшествам приводит к гипертрофии старых методов К., т. е. прежде всего чисто бюрократических. Это снижает его эффективность, повышает дезорганизующую роль самого К., его роль как фактора, усиливающего дискомфортное состояние общества. Важнейшее средство К. - рост ответственности личности за все значимые события в обществе.

В традиционной цивилизации К. носит синкретический характер, одним из элементов которого является насилие. В либеральной цивилизации К. перемещается к самоконтролю в сочетании с К. как аспектом диалога.

В обществе промежуточной цивилизации, отягощенном расколом, при переходе от одного этапа к последующему происходит колебание от авторитарных методов К., включающих насилие в беспрецедентных масштабах, до либеральных форм. Однако все из имевших место вариантов К. завершившихся этапов выявили свою несостоятельность.

К. в условиях раскола имеет постоянную тенденцию вырождаться в бюрократический К., так как расколотые части общества постоянно пытаются замкнуться в себе, развалить гибридный идеал. Снижение К. ниже необходимого порога, а также его усиление свыше определенного порога приводит к росту дезорганизации.

Уровень и масштабы К. постоянно пульсируют, К. всегда чрезмерен, так как подавляет инициативу, и одновременно недостаточен, так как формируется не под влиянием реальной потребности, например, под влиянием реальной потребности, например, под влиянием, казалось бы, естественного стремления предотвратить массовое отравление пищи удобрениями или стремления контролировать бюрократию с точки зрения возможностей коррупции, но прежде всего на основе некоторой общей способности общества обеспечить параметры К., определяемые содержанием господствующей версии нравственного идеала на соответствующем этапе.

КОНФЛИКТ - неизбежное проявление противоречивости жизни общества, результат различного отношения групп к энтропийным процессам, к дезорганизации, к вызову истории. К. можно рассматривать как такую модификацию дуальной оппозиции, полюса который существует, взаимно дезорганизуя друг друга, пытаясь друг друга ликвидировать, постоянно нанося ущерб друг другу, отказываясь от взаимопроникновения. К. не сводится к столкновению утилитарных интересов лиц, групп, сообществ. В конечном итоге в его основе лежит борьба за разные версии общего порядка в стране и мире, борьба носителей разных версий господствующего нравственного идеала. К. может возникает и усиливаться в результате расхождения вариантов интерпретации.

Ослабление К. требует диалога между вариантами интерпретации. Оценка К. в разных культурах существенно различна. В традиционных культурах, если речь идет о ситуации внутри "своих", расценивается как явление ненормальное, дискомфортное, но К. с внешними силами рассматривается как комфортное естественное явление. "В 1917 году враг был очевиден" - вот он там, за баррикадой. А сегодня он где?" (Ярин В.А. XIX Всесоюзная конференция КПСС, 1988). Теперь сама неясность, кто именно - другая сторона К. - дискомфортный фактор.

В культурах, склонных к манихейству, конфликтующие силы отождествляют противоположные стороны со злом, а себя - с добром. В этом случае оппонент, само его упоминание вызывает дискомфортное состояние. К.

здесь рассматривается как абсолютно неизбежное явление, вытекающее из дуализма мира. Важнейшее его проявление - классовая борьба. В подобное представление о К. вплетено представление об их естественном перерастании в инверсию, ведущем к косе инверсии. Крайней формой К. в этой культуре является война, которая может быть признана в той или иной (суб) культуре как желательная. Однако возможен и иной выход из К., т.е. переход к компромиссу. Переход к либеральной цивилизации с ее принципами плюрализма и диалога не уничтожает сами К., но подчиняет их медиационной логике (Медиация), что характеризуется постоянным, все более последовательным стремлением перевести К. в сферу культуры, рассматривать насилие как анахронизм, превращая диалог, спор в комфортную форму жизни.

В обществе промежуточной цивилизации, отягощенном расколом, в разные периоды господствуют разные подходы к К. В одним случаях (на этапе крайнего авторитаризма) преобладали попытки его рассмотрения как обычного состояния любого значимого социального процесса. Любой К. рассматривался как проявление классовой борьбы. На этапе господства позднего умеренного авторитаризма (шестой этап) преобладает представление о перемещении К. в сферу отношения с другими странами и народами, тогда как во внутренних отношениях К. потерял свою остроту. В условиях господства соборно-либерального идеала преобладает стремление отказаться от рассмотрения социальной деятельности как бесконечной драки за блага. Тем не менее это не мешает различным манихейски настроенным группам истолковать реальность через всеобщий К. с мировым злом, выступающим в разнообразных формах, например в форме внешних врагов, втянувших нас в разорительную гонку вооружений, разлагающих нас, заражающих СПИДом и т. д. Для либерального нравственного идеала характерно рассмотрение К. как стимула и элемента диалога.

КОРРУПЦИЯ. а) В культуре, склонной к манихейству, расценивается как проявление мирового зла, развращающей силы денег, утилитаризма, буржуазных стремлений превратить эксплуатируемого человека, его живую кровь в средство накопления мертвого богатства; как орудие врагов и одновременно как проявление слабости человеческой природы, попустительства и скрытой античеловеческой сути начальства. Против К.

часто предлагается применение самых крайних и беспощадных средств, включая расстрелы без суда и следствия, периодическую экспроприацию, внесудебное насилие, предлагается действовать в соответствии с лозунгом "грабь награбленное". Тем самым представление о К. формируется по манихейской схеме и служит элементом как авторитарного идеала (только беспощадная сильная власть, не считающаяся с либеральным слюнтяйством, способна подавить К. без остатка), так и элементами локализма, вечевого идеала (все они кровопийцы и сволочи, поэтому и мы вынуждены теперь тянуть одеяло на себя. "С волками жить - по-волчьи выть").

б) К. - отход чиновника от идеала служения государственности во имя локальных, групповых, личных утилитарных ценностей, переходящий в мафиозную деятельность, где служение государственности превращается в средство грабежа, а государство рассматривается как особый локальный мир, противостоящий другим локальным мирам.

К. одновременно порождается как локализмом, так и авторитаризмом, что свидетельствует о том, что в ее основе лежит более общая причина, т. е. древнейший вечевой (догосударственный) идеал с его рассмотрением мира как в основном сферы враждебных сил. Локализм в большом обществе, его представления о справедливости превращаются в справедливость мафиозного типа, близкую к представлениям о справедливости, присущ системе монополии на дефицит.

К. - не только результат старой традиции "кормления от дел", но прежде всего синкретической неотделенности, слияния власти и людей власти, т. е. господства власти над законом, (Принцип шаха, перерастающего в мат), отсутствия развитых элементов гражданского общества с его ответственностью, разделением властей и подчинением власти закону.

Непосредственно К. вытекает из господства внеэкономических отношений, из системы господства монополии на дефицит, где владение, распоряжение ресурсами находится в руках монополии производителей и слитой с ней бюрократической системы распределения. При этом контроль в обществе осуществляется в основном самой бюрократией, которая одновременно распределяет дефицит. К. стимулируется существующими во многих районах страны племенными отношениями, трибализмом, а также местничеством и ведомственностью в их крайних формах. К. выступает как средство перестройки каналов движения дефицита. Напряжение локализма создает для этого особенно благоприятные условия.

Реальная борьба с К. возможна лишь на основе роста ответственности личности, культурной интеграции большого общества, на основе углубления всеобщего, ослабления дезинтеграции. Опасности роста последствий К. для советского общества возможно больше, чем в любой другой стране, так как усиление К. может совпадать с усилением локализма. Это в конечном итоге глубоко подрывает, дезорганизует интеграцию общества. Для развития К. существует благоприятные условия, которые могут породить беспрецедентную опасность в национальных масштабах.

Само понятие К. скрывает сложный комплекс разнородных проблем, игнорирование которых для общества крайне опасно. Если борьба с К. перерастает в борьбу против монополий на дефицит, то тем самым она разрушает важный механизм организации существующего общества. Развитие экономики и поддержание ее подчас скрытого существования происходит иногда через К. Вырастая из системы дефицита, К. одновременно может служить элементом скрытого механизма, приводящего в жизнь экономическую (псевдоэкономическую) систему. Практически без нарушений невозможна в стране никакая полезная деятельность. Поэтому оказывается крайне трудно провести границу, которая позволила бы, уничтожая гидру К., сохранить функциональные системы общества. В противном случае борьба с К. может привести к вытеснению одной формы дезорганизации и усилению другой, ибо административное подавление системы монополии на дефицит без соответствующего развития рынка лишь усилит общую дезинтеграцию.

В условиях монополии на дефицит, когда хищения стали нормой, само понимание К. является весьма неопределенным. В разряд К. попадает также частная инициатива, "нетрудовые доходы", т. е. возникающие новые социокультурные мутации, которые открывают для общества, погружающегося в хаос дезинтеграции, новые позитивные возможности. Тем самым вместе с жуликами и ворами под жернова борьбы с К. попадают живые силы общества, талантливые организаторы, менеджеры.

Как форма паразитического локализма К. представляет собой опаснейшего врага большого общества, тем более страшного, что он сливается с обменом дефицитом, т. е. фактически включен в систему. Подобное явление, по сути дела, - одна из форм расплаты общества за раскол, за систему монополии на дефицит. Разумеется, господство рыночных отношений не избавляет от мафии, но оно по крайней мере развязывает руки для борьбы с ней, позволяя видеть К. в свете норм права. Монополия на дефицит такой возможности не дает, так как включает в себя произвол держателя дефицита в выборе потребителя. Усиление контроля над этим процессом лишь перемещает реального держателя дефицита на более высокий уровень управления.

Усиление К. особенно опасно в связи с ее слиянием с уголовным миром, в связи со стремлением организованной преступности подчинить себе звенья государственного аппарата, что облегчается слабостью бюрократии, низкой активностью общества и низким профессиональным уровнем органов, обязанных бороться с К. и организованной преступностью, органов, которые до последнего времени не подозревали о ее существовании. Опасность заключается в том, что К., как и организованная преступность, расценивается в массовом сознании прежде всего в абстрактных манихейского типа противопоставленных, что толкает общество сводить решение всей проблемы к ужесточению наказаний. Серьезность опасности заключается в том, что уход жизни из системы может привести к усилению перехода активных людей в ряды тех, кто соединяет К. и организованную преступность. Это может привести, а возможно уже привело к серьезным последствиям, угрожающим государственности, прежде всего к усилению в стране преступных форм локализма, наращивающих свое влияние на государственный аппарат, например, при распределении капиталовложений и иных ресурсов, и тем самым снижающий его возможность решать медиационную задачу.

Это одновременно усиливает в стране активность сил, способных противостоять выходу из предкатастрофического состояния. Одновременно усиление К. и организованной преступности толкает общество к террористическим методам борьбы с ними, что само по себе может оказаться опаснее самой К., не говоря уже о том варианте, что вполне возможно организованная преступность будет исполнителем этого террора.

КОСА ИНВЕРСИИ - исключительно важное социальное и культурное проявление массовой социальной инверсии, нацеленной на восстановление комфортного состояния, форма антимедиации, попытка отмести, уничтожить все явления, которые реально или иллюзорно принимаются за источник, за виновников дискомфортного состояния, скосить все, что наслаивается выше некоторого приемлемого в культуре уровня.

Результатом К. и. может быть массовое уничтожение людей и имущества, культуры, социальных институтов, этнических групп, сословий, слоя управляющих, врачей, интеллигенции, а также центров власти, государственности. К. и. может быть локальным, т. е. связанным с малой группой, с локальным миром, но может охватить и все общество. К.и. имеет место в форме вандализма, погрома, бунта и т. д.

В традиционной цивилизации К. и. может реально восстановить состояние, близкое к древнему, например, ликвидировать нарушение уравнительных отношений. В обществе промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, такая возможность исчезла в связи с тем, что потребность в уравнительности вступает в непримиримое противоречие с ростом массового утилитаризма. В либеральной цивилизации К. и. как реакция на дискомфортное состояние, как попытка утвердить комфортное оттесняется медиацией, постоянным изменением мира, культуры, содержанием того, что определяет комфортное состояние. Силы либерализма сами являются объектом К. и.

КРАЙНОСТЬ в принятии решений совместно с мерой представляет собой дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. Хромающие решения, тяготеющие к К., - результат пульсации инверсии, т. е. стремления ответить на дискомфортное состояние максимально возможным отдалением от него, что на языке дуальной оппозиции означает отпадение от одного из ее полюсов, например от соборного идеала, и партиципации к противоположному, максимальному слиянию с ним, например с авторитаризмом. К. в принятии решений возможна на всех уровнях - от повседневности до решений в области мировых проблем. Всякое решение инверсионного типа обращается к прошлому опыту, переносит его, экстраполирует в новую ситуацию, в иную среду. Специфика К. решений заключается в том, что они стимулированы сильнейшим импульсом, связанным с длительным накоплением дискомфорта, возможно, остаточным дискомфортным состоянием.

Идеал, даже если он опирается на образцы прошлого, всегда абстрактен и реально воплощается как тенденция. Это воплощение может выйти за рамки исторического опыта, например, в результате активизации уравнительных ценностей могут возникнуть отношения, по степени уравнительности далеко превосходящие формы социальных отношений, существовавшие в обозримый исторический период, проводящие уравнительность как принцип более последовательно. Под давлением древнего идеала возможно возникновение коммун с крайними формами обобществления имущества, доведение до предела натурализации отношений, не знающего предела отрицания личности и т. д. Налицо крайняя антимедиация, т. е. уничтожение накоплений, возможно за долгий период срединной культуры. Здесь можно выявить определенную аналогию с биологической эволюцией. Например, изменчивость вида может быть результатом векторного ряда мутаций, определенной инерции направленности эволюции тех или иных признаков, например, увеличения размеров тела, длины зубов и т. д. Эта тенденция может достигнуть некоторой крайней точки, где процесс приобретает для вида опасный характер. Это обусловливает поворот эволюции в обратную, прямо противоположную сторону, что в истории вида может иметь место несколько раз. К. порождает возможность создания нежизнеспособных социальных отношений, т. е. кардинального нарушения социокультурного закона, разрушительного для общества и самих их сторонников, для самих идеалов, Коллективизация, например, оказалась гибельной для крестьянина не только в результате инверсионной ловушки, но и того, что была дополнена попыткой добиться К., оказавшейся в конечном итоге утопической, породившей социальноэкономические химеры, псевдоэкономику, отчуждение, разрушительные не только для крестьян, но и для всего общества. Стремление к К. в решении охватывает самые разные сферы жизни. Например, от работников милиции требуют полного уничтожения преступности, от врачей - отсутствия смертности в больницах, от учителей - отсутствия неуспевающих. Никто не имеет права на ошибку, опечатку. К. является не только восстановление крепостничества, но и рабства в период господства сталинизма. Одной из наиболее опасных для общества форм К. является стремление вернуться к "естественному", биологическому фетишизму, т. е. попытки подменить культуру биологическими функциями. К. выражается в том, что "живем от подвига к подвигу ...каждый второй подвиг - ликвидирует последствия первого" (Мишин М. - Лит. газ. - 1989).

Всякая К. опасна, так как она всегда - результат культурной тенденции, потерявшей меру, результат абстрактности.

КРЕПОСТНИЧЕСТВО - специфическая форма отношений в обществе, возникающая как результат экстраполяции определенных сторон отношений, сложившихся в древних локальных сообществах, на большое общество, на государство. Эти стороны связаны с растворением индивида в целом, Я в Мы, части в целом, с жестким контролем над личностью. "Основанием крепостного права служил начальный тип великорусского общественного быта - дом и двор" (Кавелин К. Наш умственный строй М., 1989. С. 213). "Крепостническая несвобода крестьян увековечивалась почти безысходной принадлежностью к своему сельскому сословию и сельскому обществу" (Рындзюнский П.Г. 1978. С. 96). В государстве эти аспекты древних сообществ носят характер элементов обычного права, служат культурным основанием для прикрепления людей к функции, например к службе; к другим людям, например крестьян - к служилым людям, работника к собственности, например к крепостной мануфактуре и т. д. К в период своего расцвета распространилась на всех, включая правящую элиту. К. возможно при низком уровне медиации, при таком уровне наработанной срединной культуры, который оказывается не в состоянии корректировать экстраполяцию древних миров на современность в соответствии с учетом ее специфики. Высокий уровень медиации на Западе не позволял непосредственно экстраполировать архаичные отношения на все общество.

Закрепощение "жидкого элемента" означало прежде всего создание порядка на понятной и приемлемой для большинства основе. Закрепощение опиралось на потребность живущего мифологическими представлениями человека в партиципации, приобщению, особенно в неблагоприятных условиях, к внешней силе, чтобы избежать отпадения от тотема. К разным группам истолковывалось по-разному. Дворянство стремилось истолковывать его по образцу холопства. Государство тяготело к истолкованию взаимоотношения крестьян и землевладельцев как звена отношений крестьян и государства. Крестьяне признавали правомерность зависимости от царя, а следовательно и от его слуг, но отрицали правомерность вмешательства начальства, т. е.

тех же слуг, в традиционный уклад жизни (Двойственное отношение народа к власти). К. вступало в противоречия с потребностью в развитии, в росте личностного самосознания, инициативам в условиях изменившихся требований. Однако его административная отмена в 1861 году не изменила и не могла принципиально изменить отношения крестьян на локальном уровне, но поставила их лицом к лицу с большим обществом, с государством, с начальством, с частью населения, склонной к инициативе, к индустриальной трудовой деятельности. Крестьяне лишились при этом сложившихся форм патриархальной социальной защиты, что в свою очередь привело вскоре к мощному росту в стране общинных отношений. Это усилило социальную базу К. В конечном итоге произошел возврат в совершенно неслыханных формах, сопровождаемый массовым террором, т. е. имела место крайность в принятии решений сначала в относительно умеренных формах - на втором этапе (военный коммунизм), а затем в формах тоталитаризма - на четвертом этапе (сталинизм). 4/5 всего хозяйства покоилось на внеэкономическом принуждении (10-15 млн. заключенных и 35 млн. прикрепленных к земле крестьян (Шмелев Н., Попов В. На переломе: экономическая перестройка в СССР. М., 1989. С. 88-89).

Однако это состояние в конечном итоге вступило в противоречие с ростом утилитаризма, с разнообразием потребностей и инициативой, что вновь вызвало отступление К. Процесс затронул все слои общества. Тем не менее на пути личной инициативы лежат серьезные ограничения. Важнейшим из них является господство отношений, основанных на жестких традиционных связях, слабо смягчаемых рынком, на привязанности к источникам дефицита. К. ослабляется постоянным нажимом органических элементов экономики, урбанизации, разнообразия и т. д., тем, что псевдоэкономика нуждается в скрытой экономике. Однако многие важнейшие параметры еще не вышли за рамки К. Это прежде всего всевозможные ограничения для перемены места жительства и работы, выезда за границу, экономическая зависимость личности от государства, административное манипулирование людьми, например, постоянное использование властью огромных масс людей на различного рода работах, например, редакция газеты должна построить жилой дом в колхозе, включая хозпостройки, работники прокультуры занимаются надоями, проверкой качества разгрузки вагонов и цистерн (Правда. 1988. 19 сент.) и т. д. Все это вытекает из принципа шаха, перерастающего в мат, из возможности административно заставить любого работника выполнять любую работу, т. е. превращение работника в потенциального поденщика. Необходимость развития экономики, гражданского общества - фактор дальнейшего ослабления К. Однако нельзя закрывать глаза на то, что движение в этом направлении может усилить дискомфортное состояние, что способно в третьем глобальном периоде вызвать антимедиацию, новое стремление к К., партиципацию к тотему - первому лицу. "Люди за свою историю не раз боролись за свое порабощение с такой энергией и страстью, с которой позволительно бороться только за свободу" (Г. Бакланов.

XIX Всесоюзная конференция КПСС. 1988). Симптомы этого процесса можно видеть в стремлении предприятий избежать работы на рынок и сохранить административный госзаказ, стремление девушки из Бухары стать "рабыней" своего будущего мужа (Комсомольская правда. 1988. 9 сент.), повсеместное стремление искать разных тотемов, которые взяли бы ответственность на себя. Мощным фактором сохранения К. является массовое стремление сохранить порядок "справедливого распределения", поддерживать институты, которые способны "всех равнять". К. не исчезнет, как оно не исчезло в 1861 году, в результате административных актов, так как его корни лежат в конечном итоге в древней культуре локальных сообществ, доживших до большого общества, государства без глубоких ментальных изменений. К. можно преодолеть не законом, но массовым вовлечением людей в торговлю, частную инициативу, увеличением слоя работников, склонных много работать и много зарабатывать, тяготеющих к личному самовыражению и росту ответственности за большое общество.

КРИВАЯ ДЕФИЦИТА - распределение дефицита по потребителям в соответствии с некоторой шкалой престижа получателей, устанавливаемой держателем дефицита. В случае, если количество дефицита меняется, то изменяется не доля, получаемая каждым потребителем пропорционально прежнему распределению, а заново определяется К. д. Практически это означает, что в случае уменьшения дефицита часть потребителей может получить его в прежнем объеме, а часть - полностью потерять. Это объясняется тем, что дефицит распределяется в соответствии со стремлением держателя дефицита поддерживать свою монополию на дефицит, максимально подчиняя этой задаче распределение имеющегося объема дефицита. Причем как снижение количества дефицита ниже определенного уровня, так и его превышение выше некоторой величины угрожает самой системе монополии на дефицит. В масштабе общества распределение дефицита высшей властью является элементом решения медиационной задачи.

К. д. вступает в противоречие как с традиционным уравнительным распределением, так и с так называемым распределением по труду. Это стимулирует дискомфортное состояние как со стороны слоев, тяготеющих к уравнительности, так и ориентированных на рыночные отношения.

КРИТИКА ИСТОРИИ - форма рефлективной деятельности, совместно с инерцией истории составляет дуальную оппозицию, полюса которой находятся в соотношении амбивалентности. К. и. направлена на пересмотр целей человеческого развития, условий его протекания, на изменение представлений о комфортном и дискомфортном состоянии.

К. и. не может быть сведена к критике личности, например того или иного вождя, учреждения, бюрократии и т. д., но в конечном итоге нацелена на движущие силы исторического процесса, т. е. на массовую деятельность, соответствующую ей культуру, уровень и масштабы человеческого творчества, рефлексии. К. и. порождается страхом, сожалением, стыдом и надеждами в связи с содеянным нами, нашими отцами, далекими предками в связи с неудовлетворительной способностью человека отвечать на вызов истории. К. и. позволяет возвыситься над цепью исторических событий и, следовательно, возвысить саму историю, ее гуманистическом содержание, преодолеть инерцию истории, углубить историческую необходимость, сделать человека более достойным, соответствующим более высоким целям и ценностям. Сами результаты К. и. не могут быть навязаны историей извне, но являются элементом самой истории, ее внутреннего диалога, механизмом ее возвышения, преодоления ограниченности. К. и. носит теоретический характер, углубляет понимание движущих сил человеческой истории. Но К. и. носит и практический характер, как критика действием, деятельностью людей, возвысившейся до качественно нового уровня, путь к которому уже проложен теоретической критикой.

Потребность в К. и. возрастает в процессе роста сложности исторического процесса, роста масштабов изменений. К. и. возникает в результате постоянного возникновения социокультурных противоречий, что требует постоянного их преодоления, в конечном итоге совершенствования самой способности это делать, развития более высокой культуры, более совершенных социальных отношений, более совершенной способности принимать решения. В этой связи возникает проблема меры К. и., соответствующей уровню самой истории, соразмеримости К. и. с практическими способностями реально воплощать результаты этой критики.

Нарушение этой меры как в ту, так и в другую сторону приводит к росту дезорганизации, возможно к катастрофе. Повышение К. и. определенной группой, например, либеральной партией над уровнем массовой способностью в этой области грозит опасностью разоблачения тайны, общим замешательством, активизацией архаичных сил. Снижение К. и. ниже сложности подлежащих разрешению значимых проблем приводит к росту дезорганизации общества в связи с потерей органичности, ростом конфликтов, рассогласований, раскола. Оба эти отклонения могут существовать одновременно. В традиционном обществе мера этой критики тяготеет к неизменности, всякое ее значимое изменение вызывает дискомфортное состояние. В либеральной цивилизации эта мера подвергается критике с целью установления соответствия возрастанию масштабов истории. В обществе промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, эта мера постоянно раскалывается на критику теми или иными группами, которая может доходить до гигантских масштабов, до титанизма, и на массовую К.

и., и, которая колеблется от минимума до мощных попыток критики изменений. К. и. меняется при переходе от одного этапа к последующему. К. и. должна включать в себя рефлексию, т. е. критику самой критики, отказ от сведения К. и. к критике отдельных групп, лиц и т. д.

КУЛЬТУРА - определение человека, взятого с точки зрения его всеобщности, важнейшая сторона воспроизведенной деятельности, общества, человеческой истории. К. - концентрированный, организованный опыт человечества, основа понимания, объяснения, осмысления, принятия решения, рефлексия, всякого творчества, выходящего за исторически ограниченные рамки сложившейся культуры. К. выступает как основа консенсуса, интеграции любого общества. К. иерархична, включает целостный уровень, охватывающий общество в целом, субкультуры групп, сообществ, содержание массовой культуры и массовой деятельности, личностную культуру. Клеточкой К. является дуальная оппозиция, между плюсами которой разыгрываются все комедии и трагедии К., скрыты всей тайны логики человеческого существования. Осваивая К., человек приобщается к исторически сложившимся целям, ценностям, к конструктивной напряженности, лежащей в основе способности человека воссоздать общество, все типы человеческих отношений, формировать смыслы.

Настоящее всегда в определенном смысле богаче, сложнее, разнообразнее прошлого, представленного в К. Оно всегда несет вызов истории. К. может быть не обладает достаточным богатством для ответа на слишком сложную проблему, хотя люди этого подчас могут и не понимать и продолжать искать этот ответ в древних пластах К. (Антимедиация, Иллюзия истории).

К. всегда незавершена, недостроена, абстрактна по своей природе, так как все ее накопленное содержание всегда недостаточно для каждого конкретного действия в конкретных условиях места и времени. Она содержит в себе больше вариантов возможностей (потенциально бесконечных) формирования социальных отношений (организационных, технологических, моделей государственного устройства и т. д.). К. всегда обращается к другим К. за ответами на свои вопросы, что может стимулировать медиацию или, наоборот, инверсию. К. по своей сути всегда несет в себе мечты, потребности, цели и т. д., выходящие за рамки реальности и т. д. Без этого было бы невозможно всякое изменение, всякое преодоление ограниченности реальности, всякое удовлетворение изменившихся потребностей. Тем самым культура открывает возможности творчества, расширения веера человеческих потребностей и возможностей. В этом важное воплощение человеческой свободы. Однако за эту свободу человек расплачивается ошибками, заблуждениями, самоубийственными идеалами, утопическими целями, возможностью нарушения социокультурного закона. Поэтому потенциал творческого созидания К. является первым ответом на вызов истории.

К. становится реальным содержанием личностного сознания, лишь приобретая комфортный характер, вписываясь в ранее накопленный культурный опыт личности. Потоки новшеств, разрушающих комфортное состояние, могут поставить личность в критическую ситуацию, которая разрешается либо оценкой новшеств как комфортных, что требует развития К., либо антимедиацией, разрушением новшеств посредством инверсионной косы, что, возможно, позволит сохранить на какое-то время статический идеал К. В результате антимедиации, например уничтожения очагов прогресса, может измениться конструктивная напряженность, имеет место массовая нравственная деградация, возврат к, казалось бы, давно ушедшим древнейшим ценностям, стереотипам. В традиционной цивилизации стремление сохранить унаследованное комфортное состояние выражается в стремлении сохранить К. в неизменном состоянии, что не мешает в принципе постоянно обновлять представление о сложившихся условиях жизни и деятельности. В либеральной цивилизации стремление сохранить комфортное состояние выражается в постоянном расширении сферы этого состояния, в постоянном развитии К. В обществе промежуточной цивилизации, отягощенной расколом, хаотическое перемешивание исключающих друг друга принципов порождает дискомфортное состояние. Это требует для сохранения интеграции общества формирования особой псевдокультуры (Идеология, псевдо..., комфортный миф).

Существование раскола является результатом недостаточной способности разрешать социокультурные противоречия. Отсюда необходимость преодоления отставания К., глубокой программы культурного развития.

КУЛЬТУРА КАТАКОМБ - культура, которая либо в результате социально культурной инверсии оказалась разгромленной и сохранилась в порах общества, либо ростки новой культуры, которые вызывают у представителей господствующего нравственного идеала дискомфортное состояние. К. к. всегда играет роль хранителя определенных культурных мутаций, которые скрыто культивируются, ожидая своего звездного часа.

Он может наступить в результате роста массового дискомфортного состояния, в результате банкротства господствующего нравственного идеала.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология