Платонов Ю. Народы мира в зеркале геополитики

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПОСЛЕСЛОВИЕ. Геополитические ориентиры России

Идущие сегодня в Евразии геополитические процессы оказывают влияние на судьбу народов и государств, развивавшихся под влиянием России в течение нескольких столетий.
После распада СССР перед Россией остро встала проблема сохранения своего единства и целостности как федеративного государства. В значительной степени решение этой проблемы связано с определением геополитического статуса новой России, ее места в современном многополярном мире и выработкой соответствующей стратегии поведения. Для этого прежде всего необходимо четко определить структуру и динамику совокупной геополитической мощи страны (т.е. сумму сильных и слабых сторон положения России) на фоне ведущих государств мира и их союзов.
373

Некоторые евразийские государства, в том числе и в СНГ, под воздействием националистических элит и внешних антироссийских сил отказываются от позитивных культурных, экономических и политических связей с Россией под разнообразным предлогами, в том числе под предлогом ухода от "российского экспансионизма".
Главной причиной снижения геополитического потенциала России обычно считают - и не без основания - экономику, которая находится в состоянии перманентного кризиса. В долгосрочной перспективе все заметнее будет сказываться негативное воздействие еще одного, приобретающего самостоятельное значение фактора- демографического. России грозит острая нехватка (в соответствии с ее территорией и размерами ее природных богатств) номинально дееспособного населения, все более прогрессирующее ухудшение его качества (в результате физической, психической и духовной деградации), изменение этнодемографической структуры народонаселения.
Русские - основной государствообразующий этнос - находятся в тяжелом демографическом положении. В не столь отдаленной перспективе это грозит серьезными последствиями как для самого этноса, так и для Российской Федерации в целом, поскольку замещение русских каким-то иным этносом породит хаос и конфликты, лишит Евразию важнейшего этнического и культурно-политического компонента.
Тяжелое демографическое положение русских особенно тревожно в сравнении с численно бурным демогра-
374

фическим ростом евразийского Юга. Если эти тенденции сохранятся в существующей пропорции, то через 40-50 лет неизбежно произойдет вытеснение русских с занимаемых ими позиций в РФ, размывание относительной однородности России или даже поглощение русских южными народами. Последний фактор может послужить причиной нарушения этнического баланса в Евразии и подтолкнуть демографически бурно развивающиеся народы Юга к национальной экспансии на русские территории (прежде всего это касается Сибири и Дальнего Востока).
Данную проблему следует решать немедленно, с учетом имеющегося опыта геополитического анализа кризисных ситуаций. Реализация геополитических планов с самого начала обязана синхронно сопровождаться действиями, направленными на демографический рост русских и народов России и на их этническую перегруппировку с целью удержания "жизненного пространства". Достичь этой цели можно исключительно политическими методами, которые должны и привести непосредственно к искомому результату и предопределить экономические меры в данной области.
Идеологическим обеспечением этих геополитических планов может стать концепция российского этноцентризма. Концепция этноцентризма должна, по мнению большинства российских геополитиков, использовать не только государственную, но и культурно-этническую терминологию с особым акцентом на таких категориях, как "державность", "народность", "духовность" и "этническая комплементарность". При этом необходимо избегать любых попыток прямой реставрации тех форм, которые исторически себя исчерпали.
Демографические проблемы России в последние годы волнуют не только специалистов - этнологов,
375

демографов, политиков, но и предпринимателей, поскольку в реальную плоскость переходят: невозможность освоения природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока (а ведь именно оно может стать локомотивом, способным вытянуть Россию из затяжного экономического кризиса и в дальнейшем гарантировать ее независимое развитие); нехватка людских ресурсов для подъема промышленности и сельского хозяйства; ненасыщенность и прерывистость информационного пространства; неэффективность коммуникаций. Долгосрочную перспективу будут иметь: "обвал" численности и дальнейшее снижение качества социально-профессиональных групп интеллектуального труда; проблемы с созданием эффективной (достаточной по размерам для защиты обширной территории и качеству подготовки) армии; фактическая "выдача приглашений" соседним перенаселенным странам так или иначе приглядываться к российским землям и ресурсам; радикализация русского этнобольшинства, озабоченного своей дегенерацией. Таким образом, сегодня Россию по совокупным геополитическим параметрам вряд ли можно отнести к глобальным державам или глобальным центрам силы. Тем более что остается неясной судьба СНГ, которое в принципе способно превратиться в обширную зону геополитического доминирования России.
Нейтрализация негативных сторон геополитического положения России. - например, протяженности и уязвимости новых государственных границ, ослабления глобальных позиций в международных отношениях, - предполагает опору на сохранившиеся внутренние резервы российской геополитической мощи. К ним относятся такие традиционные геополитические ценности, как природные ресурсы и территория, оставшаяся воен-
376

ная мощь с упором на ядерное оружие, промышленный (прежде всего военный) и интеллектуальный потенциал.
Однако внутренние возможности России сегодня не настолько велики, чтобы их можно было использовать во благо России, но наперекор любым внешним обстоятельствам. Отсюда и задачи - создать благоприятные международные условия, обеспечивающие некоторую "передышку" для приведения в порядок внутренней силовой базы, и максимальная реализация имеющихся геополитических ресурсов. Какая же геополитическая стратегия более всего соответствует этим задачам?
В принципе существует три типа стратегий, в том числе и геополитических: экспансионистские, уступающие (допускающие сжатие сферы влияния и даже сокращение физической территории страны), позиционные (направленные на консервацию статус-кво или, по крайней мере, его основных позиций) [27].
Экспансионистская стратегия с проникновением в дальнее зарубежье потребовала бы большого избыточного запаса геополитической мощи - для проведения самой политики, закрепления на новых позициях (т. е. "переваривания" завоеванного), долгосрочной их защиты от внутренней оппозиции и внешних конкурентов (именно последняя, "защитительная", задача и не была решена Советским Союзом в Афганистане). Такого потенциала у России нет.
Уступающая стратегия сознательно проводилась различными странами не раз. Можно вспомнить хотя бы важный геополитический маневр Великобритании в конце 1950-х годов, известный как "уход с востока от Суэца"; или продажу в 1867 г. Россией Аляски, которую она вряд ли могла бы долго удерживать, учитывая отсутствие надежных коммуникаций из центра страны через
377

Сибирь, низкую эффективность народного хозяйства (реформа 1861 г. лишь открывала возможность для ускоренного развития страны), обостренные отношения с Турцией и великими европейскими державами и т. д. Значительно ближе к нашим дням пример уступательной стратегии государственных решений в период "перестройки", "сдавших", во многих случаях без адекватной компенсации, многие геополитические козыри СССР (уход из "третьего мира" и с рынков вооружений, поспешный и хаотичный вывод войск из Восточной Европы и Германии), а также "постперестройки", "жертвой" которой стал сам СССР. Развитие этой линии дальше губительно, ибо оно означало бы уход России из СНГ и, вероятно, распад самой России.
По совокупной геополитической мощи на данном этапе Россия уступает практически всем глобальным центрам силы. Значит, ей остается выбор в пользу позиционной стратегии, состоящей в конкретном российском случае из двух основных направлений.
Во-первых, следует удерживать страны ближнего зарубежья в орбите российского притяжения, разумеется, те, которые представляют интерес для самой России. Важны материальные связи и зависимости - сохранение оставшихся и развитие новых экономических контактов России с государствами СНГ, экспансия российского государственного и частного капитала в ближнее зарубежье.
Во-вторых, со странами дальнего зарубежья, и прежде всего с глобальными центрами силы, наиболее рациональна стратегия "балансирующей равноудаленности" (т. е. некоторой отстраненности России от международных дел под предлогом озабоченности собственными делами).
378

Стратегия "балансирующей равноудаленности" предполагает:
- что у России, как, впрочем, и у любого крупного государства, нет и не может быть идеальных партнеров, она просто "обречена" рационально подходить к планированию и осуществлению своей внешней политики;
- что Россия, безусловно, не должна нарочито дис-танцироваться от кого-либо из мировых лидеров (например, от Японии из-за притязаний Токио на Курильские острова), с каждым из них нужно стремиться находить области, где кооперация возможна и желательна для каждой из сторон; следует принимать участие и в многонациональных проектах, но только в тех, которые действительно отвечают ее интересам;
- что России не стоит рассчитывать на сотрудничество с глобальными центрами силы как на основное и универсальное средство преодоления ее внутреннего кризиса - сегодняшний мир очень сложен и противоречив, поэтому коллизии в отношениях практически с каждым из мировых лидеров будут негативно сказываться на уровне и объеме кооперации, будут придавать ей "нервозность": существенным тормозом в сотрудничестве станет и воля многих государств не допустить возрождения России как мощной, стабильной и независимой державы-конкурента;
- что России не следует ожидать открытости мировых рынков для российских товаров, особенно тех, которые могут составить конкуренцию продукции Запада, - поэтому реальная зарубежная экономическая помощь России до сих пор остается на скромном уровне и структура ее далека от оптимальной; даже по западным экспертным оценкам, контраст между заявлениями о поддержке реформ в России и тем, как осуществляется со-
379

действие, настолько велик, что фактически речь идет о двух разнонаправленных стратегиях Запада;
- что Россия не должна ориентироваться на какой-то один центр силы (Европу, США, Китай и т.д.), ибо безмерное сближение с любым из них в условиях ее нынешней слабости окажется положением ведомого, а это, в свою очередь, способно ущемить российские национальные интересы и подхлестнуть экстремистские настроения внутри страны. России выгодна хотя бы примерная взаимоуравновешенность мировых лидеров, обеспечивающая глобальную и региональную стабильность и дающая ей наилучшую возможность использовать ограниченные ресурсы для эффективного внешнеполитического маневрирования. В любом геополитическом процессе действуют более активные и более пассивные его участники (причем обычно меняясь ролями), Россия - в силу ее нынешних трудностей - относится сегодня ко второй группе.
Вышесказанное с учетом экономических и этноде-мографических условий позволяет предположить, что для России на данном этапе оптимальной является политика "балансирующей равноудаленности" от новых и старых .мировых лидеров (или, по возможности, равно-приближенности к ним). Сегодня России больше всего подходит роль, которую веками играла Великобритания, следившая за европейскими пертурбациями как бы со стороны и периодически, в соответствии со своими интересами, выступавшая в качестве критического "веса" в большой политике - решающего и всеми желанного "довеска" в подвижном балансе коалиций континентальных держав. При этом в основе национальной стратегии Великобритания лежали четыре принципа: предпочтительная опора на морскую мощь, а не на наземные силы;
380

упор на гибкие внешнеполитические комбинации, а не на постоянные союзы; балансирование, а не покорение; выборочная интервенция вместо широкой и длительной конфронтации. Эта стратегия была чрезвычайно успешной, обеспечивая Великобритании единоличный глобальный статус в течение двух веков. Нынешнее состояние России увеличивает ее шансы играть роль такого "довеска" - для новых мировых лидеров она на данном этапе не является вызывающим тревогу конкурентом, зато для большинства из них привлечение на свою сторону ее ресурсов весьма желательно.
В основе политики балансирующей равноудаленности, по мнению геополитиков, в частности К.Э. Сорокина [27], должны лежать четыре задачи:
1. Максимальное использование все еще имеющихся у России рычагов воздействия на мировую систему, причем не только военно-политических. Складывающаяся структура международных отношений по сравнению с биполярной более динамична. Поэтому даже небольшие изменения в условиях протекания глобальных процессов (скажем, экономических) могут быть эффективными и иметь серьезные последствия. Россия, бесспорно, еще способна вносить такие изменения, к примеру, варьируя уровнем нефте- и газоэкспорта.
2. Недопущение чрезмерного усиления отдельных геополитических полюсов за счет, например, активизации связей с претендентами, которые, очевидно, будут готовы предоставить России режим "политико-экономического благоприятствования".
3. Использование к своей выгоде существующих и потенциальных противоречий между ведущими мировыми державами и возглавляемыми ими коалициями, а также внутри них, между глобальными и региональными
381

центрами силы. России вряд ли стоит предпринимать энергичные усилия для сглаживания подобных противоречий - их сохранение не только обеспечивает большую свободу действий, но и затрудняет возможность ее международной изоляции, образование глобальной или региональных антироссийских коалиций.
4. Применение во внешней политике принципа "увязки", т. е. жесткой обусловленности своих уступок аналогичными действиями других стран. Прежде всего, это должно касаться стран СНГ (от миротворчества до санкций, например за нарушение условий межгосударственных соглашений или отражение внешних угроз, затрагивающих Россию, и т. д.). При этом следует иметь в виду. что условия реализации российских интересов в каждом конкретном случае могут сильно различаться в соответствии с реакцией "объекта" интересов (например, зажатой между враждебными и потенциально недружественными государствами Армении, для которой Россия является единственной надеждой на национальное выживание, и Украины, которая активно предлагает себя Западу, а внешнеэкономическую политику планирует ориентировать прежде всего на Европейский Союз). Подобные условия могут меняться также с течением времени в зависимости от внутренней ситуации, эффективности российского подхода и результатов внешних влияний.
Отдельной проблемой стоит поиск социально-политических и этнодемографических инструментов реализации практикуемых в международных отношениях геополитических приемов (при условии наличия национальных интересов, которые стоят подобных усилий).
У России и сегодня еще сохраняются ресурсы воздействия на соседей по СНГ и Балтии. В то же время у нее практически нет универсальных и одновременно без-
382

условно действенных способов реализации своих интересов в дальнем зарубежье. Такая ситуация, считает К.Э. Сорокин [27], требует тщательного отбора геополитических решений для каждого конкретного региона страны и для каждой ситуации при тщательном просчете возможных негативных последствий.
Во-первых, следует исходить из того, что чем менее стабильно государство - объект российских интересов - и чем менее оно устоялось в социально-политическом отношении, тем менее подходят экономические и политические методы и тем более России придется полагаться на военно-политические и даже военные меры. Верна и обратная зависимость.
Во-вторых, нынешняя политическая власть в самой России слаба и противоречива в своих действиях и таковой может оставаться еще довольно долго (учитывая политическую апатию одной части^электората и поляризацию мнений в другой). Поэтому государственные структуры с трудом защищают базовые российские интересы даже в ближнем зарубежье. Сегодня им в этом может помочь, по крайней мере, одна сила, играющая все большую роль в российском обществе, - крупные российские предпринимательские структуры (например, Газпром), включая коммерческие банки, для которых бывшие советские республики пока еще являются относительно "мягкой" для внедрения экономической зоной.
В-третьих, проводя в жизнь межэтнические и политические отношения "балансирующего" типа, следует учитывать три принципа из арсенала западного "внешнеполитического реализма".
Прежде всего, это принцип творческого использования старой мудрости, что у слабого (ослабленного) государства есть шанс на выживание только в том слу-
383

чае, если оно имеет не одного, а двух и более сильных соседей. В советские времена этот принцип был известен как игра на межимпериалистических противоречиях. Сегодня, при неустоявшейся еще многополярности, Россия могла бы в полной мере воспользоваться эффектом взаимной нейтрализации разнонаправленных геополитических влияний, причем не только внутренних ("соперничество за Россию"), но и внешних на региональном уровне, в частности в ближнее зарубежье. К примеру, следует дифференцировать спектры исламской опасности с южного направления, следует различать антироссийский исламский анархоэкстремизм афганского толка (движение талибов) и ваххабизм, иранский госфундамен-тализм (с его представителями Россия довольно успешно сотрудничает) и турецкий светский ислам (хотя и обладающий ограниченным потенциалом кооперации с Россией, за исключением, пожалуй, экономики). Кроме религиозных (конфессиональных) необходимо учитывать и резко противостоящие друг другу этноконфессиональные конкурирующие геополитические экспансии в Центральной Азии и Закавказье - иранскую и турецкую.
Второй принцип - "пакетный" метод увязывания тех проблем, где Россия имеет прочные позиции (поставки энергоносителей, расчеты по долгам), и тех, где ее no'sutfuu нуждаются в укреплении.
Наконец, третий принцип состоит в том, чтобы добровольно отказаться от того, что удержать невозможно или невыгодно, снабдив такое подношение набором потенциальных проблем для нового "хозяина" (Этот прием активно практиковался европейскими державами при предоставлении независимости своим колониям. Вспомним, какую взрывоопасную геополитическую "мозаику" оставили англичане на месте своих индийских и
384

ближневосточных владений). Используя такой прием, Россия может предложить активным международным структурам (европейским, глобальным) полную свободу самим разрешать глубинные конфликты в ближнем зарубежье (приняв это предложение, международные организации в конечном итоге распишутся еще в большем собственном бессилии, чем в бывшей Югославии) либо же резко уйти, скажем, из южных районов СНГ. За этим последует истощающее соперничество внешних держав за освободившееся место, перенапряжение ресурсов победителя, если таковой будет, и его вынужденное отступление на прежние позиции под давлением как несостоявшихся - и оттого разочарованных - геополитических вассалов, так и, будем надеяться, окрепшей России, если она, конечно, опять определит свои интересы в оспариваемых районах.
В-четвертых, существует и такой механизм воздействия, как возможность форсированной эвакуации всех русскоязычных граждан, желающих переехать в Россию (речь идет прежде всего о южных республиках бывшего СССР). Размещение мигрантов-переселенцев в некогда обжитой сельской местности российского Нечерноземья, в освоенных районах Сибири и Дальнего Востока, в мелких российских городах способствовало бы снижению депопуляции населения. Такое мероприятие, будь оно реализовано, помогло бы частично решить проблему нехватки рабочих рук, особенно на востоке страны. Возможность ее осуществления вызвала бы "переполох" в этих государствах, ибо они лишались бы, как правило, высококвалифицированной рабочей силы и специалистов. Она также положила бы конец использованию русской диаспоры странами СНГ в качестве заложника при общении с Россией, избавила бы последнюю от постоян-
385

ных и обременительных миротворческих и "пограничных" затрат и прекратила бы дискуссию о том, за кого Россия, собственно, отвечает: этнических русских, русскоязычных или российских граждан.
В-пятых, применение военной силы как "высшее" средство государственной политики. При этом вопрос о применении войск (или устрашении) может возникнуть только в отношении тех регионов и в тех ситуациях, в которых реально и серьезно затронуты высшие государственные интересы, и только после тщательной оценки и анализа альтернативных (несиловых) вариантов действий. В западном мире традиционные государственные потребности пытаются обеспечить, по крайней мере первоначально, номинально невоенными приемами - от экономической экспансии и политического заигрывания до различных форм экономического шантажа и военно-политического давления. Цель подобных действий - международное признание и правовое закрепление, или легализация, своих интересов в определенных регионах мира (например, в виде договоров о прокладке трубопроводов, строительстве промышленных предприятий или продаже товаров отечественными компаниями; соглашений о размещении собственных или союзных войск на территории третьих стран, использовании морских портов и терминалов, оснащении и обучении местных армий и т. д. и т. п.). И лишь нарушение международно признанных интересов в решительной и грубой форме дает основание для использования войска. При этом реализация российских интересов и их обеспечение, по крайней мере в ближнем зарубежье, должны объективно вести к образованию сферы преимущественного геополитического влияния России за пределами ее физических границ.
386

Фактические границы сферы преимущественного влияния России могут определяться результатами совокупной оценки каждого потенциального ее компонента, по крайней мере, по трем параметрам:
1) присутствию на данной территории реальных российских интересов и степени их важности сегодня и в будущем;
2) наличию у России достаточных инструментов для их реализации в данном конкретном регионе;
3) общему балансу расходов и приобретений в процессе реализации государственных интересов.
Неоднозначный и тем более отрицательный результат по любому из этих критериев должен учитываться при принятии решения относительно ближайших перспектив России в данном регионе. Но с течением времени такие параметры могут меняться, что, очевидно, будет отражаться на географических координатах ориентированного на Россию геополитического пространства. На этих параметрах может сказываться и действие феномена этнической близости, регионализации и исторически обусловленной "неорганичности" многих возникших на постсоциалистическом пространстве государств - некоторые из них (или их части) могут составить структуру зоны преимущественно российского влияния (это и бывшие советские республики и союзники СССР, не нашедшие общего языка с новыми мировыми лидерами).
Пророссийское геополитическое пространство должно в обозримом периоде строиться за счет двухсторонних связей заинтересованных государств с Россией, которые отнюдь не исключают и параллельного существования многосторонних (не включающих Россию) отношений, как замкнутых внутри конкретного геополитического пространства, так и выходящих за его пределы.
387

При этом не исключено, что в интересующих Россию регионах будет иметь место и нероссийское влияние - опыт таких различных регионов, как Западная, Центральная и Восточная Европа, Юго-Восточная Азия, Ближний Восток, свидетельствует, что на территории одной страны или группы стран вполне способны уживаться интересы не всегда дружественных друг другу государств.
Сказанное выше позволяет заключить, что Россия должна строить отношения со странами ближнего и дальнего зарубежья на строго индивидуальной основе, не пытаясь разрабатывать какой-то единой для всех стратегии. Единственное, что должно определять подходы России к бывшим союзным республикам и зарубежным партнерам в контексте ее геополитических ориентиров, - это адекватный ситуациям прагматизм.
388 Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология