Кокс Х. Мирской град: секуляризация и урбанизация в теологическом аспекте

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть III. ПРИМЕНЕНИЕ ЭКЗОРЦИЗМА В ГОРОДСКОЙ ЖИЗНИ

Глава 9. Секс и секуляризация

Секс — это та область человеческой жизни, которая больше всех остальных нуждается в экзорцизмс. Ведь именно эта сфера нашей жизни более других опутана предрассудками. Она по- прежнему испытывает влияние представлений времен племенного общества, в ней по-прежнему господствует санкциониро ванный обществом страх. В душе человека секулярно-урбанистической культуры постоянно идет ожесточенная борьба между его дикими и буржуазными предками. Подобно прочим пред ставлениям, представления о сексе, характерные для эпох пле мени и городской общины, уходят вместе с этими эпохами. Разрушение традиционных ценностей и общепринятых норм пове дения освободило современного человека, но в то же время отчасти лишило его ориентиров. Образовавшийся вакуум немед ленно захватили средства массовой информации, предложившие новый моральный кодекс и новые стереотипы, поведения, кото рые оказались привлекательными для все еще не изгнанных демонов. Именно в сфере секса присутствие мифических и иррациональных образов наиболее очевидно и упорно, а маги рекламы делают все возможное, чтобы их поддержать. Именно в сфере секса процесс гуманизации жизни чаше всего сталкива ется с непреодолимыми препятствиями. Именно в сфере секса больше чем где-либо необходимо отрезвляющее слово экзор- цизмп.

Что же препятствует гуманизации секса? Во-первых, ей мешает следующее обстоятельство. Навязывание образов куль турной идентичности (которое происходит в коммерческих це лях) подавляет тех, кто им не соответствует. Эти образы стано вятся тираническими божествами сскулярного общества, тем са мым противодействуя его эмансипации от религии и формируя своего рода нсотрибальную культуру. Во-вторых, секуляризацию секса парализует упорное стремление общества сохранить сексу альный этос времен городской общины. Однако эта эпоха, хоть

187

и не очень далека от нас по времени, все же настолько отлична от нынешней» что простой перенос ее этоса в нашу ситуацию означал бы насаждение самого отвратительного ханжества.

Прежде всего посмотрим на предлагаемые обществу сомни тельные сексуальные модели: их, словно духов, вызывают из небытия волшебники масс-медиа и чародеи рекламы. Как и по ложено языческим божествам, они выступают парами; бог и его подруга. Для нашей темы центральными символами могут слу жить Плейбой и Мисс Америка — Адонис и Афродита общества потребления досуга, которое, по-видимому, все еще не готово к свободе и зрелости вполне пострелигнозного мира. Плейбой и Мисс Америка — это Он и Она. В них воплощено определенное миропонимание. Они выполняют религиозные функции и по тому должны быть поняты в этом смысле и подвергнуты экзор- циэму.

ОСТАТКИ ТРИБАЛИЗМА

Начнем с Мисс Америки. В I в. до н.э, Лукреций так описывал шествие Кибелы:

Голову увенчали

В этом уборе теперь проносят по целому свету.

Ужас вселяя везде

Бубны тугие гудят в их руках и кимвалы,

Хриплые звуки рогов оглашают окрестности грозно.

Ритмом фригийским сердца возбуждает долбленая флейт

Лишь колесница ее в городах появилась обширных,

И Одаряет она безмолвная, благами смертных

Путь перед ней серебром устилает и медной монетой

Щедрой рукою народ, и сыплются розы обильно,

Снежным покровом цистой осыпая богиню. .'

Сравним это описание с ежегодным шествием Мисс Америки, происходящим в XX столетии в Атлантик-сити. Лучи прожекторов прорезают мрак, как пламя свечей у церковного алтаря, горы цветов источают благоухание, в оркестре слышится то нежное пение струнных, то царственные звуки духовых. Се кунды мучительного безмолвного ожидания* Затем раздается ба рабанная дробь, и вот — кульминация: молодая женщина с те лом строго установленных пропорций и с образцовой «личностью», в короне и со скипетром безмятежно шествует к своему трону. По всей стране у телезрителей перехватывает ды хание и выступают на глазах слезы. Вот Мисс Аме рика, — несется с экранов песня, — идет Она, твой идеал!» Произошла коронация очередной богини новою американского культа Ее.

И разве это простая иллюзия или анахронизм, если в много численных торжественных шествиях королев типа Мисс Аме рика, Мисс Вселенная или Мисс Колледж мы различаем остатки культов богинь плодородия дохристианской эпохи? Во всяком случае, историки религии в последние годы все больше склоня ются к мысли о том, что принятые в современной культуре мо дели поведения могут быть гораздо лучше поняты, если рас сматривать их в свете мифологий минувших эпох. Да ведь и Фрейд начал революцию в социальных науках с того, что использовал почитаемый миф об Эдипе для истолкования стран ного поведения своих современников, жителей Вены, Точно так же, как аппендикс или ногти, человек XX века сохраняет многочисленные рудименты своего племенного и языческого про шлого.

Плодотворное сочетание методов современной социологии и истории религии позволяет увидеть в торжественных шествиях Мисс Америки нечто большее, нежели просто широко реклами руемые средствами массовой информации развлечения и празд нества. Разумеется, это тоже есть, но не только это. Мы находим здесь массовое культовое действо, изобилующее разнооб разными древними ритуальными атрибутами и свидетельствующее о том, что Она занимает все большее место в коллектив ной американской душе.

Эта молодая женщина — конечно, сама того не сознавая, — символизирует нечто превосходящее ее самое. Мисс Америка символизирует Ее — первообраз, стоящий за многими дру гими образами. В этом она подобна Мадонне, которая является в разных обличьях — как Лурдская, Фатимская или Богоматерь Гвадалупе, — но всегда узнается как Мадонна. Так же узнаваема и Она.

Она вездесущая икона общества потребления. Рекламируя пиво, Она весела и простонародна. Рекламируя ювелирные украшения, Она сдержанна и изысканно шикарна. Но во всех этих явлениях Она безошибочно узнаваема. Со своей пышущей здоровьем улыбкой, откровенно сексуальным телом (которое официально считается девственным), окруженная всевозмож ными товарами, несущими ее изображение, Мисс Америка оли цетворяет жалкие порывы и противоречивые страхи своей куль туры. *И вот идет Она, твой идеал!»

Мисс Америка стоит в длинном ряду богинь, восходящем к Исиде, Церере и Афродите. На ее древнее происхождение ука зывает все — начиная от связанной с ней сложной системы сек суальных запретов и кончая символическими дарами, приноси мыми ей во время коронации. Но окончательно мы убеждаемся в этом, обнаружив, что в своей культуре Она играет столь же религиозную роль, что и Кибела — в своей. Да и сами их функ ции совпадают и состоят в том, чтобы создать надежную личную

идентичность для участников культа Н освятить некоторую систему ценностей.

Посмотрим, каким образом Она дарует идентичность поенчщенным, В своей книге «Второй пол" Симона дс Бовуар пишет, что «никто но рождается женщиной* 2 . Рождается существо женского пола, которое остановится женщиной» в соответствии с образцами и смыслами, предлагаемыми культурой. В классичес кий период христианской цивилизации таким образцом в какой- то мере была Мадонна. В результате Реформации значение Марии в протестантской и особенно пуританской символической системе значительно уменьшилось или даже воасе сошло на нет. Некоторые утверждают, что это устранение образа Марии было следствием чрезмерного рвения и привело к существенному обеднению западной культуры, от которого она так и не смогла оправиться. Кое-кто даже полагает, что пресловутая неспособность американских писателей создать значительный женский образ (в американской литературе нет ни своей Федры, ни Анны Карениной) объясняется именно этим искусственным отсут ствием ключевого женского идеала.

Не вдаваясь в эту увлекательную тему, мы, однако, можем с уверенностью сказать, что сегодня немногие молодые амери канки, даже приверженные католицизму, находят в Деве Марии образ идентичности. Где же они ищут этот образ, кото рый — как убедительно показала Симона де Бовуар — им столь необходим? В большинстве случаев прототипом женскости, ко торую они йиляг в сбоил матерях, подругах и многочисленных героинях масс-медиа, служит Она.

В своей работе «Идентичность и жизненные циклы» Эрик Эриксон напоминает нам, что идентичность ребенка формиру ется не просто родителями, но родителями "сверх-Я". А Иначе гоноря, создавая собственную идентичность, девушка основыва ется не на образе матери, а на том образе, который был идеалом ее матери. И как раз здесь формативную роль играет то, что Фрейд назвал «идеологиями сверх-Я„. традициями расы и народа*. И тут тоже действует Она* наделяя идентичностью тех, кто — чаще всего бессознательно — воспринимает Ее воплощение женскости.

Чтобы осмыслить сложный психологический процесс, а результате которого юная американка становится участницей культа Ее и таким образом приобретает идентичность женщины, требуется подробно исследовать жизнь американских подро стков. Очевидно, что подобный анализ обнаружил бы некоторые поразительные аналогии с «дикими? обычаями, посредством ко торых посвященные мистериальных культов участвовали в ма гической жизни своего божества.

Мучительный ежевечерний ритуал молодых американок, состоящий в накручивании волос на металлические трубочки,

1 У 0

привычному человеку вряд ли напомнит ритуал, существующий у некоторых африканских племен, где мужчины надрезают себе кожу на руках, чтобы уподобиться своему тотему — тигру. Но с точки зрения антрополога, эти два способа подражания своему божеству различаются только тем, что для африканцев мучение кончается после инициации, а для американок оно должно по вторяться ежевечерне. Такая роскошь доступна лишь культуре, которая оставляет человеку много свободного времени.

Дли анализа второй функции культа Ее, которая заключается в отражении и поддержании определенной системы ценно стей, полезно вспомнить о роли Мадонны в христианской культуре XII— ХIII веков. Подобно тому как Мадонна выражала и освящала идеалы эпохи, создавшей Шартрский собор' (jto ясно увидел Генри Адаме**), точно так же Она символизирует цен ности и устремления общества потребления. (Не забудем, что коронация Мисс Америки происходит не в политической столице, а в Атлантик-сити или Майами-бич, т.е. в центрах развлечения и потребления,) Кроме того, Она вполне может быть использована в корыстных целях. Если раньше люди платили золотом за то, чтобы Мадонна благословила их сомнительные предприятия, то сегодня Мисс Америка предоставляет свою драгоценную благосклонность — за определенную плату — изготовителям часов, холодильников и бритвенных лезвий. Хотя в ее честь не строятся соборы, однако без Нее не могло бы устоять никакое здзнне массового внушения. Ее стилизованное изображение маняще улыбается нам со страниц журналов и телеэкранов, обещая блаженство в раю потребителей.

Она — отнюдь не Мадонна, Она даже в некоторм роде анти-Мадонна. Она зеркально отражает добродетели, традиционно связанные с Марией, — бедности, смирение, жертвенность. Она поразительно противоположна Марии, особенно той, которая предстает перед нами у Лукн <1;4б— 55). Мисс Америка вовсе не дает благ алчущим, а вместо этого участвует в бесконечных по шлых телерекламах. Она возвышает сильных, превозносит бога тых, а голодных отпускает ни С чем, внося в их жизни еще больше отчаяния. Таким образом, Она поддерживает и концен трирует в себе существующую систему ценностей. И на соци альном, и на политическом уровне Она действует как богиня независимо от того» так ли это на самом деле.

• Знаменитый готический собор во французском городе Шаргр, посвященной Мадонне. Был построен в XII—XIII вв.

•• Гекрн Брукс Адаме 1IR3B— 1918) — амерн*анекий историк и писатель, автор литературно-зстетического исследовании средневековой Франциской куль туры -Гора Сен-Мишель к Шартр» (1904) Работа написана с позиций пуритан-

Забавно, что протестанты почти вовсе не заметили расцвета культа Ее, в то время как католики no крайней мере обнару жили понимание важности этого явления. Во многих местах ка толическая церковь не разрешает своим членам участвовать в конкурсах красоты, и эта мера продиктована не одним только ханжеством. Любопытно, что исторически протестантизм осо бенно упорно противостоял женским культам, в то время как католицизм неоднократно успешно приспосабливал и использо вал существовавшие д разные исторические периоды языческие культы.

Если справедливо прецпоюженис о том, что Она во многом функционирует как богиня, тогда культ Ее требует серьезного анализа с позиций протестантской теологии. Все* что хоть отча сти функционирует в качестве божества, не будучи Богом, есть идол. Когда творцы Реформации и их последователи из числа пуритан сопротивлялись культу Марии, это делалось не из же ноненавистничества. Просто они отвергали все — будь то мужчина, женщина, животное, догмат или институт, — что хоть в малейшей степени ограничивало прерогативы, принадлежащие одному лишь Всемогущему Богу. Макс Вебер подчеркивает, что, когда пророки Израиля обличали культы плодородия, они не имели ничего против самого плодородия. Нужно протестовать не против сексуальности, а против ее культа. И разумеется, не против красоты, а против конкурсов красоты.

Поэтому возражение протестантизма против культа Ее дол жно основываться на понимании того, что Она есть идол. Она функционирует как источник ценностей, как то, что наделяет человека личной идентичностью. Но и ценности, которые Она олицетворяет, и идентичность, которую Она дарует, — неподлннные. Как и всякий идол, Ока в конечном счете сотворена нами самими и не может нас сплети. Блага, которые Она выдает за окончательное удовлетворение наших потребно стей, — физический комфорт, успех в любви, бесконечные развлечения w наслаждения — на самом деле никогда не приносят удовлетворения. Они порождают лишь бесконечное стремление вверх, ведут к еще более ненасытному стремлению и к невротическому цинизму. Пугающая социальная нестабильность, от ко торой Она обещает нас избавить, — увы! — не исчезает даже после того, как мы очищаем свое дыхание, кожу и подмышки Ее священными снадобьями. Она — безжалостная богиня, все больше и чаше требующая от человека доказательств верности. Как и сама королева товарного производства в условиях растущей экономики, сулимое Ею удовлетворение всегда будет маячить перед нами на полшага впереди.

Почему же протестанты, неотрывно следившие за развитием культа Марии в католицизме, не заметили зловещий расцвет вампирического культа Ее в американском обществе? Это

192

объясняется прискорбным и неизменным нежеланием теологов признавать культурные явления, если они находятся вне религиозной сферы в узком смысле. Однако расцвет этого нового культа напоминает нам, что труд реформатора нихогда не может быть завершен. Как справедливо говорил Лютер, человеческая душа — это фабрика идолов. Культ Ее проникает повсюду и оказывает гораздо более разрушительное влияние, чем поклонение Марии, и потому наша критика должна быть обращена на Нее и повсеместно воздвигаемые Ей алтари.

Она не только освящает систему фальшивых ценностей, но наносит вред еще и тем, что калечит своих жертв, загоняя их в прокрустово ложе единообразия. В этом и состоит даруемая Ею бессодержательная «идентичность». Посмотрим, к примеру, на конкурс красоты на звание «Мисс Америка», Неужели и вправду у нас нет ничего лучшего, нежели эти буквально неотличимые друг от друга девицы, белые представительницы среднего класса? Разве они не отражают психологическую атмосферу общества массового производства, где подлинная индивидуаль ность нарушает заранее рассчитанный и точно отмеренный эффект? Эти строго подобранные и тщательно обмеренные «красавицы», выступающие на эстраде, обнаруживают зловещее сходство с безликими военными на парадах или с взаимозаме няемыми участниками массовых спортивных шествий, устраива емых в тоталитарных обществах. Да и вообще: кто сказал, что это красиво?

Ситуация доходит до полного абсурда, когда в хонкурсе «Мисс Родезия» побеждает блондинка, титул «Мисс Южная Аф рика» присуждается белокожей «красавице*, а девушек, воспи танных в восточной культуре, где господствуют совершенно иные представления о женской красоте, вынуждают выступать на высоких каблуках и демонстрировать бедра в открытых аме риканских купальниках. А Мисс Вселенная полностью соответ ствует представлениям о красоте американского рекламного агента.

На самом-то деле, вопреки обещаниям, Она никого не может наделить идентичностью- Она заставляет участниц своего культа изнурять себя диетами и мучиться в парикмахерских и хосметнческих кабинетах, но не в состоянии дать им обещанное удовлетворение. Она молода, но что станет с ее последовательницами, если, несмотря на многие часы, проведенные перед зеркалом, они уже не смогут выглядеть молодыми? Она улыбается, Она счастлива и любима* Но что если участницы се культа совершенно по-человечески страдают от того, что, несмотря на все зелья и чары, их отвергают и не любят? А как быть с теми девушками, чьи размеры, «личность» (или цвет кожи) не соответствуют категорически предписанному «идеалу»?

« 393 193

Но ведь на самом-то деле Бог — это Бог> а не Она. Бог — основание и источник ценностей. Он освобождает людей от унылого единообразия присущих культуре идолов, чтобы люди стали самими собой и осу шест вил н свое человеческое предназначение независимо от того, соответствуют ли их тела и лица некоему заданному «идеалу». Секс дарован нам Богам и потому должен быть освобожден и от культов плодородия, к от коммерческой эксплуатации, чтобы стать подлинно человеческим делом, как его задумал Бог. А поскольку это один из по следних аспектов нашей жизни, который мы еще не успели стандартизировать и расфасовать, не будем торопиться прино сить его на алтарь всепожирающей Кибелы.

Плейбой — с помощью выходящего под тем же названием журнала — играет ту же роль в жизни молодых мужчин, что Мисс Америка в жизни молодых женщин. Что бы ни говорили противники журнала, его колоссальная популярность объясня ется не одними лишь фотографиями голых девиц. В этом отно шении ему далеко до таких потенциальных конкурентов, как «Дьюд» или «Эскэнейде. вПлсйбой*» обращен к тому весьма по движному и постоянно богатеющему кругу молодых читате лей — главным образом в возрасте от 18 до 30 лет, — который ждет от ймужскогое журнала куда большего, чем просто изо бражения женских грудей. Эти читатели хотят получить исчер пывающее объяснение и образец того, что значит быть мужчиной. И издаваемый г-ном Хефнером Плейбой без колебаний отвечает на их вопросы.

Но почему возникает подобная потребность? Дейвид Ризмен утверждает, что в современном обществе ответственность за формирование характера больше не лежит на семье. Сегодня более важную роль в социализации молодежи играет общение со сверстниками и эрзацы такою общения, предлагаемые нам масс- медиа*. Вес вокруг меняется столь стремительно, что молодой человек, твердо усвоивший привитые семьей негибкие модели поведения и систему ценностей, не в состоянии существовать в условиях быстрых перемен и разнообразных ситуаций, в кото рых он призван действовать. Это относится прежде всего к сфере потребительских ценностей, к которой общество все настойчивее привлекает людей с иной ценностной ориентацией.

В сложной и запутанной картине, создаваемой средствами массовой информации и групповыми представлениями, «Плейбой отвечает вполне определенным потребностям. Он играет роль полного и авторитетного путеводителя по тому пугающему новому миру, куда только что получил доступ неуверенный в

144

себе молодой человек, недавно обретший свободное время и деньги, но пока еще не овладевший потребительскими навы ками. «Плейбой» учит его не только тому, кем быть, но также и тому, как им быть, а кроме того, служит отдушиной для тех, кто втайне сознает, что не вполне «справился».

Чтобы обеспечить нормативной идентичностью и средствами ее достижения нового потребителя досуга, который исходно имел иную ценностную ориентацию, «Плейбой» искусно соединяет собственные материалы С рекламой. Журналы и комиксы, рас считанные на более молодых читателей с аналогичными пробле мами, успешно сочетают фотографии неправдоподобно мускули стых мужчин и немыслимо грудастых женщин с рекламой самых современных спортивных тренажеров и модных бюстгальтеров. Таким образом» узкоплечим и плоскогрудым читателям и чита тельницам предлагаются как цели, так и средства достижения поддельной зрелости определенной марки, «Плейбой» просто продолжает линию этих изданий для следующей возрастной группы. А поскольку для любой возрастной группы кризис иден тичности обычно включает и проблему сексуальной идентично сти, то «Плейбой* адресован тем, кто страстно жаждет знать, что значит быть мужчиной, т.е. прежде всего существом мужского пола* в современном мире.

Представляемый на страницах «Плейбоя» образ мужчины и предлагаемые тут же способы им стать отличаются замечатель ной последовательностью. Опытный потребитель сдержан и без мятежен. Он наслаждается спортивными машинами, спиртными напитками, магнитофонами и бестселлерами неторопливо и не брежно, с непоколебимой самоуверенностью. Хотя он непре менно должен иметь и использовать последнюю потребитель скую новинку, он, однако, не может позволить себе слишком к ней привязываться. Ведь мода изменится, а он всегда должен быть готов ей следовать. Он постоянно озабочен тем, что, воз можно, неправильно гсловят коктейль, наслаждается яышедшей нэ моды джаз-группой или носит галстук, модный в минувшем сезоне. Но «Плейбой» успокаивает его таким безапелляционным тоном, в сравнении с которым папские энциклики эвучат нере шительно.

«Не сомневайтесь, — говорит своему читателю „Плейбой". — Именно этот безукоризненный и внушающий уважение Жилет необходим ближайшей осенью всякому мужчине со вкусом*. Настойчивые уверения в том, что «истинному мужчине требуется этот суровый и мужественный аромат* (реклама сигар), развеивают последние сомнения читателя относительно собственной мужественности. Хотя «дамы будут обмирать от восторга, не давайте им затянуться ни единого раза, чего бы они ни обещали. Эти сигару только для мужчин». Спортивная плащевая куртка на меху описывается как «самая мужественная одежда со времен пещерного человек а* . «Плейбой» самым недвусмысленным образом разъясняет, кем быть и как им быть.

Поскольку само сушествование мужского пола с необходимостью предполагает некоторые отношения с женским, «Плейбой* отважно берется решать и эту проблему и достигает цели, по следовательно применяя все тот же метод. Секс становится одним из видов досуга» и опытный потребитель относится к нему со свойственным ему знанием дела, сохраняя необходимую ди станцию. Девушка оказывается желанной и даже обязательной принадлежностью Плейбоя.

В разделе вопросов и ответов, озаглавленном *Советы Плейбоя вопросы о курительных принадлежностях («как обра щаться с пеньковой трубкой?»), о приготовлении коктейлей («как сделать „желтую лихорадку"?») и о том, носить ли подтяжки с жилетом, перемежаются с вопросами о сексе. Как быть с девушками, которые, нарушая главный принцип — легкость, — заговаривают о браке или иными, эмоциональными приемами пытаются придать отношениям постоянный характер? На это непогрешимый оракул неизменно отвечает одно и то же: чего бы это ни стоило, не допускайте, чтобы секс выходил за пределы сферы развлечений. Не позволяйте женщине проявлять "серьезность".

Да и вообще журнал особенно знаменит своей роскошной вклейкой, где ежемесячно появляется фотография партнерши Плейбоя, которая символизирует развлекательный секс par excellence. Когда время развлечения кончается, функции парт нерши завершаются, и ей необходимо разъяснить это правило игры. На рисунке в Плейбое коротко стриженный молодой че ловек шепчет взволнованной полураздетой молодой девице» ко торую он страстно обнимает: «Зачем в такую минуту говорить о любви?»

Публикуемая в журнале проза предлагает читателю все тот же функционально ограниченный секс. Хотя в последнее время издатели несколько улучшили этот раздел, напечатав Хемингуэя, Бемельманза и даже Чехова, все же большинство рассказов по-прежнему основаны на неизменно повторяющемся и предсказуемом сюжете. Преуспевающий молодой чело век — холостой или не вполне удачно женатый (читатели легко могут себя с ним отождествить) — встречает прекрасную и со блазнительную женщину, которой не нужно от него ничего, кроме секса- Это литературный двойник трезвой, но страстной подруги Плейбоя с ежемесячной фотовклейки.

Основываясь на фантазиях всех молодых американцев, авторы "Плейбоя" создают своих героинь, комбинируя черты

школьной учительницы героя, его секретарши* давней подруги и девушки, которая приезжает чинить машину к нему б гараж. Центральный момент этих рассказов — всегда случайное, но удовлетворяющее героя любовное приключение, отнюдь не предполагающее долговременного союза. В отличие от женщин, которых читатель Плейбоя встречает в реальной жизни, эти героини знают свое место и ни на что большее не претендуют. Они безопасны, так как не пытаются вовлечь мужчину в посто янные отношения. Как и прочие аксессуары, их легко отбросить к заменить новыми.

Реклама часто подчеркивает «аксессуарный* характер секса, приписывая рекламируемым товарам женские качества. Так, реклама спортивного автомобиля уверяет нас, что это «самая послушная машина удовольствия* и что обладать сю — значит «иметь любовницу», но главное, «вы управляете ею, а не она вами*. А заканчивается реклама двусмысленным вопросом: «Сойдемся?» 5 .

«Плейбой» утверждает, что несет нам весть об язбаяленнн. Его евангелие освобождает нас от пуританского ханжества. Он торжественно объявляет себя борцом за искренность и печатает десятки писем, восхваляющих его «дерзкую прямоту». Однако «Плейбой» — лишь элемент более широкого социального явления, которое ясно свидетельствует об угрожающем возник новении нового вида тирании.

Те, кого развитие техники и экономическое процветание освободили лля нового мира досуга, сделались беспокойными ра бами тиранических законодателей хорошего тона. Они рабо лепно ожидают последних указаний о том, что следует считать *на уровне», а что — устаревшим. Их парализует боязнь услы шать страшный приговор, иногда изрекаемый в разделе «Советы Плейбоя»: *Вы допустили промах!» Таким образом, досуг погло тила тревожная конкуренция, его освобождающий потенциал обернулся разрушительным самопринуждением потреблять лишь то, что сегодня в моде. *Плейбой» провозглашает свое Слово, Высшую Истину, но это слово порабощения, а не освобож дения.

Да и представление Плейбоя о человеке тоже не выдерживает серьезной критики. Психоаналитики постоянно напоминают нам, какую важную роль в поведении человека играет сексуаль ность. Но мы догадались бы об этом и без их напоминаний, Как бы ни хотелось мужчине прекратить отношения с женщиной с той же легкостью, с какой он выключает телевизор, или хотя бы «отложить» ее до особого случая, как замшевую куртку, — в действительности это невозможно. И это знает всякий, кто хоть имел дело с женщинами. Возможна, именно поэтому среди читателей Плейбоя так мало мужчин в возрасте за тридцать.

По существу Плейбой паразитирует на тайном страхе пе ред отношениями с женщинами, который по разным причинам сохраняется у американцев, во всем остальном достигших взрос лости- Поэтому предлагаемое «Плейбоем» отношение к сексу все более утрачивает смысл, по мере того как мужчина достигает подлинной сексуальной зрелости.

«Плейбой» адресован тем, кто переживает кризис мужской идентичности, вызванный глубоко укорененным страхом перед сексом» причем этот страх неудобно сочетается с влечением к сексу. «Плейбой» стремится разрешить это противоречие, изме нить роль, власть и силу сексуальности таким образом, чтобы ее легко можно было упаковать и продать как один из предметов потребления- Так, обнаженная женщина на центральной фотографии журнала символизирует полную сексуальную доступность, ничего не требующую от зрителя- *Вы управляете ею, а не она вами*. Ужас перед сексом, неотделимый от восторгов, при этом исчезает. Но эта тщетная попытка уменьшить размеры mysierium tremendum* сексуальности не в состоянии решить вопрос о том, что значит быть мужчиной. Ведь сексуальность лежит в основе всех человеческих отношений и потому внушает ужас и обладает властью.

Карл Барт считал основополагающей формой взаимоотношений людей отношение человека к Другому как к Mitmensch — к со-человеку 6 . Иначе говоря, если я хочу стать в полном смысле человеком (в нашем случае — мужчиной), не Другой должен быть вполне открыт для меня и моих желаний, не связывая меня обязательствами, а я должен открыть себя риску встречи с Другим во взаимной открытости. Отказ человека от подобной открытости восходит к рассказу о грехопадении и выражается в его желании подчинить себе Другого, а не быть с ним вместе. Это прежде всего страх быть самим собой, отсутствие «мужества быть*.

Поэтому всякая теологическая критика, обличающая * непристойность» «Плейбоя», бьет совершенно мимо цели. «Плейбой» и его менее удачливые подражатели — вовсе не •сексуальные журналы». Они по самой своей сути антисексу- алъны. Они разбавляют и «обезвреживают» подлинную сексу альность, ограничивая ее роль функциями аксессуара и держа на безопасном расстоянии.

Эти журналы заслуживают самой суровой теологической критики как раз по причине своей антисексуальности. Они про пагандируют еретическое учение о человеке, принципиально расходящееся с библейским, С точки зрения Плейбоя, дру-

* Великая тайна (лат)

гие — прежде всего женщины — существуют для него. Вес они лишь атрибуты его досуга, его игрушки. С точки зрения Биб лии, человек становится вполне человеком» лишь существуя для других.

Моралистическая критика «Плейбоя» представляется не уместной, так как актнморалнзм относится к числу тех немно гих пунктов, где «Плейбой* прав. Но если мы, христиане, носим имя того, кто был подлинным человеком, потому что существо вал для других, и если именно через него мы познали Бога и поняли смысл человеческой жизни, тогда мы непременно уви дим в «Плейбое* новейшую и самую хитрую попытку человека вновь отказаться стать вполне человеком.

Свобода для зрелой сексуальности приходят к человеку, лишь когда ои освобождается от деспотических сил, навязыва ющих ему жесткие модели повеления. Проявление этих сил мы находим п в Плейбое, Определяя его сексуальную жизнь, онн порабощают человека. Они не позволяют ему достигнуть зрело сти. В них кроется опасность возврата к первобытному рабству, которая постоянно преследует секулярное общество и против ко торой нас предостерегает освобождающая и секуляризирующая Весть Евангелия.

ПЕРЕЖИТКИ БУРЖУАЗНЫХ ДОБРОДЕТЕЛЕЙ

Однако достижению сексуальной зрелости в той же мере препятствуют и пережитки эпохи городской общины — периода, который по большей части уже остался позади. В области сексу альной морали эта эпоха дает о себе знать в унаследованных нами традиционных пуританских и викторианских представле ниях. В ситуации сегодняшнего дня это приводит к тому, что наша сексуальная мораль полна противоречий и лишена определенности. Это можно убедительно показать на примере тради ционного идеала добрачной девственности,

Я выбрал этот пример вовсе не потому, что считаю эту про блему наиболее важной. Однако несомненно, что сегодня мно гим молодым людям действительно представляется, что -«спать или не спать?» и есть самый главный вопрос. И я полагаю, что причины, заставляющие их столь упорно на этом настаивать, заслуживают серьезного изучения. Особенно важны три аспекта проблемы: 1. Почему вопрос о том, как относиться к сохране нию добрачной девственности, сегодня волнует молодежь больше, чем прежде? 2. Почему наши ответы на этот вопрос либо остаются без внимания, либо оказываются бесполезными? 3. И если уж мы вообще об этом говорим, что нам следует ска зать?

199

Сразу же откажемся от вывода Кинэи": «То, что реально делается, должно определять то, что делать следует». И все же не обходимо честно признать, что наша культура пережила гранди озные перемены. И хотя пуританский стиль жизни исчез полно стью, пуританская сексуальная мораль сохранилась, по крайней мере на бумаге. На смену длинным платьям пришли бикини; невинной игре б фанты мы предпочитаем бурные вечеринки в полумраке. И тем не менее людям» живущим в период великих перемен, по-прежнему — пусть даже с оговорками и не столь прямолинейно — преподносят все ту же идею полного до брачного воздержания, которую некогда внушали Прнсцилле Олден".

Итак, для неженатых и незамужних молодых людей мы со здали крайне неблагоприятный эмоциональный климат. Стиль одежды, реклама, развлечения и принятые способы ухаживания постоянно обрушивают на них невиданный поток изощренно по добранных эротических стимулов. Специалисты по мотивации поведения изучают их сексуальные страхи и фантазии, которые потом безжалостно эксплуатируют создатели телерекламы. Рос кошная грудь Элизабет Тейлор украшает афиши, а из транзи сторов звучит призывное воркование хриплоголосых певиц.

И при этом мы передаем молодежи в неизменном виде набор поведенческих табу, который в обществе, наэлектризованном эротической пропагандой, кажется дьявольским изобретением, цель которого — усилить двуличие и отчаяние.

Почему же мы умышленно создали такую противоречивую нравственно-психологическую атмосферу? Видимо, потому, что нам хочется и невинность соблюсти, и капитал приобрести. В самом деле» мы хотим наслаждаться благами преуспевающего общества, чье процветание, как нам говорят, требует постоян ного расширения рынка. А секс помогает продать что угодно. Но в то же время наша национальная гордость требует, чтобы мы чтили память первых английских переселенцев в Америку, а также их благочестие, которое включает кодекс сексуальной мо рали Массачусетсской колонии. Неизбежно возникающее при этом противоречие смушает и без того измученные души моло дых людей.

По мнению марксистов, главные противоречия общества сосредоточены в его пролетариате. В обществе сексуальной экс плуатации пролетариатом оказывается молодежь. Она расплачи вается за наше лицемерие. Неженатые и незамужние молодые

* Альфред Чарлз Кинзи 1 1894—1956) — американский зоолог н врач. При университете Индианы основал институт по изучению сексуальности и сексу ального повеаеиин человека-

** Присциппа Олден — героини поэмы 1\У.Лонгфелло -Сватовство Майлза Стенднша*

200

люди подвергаются тем же воздействиям и испытывают те же желания, что и семейные, но общество отказывает им в соци ально приемлемых формах их удовлетворения. Это проявляется и в нормах сексуальной морали, и в культурных табу вообще. Однако эти запреты применяются несистематически, а так как культурные сигналы разного рода друг другу противоречат, мо лодежь подозревает, что все это — сплошное лицемерие.

Неудивительно поэтому, что многие молодые люди втайне восхищаются битником, который не признает ни эротическую пропаганду масс-медиа, ни установленные обществом нормы сексуальной морали.

Чтобы еще больше запутать ситуацию, мы заботливо создали юношам и девушкам прежде неслыханные условия для уединен ных любовных свиданий. И это отнюдь не ограничивается студенческими общежитиями Гарварда. Вряд ли Генри Форд пред полагал, что его изобретение станет для многих не столько сред ством передвижения, сколько современной заменой воспетого Китсом грота эльфов.

Причем следует иметь в виду, что любовные свидания, а с ними и то, что называется петтингом (т.е. разнообразные сексуальные ласки, все, за исключением собственно полового акта), начинаются уже в шестом классе- Таким образом, подро стки располагают огромными возможностями и большим време нем для изучения эрогенных зон партнера, что и составляет американский способ ухаживания. При этом подростки слышат единственный совет: «Не заходите слишком далеко*. И обычно предполагается, что черту дозволенного устанавливает де вушка.

К моменту, когда занимавшаяся этим с тринадцати лет де вушка достигает брачного возраста, она успевает провести огромное множество таких черт. Если она особенно серьезно относится к своему религиозному долгу не допустить полового акта, то к двадцати одному году обычно успевает овладеть все- возможными методами, позволяющими достигать оргазма, не переступая при этом священной черты.

Сейчас психологи и брачные консультанты изучают вопрос о том, в какой мере эта «пограничная» тактика в дальнейшем ме шает женщине успешно приспособиться к супружеской жизни. Один психолог — специалист по сексуальному поведению недавно заметил, что если бы американцы сознательно задались целью создать для обоих полов максимальные трудности в до брачный и брачный период, нам вряд ли удалось бы изобрести что-либо более вредоносное, нежели принятая у нас система ухаживания. Возможно, это преувеличение, однако полагаю, что порождающее культурные табу ханжество и формируемые им модели поведения с неизбежностью должны отрицательно ска зываться на браке.

201

Если прибавить к этому, что пенициллин и противозачаточ ные таблетки скоро устранят последние естественные препят ствия для добрачной половой жизни, то станет еще понятнее нынешнее недовольство традиционными нормами. Нельзя ска- зать, чтобы сама молодежь была тут вовсе не виновата. Она ответственна за то, что тоже способствует сохранению подобных ценностей. Однако молодые люди чувствуют себя жертвами сво его рода культурной игры. Им показывают одно, а говорят дру гое, и они никогда не знают: то ли обшество закроет глаза на их поведение, то ли неожиданно накажет. Они подозревают, что за их спиной совершен какой-то тайный сговор, и потому все энер гичнее настаивают на прояснении этого вопроса.

Теперь мы можем обратиться к вопросу о том, почему в этом шизофреническом маскараде похоти и притворной стыдли вости христианское Евангелие, как кажется, не может предло жить реальной помощи. Думаю, дело в том, что большинство молодых людей не воспринимают христианскую сексуальную мораль как «евангельскую», т,е. не видят в ней радостную весты Они не слышат Евангелие как радостную весть и, значит, вообще слышат не Евангелие, а что-то другое.

Немецкий теолог Фридрих Гогартен утверждает, что Еванге лию угрожают две очень серьезные опасности, от которых его следует оберегать: оно может а> раствориться в мифе или б) окаменеть и стать религией Закона 7 . В обоих случаях оно перестанет быть Евангелием. Обращаясь к тому, что произошло с Евангелием там, где оно соприкасается со сферой секса, мы замечаем, что оно уже подверглось обоим этим искажениям.

Когда молодые люди оказываются в трудной ситуации запу танной сексуальной морали, Евангелие приходит к большинству из них не как освобождающее «да» и не как Радостная Весть Бога, открывающая им путь и к собственной личности, и к общению с другими людьми. Они воспринимают его как пережиток христианской цивилизации или набор нелепых условно стей. Чтобы его снова услышали как Радостную Весть, Евангелие нуждается в демифологизации и в освобождении от лега лизма.

Для начала попытаемся отделить Евангелие от нелепых мо тивов сексуального фольклора, с которым его часто путают. Я хочу рассмотреть лишь два из многочисленных мифологических представлений, затемняющих отношение Евангелия к сексуаль ному поведению. Первое из этих представлений — идеал романтической любви, который Денн дс Ружман возводит к язычеству и который почти всегда окрашивает понимание секса молодыми американцами 8 . Вторая тема — это непоколебимая уверенность западного общества в том, что сексуальные сношения сводятся к половому акту, а отсюда вытекает вполне определенное понима ние невинности и девственности. Подобное отождествление дало

202

основание Теодору Адорно заметить, что слово «сношения» стало синонимом «полового акта* 9 .

И романтический идеал любви, и сведение сексуальных отношений к половому акту представляют собой культурное наслоение, сросшееся с требованием добрачной девственности. Это запутанное представление настолько заслонило освобождающую весть Евангелия, что она едва слышна и часто понимается в противоположном смысле.

Идея романтической любви — один из самых Очевидных мифологических мотивов. Часто, особенно у девушек, он порож дает уверенность в том, что определенные формы близости вполне допустимы, если они «любят* юношу. Опасности этого странного соединения «американской мечты» и ев,Терезы очень разнообразны. Для подростков всех возрастов «любовь* стала означать просто смутное душевное волнение- Это «древняя черная магия.,, это огненный холод в груди*.

Очень многие девицы уверены в том, что "настоящим основанием для секса может быть только любовь- И потому они горячо пытаются оправдать в собственных глазах бесконечную смену партнеров, убеждая себя, что сначала влюбились в них, а затем разлюбили. Понятно, что возможности самообмана безграничны, а результат всего этого — горький цинизм и уверенность в не возможности полюбить кого-нибудь по-настоящему.

Кроме того, установление обязательной связи между романтической любовью н сексом неизбежно создает почву для психо логических конфликтов. Они обусловлены тем, что девушки склонны «переступать последнюю черту» с юношами, которых, по их мнению, они «любят». В то же время многие юноши — согласно исследованию социолога Уинстона Эрмана «Модели добрачного ухаживания»'^ — обычно избегают захо дить слишком далеко с девушкой, которую они «любят» или «уважают», притом что со всякой другой стремятся добиться как можно большего. Иначе говоря, девушки связывают секс с ро мантической любовью гораздо чаще, чем юноши, и вызванные этим имманентным противоречием душевные травмы нередко еще долго оказывают воздействие на супружескую жизнь.

Поскольку девушки уверены, что для подлинной сексуаль ной близости они должны быть захвачены порывом чувства, ко торое «сильнее нас с тобой», то они часто не принимают мер предосторожности против беременности, о чем, вероятно, поза ботились бы в ином случае- Им кажется не слишком романтичным идти на свидание, заранее приготовившись к порыву стра сти. Поэтому половой акт часто оказывается «незапла нированным* и происходит более или менее спонтанно в конце вечера, проведенного в жарких ласках. А в резуль тате — нежелательные беременности, аборты, семейные драмы и сломанные карьеры.

203

Одно из возможных решений проблемы — предостерегать молодежь против всяких физичесхих контактов, которые могут привести к половому акту. Вопрос, однако, в том, насколько это разумный и добрый совет в обществе, где пет тинг — единственная социально допустимая форма снятия на пряжения, которое подогревается сексуально ориентированной культурой. Объятия п поцелуи действительно нередко ведут к половому акту, однако не всегда и даже чаще всего нет. Попытаться запретить их, при этом по-прежнему поддерживая процветание общества, где царит апеллирующая к сексуальности реклама, было бы еще бесчестнее, чем сохранять сегодняшнее лицемерие.

Другое решение — деромантизация секса. Необходимо убе дить молодых людей, которые в любом случае придут к поло вому акту (и которые в глубине души, вопреки самообману, это понимают), относиться к своим действиям с полной ответствен ностью и заботиться о предотвращении беременности.

Конечно, подобный путь, хоть он и гораздо реалистичнее, имеет столь же мало шалсов на успех. Ведь он означает отказ от романтических иллюзий н предполагает, что молодые люди будут трезво продумывать истинный смысл своих поступков. Кроме того, это потребовало бы от общества, чтобы оно честно посмотрело на то ханжество и мошенничество, которые присущи его сексуальным нравам, а этого делать никому не хочется. Так что «черная магия*, петтинг и нежелательные беременности, по всей вероятности, будут продолжаться.

Еще более устойчивое и ложное представление, которое тесно связано с требованием добрачной девственности, редко обсуждается публично: я имею в виду странную уверенность в том, что человек, не испытавший полового акта т сохраняет невинность независимо от всех своих прочих действий. Это весьма популярное заблуждение отчасти объясняет результаты, полученные Кинэн: в то время как число женщин, соверша ющих половой акт до брака, растет равномерно, разнообразные формы добрачного петтинга распространяются все более стре мительно.

В справедливости вы вод о-в Кинзи может убедиться любой случайный наблюдатель жизни американских колледжей. Число студентов, вообще не занимающихся петтингом, ничтожно. И все больше молодых людей доводит сексуальную игру до насто ящего оргазма. Самоуверенная выпускница одного из конфессиональных колледжей недавно убеждала меня, что, хотя каждый уик-энд в течение двух лет она достигала оргазма, занимаясь петтингом у тем не менее «последнюю черту» она ни разу не переступила. Так она сохранила добрачную девственность.

Или все-таки нет? Хорошо, согласен, что сохранила, но лишь при самом узком, сугубо техническом определении дев-

204

ственности. Правда, некоторые авторы всерьез доказывают пре имущества этого способа достижения оргазма как «самого безопасного* для не состоящих в браке молодых людей. Сколь бы неприятно это ни звучало, чрезвычайно важно понять, что тра диционное учение Церкви в самом деле значительно способ ствует поддержанию такого взгляда.

Идея добрачной девственности обычно понимается в том смысле, что — несмотря на всю сомнительность петтинга — хрупкое сокровище считается неповрежденным, если не было совокупления- Этот миф открывает широкую дорогу разврату, не доходящему «до конца».

Здесь демифологизации может помочь обращение к посла нию Павла н утверждающего в I Кор б: 15—16, что любые связи, пусть совершенно случайные, например с проститутками, неиз бежно вовлекают нас в гораздо более глубокие отношения, чем те, на которые мы рассчитывали. Мы становимся с ними «одним телом». Д.С.Бейли назвал это «психологическим прозрением... совершенно исключительным по меркам первого столетия» J '.

Павел обращает внимание на то поразительное обстоятель ство, что в своем качестве людей мы имеем тела и одновременно являемся телами. Эту проблему подробно исследовали такие со временные философы, как Габриэль Марсель и Морис Мерло- Понти. Павел заметил, что секс — в отличие, например, от процесса испражнения — не просто физиологическое, но также н «телесное» (соматическое) действие. Оно затрагивает самые глубинные слон нашего Я.

Но верно ли относить слова Павла к одному лишь сово куплению, притом только с проститутками? Даже те, кому удается избежать собственно совокупления, могут стать «одним телом» с другим человеком. И это должны понимать распутные «девственницы». Ведь речь идет не только о борделях.

Павел знал, что никакие сексуальные отношения не могут оставаться в сфере чистой физиологии: в противном случае они перестанут быть истинно сексуальными в полном смысле этого слова. Вот почему обречено на неудачу «приручение» секса в духе #Плейбоя» и попытки превратить его просто в приятное времяпрепровождение- Павел понимал, что такое секс, лучше, чем Хью Хефнер. Он ожидал от секса большего. Конечно, секс — удовольствие, но превращать его только в удовольствие — значит, совершенно лишать его подлинного смысла и содержания, приуменьшать его роль. Тогда он перестанет быть даже удовольствием.

В результате демифологизации евангельская сексуальная мораль оказывается приглашением к совместной жизни в обш^не таких же, как мы, самостоятельных личностей. Еванге лие освобождает нас от необходимости цепляться за романти ческий самообман и от потребности в самооправдании, которые

205

позволяют нам рядить разврат в одежды девственности. Осво бождая нас от мифологии для истории, Иисус Христос позволяет нам увидеть, что мы несем ответственность за то замечательное переплетение трудных задач и радостей, которое составляет че ловеческую жизнь. Но как мы осуществляем эту ответствен ность?

Здесь наше продвижение становится труднее* Любая попытка противодействовать перерождению Евангелия в разновидность Закона воспринимается многими как антнномизм, т.е. как пред ставление о том, что предписания Закона не имеют для хри стиан обязывающего характера. Однако мораль Евангелия тре бует от человека большей зрелости и дисциплинированности, нЪжели мораль Закона. Евангельская мораль по самой своей природе сопряжена с большим риском- Этот риск неизбежен ввиду того, что, согласно Новому Завету, спасает не Закон, а Евангелие. С чего же начать йделегализацию& Евангелия в связи с сексуальным поведением?

Евангелие обращено к людям, Закон же рассматривает дей ствия. Одна из слабых сторон традиционного требования до брачной девственности заключается в его чрезвычайно широкой формулировке, не допускающей никакого различения. Будучи сведенным к предписанию» это требование не видит различий между сексуальными отношениями помолвленной пары и бес стыдным использованием школьниц на студенческой вечеринке. И то и другое — нарушение Закона, и не существует середины между девственностью и не девственностью.

Отсюда рядом с девственницей в техническом смысле возни кает ее отрицательная противоположность: падшая женщина в том же техническом смысле. Иначе говоря, девушка, однажды согласившаяся на совокупление, теперь постоянно ощущает себя грешницей. Она перешла Стикс сексуальной морали, и путь на зад отрезан. А раз она уже не сможет в брачную ночь предстать перед супругом в девственной чистоте, терять ей, как она считает, больше нечего.

Ее самоосуждение отчасти объясняется тем, что она не слышала радостную весть. Она восприняла традиционное учение как закон. Закон без Евангелия произволен и абстрактен. Он не может делать различий между разными случаями. И он не может помочь нарушителю. Поэтому все большего числа молодых людей, уже совершивших половой акт, требование добрачной девственности больше не касается. А так как «сохранение девственности* — единственная пластинка, которую многие из них слышали на эту тему в церквах, то они заключили, что теперь Церкви уже нечего им сказать.

Однако пропонедь Евангелия подразумевает н проповедь За кона: разоблачение ложных абсолютов, от власти которых чело век освобождается. С одной стороны, эта проповедь раскрывает

206

те искаженные образы секса, от которых нас Освобождает Еван гелие. С другой стороны, она зашишает секс как вполне челове ческое дело от всех «архонтов и сил*, пытающихся его дегума- низировать. В наше время это внешние и внутренние силы, стремящиеся извратить секс, чтобы использовать его в коммер ческих целях, сделать средством самоутверждения, приемом противодействия родителям, развлечением, способом продвиже ния в обществе или (пусть задумается об этом читатель) куль товым действием, наделенным неким религиозным смыслом.

Быть свободным от «рабства Закону* — значит освободиться от этих дегуманизирующих сил. Кроме того, №> подразумевает свободу от дьявольского воздействия группового конформизма, из-за которого столько подростков готовы кидаться куда угодно, лишь бы быть «в струе*. Сексуальная свобода во Христе означает, например, что раздраженная приставаниями студентка может сказать «нет» пресыщенному Дон Жуану и не чувствовать себя при этом безнадежно отсталой. Евангельская мораль перестает быть Законом и опять становится Евангелием, когда Слово освобождает людей от принуждения культурных и социальных условностей, когда люди открывают свою сексуальность как прекрасный дар Бога, соединяющий их в сво боде и любви с другими людьми. Но как сделать, чтобы молодые люди» живушие в сегодняшнем сексуально одичавшем обществе, услышали это Евангелие?

Прежде чем ответить на этот вопрос, следует признать, что мы создали такие культурные условна, в которых связанная с сексом ответственность стала крайне трудным делом. В нашем американском Занаду' призывать людей к воздержанию столь же бессмысленно, как уговаривать торговцев ие заботиться о прибыли.

Как это ни странно, даже люди, хорошо понимающие, что преступность, наркомания и нищета — прежде всего социальные проблемы, видят в растущем числе добрачных половых связей упадок личной нравственности.

Однако ясно, что прежний подход к делу больше не годится. Наши лихорадочные попытки навязать викторианскую сексу альную мораль обществу, где секс и стремление к более высо кому социальному статусу переплелись и стали важнейшими двигателями жизни, обречены на неудачу. И нашей критики заслуживают не столько отдельные злополучные нарушители спо койствия, сколько * мистика женского взора* и циничное использование секса средствами массовой информации.

При этом может быть поставлен eonpoq о необходимости ограничить откровенное использование сексуальных стимулов в рекламе и более того — о достоинствах экономической системы,

Занаду — райская долина, описанная в поэме С-Колървджд «Кублд Хан>.

207

которой для выживания, по-видимому, постоянно требуется чье- то сексуальное неблагополучие. И сегодня одну из худших форм проституции мы находим именно в коммерческой эксплуатации этого неблагополучия, а вовсе не в публичных домах.

Когда же от общества мы переходим к индивидам — ив особенности к не состоящим в браке молодым людям, — надо избе гать однозначных ответов на вопрос о допустимости добрачной половой жизни. Конечно, это может показаться попыткой во обще уклониться от ответа, но ведь всякий прямолинейный ответ идет навстречу стремлению чрезмерно упростить ситу ацию, свести все проблемы добрачной сексуальности к единому решению. И христиане, допустившие, чтобы Евангелие превра тилось в с^ольклор и пошлость, содействовали этому пагубному упрощению.

Я думаю, что, не исказив и не обеднив евангельское отноше ние к сексуальной морали, его невозможно свести к плоскому ответу на трудный вопрос. Евангелие не дает готового ответа, а вместо этого задаст собственный вопрос, как это часто делал сам Иисус. Евангелие предлагает нам вопрос: как помочь обрести зрелость тем, с кем мы делим невзгоды и радости человеческой жизни?

Евангелие освобождает людей от древних табу и жестких предписаний с вполне определенной целью: чтобы человек использовал ничем не ограниченные возможности своего вооб ражения для ответственного служения другим — как в публич ной, так и в частной жизни. В евангельской свободе мы находим решения, опираясь на нормы, которые сами всегда должны быть открыты для критики и изменений н т следовательно, не могут быть окончательными. И традиционные нормы христианской сексуальной морали исключения не составляют. Они тоже имеют исторический характер. Они формировались по мерс того, как христиане старались вести праведную жизнь в рамках постоянно изменявшихся социальных систем. Как и все человеческие кодексы, эти нормы нуждаются в постоянном пересмотре: иначе они будут не помогать, а препятствовать людям обретать зрелость, которой ожидает от них Бог.

Христиане верят в то, что Бог действует в истории, побуждая человека к взрослению и ответственности. В перспективе такого понимания нормы, исходя нэ которых мы принимаем решения, формируются и отвергаются в постоянном диалоге с Библией и культурой, и этот диалог никогда не может быть завершен. Христианин знает, что он свободен лишь как партнер в этом диалоге и как член этого сообщества. Отсюда, в частности, следует, что его решения, касающиеся сексуального поведения» часто затрагивают гораздо большее число людей, чем ему бы хотелось. Секс никогда не бывает исключительно частным делом человека.

208

Отказ предлагать готовый ответ всякий раз, когда возникает вопрос о добрачной половой жизни, должен благотворно повли ять на непрекращающийся диалог, в ходе которого складывается христианская этика. Такой отказ делает бесплодным обсуждение примитивных стереотипов, позволяющих упрощать сложные че ловеческие проблемы. Он помогает нам уйти от безнадежных споров о девственности и невинности н заставляет задуматься о человеческой верности. Он разоблачает развратность ханжей и изощренную эксплуатацию секса, отравляющую даже самые чи стые отношения.

«Добрачное*, по определению, касается тех, кто собирается со временем вступить в брак. Поэтому желательно, чтобы лоб-рачное сексуальное поведение создавало условия для благопо лучных сексуальных отношении в браке и для взаимной верно сти супругов. При этом вовсе не очевидно, что воздержание от половой жизни — всегда лучшая подготовка к браку,

В связи с этим возникает вопрос об уместной степени сексу альной близости во время все удлиняющегося у нас периода между помолвкой и свадьбой. Однако дать однозначный ответ на этот вопрос невозможно, так как не бывает двух одинаковых пар. Давая рекомендации, следует иметь в виду не общеприня тые условности, а особенности конкретных людей.

Разумеется, такой подход требует больших интеллектуаль ных усилий и находчивости, нежели ориентация на универсаль ные традиционные правила. Принципы полезны, возможно, даже необходимы для выработки этики, однако слишком часто «принципиальность* мешает видеть живых людей. Она может свидетельствовать об отходе от Евангелия и возвращении к За кону.

Возможно, когда-нибудь мы, американцы, "оставим младенческое" и будем взрослыми людьми, способными формировать свою идентичность без помощи телебогов и богинь. Возможно, когда-нибудь мы перерастем свое нелепое помешательство на сексе, оборотной стороной которого стала наша одержимость девственностью и невинностью. А пока нам надо радоваться тому, что во Христе мы свободны от власти мира и Закона. Мы находимся в сообществе людей, свободных в той мере, в какой мы живем друг для друга, свободных выбирать любой стиль жизни, который содействует взрослению человека в обществе, где часто не замечают человека: ведь мы очень торопимся полу чить выгоду и одновременно сохранить благочестие.

Примечания

1 Лукреций Кар Тит О природе вещей, М., 195В, И, 606. 6G8— 609. 618-620, 624-62.

2 Beauvoir S. The Second Sex. N.Y., 1053, c,4J

3 Erikson E Identity and The Life Cycle. N-V M

4 Riestttm D. The Uincly Crowd New Haven. 1950

Эти сравнения секса с автомобильной символикой в современных средствах массовой информации блестяще проанализировано : Д/гС/иАйл М. The Mechanical Bride NX. 1957.

6 Burth К. Church Dogmatics. Edinburgh 19J7, H/2.

7 Der Mtn«h ;*ischen Con und Well. Smligari. \Ъ5Ь, c.34, Д rff. Love in itie Wesiera World. N.Vi 1956. ГА. Ntun Vrinsche Mode'le Frankfun, 1963, c.99 и ел. 10 Ehrmann W. Premaniai Daling Behaviour. M.Y 4 l*J*- 1 ' Яш7<у AS Sexual ReJaiions In Chrisiian Thoughb N.Y., 1959.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология