Адорно Т. Исследование авторитарной личности

ОГЛАВЛЕНИЕ

Психологическая техника в речах Мартина Лютера Томаса по радио

"Доброе старое время"

Особой формой трюка "человеческий интерес" можно назвать трюк "доброе старое время". Он акцентирует старомодное и устаревшее в действиях и в окружении людей. Вероятно, американский культ нового вызывает скрытую враждебность у тех, кто не пользуется плодами технической цивилизации, хотя для других, использующих ее преимущества, жизнь в быстром темпе прогресса становится все холоднее. Томас с избытком компенсирует это чувство, подчеркивая старомодность и домашнее как настоящее, как связанное с традицией, как бы несущее налет
328

старины, которого нет у нового, но которое, как и все новшества, само попадает под рекламную схему, под известные методы рекламы. В описании церкви недостаточность блеска в ней становится у Томаса ее достоинством. "У нас здесь мало что есть от церкви. У нас нет пестро разрисованных окон. нет много мрамора и камня. У нас только маленькая старомодная церковь на этой большой центральной улице. Все вместе стоило не больше 3600 долларов, но, друзья мои, здесь мы любим Христа, здесь мы пытаемся служить ему всеми нашими силами. Если ваши силы иссякли и вы устали от жизни, если думаете, что Бога нет, то почему вы не придете сегодня вечером?.. Может быть вы возьмете в руки свою старую Библию, которая была любима вами и сохранилась у вас от отца или матери. Идите и возьмите ее в руки." Из враждебности и разочарования Томас извлекает пользу, выдавая простоту тех, кто не может позволить себе ничего из приятных вещей, за морально более высокий образ жизни. Кроме того, осуждение "пестро разукрашенных окон и мрамора", которые являются здесь религиозной заменой "макияжа" и губной помады, находится в гармонии с его в общем аскетическим, антигедонистическим образом действия, который он практически разделяет со всеми фашистскими агитаторами во всем мире.
Фантастическая картина, скрывающаяся за трюком "человеческий интерес" - это идеал традиционалистических, антилиберальных бедняков, которые, вопреки убогости своего существования, довольны и готовы пожертвовать собой для сохранения именно тех условий, из-за которых они страдают, испытывая в качестве вознаграждения сомнительное удовольствие от неопределенного внутреннего превосходства над богатыми и недовольными. Все сентиментальные призывы Томаса имеют целью поддержание этого отношения, которое он считает особенно многообещающим у специфического слоя своих слушателей. "Я сегодня вижу, что ко мне приходят большие толпы скромных женщин, с шершавыми руками от мытья полов, от работы у корыта. Я вижу большое количество тех, которые никогда в жизни не падали на колени перед коммунизмом. Я вижу это большое войско женщин, многие из них... экономя, молясь, работают, чтобы это прекрасное Евангелие сына Божьего дальше распространялось по земле." По существу вся наигранная личная поза Томаса состоит в подчеркивании частного элемента, сходства между ним и его слушателями, в подчеркивании всей сферы интересов как своего рода эмоциональной компенсации за холодную, самоотчуждающую жизнь большинства людей и прежде всего бесчисленного количества изолированных индивидов нижнего уровня среднего сословия. Именно благодаря непосредственности и теплоте общения, теплоте его способа приблизиться к людям, усиленной посредством радио, он глубже и прочнее овладевает ими. Не солидарность, а послушание являются заменой их изоляции и одиночества. Устарелые, как бы докапиталистические формы человеческой эйфории он
329

противопоставляет современным условиям жизни, чтобы препарировать их для трансформации в нечто более прогрессивное, тоталитарное государство фюрера. Фальшивый индивидуализм, который он проповедует, лишь усиливает тенденцию отказаться от индивидуума, в то время как он вливается в коллектив, где может чувствовать себя "защищенным", но не имеет права вообще что-либо сказать.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология