Вольф О. Что мы едим?

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Всякий, кто занимается проблемами питания, очень скоро обнаруживает, что здесь, пожалуй, как в никакой другой области, существует огромное количество противоречий. Так, например, ввиду того, что в цивилизованных странах в мирные времена имеется более чем достаточно пищевых продуктов, многие искренне убеждены, что питаемся мы, как никогда, хорошо. Однако раздаются и другие голоса, категорически утверждающие: все это верно лишь в отношении количества, а вот качество нашей сегодняшней пищи крайне скверное и потому людям необходимо вернуться к исконному питанию. Но что такое исконная пища? Мясо — говорят одни, хлеб — уверяют другие. А какое мясо и какой хлеб? Для одних само собой разумеется, что настоящий хлеб — это хлеб из муки грубого помола с отрубями; другие предостерегают от столь грубой пищи и рекомендуют исключительно белый хлеб из пшеничной муки тонкого помола, поскольку он не создает трудностей для пищеварения. Третьи рьяно пропагандируют полный отказ от хлеба.

Многие люди также убеждены, что единственно здоровой является сырая пища (так называемое "сыроедение"): ведь ясно же, что ни одно животное не варит и не жарит. Однако противники подобных взглядов возражают: именно благодаря варке пища легче и лучше усваивается; сырая же пища, напротив, неудобоварима и создает проблемы. К этим очевидным противоречиям добавляется давний ожесточенный спор о том, какой жир полезнее и какого следует опасаться; что лучше — сливочное масло или маргарин? Примерам подобных разногласий нет числа. Кто же на самом деле прав?

Современный человек требует доказательств. Но парадокс в том, что каждый из противников приводит "доказательства", нередко основываясь на собственном опыте, например, некто рассказывает о себе, что он долгие годы болел и выздоровел, только когда перешел на эту, им рекомендуемую форму питания, а затем следует непременный вывод: если бы все люди питались как я, то были бы здоровы. Конечно, не стоит подвергать сомнению индивидуальный опыт, но остается открытым вопрос, будут ли другие реагировать на эту пищу точно так же.

Конечно, и наука с давних пор занимается проблемами питания. Ныне совершенно точно определено, что именно требуется человеку: сколько калорий, сколько и каких витаминов, белков, жиров и т. д. Однако надо отдавать себе отчет, что окончательно завершить эти исследования невозможно, всегда будет появляться нечто "новое" и, мгновенно распространяясь по всему миру, полностью вытеснять и опровергать "старое".

Например, вначале исследователи пришли к выводу, что у зерна питательна только богатая крахмалом сердцевина, а внешняя его оболочка не переваривается и представляет собой бесполезный балласт. Теперь установлено, что как раз "балласт" совершенно необходим для процесса пищеварения. Еще несколько лет назад считалось доказанным, что для здоровья полезны только растительные жиры, а все животные жиры следует по возможности полностью исключить. Теперь же выяснилось, что жир холодноводных рыб, в частности макрелевых (или скумбриевых), обладает ценными свойствами, например, является профилактическим средством против инфаркта. А ведь такой жир никак нельзя причислить к растительным. Кроме того, от ученых часто можно слышать, что человеку крайне необходимы определенные существенные аминокислоты, которые содержатся прежде всего в мясе, так что чисто вегетарианское питание не может быть полноценным. С другой стороны, немало исследований однозначно доказывают, что вегетарианцы не страдают атрофией тех или иных функций и по большому счету даже здоровее прочих людей. И ведь это вовсе не говорит о том, что научные результаты неверны! Но они зачастую излишне теоретичны, односторонни и перегружены факторами, имеющими весьма отдаленное отношение к науке.

Что же делать? Перепробовать все возможные варианты? Просто отвергнуть все сколько-нибудь "сомнительное"? Эта дилемма была знакома еще американскому юмористу Марку Твену (1855—1910), который однажды написал так: "Самая безопасная пища — вода, потребляемая в умеренных дозах". Но даже это утверждение ныне уже не безоговорочно: во многих местах питьевая вода малопригодна для питья — либо в силу чрезмерного хлорирования, либо в силу заражения сельскохозяйственными ядохимикатами и удобрениями, либо в силу того, что она многократно использовалась в быту и в промышленности. Итак, вода теперь тоже не вполне безопасный "продукт питания". Даже применяемые в наши дни обязательные способы очистки весьма проблематичны. Достаточно успешно обеззараживая воду, они не могут восстановить ее в исконном качестве — как источник и носитель жизни. А ведь каждый обитатель засушливых регионов познает это значение воды на собственном опыте: без воды нет жизни! Вопрос, однако, в том, может ли быть носителем жизни та радикально измененная вода, которую поневоле пьет ныне множество людей, — в противоположность свежей ключевой воде. В наши дни вызывает сомнение даже падающая с неба дождевая вода, недаром появилось такое понятие, как "кислотные дожди".

Как же понимать указанные противоречия и сформировать самостоятельное суждение? Самый впечатляющий "успех" или точный научный результат могут, конечно, быть формально правильными, но при этом весьма далекими от существа дела. Противоречия высвечивают главную проблему современной жизни: человеку известно бесконечное множество подробностей, он даже способен измерять их и изменять, однако суть дела остается непознанной, а зачастую и незамеченной. В сфере питания вопрос гласит: почему мы вообще должны есть? Почему без пищи человек умирает? Почему невозможно жить только водою, солью, камнями, древесиной? Не случайно издревле сложилось понятие продукты питания (если калькировать немецкое слово — то средства жизни, что, пожалуй, точнее, ближе к сути), через пищу снабжающие человека жизнью. По-видимому, камни, древесина или соль не содержат жизни и не могут обеспечить ею человека. Конечно — как всегда, — есть и исключения. Например, жук-древоточец питается древесиной, она снабжает его жизнью, хотя не способна обеспечить ею человека. Коротко можно сформулировать этот тезис так:

Жизнетворна лишь та пища, в которой содержится жизнь.

Современному человеку такая точка зрения может показаться новой, но она очень стара. Вот две строчки, принадлежащие Ангелусу Силезиусу (1624—1677):

Не хлеб питает наше естество —

Но Слово Вечное, Жизнь. Дух — внутри него.

(Возможно, первоначально в стихах стояло не "Слово", но "Свет", хотя, с другой стороны, "Слово", "Божие Слово", было тогда "расхожим" понятием, его было удобнее употреблять, чем, несомненно, более подходящее по смыслу понятие "Свет".)

Тем самым Ангелус Силезиус хотел сказать, что нас питает не сама субстанция, как таковая, но ее "внутреннее содержание", иначе говоря, заключенная в ней "жизненная сила" — Жизнь и Дух.

Современному человеку мысль, что вместе с хлебом он вкушает "Господне Слово" и "Дух", наверняка представляется по меньшей мере еретической. Знает ли современный человек вообще, что есть Жизнь и Дух? А между тем в этих двух незамысловатых строчках заключено больше мудрости, чем в многочисленных разрозненных фактах, которые нам сегодня известны. Во всяком случае, в прежние времена, до наступления эпохи "научно-технического прогресса", каждый непосредственно ощущал, что продукты питания — "дар Божий" и просто выбрасывать их на свалку грешно, ныне же это происходит на каждом шагу и целыми тоннами. Раньше остатки еды и пищевые отбросы либо скармливали свиньям, либо превращали в компост, но ни коем случае не "изымали из обращения" — таким эвфемизмом обозначают в наши дни процесс их масштабного уничтожения.

В ходе естественнонаучных исследований люди практически разучились рассматривать жизнь как силу, в центре их внимания оказалась материя, т. е. "упаковка", ибо жизнь — совершенно особый вид силы, который может сочетаться только с определенными видами материи,

С утратой реального ощущения сути жизни утратилось и подлинное понимание немецкого слова Lebensmittel ("пищевые продукты"; букв.: "средства жизни", т.е. "нечто несущее в себе жизнь"). Поэтому сегодня чаще говорят о Nahrungsmittel (т. е. о "средствах питания"). Отчасти это вполне оправданно. Ведь не все, что мы едим, несет в себе жизнь; например, соль не способствует поддержанию жизни, но имеет другое, более высокое назначение, в чем мы еще убедимся (см. с. 65—66). Не содержат жизни и так называемые балластные вещества, которые, собственно говоря, не перевариваются, не питают нас, однако способствуют жизненным процессам.

От средств жизни и продуктов питания следует отличать и так называемые деликатесы, чисто вкусовые продукты, не содержащие ни жизни, ни необходимого питания. Они удовлетворяют исключительно наше сластолюбие, дают нам своеобразное наслаждение и почти всегда влияют на организм отрицательно: разрушают или ослабляют его жизненные силы. Сюда относятся в первую очередь кофе, черный чай, алкоголь, табак, сахар и различные другие тонизирующие средства.

Следовательно, ценность пищевого продукта как источника жизни определяется наличием в нем жизни. Поскольку сегодня полагают, что осмысление жизни как силы весьма затруднительно, на этикетках молока, например, указывают, сколько калорий содержится в нем на 100 мл. Иными словами, сколько тепла выделяется при сгорании соответствующего количества данной субстанции. (Нередко используется "более современная" единица измерения — "джоуль".) Поэтому говорят также о "теплотворной способности", или "энергоемкости", пищевых продуктов. До известной степени эти обозначения применимы, хотя и уводят от существа проблемы. Как технические термины они по-своему оправданны, но когда мы говорим о продуктах питания, о "средствах жизни", главное все же не "теплотворная способность", а "содержание жизни", обогащение организма жизнью, поддержание жизненных сил. Такие вещества, как бензин, воск, парафин, имеют достаточно высокую "энергоемкость" и "теплотворную способность", но отнюдь не могут служить продуктами питания. Характеристика продукта, включающая данные о наличии в нем углеводов, жиров, белков, минеральных веществ и различных витаминов, — тоже мало что говорит, ибо не затрагивает наличия или отсутствия в продукте самого существенного — жизни.

Какие продукты богаты жизнью? Поскольку жизнь не определишь так, как мы определяем количество калорий, придется исходить из самого понятия жизнь.

Еще не родившийся ребенок получает жизнь от матери. И после рождения мать кормит его своим молоком, которое является идеально приспособленным для младенца продуктом питания. Примерно с шестимесячного возраста осуществляется постепенный переход к фруктам, зерновым культурам, коровьему молоку и т. д. — к продуктам, содержащим жизнь. Но откуда черпает жизнь корова? Естественно, из своего питания, из растений, поскольку корова — животное сугубо травоядное. Весьма показательно, что люди издревле питались почти исключительно мясом животных, которые сами мяса не едят! Почему бы это? Корова, к примеру, питается растительной пищей, а кошка поедает мышей, которые, в свою очередь, опять-таки питаются растениями. Чтобы понять это обстоятельство, нужно усвоить: только растительный мир способен создать действительно новую жизнь, которую затем получают от него животные. Таким образом, поедая мясо животных, мы все равно заимствуем жизнь, восходящую к растениям. Однако жизнь, действующая в животном, уже не первична, а как бы вторична, "second-hand", как теперь говорят. Ведь организм животного сам не создает жизнь, но усваивает ее из растений, те в свою очередь — из солнечного света, а уж в последнем, как не без основания ощущали люди в прежние времена, действует "Дух Господень". Следовательно, в растениях содержится много более концентрированная жизнь. Если мы употребляем в пищу животное, которое само питается мясом животных, наш организм получает пищу, но не жизнь, так как жизнь, возникающая в конечном счете от солнечного света, проходит таким образом более длинный путь: свет > растение > животное > животное > человек, — теряя на этом пути значительную часть своей удивительной силы. Это не просто теоретическое рассуждение, оно имеет огромную практическую важность, и вывод здесь один: самая полезная, живительная пища — пища растительная.

ГРАФИК

Свидетельство тому — помещенная выше диаграмма: на ней обозначено в фунтах количество кормов (растительной массы), необходимое для производства одного фунта соответствующего мяса. К примеру, для получения одного фунта говядины требуется ок. 9,5 фунтов злаков. Эти достаточно красноречивые соотношения проливают неожиданно новый свет на проблему пропитания населения Земли: если те же самые площади, на которых в настоящее время выращивают корма для свиней и крупного рогатого скота, забиваемых на мясо, — если те же самые угодья засадить пищевыми злаками и овощами для людей, все будут сыты и проблема нехватки продуктов канет в прошлое.

Итак, в целом следует признать, что растительная пища содержит неизмеримо больше жизни, чем животная. Однако и животная пища важна и оправданна, и ниже мы остановимся на этом подробно.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Наука