Брокгауз и Эфрон. Энциклопедия

ОГЛАВЛЕНИЕ

Лермонтов Михаил Юрьевич

- гениальный русский поэт, род. в Москве 2 окт. 1814 г. В шотланд. преданиях, не исчезнувших окончательно и до сих пор, живет имя Лермонта-поэта или пророка; ему посвящена одна из лучших баллад Вальтера Скотта, рассказывающая, согласно народной легенде, о похищении его феями. Русский поэт не знал этого предания, но смутная память о шотландских легендарных предках не раз тревожила его поэтическое воображение: ей посвящено одно из самых зрелых стихотворений Л., "Желание". Из ближайших предков Л. документы сохранились относительно его прадеда Юрия Петровича, воспитанника шляхетского кадетского корпуса. В это время род Л. пользовался еще благосостоянием; захудалость началась с поколений, ближайших ко времени поэта, Отец его, Юрий Петрович, был бедным пехотным капитаном в отставке. По словам Сперанского, отец будущего поэта был замечательный красавец, но вместе с тем "пустой", "странный" и даже "худой" человек. Этот отзыв основан на отношениях Л. отца к теще, Елизавете Алексеевне Арсеньевой, урожденной Столыпиной; но эти отношения не могут быть поставлены в вину Юрию Л. - и так, несомненно, смотрел на них сам Михаил Юрьевич, в течение всей своей жизни не перестававший питать глубокую преданность к отцу, а когда он умер - к его памяти. Сохранилось письмо четырнадцатилетнего поэта, стихотворения более зрелого возраста - и всюду одинаково образ отца обвеян всею нежностью сыновней любви. Поместье Юрия Л. - Кроптовка, Ефремовского у., Тульской губ. - находилось по соседству с селом Васильевским, принадлежавшим роду Арсеньевых. Красота Юрия Петровича увлекла дочь Арсеньевой, Марию Михайловну, и не смотря на протест своей родовитой и гордой родни, она стала женой "армейского офицера"; но для ее семьи этот офицер навсегда остался чужим человеком. Мария Михайловна умерла в 1817 г., когда сыну ее не было еще трех лет, но оставила много дорогих образов в воспоминаниях будущего поэта. Сохранился ее альбом, наполненный стихотворениями, отчасти, может быть, ею сочиненными, отчасти переписанными; они свидетельствуют о нежном ее сердце. Впоследствии поэт говорил: "В слезах угасла мать моя"; всю жизнь не мог он забыть, как мать певала над его колыбелью. Самый Кавказ был ему дорог прежде всего потому, что в его пустынях он как бы слышал давно утраченный голос матери...

Бабушка страстно полюбила внука. Энергичная и настойчивая, она употребляла все усилия, чтобы одной безраздельно владеть ребенком. О чувствах и интересах отца она не заботилась. Л. в юношеских произведениях весьма полно и точно воспроизводил события и действующих лиц своей личной жизни. В драме с немецким заглавием "Menschen u. Leidenschaften" - рассказан раздор между его отцом и бабушкой. Л. отец не в состоянии был воспитывать сына, как этого хотелось аристократической родне - и Арсеньева, имея возможность тратить на внука "по четыре тысячи в год на обучение разным языкам", взяла его к себе, с уговором воспитывать его до 16 лет и во всем советоваться с отцом. Последнее условие не выполнялось; даже свидания отца с сыном встречали непреодолимые препятствия со стороны Арсеньевой. Ребенок с самого начала должен был сознавать противоестественность этого положения. Его детство протекало в поместье бабушки, Тарханах, Пензенской губернии; его окружали любовью и заботами - но светлых впечатлений, свойственных возрасту, у него не было. В неоконченной юношеской "Повести" описывается детство Саши Арбенина, двойника самого автора. Саша с 6-ти летнего возраста обнаруживает наклонность к мечтательности, страстное влечение ко всему героическому, величавому, бурному. Л. родился болезненным и все детство страдал золотухой; но болезнь эта развила в ребенке необычайную нравственную энергию. В "Повести" признается ее влияние на ум и характер героя: "он выучился думать... Лишенный возможности развлекаться обыкновенными забавами детей, Саша начал искать их в самом себе. Воображение стало для него новой игрушкой... В продолжение мучительных бессонниц, задыхаясь между горячих подушек, он уже привыкал побеждать страданья тела, увлекаясь грезами души.... Вероятно, что раннее умственное развитие не мало помешало его выздоровлению"... Это раннее развитие стало для Л. источником огорчений: никто из окружающих не только не был в состоянии пойти на встречу "грезам его души", но даже не замечал их. Здесь коренятся основные мотивы его будущей поэзии разочарования. В угрюмом ребенке растет презрение к повседневной окружающей жизни. Все чуждое, враждебное ей возбуждало в нем горячее сочувствие: он сам одинок и несчастлив, - всякое одиночество и чужое несчастье, проистекающее от людского непонимания, равнодушия или мелкого эгоизма, кажется ему своим. В его сердце живут рядом чувство отчужденности среди людей и непреодолимая жажда родной души, такой же одинокой, близкой поэту своими грезами и, может быть, страданиями. И в результате: "в ребячестве моем тоску любови знойной уж стал я понимать душою беспокойной". Мальчиком 10 лет его повезли на Кавказ, на воды; здесь он встретил девочку лет девяти - и в первый раз у него проснулось необыкновенно глубокое чувство, оставившее память на всю жизнь, но сначала для него неясное и неразгаданное. Два года спустя поэт рассказывает о новом увлечении, посвящает ему стихотворение: к Гению. Первая любовь неразрывно слилась с подавляющими впечатлениями Кавказа. "Горы кавказские для меня священны", - писал Л.; они объединили все дорогое, что жило в душе поэтаребенка.

С осени 1825 г. начинаются более или менее постоянные учебные занятия Л., но выбор учителей - француз Capet и бежавший из Турции грек - был неудачен. Грек вскоре совсем бросил педагогические занятия и занялся скорняжным промыслом. Француз, очевидно, не внушил Л. особенного интереса к французскому языку и литературе: в ученических тетрадях Л. французские стихотворения очень рано уступают место русским. 15-ти летним мальчиком он сожалеет, что не слыхал в детстве русских народных сказок: "в них верно больше поэзии, чем во всей французской словесности". Его пленяют загадочные, но мужественные образы отщепенцев человеческого общества - "корсаров", "преступников", "пленников", "узников". Спустя два года после возвращения с Кавказа Л. повезли в Москву и стали готовить к поступлению в университетский благородный пансион. Учителями его были Зиновьев, преподаватель латинского и русского языка в пансионе, и француз Gondrot, бывший полковник наполеоновской гвардии; его сменил, в 1829 г., англичанин Виндсон, познакомивший его с английской литературой. В пансионе Л. оставался около двух лет. Здесь, под руководством Мерзлякова и Зиновьева, процветал вкус к литературе: происходили "заседания по словесности", молодые люди пробовали свои силы в самостоятельном творчестве, существовал даже какой-то журнал, при главном участии Л. Поэт горячо принялся за чтение; сначала он поглощен Шиллером, особенно его юношескими трагедиями; затем он принимается за Шекспира, в письме к родственнице "вступается за честь его", цитирует сцены из Гамлета. По прежнему Л. ищет родной души, увлекается дружбою то с одним, то с другим товарищем, испытывает разочарования, негодует на легкомыслие и измену друзей. Последнее время его пребывания в пансионе - 1829-й год отмечено в произведениях Л. необыкновенно мрачным разочарованием, источником которого была совершенно реальная драма в личной жизни Л.

Срок воспитания его под руководством бабушки приходил к. концу; отец часто навещал сына в пансионе, и отношения его к теще обострились до крайней степени. Борьба развивалась на глазах Михаила Юрьевича; она подробно изображена в юношеской его драме. Бабушка, ссылаясь на свою одинокую старость, взывая к чувству благодарности внука, отвоевала его у зятя. Отец уехал, униженный и оскорбленный более, чем когда либо, и вскоре умер. Стихотворения этого времени - яркое отражение пережитого поэтом. У него является особенная склонность к воспоминаниям: в настоящем, очевидно, немного отрады. "Мой дух погас и состарился", говорит он, и только "смутный памятник прошедших милых лет" ему "любезен". Чувство одиночества переходит в беспомощную жалобу; юноша готов окончательно порвать с внешним миром, создает "в уме своем" "мир иной и образов иных существованье", считает себя "отмеченным судьбой", "жертвой посреди степей", "сыном природы". Ему "мир земной тесен", порывы его "удручены ношею обманов", пред ним призрак преждевременной старости... В этих излияниях, конечно, много юношеской игры в страшные чувства и героические настроения, но в их основе лежат безусловно искренние огорчения юноши, несомненный духовный разлад его с окружающей действительностью. К 1829 г. относятся первый очерк "Демона" и стихотворение "Монолог", предвещающее "Думу". Поэт отказывается от своих вдохновений, сравнивая свою жизнь с осенним днем, и рисует "измученную душу" Демона, живущего без веры, с презрением в равнодушием ко "всему на свете". В "Монологе" изображаются "дети севера", их "пасмурная жизнь", "пустые бури", без "любви" и "дружбы сладкой". Немного спустя, оплакивая отца, он себя и его называет "жертвами жребия земного"; "ты дал мне жизнь, но счастья не дано!... " Весной 1830 г. благородный пансион был преобразован в гимназию, и Л. оставил его. Лето он провел в подмосковном поместье брата бабушки, Столыпина. Недалеко жили другие родственники Л. - Верещагины; Александра Верещагина познакомила его с своей подругой, Екатериной Сушковой, также соседкой по имению. Сушкова, впоследствии Хвостова, оставила записки об этом знакомстве. Содержание их - настоящий "роман", распадающийся на две части: в первой - торжествующая и насмешливая героиня, Сушкова, во второй - холодный и даже жестоко мстительный герой, Л. Шестнадцатилетний "отрок", наклонный к "сентиментальным суждениям", невзрачный, косолапый, с красными глазами, с вздернутым носом и язвительной улыбкой, менее всего мог казаться интересным кавалером для юных барышень. В ответ на его чувства ему предлагали "волчок или веревочку", угощали булочками, с начинкой из опилок. Сушкова, много лет спустя после событий, изобразила поэта в недуге безнадежной страсти и приписала себе даже стихотворение, посвященное Л. другой девице - Вареньке Лопухиной, его соседке по московской квартире на Малой Молчановке: к ней он питал до конца жизни едва ли не самое глубокое чувство, когда либо вызванное в нем женщиной.

В то же лето (1830) внимание Л. сосредоточилось на личности и поэзии Байрона; он впервые сравнивает себя с английским поэтом, сознает сродство своего нравственного мира с байроновским, посвящает несколько стихотворений Июльской революции. Вряд ли, в виду всего этого, увлечение поэта "черноокой" красавицей, т. е. Сушковой, можно признавать таким всепоглощающим и трагическим, как его рисует сама героиня. Но это не мешало "роману" внести новую горечь в душу поэта; это докажет впоследствии его действительно жестокая месть - один из его ответов на людское бессердечие, легкомысленно отравлявшее его "ребяческие дни", гасившее в его душе "огонь божественный". С сентября 1830 г. Л. числится студентом московского университета, сначала на "нравственно-политическом отделении", потом на "словесном". Университетское преподавание того временя не могло способствовать умственному развитию молодежи; студенты в аудиториях немногим отличались от школьников. Серьезная умственная жизнь развивалась за стенами университета, в студенческих кружках, но Л. не сходится ни с одним из них. У него,. несомненно, больше наклонности к светскому обществу, чем к отвлеченным товарищеским беседам: он, по природе, наблюдатель действительной жизни. Давно уже, притом, у него исчезло чувство юной, ничем неомраченной доверчивости, охладела способность отзываться на чувство дружбы, на малейший проблеск симпатии. Его нравственный мир был другого склада, чем у его товарищей, восторженных гегельянцев и эстетиков. Он не менее их уважал университет: "светлый храм науки" он называет "святым местом", описывая отчаянное пренебрежение студентов к жрецам этого храма. Он знает и о философских заносчивых "спорах" молодежи, но сам не принимает в них участия. Он, вероятно, даже не был знаком с самым горячим спорщиком - знаменитым впоследствии критиком, хотя один из героев его студенческой драмы: "Странный человек", носит фамилию Белинский. Эта драма доказывает интерес Л. к надеждам и идеалам тогдашних лучших современных людей. Главный герой - Владимир - воплощает самого автора; его устами поэт откровенно сознается в мучительном противоречия своей натуры. Владимир знает эгоизм и ничтожество людей - и все таки не может покинуть их общество: "когда я один, то мне кажется, что никто меня не любит, никто не заботится обо мне, - и это так тяжело! " Еще важнее драма, как выражение общественных идей поэта. Мужик рассказывает Владимиру и его другу, Белинскому - противникам крепостного права, - о жестокостях помещицы и о других крестьянских невзгодах. Рассказ приводит Владимира в гнев, вырывает у него крик: "О мое отечество! мое отечество!", - а Белинского заставляет практически помочь мужикам.

Для поэтической деятельности Л. университетские годы оказались в высшей степени плодотворны. Талант его зрел быстро, духовный мир определялся резко. Л. усердно посещает московские салоны, балы, маскарады. Он знает действительную цену этих развлечений, но умеет быть веселым, разделять удовольствия других. Поверхностным наблюдателям казалась совершенно неестественной бурная и гордая поэзия Л., при его светских талантах. Они готовы были демонизм и разочарование его счесть "драпировкой", "веселый, непринужденный вид" признать истинно лермонтовским свойством, а жгучую "тоску" и "злость" его стихов притворством и условным поэтическим маскарадом. Но именно поэзия и была искренним отголоском лермонтовских настроений. "Меня спасало вдохновенье от мелочных сует", - писал он в отдавался творчеству, как единственному чистому и высокому наслаждению. "Свет", по его мнению, все нивелирует и опошливает, сглаживает личные оттенки в характерах людей, вытравливает всякую оригинальность, приводит всех к одному уровню одушевленного манекена. Принизив человека, "свет" приучает его быть счастливым именно в состоянии безличия и приниженности, наполняет его чувством самодовольства, убивает всякую возможность нравственного развития. Л. боится сам подвергнуться такой участи; более чем когда-либо он прячет свои задушевные думы от людей, вооружается насмешкой и презрением, подчас разыгрывает роль доброго малого или отчаянного искателя светских приключений. В уединении ему припоминаются кавказские впечатления могучие и благородные, ни единой чертой не похожие на мелочи и немощи утонченного общества. Он повторяет мечты поэтов прошлого века о естественном состоянии, свободном от "приличья цепей", от золота и почестей, от взаимной вражды людей. Он не может допустить, чтобы в нашу душу были вложены "неисполнимые желанья", чтобы мы тщетно искали "в себе и в мире совершенство". Его настроение - разочарование деятельных нравственных сил, разочарование в отрицательных явлениях общества, во имя очарования положительными задачами человеческого духа. Эти мотивы вполне определились во время пребывания Л. в московском университете, о котором он именно потому и сохранил память, как о "святом месте". Л. не пробыл в университете и двух лет; выданное ему свидетельство говорит об увольнении "по прошению" - но прошение, по преданию, было вынуждено студенческой историей с одним из наименее почтенных профессоров Маловым. С 18 июня 1832 г. Л. более не числится студентом. Он уехал в Петербург, с намерением снова поступить в университет, но попал в школу гвардейских подпрапорщиков. Эта перемена карьеры не отвечала желаньям бабушки и, очевидно, вызвана настояниями самого поэта. Еще с детства его мечты носили воинственный характер. Кавказ сильно подогрел их. В пансионских эпиграммах постоянно упоминается гусар, в роли счастливого Дон Жуана.

Усердно занимаясь рисованием, поэт упражнялся преимущественно в "батальном жанре". Такими же рисунками наполнен и альбом его матери. В двадцатых годах и начале тридцатых гражданские профессии, притом, не пользовались уважением высшего общества. По свидетельству товарища Л., все невоенные слыли "подьячими". Л. оставался в школе два "злополучных года", как он сам выражается. Об умственном развитии учеников никто не думал; им "не позволялось читать книг чисто литературного содержания". В школе издавался журнал, но характер его вполне очевиден из "поэм" Л., вошедших в этот орган: "Уланша", "Пeтергофский праздник"... Накануне вступления в школу Л. написал стихотворение "Парус"; "мятежный" парус, "просящий бури" в минуты невозмутимого покоя - это все та же с детства неугомонная душа поэта. "искал он в людях совершенства, а сам - сам не был лучше их", - говорит он устами героя поэмы "Ангед смерти", написанной еще в Москве. Юнкерский разгул и забиячество доставили ему теперь самую удобную среду для развития каких угодно "несовершенств". Л. ни в чем не отставал от товарищей, являлся первым участником во всех похождениях - но и здесь избранная натура сказывалась немедленно после самого, по-видимому, безотчетного веселья. Как в московском обществе, так и в юнкерских пирушках Л. умел сберечь свою "лучшую часть", свои творческие силы; в его письмах слышится иногда горькое сожаление о былых мечтаниях, жестокое самобичевание за потребность "чувственного наслаждения". Всем, кто верил в дарование поэта, становилось страшно за его будущее. Верещагина, неизменный друг Л., во имя его таланта заклинала его "твердо держаться своей дороги"... По выходе из школы, корнетом лейб-гвардии гусарского полка, Л. живет по-прежнему среди увлечений и упреков совести, среди страстных порывов и сомнений, граничащих с отчаянием. О них он пишет к своему другу Лопухиной, но напрягает все силы, чтобы его товарищи и "свет" не заподозрили его гамлетовских настроений. Люди, близко знающие его, вроде Верещагиной, уверены в его "добром характере" и "любящем сердце"; но Л. казалось бы унизительным явиться добрым и любящим пред "надменным шутом" - "светом". Напротив, здесь он хочет быть беспощаден на словах, жесток в поступках, во что бы то ни стало прослыть неумолимым тираном женских сердец. Тогда то пришло время расплаты для Сушковой. Л.-гусару и уже известному поэту ничего не стоило заполонить сердце когда-то насмешливой красавицы, расстроить ее брак с Лопухиным, братом неизменно любимой Вареньки и Марии, к которой он писал такие задушевные письма. Потом началось отступление: Л. принял такую форму обращения к Сушковой, что она немедленно была скомпрометирована в глазах "света", попав в положение смешной героини неудавшегося романа. Л. оставалось окончательно порвать с Сушковой - и он написал на ее имя анонимное письмо с предупреждением против себя самого, направил письмо в руки родственников несчастной девицы и, по его словам, произвел "гром и молнию". Потом, при встрече с жертвой, он разыграл роль изумленного, огорченного рыцаря, а в последнем объяснении прямо заявил, что он ее не любит и, кажется, никогда не любил. Все это, кроме сцены разлуки, рассказано самим Л. в письме к Верещагиной, при чем он видит лишь "веселую сторону истории". Только печальным наследством юнкерского воспитания и стремлением создать себе "пьедестал" в "свете" можно объяснить эту единственную темную страницу в биографии Л.

Совершенно равнодушный к службе, неистощимый в проказах, Л. пишет застольные песни самого непринужденного жанра - и в тоже время такие произведения, как "Я, матерь Божия, ныне с молитвою"... До сих пор поэтический талант Л. был известен лишь в офицерских и светских кружках. Первое его произведение, появившееся в печати - "Хаджи Абрек" - попало в "Библ. для Чтения" без его ведома, и после этого невольного, но удачного дебюта Л. долго не хотел печатать своих стихов. Смерть Пушкина явила Л. русской публике во всей силе поэтического таланта. Л. был болен, когда совершилось страшное событие. До него доходили разноречивые толки; "многие", рассказывает он, "особенно дамы, оправдывали противника Пушкина", потому что Пушкин был дурен собой и ревнив и не имел права требовать любви от своей жены. Невольное негодование охватило поэта, и он "излил горечь сердечную на бумагу". Стихотворение оканчивалось сначала словами: "и на устах его печать". Оно быстро распространилось в списках, вызвало бурю в высшем обществе, новые похвалы Дантесу; наконец, один из родственников Л. Н. Столыпин, стал в глаза порицать его горячность по отношению к такому джентльмену, как Дантес. Л. вышел из себя, приказал гостю выйти вон и в порыве страстного гнева набросал заключительную отповедь "надменным потомкам"... Последовал арест; несколько дней спустя корнет Л. был переведен прапорщиком в нижегородский драгунский полк, действовавший на Кавказе. Поэт отправлялся в изгнание, сопровождаемый общим вниманием: здесь были и страстное сочувствие, и затаенная вражда. Первое пребывание Л. на Кавказе длилось всего несколько месяцев. Благодаря хлопотам бабушки, он был сначала переведен в гродненский гусарский полк, расположенный в Новгородской губ., а потом - в апреле 1838 г. - возвращен в лейб-гусарский. Не смотря на кратковременную службу в Кавказских горах, Л. успел сильно измениться в нравственном отношении. Природа приковала все его внимание; он готов "целую жизнь" сидеть и любоваться ее красотой; общество будто утратило для него привлекательность, юношеская веселость исчезла и даже светские дамы замечали "черную меланхолию" на его лице. Инстинкт поэта-психолога влек его, однако, в среду людей. Его здесь мало ценили, еще меньше понимали, но горечь и злость закипали в нем, и на бумагу ложились новые пламенные речи, в воображении складывались бессмертные образы.

Л. возвращается в петербургский "свет", снова играет роль льва, тем более, что за ним теперь ухаживают все любительницы знаменитостей и героев; но одновременно он обдумывает могучий образ, еще в юности волновавший его воображение. Кавказ обновил давнишние грезы; создаются "Демон" и "Мцыри". И та, и другая поэма задуманы были давно. О "Демоне" поэт думал еще в Москве, до поступления в университет, позже несколько раз начинал и переделывал поэму; зарождение "Мцыри", несомненно, скрывается в юношеской заметке Л., тоже из московского периода: "написать записки молодого монаха: 17 лет. С детства он в монастыре, кроме священных книг не читал... Страстная душа томится. Идеалы". В основе "Демона" лежит сознание одиночества среди всего мироздания. Черты демонизма в творчестве Л.: гордая душа, отчуждение от мира и небес, презрение к мелким страстям и малодушию. Демону мир тесен и жалок; для Мцыри - мир ненавистен, потому что в нем нет воли, нет воплощения идеалов, воспитанных страстным воображением сына природы, нет исхода могучему пламени, с юных лет живущему в груди. "Мцыри" и "Демон" дополняют друга" друга. Разница между ними - не психологическая, а внешняя, историческая Демон богат опытом, он целые века наблюдал человечество - и научился презирать людей сознательно и равнодушно. Мцыри гибнет в цветущей молодости, в первом порыве к воле и счастью; но этот порыв до такой степени решителен и могуч, что юный узник успевает подняться до идеальной высоты демонизма. Несколько лет томительного рабства и одиночества, потом несколько часов восхищения свободой и величием природы подавили в нем голос человеческой слабости. Демоническое миросозерцание, стройное и логическое в речах Демона, у Мцыри - крик преждевременной агонии. Демонизм - общее поэтическое настроение, слагающееся из гнева и презрения; чем зрелее становится талант поэта, тем реальнее выражается это настроение и аккорд разлагается на более частные, но зато и более определенные мотивы. В основе "Думы" лежать те же лермонтовские чувства относительно "света" и "мира", но они направлены на осязательные, исторически точные общественные явления: "земля", столь надменно унижаемая Демоном, уступает место "нашему поколению", и мощные, но смутные картины и образы кавказской поэмы превращаются в жизненные типы и явления. Таков же смысл и новогоднего приветствия на 1840 г. Очевидно, поэт быстро шел к ясному реальному творчеству, задатки которого коренились в его поэтической природе; но не без влияния оставались и столкновения со всем окружающим. Именно они должны были намечать более определенные цели для гнева и сатиры поэта и постепенно превращать его в живописца общественных нравов. Роман "Герой нашего времени" - первая ступень на этом совершенно логическом пути...

Роль "льва" в петербугском свете заключилась для Л. крупным недоразумением: ухаживая за кн. Щербатовой - музой стихотворения "На светские цепи", - он встретил соперника в лице сына французского посланника Баранта. В результате - дуэль, окончившаяся благополучно, но для Л. повлекшая арест на гауптвахте, потом перевод в тенгинский пехотный полк, на Кавказе. Во время ареста Л. посетил Белинский. Когда он познакомился с поэтом, достоверно неизвестно: по словам Панаева - в СПб., у Краевского, после возвращения Л. с Кавказа; по словам товарища Л. по университетскому пансиону, И. Сатина - в Пятигорске, летом 1887 года. Вполне достоверно одно, что впечатление Белинского от первого знакомства осталось неблагоприятное. Л., по привычке, уклонялся от серьезного разговора, сыпал шутками и остротами по поводу самых важных тем - и Белинский, по его словам, не раскусил Л. Свидание на гауптвахте окончилось совершенно иначе: Белинский пришел в восторг и от личности, и от художественных воззрений Л. Он увидел поэта "самим собой"; "в словах его было столько истины, глубины и простоты! " Впечатления Белинского повторились на Боденштедте, впоследствии переводчике произведений поэта. Казаться и быть для Л. были две вещи совершенно различные; пред людьми мало знакомыми он предпочитал казаться, но был совершенно прав, когда говорил: "Лучше я, чем для людей кажусь". Близкое знакомство открывало в поэте и любящее сердце, и отзывчивую душу, и идеальную глубину мысли. Только Л. очень немногих считал достойными этих своих сокровищ... Прибыв на Кавказ, Л. окунулся в боевую жизнь и на первых же порах отличился "мужеством и хладнокровием"; так выражалось официальное донесение. В стихотворении Валерик и в письме к Лопухину Л. ни слова не говорит о своих подвигах... Тайные думы Л. давно уже были отданы роману. Он был задуман еще в первое пребывание на Кавказе; княжна Мери, Грушницкий и доктор Вернер, по словам того же Сатина, были списаны с оригиналов еще в 1887 г. Последующая обработка, вероятно, сосредоточивалась преимущественно на личности главного героя, характеристика которого была связана для поэта с делом самопознания и самокритики... По окончании отпуска, весной 1841 г., Л. уехал из Петербурга с тяжелыми предчувствиями - сначала в Ставрополь, где стоял тенгинский полк, потом в Пятигорск. По некоторым рассказам, он еще в 1837 г. познакомился здесь с семьей Верзилиных и одну из сестер - Эмилию Верзилину - прозвал "La Rose du Caucase". Теперь он встретил рядом с ней гвардейского отставного офицера, Мартынова, "мрачного и молчаливого", игравшего роль непонятого и разочарованного героя, в черкесском костюме с громадным кинжалом. Л. стал поднимать его на смех, в присутствии красавицы и всего общества. Столкновения были неминуемы; в результате одного из них произошла дуэль - и 15 июня поэт пал бездыханным у подножия Машука. Кн. А. И. Васильчиков, очевидец событий и секундант Мартынова, рассказал историю дуэли с явным намерением оправдать Мартынова, который был жив во время появления рассказа в печати. Основная мысль автора: "в Л. было два человека: один - добродушный, для небольшого кружка ближайших друзей и для тех немногих лиц, к которым он имел особенное уважение; другой заносчивый и задорный, для всех прочих знакомых". Мартынов, следовательно, был сначала жертвой, а потом должен был явиться мстителем. Несомненно, однако, что Л. до последней минуты сохранял добродушное настроение, а его соперник пылал злобным чувством. При всех смягчающих обстоятельствах, о Мартынове еще с большим правом, чем о Дантесе, можно повторить слова поэта: "не мог понять в сей миг кровавый, на что он руку подымал"... Похороны Л. не могли быть совершены по церковному обряду, не смотря на все хлопоты друзей. Официальное известие об его смерти гласило: "15го июня, около 5 часов вечера, разразилась ужасная буря с громом и молнией; в это самое время между горами Машуком и Бештау скончался лечившийся в Пятигорске М. Ю. Лермонтов". По словам кн. Васильчикова в 11етербурге, в высшем обществе, смерть поэта встретили отзывом: "туда ему и дорога"... Спустя несколько месяцев Арсеньева перевезла прах внука в Тарханы. - В 1889 г., по всероссийской подписке, поэту воздвигнут памятник в Пятигорске.

- Поэзия Л. неразрывно связана с его личностью, она в полном смысле поэтическая автобиография. Основные черты лермонтовской природы - необыкновенно развитое самосознание, цельность и глубина нравственного мира, мужественный идеализм жизненных стремлений. Все эти черты воплотились в его произведениях, начиная с самых ранних прозаических и стихотворных излияний и кончая зрелыми поэмами и романом. Еще в юношеской "Повести" Л. прославлял волю, как совершенную, непреодолимую душевную энергию: "хотеть - значить ненавидеть, любить, сожалеть, радоваться, жить"... Отсюда его пламенные запросы к сильному открытому чувству, негодование на мелкие и малодушные страсти; отсюда его демонизм, развивавшийся среди вынужденного одиночества и презрения к окружающему обществу. Но демонизм - отнюдь не отрицательное настроение: "любить необходимо мне" сознавался поэт, и Белинский отгадал эту черту после первой серьезной беседы с Л.: "мне отрадно было видеть в его рассудочном, охлажденном и озлобленном взгляде на жизнь и людей семена глубокой веры в достоинство того и другого. Я это и сказал ему; он улыбнулся я сказал: дай Бог". Демонизм Л. - это высшая ступень идеализма, тоже самое, что мечты людей XVIII в. о всесовершенном естественном человеке, о свободе и доблестях золотого века; это поэзия Руссо и Шиллера. Такой идеал - наиболее смелое, непримиримое отрицание действительности - и юный Л. хотел бы сбросить "образованности цепи", перенестись в идиллическое царство первобытного человечества. Отсюда фанатическое обожание природы, страстное проникновение ее красотой и мощью. И все эти черты отнюдь нельзя связывать с каким бы то ни было внешним влиянием; они существовали в Л. еще до знакомства его Байроном и слились только в более мощную и зрелую гармонию, когда он узнал эту действительно ему родную душу. В противоположность разочарованию шатобриановского Ренэ, коренящемуся исключительно в эгоизме и самообожании, лермонтовское разочарование - воинствующий протест против "низостей и странностей", во имя искреннего чувства и мужественной мысли. Пред нами поэзия не разочарования, а печали и гнева. Все герои Л. - Демон, Измаил-Бей, Мцыри, Арсений - переполнены этими чувствами. Самый реальный из них Печорин - воплощает самое, по-видимому, будничное разочарование; но это совершенно другой человек, чем "московский Чайльд-Гарольд" - Онегин. У него множество отрицательных черт: эгоизм, мелочность, гордость, часто бессердечие, но рядом с ними - искреннее отношение к самому себе. "Если я причиною несчастья других, то и сам не менее несчастлив" - совершенно правдивые слова в его устах. Он не раз тоскует о неудавшейся жизни; на другой почве, в другом воздухе этот сильный организма несомненно нашел бы более почтенное дело, чем травля Грушницких. Великое и ничтожное уживаются в нем рядом, и если бы потребовалось разграничить то и другое, великое пришлось бы отнести к личности, а ничтожное - к обществу... Творчество Л., постепенно спускалось из-за облаков и с кавказских гор. Оно остановилось на создании вполне реальных типов и сделалось общественным и национальным. В русской новейшей литературе нет ни одного благородного мотива, в котором бы не слышался безвременно замолкший голос Л.: ее печаль о жалких явлениях русской жизни - отголосок жизни поэта, печально глядевшего на свое поколение; в ее негодовании на рабство мысли и нравственное ничтожество современников звучат лермонтовские демонические порывы; ее смех над глупостью и пошлым комедианством слышится уже в уничтожающих сарказмах Печорина над Грушницким.

Ив. Иванов.

Хронологический порядок появления важнейших произведений Л.: "Хаджи-Абрек" ("Библиотека для Чтения", 1885, том IX); "Бородино" ("Современник", 1837, т. VI); "Песня про царя Ивана Васильевича" ("Литературные Прибавл. " к "Рус. Инвалиду", 1838, ј 18); "Дума" ("Отеч. Зап. ", 1839, т. I); "Бэла" (ib., т. II); "Ветка Палестины" (ib., т. III); "Три Пальмы" (ib., т. IV); "Фаталист" (ib., т. VI); "Дары Терека" (ib., т. VII); "Тамань" (ib., 1840, т. VIII); "Воздушный корабль" (ib., т. X); "Ангел" ("Одесский Альманах", 1840); "Последнее новоселье" ("Отеч. Зап. ", 1841, т. XVI); "Парус" (ib., т. VIII); "Спор" ("Москвитянин", 1841, ч. 3); "Сказка для детей" ("Отеч. Записки", 1842, т. XX). После смерти поэта появились: "Измаил-Бей" ("Отеч. Зап.", 1843, т. XXVII); "Тамара" (ib.); "На смерть Пушкина" ("Библиогр. Зап. ", 1858, ј 20; до стиха: "и на устах его печать") и мн. др. Отдедьные издания: "Герой нашего времени" (СПб., 1840; здесь впервые "Максим Максимыч" и "Княжна Мери"; 2 изд-е 1842; 3 изд., 1843); "Стихотворения" (СПб., 1840; впервые: "Когда волнуется желтеющая нива", "Мцыри" и др.); "Сочинения" (СПб., 1847, издание Смирдина);тоже (СПб., 1852; изд, Глазунова); тоже (СПб., 1856; изд. его же); "Демон" (Б., 1857 и Карлсруэ, 1857); "Ангел смерти" (Карлсруэ, 1857е "Сочинения" (СПб., 1860, под редакциею С. С. Дудышкина; впервые помещен по довольно полному списку "Демон", дан конец "На смерть Пушкина" и др.; 2 изд., 1863); "Стихотворения" (Лпц., 1862); "Стихотворения, не вошедшие в последнее издание сочинений" (Б., 1862); "Сочинения" (СПб., 1865 и 1873 и позднее, под редакц. П. А. Ефремова; к изд. 1873 г. вступительная статья А. Н. Пыпина). Когда, в 1892 г., истекло право на собственность сочинений Л., принадлежавшее книгопродавцу Глазунову, одновременно явился ряд изданий, из которых имеют научный интерес проверенные по рукописям издания под редакцией Ц. А. Висковатова, А. И. Введенского и И. М. Болдакова. Тогда же вышло иллюстриророванное издание, со статьей И. И. Иванова (М.); большое количество дешевых изданий отдельных произведений. На иностранные языки переведены: "Герой нашего времени" - на немецкий неизвестным (1845), Больтцем (1852), Редигером (1855); на английский: Пульским (1854) и неизвестным (1854); на французский: Ледюком (1845) и неизвестным (1863); на польский: Кёном (1844) и Л. Б. (1848); на шведский: неизвестными (1844 и 1856); на датский: неизвестным (1855) и Торсоном (1856). Стихотворения - на немецкий: Будбергом-Беннисгаузеном (1843), Боденштедтом (1852), Ф. Ф. Фиддером (1894; образцовый перевод поблизости к подлиннику); на франц.: Шопеном (1853), Д\'Анжером (1866); "Демон" - на нем.: Сенкером (1864); на франц.: Д\'Анжером (1858) и Акосовой (1860); на сербский - неизвестн. (1862); "Мцыри" - на нем.: Будбергом-Беннисгаузеном (1858); на польский: Сырокомлею (1844; 2 изд. 1848); "Боярин Орша" - на польский Г. Ц. (1858). Литература о Л. очень обширна. Помимо биографических и критических очерков, приложенных к изданиям сочинений: "Русские акты о предках поэта" ("Рус. Старина" 1873, VII, 548) "Шотландские известия о родоначальнике Л. " (ib.); "О прадеде Л. " ("Русский Архив" 1876, III, 107); "Указ об отставке отца Л. " ("Рус. Старина" 1873, VII, 563); "Родословная Л. в России" ("Рус. Старина" 1873, VII, 551); "Отзыв Сперанского об отце Л." ("Рус. Арх. " 1872, II, 1851); "Дворянская грамота, выданная отцу Л. " ("Рус. Ст." 1882, XXXIII, 469) "Сведения о матери Л." ("Рус. Арх. " 1872, II, 1851); "Альбом матери Л." ("Ист. Вестн. ", 1881, VI, 375); "Документ о рождении Л. " ("Рус. Ст." 1873, VШ, 113); "Сведения о бабушке Л. " ("Pyc. Ст. " 1884, XLIII, 122); Детство Л. " ("Рус. Обозр. " 1890, авг., 794; "Ист. Вестн. " 1881, VI, 377); "Л. в Москве пребывание в пансионе" ("Рус. Ст. " 1881, LXI, 162; "Ист. Вестн." 1884, XVl, 606; "Рус. Ст. " XLIV, 589; "Рус. Арх. " 1875, III. 384, сведения о Мерзлякове); "Ученические тетради Л. " ("Отеч. Зап. " 1859, VII, XI); "Л. в университете" ("Рус. Ст. " 1875, XIV, 60); "Сведения о профессорах" ("Рус. Арх. " 1875, III, 384); "Л. в школе гвардейских подпрапорщиков" ("Рус. Стар. " 1890, LXV, 591); Л. как Маешка ("Рус. Ст. " 1873, VII, 390; 1882, XXXV, 616; "Рус. Арх. " 1872, II, 1778; "Рус. Ст. " 1884, XLIV, 590; "Атеней" 1858, XLVIII) Л. по выходе из школы ("Рус. Ст. " 1873, VII, 383; 1882, XXXV, 616; "Рус. Арх. " 1872, II, 1772); Стихи на смерть Пушкина ("Рус. Арх. " 1872, II, 1813; "Рус. Ст. " 1873. VII, 384; "Рус. Обозр. " Ib.); Первое пребывание на Кавказе, возвращение, дуэль с Барантом ("Рус. Ст. " 1882, XXXV, 617; 1884, XLIV, 693; 1873, VII, 385). "из воспоминаний И. М. Сатина" ("Сборн. общ. люб. росс. слов."); А. Н. Пыпин, в "Вестн. Европы" 1895). Второе пребывание на Кавказе ("Рус. Ст. " 1884, XLI, 83; 1873, VII, 387; 1882, XXXV, 619; 1885, XLV, 474; 1875, XIV, 61; 1879, XXIV, 529; "ист. Вестн. " 1886, XXIV, 321, 555; 1880, 1, 880; 1885, XIX, 473; XX, 712; 1890, XXXIX, 726; "Рус. Обозр. ", "Атеней", ib.; "Рус. Арх. " 1874, II, 661; 1872, 1, 206); Дуэль с Мартыновым ("Рус. Ст. " 1873, VII, 385; 1875, XIV 60; 1882, XXXV, 620; "Рус. Арх. " 1872, 1, 206; II, 1829; 1874, II, 687; "Ист. ВеСТН." 1881, VI, 449; "Всемирный Труд" 1870, X); Костелецкий, "Воспоминания о Л. " ("Рус. Ст. " 1875); К. Белевич, "Несколько картин из кавказской жизни и нравов горцев" (СПб., 1891); "Военно-судное дело" (письмо Мартынова, рассказ о похоронах Л. в приложении к "Зап. Хвостовой"); "Документы о дуэли и похоронах Л. " ("Рус. Обозр. " 1895); о знакомстве Л. с Белинским "Лит. Восп. " И. Панаева, СПб., 1888); Пыпин, "Жизнь и переписка Белинского" (II, 38); Белинский ("Сочинения", III, IV); Добролюбов ("Сочинения", Ш); Михайловский, "Литература и жизнь" (СПб., 1892), "О Л.", "Поэт безвременья" (отд. "Критич. очерки", СПб. 1894); Спасович, "Байронизм у Л. " ("Сочинения", 1888, т. II); Андреевский, "Литературные чтения" (СПб.. 1891); Котляревскийе"М. Ю. Л. " (СПб. 1891: разбор этой книги B. Д. Спасовича, в "Вестн. Европы" (1891, XII); Владимиров, "исторические и народные бытовые сюжеты в поэзии Л. " (Киев, 1892); А. Камков, "Л. " ("Учения Зап. Казан. унив. " 1856, ч. 1); Чернышевский, "Очерки гоголевского периода рус. литературы" ("Соврем. " 1854 и отд. СПб. 1892); Е. Хвостова, "Воспоминания о Л. " ("Русск. Вестник", 1856, ј 18); С. Шестакова, "Юношеские произведения Л. " (ib., ј 10); Галахов, "Л. " (ib. 1857, ј 13); Ап. Григорьев, "Взгляд на рус. литературу со смерти Пушкина" ("Русское Слово", 1859, јј 2 и 3; перепечатано в "Сочинениях" Григорьева); "А. Любавский, "Дела о дуэлях" ("Русск, угол. процессы", СПб. 1866 - 1867); Н. Шелгунов, "Рус. идеалы" ("Дело" 1868, јј 6 и 7); и. А. Хвостова, "Воспоминания" ("Вестн. Европы" 1869, ј 8 и отд. СПб. 1871); кн. А И. Васильчиков, "Несколько слов о кончине М. Ю. Л. и о дуэли его с Н. Мартыновым" ("Русский Архив", 1. 872, ј 1); "Случай из жизни Л. " ("Древняя и Новая Россия", 1877): Бурнашев, "Воспоминания" (ib. ј 9); С. Шашков, "Пушкин иЛермонтов" ("Дело" 1873, ј 7); И. А. Висковатов, обширная биография, занимающая весь VI т. "Сочинений Л. " изд. Рихтера, переработка статей раньше напечатанных в "Русск. Мысли", "Рес. Стар. " и др. журн. (М. 1892); В. Сторожев, "Родоначальник русс. ветви Лермонтовых" ("Книговедение", 1894, јј 5 - 8) и мн. др. Орлов, "М. Ю. Л. " (СПб., 1883). Отдельно от прочих критиков стоит В. А. Зайцев ("Русское Слово"; 1862, ј 9), охарактеризовавший Л., как "юнкерского поэта". Л. часто приписывали стихотворения других авторов. Так с его именем появились: барона Розена, "Смерть" ("Развлечение", 1859); гр. В. А. Соллогуба, "Разлука" ("Современник", 1854, т. 46); М. Розенгейма, "А годы несутся" ("Русский Вестник", 1856,. ј 14) и др.

Лесаж

(Allain-Rene Lesage) - знаменитый французский сатирик и романист (1668 - 1747), бретонец по происхождению. Приехав в Париж для изучения юриспруденции, он вел веселую жизнь и бывал в свете; это давало ему обширный материал для наблюдений, которым он воспользовался много лет спустя, когда, поглощенный трудом, появлялся только в cafe Procope, своего рода литературном клубе. Литературная деятельность Л. началась переводами и переделками с испанского. В драмах самого Л.: "Don Felix Mendoce" и "Point d\'honneur" испанское влияние еще сильно, но оно ослабевает в дальнейшем творчестве сатирика. Начиная с драмы "Crispin rival de son maitre", Л. переходит к сатире нравов и становится обличителем современных ему пороков. Особенно резки его нападки на финансистов и откупщиков, типичный представитель которых выведен в знаменитой комедии Л.: "Turcaret" (1709). Темный мир дельцов, беспощадных к своим жертвам, прикрывающих свое нравственное падение щедростью и благородством в обращении с светским и полусветским обществом - все это чрезвычайно ярко освещено в комедии Л. Интересны в ней также плутоватые лакеи, управляющие судьбой своих доверчивых хозяев; заимствованные у Мольера, они подготовляют тип классического героя Л. Жиль Блаза. Лакеи Мольера, при всем своем остроумии, отличаются тривиальностью стремлений и наклонностей; у Л. Фронтены, Криспены и т. д. - до некоторой степени представители демократического начала; они сознают свое умственное превосходство и стремятся силой ума завоевать себе земные блага, в которых им отказала судьба. Лучшие и вполне самостоятельные произведения Л. - два романа: "Le Diable Boiteux" и "Gil Blas". В первом (1709) дьявол Асмодей несется, вместе со студентом Леандро, над городом и показывает ему внутренность домов, снимая с этой целью их крыши. В калейдоскопе открывающихся таким образом зрелищ развертывается перед читателем широкая картина жизни, с ее переходами от радостей к страданиям, от нищеты к роскоши, от счастья к горю и болезням. Еще шире захвачена жизнь в главном произведении Л., "Жиль Блазе". Целый ряд приключений заставляет испанского крестьянина Жиль Блаза жить среди неприглядного люда - грабителей и обманщиков, авантюристов и шарлатанов, странствующих актеров и других "picaro", т. е. мошенников. Ловкость и природный ум заменяет в этих людях стремление к справедливости; но благодаря тому, что их жертвами являются себялюбивые и близорукие баловни судьбы, читатель чувствует симпатию к торжеству находчивости в борьбе с жизнью. Сатира Л. становится более широкой и глубже захватывает жизнь общества во второй части "Жиль Блаза", появившейся в 1734 г. Бывший лакей является здесь умудренный опытом, не попадается на удочку всякого авантюриста и быстро поднимается по общественной лестнице. Л. рисует жизнь такой, какова она в действительности, перемешивая трогательное с комическим. Мораль Л. заключается в применении к обстоятельствам; житейская мудрость его также непосредственна и неизменна, как вечны законы чувств и страстей. Последние книги романа написаны в ином тоне. Жиль Блаз не только умудрен жизнью, но и пресыщен ею; он жаждет уединения среди природы и любимых книг, жаждет спокойного семейного очага: это - история семейной жизни самого автора. Заключительные аккорды романа звучат примирением с жизнью, несмотря на все ее неприглядные стороны. Литературное значение "Жиль Блаза", помимо его художественных достоинств, заключается в том, что это первый реалистический роман, сменивший во Франции эру чувствительных романов XVII в. См. E. Lintilhac, "Lesage" (в коллекции "Grands ecrivains francais").

З. В.

Переводы сочинений Л.: А. Нартова, "Баккалавр саламанкский или похождение дона Херубино де-ла-Ронда" (СПб., 1763; 2-е изд. 1784); "Похождения Естеванилла Гонзалеца, прозванного весельчаком" (СПб., 1765 - 66); Ив. Кудрявцева, "Зулима или непорочная любовь" (СПб., 1768); Д. Щ., "Увеселительные приключения Гусмана д\'Алфараша" (М., 1785); Дм. Мокеева, "Повесть о хромоногом бесе" (СПб., 1791; 2е изд. 1807); А. К., "Гусман д\'Алфараш, истинная гишпанская повесть" (М., 1804); Е. Шаврова, "Исторический, генеалогический, хронологический, географический атлас" (СПб., 1809); "Шалости забавного Гусмана, или каков в колыбельку, таков и в могилку" (М., 1813); Вас. Теплова, "Похождения Жилблаза де-Сантилланы" (СПб., 1812 - 15); Пасынкова, "Хромоногий бес" (1832); В. Волжского, "Хромой бес" (1832); "Дон Жильблаз де Сантильяна, сын солдата, человек прошедший все состояния" ("Зеленая Библиотека", изд. М. О. Вольфа, СПб., сокращ. перевод); Эмье, то же (М., 1871); Шлезингер, то же (М., 1873); новейшее изд. "Жиль-Блаза" Л. Ф. Пантелеева (СПб. 1895); "Хромой черт" (М., 1874); "Тюркаре", комедия, перев. С. Боборыкиной ("Вест. Европы", 1874, ј11) и Шерстобитовой (изд. Ледерле, 1895).

Лесбийская любовь

- форма извращения полового чувства, неестественное влечение женщины к женщине же. Получила название от о-ва Лесбоса; в древней Греции, вообще, была довольно распространена. По преданию, Л. любовью страдала Сафо.

Лесгафт Петр Францевич [Петрович]

- современный анатом. Род. в Петербурге в 1837 г.; подготовительное образование получил дома и в 1856 г. поступил в мед.хир. акд. Анатомией, под руководством проф. Грубера, стал заниматься еще студентом III курса; с 1861 г. в хирургической клинике проф. Китера. В 1865 г. д-р мед. за диссерт. "Об окончании продольных мышечных волокон прямой кишки у человека и некоторых животных"; позднее прозектор при институте практической анатомии. В 1868 г. защитил диссертацию на степень доктора хирургии "Колотомия в левой поясничной области с анатомической точки зрения". В 1869 г. Л. перешел в казанский унив. экстра-орд. проф. нормальной анатомии, но уже 1871 г. должен был оставить службу и только в 1878 г. вновь был избран вторым прозектором в мед. акд. при проф. Грубере. В 1884 г. перешел преподавателем анатомии в спб. унив. Л. опубликовал ряд выдающихся сочинений по своей специальности на русск. и нем. яз. ("О круговой мышце глаза", "О некоторых мышцах и фасциях, окружающих мочеиспускательный канал", "О низшей или собственно-глоточной сумке", "Аномалии человека и относительная частота их", "О причинах, влияющих на форму костей" и мн. др.), Он известен также как специалист по антропологии и вопросам физического воспитания детей. Им обнародованы по этим предметам: "Об отношении анатомии к физическому воспитанию" (1876), "Основы естественной гимнастики" (1872); "Задачи антропологии и метод ее изучения"; "Материалы для изучения школьного возраста"; "Физическое развитие в школах"; "Приготовление учителей гимнастики в зап. Европе" и множество др. Как преподаватель, Л. пользовался и пользуется известностью за свое искреннее и бескорыстное отношение к науке. Под его руководством написано множество прекрасных диссертаций, как, напр., Рудкова: "О влиянии пищи на величину и форму пищеварительного аппарата", Браудо: "О механизме лучекистевого сустава", Горбацевича: "О влиянии цветовых лучей на животных" и множество других.

Г. М. Г.

Лёсс

- светло-желтое однородное отложение современной геологической эпохи, представляющее тонкий суглинок, более или менее богатый углекислой известью. Главная составная часть Л. - мелкие угловатые или только слегка закругленные зерна кварца, диаметром в среднем ок. 0,03 - 0,04 мм.; кроме того, в его состав входит глина (7 - 10%) и углекислая известь, то мелкораздробленная, то образующая пленки на кварцевых зернах, то в виде отдельных продолговатых или округлых стяжений величиной с горошину, орех, еловую шишку. Эти известковые конкреции носят специальное название Losskindchen, Losspuppchen, у нас журавчиков; они резко выделяются белыми пятнами на желтом фоне породы, почему Л. и наз. в породе "белоглазкой". При точном исследовании Л. можно констатировать в нем зерна многих минералов и немного окиси железа. Кроме журавчиков для Л. характерна полная однородность материала, пористость в виде ряда тонких, часто вертикальных канальцев, полное отсутствие слоистости, часто присутствие раковин наземных моллюсков, костей и зубов млекопитающих, а именно разных степных животных (байбака, сурка, мышей и т. д.), далее мамонта, носорога, эласмотерия и др. В Саратовской, Киевской и др. губерниях в Л. найдено много остатков этих животных. Для Л. характерна также его способность стоять, не обваливаясь, крутыми, часто даже вертикальными стенками, высотой в несколько сот фут. Л. занимает большие площади в бассейне Рейна, Некара, Майна (в долинах, на склонах и на водоразделах иногда до 400 фт. над уровнем Рейна), в Саксонии, Богемии, Франции, Венгрии и некоторых других странах. В России Л. господствует во всей средней, южной и юго-восточной ее части, где он является подпочвой чернозема, кроме того в Фергане и Туркестане, некоторых частях Сибири. Особенно большие площади покрывает Л. в Китае, где его мощность достигает 600 фт. и где в нем китайцы устраивают себе пещерообразные жилища, располагая их террасовидными уступами друг над другом. Первоначально aллювиaльная гипотеза считала Л. речным отложением, озерным, мутью, наносимой реками во время разливов, продуктом деятельности мелких струек и ручейков, образующихся на склонах из атмосферных осадков (так наз. "ruisselement"). В 70-х годах Рихтгофен, на основании своих исследований в Китае, пришел к заключению, что Л. - эоловое (субаэральное) или наветренное образование, навеянное, наносимое и перерабатываемое ветром и бурями. Наконец, некоторые поддерживают ледниковую гипотезу и считают Л. за продукт отмучивания поддонной морены ледников, вытекающих из-под глетчера ручьем, приурочивая образование Л. к ледникам ледникового периода и к их отступанию. В настоящее время не подлежит сомнению, что Л. разных стран произошли различными способами; следовательно, все названные гипотезы могут быть признаны, если только не придавать ни одной из них значения универсальности, исключающей друг. объяснения.

Ф. Л.-Л.

Лета

(LhJh = забвение): - 1) дочь Эриды, мать харит. 2) Источник и река Забвения в подземном царстве. По прибытии в подземное царство умершие пили из этой реки и получали забвение всего прошедшего; наоборот, те, которые появлялись обратно на землю, должны были еще раз напиться воды из подземной реки. Представление об этом возникло уже после Гомера и перешло в народную веру. - Река Л. протекает также в стране Ена, который считается братом Л. и Фаната (Забвения и Смерти). В подземном царстве был ее трон, на котором, между прочим, сидели Тезей и Пирифой, посетившие Аид.

Н. О.

Летальный исход

(Exitus lethalis) - мед. выражение, означающее смертельный исход болезни.

Летаргия

(lethargia). - Этот технический термин, которому соответствуют до известной степени русские названия "спячка" и "мнимая смерть", служит для обозначения болезненных состояний, похожих на сон и вместе с тем характеризуемых неподвижностью организма и отсутствием заметных реакций на внешние раздражения, почему они и приобретают сходство со смертью. Подобные состояния чаще всего наблюдаются при истерии, как в непосредственной связи с припадками истерических судорог, так и независимо от них. В этом случае больные, большей частью женского пола, неподвижно лежат, как бы во сне, с закрытыми глазами, с расслабленными членами, и ничем не удается пробудить их - самые сильные болевые раздражения остаются без результата; между тем больные чувствуют все, что с ними делают, а также слышат и понимают, что происходит вокруг них, но они не в состоянии произносить звуки, вообще обнаруживать свои чувства и желания. Подобное состояние может длиться несколько суток подряд, хотя большей частью продолжительность летаргических припадков не превышает нескольких часов. Нередко наблюдается сочетание Л. с бредом, а также с явлениями каталепсии; тогда члены сохраняют различные положения (сгибание, разгибание и т. п.), которые им придают искусственно, неопределенно долгое время, как бы застывают в этих положениях, обнаруживая так назыв. восковидную гибкость. Кроме того, и состояния чистой Л., и сочетания ее с каталептическими явлениями иногда удается вызывать искусственно у субъектов, погруженных в гипнотический сон. В этом случае Л. сопровождается повышенной возбудимостью двигательных нервных стволов, так что путем давления на них вызываются мышечные сокращения. Наконец, Л. наблюдается в редких случаях, независимо от истерии, в виде "мнимой смерти". Тогда к вышеописанным симптомам присоединяется отсутствие всяких признаков жизни: не заметно никаких дыхательных движений; зеркало, приложенное к губам, не тускнеет; не удается услышать биeниe сердца или прощупать пульс. Возможно, что иной раз такие мнимоумершие были заживо похоронены, хотя несомненно многие рассказы о подобных роковых ошибках недостоверны. В настоящее время нельзя допустить, чтобы врач был введен в заблуждение Л. и уполномочил на погребение мнимоумершего. Верный и простой способ для отличия Л. от смерти заключается в электрическом раздражении нервов и мышц; оно уже спустя 3 часа после смерти не вызывает более сокращений, при Л. же электрическая возбудимость сохраняется все время. Это доказано опытами и клиническими наблюдениями д-ра Розенталя в Вене. Кроме того измерение температуры тела в прямой кишке при мнимой смерти обнаруживает сохранность ее в степени близкой к норме, между тем как после действительной смерти температура тела быстро падает до 20?. Что касается причин и способа развитая Л., то, к сожалению, об этом нет точных данных; нужно думать, что здесь играет главную роль болезненное изменение в возбудимости нервных элементов центральной нервной системы, преимущественно мозговой коры. Летаргические состояния, как показывают клинические наблюдения, сами по себе не представляют опасности для жизни и большей частью проходят независимо от лечебных мер; из последних наиболее существенны возбуждающие средства и электризация.

П. Розенбах.

Летучие мыши

или рукокрылые (Chiroptera) - отряд млекопитающих со следующими главными отличительными признаками: кости передних конечностей сильно удлинены; между пальцами их, между передними конечностями, телом и задними конечностями, а по большей части также между задними конечностями натянута складка кожи - летательная перепонка; в зубной системе все три рода зубов; 2 соска на груди, реже в подмышечной ямке; развитие с отпадающей оболочкой и дисковидным последом. Л. мыши составляют наиболее характерный и резко обособленный отряд млекопитающих. Летательная перепонка, уши и кожистые придатки носа голые, остальная кожа покрыта густой шерстью. Между глазом и концом морды кожные железы, выделение которых, по-видимому, служит для смазывания летательной перепонки (полагают также, что пахучее выделение кожных желез, кроме того, способствует привлечению друг к другу Л. мышей разного пола). В черепе межчелюстные кости слабо развиты и часто разделены промежутком, посторбитального отростка по большей части нет и полость глазницы не отделена от височной ямки. Особенность Л. мышей - их летательный аппарат. Передняя конечность чрезвычайно удлинена; плечевая кость длинная, крепкая; в предплечии локтевая кость недоразвита и слита с лучевой; запястье короткое и первый ряд его костей часто сливается в одну, пястные кости, кроме пястной кости большого пальца, чрезвычайно длинны; пальцы, кроме большого, тоже чрезвычайно длинны, 4 и 5 всегда состоят лишь из 2 суставов, на остальных число суставов может быть разное; средний палец всегда самый длинный; коготь находится всегда лишь на большом пальце и иногда на указательном. В связи с сильным развитием передней конечности на грудной кости (на грудной, т. е. при горизонтальном положении тела нижней стороне) развит гребень, увеличивающий поверхность, служащую для прикрепления сильных мускулов, двигающих крыльями. Ключицы развиты сильнее, чем у какой-либо другой группы млекопитающих. Грудная клетка короткая и широкая. Тазовые кости на брюшной стороне (лонные кости) соединены между собой связками. Задние конечности нормального строения, но поворочены так, что колено обыкновенно направлено назад; малая берцовая не развита, стопа короткая, от пяточной кости тянется по большей части особая косточка, так наз. шпора (calcar), направленная назад и лежащая в толще летательной перепонки; пальцы (5) задних конечностей вооружены острыми кривыми когтями. Хвост может быть очень различной длины и даже совершенно отсутствовать. Натянутая между длинными пальцами передней конечности, между передней конечностью, телом и задней конечностью (причем стопа, кроме основания, остается свободной) и обыкновенно между задними конечностями, а также тянущаяся вдоль переднего края передней конечности летательная перепонка весьма эластична и кроме двух слоев кожи состоит еще из слоя эластической ткани и двух тонких слоев мышечных волокон.

Полушария большого мозга гладкие и не покрывают среднего мозга; мозолистое тело слабо развито, средняя часть мозжечка не менее боковых. Из чувств лучше всего развиты осязание, слух и обоняние. Глаза малы; вкус есть, но развит, повидимому, слабо. Осязание чрезвычайно сильно развито, особенной чувствительностью (и множеством нервных окончаний) отличается летательная перепонка; опыты над ослепленными Л. мышами показали, что они продолжали летать в комнате, не задевая протянутых в разных направлениях нитей и руководясь, повидимому, осязательными ощущениями перепонки (различным сопротивлением воздуха при ударах крыльями, смотря по тому, происходили ли движения около какого-нибудь предмета или нет). Слух также крайне тонок и особенно по отношению к высоким звукам. По-видимому, Л. мыши при ловле насекомых руководятся преимущественно этим чувством; ушные раковины по большей части велики, иногда громадны (напр., у ушана), на внутренней стороне их находится по большей части сильно развитый вырост "козелок" (tragus). Обоняние также развито хорошо, на носу у многих находятся большие кожистые выросты весьма разнообразной формы, придающие лицу многих Л. мышей крайне своеобразный вид. Рот весьма широк; зубная система полная, клыки всегда хорошо обособлены, коренные зубы двух родов: у одних остробугорчатые, у других тупо-бугорчатые, плоские. Слепой кишки, за редкими исключениями, нет. Матка двурогая, иногда двураздельная; Penis свешивающийся, иногда с косточкой; testiculi в брюхе или промежности. После совокупления, которое у европейских Л. мышей совершается осенью перед зимней спячкой, семя не тотчас оплодотворяет яйцо, а хранится в матке самки до весны, когда из яичника отделяется яйцо, происходит оплодотворение и начинается дробление; в более редких случаях яйцо оплодотворяется и начинает дробиться уже осенью, но затем процесс эмбрионального развития приостанавливается до весны.

Известно около 400 видов современных Л. мышей, распространенных по всем частям света; вообще это наиболее широко распространенные млекопитающие, попадающиеся и на таких островах, где других представителей этого класса нет. Громадное большинство их населяет жаркие страны. Почти все - ночные или сумеречные животные, лишь немногие охотятся при солнечном свете уже с 3 - 5 часов пополудни. Лучше всего летают формы с длинными острыми крыльями; из европейских Л. мышей наибольшей ловкостью, высотой и быстротой полета отличается обыкновенный кожан (Vesperugo noctula); напротив, виды с относительно короткими и широкими крыльями летают низко, сравнительно медленно и не делают быстрых поворотов (из европейских Л. мышей сюда относятся нетопыри Vespertilio и подковоносы Rhinolophus). Относительно некоторых доказано, что они совершают ежегодно правильные перекочевки, передвигаясь к зиме более на юг (так странствует, напр., из сев. России Vesperugo nilssonii; то же известно и относительно Vespertilio dasycneme и, по-видимому, относится и к обыкновенному кожану Vesperugo noctula). С земли Л. мыши поднимаются вообще с трудом, делая для этого сначала прыжки, поэтому для отдыха (и ночевки) они избирают такие места, откуда могут броситься вниз и чаще всего привешиваются когтями задних ног вниз головой или же заползают в щели. Кроме времени спаривания, полы держатся раздельно в пещерах, дуплах и т. п. темных местах; самцы большей частью собираются отдельно от самок. Некоторые виды жарких стран подвешиваются просто к ветвям деревьев, притом иногда нисколько не избегая прямых солнечных лучей. Относительно некоторых видов полагают, что самцы принимают участие в попечении о потомстве (у индийского Chiromeles torquatus самец имеет даже на брюхе такую же кожистую сумку, как и самка, которая в этой сумке вынашивает детеныша). Самка рождает 1, реже 2 детенышей. Пищу Л. мышей по большей части составляют насекомые, которых они ловят на лету. При большой прожорливости Л. мышей они этим приносят большую пользу. Кроме насекомых, некоторые питаются и другими животными, и в том числе позвоночными, даже другими видами Л. мышей; так, лиронос (Megaderma lyra) питается лягушками и мелкими Л. мышами. Некоторые виды питаются кровью других млекопитающих; особенно распространено это явление в семействе Desmodina, водящемся в Южн. Америке, виды которого сосут кровь крупных млекопитающих: мулов, рогатого скота, лошадей и т. д., а иногда и людей (напр. десмод - Desmodes rufus; относительно собственно вампира - Phyllostoma такой образ жизни теперь отвергается: он питается преимущественно плодами и насекомыми). Некоторые Л. мыши Старого Света (и даже европейские, напр. подковонос) тоже высасывают иногда кровь у мелких млекопитающих; но неизвестны случаи нападения на человека и крупный скот. Наконец, некоторые тропические Л. мыши, особенно крыланы, едят плоды и могут иногда приносить ощутительный вред фруктовым садам.

На зиму Л. мыши умеренных стран прячутся в укромных местах, собираясь часто в большом числе, и подвергаются спячке, причем температура тела их сильно понижается (до 12 - 18? С, смотря по виду) и они сильно худеют (теряют за зиму 1/6 - 1/5 веса). Спячка бывает то непрерывной, то прерывается. При очень сильном холоде Л. мыши просыпаются. Некоторые могут легко приручаться. Ископаемые остатки Л. мышей известны с древних третичных отложений. Л. мышей делят на две группы: А. Плодоядные (Carpophaga, Frugivora, Macrochiroptera) с по большей части вытянутой заостренной мордой без носовых отростков кожи, малыми ушами без козелка и тупобугорчатыми коренными зубами, часто с когтем на указательном пальце передних ног, по большей части большой величины - сюда относится единственное семейство крыланы (Pteropina). В. Насекомоядные (Insectivora, Animalivora, Entomophaga, Microchiroptera) с коротким рылом, длинными или широкими ушами, коренными зубами остро-бугорчатыми или снабженными режущей складкой эмали в виде ломаной линии, похожей на букву W, с когтем лишь на большом пальце передних конечностей, в среднем меньшего роста, чем предыдущая группа. Их делят на 8 семейств, которые распадаются на две группы: 1) листоносых (Phyllorhina), у которых ноздри окружены кожистым придатком, состоящим, когда он вполне развит, из подковообразного переднего листка, среднего седлообразного продольного гребня и возвышающегося позади его по большей части ланцетовидного поперечного листка (prostema); семейства: Desmodina (без prosthema, хвоста и шпоры, куда относится упомянутый десмод); Phyllostomata листоротые, с prosthema, уши всегда отделены друг от друга и снабжены козелком, с 3-суставным средним пальцем, живут в зап. полушарии; сюда относится вампир; Megadermata, от предыдущего семейства отличаются всегда соединенными между собой ушами и 1- или 2-суставным средним пальцем, живущие в вост. полушарии, куда относятся лиронос и ланцетонос; Rhinolophina - подковоносы, без козелка, всегда отдельными ушами, вполне развитыми носовыми выростами и 2-суставным средним пальцем, живущие в вост. полушарии, и Mormopes, с не вполне развитыми носовыми выростами и со складками кожи на носу и подбородке; 2) гладконосых (Gymnorhina) без придатков на носу, всегда с козелком на ушах и коренными зубами, с режущей жевательной поверхностью в виде буквы W; семейства Brachiura с коротким хвостом, конец которого выдается наружу на спинной стороне перепонки, натянутой между задних ног; Molossi с хвостом длинным, но также выдающимся из спинной стороны перепонки, и Vespertilionina, собственно Л. мыши, с хвостом, не выступающим из летательной перепонки. Пo другим гладконосые - Gymnorhbinidae - и листоносые - Phyllorhinidae составляют семейства, а подчиненные им группы, следовательно, подсемейства).

Н. Книпович.

Летучие рыбы

- рыбы, которые, благодаря чрезвычайно развитым грудным плавникам, обладают способностью перелетать более или менее значительные расстояния над водой. Способностью этой обладают представители двух родов, относящихся к разным отрядам костистых рыб (Teleostei) родов Dactylopterus (летучка) и Exocoetus (долгопер, летучая сельдь). Более распространен и более исследован последний род; особенно многочисленны наблюдения над летанием долгоперов, хотя до сих пор многое в нем не выяснено окончательно и вызывает резкое разногласие. Все признают, что главную роль в перелетах Л. рыбы играет хвост, сильными ударами которого рыба выбрасывается с большой силой из воды, но между тем как одни (из новейших исследователей Мебиус, Даль) приписывают грудным плавникам лишь роль парашюта, позволяющего рыбе удлинять прыжок, а также принимают, что, изменяя положение крыльев (грудных плавников), рыбы могут пользоваться воздушными течениями, чтобы подниматься и опускаться над поверхностью волн, другие (из новейших Зейтц, Пехуэль-Лёше) видят в них истинные летательные органы и приписывают им настоящие летательные движения (10 - 30 в секунду с размахами в 10 - 12 см. у животного длиной 20 см.). По Зейтцу, летательные движения совершаются главным образом в течение первой (восходящей) части воздушного пути, а нисходящую часть дуги Л. рыбы пролетают, держа грудные плавники неподвижно, в направлении горизонтальном или несколько наклонном вверх. Сторонники второго взгляда на полет Л. рыб указывают на способность их в некоторых случаях изменять направление полета или снова подниматься вверх (обыкновенно же Л. рыбы летят по одному направлению, если их не относит боковой ветер; а новые взлеты делают, погрузившись в воду по крайней мере хвостом, что дает им возможность сообщить телу новый толчок).

Род долгопер, летучая сельдь (Exocoetus) принадлежит к семейству макрелещук (Scomberesocidae). Морда короткая; зубы очень мелки, недоразвиты или вовсе отсутствуют; умеренно вытянутое тело покрыто довольно крупной чешуей; грудные плавники очень длинные, заостренные и превращены в летательные органы; все лучи единственного спинного и лучи заднепроходного плавников соединены перепонкой; хвост двураздельный, нижняя половина его значительно больше верхней. Название летучая сельдь дано этим рыбам вследствие поверхностного сходства их тела с телом сельди. Плавательный пузырь чрезвычайно развит и занимает около половины объема тела; 44 вида этого рода населяют тропические и подтропические моря. Выскакивая из воды (спасаясь от врагов - дельфинов, хищных рыб, а может быть, часто и без преследования) они поднимаются на 1 - 2, реже 4 - 5 м. над водой и пролетают м. 50, реже 100 - 150 и даже, в исключительных случаях, вдвое больше; против ветра они летят обыкновенно далее, чем по ветру; быстрота движения у небольших экземпляров метров 7 в секунду, у крупных вдвое более; в воздухе большие экземпляры могут оставаться около минуты. Нередко, особенно ночью (и лишь с наветренной стороны), долгоперы падают на палубу судов. Питаются мелкими рыбками, ракообразными и моллюсками. Мясо их вкусно. Образ жизни их (помимо летания) мало известен. Е. volitans с длинными брюшными плавниками, достигающими концом до начала заднепроходного плавника, сверху голубого, снизу серебристобелого цвета; грудные плавники без пятен, с широким беловатым краем; длина обыкновенно около 30 см., но доходит до 50; водится в Средиземном море. Е. evolans, с короткими брюшными плавниками, недостающими до заднепроходного, и длинными грудными, достигающими до основания хвоста, сверху зеленоватого, снизу серебристого цвета, с белыми брюшными и одноцветными черноватыми, с белым краем, грудными плавниками, длиной 30 - 50 см.; водится в умеренных и тропических морях, иногда попадается в Средиземном море и у берегов Англии. Род летучка (Dactylopterus) принадлежит к семейству панцирнощеких (Cataphraсti) из отряда колючеперых. Довольно сильно вытянутое тело покрыто панцирем из чешуек, лопатка и уголь преджаберника вытянуты в длинные шипы; боковой линии нет; спинных плавников два, перед ними несколько свободных лучей; грудные плавники очень длинны и превращены в крылья, верхняя часть их обособлена от остального плавника; зубы лишь в челюстях, мелки, плоски. 4 вида водятся в Средиземном море, Атлантическом и Индийском океане. Могут издавать ворчащие звуки. D. volitans сверху светло-бурого цвета с более темными пятнами, бока светло-красные с серебристым блеском, брюхо бледно-красное, грудные плавники черные со светлоголубыми пятнами, черточками и полосками, спинные с бурыми пятнами, хвостовой красно-бурый с пятнистыми полосками; длина 30 - 50 см., размах до 60 см. Водится в Средиземном море и в умеренных и в тропических частях Атлантического океана. Поднимается из воды на высоту до 4 - 5 м. и пролетает до 100 120 м.; пища состоит из моллюсков и ракообразных. В пищу не употребляются. Н. Книпович.

Летяга

(Pteromys) - род грызунов из сем. беличьих. Передние и задние конечности соединены между собой покрытой шерстью складкой кожи, которой животное пользуется, как парашютом, при перепрыгивании с дерева на дерево. Летательная перепонка поддерживается хрящем или костью, прикрепленными к запястью. Защечных мешков нет. Хвост или равномерно покрыт шерстью, или шерсть на нем расположена в два ряда (перисто). Ночные животные, живущие в лесах северного полушария. Обыкновенная Л. или полетуха, летучая белка (Pteromys vulgaris Wagn. s. volans L.), светлого чало-бурого цвета, летательная перепонка и наружная сторона ног темнее, нижняя сторона белая; хвост сверху чало-серый, снизу светло-ржавого цвета, покрыт шерстью в два ряда. Зимой верхняя сторона и хвост серебристосерого цвета. Длина тела 16 см., хвост 10 см. Водится в сев. части Европейской России и в Сибири (Лапландии, Финляндии, Лифляндии, изредка в Казанской, Вятской и Пермской губ., чаще всего на Урале и далее на восток до Лены; восточнее Лены редко). Живет в лесах, особенно в березовых, в одиночку или парами, устраивая гнёзда в дуплах деревьев. Питается сережками березы, почками и побегами, также семенами сосны. С помощью летательной перепонки может делать прыжки по 20 - 30 м., перепрыгивая с верхушки дерева на нижние ветви другого. Зимой подвергается спячке, которая прерывается в более теплую погоду. В начале мая самка рождает 2 - 4 слепых и беспомощных детенышей. Л. легко приручается. Тагуан (Pteromys petaurista F. Cuv. - самое крупное животное из семейства беличьих. Позади ушей пучок длинных волос, хвост пушистый, равномерно покрытый волосами. Верхняя сторона серо-черного цвета, бока головы и шеи, ноги и верхняя сторона перепонки каштаново-бурого, край перепонки светло-пепельного, нижняя сторона серого, хвост черный. Длина без хвоста 60 см., хвост 55 см. Водится в лесах Ост-Индии и Цейлона, поодиночке или парами; днем прячется в гнездах, устроенных в дуплах или свободных. Может делать прыжки до 60 м. Ассапан или американская Л. (Pteromys s. Sciuropterus volucella Cuv.) сверху желтовато-буро-серого цвета, лапы серебристо-белые, хвост пепельно-серый, летательная перепонка с черной и белой полосой по краю. Хвост покрыт шерстью в два ряда. Длина без хвоста 14 см., хвост 10 см. В виде нескольких разновидностей, различающихся главным образом по величине, а отчасти и по цвету, распространен по всей Сев. Америке от британских владений до Гватемалы. Легко выживает и размножается в неволе. Красный тагуан (Pteromys nilidus Desm.) сверху темно-каштаново-красного цвета, снизу светлого ржаво- или оранжевокрасного, лапы черные; хвост, покрытый равномерно волосами, темного красно-бурого цвета. Дл. 48 см., хвост 54 см. Водится на Суматре, Борнео, Яве.

Кн.

Лещ

(Abramis brama L.) - наиболее общеизвестный представитель рода того же имени (Abramis) из семейства карповых рыб (Cyprinidae) отряда отверсто- или открытопузырных (Physostomi). У представителей рода Л. тело сильно сжатое с боков, высокое или удлиненное; чешуя умеренной величины; спинной плавник короткий и высокий без толстого шипа и лежит над промежутком между брюшными плавниками и заднепроходным. Заднепроходный плавник очень длинный (в нем всегда более 12 разделенных лучей); нижняя губа посредине прерывается; между заднепроходным и брюшными плавниками нет чешуи; на передней части спины средняя линия также без чешуи; усиков нет; глоточные зубы в 1 или 2 ряда. 16 видов этого рода водятся в Европе к северу от Альпов, сев. Азии и Северной Америке; живут преимущественно в спокойных, больших и глубоких озерах, также в реках и отчасти солоноватых водах; питаются преимущественно растительными веществами, а также насекомыми, их личинками и т. п. Важнейшие виды: L., сырть, клепец (сода или глазачь), синец, густера. Л. собственно (A. brama L.), молодые - подлещики, старые в южн. России - чебаки, отличается сжатым с боков высоким (высота около 1/3, длины) телом, длинным заднепроходным плавником (начало его лежит впереди от спинного); глоточных зубов по 5 с каждой стороны; голова небольшая; рот маленький. У молодых L. (подлещиков) тело уже более продолговатое, глаза больше; они несколько похожи на густеру, но легко отличимы по темным плавникам. У взрослого L. спина серая или бурая, бока серебристо-серые или буроватые, брюхо грязнобеловатое, все плавники серые; длина 40 - 70 см., вес 5 - 6 кг.; попадаются экземпляры до 1 аршина длиной, 1/2, аршина вышиной и весом 20 - 25 фн., изредка (в Швеции и местами в России) до 30 и 40 фн. Подлещики до 1 1/2, фн. белосеребристого цвета, потом сереют и плавники их темнеют, а на горле и брюхе появляется красноватый оттенок; 3-годовалые получают уже желто-золотистый оттенок с более темной спиной; самые крупные Л. золотистые. Цвет зависит и от свойства воды. Л. водится в средней и сев. Европе в озерах, прудах, реках и солоноватых водах (во множестве в сев. частях Каспийского, Черного и Азовского морей), в Сибири встречается лишь в Зауральских озерах, есть в Аральском море и низовьи Сырдарьи. На крайнем Севере и Юге России его нет; в сев. Двине он немногочислен и вероятно проник сюда по каналам из Волжской системы, в Закавказье встречается лишь в немногих местах (у Ленкорании в Палеостоме). Л. держится обществами, преимущественно в глубоких местах, поросших растениями. Осторожен и довольно сообразителен. Нерест происходит на мелких местах, поросших растениями, и совершается с громким плеском. У самца в это время на теле образуются многочисленные мелкие тупоконические бугорки, сначала белого, потом янтарно-желтого цвета. Время нереста в средней и сев. России не ранее первых чисел мая, на Юге с середины апреля; ход Л. в Волгу со взморья начинается еще в феврале под льдом, а валовой ход бывает около середины апреля. Число яиц около 140000 (у самок средней величины). Зимуют Л. в глубоких местах; живущие у устьев Волги частью зимуют в море, частью входят в реку. Мясо Л. ценно и он составляет предмет важного промысла; в Каспийском море, вместе с низовьями Волги и Урала, а отчасти и Куры и Терека, ежегодно ловится около 20 миллионов штук. Ловят Л. неводами и другими сетями, на удочку и бьют острогой.

Н. Книпович.

Лжедимитрий I

- царь московский (1605 - 1606). Происхождение этого лица, равно как история его появления и принятия на себя имени царевича Димитрия, сына Иоанна Грозного, остаются до сих пор весьма темными и вряд ли даже могут быть вполне разъяснены при настоящем состоянии источников. Правительство Бориса Годунова, получив известие о появлении в Польше лица, назвавшегося Димитрием, излагало в своих грамотах его историю следующим образом. Юрий или Григорий Отрепьев, сын галицкого сына боярского, Богдана Отрепьева, с детства жил в Москве в холопах у бояр Романовых и у кн. Бор. Черкасского; затем, навлекши на себя подозрение царя Бориса, он постригся в монахи и, переходя из одного монастыря в другой, попал в Чудов м-рь, где его грамотность обратила внимание патр. Иова, взявшего его к себе для книжного письма; похвальба Григория о возможности ему быть царем на Москве дошла до Бориса, и последний приказал сослать его под присмотром в Кириллов м-рь. Предупрежденный вовремя, Григорий успел бежать в Галич, потом в Муром, и, вернувшись вновь в Москву, в 1602 г. бежал из нее вместе с неким Инок. Варлаамом в Киев, в Печерский м-рь, оттуда перешел в Острог к кн. Константину Острожскому, затем поступил в школу в Гоще, и наконец вступил на службу к кн. Ад. Вишневецкому, которому впервые и объявил о своем якобы царском происхождении. Этот рассказ, повторенный позднее и правительством царя Василия Шуйского, вошедший в большую часть русских летописей и сказаний и основанный главным образом на показании или "Извете" упомянутого Варлаама, был сперва всецело принят и историками. Миллер, Щербатов, Карамзин, Арцыбашев отожествляли Л. с Григорием Отрепьевым. Из новых историков такое отожествление защищают С. М. Соловьев и П. С. Казанский - последний, однако, не безусловно. Уже очень рано возникли сомнения в правильности такого отожествления. Впервые подобное сомнение было высказано в печати митроп. Платоном ("Краткая церковная история", изд. 3-е, стр. 141); затем уже более определенно отрицали тожество Л. и Отрепьева А. Ф. Малиновский ("Биографические сведения о кн. Д. М. Пожарском", М., 1817), М. П. Погодин и Я. И. Бередников ("Ж. М. Н. Пр.", 1835, VII, 118 - 20). Особенно важны были в этом отношении работы Н. И. Костомарова, убедительно доказавшего недостоверность "Извета" Варлаама. Костомаров предполагал, что Л. мог происходить из зап. Руси, будучи сыном или внуком какого-нибудь московского беглеца; но это лишь предположение, не подтвержденное никакими фактами, и вопрос о личности первого Л. остается открытым. Почти доказанным можно считать лишь то, что он не был сознательным обманщиком и являлся лишь орудием в чужих руках, направленным к низвержению царя Бориса. Еще Щербатов считал истинными виновниками появления самозванца недовольных Борисом бояр; мнение это разделяется большинством историков, причем некоторые из них немалую роль в подготовке самозванца отводят полякам и, в частности, иезуитам. Оригинальный вид приняло последнее предположение у Бицына (Н. М. Павлова), по мнению которого было два самозванца: один (Григорий Отрепьев) был отправлен боярами из Москвы в Польшу, другой - подготовлен в Польше иезуитами, и последний-то и сыграл роль Димитрия. Это чересчур искусственное предположение не оправдывается достоверными фактами истории Л. и не было принято другими историками. То обстоятельство, что Л. вполне владел русским языком и плохо знал латинский, бывший тогда обязательным для образованного человека в польском обществе, позволяет с большой вероятностью предположить, что по происхождению Л. был русский. Достоверная история Л. начинается с появления его в 1601 г. при дворе кн. Конст. Острожского, откуда он перешел в Гощу, в арианскую школу, а затем к кн. Ад. Вишневецкому, которому и объявил о своем якобы царском происхождении, вызванный к этому, по одним рассказам, болезнью, по другим - оскорблением, нанесенным ему Вишневецким. Как бы то ни было, последний поверил Л., равно как и некоторые другие польские паны, тем более, что на первых же порах явились и русские люди, признавшие в Л. мнимоубитого царевича.

Особенно близко сошелся Л. с воеводой сандомирским, Юрием Мнишеком, в дочь которого, Марину, он влюбился. Стремясь обеспечить себе успех, Л. пытался завести сношения с королем Сигизмундом, на которого, следуя, вероятно, советам своих польских доброжелателей, рассчитывал действовать через иезуитов, обещая последним присоединиться к католичеству. Папская курия, увидав в появлении Л. давно желанный случай к обращению в католичество московского государства, поручила своему нунцию в Польше, Рангони, войти в сношения с Л., разведать его намерения и, обратив в католичество, оказать ему помощь. В начале 1604 года Л. в Кракове был представлен нунцием королю; 17 апреля совершился его переход в католичество. Сигизмунд признал Л., обещал ему 40000 злотых ежегодного содержания, но официально не выступил на его защиту, дозволив лишь желающим помогать царевичу. За это Л. обещал отдать Польше Смоленск и Северскую землю и ввести в московском государстве католицизм. Вернувшись в Самбор, Л. предложил руку Марине Мнишек; предложение было принято, и он выдал невесте запись, по которой обязался не стеснять ее в делах веры и уступить ей в полное владение Вел. Новгород и Псков, причем эти города должны были остаться за Мариной даже в случае ее неплодия. Мнишек набрал для будущего зятя небольшое войско из польских авантюристов, к которым присоединились 2000 малороссийских казаков и небольшой отряд донцов. С этими силами Л. 15 августа 1604 г. открыл поход, а в октябре перешел московскую границу. Обаяние имени царевича Димитрия и недовольство Годуновым сразу дали себя знать. Моравск, Чернигов, Путивль в др. города без боя сдались Л.; держался только Новгород-Северский, где воеводой был П. Ф. Басманов. 50000 московское войско, под начальством Мстиславского, явившееся на выручку этого города, было на голову разбито Л., с его 15000 армией. Русские люди неохотно сражались против человека, которого многие из них в душе считали истинным царевичем; поведение боярства, которое Борис при первых вестях о Л. обвинил в постановке самозванца, усиливало начинавшуюся смуту: некоторые воеводы, выступая из Москвы, прямо говорили, что трудно бороться против прирожденного государя. Большинство поляков, недовольных задержкой платы, оставило в это время Л., но за то к нему явилось 12000 казаков. В. И. Шуйский разбил 21 янв. 1605 г. Л. при Добрыничах, но затем московское войско занялось бесполезной осадой Рыльска и Кром, а тем временем Л., засевший в Путивле, получил новые подкрепления. Недовольный действиями своих воевод, царь Борис послал к войску П. Ф. Басманова, перед тем вызванного в Москву и щедро награжденного; но и Басманов не мог уже остановить разыгравшейся смуты. 13 апр. умер внезапно царь Борис, а 7 мая все войско, с Басмановым во главе, перешло на сторону Л.

20 июня Л. торжественно въехал в Москву; провозглашенный перед тем царем Федор Борисович Годунов еще раньше был убит посланными Л., вместе со своей матерью, а уцелевшую сестру его Ксению Л. сделал своей любовницей; позднее она была пострижена. Через несколько дней после въезда Л. в Москву обнаружились уже замыслы бояр против него. В. И. Шуйский был уличен в распускании слухов о самозванстве нового царя и, отданный Л. на суд собора, состоявшего из духовенства, бояр и простых людей, приговорен к смертной казни. Л. заменил ее ссылкой Шуйского, с двумя братьями, в галицкие пригороды, а затем, вернув их с дороги, простил совершенно, возвратив им имения и боярство. Патр. Иов был низложен и на место его возведен архиепископ рязанский, грек Игнатий, который 21 июля и венчал Л. на царство.

Как правитель, Л., согласно всем современным отзывам, отличался недюжинной энергией, большими способностями, широкими реформаторскими замыслами и крайне высоким понятием о своей власти. "Остротой смысла и учением книжным себе давно искусив", говорит о нем кн. Хворостинин и прибавляет: "самодержавие выше человеческих обычаев устрояя". Он переустроил думу, введя в нее, в качестве постоянных членов, высшее духовенство; завел новые чины по польскому образцу: мечника, подчашия, подскарбия; принял титул императора или цезаря; удвоил жалованье служилым людям; старался облегчить положение холопов, воспрещая записи в наследственное холопство, и крестьян, запрещая требовать обратно крестьян, бежавших в голодный год. Л. думал открыть своим подданным свободный доступ в зап. Европу для образования, приближал к себе иноземцев. Он мечтал составить союз против Турции, из императора германского, королей французского и польского, Венеции и московского государства; его дипломатические сношения с папой и Польшей были направлены главным образом к этой цели и к признанию за ним императорского титула. Папа, иезуиты и Сигизмунд, рассчитывавшие видеть в Л. покорное орудие своей политики, сильно ошиблись в расчетах. Он держал себя вполне самостоятельно, отказался вводить католицизм и допустить иезуитов и добился того, чтобы Марина, по прибытии в Россию, наружно исполняла обряды православия. Довольно индифферентный к различиям религий, в чем может быть сказалось влияние польского арианства, он избегал, однако, раздражать народ. Равным образом Л. решительно отказался делать какие-либо земельные уступки Польше, предлагая денежное вознаграждение за оказанную ему помощь. Отступления от старых обычаев, какие допускал Л. и какие стали особенно часты со времени прибытия Марины, и явная любовь Л. к иноземцам раздражали некоторых ревнителей старины среди приближенных царя, но народные массы относились к нему доброжелательно, и москвичи сами избивали немногих говоривших о самозванстве Л. Последний погиб исключительно благодаря заговору, устроенному против него боярами и во главе их - В. И. Шуйским. Удобный повод заговорщикам доставила свадьба Л. Еще 10 ноября 1605 г. состоялось в Кракове обручение Л., которого заменял в обряде посол московский Власьев, а 8 мая 1606 г. в Москве совершился и брак Л. с Мариной. Воспользовавшись раздражением москвичей против поляков, наехавших в Москву с Мариной и позволявших себе разные бесчинства, заговорщики, в ночь с 16 на 17 мая, ударили в набат, объявили сбежавшемуся народу, что ляхи бьют царя, и, направив толпы на поляков, сами прорвались в Кремль. Захваченный врасплох, Л. пытался сначала защищаться, затем бежал к стрельцам, но последние, под давлением боярских угроз, выдали его, и он был застрелен Валуевым. Народу объявили, что, по словам царицы Марии, Л. был самозванец; тело его сожгли и, зарядив прахом пушку, выстрелили в ту сторону, откуда он пришел.

Литература. Миллер, "Sammlung Russ. Geschichte"; Щербатов, "Росс. Ист." (VIII); Карамзин, "История Г. P." (XI); Арцыбашев, "Повествование о России" (кн. V); Погодин, "Историко-критические отрывки" (I, М., 1846); Соловьев, "История России" (VIII); Костомаров, "Кто был первый Лжедимитрий?" (СПб., 1864) и "Смутное время московского государства" (тт. IV, V и VI "Историч. монографий"); Бицын (Н. М. Павлов), "Правда о Лжедимитрии", в "Дне" 1864 г., и полнее в "Русском Архиве" 1886 г., ј 8 (здесь перепечатана и полемика его с Костомаровым); Добротворский, "Кто был первый Лжедимитрий" ("Вестник Зап. России", 1866, ј6); Казанский, "Исследование о личности первого Лжедимитрия" ("Русский Вестник", 1877, јј 8, 9 и 10); Белов, "Об историческом значении русского боярства до конца XVII в." (СПб. 1886); Левитский, "Из истории Лжедимитрия I. Где, когда и кем был обращен в католичество Л. ?" ("Христианское Чтение", 1883, јј 9 - 10); его же, "Лжедимитрий I, как пропагандист католичества в Москве" (СПб., 1886); Pierling, "Rome et Demetrius" (Пар., 1878); БестужевРюмин, "Обзор событий смутной эпохи" ("Ж. М. Н. Пр." 1887, ј7); Платонов, "Древнерусские повести и сказания о смутном времени" (СПб., 1888); Иконников, статьи в "Kиев. Унив. Известиях" (1885 г., јј 2 и 3; 1889, јј 5 и 7); Иловайский, "Русс. История" (т. III).

В. М - н.

Лжедмитрий II

прозванный "Тушинским вором" - самозванец, выступивший на сцену в 1607 г., прежде всего в Стародубе Северском; происхождения темного; родом, вероятно, из Белоруссии; хорошо знал русскую грамоту и весь церковный круг, говорил и по-польски; по одним известиям - попович, по другим - крещеный еврей. Он знал многие тайны Лжедмитрия I, был, вероятно, в числе его приближенных; по некоторым известиям, под именем Богданка был учителем в Могилеве; взялся за роль самозванца в интересах польской партии. По наружности он не походил на Лжедмитрия I; был груб и развратен. Сначала он называл себя московским боярином Нагим и распространял в Стародубе слухи, что Дмитрий спасся; когда его, с его пособником, подьячим Алексеем Рукиным, стародубцы подвергли пытке, последний показал, что называющий себя Нагим и есть настоящий Дмитрий. Он был освобожден и окружен почестями; к нему присоединились Заруцкий, Меховицкий, с польскорусским, отрядом и несколько тысяч северцев. С этим войском Л. взял Карачев, Брянск и Козельск; в Орле он получил подкрепления из Польши, Литвы и Запорожья. Весной 1608 г. он двинулся к Москве, разбил на дороге войско Шуйского под Болховым и призывал на свою сторону народ, отдавая ему земли "изменников" бояр и позволяя даже насильно жениться на боярских дочерях. Обойдя другое войско Шуйского, Л. подошел к Москве с севера и после ряда передвижений занял село Тушино, в 12 верстах от столицы (угол, образуемый р. Москвою и ее притоком Сходней); лагерь свой он скоро обратил в укрепленный городок, с 7000 польского войска, около 10000 казаков и десятками тысяч вооруженного сброда. Часть освобожденных по ходатайству Сигизмунда поляков, отъезжая в Польшу, попала в руки тушинцев в авг. 1608 г.; находившаяся в числе их Марина Мнишек, уговоренная Рожинским и Сапегой, признала Л. своим мужем и, для заглушения укоров совести, была с ним тайно обвенчана. Сапега и Лисовский присоединились к Л.; казаки все еще стекались к нему массами, так что у него было до 100000 чел. войска; в столице и окрестных городах влияние его все росло. Захваченный его пособниками митр. Филарет был возведен им в патриаршее достоинство. Ему подчинились Ярославль, Кострома, Вологда, Муром, Кашин и многие другие города.

После неудачи Сапеги перед Троицкой лаврой положение "царька" Л. пошатнулось; дальние города стали от него отлагаться. Новая попытка овладеть Москвой не имела успеха; с севера надвигался Скопин со шведами, в Пскове и Твери тушинцы были разбиты и бежали; Москва, благодаря помощи извне, была освобождена от осады. Новые планы Сигизмунда III, его поход под Смоленск еще более ухудшили положение Л.; поляки стали отходить к королю. Л. тайком бежал из стана, переодетый крестьянином. В укрепленной Калуге его приняли с почестями. В Калугу прибыла и Марина, с конвоем, данным ей Сапегою; Л. жил окруженный некоторым блеском и без надзора польских панов чувствовал себя свободнее. Ему вновь присягнули Коломна и Кашира. Он снова приступил к столице, сделал лагерем Коломенское, жег слободы и посады. Боязнь измены заставила его, однако, возвратиться в Калугу. За него стоял весь юго-восток; на севере его признавали многие земли. Главной силой его были донские казаки; полякам он не доверял и мстил им за измену пытками и казнями пленников. Он погиб вследствие мести крещеного татарина Урусова, которого подверг телесному наказанию. 11 дек. 1610 г., когда Л., полупьяный, под конвоем толпы татар выехал на охоту, Урусов рассек ему саблей плечо, а младший брат Урусова отрубил ему голову. Смерть его произвела страшное волнение в Калуге; все оставшиеся в городе татары были перебиты донцами; сын Л., Иван, был провозглашен калужцами царем. Монографии о Л. нет.

А. М. Л.

Лианы

- разнообразные вьющиеся растения, как деревянистые, с вечнозелеными или опадающими листьями, так и травянистые, с многолетними или однолетними стеблями. Не будучи в состоянии свободно держаться в воздухе, они опираются на соседние растения и поднимаются высоко в воздух, где и развивают листву и цветки. Л. свойственны преимущественно тропическим лесам (по Гризебаху в вест-индских лесах 33% Л.), где они, обвиваясь вокруг деревьев, цепляясь за них усиками, присосками, перекидывая свои ветви с дерева на дерево, образуют иногда непроходимые чащи. В умеренных же климатах Л. не так часты (в Европе около 1,8 %). Здесь они не придают ландшафтам той характерной особенности, как под тропиками. В систематическом отношении Л. очень разнообразны. Есть между ними и тайнобрачные растения (Pteridophyta), напр. Equisetum giganteum (гигантский хвощ), Lycopodium volubile (вьющийся плаун), Selaginella, множество папоротников (Lygodium, Gleichenia и др.), так и явнобрачные растения, как голосеменные, напр. виды Ephedra, Gnetum, так и покрытосеменные; преобладающее число Л. относится именно к последней группе растений. Из однодольных лианами богаты следующие семейства: лилейные (205 р.), амариллидовые (63 р.), ямсовые (Dioscoreaceae, 9 р.), злаки (315 р.); из двудольных: перечные (11 р.), шелковичные (55 р.), крапивные (41 р.), маревые (83 р.), аноновые (Anonaceae, 61 р.), лютиковые (27 р.), рутовые (101 р.), молочайные (212 р.), камнеломковые (66 р.), мелистомовые (133 р.), розоцветные (79 р.), бигнониевые (55 р.), норичниковые (166 р.), мареновые (346 р.), сложноцветные (835 р.) и др. В морфологическом и анатомическом отношении Л. представляют много интересных особенностей, находящихся в связи с их разнообразным образом жизни. Стебли их, выступая при прорастании из семени, часто производят сначала усы, присосала и т. п., а затем уже листья. По способу прикрепления, Л. распадаются на 4 более или менее обособленные группы: 1) одни прикрепляются усиками, как напр. виноград, бриония; 2) другие особыми органами, называемыми присосалами; напр. плющ, который присасывается особыми короткими корнями, выходящими из нижней поверхности ветвей; 3) третьи не имеют особых органов прикрепления, но самые стебли обвиваются вокруг деревьев, тычинок, и пр., напр. хмель, вьюки, а под тропиками многие огромные, снабженные деревянистыми стволами Л. из разных семейств; 4) Наконец, четвертые особых органов прикрепления также не имеют, но стебли их держатся между разветвлениями деревьев, опираясь на них своими боковыми ветвями, иглами, колючками и пр., напр. многие пальмы. Подробности см. Н. Schenk, "Beitrage zur Biologie und Anatomie der Lianen" (Иена, 1892 - 93).

С. P.

Либерализм

- в политике так наз. направление, противоположное консерватизму; в философии и религии он противополагается ортодоксальности (редко, напр. у Бокля, встречается термин иллиберализм). Это слово происходит от лат. liber - свободный. Л., в общем, есть стремление к общественным реформам, имеющим целью свободу личности и общества, а также к свободе человеческого духа от стеснений, налагаемых церковью, традицией и т. д. Хотя слово Л. входит в употребление (и связанное с ним понятие усваивается обществом) лишь в ХVIII в., а общераспространенным делается лишь в XIX в., но либеральные стремления можно найти уже в глубокой древности. С образованием древнего государства, основанного на рабстве, а иногда и на более или менее тиранической власти царей, появляются люди или группы людей, протестующие в той или другой степени, но сознательно, против этих общественных устоев. Так например, в словах Гемона, Креонова сына (в "Антигоне" Софокла), выставлена целая либеральная теория общественного строя, а Прометей у Эсхила является олицетворением человеческого разума, протестующего против стеснений как религиозных, так и политических. Древний политический Л., не только не отрицавший рабства, а строивший на нем, был (с современной точки зрения) односторонним, тем более, что он вовсе не отстаивал прав личности. Философским Л. в древности запечатлены учения многих школ, значительно отступавших от начал господствовавшей религии. В средние века печатью Л. отмечены главным образом религиозные течения. Направляясь в действительности против могущества папства и католической церкви, они по форме являются чисто рационалистическими, отвергая догматы католической религии и отстаивая свободу человеческого ума в поисках за истиной против духа авторитета, которым проникнут католицизм. Великий переворот, произведенный реформацией, в этом смысле был либеральным, хотя одним из его последствий было усиление власти светских правителей. Развитие абсолютизма направило Л. в сторону чисто и явно политическую, хотя рядом с этим, ввиду тесных связей абсолютизма с различными церквами, в том числе и протестантскими, значение Л. в области философии не только не прекратилось, но даже усилилось.

В течение XVI - XVIII в. Л., защищаемый по преимуществу буржуазией, которая вела борьбу с монархией и аристократией за свободу труда и производства, за равенство всех перед законом, за участие народа в делах управления, был учением чисто демократическим. Наиболее ярким, хотя и не крайним, выразителем духа Л. в XVIII в. был Вольтер. В чисто политической области ярко либеральным являются также "Esprit des lois" Монтескье и (в еще более узкой сфере) знаменитая книга Беккариа, а в области экономической - "Богатство народов" Адама Смита. Л. у Монтескье носит отпечаток еще несколько аристократический; он не признает полного равенства людей и отстаивает в деле управления государством преимущественные права некоторых общественных классов. Более крайний Л., связанный с демократизмом, нашел свое выражение в американской и позднее во французской революции, преимущественно в "декларации прав". В экономической сфере выработалась известная формула: laissez faire, laissez passer. В XIX в. либеральные идеи стали гораздо глубже и распространились значительно шире. В области философии и религии Л. стремится предоставить человеческому уму полную свободу, требуя, в связи с этим, свободы совести и свободы слова; в области государств. устройства Л. отстаивает конституц. порядки против абсолютизма, местное самоуправление против централизации, свободу личности против полицейской опеки, равноправность женщины, отмену сословных привилегий, участие народного элемента в отправлении правосудия, равномерное распределение податного бремени (одно из обычных требований Л. - прямой подоходный налог). В области экономической Л., в его чистом виде, является противником стеснений свободы торговли (следовательно, фритредерским) и свободы труда (следовательно, противником фабричного законодательства). Однако, вследствие сложности общественной жизни, господство этого идеала в полном объеме невозможно, и потому с Л. случилось тоже самое, что и с консерватизмом, т. е. возникли учения, вполне либеральные в одном отношении и враждебные Л. в другом (особенно часто совмещается Л. в философии с консерватизмом в политике - Штраус, Тэн и мн. др.); в самом идеале Л. появились поправки, дополнения и, как неизбежное следствие, противоречия. Рядом с консерватизмом у Л. явился новый противник демократизм, уже в XVIII веке, напр. в сочинениях Руссо, значительно отступавший от чистого Л., а в XIX в. вылившийся в форму социализма, который воспринял главные положения Л., пополнив их отрицанием личного права собственности вообще (коммунизм) или на орудия производства. В борьбе с этим противником Л. принял новые формы; местами (Бельгия, Австрия) под его знаменем стоят люди, в борьбе с демократией дошедшие до отрицания всеобщего голосования и других, еще недавно (1848) основных, положений Л. Местами (Франция) Л. стремится сохранить неприкосновенным свое знамя, хотя это ему плохо удается; там он является учением чисто буржуазным. Сводя роль государства к возможному минимуму, он в теории сближается с анархизмом, но на практике, протестуя против многих демократических мероприятий (обязательного обучения, фабричного законодательства и т. п.), является консервативным. В литературе наиболее типичным представителем Л. подобного рода является англичанин Г. Спенсер, особенно в книге "The mаn versus the state". Иногда Л. (или его крайняя форма, радикализм) идет на уступки демократизму или социализму и, отказываясь от своего взгляда на задачи государства, от формулы laissez faire, laissez passer, сохраняет до некоторой степени свой прежний демократический харахтер. Ср. Rudel, "Geschichte des Liberalismus" (Кобленц, 1890; касается только Германии).

В. В.-ов

Либих Юстус

(Liebig) - химик (1803 - 1873). Первоначальное образование получил в дармштадтской гимназии. Университетское образование получал (1819 - 22) в Бонне и Эрлангене. В 1822 г. переехал в Париж, где, благодаря своей научной работе, представленной французской акд. наук, стал известен Александру Гумбольдту, через которого вошел в тесные сношения с Гей-Люссаком. Л. уже с 1824 г. сделался экстраординарным, а с 1826 г. и орд. профессором химии в Гиссене. Благодаря своим необыкновенным дарованиям, Л. скоро сделался главой научной школы. При поддержке правительства им была устроена первая в Германии образцовая лаборатория, которая более четверти столетия привлекала ученых всех стран. Многие из русских ученых были учениками Л., как напр. А. Воскресенский, Н. Зинин, Ходнев, Н. Ильенков, Н. Соколов. Л. великим герцогом гессенским произведен в баронское достоинство. С 1852 г. состоял профессором в мюнхенском унив., с 1860 г. - президент академии наук и главный консерватор научных музеев государства. В Дармштадте ему поставлен памятник в 1887 г.; в Гиссене в 1890 г. и еще ранее, в 1883 г., немецкое химическое общество воздвигло ему памятник на Максимилиановской площади в Мюнхене. Нельзя не удивляться разнообразию, многочисленности и плодотворности работ Л. Изданная им в 1840 г. (9 издание в 1876 г.), "Die organische Chemie in ihrer Anwendung auf Agrikultur u. Physiologie" была, по справедливому выражению Гофмана, благодеянием для человечества. Eго "Naturwissensch. Briefe uber die moderne Landwirtschaft" (Лпц., 1859 г.) не только интересны для химии, но и для остальных отраслей естествознания. Не менее известны его "Die organische Chemie in ihrer Anwendung auf Physiologie u. Pathologie" (1842, 3 изд. 1816 г.). Эти работы переведены на французский, английский, итальянский, венгерский и русский языки. Из других капитальных сочинений укажем на "Theorie u. Praxis in der Landwirtschaft" (1856). Кроме большого числа научных работ, указанных ниже, Л. редактировал "Annalen der Chemie u. Pharmacie", издаваемый им с 1832 г. совместно с Гейгером, с 1851 - с Велером и Коппом. Совместно с Поггендорфом им начато издание "Handworterbuch der Chemie", и, кроме того, им была обработана химическая часть в "Учебнике фармации" Гейгера, органическая часть которого вышла как самостоятельный "Учебник химии" (1839 - 43). Научные работы Л. также касаются всех отраслей этой науки. В технической и агрономической химии важны его исследования над цианистым калием в применении его к фабрикации желтой кровяной соли и гальванопластике, работы об альдегидах при фабрикации уксуса, опыты над серебрением стекла для фабрикации зеркал, над известковыми суперфосфатами в применении к земледелию. В области аналитической химии заслуживают большого внимания работы, касающиеся метода отделения никеля от кобальта, метода определения кислорода воздуха при помощи пирогалловой кислоты, а также определение соли и мочевины в моче человека и хищных животных. Главная заслуга Л. несомненно, однако, принадлежит к области органической химии. Он усовершенствовал аппарат для сжигания органических соединений (печь Либиха) и улучшил метод анализа; исследовал почти все важнейшие органические кислоты; изучил продукты разложения спирта хлором, продукты окисления алкоголя и сверх того составные части жидкостей мяса. Л. открыл в аммелине и меламине первые могущие быть искусственно приготовленными углеродосодержащие основания, нашел в моче сначала травоядных, а потом человека гиппуровую кислоту, в жидкости мяса - креатинин и инозиновую кислоту и тирозин, как продукт разложения казеина. Он отличил далее цинтонин - главную составную часть вещества мускулов - от кровяного фибрина. С Велером Л. предпринял исследование циановой и мочевой кислот, радикала бензойной кислоты и масла горьких миндалей. Л. известен и как оратор. Между речами, сказанными им как президентом акд., следует указать речь "О Франце Бэконе Веруламском" (1863), "Индукция и дедукция" (1865), одна из позднейших - "Развитие идей естествознания".

В. Курилов

Ср. Hofmann, "The lifework of L. in experimental and philosophical Chemistry" (Лонд. 1876); Bischoff, "Ueber d. Einfluss J. L-s auf d. Entwickelung d. Physiologie"; Vogel, "J. L. als Begrunder d. Agrikulturchemie"; Erlenmeyer, "Ueber d. Einfluss L-s auf d. Entwickelung d. reinen Chemie.

Либревиль

(Libreville) - город во французском Конго, на высоком сев. берегу Габунской бухты; местопребывание губернатора и небольшого колониального отряда; 1500 жит. (205 европейцев), католическая и американская миссии, три значительные фактории. Большая часть торговли в руках немец. фирм. Вывоз - около 4 милл. марок.

Ливерпуль

(Liverpool) - гор. в графстве Ланкастер в Англии, на вост. берегу р. Мерси, в 7 км. от впадения ее в Ирландское море; имеет 4,5 км. в длину и 3 км. в ширину. Вдоль берега тянется целая линия доков (до 60) бассейнов, пристаней, на 8 км. в длину; некоторые доки соединены с каналом Лидс-Ливерпуль; большая часть других имеет шлюзы и водяные доки. К докам принадлежит множество складов, кладовых, элеваторов; к ним подведены железные дороги для пассажиров и отдельные линии для товаров, для подвоза угля; все приспособлено для того, чтобы облегчить отпускную торговлю, которая сделала Л. одним из мировых рынков. Л. имеет превосходную воду, проведенную из-за 40 км от города. В 1891 г. домов в Л. 105786, из них 14552 нежилых. С Л. совершенно слились предместья, население которых быстро увеличивается: Ботль, Вальтон на Холме, Вотерло, Вевертри, ВестДерби, Токстет Парк. Ниже города, по левому берегу Мерси, лежит мст. с морскими купальнями, Нью-Брайтон. Почти 1/5 всего населения Л. - католики-ирландцы, составляющие самый беднейший класс жителей. Богатые кварталы в городе и предместьях представляют резкий контраст с узкими и часто грязными рабочими кварталами, хотя в настоящее время и город. управлением, и частными лицами употребляется много стараний на улучшение и оздоровление жилищ рабочих. Красивейшие парки - Принц и Сефтон (160 гект.). Из зданий особенно замечательны: С-т-Джордж-Галль, в строго коринфском стиле, с залом суда, концертным залом и аудиторией для общественных собраний и публичных чтений; огромный вокзал, перед которым памятник Биконсфильду и конная статуя принца-супруга; художественная галерея Уокера с картинами современной школы, городская ратуша с огромной "залой известий" (the news room; 175\' длины, 90\' ширины и 50\' высоты); здание филармонического общ. колоссальных размеров с превосходной акустикой; библиотека Пиктона, публичная библиотека с 80000 томов и музеем (по преимуществу древностей); дом для призрения моряков. Много церквей различных вероисповеданий, между прочим греческая церковь, синагога. Университетская коллегия - филиал. отделение манчестерского университета Виктории, со всеми обыкновенными факультетами, кроме юридического (41 учащийся); ливерп. королевский институт, ливерп. коллегия, институт механиков, школа химии, строительный институт, коммерческое училище Тэйлора, католический институт, 2 высшие женские школы, католическая семинария, медицинская школа, акд. художеств. Христианская ассоциация молодых людей, заведение для образования рабочих; ботанический и зоологический сады, астрономическая обсерватория; дом умалишенных, приюты и училища для глухонемых и слепых, морской сиротский дом, богадельни и сберегательные кассы. Городских и частных школ разных исповеданий 198. Несколько театров. Главный из множества периодических изданий: "Daily Post", "Mercury", "Evening Express" и "Journal of Commerce". Банков 15. Заводы сахарные, железо- и сталеделательные, канатные и корабельных снастей, химические, винокуренные и пивоваренные. Но всего важнее кораблестроение. Л. - преимущественно торговый г. Мировое торговое значение Л. приобрел благодаря своему географическому положению, удобному для сношений с Сев. Америкой, и близости промышленных и мануфактурных центров в графствах Ланкастер и Йoрк. По ввозу товаров Л. уступает место Лондону, но по вывозу английских товаров занимает первое место. В 1890 г. ввезено было товаров на сумму 108 милл. фн. стерл., а вывезено - на 118 милл. фн. стерл., в том числе только на 13 милл. фн. стерл. неанглийских товаров; в 1892 г. ввезено на 109,3 милл., вывезено английских товаров на 103,7 милл., иностранных на 13,1 милл. фн. стерл. Первенствующее место Л. в торговле хлопчатобумажными товарами неоспоримо. В 1890 и 1891 г. ввезено через Л. следующее количество этих товаров:

Страны отпуска товаров. Колич. в кипах.

Страна 1890 г. 1891 г.

Сев.-Амер. Соед. Штаты 2888997 3566970

Бразилия 150132 146308

Египет 269163 330021

Вест-Индия - 5797

Перу 57969 47583

Индия 434225 154227

Пряжи вывезено из Англии через Л. в 1891 г. 3,43 милл. кип (через Гулль - 299195 кип); запас к 31 декабря = 1,42 милл. кип. В 1892 г. хлопка в соедин. королевство ввезено 805069 тонн, в том числе 752555 тонн через Л. Другие важнейшие предметы ввоза: зерно (особенно пшеница), мука, мясо свежее и в консервах, рис, сахар, какао, джут, конопля, растительные масла, каучук, скот, керосин и все материалы, необходимые для судостроения. Главные предметы вывоза: изделия из хлопчатой бумаги, шелка, шерсти, джута и льна (до 50% общего числа вывоза), хлопчатобумажные изделия на сумму 38 милл. фн. стерл. ежегодно; далее идут металлы, железные и стальные изделия, машины, уголь, щелочи, фарфоровые изделия, рыба (особенно сельди). Подрывом для торговли Л. грозит открытый в 1894 г. Манчестерский канал. Собственный торговый флот Л. насчитывал в 1892 г. 987 пароходов и 1346 парусных судов, всего вместимостью в 2,1 милл. тонн. Особенно значительна морская торговля Л. с Сев. Америкой; ирландские произведения (льняные изделия, пищевые продукты) также идут через Л. Ввозная и вывозная торговля (1892) вместе = 11 милл. тонн, береговая торговля = 6 милл. тонн. Жителей в Л. 517980 (1891), а с предместьями и Биркенхэдом - 797085. Л. - прежде рыбачья деревушка, при Елизавете состоявшая из 138 дворов; в 1700 г. г. в Л. было только 5000 жителей; в XVIII в., с постройкой доков, он начал быстро расти. Во время войны за испанское наследство ливерпульские купцы разбогатели торговлей невольниками с испанскими колониями и контрабандной торговлей английскими мануфактурными товарами с Южн. Америкой, а также вывозом оттуда колониальных товаров. Позже они образовали компанию для развития торговых сношений с Сев. Амер. Соед. Штатами, захватив в свои руки торговлю хлопком. Ср. "Lippincott\'s Geographical Encyclopedia"; Picton, "Memorials of L." (Л., 1875); Dorn, "Seehafen des Weltverkehrs" (B., 1892).

Е. Г.

Ливингстон Давид

(Livingstone, 1813 - 1883) - знаменитый английский путешественник; изучал богословие и медицину и в 1840 г. послан был лондонским миссионерским обществом в Капланд, миссионером. В 1849 г. он прошел от миссионерской станции Колобенг в стране бечуанов до оз. Нгами; в 1851 г. достиг верхнего течения Замбези; в 1853 - 56 г. прошел всю южную Африку от Замбези до Лоанды и назад до Квилимане; в 1865 г., в ноябре, открыл водопады Виктории на Замбези. Вернувшись на родину, издал "Missionary travels and researches in South Africa". В марте 1858 г., по поручению правительства, отплыл с братом Чарльсом и 5 другими европейцами в Квидимане и область Замбези, поднялся до истока реки из оз. Ньясса, которого достиг 16 сентября 1859 г., открыв вблизи его оз. Ширву; два раза посетил Равуму. Л. не достиг своей настоящей цели искоренить торговлю невольниками и познакомить туземцев с земледелием и обработкой хлопка и поэтому в 1864 г. вернулся в Англию, где издал "Narrative of an expedition to the Zambesi". Осенью 1865 г. он отплыл в Занзибар как консул для внутренней Африки, поднялся по р. Равуме до оз. Ньяссы, обогнул южный его берег; перешел через Чжамбези, отдаленнейший из истоков Конго, раньше открытый португальцами; в апреле 1867 г. пришел к южн. концу оз. Танганайки, а в апр. 1868 г. - к оз. Моэро, открыв Луапулу из него вытекающую. 18 июля он открыл оз. Бангвеоло, повернул оттуда к северу до Уджиджина на Танганайке, где пробыл до июля 1869 года и потом стал исследовать страну Маньема (на западе), из которой в 1871 году вернулся в Уджиджи. Припасы истощились, здоровье Л. расстроилось; в Уджиджи, за несколько дней перед ним, прибыл американец Стэнли, посланный Гордоном Беннетом из Нью-Йорка для отыскания Л., о котором с 1869 г. не имелось известий. Помощь была весьма своевременна: экспедиция Камерона из Англии не могла отыскать Л. Вместе со Стэнли Л. исследовал в декабре 1871 г. сев. берега Танганайки и проводил его до Уньянъембе; до августа 1872 г. ожидал новых людей и припасов, потом по вост. и южн. берегу Танганайки прошел в Казембе, отыскивая предполагаемые истоки Нила у вост. части Бангвеоло. 1 мая 1873 г. Л. ум. от дизентерии в Читамбо, в Илале. С большими опасностями верные слуги перенесли тело его на вост. берег, откуда его перевезли в Англию и похоронили в Вестминстерском аббатстве. В Гласго и Эдинбурге поставлены ему статуи. Дневники и карты последнего восьмилетнего путешествия Л. изданы Н. Waller\'ом: "The last journals of D. L. in Central Afrika". См. еще: Roberts, "Life and explorations of D. L."; Stanley, "How I found L."; Behm, "L. \'s Reisen in Innerafrika 1866 - 73"; R. Andre, "L. der Missionar"; Blaikie, "Personal life of D. L."; Barth, "David L."; Plieninger, "David L.".

Ливония

Под Л. в средние века разумелись все три области, лежащие по вост. побережью Балт. моря, т. е. нынеш. Лифляндия, Эстляндия и Курляндия. Л. была заселена 4-мя народами: ливами, эстами (финского племени), леттгалой и латышами (литовск. племени). Она распадалась на следующие области: Унганния (с Дерптом), Саккала (с Феллином), Метсеполе, Идумея, Тореида, Антина, Трикатия и Толова. До XIII ст. нельзя говорить о какой-либо общей политич. организации Л. Отдельные племена жили в ней вполне самостоятельно; культурный уровень их был низкий. Их религия заключалась в поклонении явлениям природы. Главным богом у них был бог грома - Перкун, которому посвящались старые, вековые дубы. В обычае были жертвоприношения; лошадь считалась наиболее благородной жертвой. На войне жители обнаруживали большую свирепость и беспощадно четвертовали своих пленных. Покойники сжигались; пепел от их трупов сохранялся в урнах. В настоящее время найдено немало таких урн. За покойником нередко сжигались и его любимые домашние животные, лошади и собаки; в могилу клали оружие, хлеб, мед, монеты и пр. История Л. может быть разделена на три крупных периода. Первый - со времени утверждения здесь немцев, до 1562 г., когда основанная немцами орденская организация Л. пала; в этот период все 3 провинции составляли одно политическое целое. 2-й период - до 1710 г., когда Лифляндия находилась под властью сначала Польши (1562 - 1625), а затем Швеции (1625 - 1710), Эстляндия - под властью одной Швеции, Курляндия - под властью Польши, 3-й период - с начала XVIII ст. до настоящего времени: эпоха русского владычества, в Курляндии юридически установленного в 1795 г. Первое появление немцев в Л. относится к началу второй половины XII в. Это были не бременцы, как прежде думали, а вестфальцы и любчане, которые уже раньше имели свои торговые склады на Готланде, в Висби. Из Готланда купцы проникали в скандинавские государства и на дальний Восток. Сношения немцев с туземцами имели сначала характер исключительно торговый; первые наскоро сколачивали свои лавочки и выставляли в них разную мелочь. Торговля была меновой. Те из немцев, которые оставались в Л., поддерживали деятельные сношения со своими соотечественниками; немецкая колонизация принимала все более и более широкие размеры. С торговлей вскоре соединилась и миссионерская деятельность Мейнгарда, в конце XII века. Он был первым епископом Л. (1186 - 1196); столицей его был Икскуль (Икескола). Новая епископия находилась в зависимости от бременского архиепископа. Распространение христианства встречало в Л. большие препятствия со стороны язычников-туземцев. Мейнгарду оказывал покровительство полоцкий князь Владимир.

В 1188 г. Мейнгард строит первую церковь и укрепляет Икскуль. Неоднократно обращался он за помощью к римскому папе; Целестин III обещал ему свое покровительство, проповедовал крестовый поход против ливонских язычников, обещал всем участникам в походе полное отпущение грехов, но из этого ничего не вышло. Более успешною была сначала деятельность второго епископа Л., Бертольда (1196 - 1199). В 1198 г. большое крестоносное войско высадилось у устьев Двины и успешно повело борьбу с язычниками. В следующем году счастье изменило немцам: они были разбиты, епископ пал. Немцы жестоко отомстили туземцам за его смерть. Водворение христианства выпало на долю третьего епископа Л., настоящего основателя ливонского государства, Альберта фон Буксгевден или Аппельдерн (1199 - 1229). Вооруженный апостол ливов, как называли Альберта, заручился помощью и дружбою датского короля Канута и вступил на ливонскую территорию, имея в одной руке меч, в другой распятие. Ему без особенного труда удалось смирить ливов. Весною 1201 г. он основал новый город - Ригу; первым жителям ее он даровал преимущества и перенес туда епископский стол. Для утверждения и распространения христианства и немецкой культуры на востоке Балтийского моря Альберт основал здесь духовно-рыцарский орден (1202), названный орденом меченосцев. Рыцари нового ордена давали клятву безбрачия, послушания папе и епископу и обязывались всеми силами распространять христианство. Во главе ордена становился магистр или мейстер; следующую иерархическую ступень составляли комтуры или командоры, ведавшие военное дело, сбор десятины, светский суд, наблюдение за орденскими землями и вместе с магистром составлявшие капитул. Отношения магистра и епископа были вначале самые дружественные; в отсутствие одного другой замещал его должность. Но при ближайших преемниках Альберта между двумя властями возникает соперничество и борьба. Первым магистром ливонского ордена был Viunold von Rohrbach; сначала он жил в Риге, а затем резиденцией его стал Венден. С началом государственной организации Л. связано было и стремление Альберта точнее установить правовые отношения нового политического органа с Германской империей. В 1207 г. Альберт явился к германскому императору и от него получил всю Л. в лен, Ленниками империи и имперскими князьями сделались впоследствии и епископы дерптский, эзельский и курляндский. Против русских Альбертом построена была крепость Кукенойс (1207), против латышей - крепость Сельбург. В 1212 г. состоялся договор с полоцким князем, в силу которого ливы и леттгалы освобождались от податей в пользу князя; между последним и епископом заключен был наступательный и оборонительный союз против эстов; установлена была и свободная торговля с русскими. Породнился Альберт с псковским князем, женив своего брата на его дочери. Очень упорна была борьба с эстами, окончившаяся в 1211 г. присоединением к орденской территории Саккалы. Вальдемар II датский утвердил, со своей стороны, датское влияние в Эстляндии и построил здесь сильную крепость Ревель, но в 1223 г. был побежден и взят в плен. В 1220 г. выступает еще новый претендент на восточное побережье Балтийского моря, Иоанн I шведский; но попытки шведов утвердиться здесь окончились полной неудачей. В 1227 г. покорен был немцами Эзель, в 1228 г. - вся Эстляндия, но в 1237 г. она вновь перешла к Дании. Получив после долгих споров с епископом значительную часть завоеванных земель, орден стремится сбросить с себя всякую зависимость от епископа, добившегося, между тем, титула архиепископа, а еще раньше - самостоятельности от Бремена и непосредственного подчинения Риму. В дальнейшей истории ливонского ордена огромное значение имеет соединение его в 1237 г. с немецким или прусским орденом, для распространения католичества и немецкой колонизации. Магистры ливонского ордена стоят под властью гохмейстера прусского, который и утверждает их в должности. По настоянию папы немецкий орден поставлен в вассальные отношения к рижскому архиепископу: гохмейстеры давали ему присягу через посредство магистров ливонского ордена. Независимыми и самостоятельными князьями оставались епископы дерптский, эзельский и курляндский. Внутренние смуты все усиливались. Орден желал присвоить себе исключительное право назначения на вакантные епископские столы; епископы призывали на помощь иноземных государей. С конца XIII ст. и города, в особенности Рига, обнаруживают стремление к самостоятельности; многие из них вошли в состав ганзейского союза. В 1347 г. Вальдемар IV продал ордену Эстляндию, что не мешало впоследствии Дании считать себя сохранившею суверенитет над этой областью. В XIV ст. в Л. возникает четвертый исторический фактор дворянство, составившееся из вассалов ордена и епископства и заботившееся исключительно о сохранении и расширении своих привилегий; общие интересы ордена были ему чужды.

Период времени с 1347 г. по 1494 г. - эпоха беспрерывных внутренних смут. Целости орденской территории грозили сильные соседи, в особенности Польша. Борьба скандинавских государей с ганзейскими городами, к которым принадлежали и ливонские, также отражалась неблагоприятно на экономическом благосостоянии Л. С 1347 г., когда папская булла положила конец ленной зависимости ордена от епископов, орден не только de facto, но и de jure становится руководящей силой всей страны. Это вызывало оппозицию со стороны епископов, городов и дворянства. В XV ст. на ливонском ордене сказалась катастрофа прусского ордена; последовавшая за танненбергским поражением в 1410 г. Ливонский орден, помогавший прусскому, должен был теперь постоянно опасаться вторжения поляков с Юга. С Востока нередко нападали русские. Временное соединение архиепископа с орденом против Риги, в XV ст., еще более усилило внутреннюю слабость ордена. Торнский мир 1466 г. был новым ударом для прусского ордена: гохмейстер стал вассалом Польши; под власть Польши подпали и прус. епископства, до тех пор подвластные риж. архиепископу. Зависимость Л. от прусского ордена становится номинальной; он не представлял более для нее никакой опоры. Ей по необходимости приходилось искать помощи у иностранных государей, 43-му магистру ордена, Вальтеру фон Плеттенбергу (1494 - 1535), удалось несколько оживить орден. Он проектировал наступательную лигу против Москвы с Швецией и Литвой; но как скоро слух о союзе его с Александром литовским и Стен Стуре дошел до Москвы, последняя заключила, в свою очередь, договор с Данией. Война с Москвой (1501 - 1505) не принесла ордену никакой существенной пользы. Духовенство Плеттенберг поставил в полную от себя зависимость. Учение Лютера проникло в Л. из Пруссии. Первые проповедники лютеранства были здесь Бугенгаген, Андреас Кнепкен, Иаков Тегетмейер. Церкви и монастыри стали подвергаться ограблению. Новое учение утвердилось сначала в Риге, затем в Ревеле и на Эзеле. Реформатором Дерпта был Мельхиор Гоффман. В Курляндии новая проповедь распространялась менее успешно. Религиозные вопросы усилили политический антагонизм между городами и рыцарством. В Пруссии реформация привела к секуляризации орденских земель; Плеттенберг был противником такой секуляризации в Л. Внутренняя организация ордена в последнее столетие его существования была следующая. Все орденские владения были разделены на несколько областей, среди которых возвышался бург; а каждом бурге заседал конвент из 12 - 20 рыцарей; во главе конвента стоял командор или фохт. Конвенты сосредоточивали в своих руках финансовое и хозяйственное управление, судебную власть, полицию, военную организацию. В больших областях, где было несколько бургов, они зависели от обербурга. Предводительство на войне находилось в руках маршала ордена. Его резиденцией были Венден и Сегевольд. Орденский конвент, в состав которого входили маршал, командоры и фохты, избирал магистра, а утверждал его гохмейстер. Все члены ордена имели своих вассалов ливонское рыцарство, обязанное нести военную службу. Для обсуждения вопросов внешней и внутренней политики созывались ландтаги. При совещании и подаче голосов архиепископ рижский, с епископами эзельским, дерптским, ревельским и курляндским, составляли одно сословие (Stand) и сообща подавали свое мнение. Второй Stand составлял магистр со своими помощниками и рыцарями, третий - дворянство всей Л. и княжеские советники, последний - города. После Плеттенберга магистры ордена старались целым рядом уступок Москве предупредить открытый разрыв с нею. Для организации твердого правительства они были слишком слабы; не решались они и на секуляризацию орденских земель. Когда коадъютором архиеп. рижского сделался Вильгельм, маркграф бранденбургский, племянник Сигизмунда II Августа, и этим усилилось влияние Польши, на ландтаге в Вольмаре (1546) постановлено было не избирать на будущее время иностранцев без согласия представителей всех сословий. Вильгельм, сделавшись архиепископом, был противником участия Риги в шмалькальденском союзе; между ним и городом начались продолжительные междоусобия. Этим облегчалось вмешательство соседей; московский царь предъявил требование, чтобы орден не заключал договоров с Польшей, не спросясь Москвы, чтобы он сохранял нейтралитет в случае польско-русской войны, чтобы русским разрешена была свободная торговля с немцами и восстановлены были православные храмы. Ливонцы согласились на эти требования (1554). С этих пор орден совершенно изолирован; ни Польша, ни Швеция, ни Дания не приходят к нему на помощь без прямых территориальных гарантий. В такой критический момент Вильгельм нарушает вольмарский рецесс и призывает к себе в коадъюторы Христофора Мекленбургского опять иностранца. Магистр ордена, Гален, не одобрял усиливавшегося влияния Польши и в свои коадъюторы назначил противника Польши Вильгельма Фюрстенберга. Заняв место магистра, Фюрстенберг не признал, однако, возможным продолжать борьбу с Польшей и заключил с нею оборонительный и наступательный союз против Москвы. Вслед за тем русские войска перешли ливонские границы. Началась известная ливонская война, 1558 - 1582.

В начале войны магистром сделался Кеттлер. Северные области ордена вошли в переговоры с Швецией, приведшие к протекторату Швеции над Эстляндией. Эзель достался Дании, Лифляндия уступлена была Польше. За Кеттлером осталась одна Курляндия. Орден распался в 1561 г. Надежды на Польшу оказались тщетными: она ввела в страну иезуитов и стала попирать все исконные права и привилегии Л., в особенности после окончания войны с Россией. Вследствие притязаний Сигизмунда III на шведский престол между Польшей и Швецией началась война; неуспешная для Швеции при Карле IX, она принесла ей ряд побед при Густаве II Адольфе. В 1621 г. шведам сдалась Рига. К концу 1625 г. вся Лифляндия признавала над собой власть шведского короля. Юридически владение ею признано было за Швецией по альтмаркскому перемирию, в 1629 г. Время шведского владычества распадается на два периода: первый, до 1680 г., ознаменован совершенной реорганизацией всей области, подъемом благосостояния и культуры; во время второго (1680 - 1710) Л. снова сделалась театром войны с поляками и русскими. В это же время шведское правительство и в Л. перенесло систему редукций. Величайшие заслуги в истории Л. остаются за Густавом-Адольфом. Он восстановил протестантизм, основал новые школы в Ревеле, Риге и Дерпте, между прочим дерптский университет, ввел лучшие судебные порядки, поднял торговлю, облегчил участь крестьян. Последующие короли также немало заботились о благосостоянии своей новой провинции. Польша отказалась от всех своих притязаний на Л. по оливскому миру 1660 г. В великой северной войне Л. была потеряна для Швеции; в 1710 г. она вся уже была в руках русских. По Ништадтскому миру вся область перешла к России. Для истории Л. и лив. ордена см. общие труды Richter\'a, Rutenberg\'a, братьев Seraphim, Schiemann\'a и др. Ср. Г. Форстен, "Балтийский вопрос" (часть I).

Г. Форстен.

Ливр

- серебряная французская монета, битая в 1719 г., несколько меньше современного франка. В 1720 г. повелено было эту монету уничтожить, но счет на Л. оставался во Франции до введения метрической системы. Как счетная монета, Л. (либра, лира) был в обращении во многих государствах.

Лига

- В настоящее время этот термин употребляется в Англии и Франции для означения особенно значительных обществ или ассоциаций, преследующих какие-либо социальные или политические цели. Из английских ассоциаций, носящих название Л., особенно известны Anti-Corn-Law League, основанная Кобденом и Л. защиты свободы и собственности, образовавшаяся в 1881 г. в видах противодействия стремлению государства захватить главную распорядительную роль в различных областях общественной жизни, которые прежде предоставлены были частной инициативе. Эта последняя Л., избравшая девизом: "помогающий себе помогает государству", уже в первые три годы своего существования насчитывала 400 тыс. членов, в числе которых было 67 различных корпораций и ассоциаций (см. о ней "Юридич. Вестник" 1884 г., ј4). Во Франции наиболее известны Л. патриотов и Л. образования. Последняя (Ligue de l\'enseignement) возникла из местных кружков, образовавшихся по образцу кружка Жана Масе, основанного в 1866 г. с целью способствовать устройству народных библиотек. В 1881 г. все эти кружки объединились, не теряя, однако, своего самоуправления, под именем французской Л. образования, управляемой генеральным советом из 30 членов. Деятельность Л. чрезвычайно обширна: она выдает субсидии школам, заботится об открытии библиотек, устройстве бесед среди рабочих, развитии профессионального обучения.

Бельгийская Л. образования основана в 1864 г. группой либералов с целью изучения вопросов, касающихся обучения и воспитания. В 1876 г. Л. открыла в Брюсселе образцовую школу, где применяет на практике новейшие педагогические методы; затем она стремится к развитию бесплатного и обязательного светского воспитания путем основания и поддержки школ и библиотек. Л. управляется генеральным советом, который учреждает местные кружки; последние имеют право, если число их членов достигает 100, посылать делегатов в совет.

Лигроин

или нефтяной спирт - представляет продукт перегонки нефти, уд. вес 0,69 - 0,73, точка кипения 80? - 120?. Обыкновенно нефтяной спирт разделяют на два продукта: на бензин (уд. вес 0,68 - 0,70) и собственно Л., уд. вес 0,71 - 0,73. Применяется как бензин в особых лампах, для карбурации воздуха, для вывода жирных пятен и т. п.

П. Ч.

Лидия

(Lydia) - в древности страна в Малой Азии, называвшаяся раньше Мэонией, доходившая до Эгейского моря и внутри полуострова занимавшая верхние течения Герма и Каистра, отделенные друг от друга Тмолом. Близ левого берега Герма находилась Магнезия (нын. Манисса), на сев. склоне Сипила; жители ее приводились в связь с магнетами Фессалии. Сарды (нын. Сард), царская твердыня Л., лежали на сев. склоне Тмола, при Пактоле. У Гигэйского озера находятся и поныне многочисленные могильные холмы Алиатта и других лидийских государей (нынеш. Бинбир-тепе). Из Ефеса вел оживленный путь в Сарды, проходивший по кильбианской долине, с часто упоминаемым авторами г. Гинепой. Вся страна имела весьма плодородные поля, особенно у Сард и по Каистру, была богата лошадьми, давала хорошее вино, шафран, цинк и иные металлы, особенно золото, добывавшееся как в копях на Тмоле, так и в песке р. Пактола. Жители Л., рано достигшие известной степени культуры, принадлежали к неопределенной расе, родственной тирсенам, торребам и сарданам и подвергшейся сильному влиянию хетитов; одна из царских династий Л. принадлежала, как предполагают, к племени хетитов. Древнейшая история страны рассказывается греческими историками в совершенно мифологических чертах. Столицей Л. была сначала Магнезия, первоначальный центр цивилизации этих мест, резиденция Тантала, друга богов, отца Ниобы и Пелопидов. Древнейшие царские династии - Атиады, смененные Гераклидами - признавали фригийское верховенство. В VIII веке до Р. Хр. Л. была настоящим феодальным государством. За царем, резиденцией которого был гор. Сарды, следовала целая иерархия крупных вассалов и владетельных князей, по большей части родственников царствующей династии, снабженных специальными привилегиями. Мелкие города Тиесс, Келены, Даскилий и Тирра были резиденциями нескольких младших династий, которые своими притязаниями и постоянными возмущениями значительно ослабляли власть своего верховного повелителя. В течение почти целого столетия Гераклиды пользовались властью только по имени; две фамилии царской крови Тилониды и Мермнады - оспаривали друг у друга титул царского соправителя. Гигес, первый известный нам по имени Мермнад, был возведен в этот сан одним из царей; но заговор Алиатта, наследника престола, временно привел к власти Тилонидов, которым Садиатт, последний царь из Гераклидов, отдал сан соправителя, предоставив Гигесу низшую придворную должность. Последний поднял открытое восстание, убил Садиатта и захватил корону. История Гигеса сделалась у греков предметом легенд. Воцарение Мермнадов было началом новой эры для Л.: пробуждены были воинственные наклонности лидийского народа. Город Сарды был превращен в укрепленный лагерь, где конница царя отдыхала зимой и откуда каждую весну предпринимала набеги. Л. подчинила себе на Юге карийский берег, на Севере - Троаду и Мизию. С Ионией начата была война, продолжавшаяся полтора столетия; лидийцы жгли сады, разрушали города, грабили храмы. Ионийская культура проникла ко двору Мермнадов и малопомалу сгладила следы предшествовавших влияний - хетитского и ассирийского. По древнему преданию, в начале VII в. в Л. стали чеканить золотые и серебряные монеты; древнейшие монеты лидийцев были из электрона, смеси 73? золота и 27? серебра, но чеканилась и легкая, вавилонского образца, золотая и серебряная монета.

Нашествие киммерийцев заставило Гигеса обратиться к помощи Ассурбанипала ассирийского; тот ему помог, но заставил платить себе дань. Когда Гигес (Гуггу в ассирийских надписях) перестал платить эту дань и даже послал карийских и ионийских наемников к возмутившемуся Псамметиху I, киммерийцы снова вторглись в Л. Во время этого вторжения Гигес был убит, Л. была опустошена и Сарды взяты, за исключением внутренней крепости (650 г.). Ардис, сын Гигеса, возвратил большую часть утерянной территории и расширил свои владения на счет греческих поселений. Он отрезал Милет от остальных городов ионийского союза, заняв укрепленный акрополь Приены. Садиатт, следующий царь (630 - 618), дважды разбил пехоту города Милета в долине Меандра. Алиатт (617 - 560), отчаявшись в надежде взять Милет приступом, решил принудить его к сдаче посредством голода, но это решение разбилось о стойкость милетцев. Он заключил с ними мир и, бросившись на другие, менее укрепленные города, взял Смирну. Едва только удалось ему утвердить свою верховную власть до левого берега Галиса, как он столкнулся с Киаксаром мидийским. Борьба продолжалась 6 лет, с переменным успехом. 28 мая 585 г. до Р. Хр. оба царя решились дать решительное сражение, как вдруг произошло солнечное затмение, расстроившее их планы. Иранцы не желали сражаться иначе, как при солнечном свете, а лидийцы, хотя и предупрежденные, как говорят, Фалесом о предстоявшем явлении, оказались смущенными не менее своих противников, и обе армии тотчас же разошлись. Благодаря посредничеству Навуходоносора, заключен был мир; Галис остался границей, и, для закрепления союза, Алиатт выдал свою дочь за Киаксарова сына, Астиага. После этой войны Алиатту удалось добиться влияния на Ефес; последние годы своего царствования он употребил на постройку гигантской гробницы. Сын его Крез дал наибольшее распространение Л., но при нем, в 546 г., Лидийское царство было разрушено Киром и с тех пор делило судьбы Передней Азии под владычеством персов, македонян, сирийцев и римлян. Жители, которые и прежде многое успели перенять от живших по побережью греков, все более и более теряли свою национальность, так что во времена Страбона не существовало уже и языка их. До покорения персами лидийцы были народом храбрым и воинственным; их конница считалась лучшей, они славились как изобретатели гимнастических военных игр. Кир систематически уничтожал воинственный дух народа, запретил лидийцам носить оружие, велел их обучать вместо военных упражнений пению и танцам и положил начало той изнеженности, которая составила потом дурную славу этого народа. Промышленность и торговля и в персидское время стояли в Л. высоко и дали стране цветущий, богатый вид. Лидийцы стояли на культурной ступени более низкой, чем греки; нравственность лидянок была не высока; девушки, без ущерба для своей доброй славы, зарабатывали приданое проституцией. Наиболее распространен был религиозный культ Кибелы; существовал и фаллический культ (в древних могильных курганах Л. везде почти находили исполинские фаллы). Наука и литература в Л. никогда, кажется, не процветали. Весь интерес жителей был сосредоточен на торговле. Лидийцам приписывается первая мысль о гостиницах и чеканке монеты. Они рано уже умели приготовлять роскошные платья, ковры, красить шерсть и плавить руду; они стали впервые употреблять лидийский камень как пробирный. Самобытная архитектура их сохранилась лишь в могильных памятниках в виде круглых, конусообразно кончающихся строений. Ср. Olfers, "Ueber die lydischen Konigsgraber bei Sardes". ("Abhandlung der Berl. Akad. der Wissenschaften" 1858); Schubert, "Geschichte der Konige von Lydien" (Бреславль, 1884); Holzer, "Das Zeitalter des Gyges" ("Rhein. Museum", XXXV); Barclay V. Head, "The coinage of Lydia and Persia" (Лондон, 1877); Radet, "La Lydie et le monde grec au temps des Mermnades" (П., 1893); Масперо, "Древняя история народов востока" (М., 1895).

А. М. Л.

Ликург

(LukourgoV). - Политическое устройство, господствовавшее в Спарте в течение нескольких веков, древние писатели единогласно приписывают законодателю Л., но относительно жизни и деятельности его сообщают самые разноречивые сведения. Все сходятся в том, что Л. был из царского рода, но различно определяют его место в генеалогии спартанских царей, а также время его жизни и его законодательства. Ксенофонт относит Л. ко времени Гераклидов, т. е. ко времени водворения дорян в Лаконии. По Геродоту, Л. дал законы в царствование своего племянника Леобота или Лабота, 4-го царя из дома Алиадов; следовательно, Л. был младшим сыном 2-го царя из этого дома, Агиса, и внуком Еврисеена, т. е. жил в конце XI или в начале Х в. По Павзанию, законодательство Л. относится к царствованию Агезилая, внука Лабота. Большинство древних писателей относило Л. к другому царскому роду, Еврипонтидов. Поэт Симонид называет его сыном 4-го царя из этого дома, Притана, и братом царя Евнома. Более распространенное, по словам Плутарха, предание считало его сыном Евнома; по другим источникам он является дядей Евнома или его внуком. Из разнообразных хронологических дат наибольшим авторитетом, по-видимому, пользовалась в древности дата Ктесия, принятая также александрийскими хронографами Эратосфеном и Аполлодором; по их расчету начало деятельности Л. относилось к 884 г. до Р. Хр. По Геродоту, Л. издал законы, заимствованные с о-ва Крита, как только по смерти своего старшего брата сделался, за малолетством его сына Лабота, правителем государства. По рассказам Плутарха. Л., преследуемый матерью малолетнего царя Харилая, решил, до достижения Харилаем совершеннолетия, покинуть родину и отправился путешествовать, прежде всего в Крит, где он изучил государств. устройство, перенесенное им в Спарту. Из Ионии Л. впервые вывез в Пелопоннес песни Гомера (а по другим даже виделся - с Гомером). Вернувшись в Спарту, где тем временем раздоры и неурядица еще усилились, и видя, что оба царя и народ тяготятся таким положением дел, Л. задумал изменить государственное устройство. Для этого он предварительно получил согласие дельфийского прорицалища, затем заручился содействием влиятельнейших граждан и в сопровождении их внезапно явился на площадь. Царь Харилай принял его сторону, и таким образом он получил возможность провести свои законы. Желая, затем, чтобы данное им государственное устройство оставалось на веки неизменным, Л. отправился в Дельфы, клятвой обязав царей, геронтов и народ не изменять данных законов, пока он не вернется. Получив в Дельфах прорицание, что его законы вполне удачны и что государство будет пользоваться высшей славой, пока будет оставаться им верным, он препроводил этот ответ бога в Спарту, а сам, чтобы не освобождать сограждан от данной им клятвы, уморил себя голодом.

Древние, особенно сами спартанцы, склонны были относить к Л. все предписания, касавшиеся общественной и частной жизни Спарты. Из предшествовавшего государственного строя Л. сохранил только власть двух царей. Он установил совет из 30 (вместе с двумя царями) старейшин (gerousia), обсуждавшим и решавшим все дела; ежемесячное народное собрание (apella) из всех граждан не моложе 30-ти лет, имевшее право только принимать или отвергать решения герусии, а также избиравшее геронтов и других должностных лиц. Даже учреждение коллегии из 5 эфоров, имевших высший надзор над ходом государственных дел и с V в. пользовавшихся в Спарте наибольшим влиянием, спартанцы, по словам Геродота, возводили к Л., тогда как остальные авторы относили его к более позднему времени. По общему мнению древних, Л. ввел в общественную жизнь спартиатов военную организацию, обязательное участие в дружествах, являвшихся подразделениями войска, обед за общим столом (jiditia) и суровую дисциплину в воспитании юношества. Ему же приписывались различные меры против роскоши, в том числе запрещение золотой и серебряной монеты, которое, однако, не могло иметь места в IX в., так как серебряная вводится в употребление в Греции только в VIII в., а золотая - еще позднее. Еще менее основательно мнение древних, будто Л. разделил всю Лаконику на 39000 равных участков: 9000 для спартиатов и 30000 для периойков. Спартанцам тогда не принадлежала еще значительная часть Лаконики, не говоря уже о Мессении; их область не могла вместить в то время такого количества участков. Мера эта, очевидно, была приписана Л. лишь тогда, когда в III в. цари Агис IV и Клеомен III задумали произвести подобный раздел. Л., по словам Плутарха, запретил спартанцам иметь писанные законы: его законы были формулированы в виде кратких изречений, ретр (rhtrai), и заучивались наизусть. Одну из таких ретр сохранил нам Плутарх. Весьма вероятно, что государственное устройство Спарты, сводимое к одному Л., на самом деле образовалось путем постепенного видоизменения патриархального строя. Ликург-законодатель является для нас не историческим лицом, а абстракцией, воображаемым устроителем спартанской жизни. Это понимал, может быть, еще Гелланик, старший современник Фукидида, который, говоря о спартанском государственном устройстве, совсем не упоминает о Л.; не упоминает о нем и Фукидид. Обыкновенно полагают, что Л., хотя и пользовавшийся божескими почестями - все же наполовину историческое лицо, деяния которого в предании народном были разукрашены вымыслом, вследствие чего он мало-помалу обратился в божество. Вероятнее, однако, что Л. - забытое, очень древнее божество, которое первоначально почиталось как охранитель права и законности в государственной и общественной жизни. Когда в других греческих государствах появились знаменитые законодатели, то и в Спарте бог-охранитель законов окончательно был низведен в человека-законодателя. Что Л. был первоначально богом, это подтверждается тем, что героев (т. е. забытых богов) и божеств с этим же и сродными по корню именами встречается немало и в окрестных с Лаконикой странах - напр. Л., сын Алея, мифический царь аркадян; Л., сын Ферета, мифич. царь Немеи; Ликаон, сын Пеласга, царь Аркадии, отец эпонимов целого ряда городов Аркадии. Л., царь фракийских эдонян, ярый противник Диониса и его исступленных спутниц, Мэнад, по всей вероятности также однороден с древним лаконским и аркадским божеством (тожественным, может быть, с Наном), которое позднее было вытеснено Зевсом и Аполлоном. Таким образом может быть разъяснена и связь между законами Л. и дельфийским святилищем: Аполлон в Дельфах занял прежнее место Зевса Ликория (LucwreioV), властвовавшего над Парнассом (носившим тоже название Lucwreion), соседним с древней родиной спартанцев, Доридой, также как над горой Lucaion, в соседстве с их новой родиной. Ср. Gilbert, "Sludien zur Altspartanischen Geschichte" (1872); Gelzer, в "Rhein. Museum f. Philol." (за 1873); Rohde, в "Rhein. Mus." (за 1881); H. Stein, "Kritik der Ueberlieferung uber Lykurg" (1884); Wilamowitz-Mollendorff, "Philol. Untersuchungen" (VII, 1884): Winicker, "Stand der lykurg. Frage" (1884); Bazin, "De Lycurgo" (1885); E. Meyer, в "Rhein. Mus." (1886 - 87); Busson, "Lycurgos and die grosse Rhetra" (1887).

P. Лепер.

Лилипуты

- название карликов, заимствованное из "Путешествий Гулливера" Свифта, где описываются крошечные, с палец ростом жители сказочной страны.

Лилии

(Lilium) - род растений из сем. лилейных. Многолетние травы, снабженные луковицами, состоящими из мясистых низовых листьев, расположенных черепичато, бело-розоватого или желтоватого цвета. Стебель, составляющий непосредственное продолжение донца луковицы, по большей части облиственный, простой или вверху маловетвистый. Листья, расположенные спиралью или изредка кружками, почти всегда сидячие, только у двух видов снабжены хорошо развитыми черешками и большими яйцевидными, с основания сердцевидными пластинками. В углу последнего низового листка образуется почка, которая, постепенно разростаясь, превращается в молодую луковицу, назначенную к цветению будущим годом. После посева из семени Л. уже в первый год образуется маленькая луковичка, которая усиливается и разростается в течение целого ряда лет, напр. 3, 4, 6 и даже 7 лет, не принося цветоносного стебля, и, только получив окончательные размеры, пускает воздушный стебель, приносящий цветы; с этих пор она уже ежегодно пускает все более и более сильные стебли. Такая эволюция растения имеет, очевидно, большое значение для садоводства. У некоторых Л., напр. L. bulbiferum, L. lancifolium, в углах листьев на воздушном стебле образуются мелкие луковички, состоящие из нескольких чешуйчатых мясистых листочков; они пускают корешки и, отваливаясь, укореняются в почве и дают начало новым растениям. Крупный околоцветник Л. состоит из 6 совершенно свободных листочков, сближенных между собой воронкой или почти колокольчиком; верхушки их более или менее отогнуты, а при основании они снабжены щелями, устланными железистой тканью, выделяющей сладкий сок, привлекающий насекомых, способствующих опылению растения. Пыльники прикрепляются со спинок к самой оконечности длинных нитей, а потому они при малейшем движении качаются, что помогает выступанию цветня из боковых, слегка внутренно обращенных продольных щелей, которыми эти пыльники раскрываются. Завязь переходит в длинный столбик, заканчивающийся толстым рыльцем, более или менее ясно 3-лопастным. Семяпочек в завязи, а затем и семян в коробчатом плоде много. Семена плоские, одетые бумажистой или пленчатой кожурой бледного или коричневатого цвета. К этому роду относится до 15 видов, распространенных преимущественно в Европе, а главное в Азии. В Сев. Америке не больше 6. У нас насчитывается до 8 видов, из которых в Европейской России, почти до широты Казани, а в Сибири до самой Камчатки, распространена желтая сарана, называемая в садоводстве царскими кудрями (L. Martagon L.). Облиственный, довольно высокий стебель ее несет несколько крупных, поникших цветов мутно-розового цвета, без аромата и с сильно отвороченными покроволистиками. Луковица ее употребляется в пищу, а в садах она давно разводится и засевается сама собой, держась в рощах. Кроме этой, в Европейской России нет ни одной. На Кавказе произрастает обыкновенная белая Л. (L. candidum L.) и великолепные L. monadelphum и L. Sovitianum, с ароматными золотисто-желтыми цветами. Там же L. pyrenaicum. В Сибири очень обильно на суходольных лугах произростает L. tenuifolium Fisch.; во время цветения поля от нее уже издали краснеют; также L. specеabile Link. (сарана лесная, большая), наконец, в вост. Сибири L. pulchellum Fisch. Луковицы всех этих Л. могут употребляться и отчасти употребляются в пищу.

В садовой культуре имеется до 30 видов и множество разновидностей. Большинство из них удается возделывать на открытом воздухе в средней Европе, а отчасти и у нас. Некоторые, однако же, способные в средней Германии, напр. в Саксонии, выдерживать зиму, должны у нас подвергаться на зиму тщательному прикрытию, такова, напр., прелестная японская Л., L. lаncifolium, которая и в Германии требует нередко прикрытия на зиму. Эта Л. с бело-розовыми ароматными цветами, испещренными карминовыми пятнышками, лучше всего удается у нас в горшках или ящиках. То же должно сказать о золотоцветной Л. (L. auratum), которую иные считают красивейшей из Л. Обе из Японии и Кореи. Еще более чувствительна гигантская Л. (L. giganteum) из Непала, стебли которой, покрытые широкими черешчатыми листьями, бывают иногда в 3 м. вышины, а ароматные, почти колокольчатые цветы длиной от 16 до 18 см., белого с зеленым отливом снаружи, фиолетового внутри. Луковицы ее бывают величиной почти с человеческую голову. Обыкновенная белая Л. тоже требует, напр. в Петербурге и Москве, зимнего покрова. Вполне выдерживают нашу зиму вышеназванные сибирские, а затем тигровая (L. tigrinum), L. bubiferum и пр., но не кавказские, которые довольно нежны. Л. требуют вообще легкой, слегка песчанистой земли. Размножение семенами употребляется редко и преимущественно для вывода новых сортов. Всего удобнее разводить Л. детками, т. е. луковичками, образующимися внутри старой луковицы. Можно также разводить делением. Для этого достаточно отрезать по одному из тех мясистых чешуйчатых листьев, что образуют самую луковицу; причем нужно наблюдать, чтобы при каждой чешуе оставался кусочек луковичного донца; производят такую операцию по отцветении, когда стебель начинает желтеть. Отрезанную чешую садят в землю, в поддонок и держат в легкой сырости, чешуя надувает почки; т. е. маленькие луковички, которые и служат для размножения.

А. Б.

Лима

(Lima) - столица южно-амер. республики Перу, в 15 км. от своего порта Калльяо, на берегу Тихого океана, у подошвы гранитных холмов, на обоих берегах р. Римака; имеет 16 км. в окружности. Чудные храмы и куполы придают Л. издали величественный вид. Большая площадь, Plaza Mayor - центр деловой части города; посредине сквера великолепный бронзовый фонтан, с 3 бассейнами. На площади Независимости здание конгресса; на одной из площадей конная бронзовая статуя Боливара. Из церквей самая величественная и красивая внутри - собор; церквей и часовень очень много; число монастырей несколько уменьшилось. Университет - первый по времени в Америке (основ, в 1551 г.) и некогда самый важный; с ним соединены библиотека, в 20000 томов, и музей, с коллекциями перувианских древностей и естественно-историческими. Юридическая и фармацевтическая коллегия, ботанический сад, медицинская и военная школы, 4 гимназии, 40 начальных школ. Арена для боя быков, с местами для 12000 зрителей. 2 театра, амфитеатр для петушиного боя, зоологический сад. Жителей 226211. Белые туземцы (креолы) и иностранцы составляют 1/3 населения, негры 1/10; несколько тыс. китайцев, остальные - индейцы и помесь их. Л. основана в 1535 г. Франциском Пизарро, под именем Циудад де лос Реес. Выдержал до 20 значительных землетрясений; самое сильнейшее из них - 28 окт. 1746 г., когда погибло 5000 чел. под развалинами города. В 1881 г. Л. была взята и осаждена чилийцами.

Лиманы

(limhn - гавань) - так называются в побережье Черного и Азовского морей приморские бассейны, представляющие как бы расширенные устья рек и балок, наполненные наичаще соленой или солоноватой водой. Л. - открытые находятся в непосредственном сообщении с морем, другие закрытые или внутренние - отгорожены от него более или менее широкой полосой суши, известной под именем пересыпи. На сев. и зап. берегах Черного моря насчитывается свыше двадцати значительных Л., из которых наибольший, Днепровский, имеет до 60 в. в длину и до 12 в. в ширину. По сев. побережью Черного и Азовского морей следует упомянуть, кроме Днепровского, Днестровский, Бугский, Березанский, Куяльницкий, Хаджибейский, Сухой (Клейн-Либентальский), Тилигульский, Молочный, Mиyccкий, Утлюцкий, Л. Таманского полуо-ва, Кубанской дельты и др. По Соколову, к Л. должны быть отнесены Таганрогский зал., Сакские оз., а, вероятно, и Севастопольский зал., со всеми его бухтами. По зап. берегу Черного моря, громадный, ныне совершенно заполненный речными осадками, Л. существовал в нижнем течении Дуная. В настоящее время сохранились лишь небольшие пресноводные Л. в нижнем течении мелких прит. Дуная (Китай, Катлабух, Ялпух, Кагул, Братыш и др.). К Л. относятся многие прибрежные соляные оз. Добруджи, отдельные бухты Бургасского зал., а вероятно, и константинопольская бухта Золотой Рог. Сверх того, в побережье Черного и Азовского морей имеется много соляных озер и солонцов, одинакового происхождения с Л.; многие из них только в половодье заполняются водой. Приморские бассейны, представляющие значительное сходство с Л., известны и в других побережьях, напр. в Атлантических Штатах Сев. Америки. Л. то узки и извилисты наподобие рек, как Mиyсский, Тилигульский и частью Бугский Л.; то имеют вид хотя и удлиненных, но все же довольно широких озер, как напр. Днестровский Л., имеющий, при длине 40 в., 11 в. в ширину, и Молочный Л., при длине 38 в.. достигающий 5 в. в ширину. Существуют Л. разветвляющиеся на два или несколько отрогов, каковы напр. Сухой (Клейн-Либентальский), Березанский и маленький пятираздельный Л. Сивашик. Форма ложбин, занятых лиманами и геологическое строение их берегов соответствуют характеру тех рек и балок, продолжением которых они обыкновенно являются. Узкой, глубокой долине р. Mиyca соответствует узкий, заключенный в крутых берегах, Миусский Л., а широкая плоская долина р. Молочной продолжается в широкий и мелководный Молочный Л. Во всех почти Л. глубина увеличивается по направлению к морю и только перед самым устьем или с приближением к пересыпи дно Л. начинает заметно повышаться. Несмотря на очевидную связь с реками и балками, продолжением которых Л. являются, в настоящее время все они по своим физическим свойствам, составу воды, характеру фауны, их населяющей, представляют частью глубоко вдающиеся в материк морские заливы, частью остаточные соляные озера. Течения, свойственного рекам, даже в открытых Л., совершенно не наблюдается; взамен того ежедневно утром замечается понижение уровня воды, сопровождаемое течением от вершины Л. к морю; вечером течение принимает обратное направление и уровень воды в Л. повышается, это находится в зависимости от суточной смены ветров, свойственной вообще приморским местностям. Сверх того в Л. бывают иногда случайные повышения и понижения уровня воды, в зависимости от сильных ветров, то нагоняющих, то, напротив, угоняющих воду из Л.

Дно Л. состоит преимущественно из полужидкого зеленоватого или черного ила, богатого органическими веществами и содержащего в изобилии раковины моллюсков, преимущественно морских, скорлупки ракообразных и кремневые скелеты диатомовых водорослей, толщина этого ила, близкого к настоящим морским осадкам, весьма значительна; в Куяльницком Л. она достигает 16 м., а в Бугском даже свыше 30 м. Состав воды в различных Л. и даже в различных частях, на различной глубине и в различные времена года, в одном и том же Л. неодинаков. В Бугском Л. вода весной на поверхности почти пресная и только к осени приобретает слабый горько-соленый вкус. В Днепровском Л., несмотря на громадный приток пресной днепровской воды, вода в нижних его частях становится ясно солоноватой. В Л. закрытых, разобщенных от моря, особенно, если в них не впадает значительных речек, вода отличается большей соленостью; временами, в засушливое лето, напр. в Куяльницком Л., около г. Одессы, происходит даже выделение самосадочной соли. Фауна Л. в большинстве их представляет смесь солоноватоводных и морских форм с пресноводными. Однако, остатки раковин в более древних отложениях песка и ракуши окаймляющих берега Л. свидетельствуют, что в сравнительно недавнее время даже закрытые Л. были населены фауной Черного моря, заливы которого они представляли. О происхождении Л., которое до сих пор не может считаться вполне разъясненным, существует довольно обширная литература. Новейший исследователь Л., Н. А. Соколов, приходит к заключению, что глубокие и широкие ложбины, занятые в настоящее время Л., представляют не что иное как долины рек. В настоящее время открытые лиманы медленно и постепенно мелеют, заполняясь речными осадками, продуктами размывания волнами берегов лимана, морской ракушей и песком, остатками животной и растительной жизни. Уничтожение Л. закрытых идет еще энергичнее, так как кроме заполнения осадками неорганического и органического происхождения в них, как в бассейнах замкнутых, благодаря сухому и жаркому климату южн. России, наблюдается высыхание, под влиянием которого уже в настоящее время уровень воды в некоторых из таких Л. значительно ниже уровня Черного моря (в Хаджибейском на 11 фт., а в Куяльницком на 14 15, а к осени даже на 20 фт.). Конечным результатом усыхания закрытых Л. являются многочисленные в побережьях Черного и Азовского морей мелкие соляные озера и солонцы; многие из них только временами, весной или после сильных дождей, наполняются водой, а большую часть года остаются вполне сухими или болотистыми. Л. южн. России, кроме научного интереса, имеют немаловажное практическое значение. Днепровский и Бугский Л. представляют хорошие и безопасные гавани. Хаджибейский Л., близ Одессы, Сакские оз. в Крыму и некоторые другие имеют бальнеологическое применение. Наконец, некоторые соляные озера и Л. доставляют материал для выварки соли. Ср. М. Крендовский, "Исследование Бугского и др. Л." ("Труды Харьк. Общ. Исп. Природы", 1884); Н. Соколов, "О происхождении Л. южн. России" ("Труды Геолог. Комит.", X, ј4, 1895).

Б. П.

Лимон

- плод лимонного дерева.

Лимонная кислота

(хим.) - 4-атомно-трехосновная оксикислота состава С6Н8О7 = СН2 (СООН).С (ОН) (СООН).СH2 (CООН), открыта Шееле в 1784 г. Л. кислота очень распространена в растениях; в свободном виде и почти без примеси других кислот находится в значительном количестве в соке лимонов, в бруснике и клюкве; в смеси с яблочной и винной кислотами, в крыжовнике, смородине, чернике, малине, рябине и др.; в виде солей калия и кальция в табаке, латуке, свекловице и пр. Л. кислота применяется в ситцепечатании, в медицине, для приготовления лимонадов и проч. В технике она получается из лимонного сока, который содержит ее от 6 до 7%. Л. сок насыщается при паровом нагреве медом в деревянных, выложенных свинцом, чанах, причем оседает труднорастворимая, особенно в горячей воде, лимонноизвестковая соль. Осадок известковой соли промывается горячей водой и разлагается разбавленной серной кислотой. Раствор, содержащий освободившуюся из соли Л. кислоту, отфильтровывается от осевшего гипса и сгущается при нагревании паром в свинцовых чренах или в вакуум-аппаратах и кристаллизуется в свинцовых кристаллизаторах. Для очищения Л. кислоту вновь растворяют в воде, фильтруют через животный уголь и несколько раз перекристаллизовывают. Синтетически Л. кислота получена (Grimaux et Adam, 1881) рядом превращений, исходя из симметрического дихлоргидрина глицерина СH2Сl. СН (ОН). СН2Сl.

Ее можно получить также из ацетоуксусного эфира: СH3СО. СН2 (СО2C2Н5), переходя через CH2Cl. СО. СН2 (СО2C2Н5), CH2CN. CO. CH2 (CO2C2H5), СН (СО2C2Н5). СО. СН2 (СО2НC2H5) и CH2 (CO2C2H5). C (OH) (CN). CH2 (CO2C2H5). Этими реакциями синтеза и способностью легко переходить, отщепляя Н2O, в аконитовую кис. СН2 (СООН).С (СООН):СН (СООН), которая затем при восстановлении дает трикарбаллиловую кис. СН2 (СООН).СН (СООН) СН2 (СООН), вполне определяется вышеприведенное строение Л. кислоты. Л. кислота кристаллизуется в прозрачных бесцветных призмах ромбической системы уд. веса 1,54 с одной частицей кристаллизационной воды. При 70 - 75? кристаллы спекаются, теряя воду. Если выпаривать раствор Л. кислоты до тех пор, пока температура не достигнет 130?, то при охлаждении выделяются кристаллы безводной Л. кислоты с темп. плав. 153?. Эти кристаллы обладают замечательным свойством выделяться и при последующих перекристаллизациях из холодных растворов в безводном состояния (Witter, 1892). Л. кислота оптически недеятельна (отличие от винной кислоты); растворяется в воде в 3/4 своего веса при 15? и в 1/2 при 1000; хорошо растворима в спирте, мало в эфире. При нагревании Л. кислоты до 175? самой по себе, а также с крепкими кислотами, она переходит в аконитовую кислоту (см. выше), а при сухой перегонке, теряя воду и СО2 и при одновременном образовании ацетона, в ангидриды итаконовой и цитраконовой кислот. Под влиянием окисляющих веществ (HNO3, КМnО4 и др.) Л. кислота в большинстве случаев дает либо щавелевую кислоту, либо ацетон. При нагревании с крепкой серной кислотой Л. кислота, как a-оксикислота, отщепляет муравьиную кислоту и превращается в ацетондикарбоновую кислоту СН2 (СОНО).СО. СН2 (СОНО), которая далее распадается на СО2 и ацетон (ср. Молочная кислота). Как трехосновная кислота, Л. кислота дает 3 ряда солей и сложных эфиров. Триметиловый эфир C3H4 (OH) (CO2CH3) 3 кристалличен, плав. при 78,5 - 79? и перегоняется, отчасти разлагаясь, при 283? - 287?. Триэтиловый эфир С3Н4 (ОН) (СО2C2Н5) 3 жидкость, перегоняется при 185? (17 мм.). Из солей Л. кисл. только соли щелочных металлов легко растворимы в воде (для соли калия отличие от такой же соли винной кислоты). Из других примечательны соль кальция (С6Н5O7) 2Са+4Н2О, которая труднее растворима в горячей воде, чем в холодной; соль бария (С6Н5O7) 2Ва3+31/2Н2О, представляющая под микроскопом характерную кристаллическую форму; серебряная соль клочковатый осадок, растворимый в кипящей воде, и свинцовая - белый осадок, растворимый в аммиаке. Заключая в своем составе алкогольный водный остаток, Л. кислота способна образовать сложные эфиры и с кислотами. Таковы: нитро-Л. кислота (CH2. COHO). 2C (NO3) (COHO), образующаяся при действии на Л. кислоту смеси дым. азотной кислоты с серною; и ацетил-Л. кислота, образующаяся в виде эфиров C3H4 (O.COCH3) (CO2R) 3 при действии хлористого ацетила на упомянутые триметиловый и триэтиловый эфиры Л. кислоты и в виде ангидрида C3H4 (O. COH3) (COHO) (CO) 2O (крист., темп. пл. 121?) при действии хлористого ацетила на самую Л. кислоту. При действии йодистого этила на натриевое производное триэтилового эфира C3H4 (NaO) (CO2С2H5) 3 получен тетраэтиловый эфир С3Н4 (ОС2Н5) (СО2С2Н5) 3, в котором четвертый остаток С2Н5 замещает водород алкогольного водного остатка Л. кисл. по типу простых эфиров.

Л. кислота и ее соли, под влиянием различных микроорганизмов, способны бродить: выделяется углекислота и образуются обыкновенно уксусная или масляная кислоты, или же обе вместе, а иногда еще, смотря по условиям, спирт, водород и янтарная кислота. Аммиак, действуя на триметильный эфир, дает наряду с цитраминовыми кислотами цитрамид C3H4 (OH) (CONH2) 3, кристаллическое вещество, плавящееся с разложением при 210 - 215?.

Ф. Ю. Ворожейкин.

Лимонная кислота

(мед.) - чистая, а чаще в виде свежевыжатого лимонного сока, назначается внутрь при скорбуте. У лихорадящих больных, как утоляющее жажду питье в виде лимонада, шипучих порошков и т. п. В случае отравления щелочами (содой, поташем) Л. кислотой можно воспользоваться безотлагательно, как противоядием. Лимонно-кислое железо и лимонно-кислый хинин употребляются как горькие средства и как препараты железа.

Лимфа

- есть почти бесцветная или желтоватая жидкость, просачивающаяся из крови через тончайшие стенки кровеносных капилляров и пропитывающая все тканевые элементы, а также и остающиеся между ними тканевые промежутки или щели. Ею доставляются элементам тела (за исключением только форменных элементов крови, т. е. красных, белых шариков и кровяных пластинок) все нужные им питательные вещества и в нее же попадают прежде всего все продукты обратного белкового и углеродного метаморфоза тканей, как напр. мочевина, мочевые кислоты и другие экстрактивные вещества, а также и углекислота. Л. по своему физиологическому значению может поэтому вполне считаться внутренней средой, в которой живут все тканевые элементы (за исключением только форменных элементов крови), находящие в ней истинную среду и все условия для своей жизнедеятельности. Поэтому так называемая паренхиматозная жидкость, пропитывающая органы, представляет ту же Л., которая при усиленном накоплении в тканях обусловливает их отек. Состав Л. неодинаков в различных частях тела; но в главных чертах Л. близко напоминает источник, из которого она происходит, т. е. плазму крови; качественно она почти не отличается от плазмы крови, но она гораздо беднее последней твердыми органическими составными частями и в особенности белковыми веществами. По анализам К. Шмидта, Нассе и др., собачья и лошадиная Л. содержат от 95 до 96% воды и от 4 до 5% твердых веществ, из которых 31/2%, выпадает на долю белковых веществ. В человеч. Л., по Гензену, 98% воды. Тем не менее Л. свертывается подобно крови, хотя и медленнее, и дает более мягкий сверток фибрина. Низкий уровень твердого остатка в Л. сравнительно с кровью объясняется двояко: тем, что ткани быстро потребляют на свое питание белки кровяной плазмы, просачивающиеся через стенки капилляров в ткани; с другой же тем, что Л. не есть просто фильтрат крови, а жидкость, в образовании которой принимает активное участие и деятельность клеточного эпителия лимфатических путей, обладающего по отношению к составным частям крови особенной избирательной способностью. Этим и объясняется, по-видимому, тот факт, что некоторые вещества могут находиться в Л. в гораздо больших количествах, чем в крови; так избыток сахара, введенного в кровь, большей своей частью быстро переходит в Л.; экстракт мышц рака, экстракт пиявок, яичного белка и пептонов особенно усиливают отделение Л. из грудного протока под условием только целости стеночного эпителия лимфатических капилляров; Гейденгайн назвал все эти вещества лимфагогами, т. е. усиливающими отделение Л. Другие вещества как мочевина, сахар, нейтральные соли увеличивают отделение Л. путем отнятия у тканей воды и переведения ее в кровь и Л. Замечательно, что большая часть этих лимфагогов слабо или вовсе не повышает кровяного давления и, следовательно, усиленное отделение Л. при них не может объясняться простой фильтрацией плазмы крови в ткани. Вообще ныне признано, что процесс отделения Л. находится лишь в слабой зависимости от кровяного давления, а обуславливается активной отделительной функцией клеточных элементов лимфатических путей (Гейденгайн). Следовательно, Л. не есть простой фильтрат крови, как полагали прежде, а скорее секрет отделение, количественным составом резко отличающееся от плазмы крови. Кислорода в Л. лишь следы (около 0,1%), тогда как в артериальной крови его находится ок. 20%, так как, во-первых, кислород Л. быстро поглощается живыми тканевыми элементами и, во-вторых, в Л. нет красных шариков, связывающих своим гемоглобином большие количества кислорода. Л. заключает в себе и форменные элементы - белые шарики или лимфоциты и она получает их из лимфатических желез, разбросанных по пути лимфатических сосудов, и из крови, благодаря процессу эмиграции лейкоцитов, т. е. белых шариков, из крови через стенки кровеносных сосудов в ткани. Эти белые шарики странствуют по лимфатическим тканевым щелям, очищая ткани от форменных продуктов тканевого распада и от различных микроорганизмов. Из лимфатических щелей эмигрировавшие белые шарики пробираются в лимфатические капилляры и другие стволы и вновь возвращаются в кровь. Что же касается белых шариков, вырабатываемых лимфатическими железами, то они увлекаются из последних прямо струей, протекающей через эти железы Л. Из сказанного ясны близкие соотношения между кровью и Л. Они особенно выделяются следующего рода опытами: после отравления лягушек слабыми дозами кураре, парализующими сферу движений этих животных, через 3 - 4 дня в крови замечается резкое увеличение числа красных шариков и еще большее понижение белых, лимфатическая же система представляется переполненной накопившейся в ней Л., содержащей в обилии белые шарики крови. По мере возвращения животного в нормальное состояние указанные явления начинают сглаживаться: лимфатическая система освобождается от излишка накопившейся в ней жидкости и в крови начинает восстановливаться нормальное отношение числа красных и белых шариков. Под влиянием кураре усиленно отделявшаяся Л. отнимала влагу у крови, а также и значительное число эмигрировавших белых шариков, а вследствие паралича двигателей Л., т. е. лимфатических сердец и мышц лимфатических систем, не возвращала этих веществ крови; последняя естественно должна была сгущаться и представлять относительное наростание числа красных шариков с одновременным падением белых, перешедших в лимфатич. систему. При восстановлении же лимфообращения - состав крови должен был быстро прийти к норме (Тарханов).

Хил или млечный сок есть тоже Л., возвращающаяся из кишечного канала и, следовательно, смешанная с всосанными продуктами кишечного пищеварения. При голодании млечный сок очень походит как по внешнему виду, так и по составу на Л. В период же пищеварения, особенно пищи, богатой жиром, хил, вследствие богатства в нем жировых капелек (до 14% жира), представляется молочнообразным, вследствие чего он и назван млечным соком; последний есть, следовательно, Л. + жир и пока грудной проток вносит в кровь эту жировую жидкость, до тех пор и плазма крови, и ее сыворотка тоже представляются мутными. Этот избыток жира в крови, однако, быстро исчезает вследствие потребления его тканями и отложения в них. Млечная система имеет началом своим центральные каналы кишечных ворсинок; эти каналы прямо переходят в лимфатические капилляры млечной системы и затем далее в лифматические сосуды, впадающие в грудной проток, где млечный сок встречается с лимфой. Грудной проток (ductus thoracicus) есть главный лимфатический ствол, собирающий Л. из нижних конечностей, всей брюшной полости, левой половины грудной полости, левой руки и всей левой половины шеи и головы. Л. из остальных частей тела, т. е. из правой половины головы, шеи, грудной клетки и из правой руки, собирается правым лимфатическим протоком (ductus lymphaticus dexter). Оба главных лимфатических протока - ductus thoracicus и lymphaticus dexter - впадают с каждой стороны в подключичные вены. Таким образом, по своему устью лимфатическая система является придатком венозной системы, а начала ее кроются в глубине тканей - в тканевых щелях, в различных сывороточных полостях, в кишечных ворсинках и так наз. периваокуляр. пространствах, окружающих в виде футляра многие кровеносные трубки. На стенках лимфатических капилляров наблюдаются мелкие отверстия, которыми полость их сообщается с лимфатическими щелями в глубине тканей; это облегчает переход Л. из последних в лимфатические капилляры. Многие сывороточные оболочки, поверхности диафрагмы, плевры и др. снабжены более широкими отверстиями, устьицами (Реклинкгаузен), колодцами (Ранвье), черпающими Л. из полости брюшной, из плеврального мешка и переводящими ее в лимфатические сосуды. Игрой этого механизма регулируются количества жидкости, находящиеся в сывороточных полостях. Засорениe этих устьиц и колодцев может обусловить чрезмерное накопление жидкости в сывороточных полостях, а в тканях - отеки. Силы, двигающие Л. от начал ее к устью, сводятся к следующему: 1) боковое давление крови, продавливающее кровяную плазму сквозь стенки капилляров в начала лимфатических сосудов. Л. должна испытывать тут давление, равное, приблизительно, давлению крови в капиллярах, колеблющемуся у человека между 25 и 50 мм. ртутного столба; давление же в месте излияния лимфатической системы в венозную (vena subclaviа) бывает ничтожным и при вдохах даже отрицательным; поэтому Л. должна течь от начал лимфатических сосудов в венозную систему; 2) присасывающее действие грудной клетки при вдохе, сопровождающееся увеличением отрицательного давления в грудной клетке, является поэтому важным фактором в лимфообращении: при каждом вдохе ток Л. в грудном протоке усиливается по направлению к его устью; 3) мышечные сокращения ускоряют движение Л. вследствие давления, оказываемого мышцами на лимфатичские сосуды; эти последние, будучи снабжены клапанами, открывающимися в сторону вен и захлопывающимися в обратном направлении, проводят при этом всегда Л. по направлению к устью лимфатич. системы; ускорение тока Л. вызывается и пассивными мышечными движениями, напр. пассивной гимнастикой. Вот почему неподвижность обуславливает отечность тканей и почему движениями можно разгонять ее (конечно, это относится к случаям, где отечность не обуславливается сердечными пороками и другими патологическими условиями); 4) кишечные ворсинки своими сокращениями представляются также могучим двигателем млечного сока, а через это и Л. в грудном протоке. Каждым своим сокращением они выдавливают содержимое своего центрального канала в начала млечных сосудов, при расправлении же ворсинок обратное поступление выдавленной жидкости в полость ворсинки не допускается захлопывающимися при этом клапанами млечных сосудов. Миллионы ворсинок, рассеянных в стенках кишек, могут совокупной работой производить значительную полезную работу; они работают еще некоторое время даже после общей смерти животного; 5) у амфибий и некоторых птиц имеются еще мышечные пульсирующие полые мешки, т. е. лимфатические сердца, вставленные на пути лимфатической системы и двигающие Л. Механизм иннервации лимфатической системы совершенно неизвестен, кроме иннервации лимфатических сердец лягушки, в особенности задних. Двигательные центры сердец находятся в нижней части спинного мозга. Связь сердец с мозгом поддерживается копчиковыми нервами: перерезка их вызывает остановку сердец в акте диастолы. Сердца снабжены и задерживающими центрами, заложенными в средних частях головного мозга (Сеченов, Суслова). Можно вызывать рефлекторное ускорение или замедление биений лимфатических сердец, смотря по условиям раздражения.

И. Тарханов.

Комментарии (1)
Обратно в раздел Наука