Брокгауз и Эфрон. Энциклопедия

ОГЛАВЛЕНИЕ

Давид

(Жак-Луи David) - исторический живописец, знамен. преобразователь франц. живописи конца XVIII ст., имевший значительное влияние на направление искусства даже других стран (1748 - 1825) . Еще в отрочестве он обнаружил выдающиеся художественные способности; но, поступив в ученики к Вьену, сначала шел довольно тихо на пути своего развития и только после троекратной неудачи на соисканиях большой награды получил ее в 1774 г., за картину: "Эрасискрат открывает причину болезни Антиоха". В следующем затем году отправился на счет правительства в Италию вместе с Вьеном, назначенным в это время в директоры франц. акд. в Риме. Проведя здесь пять лет, занимался преимущественно изучением антиков, писал этюды и исполнил лишь немного картин, из которых одна: "Св. Рох молит Богоматерь о прекращении чумы", доставила ему некоторую известность. По возвращении своем в Париж, в 1780 г., выставил здесь картину "Велизарий" (находится в лильск. муз., гравиров. Морелем) и получил за нее звание сопричисленного к королевской акд. живописи, а чрез три года был принят в действительные члены этой акд. за новое свое произведение: "Андромаха оплакивает смерть Гектора". Эти работы настолько повысили репутацию художника, что король заказал ему картину, предоставив ему и выбор сюжета. Д. отправился в Рим и, написав там "Клятву Горациев", привез ее в Париж, где она возбудила всеобщее удивление. Погружаясь все более и более в историю древних греков и римлян, он исполнил после того картины: "Смерть Сократа" (гравир. Массаром-отцом) , "Ликторы приносят к Бруту трупы его сыновей", "Любовь Париса и Елены", гравированная Видалем) и некоторые др. Отступление от его тем, обычных до этого времени, составляет: "Прибытиe Людовика XVI в заседание парламента 14 февраля" - картина, принесенная им в 1790 г. в дар национальному собранию, которое после того заказало Д. изобразить "Клятву Jeu de Paume", оставшуюся, однако, только в эффектно сочиненном эскизе (гравир. Жозе) . Разгоревшийся пожар революции затянул пылкого художника в свой бурный круговорот: он выступил в роли политического деятеля, попал в 1793 г. в конвент, в качестве его члена участвовал в осуждении короля на казнь, сочинял и предлагал проекты великих национальных празднеств и управлял их декоративною частью и т. п. В это время из под его кисти вышли воспроизведения двух кровавых современных сцен - убийства М. Пеллетье и Марата. Падение Робеспьера повлекло за собою арест его друга, Д., и только слава последнего, как художника, спасла ему голову. По выходе из тюрьмы, он снова отдался всецело живописи и написал, в 1795 - 99 г., одну из лучших своих картин: "Похищение сабинянок", публичная выставка которой доставила ему 65627 фр. Когда верховная власть над Францией перешла в руки Наполеона, Д. сделался его привилегированным живописцем; но, увековечивая на полотне славные события Консульства и Империи ("Переход Бонапарта чрез С. Бернард", "Коронация Наполеона", "Раздача орлов" и т. п.) , он не переставал интересоваться древней историей и написал, между прочим, "Леонида в Фермопилах", - картину, оконченную в 1814 г. и проданную в 1819 г., вместе с "Похищением сабинянок", за 100000 фр. (обе находятся в луврск. музее) . Несмотря на благорасположение к нему императора и на получаемые от него милости, Д. оставался в душе республиканцем. По возвращении Бурбонов, он, как бывший член конвента и "цареубийца", подвергся изгнанию из Франции, был вычеркнут из списков акд. худож. и почетного легиона и поселился в Брюсселе, где продолжал руководить образованием молодых художников и писать картины. Из произведений, относящихся к этой последней поре его деятельности, наиболее достойны внимания: "Амур, покидающий Психею", "Марс, обезоруживаемый Венерою, Амуром и Грациями" и т. д. Суждение художественных критиков о Д. весьма различно, но никто не отрицал его огромного исторического значения. С Д. началось решительное перерождение изжеманившегося пред тем франц. искусства. Он первый снова обратился к изучению антиков, стал заботиться о соблюдении чистоты стиля и здравого воззрения на природу. Это направление он проводил в своих произведениях с убеждением и энергией. Однако он в сущности усвоил себе только внешние черты памятников греч. искусства. Отсюда - окоченелость и мертвенность его картин. Вместо действительного чувства, мы находим у него театральную деланность, вместо страсти - притворный, нередко преувеличенный пафос, не столько вдохновение, сколько холодный расчет ума. Кроме того, он вообще не богат изобретательностью: его композиция отличается разбросанностью; его фигуры принимают утрированные позы; колорит у него чересчур однообразный, порою желтоватый, холодный и лишенный тонких нюансов. Но рисунок старательно выработан, формы благородны, изящны, и особенно в женских фигурах. В портретах он несравненно проще и привлекательнее, чем в картинах, и большинство его недостатков стушевывается пред подражанием природе, не отуманенным предвзятыми принципами. Как на лучшие его работы в этом роде, можно указать на портреты Жубера и Леруа, г-жи де-Сорси, маркизы де-Оливьер, отца Филельера, Пекуля (нах. в Лувре) , Буасси-д\'Англа, г-жи Рекамье (в Лувре) , ген. Жерара и особенно папы Пия VII (в Лувре) . Но главная заслуга Д. состоит в основании целой школы, в которой его ученикам предоставлялась возможность развивать свои способности сообразно их натуре, без всяких стеснений, и после строгого изучения антиков бросить рабское подражание им и идти не по стопам своего учителя, а самостоятельным путем к совершенству. Из этой школы вышли Гро, Гране, Друе, Жироде, Жерар, Изаб?, бельгиец Навез, Л. Робер, Энгр и мн. др., менее значительные художники. Ср. F. L.. David, "Le peintre Louis David (1748 - 1825) , souvenirs et documents inedits" (П., 1880) ; Delecluze, "L. David, son ecole et son temps" (П., 1855) ; Т. Thore, "Les peintres du XIX siecle, L. David" (Брюссель, 1843) ; М. A. Th. (Адольф Тьер) "David, souvenirs historiques"; E. Chesneau, "Le mouvement moderne en peinture, L. David".

A. C - в.

Давление.

- В механике и математической физике под давлением на какое-либо тело подразумевается совокупность сил, сплошным образом приложенных к поверхности тела и направленных по нормалям ее внутрь тела; таковы, напр., Д. газов и жидкостей на стенки заключающих их сосудов, давление насыщенного пара на поверхность образовавшей его жидкости, взаимные Д. двух покоящихся жидкостей по поверхности их раздела. Д. рассматривается как совокупность молекулярных сил, действующих со стороны молекул одного тела на молекулы другого сквозь разделяющую их поверхность. С точки зрения кинетической теории газов, Д. газа на поверхность, его ограничивающую, производится совокупностью ударов об нее молекул газа. Так или иначе, приходится вести расчет давления, как совокупности сил или импульсов, приложенных к каждой части поверхности. Если Д. на всю поверхность однородно, т. е. на равные части поверхности приходятся одинаковые Д., то знание величины Д., приходящегося на каждую единицу поверхности дает возможность определить величину Д. на данную часть поверхности; так, напр., среднее Д. атмосферы на уровне моря в Париже равно весу 1033, 3 грамма или 1013600 дин на кв. сант., а так как это Д. однородно, то на кв. миллиметр придется 10136 дин, а на кв. метр 1013600000 дин. В тех случаях, когда давление неоднородно, как, напр., Д. покоящейся жидкости на негоризонтальную (напр. наклонную плоскую) стенку сосуда, расчет Д. производится также на единицу поверхности, так что если в какой-либо точке поверхности Д. на единицу поверхности есть р, то Д. на бесконечно малый элемент (площади, заключающий в себе рассматриваемую точку, будет pw.

Д. (нормальные к поверхности) представляют собою частный случай поверхностных сил, напряжений, возникающих вследствие молекулярных взаимодействий между молекулами двух тел, тесно прилегающих одно к другому по разделяющей их поверхности. В объяснительной статье к слову: напряжение будет объяснено, что не всегда напряжения нормальны к поверхности, а если и нормальны, то не всегда направлены внутрь тела.

Д. Б.

Давыдов

(Владимир Николаевич; настоящая фамилия Горелов) - один из лучших современных актеров. Род. в 1849 г.; учился во 2-й киевской гимназии и моск. университете, на естественном факультете. К сцене его готовил в Москве И. В. Самарин. Вскоре сделался провинциальною знаменитостью. В 1880 г. был принят на казенную спб. сцену, на которой (с перерывом 1886 - 1888) состоит поныне. С 1889 г. Д. преподает в спб. театральном училище практику драматического искусства. Выдающееся дарование Д. очень разнообразно. Он играет городничего ("Ревизор") , Под колесина, Митрофана, Хлестакова, Расплюева, Бальзаминова и мн. др.

Ум.

Давыдов

(Денис Васильевич) - ген.-лейт., известный поэт-партизан (1781 - 1839) . Получил блестящее, для своего времени, домашнее воспитание. 1807 г. был началом боевого поприща Д. : назначенный адъюнтантом к кн. Багратиону, он участвовал почти во всех сражениях этой кампании. Зимою 1808 г. состоял в нашей армии, действовавшей в Финляндии, прошел вместе с Кульневым до Улеаборга, занял с казаками о-в Карлоэ и, возвратясь к авангарду, отступил по льду Ботнического залива. В 1809 г., состоя при кн. Багратионе, командовавшем войсками в Молдавии, Д. участвовал в разных делах с турками, а затем, когда Багратион был сменен гр. Каменским, поступил в авангард молдавской армии, под начальство Кульнева. При начале войны 1812 г. Д. состоял подполковником в ахтырском гусарском полку и находился в авангардных войсках ген. Васильчикова. Перед Бородинским сражением, Д. первый подал мысль о выгодах партизанских действий на сообщениях неприятеля и первый же начал их, с партиею всего в 130 коней. Быстрые его успехи убедили Кутузова в целесообразности партизанской войны, и он не замедлил дать ей более широкое развитие. Одним из выдающихся подвигов Д., за это время, было дело под с. Ляховым, где он, вместе с другими партизанами, взял в плен 2-х тысяч. отряд ген. Ожеро; затем под г. Копысом он уничтожил франц. кавалерийское депо, рассеял неприятельский отряд под Белыничами и, продолжая поиски до Немана, занял Гродно. С переходом границы, Д. поступил в корпус ген. Винцингероде, участвовал в поражении саксонцев под Калишем и, вступив в Саксонию с передовым отрядом, занял предместье Дрездена. В 1814 г. Д" командуя ахтырским гусарским полком, находился в apмии Блюхера, участвовал с нею во всех крупных делах и особенно отличился в сражении при Ла Ротьере. В 1815 г. Д. был произведен в ген.-м.; потом занимал место начальника штаба сначала в 7-м, а потом в З-м корпусе. В 1827 г. с успехом действовал против персов, а в 1831 г. против польских мятежников.

О.

Как человек, Д. пользовался большими симпатиями в дружеских кружках. По словам кн. П. А. Вяземского, Д. до самой кончины сохранил изумительную молодость сердца и нрава. Веселость его была заразительна и увлекательна; он был душою и пламенем дружеских бесед. Литературная деятельность Д. выразилась в целом ряде стихотворений и в нескольких прозаических статьях. Из первых наибольшею известностью пользуются те, где он воспевает быт тогдашнего гусарства. Вино, любовные интриги, буйный разгул, удалая жизнь - вот содержание их. В таком духе написаны: "Послание Бурцову", "Гусарский пир", "Песня", "Песня старого гусара". На ряду с стихотв. вакхического в эротического содержания у Д. были стихотворения в элегическом тоне, навеянные, с одной стороны, нежною страстью к Е. Д. Золотаревой, с другой - впечатлениями природы. Сюда относится большая часть лучших его произведений последнего периода, как-то: "Море". "Вальс", "Речка". Громкою известностью пользовалась "Современная песня" Д. Написанная в сатирическом тоне, эта пьеса была направлена на те слои современного Д. общества, в которых бродило недовольство существовавшим порядком вещей. Сатирическое направление сказалось и в некоторых других произведениях, более ранних, как-то: "Река и Зеркало", "Голова и Ноги", "Договоры" и нескольких эпиграммах. Поэтические произведения Д. не отличаются ни глубиной содержания, ни обработкой стиля, но имеют одно достоинство - оригинальность. Сам Пушкин придавал большую цену самобытности таланта Д. Кроме оригинальных произведений, у Д. были и переводные - из Арно, Виже, Делиля, Понс-де-Вердена, и подражания Вольтеру, Горацию, Тибуллу. В 1816 г. Д. был избран в члены "Арзамаса", где получил прозвище "Армянина". Прозаические статьи Д. делятся на две категории: статьи, носящие характер личных воспоминаний, и статьи историко-полемические. Из первых наиболее известны: "Встреча с великим Суворовым", "Встреча с фельдм. гр. Каменским", "Воспоминание о сражении при Прейсиш-Эйлау", "Тильзит в 1807 г.", "Дневники партизанских действий" и "Записки о польской кампании 1831 г.". По ценности сообщаемых данных эти военные воспоминания и до сих пор сохраняют значение важных источников для истории войны той эпохи. Ко второй категории относятся: "Мороз ли истребил французскую армию", "Переписка с Вальтер-Скоттом", "Замечания на некрологию Н. Н. Раевского" и нек. др. Собрания сочинений Д. выдержали шесть изданий; из них наибольшею полнотой отличаются трехтомные изд. 1860 и 1893, под ред. А. О. Круглаго (прил. к журн. "Север") .

А. К - й.

Дагерр

(Louis Jacques Marde Daguerre) - французский художник, изобретатель дагерротипии, род. 18 ноября 1789 г. В 1805 г. Д. поступил учеником в мастерскую парижского живописца-декоратора Деготти, затем вместе с П. Прево писал панорамы, и в 1822 г. вместе с художником Буттом приступил к устройству изобретенной им диорамы или пoлиоpaмы. К тому же времени относятся первые его мысли о возможности закрепления изображений, даваемых камер-обскурой. Увлеченный этой идеею, Д. непрерывно исследует и разрабатывает методы для достижения этой цели, пока не вступает в сношение с Никифором Ньепсом, который, не зная о работах Д., уже с 1816 г. стремился к той же цели. В 1827 г. изобретатели встретились в Париже, а уже 14 дек. 1829 г. составили в Шалоне договор, по которому обязывались совместно работать и сохранять свои открытия в тайне. В 1833 г. Ньепс ум., а в 1837 г. Д. заключил новый договор с сыном Ньепса, Исидором, для эксплуатации разработанного им к тому времени уже в главных чертах метода, названного в последствии дагерротипией. В 1839 г. сгорела диорама, и Д., лишенный средств для окончания своих исследований, решил, по совету Араго, обратиться к правительству, которое в палате депутатов, после горячих речей министра Дюшателя и Араго, 15 июня 1839 г. назначило Д. пожизненную пенсию в 6000 фр. Уже 10 авг. 1839 г. Араго докладывал парижской акд. о работах Д. Весть о новом изобретении была встречена всей Францией с таким энтузиазмом, что уже через несколько дней Д. пожалован был командорский крест почетного легиона. В 1840 г. Д. уединился в небольшой деревушке Пти-Бри, где и прожил до смерти, последовавшей 10 июля 1851 г. Д. воздвигнуты памятники в Кормейле (его родина) и Пти-Бри. Из печатных работ Д. известны "Historique et description des pocedes du Daguerreotype et du Diorama" (П. 1839) , выдержавшие много изданий, затем "Nouveau moyen de preparer la couche sensible des plaques photographiques" (П. 1844) и статья "Sur la phosphorescence du sulfate de baryte calcine" ("Comptes Rendus d. l\'Ac. d. Sc.", т. VIII, 1839) . Подр. о Д. см. "Д. и Ньепс" В. Ф. Буринского (СПб. изд. Павленкова, 1893) и P. Carpentier "Biographie de D." (1855) .

А. Г.

Дагоба

- коническое сооружение (мавзолей) над реликвиями будд. святых. Эти постройки достигают часто значительной высоты; имеют круглое основание, покоящееся на платформе, которая, в свою очередь, сделана на природном или искусственном возвышении, снабженном, большею частью, ступенями. Внутри находятся обыкновенно различной формы каменные или металлические сосуды, в которых заключен серебряный ящик, а в последнем - золотой, с реликвиями. Все это разукрашено различными барельефами, подчас весьма курьезными и сложными. Самые реликвии состоят из жемчужин, золотых пуговиц, колец и украшений, шариков, кусков белого или цветного стекла, глины и камней с отпечатками фигур, ослиных и козлиных костей и зубов, кусков одежды, полос березовой коры с письменами (бактрийского алфавита) и т. д. Внутри сосудов иногда находили жидкость, быстро испарявшуюся по вскрытии и оставлявшую темный осадок, заключающий, по произведенным анализам, следы животных и растительных веществ (описание Д. см. у Wilson, "Ariana antiqua", Лонд. 1842) . Главные Д. находятся на о-ве Цейлон, около Анурадхапура, и до сих пор служат предметом поклонения, выражающегося в разных церемониях. Наиболее почитается в Д. - зуб Будды, Далада. Пожертвования на Д. приносят награду в этой и будущей жизни и облегчают достижение Нирваны. Некоторым Д. приписывается чудотворная сила (см. Hardy, "Eastern Monachism", Лонд., 1860) .

С. Б - ч.

Дажбог или Дажьбог

- божество славяно-русской мифологии, упоминаемое в начальной летописи под 980 г., в Ипатьевской лет. (изд. арх. ком., 52) , в Новгородской (id. стр. 29) в пергаментном списке Пролога (см. "Чтения" 1846 г. ? 2, статья Бодянского) . Значение Д. определяется вставкой из византийского хронографиста Малалы в Ипатьевскую летоп. под 1114 г. (изд. арх. ком. стр. 200) : "И по сем царства сын его (Сварога) , именем Солнце, его же наричют Дажьбог... "Солнце царь, сын Сварогов, еже есть Дажьбог, бе бо муж силен" и т. д. Так как в греческом оригинале мы здесь имеем Гелиоса, то солнечный характер Д., повидимому, вне сомнения. Есть в другие указания на его родственные отношения: в Слове Христолюбца сказано о русских язычниках: "И огневи молятся, зовут еге Сварожичем"; в "Слове о полку Игореве" русские два раза называются внуками Дажьбога. Огонь и солнце, являются братьями, а витязи - потомками солнца едва ли не во всех родственных мифологиях. Значению соответствует и долго бывшее в ходу толкование имени: дажь - прилаг. от даг, готск, dags (нем. tag день) от скр. корня dagh - жгу. Но Kpeк ("Einleitung etc." стр. 103, прим. 3) и после него с большим количеством аргументов Ягич ("Mythologische Skizzen" в Archiv f. Slav. Philologie" за 1881 г. т. V, стр. 11) отвергают такое производство. В Д. Ягич видит слож. повел. накл. от глагола дати (ц. слав. даждь) и существительного бог; следовательно Даждьбог значит бог дающий или бог-податель, что вполне подходит к богу солнца. Некоторое сомнение является относительно подлинности Д., как отдельного божества: 1) Симарьгл и Мокошь, рядом с которыми он стоит в начальной летописи, более чем подозрительны; 2) Ягич не без некоторого основания заподозрил и отца Дажьбога, самого Сварога; 3) Хорс, от имени которого Д. в начал, летописи не отделен союзом и, тоже есть солнечный бог, как это явствует и из "Слова о полку Игореве". Дажьбог, может быть, нечто иное, как эпитет, который позднее становится синонимом. Предполагалось также, что Д. не встречается у славян южных. Последнее обстоятельство, в связи с неудовлетворительностью славянской этимологии имени, заставило Гедеонова ("Варяги и Русь" I, 350 - 1) , а за ним и Фаминцына ("Божества славян" стр. 207 и след.) , производить его с севера; Гедеонов ведет его от вендов из земли Оботритов, а Фаминцын считает его прямо скандинавским божеством (хотя скандинавская мифология такого не знает) , усвоенным русскими славянами от их варяжских князей. Ягич указал, однако, сагу (напечатана Новаковичем в журн. "Vila") , свидетельствующую, что Д. в форме Дабог был известен у южных славян и пользовался таким уважением, что под влиянием известной дуалистической ереси обратился в сатану и стал врагом Господа и владетелем земли; только Сын Божий победил его и лишил этой власти. Это очень важное свидетельство в пользу Д., который, до указания новых данных, остается одним из наименее сомнительных божеств наших языческих предков.

А. Кирпичников.

Дайна

(daina) - лит. народная песня; слово неизвестного происхождения. Литовская Д., содержанием своим напоминающая не только обрядовые и любовные песни славян и германцев, но также и малорусские думы, отличается светскостью тем от духовных песен, назыв. gisme, и причитаний, назыв. рауда. У родственных литовскому племени латышей такая же песня в виде романсов называется, с немецкого, зингес, у восточных латышей - дзиасма, дзасма. Д. поются по особенным напевам (balsas, gaida) , отличающимся оригинальностью и древностью гаммы. Первые Д. в Германии стали известными в XVIII в. В 1745 Филипп Рухич издал три Д., с немецким переводом, обратившие на себя внимание Гердера и Г?те. Лессинг в 1759 г. заговорил о литовской нар. поэзии в своих "Literaturbriefe", Гердер в 177 8 - 79 г. в "Stimmen der Volker"; Г?тe в 1781 - 82 г. поместил перевод одной чрезвычайно поэтической Д. в оперетке (Singspiel) : "Die Fischerin" (рыбачка) . В Польше и интеллигентной Литве Д. впервые получили распространение и заслуженную известность благодаря Симону Станевичу (1829) и Сим. Довконту (1846) . Самые богатые сборники литовских Д. (более 2, 5 тыс., записанных в Ковенской и Виленской губ.) изданы были в России братьями Юшкевичами, в "Записках" казанского унив. и имп. акд. наук и в "Сборн. 2-го отделения акд. наук" в 1867 и 1879 1883 гг.

В переводе на русск, яз. Д. имеются у Берга, "Песни разных народов" (М. 1854, стр. 37 - 62) ; Киркора, "Этнографич. взгляд на Виленскую губ." (1853) ; Ив. А. Юшкевича, "Лит. нар. песни" (1867) ; Bс. Миллера и Ф. Фортунатова, "Литовские народн. песни" (Людвиновской гмины, Кальварийского уезда, Сувалкской губ., Москва 1872) . Особенно богатой в поэтическом отношении оказалась местность Велены на Немане; одних свадебных дайн там записано около 1000. Напевы литовских песен собраны Станевичем, Нессельманом ("Litauische Volkslieder" Берл. 1853, всего 410 песн. и 55 напевов) , О. Кольбергом (по Сувалкской губ.) и в Сборнике литов. литер. общ. в Тильзите, изданном Хр. Барчем в 1889 г. Музыкальной обработкой лит. пес. мотивов занимался д-р Кудырка (им изд. вальс "Varpelis") и др.

О Д. и народной поэзии литовцев писали Костомаров, "Истор. монографии", (3-ий т. 1882, стр. 345 - 373) ; Хр. Барч в "Mitteilungen" назв. общ. (т. 2, стр. 73) ; А. Бецценбергер, "Litauische Forschungen" (1882) ; А. Leskien u. Brugmann, "Litauische Volkslieder u. Marchen" (Страсбург, 1882) . Из рукописных сборников Имп. русск. геогр. общ. особенно замечательны записи учителей Сувалкской губ. Ф. Зыкуса и Фр. Ужуниса. Исторических Д. не существует, есть только в обрядовой песне намеки на тяжелое иго немцев (Voketys) и крестоносцев (kryzaivin) . В яз. Д. заметна своеобразная поэтическая терминология и символика; напр., вместо прозаического arclys (лошадь пахотная) употребляется zirgas (конь) ; вместо Nemunas (Немана) встречается Dunojus (Дунай) ; упоминается Черное (или Синее) море, Венгерская земля, оливковое дерево. Главный символический цветок - рута. Из рус. филологов лит. нар. поэзиею и ее символикою занимался А. А. Потебня (Ср. "Библиогр. матер. о нем", Вольтера, 1892, ? 7 и 39 сл.) . О слове daina, кельт. daena см. "Zeitsch. f. d. Alterthum" 32, стр. 281. Обзор главных поэтических мотивов и симв. дал О. Кольберг. Д. отличаются грустью и поются на распев. Четверостишия встречаются в детской и пастушеской песне; веселые стишки изредка носят следы влияния польской городской культуры и нового времени. Влияние христианской символики менее заметно, чем у славян, но есть дух. стихи, колядки и Ивановские (купальские) Д. Переход к раудам представляют песни о воине, его смерти и возвращении его коня. Ср. "Отчет о поездке к прусским литовцам", Вольтера, 1873 г.

Э. Вольтер.

Дакар

- гор. во франц. Сенегамбии, у мыса Зеленого, с 4800 ж. (1891) , большими факториями и превосходной гаванью. Процветание Д., основанного в 1857 г., началось с окончания жел. дороги в С.-Луи, в 1886 г. Климат очень нездоровый. Станция французских пароходов, идущих в Южн. Америку.

Дакка

- г. в Бенгалии, на левом берегу Бури-Ганга, одного из соединяющих Ганг с Брамапутрой рукавов. 79076 ж.; в XVII в. население превышало 300000. О прежнем величии Д. свидетельствует масса развалин мечетей, дворцов, укрепленного замка Джихангира и др. Во время полноводья Д. напоминает Венецию. Прежняя значительная промышленность Д. пала. Особенно громкой известностью пользовались кисейные изделия Д. Торговля в последнее время начинает оживать. В Д. находится большое депо слонов. Ср. Watson, "The textilte manufactures of India" (1866) .

Дактиль

(греч. daktuloV - палец) - стихотворный размер, состоящий из трехсложной стопы, в которой первый слог - долгий, а остальные два краткие ( - (И) . В римской и греческой поэзии Д. встречаются обыкновенно в шестистопных (гекзаметрах) и пятистопных (пентаметрах) стихах, в русской поэзии - обыкновенно в четырехстопных стихах ("Вырыта заступом яма глубокая") .

Далай-лама

- высшее духовное лицо сев. буддистов, с светскою властью. Лама, слово тибетское, значит "верховный" (старший) ; далай по-монгольски: "великий". Этот термин появился в буддийской иерархии сравнительно недавно. У реформатора новейшего буддизма, Цзонхавы (XV ст.) , было 8 учеников, которых считают перерожденцами (х-убильганами) . От одного из них, Кень-дюн-Чжукба, основателя монастыря Чжамхлюмбу, и пошли Д., в некотором роде живые божества, утвердившиеся в Тибете, в Хлассе. Китайцы из политических расчетов стали покровительствовать Д., а с 1751 г. вверили им светскую власть над всем Тибетом. Д. живет в златоверхом монастыре, выстроенном на холме Будале. По смерти Д. ему сооружается на кровле будалинских палат небольшой храмик, с позолоченною крышею, и там ставится золотой обелиск с пеплом умершего. Новый Д. избирается из тех мальчиков, которые родились в момент смерти прежнего. Прежде это совершалось путем гадания, а теперь по жребию, причем руководящую роль играют китайские чиновники; поэтому избранные всегда принадлежат к семействам, преданным Китаю. В доказательство своего достоинства мальчик-перерожденец должен признать какуюнибудь вещь из употреблявшихся прежним Д. Родители избранного мальчика получают пожизненно княжеское достоинство 5-й степени. См. о. иакинеа, "Описание Тибета" (СПб., 1828) ; Koppen, "Die Religion des Buddha und ihre Entstehung" (Б., 1857 - 1859) ; Schlagintweit, "Buddism in Tibet" (Лпц., 1863) ; Wordworth, "The Church of Thibet and the historical analogies of Budhism and Christianity" (Л., 1877) .

Н. Веселовский.

Далида

(Делила) - коварная филистимлянка, возлюбленная Самсона. За беззаветную его любовь и преданность она отплатила ему выдачей открытого ей секрета его богатырской силы злейшим его врагам, филистимлянам (Суд. XVI, 4 - 21) .

Даль

(Владимир Иванович - известный лексикограф. Род. 10 ноября 1801 г. в Екатеринославской губ., в Луганском заводе (отсюда псевдоним Д.: Казак Луганский) . Отец был датчанин, многосторонне образованный, лингвист (знал даже древнееврейский яз.) , богослов и медик; мать немка, дочь Фрейтаг, переводившей на рус. яз. Геснера и Ифланда. Отец Д. принял русское подданство и вообще был горячим русским патриотом, действуя на детей в том же направлении. Окончив курс в морском корпусе, Д. несколько лет служил во флоте; но, не вынося моря, вышел в отставку и поступил в дерптский унив., на медицинский факультет. Походная жизнь его, как военного доктора, сталкивала его с жителями разных областей России, и материалы для будущего "Толкового Словаря", которые он начал собирать очень рано, все росли. В 1831 г. Д. участвовал в походе против поляков, причем отличился при переправе Ридигера через Вислу у Юзефова. За неимением инженера, Д. навел мост, защищал его при переправе и затем сам разрушил его. От начальства он получил выговор за неисполнение своих прямых обязанностей, но имп. Николай I наградил его орденом. По окончании войны Д. поступил ординатором в спб. военносухопутный госпиталь. Однако, медицина не удовлетворяла Д., и он обратился к литературе, причем близко сошелся с Пушкиным, Жуковским, Крыловым, Гоголем, Языковым, кн. Одоевским и др. Первый опыт ("Русские сказки. Пяток первый", СПб. 1832 - пересказ народн. сказок) обнаружил уже этнографические наклонности Д. Книга эта навлекла неприятности на автора. По доносу Булгарина, она была запрещена, и Д. взят в III отделение, но в тот же день выпущен, благодаря заступничеству Жуковского. Тем не менее Д. долго не мог печататься под своим именем. Семь лет он прослужил в Оренбурге; за это время сопутствовал в 1837 г. наследнику (покойному имп. Александру) в его поездке по краю и участвовал в несчастном хивинском походе 1839 г. В 1836 г. он приезжал в СПб. и здесь присутствовал при трагической кончине Пушкина, от которого получил его перстеньталисман. Все это время Д. не оставлял и медицины, пристрастившись особенно к офтальмологии и гомеопатии (одна из первых статей в защиту гомеопатии принадлежит Д.: "Современник" 1838, ? 12) . В 1834 - 39 г. он выпустил свои "Были и небылицы". В 1838 г. Д. был выбран (за свои естественноисторические работы) в члены-корреспонденты Имп. акд. наук; в 1841 г. назначен секрет. к Л. А. Перовскому, товарищу мин. уделов, а потом заведовал (частно) особой канцелярией его, как министра внутренних дел, причем вместе с Н. Милютиным составлял и вводил "Городовое положение в СПб.". За это время им напечатаны статьи: "Полтора слова о нынешнем русском языке" ("Москвитянин", 1842, I, ? 2) и "Недовесок" к этой статье (т. же, ч. V, ? 9) , брошюры "О скопческой ереси" (1844, редкость (другая записка Д. о законодательстве против скопцов напечатана в "Чтениях общ. ист. и др." 1872, кн. IV.) и "Об убивании евреями христианских младенцев" (1844) , повесть "Похождения X. X. Виольдамура и его Аршета" (1844) . В 1846 г. вышли "Сочинения Казака Луганского". В то же время Даль составил для военных заведений учебники ботаники и зоологии и напечатал ряд повестей и очерков в "Библиотеке для "Чтения", "Отечест. Записках", "Москвитянине" и сборнике Башуцкого "Наши", в том числе статьи "О русских пословицах" ("Современник", 1847, кн. 6) , "О поверьях, суевериях и предрассудках рус. народа" ("Иллюстр.", 1845 - 46, 2-е изд. СПб., 1880) . В 1849 г. Д. назначен управляющим нижегородской удельной конторой и прослужил на этом посту, доставившем ему возможность наблюдать разнообразный этнографический материал, до 1859 г., когда вышел в отставку и поселился в Москве. За это время напечатаны статьи и сочинения Д.: "О наречиях русского яз." ("Вестн. Имп. Г. Общ.", 1852, кн. 6; перепечатана в "Толковом Словаре") , "Матросские досуги", написанные по поручению вел. кн. Константина Николаевича (СПб., 1853) , ряд статей о вреде одной грамотности без просвещения ("Рус. Беседа", 1856, кн. III; "Отеч. Зап.", 1857, кн. II; "СПб. Вед.", 1857 ? 245) и целая серия очерков (100) из русской жизни (отдельное издание "Картины из русского быта", СПб., 1861) . В Нижнем Д. приготовил к изданию свои "Пословицы" и довел обработку словаря до буквы П. Вскоре после переселения Д. в Москву, начал выходить в свет его "Толковый слов." (1-е изд. 1861 - 68; второе изд. СПб. 1880 - 82) и напечатан другой капитальный труд всей жизни Д.: "Пословицы русск. народа" (М., 1862; 2 изд. СПб., 1879) . За это время появились в печати сочинения и статьи Д.; "Полное собр. соч." (СПб., 1861; :2 изд. СПб., 1878 - 1884) , "Повести" (Спб., 1861) , "Солдатские досуги" (2 изд. СПб., 1861) , "Два сорока бывальщинок для крестьян" (СПб., 1862) , записка о русск. словаре ("Русск. Беседа", 1860, ? 1) , полемика с Погодиным об иностранных словах и русск. правописании ("Pyccкий", 1868, ?? 25, 31, 39, 41) . В 1861 г. Д. за первые выпуски "Словаря" получил константиновскую медаль от Имп. геогр. общ., в 1868 выбран в почетные члены Имп. акд. наук, а по выходе в свет всего словаря удостоен ломоносовской премии (см. подробные разборы Грота, Шренка и Рупрехта в отчете о 4-м присуждении ломоносовской премии, Прил. к XVll т. "Зап. Имп. Акд. Наук" 1870; статью А. Н. Пыпина в "Вестн. Евр." 1873, кн. 12; Котляревского в "Беседах общ. люб. росс. слов." 1868, вып. 2; заметки Николича в "Филол. Зап.", Воронеж, 1871, ? 6, 1875 ? 3, 1876 ? 2; дополнения и заметки Шейна: "Прилож. к XXV т. "Зап. Имп. Акд. Наук", 1873, и Наумова, СПб., 1874; Грота и Жизневского в "Отчете о присуждении ломоносовской премии") . Собранные им песни Д. отдал Киреевскому, сказки - Афанасьеву. Богатое, лучшее в то время собрание лубочных картин Д. поступило в Имп. публ. библ. и вошло впоследствии в издания Ровинского. В последние годы жизни Д. увлекался спиритизмом и сведенборгианством, занимался переложением первых книг Библии на простонародный язык ("Бытописание"; см. его историю в воспоминаниях Мельникова) , печатал новые "Картины русского быта" в "Русском Вестнике" (1867 - 1868) . Умер 22 сент. 1872, приняв еще в 1871 г. православие (до тех пор Д. был лютеранином) . Материалы для биографии Д.: ст. П. Б. "В. И. Д." ("Р. Арх." 1872, ? 10) ; автобиограф. записка Д. (неокончена, там же ? 11; ср. заметку о ней Дм. Завалишина, "М. Вед.", 1872, ? 290) ; "Воспоминания о В. И. Д." (с извлечением из его писем и другой полной автобиогр. запиской) , Я. К. Грота ("Зап. И. Акд. Н.", 1873, т. XXII) ; "Из воспоминаний о покойном В. И. Д." ("Церк. Летоп.", 1873, ? 37) ; "Воспоминания о Д." П. И. Мельникова ("Русск. Вестн." 1873 г.; поправка в "Моск. Вед." 1873 г., ? 72) ; биография Максимова, с подробной библиографией, в "Справ. энциклопед. словаре" Старчевского (СПб., 1855, т. IV) ; "Дневники Т. Г. Шевченко" ("Основа", 1861 - 62) и А. В. Никитенко ("Русск. Старина", 1889 - 90) ; "Д., по воспоминаниям его дочери, Е. Даль" ("Русск. Вестн.", 1879, ? 7) . Подробной биографии Д. до сих пор нет. Самая полная характеристика деятельности Д. у А. Н. Пыпина: "История русской этнографии" (т. I) ; о его отношении к крестьянскому вопросу см. у В. И. Семевского ("Крестьянский вопрос", т. II, стр. 273 278) . Главное значение Д. - собирателя-этнографа. Ни морской корпус, ни медицинский фак. не могли дать ему надлежащей научной подготовки, и он до конца дней остался дилетантом-самоучкой. На свой настоящий путь Д. попал чисто инстинктивно, и собирание материалов у него шло сначала без всяких определенных научных целей. Только личные отношения к писателям пушкинской эпохи, а также к московским славянофилам, помогли ему сознать свое настоящее призвание и поставили определенные цели деятельности. С другой стороны, в природе Д., несмотря на естественно-историческое образование, полученное в дерптском унив., было что-то мешавшее ему сделаться спокойным и точным ученым. Причиной этому была отчасти беспокойная бродячая жизнь, отчасти наклонность к поэтическому творчеству, отчасти, быть может, некоторый коренной, органический недостаток во всем духовном складе Д. (вспомним его увлечения гомеопатией, спиритизмом, Сведенборгом и т. д.) . Его словарь, памятник огромной личной энергии, трудолюбия и настойчивости, ценен лишь как богатое собрание сырого материала, лексического и этнографического (различные объяснения обрядов, поверий, предметов культуры и т. д.) , к сожалению, не всегда достоверного. Д. не мог понять (см. его полемику с А. Н. Пыпиным в конце IV т. Словаря) , что ссылки на одно "русское ухо", на "дух языка", "на мир, на всю Русь", при невозможности доказать, "были ли в печати, кем и где говорились" слова в роде пособ, пособка (от пособить) , колоземица, казотка, глазоем и т. д., ничего не доказывают и ценности материала не возвышают. Характеристичны слова самого Д.: "с грамматикой я искони был в каком-то разладе, не умея применять ее к нашему языку и чуждаясь ее не столько по рассудку, сколько по какому-то темному чувству, чтобы она не сбила с толку" и т. д. (напутное слово к Словарю) . Этот разлад Д. с грамматикой не мог не сказаться на его Словаре, расположенном по этимологической системе "гнезд", разумной в основе, но оказавшейся не по силам Д. Благодаря этому, у него дышло (заимствованное из нем. Deichsel) стоит в связи с дыхать, дышать, простор - с простой и т. д. Тем не менее, Словарь Д. до сих пор является единственным и драгоценным пособием для каждого занимающегося русск. яз. Д. один из первых занимался также русской диалектологией и был превосходным практическим знатоком русских говоров, умевшим по двум-трем сказанным словам определить местожительство говорящего, но никогда не мог воспользоваться этим знанием и дать научную характеристику знакомых ему диалектических особенностей. Как писатель-беллетрист, Д. теперь почти совсем забыт, хотя в свое время высоко ставился такими ценителями, как Белинский, Тургенев и др. Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Д. не пошел, и главная заслуга его и в этой области заключается в широком пользовании этнографическим материалом. Своей этнографической цены некоторые очерки Д. не утратили и до сих пор.

С. Булич

Дальтон

или Дольтон (John Dalton) - знаменитый физик и химик (1766 - 1844) . По окончании курса в школе родного местечка в Кумберленде, Д. с 13 лет отдался учительской деятельности, помогая в свободное от уроков время отцу в полевых работах. В 1781 г. Д. переселился в Кендаль, где его родственник содержал учебное заведение. Склонность к физике и математике, которыми Д. усиленно занимался, создали ему круг знакомств полезных и для его дальнейшего образования, а также и для материального обеспечения. В 1793 г. Д. перешел на место учителя математики и естеств. наук в манчестерский колледж. Работы по физике и химии доставили вскоре Д. большую известность в Англии и на континенте; но Д. не старался извлечь из своей научной славы никаких материальных выгод или создать себе блестящее положение; с скромностью истинного философа он продолжал вести свой прежний образ жизни частного учителя. Физические работы Д. касаются: расширения газов от нагревания, упругости газовых смесей, испарения жидкостей, поглощения газов жидкостями. Все эти работы, требовавшие большого искусства ставить и производить опыты, подготовили Д. к его дальнейшим работам с болотным и маслородным газами, при изучении состава которых Д. впервые обратил внимание на закон кратных отношений, господствующий в химич. соединениях. Этот закон подтвердило и изучение состава углекислоты и окиси углерода, окислов азота, т. е. соединений двух элементов, дающих целый ряд разнообразных веществ, соединяясь друг с другом в различных пропорциях. Для объяснения найденных им законов Д. выдвинул древнюю атомистическую теорию, которая, развиваясь и опираясь на все более и более накоплявшиеся благоприятные ей факты, вошла теперь во всеобщее научное сознание. С признанием законов Д. твердо установилась и численная сторона изучения химич. соединений и утвердился окончательно точный язык химических формул, хотя обозначение различных химич. соединений, предложенное Д., и не удержалось, уступив место более удобным формулам Берцелиуса. Работы Д. публиковались в "Memoirs of the literary and philosophical Society of Manchester" (с 1798 г.) ; "Philosophical Transactions, Micholson\'s philosophical Journal, Thomson\'s Annals of Philosophy" (1813 - 1820) ; "Phillip\'s Journal" (с 1820 г.) . Кроме "Meteorological observations and Essays" (1-е изд. 1793 г., 2-е изд. 1834 г.) и английской школьной грамматики, Д. написал "А New System of Chemical Philosophy", первый том которой вышел в 1808 г.; здесь Д. развивал атомистическую тeopию, начала которой были уже изложены Томсоном, на основании работ Д., в его "System of Chemistry"; здесь же находится первая таблица атомных весов. Второй том появился в 1810 г. с атомными весами, более близкими к ныне принятым. Третий том явился лишь в 1827 г. С 1817 г. Д. был избран в президенты манчестерского литературного и философского общества, деятельнейшим членом которого он был уже с 1794 г. В 1822 г. Д. выбрали в члены Roy. Socal. Парижская акад. наук также оказала Д. высокое научное отличие, избрав его в свои иностранные сочлены; многие другие иностр. общества старались украсить именем Д. списки своих членов. Работы и открытия Д. снискали ему в отечестве всеобщую любовь и уважение, выразившиеся материально в 1826 г. золотою медалью, выбитою в честь Д. и поднесенною ему лондонским обществом, а в 1833 г. пенсией от короля. Наконец, последовало признание ученых заслуг Д. и со стороны английских университетов: оксфорд. унив. в 1831 г. и эдинбург. унив. в 1834 г. поднесли ему дипломы на степень Doctor of laws. Д. страдал оптическим недостатком глаза, вследствие которого он не мог различать все цвета спектра.

В. Я

Даман

(Hyrax) - род млекопитающих, в числе нескольких видов встречающийся в Африке и в смежных частях Азии; по размерам они не превосходят кроликов. Первоначально (Паллас) Д. причисляли к грызунам, которых они напоминают строением резцов, общим видом и образом жизни. Кювье отнес их к копытным и по некоторым признакам в устройстве коренных зубов сближал с носорогами. Теперь их выделяют обыкновенно в особый отряд в классе млекопитающих, отряд плоскокопытных (Lamnungia) . Происходя, вероятно, от общего предка с копытными, Д. сохранили в некоторых отношениях весьма первичные черты строения, сближающие их с грызунами и насекомоядными. По внешнему виду Д. похожи на сурков, или байбаков. Толстое тело покрыто густою, мягкою шерстью, большая голова с короткой мордой; уши короткие, закругленные; верхняя губа расщеплена; хвост очень короткий, скрыт между волосами; слабые, сравнительно короткие ноги опираются в землю всей стопой. Голая подошва покрыта грубой, твердой кожей, разделенной глубокими бороздами на подушечки; с помощью этих подушечек Д. могут производить безвоздушное пространство между подошвой ноги и почвой, (единственный пример между высшими позвоночными) , так что подошва их служит как присоски и помогает животному бегать по почти вертикальным откосам скал. На передних ногах четыре, на задних три пальца, связанных между собой кожей до последних суставов, прикрытых сверху плоскими ногтями; лишь внутренний палец задних ног свободен, и несет кривой ноготь, похожий на коготь. В позвоночном столбе замечательно большое число (29 - 31) позвонков спинной и поясничной области, какое не встречается у других наземных млекопитающих; крестцовых позвонков 5 - 7, хвостовых только 5 - 10. Глазничные полости и височная ямка почти вполне отделены друг от друга. Небольшая слезная кость дает наружу сильный предглазничный отросток (processus antorbitalis) , как у слона и носорога. Межчелюстные кости сильно развиты и на большом протяжении соединены с носовыми, но не образуют, как у грызунов, отростков вверх для соединения с лобными костями. Нижняя челюсть имеет чрезвычайно широкую восходящую ветвь с закругленным углом. Ключиц нет. Локтевая и малоберцовая кость вполне развиты и самостоятельны. Кисть сохранила весьма первичные отношения; существует центральная косточка запястья (os centrale) и в обоих рядах запястья кости сохранили рядовое расположение, а не чередуются друг с другом, как у копытных. Сохранилась пястная кость первого пальца. Зубная система представляет много особенностей. Первоначально в обеих челюстях находится по четыре резца; но в верхней челюсти крайние резцы очень малы и рано выпадают, а два средние, трехугольные в разрезе, очень велики, загнуты почти полукругом, покрыты с передней стороны толстым слоем эмали, растут в течение всей жизни и от стирания имеют заостренную верхушку; все это - признаки, напоминающие грызунов. Четыре нижних резца прямые, лежат в нижней челюсти почти горизонтально. Клыков нет; между резцами и коренными остается промежуток. Коренных зубов с каждой стороны в каждой челюсти находится по семи: четыре ложно-, три истинно-коренных. Самый передний ложно коренной зуб простой, сжатый бугорчатый, остальные, становящиеся спереди назад все крупнее, имеют приблизительно квадратную форму и на жевательной поверхности несут два поперечных бугра, соединенные гребнем (как у носорога) . Желудок разделен на два отдела; слепая кишка очень большая; желчного пузыря нет. Testiculi лежат в брюшной полости, недалеко позади почек. У самок шесть сосков. Поясовидная плацента и образование отпадающей оболочки (decidua) при развитии зародыша отличают Д. от копытных.

Несколько сходных между собой видов Д. живет в горных странах вост., южной и зап. Африки, в Сирии, Палестине и Аравии. Нугах сарепsis, длиною 25 - 30 см., сверху бледно-серого или буроватого, снизу желтоватого цвета, водится в Африке от Капской земли до Абиссинии; издает свистящие звуки. Н. syriacus, такой же величины, более светлой окраски и с ворчащим голосом, встречается по берегам Красного моря и в Сирии; в Ветхом Завете упоминается под именем "сафан". Моисеем его мясо было запрещено в пищу иудеям; и в настоящее время в Абиссинии Д. не едят ни христиане, ни магометане, тогда как бедуины Аравии и жители Капской земли его употребляют в пищу. Д. водится исключительно в гористых местностях, до 3000 метр. высоты; на ровной поверхности их движения неуклюжи; но по скалам они бегают с величайшею ловкостью, держась на голых, почти отвесных обрывах и прячась от опасности в щели и расселины скал. Живут обществами; питаются травами и кореньями; могут долго обходиться без воды. Самка приносит двух хорошо развитых детенышей. В неволе Д. становятся ручными; привезенные в Европу выживают недолго. Замечательно, что существуют виды Д. (Н. или Dendrohyrax arboreus) , ничем не отличающиеся по строению, но ведущие совершенно отличный образ жизни: они живут, именно, на деревьях, превосходно взлезая на прямые стволы, и прячутся в дуплах. В старину смешанные с мочой испражнения капского Д. употреблялись в медицине под именем Hyraceum.

В. Фаусек.

Дамаск,

по-турецки и арабски Димишк-эш-Шам - главный город турецкого вилайета Сирии, резиденция генерал-губернатора (вали) , на высоте 700 м., у подножия Антиливана, при р. Барада. Равнина, на которой лежит Д. (Гхутах, 400 кв. км.) , отличается роскошной растительностью. Магомет, по преданию, назвал ее четвертым земным раем, а Юлиан называл Д. глазом Востока. Д. имеет около 7 км. в окружности, обнесен стеною с 6 воротами, состоит из лабиринта узких, грязных и пыльных улиц, со множеством бесхозяйных собак. Самая широкая, длинная и красивая улица Тарик-эль-мостаким, на которой указывают дом, где жил апостол Павел; она ведет к воротам Павла, древней постройке из громадных камней, на которой и теперь еще стоят дома, как во времена апостола, которого впустили в город из такого дома. Дома снаружи имеют невзрачный вид, внутри же нередко заключают убранные со вкусом комнаты, дворы, сады с бассейнами, фонтаны. Водопроводы города превосходны. Вне городских стен - цитадель, которую относят ко временам крестовых походов. Из предместий - Салахиех, в 2 км. от города, служит летним местопребыванием богатых и европейцев. Из 150000 жит. около трех четвертей - магометане: сирийцы, турки, арабы и друзы. Главная мечеть, Джами Омайядов, была построена первоначально имп. Гераклием, как храм в честь Иоанна Крестителя. Здесь хранится экземпляр Корана халифа Османа. Из христиан больше всего православных (две церкви, пять школ; Д. - местопребывание антиохийского патриарха) . Почти столько же греков униатов или мелхитов, которые имеют здесь патриарха, 1 церковь и 2 школы; есть еще униаты-якобиты, несториане (халдеи) , армяне, марониты и копты. У христиан римско-католического исповедания три монастыря. Американцы-пресвитерианцы поддерживают миссию, со школой для слепых и еще двумя школами. Евреи (ок. 8000) имеют 10 синагог и живут, как и христиане, в особом квартале. Знаменитые прежде магометанские заведения для подготовления ученых пришли в совершенный упадок, а публичные библиотеки при медрессе находятся в полном беспорядке. Приготовление знаменитых дамасских клинков прекратилось с тех пор, как Тимур увез в Самарканд оружейных мастеров. Со времени открытия Суэцкого канала торговля и благосостояние города сильно понизились: прежнее торговое значение Д. обусловливалось значительной транзитной торговлей с Месопотамией и Персией, которая теперь избрала более дешевый и безопасный морской путь. Соответственно этому и базары Д., хотя и сохранили прежний внешний вид, а частью даже, благодаря Мидхату-паше, украсились, отличаются теперь бедностью. Обрабатывающая промышленность сохранила еще значение; замечательны шелковые ткани, затканные золотом и серебром, шерстяные, хлопчатобумажные и полушелковые ткани, разнообразные кожаные изделия, ювелирные, золотые, серебряные и медные работы и инкрустированная перламутром мебель; последняя составляет характерное изделие Д. Значительны также мыловарение и клееварение. Предметы вывоза: продукты местной промышленности, хлопок, конопля, москотильные товары, зерновой хлеб, мука, кожи, изюм, сушеные абрикосы и их косточки, маринованные фрукты. Раз в месяц приходит торговый караван из Алеппо, раз в год собирается караван в Мекку. Д. соединен шоссе с Бейрутом; он считается самым священным городом мусульман после Мекки и Медины и называется воротами Мекки, так как это единственный город на богомольческом пути. Прекрасный климат и обилие воды способствуют садоводству на равнине Гхутах. Знамениты с древности Д. слива, которая теперь распространена по всей юж. Европе; Д. роза, со стволом до 3 м., служащая для добывания розового масла, и Д. виноград.

История. Д. - один из древнейших городов в мире. Основание его приписывают Узу, правнуку Ноя; во времена Авраама он уже был значительным городом, а при Давиде - резиденцией небольшого самостоятельного государства. Д. занимал видное место среди областей зап. Азии и вел постоянные войны с царствами Иудейским и Израильским, которым часто должен был платить дань. Потерял свою самостоятельность в VIII в., но и под владычеством ассирийцев, вавилонян, персов играл важную роль своей торговлей. После битвы при Иссе Д., вместе с Сирией, вошел в состав монархии Александра Македонского; позже им владели Селевкиды. Во время войн Митридата с Помпеем им овладели римляне (64 до Р. X.) , позволившие ему управляться собственными царями. В 633 г. по Р. Хр. Д., после 2-мес. осады, взят халифом Омаром. Моавия сделал его резиденцией халифов, которою он и оставался до 750 г. Затем Д. переходил в руки разных династий; в IX в. им владели Тулуниды, в Х - Фатимиды, в XI - Сельджуки. Во время крестовых походов Д. не мало пострадал. Его осаждал в 1148 г. Людовик VII. В 1154 г. Д. взят Нуредином; по смерти его перешел (1174) к Саладину, который здесь и умер, после чего Д. разделял участь Алеппа и Египта. В 1401 г. он был разрушен и сожжен Тимуром, но, вследствие своего важного значения для торговли Востока, снова отстроен. Затем им владели мамелюки до 1516 г., когда он был присоединен султаном Селимом I к Турецкой империи. В 1833 г. Мехмед-Али, овладев Cupиeй, подчинил себе временно и Д.; но европ. союзники султана возвратили его, вместе с Сирией, Турции (1840) . С 9 по 16 июля 1860 г. Д. был свидетелем ужасной резни христиан друзами. Ср. Bremer, "Mittelsyrien und D." (1853) ; Porter, "Five years in D." (2 изд. 1870) ; Makintosh, "D. and its people" (1882) .

Дамаскин

(Иоанн) - один из знаменитейших богословов и отцов церкви Восточной (р. около 673 - 676 г.) . Отец Д., Сергий, был первым министром дамасского халифа Абдалмелеха (682 - 703 г.) ; воспитателем Д. был пленный калабрийский монах, давший ему хорошее образование. После смерти отца Д. занял его место. В это время происходила борьба православия против иконоборцев, волновавшая весь Восток. Д. написал в защиту православия три послания в Константинополь, где они произвели большое впечатление. Имп. Лев Исавриянин, иконоборец, решился погубить своего противника: он велел одному из своих чиновников изучить почерк Д. и написать от его имени письмо к нему, Льву, с обещанием предать Византии Дамаск. Это письмо было отослано халифу, который сначала вдался в обман, но потом просил Д. вновь принять прежнюю должность при дворе. Иоанн предпочел, отпустив на свободу всех своих рабов, удалиться в монастырь Саввы Освященного. Здесь никто из иноков не хотел быть духовным наставником знаменитого ученого богослова, а когда, наконец, нашелся желающий, то, для искуса в послушании, запретил ему писать что-либо. Иоанн долго повиновался, но когда один из иноков умер и его просили сложить по этому случаю надгробный гимн, то Иоанн не утерпел и написал те высоко поэтические песнопения, которые и доныне поются в правосл. церкви при погребении умерших. Старец-наставник простил Д. лишь тогда, когда он исполнил наложенную им эпитимию: очистить все нечистые места обители. После того Иоанн свободно предался авторству. Возведенный в сан пресвитера, Д. несколько раз был заключаем в темницу за ревность к православию; однако дожил до глубокой старости, скончавшись около 777 г. Сочинения Д.: 1) "Источник знания" - phgh gnwsewV - обнимает круг наук того времени и состоит из следующих частей: а) "Диалектики" (логика и физика по Аристотелю, Немезию, Порфирию и др.) , где, между прочим, проводится мысль, что логика есть орудие для богословия так же, как и для философии, - мысль, которая легла в последующее время в основание зап. схоластики; б) книги о ересях, в которой выясняется историческое развитие хрисст. догматики в борьбе с ересями; в) "Точное изложение православной веры" (ecjesiV acribhV thV orjdooxou pistewV) . Эта третья часть "Источника знания" особенно важна; она представляет первый опыт научного христ. богословия, суммируя в систематическом порядке результаты всего богословствования отцов церкви и вселенских соборов и широко пользуясь для целей богословия данными тогдашнего естествознания и психологии. "Точное изложение веры" служило и доселе служит образцом для богословов не только вост., но и зап.: главные сочинения Петра Ломбарда и даже Фомы Аквината суть не что иное, как амплифицированные схоластическим аппаратом переделки богословия Д. На славянский яз. из "Источника знания" две части - "Диалектика" и "Точное изложение" переведены еще в Х в.; позднейшие переводы "Точного изложения" - apxиeп. Амвросия, на славян. яз. 1834 г. и на русском 1844 г. (Москва) . 2) "Священные параллели" - богословский словарь изречений св. Писания и отцов церкви о предметах веры, особенно важный по многим выдержкам из таких сочинений, которые до нашего времени в целом виде не сохранились. 3) "Руководство" (egceiridion) - объяснение важнейших богословских терминов, неправильное понимание которых в древности было причиною ересей. 4) Несколько небольших сочинений по догматике: "О правильном размышлении", "О св. Троице", "Об образе Божием в человеке", "О природе человека" и пр. 5) "Три слова против порицающих иконы", высоко ценимые даже протестантским историком Неандером. 6) "Толкования на послания ап. Павла" (по Златоусту) . 7) Значительное количество проповедей на праздники (в точности число их не определено; проповеди, как и толкования на послания, не отличаются первоклассными достоинствами) . 8) Церковные песнопения.

Как поэт-гимнолог, Д. всеми ценится весьма высоко. Его служба на Пасху (особенно пасхальный канон) , каноны на Рождество Христово, на Богоявление, на Вознеceниe, его осьмигласник ("Октоих" - воскресные службы, разделенные на 8 гласов) - превосходные, истинно поэтические произведения. Всех канонов им написано до 64. Еще при его жизни песнопения Д. распространились далеко за пределами Греции. Октоих его, по повелению Карла В., был принять к употреблению и в Зап. церкви; в Восточной церкви введение в богослужение песнопений Д. изменило весь строй его. За необычайный поэтический дар Д. было усвоено название "Златоструйный" (crisorroaV) . Лучшие из изданий сочинений его в подлиннике: Лекеня и Льва Алляция (неполное) , "S. P. N. Johannis Damasceni opera omnia" (П. 1712) ; это издание перепечатано, с дополн. и поправками, в Вероне, в 1748 г. и Миня, "Patrologiae cursus compl. ser. graeca" (т. XCIV - XCVI. В рукописях зап. библиотек, а также в московской синодальной, сохраняется не мало сочинений с именем Д., доселе неизданных; но есть сочинения, изданные с его именем, в греч. подлиннике неизвестные и, может быть, ему не принадлежащие. См. исследование архиепископа Алексия (Лаврова) , в "Прибавлениях к творен. св. отцов, издав. в русск. перев." за 1857 г.

Н. Б.

Дамба

- искусственное возвышение в виде вала, большею частью из земли, иногда же из фашин, камня или соединения этих материалов. Д. строятся в низких местах долин, в болотах и руслах рек, а также вдоль морских берегов, для проведения полотна дорог над водою, или же для целей гидротехнических. Высота Д., назначенной для железной или шоссейной дороги, должна быть настолько значительна, чтобы дорожное полотно не затоплялось высокою водою, причем полотно возвышается над высокими водами не менее 1 м. (для русских железных дорог установлено 0, 6 саж.) . Ширина Д. поверху определяется установленным размером полотна дороги, а для речных и морских Д. - условием устойчивости. Ширина основания Д. зависит от ширины ее гребня, высоты Д. и допускаемой крутизны откосов, смотря по роду материала. Для возведения железнодорожных и шоссейных Д. предпочитают грунт, не удерживающий в себе воду, песчаный, гравелистый; глина же для этой цели не пригодна. Откосам земляных Д. придают уклон одиночный или полуторный, т. е. ширину 1 или 11/2 м. на каждый метр высоты. В откосах высоких Д. устраиваются через каждые 2 - 3 м. уступы, в виде горизонтальных площадок, так наз. бермы, шириною в 0, 5 м., которые увеличивают устойчивость Д. и затрудняют размыв откоса водою. Д. насыпаются слоями в 0, 25 - 0, 5 м. высоты, причем каждый слой утрамбовывается, для большего уплотнения земли. Если грунт, употребляемый на насыпку Д., неудобен для засевания, то откосы дернуются или покрываются слоем растительной земли, толщиною 15 - 20 стм., который засевается травою; речные же Д. часто засаживаются кустарником ивовой или другой быстро растущей породы, для закрепления поверхности. Откосы Д., подверженные напору текучей воды или ударам волн, замащиваются камнем до горизонта высоких вод. Часто также откосы Д. к стороне воды делаются более пологими, сравнительно с противоположным (нагорным) откосом. Для укрепления откосов Д. употребляются также фашины, колья, забитые рядами, плетни из хвороста и т.д. Если Д. строится на болотистой почве, то вода может просачиваться под основанием Д. и способствовать ее разрушению. В таком случае надо предварительно выкопать в болотном грунте ров достаточной глубины и ширины, утрамбовать его глиной и на этом искусственном основании возвести Д. При постройке наших железных дорог в Полесье, искусственные основания для Д. в болотах устраивались из деревянных ростверков. При пересечении дорогами обширных впадин почвы, где сооружение Д. значительной длины и высоты становится невыгодным, их заменяют виадуками. В недавнее время, для увеличения устойчивости речных Д., стали делать ядро насыпи из камня или бетона (Д. нового Кротонского водопровода близ Нью-Йорка) .

А. Таненбаум.

Дамокл

(DamoclhV) - любимец и угодник сиракузского тирана Дионисия Старшего (405 - 367 г. до Р. X.) , страдавшего под старость крайнею подозрительностью к людям и страхом покушений на его жизнь. Однажды Д. стал превозносить тирана как счастливейшего из людей. В ответ на это тиран предложил уступить свое счастье Д. и передал в его полное распоряжение свой дворец, со всем его великолепием и всеми утехами. Некоторое время Д. утопал в блаженстве, пока раз утром он не увидел, как над его головой свесился с потолка меч на лошадином волосе. Д. понял тщету радостей тирана и просил Дионисия отпустить его из дворца. Отсюда выражение "Дамоклов меч", обозначающее близкую, непрестанно угрожающую опасность, при видимом благополучии и успехах.

Ф. М.

Даная

- дочь Акризия, царя Аргосского. Так как Акризию было предсказано, что он будет убит сыном своей дочери, то он заключил Д. в подземный медный дом и приставил к ней служанку. Зевс, пленивышись красотой узницы, проник к ней в виде золотого дождя и оплодотворил ее. У ней родился сын Персей. Когда Акризий услыхал в подземелье голос ребенка, он приказал казнить служанку, а Д. заставил объявить кто отец ребенка. Не поверив ей, когда она назвала отцом Зевса, он заключил ее с ребенком в ящик и приказал бросить ящик в море. Волнами его принесло к о. Серифу, царь которого, Полидект, вскоре воспылал страстью к Д. Освободившись от его преследований, благодаря сыну своему Персею, она возвратилась в Аргос. По италийскому сказанию, ящик с Д. и Персеем прибило волнами к берегу Лациума. Здесь Д. вышла замуж за Пилумна и вместе с ним основала город Ардею. Поэтому Турн, царь рутулов, потомок Пилумна, назыв. у Виргилия происходящим от древних героев Аргоса и Микен.

А. Щ.

Даниил

- один из четырех "великих пророков" израильского народа. Еще в молодости он уведен был в плен, при первом взятии Иерусалима Навуходоносором (605 г. до Р. Хр.) . Навуходоносор тогда же приказал выбрать из иудеев знатнейших и способнейших юношей, с целью "научить их книгам и языку халдейскому", чтобы приготовить из них впоследствии преданных слуг престола в Вавилоне. В числе их оказался и Д., которому при этом, сообразно с вавилонским обычаем, дано было другое имя Валтасар (по вавил. Балатшузур - "охраняй его жизнь") . При главных вавилонских храмах состояли тогда целые массы мудрецов или волхвов, которые постоянно, с особых обсерваторий или вершин пирамидальных храмов, производили свои наблюдения и давали отчет царю о том, что именно совершится в природе, политике или частной жизни. "Мудрость" этих ученых халдеев была славой и гордостью Вавилона. Такую-то мудрость и должен был изучать Д. Успехи его были блистательны, так что, по словам библейского историка, он "в десять раз стал выше всех тайноведцев и волхвов, какие были во всем Вавилонском царстве". Подобно Иосифу, Д. особенно выдвинулся при дворе тем, что оказался в состоянии объяснить страшный сон Навуходоносора. За это он сделан был главою вавилонских мудрецов, и кроме того, играл первостепенную политическую роль как во все царствование Навуходоносора, так и при его преемниках. При последнем вавилонском царе, своем соименнике Валтасаре, он, по-видимому, впал в немилость, но опять был приближен и удостоен высоких почестей за то, что объяснил испуганному царю роковую надпись на стене, и был сделан одним из трех главных сатрапов государства. После падения Вавилона он пользовался милостями и вниманием заместителя Кира в Вавилоне, Дария Мидянина, который сделал его одним из своих ближайших соправителей. Это возбудило зависть в туземных князьях, которые добились даже того, что Д., за неисполнение придуманного ими царского указа, был брошен в ров, в котором содержались львы. Чудесно спасенный от смерти, Д. провел остальные годы своей жизни в пророческом созерцании будущих судеб своего народа. Его любимой идеей была идея Мессии, как избавителя своего народа, и время пришествия его он вычислял на основании так назыв. седмин. В течение этих седмин (707=490 лет) должно было состояться освобождение народа иудейского из плена, восстановление Иерусалима и храма и искупление мира "смертью Христа Владыки". Первое из этих событий совершилось еще при жизни Д.; престарелый пророк скончался в самый год освободительного указа, данного Киром (536 г. до Р. X.) . Под именем Д. в Библии имеется большая книга ("Книга пророка Даниила") . Эта книга занимает довольно исключительное положение в Библии. Написанная отчасти на еврейском и отчасти на халдейском (вернее - иудейско-арамейском языке) , она, несмотря на свой пророчественный характер, стоит в еврейской Библии не среди других великих пророков, а в числе так назыв. агиографов, в третьем отделе канона. Как поэтому, так и на основании некоторых других соображений внутреннего свойства, новейшая рационалистическая критика делала неоднократно нападения на ее подлинность и подвергала сомнению достоверность сообщаемых в ней исторических сведений. Но эти нападения в большей своей части уже нашли достаточное опровержение в новейших данных ассириологии, которая, с каждым новым открытием, все более проливает света на страницы этой замечательной книги. Она состоит из трех частей. В первой рассказывается жизнь и судьба самого Д. при вавилонском дворе; во второй излагаются бывшие ему видения и высказанные им пророчества, а в третьей передаются неканонические истории - о Сусанне, о жрецах Вила или Бела и др. Эти истории Филарет московский назвал в своей Библ. истории "сомнительными происшествиями"; новейшая ассириология представила, однако, много данных, подтверждающих общий характер этих рассказов.

А. Л.

Даниил Александрович

- младший сын Александра Невского, родоначальник кн. московских (1261 - 1303) ; получил в удел Москву не позднее 1283 г. В 1283 г. с братом Андреем он действовал против старшего брата, вел. кн. Димитрия. Когда великокняжеский стол занял Андрей, Д. действовал против него в союзе с племянником Иваном, кн. переяславским, и дядей Михаилом тверским (1296) . В 1301 г. Д. ходил к Переяславлю и здесь в битве "некакою хитростью" взял в плен кн. рязанского Константина Романовича. В 1302 г. умер Иван Димитриевич переяславский, отказавший отчину свою, за неимением детей, дяде, Д. Андрей, давно уже "посягавший" на Переяславль, отправил в последний своих бояр и тиунов; но Д. выгнал их оттуда и посадил там своих наместников. В следующем году, 4 марта, он скончался. Церковь причла его к лику святых. Мощи его обретены 1652 г. августа 30 и, по повелению царя Алексея Михайловича, перенесены в основанный им Данилов м-рь. Ср. "Полн. собр. росс. лет." (I, 208, 209; III, 64; IV, 45, 46; V, 200, 202, 204; VII, 176, 181, 183, 220, 230) ; Филарет, "Жития р. св." 4 марта и 30 авг.

А. Э.

Даниил Романович

- король галицкий, сын Романа Мстиславича, кн. галицкого и волынского, род. в 1201 г. В 1205 г. отец его Роман был предательски убит, оставив двух сыновей: 4-х летнего Д. и 2-х летнего Василька. Когда Мстислав Мстиславич Удалой, князь Торопецкий, овладел Галичем, он породнился с Д., за которого выдал свою дочь Анну. Лешко, князь польский, поссорясь с ним, выгнал Мстислава и посадил в Галиче королевича венгерского (1220) . Мстислав опять пришел к Галичу и при помощи Д., оказавшего чудеса храбрости, изгнал угров (1221) . В 1223 г. Д. участвовал в битве на Калке; здесь он был ранен в грудь; неудачный исход битвы заставил его искать спасения в бегстве. Вскоре возникла распря между Д. и его тестем, ибо последний владел Галичем, который Д. считал своим наследием; еще более поссорил их двоюродный брат Д., Александр Всеволодович Бельзский, который в смутное время пытался овладеть Волынью, что ему не удалось. В 1225 г. он вооружает Мстислава против Д., который воюет Галич в союзе с Лешком польским; Мстислав призывает половцев, а Александр, между тем, уверяет его, что Д. намерен его убить; но клевета обнаруживается: тесть мирится с зятем и в следующем году оба они воюют с угорским королем. В том же, однако, году бояре галицкие, в особенности Судислав, уговаривают Мстислава передать Галич не зятю своему, как того хотело население, а королевичу угорскому. Когда в 1228 г. умирал Мстислав, бояре уговорили его не призывать к себе Д., с которым он хотел проститься и поручить ему своих детей. Против Д. образовалась сильная коалиция южно-русских князей, с киевским великим князем Владимиром Рюриковичем во главе. Союзные князья, приведя с собою половцев, осадили Каменец. Д. удалось отделить половцев от союза; оставшиеся князья принуждены были снять осаду. Д., с помощью польского князя, пошел на Киев; вследствие такого оборота дела, союзники поспешили помириться с ним. В 1229 г. преданные Д. галичане пригласили его на стол; Д. осадил город и, несмотря на сожжение моста через Днестр, взял его. Выпущенный им из плена, в па мять прежних хороших отношений, королевич, по внушению врага Д., боярина Судислава, выступил в поход против Галича; с ним был и король, отец его. Город защищался мужественно, и король, по случаю открывшейся в стане его болезни, отступил. Но и по овладении Галичем, затруднения ожидали Д.: бояре, сговорясь с Александром Белзским, решились его убить; брат его Василько случайно открыл заговор. Д. великодушно простил заговорщиков; против Александра послал сначала Василька, а потом пошел сам. Александр бежал в Угрию и снова поднял короля. Галич бояре сдали уграм. Королевич пошел против Д. и хотя победил, но так много потерял воинов, что возвратился в Галич. В 1232 г. Д., в союзе с вел. кн. киевским Владимиром и половцами, выступил против венгров, но без успеха; зато в 1233 г. на его сторону перешли бояре; скоро умер королевич, и Д. занял стол отца своего. Вмешательство Д. в ссору южно-русских князей повело к тому, что Михаил Черниговский занял Галич (1233) . Но когда Михаил был отозван событиями киевскими из Галича и уехал в Киев, оставив на своем месте сына Ростислава, Д., в отсутствие Ростислава, приступил к городу и обратился с воззванием к его жителям; бояре должны были покориться общему желанию и сдали город. Д. помиловал их. В 1239 г., когда татары уже появились в южной Руси, Д. взял Киев, из которого бежал Михаил, и оставил здесь своего наместника Димитрия, которому в 1240 году пришлось защищать Киев от татар. Город был взят, и татары пошли на Волынь и Галич. Д. тогда был в Угрии. Земля его была опустошена; но чтобы спасти хотя что-нибудь, Димитрий убедил Батыя идти на угров. Встретя отпор в Силезии и Молдавии, последний должен был вернуться. Во время татарского разгрома Д. не был в своей области: он ездил в Уrpию с сыном Львом сватать дочь королевскую; получив отказ, проехал в Польшу, где и пробыл до отхода татар. Возвратясь домой, он нашел страну разоренною. Пользуясь отсутствием князя, бояре самовольничали в Галичине. Едва Д. справился с боярскою смутою, как встал старый враг его Ростислав Михайлович, сын Михаила Черниговского: несколько раз в течение 4-х лет (1241 - 45) наступал он на Галицкую землю, то в союзе с русскими князьями, то с войском тестя своего, короля угорского, и союзниками своими поляками. В 1245 г. Д. и брат его Василько разбили окончательно Ростислава при Я рославле на р. Сане. С тех пор Д. бесспорно владел Галицким княжеством. Жил тогда Д. во вновь устроенном им Холме, украшением которого очень озабочивался. Как на силен был Д., но ему пришлось ехать в Орду, по требованию Батыя-хана. Хотя его приняли там довольно милостиво, но перенесенные унижения заставили южно-русского летописца заключить рассказ свой словами: "О злее зла честь татарская"! Хорошие отношения с татарами принесли, однако, пользу Д.: король угорский Бела согласился на брак своей дочери с сыном Д. - Львом; эта родственная связь повела к тому, что Д. принял участие в борьбе короля угорского с чешским из-за австрийск. наследства, причем сын его Роман женился на наследнице австрийского герцогства и заявил свои притязания на эту область. Поход Д. был, впрочем, неудачен. Между тем необходимость подчинения татарам - баскаки ханские появились и в его области - тяготила Д. Вот почему он склонялся на предложения, идущие из Рима. Знаменитый Плано-Карпини, по дороге в Орду, заговорил с Васильком о соединении церквей (1246) . Д., возвратясь из Орды, завязал сношения об унии, на которые склонялась даже часть духовенства. Тем не менее Д. медлил, но, под влиянием уговора своих западных союзников, согласился принять королевский венец и в 1253 или 1254 г. коронован в Дрогичине. Папа объявил крестовый поход против татар; когда же на его воззвания никто не откликнулся, Д., сохранив королевский титул, прекратил сношения с папою и начал готовиться к сопротивлению собственными силами: он укрепил свои города, вошел в союз с литовским князем Миндовгом. Время было благоприятно: по смерти Батыя начались смуты в Орде; темником (наместником) татарским в этой части южной Руси был слабый Куремс. Д. удалось отстоять от татар Бакоту (в Подолии) и отнять занятые ими города по Волыни; удалось отбить Куремсу от Луцка (1259) . Но в Орде утвердился Кубилай, а в южную Русь назначен предприимчивый Бурундай. Он поссорил Д. с Миндовгом и даже достиг того, что в его походе на Литву участвовали галицкие дружины, несмотря на то, что сын Д., Роман, был женат на дочери Миндовга. Союзников у Д. не оказалось: Бела был ослаблен поражением, нанесенным ему чехами в его новых попытках овладеть австрийским наследством. Когда Бурундай потребовал, чтобы Д. приехал к нему, он отправил за себя сына своего Льва, а сам уехал в Польшу. Татаре потребовали уничтожения городских укреплений; пришлось уступить; удалось сохранить только Холм. Вслед затем татаре заставили галицкие дружины принять участие в их походе на Польшу. Следствием похода на Литву было нападение литовцев на Галицкую область и убийство Романа Д. Только победа над ними Василька склонила Миндовга к миру (1262) . Из всех внешних действий Д. всего счастливее был его поход на ятвягов, которых удалось ему не раз разбивать и наконец заставить платить себе дань. В 1264 скончался Д. Летописец, оплакивая его смерть, называет его "вторым по Соломоне". Историки нашего времени указывают на то, что без его деятельности созданное им государство не продержалось бы. Действительно, он подчинил себе князей, усмирил крамолу боярскую, устроил войско, которое не уступало войскам соседних народов; построил много новых городов, из которых особою красотою отличался любимый им Холм, возбуждавший удивление современников; начал вызывать отовсюду колонистов: "немцы и русь, иноязычники и ляхи" (под иноязычниками, вероятно, разумеются армяне) ; принимал всяких мастеров, бежавших от татар: седельников, лучников, тулников, кузнецов; покровительствовал торговле. Лично он отличался не только государственной мудростью, блестящею храбростью, заявленною им еще в ранней молодости, и чрезвычайною деятельностью, но и замечательным благодушием: он положил условием в войне с поляками, чтобы сражались только войска, а "не воевати ляхам русских челяди, ни Руси лядьской". Отличался он также любовью к правде. Во время несогласия с луцким князем, он посетил монастырь близ Луцка; его уговаривали, пользуясь отсутствием князя, занять город; Д. отказался действовать хитростью. Суровые меры против бояр он принимал редко, несмотря на то, что ему говорили: "пчел не передавити, меду не ясти"; трогательная дружба его с братом Васильком свидетельствует тоже в его пользу. Источником для биографии Д. служат летописи русские (преимущественно Ипат., дополняемая Лавр., Новг., Ник. и Воскр.) , польские (важнее других Длугош, пользовавшийся неизвестным источником, и Стрыйковский) , угорские и австрийские; из литовских некоторые сведения в летописи так назыв. Быховца, издан. Нарбутом. Акты сохранились только папские, в "Hist. Ros. Mon.". Важно также путешествие Плано-Карпини (русский перевод издан Я зыковым: "Пут. к татарам") . Из пособий, кроме общих историй Poccии и Галиции (Зубрицкий, Шараневич) : Н. П. Дашкевич, "Княжение Д. галицкого" (Киев 1873 и в "Учен. Зап.") ; Соловьев, "Д. Галицкий" ("Соврем." 1847) .

К. Б.-Р.

Данилевский

(Григорий Петрович) - известный романист. Родился 14 апреля 1829 г. в богатой дворянской семье (см. выше) Харьковской губ., учился в моск. университетском пансионе и петербургском университете, где в 1850 г. кончил курс со степенью кандидата прав. За год до того, он по ошибке был привлечен к делу Петрашевского и несколько месяцев просидел в Петропавловской крепости в одиночном заключении. С 1850 по 57 г. Д. служил в министерстве народного просвещения чиновником особых поручений и неоднократно получал командировки в архивы южных монастырей. В 1856 г. он был одним из писателей, посланных вел. кн. Константином Николаевичем для изучения различных окраин России. Ему было поручено описание прибрежьев Азовского моря и устьев Дона. Выйдя в 1857 г. в отставку, Д. надолго поселился в своих имениях, был депутатом харьковского комитета по улучшению быта помещичьих крестьян, позднее членом училищного совета, губернским гласным и членом харьковской губернской земской управы, почетным мировым судьей, ездил с земскими депутациями в Петербург и т. д. В 1868 г. Д. поступил было в присяжные поверенные харьковского окр., но вскоре получил место помощника главного редактора "Правительственного Вестника", а в 1881 г. был назначен главным редактором газеты; состоял также членом совета главного управления по делам печати. Умер в Петербурге 6 дек. 1890 г. Довольно высокое официальное положение Д. ни мало не ослабило в нем ни страстного стремления к литературной деятельности, ни, в общем, "либеральной" ее окраски. Печатал он свои большие произведения 70-х и 80-х гг. исключительно в "Вестнике Европы" и "Русск. Мысли", а в библиографическом отделе официального "Правит. Вестника" весьма часто давались благоприятные отзывы о литературных явлениях, которые в изданиях консервативного лагеря встречали самую резкую оценку.

Литературную деятельность свою Д. начал мало замечательными стихами: поэма из мексиканской жизни "Гвая-Лир", "Украинские сказки" (имели, впрочем, 8 изд.) , "Крымские стихот." (1851) , переводы из Шекспира ("Ричард III", "Цимбелин") , Байрона, Мицкевича и др. Удачнее были повести из малороссийского быта и старины, собранные в 1854 г. в книжку "Слобожане". Первый роман, обративший на Д. внимание большой публики "Беглые в Новороссии" (1862) , подписанный псевдонимом "А. Скавронский". За ним последовали "Беглые воротились" (1863) и "Новые места" (1867) . В 1874 г. появился "Девятый вал". Повестью "Потемкин на Дунае" (1878) начинается вторая половина литературной деятельности Д., почти исключительно посвященная исторической беллетристике. Одно за одним появляются: "Мирович" (1879) ; "На Индию при Петре" (1880) ; "Княжна Тараканова" (1883) ; "Сожженная Москва" (1886) : "Черный год" (1888) и ряд рассказов из семейной старины. Полное собрание соч. Д. (сначала в 4, позднее в 9 т.) выдержало с 1876 г. 7 изданий (печатавшихся, впрочем, в небольшом количестве экземпляров) . В 1866 году Д. издал книгу "Украинская старина" (истор. и биограф. очерки) , удостоенную малой Уваровской премии. Из биограф. данных о Д. можно отметить предисловие С. Трубачева к 6 изд. и переписку Д. (Харьков, 1893) , из критических - Ник. Соловьева, в его книге "Искусство и жизнь", и П. Сокальского, в "Рус. Мысли", 1886 г., ? 11 и 12.

Непосредственно-художественное дарование Д. не велико. Ему совсем не удается характеристика и отделка отдельных лиц; у него никогда не хватает терпенья стройно и последовательно довести интригу до конца, он всегда торопливо распутывает ее кое-как, благодаря чему ни один роман его не обходится без того, чтобы на сцену не появился какой-нибудь deus ex machina. Это сообщает произведениям его характер анекдотичности, а подчас и мелодраматичности. Но Д. бесспорно занимательный рассказчик и, за исключением "Девятого вала", все вышедшее из-под его пера читается с большим интересом. Тайна этого интереса лежит в самом выборе сюжетов. "Девятый вал" потому и скучен, что взята в общем обыденная тема, в которую только изредка вкраплены излюбленные Д. уголовные мотивы. Во всех же остальных его произведениях сюжеты самые экстраодинарные. Три "бытовых", по намерению автора, романа Д., образующие известную трилогию, посвященную изображению оригинальной жизни Приазовского края ("Беглые в Новороссии", "Беглыe воротились" и "Новые места") не составляют исключения. Критика Зап. Европы, где Д. пользуется большою популярностью (существует около 100 переводов разных его сочинений) , справедливо дала ему за эту трилогию эпитет "русского Купера". И действительно, жизнь наших, правда поэтичных в своем приволье, но по общему представлению столь мирных новороссийских степей, под кистью Д. получает необыкновенно романтическую окраску. Похищение женщин, лихие подвиги разбойников, величавые беглые, фальшивые монетчики, бешеные погони, убийства, подкопы, вооруженное сопротивление властям и даже смертная казнь - вот на каком непривычном для русского реализма фоне разыгрываются чрезвычайные события трилогии. Один из немногих в русской критике апологетов Д., П. Сокальский, основываясь на второстепенных, в сущности, подробностях и эпизодах трилогии, усматривает в ней "поэзию борьбы и труда". Сам автор в лирических отступлениях и постоянном приравнивании Новороссии к "штатам по Миссиссиппи", тоже весьма ясно обнаруживает свое стремление придать приобретательским подвигам своих героев характер протеста против крепостной апатии, одним мертвым кольцом охватившей и барина, и мужика. Не следует забывать, что трилогия Д. была задумана и частью даже написана в ту эпоху, когда деловитость, как противоядие косности, соблазняла самых крупных писателей наших. Известно, однако же, что попытки идеализирования Штольцев ни к чему не привели. Нечего, следовательно, удивляться, что и второстепенному таланту Д. не удалось выделить в погоне за наживой элементы душевного порыва к сильному и яркому. Спекуляторы его только спекуляторами и остались. Вот почему вместо "поэзии борьбы и труда" гораздо вернее будет усматривать вместе с критикою 60-х гг., в трилогии, одну только "художественную этнографию".

В 1870 годах Д. в "Девятом вале" в лице Ветлугина сделал попытку прямого апофеозирования "делового" человека; но на этот раз получилось нечто до такой степени безжизненное, что самые горячие защитники Д. признали попытку безусловно неудачной.

Исторические романы Д. уступают художественно-этнографическим произведениям его в свежести и воодушевлении, но они гораздо зрелее по исполнению. В них меньше характерной для Д. торопливости и стремление к эффектности не идет дальше желания схватывать яркие черты эпохи. Писал Д. свои исторические романы, почти исключительно посвященные 2-й половине прошлого столетия, с большою тщательностью и с прекрасною подготовкою. Он был большой знаток 18-го в. не только по книгам, но и по живым семейным преданиям, сообщенным ему умною и талантливою матерью. Отдельные личности, как и в бытовых романах, мало ему удаются, но общий колорит он схватывает очень удачно. Лучший из исторических романов Д. "Черный год". Правда, личность Пугачева вышла недостаточно яркой, но понимание психологии масс местами доходит до истинной глубины. К числу наименее удачных романов Д. нельзя не причислить "Сожженную Москву", где соперничество с Толстым оказалось слишком опасным. Данилов, Кирша (т. е. Кирилл) . - Имя Кирши Данилова, связано без достаточных оснований, со сборником былин и исторических песен, записанных в прошлом столетии. По капитальному интересу, который представляет этот сборник для изучения русского эпоса - и особенно представлял прежде, до появления других обширных сборников, изданных в 60-х годах, - открытие его может считаться таким же крупным в научном отношении событием, как находка Слова о полку Игореве, изданного лишь 4-мя годами раньше. Любопытно, что рукописи того и другого произведения постигла одинаковая судьба: обе утратились бесследно. Сборник Д. был издан очень плохо в первый раз в 1804 г. и притом не весь (только 26 стихотворений из 70) , без имени издателя (Якубовича) и без всяких сведений о происхождении рукописи. Но интерес к этому памятнику был настолько возбужден, что в 1818 г. явилось уже вполне удовлетворительное издание, сделанное по поручению канцлера графа Н. П. Румянцова известным Калайдовичем. Заглавие издания: "Древние российские стихотворения, собранные Киршею Д. и вторично изданные, с прибавлением 35 песен и сказок, доселе неизвестных, и нот для напева" (Москва 1818) . В предисловии Калайдович сообщает, что сборник был списан лет за 70 перед тем, для известного богача П. А. Демидова, у которого и хранился до его смерти. Затем рукопись была, по поручению моск. почт-директ. Ключарева, которому в то время принадлежала, издана А. Якубовичем в 1804 г. Составление сборника песен приписывается Калайдовичем Кирше Д. на том основании, что, по уверению Якубовича, имя Кирши стояло на первом потерявшемся листе рукописи сборника. Кто был этот Кирилл Данилович - неизвестно, и гадания Калайдовича, который считает его казаком и даже старается определить из указаний песен место его рождения и пребывания, не имеют твердой почвы.

По свидетельству Калайдовича, рукопись сборника была "писана в лист, на 202 страницах, скорописью, без наблюдения орфографии и без разделения стихов". Но если стихи были написаны сплошь то несомненно, однако, составитель сборника их различал слухом, так как над каждой песнью для игры на скрипке приложены ноты (мотивы) . Высказывая, далее, предположение, что песни для Демидова были списаны (т. е. с готового оригинала) , а не записаны со слов, Калайдович находит вероятным, что "собиратель древних стихотворений должен принадлежать к первым десятилетиям XVIII в. Однако, доказательства, почерпаемые Калайдовичем для этого предположения из текста песен, не имеют значения, а письмо Прокофия Демидова к историку Гергарду-Фридриху Миллеру, относящееся к 1768 г. и изд. по подлиннику Шевыревым в "Москвитянине" (1854, ?? 1 и 2) , дает основание думать, что сборник, приписываемый Кирше Данилову, был в 60-х гг. XVIII в. составлен с голоса "сибирских людей" по заказу Прокофия Демидова. Помимо высокого научного интереса содержания песен сборника, самая запись их представляет исключение среди других дошедших до нас старинных записей былин. В ней сохранен довольно отчетливо эпический стих, хотя она и писана сплошными строками. Другие песенные записи XVIII в. не выдерживают стихов и перелагают их в прозаическую речь. Вместе с тем в них заметны значительные подправки и обороты в книжном стиле: только местами удается восстановить по нескольку стихов. Соответственно прозаической форме, эти записи былин носят и книжные названия: "Повесть", "Сказание" и даже "Гистория".

Вс. Миллер.

Данилов мужской 3 классный монастырь

, в г. Москве, основан во 2-й пол. XIII ст. кн. Даниилом, сыном Александра Невского. Перестроен при царе Иоанне Васильевиче, причем вместо старых, деревянных стен, возведены каменные. В м-ре хранятся мощи св. князя Даниила, скончавшегося в 1303 г., 4 марта.

Дантон

(Жорж-Жак Danton, (1759 - 5 апр. 1794) - знаменитый деятель франц. революции. Сын прокурора бальяжа Арси, детство провел в сельской обстановке; в семинарии и в светском пансионе в Труа проникся поклонением древнему миру. Готовясь к адвокатской профессии в Париже, Д. ознакомился с литературой XVII и XVIII вв. и принимал горячее участие в масонстве. В 1787 г. он купил место адвоката при совете короля, считая тогда еще возможным переворот сверху; но в 1791 г., при ликвидации старых судебных должностей, Д. не принял в обмен никакой новой, чтобы вполне отдаться революционной деятельности. Уже с 1789 г. Д. деятельно проводил крайние революционные и республиканские идеи в разных собраниях и клубах, играл видную роль в событиях 14 июля и 5 - 6 октября, в основании клуба Кордильеров. Всюду и всегда Д. был против двора, министерства, национального собрания; 17 июля 1791 г. он призывал народ на Марсовом поле подписывать петицию о низложении короля. После подавления этого движения, Д. недель на шесть скрылся в Англию и вернулся только к выборам в законодательное собрание. В депутаты он не попал, но стал в Париже подготовлять низложение короля, то в качестве администратора департамента, то в звании товарища прокурора париж. коммуны, то в клубах, то среди отрядов народного войска - федератов Марселя и Бретани или Enfants-Rouges, из предместья C.-Aнтуaнa. В ночь с 9 на 10 авг. Д. дал толчок к образованию нового, более республиканского генерального совета коммуны, арестовал Манда, преемника Лафайета в командовании национальной гвардией, и заменил его Сантерром. После 10 авг. Д. был назначен министром юстиции; опираясь на парижскую коммуну, он сделался вождем в борьбе против роялистов внутри и обороне границ против Австрии и Пруссии. Враги Д. обвиняли его в подкупности, растратах, организации сентябрьских убийств. Первые обвинения не подтверждаются никакими документами; предупредить или остановить сентябрьские убийства Д., по собственному признанию, не чувствовал себя в силах, и отнесся к кровопролитию с тем же равнодушием, как впоследствии к своей собственной гибели. Д. был выбран депутатом в конвент от Парижа и подвергался здесь нападкам Жиронды за свою предыдущую деятельность в министерстве. Он стоял в конвенте за свободу печати, за законы против эмигрантов, за осуждение короля, был одно время председателем клуба якобинцев и членом первого комитета общественного спасения. После победы при Жемапе Д. был послан конвентом в Бельгию для организации завоеванной области. Позднее, в виду раздражения, которое политика вмешательства вызывала в соседних государствах, Д. настоял в конвенте на решении не вмешиваться во внутренние дела других наций (13 апр. 1793 г.) , не предпринимать ни наступательных войн, ни завоеваний (15 июня 1793 г.) . Целью дальнейших дипломатических сношений и военных вооружений он ставил мир и признание республики другими державами. Д. содействовал замене парламентского правления Жиронды временной революционной диктатурой комитета общественного спасения и стал вести борьбу с противниками революции внутри и вне Франции посредством революционных трибуналов и колоссальных наборов. Период времени с апр. 1793 по сент. 1793 г. - эпоха наибольшего влияния Д. Во внешних сношениях он наметил целую систему политики для своих преемников: в Англии поддерживать все оппозиционные элементы против Питта, добиться нейтралитета мелких держав - Дании, Швеции и т. д., попытаться отделить Пруссию и Баварию от коалиции, силой укротить Сардинию и Испанию, бороться непримиримо против Австрии, создавая ей затруднения на Востоке агитацией в Польше и Турции. Со времени учреждения второго комитета общ. спас. начинается переход власти, с одной стороны, к гебертистам, с другой - к Робеспьеру. Д. недостаточно противодействовал этому переходу, часто находясь в отсутствии из Парижа и слишком рассчитывая на свою популярность. Он не одобрял продолжения казней; его стали обвинять в излишней снисходительности. После падения гебертистов, когда влияние Робеспьера достигло апогея, Д. и его друзья были арестованы, по постановлению соединенных комитетов обществ. спасения и общей безопасности; эта мера была одобрена конвентом, по докладу С.-Жюста, составленному согласно наброскам Робеспьера. Процесс с самого начала велся с нарушением всех формальностей, существенных для обвиняемых; новым постановлением конвента, по предложению С.-Жюста, обвиняемые прямо поставлены были вне обычных законов. Дантонисты (К. Дюмулен, Геро-де-Сешелль, Фабр д\'Эглантин и др.) обвинялись в составлении заговора, с целью ниспровергнуть национальное представительство и республику; они были осуждены и пали на гильотине. Ср. Robinel, "D., memoire sur sa vie privee"; "D., homme d\'Etat". В 1891 г. парижский городской совет поставил Д. статую.

Е. Щ.

Даосизм,

вместе с конфуцианством и буддизмом, составляет три, так сказать, официальные религии Китая (Сань-цзяо - "три вероучения") . Возник он в Китае и нигде почти, кроме этой страны, не распространился. Первоучителем его считается Лао-цзы (иначе Ли-дань, Ли-эрл, родившийся будто бы в 604 г. до Р. X.) , хотя все сведения, сообщаемые об этом лице, таковы, что с полным основанием можно сомневаться в его историческом существовании. Сочинение его: Дао-дэ-цзин или "Книга о пути и добродетели" (81 гл.) проникнуто духом чистого квиетизма. От первого слова дао (буквально "путь") образовалось название последователей этой религии у китайцев - дао-ши или дао-сы, откуда вышло и наше слово Д. (у европейцев taouism, tаuism, tаoism) . Объeм понятия, заключающегося в слове дао, различен у даосских писателей. В Дао-дэ-цзине дао, хотя и не ясно, принимает объективное и абсолютное значение, понимается, как бытие реальное, но неопределимое, как innominabile александрийцев. У последующих писателей, отчасти, вероятно, под влиянием буддийских идей, дао принимает значение независимого источного начала, отца и матери всего существующего, но не в творческом смысле, а в образовательном; оно властвует над законами неба и животворит все твари. "Дао есть нить пустоты и несуществования, корень творения, основание духовного, начало неба и земли; нет ничего вне его; нет ничего такого сокровенного, которое бы не заключалось в нем". Д. изучен европейскими учеными несравненно менее, чем две другие религии Китая. Объясняется это, прежде всего, тем, что даосская литература очень обширна (полное собрание даосских сочинений, или Дао-цзан, - 550 томов, сокращение его 34 тома) и на первый взгляд, благодаря разным прикрасам и отступлениям в роде чудес и т.п., кажется малосодержательною и очень не интересною, тогда как конфуцианство невольно привлекает на себя внимание тем, что проникло во весь строй жизни Китая, а буддизм служил и служит предметом исследования европейцев и в других странах, и в своей литературе на других языках. В сущности, однако, хотя в литературе Д. и много ненужного балласта, он чрезвычайно интересен и важен для изучения Китая, особенно в первом периоде своего развития, когда он, в борьбе с конфуцианством, принял под свое покровительство все отвергнутое рационалистами-конфуцианцами. Верование в духов, остатки шаманства, астрология, алхимия, гадания, различные сверхъестественные медицинские рецепты (последователи Лу-шэна, Ли-шао-цзюня и Люань-да) , талисманы (Чжан-дао-лин I в. и Коу-цянь-чжи V в.) - все это нашло себе место в Д. Он представляет из себя, поэтому, собрание всякого рода верований и систем, не имеющих между собою ничего общего, даже и не стремившихся к обобщению. В развитии Д. представляются три периода: 1) период метафизики и выработки философской системы; 2) период увлечения мистикой и погони за сверхъестественным, когда даосы занимались добыванием философского камня, жизненного элексира, напитка бессмертия и т. д., и 3) последний период (со времен Ду-гуан-тина) , когда даосы почти исключительно занимаются сношениями с духами и жреческими обязанностями. Когда проник в Китай буддизм и стал там быстро распространяться, Д. вступил в борьбу и с ним, но на очень оригинальной почве. Буддизм явился в Китай уже с известной литературой, с выработанной системой, возникшей на почве индийской философии. Д. все это принял, только переделал по своему. В pendant к Будде (в китайских переводах сутр обыкновенно называемому Ши-цзунь) даосы из Лао-цзы сделали Лао-цзюня; как Будде Сакьямуни предшествовали другие Будды, так и Лао-цзюни неоднократно являлись на земле, и Лао-цзы - одно из их воплощений. Буддисты принесли с собою учение об обетах и о десяти добрых и злых делах; то же самое явилось и у даосов, только у последних обеты и дела, будучи одинаковы по числу, отличаются по составу (напр., первым добрым делом поставлена почтительность к родителям - чисто в духе конфуцианства и Китая) . Точно также даосская система мироздания представляется простою переделкою буддийской, с переменой только имен. Мало того: с появлением буддийских сочинений на китайском языке, даосские сочинения приняли их стиль, даже все стали начинаться стереотипной фразой: "слышал" (как буддийские сутры начинаются фразой: "Так я слышал, когда Будда" и т. д.) . За этой фразой, в подражание опять-таки сутрам, следует пространное описание обстоятельств, предшествовавших изложению сочинения. В буддизме одним из главных средств аскетической практики сделалось созерцание - даосы и его себе усвоили; некоторые их писатели стали рекомендовать, для достижения бессмертия, созерцание (вместо прежних снадобий, талисманов и т. п.) . Существуют подробные описания, как производить такие созерцания; но все это - сколок с буддийских, применительно к местным условиям. Главную роль в таких созерцаниях играет "Северная Медведица" (Бэй-доу) , точнее дух этого созвездия.

Как во время борьбы с конфуцианством Д. пользовался покровительством некоторых китайских государей, имена которых сохранила история, так и борьба его с буддизмом шла неравномерно. Бывали случаи, что китайские императоры делались ревностными сторонниками буддизма, и тогда число поклонников Д. значительно сокращалось (благодаря мерам правительства) , - но не мало и обратных примеров, когда императоры покровительствовали Д. и преследовали буддизм. Напр., в сев. Китае при Вэйской династии император Тай-ву-ди (424 - 465 по Р.-Х.) преследовал буддизм, а Сяо-мин-ди (516 - 526) , наоборот, отправил посольство (в 518 г.) в западные края искать буддийские книги. Династия Тан (620 - 907) и Сун (960 - 1279) дали нескольких императоров - сторонников Д.; таков, напр., танский Вэньцзун, который, по совету даосов, в 845 г., приказал разрушать буддийские кумирни и монастыри. Считают, что в силу этого приказа было уничтожено слишком 4600 кумирень, слишком 40000 ступ, храмов и т. п., возвращено в первобытное состояние 260500 монахов и монахинь, отобрано в казну большое количество отличных пашен и 150000 рабов и рабынь. В этой борьбе Д. стоял на национальной почве, а буддизм являлся иноземной религией, чуждой истинного китайского духа, особенно вследствие обязательного безбрачия своих жрецов. Даосы делились на три класса: горных аскетов, монахов и женатых. Безбрачие стало обязательно для них не ранее Х-го века. Разносторонний характер Д. отозвался и на пантеоне его богов и святых мужей, поражающем своею многочисленностью. Достойные поклонники Д. берутся очень часто с этой земли на небо для управления какой-нибудь частью его, или какимлибо созвездием; там они повышаются или понижаются в ранге, сообразно заслугам. С другой стороны, и с неба посылаются на землю правители: они живут в десяти главных пещерах Китая; в провинции Сы-чуань находятся 24 управы, заведывающие 28 созвездиями. Замечательно, как иногда легко достигается достоинство такого даосского праведника; напр., дровосек пошел в горы рубить дрова, увидел старцев, играющих в шашки, засмотрелся и положил топор; старцы дали ему проглотить косточку, похожую на финиковую; он не чувствовал ни голода, ни жажды; потом ему велели идти домой; хватился за топор, топорище сгнило; вернулся домой, - узнал, что со времени его ухода прошло уже несколько сот лет; отправился в горы и нашел спасение. Хуан-п-жень нашел на горе Ло-фу-шань, после своего брата Гэхуна, пилюлю, проглотил ее и, подобно брату, сделался святым. Определить число последователей Д. в настоящее время невозможно. Причина этого лежит в полнейшем религиозном индифферентизме современного китайца. Весьма часто из членов одной и той же семьи один исполняет конфуцианские обряды; другой придерживается буддизма, третий - Д. Можно сказать еще более: обыкновенный китаец, в сущности - не конфуцианец, не буддист и не даосист, а всего понемножку. Как в кумирнях (кроме ламских) часто встречается собрание идолов всех трех религий, так и всякий китаец при случае не прочь почтить и Будду, и Лао-цзюня, и Лун-вана (дракона) , и Вэнь-чан-ди (бога хрий) . Несомненные последователи какой-либо религии только ее жрецы, т. е. сэн - буддийские монахи (ни - монахини) и даосы (дао-ши) - даосские. Даосы занимаются. главным образом, исполнением жреческих обязанностей в храмах, участвуют в похоронных и др. процессиях, в качестве мастеров отгонять злых духов и уничтожать дьявольские наваждения. С этой целью даосы особенно пропагандируют талисманы, в виде бумажек с печатями и особенным образом написанными иероглифами. Особенно ценятся (до нескольких рублей, - цена для Китая очень большая) талисманы преемников Чжан-дао-лина, про которого рассказывают, что он родился в 34 г. по Р.-Х" отличался необыкновенным ростом и фигурой, совершил много чудес, в 142 г. получил от Лао-цзюня печать и два меча (которыми только и можно рубить демонов) , вместе со званием небесного учителя (тянь-ши) , в 147 г. поднялся на небо; но дарованные ему сила над демонами и звание небесного учителя передаются в его роде преемственно от отца к сыну. Не брезгают даосы и ремеслом гадателей. Для управления ими китайское правительство, кроме вышеупомянутых потомков Чжан-дао-лина, живущих в г. Би-чэн, что к Ю от Гуй-ци в провинции Цзян-си, назначает еще особых дао-гуаней, или чиновных даосов, образующих из себя нечто в роде консистории.

Литература: В. Васильев, "Религии Востока" (СПб., 1873) ; иepом. П. Цветков, "О секте даосов" ("Труды членов пекинской дух. миссии", т. III) ; С. Георгиевский, "Первый период китайской истории" (СПб., 1885) ; его же, "Принципы жизни Китая" (СПб., 1888) ; Hampden, "The Dragon, Image and Demon"; James Legge, "The texts of Таoism" ("Sacred books of the East", v. XXXIX - XL) ; J. Chalmers, "Tauism" ("The China Review", v. I, ? 4) ; J. Edkins, "Phases in the developement of Tauism" ("Transact. of the Hongkong branch of the R. A. S.", 1855) ; Pauthier, "Memoire sur l\'origine et la propagation de la doctrine de Tao"; Ab. Remusat, "Memoire sur Lao-tseu"; St.-Julien "Le livre de la voie et de la vertu par Lao-tseu" (Пар., 1841) .

А. О. Ивановский.

Дарвин

(Чарльз-Роберт Darwin) , род. 12 февр. 1809 г. в Шрюсбери, где его отец, Роберт Уоринг, сын известного в свое время поэта и ученого Эразма Д., занимался врачебной практикой. Жена Р. Уоринга, Сусанна, дочь Иocии Веджвуда, умерла, когда Д. не исполнилось еще и 8 лет. На 9 году жизни он поступил в элементарную школу, а спустя год перешел в гимназию д-ра Б?тлера и оказал весьма посредственные успехи. Здесь налегали главным образом на классические языки, словесность и т. п. предметы, к которым у Д. не оказалось ни охоты, ни способностей. Зато весьма рано пробудились у него любовь и интерес к природе, выразившиеся сначала собиранием растений, минералов, раковин, насекомых, птичьих гнезд и яиц, рыбной ловлей и охотой; впрочем, мальчик собирал также печати, конверты, автографы, монеты и т. п. Эти занятия, в связи с посредственными школьными успехами, вызывали упреки со стороны солидных людей и со стороны отца. В 1825 г. Д. поступил в эдинбургский унив., где оставался два года, подготовляясь к медицинской карьере, но безуспешно. Тогда он решил сделаться священником, для чего поступил в Кэмбридж; но здесь он окончил курс без всяких отличий в числе "oi polloi" (многие) . Гораздо больше значения, чем книжное обучение, имели для него личное знакомство с натуралистами, посещение ученых обществ и естественно-исторические экскурсии. В эдинбургском унив. он познакомился с геологом Энсвортом и зоологами Кольдстремом и Грантом, которых часто сопровождал на морской берег, где они собирали морских животных. К этому времени относится первая (ненапечатанная) работа Д., содержавшая некоторые его наблюдения. В Кэмбридже он познакомился, между прочим, с Генсло, ботаником, обладавшим обширными знаниями и по другим отраслям естествознания, устраивавшим экскурсии, в которых принимал участие и Д. К концу пребывания в Кэмбридже Д. был уже натуралистом-коллектором, но не задавался какими-нибудь определенными вопросами.

Генсло рекомендовал Д. в качестве коллектора капитану Фицрою, предпринимавшему кругосветное плавание по поручению правительства, на корабле "Бигль". Д. пробыл в путешествии пять лет (1831 - 1836) и ознакомился с природой во всем ее бесконечном разнообразии. Коллекции, собранные Д., были обработаны Р. Овэном (ископ. млекопитающие) , Ватергаузом (соврем. млекопит.) , Гульдом (птицы) , Беллем (пресмыкающ. и земноводн.) и Дженнинсом (насекомые) ; эта общая работа издана под загл. "Зоология путешествия Бигля". Сам Д. взял на себя геологическую часть путешествия. Результатом его исследований явились: "О строении и распределении коралловых рифов" (1842) , "Геологические наблюдения над вулканическими островами" (1844) и "Геологические исследования в Южн. Америке" (1846) . Д. объяснял происхождение различных форм коралловых рифов постепенным понижением морского дна; в высшей степени простая и остроумная теория его быстро утвердилась в науке, но в последнее время вызвала возражения со стороны Муррея и др. Геологические исследования Д., независимо от своей фактической ценности, доставили ряд важных пояснений в пользу новой, для того времени, теории униформизма, положенной Ляйеллем в основу геологии. Кроме этих специальных работ, он издал дневник своего путешествия ("Путешествие вокруг света на корабле Бигль", 2 т., перев. под ред. А. Бекетова) - книгу, замечательную по богатству наблюдений и простоте изложения. Эти труды доставили Д. известность в кругу ученых. С этих пор он посвятил свои силы всецело и исключительно науке. По возвращении в Англию он поселился в Лондоне (где и женился 1839 г. на Эмме Веджвуд) , но слабое здоровье заставило его бежать из города. В 1842 г. он переселился в им. Доун, где прожил почти безвыездно до самой смерти. За упомянутыми выше геологическими работами последовал ряд специальных монографий, посвященных систематической обработке подкласса усоногих ("Monogr. of Cyrrhipedia", 2 т., 1851 - 54; "М. of fossil Lepadidae", 1851; "М. of Balanidae". 1854) , драгоценных для систематики этой группы животных.

Уже во время путешествия он сосредоточивал свое внимание на таких явлениях, кот. бросают яркий свет на процесс развития органического мира. Так, его занимало животное население океанических о-вов (Галопагосские о-ва, особенно тщательно исследованные им в этом отношении, сделались классическою землею в глазах натуралистов) , геологическая преемственность видов. Особенно важны его исследования в Южн. Америке, благодаря которым рельефно обнаружилось родство между ныне живущими южно-американскими броненосцами, тихоходами и т. п. и ископаемыми представителями этих групп на том же материке. Но это было пока лишь безотчетное стремление широкого и пытливого ума, невольно устремляющегося к труднейшим и загадочным проблемам. Только по возвращении из путешествия в 1837 г., он поставил себе вопрос о происхождении видов и решил приступить к его разработке. В 1839 г., по прочтении книги Мальтуса, у него вполне отчетливо формулировалась идея естественного отбора. В 1842 г. он составил первый набросок своей теории; в 1844 г. - более подробный очерк, который прочел своему другу Дж. Гукеру. Затем 12 лет прошло в собирании и обработке материала и только в 1856 г. Д., по совету Ляйелля, начал составлять "извлечение" из своего труда для печати. Бог знает, когда уви дело бы свет это "извлечение" (рассчитанное на 3 - 4 т.) , если бы в 1858 г. А. Р. Валлас, занимавшийся естественноисторическими исследованиями в Малайском архипелаге, не прислал Д. статью, - содержавшую в краткой и беглой, но отчетливой форме, ту же идею естественного отбора, с просьбой напечатать ее в журнале Линнеевского общ. Д. посоветовался с друзьями, которые убедили его напечатать вместе с статьей Валласа краткое извлечение из своего труда. Так он и поступил, а затем принялся за составление более подробного очерка, который вышел в свет в следующем, 1859 г., под загл.: "Origin of species by means of natural selection" ("Происхождение видов путем естественного подбора", перев. Рачинского, 2 изд., 1865) . Теория Д. (сущность и значение ее изложены в ст. Вид, VI, 24) была разработана так тщательно, опиралась на такую громаду фактов, объясняла столько загадочных явлений, наконец указывала столько новых путей для исследования, что утвердилась в науке с замечательною быстротой, несмотря на ожесточенные нападки противников трансформизма. Наиболее враждебное отношение она встретила во Франции, где восторжествовала только к концу 70-х годов.

Задевая за живое ходячие представления о человеке, его происхождении и проч., она естественно возбудила толки в общей литературе, в ежедневной прессе, в среде теологов и проч. Термины "дарвинист", "дарвинизм", "борьба за существование" сделались ходячими; имя Д. приобрело такую популярность, какой не доставалось ни одному ученому; вообще его теория произвела беспримерное в истории науки впечатление. Виновник всего этого движения вел спокойную, однообразную и уединенную жизнь в своем имении. Малейшее утомление, волнение, оживленный разговор отзывались крайне вредно на его слабом здоровье. Можно сказать, что в течение 40 лет жизни в Доуне не было ни одного дня, когда бы он чувствовал себя вполне здоровым. Только крайняя регулярность, осторожность и умеренность в привычках позволили ему дожить до глубокой старости. Постоянное недомогание не позволяло ему много работать; но крайняя аккуратность и методичность в занятиях, а в особенности настойчивость, с которою он вел свои исследования в течение десятков лет (напр., один из его опытов над земляными червями тянулся 29 лет) , возмещали ущерб, наносимый болезнью. Отшельническая жизнь изредка прерывалась поездками в Лондон, к родственникам, на морской берег и т. п., для отдыха и поправки здоровья. Нередко и к нему собирались друзья Гукер, Ляйелль, Форбес и др., а позднее, с торжеством "дарвинизма", Доун стал привлекать посетителей из самых отдаленных стран. Чарующее впечатление, которое Д. производил на гостей своею приветливостью и простотой, детской незлобивостью, глубокой искренностью и скромностью, не меньше способствовали его популярности, как человека, чем "Происхождение видов" и др. книги его славе как ученого. Впрочем, и в книгах отразилась его нравственная личность: крайняя снисходительность в отношении других и неумолимая строгость к самому себе составляют их характерную черту. Он сам искал слабых мест в своих теориях и все существенные возражения против естественного отбора были им предусмотрены и подвергнуты разбору заранее. Эта научная строгость и честность Д. не мало способствовали быстрому успеху его учения. Почти все исследования Д., явившиеся после "Пр. видов" представляют дальнейшую разработку его теории в применении к тем или другим вопросам биологии. Мы перечислим их по предметам исследования. Книги "Приспособления орхидей к оплодотворению посредством насекомых" (1862) , "Действие самоопыления и перекрестного опыления в растительном царстве" (1876) и "Различные формы цветов у растений одного и того же вида" (1877) уяснили биологическое значение цветка и взаимные отношения между насекомыми и растениями. В первом из поименованных сочинений он показал, что причудливые и разнообразные формы цветов у орхидей представляют удивительнейшие приспособления для оплодотворения с помощью насекомых, переносящих цветень одного цветка на рыльце другого ; во втором доказал экспериментальным путем вред постоянного самооплодотворения относительно многих растений и необходимость перекрестного опыления, которое у большинства растений совершается, благодаря насекомым, привлекаемым цветами; в третьем указал существование у многих растений цветов двоякой и даже троякой формы, представляющих очень удобное приспособление для перекрестного опыления с помощью насекомых. Эти работы объяснили целый мир явлений, остававшихся до тех пор непонятными. Что такое цветок, зачем эти яркие, пестрые лепестки, причудливые формы, аромат, нектарии и т. п.? - На все эти вопросы нечего было ответить. Теперь же все это объяснялось с точки зрения пользы перекрестного опыления при помощи насекомых. Исследования Д. о перекрестном оплодотворении вызвали огромную литературу. Гильденбранд, Герман Мюллер, Аксель, Дельпино, Леббок, Фр. Мюллер и мн. друг. исследователи разработали во всех деталях эту важную главу биологии. Д\'Арси Томсон в 1883 насчитал 714 работ, посвященных оплодотворению растений и вызванных трудами Д. Две объемистые книги: "Движения и образ жизни лазящих растений" (1876) и "Способность растений к движению" (1880) посвящены движениям вьющихся и лазящих растений и приспособлениям, которыми они обладают для обвивания чужих стеблей, для прицепки к стенам и т. п. Разнообразные формы этих движений Д. сводит к так наз. "циркумнутации", т. е. круговому движению верхушки растущих органов. Циркумнутация, незаметная для глаз, есть общее свойство растений, а такие бьющие в глаза по своей целесообразности явления, как движение верхушки вьющихся растений, складывание листьев мимозы и т. п., суть лишь более выработанные формы этого элементарного движения, связанные с ним постепенными переходами. Равным образом Д. удалось проследить переходы между разнообразными приспособлениями в роде усиков, прицепков, крючочков, помогающих растению держаться за посторонние предметы, - и свести их к простейшей форме, из которой они выработались путем естественного отбора, накоплявшего полезные изменения. Далее к области ботаники относятся "Насекомоядные растения" (1875) . Факт существования насекомоядных, точнее плотоядных (так как некоторые из них залавливают и поедают также мелких ракообразных, рыбок и т. п.) был точно установлен Д., причем объяснилось значение целого ряда приспособлений, каковы захлопывающиеся листья мухоловки, пузырьки Utricularia, железистые листья росянки etc. Перечисленные работы доставили Д. одно из первых мест между ботаниками нашего века. Он осветил целые области явлений, казавшихся темными и непонятными; открыл массу новых и поразительных фактов. В 1868 г. он напечатал огромный труд "Прирученные животные и возделанные растения", ("The variations of animals and plants under domestication", пер. В. Ковалевского, 2 т.) . Первый том представляет свод данных об искусственном отборе, о происхождении домашних животных и растений; во втором изложены общие вопросы, вытекающие из этих данных: законы наследственности, явления атавизма, влияние скрещивания в тесных пределах и др., и наименее удачная из гипотез Д. - гипотеза пангенезиса, с помощью которой он думал объяснить наследственность. В 1871 им была издана книга "Происхождение человека и подбор по отношению к полу" (пер. Сеченова, 1871) . В первой части этой книги разбирается вопрос о происхождении человека от низшей, обезьяноподобной, формы; во второй теория "полового подбора", согласно которой особенности, свойственные только самцам - напр. шпоры петуха, грива льва, яркие перья и музыкальные способности птиц и т. п., - произошли в силу борьбы или соперничества между самцами, так как сильнейшие или красивейшие имеют более шансов овладеть самками и оставить потомство. Книга "О выражении ощущений у человека и животных" (1872) есть применение теории естественного отбора к такому с виду капризному явлению, как игра физиономии под влиянием различных ощущений. Некоторые выражения зависят от известных физиологических процессов и анатомических особенностей нашего тела; другие суть приспособления, унаследованные от далеких предков; третьи - остатки привычек, наблюдаемых у высших животных, сохранившиеся в полустертом, зачаточном состоянии, как сохранились некоторые рудиментарные органы. В своей последней, вышедшей уже не задолго до смерти Д., книге "Образование растительной земли благодаря червям" (1881, русск, пер. Мензбира) он показал путем опытов, измерений и вычислений, какую громадную работу проделывают над нашими почвами земляные черви и какое полезное значение имеют они для растительного мира.

По мере того, как теория Д. распространялась и результаты ее обнаруживались в бесчисленных работах, в быстром преобразовании всех отраслей биологии, - являлись к нему награды и отличия со стороны ученых обществ и учреждений. Он получил (1864) коплеевскую золотую медаль от лондонского королевского общества, прусский орден "Pour le merite" (1867) , учрежденный Фридрихом-Вильгельмом IV для награды за ученые и литературные заслуги, почетное докторство от боннского, бреславльского, лейденского, кэмбриджского (1877) университетов; был избран членом петербургской (1867) , берлинской (1878) , парижской (1878) академий (последняя, впрочем, удостоила Д. этого отличия в уважение его фактических заслуг, а не "проблематических гипотез") , почетным членом всевозможных ученых обществ etc.

Между тем силы его ослабевали. Он боялся не смерти, но старческого одряхления, потери ума и способности работать. К счастью ему не пришлось дожить до такого состояния. В конце 1881 года он почувствовал себя очень плохо, вскоре уже не мог выходить из дома, но продолжал заниматься наукой и еще 17 апр. 1882 следил за каким-то опытом. 19 же апреля Д. скончался, на 74-м году жизни. Тело его было перенесено в Вестминстерское аббатство и погребено рядом с гробницей Ньютона.

Из ученых XIX в. вряд ли кто имел такое глубокое и универсальное влияние, как Д. Объяснив с помощью теории естественного отбора процесс развития органического мира, он этим самым доставил торжество идее эволюционизма; высказанной уже давно, но не находившей места в науке. Достаточны ли указанные им факторы (борьба за существование, изменчивость и наследственность) для объяснения всех явлений развития, или при дальнейшем исследовании найдутся и новые, пока неуясненные, покажет будущее; но и будущая биология останется эволюционной биологией. Да и другие отрасли знания, социальные науки, антропология, психология, этика etc., преобразовались и преобразуются в смысле эволюционизма, так что книга Д. знаменует новую эру не в биологии только, но и вообще в истории человеческой мысли. Ср. "Life and Letters of Ch. D.", ed. by his son F. D., 3 vol. 1887 (в 1893 г. изд. в сокращенном виде, в I т.) ; Гран Аллен, "Чарльз Д.". (изд. Л. Пантелеева) . Тимирязев "Д., как тип ученого"; М. Энгельгардт, "Д., его жизнь и научная деятельность" ("Библиот. Павленкова") .

М. Э-дт.

Даргомыжский

(Александр Сергеевич) - выдающийся русский композитор, род. 2 февраля 1813 г. в имении отца своего, Смоленской губ. До пятилетнего возраста он был совершенно лишен дара слова. Шестилетнего Д. начали учить игре на фортепиано. Первою его учительницею была Луиза Вольгеборн, а впоследствии весьма хороший музыкант, Адриан Трофимович Данилевский, который не поощрял ранние попытки Д. сочинять романсы и маленькие фортепианные пьески. Последним его учителем игры на фортепиано был Шоберлехнер, ученик известного Гуммеля. Игре на скрипке Д. учился у Юшкова, а пению у Цейбиха. В начале 30-х годов Д. уже приобрел известность, как автор многих романсов и сочинений для скрипки и фортепиано. Около этого же времени он поступил в министерство двора, в котором служил до 1835 г.; познакомился с Глинкой, Жуковским, Пушкиным, и стал писать оперу "Лукреция Борджиа", но вскоре, по совету Жуковского, принялся за другую, не окончив первой. "Эсмеральда" была окончена в 1839 г., но, несмотря на все старания автора, не была принята на сцену. Огорченный этой неудачей, Д. отправился за границу, где сошелся с Фетисом в Брюсселе и Галеви в Париже. Их советы и сочувственные отзывы о его таланте в иностранной печати отразились благоприятно на его музыкальной деятельности. По возвращении из-за границы, в 1845 г., Д., наконец, добился постановки "Эсмеральды". Она шла в первый раз, с успехом в Москве, 5 декабря 1847 г., а впоследствии, в 1851 г., в СПб., где имела еще больший успех. Знаменитый итальянский певец Тамбурини желал, чтобы "Эсмеральда" была поставлена на итальянской сцене, в его бенефис: но ему было в том отказано. Опера-балет Д. : "Торжество Вакха" не была принята на сцену, причем дирекция даже ничем не объяснила своего отказа. Если бы не успех концерта Д., устроенного в 1853 г. кн. В. Ф. Одоевским и А. Н. Карамзиным, то, быть может, такая же участь постигла бы и "Русалку", которая была окончена в 1855 г. и в следующем году была поставлена в театре-цирке, нынешнем Мариинском. "Русалка", за исключением даровитого О. А. Петрова, исполнялась сначала второстепенными артистами и не имела того успеха, которого вполне заслуживала, несмотря на благоприятные о ней отзывы в печати А. Н. Серова и других критиков. Только в 1866 г. она приобрела всеобщие симпатии. Этот успех ободрил упавшего духом автора, и он принялся за волшебно-комическую оперу "Рогдана", писать которую вскоре бросил, а потом за "Каменного гостя", который вполне окончен им не был. Это произведение оркестровано Римским-Корсаковым и дописано Кюи после смерти автора. Из оркестровых произведений Д. главные: "Малороссийский казачок", "Чухонская фантазия" и "Баба-яга". Кроме того, он написал множество романсов (свыше 100) , собрание хоров ("Петербургские серенады") и др. Д. ум. 5-го янв. 1869 г. Влияние Глинки на творчество Д. несомненно. Крупное дарование Д. получило бы гораздо большее развитие, если бы он жил при других условиях. Главным тормозом в деятельности Д. была дирекция имп. театров. "Эсмеральда", пишет Д. в своей автобиографии, помещенной в газете "Музыка и Театр", издававшейся А. Н. Серовым в 1867 г., - "пролежала у меня в портфеле целые восемь лет. Вот эти-то восемь лет напрасного ожидания и в самые кипучие годы жизни легли тяжелым бременем на всю мою артистическую деятельность". В 1863 г. Д. пишет Кукольнику (письмо это помещено в газете "Музыкальный Сезон" за 1870 г.) : "Ты спрашиваешь, как идет моя музыка? Да как ей идти, проход-то тесен. С одной стороны, гнусный произвол дирекции, с другой - ярое невежество публики". Когда, наконец, "Русалка" стала вызывать восторги публики, Д. было уже 53 года; утомленный прошлыми невзгодами, он уже не мог воспрянуть. Наиболее крупным произведением Д. следует считать его "Русалку", в которой автор выказал наибольшую самобытность, наибольшую силу творчества. В ней есть драматические моменты, полные правдивости и выражения. В особенности в речитативах Наташи в первом действии, в дуэте князя и мельника в третьем действии Д. является замечательным психологом-музыкантом. В массе номеров этой оперы виден чисто русский композитор, глубоко проникнутый складом русской музыки. В дуэтах, ариях, ансамблях Д. заметна слишком большая разработка, вследствие чего они имеют более концертный характер и на сцене кажутся замедляющими ход действия. На очертания характеров автором обращено немалое внимание. Опере вредит то обстоятельство, что самое сильное впечатление производит первое действие, а затем интерес постепенно падает. В последней опере Д., "Каменном госте" - сплошь речитативная музыка, в которой больше обдуманного, чем прочувствованного. Первый большой труд Д.: "Эсмеральда", написан под влиянием произведений французской комической оперы. В ней виден многообещающий талант, еще не развернувший свои крылья. Д. немного занимался теорией композиции; его можно скорее считать автодидактом. Все его серьезные теоретические занятия, судя по словам самого Д., ограничились знакомством с теоретическими рукописями проф. Дена, которые Д., получив от Глинки, переписал и "скоро усвоил себе мнимые премудрости генерал-баса и контрапункта" (как выражается Д. в своей автобиографии) . Формой, а в особенности симфонической, Д. владел не особенно свободно. В романсах Д. много вкуса, чувства и того психологического анализа, который с таким блеском проявился в "Русалке". Выдающейся чертой таланта Д., которую, к сожалению, он мало разрабатывал, была склонность к комическому элементу. Он проглядывает в партии мельника в первом действии "Русалки", в партии свата и в песенке Ольги в той же опере, в романсе "Титулярный советник" и др. Но Д., как артисту и художнику, было не до веселья, о котором он редко вспоминал в продолжение своей творческой деятельности.

Н. Соловьев.

Дарданельский пролив

(в древности Геллеспонт) разделяет Европу от Азии и соединяет моря Мраморное и Эгейское. Длина пролива 58 км., ширина от 1, 3 до 7 км., средняя 4 км. Европейский берег - высокий с крутыми спусками, азиатский - более отлогий, поднимается амфитеатром к горе Иде. Глубина средины пролива 70 - 90 м., местами глубже. Относительный вес поверхностной воды Мраморного моря =1, 0180, Эгейского моря 1, 0300. В Мраморном море слой легкой воды не толще 20 м., а ниже находится вода с удельным весом приблизительно 1, 0290. Разность удельных весов воды морей Мраморного и Эгейского порождает двойственное течение. Нижняя вода Эгейского моря, вследствие большего веса столба воды, устремляется через Д. пролив в Мраморное море, поднимает уровень последнего и заставляет с поверхности воду изливаться в Эгейское море. Таким образом разность уровней морей образуется вследствие разности удельных весов, а эта последняя поддерживается избытком прибыли пресной воды в Черное море над испарением. Во время наблюдений, произведенных в 1882 г. С. Макаровым, граница двух вод находилась в сев. части пролива на 20 м., а в южной на 8 м. По его вычислению, приблизительному, уровень Мраморного моря лежит выше уровня Эгейского на 2 дцм. (см. "Витязь и Тихий океан", СПб., 1893) .

У северного конца пролива расположен город Галлиполи, немного южнее средины - местечко Канак, где корабли получают практику (разрешение) на проход проливом. Неподалеку от Канака, в самой узкой части расположены укрепления. См. С. Макаров "Об обмене вод Черного и Средиземного морей" и "Sailing Directions. The Dardanelles".

С. Макаров.

Дарданеллы с точки зрения международного права. В то время, когда Турция владела берегами Черного моря, право ее распоряжаться судоходством в проливах Дарданельском и Босфорском не возбуждало споров. После завоевания Россией сев. берега этого моря, ее экономические интересы стали требовать свободного сообщения ее приморских портов с Средиземным морем. При заключении КучукКайнарджийского мирного договора 1774 г., Россия добилась признания за нею права торгового судоходства в Черном море и из Черного моря в Средиземное. Изъяснительная конвенция 10 марта 1779 г. и торговый трактат Poccии с Портой 10 июня 1783 г. распространили дарованное русским судам право на все "купеческие под российским флагом суда". Тем не менее, в годы, предшествовавшие войне 1828 г., Россия неоднократно имела случай жаловаться на нарушение этих договоров: случалось, что суда, нагруженные хлебом и отправлявшиеся под русским флагом из Черного моря, подвергались со стороны Турции конфискации. Адрианопольский мирный трактат 1829 г. объявил проливы свободными для торговых судов как Pocсии, так и всех государств, находящихся в мире с Портой. Наконец, в 1841 г. свобода торгового судоходства в проливах провозглашена была всеми великими державами (и подтверждена в 1856, 1871 и 1878 гг.) . С 1830-х гг. вопрос о проливах получил значение преимущественно политическое. И до того Турция, имея в виду безопасность своей столицы, никогда не отказывалась от права закрывать Босфор и Д. для военных судов всех наций. Впервые это право формально было признано в договоре между Англией и Турцией в 1809 г. В 1833 г., когда существованию Турции угрожал Мегмед-Али, между Россией и Турцией заключена была в Гункьяр-Скелесси конвенция, в силу которой первая обязалась помогать второй войском и флотом, с правом последнего входить в Босфор и Д.; на основании же секретной статьи этой конвенции, Порта обязалась, по отношению к России, закрывать Д., "т.е. не позволять никаким иностранным военным судам входить туда под каким бы то ни было предлогом". Англия немедленно протестовала против этого соглашения, в котором западноевропейские кабинеты усмотрели опасность для своего влияния на Турцию. В 1838 г., при вторичном восстании Мегмед-Али, имп.

Николай I убедился, что дальнейшее существование договора 1833 г. невозможно, и согласился присоединиться к обще-европейской гарантии целости Оттоманской империи, с тем условием, что державы подпишут акт, провозглашающий закрытие Д. и Босфора для военных судов всех наций, как во время мира, так и во время войны, началом европейского публичного права. В результате явилась Лондонская конвенция 13 июля 1841 г., подписанная Турцией, Россией, Англией, Францией, Австрией и Пруссией и известная под именем конвенции о проливах (Convention des detroits) ; она сохраняет за султаном только право выдавать фирманы для прохода "легких военных судов под военным флагом". После Крымской войны закрытие проливов получает значение средства, долженствующего затруднить Россию в случае ее столкновения с Турцией. 30 марта 1856 г., в один день с Парижским трактатом, между Англией, Австрией, Францией, Poccией, Пруссией, Сардинией и Турцией заключена была конвенция, в силу которой державы обязывались соблюдать закрытие проливов для военных судов; суда, состоящие в распоряжении европ. посольств в Константинополе, а равно легкие военные суда, посылаемые державами к устью Дуная, для наблюдения за свободою судоходства по этой реке, должны запастись разрешительными фирманами султана. В циркуляре турецкого министра иностр. дел, от 28 сент. 1868 г., было разъяснено, что закрытие проливов не распространяется на военные суда, на которых находится монарх или глава независимого государства. Не получивший силы договор в Сан-Стефано содержал в себе постановление (ст. 24) , которое объявляло Босфор и Д. навсегда открытыми, как во время мира, так и во время войны, для торговых судов нейтральных держав, прибывающих из русских портов или направляющихся в русские порты. Берлинский трактат 13 июля 1878 г. подтвердил прежние постановления договоров о проливах. На берлинском конгрессе 1878 г. Англия утверждала, что в вопросах, относящихся к принципу закрытия проливов, единственным судьей является султан; Россия высказывала мнение, что военные суда договаривающихся держав, даже с разрешения султана, не имеют права проходить через проливы. Конгресс оставил вопрос этот открытым.

А. Я.

Дарий

(Daraiavahusch, DareioV) - древнеперсидское царское имя. Д. I, с. Гистаспа, род. в 550 г. до Р. X. Происходил из царского рода Ахеменидов и уже при Кире занимал выдающееся положение. В качестве телохранителя, сопровождал Камбиза в Египет. Сделавшись царем (521 486) по низложении Лже-Смердиса, занялся приведением в порядок расстроенного государства. Первые три года были употреблены на подавление восстаний (в Сузиане, Вавилоне, Армении, Мидии и др.) , во главе которых стояли потомки местных владетелей или самозванцы. Изображения последних, вместе с надписью об их усмирении, находятся на скале Бегистане. Стремясь к преобразованию государственной системы на строго бюрократических и централизационных началах, Д. уничтожил господствовавшее до тех пор вассальное самоуправление; появились сатрапии. Но и на верность наместников не всегда можно было положиться: пришлось отделаться хитростью от Оройта, сатрапа Сард, и казнить египетского наместника Арианда. К египтянам Д. относился милостиво и покровительствовал их религии, строил и реставрировал храмы, уважал туземное жречество и дворянство. Важно было для благосостояния Египта соединение каналом Красного моря с Нилом, стоявшее в связи с попытками включить Индейский океан в область персидской торговли. Для этой цели была снаряжена экспедиция по Инду и Аравийскому морю, под начальством Скилака. Ряд насыпных холмов, на которых были водружены стэлы с клинообразными и иероглифич. надписями, обозначает направление работ по сооружению соединительного канала. Одна из этих стэл найдена в 1866 г., другая, В. С. Голенищевым, в 1889 г. близ Телль-эль-Машута ("Зап. вост. отд. имп. русск. арх. общ.", V) . Обе плохо сохранились (изд. в "Recueil de travaux" 9, 11 и 13) . Несмотря на свою дальновидность, Д. не избег недостатка, общего восточным монархам - стремления к расширению и без того уже обширного и сшитого белыми нитками государства. Большим промахом был его известный поход на скифов (515) , сопровождавшийся, правда, покорением гетов, Фракии, Лемноса, Имброса и подданством Македонии, но разрушивший обаяние персидского могущества и сделавший возможным восстание малоазиатских и кипрских греков (500 - 494) . Усмирив их, Д., из желания наказать не сохранивших нейтралитета афинян, стал лицом к лицу с европейскими греками. Неудачный исход первых двух кампаний, окончившихся афонским крушением и битвою при Марафоне (4 90) , и последовавшие затем обременительные приготовления к новому походу подействовали возбуждающим образом на провинции. Восстал Египет (486) ; царь умер, не успев заняться его усмирением. Как мудрый, справедливый правитель, как безусловно лучший из восточных деспотов, Д. пользовался уважением даже своих врагов. Эсхил, участвовавший в Марафонском сражении, отзывается в своих "Персах" очень тепло об этом царе, виновнике стольких бедствий для греков. Евреи также сохранили о нем благодарное воспоминание: во 2-й год царствования он разрешил возобновить работы по построению 2-го храма (Ездры 4, 24. 5, 5. 6, 1) , а в 6-й год храм был освящен. По Диодору, египтяне уважали этого царя наравне со своими фараонамизаконодателями; даже отдаленные карфагеняне признавали его власть. Погребен Д. в сооруженной им и украшенной произведениями скульптуры гробнице в скалах Накши Рустами, близ Персеполя.

Б. Т.

Дароносица

- название (в православной црк.) переносного священного сосуда, в котором хранятся запасные св. дары. Д., имеющая в себе св. дары, должна быть хранима непременно в алтаре црк., на престоле. При изнесении ее из храма для причащения больного она влагается в особую сумку, шелковую или бархатную, с нашитым на ней с передней стороны крестом и с прикрепленною к ней, надеваемою священником на шею лентою, так что Д. носится священником не в руках, а на груди. Священника при этом обязательно должен сопровождать причетник.

Н. Б.

Дарохранительница

- один из главных священных сосудов, находящихся в алтаре православной церкви. В ней хранятся св. дары т. н. запасные и преждеосвященные. Она должна быть изготовлена из золота или серебра и только в крайнем случае может быть оловянная; тогда под св. дары должна быть подстилаема чистая бумага. Д. должна быть всегда покрытою и храниться непременно в алтаре на престоле. Кроме священника и дьякона, никто не должен касаться этого св. сосуда.

Н. Б.

Дар-эс-Салам

- один из главных портов германской юго-вост. африк. области (VIII, 516) , к Ю от о-ва Занзибара; обладает прекрасной гаванью. Резиденция губернатора. Д. теперь только начинает развиваться. В 1889-90 г. ввоз и вывоз не превышал 1654 тыс. марок. Д. уступлен в 1885 г. занзибарским султаном германсковост.-африканскому обществу.

Комментарии (1)
Обратно в раздел Наука