Брокгауз и Эфрон. Энциклопедия

ОГЛАВЛЕНИЕ

Фавн

(Faunus) - принадлежал к числу древнейших национальных божеств Италии, хотя многие чисто итальянские особенности его характера и культа сгладились, вследствие отожествления его с греческим Паном. Ф. - добрый, милостивый бог (от favere - быть благосклонным, отсюда же происходят имена Faustus, Faustulus, Favonius). В образе Ф. древние италийцы почитали доброго демона гор, лугов, полей, пещер, стад, ниспосылающего плодородие полям, животным и людям, вещего бога, древнего царя Лациума и родоначальника многих древних фамилий, насадителя первоначальной культуры; при этом, наряду с единым личным божеством, верили в существование многих однородных и одноименных с ним демонов, в которых были воплощены атрибуты самого Ф. Подобно Сильвану, Ф., как лесной бог, живет в чащах, уединенных пещерах или близ шумящих источников, где он предсказывает будущее, ловит птиц и преследует нимф. С человеком он сообщается или во сне, или издали, пугая и предостерегая его лесными голосами; он же внушает так называемый панический страх как путникам, так иногда во время войны и неприятелям. Он бродит в лесах невидимым духом: в связи с этим собака, которой приписывали способность видеть духов, была посвящена Ф.

Являясь человеку во сне, Ф. нередко мучит его кошмаром: против этого употреблялись особые корни и мази, особенно корень лесного пиона. Особенно береглись фавнов женщины, которых бог преследовал своей любовью; отсюда эпитет его Incubus. Особым покровительством Ф. пользовались стада: он способствовал их размножению и оберегал их от волков. В этом смысле он назывался Lupercus, - именем, с которым связано и название справлявшегося в Риме в честь Ф. праздник а Lupercalia. Кроме Луперкалий, в честь Ф. были установлены два праздника: весенние Фавналии (Faunalia), приходившиеся на 13 февраля, и зимние фавналии, справлявшиеся 5 декабря. В деревнях в честь Ф. совершались ежемесячно жертвоприношения. Как вещий бог, Ф. давал свои предсказания во сне: в этом смысле он называется Fatuus или fatuelus. Оракулы Ф. были приурочены к рощам. Судя по описанию, которое дает Овидий (Меtamorph, IV, 644 и след.), Нума, желая получить прорицание Ф. и предварительно очистив себя воздержанием, отправляется в рощу и здесь закалывает двух овец - одну Ф., другую богу сна. Затем, дважды окропив себе голову водой из источника, сплетя два венка из буковых листьев и помолившись, он ложится на растянутые шкуры жертвенных животных и ночью во сне получает желанное откровение. Подобные же сведения сообщает и Виргилий в VII кн. Энеиды (79 - 95). Как бог предсказаний, Фавн считался родоначальником песни, отчего и самый размер древнейших римских стихотворений называется Сатурновым или Фавновым. В Лации Ф. почитался, как царь аборигенов, внук Сатурна, сын Пика, отец Латина (от нимфы Марики), мудрый и справедливый правитель; правление его предшествовало царскому периоду и составляло первую эпоху распространения культуры в стране. В этом сказании отразилось воспоминание о тех временах, когда Италия изобиловала лесами и первобытные племена ее населяли лесные просеки. На древность культа Ф. указывает тот факт, что местами этого культа были не столько храмы, сколько поля, пещеры, рощи, и Ф. почитался в образе не идолов, а тотемов растительного и животного царства. Антропоморфические изображения Ф. принадлежат позднейшему времени и заимствованы у греков: Ф. представляется либо в образе Пана, либо в образе Силена или Марсия, Фавны же - в образе Панисков. Кроме луперкальского святилища; в Риме существовали два храма Ф.: один на Авентине, другой на Тибрском о-ве. Фавна, дочь (или жена) Ф., представляет собою женскую ипостась названного бога. Подобно ему, она была вещей богиней и называлась Фатуей; в тоже время она принадлежала к числу богинь женского производительного начала и, как таковая, отожествлялась с Майей или Доброй богиней (Bona dea). Ср. Motty, "Do Fauno et Fauna sive Bona dea enisqne mysteriis" (Б., 1840); Preller, "Romissche Mythologie" (1 т., Б., 1881, стр. 379 - 392).

Н. О.

Фаворский Алексей Евграфович

- химик, род. в 1860 г. Среднее образование получил в нижегородской и вологодской гимназиях. В 1878 г. поступил на естественное отделение физико-математического факультета в Имп. спб. унив., где и окончил курс со степенью кандидата в 1882 г. Будучи студентом 4-го курса и по окончании курса работал в химической лаборатории унив. в отделении А. М. Бутлерова. В 1883 г. поступил лаборантом в 1-е спб. реальное училище, продолжая работать в университетской лаборатории. В 1886 г. занял место лаборанта при технической лаборатории унив. В 1891 г. защитил диссертацию на степень магистра химии и в том же году физико-математическим факультетом поручено ему чтение аналитической химии в качестве прив.- доцента. В 1895 г. защитил диссертацию на степень доктора химии и в 1896 г. занял в спб. унив. кафедру технологии и технической химии. За время своей ученой деятельности напечатал ряд работ по исследованию изомерных превращений в рядах непредельных углеводородов, за которые русским физико-хим. обществом удостоен премии имени Н. Н. Соколова. Под руководством Ф. в его лаборатории сделано его учениками 29 научных работ. Ученые труды Ф. напечатаны в "Журнале Русского Физико-Химического Общества" (с 1901 г. Ф. состоит редактором этого журнала): "Изомеризация однозамещенных ацетиленов при нагревании со спиртовой щелочью" ( на нем. языке в "Journal fur practische Chemie", 37, 382); "Изомеризация двузамещенных ацетиленов и диметилаллена под влиянием металлического натрия и синтез ацетиленкарбоновых кислот" ( на нем. языке, там же, 37, 417); "Действие металлического натрия на этил-пропилацетилен"; "Действие спиртовой щелочи на аллилен" ( тоже на нем. яз., там же, 37, 531); "О диметилацетилене и его тетрабромюре" (на нем. языке, там же, 42, 143); вместе с К. И. Дебу: "О геометрической изомерии бромопроизводных псевдобутилена" (пер. на нем. яз., там же, 42, 149); "Действие спиртовой щелочи на аллен и диэтиленовые углеводороды" (на нем. языке, там же, 44, 229); вместе с К. А. Красуским: "Действие спиртовой щелочи на дипропаргил" (на нем. языке, там же, 44, 229); "Исследование изомерных превращений в рядах карбонильных соединений, охлоренных спиртов и галоидозамещенных окисей" (на нем. яз., там же, 51, 533) и др.

Фагот

(Fagotto или Bassone - итал., Basson - франц., Fagott - нем.) духовой деревянный инструмент, басовый гобой, длинная трубка которого согнута пополам и связана, что и дало этому инструменту название Ф. (fagot по-франц. - связка, пучок). От верхней части инструмента идет тонкая металлическая трубочка в виде S, к концу которой прикреплен двойной мундштук из двух тесно сложенных пластинок, как у гобоя. Ф. изобретен в 1539 г. каноником Афранио в Ферраре. Значительно усовершенствованный в середине XVI стол. инструментальным мастером Зигмундом Шейцером в Нюрнберге, Ф. получил всеобщее распространение в Германии, Франции, Италии. Позднее Алменредер усовершенствовал систему клапанов и дырочек и урегулировал звучность каждой ноты хроматической гаммы, издаваемой этим инструментом. Ф. имеет важное значение басового голоса среди духовых деревянных инструментов. Это один из полезнейших инструментов симфонического оркестра. Партия Ф. пишется в басовом ключе для низких и средних звуков и в теноровом для высоких. Ноты звучат как пишутся. Объем - от contra В до Н в первой, октаве. Лучшие регистры низкий и средний; высокий регистр в первой октаве имеет звук сдавленный. Легче играть в строях с небольшим числом диезов или бемолей. Техника Ф. схожа с техникою гобоя. Трели, состоящие из двух нот с диезами или бемолями, трудны. В оркестре пишут две партии Ф. на одной системе. Ф. весьма полезен для подкрепления струнных инструментов низкого строя. Чрезвычайно редко применяется для небольшого соло. Кварт-фагот увеличенный Ф. - имеет по письму тот же объем, но каждая нота звучит на чистую кварту ниже писанной ноты. С введением контра-фагота, в котором каждая нота звучит октавою ниже писанной, кварт-фагот вышел из употребления.

Н. С.

Фазановые

(Phasianidae) - обширное семейство куриных птиц (Gallinae), часто делится на несколько более мелких самостоятельных семейств. В широком смысле слова к Ф. относятся те куриные, которые обладают очень глубокими вырезками, на заднем краю грудной кости, - вырезками, превосходящими половину длины этой кости, а также - более короткою основною фалангою заднего пальца, чем соответственная фаланга третьего пальца. В отличие от ceм. Opistocomidae - киль грудины хорошо развит; в отличие от сем. Cracidae и сем. Megapodidae - задний палец расположен выше передних. В этом смысле к Ф. принадлежит большинство настоящих куриных птиц с довольно коротким, изогнутым и крепким клювом, щелевидные ноздри которого обыкновенно прикрыты голыми пластинками; - с сравнительно небольшою головою и сильною шеей; - часто с голыми, не оперенными местами на голове, в особенности вокруг глаз, и иногда с мясистыми выростами на подбородке, возле ушей или на лбу и темени; - с короткими округленными крыльями; с сильными и грубыми ногами, приспособленными для ходьбы и для разрывания земли. Растительная и отчасти смешанная пища, вторичные половые признаки самцов, часто встречающаяся полигамия, значительное число яиц одной кладки, способ устройства гнезда, располагаемого в громадном большинстве случаев на земле, характер и поведение птенцов, наконец, образ жизни, - все эти признаки для Ф. в равной мере характерны, как и для куриных вообще. Ф. принято делить на 6 групп (подсемейств), именно на: тетеревиных (Tetraorninae), куропатковых (Perdicinae), древесных кур (Odontophorinae), фазановых в соб. см. (Phasianinae), павлиновых (Pavoninae) и цесарковых (Numedinae). У представителей первых трех подсем. в отличие от других Ф. на голове, за исключением разве одной полоски над глазами, нет неоперенных мест. Тетеревиные, в частности, отличаются оперенными ноздрями и оперенною цевкою. У куропатковых и древесных кур ноздри прикрыты голою чешуйкою, а плюсна покрыта щитками. В отличие от куропатковых подклювье древесных кур снабжено с каждой стороны двумя зубцами. Цесарковые отличаются от Ф. в соб. см. и от павлиновых - коротким хвостом. Удлиненный хвост павлиновых - плоский, у Ф. крышеобразный. Древесные куры (Odontophorinae), водящиеся в числе около 50 видов в Америке, заменяют собою в Нов. Свете куропаток Ст. Света. Это - средней величины или мелкие, пестро окрашенные птицы, вполне напоминающие формою своего тела куропаток, а по образу жизни занимающие среднее место между ними и тетеревиными. Одни из древесных куропаток, как, напр., виргинская перепелка (Ortyx virginianus), водящаяся на юге Сев. Америки и разводимая в большом количестве в неволе не только в Америке, но и в Европе (Англия), в данном отношении сходны с европейскими куропатками; другие, как, напр., хохлатые перепелки (Саllipepla) - напоминают рябчиков. Виды Саllipepla, отличающиеся существованием на темени высокого хохолка из 2-10 приподнятых, расширенных на конце и изгибающихся вперед перьев, живут в густых кустарниках и зарослях молодого леса и в случае опасности взлетают на деревья, где стараются скрыться, прижимаясь к стволу или толстым ветвям. Более известный вид калифорнийский перепел (С. californica, s. Lophortyx californiens), - немногим меньше нашей серой куропатки. Представителями Ф. в соб. смысле (Phasianinae) могут служить фазаны настоящие (р. Phasianus), фазаны ушастые (р. Crossoptilon), петухи (р. Gallus) и Ф. куры (Gallophasis).

Из ряда признаков, характеризующих это подсем., заслуживают внимания - шпоры, почти всегда существующие на ногах у самцов, затем, - короткие, сильно округленные крылья, обыкновенно длинный и широкий, кровлеобразный хвост из 12-18 перьев, из которых средние нередко удлинены, наконец, расширенный в форме горизонтальной пластинки, соответственно сильному развитию хвостовых перьев, остистый отросток последнего хвостового позвонка. Все Phasianinae - оседлые птицы, живущие в лесах, реже в кустарниках, и предпринимающие лишь незначительные странствования после вывода птенцов. Все они плохо и неохотно летают, но хорошо бегают, нередко помогая себе при этом крыльями. Не делая значительных перелетов, они никогда не взлетают высоко над землею. Во время гнездования между самцами происходят жестокие бои. Полигамия составляет правило. Яйца (6-10 и больше) кладутся на землю в углубление, выстилаемое сухими листьями и хворостом. Птенцы уже на третьей неделе могут взлетать на деревья. После вывода птенцов большинство соединяется в небольшие смешанные стаи. Различия между самцами и самками выражено здесь особенно резко. Самцы вообще отличаются блестящим, часто очень ярким оперением. Группа Phasianinae представляет большой биологический интерес в том отношении, что здесь легче и чаще, чем у другой какой-либо группы птиц, как в неволе, так и на свободе, происходит спаривание между различными видами и даже родами и образование гибридов. Несомненно, что некоторые из описанных видов представляют продукт именно такой гибридизации. Некоторые из гибридов, как напр. гибриды от самцов кавказского Ф. (Phasianus colchicus) и самок кольчатого Ф. (Ph. torquatus), или пестрого (Ph. versicolor) могут размножаться. В птичниках нередко встречаются гибриды между домашними петухами и родами Phasianus и Gallophasis.

Ю. Вагнер.

Факсимиле

(от латинск. "fac simile" = делай подобное") воспроизведение всякого графического оригинала - рукописи, рисунка, чертежа, гравюры, подписи, монограммы, - передающее его вполне точно, со всеми подробностями. В прежнее время Ф. делалось посредством прорисовки оригинала чрез прозрачную бумагу и затем гравирования на металле или дереве и литографирования, в новейшее же время изготовление подобных снимков очень облегчилось, благодаря изобретению и усовершенствованию светописи - фотографии, фототипии, фотогравюры, фотоцинкотипии и фотолитографии, дающих возможность получать безусловно верные Ф. чисто механическим путем. Процесс исполнения таких воспроизведений называется "факсимилированием".

Факт

(от латинск. facere делать, нем. Thatsache) - логический термин, имеющий обширное и не всегда определенное значение. В противоположность общему, идее, Ф. есть всегда нечто единичное. Ф. есть то основание, на котором строится теория, то, что требует объяснения, даваемого наукою. Он должен быть твердо установлен и в таком случае является инстанцией, которую замолчать или обойти нельзя. Достаточно одного Ф., противоречащего теории, для того, чтобы признать ее ложною. Клод Бернар в своем введении в экспериментальную медицину говорит, что "Ф. сам по себе есть ничто: он имеет значение лишь поскольку с ним связана идея или поскольку он служит доказательством чего-либо. Когда новый Ф. называют открытием, то открытие составляет не Ф. сам по себе, но новая идея, из него вытекающая; точно также если Ф. что-либо доказывает, то не Ф. сам по себе служит доказательством, а лишь разумное отношение, которое он устанавливает между явлением и его причиною. Эта связь или отношение и составляет научную истину". Все это справедливо; если смотреть на Ф. как на нечто случайное; но Ф. есть выражение общего закона, и без точного описания и установки Ф. самый закон найден быть не может; поэтому всякий Ф. имеет безусловное значение, как точка отправления для теории. В словаре Болдвина ("Dictionary of philosophy", 1901) мы находим следующее определение Ф.: "Ф. есть объективно данное, установленное опытом, но рассматриваемое независимо от того пути, которым оно установлено". В этом определении понятию опыта придано самое широкое, а понятно Ф. самое узкое значение, ибо под Ф. обыкновенно разумеют не только объективно данное, т. е. предмет, но и субъективно данное в сознании, т. е. явление. Мы говорим о фактах сознания на ряду с фактами физического мира; давно прошедшие события мы называем Ф. истории, и даже мифологические представления или измышления спиритов готовы назвать Ф. интеллектуальной или нравственной жизни, хотя бы и патологической. Из этого явствует, что под понятием Ф. подводится весьма разнообразное содержание, имеющее лишь два общих признака: Ф. обозначает всегда нечто единичное и с представлением о Ф. связана всегда уверенность в действительном, реальном существовании содержания известного представления. Так, для спирита материализованный дух есть Ф., в реальность которого спирит верит, в то время как для неспирита материализация есть лишь Ф. сознания верующего, реальным же Ф. является производимый спиритом обман. Понятие опыта в определении Болдвина употреблено в значении, противоположном умозрению, т. е. Ф. признается то, что найдено нашими чувствами, внутренними или внешними, а не путем длинного ряда умозаключений.

Э. Р.

В истории фактами называются главным образом отдельные события (прагматические Ф.). но то же название распространяется и на все явления исторической жизни, которые могут быть констатированы. Битва при Бородине - Ф., но Ф. может быть названо и существование крепостного права в России до 1861 г. В этом смысле фактам противополагаются мифы или легенды. Все фактическое содержание истории сводится к прагматизму и культуре, т. е. к событиям и состояниям, имевшим место в действительности. О многих Ф. мы знаем непосредственно из исторических источников, свидетельствующих о их существовании, раз достоверность этих источников не подлежит сомнению. Есть и такие Ф., о которых источники молчат, но о существовании которых мы догадываемся или существование которых должны предполагать, заключая от фактически известных следствий к неизвестным их причинам или судя по аналогии с тем, что находим в других местах. Некоторые называют такие несомненно или предположительно существовавшие, но неизвестные нам Ф. - скрытыми. Наука не может отказаться от их исследования, тем более, что многие Ф. могут быть названы скрытыми лишь отчасти, когда, напр., мы не знаем только важных и существенных подробностей. Теория исследования скрытых Ф. входит в состав исторической методологии, но разработана она очень мало. В русской литературе попытку методологии скрытых Ф. сделал С. А. Муромцев, в "Очерках общей теории гражданского права". Одним из способов такого исследования является метод сравнительно-исторический.

Н. К.

Факториал

есть выражение вида х (х- h) (х - 2h)... (х - nh).

Здесь х и h могут иметь произвольные значения, а n есть целое положительное число. Такого рода выражения имеют большое значение в исчислении конечных разностей. Для того, чтобы напр. вычислить сумму f (1)+f (2)+f (3)+...f (n), где f (x) целая функция от х, то сначала разлагают f (x) по Ф., а потом производят суммирование. Д. С.

Фаллический культ

- выражается: 1) в обоготворении органов оплодотворения, мужского (Фаллос) и женского (ктеис) как самостоятельных божественных существ; 2) в обоготворении действительных или символических изображений этих органов; 3) в антропоморфировани этих органов, как божеств плодородия земли и человека, 4) и в поклонении этим божествам чрезвычайно разнообразными актами, начиная с приношения в жертву изображений genitalia и кончая эксцессами сладострастия, общественным проституированием - и противоположными актами: самооскоплением, периодическим воздержанием и аскетизмом. Культ этот царил не в одном только классическом мире, откуда пошло его название (см. ниже). Он одинаково распространен в различных стадиях развития, у самых первобытных племен, и у культурных народов внеевропейских (напр. японцев), а в виде многочисленных переживаний - у крестьянского населения Европы. Еще так часто встречающийся среди нас грубый обычай ставить "кукиш" оскорбителю или для предохранения от дурного глаза ведет свое начало от Ф. культа, так как изображение Ф., символом которого является в данном случае "кукиш", в прежнее время повсюду считалось охранителем от всяких злых духов и чар. Типической страной Ф. культа, сохранившегося, несмотря на запрещения, до настоящего времени, является Япония. По пиинтопатической космогонии, даже самые острова япон. архипелага представляют собою ничто иное, как гигантские Ф., созданные Ф.-ами. Реальные изображения Ф. и ктеис находим в божницах, на дорогах. Символы Ф. (гриб, рыло свиньи) и ктеис (бобы, персики) - служат жертвоприношениями. Индоевропейские и семитические религии, включая и Египет, полны следов Ф. культа. Еще на заре ведической мифологии мы встречаем образ быка-оплодотворителя, во множестве вариаций повторяющегося во всех индоевропейских мифологиях (Дионис - "могучий бык" у греков); в брахманизме уже выступает явственно могучий deus phallicus, Шива, главные символы которого linga = греч. фаллос и yoni = kteis, они же символы воспроизведения и обновления. В аллегорической форме шара и призмы символы эти повсеместно украшают храмы этого бога рождения и разрушения. Ф. поклонники его с XII в. образовали секту лингаитов, которые постоянно носят с собою маленькие фигурки Ф., как защиту против злых наваждений. Поклонение Шиве у одних выражается суровым аскетизмом, у других, наоборот, самым необузданным развратом. Как в древнем Риме, изображения фаллоса из бронзы или камня служили украшениями женщин; гигантские изображения его воздвигались в храмах, и еще в настоящее время факиры у храмов предлагают бесплодным женщинам целовать фаллос. Греко-римский Ф. культ, концентрировавшийся главным образом вокруг Диониса и Афродиты - культ заимствованный из семитических религий; под разными именами он господствовал во всей западной Азии и Египте. Типичнее всего культ этот выразился в Сирии. Храм Астарты и Аттиса украшался у входа изображениями фаллоса и целыми Ф. сценами из культа Астарты. Множество оскопленных в женском одеянии прислуживали богине; другие, возбуждая себя музыкой и пляской, приводили себя в экстаз и оскопляли себя. В Финикии во время празднеств по умершем Адонисе женщины срезывали свои волосы и проституировали себя.

У самых первобытных племен следы Ф. культа встречаются в самых различных местах и в самых различных формах. Гиляки благоговейно относятся к срезываемой шкурке фаллоса медведя; айны ставят на могилах огромные деревянные фаллосы; бушмены, жители о-вов Адмиралтейства, обитатели Суматры и др. изготовляют Ф. изображения своих богов. Почти универсальным можно считать обряд обрезания, который является как бы заменой жертвы Ф. самооскопления в культе Астарты. Генезис фаллического культа лежит в анимизме первобытного человека вообще и в частности в представлении о множественности душ индивида, т. е. в представлении о том, что, кроме главной души-дубликата всего человека, существуют еще самостоятельные души отдельных частей тела. Органы оплодотворения, с этой точки зрения, более чем какие-либо другие должны были обладать самостоятельным существованием; за это говорило все: и таинственность процесса воспроизведения, и еще более импульсивная бессознательность процесса, в котором органы оплодотворения действуют помимо и даже вопреки желания индивида. Отсюда и представление о фаллосе как об индивиде, могущем существовать даже и совсем отдельно от человека, и проявлять в таком состоянии свои чудотворные действия. Некоторые Ф. изображения даже более или менее культурных народов наглядно иллюстрируют это представление. Великолепное гигантское божество Аннама, украшающее вестибюль нашего этнографического музея акд. наук и представляющее антропоморфированную зверочеловеческую фигуру, слона и пантеры, опирающуюся на царственный жезл, снабжено огромным фаллосом, украшенным такими же атрибутами (рогами, клыками, пятнистой шкурой), как и его царственный обладатель, и представляет как бы двойник этого последнего.

От человека и животных такие представления о природе Ф. органов были перенесены и на всю остальную природу. Деревья, цветы, травы, даже камни считались размножающимися таким же путем, как человек. Отсюда воззрение на смену времен года и связанную с нею смену растительной жизни, как на результат периодического возрождения и умирания Ф. божеств, творцов растительной жизни. Это последнее воззрение должно было играть огромную роль в земледельческий период, когда все существование человека зависело от благоприятного роста культурных растений и размножения животных. Оно вызвало целый цикл мифов об умирающем и рождающемся Адонисе, об овдовевшей Астарте, а также весенние и осенние обряды земледельческих народов. Необъяснимыми казались до самого последнего времени Ф. эксцессы, которыми сопровождались земледельческие праздники у самых различных народов. В них видели переживание первобытного коммунального брака, но это оставляло без объяснения эксцессы противоположного характера - обязательное воздержание от сексуальных сношений и даже самооскопление. Оригинальное объяснение дал этим фактам Фрэзер; он свел их к общим приемам симпатической магии, к которым обыкновенно прибегает первобытный человек в интересах самосохранения и для гарантирования своего материального благополучия. Все боги цикла Дионисия - боги деревьев и хлебных злаков, от производительных актов которых зависит урожай тех или других растений и, жизнь домашних животных. Чтобы воздействовать на этих богов, главнейших виновников благополучия, в наиболее важные моменты - в начале весны или осенью, по окончании жатвы - первобытный земледелец прибегал к торжественным массовым сексуальным излишествам, которые, по симпатии, должны были вызвать усиленную половую производительность самих богов хлеба, плодов, скота. Даже ритуальное воздержание Фрэзер объясняет той же психологией. Первобытный человек, говорит он, "может думать, что сила, которую он отказывается тратить на воспроизведение себе подобных, образует так сказать фонд энергии, которым воспользуются другие существа, растительные или животные, в размножении своего вида. Таким образом из одной и той же грубой философии дикарь различными путями доходит либо до обязательства (rule) эксцессов (profligacy), либо до аскетизма". Кроме общей литературы по истории религии, см. G. Frazer, "The Golden Bough" (Л. 1900, изд. II).

Д. Штернберг.

У греков фаллос ( jalloV, jallhV, jalhV, jalhV) - орган мужской производительности, служил символом божеств Диониса, Гермеса, Добрых демонов, Пpиaпa и Афродиты, олицетворявших половой инстинкт, плодородие и производительную силу природы, причем Ф., - быть может, представлявший собою первоначально фетиш, - впоследствии сделался атрибутом в культе божества. Значение Ф., как фетиша, освещается тем фактом, что в мистериях Диониса Ф. изображает самого Диониса; в культе же Афродиты Ф., очевидно - атрибут, символизирующий основные черты богини. Наиболее значительную роль Ф. играет в культе Диониса, особенно во время сельских праздников сбора винограда и городских празднеств, которыми ознаменовывалось наступление весны. На сельских или малых Дионисиях Ф. поднимали вверх и носили в процессии (jallhjoria, jallagwnia), с особыми так называемыми фаллическими песнями, образчик которых мы имеем в стихах 263 - 279 "Ахарнян" Аристофана (изд. Bergk\'a). Описываемая в этой комедии процессия устраивается Дикеополем и членами его семьи; впереди идет его дочь с корзиной на голове (канефора), за нею следует раб Ксантий с высоко поднятым символом Диониса и, наконец, шествует сам хозяин, импровизирующий веселую песенку в честь Дионисова спутника Фалета. Дополнив бегло набросанный Аристофаном очерк процессии более просторною перспективой, более шумною и многочисленною толпой участников, более широким захватом веселья и перекрестных шутов, мы получим ту фаллическую процессию (kwmoV), в смехотворных шутках которой заключаются зародыши древнеаттической комедии. Кроме веселья, в этих сценках не было ничего религиозного, дионисовского - ни жертвенника, ни культового действа, ни традиционных сатиров, ни мифического содержания; они могли зарождаться и зарождались и вне Дионисовского обихода, как южноиталийские мимы и Ателланы, с их литературным и народным наследием (Веселовский, "Три главы из исторической поэтики", 1899, СПб., стр. 134). Из этих отрешенных от форм культа положений, с их реальными типами, возникла комедия, когда темы, взятые из быта или из мира фантастики, с полными шаржа и бесцеремонно откровенными типами и с столь же откровенною сатирою на личности и общественные порядки, объединили разнообразие этих положений. Ф., фигурировавший на упомянутых процессиях, делали из красной кожи, придавая ему положение эрекции (iJujalloV), и привешивали к длинному шесту; участники процессии привязывали себе небольшие Ф, к шее и бедрам, наряжались в пестрые костюмы и надевали маски.

Восточная склонность к крайностям проявилась в греческих городах эллинистической эпохи, между прочим, и в культе Ф.: в пропилеях Дионисова храма в Сирии стояли два исполинских Ф. с надписью, гласящею, что Дионисий посвящает их мачехе своей Гере; в Александрии, при Птолемее Филадельфе, носили в процессии Ф. длиной в 120 локтей, с венком и золотой звездой на кончике. Наряду с этим во всех странах эллинского, равно как и римского мира употреблялись небольшие Ф., в качестве амулетов, которым приписывалась чудодейственная сила прогонять дурные влияния и чары. У римлян этот амулет назывался fascinus или fascinum: его носили в детском возрасте на шее, вешали над входами в дома и комнаты, выставляли в садах и на полях для их охраны. Чудодейственная сила Ф. исходила из того, что обсценное изображение привлекало в себе взоры и отводило их от опасного предмета (Плутарх, Пир, V, 7, 3). Отцы церкви нападали на крайности, которыми сопровождался в их время культ Ф.: так, в Лавинии в течение целого месяца, посвященного Либеру, Ф. носили по всем деревням, чтобы отвести от полей злые чары, после чего водворяли его на место, пронеся его по всему городу через площадь; на свадьбе, новобрачная должна была сидеть на Ф., которому как бы приносила в жертву свое целомудрие. Вообще культ Ф., как символа производительной силы, мы встречаем во многих религиях природы как у диких, так и у культурных народов. Именем итифалла (Ф. в состоянии эрекции) обозначаются также песнь в честь его и сопровождающая ее пляска. Итифаллические песни слагались в особом размере (versos ithyphallicus), представлявшем собою трохаическую триподию, cхема которой была следующая: ?И? И? (ср. Sappho, fr. 84, 85).

Н. О.

Фальцет

(falset, falsetto - ит., fausset - фр., Fistel - нем.) - в пении так называются верхние головные ноты (о способе добывания их см. ниже), при которых дыхание скользит по связкам, слегка задевая их. Этот звук, называемый также фистулой, представляет особенность преимущественно мужских голосов. Звуки Ф. мягки, но далеко не так полны и сильны, как звуки грудного или смешанного регистров. Хотя слово Ф. и происходит от итальянского falso - фальшивый, фальсифицированный, - но звуки Ф. не следует считать фальшивыми в смысле чистоты интонации: Ф. является только фальсификацией натурального голоса, который не может идти так высоко, как идет Ф. Фальцет применяется не только певцамиспециалистами, но и в народном пении, напр. у татар или тирольцев (у последних iodeln обозначает пение Ф.). Фальцетом в старинной контрапунктической хоровой музыке назывался также голос (альт), исполнявший контрапунктирующую мелодию выше тенора, которому поручалась главная мелодия (cantus firmus).

Н. С.

Фальцет

- голосовой звук высокий и особого тембра, образование которого еще не вполне выяснено. Ф. противопоставляется грудному голосу. При последнем, отличающимся своей полнотой, голосовая щель бывает очень узка и дыхательное горло и бронхи исполняют роль резонаторов, придающих звуку грудной характер; при Ф. же голосовая щель широко раскрыта вследствие расхождения голосовых связок, и потому для развития фальцетных нот требуется более сильное дуновение и следовательно большее выдыхательное усилие. К тому же при широко расставленных связках и широко открытой голосовой щели бронхи и грудь в меньшей степени могут служить резонатором гортанных звуков, вследствие чего Ф. лишен всякого грудного оттенка. Но Вашер указывает, что гортанная щель суживается одинаково как при грудных звуках, так и Ф., и что вся разница только в том, что в первом случае голосовые связки вибрируют на всем своем протяжении, тогда как во втором - только в своих передних частях. Таким образом при Ф. происходит задержка колебаний известной части голосовых связок, вследствие чего колеблется более короткая струна, дающая естественно и более высокий звук. По мнению же знаменитого Иоганнеса Мюллера, при нотах Ф. колеблются только края голосовых связок, тогда как при грудных последние колеблются всей своей массой. При всем разнообразии толкований несомненно только одно: что переход грудного голоса в Ф. совершается путем мышечного маневра, но в чем он состоит в сущности представляется еще невыясненным.

И. Т.

Фанатизм

- Слово fanaticus (в связи с fanum - священное место, храм) имело в латинском яз. значение сходное с тем, какое принадлежит словам святоша, ханжа, а затем значило иступленный, изуверный, сумасбродный, яростный, иногда вдохновенный (carmen fanaticum). Существительным, произведенным от этого прилагательного, раньше всего стали называть такое подчинение какой-либо религиозной идее, которое сопровождается готовностью ради ее жертвовать собою, но в то же время и от других требовать безусловного ей подчинения. Ф. в области настроений - то же самое, что догматизм в сфере мысли и деспотизм в сфере действий, навязывающий другим подчинение чужой воде. Это - соединенное с страстным возбуждением всего существа рвение в проведении идей и убеждений, считаемых безусловно верными, хотя бы объективно они и не были доказуемы. Все, что несогласно с догматом фанатика, он рассматривает как нечто безнравственное, унизительное для человеческого достоинства, оскорбительное для Божества и всего истинного и справедливого. Всякое противоречие и даже простое сомнение принимается фанатиком за преступление, заслуживающее строжайшего наказания. Обыкновенно Ф. характеризуется искреннею убежденностью в абсолютной истинности известных принципов и стойкою им верностью, но в громадном большинстве случаев искренность соединяется здесь с неясностью мысли, а стойкость переходит в упрямство. В самом понятии Ф. заключается и его осуждение, как своего рода узости, ограниченности, упорства; никто не станет называть себя фанатиком, но многие охотно применяют эту кличку к особенно резким сторонникам противоположных воззрений. В язычниках остававшихся верными своей религии, христиане видели только упорных фанатиков, точно так же как и сами христиане, шедшие на мучения во имя своей веры, были фанатиками в глазах римских властей. Священная инквизиция осуждала фанатиков-еретиков, в свою очередь заслужив, однако, славу одного из самых фанатических учреждений. Ф. может быть и не религиозным, но ни одна сфера жизни не благоприятствует его развитию в такой степени, как религия. Разные религии и секты - и даже одни и те же религии и секты, но в разное время, - или больше, или меньше фанатизируют своих последователей. Другою областью, в которой с большою силою способен проявляться Ф. бывает обыкновенно политика. Наиболее ярким примером политических фанатиков могут служить якобинцы времен французской революции, которые были скорее политической сектой, нежели политической партией, по упорному признанию истинности лишь своих мнений, по неуважению к чужим убеждениям, как заведомо ложным и преступным. Фанатизм возможен и в других сферах жизни. Его противоположность, как другую крайность настроения, представляет собою индифферентизм, среднее же положение между ними занимает терпимость. Лучшее средство против Ф. - культура ума и воспитание в людях уважения к человеческой личности.

Фанданго

- национальный испанский танец. У многих древних народов были танцы одного типа с Ф. В Испанию Ф. проник, вероятно, из Африки: в па и позах Ф. весьма много общего с танцами негров. Кроме Испании, Ф. распространен в Малой Азии, в Грузии и в Кашмире. Ф. танцуется всегда под аккомпанемент кастаньет, иногда тамбурина и реже - гитары. Ф. исполняется парою танцоров - мужчиною и женщиною; вначале танец идет медленно, затем делается все живее и живее, превращаясь, наконец, в пляску, полную огня и страсти. Музыка его мягкого и довольно грустного характера, в 6/8, чаще в 3/4 в миноре. Форма коленный склад, имеет среднюю часть - трио.

Фантазия

- деятельность воображения, отличающаяся наибольшею отрешенностью от условий действительности. Фантазия называется иногда воображением построительным, в отличие от воспроизводительного, состоящего главным образом в воссоздании пережитого. Психологической основой Ф. является смена представлений, наименее регулируемая обычными законами ассоциаций и рассудочной деятельности. Главными стимулами возникновения и развития Ф. бывают обыкновенно отдельные идеи или представления, получившие почему-либо особый интерес, чувства, аффекты и разного рода органические ощущения. Эти последние обусловливают по преимуществу фантастическое построение снов. По участию нашей воли в развитии и смене фантастических представлений можно различать пассивную и активную фантазию. Ф. пассивна, когда представления сменяют друг друга совершенно помимо нашей воли, и наше созерцающее "я" играет исключительно роль зрителя. В активной Ф. мы сознаем себя определяющими ход представлений, выбирая из возникших в нас фантастических ассоциаций ту или другую. Однако, эти два вида Ф. не могут быть друг другу противополагаемы; напротив, первый вид может рассматриваться как материал для второго.

Самой типичной формой пассивной Ф. являются сновидения. Смена образов происходит в снах вне всякой зависимости от нашей воли и даже наши собственные действия весьма часто представляются нам совершенно неожиданными и как будто совершающимися помимо нашей воли. В снах фантастичность образов и развертывающихся картин достигает наивысшей степени. Фантазия бодрствования никогда не достигает такой причудливости и таких несообразностей в деталях своих построений, как Ф. сна. Причину этого следует видеть с одной стороны в отсутствии во время сна отрезвляющих восприятий внешнего мира, с другой - в полном ослаблении деятельности рассудка. Не управляемые ни внешними, ни внутренними закономерными принципами, чувственные элементы дремлющего сознания естественным образом сплетаются в самые невероятные комбинации и нарушают основные законы бытия. Однако, течение представлений во время сна далеко не всегда бывает совершенно беспорядочным; обыкновенно оно определяется каким-нибудь наиболее активным и стойким элементом сознания. Всякий отдельный образ может явиться организующим центром, в зависимости от которого группируются и сменяются другие. Каждое чувство, напр. страха, ожидания, нежности, любви, в свою очередь может обусловливать череду образов, соответствующих его природе. Наконец, весьма часто ближайшими причинами сновидений являются внутренние органические ощущения и раздражения. Соответственно этим влияниям, определяющим построение сновидений, может быть установлена целая классификация снов. Такая классификация дана К. Шернером в его классическом сочинении по данному вопросу: "Das Leben des Traums". Остроумную теорию сна дает Шопенгауер в "Parerga". По его мнению, сновидение есть выражение внутренней жизни организма, а именно возбуждений, идущих со стороны симпатической нервной системы. Эти слабые возбуждения не доходят до сознания бодрствующего интеллекта, занятого резкими впечатлениями внешнего мира. Ночью, когда утомленный мозг предается покою и внешние возбуждения не тревожат дремлющее сознание, внутренние возбуждения становятся заметными для восприятия интеллекта, подобно тому как ночью явственно раздается журчанье ручьев, заглушаемое шумом дня. Но так как, по самой своей природе, интеллект может функционировать лишь в порядках пространства, времени и причинности, то достигшие до его сознания внутренние возбуждения принимают вид внешних восприятий.

Роль Ф. в бодрственном состоянии определяется главным образом ее участием в художественном и научном творчестве. Ф., как деятельность созидающая образы, является необходимым условием всякого художественного творчества. Поскольку образы слагаются путем придумывания и искусственного соединения элементов, они бывают лишены живости и художественной правды. Ф. дает художнику необходимый запас образов и намечает возможные способы их сочетания, построение же целого определяется эстетическим чувством и основной идеей художественного замысла. Поэтическое творчество может принимать характер совершенно бессознательного процесса, в котором образы соединяются в художественное единство помимо всякого контроля рассудочной и вообще критической деятельности. Такое проявление доэтической фантазии (furor poeticus у древних) характеризует собою наибольший подъем поэтического вдохновения и имеет своим внешним выражением так называемую импровизацию. Фантастическими построениями наиболее богат романтизм. Выдающимся представителем этой области творчества является немецкий романтик Э. Т. А. Гофман, умевший вкладывать в свои невероятные по фантастичности образы глубокий идейный смысл. И в научном творчестве фантазия имеет значение, как вспомогательное средство открытия научной истины. Конечно, здесь Ф. наиболее регулируется критикой рассудка, сразу исключающего невозможные с научной точки зрения предположения. Наибольшее применение Ф. находит при создании гипотез в эмпирических науках и вообще при исследовании причин в той или иной области явлений. Во всех подобных случаях Ф. дает богатый материал возможных догадок и предположений, из которых рассудок, путем логического анализа и эмпирической проверки. извлекает все то, что может иметь научное значение. Таково участие Ф. и в создании философских концепций, поскольку в этой области гипотетические предположения могут выражаться в чувственных представлениях, а не в отвлеченных понятиях. В некоторых философских системах понятие Ф. приобретает весьма большое значение. В философии Фрошаммера Ф. играет роль мирового созидающего принципа. У Канта воображение и Ф. (productive Einbildungskraft) являются посредствующим звеном между чувственностью и категориями рассудка. Ср. К. Scherner, "Das Leben des Traums"; J. Volkelt, "Die Traum-Phantasie"; Strumpel, "Die Natur und Entstehung der Traume"; N. Michaut, "De l\'imagination"; E. v. Hartmann, "Aesthetik"; Рибо, "Творчество и воображение" (1900); Lichtenberger, "Die Phantasie"; Schmidkunz, "Synthetische und analytische Phantasie".

С. Алексеев.

Фантазия

- музыкальная форма, отступающая в своем построении от установившихся музыкальных форм рондо и сонатной. Форма Ф. - свободная и находятся в зависимости от желания композитора. Тем не менее построение Ф. должно иметь известную логичность. Хотя симфонические поэмы Листа и принадлежат к области Ф., тем не менее их музыкальная архитектура отличается большою стройностью. Ф. писали Бах (хроматическая Ф. для фортепиано), Лист (венгерская Ф. для фортепиано с оркестром), Бетховен (Ф. для фортепиано, хора и оркестра, ор. 80), Даргомыжский (чухонская Ф.). Пишутся Ф. для оркестра и на программы; в таком случае планировка Ф. находится в зависимости от сюжета. К области Ф. относится импровизации, в которой форма складывается экспромтом.

Н. С.

Фантом

- так называется в акушерстве сделанная из папье-маше и резины модель туловища женщины, главным образом тазовой области ее, служащая для упражнения в производстве акушерских операций.

Фанфара

- небольшая музыкальная фраза, в форме предложения или периода, для медных духовных инструментов, иногда в сопровождении литавр. Характер преимущественно воинственный, ритм ясный, рельефный. Мелодия Ф. сочиняется в характере натуральной гаммы. Ф. бывает двухголосная, трех, четырех и более голосная. К разряду одноголосной Ф. можно отнести военные сигналы. Ф. встречаются в военной, симфонической, оперной, охотничьей музыке. Образчиком симфонической Ф. может служить Ф. в увертюре Мендельсона "Морская тишь и благополучное плавание". Характерные Ф. встречаются в операх Мейербера "Роберте" и "Гугенотах", у Вагнера в "Лоэнгрине", "Тангейзере", "Кольце Нибелунгов" и пр. Ф., играемая на чествованиях, называется тушем.

Н. С.

Фарандоль

- национальный марсельский танец; представляет собою подражание древнему греч. танцу, изобретение которого приписывается Тезею. Ф. танцуется в 6/8 такта и отличается изяществом и игривостью. Все танцующие пары, держась за руки, образуют вереницу, повторяя движения первой пары. Ф. допускает бесконечное разнообразие фигур; его интерес в значительной степени зависит от изобретательности кавалера первой пары. Ф. популярен во всей южной Франции.

Фараон

- титул древнеегипетских царей. Не желая называть священное имя царя всуе, египтяне вместо него говорили "per-oh" - "Великий дом", "дворец". Это встречающееся бесчисленное множество раз в египетской литературе наименование перешло в Ветхий Завет в форме Phar\'o, переданной 70-ю Faraw (ср. Иос. Флав., 8, 6, 2: "Ф. обозначает у египтян царя"). В коптском "nерро" значит "царь". У христианских хронистов (Малолы, Кедрина и др.) "Ф. " считалось собственным именем египетского царя времен Исхода, почему его и носит у них преемник Сесостриса.

Фарватер

- слово, происходящее, по-видимому, от английского "fair water" - свободная вода. Ф. называется непрерывная полоса воды определенной глубины, не менее наперед заданной величины, соединяющая какие-нибудь водные пространства или вообще наиболее глубокая полоса данного водного пространства, все равно где - в реке, в заливе, проливе, или на открытом плесе. Очевидно понятие о Ф. может относиться только к прибрежным водам, т. е. к тем, где глубины могут быть так малы, что представляют опасность для мореплавания. Ф. всегда каким-либо образом обставляются и обозначаются или створными знаками на берегу, или вехами и баканами на воде. Глубина Ф. на картах дается и на малую воду или там, где есть приливы, с оговоркою на какой уровень.

Фарингит

- воспаление слизистой оболочки зева - острое и хроническое. Острый Ф. вызывается так назыв. простудой, заразными причинами, употреблением некоторых лекарственных средств (йод, мышьяк, ртуть, атропин). Слизистая оболочка зева особенно задней стенки глотки - при остром Ф. сильно красна, сочна, бархатистого вида, припухша. Если поражена главным образом небная занавеска, то на слизистой ее оболочке видны небольшие желтоватого цвета возвышения припухших фолликулов, которые через 1 - 2 дня могут распасться и дать небольшие круглые плоские изъязвления, которые скоро заживают. Язычок при этом отечен, иногда отекает и надгортанник. Если процесс сосредоточивается на миндалинах, то последние краснеют и припухают. Такое заболевание их носит название катаральной ангины. Слизистая оболочка носоглоточного пространства при Ф. также нередко поражается. Глоточный миндалик припухает. Слизистая оболочка при остром Ф. первое время суха, затем покрывается слизистым и, наконец, гнойным отделением. Больные острым Ф. испытывают сухость, царапины в горле, боли при глотании, иногда отдающая в ухо, речь становится невнятной. Через некоторое время начинает обильно выделяться слизистая, а впоследствии слизисто-гнойная и даже гнойная мокрота. Процесс часто распространяется и на гортань; голос тогда становится сиплым, больной кашляет. При лечении острого Ф. необходимо воздержаться от курения, острых раздражающих кушаний, спиртных напитков. Назначаются полоскания раствором поваренной соли, борной кислоты, на шею кладется согревающий компресс. В случае сильного отека - насечки язычка и небных дужек. - Хронический Ф. частью бывает последствием повторных острых Ф., частью развивается вследствие продолжительного действия на зев табачного дыма, спиртных напитков, продолжительного разговора (катар учителей), пыльного, холодного воздуха. Часто хрон. Ф. присоединяется к хроническому насморку, хрон. катару гортани. Больные хрон. Ф. испытывают постоянную сухость и щекотанье в горле, кашель отрывистый, сухой. Слизистая оболочка зева ненормально красна, на ней много мелких возвышений серого цвета, венозные сосуды расширены, извилисты (зернистый катар зева). В некоторых участках слизистая оболочка серо-беловатого цвета. Хронич. Ф. часто сопровождается и хрон. воспалением голосовых связок (хриплый голос), катаром носоглоточного пространства и Евстахиевых труб (шум в ушах, тугость слуха). Иногда слизистая оболочка зева вслед за хронич. катаром гипертрофируется на счет разрастания лимфатической аденоидной ткани, встречается наичаще в детском возрасте. Голос становится беззвучным, носовое дыхание затрудняется, появляется частое откашливание вязкой, иногда кровянисто окрашенной слизи; головные боли и тугость слуха. Болезнь упорна и полное излечение застарелого хрон. Ф. редко наблюдается. При лечении необходимо обратить внимание на основное страдание легких, сердца, устранение вредного влияния, затем назначаются полоскания и вдыхание растворов щелочей, вяжущие смазывания таннином, ляписом, йодом и носовые души.

А.

Фарисеи

(Происхождение слова Ф. не совсем ясно. Некоторые полагают, что слово Ф. означает "отделившиеся", т. е. лица, которые вследствие строгого исполнения законов о ритуальной чистоте, стремились избегать соприкосновения со всем тем (вещами и людьми), что могло нарушать чистоту. Но последнее не есть самое характерное для Ф.; ecceи еще в большей степени изолировались от других людей. Другие производят слово Ф. от глагола "pharesch" - объяснять, толковать, ввиду того, что Ф. отличались как толкователи закона; по такому объяснению не соответствует грамматическая форма этого слова на еврейском языке.) Фарисеи - название одной из трех древнееврейских сект, возникших в эпоху расцвета Маккавеев (ок. 150 лет до Р. Хр.), хотя зародыш фарисейских учений должен быть отнесен к времени Ездры. Саддукеи, как секта политическая по преимуществу, прекратили свое существование вместе с прекращением государственной жизни Иудеи; ессеи, как секта чисто религиозная и всегда державшаяся вдали от всяких политических треволнений, в значительной части своей примкнули к учению Христа и образовала первые еврейско-христианские общины в Иудее; третья секта фарисейская, слившись с народом, положила основание талмудическому еврейству. Талмуд, признаваемый дальнейшим развитием учения Ф., содержит богатый материал для суждения об этой секте. Эти данные дополняются сведениями, сохранившимися у еврейского историка Иосифа Флавия. Последний хотя происходил из дома первосвященников, которые почти все были саддукеями, но, после тщательного изучения всех трех сект, примкнул к фарисейской, которую описывает как философскую школу, сравнивая ее с греческой школой стоиков. В догматическом отношении Ф., по его словам, "все совершающееся ставят в зависимость от Бога и судьбы и учат, что, хотя человеку предоставлена свобода выбора между честными и бесчестными поступками, но в этом участвует также предопределение судьбы". В этом отношении они занимали середину между ессеями, которые все приписывали предопределению, и саддукеями, которые признавали абсолютную свободу воли и утверждали, что судьба человека находится всецело в его собственных руках. Может быть именно потому Ф., в качестве судей, были, в отличие от саддукеев, "вообще весьма снисходительными при назначении наказаний". Из талмудической литературы мы узнаем, что Ф. удалось почти совершенно отменить смертную казнь, сплошь и рядом налагаемую Моисеевым законом; это было достигнуто ими отчасти посредством разных фикций, введенных ими в толкование Моисеева закона, отчасти предоставлением весьма широких прав защите, в ущерб обвинению. "Ф. верят в бессмертие души; за гробом людей ожидает суд и награда за добродетель или возмездие за преступность при жизни; грешники подвергаются вечному заточению, а добродетельные имеют возможность вновь воскреснуть". Флавий характеризует Ф. как "искуснейших толкователей закона", прибавляя, что "Ф. передали народу, на основании древнего предания, множество положений, которые не входят в состав Моисеева законодательства, между тем как секта саддукеев совершенно отвергает все эти наслоения, признавая обязательность одного писанного закона". Относительно образа жизни Ф. Флавий отмечает, что "они ведут строгую жизнь и отказываются от всяких удовольствий. Они следуют лишь тому, что разум признает за благо. Они почитают старших и не позволяют себе противоречить их постановлениям. Они пользуются таким влиянием на народ, что все богослужебные обязанности совершаются по их начертаниям".

Для ясного уразумения сущности фарисеизма необходимо проследить историю возникновения и развития этой секты. Из книг Ветхого Завета мы узнаем, что почти за весь царский период еврейской истории Моисеев закон был известен народу разве только по имени. Источниками народных воззрений и настроений служили с одной стороны храм иерусалимский, с его жертвенным культом, с другой - живое слово пророков. До самого вавилонского пленения шла непрерывная борьба между жрецами и пророками; первые, из убеждения или из личных выгод, стояли за унаследованный культ жертвоприношений и вообще за обрядовую религию, пророки же отвергали унаследованные обрядности и проповедовали народу, что угодить Богу можно только безусловной правдой и любовью к ближнему. Из самой сущности этического монотеизма вытекает также, что благодать нравственного усовершенствования не может быть уделом одного только израильского народа; богоизбранность его только в том и заключается, что он первый постиг истину и потому призван сделать ее достоянием всего человеческого рода. Когда, по возвращении из вавилонского пленения, голос пророков замолк и живой источник этической религии иссяк, еврейский народ оказался недостаточно еще подготовленным для высокой роли, которую предназначали ему пророки. Ввиду его малочисленности и рассеянности между другими народами, ему угрожала опасность раствориться в них и исчезнуть вместе со своими идеалами. Тогда-то в еврействе возникло новое направление, представителем которого был Ездра, видевший спасение народа в строгом исполнении Моисеева закона, представляющего гармоническое сочетание обрядовой религии жрецов и этической религии пророков. Созданное Ездрой всенародное собрание письменным договором подтвердило обязательность Моисеева закона во всех его подробностях на вечные времена. Народ действительно стал подчиняться закону с щепетильной добросовестностью, считая одинаково важными как высокие нравственные принципы, в нем изложенные, так и те многочисленные, чисто внешние обряды, которые рассчитаны были лишь на изолирование еврейского народа от всех окружающих. Универсальные идеи пророков сохранились лишь в виде народных идеалов, осуществление которых отодвинуто было на неопределенный срок, до так называемого Мессианского времени. Но закон Моисея, рассчитанный на изолирование еврейского народа от древних, давно исчезнувших ханаанских народов, вскоре оказался недостаточным для изолирования его от новых народов, - сначала персов, потом эллинов, - с которыми ему приходилось сталкиваться. По отношению к персам это казалось необходимым ввиду того, что дуализм Зороастра по духовной сущности своей гораздо ближе подходит к монотеизму евреев, чем семитические культы Ваала и Астарты, и следовательно опасность слияния была больше. Еще большая опасность стала угрожать еврейской религии со времени появления греков на Востоке, не вследствие сходства мировоззрений, а ввиду необычайной привлекательности жизнерадостного эллинизма. В защиту еврейского религиозного строя духовным руководителям народа приходилось устанавливать дополнения к закону, в виде целой системы охранительных запретов, соответственно новым обстоятельствам жизни. Однако, с воцарением Маккавеев и вступлением еврейского народа на путь политической жизни обнаружилась полная рознь между жизнью и древним законом. Многочисленные и сложные правила ритуальной чистоты, давно уже потеряли свое первоначальное гигиеническое значение, оказались крайне стеснительными. Они связали еврея по рукам и ногам, заставляя его быть вечно настороже, так как каждый шаг его, каждое его движение угрожало ему каким-нибудь нарушением закона. Освобождение страны от власти язычников не прекратило сношений с ними, особенно в городах с преобладающим языческим населением в самой Палестине, а тем более в диаспоре. Между тем, с точки зрения закона, всякий язычник должен быть рассматриваем, как источник ритуальной нечистоты; ведь он может быть одержим какой-нибудь тайной заразительной болезнью, или, как воин, он наверное когда-нибудь прикоснулся в человеческому трупу - и в силу этого инфицирует все, к чему прикасается. Еврей не мог не только обедать вместе с язычником или с самаритянином, но даже выпить у них немного воды. Это прямо видно из рассказа евангелиста Иоанна о встрече Иисуса Христа с самаритянкой у колодца. На просьбу Христа дать ему напиться, она ответила: "Как Ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, самарянки?" (Иоанн IV, 9). С указанными законами связано было еще одно зло, прямо угрожавшее целости и единству еврейского народа: они могли быть соблюдаемы лишь высшим, более обеспеченным классом народа. У низших, трудовых классов не хватало ни досуга, ни специальных знаний для их соблюдения; высшие классы стали чуждаться народной массы, в особенности мытарей, не ели с ними вместе, не входили в дом их, как это видно из многих мест талмуда и вполне подтверждается рассказами Нового Завета (напр. Матфея IX, 9 - 21 и парал. места). Таким образом, законы, имевшие целью изолирование евреев от язычников, стали изолировать одних евреев от других. Подобные же противоречия между законами и жизнью обнаружились по поводу строгого соблюдения субботнего покоя и еще резче - в сфере уголовного права. Моисеев закон наказывал чисто религиозные преступления смертной казнью или так назыв. "истреблением из среды народа", которое, по-видимому, означало изгнание (aquae et ignis interdictio). Это не соответствовало более высокому представлению о религии, по которому задача последней - увещевать и наставлять, а не карать. Такое представление о религии вошло в понятие народа еще со времени Иезекииля, который говорит от имени Бога: "Я не желаю смерти нечестивца. Пусть он обратится с своего дурного пути, и пусть живет он", между тем как Моисеев закон ничего не говорит о раскаянии, как о способе искупления. Затем Моисеев закон признавал jus talionis "око за око, зуб за зуб", с чем также не могло примириться более развитое нравственное чувство. Все эти и многие другие еще противоречия между буквой древнего закона и жизнью служили главной исходной точкой для образования трех древнееврейских сект. Саддукеи, к которым принадлежала почти вся родовая и денежная аристократия, считали Божественный закон неизменяемым и настаивали на исполнении его во всей его строгости; для облегчения его тягости они требовали лишь отмены всех тех дополнений и наслоений, которые он получил в народной практике. Ессеи также считали закон неизменяемым, но так как условия жизни в стране перестали отвечать древнему закону, то они предпочитали удаляться от этой жизни и уходили в пустыню и в деревню, где ничто не мешало им доводить соблюдение Моисеева закона до крайней щепетильности. Третью секту образовали Ф. Это были люди, вышедшие из глубины народной массы и поднявшиеся на ее поверхность благодаря своему умственному развитию. В вопросах внутренней политики они всегда стояли на стороне народа против посягательств господствующего класса; поэтому народ доверял им и следовал во всем их учению. Лозунгом Ф. было: "закон для народа, а не народ для закона". Из любви к народу и из уважения к его традициям они признали обязательность всех постановлений древних законоучителей и всех стародавних народных обычаев, совокупности которых они присвоили название "устного закона", в противоположность писанному - Моисееву. Признавая, подобно саддукеям, неизменяемость Божественного закона, они, в противоположность им, считали, что закон существует для того, чтобы его добросовестно исполняли - а так как исполнение его в буквальном его смысле не согласовалось более с требованиями жизни, то они стали толковать закон, т. е. придавать ему такой смысл, при котором проведение его в жизнь не противоречило основной цели законодательства - служить благу людей. Эта цель ясно указана самим Моисеем: "и соблюдайте законы мои и уставы мои, кои исполняя человек жив будет ими" (Лев. XVIII, 5). "Жив будет ими", прибавляют Ф., "но не умрет из-за них". Методы толкования, бывшие в употреблении у Ф., весьма разнообразны, но они все могут быть сведены к двум категориям: 1) метод диалектический и 2) метод введения символических фикций. Вот пример первой категории. У Моисея есть закон о "строптивом сыне". В силу этого закона, отец может судебным порядком подвергнуть своего сына смертной казни за непослушание, хотя бы на лицо не было другого преступления, наказуемого смертью. Именно этим законом, вероятно, и воспользовался свирепый царь Ирод, заставив саддукейский синедрион приговорить к смерти двух сыновей его от Мариамны, раньше присужденной им к смерти за мнимую неверность. И вот, начинается толкование закона. В нем говорится о сыне - след. он неприменим ни к дочери, ни к малолетним, ни к двум сыновьям; речь идет об отце и матери - значит они оба должны быть в живых и оба должны быть согласны на наказание сына. В этом духе текст толкуется дальше и из него выводится, что для применения данного закона необходимо, чтобы отец и мать оба были здоровы, не страдали каким-нибудь уродством, оба достойны были друг друга и, наконец, чтобы оба обладали одним и тем же тембром голоса. Это, конечно, абсурд - но речь идет о спасении молодых людей от произвола родителей, которые в минуту запальчивости могут совершить поступок, о котором сами потом будут сожалеть, как это действительно случилось с Иродом. Закон не отменен, но он превращен в мертвую букву. То же самое сделали фарисеи с известным законом: "око за око, зуб за зуб". Око за око, говорили Ф., но не жизнь за око. Потерпевший лишился глаза, но он остался жив; если же вырезать глаз у обидчика, то может случиться, что рана осложнится опасным воспалением, которое повлечет за собою смерть обидчика - и выйдет "жизнь за око". Следовательно, "око за око" надо понимать в смысле "стоимости ока за око". А вот пример толкования посредством введении фикции. По Моисееву закону каждый 7-й год называется субботним годом: поля и виноградники не обрабатываются, а то, что земля приносит самопроизвольно, считается общим достоянием, которым бедные и пришельцы могут пользоваться наравне с хозяином (Левит XXV, 1-7). Кроме того, с наступлением субботнего года уничтожаются все долговые обязательства, что установлено было с целью предупредить порабощение неимущих за долги (Второзаконие XV, 1-3; 7-11). Этот последний закон, благодетельный в несложной жизни первобытного земледельческого народа, стал впоследствии вреден, парализуя кредит, необходимый для развития торговли и промышленности. Известный фарисей Гиллель установил институт "Prosbol", заключающий в том, что кредитор в конце 6-го года подает в судебное место письменное заявление, в котором он фиктивно передает следуемую ему сумму судебному месту; а так как по закону субботним годом уничтожаются только долги частным лицам, но не долги общественным учреждениям, то кредитор получает возможность взыскать свои деньги по миновании субботнего года.

Такие же фикции придуманы были Ф. в сфере религиозных обрядов для смягчения чрезмерной строгости в соблюдении законов субботнего покоя и в особенности законов ритуальной чистоты. В этой своей деятельности Ф. встретили сопротивление не только со стороны саддукеев, в руках которых находилась фактическая власть, но и со стороны некоторой части фарисейской партии. Незадолго до P. Хр. Ф. разделились на два лагеря, хотя не враждебных, но значительно отличавшихся друг от друга по своим воззрениям: школу Гиллеля и школу Шамая. Строгие шамаиты крепче держались буквы закона и не допускали такой свободы толкования, какую допускали гиллелиты. Последние - может быть, благодаря высоким нравственным качествам своего учителя, - восторжествовали и их мнения были приняты народом как религиозные нормы. Фарисеизм был, таким образом, настоящей реформой Моисеева закона, но реформой постепенной, замаскированной, постоянно считавшейся с старыми традициями и консервативными элементами общества. Это было то, что Христос назвал "приставлением заплаты на ветхой одежде" или "вливанием молодого вина в мехи ветхие" (Матф. IX, 16 - 17). Законы ритуальной чистоты, исполнение которых было под силу лишь высшей аристократии, продолжали служить главной причиной презрительного отношения высших классов к бедной и приниженной массе. По учению Христа, "не то, что входит в уста оскверняет человека, но то, что выходит из уст" (Матф. XV, 11); у Ф. же не хватало ни новаторской смелости, ни фактической власти открыто и прямо признать отмененным какое-нибудь положение Моисеева закона. Заслугой Ф. в истории еврейского религиозного сознания было охранение Моисеевой религии от поглощения парсизмом или эллинизмом. В лице лучших представителей своих (Гиллель и др.) Ф. вновь подняли еврейское религиозно-этическое учение на ту высоту, на которую оно было поставлено великими пророками, и расчистили путь для христианской проповеди. Достойно, однако, внимания, что суровые порицания Христа были чаще направлены против Ф., чем против саддукеев: богатые и надменные саддукеи были так далеки от царства Божия, что напрасно было их призывать к нему. В особенности порицал Христос Ф. лицемеров, которые, впрочем, обличаются и в Талмуде самими Ф.

Как партия с определившимся направлением, Ф. впервые выступают на историческую арену при князе-первосвященнике Иоанне Гиркане. В начале секта имела резкую политическую окраску. О первом столкновении Ф. с домом Маккавеев И. Флавий и Талмуд единогласно рассказывают следующее. Вернувшись после победоносных войн в Иерусалим, Иоанн пригласил к себе на пир выдающихся Ф., о которых один из саддукеев говорил ему, что они настроены против него, и, оказав им большие почести, старался вызвать их на откровенность. Все рассыпались в восторженных похвалах ему, но один из них сказал Гиркану: если ты действительно хочешь быть праведным, откажись от диадемы первосвященника и удовольствуйся княжеской короной. Задорный Ф. сослался при этом на ходившую в народе неосновательную молву, которая набрасывала тень на легальность рождения Гиркана. Возмущенный первосвященник тут же предал оскорбителя суду его товарищей Ф. Те присудили его к ударам плетью и к заточению. "За простое оскорбление, говорит Флавий, они не нашли возможным присудить его к смертной казни, тем более, что Ф. были вообще мягкосердечны при назначении наказания". Саддукеи воспользовались снисходительным приговором, как доказательством, что оскорбление нанесено было князю-первосвященнику с ведома и согласия всех Ф. и довели дело до полного разрыва между Гирканом и его прежними советниками. По воззрению Ф. сан первосвященника и царская власть действительно не могли и не должны были соединяться в одном лице. Соединение духовной и светской власти в одном лице противоречило и Моисееву закону, и историческим традициям, и вновь сложившимся этическим воззрениям. В древности царская корона была неразрывно связана с обязанностями полководца - а человек, руки которого были обагрены человеческой кровью, не мог молитвенно возносить эти руки к Богу. Оппозиция Ф. Маккавеям перешла в открытое народное восстание при Александре Яннае. Междоусобная война, длившаяся 6 лет, стоила жизни 50000 приверженцам Ф.; оставшиеся в живых должны были рассеяться по соседним странам. Самое счастливое время для Ф. было 9-летнее царствование вдовы Янная, Соломеи-Александры, когда действительным правителем государства был брат царицы, мудрый и энергичный Ф. Симеон-бен-Шетах. Полный внешний мир и разделение властей (первосвященником был тогда старший сын царицы, Гиркан II) примирили Ф. с домом Маккавеев. После смерти Соломеи началась борьба за престолонаследие между ее сыновьями, которые кончили тем, что пригласили римского полководца Помпея в качестве третейского судьи, а последний, пользуясь этим, подчинил Иудею верховной власти Рима. Ф. также послали депутацию к Помпею с просьбой избавить народ от обоих воюющих между собою братьев и утвердить в Иудее республику, под покровительством Рима. Это объясняется тем, что Ф. мирную и спокойную жизнь по закону Моисея всегда ставили выше политической самостоятельности. При Ироде (37-4 до P. Хр.) политическая роль Ф. совершенно прекратилась и они сосредоточили всю свою деятельность на исследовании закона. К этому времени относится учительская деятельность знаменитого Гиллеля (род. в 75 г. до Р. Хр., ум. 5 г. по Р. Хр.), в лице которого фарисеизм достиг своего высшего развития. Его воззрения на религию характеризуются следующим фактом. К основателю другой фарисейской школы, Шамаю, обратился однажды язычник с просьбой принять его в лоно еврейства, но с тем, чтобы тот сообщил ему все содержание еврейской религии, "пока он будет стоять на одной ноге". Шамай, отличавшийся особенным ригоризмом по отношению к религиозным обрядностям, прогнал его. Когда язычник обратился с той же просьбой к Гиллелю, тот ответил ему: "что тебе неприятно, того не делай твоему ближнему - вот весь закон; все остальное - только комментарии". За несколько лет до окончательного падения Иерусалима из среды Ф. выделились две политических партии: миролюбивые Гиллелиты проповедовали мир с Римом, во что бы то не стало, шамаиты же образовали партию зилотов (ревнителей), которые были душою восстания народа против римлян и довели Иудею до полного разгрома (70 л. по Р. Хр.). В то самое время, когда еврейский народ лишался своего политического центра, одному Ф. из школы Гиллеля (Раби Иоханану бен-Закай) удалось создать для него духовный центр, в виде богословской школы в Ямне, где было положено основание талмудическому еврейству.

Л. Каценельсон.

Фармакология

(от jarmakon - лекарство и o logoV - наука) - отдел лекарствоведения, посвященный научному исследованию вопроса о механизме полезного действия фармацевтических средств. Как один из предметов медицинских наук, Ф. не ограничивается; однако, исследованием одного лишь терапевтического действия лекарственных веществ, но, ввиду специальных врачебных целей, в общих чертах, рассматривает также применение лекарств у постели больных, дозировку медикаментов и способы прописывания последних. Впервые лекарственные вещества были выделены в отдельную отрасль медицинских сведений Диоскоридом, который в особом сборнике описал до 400 известных в его время лекарственных средств, но самостоятельным предметом, опираясь на строго научные данные, Ф. могла стать только в XIX стол., когда, благодаря исследованиям в области химии и физики и широкому применению эксперимента в решении различных вопросов физиологии и патологии, Ф. получила возможность изучать с необходимой точностью действие лекарств на организм человека и животных. Ясное представление о способе действия медикаментов и о рациональном применении их во врачебной практике но может быть составлено на основании одного только наблюдения над терапевтическим действием лекарств у постели больных. Нередко лекарственное вещество устраняет те или другие ненормальные симптомы со стороны какого-либо органа, не вследствие прямого влияния на данный орган, а косвенно - благодаря действию на другой орган, физиологически тесно связанный с первым. Так, напр., морфий устраняет затруднение дыхания при некоторых воспалительных состояниях легких или грудной клетки не вследствие прямого благоприятного влияния на самый болезненный процесс, вызвавший затруднение дыхания, а благодаря притуплению болевой чувствительности, которая до назначения морфия не давала больному возможности производить достаточные для правильного дыхания размахи грудной клетки. В действительности же морфий затрудняет дыхание, но вместе с тем притупляет болевую чувствительность, которая угнетала дыхание гораздо больше, чем необходимая для устранения болевых ощущений терапевтическая доза морфия.

Весьма часто для правильного представления о механизме действия лекарственных веществ, а, следовательно, и для возможно рационального применения их во врачебной практике, необходимо исследовать не только полезное действие врачебного средства, но и вредное или побочное действие последнего на организм, так как нередко однократное наблюдение явлений отравления, вызываемого каким-либо врачебным средством, дает более полное представление о характере его действия, чем многократный наблюдения над терапевтическими свойствами последнего. Так, напр., не анализируя явлений отравления, вызываемого большими дозами стрихнина, трудно было бы составить ясное представление о том, каким образом препарат этот, применяемый в терапевтических дозах, оказывает благоприятное влияние на тонус мышц в некоторых случаях слабой деятельности последних. Кроме того, даже при большом контингенте больных в клиниках трудно было бы дать возможность учащимся наблюдать хотя бы только наиболее частые случаи отравления у людей. Но если бы такая возможность была даже осуществлена, то и в таком случае учащиеся могли бы ознакомиться только с общими явлениями отравления, но не получили бы ясного представления о механизме этого действия. Для такого анализа служит эксперимент на животных, на которых в большинстве случаев изучается как механизм терапевтического действия, так и ядовитое действие больших доз. Такая постановка дела преподавания Ф. и научного исследования фармакологического действия врачебных средств позволяют изучить анализ действия и кроме того демонстрировать для каждого медикамента высшую предельную дозу, при которой еще возможно благоприятное действие медикамента. Опыты на животных дают также возможность наблюдать действие лекарственного вещества на функцию отдельных изолированных или совершенно вырезанных из тела органов, указывая при таких условиях прямое действие на тот или другой орган и позволяя правильно судить о механизме действия вещества в целом организме, следовательно, и о рациональном применении лекарств во врачебной практике. Благодаря экспериментальному методу исследования фармацевтических препаратов, подробно изучены многие весьма важные врачебные средства, в том числе также и вещества, добытые из жидкостей и тканей животного организма, как, напр., противодифтерийная сыворотка, препараты щитовидной железы, надпочечных желез, церебрин и др. Без экспериментальных исследований на животных во многих случаях невозможно было бы демонстрировать анализ противоположного действия некоторых лекарственных средств и, вместе с тем, на основании научного анализа антагонизма в действии некоторых лекарств, указать на правильный выбор медикамента при лечении отравлений. Так, напр., известно, что стрельный яд (кураре) парализует мышцы, а стрихнин, наоборот, вызывает судорожное сокращение мышц. Если бы наука о действии лекарств основывалась исключительно на наблюдениях лекарственного действия на целом организме, то в случае отравления стрельным ядом пришлось бы в качестве противоядия назначить стрихнин, а между тем такое лечение не рационально, так как ни тот, ни другой препарат не действует непосредственно на самую мышцу, а вызывают изменение в ее деятельности косвенным путем: стрихнин вызывает судороги путем возбуждения спинного мозга, а кураре производит паралич вследствие паралича периферических окончаний двигательных нервов. У животного или у человека, отравившегося стрельным ядом, назначение стрихнина не может даже устранить главного симптома отравления, а именно явлений паралича, так как вызываемое стрихнином возбуждение спинного мозга, вследствие курарного паралича периферических окончании двигательных нервов, не может быть передано мышце. Для всестороннего изучения механизма действия врачебного средства часто необходимо иметь точное представление не только о химическом составе назначаемого средства, но также об изменениях в химическом составе как в организме, так равно и в самом лекарственном веществе. Так, напр., благодаря экспериментальным фармакохимическим исследованиям, известно, что жаропонижающее действие фенацетина принадлежит собственно не этому препарату, а парамидофенолу, который образуется из фенацетина в организме, и что такое действие оказывают только те производные фенацетина, которые образуют в организме амидобензол, что сульфофенацетиновые соединения, хотя и представляют производные фенацетина, но в организме не образуют парамидофенола, а потому и не понижают лихорадочной температуры. Без основательных экспериментальных химических исследований Ф., во многих случаях, не могла бы служить практическим целям врачебного дела, а равно правильно выбрать химическое противоядие при лечении отравлений. Кроме того, надлежащая оценка терапевтического действия необработанных фармацевтических препаратов иногда возможна только при том условии, если известны фармакологические свойства отдельных химических тел, входящих в состав необработанного препарата и, наконец, фармакохимические исследования необходимы при добывании новых врачебных средств.

Многие вопросы Ф. не могут быть разрешены без применения специальных бактериологических методов исследования, которые позволяют научным путем точно определить противозаразные свойства различных лекарственных веществ. Кроме того, бактериологический метод в комбинации с фармакологическими исследованиями способствовал решению весьма важных вопросов практической медицины и позволил выработать точные указания для применения различных предохранительных и лечебных препаратов, как, напр., противодифтерийной сыворотки, прививочного материала для предохранения от заражения сибирской язвой, для лечения столбняка, собачьего бешенства и др. Несмотря на чрезвычайную важность экспериментальных исследований, как для преподавания, так и для дальнейшего развития учения о действии лекарственных веществ, однако, без наблюдений над влиянием различных медикаментов на течение болезненных процессов у людей, Ф. во многих случаях не в состоянии была бы удовлетворить необходимым требованиям врачебного дела, а в некоторых случаях, без наблюдения благоприятного действия медикамента у людей, трудно было бы в настоящее время дать ясное представление о терапевтических свойствах весьма важных средств, как хинин, салициловые препараты, йодистые и ртутные соединения. Некоторые заболевания, наблюдающиеся у людей, до сего времени не удается вызвать у животных, а потому главное значение для суждения о механизме действия лекарств в таких случаях имеет наблюдения над больными людьми. Но если бы всякое заболевание человека удалось воспроизвести у животных и лечить последние теми или другими медикаментами, то и в таком случае Ф. не могла бы быть исключительно предметом лабораторных исследований, так как многие лекарственные вещества действуют различно на различных животных и человека. Так, напр., на основании выносливости кроликов к препаратам опия и красавки, не следует делать заключения о силе действия этих средств на человека, у которого, сравнительно невредные для кролика дозы морфия или атропина могут вызвать смертельное отравление. С другой стороны, встречаются вещества, оказывающие более сильное действие на организм некоторых животных, напр., хлороформ, действующий на собак сильнее, чем на людей; рвотные средства не вызывают рвоты у травоядных животных; камфора, вызывающая у теплокровных явления возбуждения, у холоднокровных, наоборот - явление паралича. Таким образом, Ф. не ограничивается исследованием лекарственного действия только на животных, но, как прикладная отрасль медицинских наук, для уяснения механизма действия фармацевтических препаратов, пользуются как всеми средствами лаборатории, так равно и данными врачебной практики.

Д. Каменский.

Фармакопея

- книга, в которой описаны сырые лекарственные вещества, известные смеси и готовые препараты, которые должны находиться в запасах аптеки, или изготовляться в последней. Обыкновенно Ф. издается правительственным учреждением и имеет значение обязательных постановлений; в Соединенных Штатах Северной Америки и в Швейцарии Ф. издаются союзами аптекарей. Немецкая Ф. составляется образованною при королевском санитарном совете комиссиею, на обязанность которой возлагаются необходимые периодические изменения и дополнения. Российская Ф. составляется согласно постановлениям медицинского совета и утверждается министром внутренних дел. Задача Ф. состоит в том, чтобы гарантировать возможность распознавания доброкачественности врачебных средств. Сырые лекарственные вещества описываются таким образом, чтобы легко можно было распознать подлинность и доброкачественность материалов, целесообразное хранение последних и признаки фальсификаций. Для простых химических тел и химических соединений Ф. указывают наиболее отчетливые способы, с помощью которых аптекарь или врач могли бы произвести соответствующее испытание тех или других медикаментов. Такие указания особенно необходимы ввиду того, что в настоящее время аптекарь в большинстве случаев покупает химические препараты, сам их не готовит, а между тем несет ответственность за доброкачественность материалов. Некоторые смеси, как, наприм., пластырная масса, мази, экстракты и др. держатся в запасе, другие же лекарственные средства должны смешиваться только при отпуске медикамента. Все определения излагаются возможно кратко, так как Ф. представляет собою устав о лекарствах, а не учебник; для подробных указаний имеются специальные толкователи, так называемые комментарии к Ф. Обязательным руководством для всех аптек в России служит Российская Ф., составление которой медицинским советом поручено было профессору и академику Ю. К. Тpaппy. С 1866 г. эта Ф. выдержала несколько изданий; последнее (4-е) издание под тою же редакцией вышло в 1891 г. и содержит описание 808 лекарственных препаратов. Кроме того, довольно подробно описаны реактивы, титрованные растворы, приборы и посуда для реактивов, необходимых как для испытания приобретаемых аптекою продуктов, так равно и для некоторых анализов, требуемых медицинскою практикою. К Ф. приложено прибавление, в котором излагаются правила для хранения ядовитых врачебных средств "под замком", отдельный список для средств, которые должны храниться " с предосторожностью", список важнейших жидких врачебных средств и растворов, уд. вес которых испытывается при ревизии аптек; далее, список врачебных средств, наличность которых необязательна для аптек уездных городов и местечек империи; кроме того, в том же приложении приведены высшие приемы ядовитых и сильно действующих средств для взрослого человека. Некоторые ведомства находят более удобным издавать особую Ф. для удовлетворения потребностей в фармацевтических препаратах по своему ведомству; так, напр., военно-медицинский ученый комитет постановил для военно-лечебных учреждений руководствоваться 2-м изданием российской военной Ф. (1896), составленной комиссией под председательством проф. Н. В. Соколова. В прежние времена в приложении к Ф. устанавливались цены лекарственным средствам; в XVII и XVIII стол. каждое немецкое государство имело свою аптекарскую таксу и, большею частью, также и собственную Ф. Самые ранние сочинения, приблизительно соответствующие современному понятию о Ф., составлены были арабами в IX - XII стол., затем, особенно с 1050 г. до средины XV стол., медицинскою школою в Солерно. В Германии, впервые по постановлению совета в Нюрнберге, была издана в 1535 г., благодаря Кордусу, Ф., за которой в 1564 г. появилась Ф. из Аугсбурга. В 1872 г., вместо существовавших в каждом из союзных государств отдельных Ф., издана была общая для всей империи Ф., вышедшая в 1900 г. 4-м изданием. В настоящее время во всех странах насчитывается около 20 Ф., из которых в норвежской описывается 519, а во французской 2039 лекарственных средств; достойно внимания, что только 150 одних и тех же врачебных средств вошли в описания всех Ф.

Д. Каменский.

Фарс

(франц. farce, от латинск. farsus - начинка, фарш) - один из видов легкой комедии, особенно процветавшей в средневековой французской словесности, по преимуществу устной. Ф. смешивали с сотией, но между ними есть разница. Подобно moralite, сотия ограничивалась изображением общих нравственных свойств, отвлеченных характеров и положений. Наоборот, Ф. имеет дело лишь с частными случаями, с событиями маловажными, подчас исключительными, лишь бы они были смешны. Это невинное назначение Ф. позволяло ему иногда обращаться в драматический памфлет, в политическую сатиру, недоступную иным приемам обличения. В зависимости от зрителей, желавших прежде всего комического воспроизведения окружающей среды, содержание Ф. было бесконечно разнообразно: осмеивались крестьяне, их кюре, их ближайшее начальство, шарлатаны-знахари, монахи, солдаты. Речь действующих лиц, индивидуализованная согласно их общественному положению, была хорошо выдержана: мужицкое наречие крестьянина, педантическая латынь ученого, приказный стиль судейских - все было источником бесконечного смеха. Особенно часто разрабатывались мотивы семейных неурядиц. Из множества тривиальных, грубых и ничтожных Ф., относящихся к этому сюжету, выдаются два, где комическое положение не только указано, но получает и развитие; здесь заметно уже начало того движения, которое преобразовало Ф. в комедию. Это - "La cornette" (1545) Жана д\'Абонданс, члена братства Базош и королевского нотариуса, и анонимный Ф. "Le cuvier". В первом плутовка жена одерживает верх над родней своего старого мужа, потому что одураченный старик принимает все сообщения о ее поведении за насмешки над ее чепчиком; во второй пьесе муж, под гнетом жены и тещи, исполняет все домашние работы, длинный список которых исчислен на бумаге; на его счастье жена падает в огромную лохань для стирки белья и беспомощно барахтается в ней, пока муж медленно читает ей длинный список, чтобы указать, что в него не включена обязанность вытаскивать жену из лохани; это должно образумить зазнавшуюся жену и восстановить семейное равновесие.

Из Ф., осмеивающих военных, известны "Franc Archer de Bagnolet" (долго приписывался Виллону, но не принадлежит ему) и "Les trois Gralarts et Flipot", с знаменитым возгласом трусоватого героя: "Vivent les plus forts"! Самым выдающимся Ф., имеющим даже право на название настоящей комедии нравов и характеров, является знаменитый "Maitre Pathelin", написанный около 1470 г. неизвестным автором, вероятно, парижанином и членом общества Базош, быть может Антуаном де ла Саль или Пьером Бланше. Популярность этого Ф. была так значительна (Рейхлин в Германии подражал ему в своем "Неnnо", в "Scenica progymnasmata"), что многочисленные варианты мешают признать его произведением одного автора. Кажется, этот сюжет разрабатывался еще ранее, в одной швейцарской пьесе XV века. Герой пьесы - адвокат Пьер Пателэн - не имеет клиентов и бедствует вместе с женой, несмотря на все свои плутни. Он надувает мошенника купца, выманив у него кусок сукна, и помогает его надуть пастуху; хитрому мужику Анжеле, обкрадывающему хозяина. Купец привлекает вора к суду, но Пателэн научает своего клиента прикинуться идиотом и на все вопросы отвечать: бэ! Хитрость торжествует - и судья оправдывает вора; но мужик оказывается хитрее продувного адвоката - и на требования гонорара отвечает тем же бессмысленным мычаньем. Мораль буржуазной пьесы - торжество плута над плутом - не высока, но это не прямая беснравственность: это самодовольство грубого здравого смысла, наивная и беззаботная насмешка над обманутыми, характерная для всех Ф. Их веселость вообще груба до невозможности, насмешка подчас жестока, сюжет откровенно неприличен, речь действующих лиц полна сквернословия. Форма Ф. разнообразна: одни состояли из монолога, другие приближались к комедии, третьи состояли из двух-трех диалогов: без всякого развития действия. Неопределенность формы не дает возможности установить ее происхождение. Первые Ф., связанные с макароническими диалогами в конце представлений (их отголосок - в интермедии, заключающей Мольеровского "Мнимого больного"), импровизировались и не были записаны, а с позднейшими рукописями усердно и успешно боролось католическое духовенство. О связи их с фаблио трудно сказать что-нибудь определенное; по мнению Лансона, Ф. "получили в наследство публику, читавшую фаблио; некоторые Ф., быть может около дюжины, происходят непосредственно из фаблио; но слишком много утрачено и Ф., и фаблио, чтобы можно было сделать заключение о взаимном отношении этих двух родов литературы". Нам известно около 120 Ф., но списки их относятся к XVI в., тогда как Ф. игрались уже с XIII стол. К XVI в., через комиков Тюрлюпэна, ГотьеГоргиля и Гро-Гильома (эти псевдонимы талантливых буфов сделались нарицательными названиями постоянных типов), Ф. сближается с легкой комедией, находящейся под влиянием итальянской commedia dell\'arte; но название Ф. сохраняется - и употребляется до сих пор для обозначения легкой комедии с внешним комизмом случайных положений, без притязаний на глубину и широту захвата.

Явление вполне сходное с французскими Ф. представляют собою немецкие "масляничные представления" (Fastnachtspiele), из которых к лучшим относятся произведения Розенолюта,. Ганса Фольца, Ганса Сакса. Хотя среди немецких фарсов мы находим Рейхлиновского "Неnnо" - переделку Ф. о Пателэне однако, невозможно свести их к французскому источнику. Характерные черты немецкого Ф. - те же: стремление возбудить веселость всеми средствами, прежде всего разнузданной сальностью, затем издевательством над разными сословиями, особенно над крестьянином. Ни драматической характеристики отдельных лиц, ни изображения типов, ни последовательного развития действия мы здесь не находим. Богата фарсами испанская литература начала нового времени, куда они введены Хилем Висенте (ум. в 1557 г.); образцовые произведения этого рода даны Сервантесом в его "Entremeses". Итальянские Ф. охарактеризованы в статье Commedia dell\'arte. Ср. Petit de Juleville, "Les comediens au moyen age" (1885); "La comedie et les moeurs en France au moyen age" (1886) и "Repertoire comique en France au moyen age" (1886). Из известных нам французских Ф. 72 дошли в рукописном сборнике лаВальера (XVI в.) и 61 - в печатном сборнике британского музея, найденном в 1840 г. в Берлине и переизданном в "Ancien theatre franсais", т. I - III (Bibl. Elzev.). Есть еще копенгагенский сборник (1619), переизд. Picot и Nyrop (1880), и сборник Rousset (1612), "Recueil des farces", изд. в Париже I e Roulx de Lincy et Michel, 1837. "Адвокат Пателэн" издавался множество раз (перв. 1480), в переделках текста или только заглавия ("Le nouveau Patyelin", "La vie et ie testament du Maitre P. Pathelin", "La comedie des tromperies, finesses et subtilites du Maitre Pierre Pathelin" и др.). Новые издания, с вводными статьями и критическим текстом, даны Жофруа-Шато (1853), Женэном (1854), П. Лакруа (1859), Фурнье (1872), который возобновил пьесу на сцене Comedie-Franсaise, где она уже шла в 1706 г. в обработке Brueys et Palaprat. Немецкие Ф. собраны Келлером в "Fastnachtspiele aus dem XV Jahrh." (1853) и "Nachlesе (1858), Зельманом - в "Mittelniederdeutsche Fastnachtspiele" (1885) и др.

А Горнфельд.

Фартинг

- медная монета в 1/4 пенса; для некоторых колоний чеканятся 1/2 и 1/4 Ф.

Фасоль

(Phaseolus L.) - род растений из сем. бобовых-мотыльковых (LeguminosaePapilionatae-Phascoleae). Цветоложе с чашевидным диском. Крылья мотылькового венчика более или менее срощены с лодочкой, длинная вертушка которой, а также тычинки и столбик спирально скручены. Боб двустворчатый, между семенами с неполными перегородками из губчатой ткани. Травянистые растения, чаще однолетние, большею частью вьющиеся, с перистыми листьями. Листочков 3, очень редко 1. И весь лист, и каждый листочек снабжен прилистниками. Цветы в пазушных кистях. Семена богаты легумином и крахмалом. Около 150 видов в более теплых областях обоих полушарий. Разводятся из-за плодов и семян - а некоторые виды также из-за цветов - под названием турецких бобов. Из разводимых видов первое место занимает Phaseolus vulgaris L., с многими разновидностями и сортами, из которых одни - вьющиеся, другие - низкие. Родина этого вида - Южная Америка. Phaseolus multiflorus Wilid, бобы цветущие, с красными цветами, часто разводятся как красивоцветущее, вьющееся растение. Бобы обыкновенные, конские или русские принадлежат к роду вика (Vicia Faba L.).

В. Тр.

Фатализм

- вера в господство в мире и особенно в жизни неизбежного и неотвратимого рока. Фаталистические представления весьма распространены уже в народных мифологиях, причем роль решительниц предназначенной каждому участи играют особые существа вроде греч. мойр или рим. парк. Только позднее стало развиваться понятие о безличном роке или судьбе. Главная особенность всех этих мифологических представлений - уверенность в неизбежности назначенной участи, в неотвратимости того, что суждено: "чему быть, того не миновать", или как говорит Геродот, "того, что должно случиться по воле божества, не в силах отвратить человек". Такой фаталистический характер получало иногда и христианское учение о предопределении, напр. у бл. Августина (с некоторыми оговорками) и особенно у Кальвина (без всяких смягчений). С особенною силою фаталистический взгляд на абсолютное предопределение развился в исламе. Основная формула всякого Ф. может быть выражена таким образом: "что бы человек ни делал, с ним случится непременно то, что ему на роду написано", безразлично, будет ли это приниматься за веление слепого рока (судьбы) или за предначертание божественного промысла, заслужил ли человек свою судьбу или, наоборот, она не стоит ни в каком отношении к его поведению. Главное в Ф. - вера в то, что не только окружающие человека обстоятельства и разные случайности, которым он подвергается, но и самая воля человека подчинены некоторой высшей силе, направляющей и внешние условия его жизни, и внутренние мотивы всего его поведения к известному неотвратимому результату. Совершенную противоположность Ф. представляет собою учение о свободе воли, допускающее, вопреки общему закону причинности, возможность самостоятельного, т. е. ни от чего вне воли не зависящего действий, или, что тоже, возможность причин, которые уже не суть следствия других причин. Ф. и учение о полной свободе воли, находясь во взаимном противоречии, одинаково устраняют возможность научного предсказания: первое из этих учений допускает действие некоторого рока, неизбежно осуществляющего свои предначертания, а другое постоянно вводит в жизненный процесс беспричинные действия людей, оказывающие, однако, влияние на общий ход вещей. Оба учения одинаково далеки от понятия закономерности всего происходящего в мире и, следовательно, от детерминизма, который признает существование у каждой причины своей причины и т. д. (против учения о свободе воли) и вместе с тем способность человеческой воли оказывать влияние на естественный ход вещей и таким образом предотвращать многое, что этим естественным ходом вещей неизбежно было бы создано (против Ф.). В практической жизни фаталистическое настроение может приводить к противоположным результатам; напр., мусульманскому Ф. приписывают как беззаветную храбрость магометанских завоевателей, так и восточный квиетизм. И действительно, если человеку не суждено умереть в данный момент, он выйдет целым и невредимым из самой опасной битвы; если ему не суждено умереть от чумы, ему не нужны никакие санитарные предосторожности, которые, с другой стороны, не спасут тех, кому суждено умереть. От религиозного или философского Ф. мало чем отличается Ф. исторический, сводящийся к представлению исторического процесса как чисто рокового сцепления события, совершенно независимого от людских намерений и усилий. Такова, напр., точка зрения Льва Толстого в историко-философских рассуждениях "Войны и мира". Всякая теория исторического процесса, отрицающие какую бы то ни было роль личности в истории, заключает в себе скрытый Ф., осуществление стихийными силами истории, и притом роковым образом, некоторого общего плана, неизбежно ведущего к известному результату.

В. К.

Фатимиды

(909 - 1171) - халифская династия, производившая себя от сына Алия и Фатимы, Хосейна (Гусейна), но происходившая, как кажется, от радикального реформатора секты исмаилитов Абдаллаха ибн-Меймуна Каддаха или, точнее, от его внука Обейдаллаха Махдия (ум. 934). В 909 г. карматы доставили Обейдаллаху власть над берберами в северной Африке, а в 969 г. Джаухар, полководец Фатимид Моызза (953 - 975), завоевал для своего государя Египет и южн. Сирию, сверг княжескую династию ихшидов и основал укрепленный город Каир, куда с 972 г. Моызз перенес столицу фатимидск. халифата. Правление Моызза замечательно материальным и умственным развитием Египта и славно чрезвычайною терпимостью к иноверцам, что, впрочем, естественно вытекало из духа исмаилитской секты. К 991 г., при Азизе (975 - 996), была отнята у хамданидов сев. Сирия, после чего фатимидский халифат стал простираться от Оронта до Марокко; впрочем, фатимидский контроль над зап. провинциями (Тунисом и др.) после перенесения столицы в Каир ослабел, и они сделались фактически независимыми (туниская династия Зайридов), а Ф. остались собственно егип.-сир. династией. Хаким (996 - 1021) объявил в 1009 г. указ о равенстве официально господствовавшего вероисповедания итского (исмаилитского) с соннитским, но по отношению к евреям и христианам он резко нарушил исмаилитский принцип терпимости. С 1017 г. полоумный халиф стал слепым орудием в руках основателей секты друзов и объявил себя божеством. Его царствование было полно смут и грозило опасностью самому существованию династии; но сын Хакима 3ахир (1021 - 1036), со своей теткою-опекуншею Ситталь-мольк, опять восстановил порядок. Последующие Ф.: Мостансыр (1036 - 1094), Мостали (1094 - 1101), Амир (1101 - ИЗО), Хафиз (1130 - 1149), Зафир (1149 - 1154), Фаиз (1154 - 1160), Адыд (1160 - 1171). При них Египет иногда подвергался внутренним волнениям, но большею частью процветал и обогащался морскою торговлей; в Сирии же шли крестовые походы, противодействие которым выдвинуло династию эйюбидов. В 1169 г. эйюбид Саладин низложил, вместе с своим братом, последнего Ф. См. С. де Саси, "Expose de la rel. des Druzes" (П., 1838, т. 1); Фурнель, "Les Berbers" (т. II); Гюйяр, "Un grand maltre des Assassins" ("Journ. Asiat." 1877 и отд.); P. Дози, "Essai sur l\'hist. de l\'islam." (П., 1879, гл. IX; печатается дополненный рус. пер. Крымского); Вюстенфедьд, "Gresch. der Fatimiden-Chalifen" (Геттинген, 1881); А. Мюллер, "История ислама" (СПб., 1895, т. II, гл. III - IV).

А. Крымский.

Комментарии (1)
Обратно в раздел Наука