Брокгауз и Эфрон. Энциклопедия

ОГЛАВЛЕНИЕ

Селекционная теория

- объясняющая видоизменение животных и растительных форм или трансформизм путем отбора (подбора, селекции), т. е. путем вымирания наименее приспособленных и переживания наиболее приспособленных особей. Некоторые, напр. Циглер, видят следы С. теории в учении Эмпедокла, но во всяком случае научная формулировка этой теории и ее разработка тесно связаны с именами Ч. Дарвина и Уоллэса. Др Уэльс (Wels) в 1813 г. путем подбора объясняет преобладание черных рас на Африканском континенте, ибо эти расы, по его словам, более устойчивы по отношению к некоторым болезням, коим легко подпадают белые расы. Эти последние вымирали, а черные переживали их и составили современное население Африки. В 1831 г. идея подбора защищалась Патриком Мэтью, а потом Ноден (1852), известный ботаник, высказал предположение, что виды образуются тем же путем, как и домашние расы, т. е. отбором, но ему все-таки непонятен был самый процесс отбора. В 1858 г. в журн. Линнеевского общества появились одновременно сообщения Дарвина и Уоллэса (Wallace), формулирующие сущность С. теории. Подбор, зависящий от воли человека, назван искусственным, а подбор на почве борьбы за существование назван естественным. Уоллэс не был так последователен, как Дарвин, и говорил, что происхождение человека нельзя объяснить на почве подбора. Первобытный человек, по его мнению, обладает мозгом гораздо большего объема, чем это нужно для целей его существования. Такой мозг, который и создал возможность дальнейшего умственного прогресса, коего достигли высшие расы, не может быть объяснен подбором. Точно также не поддается объяснению подбором исчезновение волос на коже человека, развитие нравственных чувств и т. п. Однако, мы знаем, что гипертрофия или вообще появление органов ненормально развитых не составляет редкого случая среди других аномалий, и появление особей с усиленно развитым мозгом среди приматов также возможно, как и появление самцов оленей с чудовищно развитыми рогами. Такие особи между приматами и могли послужить для развитая человеческой расы. Исчезновение волос пытались объяснить громадным вредом, который приносят живущие в волосах паразиты. Развитие нравственного чувства, вероятно, представляет лишь распространение на ближних тех родительских чувств, кои при самом появлении своем бесспорно имели громадное утилитарное значение, обеспечивая охрану и безопасность молодому поколению. Подобное же явление представляют нам и общественные животные, которые соединяются в ассоциации, и тогда борьба за существование продолжается уже между ассоциациями, а не между отдельными особями или семьями.

Вообще же вопрос о том, применима ли С. теория в рассмотрению ныне существующих отношений в человеческом обществе решается различно. Одни полагают, что нравственное чувство, капитал и т. п. факторы совершенно разрушили влияние подбора, а другие полагают, что все эти факторы, хотя иным путем, приводят в конце концов к тем же результатам, в каким привел бы и подбор. По поводу С. теории был высказан ряд возражений, коих часть приведена в статье Подбор - именно относительно необходимости изоляции новообразующегося вида. Кочпуль и Роменс полагали, что вместо изоляции достаточно, если группа особей обладающих каким-либо новым признаком потеряет способность к скрещиванию с прочими особями этого вида такими признаками не обладающими. Но как самая изоляция, так предположенное Роменсон обстоятельство, названное им физиологическим подбором, хотя и могут, конечно, иметь место в природе, но вряд ли являются неизбежным условием для образования нового вида. Правда острова, замкнутые долины имеют очень часто для них характерные виды, выработавшиеся благодаря изоляции, но широкий и постоянный прогресс форм, не ограничивающий выработкой нового вида или разновидности, а ведущий к постоянному и последовательному усложнению и дифференцировке форм, возможен только на обширных материках с разнообразными условиями и широкой возможностью для переселения форм и вытеснения одна другой. Действительно, острова являются наиболее удобными местами для сохранения форм глубокой древности. Население Мадагаскара, Целебеса, Новой Гвинеи гораздо древнее населения близ лежащих континентов. Таким образом, устранение скрещивания потомства пары особей с какими-либо новыми признаками с потомством других пар, этими признаками не обладающими, не есть необходимое условие для выработки вида, ибо уже одна полезность этих признаков представляет достаточную гарантию для их закрепления. Притом, в сущности в природе никакая изоляция невозможна, ибо среди потомства данной пары всегда найдутся особи, кои в силу атавизма данными признаками не обладают.

Другое возражение, предъявляемое С. теории - это то, что она не объясняет, во-первых, признаков возникающих и настолько ничтожных, что они не могут быть полезны животному, а во-вторых таких, которые, по-видимому, индифферентны для животного в смысле полезности, как напр. скульптура раковины и т. п. На эти возражения, развитые Майвортом, Негели и др., было отвечено следующее. По отношению к индифферентным признакам мы вовсе не можем ручаться за таковое их значение. До выяснения роли покровительственной окраски и она могла казаться индифферентной, но мы знаем теперь, что она полезна. Скульптура чешуек и щитков гадов напр. кажется, на первый взгляд, совершенно безразличный признак, но она зависит от другого, весьма важного в смысле полезности признака - распределения шипиков на клетках молодой кожи, а эти шипики имеют особое назначение: заставлять отставать от тела старую долженствующую подвергнуться линьке шкурку, покрывающую сначала новообразующиеся слои. Этот вопрос подробно в позднейшее время разобран Уоллэсом. Затем, что касается возникновения признаков, то здесь, во-первых, надо помнить, что многие признаки возникают в непонятной покуда нам зависимости от других, как недоразвитие пигмента в глазах собак и кошек стоит в связи с недоразвитием частей слухового аппарата и даже частей мозга, ведающих слуховой функцией; во-вторых, многие органы возникли, как видоизменение уже ранее существовавших органов, как напр. совокупительный аппарат раков есть видоизмененные конечности и т. п.; принцип этот назван Дорном принципом перемены функции; в третьих, некоторые органы, как это показал Кнейненберг на развитии червей, возникли на месте других, ранее существовавших, путем субституции, при чем старый орган как бы стимулировал появление нового. Так, провизорные органы чувств стимулировали у червей появление сложного головного мозга. Но за вычетом всех этих случаев все-таки остается значительная часть признаков, коим мы должны приписать самостоятельное возникновение, а именно под влиянием процессов, происходящих при созревании, оплодотворении и развитии яйца. Эти процессы могут вызвать у зародыша и потом у взрослого появление того или другого признака, который и может быть закреплен подбором.

Таким образом возникновение признака должно объясняться на почве физиологической. Отсюда понятно, как мы должны смотреть на вопрос о том, представляет ли подбор единственный фактор развития или только один из факторов. Подбор не есть единственный фактор, но он стоит над всеми факторами эволюции как общий регулятор и уравнитель. Прочие факторы имеют значение лишь стимулов, вызывающих появление тех или других индивидуальных вариаций и новых признаков, причем роль их далеко все-таки не выяснена. Наконец, надо указать, что многие, Как Негели, Гааке и др., отрицают значение подбора вовсе, признавая за борьбой за существование лишь значение фактора, содействующего вымиранию неприспособленных форм, а Негели думает, что стимул в развитию лежит в стремлении, присущем живой материи к совершенствованию. На это было указано, что самый стимул этот весьма напоминает метафизическое начало, допускавшееся Эразмом Дарвином, Ламарком и др. в качестве фактора эволюции. Рядом с этим Негели допускает влияние внешних условий, но они лишь определяют признаки, представляющие собой приспособление к среде. Вейсманом, однако, было указано, что, если взять напр. китообразных, то окажется, что все характерные для них особенности организации суть результат приспособления к водной среде, и что если их отбросить, то мы получим схему млекопитающего, которая существовала в природе и ранее возникновения китообразных, след. при выработке этой группы принцип внутреннего совершенствования не причем. То же рассуждение применимо ко всем паразитическим и регрессивным формам, которые вместо совершенствования шли путем упрощения. Иначе говоря, Негелевский принцип оказывается чем-то непостоянно действующим и зависящим от условий. Поэтому, естественно свести прогресс и регресс не в этому принципу, а к самим условиям развитая. В последнее время Эймер, на основании своих наблюдений над окраской бабочек, пришел к тому заключению что индивидуальные колебания совершаются не во всех направлениях, а лишь в строго определенном направлении, по коему и шло образование новых видов. Однако, многое доказывает чрезвычайную неопределенность и многосторонность индивидуальных колебаний, составляющих почву для деятельности подбора. Учение свое о развитии форм по определенным направлениям независимо от подбора, а в силу лишь внешних воздействий и условий Эймер назвал ортогенезисом. Наконец, некоторые биологи, как Келдикер, Бэтсон, Эмери допускают возможность изменения организмов также появлением сразу крупных уклонений, на подобие уродливостей и аномалий. Отрицать возможность упрочения в природе аномалий, конечно, нельзя. Но во всяком случае это вопрос о размере индивидуальных уклонений, способных закрепиться, а самое закрепление должно быть объяснимо все-таки на почве С. теории. Ср. Osborn, "From the Greecks to Darwin" (Нью-Йорк, 1894); Дарвин, "Происхождение видов" (перев. Рачинского, М., 1865); Уоллэс, "Естественный подбор" (перев. Вагнера, СПб., 1878); Romanes, "Darwin und nach Darwin" (Лпц., 1892 - 1895); Wallace "Der Darwinismus" (Брауншвейг, 1891); Eimer, "Die Artbildung und Verwandtschaft bei den Schmetterlingen" (I, 1889; II, 1895, Иена); Bateson, "Materials for the Study of Variation etc. " (Лонд., 1894); Тимирязев, "Чарльз Дарвин и его учение" (М., 1898); Заленский, "Основные начала общей зоологии" (Одесса, 1886); Шимкевич, "Биологические очерки" (СПб., 1898).

В. Шимкевич.

Селигер

- оз. Тверской (Осташковского у.) и Новгородской (Демьянского и Валдайского уу.). Наибольшая дл. 72 в., шир. 49 в. Площадь 261 кв. в., в том числе в Тверской губ. 234 кв. в. Озеро имеет ракообразную форму и состоит из 23 водоемов (плесы, луки, озера), соединенных между собой проливами (межтоками); берега извилисты и образуют массу полуо-вов. Собственно "озером" называют плес между гор. Осташковым и ов-ом Хочиным (дл. 19. шир. 9 в.). О-вов на С. до 160, из них более значительные: Хочин (31, 5 кв. в.) с 6 селениями (1150 жит.); Градовня (Градомля), 8 в. в окружи., холмист, покрыт вековым сосновым бором, принадлежащим Ниловой пуст., Ключин, Столбенский, с известным мон. Ниловой пуст., Житный (Воронов), близ Осташкова, с мужским м-рем и др. На некоторых овах озера имеются тоже озера с другими о-вами (на Хочине более 10, на Градомле 3). На С. много мелей. В 1 вер. от Осташкова из воды озера выдается громадный валун, служащий пристанищем для озерных птиц. Глубина С. в среднем 3 - 4 саж., во многих местах доходит до 10 и 16 саж. Дно песчаное и иловатое, берега отлогие, довольно густо заселены. Местами к берегам подходят небольшие возвышенности, образуются крутые мысы (у сел Боголюбского, Новый Елец, у пог. Рожка). Поверхность С. лежит на высоте 840 фт. над ур. моря. Весной уровень озера поднимается на 1 - 2 арш. Вода чистая и здоровая, только у гор. Осташкова загрязнена отбросами с кожевенных заводов. Здесь водятся судаки, сомы, лещи, ряпушка, снетки и сиги (последние разведены искусственно); кроме того, множество крупных раков. Вследствие хищнических приемов лова, рыбное богатство озера заметно сокращается. Из рек, впадающих в озеро, более значительные Сорога (17 вер. дд.) и Крапивня (21 в.), обе сплавные; истоком озера служит р. Селижаровка. Озеро очищается ото льда между 1 марта и 15 апреля, замерзает обыкновенно в конце сентября. Движение по С. значительное; с 1847 г. на нем ходят пароходы - ежедневно из г. Осташкова к Ниловой пуст. и 5 раз в неделю в Полново (конечный пункт озера на С.), в Новгородской губ. Кроме массы небольших судов прибрежных жителей, в 1897 г. в гор. Осташкове нагружено 45 судов с 18 тыс. пд. товаров и разгружено 110 судов с 205 тыс. пд., всего на сумму 185 тыс. руб. Берега С. были заселены еще в доисторические времена; остатки каменного века находят во многих местах (в Рожковской слоб., на Столбенском о-ве, в с. Нов. Ельцах и в др.); с IX в. господствующим населением здесь становятся славяне. Чрез С. лежал путь из Новгорода на Ю Руси, в Киев ("путь селигерский"). "Путем Селигерским" в 1238 г. прошли татары, направляясь к Новгороду и "посекая людей, яко траву". Берега С. опустели в смутное время, и снова начали оживляться в конце ХVII в.

Д. Р.

Селим I

(1467 - 1520) - один из могущественнейших турецк. султанов, по прозванию Janz, т. е. "храбрый и свирепый"; царствовал с 1512 г. Превосходя своих предшественников фанатизмом, С. стремился к насильственному установлению единой религии в своем государстве; по его приказанию убиты были 40000 шиитов, живших в пределах Турции, что вовлекло его в войну с Персией. После блестящей победы при Тжадыране в 1514 г. С. заставил шаха просить мира, уступить Турции часть Азербайджана и согласиться на многие другие политические уступки. Покорив затем часть Курдистана и Месопотамию, С. выступил против египетских мамелюков, которым тогда принадлежала вся Сирия. В августе 1516 г. мамелюки были разбиты при Алеппо, в котором пал и султан их Канссу Гаври. Эта победа передала во власть С. Сирию и Палестину, а в следующем году. после победы при Ридхании, он покорил и Египет. Как покровитель святынь Мекки и Медины, которые добровольно признали власть С., он принял титул халифа. С. готовился ко вторичной Войне с Персией, но на пути из Константинополя в Адрианополь умер. С. возведен был на престол восстанием янычар против его отца Баязеда II, но, упрочив свою власть, он восстановил расшатанную дисциплину янычар. Военные силы своего государства он увеличил основанием флота. Наследником С. был его единственный сын Солиман II.

Сельдевые

(Clupeidae) - семейство рыб из подкласса костистых (Teleostei), отряда отверстопузырных (Physostomi). Тело покрыто чешуей (по большей части легко отпадающей); голова голая; усиков нет; брюхо сжато с боков и образует зубчатый край; край верхней челюсти образован посредине межчелюстными, по бокам верхнечелюстными костями; верхнечелюстная кость состоит по крайней мере из трех подвижных кусков; жаберная крышка полная; жаберный аппарат сильно развит; жаберные щели очень широки; придаточные жабры. Жирового плавника нет, спинной не удлинен, но анальный иногда очень длинен, желудок со слепым придатком; плавательный пузырь простой. Это семейство, к которому относят до 200 видов, широко распространено во всех поясах обоих полушарий. Они держатся стаями, часто достигающими колоссальных размеров и дающими возможность производить массовой лов С. Большинство живет в море, но по преимуществу держится сравнительно близко от берегов. Многие входят в реки для икрометания, некоторые живут постоянно в пресной воде. Ископаемые остатки С. очень многочисленны; некоторые принадлежат несомненно к современным родам, напр. к родам сельдь (Clupea), анчоус (Engraulis) и др., другие принадлежат к родам, близким к современным (напр. некоторые из меловых и третичных отложений). Экономическое значение С. громадно: достаточно указать, что сюда относится ок. 60 видов рода сельдь, более 40 видов рода анчоус и т. д. Особенно важное значение имеет лов С, в умеренном и отчасти в холодном поясе сев. полушария. Главное значение С. имеют в качестве пищевых продуктов (в свежем, соленом, копченом, консервированном виде); некоторые виды употребляются массами для вытапливания жира, для приготовления гуано. Кроме того С. играют важную роль и в качестве пищи других, более крупных рыб. Некоторые тропические виды ядовиты.

И. Хнипович.

Сельское хозяйство

понимается у нас различно: то как промышленность, то как учение. Только в самые последние годы в учебных заведениях начали это выражение заменять словом агрономия. Так, напр., у нас и до сих пор существуют ученые степени магистра и доктора С. хозяйства, между тем самые курсы С. хозяйства читают под названием агрономии или земледелия. Тэер, положивший начало научному и систематическому сельскому хозяйству, определяет С. хозяйство как "промышленность, которая имеет целью, через производство растительных и животных продуктов, получать доход". Известный французский писатель граф Гаспарен старается доказать, что С. хозяйство, хотя учение сравнительно новое, тем не менее вполне заслуживает названия науки. Все тела природы, говорит Гаспарен, можно изучать или в самих себе, не обращая нисколько внимания, принесет ли это изучение изучающему или другому какую-нибудь материальную пользу, или изучать предмет в отношении его полезности для человека. Одни из них называют науками чистыми, а другие прикладными, техническими, реальными. С одной стороны идет дело о том, чтобы знать это цель наук чистых; цель наук технических не только чтобы знать, но вместе с тем и применять эти знания - последняя цель искусства технического. Растительная физиология, которая сама есть отрасль ботаники, нас учит, что растения, для своего развития, требуют воды, теплоты, света, углерода, азота и основы, т. е. места для прикрепления и размещения своих корней. Но С. хозяйство, техническая наука растений, к первоначальным данным добавляет другие знания. Какие из видов растений могут быть обращены в пользу человека; какие между видами есть разности наиболее полезные; средства достать, распространить эти разновидности; меры, чтобы заставить растения расти вдали от их места родины; выбор земли, на которой они росли, и соответственная обработка этой земли, чтобы они были в полном развитии, были сильнее, роскошнее, чем в их диком состоянии; доставление растениям того количества воды, которого они требуют; необходимая защита для доставляется растениям искусственно той степени тепла, которая им необходима; наконец, какими средствами доставить им питательные вещества, необходимые для их произрастания?

Все эти вопросы, которые представляют собою только развитие той же физиологии, но которые могут быть предложены на случай цели специальной и для известного, ограниченного числа растений, составляют частное дополнение этой науки и представляют собрание истин, которое может существовать и без применения. Но только этого никогда не бывает. Давно ли сельские хозяева были убеждены, что навоз есть универсальное удобрение и не может быть всецело заменено каким-либо другим материалом. Но достаточно было Буссенго и Либиху разъяснить смысл удобрения и указать, что в природе ничто не пропадает, а все носит зародыш новой жизни, что в гнили, грязи, падали заключаются те элементы, из которых слагается жизнь растений, а через них и животных, словом выяснить кругооборот, совершающийся в природе невидимо для наших глаз, чтобы вызвать к жизни целую фабрикацию искусственных удобрений, которые в настоящее время употребляются сотнями милл. пд. на полях почти всего света, не исключая и России. Другой пример. В самые последние годы наука обратила внимание на зависимость физико-химических процессов, происходящих в почве от жизнедеятельности низших организмов, которые, по-видимому, существенно влияют на степень ее плодородия. И вот являются заводы, которые приготовляют нитрагин, т. е. чистую культуру в искусственном субстрате бактерий, вызывающих образование клубеньков на корнях бобовых растений. Такой препарат разводят при легком повышении температуры водой и смачивают им семена бобовых растении перед посевом или почву. Практическое приложение нитрагина вытекло прямо из тех научных исследований, которые были достигнуты физиологией растений в последнее десятилетие. Подложим, это новое удобрительное средство далеко нельзя еще назвать очень распространенным и опыты, произведение с нитрагином, нередко оказываются без результатными, но есть не мало и таких опытов, которые говорят в пользу нового удобрения. Мы воздерживаемся пока говорить о другом бактериальным удобрении, так назыв. алините, хотя и в его пользу говорят некоторые опыты, каковы напр. опыты проф. Стокслаза. Гаспарен прав, давая земледельческой науке, на основании выше приведенного анализа, таково определение: это наука, занимающаяся изысканием средств к добыванию растительных продуктов, способом наиболее совершенным и экономическим. Но такое определение исключает из области С. хозяйства зоотехнию, между тем как немцы, под словом "Landw irtschaft", откуда и взято наше выражение С. хозяйство, разумеют не одно только возделывание земли и разведение на ней хозяйственных растений, не одно полеводство, луговодство, огородничество и садоводство, но и стоящее в близкой с ними связи - скотоводство. Так выходит и по существу дела.

Главная цель С. хозяйства, как промышленности, состоит не в производстве собственно растений и даже животных, но в добывании дохода с помощью их производства. Правда, в некоторых местах Германии и Франции существуют фермы, где земледелие ведется без скотоводства, где все удобрительные средства получаются со стороны, а не производятся в своем хозяйстве. Но скотоводство не по той главной причине относится к С. хозяйству, что это последнее, в большей части случаев, не может существовать без него, а совершенно по другой. Овцеводство, напр. немыслимо без почвы; успешное и выгодное разведение овец требует непременно больших выгонов и пастбищ. С другой стороны, и рогатый скот, лошади и даже свиньи могут составлять предмета особой промышленности, независимо от земледелия, только в местах самых населенных и малоземельных. В большей же части случаев, содержание животных круглый год в хлевах бывает невыгодным, а возможно только при наличности пастбищ, и следовательно связано с почвой. Наконец, некоторые почвы по своему положению или по качеству только тогда и дают доход, когда обращены под выгоны и когда разводят на них тот или другой скот. Все это показывает, что доход от почвы можно получать с помощью разведения на них не только одних растений, но и животных, а потому хозяйственное животноводство, особенно разведение крупного и мелкого рогатого скота, в противность мнению Гаспарена, необходимо причислить к С. хозяйству и рассматривать как ветви его производства. К нашей сельскохоз. литературе, относительно определения границ С. хозяйства как науки, так и промышленности существуют крайняя сбивчивость и запутанность, так, Преображенский в его "Общепонятном курсе С. хозяйства" делает различие между С. хозяйством и сельскохоз. промыслом. Под С. хозяйством он разумеет науку, под сельскохоз. промыслом земледельческую практику, а сельскохоз. промышленность полагает в извлечении дохода от поземельного имения с помощью каких-либо способов, так что, по его мнению, С. хозяйство обнимает собою и земледелие, и скотоводство, и фабричную деятельность. Впрочем, такое мнение вытекает из прежних взглядов на С. хозяйство, как это было, напр., при крепостном праве. Тогда в область С. хозяйства входило не только земледелие и скотоводство, но и С. фабрики, заводы, ремесла, управление имениями и даже попечение о благосостоянии и благочинии сел и их жителей и т. п. Шелехов в своем "Народном руководстве" к С. хозяйству, область С. хозяйства полагает не в одном земледелии, взятом с самом обширном значении, а в полном животноводстве, во всех сельских ремеслах, С. архитектуре и проч. Проф. Усов определяет С. хозяйство занятием теми растениями, которые "служат для собственной его (человека) потребности и дохода, а наука земледелия учит вести эти занятия правильно".

Все эти определения довольно странны, если припомнить, что 70 лет тому назад проф. Павлов охарактеризовал сельскохоз. науку так: "С. хозяйство, как наука, есть приложение естественных наук к разведению полезных в общежитии растении и животных". К этому определению очень близко определение проф. Кирхнера, принятое некоторыми русскими агрономами-писателями (Зайкевич, Слезкин), именно, что "Сельскохоз. наука есть физиология и биология культурных организмов". По мнению С. М. Богданова, к С. хозяйству относятся исследования всех явлений, интересных в сельскохоз. отношении". "Двойной характер этих явлений, говорит он, с одной стороны - физических (в обширном смысле), т. е. явлений природы вообще, с другой - экономических, обусловливает разделение агрономии на два больших отдела: технику С. хозяйства, т. е. учение о физических процессах в С. хозяйстве и второе - сельскохозяйственную экономику или экономию, т. е. учение об экономической стороне сельскохозяйственного производства". Но в нашей литературе существует определение С. хоз. и более тесное. Сущность С. хоз. состоит в производстве растении и животных с помощью почвы, дабы получать от ее возможно постоянный и высший доход" (Фальков). С первого взгляда может показаться, что определение это ничем не отличается от определения Тэера. Однако, в определении С. хозяйства Тэера заключаются два положения: а) С. хозяйство занимается производством растительных и животных продуктов и б) цель этого производства - получение дохода. Следовательно, по Тэеру можно назвать С. хозяином всякого, кто разводит растения или животных из-за какой-либо выгоды. Однако, огородников и коннозаводчиков и т. п. не называют С. хозяевами. На основании данного определения (Фалькова) о том только лице можно сказать, что оно занимается С. хозяйством, кто разводит растения и животных на данной почве, с целью воспользоваться ее производительной силой для получения каких-либо выгод. Разведение растений и животных вне последних условий не составляет уже С. хозяйства. Тэер полагает С. хозяйство в самом производстве растений и животных, с целью получать от того доход, но разведение растений и животных есть только средство воспользоваться производительной силой почвы. Таким образом, первый предмет, на котором должна сосредоточиться деятельность С. хозяина, есть земля, собственно почва, верхний слой земли. В последнее время особенно у нас обращено внимание на изучение почвы во всех подробностях со стороны ее происхождения и образования, физических свойств, химических составных частей и проч. Но производительность почвы обуславливается степенью населенности страны, путей сообщения, рынка и, вообще, большим или меньшим развитием народного хозяйства. Итак, С. хозяйство, как учение, должно стоять в возможно близких отношениях с одной стороны к естествоведению, а с другой - к науки народного хозяйства, хотя в настоящее время агрономы придают гораздо большее значение первому, чем второму.

А. Совытов

Семейное право

- регулирует отношения, возникающие из брака, родительской власти, опеки, законного и незаконного кровного родства. До последнего времени в С. праве в таком его составе видели цельную систему норм, построенную на определенных принципах, вытекающих отчасти из естественного строя семьи, отчасти из национальных представлений, свойственных отдельным народам. Представляя собою союз лиц с взаимными правами и обязанностями личного и имущественного характера, семья, по мнению многих юристов (с Савиньи во главе), не может быть уложена в обычные нормы личного и имущественного характера. Нравственный элемент, присущий отношениям мужа к жене привносит в обязательственные отношения, вытекающие из договора брака, особые начала, превращающие отношения мужа и жены из обычных обязательственных в отношения власти и подчинения, но в свою очередь отличные от тех, которые имеют место при подчинении вещей и рабов собственнику. Тоже самое следует сказать и об отношениях между родителями и детьми, в которых всегда к элементам власти и подчинения присоединяются элементы покровительства и защиты. Не связанные юридическими узами, родственники имеют по отношению друг к другу нравственные обязанности взаимной помощи, личной и имущественной. Будучи заменой родительской власти, опека проникается тем же нравственным характером, обязывая опекуна не к одному только формальному наблюдению за имуществом и личностью опекаемого, но и к особой, благожелательной заботливости о нем. У одних только римлян резко подчеркнута исключительно юридическая сторона отношений С. права - безусловная власть "вещного характера" мужа над женой и отца над детьми как в личной, так и в имущественной сфере, но и здесь не потому, что нравственный элемент отсутствовал, а потому, что он не нуждался в выражении и представлял собою основную опору юридического строя семьи. В германском праве, с ранних времен, элемент защиты рядом с правом власти выражается и в юридических предписаниях, установляющих ограничения власти, общность имущества или определенные взаимные имущественные обязанности мужа и жены. Развитие этих принципов в истории ведет постепенно к конструкции брака, как полной общности жизни мужа и жены, а по отношению к родительской власти - к преобразованию римской родительской власти в интересах отца во власть в интересах детей. Опека, и в Риме уже развившаяся в государственное учреждение, в Германии находит себе высшее нравственное выражение в учреждении верховных опекунских учреждений (Obervormundschaft), ведущих свое происхождение от королевской защиты сирых и слабых (женщин, детей, умалишенных и т. д.).

В славянском С. праве находят своеобразное сочетание неограниченной личной власти, как необходимого средства нравственной дисциплины внутри дома, с имущественной полноправностью подвластных, как выражением идеи трудового начала. В южнославянском праве эти принципы видны в строе задруги, в русском - как в крестьянской большой и, в особенности, малой семье, так и в законодательстве, где неограниченная власть мужа и отца соединяются с раздельностью имуществ мужа и жены, отца и детей. Национальное своеобразие строя германской и славянской семьи поддерживается, по мнению некоторых исследователей,. религиозными представлениями, обусловленными различием строя церквей католической, протестантской и православной. Взяв постепенно в свое заведывание все семейно-правовые отношения и стремясь провести в жизнь со всею строгостью идеал христианского брака, католическая церковь упустила из виду его государственные, мирские основы; отсюда реакция, выразившаяся в протестантстве и новых теориях свободного брака и поведшая к искажению христианского существа брака, в виде признания его исключительно государственным учреждением, независимым от церкви. Русское право, не знавшее разделения церкви и государства, сумело, наоборот, сохранить, вместе с мирскими, государственными элементами семьи, и надлежащее воздействие на нее церкви (Победоносцев).

Историческое изучение юридического строя семьи в связи с социально-экономическим, культурным и государственным строем, показывает, вопреки изложенному взгляду, что, во 1-х, типы семейной организации гораздо более разнообразны, чем вышеупомянутые, и во 2-х, что видоизменяется типов и отдельных норм, характеризующих семейные отношения. стоят в связи с гораздо более сложными явлениями общественной жизни. Будучи средоточием жизни каждой отдельной личности, "основной ячейкой общежития", семья в борьбе за существование приспособляет свой строй к тому порядку производства имущественных благ, который существует в данное время. Исключительно скотоводческое и земледельческое хозяйства дают в результате большую, так называемую патриархальную семью, с крепкой властью ее главы и бесправием подвластных. Развитие промыслов или малоземелье ведут к эмансипации взрослых детей ради самостоятельного заработка и обращают семью в малую, но без ущерба для крепости родительской власти над оставшимися в семье членами. Развитие соседских связей, браки с женщинами, находящими покровительство в своих семьях, смягчают суровость власти мужай создают разнообразные системы имущественных отношений супругов, уничтожающие произвол мужа и стоящие, как теперь доказано, в полном соответствии с строем хозяйства, состоянием землевладения, торговли и промыслов в городах.

В связи с системами имущественных отношений стоят и юридические моменты брака. Строгая родительская власть долго поддерживается в своей силе отсутствием вмешательства государства, которое на первых порах слабо (как в Германии и Франции), или представлено заинтересованными в деле отцами семейств (как в Риме), или само заинтересовано в поддержании строгих начал власти в семье, как школе дисциплины и смирения, несмягченной вмешательством правового начала (в полицейских абсолютных государствах). В новое время, когда жизнь требует полного раскрепощения личности, когда последняя сама по себе становится данной и самостоятельной величиной в государстве, когда развивается экономическая самостоятельность женщины а культурное развитие исключает возможность власти одной личности над другой - власти, применяемой в собственных интересах - С. право совершенно преобразуется, утверждая последовательно, хотя и медленно, равноправность, личную и имущественную, мужа и жены, институт ограничений родительской власти и опеку, построенную исключительно в интересах защиты малолетних. Говорить о римском, германском или славянском типе юридической организации семьи, как выражениях национальных идеалов, поэтому, невозможно. Новый строй семьи является продуктом новых общественных и культурных условий нашего времени. Что касается канонического элемента, то его влияние стоит, несомненно, в связи с отношениями церкви и государства и затем в связи с началами религиозной исключительности. Поскольку начало религиозное является опорой политического, оно охраняется даже независимо от различия вероисповеданий (обязательность церковного брака не только для подданных, принадлежащих к господствующей церкви, но и для всех других). С другой стороны, потребность в допущении браков последователей господствующей религии с иноверцами, развивающаяся все более и более с падением религиозных ограничений правоспособности, ведет к признанию гражданского брака. Строй современной общественной жизни, свобода и культурный рост личности обусловливают также расширение развода и улучшение положения незаконных детей. Вторжение в строй семьи различных элементов общественного развития не дает возможности изучать С. право только в качестве особой, замкнутой и самостоятельной системы норм, определяющей отношения власти и подчинения, след. как особую часть гражданскую права.

Поскольку С. право включает в себя обязательства, основанные на свободном договоре, и создает имущественные отношения лиц, оно входит, конечно, в область гражданского права: но ограничения родительской власти, определение, с точки зрения общественного интереса, условий действительности браков и их расторжения, вся опекунская организация, уголовные и полицейские меры охраны личности несамостоятельных членов семьи выходят из сферы этого права в подлежащие отделы государственного, административного и уголовного права. Отсюда у современных юристов (Дернбурт, Зом, Кавелин и др.) деление С. права на чистое и имущественное С. право, причем некоторые из них (Зом, Кавелин) только последнее признают по существу принадлежащим к области гражданского права, первое же включают в его изложение лишь в интересах выяснения смысла и значения норм права имущественного. Развитие имущественной равноправности мужа и жены, отца и детей уничтожает постепенно и значение имущественного С. права, как особого отдела гражд. права, сохраняя лишь нормы, относящиеся к алиментарным обязанностям членов семьи друг к другу.

Литература. Gierke, "Die sociale Aufgabe des Privatrechts" (1890); Sohm, "Institutionen"; Motive zu dem Entwurfe eines burg. Gesetzbuches" (IV); Esmein, "Le mariage en droit canonique" (П., 1891); Кавелин, "Очерк имущественных отношений, вытекающих из С. союза" (СПб., 1884); Ефименко, "Очерки народной жизни" (I); Оршанский, "Духовный суд и С. право" и др. статьи в "исследованиях по русскому праву семейному и наследственному".

В. И.

Семейство

(famila) - таксономическая группа, предложенная в 1780 г. Батчем (Batsch) и обнимающая собой обыкновенно несколько родов (genera.), хотя существуют С., содержащая всего один род. Несколько (или даже одно) С. образуют подотряд или отряд (subordo и ordo). Иногда С. содержит такие рода, которые, не отличаясь настолько, чтобы составить особое С., все-таки могут быть разделены на две или большее число групп. Тогда С. подразделяют на подсемейства (subfamillia). Название С. обыкновенно дается по наиболее типичному для него роду и оканчивается на idae. Так, С. бекасовых от названия р. Scolopax называется Scolopacidae. Название подсемейства оканчивается inae. Так, некоторые орнитолога делят С. Scolopacidae на 4 подсемейства: Totaninae, Tringinae, Scolopacinae, Numeninae, получившие название по характерным для них родам: Totanus, Tringa, Scolopax и Numemus.

Семенова Екатерина Семеновна

- знаменитая актриса (1786 - 1849), дочь крепостной девушки помещика Путяты и учителя кадетского корпуса Жданова, поместившего ее в театральное училище. Она была необыкновенно красива; черты лица ее поражали классической правильностью, профиль, по словам современника, напоминал древние камеи. Гибкий контральтовый голос ее поддавался самым разнообразным модуляциям. Еще больше способствовали ее успеху сила чувства и искреннее увлечете. С. появилась на рубеже двух течений нашей драматической литературы, когда рабская подражательность французским трагедиям стала отживать, а романтическая драма только начинала нарождаться. Переходной ступенью этих двух течений были трагедии Озерова. С. (с актерами Шушериным и Яковлевым) была соратницей Озерова в первых завоеваниях нового направления. Первым большим успехом и писателя, и артистки было первое представление траг. Озерова: "Эдип в Афинах" (1804). С. Т. Аксаков рассказывает, что во время представления "Эдипа", когда у С.-Антигоны насильно уводили отца, артистка до того увлеклась, что вырвалась из рук удерживавших ее воинов и убежала за отцом за кулисы, чего в роли не было; пришлось бежать за ней и вернуть ее на сцену. Образование С., не только общее, но и сценическое, было очень поверхностное, вследствие чего она разработку ролей заимствовала у других. Сперва С. разучивала роли под руководством начальника репертуара, князя Шаховского; потом, заподозрив его в пристрастии к Вальберховой, стала учить роли, пользуясь советами горячо ей преданного поэта Гнедича; наконец, она много присматривалась к приемам гостившей тогда в Петербурге известной французской актрисы, Жорж. Но силу ей давал все же собственный талант. Петербургская публика разделилась на поклонников Жорж и С.; наиболее компетентные ценители отдавали пальму первенства С. Сама Жорж жаловалась, что, при всей своей технике, она часто чувствует недостаток. темперамента, всегда блещущего у С. Лучшие роли С. были в пьесах Эдип, Фингал, Дмитрий Донской, Поликсена, Танкред, Меропа, Медея, Семирамида, Федра. Она играла и в Шекспировских трагедиях, а также в Шиллеровской Марии Стюарт. Успех и поклонники избаловали С.: она иногда ленилась, иногда капризничала, чему способствовало и то, что она сблизилась с сенатором, князем Иваном Алексеевичем Гагариным, человеком очень богатым и пользовавшимся высоким положением как на службе, так и в литературных кружках. По назначении директором театров князя Тюфякина С. не вынесла его грубости и резкости и покинула службу (1820); но она не могла жить без сцены, участвовала в любительских спектаклях и через два года, когда место Тюфякина занял Майков, снова выступила на сцене. В 1826 г. С. окончательно простилась с публикой в трагедии Крюковского "Пожарский". Появление нового рода драматических произведений, романтического направления, нередко писанных прозой, значительно повредило последним годам сценической карьеры С. Стремясь оставаться первой, она бралась за роли и в этих пьесах, и даже за комические роли, но безуспешно. Переехав в Москву, С. согласилась обвенчаться со своим покровителем. Дом Гагариных посещали многие прежние поклонники С.: Пушкин, Аксаков, Надеждин, Погодин. В 1832 г. умер князь Гагарин; последние годы жизни С. были омрачены семейными неприятностями. Ср. "Исторический Вестник" 1886 г., сентябрь.

В. Крылов.

Семенов Петр Петрович

(род. в 1827 г.) - госуд. деятель и ученый; происходит из дворян Рязанской губ. До 15 лет воспитывался в деревне, развиваясь самостоятельно, с помощью книг родовой библиотеки; затем поступил в школу гвардейских подпрапорщиков и юнкеров, а по окончании курса сделался вольнослушателем в СПб. унив. на физико-математическом факультете по отделу естественных наук. Выдержав экзамен на степень кандидата, в 1849 г. был избран в члены Имп. русского географич. общества и с этого времени принимает постоянно самое деятельное участие в трудах общества, как секретарь отделения физической географии, потом как председатель того же отделения и, наконец, как вице-председатель общества (с 1873 г.). В 1851 г. совершил поездку в бассейны рек Оки и Дона, результатом которой было исследование: "Придонская флора в ее отношениях с географическим распределением растений в Европ. России". Этот труд доставил ему степень магистра ботаники. В 1852 г. С. отправился за границу и 3 года слушал лекции в берлинском унив. Тогда же он напечатал "Ueber die Fossilien der Schlesischen Kohlenkalkes", в трудах германского геологического общ. Время, остававшееся от кабинетных занятий, было посвящено им многочисленным научным поездкам по Германии, Швейцарии, Тиролю и Италии. Издав в 1856 г. первый том перевода "Землеведения Азии" K. Риттера, с дополнениями, равными по объему самому оригиналу, С. предпринял, по поручение географич. общ., экспедицию для исследования горной системы Тянь-Шаня, являвшейся тогда местностью недоступной для европейцев. В течение двух лет С. Посетил Алтай, Тарбагатай, Семиреченский и Заилийский Алатау, оз. Иссык-Куль, первым из европейских путешественников проник в Тянь-Шань и первый посетил высочайшую горную группу - Хан-Тенгри. В это время им были собраны богатые коллекции по естественной истории и геологии страны. Предварительный отчет о путешествии его был помещен в "Вестнике Имп. Русс. Геогр. Общества" за 1858 г., а затем в 1867 г. краткий обзор результатов путешествия появился в "Записках Имп. Русс. Геогр. Общ. " и в "Peterm. Mittheil.". Другие материалы были использованы при составлении дополнения ко II т. "Азии Риттера и "Географо-статист. словаря Росс. империи", изданных географ, обществом, под ближайшим руководством и при деятельном сотрудничестве С. В 1858 г. С. был приглашен принять участие в занятиях по крестьянскому делу, а в 1859 г. сделан членом экспертом "Редакционных комиссий" и заведующим их делами. Как один из ближайших сотрудников Я. И. Ростовцева, он принимал деятельное участие во всех трудах по освобождению крестьян и составлению Положений 19 февр. 1861 г. В 1864 г., в сотрудничестве с В. И. Мелдером,

С. напечатал геологическое исследование о переходных пластах между девонской и каменноугольной системами в Средней России в "Bulletin de l\'Acad. Imper. des Sciences". В 1864 г. назначен директором центр, статист, комитета, которым пробыл 16 лет, а в 1875 г. - председателем стат. совета, во главе которого стоял до 1897 г. За это время им устроена правильная система официальной статистики и произведен ряд работ по статистике (напр. "Статистика поземельной собственности в России" и ряд докладов на международных статистических конгрессах). В 1882 г. назначен сенатором 2-го (крестьянского) дпт. правит... сената. В 1873 г. избран почетным членом академии наук. Собрав богатейшую коллекцию картин фламандских и голландских художников XVI и XVII в., вторую по полноте в Европе, С. издал обширный труд: "Этюды по истории нидерландской живописи". В 1874 г. он избран в почетные члены академии художеств. Участие в деятельности многих благотворительных обществ, в качестве их председателя, дало повод к нескольким статьям С. по вопросам благотворительности. В 1888 г. С. совершил поездку по Закаспийской обл. и Туркестану, результатом чего были обширные энтомологические коллекции, пополнившие его громаднейшее собрание насекомых, и статья: "Туркестан и Закаспийский край в 1888 г." ("Известия Имп. Русс. Геогр. Общ."). Кроме вышеупомянутых работ, С. написал целый ряд статей и очерков по разным вопросам географии (напр. все введения к томам "Живописной России", выходившей под его редакцией) и все статьи по географии в "Энциклопед. Словаре", выходившем в 60-х годах. В 1893 г. он. участвовал в составлении сборника "Сибирь, Великая сибирская ж. д. ", изданного министерством финансов для всемирной выставки в Чикаго, и в том же году написал статью: "Колонизационная роль России". Продолжая редактировать издание "Азии" Ритгера, С. в 1894 и 1895 гг. выпустил два обширные тома, составляющее громадное дополнение или в сущности совершенно новый труд по географическому описание Забайкалья, в котором самому С. принадлежит немалая доля. Когда же вышло в свет "Описание Амурской обл. " Г. Е. Грум-Гржимайло, составленное по поручению министерства финансов, при чем многие главы были написаны С. В 1895 г. был отпразднован 50-летний юбилей Имп. русс. геогр. общ., по поводу которого С. написал "Историю полувековой деятельности географ, общ. " (3 т.). В 1896 г. С. организовал сибирский отдел нижегородской всеросс. выставки, а в настоящее время состоит организатором окраинного отдела на всемирной выставке в Париже. Первая всеобщая перепись России, совершенная в 1897 г., была подготовлена и выполнена под главным руководством С., напечатавшего по этому случаю статью: "Характерные выводы из первой всеобщей переписи" ("Известия Имп. Русск. Географич. Общ.", 1897). С 1899 г. начал выходить новый обширный труд "Россия" - полное географическое описание нашего отечества, редактируемый В. П. Семеновым под общим руководством С. С 1897 г. С. состоит членом государственного совета, присутствуя в департаменте законов. В честь С. названы многие местности в Европе, Азии и Сев. Америке.

Ю. Шокальский.

Семинария

(лат. seminarium - рассадник) - образовательное учреждение для подготовления духовных лиц и учителей преимущественно народных школ. Название С. появляется впервые со времени триентского собора (1545 - 63) и было официальным наименованием учебных заведений, имевших целью подготовление духовных лиц. Позже в Германии и Франции была сознана потребность в учреждении особых С. для подготовления будущих учителей, преимущественно для народных школ. Еще герцог саксен-готский Эрнест Благочестивый (ум. в 1675 г.) предполагал открыть такую С. Мысль об учреждении С. для учительниц защищал Фенелон, в своем сочинении о воспитании девиц (1687). В 1684 г. была открыта. в Реймсе "Seminaire des maitres d\' ecole", Мысль герцога Эрнеста была осуществлена. в Германии Авг. Герм. Франке в Галдел учрежденная им Seminarium praeceptorum (1695 г.) выпустила много учителей для средних и низших школ. В 1732 г. была открыта С. близ Штетина, в 1735 г. - близ Магдебурга, в 1784 г. - в Берлине и т. д. Мало помалу эти учреждения, часто носившие. название нормальных школ, распространились в большом числе по Германии, Австрии и Швейцарии; пользуясь покровительством как католических, как и протестантских духовных лиц, и так назыв. филантропистов (Базедов и др.). Вновь обратили на себя особое внимание С. в Германии начиная с 1807 г., вследствие возбуждения, охватившего Германию после разгрома. 1806 г., и под влиянием идей Песталоцци.

Только в последние десятилетия забота о систематическом подготовлении сведущих учителей для народных школ была признана в Западной Европе непременной обязанностью государства; из 200 правительственных С. в Германии 40 были открыты после 1872 г.; из 36 правительственных и частных женских С. в Пруссии лишь одна существует долее 50 лет. В других государствах С. распространились по примеру Германии. И во Франции, где во время революции делу образования народных учителей оказывалось большое внимание, стали особенно заботиться об Ecoles normales (как там называются С.) лишь в XIX в., под влиянием Германии. Устройство С. весьма различно В некоторых из них воспитанники - интерны, в других - экстерны. Продолжительность учения также различна: в Пруссии, например, она равняется 3 годам, которым предшествуют 2 - 3 года занятий в приготовительной школе, а в Саксонии она доходит до 6 лет. В Саксонии: во всех С. введено обязательное изучение латинского языка; в Пруссии изучение одного иностранного языка предоставлено на выбор учащихся. В большинстве немецких С. введено изучение музыки, особенно игры на органе, так как в Германии учителя обыкновенно занимают и должность органистов. Во всех С. Германии обучают гимнастике и рисованию, весьма часто также и сельскому хозяйству, садоводству и разведению плодовых деревьев. При всех благоустроенных С. имеются школы, в которых семинаристы старших классов упражняются в преподавании, под руководством своих учителей. Многие С. находятся в тесной связи с учреждениями для глухонемых, где семинаристы упражняются в занятиях с глухонемыми. Во Франции нормальные школы в настоящее время урегулированы декретом 29 Июля 1881 г. Кроме этих школ во Франции, а также в Италии и Венгрии существуют особые С. для подготовления учителей и учительниц высших народных училищ и средних учебных заведений. В Германии в настоящее время существуют при университетах или находятся с ними в тесной связи многочисленные практические институты, носящие название С. исторических, статистических, экзегетических, катехизических, гомилетических, литургических, филологических, археологических, педагогических. Эти С. служат дополнением к чисто научным лекциям профессоров университетов. Среди них наибольшее значение имеют педагогические С., имеющие целью практическое подготовление учителей для средних учебных заведений; при таких С. часто имеются школы для упражнения будущих учителей. Первообразом таких С. является seminarium praeceptorum (см. выше); в XYIII в. появился в Германии ряд педагогических С.: в Геттингене (в 1737 г.), в Галле (при университете, 1776 г.), в Берлине (при гимназии, 1788 г.).

Особенно рекомендовал учреждение педагогических С. при университетах Гербарт, хотя с практической точки зрения является более удобным соединение их с средним учебным заведением и, по возможности, с С. для народных учителей. Циркуляром 1890 г. прусский министр народн, просвещения ф. Гослер предписал, чтобы все кандидаты в учителя, до допущения к пробным занятиям, пробыли год в С.; вследствие этого циркуляра, открыт ряд новых С. при средних учебных заведениях. Семипалатинск - обл. гор. С. обл., на прав. бер. Иртыша и при рч. Семипалатинке, составляющей рукав Иртыша, на абс. высоте 1080 фт. С. крепость построена в 1718 г. полковником Ступиным; по причине наводнений неоднократно была переносима далее от берега, так что теперь С. стоит уже на четвертом месте. Название свое крепость получила от семи падать или древних каменных строений, развалины которых видны и теперь близ города, вверх. по Иртышу. В этих палатах найдено много письмен на тунгузском языке, касающихся дамайской веры, почему полагают, что здесь жили тунгузские жрецы, проповедовавшие ламаизм калмыкам. С 1745 г. С. крепость принадлежала Сибирской губ.; с учреждением Колыванского наместничества возведена, в 1782 г., в степень уездн. города. В 1797 г. С. причислен к Тобольской губ.; в 1804 г. г. С. упразднен, а С. крепость причислена к Томской губ. В крепости учреждена была в это время таможня и построены меновые дворы по обе стороны Иртыша, для торга с бухарцами и киргизами средней орды. В 1823 г. Креп. С. возведена в окр. г. вновь образованной Омской области. В 1838 г., с изданием особого положения для управления сибирскими киргизами, окр. г. С. упразднен и причислен к Бийскому у. Томской губ. В 1854 г. С. назначен обл. г. Семипалатинской обл. Жителей в С. 26353 (14153 мжч. и 12200 жнщ.). В 1890 г. дворян, офицеров и чиновников числилось 871, духовенства - 140, почетных граждан и купцов - 903, мещан - 5916, крестьян - 1524, казаков - 521, нижних воинских чинов и их семейств 2641, киргизов - 3817, прочих - 427, всего 16760; православных и единоверцев - 7516, раскольников - 83, католиков - 72, протестантов 33, армяно-григориан - 11, евреев - 248, магометан - 8807. Домов в С. 2500. 1 винокурен. зав., 1 паров. мельница, 7 кожевен, 1 скорняжн. зав., 3 мыловарен., 6 салотопен., 2 пивоварен., 17 кирпичных, 2 гончарн., 3 овчин., 3 свечн., 1 клееваренный. 2 аптеки, 1 город. больница на 22 кровати, общ. библиотека с бесплатной читальней, областной музей, 1 мужская 4-кл. прогимназия (57 учащ.), 1 жен. 4-кл. прогимназия (137), 1 городское 5-кл. учил. (212), 1 приходское (90), 1 русско-киргизская шк. (25), 7 татарских шк. (480), 1 еврейская школа (10), всего учащихся 991 (в том числе 137 дев.). Городские доходы в 1894 г. составляли 69349 р., расходы 56978 руб., в том числе на городское управление 11929 руб., на учебные заведения 7125 руб., на медицинскую часть 620 руб.

Н.

Семирамида

- по сказаниям Ктесия (у Диодора II, 4 сл.) дочь богини Деркето, вскормленная и воспитанная голубями, сделавшаяся женой правителя Сирии Онна, отбитая у последнего ассирийским царем Нином и после смерти Нина севшая на ниневийский престол. Древние авторы приписывают ей основание Вавилона, возводят к ней не только все ассиро-вавилонские памятники, но и персидские, и даже пирамиды, не говоря уже о висячих садах и путях сообщения чрез горные страны. Ей же приписываются походы и завоевания до самой Индии и оазиса Амона. Рассказывали, что она улетела в виде голубя, когда ее сын Нити стал покушаться на ее жизнь. По другим, она была им убита. Много говорили о ее любовных делах. Во всем этом нельзя не видеть сочетания неверно понятых мифов Истар с воспоминаниями об ассирийском периоде, олицетворенном в С. Последнее объясняется, может быть, тем, что Ктесий писал по мидийским источникам. Мидяне познакомились с ассиро-вавилонской культурой в царствование Рамман Нирари III, женатого на вавилонской царевне Саммурамати, и, вероятно, соединили с именем царицы, занимавшей исключительное в истории Ассирии положение, представление о поразившей их, тогда еще находившихся в примитивном состоянии, цивилизации и государственности.

Б. Т.

Семь мудрецов

(oi eppa sojoi) - мудрецы древней Греции, жившие в VII и VI вв. до Р. Хр. и излагавшие свои мысли в кратких образных изречениях или гномах. У различных авторов имеются различные указания как на имена и число древнегреч. мудрецов, так и на приписываемые каждому из них изречения. По словам Цицерона, это были истинные благодетели окружающей их среды, отличавшиеся не только выдающейся нравственной силой и глубокой житейской опытностью, но и проницательностью ума и ясностью мыслей. На первый план выдвигается то политическая их деятельность, то поэтическая. Питтак из Митилены в Лесбосе, Солон Афинский, Клеовул из Линда на остр. Родосе и Нершидр коринфский были законодателями и военачальниками или предводителями и повелителями своих родных городов; Хейлон, Эфор в Спарте, был известен столько же своею политической дальнозоркостью, сколько и свойственным ему способом выражаться, получившим от него название Хейлоновского; Фалес милетский и Биас из Приены в Карии выступали советниками царей и народов. Некоторые исключают из этого списка Периандра Коринфского и называют вместо него другого мудреца того же имени или Мисона. Отличительные черты С. мудрецов тесно связаны с характером дорического племени. Платон называет их последователями, любителями и учениками лакедемонской дисциплины и находит сходство между гномической и лаконской речью; четыре из них были несомненно дорического происхождения, пятый - спартанец. Ср. Bohrеn, "De septem sapientibus" (Бонн, 1867); Hiller, в "Rheinischen Museum", т. 33 (1878); Brunco, "De dictis VII sapientium" (в "Acta seminarii philol.", Эрланг, (1883).

Семь чудес света

- так назывались в древности С. произведений зодчества и ваяния, превосходившие все другие своею колоссальностью и роскошью, а именно:

1) пирамиды египетских фараонов

2) висячие сады вавилонской царицы Семирамиды

3) ефесский храм Артемиды

4) хризэлефантинная статуя Олимпийского Зевса

5) надгробный памятник царя Мавзола, в Галикарнассе

6) колосс родосский и

7) маячная башня, воздвигнутая в Александрии при Птолемее Филадельфе (в конце III в. до Р. Хр.) и имевшая около 180 м. вышины

Сена

(франц. Seine, лат. Sequana) река в сев. Франции, берет начало в дпт. Кот д\'Ор в 30 км. к СЗ от Дижона ок. М. Шапсо на высоте 471 м. над ур. м., течет в сев.зап. направлении через д-ты Кот-д\'Ор, Об, Сены и Марны, Сены и Уазы, Сены, Эр и Нижней Сены). Начиная с Парилка течете С. становится извилистым и местами, разветвляясь на несколько рукавов, образует о-ва. Впадает после протяжения 776 км. в Ла-Манш между Гавром и Гонфлером, образуя бухту 10 км. ширины. Ширина С. в Париже у Аустерлицкого моста 265 м., между Эльбефом и Руаном 680 - 780 м. Бассейн С. занимает 77769 кв. км. Главные притоки справа: Об, Марна, Уаза и Эпта; слева: Тонна, Луэн, Эссон, Эйр и Рилль. Судоходство по С. приведено в хорошее состояние посредством регуляционных работ. Начиная от Труа до Марсильи Сену сопровождает канал (44 км.); от Марсильи до устья (547) С. судоходна на всем протяжении, при чем от Руана до впадения в море она доступна для морских судов. Сетью каналов С. соединена с рр. Соммой, Шельдой, Маасом, Рейном, Роной, Соной и Луарой. Грузовое движение по С. очень оживленное (особенно у устья Уазы, близ Парижа; более 3 милл. тонн). Существует несколько проектов углубления С. между Руаном и Парижем, так, чтобы до Парижа доходили морские суда. По проекту Bouquet de la Grye, это достигалось бы каналом в 7 м. глубины. У Руаза количество воды, протекающее Сеной, около 600 кб. м. в секунду, в среднем за год (приблизительно 1/5 воды Невы): от 250 до 300 в межень и до 2500 во время самого большого наводнения. Выше Труа С. дает большую водяную силу, которой пользуются лесопильни, мельницы, бумагопрядильни и т. д. Ср. Ргedeau, "Manuel hydrologique du bassin de la Seine" (Н., 1884); Lavoinne, "La Seine maritime et son estuaire" (1885); Barron, "La Seine" (1889), Belgrand, "La S." (П., 1873).

Сенат

(римский). - Римская община искони слагалась из трех основных органов: народа, как суверенного распорядителя судьбами государства, магистратов, как носителей народной воли, и С., как носителя народного разума, хранителя государственных традиций, органа, из которого исходит и куда возвращается верховное магистратское imperium. Вся история римской конституции есть история постепенного развития этих трех основных органов. Абсолютное владычество магистратуры, сначала в лице царя, затем в лице консулов, постепенно смягчается и переходит в олигархию, затем в умеренную аристократию, представителем которой является сенат; попытки демократизировать государственный строй, разбить главенство С. дают только отрицательные результаты, восстанавливая магистратский произвол в лице принципата. Некоторое время С., больше в силу традиции, чем в силу фактического могущества, продолжает, в качестве фактически подчиненного органа, делить власть с магистратурой, пока самое понятие магистратуры не исчезает, вытесненное новым принципом восточной абсолютной монархии.

а) Эпоха царей. Исконное существование С. выразилось в римском предании в том, что учреждение его, как и других коренных институтов, приписывается основателю государства, Ромулу. Предание ставит С. в полную зависимость от царя; в его руках лежит выбор сенаторов. Но уже в это время, очевидно, выработались основные свойства С., характеризующие его за все время его существования и бывшие залогом прочности его существования: пожизненность звания сенатора и ограниченность числа членов С. И то, и другое, при существовании абсолютной царской власти, можно объяснить только тем, что С. был обязан своим существованием отнюдь не акту царского произвола, а принадлежал, как и сама царская власть, к основным учреждениям общины. Весьма возможно, что родовой строй общины сказался и на C. и что он в царский период являлся представителем отдельных родов, из которых слагалась община. Вероятно уже тогда единственным требованием, предъявлявшимся к сенатору, было, кроме принадлежности к роду, требование известного возраста, принадлежности к seniores. В это же время вырабатываются и основные функции С., его двойственная роль в римской государственной жизни: он является одновременно советом магистрата в наиболее важных государственных вопросах и носителем верховной власти, хранителем традиций государственной жизни. В первое время существования С. вторая сторона его деятельности преобладает. Выражается она в том, что при смерти верховного магистрата - царя - власть (imperium) возвращается в недра С., с тем, чтобы немедленно быть им переданной временному носителю ее - междуцарю (interrex), выходящему из среды С. Смена этих временных (не более 5 дней) носителей власти приводит к появлению нового окончательного носителя ее - царя. К той же области относятся и действия С., как хранителя государственных традиций: всякое решение народа, поскольку такие решения были возможны при царском режиме, нуждается в авторитетном подтверждении со стороны С. (auotoritas patrum), свидетельствующем о соответствии его основным религиозным и политическим устоям общины.

Республиканский период. С появлением во главе государства вместо одного пожизненного царя двух срочных консулов, положение С. в сущности не меняется: разница только та, что пополняют теперь С. не цари, а консулы. Вероятно уже в самом начале этого периода происходит, однако, крупная реформа в составе С.: наряду с представителями патрицианских родов в нем являются плебеи (conscripti). Это вызывает двойственность в состав С., обусловливающую ход его дальнейшего развития. В силу религиозного консерватизма Рима, плебеи могли принимать участие только в одной из функций С. - в его действиях как совещательного органа; другая сторона деятельности, требующая принадлежности к патрицийству, которое одно только могло сноситься с богами общины, была закрыта для неполноправных в религиозном отношении плебеев; они не принимали участия в interregnum и в даровании auctoritas. Даже совещательная роль их ограничена правом голосования, без права предложения. Дальнейшей реформой в жизни С., было изменение способа пополнения С. Овиниевым законом (около 312 г. до Р. Хр.). По этому закону пополняли С. не консулы, как ранее, а особые магистраты - цензоры, и притом "из лучших людей каждого сословия". Этим путем С. эмансипировался от влияния консулов. Та же эмансипация совершалась и другим путем. Уже с первых времен республики вошло в обычай, чтобы бывшие председатели С. - консулы - после окончания своей магистратуры входили без особого выбора в состав С. При выделении из консульства претуры, цензуры и эдилитета, это право распространено было и на новых курульных магистратов, а по Атиниеву плебисциту - и на. народных трибунов. Все это уничтожило зависимость С. от магистратуры, прямо связав пополнение С. с народными магистратскими выборами. Этого мало: магистратура была поставлена фактически в зависимость от сената, так как каждый магистрат сознавал себя магистратом только временно, сенатором же - пожизненно. Уничтожилось, фактически, и постоянное, определенное число сенаторов; списки С. пополнялись теперь только через каждые пять лет, при чем цензоры были обязаны вносить в них всех бывших курульных магистратов; число сенаторов, поэтому, постоянно должно было колебаться и быть то ниже, то выше нормального числа. Уничтожалась и разница между патрицийскими и плебейскими магистратами во всем, что касалось до совещательных функций каждого сенатора. Закончилось развитие тем, что в сенат вошли все бывшие магистраты, до квесторов включительно, и количество сенаторов при Сулде было увеличено до 600. В силу того же способа пополнения С. из бывших магистратов пало требование предельного возраста и установился известный имущественный ценз - не ниже 400000 сест. В среде сенаторов установились известные ранги: в списках сенаторов впереди стояли бывшие консулы, затем преторы, эдилы, трибуны, квесторы и наконец сенаторы, вовсе не бывшие магистратами. Эти ранги имели значение при ходе дебатов; консул или другой председательствовавший магистрат обращался с опросом мнений сначала к старшим, затем к младшим. И теперь, как и раньше, С. не имел права инициативы; как и народное собрание, он не мог заседать когда ему угодно и обсуждать что ему угодно. Он мог действовать только тогда, когда его созывал магистрат, и обсуждать только то, что ставилось на обсуждение председателем. Фактически, однако, С., в противоположность комициям, мог влиять на магистрата и выходить за пределы его предложений. Эту возможность давало ему право каждого сенатора говорить о чем ему было угодно, т. е. на вопрос магистрата отвечать речью, выходившей за пределы предложенного вопроса; но заключавшиеся в таких речах предложения могли быть поставлены на обсуждение и вотированы только по инициативе магистрата, Определенных дней для заседаний у С. не было, не было и определенного для них места. Специально для заседаний С. назначено было особое здание - курия, но С. мог собираться и собирался и в других освященных закрытых помещениях, напр. во многих храмах внутри городской черты и вне ее. Заседание С. начиналось с восходом солнца, жертвоприношением и ауспициями. Затем председательствующий ставил на обсуждение либо неопределенное предложение о государственных делах вообще, либо определенное о том или другом вопросе. При этом он мог ограничиться постановкой вопроса или мог выяснить его в речи. Во время дебатов и он, и все другие магистраты могли вмешиваться в обсуждение, когда им было угодно. Сам магистрата не принимал участия в голосовании.

При опросе мнений каждый сенатор мог либо высказаться по поводу предложения председателя, либо присоединиться к одному из говоривших раньше. Воздержаться от подачи мнения никто не мог. Говорить сенатор мог что ему угодно и как долго ему было угодно. Так как обсуждение каждого вопроса должно было быть закончено до захода солнца, после чего С. заседать не мог, а на другой день надо было начинать всю процедуру сначала, то в С. была в ходу обструкция, состоявшая в том, что член собрания говорил до самого вечера. После опроса мнений магистрат формулировал высказанные предложения, отвергал не идущие к делу и ставил предложения на голосование одно за другим, в каком ему было угодно порядке. Голосование было открытое; приверженцы голосуемого мнения группировались около автора предложения, все остальные - на другой стороне курии. После этого магистрат объявлял, не считая голосов, на какой стороне большинство. После окончания голосования, если консул не имел других предложений, он распускал С. Если какой-либо из присутствовавших магистратов, имевших право делать предложения и руководить прениями (кроме консула - еще претор или трибун), желал сделать в свою очередь какое-либо предложение, он задерживал С., принимая председательство. Принятое решение, против которого не последовало интерцессии со стороны трибуна или другого магистрата, имевшего на то право, редактировалось и записывалось, при содействии особой на каждый случай комиссии из сенаторов; затем оно передавалось квесторам для хранения в архиве. Опубликование решений сената (senatus сопsulta) началось только со времен Цезаря, в так наз. acta senatus. Решение С., против которого состоялась интерцессия, также могло быть записано и редактировано под именем senatns auctoritas.

Решение С. не связывало магистрата юридически, но фактически он должен был ему следовать, вследствие чего в период расцвета республиканского строя сенатус-консульт приобретает силу закона. Вышеуказанная двойственность компетенции С. не соответствовала более изменившемуся состоянию государственного строя, но она была неустранима без коренного переустройства римской государственной жизни. Устранить ее можно было только косвенным и тем, низведя функции патрицийской части до минимума и построив все его влияние на совещательной его функции - достоянии всего С. без различия сословий. Устранить interregnum с его последствиями было невозможно, да и не необходимо, так как случаи interregnum в жизни государства всегда были исключительными; но устранить из жизни senatas aqctoritas, не умаляя значения С. оказалось возможным и даже желательным Auctoritas давалась решению народа лишь с формальных точек зрения; между тем фактическая зависимость магистратуры от сената ставила магистрата в необходимость каждое вносимое им в народное собрание предложение предварительно обсуждать с С. по существу. В виду этого для С. не было лишением сначала допустить дарование auctoritas не решению народа, а предложению магистрата, а затем и совершенно устранить ее, сведя ее к пустой формальности. Если, таким образом, эта сторона деятельности С. постепенно теряла свое значение, то тем сильнее развивалась его совещательная компетенция, в силу которой всякое государственное дело обсуждалось и решалось сенатом. В этом направлении наблюдается следующее: во-первых, так как всякому решению народа необходимо предшествовал сенатус-консульт, народ фактически находился под опекой у С., поскольку под такой опекой состояли магистраты, приводившие в движение сложную машину народных комиций; во-вторых, магистрат всецело находился в зависимости от С. всегда, когда ему приходилось выходить за пределы своих обычных функций. Менее всего мы наблюдаем вмешательство С. в обычные выборы и в судебную деятельность магистрата; напротив, дела культа, войны, внешние сношения и финансы, где магистрату постоянно приходилось выходить из рамок своей обычной деятельности, всецело находились в руках С. Каждый отдельный сенатор лично пользовался некоторыми правами и преимуществами: так, сенаторы отличались от обыкновенных граждан в одежде (особая обувь и latus clavus на тунике) и украшениях (золотое кольцо); имели особые места на спектаклях; поставляли присяжных для судов (до реформ Гракха и при Сулде); наконец, вне пределов римского государства пользовались посольскими прерогативами.

Сенат в императорское время. Внешние формы, выработанные С. для своих действий, сохранились, в общем, и при принципате, но значительно изменились состав и компетенция С. Во время перехода от республики к принципату С. значительно возрос в своем составе, вследствие неограниченности магистратских компетенций Цезаря и триумвиров. Август в два приема (в 29 и 18 г. до Р. Хр.) свел число сенаторов до нормального, т. е. до 600; и впоследствии он несколько раз пересматривал списки сенаторов. Регулярное пополнение С. оставалось, однако, то же: как и прежде, в его состав вступали все бывшие магистраты; более точная нормировка прохождения магистратур привела к установлению минимального возраста для поступления в С. (не ранее 25-ти лет). Влияние императора на состав С., кроме упомянутого пересмотра списков, ограничивалось его правом рекомендовать кандидатов в магистраты и принимать в состав С. желательных ему лиц (adiectio), с дарованием им прав бывшего магистрата (консула, претора и т. д.). Наконец, он же следил за тем, чтобы сенатор имел установленный при Августе ценз в 1000000 сеет. При Домициане цензорская власть, а следовательно и право изгонять из С., сделалась всецело прерогативой императоров. Влияние народа на состав С. окончательно прекратилось, когда при Тиберии выбор магистратов перешел к С. Еще важнее было изменение общего положения С. За С. было признано фактически отвоеванное им от магистратуры право на управление государством; ему даже даны были новые прерогативы - судебная власть, право выбора магистратов, право законодательства, - т. е. теоретически наряду с императорской властью была создана другая, делившая с нею компетенцию; ярче всего новое положение дел выражается в моммзеновском термине дгархия. При всем том С. фактически потерял почти совершенно свое влияние на ход государственных дел, так как фактическая власть находилась в руках принцепса, имевшего право вмешиваться во все дела, входившие в состав и прежней, и новой компетенции С., и решать их по своему усмотрению.

Из своих прежних прав С. формально сохранил свое право совета, по изменившееся положение дел освободило магистрата от обязательства испрашивать советы С. То, что составляло основу могущества С. при республике - право совета в военных. иностранных и финансовых делах - фактически ушло от него, так как эти вопросы перестали в нем обсуждаться. Менее ощутительно, чем в военных и иностранных делах, это сказалось на финансовой компетенции. Деление провинции на императорские и сенатские, признание за С. права на распоряжение aerarium Saturni несколько затемнили тот факт, что большинство финансовых дел постепенно, через выделение, перешли в руки принцепса. Из новых прав право уголовного суда, при фактической зависимости С. от императора, теряло всякое политическое значение; право выбора магистратов и пополнение С. было иллюзией. В виду права императора на commendatio и adiectio, право законодательства ограничивалось узкими рамками, важнейшие дела (отношения к внеримскому Миру, война, мир, договор и т. п.) перешли к императору; право дарования римского гражданства и право регулировки отношения общин к Риму также сосредоточилось в руках императора. Наконец, с сенатским законодательством могущественно конкурируют императорские эдикты и constitutiones, хотя формально они и не идентифицируются с законами. Все эти ограничения С. ведут к тому, что роль его и политическая, и административная постепенно сводятся на нет; те области, где он еще как будто сохраняет кажущийся суверенитет - т. е. сенатские провинции и некоторые части финансового управления постепенно уходят от него, вследствие стремления императоров нивелировать администрацию империи, и положение С. после Диоклетиана есть только узаконение совершившегося факта. Теперь С. даже уже не совещательный орган императорской власти, а только "место публикации императорских законов"; рядом с этим он сохраняет еще компетенцию городского совета двух столиц - Рима и Константинополя. См. Mommsen, "Romisches Staatsrecht" (III, 2). Взгляды Моммзена оспаривает WiIlems ("Le senat de la Repubinque rom.", т. I - II) не всегда основательно; ср. его же, "Le droit public romain" и другие руководства по римскому госуд. праву, а также Bloch, "Les origines du senatromain", и Lecrivain, "Le senat romain depnis Diocletien" ("Biblioth. de l\'ecole franaise", fasc. 29 и 52).

М. Ростовцев.

Сенека

1) Луиций Анней С., известный также под прозванием ритора, отца и старшего, уроженец Кордубы (родился около 54 до Р. Хр., умер около 39 г. по Р. Хр.); происходил из богатой всаднической семьи; в Риме изучал красноречие под руководством Ареллия Фуска, Пассиена, Альбуция Сила, Луция Цестая, Папирия Фабиана и др., готовясь сделаться адвокатом. О деятельности его нам почти ничего неизвестно. Во время междоусобных войн 1 в. он стоял на стороне Помпея и недоброжелательно относился к Цезарю, что отразилось на Лукане и С. младшем. В зрелых годах он женился на уроженке Кордубы Гельвии, от которой у него были три сына: Галлюн Новат, С. младший и Мела (Мелас), отец поэта Лукана. С. старший был римлянин старого закала; в красноречии он был поклонник Цицерона и противник крайностей послецицероновского ораторского искусства. Не будучи профессиональным ритором, он был известен как автор руководства по риторике, которое он написал для своих сыновей. Это был сборник тем, разрабатывавшихся в его время лучшими ораторами и риторами; он состоял из 10-ти книг так назыв. Controversiae (собственно спорные случаи, т. е. упражнения на придуманные юридические темы) и 1 книги Suasoriae (совещательные речи), объединенных под общим заглавием "Oratorum et rhetorum sententiae (взгляды риторов на применение законов к данному случаю), divisiones (разделения темы на отдельные вопросы), colores" (приемы, посредством которых можно оправдать наказуемый поступок). Сборник был составлен С. в годы старости и содержал массу материалов по истории риторики при Августе и Тиберии. До нас дошли 1, 2, 7, 9 и 10 книги контроверсий, заключающие в себе 35 тем, отчасти в фрагментарном виде. Остальные 39 тем известны в выдержке из сборника, относящейся к IV или V в. Кроме того мы имеем сведения 1, 2, 3, 4 книгам. В рукописях контроверсиям предшествуют книга суазорий (7 тем), неполная в самом начале. Изложение сборника отличается живостью стиля и остроумием и обнаруживает в авторе трезвую и сильную критическую способность. Но языку сборник стоит ближе к цицероновской, чем в серебряной латыни, влияние которой в нем вообще незначительно. Гораздо объемистее и значительнее был исторический труд С., написанный им также в старости и посвященный обзору римской истории с начала гражданских войн до Тиберия. В средние века сочинения С.-отца смешивались с сочинениями С.-сына (философа): так, в венецианских изданиях 1490 и 1492 годов они изданы вместе. Впервые Рафаэль из Вольтерры выделил сочинения С. старшего. Лучшие рукописи этих сочинений - брюссельская (ј 9581), антверпенская (ј 411) и ватиканская (ј 3872); древнейшая рукопись эксцерптов из риторического труда 6. относится к IX - Х веку (монтепессуланская рукоп. ј 126 Лучшие издания сочинении С. дали: Faber (I., 1587, 1598), Schott (П., 1607, 1613), Gronov (Лейден, 1649, Амстердам, 1672), Barsian (Лпц., 1857), Kiessling (Лпц., 1872), Н. J. Muller (Прага, 1887; лучшее изд.). Ср. Коrbеr, "Ueber den Rhetor S. und die Romische Rhetorik seiner Zeit" (Марбург, 1864); O. Gruppe, "Quaestiones Annaeanae" (Штеттин, 1873); M. Sander, "Quaestiones syntacticae in Senecam rhetorem" (Грейфсв., 1872); Teuffel-Schwabe, "Gesch. der Romischen Litteratur" (1 т., стр. 269, Лпц., 1890, 5 изд.); Schanz, "Geschichte der Romischen Litteratur" (II т., стр. 198 слл., Мюнхен, 1892); Thomas, "Schedae criticae in Senecam rhetorem selectae" (П., 1880); Muller, "S. rhetor" (Прага, 1881 - 1888).

2) Луиций Анней С., по прозванию философ, второй сын С. старшего (ритора), талантливейший из ораторов и стилистов первой половины 1-го в. по Р. Хр., родился в 4-м г. до Р. Хр. в г. Кордубе. Первым воспитателем и учителем С. был его отец, внушивший сыну основные начала нравственности и развивший в нем задатки красноречия. Кроме отца, воспитанием С. руководили его мать и тетка (по матери) - Гельвии; благодаря им он пристрастился к философии, которой не поощрял С.-отец. В Риме С. занимался грамматикой, риторикой и философией и слушал, между прочим, лекции пифагорейцев Сотиона и Секстия, стоика Аттада и киника Деметрия, который позднее поселился в доме С. Из современных ораторов учителем С. был Папирий Фабиан, которого весьма высоко ставил С. старили. Занятия философией повлияли и на образ жизни С.: он привык к простой жизни и ежедневно вечером, по обычаю пифагорейцев, считал своею обязанностью подводить итоги сказанному и сделанному за день. В течение одного года он даже воздерживался от принятия в пищу мяса, но принужден был отказаться от вегетарианства в силу вышедшего в 19-м г. сенатского постановления, запрещавшего египетские и иудейские религиозные обряды. Получив тщательное риторическое и философское образование, С. выступил на поприще общественно-политической деятельности сперва в качестве поверенного; затем, не без содействия тетки, которая была замужем за влиятельным наместником Египта Витрасием Поллюном, он получил квестуру, которая дала ему сенаторское звание. Около этого времени С. женился, но, судя по некоторым намекам в его сочинениях, этот брак, от которого он имел двух сыновей, не был счастлив. Первые шаги С. на общественном поприще были весьма удачны: он сразу заявил себя как первоклассный оратор. В 39 г. он произнес в сенате в присутствии императора Калигулы столь блестящую речь, что император, из зависти к славе оратора, задумал его убить и привел бы свой замысел в исполнение, если бы одна придворная дама не заметила Калигуле что С. страдает чахоткой и без того скоро умрет.

Вообще Калигула не одобрял красноречия С. и аттестовал его речи как merae commissiones (простые речи, составлявшиеся для ученых состязаний) и arena sine caice (песок без извести - намек на краткость и незакругленность периодов в речах С.). Более опасным врагом С. оказалась Мессалина, которая преследовала племянницу Клавдия, дочь Германика и Агриппины, Юлию Ливиллу и ненавидела С., как сторонника партии сестер Калигулы, боровшейся с ее собственной партией из-за влияния на Клавдия. В результате происков Мессалины С. был осужден приговором сената по обвинению в каком-то преступлении, быть может, в преступной связи с Юлией Ливиллой (Dio Cass. LX, 8), и лишь благодаря заступничеству Клавдия смертная казнь была заменена ссылкой на остров Корсику. После Цицерона и Овидия это был третий великий изгнанник из представителей райской литературы; в течение 8 лет он томился в уединении бесплодного острова. Не смотря на поддержку, которую С. нашел в занятиях философией и литературой, ссылка была для него тяжела, о чем свидетельствуют некоторые из дошедших с его именем эпиграмм и льстивые воззвания в Клавдию, Нодибию и другим влиятельным лицам при дворе императора. Лишь после смерти Мессалины он мог вернуться в Рим, и то с решимостью уединиться в частную жизнь. Однако, Агриппина, новая жена Клавдия, видя в С. человека полезного для проведения ее честолюбивых замыслов, устроила дело иначе. Она вызвала его снова к политической деятельности, предоставив ему претуру, и вознесла его на высочайшую ступень почета и могущества тем, что предоставила ему воспитание 11 летнего Нерона, усыновленного Клавдием сына ее от Домиция Агенобарба. При жизни Агриппины, С. был влиятелен как ее пособник, после ее смерти - как советник Нерона, который осыпал своего учителя почестями и богатствами. В 54 г., по смерти Клавдия, С. написал для Нерона похвальную надгробную речь (laudatio fanebris), в память умершего императора, и позднее сочинял для своего воспитанника речи на разные случаи. К этому же времени относится второй брак С. с Помпеей Паулиной, которая своим приданым умножила богатство С. Первые годы правления Нерона прошли спокойно, пока император находился под влиянием С. и Секста Афрания Бурра и сообща с ними управлял государством. С. останавливал Нерона в проявлениях его зверства и тщеславия, но в тоже время, опасаясь, чтобы влияние матери не пересилило его влияние на Нерона, поощрял склонность его к удовольствиям и распутству.

По смерти Бурра (62 г.) у С. оказались сильные противники в лице Поппеи и Тигеллина, которые указывали Нерону на опасность скопления в руках одного человека громадных богатств и нашептывали ему, что С. более чем следует обращает на себя внимание граждан; что он воображает себя единственным стилистом во всем мире и даже осмеливается вступать в соревнование с Нероном в поэзии; что пора бы Нерону сбросить с себя опеку старого учителя. С. просил позволения удалиться в частную жизнь и предложил взять у него обратно дарованные ему богатства, но Нерон отказал учителю в том и другом. Вскоре, однако, С., под предлогом расстроенного здоровья и занятий, удалился от двора, а в 65 г., в виду усилившейся тирании Нерона, просил позволения поселиться в отдаленном поместье; когда в этом ему было отказано, он сказался больным и не выходил из своей комнаты. В том же году был открыт заговор Пизона против жизни Нерона. Вероятно по наущениям Тигеллина, доносчик Антоний составил подложную записку с именем С., в которой был изложен план заговора, и представил ее в качестве улики против философа. Носился слух, что некоторые из участвовавших в заговоре имели в виду, по умерщвлении Нерона, умертвить и Пизона и провозгласить императором С. Согласно приказу Нерона, С. кончил жизнь от собственной руки, вскрытием жил, окруженный почитателями, друзьями и домашними. Жена его Паулина хотела также кончить жизнь самоубийством, но Нерон, в последний час перед кончиной С., послал солдат, которые удержали ее от исполнения ее замысла. С. был человек разносторонне образованный, мыслитель если не самостоятельный, то блестящий и необыкновенно остроумный. Его речь лилась в тоне непринужденного свободного разговора, без торжественной периодизации, свойственной стилю Цицерона, без архаической грубости Саллюсия и нарядной манерности Мецената. Он умел, не впадая в риторику, пользоваться обычным запасом слов, выбирая из него все наиболее характерное, придавая мысли неожиданные изгибы и эпиграмматическую краткость и выразительность. В этом отношении С. напоминает Овидия, с его неистощимым остроумием и фантазией, с его неподражаемым изяществом формы. Литературная слава С. основана главным образом на его прозаических произведениях, в которых он является художником-эссеистом. Как стилист и оратор, он был бесспорно первой литературной величиной своего века и имел многих последователей и подражателей. Не смотря на то, что на него нападали цицеронианцы при Флавиях и архаисты при Адриане и Антонинах, его сочинения, как образец латинской прозы, читались и ценились до эпохи отцов церкви и средних веков. В области философии С. был в сущности эклектиком, хотя сам называет себя стоиком. Быть чистым стоиком ему помешала терпимость, с которой он смотрел на человеческие слабости и недостатки, а также влияние эпикуреизма и пифагореизма. Стоицизм в учении С. принял форму нравственно-религиозного убеждения, при чем наряду с внутреннего свободой индивидуума выступают в нем основные моменты любви к человеку, снисхождении к человеческим слабостям и слепого подчинения божественной воле.

Теоретические умозрения школы С. считал бесполезными и выдвигал на первый план практическую философию, но физике (в античном смысле) он уделял много места в своих сочинениях, утверждая, что она сообщает духу возвышенность тех явлений, которыми занимается. Тело человека С. называл оковами или темницей, из которых душа порывается освободиться. Истинная жизнь души начинается с выходом из тела, когда душа вступает в область бессмертия. В воззрениях на природу души С. заимствовал многое из Платоновского учения. Философия С. излагается им всегда в стиле проповеди и в популярной форме. Квинуилиан делит сочинения С. на orationes, роemata, epistulae и dialogi.

Из речей С. сохранились только отрывки, и то лишь тех, которые были написаны им для Нерона. Из поэтических произведений С. уцелело небольшое число эпиграмм (в латинской антологии), которых было по меньшей мере 4 книги. В эпиграмматической поэзии С. подражал, между прочим, Катуллу. Более чем вероятно, что в числе дошедших с именем С. эпиграмм есть несколько принадлежащих перу его племянника, поэта Лукана. Кроме того до нас дошли 9 трагедий С.: "Hercules furens", "Troades" или "Hecuba", "Phoenissae" или "Thebais", "Medea", "Phaedras или "Hippolytus", "Oedipus", "Agamemnon", "Thyestes" и "Hercules Oetaeas", - представляющих собою скорее декламации в драматической форме, чем предназначенные к исполнению пьесы. Отличаясь правильностью метрической формы, живостью изложения и фантазией, трагедии Сенеки весьма риторичны и ходульны: по выражению Риббека ("Geschichte der RomUschen Dichtnng", III т., стр. 73), "язык этих драм имеет мускулы и жилы, но это мускулы и жилы тренированного атлета, а не здорового от природы, сильного человека". Вследствие резкого контраста с другими сочинениями С., в которых автор умело соблюдает чувство меры в применении риторики, трагедии, носившие его имя, приписывались уже в древности другому Сенеке или считались подложными (Аполлинарий Сидоний). Другим их недостатком является слишком большая подражательность Софоклу и Еврипиду. Бесспорно не принадлежит С. приписываемая ему трагедия Октавия, в которой описывается смерть супруги Нерона. К 54-му г. относится "Аро1 colocyntosis" (букв. - превращение в тыкву; термин, образованный в подражание apewsiV = превращение в бога) язвительное сочинение в духе Менипповой сатиры, написанное по случаю смерти Клавдия: он представлен переселившимся после кончины на небо, где просить у богов апофеоза, но получает апоколокинтоз (перев. проф. Холодняка в приложении к XVI т. "Филологического Обозрения", М., 1899). Славу С. составили философские произведения, упомянутый у Квинтилгана под именем диалогов. В лучшей рукописи X - XI в. (Ambrosianns с. 90) приведены следующие 10 соч. в 12 книгах: 1) "De providentia", написано в 62 г. по Р. Хр.; 2) "De constantia sapientis", написано в начале царствования Нерона; 3) "Ad Novatam de ira libri III", написано около 49 г.; 4) "Ad Marciam de consolatione" - сочинение,. обращенное к дочери Кремуция Корда; написано около 41 г.; 5) "Ad Gallionem de vita beata", напис. в начале царствования Нерона; 6) "Ad Serenum de otio", написано около 62 г. (начало сочинения утрачено);7) "Ad Serenum de tranqmilitate animi", написано около 49 г.; 8) "Ad Paulinum debrevitate vitae", написано около 49 г.; 9) "Ad Polybium de consolatione", написано в 43 44 г. (сохранилось в отрывках); 10) "Ad Helviam matrem de consolatione" около 43 - 44 г. В других рукописях дошли до нас следующие прозаические сочинения С.: 11) "Ad Neronern Caesarem de dementia libri III" (сохранились лишь 1 книга и начало 2-й); 12) "Ad Aebutium Liberalem de beneficiis libri VII", написано в начале царствовании Нерона, 13) "Ad Lncilimnnaturalium quaestionum lilbri VII"; написано около 62 г.; 14) "Epistniae morales ad Lucilium", числом 124, в 20-ти книгах (Авл Геллий упоминает о 22-й книге) - сборник писем философского в литературного содержания, написанных легким и изящным языком; 15) "Ad Grallionern fratrem de remediis fortuitorum (дошло в извлечении); 16) "Formula honestae vitae" или "De quatuor virtntibus" (быть может, извлечено из "Exliortationes") и 17) "Monita". От нескольких других сочинений сохранились лишь ничтожные отрывки и заглавия кроме того существовали сборники писем С. к Новату, Цезарю Максиму и Марулду. Ему приписывалась подделанная одним христианином переписка с апостолом Павлом, что дало повод некоторым богословам предположить, что С. был тайным христианином.

Трагедии Сенеки напечатаны в первый раз около 1480 г. в Ферраре; следующие издания трагедий дали Avantins (1517, Венеция), Delrio (1576, Антверпен), Lipsius (1588, Лейден), Grnterus (1604, Гейдельберг); Gronovins (1661, Лейден), Schroder (1728, Дельфт), Bothe (1819, Лейпциг), Peiper и Richter (Лпц., 1867), Leo (1878 - 79, Берл.). Философские произведения С. впервые изданы в Неаполе (1475); дальнейшие издания дали Erasmus (1515, Базель), Muretus (1585, Рим), Grruterns (1593, Гейдельберг), Lipsins (1600, Антверпен), Ruhkopf (1797 - 1811, Лпц.), Fickert (1842 - 1845, Лпц.), Haase (1852, Лпц.). Новейшее издание "Epistulae"дал Hense (1898, Лпц.); "Ароcolocyntosis" издан Бюхелером, вместе с текстом Петрония (1862, 1873, 1882, Б.). Ср. Diderot, "Essai sur les regnes de Claude et de Neron et snr les moeurs et les ecrits de Seneque" (П., 1779); Lehmann, "Claudius und seine Zeit" (Гота, 1858); Schiller, "Geschichte des Romischen Kaiserreichs unter Nero" (Б., 1872); Aubertin, "Seneqae et S. Paul" (П., 1870); Daсbert, "Seneque et la mort d\'Agrippine" (П., 1884); Gertz, "Studia сгitiса in Senecae dialogos" (Копенг., 1874): Zeiler, "Die Philosophie der Griechen" (III т., 1 ч. Тюбинг., 1880); О. Ribbeck, "Geschichte der Romischen Dichtung" (III т., Штуттг., 1892); W. Ribbeck, "L. Annaeas Seneca der Philosoph" (Ганновер, 1887); Ziegler, "Geschichte der Ethik" (Бонн, 1882); Geipke, "De S. vita et moribus" (Берн, 1848); Martens, "De S. vita et do tempore, quo ems scripta philos. composita sint" (Альтона, 1871); Diepenbrock, "Senecae philosophi vita" (Амстердам, 1888); Hochart, "Etudes sot la vie de S. " (П., 1885); Martha, "Les moralistes sons l\'empire romain" (П., 1865; русс. перевод, М., 1879); Rossbach, "Disquisitiones de Senecae filii scrtiptis criticae" (Бреславль, 1882); его же, "De Senecae recensione et emendatione" (Бреславль, 1887) \', его же статьи в "Jahrb. f. Philologie" (CCXLIII); "Hermes" (XVII); Pauly-Wissowa\'s, "Real-Encyclopadie der Klassischen Altertums wissenschaft" (Штутт., 1894, l); Krohn, "Qnaest. ad antbologiam Latinam" (Галле, 1887); Teuffel-Schwabe, "Geschichte der Romischen Litteratur" (Лпц., 1890); Thomas, "Rome et l\'empire" (П., 1897; русск. пер. СПб., 1899); Schultess, "Annaeana stadia" (Гамбург, 1888); Wetzstein, "L. Annaeus Seneca quid de natura humana censuerit" (1881); Zimenann, "De Tacito Senecae imltatore" (1889 Heikel, "Senecas Character und politische Tnatigkeit ans seinen Schriften belenchteb (Гельсингфорс, 1886); Модестов, "Философ С. и его письма к Луцилию" (Киев, 1872). Перевод писем Сенеки напеч. в журнале "Вера и Разум" (1884 - 1887).

Н. О.

Сенкевич Генрих

- знаменитый польский романист. Род. в 1846 г. в Воле Онежской (Wola Oszejska w Lbukowskiem). Высшее образование получил в варшавской Главной школе. Литературную деятельность начал очень рано, но известным становится с 1876 г., когда, путешествуя по Америке, присылает оттуда ряд путевых очерков, корреспонденций, новелл, полных художественной правды и юмора. В 80-х годах С. начинает печатать ряд исторических романов, которые сделали его популярным не только на родине, но и во всей Европе и Америке. Будучи сотрудником и соредактором периодических изданий (главным образом "Stowo"), С. принадлежал к консервативной, старошляхетской партии, хотя во многих своих произведениях выступает в защиту демократии. В общем С., однако, довольно чужд политики и стоит на почве исключительно художественных интересов. Популярность С. достигла зенита после появления романа "Без догмата" и с тех пор продолжает стоять на том же уровне. Обеспеченное материальное положение дает ему полную возможность работать, следуя исключительно внутреннему влечению и систематически расширять свой художественный кругозор новыми путешествиями; экскурсии в Африку дали ему материал для ряда высокохудожественных и интересных писем. Живя то в Варшаве, то в Кракове, С. принимает некоторое участие в местных общественных делах: так, он был одним из самых деятельных членов комитета, заведовавшего сооружением памятника Мицкевичу. С. состоит членом-корреспондентом нашей академии наук. Новеллы, повести, путевые очерки и романы С. могут быть разделены на две главные группы историческую и психологически общественную. Исторические произведения С. в свою очередь распадаются на две группы: рассказы из польской истории, главным образом XVII в., и из первого периода христианства. Романы из польской истории могут быть названы по преимуществу патриотическими. Таковы романы: "Огнем и мечем", "Потоп", "Пан Володыевский" и "Меченосцы". Три первые романа связаны хронологическую преемственностью и участием в ходе действия одних и тех же персонажей.

Особенный успех, почти небывалый, выпал на долю "Огнем и мечем". Роман написан увлекательно; события изгаляются согласно польским историческим источникам, впрочем, безусловно авторитетным; фактических ошибок в романе почти нет (это отмечает и проф. В. Б. Антонович, в своем замечательном этюде об этом романе). Но роман не уясняет, каково было социальное положение Украины, каковы были причины кровавых столкновений, почти стихийной борьбы. Внутренняя сторона жизни тогдашней Украины также остается нераскрытой пером романиста. Краски положены неравномерно; изображение польской стороны вышло гораздо ярче и рельефнее, чем изображение казаков. Героем романа является Иеремия Вишневецкий, получивший громкую известность и среди поляков, и среди казаков. С. идет по следам польской литературной традиции. Идеализм, составляющий у С. отличительную черту его героя, является неуместным в Вишневецком даже в том виде, в каком романист его изобразил. Самой яркой и действительно прекрасной фигурой романа может считаться "Польский Фальстаф" - Заглоба. Роман "Потоп" и по техническим приемам, и по пониманию смысла событий выше "Огнем и мечем", хотя польская публика и критика встретила его с меньшим энтузиазмом. Войны Польши со шведами изложены очень ярко и пластично. В описании осады Ченстохова автор достигает замечательного совершенства и является вполне эпическим писателем. Характеристика исторических деятелей написана мастерски и согласно с источниками. Индивидуализм старой Польши освещен с самой симпатичной стороны. В некоторых частностях сказывается влияние Дюма, что, впрочем, можно подметить и в "Огнем и мечем". "Пан Володыевский" слабее двух предыдущих романов по замыслу и исполнении, хотя изобилует превосходными описаниями картин природы. Некоторые сцены - захватывающая по лиризму (напр. речь над гробом Володыевского). Новелла: "Татарский плен" свидетельствует о глубоком понимании автором психологии прошедшего, хотя она и написана под некоторым влияниям "El principe constante", в передаче поэта Словацкого. Роман "Меченосцы", изображающий борьбу поляков с тевтонским орденом, по художественным приемам примыкает к предыдущим. Изображая отдаленную историческую эпоху, о которой сохранились сравнительно немногочисленные свидетельства, С. обнаруживает большой такт, избегая всяких натяжек и вымыслов и сосредоточивая внимание читателя на изображении действующих лиц. Заслуживает внимания мастерское ведение диалога. Романы и повести, посвященные раннему периоду христианства, стоять в художественном отношении выше патриотических. С. очень хорошо знаком с древней римской культурой; его рано стал занимать и психологический процесс перехода от языческого миросозерцания к христианскому. Новелла "Пойдем за Ним" является превосходной попыткой воспроизвести этот процесс. Всемирную известность приобрел роман С. "Qao vadis?", особенно популярный в Америке и Италии. С. рисует здесь картину умирающего языческого Мира и нарождающегося христианского. Картина языческого мира написана с замечательным совершенством, почти безупречно. Автор изучил источники, особенно Тацита, и памятники пластического искусства. Христианская община изображена менее ярко и рельефно, Великолепно обрисованы фигуры Нерона и Петрония. Роман изобилует сценами, полными трагизма. В одной из них (Лигия на рогах тура) можно усмотреть и символическое значение.

Психологические и общественные романы и новеллы С. отличаются разнообразием сюжетов. В новелле он достигает такого же совершенства техники, как Мопассан. В ранних новеллах С. много лиризма, задушевности и скрытой горечи. Автор неоднократно подчеркивает историю судьбы, жестоко глумящейся над обездоленными и слабыми ("Янко музыкант", "За хлебом", "Бартен Победитель", "Из записок учителя", "Морской сторож", "Понапрасну", "У источника"). Грустное, почти пессимистическое настроение особенно чувствуется в роман "Без догмата". Универсальность типа, выведенного в лице Плошовского, не подлежит сомнению. Плошовский Печорин новейшего склада, человек, у которого воля почти атрофирована, а рядом с этим существует болезненная впечатлительность, вдумчивость, культ красоты и интеллектуальных наслаждений. Анелька – эпически простой и привлекательный тип. Неспособность "К чувству и активной деятельности ведет за собой гибель Плошовского и Анельки: Плошовский, чувствуя, что ему недостает "жизненных основ", кончает самоубийством. В лице Плошовского С. закрепил отживающий свой век тип отчасти декадента, отчасти умственного сибарита, отторгнутого от нормальной почвы. У Плошовского есть, в произведениях С., предшественники: студент в романе "Na marne" и доктор в драме "На одну карту". Первый - тип искалеченного жизнью позитивиста-идеалиста, второй - демократ-позитивист, делающий карьеру политической игрой, с твердой волей, но без нравственных устоев, что в конце концов и губит его.

Семья Поланецких" - бытовой роман, производящий свежее и бодрящее впечатление. Он рисует часть интеллигентного польского общества - именитого шляхетства старой формации и вновь нарождающейся буржуазии, вышедшей главным образом из среды разорившегося дворянства. Герой романа, Поланецкий - человек заурядный во всех отношениях, с средним умственными" развитием и сильной волей. Романист выводит его в различные моменты личной жизни и указывает на следы романтизма, от которого Поланецкий и многие другие лица романа еще не успели отрешиться. Героиня романа, Мариня Плавицкая, сделавшаяся женой Поланецкого, принадлежит к разряду простых и бесхитростных существ" по инстинкту неиспорченной природы знающих прямой и верный жизненный путь. В романе довольно много разновидностей польской интеллигенции, отделанных, отчасти, с замечательным совершенством (Букацый, Завиловский, Машко). Из женских фигур, вроде Марини, с большим чувством и реализмом изображены больная девочка Литка и ее мать Хвастовская; с отрицательной стороны обрисованы Офновская, Кастелли, Креславевии, Броничева. Роман проникнуть бессознательным оптимизмом. Общество, изображаемое С., не смотря на свои слабости и недостатки, обладает достаточными устоями, определенными идеалами, жизненной бодростью и способностью к возрождению. Роман "Семья Поланецких" наиболее объективное и, после "Quo Vadis", наиболее зрелое в художественном отношении произведете С. Современное польское общество изображено в нем беспристрастно и с достаточной полнотой. Сфера личных и даже эгоистичных интересов преобладает в нем над сферой общественных. Путевые очерки С., особенно его американские рассказы, отличаются высокими достоинствами. Описания природы безукоризненны; психологический анализ достигает иногда замечательной глубины (напр., рассказ о смерти Лилиан). благодаря наблюдательности и широкой подготовки автора, его путевые очерки не только развлекают, но и дают ценные этнографические сведения. - С. не обладает талантом драматурга; его сценические опыты неудачны по композиции, хотя некоторые персонажи задуманы очень глубоко. Как теоретик романа и искусства вообще, С. высказывается во многих местах своих произведений. Особенно интересны его рассуждения на эти темы в романе "Без догмата".

С. - враг натурализма; в своих "Письмах о Золя" он безусловно осуждает философию французского романиста. Некоторые приемы С. напоминают манеру Тургенева; вообще по таланту и миросозерцанию более сходен с русскими романистами, чем с французскими (его без основания сравнивали с Бурже). Полное собрание сочинений С. на польском языке издается в Варшаве. - Отзывы польской критики о С. весьма многочисленны. Лучшим выражением крайнего увлечения романами С. являются статьи проф. краковского университета гр. Тарновского, посвятившего С. целую книгу ("Studja"). Ее слабые стороны - отсутствие сравнительного элемента при анализе сочинений С. и слишком панегирический тон.

В противоположную крайность впадает отчасти образцовый польский критик Хмелевский ("Nasi powiesciopisarze" и статьи в "Ateneum"), анализирующий весьма тонко и научно романы С. В оценке исторических его романов Хмелевский почти примыкает к мнениям Антоновича и Пыпина. В "Без догмата" Хмелевский видит особый вид болезни воли. О художественном даровании С. Хмелевский очень высокого мнения. Критические опыты Богуславского и др. освещают с различных сторон произведения С. и заключают интересные параллели и сопоставлении. В этюде Спасовича о "Семье Поланецких" автор с обычной глубиной анализа подчеркивает выдающиеся достоинства этого недостаточно оцененного критикой романа (статья Спасовича имеется и на русском языке, в "Собр. Сочинений"). Из русских критиков В. Б. Антонович ("Киевская Старина", 1885, 5), анализируя причины успеха романа "Огнем и мечем", приходит к заключению, что С. стоит на уровне польско-шляхетских представлений о причинах казацких войн XVII ст. и что польское историческое самосознание не сделало с того времени особенных успехов. Проф. Антонович указывает на идеализацию Иеремии Вишневецкого, как на пример односторонности понимания С. исторических событий. Взгляды В. Б. Антоновича разделяет и А. Н. Пыпин ("Вестник Европы", февраль, 1888 г.). Гораздо мягче отнеслась русская критика к психологическим романам С. С особенной похвалой отзывается о "Без догмата" Влад. Каренин ("Вестник Европы" 1891 г., июль), признающий за Плошовским универсальность типа, а за романом высокую художественность. Столь же положительную оценку этого романа дает А. Волынский в "Северном Вестнике" (1891, 12). Ив. Иванов сопоставляет Плошовского с Печориным и не находить новых мотивов в романе С. ("Мир Божий", 1895, II). М. А. Протопопов, в статье "Вина или несчастье?", видит в Плошовском бесплодно рефлектирующего человека, обреченного на гибель и глубоко несчастного ("Русская Мысль", 1893, март). "Семья Поланецких" в статье Л. Е. Оболенского (кн. "Недели", 1895, III) разбирается с общественной точки зрения; автор отмечает оторванность от почвы изображенной С. интеллигенции. Со стороны замысла "Семья Поланецких" не удовлетворяет и И. Гофзиеттера ("Сенкевич, как психолог современности", СПб., 1896), отрицательно относящегося к Поланецкому. Замечательную статью о "Quo Vadis" написал проф. Мищенко ("Античные мотивы в произведениях Сенкевича", "Рус. Мысль", 1897, 8); он очень высоко ставит роман С. и признает за автором основательное знание источников. Г. Шепелевич напечатал в 1894 г. отдельной брошюрой отрывок из своей публ. лекции о без догмата, две статьи его же о С. вошли в сборник: "Наши современники" (СПб., 1899: "Сенкевич как романист психолог" и "Исторические романы Г. Сенкевича"). Отзывы западноевропейской критики, особенно французской (в "Revue de d. eux Mondes" и др.), вообще благоприятны для С., но ничего нового в литературу сюжета они не вносят. Тоже можно сказать и об отзывах итальянской критики (в "Согriere di Napoli", в "llustrazione" и др.), восторженно отзывающейся о "Qao vadis" и "Семье Поланецких". Более библиографическим, чем критическим характером отличаются отзывы о С. в немецкой и английской журналистике; впрочем, в предисловиях к немецким переводам встречаются интересные замечания (напр. Левенфельда). Переводы на русский язык произведений С. весьма многочисленны, но далеко не одинакового достоинства. Образцовыми можно признать пер. В. М. Лаврова (изд. "Русской Мысли"). Сочинения С. изданы в Киеве в неудовлетворительном переводе г. Домбровского. Многие сочинения С. переведены на английский, немецкий, итальянский, французский, финский, шведский, норвежский, испанский и даже на volapuk. В Италии в последнее время отдельные сцены из "Qao vadis" ставятся в народном театре. Произведения С. вдохновили некоторых польских и иностранных живописцев. Лучшие иллюстрации отдельных романов С. после польских - американские и английские.

Л. Шепемевич.

Сен-Санс

(Charles-Camille Saint-Saens) - известный французский композитор, род. в Париже в 1835 г. Teopию композиции изучал у Маледена и Галеви. Учился в парижской консерватории игре на органе и был органистом в парижских церквах. Впервые как композитор С. С. выступал, начиная с 1856 г., с симфониями, имевшими успех. В особенности его имя выдвинулось благодаря его операм "Samson et Dalila", "Henri VIII", "Etienne Marcel" включенным в репертуар почти всех больших сцен Европы, его симфонические поэмы "Phaeton", "Le rouct d\'Omphales", "Danse macabre", "La jeunesse d\'Hercule" и др. исполняются почти всеми симфоническими оркестрами. Написал еще кантату "Promethee", квартеты, квинтеты, много духовных сочинений, концертов для разных инструментов, сочинений в области камерной музыки и пр. Из мелких вокальных его сочинений выдаются: "Melodies Persanes", для пения с фортепиано. С. С. приезжал в 1875 г. в Петербург.

Сенсуализм

- термин новый: во всеобщее употребление его ввел Кузен, который в своей "Historic generale de la philosophic" противополагает С. идеализму и, следовательно, обозначает этим термином направление, которое теперь принято называть материализмом. Это значение термина С. не удержалось. Сенсуализмом принято теперь называть известное направление в решении гносеологических вопросов, противоположное интеллектуализму или рационализму. Основные воззрения С. состоят в следующем. Он отрицает врожденные идеи (Condillac, "Essai sur l\'origine des connaissance humaines", 1, гл. 2, 9), иначе говоря, признает за разумом лишь производное, не первоначальное значение. С. сводит все знание к ощущению: разум все свое содержание получает из ощущений ("Nibil est in intellectu quod nоn ante fuerit in sensu"), а ощущение - из опыта; таким образом внешний мир является источником и критерием познания. В этом пункте заключается и сходство, и различие С. с материализмом. Оба направления утверждают, что источник всего нашего познания - внешний мир, но внешний мир понимается ими совершенно различно. Материализм верит в полное или частичное тождество содержания ощущений с качествами предмета, чего С. не признает. Бондильяк, в своем "Traite des sensations" (I, 2), заявляет, что статуя, одаренная обонянием, испытывает лишь чисто субъективное состояние, когда обоняет запах розы ("les odeurs ne sont и, son egard que ses propros modifications ou manieres d\'etre"). В вопросе об отношении ощущений к качествам предмета Кондильяк вовсе воздерживается от суждения, считая этот вопрос праздным ("Тr. d. S.", 4-я часть, гл. 5, примеч. к 1).

Таким образом С. отнюдь не ведет к материализму; напротив того, из него легче вывести субъективизм (т. е. отрицание возможности познать внешний мир и заключить, что все познание целиком развивается из внутренних состояний сознания. Это роднит С. с субъективным идеализмом (напр. Фихте); разливе между ними заключается лишь в понимании деятельности субъекта. Для субъективного идеализма сущность сознания состоит в синтетической деятельности разума, и ощущение есть лишь одна, и притом низшая ступень этой деятельности; для С., наоборот, в ощущений и состоит вся деятельность сознания,. из него выводится мышление и т. д. ("La sensation enveloppe tontes les facnites de l\'Sme" - "Traite des Sens." 1, гд. 7, 2). Кратко эту мысль выражает Гельвеций в словах: juger, c\'est sentir. Из такого отожествления мышления с ощущением следует, что никаких особых законов мысли нет. История образования ощущений, которую подробно изложил Кондильяк в своем "Traite des Sens.", рассказывает, как из ощущений сами собой образуются память, внимание и мышление и каким образом создается иллюзия самостоятельных духовных процессов, независимых от ощущения; в действительности необходимость мысли есть ничто иное, как привычка или ассоциация, ставшая, в силу частого повторения, неразрывной. Всякое знание всегда имеет в своей основе известное ощущение, следовательно знание всегда может быть только частным; обобщениям ничего реального не соответствует. Источник знания в то же самое время определяет и характер, и границы его; этот источник есть, таким образом, критерий истины. Так как ощущение зависит от впечатлений, идущих извне - положение, которое сенсуалистами принимается на веру, - всякий же опыт есть нечто случайное, иррациональное, относительное, то всему знанию приходится приписывать случайный и относительный характер. Милль, исходя из психологических фактов, дает следующее определение материи: материя или предмет есть ничто иное, как постоянная возможность ощущений. Это определение вполне соответствует духу С., и намеки на него мы встречаем уже у Кондильяка, с точки зрения которого предмет есть совокупность представлений о величине, плотности, твердости и т. д., т. е. соединение представлений, полученных из разных категорий ощущений, главным образом осязания, и для образования представлении о предмет вовсе не нужно мыслить носителя качестве или субстрата. Такова, в общих чертах, гносеология С. В заслугу С. можно поставить то, что он обратил внимание на более подробный психологический анализ фактов ощущения и восприятия, стараясь определить значение ощущений в познании вообще и значение отдельных категорий ощущений. В этом отношении особенного внимания заслуживают работы Кондильяка.

Однако, психологический анализ С. страдает тем, что смотрит с предвзятой точки зрения на факты, подлежащие анализу. С., подобно фокуснику, вкладывает в ощущение все то, что вовсе несвойственно ощущение самому по себе и что С. с торжеством из него извлекает. Не ощущение создает сознание, память, воображение и мышление, а синтетическая деятельность сознавая проявляется в этих различных формах, в зависимости от различного материала, с которым она орудует. С. механизирует, принижает деятельность сознания и по самому элементарному ее обнаружению хочет судить о всей деятельности. Неправильному психологическому анализу соответствуют и неверные гносеологические выводы - неправомерное ограничение области знания, неправильное объяснение особенностей его (напр. характера математического знания), неправильное указание критерия истины. Исторически сенсуализм проявлялся разнообразно и в различный времена, переплетаясь с материализмом, эмпиризмом и субъективным идеализмом; трудно, поэтому, написать историю С., не внеся в нее чуждых элементов. Соединение С. с материализмом есть сопtradictio in adjecto, ибо уже самая возможность ощущения, как это отлично сознавал Кондильяк, исключает материализм, предполагая существование способности духа. Сам по себе С. есть известная форма субъективного идеализма, противоположная той, которая (напр. Фихте старший) видит в деятельности разума сущность духа. С эмпиризмом С. имеет общую точку отправления в психологическом анализе и общий взгляд на значение опыта. В древности С. можно отметить в системах Эпикура и стоиков. Ощущения образуются, по мнению Эпикура, тем, что от предметов отделяются образны, которые попадают в органы ощущений и насильно ими воспринимаются. Всякое ощущение истинно. В ощущениях заключается критерий истины; все, что не согласно с этим критерием, ложно. Хотя стоицизм развился в постоянной полемике с эпикуреизмом, у этих двух направлений много общего. Душа, по мысли стоиков, материальна; но материализм стоиков заключает в себе пантеистические элементы, позволявшие им настаивать на единстве души, на силе разумной деятельности, как коренной черты человеческой души. Душа стоиков не пассивна, подобно эпикурейской, а деятельна. В учении об ощущении стоики делают к эпикурейской теории существенное добавление: все возникает из ощущений - в этом стоики согласны с эпикурейцами; но в ощущениях, прибавляют стоики, проявляется деятельность души. В утверждении стоиков, что все представляется возникают из ощущений, что все общее образуется из единичного, что критерий истины заключается в jantasiai katalhptikai и в толковании, которое они дают этому критерию, ясны принципы С., с которым учение о деятельности разума не вполне справилось.

В новой философии распространению С. способствовал Локк; хотя он был эмпириком и считал себя отчасти учеником Декарта, тем не менее несомненно, что его "Опыт о человеческом разумении" способствовал С. Из двух источников познании - ощущений и рефлексии - Локк гораздо подробнее рассмотрел первый. Его учение о рефлексии страдает той же неопределенностью, которая заметна и в его рассуждениях о субстанции, так что из Локка весьма нетрудно было вывести последовательное сенсуалистическое учение. В введении к своим "Новым опытам о человеческом разумении" Лейбниц сводит разногласие между С. и рационализмом к нескольким основным пунктам и Локку, хотя и с оговорками, приписывает учение сенсуалистов, что душа есть tabula rasa, что все знание происходит из внешнего опыта, не исключая и истин математических и т. д. Последовательный: С. мы находим в сочинениях Кондильяка, а именно в его "Essai sur l\'origine des connaissances humaines", "Traite des sensations" и "Traite des systemes". Не смотря на несовершенство его психологического метода, на полное отсутствие экспериментального характера в его исследованиях, построенных на умозрительных, априорных предположениях, работы Кондильяка сохраняют значение в истории психологии. Книга Гельвеция "De l\'esprit" не прибавляет ничего принципиально нового к "Трактату об ощущениях", хотя у Гельвеция больший наклон к материализму, чем у Кондильяка. Катт написали дополнение к Кондильяку, в книге: "Traite des sensations et des passHons en general". Боппэ подражал Кондильяку и в том отношении, что исходной его точкой служит воображаемая статуя, одаренная жизнью. Вся школа так назыв. французских идеологов находится в большей или меньшей зависимости от Кондильяка, с которым некоторые из ее представителей полемизируют, другие - соглашаются. Защиту С. в новейшее время взял на себя Тольбе, в сочинениях: "Nene Darstellung des Sensualismus" (1855), "Die Grenzen und der Ursprung der menschlichen Erkenntniss im Gegensatz zu Kant nnd Hegel" (1865) и "Grundzuge einer extensionalen Erkenntnisstheorie" (посмертное соч., 1875, не окончено). С. новейшего времени представляет опять поворот от феноменализма Кондильяка к материализму (таково, напр., сочинение A. Mayer\'a: "Die Lehre von d. Erkenntniss", Лпц., 1875), объясняемый общим усилением материалистических тенденций в 60-х и 70-х гг. Cм. Harms, "Die Philosophie in ihrer Geschichte" (I, "Psychologie", Б., 1878, II: "Logik", 1887); Picaret, "Les ideologues" (П., 1891), Cousin, "Histoire generale de la philosophie" (П., 1861).

Э. P.

Сент-Джонс

(SiJohn\'s) - главн. гор. о-ва Антигуа, из группы Ливардских о-вов в Брит. Вестиндии; прекрасная гавань. Жит. 8719 (1891).

Сентиментализм

в западноевропейской и русской литературе литературное направление, явившееся в XVIII и в начале XIX в. противовесом одностороннему господству так называемой псевдоклассической теории. Оно отводило первостепенное место субъективным излияниям и психологическому анализу, противопоставляло величественному и возвышенному трогательное и стремилось, в лице некоторых своих представителей, пробудить в сердцах читателей понимание природы и любовь к ней, вместе с гуманным отношением ко всем слабым, страдающим и гонимым.

С. в английской литературе. Родиной С. была Англия. В конце 20-х годов XVIII в. Джемс Томсон своими поэмами "Зима" (1726), "Лето" (1727) и т. п., впоследствии соединенными в одно целое и изданными (1730) под названием "Времена года", содействовал развитию в английской читающей ее публике любви к природе, рисуя простые, непритязательные сельские ландшафты, следя, шаг за шагом, за различными моментами жизни и работ земледельца и видимо стремясь поставить мирную, идиллическую деревенскую обстановку выше суетной и испорченной городской. В 40-х годах того же столетия Томас Грей, автор элегии "Сельское кладбище", оды "К весне" и др., подобно Томсону, старался заинтересовать читателей деревенской жизнью и природой, пробудить в них сочувствие к простым, незаметным людям, с их нуждами, горестями и верованиями, придавая, вместе с тем, своему творчеству задумчиво-меланхолической характер. Тою же меланхолией, только более мрачной и туманной, проникнуты "Ночи" Эдуарда Юнга (1742 - 1746), пользовавшиеся громадным успехом; в чисто субъективной форме автор изливает свои грустные мысли, навеянные смертью близких людей, выражает свои религиозные убеждения и идеалы, затрагивает разнообразные нравственные вопросы, стремится растрогать и потрясти читателя. В ночной тишине и таинственном колорите ночного ландшафта Юнг находил точно отзвук своим страданиям и мрачным думами. Другой характер носят знаменитые романы Ричардсона - "Памела" (1740), "Кларисса Гарло" (1748), "Сэр Чарльз Грандисон" (1754) - также являющийся ярким и типичным продуктом английского С. Ричардсон был совершенно нечувствителен к красотам природы и не любил ее описывать - но он выдвинул на первое место психологический анализ и заставил английскую, а затем и всю европейскую публику живо интересоваться судьбой героев и особенно героинь его романов. В наше время недостатки романов Ричардсона ярко бросаются в глаза; но нельзя отрицать, что местами в них попадаются действительно трогательный сцены, которые могли в то время способствовать некоторому смягчению и облагорожению нравов и литературных вкусов. Лоренц Стерн, автор "Тристрама Шэнди" (1759 - 1766) и "Сентиментального путешествия" (1768; по имени этого произведения и самое направление было названо "сентиментальным") соединял чувствительность Ричардсона с любовью к природе и своеобразным юмором. В "Тристраме Шэнди" есть прекрасные страницы, посвященные неуловимым деталям душевного мира, обрисовывающие непритязательную, обыденную английскую жизнь, с любовью и добродушием воссоздающие мысли и ощущения таких скромных героев, как мистер Шэнди, дядя Тоби или капрал Трим. "Сентиментальное путешествие" сам Стерн называл "мирным странствием сердца в поисках за природой и за всеми душевными влечениями, способными внушить нам больше любви к ближним и ко всему миру, чем мы обыкновенно чувствуем". Прикрываясь именем своего героя, Иорика, Стерн грустит при виде старомодного, отжившего свой век экипажа, птички, заключенной в клетку и тщетно рвущейся на волю, со слезами на глазах вспоминает о францисканском монахе, отце Лоренцо, которого он случайно увидел в Калэ и который, встретив с его стороны неприветливое, черствое отношение, охотно простил ему обиду, подружился с ним и даже предложил ему при расставании поменяться с ним табакерками.

С. во французской литературе. Перейдя на континент, английский С. нашел во Франции уже несколько подготовленную почву. Совершенно независимо от английских представителей этого направления, аббат Прево ("Манон Леско", "Клевеланд") и Мариво ("Жизнь Марианны") приучили французскую публику восторгаться всем трогательным, чувствительным, несколько меланхолическим. Возникал даже вопрос о возможности влияния Мариво на Ричардсона, но оно не может быть вполне доказано. Как бы то ни было, произведения Ричардсона переведенные на франц. яз., встретили во Франции самый со чувственный прием. Появились "продолжения" и обработки романов Ричардсона: Буасси написал пьесу "Pamela en France" (1743); Нивелль де ла Шоссэ также попытался драматизировать историю Памелы (подобная же попытка была сделана в Италии Гольдони, в двух пьесах: "Pamela nubile" и Pamela maritata"). В 1786 и 1792 гг. появились две драмы (вторая принадлежала Непомюсену Лемерсье), написанные на сюжет "Клариссы Гарло". Эпизод с Клементиной из "Грандисона" также привлек внимание драматургов. Мармонтед, Лагара, Дидро восхваляли произведения Ричардсона; такой убежденный сторонник классицизма, как Андрэ Шенье, в одной из своих элегий вспоминает несчастную судьбу Клариссы и Клементины; даже писатели вроде Лакло или Рэтиф де ла Бретонна, с первого взгляда имеющие мало общего с Ричардсоном, платят известную дань общему увлечению английским С. Под тем же влиянием создалась и "Новая Элоиза" Руссо (1761), который всегда с уважением и сочувствием отзывался о Ричардсоне. Юлия многим напоминает Клариссу Гардо, Клара - ее подругу, miss Howe. Морализирующий характер обоих произведений также сближает их между собою; но в романе Руссо играет видную роль природа, с замечательным искусством описываются берега Женевского озера - Вевэ, Кларан, роща Юлии. Пример Руссо не остался без подражания; его последователь, Бернардэн де Сен-Ньер, в своем знаменитом произведений "Павел и Виргиния" (1787) переносить место действия в Южную Африку, точно предвещая лучшие сочинения Шатобриана, делает своими героями прелестную чету влюбленных, живущих вдали от городской культуры, в тесном общении с природой, искренних, чувствительных и чистых душой. Успех, выпавший на долю "Новой Элоизы" (не смотря на скептические отзывы Вольтера, назвавшего это произведение "глупым, буржуазным, безнравственным и скучным"), заставил французскую публику еще более заинтересоваться теми английскими сентименталистами, которыми увлекался Руссо. Сен-Ламбер и аббат Делилль подражают, хотя и не вполне удачно, "Временам года" Томсона; Дидро, Шенье, позднее Шендолле восторгаются его творчеством; в 1765 г. появляется перевод "Сельского кладбища" Грея, которого французская критика начинает вскоре называть "возвышенным философом"; в 1762 г. выходит в свет французский перевод первой "Ночи" Юнга; затем в течение 20-ти лет постоянно появляются новые переводы как "Ночей", так и других произведений Юнга. Им увлекаются самые разнообразные литературные и общественные деятели - Дидро, Шенье, г-жа Ролан, даже Робеспьер, Шатобриан. Рука об руку с этим. увлечением шло восторженное поколение так называемым "поэмам Оссиана", с их задумчивым, туманным и меланхолическим колоритом. Наконец, произведения Стерна, лично побывавшего в Париже и встретившего сочувственный прием у барона Гольбаха и в других салонах, также не остались без влияния на французскую литературе 1776 г. появился перевод "Тристрама Шэнди"; еще раньше, в 1769 г., было переведено "Сентиментальное путешествие"; в 1787 и 1797 гг. вышли полные собрания сочинений Стерна во французском переводе. Дидро, в "Jacques ie Fatataliste", заимствовал мнoгиe детали у Стерна; г-жа де Леспинасс написала "Deux chapitres dans ie genre du Voyage Sentimental". В XIX в. Стерну подражали Ксавье де Мэстр, Нодье, даже Виктор Гюго. В 1800 г. появились избранные отрывки из его сочинений, под заглавием: "Les heautes de Sterne".

С. в немецкой литературе. Не мало отголосков английского С. можно найти и в немецкой литературе XVIII в. Относительно романов Ричардсона можно даже сказать, что они вызвали больше различных подражаний и оставили более заметный след в Германии, чем на родине их автора. Писатели разных оттенков прямо объявляют себя сторонниками Ричардсона или подражают ему. Геллерт, в стихотворении "Ueber Richardson\'s Bildniss", восторженно отзывается об авторе "Памелы": "бессмертен Гомер", восклицает он, "но еще более бессмертен у христиан британец Ричардсон! " В своем романе: "Das Leben der schwedischen Grafin von G" (1746) он открыто подражает английскому образцу; его героиня, чистая душой женщина, принужденная отстаивать свою честь и выносить различный гонения и удары судьбы, списана отчасти с Памелы; даже место действия одно время переносится в Англию. Клопшток пишет оду "Die tote Clarissa, навеянную трагической развязкой романа Ричардсона. Лессинг имеет ввиду "Клариссу Гapлo", создавая свою драму "Miss Sara Sampson". Гермес, в предисловии к роману: "Geschichte der Miss Fanny Wilkes", признается, что ему служили образцом сочинения Ричардсона и Фильдинга. Виданд сначала является горячим сторонником Ричардсона, задумывает роман в письмах ("Briete von Karl (тгапdison an seine Papille Emilia Jervois"), пишет драму "Clementina von Porreta" (1760), представляющую собою драматическую обработку эпизода из "Грандисона"; к концу 60х годов он начинает, однако, менять свой взгляд на Ричардсона и уже относится к его творчеству несколько скептически. В сочинениях Софии Ларош: "Franlein von Sternheim" (1771) и "Rosaliens Briefe an ihre Freundin Marianne" также чувствуется влияние Ричардсона; во втором романе сказывается, сверх того, влияние Руссо, особенно в описаниях природы. Романы Ричардсона оказали, наконец, свое воздействие на немецкую словесность и в том отношении, что они вызвали к жизни целую литературу "романов в письмах", которые стали пользоваться большой популярностью. Замечательнейшим образчиком этого жанра является гетевский "Вертер", в котором одновременно чувствуется влияние Ричардсона, Томсона, Юнга (в описаниях лунной ночи и последнего прощания Вертера с Лоттой) и особенно Руссо; последним увлекались тогда многие немецкие писатели (Гердер, Юстус Мезер и др.). Общий, чувствительно-меланхолический колорит "Вертера" напоминает отдельные главы "Новой Элоизы"; несчастная привязанность Вертера к Лотте имеет сходные черты с трагическую любовью Сен-Пре; природа играет такую же роль у Гете, как и у Руссо - герои обоих писателей ищут в ней утешения и отрады, изливая ей свои думы и горести наконец, Вертер, подобно Сен-Пре и Юлии, стоит в оппозиции к обществу, относится скептически к благам культуры и книжной мудрости, отстаивает свободу чувства, охотно вернулся бы к первобытному, близкому к природе состоянию. С. Стерна также нашел свое отражение в немецкой литературе. Лессинг увлекался произведениями Стерна; Гете утверждал, что при чтении их человеческая душа становится свободнее и прекраснее. Гетевские "Письма из Швейцарии" (1775) явно навеяны, местами, Стерном. Появляются и такие подражания Сентиментальному путешествию", как "Sommerreise" и "Winterreise" Георга Якоби, полные субъективных излияний и чувствительных возгласов, "Путешествие по Германии, Швейцарии, Италии и Сицилии" Фрица Штольберга, "Путешествие по южным провинциям Франции"Морица Августа Тюммеля и т. п. Одним из самых поздних отголосков стерновского С. являются в XIX ст. знаменитые "Путевые картины" Гейне, по своему общему характеру, манере изложения, чередованию грустного и веселого элементов, наконец, субъективному колориту, не раз напоминающая манеру Стерна.

С. в русской литературе. Первые русские переводы произведений западноевропейских сентименталистов появились сравнительно довольно поздно. "Памела" была переведена в 1787 г., "Кларисса Гарло" в 1791-92м, "Грандисон" в 1793-94м; вслед затем появилось подражание первому роману - или, точнее, одной из его французских переделок: "Российская Памела", Львова. В 1793 г. было переведено "Сентиментальное путешествие" Стерна, встретившее настолько сочувственный прием, что в 1801 г., по примеру французского сборника: "Les beantes de Sterne", было издано нечто в роде хрестоматии: "Красоты Стерна или собрание лучших его патетических повестей и отличнейших замечаний на жизнь". "Ночи" Юнга были переведены масоном Кутузовым и изданы в 1780 г., в Москве, под заглавием "Плач Юнга или ночные размышления о жизни смерти и бессмертии". "Сельское кладбище" Грея было переведено на русский язык только в 1802 г., Жуковским. Очень рано появился русский перевод "Новой Элоизы" (1769); в начале 90-х годов этот роман был переведен вторично.

Определенные следы воздействия С. на русскую литературу чувствуются, прежде всего, в знаменитом "Путешествии из Петербурга в Москву" Радищева (1790), в значительной степени навеянном "Сентиментальным путешествием", которое автор прочел в немецком переводе, до появления русского. Подобно Стерну, Радищев чередует в своем произведении картины реальной жизни и сентиментальные отступления, перемешивает меланхолический элемент с юмористическим, описывает не только тех людей и те предметы или картины природы, которые видит по дороги, но и те ощущения, которые они вызывают в его душе. Многие эпизоды "Путешествия" Радищева могут быть сопоставлены с отдельными дорожными встречами Стерна. Певец, которого случайно слышит Радищев в Клину и с которым он меняется подарками, напоминает отца Лоренцо; Крестецкий дворянин, идеально-благородный, несколько походит на кавалера ордена св. Людовика, о котором рассказывает Стерн. Но в русской книге наиболее видное место занимает общественный и политический элемента, отсутствующий у английского сентименталиста. Другим выдающимся отражением С. в русской литературе являются "Письма русского путешественника" Карамзина (1797 - 1801). Автор "Писем" не скрывает своего восторженного отношения к Стерну, неоднократно упоминает о нем, в одном случай цитирует отрывок из "Тристрама Шэнди". В чувствительных обращениях к читателю, субъективных признаниях, идиллических описаниях природы, восхвалениях простой, непритязательной, нравственной жизни, обильно проливаемых слезах, о которых автор каждый раз сообщает читателю, сказывается одновременно влияние Стерна и Руссо, которым также восторгался Карамзин. Приехав в Швейцарию, путешественник спешит посетить Кларан, место действия "Новой Элоизы", восхваляет Руссо, "величайшего писателя XVIII в.", видит в пифагорейцах каких-то детей природы, чистых душой пастухов, живущих в стороне от соблазнов суетной городской жизни. "Для чего не родились мы в те времена, когда все люди были пастухами и братьями! " - восклицает он по этому поводу.

"Бедная Лиза" Карамзина - также прямой продукт влияния западноевропейского С. Автор подражает Ричардсону, Стерну, Руссо; совершенно в духе гуманного отношения лучших представителей С. к их несчастным, гонимым или безвременно погибающим героиням, Карамзин старается растрогать читателя судьбой скромной, чистой крестьянской девушки, сгубившей свою жизнь из-за любви к человеку, который безжалостно покидает ее, нарушив свое слово. В литературном отношении "Бедная Лиза", как и другие повести Карамзина, - произведение довольно слабое; русская действительность почти не отразилась в ней или изображена неточно, с явной склонностью к идеализации и приукрашению. Тем не менее, благодаря своему гуманному, мягкому колориту, эта повесть, заставившая широкий круг читателей проливать слезы над судьбой совершенно незаметной, скромной героини, составила эпоху в истории русской повествовательной литературы и оказала довольно благотворное, хотя и непродолжительное влияние на читающую публику. Даже в повести "Наталья, боярская дочь" (1792), сюжет которой взят из старой русской жизни, сентиментальному элегизму принадлежит первое место: старина идеализована, любовь носит томный и чувствительный характер. Сочинения Карамзина вскоре стали предметом подражания. Под влиянием "Писем русского путешественника" написано, напр., "Путешествие в полуденную Россию" Вл. Измайлова (1800 - 1802) или "Путешествие в Малороссию" кн. Шаликова (1803 - 1804); авторы этих "Путешествий", подобно Карамзину и Стерву, но без таланта последнего, подробно излагают ощущения, испытанные ими во время своих скитаний, и стараются, прежде всего, растрогать читателя, нередко впадая в аффектацию и манерность, "Бедная Лиза" также вызвала к жизни много подражаний, напр. "Бедная Маша" А. Измайлова (1801), "Несчастная Маргарита" (1803), "Прекрасная Татьяна, живущая у подошвы Воробьевых гор".

Герой и героиня повести Жуковского "Марьина Роща" также принадлежат к категории сентиментальных любовников. Господство С. в русской литературе продолжалось, однако, очень недолго; крайности и смешные стороны некоторых приверженцев этого направления вызвали сатирические нападки кн. Вяземского, Горчакова и др. В комедии Шаховского "Новый Стерн" (1807) под именем графа Пронского выведен и осмеян типичный представитель сентиментальных путешественников и "вздыхателей" вроде Шаликова. Окончательный удар С. в русской литературе нанесло возникновение реального романа, представленного сначала Надеждиным, потом Гоголем и наглядно показавшего всю условность прежних сентиментальных повестей. Впрочем, в ранних произведениях самого Гоголя, напр. в его "Вечерах на хуторе", еще чувствуются отголоски сентиментального направления - наклонность к идеализации сельской жизни и возделыванию идиллического жанра. Пушкин очень сочувственно отзывался о Стерне, убеждал Смирнову перевести "Сентим. путешествие", а десять строк из "Тристрама, Шэнди" готов был поставить выше всей поэмы Мура "Лалла-Рук". Ср. Е. Schmidt, "Richardson, Kousseau und Goethe" (иена, 1875); Gasmeyer, "Richardson\'s Pamela, ihre Quellen und ihr Einfluss auf die englische Litteratur" (Лпц., 1891); P. Stapfer, "Laurence Sterne, sa personne et ses ouvrages" (П., 1882); Joseph Texte, "JeanJacques Rousseau et les origines du cosmopolitisme litteraire" (ll" 1895); L. Petit de Juleville, "Histoire de la langue et de la litterature franaise" (т. VI, вып. 48, 51, 54); Н. Котляревский, "Мировая скорбь в конце прошлого и начале нашего века" (СПб., 1898); "История немецкой литературы" В. Шерера (русский перевод под ред. А. Н. Пыпина, т. II); А. Галахов, "история русской словесности, древней и новой" (т. 1, отд. II, и т. II, СПб., 1880); М. Сухомлинов, "А. Н. Радищев" (СПб., 1883); В. В. Сиповский, "К литературной истории Писем Русского Путешественника" (СПб., 1897 - 98); "история русской литературы" А. Н. Папина, (т. IV, СПб., 1899); Алексей Веселовский, "Западное влияние в новой русской литературе" (М., 1896); С. Т. Аксаков, "Разные сочинения" (М., 1858; статья о заслугах кн. Шаховского в драматической словесности).

Ю. Веселовский.

Комментарии (1)
Обратно в раздел Наука