Виргинский В., Хотеенков В. Очерки истории науки и техники с древнейших времен до середины XV века

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть 3. Техника и наука в период античного рабовладельческого общества (VI в. до н.э.—V в. н. э.)

Глава 8. Поздняя стадия рабовладельческой формации и условия развития техники

Период с VII в. до н. э. по V в. н. э. был временем наивысшего подъема, а затем разложения и упадка античного способа производства. Наиболее четкое выражение эти процессы получили в греко-римском мире. Однако сходные явления наблюдались и в других государствах этого периода, например в Китае и Индии.
В этот период рабский труд получает самое широкое применение в различных отраслях производства — в сельском хозяйстве, горном деле, ремесле. Продукты труда рабов не только потреблялись в хозяйстве собственника-рабовладельца, но во все возрастающем количестве поступали на рынок. Иногда рабовладельцы отдавали рабов в наем или аренду.
Жестокость эксплуатации рабов возрастала. Если в предыдущий период самыми страшными видами рабского труда считались работы в рудниках и на галерах, то теперь с ними соперничали и многие другие, казалось бы, самые обычные виды труда. Так, например, каторжный характер принял труд рабов на мельницах, где им, обычно в цепях, приходилось вращать жернова наравне со скотом и выполнять другие работы под ударами бичей надсмотрщиков.
Вот как описывает условия труда рабов на мельнице известный античный автор II в. и. э. Апулей: «Кожа у всех была испещрена синяками, драные лохмотья скорее бросали тень на исполосованные

100

спины, чем прикрывали их... лбы клейменые, полголовы обрито, на ногах цепи, лица землистые, веки разъедены дымом и горячим паром', все подслеповаты...»
Говоря о широчайшем распространении в эти века рабского труда, следует сделать две существенные оговорки. Во-первых, в этот период в рабовладельческих государствах сохранились значительные слои свободных производителей (крестьян, ремесленников), игравших немаловажную роль как в экономической, так и в политической жизни этих стран. Во-вторых, много народов оставалось вне рабовладельческого способа производства и вело с этими государствами решительную борьбу, отстаивая свою независимость и свои порядки, унаследованные от первобытнообщинного строя. К их числу относилось и большинство народов, населявших территорию нашей страны. Рабовладельческий строй существовал здесь только в Средней Азии, в Закавказье и в причерноморских греческих колониях.
В рассматриваемую эпоху рабовладельческий способ производства достиг своего наивысшего развития. Рост общественного производства, развитие обмена и связей между народами, расширение пределов известного тогда мира — все это содействовало достижениям в различных областях науки и искусства.
Однако в эту же эпоху начинается упадок рабовладельческого строя. Превращение рабства в господствующую форму эксплуатации приводит к кризису рабовладельческой системы. Растущее обострение противоречий рабовладельческого строя проявляется во всех областях общественной жизни, а в недрах самой рабовладельческой формации возникают элементы новых, феодальных отношений.
В первые века нашей эры в Римской империи и в ряде других стран, например на Дальнем Востоке, рабовладельцы все чаще начинают переводить рабов-земледельцев на положение неполных рабов, имеющих собственное мелкое хозяйство, а потому проявляющих большую заинтересованность в результатах труда, более инициативных и прилежных (колоны в Римской империи, аншахрики в Армении и т.д.). С другой стороны, свободные земледельцы постепенно закабаляются. Прежнее резкое различие между свободным крестьянином и рабом стирается, поскольку первые опускаются, а вторые поднимаются до положения крепостных.
Ликвидация рабовладельческого строя происходила в различных конкретных формах в Западной и Восточной Римской империи, в рабовладельческих государствах Закавказья и Средней Азии, в Индии и Китае. Однако осуществлялась одна и та же закономерность — замена изживавшего себя рабовладельческого строя более прогрессивной, феодальной социально-экономической формацией.
Отношение господствующих классов к- труду. Отношение со стороны господствующих слоев к рабам было всегда бесчеловечным — ив Египте, и в Вавилоне, и в других государствах
Часто в том же помещении, где мололи черно, устраивали и пекарню.
101

древности. Но только в рассматриваемую эпоху этот взгляд на рабов получил теоретическое обоснование в трудах греко-римских и некоторых других авторов.
Великий античный мыслитель Аристотель (IV в. до н.э.) считал необходимым обращаться с рабами заботливо. Однако и он рассматривал рабство как явление естественное. По его мнению, определенным категориям людей «прирождено» быть .рабами. Необходимость рабства Аристотель оправдывал отсутствием самодействующих орудий труда. «Если бы каждое орудие могло выполнять свойственное ему дело само, по данному ему приказанию или даже его предвосхищая, как рассказывают это о статуях Дедала, или как те треножники Гефеста, которые, по словам поэта, сами собою входили в собрание богов, если бы ткацкие челноки сами ткали, а плектры' сами играли на кифаре, то тогда зодчим при постройке дома не нужны были бы помощники, а господам — рабы». Но Аристотель не верил в осуществимость такой мечты и не видел путей к ограничению рабства, кроме мирной внешней политики государств. Он был против насильственного обращения свободных людей в рабство посредством войн: Три с лишним века спустя римский писатель Варрон (II — I вв. до н. э.) полностью отказывал рабам в признании за ними каких-либо прав и даже не допускал мысли об ограничении или смягчении рабства. Рассматривая сельскохозяйственные орудия производства, Варрон разделил их на три категории: «орудия говорящие (instrumentum vocale), орудия, имеющие голос (semivocale), и орудия немые». К первым он отнес рабов, ко вторым — волов, к третьим — хозяйственный инвентарь. С одной стороны, такой подход к рабскому труду исключал предоставление рабу какой-либо инициативы в производственном процессе, с другой — приравнивание рабов к животным делало унизительным сам труд, особенно физический.
Этот процесс рано получил идеологическое отражение в трудах некоторых античных философов. Так, например, Платон (V — IV вв. до н. э.) пренебрежительно высказывается не только о «рабах, выполняющих труд рабов», но и о «кузнецах или каких-либо других ремесленниках», «гребцах на триерах» и т. д., противопоставляя их «доблестным и достойным» представителям правящего класса.
Однако тот же Платон-, говоря в своих философских произведениях о божественной творческой силе, создавшей весь мир, дает ей имя демиурга. Слово это имело в греческом языке несколько значений. Демиургами назывались свободные ремесленники, живущие трудом своих рук. Но вместе с тем оно обозначало знатока, мастера, творца.
Нельзя забывать о тесной связи античного ремесленного производства с изобразительными искусствами. Литейщик статуй, ювелир, мастер по изготовлению керамических изделий или стеклян-
"Плектр —тонкая изогнутая пластина, с помощью которой приводились в колебания струны некоторых музыкальных инструментов.

102

ных сосудов были не только ремесленниками, но и художниками. Традиция, по которой жены и дочери высшего круга занимались ткачеством, прядением и прочими рукоделиями, сохранялась долго. Для этого в атрии (внутреннем помещении) богатых городских домов стояли ткацкий станок и другие орудия труда. Еще большим почетом пользовался земледельческий труд. Вплоть до конца Римской республики личное участие хозяина в сельскохозяйственных .работах считалось правилом хорошего тона'.
Во времена Римской империи положение изменилось. Ткацкий станок был убран из атрия, превратившегося в залу для парадных приемов. Владельцы поместий очень интересовались организацией сельскохозяйственных работ, однако организовать их должны были виллик (управляющий) и надсмотрщики.
И все же в Римской империи, как и во многих других рабовладельческих государствах того периода, старинные традиции уважения к творческому труду, особенно если он связан с искусством, были достаточно прочны. К тому же трудовые подвиги были воспеты во многих официальных языческих культах, во всех известных преданиях и легендах. •»
Изобретательство, особенно если оно было связано с военным делом, всегда оставалось уважаемым занятием и в греко-римском мире, и на эллинистическом Востоке.
Античные авторы описывают изобретательскую деятельность современных им или живших прежде ученых и философов как дополнительную, весьма важную заслугу последних. Иногда эта сторона их творчества даже преувеличивалась. Нередко им приписывали изобретения новых орудий и средств производства, тогда как на самом деле эти ученые лишь их совершенствовали или вводили в практику в своей стране.
Отношение новых религий к труду. Открыто объявить труд как таковой заслуживающим пренебрежения господствующие слои греко-римского мира не решались. Этот шаг был сделан в Палестине в период окончательного оформления иудейского Священного писания, в частности Книги Бытия — первой из книг так называемого Моисеева Пятикнижия, вошедших впоследствии в состав Библии"^.
Согласно библейскому рассказу, всемогущий бог Яхве-ЭлогимСаваоф изгнал Адама и Еву из рая за то, что они осмелились съесть плод дерева познания добра и зла. Наказанием же за это явилось присуждение первых людей и всего их потомства к труду «со скорбью» и в «поте лица» во все дни их жизни. На облегчение надеяться не
'Общеизвестен эпизод с римским государственным деятелем Цинциннатом (V в. до н. э.): когда гонец от сената явился к нему, чтобы сообщить об избрании Цинцинната диктатором республики, он застал хозяина за плугом в одной набедренной повязке.
Хотя в основу Книги Бытия в значительной мере легли древнейшие мифы семитских племен Аравии и Синая, а также предания шумеро-вавилонского, иранского и иного происхождения, но окончательный текст ее составлялся иерусалимским духовенством в VII —V вв. до н.э.

103

приходилось. Труд должен был быть тяжким; «Проклята земля за тебя»,— говорит царь небесный Адаму'.
Книга Бытия выражает крайне отрицательное отношение и к изобретательской деятельности. Осуждению подвергается вся материальная культура того времени, если только она не служит непосредственно прославлению бога Яхве и укреплению авторитета его жрецов (как, например, при строительстве иерусалимского храма). Такая позиция связана была с тем, что теократическая Иудея сильно отставала по уровню технического и культурного развития от соседних государств, где чтились языческие боги — конкуренты Яхве. Культы этих богов существовали и в самой Иудее, представляя для иерусалимского духовенства особую опасность.
Составители Пятикнижия поставили под подозрение достижения строительного дела, художественного ремесла, разных видов искусства как суетное и греховное порождение человеческой гордыни2. По Библии подобное творчество стало достоянием главным образом потомков братоубийцы Каина (самое имя Каин значит «Кузнец»). Каин, бежав после своего преступления «от лица господня», построил первый город. Один из его потомков, Юбал, был «отцом всех играющих на гуслях и свирелях». Другой, Тубалкаин, был «ковачом всех орудий из меди и железа».
Такое же отношение к человеческому творчеству отражает и библейский вариант' легенды о вавилонской башне. Идея строительства города и башни «высотой до небес» вызвала сильнейший гнев Яхве-Элогима. Бог смешал языки строителей и рассеял их по лицу земли. Не применение рабского труда и даже не служение иным богам вменяется в вину строителям вавилонской башни, а именно дерзкое стремление подняться до небес и возвеличить имя «сынов человеческих».
Что касается рабства, то Пятикнижие считало его вполне законным. Так, уже упомянутый Ной за неуважение, проявленное к нему сыном Хамом (это имя произведено составителями Пятикнижия от «Хеми»—название Египта), проклял и осудил на вечное рабство даже не его, а сына Ханаана, олицетворявшего коренных жителей земли Ханаанской, с которыми предки древних евреев вели жестокую борьбу. «Проклят Ханаан — раб рабов будет он у братьев своих»,— изрекает Ной3.
Большой интерес представляет отношение к труду и рабству у первых христиан (I—II вв. н.э.). «...Христианство возникло как
'Христианское богословие полностью приняло легенду о грехопадении первых людей и его причинах. «Первородный грех» был объявлен наследственным и «природным».
'Зато сам Яхве, подобно божеству по учению Платона, приобрел в Пятикнижии черты универсального мастера. Он лепит первых людей из глины, шьет им кожаные одежды, дает Ною советы по постройке ковчега и т. д.
•'Вопреки всякому историческому и этнографическому правдоподобию, в число потомков Хама и Ханаана попали согласно Пятикнижию наиболее культурные народы Двуречья и Палестины — шумеры, вавилоняне, ассирийцы, финикийцы, хетты и др.

104

движение угнетенных: оно выступало сначала как религия рабов и вольноотпущенников, бедняков и бесправных, покоренных или рассеянных Римом народов»'. Естественно поэтому, что даже в Евангелиях и Деяниях апостолов, где первоначальные предания христианских общин подверглись переработке в духе лояльности по отношению к господствующим классам Римской империи, сохранились следы демократических и плебейских взглядов.
Это выразилось прежде всего в том, что сам Иисус Христос и его апостолы представлены в качестве выходцев из простого народа. Согласно Евангелию они — ремесленники, рыбаки и т. д. Иисус подчеркивает, что «царство божие» открыто прежде всего неимущим и необразованным («нищим духом») простолюдинам. Ему приписываются слова: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в царство божие». Иисус призывал к себе всех
«труждающихся и обремененных».
Однако христианство даже в ту пору не ставило и не могло поставить перед собой целей социального переустройства человеческого общества. Оно не выдвигало и не могло выдвинуть, особенно после жестокого разгрома римлянами иудейского восстания 66— 70 гг. н. э., задачи низвержения римского рабовладельческого «царства Зверя». От реальных проблем освобождения «труждающихся и обремененных» первые христиане уходили в сферу мистических мечтаний о награде, обещанной страдальцам в загробной жизни, и о чудесном создании «нового неба и новой земли» после «второго пришествия» Христа. Все это создавало благоприятные условия для причудливого и противоречивого совмещения демократизма и уважения к труду («не трудящийся пусть и не ест») с унаследованным от иудаизма пренебрежением ко всякой «суетной» трудовой и творческой деятельности2. Поскольку первые христиане были убеждены, что «страшный суд» над проклятым «царством Зверя» совершится еще на протяжении их жизни, они не придавали существенного значения вопросам о рабстве, о тяжести труда и т. д. Все равно скоро праведникам предстояло получить вечную награду. А пока в наилучшем положении, по мнению христианских проповедников, оказывались нищие — им не нужно было обременять себя суетными заботами о завтрашнем дне. Христу приписывали слова: «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и пить, ни для тела вашего, во что одеться... Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы, и отец ваш небесный питает их...»
Вопрос об отмене рабства основателями ранних христианских общин не ставился. Они ограничивались признанием принципиального равенства раба и свободного — «во Христе», т. е. в качестве членов
•Маркс К., Энгельс Ф. Соч.—Т. 22.—С. 467.
•'Это тем более естественно, что ранние христианские общины возникли как радикальные секты внутри иудаизма. Хотя проповедники новой религии редко обличали иудейское духовенство и начетчиков («саддукеев, книжников и фарисеев»), но Священное писание иудаизма было полностью принято христианами и впоследствии включено в христианскую Библию в качестве Ветхого завета.

105

религиозной общины. Христианская мораль в этом вопросе сближалась с гуманистическими воззрениями стоиков. Выдающийся представитель стоицизма Сенека (I в. н. э.) писал: «Все люди одинаковы по существу... Раб есть человек, равный по натуре другим людям... Мы же и делаем рабов врагами своими».
В течение II — III вв. христианство получает значительное распространение среди народов, подвластных Римской империи. Вместе с тем меняется и социальный состав христианских общин. Они теряют свой демократический характер, все более пополняясь выходцами из имущих и знатных кругов. Формируется христианский церковный клир (духовенство).
В христианской литературе усиливаются тенденции терпимости к богатству, лояльности к властям. Усиливается и проповедь отрицательного отношения к «суетности» труда и знания. Все это подготавливало почву для превращения новой религии (в IV в.) в господствующую религию Римской империи.
Понятие «технического» и «механического» в античном мире. Слово «техника», вошедшее во все европейские языки, греческого происхождения. «Технэ» или «техна» означало: 1) искусство, ремесло, профессию; 2) способ, средство,; прием; 3) произведение, • изделие. Но вместе с тем это слово употреблялось в значении «хитрость, уловка, коварство», что было связано с древнейшими поверьями о связи мастерства с колдовством'.
Этимологически слово «технэ» связано с наименованиями различных видов ремесла и орудий труда. «Тектон» по-гречески — плотник, строитель, но также и мастер вообще, создатель; «тюнос» — каменотесный молот или топор; «теухо» — строить, сооружать, воздвигать2.
Сходного происхождения и слово «механика». По-гречески «механэ» или «механа»3 означало «орудие, приспособление, сооружение». Вместе с тем данное слово имело и смысл «уловка, ухищрение». Термином «механэ» обозначались, в частности, военные машины и театральные механизмы.
Искусство построения этих сложных приспособлений получило название «механикэ технэ» или сокращенно «механика».
Александрийский ученый Папп (III — IV вв. н. э.) следующим образом определял круг занятий механика: «Из всех искусств, основанных на механике, самыми важными в практической жизни являются следующие: искусство мастеров, делающих полиспасты4...
'В старославянском, а потом в русском языке наблюдается сходная картина: мастерство именовалось «хытроством», специалист «хытроком» или «хытрецом». «Коварство» происходит от слова «ковы», т. е. колдовство, творимое кузнецом.
'Греческое слово «технэ» родственно санскритскому «такш» — обтесывать, обрабатывать дерево; «такшан» — плотник.
'Последний'вариант данного слова превратился в латинском языке в знакомое нам слово machina, вошедшее с начала XVIII в. в русский язык в двух формах — «машина» и «махина».
''Подъемные устройства с большим количеством блоков.

106

лиц, строящих катапульты', и, наконец, строителей водочерпальных устройств». «Механиками в древности назывались также и мастера чудес»,— добавляет Папп, имея в виду изобретателей сложных
и остроумных приборов.
Характер античных орудий и средств производства. Технический комплекс общества на этой, как и на предыдущей, стадии относился к ремесленной ступени производства. Он характеризовался преимущественным применением ручных железных орудий, а в военной технике — железного оружия.
Об этом двойственном использовании железа хорошо сказал римский ученый Плиний Старший (I в. н.э.): «При помощи железа мы пашем землю, садим деревья, строим дома, обтесываем камни... Но железо в то же самое время служит для войны, для убийства, для
разбоя».
Большие и сложные технические устройства делались из дерева. Продолжали широко применяться также орудия из бронзы. В частности, все отливки делались исключительно из бронзы или иных
медных сплавов.
При господстве ручных орудий труда и эмпирических, накопленных в процессе практики, традиционных ремесленных приемов в технике древнего ремесла отмечаются и изменения. Вводятся новые орудия труда: токарный станок для обработки дерева (VI в. до н. э.), коловорот (V в. до н. э.) и др.; совершенствуются технологические процессы. Развиваются и усложняются формы использования рабского труда. Распространяются эргастерии — особые ремесленные мастерские с применением рабского труда.
Простая кооперация принудительного труда осуществляется в чрезвычайно широких масштабах прежде всего в строительном деле, особенно в античном Риме и в Китае. Наряду с этим возрастает
применение силы животных.
У римских авторов мы встречаем и первое определение машины, еще очень далекое от нынешнего. «Машина,— писал выдающийся архитектор и механик Витрувий (I в. до н. э.),— есть деревянное, во всех своих частях связанное приспособление, представляющее большие преимущества для поднятия грузов; она действует искусственным путем, при помощи вращательного движения».
Определение Витрувия, конечно, очень узко, но он правильно отмечает здесь некоторые особенности применявшихся в античную эпоху сложных технических приспособлений. Во-первых, они применялись в первую очередь для перемещения в пространстве (подъема) предметов труда (груза, воды и т.д.). Во-вторых, их изготовляли в основном из дерева. В-третьих, они были снабжены приводами, действовавшими по принципу вращения.
Кроме строительных и водоподъемных устройств в античных государствах были известны также некоторые сложные приспособления, предназначенные для обработки предмета труда, например для
'Боевые метательные машины.

Типы водяных колес

108

размола руды или зерна, выжимания масла и т. д. Они развивались из более простых орудий (ручной мельницы), на которые человек с самого начала действовал только как простая двигательная сила. В этом отношении они были сходны с подъемным краном или водочерпальным колесом (ведь при перемещении предмета труда человек тоже действует лишь как двигательная сила) Что касается приводов при этих механизмах, то они чаще всего использовали мускульную силу человека. В книге Витрувия «Об архитектуре» (откуда мы позаимствовали приведенное выше определение машины) описываются ручные вороты и разнообразные ступенчатые колеса Впрочем, многие водочерпальные и иные устройства приводились в движение силой животных.
Особенный интерес представляет развитие в рассматриваемый период мукомольной мельницы. Наряду с различными зернотерками и мельницами примерно с IV в. до н. э. в Греции стали применяться мукомольные поставы, где верхний жернов вращался животными — ослами, мулами, лошадьми, а также нередко рабами'.
Вот как описывал во II в. н. э. Апулей такого рода мельницу: «Там непрерывно ходило по нескольким кругам множество вьючного скота, вращением своим приводя в движение разные жернова; машины безостановочно вертелись, не зная отдыха и размалывая зерно на муку не только целый день, но и всю ночь напролет».
Примерно к III в. до н. э. относится начало применения простейших водяных мукомольных мельниц. По-видимому, это были мельницы мутовчатого типа с горизонтально расположенным («лежачим») водяным колесом, снабженным изогнутыми лопатками. Раньше всего такие мельницы распространились в Греции и Малой Азии.
Видный конструктор Филон Византийский описывает в 230 г. до н. э, (возможно, лишь в качестве проектов) вертикальные водяные колеса: подливное (нижнебойное) и наливное (верхнебойное).
Во владениях понтийского царя Митридата VI Эвпатора в I в. до н. э. производился размол зерна на водяной мельнице. В названной выше книге Витрувия описана водяная мельница с подливным колесом. В IV в. н. э. в Риме существовали уже общественные водяные мельницы. Греческий поэт Антипатр из Фессалоник (I в. до н. э.) приветствовал появление водяной мельницы как «освободительницы рабов и восстановительницы золотого века». К сожалению, мечты поэта не осуществились. Водяные мельницы получили в античном мире слабое распространение, господствующими оставались прежние типы мукомольных заведений, вроде описанных Апулеем. А там, где были введены водяные колеса, положение рабов не улучшилось.
'С V в до н э аналогичные устройства использовались на Лаврионских рудниках для размола серебряных руд