Ольшанский Д. Психология масс

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 2.3. Массовые настроения в политике

Природа массовых политических настроений.
Субъект массовых настроений.
Возникновение и развитие массовых настроений.
Основные виды и функции массовых настроений.
Механизмы воздействия на массовые настроения.
Прогнозирование массовых настроений.

Рассмотрение феноменологии, места и роли массовых настроений в историческом развитии, изучение данных общепсихологических и социально-психологических исследований настроений; обоснование возможности политико-психологического анализа массовых настроений — все это позволяет сформулировать самостоятельную концепцию массовых настроений и их функционирования в политических процессах. Такая концепция строится по шести основным параметрам:

1. обобщаются и формулируются ключевые представления о предмете массовых
   политических настроений и их природе;
2. рассматривается субъект таких настроений в общем и конкретных планах;
3. описываются истоки возникновения и динамика развития массовых настроений;
4. выявляются их основные виды (проблема типологии) и функции;
5. исследуются механизмы воздействия на такие настроения;
6. анализируются возможности прогнозирования их развития.

Природа массовых политических настроений

Массовые настроения в политике — это особые психические состояния; однородная для большого количества людей субъективная сигнальная реакция, особые переживания комфорта или дискомфорта, в интегрированном виде отражающие три основных момента: во-первых, степень удовлетворенности или неудовлетворенности общими социально-политическими условиями жизни; во-вторых, субъективную оценку возможности реализации социально-политических притязаний людей в данных условиях; в-третьих, стремление к изменению условий ради осуществления притязаний.

184        

Массовые настроения как сигнал

Специфическая сигнальная роль политических настроений состоит в том, что лишь настроения из всей совокупности психических явлений интегрируют в себе сразу три момента: тот или иной объективный стимул (фактор социально-политической жизни), социально-политическую оценочную реакцию на него (причем не эмоционально-ситуативного, а стратегического, потребностного характера) и готовность к тому или иному политическому действию. Если эмоции отражают просто оценку и переживание, мнения — знание, то настроение в скрытом виде интегрирует и то и другое, также включая в себя готовность к действенным проявлениям. Поэтому они одновременно могут относиться как к эмоциональной, так и рациональной сферам, а также к сфере действенной готовности субъекта. Это достаточно целостный феномен.
Политическая сторона массовых настроений задана тем, что они возникают как реакция именно на социально-политические факторы, существуют как переживания социально-политических аспектов бытия, связаны с пониманием и осмыслением этих аспектов и отражают готовность к политическим действиям. Из всего многообразного спектра существующих массовых настроений мы выделяем именно политические как наиболее яркие и заметные настроения, порожденные факторами политического порядка, связанные с оценками, имеющими политическую окраску, ведущие к действиям, направленным на политические аспекты и отличающиеся политическими последствиями.
Понятно, что в принципе любое настроение, скажем, недовольства, может быть направлено в политическую сферу, — история и современность дают немало примеров того, как это происходило с националистическими, религиозными или просто вульгарно-экономическими настроениями. Однако перечисленные настроения не обязательно попадают в разряд политических. Во-первых, они не всегда вызываются политическими факторами, во-вторых, не обязательно несут в себе политические оценки (как оценки удовлетворенностью или неудовлетворенностью политическими факторами — условиями жизни). Но главное даже не в этом. Они не обязательно влекут за собой собственно политические действия и собственно политические последствия. В определенных ситуациях названные настроения могут играть политическую роль, но могут и не играть ее.

Настроения как оценка

Нас интересуют такие массовые настроения, которые вызываются имеющими прямое отношение к политике факторами жизни, обладают политической определенностью оценочного рода и, главное, включают в себя стремление к политическим действиям, политические последствия. Последнее условие является решающим. Если те или иные экономические, националистические, религиозные и т. п. настроения порождают такие действия и последствия, они могут рассматриваться как политические; если же не порождают, то они должны рассматриваться как самостоятельные варианты массовых настроений.
Трансформация неполитических настроений через их направленную политизацию прослежена в литературе. В социальной психологии метаморфозы подобного рода иногда обозначаются как «поиск козла отпущения». Недовольство масс всегда

185
направлялось в нужное тем или иным силам русло. Для этого в истории использовались и религия (недовольство объяснялось результатом отступления от «истинной веры» и трансформировалось в угар «богоугодных» настроений и действий по искоренению еретиков на кострах святой инквизиции и т. д.1), и национальные чувства (недовольство объяснялось происками представителей иных национальностей и трансформировалось в различного рода погромы и притеснения как национального, так и расового характера2), и многие другие психологически срабатывающие каналы. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, например, стереотип «русского убийцы», усиленно создававшийся оппозицией в Венгрии в 1956 г.3
Выражая определенные психические состояния, массовые политические настроения отражают принадлежность испытывающих их людей к определенной социально-политической общности. Это не классическая общность, выделяемая на основании анализа социальной структуры и политической системы общества, а динамическая, политико-психологическая общность, функционально образуемая данными настроениями и потенциальными действиями. В таком, теперь уже комплексном выражении двух, психологической и политической, сторон, массовые политические настроения — это прежде всего общая эмоционально-рациональная оценка значительными количествами людей соответствия реальной социально-политической действительности, тех или иных ее аспектов притязаниям, потребностям и интересам этих людей, осуществление которых связано с данной действительностью, с данными аспектами. «Вступая в качестве характеристики общего психического состояния социальной общности, настроение... определяет направление, тенденцию и характер проявления... решений и действий» (Заргаров, 1969).
Здесь важно подчеркнуть, что речь идет о функциональных общностях (подробнее об этом — в разделе о субъекте массовых настроений), возникающих на основе общей настроенческой оценки социально-политической действительности, которая и определяет направление, тенденцию и характер действий. Как уже говорилось выше, массовые настроения не совпадают с «общественными настроениями», как бы предписываемыми людям в силу их принадлежности к тому или иному элементу социальной структуры и политической системы. Массовые настроения могут включать социально-нормативные составляющие, но суть их — в переживании соответствия «общественных» (системных) нормативов реальной жизни, в выработке к ним собственного отношения. Именно поэтому массовыми могут становиться не только системные «общественные», но подчас и «антиобщественные» настроения. Так, революционные настроения сторонников большевиков в России перед переворотом 1917 г. были явно антиобщественными по отношению к господствовавшему социальному строю.
1 Детальный анализ религиозных настроений и их влияния в современной общественно-политической
жизни см.: Парыгин Б. Д., Ерунов Б. А., Букин В. Р. Религиозное настроение и его структура. // Вопросы
научного атеизма. М., 1971. Вып. II. С. 65-79.
2 Социально-психологический анализ национализма, включая соответствующие настроения, был проде
лан Ю. А. Шерковиным. См.: Современное революционное движение и национализм. М., 1973. С. 98-
140 (особенно с. 134-137).
3 См.: Пристер Е. Венгерский репортаж. М., 1957.

186        

Настроения как устремления

Политико-психологическая природа массовых настроений проявляется в том, что они становятся заметными при расхождении двух факторов: притязаний (ожиданий) людей, связанных с общими для значительного множества, массовыми потребностями и интересами, обычно порождаемыми социально-политической системой, с одной стороны, и реальных условий социально-политической жизни — с другой. Активные настроения, своеобразная готовность к политическим действиям возникают тогда, когда притязания и ожидания людей вступают в конфликт с возможностями их удовлетворения, причем это противоречие переживается и связывается людьми с теми или иными социально-политическими моментами. Тогда настроения становятся массовыми, превращаясь в особое состояние массового сознания, предшествующую действиям массовую психологическую реакцию на рассогласование желаемого и действительного. Такая реакция может принимать различные формы — от ненависти к тем, кто «мешает», до восторга по отношению к тем, кто «помогает» воплощению желаемого в жизнь. Особая форма — пассивные настроения типа безразличия и апатии, когда массы не верят в политические возможности преодоления разрыва между притязаниями и достижениями. Обычно это — своеобразный «паралич» притязаний, лишенных опор в действительности, паралич мотивации и активных политических действий.
В данном контексте интерес представляет понятие «политическое бессилие». Так. М. Олсен полагает, что такое бессилие есть, с одной стороны, объективная реальность в те или иные моменты. С другой же стороны, это особое настроение «недееспособности в отношении политики», «ощущение невозможности повлиять на нее» (Olsen. 1976). Явления такого плана исследовались в контексте «политического отчуждения».
В целом же политические настроения — это субъективная оценка социально-политической действительности, как бы пропущенной сквозь призму соответствующих интересов, потребностей и притязаний массы. В политическом отношении особенно важно, что такие настроения быстро распространяются. Они заразительны. Их промежуточный аффективно-когнитивный статус ведет к тому, что над ними затруднен контроль сознания. Они легко и быстро объединяют людей, находящихся в сходном социально-политическом положении, формируя чувство общности «мы». Этот настрой, как правило, направлен против неких «они», от которых зависит не устраивающее людей положение дел.
При быстром распространении, становясь массовыми и влиятельными, настроения подчиняют себе многие другие (в определенных ситуациях практически все) компоненты психики. В особенности это относится к менее глубинным по отношению к настроениям, социально производным рациональным компонентам, например к таким слагаемым социального сознания, как ценности и установки. Анализ показывает, что в рабочем классе любой страны есть люди, ориентированные на активное участие в забастовочном движении; есть рабочие, не обладающие такой ориентацией, и есть принципиально отрицающие забастовочную борьбу. Однако известно, что в периоды обострения конфликтов даже многие противники забастовок, охваченные соответствующим настроением, включаются в общие действия (Cousins, Brown, 1975).

187
Согласно распространенному мнению, настроение есть фактор «сдвига», динамики поведения. Соответственно, принято считать, что массовые настроения обычно содержат определенный деструктивный в социально-политическом отношении заряд. Как правило, они направлены против той или иной стороны прежнего или нынешнего укладов жизни. «Настроения всегда активно направлены не только к чему-либо, но еще более против чего-либо» (Поршнев, 1966). Это состояние, стимулирующее деятельность, движимое по каким-либо социально-политическим причинам нереализуемыми притязаниями и ожиданиями. Это состояние отрицания тех или иных аспектов социально-политического устройства.
Даже в случае «пассивных настроений» очевиден некий молчаливый протест. Неверие в возможность реализации притязаний и есть психологическое отрицание системы, которая обездвижила активность людей. Такие настроения редко бывают длительными — конфликт с системой рано или поздно прорывается в активных настроениях и антисистемных действиях.
Даже те настроения, которые внешне представляются настроениями успокоенности, довольства, удовлетворения, имеют скрытую отрицательную направленность. Они весьма негативны по отношению к потенциальным нарушениям покоя, достигнутого статуса и, как следствие, равновесия между притязаниями и возможностями их достижения. Такие настроения, например, отличали верхушку советского общества в период так называемого «застоя». При таком «настроении обороны» люди радуются одержанным победам, преодоленным трудностям и торжествуют над противниками, которые им мешали. Причем все это может происходить как реально, так и иллюзорно.

Субъект массовых настроений

Субъектом массовых политических настроений, по определению, является некая масса, то или иное множество людей, объединенных в некую общность за счет действия единого политико-психологического фактора. К числу таких факторов относятся те или иные аффекты, эмоции, чувства и другие психологические явления и процессы, отражающие социально-политическую жизнь и политическое поведение людей. Так, даже возникший по совершенно иным причинам некий «субъект общественного мнения» может быть внезапно охвачен теми или иными настроениями. Однако «чистым» случаем субъекта массовых настроений являются общности, возникающие на основе самих настроений. Такое «замкнутое» определение нуждается в специальном разъяснении.
Как говорилось в первой части книги, многочисленные попытки дать определение понятию «массы» не привели к общепризнанному результату. Однако был выявлен некоторый ряд специфических признаков, позволяющих очертить наиболее существенные черты данной общности. Напомним: обобщая многие подходы, Б. А. Грушин полагал, что: «массы — это ситуативно возникающие (существующие) социальные общности, вероятностные по своей природе, гетерогенные по составу и статистические по формам выражения (функционирования)» (Грушин, 1987).

188        

Гетерогенность и ситуативность

Для массовых настроений наиболее существенно, что субъектом таких настроений как раз и выступают общности, ситуативно возникающие и гетерогенные по своему составу. Именно так политические настроения формируют своего субъекта, распространяясь среди людей и становясь «массовыми». Создаваемые ими массы включают индивидов, принадлежащих к разным группам и слоям общества (отсюда — социальная гетерогенность), охваченных в тот или иной момент времени (ситуативность) общими настроениями. В таком контексте массы — это специфические социально-психологические образования настроенческого типа, внеструктурные «острова» в групповой структуре социума, не устойчивые, а как бы «плавающие» в составе более широкого целого1. Ситуативность и гетерогенность масс определяется именно настроениями. Как указывал Б. Ф. Поршнев, «люди, охваченные однородным настроением и выражающие его более или менее совместно, тем самым составляют общность» (Поршнев, 1966) — несмотря на все существующие между ними иные различия.
Такая трактовка основана на функциональном подходе и позволяет исследовать динамику политических процессов в отличие от статики, понимание которой достигается за счет традиционного группового, классового или стратификационного подходов к социальной структуре.
Главным в понимании массы является то, что это особое объединение людей на основе общих настроений и действий, прямо не следующих из особенностей отдельного слоя, группы или даже класса. Напомним: «Понятие «массы» изменчиво, соответственно изменению характера борьбы... Когда революция уже достаточно подготовлена, понятие «массы» становится другим: несколько тысяч рабочих уже не составляют массу. Это слово начинает означать нечто другое. Понятие массы изменяется в том смысле, что под ним разумеют большинство, и притом не простое лишь большинство рабочих, а большинство всех эксплуатируемых; другого рода понимание недопустимо... всякий другой смысл этого слова становится непонятным» (Ленин, 1967-1984).
Наиболее существенно в понимании массы в кризисные времена не то, что она «рабочая» или какая-то иная, а то, что она именно «масса», т. е. общность, которая демонстрирует единый способ поведения, единую психологию. Поэтому у авторов того времени понятия «рабочая масса», «мелкобуржуазная масса» и т. п., как правило, сопровождаются уточнением характера действий и психологии массы как «революционной» или «реакционной», «неразвитой» или «недовольной», или же «полной решимости действовать».
Исследования социально-политических механизмов поведения масс в кризисные периоды общественного развития позволяли выходить на анализ психологии этих масс, стоящих за теми или иными действиями характерных черт, специфики поведения. На таких этапах в подобные моменты развития общества как раз и возникали возможности изучать настроения и потребности масс, мнения и устремления, степень сознательности и подверженности «предрассудкам».
1 Выражение Э. Я. Баталова — см.: Баталов Э. Я. Массовое политическое сознание современного американского общества: методология исследования. // Общественные науки. 1981. № 3. С. 118.

        189

Формирование настроенческих масс

Развитие масс зависит от степени охвата людей настроениями. Созревая первоначально в рамках того или иного класса, группы или слоя, настроения людей могут распространяться, захватывая представителей других групп и слоев. На основе этих настроений и готовности к действиям внутриклассовая (или внутригрупповая) масса может разрастаться, принимая характер межклассовый, межгрупповой. Такие настроения выступают в качестве «ядерных» для заражения ими представителей иных общностей.
«Масса» предстает перед исследователем в разнообразных обличиях. Как уже говорилось, толпа — наиболее простой случай субъекта массовых настроений: «Толпа — это временное скопление большого числа людей на территории, допускающей непосредственный контакт, спонтанно реагирующих на одни и те же стимулы сходным или идентичным образом. Людей в толпе объединяет психическая связь, образовавшаяся из сходных или идентичных эмоций и импульсов...» (Щепаньский, 1969). Внимание исследователей, начиная с Г. Лебона и Г. Тарда,1 фиксировалось на наиболее ярких, эмоциональных проявлениях уже сложившейся толпы. Именно поэтому недостаточное внимание было уделено фактору, который собирает толпу, образует массу еще до того, как она становится «эмоциональным организмом». Этот фактор — сходные настроения людей. Именно они как бы притягивают людей друг и другу, группируют их в общность. Распространяясь, настроения быстро достигают значительной интенсивности, перерастают в эмоции, растворяются в них и становятся незаметными на их фоне. Но стоит схлынуть эмоциям, как вновь настроения становятся заметными: «Влияние толпы на индивида преходяще, хотя возникшее у него настроение может сохраняться долго» (Щепаньский, 1969).
Сходные настроения индивидов образуют толпу как частный случай субъекта массовых настроений. Распадаясь, со спадом эмоций, толпа перестает существовать как эксплицитно представленный субъект настроений. Однако настроения сохраняются достаточно явно на уровне индивидов — их конкретных носителей, а в неявной, имплицитной, потенциальной форме и в качестве массовых, но временно разобщенных настроений.
Другой частный случай — «публика», представляющая собой специально организуемого субъекта массовых настроений. Специфические политические акции (например, торжественные заседания, собрания и т. п. в особенно наглядных ритуальных формах сталинско-брежневского периода) как раз и преследовали цель формирования и распространения определенных настроений. На действие этого механизма указывал еще Я. Щепаньский: «Публика в кино, на концерте или в театре осознает рождающиеся у нее настроения, и это осознание может усиливать впечатление, вызванное действием общего стимула» (Щепаньский, 1969).
В целом же и толпа, и публика как частные случаи демонстрируют, что настроения, формируя определенную политико-психологическую общность, превращают ее из субъекта настроений в субъект активных действий и затем обусловливают то или иное массовое политическое поведение. «Значение толп и публики проявляется в периоды социальных волнений, революционных настроений, войны, забастовок, ко-
См.: Тард Г. Социальные этюды.СПб, 1902.

190        
гда любое собрание или сборище может превратиться в агрессивную толпу, а она в свою очередь — в борющуюся группу, если толпою овладеют организованные группы, которые сумеют ее направить» (Щепаньский, 1969).

От толпы — к «средним слоям»

В современном мире не всегда просто представить охваченное одним и тем же политическим настроением большинство населения той или иной страны. Это возможно лишь в периоды экстремальных социально-политических напряжений, причем при достаточно обобщенной оценке настроений, которые доминируют в обществе. В обычных же ситуациях циркулируют более или менее выраженные, многообразные, относительно массовые настроения. Дифференцированность этих настроений связана с разным положением групп и слоев в социально-политической структуре, а также с тем, что разные группы, образующие такую массу, с разной быстротой захватываются возникающими настроениями. Группы и слои с высоким уровнем социального самосознания менее подвержены настроениям, поскольку последние быстро осознаются и подчиняются ранее выработанным мнениям, позициям, программам действий и т. д. Другие слои общества, в силу меньшей определенности их социального положения, с большей легкостью попадают под действие настроений.
Говоря о субъекте массовых настроений в общественно-политической жизни современных государств, надо помнить о возрастании роли так называемых «средних слоев». В свое время говорилось: «Капитализм не был бы капитализмом, если бы "чистый" пролетариат не был окружен массой чрезвычайно пестрых переходных типов от пролетария к полупролетарию (тому, кто наполовину снискивает себе средства к жизни продажей рабочей силы), от полупролетария к мелкому крестьянину (и мелкому ремесленнику, кустарю, хозяйчику вообще), от мелкого крестьянина к среднему и т. д.; если бы внутри самого пролетариата не было делений на более и менее развитые слои, делений земляческих, профессиональных, иногда религиозных и т. п> (Ленин, 1967-1984).
Важной группой, занимающей промежуточное положение в социальной структуре «средних слоев», является интеллигенция. В силу повышенной чувствительности к социально-политическим переменам, связанной с неустойчивостью собственного положения, в силу повышенного внимания к собственным внутренним переживаниям и устремлениям эта группа являет собой заметную часть обобщенного субъекта массовых настроений. Особенно это выражено у творческой интеллигенции: «... Художник часто действует под влиянием настроения, которое у него достигает такой силы, что подавляет всякие другие соображения» (Ленин, 1967-1984). Московский скульптор, стреляющий из гранатомета в американское посольство в знак протеста против натовских бомбардировок «братьев-славян» в Югославии, — лучший том; пример.
В современном мире часть населения, испытывая влияние научно-технической революции, оказывается в положении своеобразных «маргиналов», не могущих найти четкого места в постепенно размывающейся традиционной социальной структуре общества. Психологически они становятся близки к «средним слоям» в силу податливости настроениям, и часто смыкаются с ними. Это наблюдается в развитых запад-

       191
ных странах1, однако не только в них. На роль настроенческого фактора указывают исследования средних слоев городского населения в развивающихся странах и Востока, и Латинской Америки2.
Как отмечается в литературе, настроения «так называемых "средних слоев" проникают во все слои современного буржуазного общества, так как именно "средние слои"... вообще, а в критических, острых ситуациях в особенности являются наименее стабильной и устойчивой, в наибольшей степени "размываемой" социальной средой, из которой постоянно рекрутируются пролетарские и полупролетарские элементы общества, а также и люмпен-пролетариат. Весьма условны и подвижны грани, отделяющие мелкую буржуазию от средней и крупной буржуазии, от военщины и чиновничества, и если в сфере экономики, образа жизни, степени обеспеченности они прослеживаются четко, то в чисто психологическом плане эти грани более размыты»3.
Таким образом, субъектом массовых настроений является масса как особая общность, возникающая на основе общих переживаний, прежде всего настроений. Это объединение людей не по формально-«общественному», социально-классовому, а по функциональному признаку, формирующееся на основе общих психических факторов и побуждаемых ими действий. Масса есть образование настроенческое, гетерогенное и ситуативное.

Возникновение и развитие массовых настроений

В истоках возникновения массовых настроений лежит взаимодействие двух основных факторов. Во-первых, предметный, объективный фактор, — реальная действительность, в которой живут люди. Эта действительность, с одной стороны, порождает те или иные потребности, притязания, ожидания. С другой же стороны, она удовлетворяет или не удовлетворяет имеющиеся чаяния и надежды, причем делает это в разной степени, образуя ту или иную шкалу возможностей удовлетворения потребного в зависимости от места, занимаемого людьми в социально-политической системе.
Во-вторых, субъективный фактор, который образуют представления людей о реальной действительности, различные ее оценки в свете имеющихся у людей интересов и потребностей, притязаний. У каждого человека существуют свои устремления. С одной стороны, это связано с объективным фактором — социально-экономическим положением — и представляет собой отражение последнего. Однако, с другой стороны, подобная связь никогда не является прямолинейной и исчерпывающей.
Притязания и ожидания людей имеют сложную детерминацию. В них играют роль такие моменты, как социальная наследуемость (люди, оказавшиеся силой обстоятельств в иной социально-политической системе, могут сохранять в определенной мере те притязания, которые формировались той системой, в которой, скажем, прошло их детство, — об этом свидетельствуют как примеры политических настроений
1  См.: На изломах социальной структуры. М, 1986.
2  См.: Средние слои городского общества в странах Востока. М., Наука, 1975; Средние городские слои
Латинской Америки. М., Наука, 1974.
3  См.: Бланк А. С. Старый и новый фашизм. Политико-социологический очерк. М., 1982. С.76.

192        
определенных групп в первые десятилетия после установления Советской власти в России, так и другие похожие ситуации); наличие в сознании людей представлений об определенных желательных притязаниях (что связано с известными в социальной психологии «референтными группами», по нормам которых люди хотят жить, хотя ни они, ни подчас даже их предки никогда к таковым не принадлежали, например ориентация части современной российской молодежи на стандарты потребления западного образа жизни) и т. д. Близкое, хотя и не вполне тождественное «притязаниям» понятие «экспектации» («требования-ожидания»), детально разработанное в западной, прежде всего американской, социальной психологии, включает слагаемые, порождаемые «группой присутствия» (продиктованные прежде всего реальным социально-политическим статусом и ролевыми нормами, связанными с этим статусом), «референтной группой», структурой собственного «я» и т. д.1

Психологический аспект

В контексте понимания настроений и их психологических истоков приходится учитывать целый ряд субъективных детерминант. Особый их раздел был исследован К. Ле-вином, который и ввел понятие «притязания» в широкое обращение, придав ему самостоятельный статус2. «Притязания», согласно Левину, являются прежде всего важнейшим личностным образованием, обусловливающим активность личности. С притязаниями связаны многие аффективные процессы, которые определяют поведение человека.
Если следовать Левину, то притязания всегда связаны с намерениями и предметами потребностей. Притязания создают «систему психологического напряжения», которая и ведет к изменению деятельности. Порожденное притязаниями аффективное напряжение связано с переживанием потребности, такое нервно-психическое напряжение всегда содержит необходимость своего разрешения, ослабления, «снятия»3.
С нашей точки зрения, именно «напряжение» наиболее соответствует, с интимно-психологической стороны, понятию «настроение». Притязания как особая, отчасти рациональная, но прежде всего эмоциональная устремленность на предмет потребности, переживаются как степень возможности достижения потребного, как вероятность успеха или неудачи — естественно, на основе предыдущего опыта; в этом смысле настроения есть результат прошлого, проецируемый в будущее. Предвосхищение успеха или неудачи и есть то «нервно-психическое напряжение», которое с нашей точки зрения адекватнее всего может быть обозначено именно как настроение. Психологически оно определяется, в целом, системой притязаний, образующих «уровень притязаний», и предвосхищением успеха или неуспеха в решении той или иной задачи, в достижении потребного.
Данные рассуждения близки к тем взглядам, которые высказывал Д. Маклелланд. пытаясь распространить идею «уровня притязаний» на социальную жизнь (McClelland, 1961), однако отличаются от его концепции тем, что включают настроения как
' Подробнее об этом см., например: Hall С. S., Lindzey G. Theories of Personality. N. Y., 1967.
2  См.: Lewin К. The Dynamic Theory of Personality. N. Y., 1935.
3  См.: Зейгариик Б. В. Теория личности К. Левина. М., 1981; Москвичев С. Г. Проблемы мотивации в пси
хологических исследованиях. Киев, 1975. С. 81-86.

       193
звено, связывающее притязания с общей устремленностью социально-политического поведения человека. К этому различию близко подошел, но окончательно не сформулировал его М. Дойч, пытавшийся объяснить явления, называвшиеся им «социальными апатиями» и «социальными революциями», исходя из особенностей проявления уровня притязаний личности и мотивации достижения успеха (в терминах нашей концепции — «настроенности на успех») (Deutsch, 1968).
По Дойчу, «социальная апатия» есть результат переживания субъективной вероятности неудачи, которое возникает перед лицом сложных политических и международных проблем, что вызывает снижение уровня притязаний и практически не оставляет никаких надежд на успех в «революционной борьбе» (в поведении, направленном на удовлетворение потребностей и достижение притязаний). «Социальные революции» рассматриваются Дойчем как следствие переживания субъективной вероятности достижения успеха. Такое переживание («настроение») возникает, по его мнению, в результате «подчас мизерных», весьма незначительных улучшений в положении, например, угнетенных. Такие кажущиеся (а подчас и просто иллюзорные) улучшения могут достаточно высоко поднимать уровень притязаний, тем самым обусловливая высокие ожидания в отношении дальнейших революционных преобразований.
К подобным взглядам близок и Дж. Дэвис, утверждающий, что люди «идут в политику» не тогда, когда хотят удовлетворить те или иные потребности, а тогда, когда чувствуют угрозу возможностям их удовлетворения, т. е. испытывают определенное настроение. «Люди обычно не обращаются к политике, дабы удовлетворить голод или найти любовь, самоуважение и т. д. В этих случаях они идут в магазин, ищут представителей противоположного пола... "выражают себя" в работе и редко при этом думают о политике. Если же достижению всех этих целей угрожают другие индивиды или группы, настолько сильные, что с ними не справиться частным образом, то люди обращаются к политике для гарантирования осуществления своих целей... В повседневной же жизни они предпочитают удовлетворять свои потребности сами, приватным образом» (Davies, 1972).
Таким образом, ясно, что в истоках массовых настроений лежат общие для значительного числа людей, распространенные потребности (в данном случае в социально-политической сфере), но не сами по себе, а как фактор, порождающий соответствующие притязания. Последние представляют собой конкретную устремленность на потребное и переживаются в зависимости от возможности или невозможности их реализации. Подкрепляемые достижениями притязания обычно ведут к росту позитивного «напряжения» (положительного настроения), неподкрепляемые — к росту отрицательных настроений1.
В последнем случае накапливаемое, неразрешаемое эмоциональное напряжение проявляется, при условии достаточной значимости притязаний, в массовых «выбросах» отрицательных настроений, которые можно психологически рассматривать по аналогии с открытым школой Левина и его продолжателями «аффектом неадекватности»2. В ситуациях такого рода обнаруживается, в частности, нежелание масс сни-
1  В соответствии с известным в психологии законом «оптимума мотивации» Йеркса-Додсона, настрое
ния зависят еще и от значимости задачи, однако на данном этапе рассуждений этот момент не пред
ставляется решающим.
2  В частности, об этом см.: Неймарк М. С. Направленность личности и аффект неадекватности у подро
стков. // Изучение мотивации поведения детей и подростков. М., 1972. С. 57-71.

194        
жать уровень притязаний, несмотря на неудачи, полное отрицание мыслей о том, что причины неуспеха могут крыться в них самих, стремление обвинить в своих неудачах кого угодно или ссылками на объективные обстоятельства, а также чувство обиды и уверенность в несправедливости. Такого рода настроения обычно характеризуют массовую психологию в периоды, предшествующие массовым политическим действиям, ведущим к потрясениям политической системы.

Социально-политический аспект

В социально-политическом плане возникновение массовых настроений и степень их очевидности зависят от уровня однородности социально-политической структуры общества. Чем дифференцированнее, плюралистичнее эта структура, тем больше существует в обществе различных групп, обладающих специфическими потребностями и интересами, и каждая из них может иметь свои настроения. Чем сильнее, четче, яснее и однороднее представляются общественные отношения, тем более «сжата» структура и тем сильнее однородно-нормативный, «общественный» компонент настроений.
Возможны две абсолютно противоположные ситуации. С одной стороны — ситуация хаоса и анархии, полного крушения нормативных социально-политических структур, при которой полностью распадаются «общественные» настроения. Процесс распада в таких случаях идет по уровням, от «всеобщего» к индивидуальному. Вначале перестают быть массовыми прежние общественные настроения, сменяясь массово выраженным широким спектром настроений групповых. Затем распадаются и они, и наступает массовый расцвет индивидуальных настроений. Как показал процесс детоталитаризации бывшего советского общества в последние десятилетия, подобная динамика настроений, связанная прежде всего с социально-экономическими (а на их основе — и с политическими) интересами и притязаниями, развивается в целом достаточно быстро. С другой стороны — ситуация жизнеспособного тоталитаризма, при которой жесткие социально-политические структуры удерживают не только политическую, но и настроенческую, психологическую однородность общества. «Массовый энтузиазм» советского общества эпохи сталинизма в немалой степени определялся этим.
Возникновение и развитие настроений в общем виде зависит прежде всего от степени очевидности расхождения притязаний людей с предоставляемыми социально-политической системой возможностями их удовлетворения, например от несоответствия декларируемых прав и свобод реальной действительности сталинского ГУЛ АГа. Однако здесь надо иметь в виду существование особых, «отсроченных притязаний». Это те устремления, которые люди готовы отложить, с реализацией которых согласны потерпеть ради, например, предстоящего «светлого будущего», «мировой революции» или чего угодно в этом роде. На таких отсроченных притязаниях долгое время держалась политическая система советского общества. Однако опыт показывает, что такая «отсроченность» имеет определенные пределы: рано или поздно массы начинают требовать осуществления своих притязаний. В таких случаях стремительно развиваются настроения массового недовольства системой.
Трудно спорить с тем, что «историческая обстановка сама по себе, независимо от людей не меняется; она меняется только благодаря их действиям, даже если послед-

       195
ние носят стихийный характер и люди представляют ход движения иллюзорно» (Ча-гин, 1967). Причиной появления оппозиционных по отношению к власти массовых настроений является рассогласование уровня притязаний с возможностью достижения прокламируемых притязаний. Определенное опережение притязаниями реальной жизни необходимо, поскольку создает мотивы, стимулы движения вперед, усиливает активность людей, направляемую на достижение все новых и новых целей-притязаний. Однако любые притязания должны сочетаться со знанием путей их реализации или с верой в наличие такого знания. Тогда возможна та или иная степень «отсроченное™». Если же подобное знание отсутствует или носит слишком абстрактный, лозунгово-декларативный характер, то у людей возникают сомнения в подлинности целей тех, кто обещает невозможное или кажущееся невозможным. При сравнительно небольшом рассогласовании это не замечается, но при резком расхождении между притязаниями и их реализацией становится очевидным. И тогда вместо желательной для власти нормативной однородности настроений, полностью соответствующих тем или иным целям и «идеалам» общественного развития, возникают самые разные возможности направления настроений, ориентирующихся уже не на «общественные», а на индивидуальные и групповые интересы.
Тогда возникает ситуация, когда декларируемые цели, нормы и ценности жизни как бы повисают в пустоте: они не подкрепляются существующей реальностью, и определенные слои населения просто перестают в них верить. Вместо ориентации на общественные нормы, ценности и смыслы люди начинают жить индивидуальными или узкогрупповыми, корпоративными интересами. С одной стороны, возникают и развиваются иждивенческие, потребительские настроения. С другой же стороны, появляются новые или оживают старые идеалы, притязания и ожидания, которые становятся основой для нарастания массовых оппозиционных настроений. За счет всего этого постепенно размывается прежняя однородность, усиливается социальное, политическое и психологическое расслоение общества. Такая ситуация в некоторых отношениях сродни «аномии», описанной еще Э. Дюркгеймом как переживаемой людьми утраты веры в декларируемые нормы и ценности1. Развивается социальная дезадаптация, поскольку привычные механизмы социальной и социально-психологической адаптации оказываются нарушенными2. Появляется дезадаптивная масса, охваченная антисистемыми настроениями.
Разумеется, подобные ситуации складываются не сами собой. Как правило, необходим внешний толчок для активизации этого процесса. Часто таким толчком выступают слухи.
Один из фундаментальных психологических законов гласит: «Настроения могут быть ошибочными, например порожденными тем или иным ложным слухом. Но чем они относительно устойчивее, тем более представляют уже некое "мы" и тем самым
' См.: Дюркгейм Э. Самоубийство: социологический этюд. СПб, 1912. Затем это многократно исследовалось и в других контекстах. В частности, влияние факторов данного рода, усиливая на начальном этапе политическое отчуждение, затем может вести к массовым взрывам деструктивных, антисистемных настроений, проявляться, как считает С. Кофф, «в революциях и терроризме». См.: Koff S. The Political Use of the Concept of Alienation. // Alienation: Concept, Term and Meaning. N. Y., 1973. P. 268-290.
2 Об этих механизмах см.: Ольшанский Д. В. Адаптация социальная. // Философский энциклопедический словарь. М„ 1983. С. 12-13.

196        
некую общественную силу, чему-то противостоящую» (Поршнев, 1966). Оппозиционные настроенческие общности людей возникают еще до осознания ими причин объединения, до выработки программ и идеологических конструкций. Настроения окрашены негативным по отношению к существующим порядкам тоном, «когда чаяния и действительность особенно расходятся. Тогда на передний план выступят настроения недовольства, беспокойства, неуверенности, усталости, страха, гнева, возмущения» (Поршнев, 1966). Это усиливается в экстремальные, кризисные периоды общественно-политического развития.
Известно, что существует прямая связь между степенью психической напряженности жизни людей, перенапряженностью их деятельности и интенсивностью массовых настроений1. Еще Г. Лебон подметил, что динамичное проявление оппозиционных настроений, помимо названных факторов, усугубляется «ослаблением прежних верований», «возрастанием могущества толпы» и «противоречивостью информации в печати» (Лебон, 1896). Он же указал, что настроения более непосредственно, чем идеология, отражают динамику социальных отношений. В этом как раз и кроется причина внешней «стихийности» и «скачкообразности» возникновения настроений (Le Bon, 1969).

Динамика развития настроений

Одним из первых заметных показателей развития настроений является резкое увеличение и массовое распространение новых слухов. Возникает своеобразный циклический механизм: слухи — настроения — слухи... Появляются толпы, возникают другие формы спонтанного поведения. Подобного рода массовые состояния не только сплачивают людей в некое одинаково настроенное «мы». Люди вновь и вновь как бы говорят себе и друг другу, что они живут в «чужом», «ихнем» мире. Возникают особые ситуации: люди испытывают горькое разочарование, убеждаясь, «что жизнь полна противоречий и что все еще существуют какие-нибудь "они"» (Поршнев, 1966).
Разочарование оказывается тем сильнее, чем больше люди поверили во что-то или кому-то: ведь «они верили», а «их обманули». Именно этот лозунг часто используется для идеологического «оформления» возникающих оппозиционных, по отношению к власти, настроений. Люди, разочаровавшись в возможности реализации своих притязаний, испытывают потребность либо как-то изменить притязания, либо найти новые пути для удовлетворения старых притязаний. Если они чувствуют себя психологически «чужими» в «обманувшем их мире», значит, им нужно обрести новое, собственное, истинное «мы». Перед ними встает вопрос о том, где же «истинные» идеалы, нормы, ценности, смыслы жизни.
Иногда люди усматривают их в прошлом, и тогда возникает своеобразная ностальгия по прошедшему «золотому веку». Иногда они связывают эти идеалы и смыслы с будущим, и тогда появляются различные варианты утопий. Наконец, возможен и такой вариант, когда нечто подлинное (точнее, кажущееся подлинным) усматривается в нынешнем времени, но выглядит как удаленное в пространстве, например в иной стране или иной социальной системе.
' См.: ПарыгиП Б. Д. Общественное настроение. М.: Мысль, 1966. С. 122.

       197
Если же говорить о начальной стадии развития, о появлении и распространении оппозиционных настроений, то их возникновение обычно представляется как результат своего рода «брожения масс». Под влиянием оппозиционных по отношению к власти идейно-политических сил это брожение принимает уже осознаваемую направленность, реализуясь в конкретных действиях. Это происходит на базе все того же расхождения притязаний людей, сформированных доминирующими в обществе каналами пропаганды, и реальной жизни, которая также зависит от сил, владеющих средствами массовой коммуникации или обладающих реальной возможностью влиять на них. При увеличении разрыва между тем, что говорится, и тем, что делается, нарушается политико-психологическая однородность общества, начинается отмеченное «брожение». И тогда, в сравнительно короткие сроки, возникают в противовес тем, «кто говорит одно, а делает другое», новые политико-психологические общности людей, объединяемые негативным отношением к таким силам. Вновь и вновь стремление «обманутых» (связываемых чувством «мы») объединиться против «обманщиков» (неких «они»), «негативизм по отношению к "ним" стимулируют контагиозность среди "нас"» (Поршнев, 1966). Нарастающая заразительность усиливает распространение настроений.
Переходя от истоков возникновения к динамике развития массовых настроений, следует остановиться на особом характере этой динамики, проявляющемся наиболее очевидно на уровне относительно конкретного субъекта таких настроений, в толпе. Развитие настроений в толпе носит все тот же, уже описанный в первой части книги, «циркулярный», спиралевидный характер, напоминающий своеобразное «эмоциональное кружение»: одни и те же настроения, имеющие общую основу (чаще всего именно неудовлетворенные притязания, вызывающие психическое «напряжение»), воспроизводятся вновь и вновь, захватывая все большее число людей и усиливая свою интенсивность.
Циркулярный характер продемонстрировали настроения, развивавшиеся в толпах на главных площадях столиц восточно-европейских государств, Москвы, столиц союзных республик и ряда областных центров СССР в течение 1989-90 гг. В апреле 1989 г. наиболее драматично этот механизм проявил свое действие в Тбилиси. Последовавшие вслед за этим другие аналогичные примеры привели к своеобразному апофеозу в августе 1991 г.
Общим в подобных случаях было то, что собравшиеся люди первоначально заведомо не могли быть готовы к «решительным действиям», «штурмам» и т. п. Они были просто охвачены настроением недовольства, не имеющим какого-то конкретного выхода. Первоначально люди в такого рода толпах в самом буквальном смысле демонстрируют свое настроение. Постепенно они начинают «заводиться», возбуждать друг друга, — иначе собравший их вместе настрой начинает терять силу. Циркуляция настроений осуществляется за счет перечисления, по кругу, требований — нереализованных притязаний. Шаг за шагом они обычно усиливаются, и, соответственно, недовольство нарастает от их неосуществляемости. На определенном этапе от выражения притязаний следует переход к поиску тех, кто, по мнению толпы, виновен в том, что притязания не реализуются. Далее идет процесс атрибутирования, приписывания «виновным» всевозможных отрицательных качеств. Нарастая при циркуляции, соответствующие настроения достигают такого уровня, когда лишь немедленные дей-

198        
ствия могут предоставить им возможность для разрешения. Начиная с этого момента, настроения «включают» соответствующее поведение.
Ситуации в Тбилиси и других городах показали, что от начала скопления людей до активных действий проходит не меньше нескольких часов, а иногда и дней. В частности, в нескольких эпизодах толпы людей в буквальном смысле дневали и ночевали на площадях как бы для того, чтобы не прерывалось циркулярное взвинчивание настроений. Отдельные случаи (например, бесчинства в здании МВД в Кишиневе осенью 1989 г.) показали: даже после начала действий толпе может понадобиться своеобразная «митинговая пауза» для повторной стимуляции тех настроений, которые начинают угасать или разрешаться.

Циклы развития настроений

В общем виде, имея в виду не только конкретную толпу, но и широкие политические массы, цикл развития настроений обычно включает четыре основных этапа. Первый этап — начало развития настроений, уже называвшееся брожение, характеризуется еще достаточно смутным беспокойством, ощущением социально-политического дискомфорта, переживанием диффузных аффективных сигналов, свидетельствующих о рассогласовании потребного и достигаемого. За ним стоит тот самый «некий неприятный осадок», о котором писал А. Н. Леонтьев (1974) и который остается у людей на фоне в целом привычно-терпимой жизни. Брожение — это скрытое, неосознанное, поддающееся влиянию (в частности, идеологическому) недовольство.
Второй этап, обычно называемый поворотом (настроений и психики в целом), в ходе которого происходит качественное изменение психического состояния масс. Первоначальные смутные ощущения и расплывчатые переживания, кристаллизуясь, генерализуются и приобретают политические очертания. От первоначального «недовольства», возникающего по поводу тех или иных конкретных сфер жизни, следует поворот к аффективно-когнитивным рассогласованиям желаемого и реальной жизни, причины которых видятся в политической сфере, конкретно — в устройстве власти. Туманные прообразы настроений, возникшие на первом этапе, частично осознаются и рационализируются в принятых в обществе рамках социально-политической жизни. На этой стадии возникают собственно политические настроения, пока еще не обязательно носящие массовый характер.
Третий этап, часто обозначаемый как подъем, связан с появлением действительно массовых настроений. К этому времени из всего множества конкретных настроений, связанных с отдельными вызвавшими их явлениями и процессами, выделяется доминантное политическое настроение. Соответствуя наиболее распространенным притязаниям, оно быстро распространяется, формируя массу. За счет множественных циркуляции в многолюдных общностях людей это настроение быстро усиливается, достигая такого уровня интенсивности, который требует немедленного разрешения. На этой стадии настроение уже вполне оформлено в идеологическом и политическом отношении, за ним стоят необходимые лозунги и программы действий, оно способно вызывать конкретные политические действия, в которых участвуют массы. Обычно эта стадия ведет к реализации притязаний и, тем самым, к разрешению настроений.
Четвертый этап, иногда образно именуемый отливом, как правило, возникает в результате разрешения настроений и удовлетворения, в той или иной мере, реально или

       199
иллюзорно, основных притязаний, вызвавших данное настроение. Бывает, однако, и так, что стадия угасания и связанные с ней пассивность и апатия возникают как следствие неразрешимости настроений, после того как массы, несмотря на предпринятые действия, не сумели достичь возможностей для реализации своих притязаний. В этом варианте они (обычно временно) смиряются с недостижимостью потребного.
Временность спада массовых настроений определяется тем, что последние носят циклический характер. В силу постоянного развития потребностей растут и стремления к их достижению. В соответствии с этим, спустя то или иное время после спада, наступает стадия нового подъема настроений, обычно являющаяся началом нового цикла их развития. Если в новом цикле воспроизводится нереализованное сравнительно недавно настроение, то его развитие может происходить ускоренными темпами, когда те или иные этапы (обычно первый и второй) протекают как бы в латентной, свернутой форме, не всегда заметной для наблюдателя. В этом случае подъем настроений носит как бы внезапный, неожиданный характер и создает значительные сложности для политической системы, которая, казалось бы, совсем недавно сумела справиться с подобными настроениями, надолго подорвала их. Взаимосвязь русских революций 1905 и 1917 гг. иллюстрирует это.
Разумеется, массовые настроения в своем развитии не всегда следуют такой достаточно жесткой схеме. Возможны ситуации, когда вместо упадка следует неожиданный поворот настроений в противоположную сторону. И тогда неудача революции, например, может привести к резкой активизации реакционных, иногда даже ультраконсервативных настроений. Причем такие повороты возможны у одних и тех же субъектов настроений, особенно у «средних слоев» с их неопределенным в социальном отношении самосознанием. Несбывшиеся ожидания того, что в ходе революции будет преодолен разрыв между притязаниями и возможностями их реализации, часто оборачиваются против тех, кто сформировал эти ожидания, оформил соответствующие настроения, направил их идеологически и организационно, поднял массы на борьбу, обещал, но не сумел выполнить обещанного. Настроенческий «маятник» редко замирает на середине: обычно от одного полюса он идет к другому, увлекая за собой определенную часть масс. Один из примеров такого рода — оживление правого радикализма, в частности, неофашизма в ГДР в конце 1989 г., практически накануне объединения Германии. Разочарование в СЕПГ и ее модели «немецкого социализма» качнуло настроения части общества вправо. В соответствии с этим и на парламентских выборах в начале 1990 г. победили не «умеренные реформаторы» типа социал-демократов, а значительно более правые силы.

Уровни развития настроений

Динамика массовых настроений связана не только со сменой их направленности и интенсивности, но и с быстротой перехода от настроений к осознанным мнениям, практическим политическим оценкам и конкретным действиям. В политико-психологическом отношении эта динамика связана с уровнями развития настроений, проявляющимися в разных способах выражения и в особых ограничителях на пути реализации настроений в политическом поведении. Эти ограничители можно проранжи-ровать определенным образом.

200        
Первый уровень — то, чего люди хотят и что молча переживают. На данном уровне настроения ограничены недостаточно осознанными притязаниями и проявляются в переживаниях невербального характера.
Второй уровень — на что люди надеются и что способны выразить вербально. Здесь настроения осознаны в виде надежд и чаяний, устремлений, однако ограничены лишь словесными формулировками, мнениями, пожеланиями. В конкретном выражении, например, пресловутыми «наказами» кандидатам в ходе избирательной кампании.
Третий уровень — то, что люди в принципе готовы отстаивать. Это уровень настроя на определенные убеждения, предготовности к действиям во имя своих убеждений, однако еще не самих действий.
Четвертый уровень — декларирование принципов, которыми человек «не может поступаться». Во всяком случае, на вербальном уровне.
Наконец, пятый уровень — то, что люди привыкли считать своим и ни за что не отдадут. Уровень активного, уже действенного отстаивания значимых притязаний, борьбы за их осуществление.

Основные виды и функции массовых настроений

Один из наиболее сложных вопросов в проблеме массовых настроений и их функционирования в социально-политических процессах — вопрос об их классификации. В принципе ясно, что мало выделить явление, рассмотреть его природу и основные характеристики. Если речь идет о столь многогранном феномене, имеющем разнообразные формы проявления, то желательно выделение тех или иных видов и разновидностей, составление своеобразной «координатной сетки» — матрицы, включающей наиболее значимые виды. Однако именно здесь начинаются максимальные трудности.

Проблема типологии настроений

Массовые настроения можно классифицировать по многим основаниям. Например, по степени массовости, уровню эмоциональности, наличию действенного компонента и т. д. Попытки такого рода уже предпринимались в науке. Как уже говорилось, одни исследователи подразделяли «единичные настроения» и «действительно массовые»; другие — «настроения» и «умонастроения»; третьи — «настроения апатии» и «решительных действий». Ясно, что все подобные подразделения имеют право на существование, но ясно и другое: продолжать этот ряд оснований можно долго. Все такие классификации равновозможны, пока носят умозрительный характер. Однако любая из них может увести в сторону от практического смысла проблемы. Таков удел рассмотрения настроений в чисто психологическом контексте.
Не менее длинной предстает череда возможных социологических оснований: здесь и охваченные теми или иными настроениями социальные группы с их многообразными характеристиками, и особенности образа жизни, и т. п. Возможны, но столь

       201
же ограничены и социально-экономические основания типологии настроений, например характер экономических требований и степень их удовлетворенности у тех или иных социально-экономических слоев общества, испытывающих те или иные настроения.
Согласимся с Э. Я. Баталовым, что едва ли можно создать единообразную типологическую модель массовых настроений. Путь их классификации «пролегает не через попытки создать... единую универсальную модель, а через построение системы моделей, "высвечивающих" одновременно... под разными ракурсами, воспроизводящих различные... измерения и тем самым удовлетворяющих познавательные (и стоящие за ними практически-политические) потребности общества. Не одномерно-плоскостная, а сферическая, не единая универсальная, а интегральная модель, понимаемая как динамическая система взаимодополняющих друг друга моделей, которые только в своей совокупности способны дать адекватное реальному объекту представление о сложном, постоянно изменяющемся, "пульсирующем" духовном образовании...» (Баталов, 1983). Сказанное снимает проблему типологии массовых настроений «в общем виде», решая ее путем создания конкретных ситуационных типологических моделей в контексте той или иной изучаемой социально-политической ситуации или процесса.
Обычно упоминания о «настроениях» имеют практически-политическое звучание. Среди них преобладают конкретно-исторические приемы классификации настроений, основанные на политической оценке их реальных или желаемых, потенциальных последствий — тех или иных массовых действий. Исходя из этого, выделяются, например, революционные и контрреволюционные, фашистские и антифашистские и т. п. пары настроений. При наличии определенных практических выгод этот подход тоже нельзя принять как исчерпывающий. В свое время он был порожден ди-хотомизированным, узкоклассовым способом мышления.
Оно строилось на простой логической цепочке. Во-первых, массовое настроение проявляется в политическом действии. Во-вторых, последнее не бывает нейтральным в отношении политической системы общества. Значит, в-третьих, реальная возможность различать настроения заключена в той роли, которую играют побуждаемые ими действия по отношения к обществу. В наиболее простом случае их оценивает само общество в соответствии с господствующей идеологией, которая, в свою очередь, отражает определенные настроения. Обычно это сводилось к идеологизированной, нормативно-общественной оценке в рамках соответствующей политической системы. В марксистской методологии этот путь, как правило, сводился к классовой оценке. Идя по нему, было легко строить разнообразные политизированные и идеологизированные типологии массовых настроений в соответствии с тем, соответствует ли побуждаемое ими поведение интересам господствующих сил.
Более широкий подход можно наметить, исходя из посылок иного способа политического мышления. Тогда настроения также оцениваются по результату вызываемого ими политического поведения, однако последнее рассматривается не только в узко понимаемом конкретно-историческом плане, но и в масштабе цивилизации. Всякое настроение и стоящее за ним политическое поведение отражает не только социально-политическую позицию конкретных людей, того или иного класса и социального слоя, но, кроме того, интересы развития всего человечества. Разумеется, эти им-

202        
тересы далеко не всегда совпадают друг с другом. В этих случаях решающим будет наивысший, общечеловеческий интерес. При таком подходе ясны, по крайней мере, достаточно общие основы для классификации настроений.
Массовые настроения оцениваются по вызываемым ими политическим действиям. Последние же в принципе могут иметь либо позитивное (прогрессивное), либо негативное (реакционное) значение. Вопрос в том, по отношению к чему «позитивное», и к чему «негативное». Возможны, как минимум, три варианта: во-первых, по отношению к собственным интересам субъекта настроений; во-вторых, по отношению к конкретно-историческим интересам данной политической системы; в-третьих, по отношению к общечеловеческим интересам, которые могут видоизменять интересы системы. Еще недавно, например, советское общество противопоставляло свою политическую систему «буржуазной демократии». Сегодня точка зрения изменилась. Тем не менее, данная система координат, включающая шесть основных позиций, представляется удобной как для достаточно комплексной оценки одного и того же варианта массовых настроений, так и для создания комплексной типологии настроений в современном мире.
В целом, однако, наиболее продуктивным представляется, не фиксируясь на проблеме содержательных оценок (к сожалению, на практике до сих пор при подразделении политических феноменов доминируют простейшие оценочные классификации, деление на «хорошие» и «плохие» разновидности), рассматривать массовые настроения с функциональной точки зрения. Это означает их подразделение в зависимости от роли, которую они играют в конкретных политических процессах, и функций, которые выполняют. Такой путь позволяет уйти от содержательных оценок, которые носят противоречивый характер в сложных процессах, и сосредоточиться на оценках процессуальных, перейти от споров об оценке содержания тех или иных видов настроений к рассмотрению особенностей их функционирования в политических процессах.
При данном подходе использование содержательных типологий не исключается, однако они носят подчиненный характер. Строя функциональную модель влияния массовых настроений на тот или иной процесс, вполне допустимо при желании детализировать настроения по содержанию. В этом случае, однако, всякий раз необходимо оговаривать, с каких политических позиций осуществляется содержательная классификация. Ставя на первое место политико-психологическую функцию феномена массовых настроений, данный подход учитывает, что содержательно направленность настроений определяется их идеологическим оформлением. Соответственно, оценка зависит от совпадения или расхождения идеологических и политических позиций субъекта настроений, с одной стороны, и субъекта оценки — с другой. Для пропаганды преимущественной является содержательная оценка, для науки — функциональная.
Настроения обладают свойствами двоякого рода. С одной стороны, они являются психическим отражением реальной жизни, с другой же — развиваются по законам массовой психологии, оказывая влияние на реальность, изменяя жизнь. С одной стороны, они лежат в основе идеологии, а с другой — податливы идеологическому воздействию. В реальной политике оценка и выделение видов настроений обычно определяются тем, «за» и «против» кого они направлены. Но одно и то же событие, явление или процесс могут вызывать разную, подчас противоположную настроенческую

       203
реакцию — все зависит от информированности людей и от того, кто и куда сумел направить существующую интенсивность, например, массового недовольства, придать ему нужную окраску и воспользоваться им.
В контексте функционального анализа главным вопросом является определение основных функций массовых политических настроений.

Основные функции массовых настроений

Первая функция — сигнальная. Политические настроения дают субъективную оценку степени удовлетворенности существующей общественно-политической системой в целом и предоставляемыми системой возможностями реализации тех или иных притязаний в частности. Сигнализируя о данных вещах, настроения выполняют функцию побуждения к политическому размышлению. На их основе формируется общественное мнение и политическое сознание. Настроения способствуют осознанию, выражению и проявлению массовых притязаний.
Вторая функция — психологическая подготовка и формирование массового субъекта потенциального политического действия. Как указывал Б. Ф. Поршнев, «настроение... само составляет и формирует общность» (Поршнев, 1966). Механизм понятен: распространяясь среди значительных множеств людей, обладающих сходными притязаниями и возможностями их реализации, настроения сплачивают этих людей, заражая переживанием общих проблем. Эмоциональное чувство общности пробуждает у отдельных индивидов ощущение принадлежности к этой общности. Появляющееся в результате ощущение силы неизбежно сопровождается готовностью реализовать данную силу и свои притязания, проявить себя.
Третья функция — инициирование и последующее регулирование массового политического поведения. Достигая определенной стадии развития, настроения неизбежно ведут к необходимости своего разрешения. Образно говоря, они должны во что-то «вылиться», приведя либо к достижению породивших их притязаний, либо к отказу от их достижения на какое-то время. И то, и другое достигается в действии. Настроения стимулируют те или иные сформированные ими общности к политическим действиям. Являясь непосредственной мотивирующей силой, они играют роль своеобразного «спускового крючка», как бы запускающего то или иное политическое действие. Тем самым, они выступают в качестве важного звена в реализации потребностей и интересов людей. Затем настроения регулируют поведение: в зависимости от их интенсивности, стадии развития, уровня выразительности будут наблюдаться спады и подъемы политических действий, будет развиваться политическая динамика.
Массовые политические действия начинаются на волне развития соответствующих настроений. Их пик совпадает с гребнем настроенческой волны. Спад политической активности практически всегда означает ослабление соответствующих настроений или их переход в латентное состояние, связанное с завершением одного «разового» цикла и паузой перед наступлением следующего. Обычно массовые настроения регулируют политическое поведение масс в соответствии с ощущением успешности или неуспешности реализации значимых для масс притязаний. Чем больше разрыв между притязаниями и возможностями их достижения, тем сильнее настроения и

204        
активнее поведение. По мере уменьшения разрыва между потребным и реальным настроения успокаиваются, активность снижается.
Разумеется, и в данном случае речь идет лишь о самой общей схеме. В реальной жизни, особенно в экстремальных ситуациях, могут наблюдаться определенные отклонения. Например, бурная политическая активность, вызванная огромным разрывом притязаний и реальности, может заставить власти предпринять меры для существенного сокращения этого разрыва. Однако это может вызвать не умиротворение настроений, а напротив, желание «дожать до конца», добиться всеобъемлющей реализации притязаний или даже разрушить ту политическую систему, которая допустила кризисную ситуацию. Отклонения такого рода связаны с тем, что в ходе политических действий могут возникать и развиваться новые настроения. Так, в частности, настроение глубокого недовольства, поднявшее массы на политическую борьбу, может спадать по мере достижения успеха, реализации притязаний. Ему на смену, однако, может приходить другое настроение — эйфории, упоения от победы, «головокружения от успехов». И тогда это новое настроение будет, в свою очередь, стимулировать борьбу «до победного конца».
Подчеркнем самое существенное. Функциональный подход к типологии массовых настроений исходит, во-первых, из их разделения на политические и все остальные (функция побуждения к политическому поведению). Внутри можно выделять «сигнальные» настроения, «оценочные», «формирующие общность», «мотивацион-но-направляющие», «регулирующие политические действия» (с вариантами «активизирующих», «ослабляющих», «стабилизирующих») и т. д., — в соответствии с основными функциями настроений в целом.

Функциональные разновидности настроений

Функции массовых политических настроений достаточно многообразны. Однако главными из них являются три: 1) политико-психологическая оценка; 2) формирование субъекта политических действий; 3) инициирование и регуляция массового политического поведения. Эти функции взаимосвязаны и составляют целостный механизм политического поведения.
В соответствии с этим можно выделить три вида массовых настроений: 1) сигналь-но-оценочные настроения, лежащие в основе отношения к политической реальности; 2) настроения, формирующие потенциально-действенные общности, лежащие в основе массовых движений; 3) настроения, инициирующие и регулирующие массовое политическое поведение.
Так они выстраиваются в соответствии с психологической логикой: оценка — появление субъекта действия — само действие. В политико-психологическом отношении более адекватным представляется иной способ ранжирования, в соответствии с практической политической значимостью и очевидностью проявления настроений. Тогда на первом месте будет функция формирования субъекта потенциальных политических действий и, соответственно, настроения, формирующие потенциально-действенные общности (например, массовые движения). На втором месте — функция инициирования и регуляции массового политического поведения и соответствующие настроения (например, приводящие к модификации политической системы). На третьем — функция политико-психологической оценки и, соответственно, сигнально-

       205
оценочные настроения, лежащие в основе отношения к политической реальности (например, развития «нового» политического мышления и его распространения в борьбе с мышлением «старым»).

Механизмы воздействия на массовые настроения

Рассматривая проблему учета массовых настроений в политике и воздействия на них в исторической ретроспективе, убеждаешься: столетиями укреплялся способ «управления сверху», когда малочисленные правящие круги использовали психологические механизмы массового поведения для осуществления своей воли. В игре на настроениях во многом строится политическая жизнь и современных государств. Другой способ управления обществом, лишь намечающий теоретически свои потенциальные возможности, — это управление, отражающее действительные интересы масс, следующее не искаженным в угоду отдельным слоям представлениям о выгодности или невыгодности тех или иных акций. Нельзя сказать, что этот идеал уже где-то реализован, но путь к нему постепенно становится яснее.
Имея в виду проблемы охраны государства, политического строя от инакомыслящих или, точнее, «инаконастроенных», еще Аристотель указывал, что начинать надо с анализа причин возникновения политических настроений вообще и оппозиционных в частности. Он писал: «Вообще повсюду причиною возмущений бывает отсутствие равенства, коль скоро это последнее оказывается несоответственным в отношении лиц, находящихся в неравном положении. И вот вообще для достижения равенства и поднимается возмущение» (Аристотель, 1911).
В основе настроений, по Аристотелю, лежат притязания и среди них главное -притязание на равенство. Управление настроениями — это управление желаниями, страстями людей через регулирование возможностей достигать желаемое. Исторические примеры, как уже было показано, демонстрируют весомую роль массовых настроений в одних политических ситуациях и, одновременно, их бессилие в других. Все зависит от социально-политических условий и конкретной ситуации. В тех случаях, когда на настроения удавалось воздействовать, средства манипуляции ими были одни и те же.

Игра на притязаниях

Для создания положительных настроений в политике всегда использовались обещания, воодушевлявшие массы и стимулировавшие энтузиазм. Исполнение обещаний (полное или частичное) обычно подкрепляло возникшие настроения. Для разжигания негативных настроений необходимо было продемонстрировать, что кто-то обманывает людей, не давая возможности реализовать свои устремления. Расхождение слова и дела всегда воспринималось людьми как предательство их потребностей, вызывало взрывы отрицательных настроений по отношению к тем, кто их обманывал, кто препятствовал достижению интересов людей. Аккумулируя исторический опыт, К. Гельвеции писал: «Реки не текут вспять, а люди не идут против быстрого течения своих интеррсов» (Гельвеции, 1937).

206        
Точно нащупал механизм развития оппозиционных настроений Л. де Вовенарг, просветитель первой половины XVIII века: «Сильные мира сего совершают ошибку, полагая, что могут безнаказанно бросаться обещаниями и заверениями. Люди не терпят, когда их лишают того, что они мысленно уже считали в некотором роде своим. Их нельзя долго обманывать там, где речь идет о выгоде; особенно же они ненавидят оказываться в дураках». В общем виде секрет управления настроениями сводится, по де Вовенаргу, «к умению овладевать умами с помощью надежды на подлинные выгоды. Кто знает людей и хочет заставить их служить его намерениям, тот не уповает на такие легковесные приманки, как речи и посулы». Искренность в осуществлении обещанного — путь к овладению массовыми настроениями (Вовенарг, 1988).
Особую роль в управлении настроениями сыграла религия, начав широко использовать стратегический механизм воздействия, связанный с «отсрочкой» осуществления притязаний, который затем стал эксплуатироваться более поздними социально-политическими институтами. Убеждением и внушением религия формировала определенные притязания людей и одновременно отодвигала их осуществление на неопределенный срок. Средства достижения желаемого оказывались как бы независимыми от людей: этими средствами распоряжался некто, им неподвластный. От масс требовалось лишь послушно исполнять его волю, терпеть и выполнять определенные ритуалы в надежде на будущее вознаграждение. За счет такого механизма практически ликвидировались реальные основания для негативных настроений в земной жизни и создавались предпосылки положительных настроений в виде ожидания будущего блаженства. Это было взято на вооружение политиками. Но не случайно негативные массовые настроения, выливавшиеся в крестьянские бунты эпохи феодализма, имели в качестве психологического обоснования знаменитое: «Нету мочи терпеть». Всякому терпеливому ожиданию «исполнения желаний» рано или поздно наступал конец.
Тогда приходил конец власти «общественно» нормированных настроений, сменявшихся уже неподвластными социальному контролю настроениями негативными, в основе которых лежало превышающее адаптационные возможности человека расхождение между обещанным и условиями реальной жизни, которые приходилось терпеть. Несмотря на отдельные взрывы негативных настроений, общий механизм «на-строенческой обработки» был достаточно совершенен. Уже тогда массы, в частности, успокаивали не исполнением обещаний, а появлением новых устроителей их жизни, не осуществлявших, а лишь подтверждавших и в очередной раз откладывавших «отсроченные притязания».
Отсюда понятна, например, вековая вера русского народа в «доброго царя». Эта вера помогала как властям, так и их противникам. Так, Е. Пугачеву она помогла стать вождем восстания, поскольку крестьянским массам была доступнее вера в «хорошего царя», чем в жизнь, которую они должны строить сами. То же многократно использовали различного рода самозванцы и представители оппозиционных кругов, преследуя свои цели.
Вклад XX века в совершенствование средств воздействия на настроения определяется в первую очередь развитием средств массовой коммуникации, средств тиражирования идеологической продукции. Основные механизмы остались прежними, но формы усовершенствовались: ускорилось формирование стремлений и желаний людей.

       207
Так, в любой предвыборной кампании средства массовой коммуникации, политическая реклама быстро доводят до массовой психологии, что кандидат, организация, партия помогут осуществиться их притязаниям, и люди спешат проголосовать, по сути дела, за исполнение своих желаний. Теми же средствами осуществляется поддержание уверенности в том, что желания и устремления выполняются или, во всяком случае, будут выполнены «в ближайшее время». Ощущая нарастающую зависимость своей деятельности от настроений масс, политические лидеры не столько подчиняются настроениям, сколько учитывают их в своей деятельности и манипулируют ими, играя на желаниях и стремлениях масс.
Так, пытаясь придать устойчивость благоприятным для себя настроениям, Р. Рейган, как отмечал X. Смит, «возродил у американцев большие надежды». Заявив о «полученном им мандате от американского народа» на эксперимент с консервативным курсом, он обещал, что в стране все снова «станет прекрасным, в ней будет сбалансирован бюджет, безработные получат работу, будет достаточно энергетических ресурсов, правительство станет меньше вмешиваться в жизнь общества и тормозить частное предпринимательство, инфляция сойдет на нет» и т. п. Рейган утверждал, что знает, «как перевести стрелки часов назад» и вернуть Америке ее былой престиж на мировой арене, как «сбросить правительство со спины народа», возродить «дух оптимизма в стране», который обновит не только Америку, но и самих американцев (Smith, Claymer, 1980). Аналитики отмечали, что главным преимуществом Рейгана-президента стало то, что «большинство американцев пойдет за ним по избранному пути, поскольку, как говорил сам Рейган, "это единственный путь, по которому они хотели бы пойти"» («The Future...», 1981).
Такие методы продолжают приносить плоды, даже будучи скомпрометированными. Напомним, что Дж. Картер, преследуя ту же цель — воздействовать на массовые настроения, — обещал в своей инаугурационной речи «вернуть американцам веру в свое правительство». Лозунг Картера — «правительство, достойное своего народа» — помог создать так называемый «климат завышенных ожиданий». С этим лозунгом Картер добился поддержки, но ненадолго. Невыполнение обещаний привело к смене настроений и падению его популярности. Когда она упала до самых низких показателей, президент обвинил американцев в нереалистичности требований, которые они предъявляют к главе Белого дома, а в конце срока своего президентства, чтобы уменьшить негативное отношение к себе, начал выступать за «снижение уровня ожиданий общества от президента»1.

Проблема осуществления притязаний

Если «Картер содействовал падению своей популярности, обещая сделать больше, чем мог» (Wayne, 1980), то Рейган привел ситуацию к тому, что «американский народ недоволен и республиканским, и демократическим правительством, смена их в Белом доме не помогает стране решать самые насущные проблемы» (Miller, 1982). Будучи
1 Проблема «общенационального климата завышенных ожиданий от президента» анализируется в известной книге Дж. Барбера. См.: Barber I. D. The Presidential Character: Predicting Performance in the White House. N. Y., 1977. Анализ характера воздействия Дж. Картера на массовые настроения см.: Harzik Е. В., Dobson M. L. Public Expectations and Presidency: Barber's «Climate of Expectations» Examined // Presidential Studies Quarterly. 1982. Vol. 12. № 4. P. 485-490.

208        
не в силах быстро решить их, элита прибегает к изощренным приемам1. Для этого активно используются и социально-экономические, и политические акции, и чисто надстроечные механизмы2. Не останавливаясь на их анализе, отметим, что способы воздействия на настроения остаются прежними: кроме манипуляция притязаниями, это возможности (мнимые и реальные) их осуществления.
И в нашем обществе долгие годы господствовал манипуляторский подход по отношению к массовым настроениям. Начиная с середины 20-х годов XX века, после завершения революционного периода с его вниманием к настроениям и всей психологии масс, власти начали либо жестко предписывать настроения, либо подавлять их. Вот слова из выступления А. А. Жданова на Первом всесоюзном совещании рабочих и работниц-стахановцев: «Но мы крепко по этим настроениям ударили, одернули, призвали к порядку... дали им понять, что партия не остановится ни перед чем»3.
Осуществлялось двойственное воздействие на массовые настроения. С одной стороны, проводилось пропагандистское взвинчивание притязаний для поддержания «социалистического энтузиазма». Не имея возможности подкреплять притязания достижениями, возможностями реализации, пропаганда шла на фальсификацию, на искусственное раздувание успехов, якобы соответствующих притязаниям. С другой стороны, репрессивный аппарат убирал инаконастроенных.
В основе манипуляторского подхода лежит нежелание считаться с массовыми настроениями, ставка только на нормативные, «общественные» настроения. До сих пор слышны отголоски этого: «настроение... не может ни рассматриваться как надежный и полноправный партнер органов государственного управления, ни тем более обладать по отношению к ним какой-либо директивностью». Автор «предупреждает» о возможных опасных для власти проявлениях настроений: «Специфика настроения такова, что оно зачастую импульсивно, подвержено неоправданным колебаниям, порой основывается на неверной информации, на предрассудках, бывает недостаточно ответственным и адекватным». Сказанное справедливо, однако вывод вызывает сомнения: он строится не по принципу «снизу вверх», от настроений масс к политическому решению, а наоборот. Массовое настроение «обладает огромным энергетическим потенциалом, который — в случае его совпадения с политической линией либо управленческой стратегией — может, в конечном счете, обеспечить успех всего дела». В таком контексте массовые настроения (как, впрочем, и общественное мнение) «являются объектами воздействия системы государственного управления» (Оболонский, 1989).
Итак, с одной стороны, воздействие на настроения идет через формирование потребностей и интересов, притязаний людей, с другой — через создание возможностей для реализации притязаний и ожиданий. Целенаправленное формирование завышенных ожиданий и неосуществимых притязаний приводит к массовому недовольству,
1  Подробнее об этом, например, см.: HendersonA. H. Social Power. Social Psychological Models and Theories.
N.Y., 1981.
2  См.: Williams R. The Sociology of Culture. N. Y., 1982; Mass Media and Social Change. Beverly Hills, 1981;
Public Communication Campaigns. Beverly Hills, 1981; WestCh. K. The Social and Psychological Distortion
of Information. Chicago, 1981; и др.
3  См.: Ольшанский Д. В. Слова, слова, слова... Гласность и массовое сознание общества. //Литературное
обозрение. 1989. № 8. С. 78-82.

209
что может повлечь социально опасные последствия. Сдерживание притязаний в определенных рамках, напротив, стабилизирует настроения, придавая им реалистичность, не допуская слишком большого отклонения массовых политических настроений от нормативных общественных.
Целенаправленное воздействие на реальные возможности удовлетворения потребностей и притязаний также носит двоякий характер. Например, лишение того или иного правительства экономической или продовольственной помощи обычно провоцирует появление оппозиционных, антиправительственных настроений. Наоборот, поддержка тех или иных режимов извне способствует экономическому, в первую очередь, обеспечению их программ и обещаний, поддерживает создаваемые ими притязания, развивая настроения в пользу данных правительств.
В вопросе управления массовыми настроениями логически возможны два подхода, дополняющие и обогащающие друг друга:

1. через воздействие на сегодняшние настроения влиять на перспективы политичес
   кой реальности; через сегодняшнюю психологию идти к завтрашней действитель
   ности;
2. через сегодняшнюю действительность влиять на завтрашние настроения масс;
   через нынешнюю общественно-политическую данность воздействовать на ту пси
   хологию людей, которая сыграет роль в будущем.

Нет смысла в поисках того, какой «ход» более эффективен, — настоящее и будущее, реальность и психология связаны неразрывно. Влияние на людей через управление пропагандой, формирование слухов и других аналогичных явлений вместе с управлением реальными условиями жизни дают один результат: изменение потребностей и возможностей их реализации, т. е. изменение настроений и, через них, объективных реалий жизни.

Прогнозирование массовых настроений

Любая концепция имеет смысл, когда лежащие в ее основе рассуждения позволяют осуществить практические подходы к решению проблемы. Когда исследование обращено не только к прошлому или настоящему, но и к будущему, к прогнозу особенностей развития тех настроений, которые могут вырасти из существующих предпосылок. С учетом, естественно, приемов и методов управления таким развитием.
Разумеется, трудно ждать детального описания будущих настроений масс. Ни один теоретический прогноз не может учесть всего множества факторов, влияющих на психику людей. Важнее другое — понимание механизмов возникновения вероятных в будущем ситуаций и настроений. Оно должно вытекать из анализа тех тенденции и предпосылок, которые наблюдаются уже сейчас. Весь ход рассуждений подводит к тому, что прогнозы настроений должны строиться с учетом пяти основных позиций.
Во-первых, инвентаризация существующих настроений и установление их направленности. О последней можно судить по степени совпадения или, напротив, рас-

210        
хождения реальных настроений с нормативно-«общественными». За счет этого настроения делятся на про- и антисистемные. Оценивается и степень социально-психологического единства общности.
Во-вторых, оценка содержания доминирующих настроений. Настроения оцениваются как с точки зрения конкретной политической ситуации, так и с общечеловеческих позиций. В первом случае, главное — интересы системы, во втором — общечеловеческие интересы.
В-третьих, причины возникновения настроений. Выясняется их связь с конкретными притязаниями той или иной общности и возможности удовлетворения. И притязания, и возможности удовлетворения оцениваются с точки зрения как сегодняшнего дня, так и будущего.
В-четвертых, стадия развития настроений в настоящий момент. Оцениваются степень их выраженности и интенсивность. При принятии решений политического характера особенно значима оценка вероятности перерастания настроений в массовые политические действия.
В-пятых, широта охвата, степень массовости настроений в изучаемый период и перспективы их распространения во влиятельных политических группах и слоях населения.
Целенаправленный анализ по названным позициям позволяет оценить три наиболее важных в практическом отношении момента: 1) вероятность перерастания настроений в политические действия людей; 2) характер этих действий, их содержание и направленность; 3) их масштабы и, в соответствии с этим, возможные политические последствия. На основе оценок данных параметров можно переходить к вопросу прогнозирования развития массовых настроений, его трудностях и возможностях их преодоления.

Прогнозирование на «проблемных сетях»

Прогноз перспектив развития тех или иных массовых настроений должен включать рассмотрение максимально возможного числа влияющих факторов. Это и представляет главную сложность, считающуюся едва ли преодолимой. Арсенал наработанных и обычно используемых в политических исследованиях методов не дает достаточной основы для решения вопроса1.
Некоторые возможности предсказания развития таких феноменов, как массовые настроения, содержатся в разработанном С. А. Петровским методе прогнозирования на так называемых «проблемных сетях». В частности, метод показал определенные достоинства при рассмотрении целого ряда политических и экономических вопросов в международных отношениях2. Его суть в том, что рассматривается не конкретная
1  Например, см.: Кокошин А. А. Прогнозирование и политика. Методология, организация и использова
ния прогнозирования международных отношений во внешней политике США. М., 1975; Сергиев А, В.
Предвидение в политике. М., 1974; Теоретико-методологические проблемы социального прогнозиро
вания и социального проектирования в условиях научно-технического прогресса. М., 1986; и др.
2  См.: Комплексное прогнозирование в экономике и международных отношениях. Вып. 1. М., 1975; Ком
плексное прогнозирование в экономике и международных отношениях. Вып. 2. М., 1976; Прогнозиро
вание на проблемных сетях. Вып. 1. М., 1981.

       211
ситуация, а достаточно широкая «проблема», имеющая конечное число возможных решений — «состояний». Последние зависят, в свою очередь, от некоторых состояний других «проблем», выступающих в качестве «факторов», влияющих на возможные состояния центральной проблемы. Максимально возможная совокупность таких факторов, каждый из которых имеет свои состояния (что зависит уже от влияющих на него проблем), образует «проблемную сеть». Сеть создается комплексной исследовательской группой и выносится на суд экспертов, задачей которых является оценка вероятности тех или иных состояний различных факторов и, в целом, определение наиболее вероятного состояния прогнозируемой проблемы.
Исходя из общей методологии подхода, наиболее адекватной задачей прогнозирования массовых настроений представляется разработка базовых социально- и политико-психологических сценариев возможного будущего, вытекающих из проблемно-сетевого принципа. Такие сценарии строятся по принципу «если..., то...» и представляют собой принципиальную причинно-следственную схему функционирования настроений в политических процессах. Схематично это выглядит так: «если исходные условия будут такими-то, то массовые настроения среди интересующих групп населения, скорее всего, будут развиваться так-то, что наиболее вероятно приведет к следующим последствиям...».
«Сценарии» такого типа обычно строятся по принципу аналогий. Его суть в нахождении определенного «плацдарма прогноза», своего рода «полигона», на котором можно проследить действие аналоговых факторов, исторические последствия которых уже известны. Осуществление этого принципа позволяет экстраполировать известное прошлое и настоящее на неизвестное пока будущее, естественно, с поправкой на время.
Анализ позволяет вычленить факторы и механизмы, действовавшие в аналоговом «полигоне» в определенной исторической ситуации: массовые притязания и ожидания людей; возможности их удовлетворения; средства воздействия на настроения, используемые теми или иными политическими силами, и др. Затем осуществляется проверка прогностической силы выделенных механизмов на материале «сегодняшней истории», изучается современная политико-психологическая реальность. Если отдаленно исторический и сегодняшний «полигоны» подтверждают выводы, то возможен этап специального прогностического анализа.
На этом этапе разрабатываются уже достаточно конкретные сценарии будущего по аналогии с полученными в результате двух предшествующих стадий принципиальных, базовых схем и сценариев прошлого. Выделяемые по принципу «если..., то...» факторы выступают в качестве детерминант и одновременно показателей вероятности тех или иных вариантов. Вклад таких показателей в общую картину может быть различным, но по совокупности вкладов можно построить достаточно надежную, хотя только вероятностную картину будущего. Каждый фактор, будучи одной из составляющих комплекса массовых настроений, сам может развиваться в разных направлениях, т. е. является величиной переменной. Совокупность таких переменных и образует особый тип «проблемной сети», рисующий возможные (проверенные на аналогах) будущие ситуации. Такая «сеть» может играть роль постоянно действующего инструмента, позволяющего вносить новые и исключать потерявшие актуальность переменные при компьютерном моделировании.

212        
Прогностический анализ такого типа носит долгосрочный характер. Подчеркнем: это не прогноз в традиционном представлении. Это прежде всего вспомогательный инструмент размышлений о возможном будущем, средство прогностического анализа. Степень точности и однозначности выводов всегда будет ограничена сложностью предмета и возможностью познания влияющих на него факторов. Отсюда и следует скорее концептуально-теоретическое, чем конкретно-политическое значение этого инструмента. Хотя первое не исключает второго: в отдельных ситуациях использование данного подхода дает возможность получать и оперативную прогностическую информацию. Его практическое применение, в частности, дало нам возможность спрогнозировать некоторые уже подтвердившиеся варианты развития массовых настроений1.
В целом проблема прогнозирования массовых настроений достаточно сложна. Те традиционные «прикидочно-интуитивные» приемы, которые использовались раньше, показали свою неадекватность. Примером тому стало, в частности, развитие событий в СССР и восточно-европейских странах в конце 1980-х — начале 1990-х гг. Косвенные приемы, типа прогнозирования настроений на основе опросов общественного мнения, оказываются не всегда адекватными: они судят лишь об уже существующих настроениях, проявляющихся в динамике общественного мнения. Сегодняшнее состояние проблемы характеризуется дальнейшим поиском прогностических подходов. Ясно, что адекватное прогнозирование должно быть связано с социально-политическим проектированием и воздействием на массовые настроения.
1 См.: Ольшанский Д. В. Афганистан на рубеже национального примирения: борьба за расширение социальной базы революционной власти (политико-психологический и страноведческий очерк). // Ислам и политика. Вып. 5. М., 1988. С. 80-100; Ольшанский Д. В. Польша: массовые настроения на этапе национального примирения. М., 1989.

Основные выводы

1. Современная наука понимает массовые настроения как особые психические состояния, каждое из которых можно определить как однородную для достаточно большого множества людей субъективную, сложную аффективно-когнитивную реакцию, отражающую три основных момента: степень удовлетворенности общими социально-политическими условиями жизни; оценку возможностей реализации своих социально-политических притязаний; стремление к изменению условий ради осуществления этих притязаний. Природа настроений проявляется в том, что они становятся заметными при расхождении двух факторов — притязаний (ожиданий) людей, связанных с общими для значительного множества людей, массовыми потребностями и интересами, с одной стороны, и реальных условий жизни — с другой. Это специфическая реакция на рассогласование потребного и наличного. При их совпадении массовые настроения практически отсутствуют. Преобладание наличного над потребным гарантирует позитивные настроения. Напротив, чем заметнее разрыв, «ножницы» между желаемым и доступным, тем сильнее негативные настроения.

2. Субъектом массовых настроений является масса как совокупность людей, спло
ченных общими настроениями. Первоначально возникая в конкретных группах и
слоях общества, настроения быстро распространяются, легко формируя специфи
ческие по своим характеристикам массы в качестве субъектов тех или иных на
строений. В самом конкретном виде это толпа или публика, в более широком -
например, «средние слои», в экстремальном — большинство населения, охвачен
ное однородным настроением.

3. В основе развития массовых настроений лежат взаимооотношения двух факторов:
объективного, предметного (реальная действительность) и субъективного, психи
ческого (разные представления людей о реальной действительности, различные
ее оценки в свете разных интересов и потребностей). Развитие настроений, как
правило, носит циркулярный характер, напоминающий «эмоциональное круже
ние». Цикл развития настроений включает стадии их зарождения («брожение»),
кристаллизации, действенного разрешения и угасания. Спустя время, при сохра
нении предпосылок, цикл может воспроизвестись вновь, начинаясь с нового
подъема настроений. Динамика настроений связана со сменой их направленнос
ти и интенсивности, с нарастанием уровня их экспрессивности.

4. Многообразие и динамичность массовых настроений затрудняют их классифика
цию. На практике обычно используется оценочный принцип, основанный на кон
кретной политической квалификации встречающихся настроений, несущий боль
шую идеологическую нагрузку. Более продуктивным является функциональный
подход. Не фиксируясь на конкретных оценках, он вскрывает реальную роль и
влияние тех или иных настроений в социально-политических процессах, опреде
ляя их функции. Среди основных функций массовых настроений выделяются:

1. функция формирования субъекта потенциальных политических действий — ей
   соответствуют настроения, формирующие потенциально действенные общности;
2. функция инициирования и регуляции массового поведения — ей соответству
   ют настроения, мобилизующие массу и побуждающие к конкретным действиям;
3. функция социально-психологической оценки — ей соответствуют оценочные
   настроения, определяющие общее отношение к окружающей социально-полити
   ческой реальности.
4. Возможности воздействия на массовые настроения лежат в двух плоскостях. С од
   ной стороны, виртуальное (пропагандистское, идеологическое, рекламное и т. п.)
   влияние, цель которого — манипуляция притязаниями и ожиданиями масс. С дру
   гой стороны, реальное (социальное, политическое, экономическое и т. п.) влияние,
   цель которого — изменение возможностей реализации притязаний и ожиданий.
   Стабилизация настроений достигается за счет достижения соответствия между
   притязаниями и возможностями их достижения. Отставание возможностей реа
   лизации притязаний вызывает рост недовольства. Совпадение притязаний и воз
   можностей их реализации, а тем более преобладание последних обеспечивают
   массовый энтузиазм, причем независимо от того, реальным или иллюзорным яв
   ляется такое совпадение.
5. Прогнозирование развития массовых настроений осуществляется через создание
   специализированных сценариев будущего на основе проблемно-сетевого метода,
   по принципу «если..., то...». Такие сценарии наиболее адекватны для долгосроч
   ного прогнозирования будущего. В отдельных случаях, однако, они дают и опера
   тивную прогностическую информацию.
   .

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел психология