Гозман Л. Психология эмоциональных отношений

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Психологический анализ такой значимой для человека проблемы, какой является проблема эмоциональных отношений, не может ограничиваться констатацией наличия тех или иных фактов или закономерностей — перед ним неизбежно встает вопрос о возможностях и путях оптимизации эмоциональных отношений и целенаправленного воздействия на них. Коррекция эмоциональных отношений, особенно в их долговременном варианте, составляет значительную часть содержания любого психотерапевтического процесса. Это отражает и объективную и субъективную значимость эмоциональных связей с другими людьми для обеспечения психического здоровья, личностной зрелости и достижения высокого уровня адаптации. Поэтому выделять терапию эмоциональных отношений как отдельную практическую задачу вряд ли целесообразно — область получится слишком широкой, охватывающей почти всю психологическую коррекцию. Но, понимая условность выделения отдельной задачи воздействия на эмоциональные отношения, посмотрим все же, как связана практика коррекции отношений с научными психологическими знаниями о закономерностях этих- отношений.
Связь эта крайне слаба, она практически отсутствует. Широко распространенным является мнение, согласно которому психология как наука и психология как практика воздействия и коррекции — две разные и даже не сочетающиеся науки. Распространенность такой позиции среди психологов-практиков приводит и к известному негативизму в адрес «науки». Такая точка зрения стимулируется двумя моментами. Во-первых, как это ни парадоксально, несомненными успехами психокоррекционной работы. К настоящему времени в стране функционирует уже довольно широкая, если сравнивать с недавним прошлым, сеть различного рода психологических служб и консультаций. Опыт показывает, что даже те из них, которые не имеют практически никакого методического обеспечения, укомплектованы лицами самых разных, далеких от
160
психологии специальностей, тем не менее в целом дают положительный эффект. И вообще коррекция эмоциональных отношений стала у нас успешно развиваться раньше, чем академические исследования этой проблематики. Исследования фактически только начались, коррекция же эмоциональных отношений существует столько же, сколько психотерапия в целом. Во-вторых, наши знания о закономерностях эмоциональных отношений пока еще явно недостаточны, они действительно мало что могут дать для психотерапевтической практики.
Долгое время психология исследования и психология воздействия развивались врозь, в идеальном же варианте их развитие должно быть совместным. В конце концов должны быть построены такие модели значимых для человека аспектов реальности, в том числе и эмоциональных отношений, которые позволят увидеть механизм влияния каждого терапевтического акта, вывести каждый результат из структуры психики клиента.
На наш взгляд, такой синтез исследований и воздействий принципиально возможен, хотя он и является делом будущего. Не говоря сейчас об отдаленных перспективах, остановимся на тех аспектах «полезности» науки об эмоциональных отношениях для практики воздействия на них, которые существуют уже сейчас.
Во-первых, общим местом в рассуждениях о психотерапии и психологическом консультировании стала констатация того, что эффективность работы в значительной степени определяется характером взаимоотношений между психологом и его клиентом и что личность консультанта, его жизненная философия, мироощущение являются важнейшим фактором успеха '. Отсюда следует, что сама идеология консультанта, его
1 К сожалению, из этого бесспорного факта легко может быть сделан неправильный вывод: тезис о необходимости для консультанта особых личностных качеств подменяется тезисом об их достаточности и, следовательно, необязательности профессиональной подготовки. Не исключено, что именно такое представление о консультационной работе, как, с одной стороны, не требующей долгого, а значит, и неизбежно не всегда интересного обучения, а с другой стороны, являющейся как бы доказательством высокого личностного развития, является одной из причин своеобразной моды на консультационную деятельность — интереса к ней, не всегда обусловленного личными склонностями.
161
Взгляды, поскольку они небезразличны к результату оказываемого им воздействия, должны формироваться под влиянием научных фактов по проблеме эмоциональных отношений. К сожалению, здесь, как и во многих других случаях, дело не только и не столько в том, чтобы вовремя прочесть нужную книгу, эти книги часто еще предстоит написать. Феноменология эмоциональных отношений изучена пока явно недостаточно, что отрицательно сказывается и на тех «имплицитных концепциях отношений», которыми пользуются в своей работе психологи-практики.
Во-вторых, знание психологических законов эмоциональных отношений необходимо консультанту в процессе его подготовки к психокоррекционной деятельности, в частности в процессе обучения новым методам и приемам работы. Ведь в ходе обучения необходимо не только освоить новую технику работы, нужно и понимать, почему в данной ситуации целесообразно использовать именно данный прием, а применение этого метода может привести к негативным последствиям. Обучение методом «проб и ошибок» слишком дорого обходится клиентам психологической помощи, а обучение по принципу «делай, как я», на наш взгляд, неизбежно приводит (даже и в тех случаях, когда объектом для подражания служит очень квалифицированный специалист) к появлению элементов шаманства, идеология чуда захватывает клиентов и самих консультантов. Не способствует это и. выработке индивидуального стиля обучающихся консультантов. Сказанное не отрицает роли интуиции, подчеркнем лишь, что сознательное использование различных терапевтических приемов, понимание механизма их воздействия необходимо для консультанта. А для этого в свою очередь необходимо наличие в "арсенале современной психологии знания не только закономерностей индивидуального развития, но' и закономерностей эмоциональных отношений.
В-третьих, глубокое понимание психологических особенностей эмоциональных отношений, а значит, и развитие исследований этих проблем абсолютно необходимо тем, кто создает и апробирует новые психокоррекционные методы и совершенствует уже известные, а также тем, кто занимается профессиональной подготовкой консультантов. Если слепое, без понимания
162
механизмов воздействия использование терапевтических приемов недопустимо для самого консультанта, то оно становится совершенно абсурдным, когда речь идет о его учителе или инструкторе.
И, наконец, в-четвертых, широкомасштабные исследования эмоциональных отношений необходимы для выработки адекватных представлений о конечной цели терапевтического процесса — хороших отношений, не нуждающихся в консультативной помощи. На первый взгляд может показаться, что наши представления о таких отношениях достаточно структурированы и не нуждаются в уточнении. В действительности же хорошие, стабильно функционирующие отношения описываются на уровне «имплицитных теорий» в основном негативными критериями — это отношения, не способствующие невротизации партнеров, и т. д. Позитивные же критерии практически не сформулированы. Как это ни парадоксально, многолетнее развитие психологического консультирования, прояснив многое в проблематике семейных конфликтов, не привело до сих пор к формулировке реалистических, научно подтвержденных критериев хороших отношений. Таким образом, остро стоит задача исследования не только конфликтных, но и успешных отношений, изучения особенностей их развития.
Могут ли знания закономерностей эмоциональных отношений на том уровне, на котором они развиты к настоящему моменту, быть непосредственно использованы в терапевтической практике? Мы неоднократно обращались к этой проблеме при обсуждении отдельных фактов и зависимостей. Не повторяя сказанного, остановимся на двух моментах. Во-первых, эмпирические результаты относительно закономерностей аттракции могут быть непосредственно использованы для управления эмоциональными отношениями в паре или в группе. Речь идет о возможности варьирования ситуативных переменных (например, новичка в классе нужно посадить за одну из центральных парт, это облегчит его адаптацию), организации совместной деятельности таким образом, чтобы она требовала высокого уровня сотрудничества между участниками работы, изменения восприятия индивидом своих «выгод» от общения и того контекста взаимодействия, в рамках которого он их получает, и т. д.
163
Во-вторых, знание закономерностей детерминации эмоциональных отношений позволяет и клиенту и терапевту лучше понять причины сегодняшних затруднений, более адекватно оценить ситуацию, наметить стратегию коррекционной работы (следует - помнить, что методов, «работающих» всегда, не существует; как именно вести себя с клиентом, что ему говорить, какие давать задания нужно решать в каждом конкретном случае отдельно).
Но в практике терапевтической работы могут быть непосредственно использованы не только факты зависимости эмоциональных отношений в паре от личностных характеристик общающихся индивидов (их абсолютных или относительных выражений) и параметров ситуаций, но и факты, свидетельствующие об относительной независимости эмоциональных отношений, отсутствии их жесткой детерминации. Большинство клиентов, однако, в такую детерминацию верят, —¦ это позволяет им снять с себя ответственность за свои отношения с другими людьми и передать ее «науке».
Это стремление к снятию с себя ответственности проявляется, например, в том, как видится клиентам 'задача так называемых Служб знакомств. От них ожидается не только успех в поиске партнера по заранее заданным параметрам (в большинстве случаев удовлетворение таких ожиданий невозможно по чисто статистическим соображениям). Они еще должны дать длительный прогноз развития отношений, избавив тем самым человека от необходимости разрешать конфликты, приспосабливаться к партнеру, рисковать — одним словом, строить свои отношения с ним. Но самое главное состоит в том, что прогноз принципиально невозможен. Мы видели, что инвариантные характеристики партнеров, такие, как их личностные свойства, так же, как и соотношения этих характеристик — «совместимость», оказывают весьма слабое влияние на развитие отношений в паре. Но даже если бы детерминация личностными и ситуационными обстоятельствами была бы значительно более жесткой, чем это есть на самом деле, возможность прогноза все равно оставалась бы весьма сомнительной. И это сомнение относится и к возможностям прогнозирования психологических аспектов человеческой жизни вообще.
Прогноз какого-либо процесса, конечно, возможен,
164
но не всегда, а тогда, когда учтены все существенные возмущающие воздействия. Кроме того, в естественных науках прогноз обычно касается не единичного объекта, а некоторой их совокупности. Мы можем рассчитать полет снаряда, потому что представляем себе, какое воздействие на его движение окажут сопротивление воздуха, встречный ветер и т. п., и заранее примиряемся с тем, что отдельные снаряды несколько отклонятся от цели. Человека же, обратившегося за прогнозом, всегда интересует один, конкретный случай — он сам или кто-либо из его близких. Но психологические закономерности носят статистический характер, распространять их на конкретный случай нет никаких оснований, это просто неграмотно. Мы можем знать, например, что 99 из 100 пар с данным соотношением социально-демографических характеристик разводятся в течение первого года после заключения брака. Это, однако, не мешает паре наших клиентов оказаться именно тем сотым случаем, на который эта зависимость не распространяется. Даже очень подробное изучение тысячи пар или тысячи человек не означает знания одного человека или одной пары. Оснований для прогноза крайне мало.
Кроме того, в отличие от естественнонаучного статистического прогноза, здесь есть возмущающий фактор, воздействие которого учесть не представляется возможным. Это сам факт получения прогноза. В зависимости от индивидуальных особенностей субъекта, например, степени его авторитарности, и от его отношения к консультанту он может сделать все для преодоления даже и вполне обоснованного прогноза либо «подчиниться» ему, несмотря на его ошибочный характер.
Люди, верящие в жесткую заданность и предопределенность своих отношений, но желающие их тем не менее улучшить, неизбежно начинают относиться к психотерапии как к чуду, как к магии. Ведь если в наших отношениях все есть функция уже сложившихся внешних и внутренних условий, если внутренние условия, например, социальное происхождение, изменить невозможно, а внешние — не в моей власти и не во власти психотерапевта (просьбы помочь улучшить внешние, допустим жилищные, условия, крайне редки), то обращение к психотерапевту может быть рас-
165
шифровано как просьба изменить результат (мои взаимоотношения с людьми, в частности), не затрагивая того, от чего он, по моему мнению, однозначно зависит. Т. е. психотерапевт должен на какое-то время изменить характер тех естественнонаучных закономерностей, которые этот результат определяют, или, иными словами, совершить акт чуда — ведь чудо и представляет собой временное изменение законов природы. Естественно, такая установка на психотерапию как на чудо обслуживает стремление к снятию с себя ответственности за свои отношения.
Точный прогноз, однако, чаще всего невозможен, психотерапия не имеет ничего общего с магией, а характер закономерностей эмоциональных отношений (да и других сторон жизни человека в основном также) таков, что ведущим фактором детерминации их стабилизации и распада является свободная воля человека. Поэтому апелляция к психологии для обоснования своей беспомощности и фатальной предопределенности своей судьбы неадекватна.

Результаты исследований эмоциональных отношений свидетельствуют, что несмотря на наличие объективной и, в начальный период, довольно строгой детерминации их развития различными факторами, человек всегда остается в прямом смысле слова субъектом своих эмоциональных отношений с другими людьми. Он сохраняет за собой свободу вступления в них, их продолжения или прекращения и, следовательно, несет всю полноту ответственности за этот важнейший аспект своей жизнедеятельности.