Фрейджер Р., Фэйдимен Д. Теории личности и личностный рост

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 11. Б. Ф. Скиннер и радикальный бихевиоризм

Долгие годы Б. Ф. Скиннер был самым известным в США психологом, но влияние его работ выходит далеко за пределы профессиональной психологии. Неприятие и недоверие, которое Скиннер испытывал ко всему ментальному, субъективному, т. е. ко всему тому, что он называл «надуманными объяснениями», заставило его сосредоточить внимание на внешних формах поведения и попытаться сформулировать методы наблюдения, измерения, предсказания и понимания поведения людей и животных.
«По результатам опроса преподавателей университетов США, Скиннер подавляющим большинством голосов был назван самой выдающейся фигурой в современной психологии» (New-York Times Magazine, 1984).
Пожалуй, никто из ученых со времен Фрейда не испытывал такой жесткой критики и не был настолько почитаем в одно и то же время. Ничьи работы не цитировались так часто, и никого так часто не искажали. При этом сам Скиннер получал лишь удовольствие от дебатов с оппонентами (Catania & Harnad, 1988; Skinner, 1972 d, 1977 b; Wann, 1964). Его громадное личное обаяние и готовность обсуждать любое из своих предположений, подкрепленные абсолютной, непоколебимой верой в фундаментальность своих выводов, способствовали тому, что Скиннер стал центральной фигурой в современной психологии.
Фрейд писал про своих критиков, что эмоциональностью нападок они невольно доказали верность основных постулатов той самой психоаналитической теории, против которой столь яростно выступали. Точно так же для Скиннера действия его противников были лишь доказательством ненаучности и ошибочности мышления, которое он пытался исправить. Оба ученых, несмотря на жесткую критику их теорий, признаны личностями, внесшими огромный вклад в развитие и защиту альтернативных точек зрения на человеческую природу.

Биографический экскурс.

Бэррес Фредерик Скиннер родился в 1904 году в маленьком городке Саскеханне на северо-востоке штата Пенсильвания, где его отец имел юридическую практику. С самого детства в ребенке культивировалось послушание, сдержанность, аккуратность и умение вести себя «правильно». Скиннер писал, что его дом «излучал теплоту и надежность. Я жил в нем с самого рождения и вплоть до поступления в колледж» (1976, р. 387). Детское увлечение в области механики предвосхитило будущий интерес Скиннера к моделированию внешнего поведения.
«Некоторые из придуманных мною вещей имели прямое отношение к человеческому поведению. Мне не разрешалось курить, и из баллона от пульверизатора я сделал приспособление, через которое мог без вредных для здоровья последствий «курить» сигареты и пускать колечки дыма (сегодня такие устройства вполне могут пользоваться спросом). Однажды моя мама начала «кампанию» с целью приучить меня вешать на место пижаму. Каждое утро во время завтрака она поднималась в мою комнату, видела небрежно брошенную пижаму и немедленно меня звала. Так продолжалось несколько недель. Когда эта процедура стала просто невыносимой, я придумал механическое устройство, которое решило все проблемы. Специальный крючок в моем шкафу был соединен бечевкой с табличкой, висевшей над дверью. Когда пижама висела на крючке, табличка находилась наверху и не загораживала проход. Если пижамы на крючке не было, табличка оказывалась прямо посередине дверного проема. Она гласила: «Повесь пижаму!»» (1967а, р. 396).
Прослушав в Колледже Гамильтона, штат Нью-Йорк, курс лекций, укрепивший и развивший его интерес к литературе и искусству, Скиннер, получив степень бакалавра и диплом с отличием по английской литературе, вернулся домой и попытался стать писателем.
«Я организовал небольшой рабочий кабинет в мансарде и сел за работу. Результаты были плачевны. Я попусту терял время. Я бесцельно читал, строил модели кораблей, играл на пианино, слушал только что изобретенное радио, что-то публиковал в юмористической колонке местной газеты, но больше не писал почти ничего и всерьез подумывал о том, чтобы сходить на прием к психиатру» (1967а, р. 394).
В конце концов Скиннер прекратил этот эксперимент и отправился в Нью-Йорк, где прожил 6 месяцев в Гринвич Виллидже, все это время «делая неловкие попытки найти альтернативную культуру» (Bjork, 1993, р. 72). Лето 1928 года он провел в Европе; все его приключения там состояли из полета в открытой кабине самолета во время дождя, знакомства с проституткой и обычных туристических поездок с родителями. По возвращении Скиннер изучает психологию в Гарварде. Из своей неудачной попытки стать писателем он вынес абсолютное неприятие метода наблюдения, используемого в художественной литературе.
«Я провалился как писатель, потому что мне совершенно нечего было сказать людям, но такое объяснение не могло меня удовлетворить. Я винил саму литературу.. Писатель может изображать человеческое поведение исключительно точно, но при этом ничего в нем не смыслить. Я не потерял интереса к изучению человеческого поведения, но отражение его в литературе разочаровало меня полностью; я обратил свой взор к науке» (1967 а, р. 395).
В ранних автобиографических эссе (1967а, р. 397-398) Скиннер писал о том, как много и усердно он работал, будучи аспирантом:
«Я просыпался в шесть, занимался до завтрака, шел на лекции, посещал лаборатории и библиотеки, днем у меня было лишь около 15 минут свободного времени, затем занимался до 9 вечера и ложился спать. Я не смотрел ни фильмов, ни спектаклей, редко посещал концерты, почти не ходил на вечеринки и ничего не читал, кроме трудов по психологии и физиологии.»
«Первый семестр прошел без эксцессов... После января я собираюсь вплотную заняться решением загадки вселенной. Гарвард — отличное место» (Skinner, 1979а).
Позже Скиннер более правдиво описал годы своей учебы в аспирантуре, где, конечно же, нашлось место и друзьям, и веселым вечеринкам (1979а).
После получения докторской степени он 5 лет проработал в Гарвардской медицинской школе, изучая нервную систему животных. В 1936 году Скиннер занял место преподавателя в Университете штата Миннесота, где читал лекции по введению в психологию и по экспериментальной психологии. Он с гордостью отмечал, что некоторые из его студентов той поры поступили в аспирантуру и по своим убеждениям стали бихевиористами.
В 1938 году Скиннер опубликовал книгу TheBehaviorofOrganisms(«Поведение организмов»), которая описывала его собственные опыты по видоизменению поведения животных в лабораторных условиях. Эта книга зарекомендовала Скиннера как блестящего теоретика и стала фундаментом для его дальнейших научных трудов. Практически все работы Скиннера после 1930 года можно рассматривать как развитие, переработку, кристаллизацию идей, которые были намечены в его первой книге.
После 9 лет, проведенных в Миннесоте, он возглавил кафедру психологии Университета штата Индиана. Тремя годами позже Скиннер уезжает в Гарвард, где и работает с небольшими перерывами до самой смерти. Прекратив преподавательскую деятельность, он продолжал писать. Поздние публикации включают в себя 3-томную биографию (Skinner, 1976b, 1979a, 1984a), популярную книгу, посвященную проблемам пожилого возраста (Skinner & Vaughan, 1985), статьи по психологии и несколько эссе, критикующих традиционную психологию, которая, как он считал, сбилась с правильного пути (Skinner, 1987a, 1989, 1990а).
Продолжая исследовать поведение животных, Скиннер находил время и силы для применения своей изобретательности в других сферах. В 1945 году он сконструировал вентилируемую детскую кроватку — приспособление, которое прославило его на всю страну. Дно этой обнесенной стеклом кроватки, температуру воздуха в которой можно было регулировать, было сделано из гигроскопического материала. Внутри нее ребенок мог свободно передвигаться без обременяющих пеленок, подгузников и другой одежды. Водопоглощающее дно легко заменялось после загрязнения. Первое появление такой кроватки вызвало бурный всплеск интереса. Однако то, что ребенок находился за стеклянной стенкой, а не просто за перегородкой, как в обычной кроватке, слишком уж противоречило существующим стереотипам. Несмотря на то что Скиннер успешно использовал такую кроватку для одного из своих собственных детей, она все же не стала популярной.
«Мой опыт общения с американскими промышленниками неутешителен. Никто из них так и не понял преимуществ изобретенной мною детской кроватки» (Skinner in: Goodell, 1977).
Размышляя о причинах, которые привели его к изобретению подобной кроватки, Скиннер писал:
«Я должен сознаться, что мною руководил определенный интерес. Если, как многие люди утверждают, первый год жизни ребенка является исключительно важным в определении характера и личности, то тогда надо самым тщательным образом вести контроль за поведением ребенка в этот период, тем самым выявляя основные переменные» (1979, р. 290).
Следующим изобретением Скиннера для его ребенка стал музыкальный ночной горшок, который так и не был реализован на практике (Skinner, 1989).
«Очень мало кому из женщин нравится моя книга «Второй Уолден», а ведь идея феминизма прослеживается в ней красной нитью» (Skinner in: Goodell, 1977)
В 1948 году вышла его книга WaldenTwo(«Второй Уолден»). Эта повесть, созданная несколькими годами ранее, представляла собой описание утопии, построенной на основных принципах бихевиоризма, — первая попытка Скиннера транспонировать свои лабораторные открытия на человеческое общество. Несмотря на то что сразу после появления эта книга пользовалась сравнительно небольшим спросом, со временем она становилась все более и более популярной, вызывала бурные дискуссии, и к сегодняшнему дню распродано более 3 млн. экземпляров. Для самого Скиннера создание повести было важным опытом. «Я написал мою утопию за семь недель. Утром я набрасывал короткую главу, сразу же печатал ее на машинке и очень мало редактировал... Некоторые части были написаны на таком эмоциональном подъеме, которого я никогда не испытывал до этого ни при каких других обстоятельствах» (1979 а, р. 297-298). «Это, вне всякого сомнения, было рискованное предприятие, самоанализ, в процессе которого я боролся за то, чтобы примирить две стороны моего собственного поведения, представив их в виде двух главных героев (Burris и Frazier)» (1967 а, р. 403). Создание «Второго Уолдена» разительно отличалось от обычного стиля работы Скиннера: «Вообще я пишу очень медленно. Для, каждого слова в моих тезисах мне требуется две минуты, и это до сих пор так. Через 3—4 часа ежедневной работы я в конечном счете едва могу наскрести около сотни годных для печати слов» (1967а, р. 403).
По последовательности, в которой выходили книги Скиннера, легко определить, как менялись его идеологические принципы по мере того, как исследования продвигались все дальше и дальше, отталкиваясь от практических опытов. Здесь следует упомянуть такие работы, как ScienceandHumanBehavior(«Наука и человеческое поведение», 1953), TheTechnologyofTeaching(«Техника обучения», 1968), CumulativeRecord(«Суммирование наблюдений», 1959, 1961), BeyondFreedomandDignity(«По ту сторону свободы и достоинства», 1971), AboutBehaviorism(«О бихевиоризме», 1974), ReflectionsonBehaviorismandSociety(«Размышления о бихевиоризме и обществе», 1978 а). Среди его более автобиографических книг можно назвать ParticularsofMyLife(«Подробности моей жизни», 1976 b), TheShapingofBehaviorist(«Формирование бихевиориста», 1979 a), Notebooks(«Записные книжки», 1980), AMatterofConsequences(«Сущность выводов», 1984а).
Готовность Скиннера вступать в контакт со средствами массовой информации способствовала тому, что его идеи приобрели широкую известность. Он писал всю жизнь, закончив редактировать последнюю статью всего за день до своей смерти в возрасте 86 лет.

Идейные предшественники.

Скиннер признавал, что в начале пути на него оказали сильное влияние идеи английского ученого и философа Френсиса Бэкона (1561—1626), с трудами которого он познакомился в молодости. «Три принципа Бэкона определяли мою профессиональную жизнь». Скиннер формулировал их так: 1. «Я изучал природу, а не книги». 2. «Чтобы управлять природой, ей нужно подчиняться». 3. «Лучший мир возможен, но он не возникнет внезапно, случайно. Он должен быть тщательно спланирован и создан в соответствии с этим планом, главным образом при помощи науки» (1984а, р. 406-412).
«Бихевиоризм — это средство, дающее возможным применить экспериментальный подход к изучению человеческого поведения... Многие аспекты теории бихевиоризма, вероятно, требуют дальнейшего исследования, но сомневаться в правильности данной теории не стоит. Я абсолютно уверен, что в конце концов она восторжествует» (Skinner, 1967 а, р. 409-410).
Скиннер говорил о себе: «Я задавал больше вопросов самому организму, а не тем, кто изучал организм» (1967а, р. 409). Результатом такого подхода было то, что Скиннер делал упор на тщательные лабораторные эксперименты и сбор подлежащих измерению данных о поведении. Если брать в расчет богатство человеческой личности, то такой подход может показаться чересчур ограниченным; и все же он является тем самым фундаментом, на котором прочно покоятся все теории Скиннера.

Дарвинизм и критерий экономности.

Мысль о том, что изучение животных может пролить свет на человеческое поведение, была косвенным результатом исследований Дарвина и последующего развития эволюционной теории. Многие психологи, включая Скиннера, предполагали, что люди по своей сути не отличаются от животных. Несмотря на то что такой взгляд воспринимается как крайность и находит среди ученых все меньшую поддержку, именно его взял Скиннер за основу своих исследований.
«Если не считать ужаса, который испытывает атеист, то я не знаю, что еще настолько губительно действует на слабые рассудки, как утверждение, что ум животного похож на человеческий и что у нас, по сути, прав на будущую жизнь не больше, чем у комара или муравья» (Рене Декарт, «Le Passions de L'Ame», 1649)
Первые работы по изучению поведения животных были направлены на выяснение их мыслительных способностей. В сущности, это были попытки возвести животных в статус думающих созданий. Идея о том, что животные обладают индивидуальностью, всегда присутствовала в любом фольклоре. Антропоморфизм, особенно заметный в последнее время на телевидении, был успешно использован такими мультипликаторами, как Уолт Дисней. Сегодня рисованные животные, обладающие человеческими качествами, заполонили и ТВ, и печать. Нам импонирует идея существования у животных личности, и мы предпочитаем думать, что они, скорее, похожи на нас, чем мы на них.
Бихевиористы утверждают, что мы гораздо больше похожи на животных, чем нам бы того хотелось и чем мы готовы признавать. Исследования двух известных психологов, Ллойда Моргана (Lloyd Morgan) и Эдуарда Торндайка (Edward Thorndike), не подтвердили, однако, наличие у животных высших мыслительных процессов. Морган предложил критерий экономности,гласящий, что при существовании двух объяснений ученому всегда следует выбрать более простое. Исследования Торндайка показали, что, хотя животные, вероятно, и обладают мышлением, все же их поведение можно объяснить просто как результат непознавательных процессов (Skinner, 1964). Следовательно, акценты смещаются. Кроме того, исследователи стали говорить о том, что поведение человека можно истолковывать с точки зрения критерия экономности, игнорируя такое мало поддающееся объяснению явление, как сознание.

Уотсон.

Американец Джон Б. Уотсон (John В. Watson, 1878—1958), общепризнанный основоположник бихевиоризма, определял бихевиоризм следующим образом:
«Психология с точки зрения бихевиоризма — это сугубо объективная ветвь естественной науки. Ее теоретическая цель — предсказание поведения и контроль за ним. Интроспекция и самоанализ не являются важной частью ее метода... Бихевиорист, в своем стремлении открыть единую систему реакций и чувств животных, не признает разделения на человека и животное» (1913, р. 158).
«Похоже, что пришло время, когда психология просто обязана отбросить всякие ссылки на такое понятие, как сознание» (Watson, 1913, р. 163).
Ошибочно предполагать присутствие каких-либо внутренних причин поведения (Skinner in: Evans, 1968, p. 21).
Уотсон утверждал, что такого понятия, как сознание, вообще не существует, все знание зависит от внешних обстоятельств, а вся человеческая деятельность является обусловленной и предопределена этими условиями, независимо от изменений в генетической структуре. В свое время Уотсон был очень популярен и его мнение имело большой вес. На Скиннера произвела глубокое впечатление основательность философской базы работ Уотсона, однако его самые радикальные предположения он не поддерживал. Например, в одной из наиболее популярных книг Уотсона по воспитанию детей присутствовал следующий совет: «Никогда не обнимайте и не целуйте их (детей), не давайте им сидеть у вас на коленях. Если нужно, то вы можете целовать их раз в день, когда желаете спокойной ночи. По утрам пожимайте им руки» (1928 b, р. 81-82).
Скиннер критиковал Уотсона за то, что тот не придавал значения генетическому фактору и стремился к широким обобщениям без достаточных экспериментальных данных.
«Можно сказать, что его новая наука родилась преждевременно. Скудные научные данные о поведении, в особенности о человеческом поведении, — вот и вся экспериментальная база Уотсона. Недостаток фактов всегда проблема для новой науки, а агрессивной программе Уотсона, направленной на исследование столь всеобъемлющей проблемы, как человеческое поведение, эта нехватка наносила особенный вред. Требовалась гораздо большая фактологическая база, чем та, которой обладал Уотсон, и нет ничего удивительного в том, что многое из того, о чем он говорил, кажется чересчур упрощенным и наивным» (Skinner, 1974, р. 6).
В основном Скиннер критиковал Уотсона лишь за отсутствие экспериментальных данных для его выводов, но не за то направление, в котором Уотсон работал, и не за его методы.

Павлов.

Иван Павлов (1849—1936), русский физиолог, в 1927 году провел первое важное современное исследование в области изучения поведения. Его опыты продемонстрировали, что автономные функции могут быть условными. Павлов показал, что слюноотделение может быть вызвано иными стимуляторами, нежели еда. Стимулятором может быть, например, звонок колокольчика. Павлов не только наблюдал и предсказывал поведение, которое изучал, но и мог по собственному желанию его моделировать. Тем. не менее, как указывал Скиннер, исследования Павлова имели очень узкую сферу применения. Павлову повезло в том отношении, что слюноотделение в действительности является одной из наиболее просто обусловливаемых автономных функций (in: Cohen, 1977).
«Возможность предсказать поведение в той или иной ситуации некого «среднего» индивидуума не имеет никакой практической ценности в случае, когда объектом изучения является конкретный человек» (Skinner, 1953, р. 19).
При том, что остальные экспериментаторы, работавшие с животными, довольствовались лишь статистическими результатами, позволяющими говорить о вероятности появления того или иного вида поведения, открытие Павлова, вышедшего за пределы предсказания и приступившего к контролю, привело Скиннера в восторг. Работы Павлова подтолкнули Скиннера к тщательно контролируемым и фиксируемым лабораторным экспериментам над животными. Путем ограничения условий внешней для животного среды Скиннер выяснил, что может достигать для разных особей практически абсолютно идентичных результатов. Следовательно, индивидуальные различия могут быть успешно устранены, а в результате — открыт закон поведения, действующий для всех представителей данного вида. Скиннер утверждал, что если пользоваться такими методами, то результаты психологических исследований могут в конечном счете перейти из разряда вероятностных величин в разряд точных.

Философия науки.

Значительное влияние на Скиннера оказали идеи таких сторонников философии науки, как Перси Бриджмен (Percy Bridgman), Эрнст Max (Ernst Mach) и Жюль Анри Пуанкаре (Jules Henri Poincare). Эти ученые создали новую модель объясняющего мышления, которая не зависела от метафизического основания. По Скиннеру, бихевиоризм «не наука о человеческом поведении, но философия этой науки» (1974, р. 3). Бихевиоризм позволяет формулировать вопросы настолько ясно, что на них могут быть даны однозначные ответы. Лишь оставив метафизику в стороне, избавившись от домыслов о «жизненных флюидах» и других не подлежащих измерению и непредсказуемых понятиях, биология может стать экспериментальной наукой.
«Я не перестану повторять, что если то, о чем вы говорите, вы можете выразить цифрами, значит, у вас действительно есть знание об этом; но если же вы не можете представить это в цифрах, то ваше знание скудно и совершенно неудовлетворительно... и вы едва ли, даже в мыслях, приблизились к настоящему научному знанию» (Уильям Томпсон, лорд Кельвин, 1824—1907).
Позиция Скиннера была по своей сути не голым теоретизированием (1950, 1956; Sagal, 1981). Он отталкивался только от наблюдений. Тем не менее влияние, которое оказывали его работы на психологию, в частности, и общество в целом, усиливалось от экстраполяций получаемых результатов на различные теории, выходящие далеко за границы исследований животных.

Основные понятия.

Пристальное наблюдение за детьми и взрослыми не служило фундаментом для теорий Скиннера. Его утверждения строились на лабораторном изучении животных. Так что постулаты Скиннера значительно отличаются от постулатов других ученых, рассматриваемых в этой книге.
«Я уверен, что научный анализ поведения должен принимать как данное тот факт, что поведение находится в несоизмеримо большей степени под влиянием внешних факторов и генетической структуры, нежели под влиянием самого человека, его внутренних состояний» (Skinner, 1974, р. 189).

Научный анализ поведения.

Поведение, неважно насколько сложное, может быть исследовано точно так же, как и другие достойные внимания феномены.
«Наука должна иметь дело с фактами и исследовать их, а не слушать, кто и что о них говорит.. Это поиск порядка, единообразия, закономерностей между природными явлениями. Все мы начинаем с наблюдения отдельных эпизодов, с этого же начинается и наука, но результаты ее наблюдений позволяют сформулировать правило, а затем научный закон» (Skinner, 1953, р. 12-13).
Целью анализа является изучение поведения во всех его проявлениях. Для Скиннера это включало все то, что предшествовало поведению, все то, что было реакцией на него, все следствия и результаты реакции. Поведением Скиннер считает все то, что совершает организм, при условии, что эти действия являются видимыми (Skinner, 1938, р. 6). Исчерпывающий анализ поведения должен также учитывать генетическую наследственность организма и, кроме этого, все предыдущие модели поведения, имеющие отношение к тому, которое изучается.
Научный анализ начинается с вычленения отдельных частей из целого для лучшего их понимания. Экспериментальные исследования Скиннера полностью следовали данной процедуре. Они были ограничены условиями, подчиняющимися строгому научному анализу. Результаты его экспериментов могут быть подтверждены независимыми исследованиями, а выводы сверены с зафиксированными в журналах данными.
Фрейд и теоретики психодинамики в равной степени интересовались личной историей индивида, видя в ней первоистоки, формирующие его дальнейшее поведение. Скиннер же защищал более радикальную точку зрения. Он утверждал, что должно изучаться поведение, и только поведение. Поведение, как нечто отличное от внутренней жизни, может быть полностью описано; а это значит, что его можно наблюдать и изучать при помощи измерительных инструментов.

Личность.

Скиннер утверждал, что если строить определение человека на его видимом поведении, то вовсе не требуется ломать голову над пониманием его внутренних процессов.
Таким образом, личность в качестве отдельной категории не фигурирует в научном анализе поведения. Личность, по определению Скиннера, есть набор поведенческих шаблонов.Различные ситуации вызывают разную реакцию. Реакция же индивидуума зависит исключительно от предыдущего опыта и генетической истории. Всматриваться в «умственное или психическое состояние», говорит Скиннер, это значит искать не там, где нужно. «Делая акцент на внутреннем мире как на объекте изучения, [Фрейд] отбрасывает науку на 50 лет назад» (Скиннер, 1953, in: Skinner, 1984 с, р. 56).
Буддизм — к удивлению большинства бихевиористов — также говорит, что поскольку у личности нет видимого проявления, то она не существует. Буддисты не верят, что есть нечто реальное, называемое личностью; есть лишь всеобъемлющее поведение и чувства, причем все они непостоянны и неустойчивы. Скиннер и буддисты развивали свои идеи, исходя из убеждения, что не существует ни эго, ни личности, а только набор поведенческих шаблонов. Обе теории делают акцент на том, что правильное понимание причин поведения полностью исключает возможность возникновения путаницы и ошибок. Тем не менее Скиннер и буддисты значительно расходятся в объяснении причин человеческого поведения (см. раздел «Безличностность» в главе «Дзэн»).

Надуманные объяснения.

Надуманные объяснения — так Скиннер называл термины, которые противники бихевиоризма употребляют для описания поведения. По его мнению, эти понятия используются, когда люди не осознают причин сложного поведения, не подозревают о процессах, которые предшествуют данному поведению или являются его следствием. Примерами надуманных объяснений, по Скиннеру, могут служить такие категории, как свобода, автономный человек, достоинство, творчество.С точки зрения бихевиоризма, использование подобных терминов для объяснения поведения абсолютно неправомерно, и Скиннер был уверен, что такой подход в действительности вредит науке, приводя исследователей к иллюзии понимания происходящего, так что у них не остается стимула искать факторы, которые реально контролируют поведение.
«К сожалению, ссылки на чувства или состояния ума имеют эмоциональную окраску, которую бихевиористы в своих объяснениях стараются избегать. Вот вам пример: «Чтобы спасти мир, люди должны учиться быть благородными, снисходительными, полными веры, быть готовыми принимать правду стремиться к высшим целям, не испытывая чувства ненависти к тем, кто препятствует им». Это «вдохновляющий» призыв... Но на какие конкретные действия он может подвигнуть?» (Skinner, 1987 а).
«Когда я могу делать то, что я хочу — это моя свобода, но я не могу запретить себе хотеть того, чего я хочу» (Вольтер, 1694—1778).
Одним из основных постулатов теории Скиннера является утверждение о том, что вербальный способ изучения и объяснения поведения либо приводит к превратным толкованиям, либо просто мешает объективным исследованиям.
«Если свобода действительно существует, то формы, которые она принимает, должны быть абсолютно случайны» (Skinner, 1990 a, р. 1208).
Свобода
Свобода — ярлык, которым мы клеймим поведение, когда не понимаем или не знаем его причин. Исчерпывающие доказательства этого утверждения здесь привести невозможно, но вот один из примеров, проясняющих точку зрения Скиннера. Серия опытов, проведенных Милтоном Эриксоном (Milton Erickson, 1939), показала, что людей, находящихся в состоянии гипнотического транса, можно побудить к совершению различных действий. Пока испытуемый был загипнотизирован, Эриксон внушал ему, что именно надо сделать. В подавляющем большинстве случаев человек, выйдя из гипноза, выполнял «приказ». Однако ни при каких обстоятельствах никто из участников эксперимента позже не мог вспомнить, что, находясь в состоянии транса, подвергался внушению. Сколько бы потом их ни спрашивали о причинах, побудивших совершить тот или иной поступок, участники эксперимента придумывали массу различных объяснений (и сами в них верили). Посторонний, выслушавший эти объяснения, пришел бы к выводу, что абсолютно все эти люди действовали по своей воле. Подвергшиеся эксперименту были твердо убеждены, что их поведение определялось лишь их собственными решениями. А те, кто наблюдал за экспериментом, были точно так же твердо уверены, что свободная воля вовсе не единственное объяснение для поведения испытуемых, которые не могут вспомнить происходившее в момент гипноза.
«Никакая другая форма подчинения себе не является более совершенной, чем та, при которой сохраняется видимость полной свободы» (Ж.-Ж. Руссо, 1712—1778).
Скиннер предположил, что ощущение свободы не является свободой как таковой; более того, он утверждал, что наиболее репрессивные формы контроля — это именно те, которые укрепляют в человеке ощущение свободы. Примером может служить ощущение свободы выбора у избирателей при голосовании за кандидатов с абсолютно сходными программами. Эти репрессивные методы ограничивают и контролируют человеческую деятельность едва уловимо, они практически неразличимы для тех, кто подвергается воздействию.
«Возражение против внутренних человеческих категорий состоит не в том, что их не существует как таковых, а в том, что они неприменимы в функциональном анализе» (Skinner, 1953, р. 35).
Автономный человек
Для Скиннера автономный человек — это надуманное объяснение, которое предполагает существование некого стабильного внутреннего «я», функционирующего под воздействием неизвестных внутренних сил, независимых от внешних факторов. Быть автономным означает инициировать поведение, которое не имеет причин, поведение, которое не является следствием предыдущих действий и которое нельзя объяснить влиянием внешних обстоятельств. Скиннер не нашел никаких подтверждений существования такого автономного «нечто» и был очень обеспокоен тем фактом, что многие заблуждаются на этот счет.
«Образованные люди уже не предполагают, что кто-то может быть одержим бесами... а вот человеческое поведение до сих пор еще относится к проявлениям внутреннего мира человека» (Skinner, 1971, р. 5).
Исследования Скиннера показали, что если различные представители животного мира проходят схожий путь развития, то результирующая кривая (и достигнутый уровень знаний) будет одинаковой как для голубей, крыс, обезьян, собак, так и для человеческих детей (Skinner, 1956). Эта параллель между процессом обучения животных и людей лежит в основе скиннеровского анализа человеческого поведения. Начиная со своей первой книги «Поведение организмов» (1938) он публиковал результаты экспериментов, подтверждавшие отсутствие существенных различий между людьми и другими живыми существами. В своей книге Скиннер заявляет: «Могу сказать, что единственное различие между поведением крысы и человека, которое я ожидал увидеть (не учитывая разный уровень сложности изучаемых объектов), лежит в сфере вербального общения» (р. 442). Через 50 лет он придерживался такой же позиции: «В научном анализе поведения нет места таким категориям, как ум или личность» (1990а, р. 1209).
Достоинство
Достоинство (хорошая репутация, слава) представляет собой такое же надуманное объяснение, как и свобода.
«Примечательно, что репутация, которой обладает человек, связана с видимыми причинами его поведения. Мы откажем ему в доверии, если эти причины покажутся нам подозрительными... Мы считаем, что кашель, чиханье или рвота никак не украшают человека, даже если их результаты могут быть очень полезны. Из-за этого же мы не доверяем поступкам человека, который испытывает к нам антипатию, хотя такие поступки и могут быть исключительно ценными по своим результатам» (Skinner, 1971, р. 42).
«Правила и обязанности как моральные и этические категории являются примером гипотетических интернализованных законов, которые окружают нас» (Skinner, 1975, р. 48).
Словом, мы часто хвалим индивидуума за его поведение, когда обстоятельства или какие-то другие сопутствующие моменты остаются для нас неизвестными или же причины этого поведения неправильно нами поняты. В то же время мы прохладно относимся к благотворительности, если знаем, что ее целью является лишь уменьшение налогов. Мы не доверяем признанию в совершении преступления, если это признание получено под давлением, однако и не думаем осуждать человека, который причинил окружающим вред, но сделал это ненамеренно. Скиннер утверждал, что если мы признаем свое неведение, то будем воздерживаться и от осуждения, и от похвал.
«Я никогда не мог понять, почему он [поэт И. А. Ричардc] утверждал, что Кольридж сделал очень важный вклад в понимание человеческого поведения, а Ричардс, в свою очередь, так и не смог понять, почему я то же самое говорю о голубях» (Skinner, 1972, р. 34).
Творчество
Скиннер с явным удовольствием разрушает последний оплот «некоего я, постоянно живущего внутри», — поэзию и творчество. Для Скиннера это всего лишь еще один пример использования метафизического ярлыка, под которым скрывается незнание конкретных причин данного поведения.
Скиннер высмеивает утверждения многих деятелей искусства, заявляющих, что рождение их произведений — спонтанный процесс или что истоки произведений находятся за пределами жизненного опыта творца. Гипнотические опыты М. Эриксона, огромное количество приводимых в литературе примеров эффективности пропаганды и рекламы, открытия психотерапевтов указывают на то, что человек может даже не подозревать об истинных мотивах того или иного своего действия. Скиннер задается вопросом: «Действительно ли поэт спонтанно творит, сочиняет, инициирует нечто, называемое стихотворением? Или же это поведение — просто логически закономерный плод его генетической истории и окружающей среды?» (1972 с, р. 34). И делает вывод: творческая деятельность ничем не отличается от любой другой, за исключением того факта, что элементы, предшествующие ей и определяющие ее, менее изучены. Тут ученый бихевиорист полностью согласен с Сэмюэлем Батлером , который писал, что «поэт сочиняет стихотворение точно так же, как курица откладывает яйцо: всем им после этого становится легче».
Скиннер был убежден, что свежий научный взгляд на творческую деятельность только поможет и уж никак не помешает возникновению произведений искусств. «Согласие с ложным объяснением из-за того, что оно льстит нам, порождает риск упустить правильное объяснение — то, которое в долгосрочной перспективе может принести несоизмеримо больше пользы» (1972 с, р. 35).
«Утверждение, что «основной патологией в наши дни является отсутствие воли, обусловливающее существование психоанализа», звучит более справедливо, нежели утверждение, гласящее, что в современном мире редко встречаются позитивные подкрепления, наказания намного чаще, а появление психоанализа обусловлено стремлением к более глубокому пониманию» (Skinner, 1974, р. 163).
Воля
Скиннер считал, что ссылки на категорию воли только создают путаницу и их применение к природе поведения неправомерно. Для него воля, свободная воля, сила воли — надуманные объяснения. Данные категории подразумевают, что у нас есть некое внутреннее чувство, исключительно важное в обусловливании действий; Скиннер же предполагает, что ни одно действие, по сути, не является свободным. «Когда все мы наконец убедимся в этом, то одним махом отбросим всякое упоминание об ответственности вместе с утверждением, будто свободная воля — это внутренняя причина, побуждающая к действию» (1953, р. 116).
Исследования других ученых показали, однако, что люди, которые считают ответственными за свои действия внешние силы, менее способны контролировать собственное поведение, нежели те, кто считает ответственными за свои поступки только себя. Дэвисон и Валинс (Davison & Valins, 1969) обнаружили, что «если человек четко осознает, что изменение его поведения зависит только от внешнего поощрения или наказания, то нет никаких причин для того, чтобы эта линия поведения сохранилась, если изменятся внешние обстоятельства» (р. 33).
«Спорным в теорий Скиннера является не то, что он рассматривает человека как совершенную машину а его видение того, как эта машина управляется... Скиннер начисто отбрасывает все то, что связано с сознанием, чувствами, побуждениями, в лучшем случае, как побочные продукты» (Kohen, 1977).
Лефкюр (Lefcourt) проанализировал все исследования, в которых испытуемые либо действовали с верой в то, что они контролируют результаты своих поступков, либо были твердо убеждены, что результаты они контролировать не могут. Эксперименты подтвердили предположение о том, что люди и животные, лишенные «иллюзии» свободы, проявляют отрицательные поведенческие реакции, которые можно измерить. «Чувство, что все под контролем, иллюзия, что каждый волен сделать свой собственный выбор, играет позитивную и определяющую роль в процессе поддержания жизнедеятельности. Иллюзию свободы невозможно удалить безболезненно, без нежелательных последствий» (1973, р. 425-426).
Скиннеровское отношение к категории воли вызвало неизмеримо больший скептицизм, нежели любой другой аспект его критических работ. Были проведены серьезные исследования в области поиска так называемого местонахождения контролирующих факторов,или, другими словами, в поисках ответа на вопрос: «Как я полагаю, кто является ответственным за мое поведение — я сам или мое окружение?» Экспериментальные данные подтвердили, что вера индивида в возможность управления собственной деятельностью играет существенную роль (Lefcourt, 1980). Даже такие известные бихевиористы, как Махони и Торсен (Mahoney & Thoresen, 1974), говорили о самоконтроле и чувстве свободы как о категориях, лежащих в основе успешных действий личности.
Личность
Категорию личности Скиннер также относил к группе надуманных объяснений.
«Если мы не в состоянии указать на причины, определяющие поведение индивида, то говорим, что он сам несет за него ответственность. Прародители физической науки уже однажды прошли по этому пути, но, к счастью, сейчас ветер дует уже не из-за Эола, точно так же, как и дождь идет не по воле Юпитера... Практика сама разрешает наши сомнения относительно непонятных явлений, и поэтому она вечна... Концепция личности не должна занимать сколько-нибудь важное место в анализе поведения» (1953, р. 283, 285).
Следовать такому ходу мыслей достаточно сложно, ибо что-то в нас говорит: «Нет! Я — личность!» На это Скиннер ответит вам, что ваша реакция полностью обусловлена. Но в любом случае, где же на самом деле находится это «я», по нашему утверждению, реально существующее? (См. главу «Дзэн буддизм» о других точках зрения на этот вопрос.)

Обусловливание и подкрепление.

Выявление тех факторов, которые меняют поведение или оставляют его неизменным, — один из основных вкладов, сделанных Скиннером в развитие бихевиоризма.
«В науке нет места понятию личности как первоосновы или инициатора действия» (Skinner, 1974, р. 225).
Респондентное поведение
Респондентное поведение — это поведение, возникающее в ответ на что-то. Организм автоматически реагирует на определенные возбудители. Колено судорожно дергается, когда бьют по коленному сухожилию; при повышении внешней температуры тело начинает потеть; зрачок сужается при ярком свете. Павлов выяснил, что определенные рефлекторные процессы могут быть обусловлены. В своем классическом эксперименте он вызывал у собаки слюноотделение, совмещая звонок колокольчика с подачей пищи. В естественных условиях слюноотделение у собаки начинается только при виде или при запахе пищи. После того как Павлов совместил подачу еды и звонок колокольчика, слюноотделение у собаки начиналось при этом звуковом сигнале и без наличия какой-либо еды. Подобное изменение в поведении появилось сразу же после нескольких таких сеансов. Поведение животного было обусловлено раздражителем, который раньше не вызывал никакой реакции. Точно так же, как и у собаки Павлова, наше слюноотделение может быть вызвано входом в ресторан или звуком обеденного гонга. Респондентное поведение может быть достаточно просто изучено и продемонстрировано. Рекламодатели, связывающие привлекательного человека на экране или на плакате с определенным товаром, пытаются всего-навсего сформировать у зрителя ассоциацию и вызвать четко запланированную реакцию. Они рассчитывают, что в результате подобного сопоставления потребители будут позитивнее реагировать на этот товар.
«Оперантное обусловливание не означает управление человеком как марионеткой; оперантное обусловливание — это классификация мира, в котором индивид совершает поступки, влияющие на этот мир, а последний, в свою очередь, влияет на человека» (Skinner, 1972b, p. 69).
Оперантное обусловливание
Оперантное поведение — это поведение, возникающее спонтанно. «Оперантное поведение усиливается или ослабляется теми событиями, которые за ним следуют. В то время как респондентное поведение определяется предыдущими событиями, оперантное поведение зависит от своих последствий» (Риз, 1966, р. 3). Обусловливание какого-либо действия зависит от того, что происходит после прекращения этого действия. Скиннер был буквально заворожен оперантным поведением, потому что видел, что оно связано с гораздо более сложными процессами, нежели респондентное. Скиннер сделал вывод, что практически любое естественно возникающее поведение человека или животного можно вызвать искусственно, можно добиться, чтобы оно появлялось чаще и более выраженно, можно по-разному его направлять.
Некоторые аспекты оперантного поведения иллюстрирует следующий пример. Отец пытается научить свою дочь плавать. Дочь обожает купаться, но не хочет или боится намочить голову и опасается выдыхать воздух под водой. Это существенно мешает процессу обучения. Отец обещает дать девочке конфету, если она окунет лицо. Как только она намочит лицо, отец изменяет условия и соглашается дать конфету только после того, как девочка намочит всю голову. Когда дочь идет и на это, отец ставит условием сделать под водой выдох. Шаг за шагом она будет менять свое поведение под влиянием грядущего вознаграждения и в результате научится плавать.
Оперантное обусловливание — это процесс формирования и поддержания частной модели поведения вытекающими из этой же модели последствиями. В расчет берется не только то, что предшествовало поведению, но в основном то, что за ним последует. В случае с отцом и дочерью отец обусловливал поведение девочки тем, что давал сладости после определенных действий с ее стороны. Конфеты использовались для обеспечения определенного поведения ребенка в воде. «Если за определенным поведением следуют определенные последствия, то очень высока вероятность того, что это поведение проявится вновь, а вытекающие из него одни и те же последствия вполне можно назвать подкреплениями»(Скиннер, 1971, р. 25).
Широкие исследования факторов, влияющих на оперантное поведение,привели к следующим выводам:
1. Обусловливание может иметь и имеет место, когда мы о нем и не подозреваем. Бесчисленные опыты доказали: то, что мы осознаем, в большой степени зависит от наших предыдущих ощущений, которые на самом деле тоже являются отчасти обусловленными. Например, наше восприятие оптической иллюзии, продемонстрированной Эмсом (Ames, 1951), считается функцией зрительной физиологии (см. рис. 11.1). Однако когда «прямоугольник» показывали людям, принадлежащим к тем культурам, в которых стены жилищ и окна обычно не прямоугольны, такие люди эту иллюзию не замечали. Восприятие частично обусловлено культурой. Результаты исследований показали, что обусловливание может происходить у людей «в состоянии сна, в состоянии пробуждения, то есть в то время, когда субъект не осознает, что реагирует на появившийся раздражитель» (Berelson & Steiner, 1964, p. 138).

Рис. 11.1 «Иллюзия Эймса». Это не прямоугольник, рассматриваемый под углом, а трапеция, на которую мы смотрим «в лоб». Наше восприятие прямоугольника — обусловленная, а не естественная реакция.
2. Обусловливание реально осуществляется, даже когда мы знаем о нем. Осознание того факта, что наше поведение может быть обусловлено даже тогда, когда мы знаем, что этот процесс идет и мы ему противимся, приводит в замешательство. Один экспериментатор заставлял своих подопечных поднимать палец при определенном звуке, совмещенном с болевым шоком (через палец пропускался электрический разряд). Участники эксперимента продолжали поднимать пальцы, даже после того, как им сказали, что электрического разряда больше не будет. Они по-прежнему поднимали пальцы даже когда экспериментатор специально просил их этого не делать. Лишь после снятия электродов испытуемые потихоньку начали контролировать свое, еще недавно полностью обусловленное, поведение (Lindley & Moyer, 1961).
3. Обусловливание более эффективно, когда человек о нем знает и подстраивается под него, начинает сотрудничать (Goldfried & Merbaum, 1973). Эффективное обусловливание — это сотрудничество. Нестабильность неизбежна в тех случаях, когда обусловливание происходит без «сотрудничества» со стороны индивида. Следующий пример показывает, что происходит, когда желаемое взаимодействие не достигнуто:
«Полудюжине старых прожженных пьянчужек из Мидвестернского госпиталя ветеранов несколько лет назад прописали лекарство от алкоголизма. (Это был препарат, вызывающий рвоту всякий раз, стоило пациенту, его принимающему проглотить спиртное.) Через некоторое время поведение больных стало обусловленным настолько, что употребление алкоголя вызывало рвоту даже без принятия лекарства. Поведение людей было предопределено до такой степени, что любая мысль о спиртном заставляла их трястись.
И вот в один прекрасный день кто-то из старичков стал рассуждать о своей новой жизни, и все его товарищи по несчастью сошлись во мнении, что жутко ее ненавидят. Проходящие лечение пришли к выводу, что скорее предпочтут остаться пропойцами, чем трястись при виде бутылки.
Пьянчужки замыслили побег. Они добрались до бара, уселись там все вместе и, испытывая ужас, трясясь, мучаясь от спазмов в желудке, подначивая и ругая друг друга на чем свет стоит после каждой рюмки, напились до такой степени, что все страхи перед спиртным их покинули» (Hilts, 1973).
Таким образом, очевидно, что обусловливание, будучи масштабной, могущественной, очень привлекательной системой, способной ограничивать спонтанные действия, все же имеет пределы в применении.
«В то время, когда я был приверженцем идей Фрейда, кто-то из пациентов сказал: «Я думал о вагине своей матери». Я записал «материнская вагина», он обратил внимание, и вскоре поведение пациента было настолько подкреплено, что каждый раз, когда я брал карандаш, он буквально вспыхивал... Он привлек мое внимание... и вскоре в течение 15 минут говорил о вагине своей матери. После этого я подумал: «О, мы стронулись с места»» (Ram Dass, 1970, p. 114).
Подкрепление
Подкреплением является любой стимул, который проявляется вслед за каким бы то ни было действием и увеличивает или поддерживает вероятность дальнейшего появления именно такого действия. В примере с ребенком, обучающимся плаванию, подкреплением были сладости, выдававшиеся каждый раз после правильного и успешного выполнения конкретного задания.
Подкрепление может быть как положительным (позитивным), так и отрицательным (негативным).
«Позитивное подкрепление увеличивает вероятность повторения того действия, после которого оно проявилось: стакан воды является позитивным подкреплением в том случае, когда нас мучает жажда, так как, если при этом мы возьмем его и выпьем, мы наверняка потом в похожей ситуации сделаем то же самое. Негативное подкрепление усиливает то поведение, которое уменьшает или уничтожает вероятность появления подобного подкрепления: когда мы снимаем ботинок, натирающий ногу, мы чувствуем облегчение и, скорее всего, поступим так опять, то есть вновь снимем его» (Skinner, 1974, р. 46).
Негативное подкрепление по своей сути нежелательно для человека. Оно является тем самым стимулом, от которого человек или животное стремятся избавиться. Положительные и отрицательные последствия регулируют поведение. Это основа скиннеровской теории; он предположил, что любое поведение может быть понято как нечто, обусловленное позитивными и негативными подкреплениями. Более того, Скиннер утверждал, что возможно объяснить любое поведение, если обладать знаниями обо всех предшествующих подкреплениях.
Первые опыты Скиннер ставил на животных. В качестве подкрепления он пользовался едой, питьем и электрическим шоком. Между подкреплениями и потребностями животных была прямая связь. Например, голодное животное училось выполнять определенные задания: открывать крышки или нажимать на рычаг. Выполнив задание, животное получало в вознаграждение корм. Понять, как действуют подкрепления, намного сложнее, если начать анализировать более сложную или более абстрактную ситуацию. Какие подкрепления приводят к перееданию? Какие подкрепления влияют на добровольное решение человека заняться работой, угрожающей его жизни? Что заставляет студентов выполнять учебную программу даже в том случае, когда предмет обучения их совершенно не интересует?
Первичные подкрепления — это стимулы, которые заложены в нас с рождения. Им не надо учиться в процессе жизнедеятельности, они присутствуют изначально. Как правило, первичные подкрепления тесно связаны с физическими потребностями и стремлением выжить. Примерами являются воздух, вода, пища, кров. Вторичные подкрепления — это нейтральные стимулы, настолько сильно ассоциирующиеся с первичными, что в конце концов и сами начинают действовать как подкрепления. Яркий пример вторичного подкрепления — деньги; они не обладают никакой внутренней ценностью, но мы уже ассоциируем их с разными первичными подкреплениями. Деньги или конечная перспектива получения денег — это одно из наиболее широко используемых в нашей культуре подкреплений.
Эффективность денег как подкрепления не ограничивается человеческой расой. Опыты показали, что шимпанзе могут работать за жетоны. Обезьян научили опускать жетоны в автоматы, раздающие бананы, или использовать жетоны для получения другого вознаграждения. Когда обезьянам запретили подходить к автоматам, они продолжали работать, храня получаемые жетоны до той поры, пока им опять не разрешили пользоваться автоматами.
Режим подкрепления
Как часто и как регулярно новое поведение подкрепляется, как быстро это поведение запоминается и как долго и часто оно будет повторяться потом? (Ferster & Skinner, 1957). Долгосрочное,или регулярное,подкрепление повышает скорость запоминания нового поведения. Дискретное,или нерегулярное, подкрепление создает более стабильное поведение, то есть поведение, которое будет воспроизводиться даже после того, как подкрепление перестанет действовать или будет действовать очень редко. Таким образом, исследователи установили, что для поддержания или изменения поведения режим подкрепления не менее важен, чем само подкрепление (Kimble, 1961). Игровой автомат, например, действует как дискретное подкрепление. Он награждает играющего совершенно нерегулярно, но достаточно часто, чтобы сама игра на автомате быстро запомнилась и чтобы от желания поиграть было сложно отказаться.
Если подкрепление предопределяет правильную реакцию, то обучение данному поведению упрощается и ускоряется. Это гораздо эффективнее, нежели наказание (аверсивный контроль), так как действие подкрепления избирательно направляет поведение на достижение заранее выбранной цели.
Контроль поведения
Скиннер, в отличие от многих психологов, заинтересованных в способах предсказаний будущего поведения, был поглощен исследованием возможностей контролировать поведение.
«Мы все находимся под контролем того мира, в котором живем... Вопрос заключается в следующем: этот контроль — дело случая, воля тиранов или мы контролируем себя сами в меру своего культурного уровня?
Опасность, таящаяся в злоупотреблении властью, заключающейся в контроле над поведением, огромна. И она не уменьшается оттого, что факты скрыты от нашего знания. Мы не сможем принять верного решения, если по-прежнему будем продолжать притворяться, будто человеческое поведение не контролируемо, или если откажемся участвовать в этом контроле, даже если это может принести в высшей степени полезные результаты. Подобное отношение делает нас только слабее с любой точки зрения, оставляя силу научного знания другим. Первый шаг к разрушению тирании — это полное разоблачение всех ее механизмов контроля.
Сейчас не время для самообмана, снисходительности к себе, для анализа тех отношений, которых на самом деле больше нет. Человек стоит перед трудным испытанием. Он должен не терять голову и двинуться вперед, иначе для него начнется долгая дорога назад» (Skinner, 1955, р. 56-57).
Тот, кто научится изменять внешние обстоятельства, сможет контролировать поведение. Свобода по Скиннеру — это способность контролировать свое поведение.
Для размышления. Наблюдение и модификация поведения
Наблюдение и запись наблюдаемого — краеугольный камень всего процесса модификации поведения. Попробуйте сделать это, наблюдая за своим собственным поведением. Регистрируйте наблюдения на учетных листах или миллиметровой бумаге.
Отмечайте, сколько времени вы тратите на каждый из учебных предметов. Подойдет простая гистограмма, размеченная в часах, с отрезками для каждого предмета. Чтобы получить результирующую линию, ведите данный график на протяжении недели, после этого вы сможете решить, какому из предметов вам следует уделять больше времени.
На следующей неделе, занимаясь данным предметом, каждый раз создавайте для себя какое-нибудь позитивное подкрепление:прочитайте главу книги, съешьте сладкое, проведите некоторое время с другом, позвоните по телефону — в общем, делайте то, что вам нравится. Главное, чтобы подкрепление действительно доставляло вам удовольствие. Записывайте все используемые подкрепления и время, когда вы их применяли.
Не находите ли вы, что количество времени, которое вы тратите на данный предмет, возрастает? Как вы думаете, что является причиной этого?
---

Какие факторы способствуют личному развитию, а какие препятствуют?

Степень развития,по Скиннеру, отражает способность ослабить воздействие неблагоприятных условий и сделать более успешным контроль своего поведения. Развив мышление, мы можем гораздо лучше использовать доступные нам инструменты по предсказанию, поддержанию и контролю нашего собственного поведения.
Невежество
Скиннер подразумевал под невежеством незнание причин конкретного поведения. Первым шагом к преодолению этого состояния является признание своего невежества;вторым — изменение стиля поведения, который поддерживает существующее незнание. Необходимый шаг в искоренении невежества — прекращение использования слов в качестве научно-аналитического метода. Следующим примером Скиннер демонстрирует, как словесное описание наблюдаемого человеком поведения может раскрыть видение им причин данного конкретного поведения:
«Голодного голубя заставляли ходить по часовой стрелке, подкрепляя подобное поведение постепенным приближением корма. Студентов, наблюдавших данный эксперимент, попросили описать свое видение происходящего. Их отчеты содержали следующее: 1. Поведение голубя было обусловлено тем, что он ожидал получить за правильное поведение корм. 2. Голубь гулял по кругу, надеясь, что кто-нибудь принесет ему еды. 3. Голубь заметил, что определенная модель поведения приводит к определенному результату. 4. Голубь почувствовал, что он может получить корм именно потому что он себя ведет так, а не иначе; 5. У птицы появилась устойчивая ассоциация между ее действиями и приближением корма. Указанные точки зрения можно, соответственно, представить следующим образом: 1. Поведение голубя подкреплялось с каждым правильным действием. 2. Голубь шел по кругу до тех пор, пока кормушка не приближалась в очередной раз. 3. Определенное поведение приводило к определенному результату. 4. Еда давалась голубю, если он совершал требуемое действие. 5. Щелчок устройства, раскрывающего кормушку, временно обусловливал поведение голубя. Все эти утверждения описывают разного рода подкрепления. Выражения «ожидал», «надеялся», «наблюдал», «чувствовал» и «ассоциировал» находятся за пределами возможности описания поведения голубя. Реально наблюдаемое действие было предельно понятно: с каждым разом голубь все более умело выполнял задание; но не это описывали студенты» (Skinner in: Wann, 1964, p. 90-91).
Это лишь один из многих примеров, к которым прибегал Скиннер, стремясь показать людям, что устоявшаяся традиция мыслить, оперируя надуманными объяснениями,мешает увидеть реально существующий, живой и конкретный мир.
Функциональный анализ
Функциональный анализ — это исследование причинно-следственных связей. Он рассматривает все стороны поведения как функцию определенных обстоятельств (переменных), которые можно описать физическими терминами. Таким образом, поведение и его причины можно определять, не прибегая к надуманным объяснениям.
«Когда мы наблюдаем человека, расхаживающего по комнате, открывающего ящики стола, заглядывающего под стопки газет и так далее и тому подобное, мы можем описать его поведение объективными терминами: «Сейчас он в такой-то части комнаты; он взял книгу большим и указательным пальцами правой руки; он поднимает книгу и наклоняет голову так, чтобы увидеть все, что находится под книгой». Мы можем также интерпретировать его поведение или «вложить в это поведение смысл», сказав, что «человек что-то ищет» или, еще конкретнее, что «он ищет свои очки». То, что мы добавили от себя, не является описанием поведения, это лишь умозаключения по поводу причин, в определенной мере ответственных за данное поведение. Положение не изменится, даже если мы спросим этого человека, что он делает, и он ответит: «Я ищу свои очки». Это не описание поведения, это лишь описание причин этого поведения; его слова эквивалентны фразам: «Я потерял свои очки», «Я перестану делать то, что делаю, как только найду очки» или «Когда я делал это в прошлом, я нашел свои очки»» (Skinner in: Fabun, 1968, p. 18).
Точное описание поведения помогает нам делать правильные предсказания будущего поведения и усовершенствовать анализ подкреплений,приводящих к этому поведению. Чтобы понять самих себя, мы должны признать, что наше поведение не является ни случайным, ни произвольным, но представляет собой целенаправленный процесс, который может быть описан в тех условиях, в которых он происходит.
Скиннер говорил, что объяснения, основанные на таких терминах, как воля, воображение, интеллигентность или свобода,не функциональны. Они, скорее, скрывают, чем проясняют причины поведения, так как не описывают происходящее объективно.
Наказание
Наказание не дает информации о том, как что-то можно сделать правильно. Оно не соответствует запросам ни того человека, который налагает наказание,ни того, который наказанию подвергается. Таким образом, оно препятствует развитию человека. Сделав ошибку, люди хотят знать, как ее можно исправить, или хотя бы, как принять правильное решение в следующий раз. Студентам часто возвращают их контрольные работы, и они узнают, на какие вопросы ответили неправильно. Других объяснений не дается; правильное решение не становится более очевидным. В подобных ситуациях студенты могут почувствовать, что им просто мешают учиться. Нередко Скиннера понимали неправильно, но он твердо настаивал против применения физических наказаний в семьях, школах и социальных институтах и в то же время вполне допускал моральное порицание.
Наказание не приносит положительного результата — это означает, что пресеченное подобным способом поведение, как правило, не исчезает. Если не последовало дальнейшего обучения, «наказанное» поведение возвращается либо в скрытом виде, либо в сочетании с другим. Новое поведение или будет направлено на то, чтобы избежать грозящее наказание,или может стать местью тому, кто наказание налагал. Чем больше преподаватель использует различные наказания, тем с большими проблемами в поведении своих учеников он столкнется. Результаты пребывания преступников в тюрьме говорят о неэффективности методов наказания. Тюремная жизнь наказывает заключенных за их предыдущие деяния, но редко учит преступника удовлетворять свои нужды более социально приемлемыми путями. Заключенные, не научившиеся новому поведению, после освобождения, оказавшись в тех же условиях и подвергаясь тем же искушениям, с большой вероятностью повторят свой проступок. Высокий процент рецидивистов, попадающих в тюрьму по несколько раз, подтверждает это наблюдение.
С тем же связана и другая проблема: наказание избирательно подкрепляет модель поведения наказывающего.
«Так, надсмотрщик принуждает рабов трудиться, хлеща плетью при каждой остановке; продолжая работать, рабы тем самым избегают порки (и посредством этого невольно подкрепляют для надсмотрщика использование плети). Родители «пилят» ребенка до тех пор, пока он не выполнит задание; выполняя задание, ребенок избегает дальнейших упреков (а у родителей закрепляется подобный метод воздействия). Шантажист пугает разоблачением до тех пор, пока жертва не заплатит требуемую сумму; заплатив, жертва избавляется от угроз (но подкрепляет подобную практику поведения со стороны шантажиста). Учитель угрожает своим ученикам телесным наказанием за невнимательность; внимательно слушая, ученики избегают подобной опасности (но поведение учителя подкрепляется). Сделанное в той или иной форме заявление о намерении контролировать поведение других нежелательными для них действиями — широко распространенная схема социального взаимодействия. Она присутствует в религии, в управлении, в экономике, в образовании, в психотерапии, в семейном быту» (Skinner, 1971, р. 26).
Скиннер делает вывод, что, хотя и есть смысл изредка использовать наказание для подавления в высшей степени нежелательного поведения или поведения, могущего привести к травмам или смерти, тем не менее гораздо более предпочтительным является подход, создающий определенные условия, в которых вырабатывается иной, новый стиль поведения и этот стиль, являясь социально приемлемым, быстро заучивается и закрепляется.
Для размышления. Наказание и подкрепление альтернативного поведения
Часть 1. Наказание
Выберите особенность своего поведения, которую вы хотели бы исправить. Например, вы регулярно опаздываете на уроки, занимаетесь на лекциях посторонними делами, переедаете, поздно ложитесь спать или грубо разговариваете. Если вы женаты или замужем, если вы живете с кем-нибудь или у вас есть сосед по комнате, то каждый может выбрать какую-то дурную привычку и помочь другому избавиться от этого недостатка.
Наказывайте себя или попросите партнера наказывать вас каждый раз, когда возникает нежелательное поведение. Наказанием может служить оскорбление («Эй, свинья! Ты снова обжираешься!»), лишение какого-нибудь удовольствия или какое-то другое неприятное действие. Самое простое наказание — введение определенной суммы штрафа за каждое проявление запрещенного поведения. Накопившиеся деньги могут идти на благотворительность. (Разновидностью наказания может стать выплата этих сумм партнеру, таким образом он будет вознаграждаться каждый раз, когда вы наказываетесь. Это заставит вашего партнера быть более бдительным.)
Через неделю проверьте результаты.
Часть 2. Позитивное подкрепление
Теперь выберите ту модель поведения, к которой вы хотели бы прибегать как можно чаще, например выполнение физкультурных упражнений.
Начните подкреплять себя каждый раз, когда выполняете упражнения. Делайте себе небольшие подарки, или пусть вас как-то поощряет ваш партнер. Поощрением могут служить просто похвала, шоколадка и т. п. Наиболее эффективное поощрение — сам факт, что ваши успехи кем-то замечены. Поэтому постарайтесь, чтобы вы или ваш партнер всегда отмечали, что ваше поведение улучшается.

Структура.

Физическое тело.

В системе, построенной исключительно на строгих экспериментальных данных, роль физического тела является первостепенной. Несмотря на это, для того чтобы предсказывать человеческое поведение, совершенно не требуется знать структуру нервной системы или физиологические процессы. По сути дела, так как термин «личность» в том смысле, в каком мы его используем, является надуманным объяснением, то, по мнению Скиннера, он органически входит в понятие «физическое тело».
Физическое тело как таковое никогда не интересовало Скиннера. Он представлял человека как закрытую, но отнюдь не пустую коробку. «Чем теоретизировать по поводу того, что именно вызвало то или иное действие, лучше постараться найти те факторы, которые увеличивают вероятность появления данного поведения в будущем, подкрепляют или видоизменяют его» (Mischel, 1976, р. 62). Таким образом, поздние бихевиористы свое основное внимание обращали на «входящие» и «исходящие» действия, так как, по их мнению, это единственное, что может быть достоверно зафиксировано.

Взаимоотношения и психология женщины.

Научные интересы Скиннера лежат в области исследования тех явлений, которые формируют и контролируют поведение индивида извне. По Скиннеру, социальное поведение не является чем-то особенным и не отличается от любого другого вида поведения. Социальное поведение — это всего-навсего взаимодействие между двумя или большим количеством людей.
Взаимоотношения
Скиннер уделял много внимания вербальному поведению (1975) и важности вербального общения в формировании поведения, особенно на ранней стадии развития у детей речи и других аспектов общения. По Скиннеру, вербальное поведение включает в себя речь, чтение, письмо — любое действие, где используются слова. Вербальное сообщество определяется как сообщество, члены которого реагируют на вербальное поведение других представителей этого же сообщества. К примеру, ребенок слушает своих родителей, других детей, учителей. Ребенок реагирует на их слова, фиксирует или изменяет то или иное свое поведение. Эти соображения, продиктованные, казалось бы, простым здравым смыслом, остаются достаточно тривиальными, даже если их выразить в терминах бихевиоризма; но Скиннер идет дальше, заявляя, что не существует никаких других значимых переменных, определяющих человеческое поведение, кроме человеческой истории, генетической структуры и непосредственного окружения.
Подкрепления, которые воздействуют на нас в различных социальных условиях, частично зависят от нашего собственного поведения, а частично — от того, как на него реагируют окружающие. Мы произносим что-нибудь в разговоре и получаем обратную связь. Эта ответная реакция, которую мы чувствуем, зависит не только от того, что именно мы сказали, но и от того, как это воспринял наш собеседник. Предположим, что вы пошутили, а собеседник воспринял все серьезно и обиделся на вас или просто расстроился. Тогда вы модифицируете свое поведение и добавляете: «Я просто пошутил». Таким образом, мы видоизменяем свое поведение в общении с другими людьми под воздействием их реакции и в зависимости от нашего собственного восприятия ситуации. Это и есть вербальное сообщество в действии.
Хотя Скиннер как психолог не рассматривал вопросы, связанные с социальными взаимоотношениями, героев его повести «Второй Уолден» эти вопросы затрагивают вплотную. Фрейзер, разработчик структуры утопического общества, подробно описывает место традиционной семьи.
«Существенная часть нашей истории — это история непрерывного ослабления семьи... Общество просто обязано решить проблему семьи, пересмотрев некоторые устоявшиеся обычаи. Это совершенно неизбежно. Семья — древняя разновидность общества, но обычаям и привычкам, сложившимся для ее сохранения, нет места в обществе, построенном отнюдь не на кровном родстве. Второй Уолден изменяет место семьи не только как экономической единицы, но, в определенном смысле, как социальной и психологической ячейки. Какое положение она займет — вопрос будущего» (1948, р. 138).
Для размышления. Модификация поведения постороннего человека
Большое количество экспериментов показало, что вербальное поведение можно контролировать выборочно, вознаграждая человека одобрительными словами или фразами (Berelson & Steiner, 1964). Вы сами можете проконтролировать вербальное поведение собеседника, кивая ему головой, или произнося «о да!», или одобрительно хмыкая.
Попробуйте выполнить такое упражнение на практике. В разговоре выражайте свое одобрение кивками каждый раз, когда ваш собеседник ведет себя определенным образом (например, использует длинные, сложные фразы, ругается или другим способом выказывает бурные эмоции). Заметьте, не усиливаются ли проявления данного вербального поведения пропорционально частоте вашей одобрительной реакции.
---
Психология женщины
Скиннер, сохраняя свой сугубо практический подход, не рассматривает психологию женщины обособленно. По Скиннеру, «личность — это поведенческий репертуар, соответствующий определенному набору обстоятельств... Идентификация при помощи понятия „личность“ возможна лишь благодаря факторам, ответственным за поведение» (Skinner 1971, р. 189-190). Следовательно, индивидуальность женщины отличается от мужской лишь постольку, поскольку различны факторы, отвечающие за мужское и женское поведение. То, что общество создает совершенно различные факторы для мужского и женского поведения, не вызывает никакого сомнения (если говорить более научно, то тендерные роли и соответствующее этим ролям поведение женщины и мужчины существенно различаются), следовательно, психология мужчины и психология женщины также будут абсолютно непохожими. Например, в обществе, обрисованном Скиннером во «Втором Уолдене», факторы, определяющие поведение, значительно разнятся с теми, которые существуют в современном западном обществе, и, соответственно, отличаются концепции женского и мужского начала. Скиннер не разграничивает трудовую деятельность на основе половых стереотипов, но предполагает, что индивиды должны подыскивать себе работу в соответствии со своими способностями и потребностями группы, в которой они живут.
««Чувства и эмоции» — прекрасные примеры надуманных объяснений причин поведения» (Skinner, 1953, р. 160).

Чувства.

Скиннер отстаивает описательный по существу подход к изучению чувств. Вместо того чтобы рассматривать чувства как непонятные для нас внутренние состояния, он предположил, что нам просто надо научиться наблюдать связанное с ними поведение. «Мы определяем эмоции — до тех пор, пока мы хотим этого — как слабость или силу той или иной реакции» (1953, р. 166) Скиннер указывает на то, что даже такая ярко выраженная эмоция, как злость, проявляется в разных видах поведения при разных ситуациях даже у одного и того же индивида.
«Когда обычные люди говорят, что кто-то напуган, злится или влюблен, они в основном имеют в виду склонность данного человека действовать определенном образом. «Обозленный» человек готов ударить, оскорбить, обидеть или каким-либо другим способом нанести вред или травму; маловероятно, что при этом он готов оказать помощь, проявить благосклонность или нежное отношение. «Влюбленный» человек, напротив, стремится помочь, облагодетельствовать, быть рядом и относиться с нежностью, бережностью, у него отсутствует стремление причинить какой бы то ни было вред. «Испугавшийся» человек стремится избежать контакта о причиной своего испуга, убегая, прячась или закрывая глаза и затыкая уши; в то же время у него нет абсолютно никакого желания приблизиться к этой причине или, другими словами, ступить на неизведанную территорию. Это очень полезные наблюдения, и нечто подобное такой непрофессиональной классификации имеет место и в научном анализе» (1953, р. 162).
«Джеймс и другие стояли на правильном пути... Мы и боремся, и испытываем злость из-за одних и тех же причин, и эти причины коренятся в нашем окружении» (Skinner, 1975, р. 43).
Скиннер считал, что существующие трудности в понимании, предсказании и контроле эмоционального поведения можно в значительной степени устранить путем наблюдения поведенческих стереотипов, а не ссылками на внутренние состояния.

Мышление и знание.

Описание мышления, по Скиннеру, является настолько же ненадежным и туманным, как и описание эмоциональных состояний.
««Думанье, размышление» часто означает «слабое поведение», где слабость возникает, например, из-за неправильного контроля стимулов. Когда мы видим незнакомый нам объект, то говорим: «Я думаю,что это что-то вроде гаечного ключа», где выражение «я думаю» противоположно по своему смыслу выражению «я знаю». Мы сообщаем о гораздо меньшей вероятности совершения действия, когда говорим «я думаю, что пойду», нежели когда говорим «я пойду» или «я знаю, что мне надо идти».
Но есть и более важные аспекты данного вопроса. Наблюдая за шахматной игрой, мы можем задаваться вопросом, «о чем думает шахматист», когда он делает очередной ход. Мы можем иметь в виду что хотим знать, как он пойдет дальше. Другими словами, мы любопытствуем по поводу еще только зарождающегося поведения игрока. Сказать, что «он размышляет над тем, чтобы сделать ход ладьей», то же самое, что сказать «он собирается пойти ладьей». Тем не менее обычно термин «размышление» подразумевает завершенное поведение, но настолько незначительное по своим масштабам, что оно остается незаметно для окружающих» (Skinner, 1974, р. 103).
Скиннер определяет знание как «поведенческий репертуар». «Человек, знающий таблицу интегралов в том смысле, что в надлежащих обстоятельствах он может ее воспроизвести, соответствующим образом применяет свои знания в процессе вычислений, и так далее. Человек знает свою собственную историю в том смысле, что обладает достаточно богатым» поведенческим репертуаром» (1953, р. 408-409).
Знание — это поведение, возникающее, когда наличествует определенный стимул. Некоторые теоретики склонны рассматривать перечисление главных действующих лиц трагедии «Гамлет» или рассуждения на тему «влияния германской горнодобывающей промышленности на историю средневековой Европы» как «видимость» или внешний признак знания; Скиннер же расценивает подобное поведение как само знание. Другое определение, которое он дает знанию, — это вероятность возникновения профессионального поведения. Сказать, что человек «знает, как читать», означает, по Скиннеру, что обстоятельства, при которых подкрепляется процесс чтения, стремятся к воспроизводству поведенческого шаблона, называемого чтением. Скиннер считает, что традиционный метод обучения серьезно проигрывает от того, что в него не включены бихевиористские инструменты. Озабоченность этим вопросом привела его к изобретению различных обучающих ситуаций и приспособлений, которые ускоряют процесс и расширяют границы обучения.
«Но если бихевиористская трактовка мышления нам не нравится, то необходимо вспомнить, что ментальное или когнитивное объяснение вообще не является объяснением» (Skinner, 1974, р. 103).

Самопознание.

Тем не менее Скиннер все-таки исследует «поведенческий репертуар»,известный под названием самопознание.При этом он описывает ряд случаев, в которых самопознания недостает или оно отсутствует. «Человек может не знать, что он что-то сделал...может не знать, что он что-то делает...может не знать, что склонен или намерен что-то сделать... может не иметь ни малейшего представления о переменных, от которыхзависит его поведение» (Skinner, 1958, р. 288-289). Указанные ситуации попадают в сферу пристального интереса со стороны небихевиористов, так как последние заявляют, что подобные ситуации являются проявлением различных внутренних состояний (например, комплексов, привычек, подавленных стремлений, фобий и т. д.). Скиннер же определяет все это как поведение, для которого не было позитивного подкрепления и человек не смог это поведение заметить и запомнить. «Основополагающим моментом является не то, что человек никогда не обращал внимания на модель поведения, воспроизвести которую ему не удается, а то, была ли когда-нибудь у этого человека причина обратить внимание на свои неудачи» (Skinner, 1953, р. 289). Другими словами, учитывается не то, что с вами произошло, а были ли вы вознаграждены за то, что заметили это событие.

Терапия.

Скиннер рассматривал терапию как сферу контроля, обладающего почти неограниченной властью. В связи с тем, что терапевт характеризуется в глазах окружающих как тот, кто с большой долей вероятности приносит облегчение страданий и боли, то любая обещанная и реально предоставленная помощь действует как позитивное подкрепление,усиливая влияние терапевтов.
Поскольку теория Скиннера отрицает категорию личности как таковую, целью лечения не может быть улучшение самочувствия пациента или его более хорошее понимание самого себя. С позиции бихевиоризма, целью терапии должно быть изменение или формирование новых шаблонов поведения, то есть искоренение нежелательного поведения и создание условий, при которых требуемое поведение проявлялось бы как можно чаще.
Исходя из этой предпосылки, терапевты-бихевиористы достаточно успешно работали с заболеваниями, с которыми не справлялась психодинамическая терапия. В обширном обзоре бихевиоральной терапии (Rachman & Wilson, 1980) описывается ряд тщательно разработанных методов лечения, принесших, в общем, положительные результаты. Успешной терапии подвергались пациенты с такими проблемами, как сексуальная дисфункция, сексуальные отклонения, супружеские конфликты, психические расстройства, ожирение, а также вредные привычки, алкоголизм и табакокурение.
Хотя имеется несколько разных подходов к поведенческой терапии, общепринято, что терапевт-бихевиорист в основном интересуется реальным поведением, а не внутренними состояниями больного или возникшими в прошлом причинами его поведения. С точки зрения бихевиоризма, симптом и является самой болезнью,а не признаком таящейся внутри болезни. Симптом — например, тик лица, преждевременная эякуляция, хронический алкоголизм или боязнь толпы — это и есть то, что непосредственно следует лечить. Симптомы не используются в качестве вводных для исследования воспоминаний детства или экзистенциальных перспектив больного.
Для пациента врач — не представляющий угрозы слушатель, это исповедует и психодинамическая теория. Поэтому, выражаясь терминами бихевиоральной терапии, пациент свободен в проявлении поведения, которое прежде он подавлял, — это могут быть рыдание, враждебные чувства или сексуальные фантазии. Тем не менее при подобных проявлениях терапевт-бихевиорист намеренно воздерживается от введения подкреплений. Врач заинтересован в обучении, тренировке и стимуляции таких видов поведения,которые могут эффективно соперничать с поведением, создающим дискомфорт или мешающим жить, а потом и вовсе устранить его. Можно, например, научить прогрессирующей релаксации,и она снизит специфические тревожные реакции, а стимулирование уверенности в себе поможет пациенту перешагнуть через свою робость или застенчивость.
Для размышления. Модификация поведения преподавателя
У студентов, изучающих бихевиоризм, широко распространена следующая шутка. Попробуйте подшутить и вы. Выберите своим объектом преподавателя, любящего расхаживать по аудитории во время лекции. В эксперименте может участвовать ровно столько студентов, сколько на это согласится. Цель состоит в том, чтобы преподаватель находился в одном определенном углу классной комнаты. Вот как это достигается: если преподаватель устремляется туда, куда вы решили его направить, участники эксперимента подаются вперед, прилежно конспектируют каждое его слово и всячески проявляют максимум внимания к лекции. Как только направление движения меняется, студенты сразу же вальяжно откидываются на спинки стульев и отвлекаются от лекции.
Многие группы экспериментаторов отмечали, что после нескольких таких уроков преподаватель большую часть занятий остается в одном и том же углу. Вы можете провести этот эксперимент и на преподавателе психологии, тем более, что после того, как вы ему откроете все карты, он, скорее всего, будет поощрять ваши экспериментаторские начинания.
---
В приведенных ниже положениях определяется специфическая природа бихевиоральной (поведенческой) терапии и отмечается то общее, что она имеет с другими методами лечения:
«1. Поведенческая терапия помогает людям реагировать на жизненные ситуации наиболее адекватным для них способом. Это включает в себя увеличение частоты воспроизведения и/или расширение спектра желаемого поведения индивидуума, его мыслей и чувств, а также снижение или полное устранение нежелательного поведения, мыслей и чувств.
2. Поведенческая терапия не стремится изменить эмоциональную основу отношений или чувств во внутреннем мире индивида.
3. Поведенческая терапия утверждает, что позитивные отношения с врачом являются необходимым, но недостаточным условием эффективной психотерапии.
4. В поведенческой терапии жалобы пациента представляют собой основной момент психотерапевтического лечения — они рассматриваются не как симптомы, а как сама болезнь.
5. В поведенческой терапии пациент и врач приходят к ясному и исчерпывающему пониманию проблемы, выраженной в описании реального поведения (т. е. в действиях, мыслях, чувствах) пациента. Они совместно ставят перед собой определенные цели лечения, обозначая их настолько отчетливо, что и врач, и пациент понимают, когда эти цели достигаются» (Jacks, 1973).
Для размышления. Невосприимчивость
Этот эксперимент имеет своей целью не продемонстрировать работу терапевтов-бихевиористов, а показать, что может произойти, если сфокусировать свое внимание на одной из черт поведения.
Один из методов, используемых врачами-бихевиористами, называется «невосприимчивость». Он способствует постепенному снижению чувствительности индивида к нежелательным раздражителям.
Часть 1. Выявление симптома
Вспомните страхи, которые вы недавно испытывали. Может быть, у вас есть фобия (с фобиями работать легче всего). Это может быть боязнь змей, червей, крови или высоты и тому подобное. Если вы не в состоянии или не хотите думать о своих страхах, то вспомните об отрицательных эмоциях, которые вы испытали в какой-либо ситуации. К примеру, вы можете беспокоиться каждый раз, когда за вами едет полицейская машина, вы можете внутренне напрягаться и готовиться к обороне каждый раз, когда кто-либо заговаривает о вашем вероисповедании или вы начинаете паниковать перед началом экзамена. В общем, найдите постоянно повторяющуюся реакцию, которая вам явно мешает.
Часть 2. Релаксация
Сядьте в удобное кресло или лягте на диван. Расслабьте каждый мускул своего тела. Сконцентрируйтесь сначала на одной части тела, затем на другой, заставляя их расслабиться, и полностью ощутите достигнутое состояние расслабленности. Затем постепенно расслабьте пальцы ног, колени, поясницу и т. д. Это займет несколько минут. Выполните такую прогрессивную релаксацию несколько раз. Если вы не понимаете, расслаблена какая-то часть тела или нет, напрягите ее, а затем снова расслабьте.
Часть 3. Невосприимчивость
Достигнув полной релаксации, подумайте, не выходя из расслабленного состояния, о чем-нибудь, что имеет отдаленное отношение к предмету ваших страхов или к привычкам, от которых вы стараетесь избавиться. Если вы боитесь змей, то представьте, что вы читаете книгу о какой-то очень маленькой, безобидной змейке, живущей где-то очень далеко. Если вы боитесь офицеров полиции, то нарисуйте в своем воображении клоуна, наряженного в полицейскую форму и жонглирующего в цирке воздушными шариками.
Старайтесь удерживать в воображении образы нежелательных раздражителей, находясь в полностью расслабленном состоянии. Если вы чувствуете, что напряжение нарастает («Ой, змея!»), отвлекитесь от созданного образа и, сосредоточившись на релаксации, вернитесь в исходное расслабленное состояние. Повторяйте эти упражнения до тех пор, пока не сможете представлять себе воображаемый образ, оставаясь в полностью расслабленном состоянии.
Следующие шаги представляют собой своего рода лестницу. Подумайте о пугающем вас предмете или о ситуации, в которой вы чувствуете себя дискомфортно, так, чтобы они были больше приближены к реальности. Представляя себе новые образы, внимательно следите при этом за тем, чтобы по-прежнему оставаться в полностью расслабленном состоянии. Затем мысленно представляйте себе эти образы так, чтобы они были все ближе к вам и все реальнее, но оставайтесь в расслабленном состоянии. Если вы боитесь, дальнейшие шаги могут быть следующими: вначале вы читаете книгу о змеях, потом вы смотрите фотографии змей; затем ставите в комнате клетку со змеей, затем перемещаете эту клетку поближе к себе и наконец берете змею в руки.
Главное правило — не пропускайте шаги. Ни в коем случае не переходите к следующему шагу, пока вы не убедитесь, что при предшествующих шагах вы оставались в состоянии полной релаксации.

По другую сторону бихевиоризма.

Радикальный бихевиоризм Скиннера — суть бихевиоральной терапии; тем не менее существенная либерализация его позиций позволила поведенческой терапии стать быстрее всего развивающимся и самым многогранным видом психотерапии в англоговорящем мире.
Хотя историческая справедливость требует, чтобы именно Скиннер был назван первооткрывателем когнитивной психологии, эта честь всегда пугала его (Skinner, 1978 с). В своем обзоре, посвященном первому столетию психологии, Анастаси (Anastasi, 1992) пишет: «Когнитивная революция не отвергла бихевиоризм; она лишь расширила и обогатила существующие методы исследований». Скиннер, считавший когнитивную психологию рассадником темного мышления, возрождением рассудочности и надуманных объяснений, страстно отстаивал точку зрения, что практически все описательные термины, используемые в когнитивной психологии, ничего не значат, ничего в действительности не описывают и, скорее, мешают, чем способствуют развитию науки (1989). Предложив альтернативные подходы, он был глубоко разочарован недоброжелательной реакцией других ученых (1987b).
В нашем учебнике, из-за уважения к научному вкладу Скиннера в психологию, мы посвятили когнитивной психологии и теории Джорджа Келли отдельную главу. Несмотря на заявления Скиннера, большинство людей, включая и бихевиористов, упорно верят в то, что мышление, хотя его нелегко измерить стандартными методами, тем не менее должно быть всесторонне изучено. Задачей терапевта-бихевиориста, приверженца когнитивной теории, является видоизменение поведения и способа выражения эмоций, но все это должно быть сделано с учетом мышления пациента.

Практическое применение бихевиорального анализа.

Скиннер считал, что предпочтительнее модифицировать обстоятельства, в которых индивид существует, чем обвинять и наказывать его за действия, отклоняющиеся от нормального поведения. Если поведение действительно является результатом избирательного подкрепления, то отклоняющееся поведение — функция от окружающих обстоятельств. В прикладном бихевиоральном анализе особое внимание уделяется общему окружению пациента, а не психодинамике отклоняющегося поведения.
Скиннер заложил основы изучения того, как видоизменяется поведение человека в условиях общественных институтов. Он показал, что тот, кто может контролировать окружающее, может контролировать и свое поведение (Lindsley, Skinner, Solomon, 1953; Skinner, 1984 b).
Если изменение подкреплений происходит таким образом, что девиантное поведение больше не подкрепляется, то данная модель поведения должна уйти из поведенческого репертуара человека и никогда больше не проявляться. Более того, обстоятельства могут быть изменены исключительно с целью добиться появления определенного вида поведения, представляющегося наиболее желательным (Goodall, 1972a, 1972b). В модификации поведения главным является «уничтожение» тех поведенческих шаблонов, которые сами по себе являются отклоняющимися от нормы или ведут к отклоняющимся от нормы, может быть даже криминальным, последствиям. Эти идеи и в прошлом, и в настоящем активно применяются в образовательных и попечительских заведениях, таких, как больницы, тюрьмы, колонии для несовершеннолетних, школы (Gilbert and Gilbert, 1991).
Критики бихевиорального анализа утверждают, что контроль, нужный для устранения нежелательного поведения, часто бывает чрезмерным — например, когда пациентов с ярко выраженным нарушением психики лишают пищи до той поры, пока они не согласятся вести себя в соответствии с общественными канонами. Защитники бихевиоризма отвечают на это, что данный подход — просто более понятное и формальное объяснение того, как должны функционировать общественные институты. Роль университета — обучать студентов, но он действует недостаточно эффективно. Тюрьма по своему назначению призвана сдерживать асоциальные поступки и видоизменять поведение людей, склонных к криминальным действиям, но и она часто не справляется с данной задачей. Цель психиатрической больницы — помочь своим пациентам вернуться к адекватному восприятию действительности, но эта цель далеко не всегда достигается. Неэффективность всех этих учреждений может в долгосрочной перспективе привести к внедрению бихевиоральных методов, предполагающих жесткий контроль за окружающими обстоятельствами. Если, к примеру, неподвижность кататоника возможно трансформировать в речь, прием пищи и процесс одевания, то достижение этого — явное улучшение для пациента и облегчение для врачей. Очевидно, что контроль способен видоизменить поведение. Но критики оживленно спорят об этической стороне проблемы: до какой степени контроль можно ужесточать?

От программируемого обучения до компьютерных игр.

Наиболее выдающееся достижение Скиннера связано с его опытами над животными. Именно эти эксперименты натолкнули его на идею так называемого программируемого обучения. В своем первоначальном виде оно выглядело следующим образом: студент садился у обучающей машины. На экране перед его глазами появлялось задание (рисунок или фраза). Студент активно реагировал (писал, нажимал на кнопку и т. п.). После выполнения задания ему сообщали правильные реакции и просили самому проверить, насколько его собственная реакция соответствовала верной. Обратная связь возникала раньше, чем на экране машины появлялось следующее задание. В каждом случае студенту показывали, какой должна была быть реакция. В ранних и более простых программах студенты переходили от задания к заданию, имея возможность время от времени вернуться назад, перепроверить все еще раз и исправить свои ошибки (Skinner, 1958). Опыты Скиннера показали, что люди обучаются гораздо легче и быстрее, когда в ходе обучения им обеспечивается мгновенная и точная обратная связь с их успехами. Ниже приводятся основные гипотезы, возникшие в ходе изучения запрограммированного обучения:
«1. Скорость обучения возрастает, если материал представлен в виде дискретных частей. В программируемом обучении наиболее простой материал подается первым. Каждый раздел материала дается как отдельное целое, органично входящее в более сложную и объемную программу обучения. Так, например, несмотря на то что умножение 4 на 7, дающее в результате 28, — это простая операция, она является частью таблицы умножения числа 4 и частью таблицы умножения числа 7. Эти таблицы, в свою очередь, являются частью большей группы — частью методов выполнения математических вычислений.
2. Обучающийся должен реагировать. Материал запоминается лучше, если обучающийся активно участвует в учебном процессе. По правилам программируемого обучения обучающийся выбирает ответ, записывая свое мнение, нажимая на кнопку вызывая слайд либо реагируя каким-то другим способом. Если студент не заинтересован в ответе на представленный программой вопрос, программа автоматически останавливается до тех пор, пока студент не решит продолжить.
3. Наказание не ведет к более успешному обучению. Скиннер как-то заметил, что аптеки подвергаются хулиганским выходкам гораздо реже, чем школы, так как первые не ассоциируются с наказанием. Программируемое обучение помогает студентам закреплять собственный темп занятий.»
Возможно, правила программируемого обучения наиболее успешно борются с карательными методами, позволяя студентам продвигаться вперед в соответствии со своими возможностями. Медлительный студент избавляется от наказания, которое неминуемо грозит ему, если его принуждают переходить к изучению материала, к которому он еще не готов, в то время как быстро схватывающему студенту не приходится скучать — ничто не сдерживает его темпов обучения (Skinner, 1978 а, р. 146).
В предисловии к своей работе по программируемому обучению Холланд и Скиннер (Holland & Skinner, 1961) утверждали, что метод программируемого обучения обладает массой преимуществ: 1. Студенты обучаются в соответствии со своими возможностями. 2. Студент подходит к сложному материалу только после того, как полностью разобрался с основами, необходимыми, чтобы двигаться дальше. 3. В связи с тем, что предлагаемый материал усложняется постепенно, студент, регулярно получающий «намеки и подсказки», практически всегда выбирает правильный ответ. 4. Обучение интерактивно. 5. Дать правильный ответ можно только в том случае, если присутствует понимание существа проблемы — случайность исключена. 6. Отдельные вопросы повторяются в различных вариантах на протяжении всей обучающей программы. 7. Студент получает регулярно обновляющуюся, точную информацию о своих успехах.

Развитие методов обучения.

Развитие интерактивного компьютерного обучения — это шаг за пределы простой модели программируемого обучения. Обучающийся по-прежнему работает с отдельными разделами материала, так же должен реагировать на подаваемый материал и так же практически немедленно получает обратную связь; но ответ со стороны компьютера теперь гораздо более детален, индивидуален и полон, нежели тот, который поступал от обучающей машины. Процесс обучения представляет собой диалог между компьютером и студентом. Студент не только узнает о правильности или ошибочности своего ответа. Компьютер задает ему наводящие вопросы, предлагает картинки, альтернативные подходы, дает советы. Компьютер поощряет обучающегося, напоминает ему о том, как успешно решались схожие задачи, или представляет проблему в другом ракурсе. В то время как некоторые обучающие программы и машины потерпели фиаско, не вызвав у студентов никакого интереса, при использовании компьютерных программ такая проблема не возникала.
«В свете нашего нового знания современная школьная система должна быть признана полностью несостоятельной, так как она не может заставить школьников обучаться иным способом, кроме как запугивая последствиями, которые для них наступят, если они не будут учиться» (Skinner, 1958, р. 977).
Характерная для компьютера гибкость находит и другое применение:
«Мы хотим указать на еще один аспект машинного обучения, который со временем станет наиболее важным. Ребенок, оставаясь наедине с машиной, попадает в уникальную психологическую ситуацию. Компьютер становится непререкаемым выразителем его мыслей. Компьютер стимулирует развитие воображения ребенка, возбуждая его любопытство, стремление узнать, что получится, побуждает его проверять маловероятные ответы. В условиях, когда можно изучить все альтернативные варианты и получить исчерпывающие разъяснения по поводу того, почему такой-то ответ является неверным, ошибочный ответ столь же ценен, как и правильный» (Brown & El-Ghannam, 1971, p. 2).
Существует множество возражений против метода программируемого обучения. Прежде всего, считается, что подобный метод способствует социальной изоляции: проходя обучение, студенты замыкаются в своем собственном мирке. Теряются все выгоды, получаемые от группового обучения, в частности общий энтузиазм, групповая энергия (правда, нивелируются и отрицательные черты обучения в группе — конкуренция и подавление). Кроме того, студенты не могут выразить несогласие с какими-либо предубеждениями автора программы. Однако с совершенствованием компьютерных программ у студентов появляется возможность работать в группах или участвовать в общих проектах, распределяя работу на весь класс или на весь мир. Более того, на современном этапе создаются интерактивные программы, позволяющие пользователю оспаривать точку зрения создателя программы.
В одной из своих язвительных статей Скиннер, разочарованный медленным внедрением обучающих машин, критикует множество недостатков современного метода образования. «Используя обучающую машину и запрограммированные инструкции, любой в состоянии освоить программу американской школы, затратив лишь половину времени и половину усилий» (1984b, p. 948).
Данный метод не ограничивается преподаванием какого-либо фактического учебного материала. Ниже приводится отрывок записи того, как действует обучающая программа, разработанная в Стэнфордском университете для первого года обучения на творческих курсах. В данном примере студентка говорит о себе как о человеке, никогда не сочинявшем стихи.
«Компьютер: Привет! Как мне сегодня тебя называть? Студентка: Гейл.
Компьютер: О'кей, Гейл, на этот раз мы поговорим о том, что ты можешь и чего не можешь видеть, слышать, осязать, чувствовать. Дотронься до компьютерного терминала. Что ты чувствуешь?
Студентка: Пластик и металл, серый и рычащий.
Компьютер: Прекрасно. Теперь скажи то же самое другими словами. Это похоже на...
Студентка: На стальные струны, они лижут мне кончики пальцев.
Компьютер: Хорошо. Может, еще что-нибудь скажешь? Это как...
Студентка: Как шум из ниоткуда, он проникает в пустое пространство.
Компьютер: Можешь не верить, но ты только что написала стихотворение. Вот оно:
Пластик и металл, серый и рычащий.
Чувствую металлические струны кончиками пальцев.
Шум из ниоткуда врывается в пустое пространство.
Может, ты хочешь улучшить стихотворение?
Студентка: Конечно, хочу.
Компьютер: Хорошо. Печатай изменения в следующих трех строчках.
Студентка:
Серый и рычащий, блок льнет к моим пальцам.
Металлические струны, окутанные серым.
Шум из ниоткуда поет в пустом пространстве.
Компьютер: Отлично! Теперь, Гейл, не хочешь ли совершить воображаемую прогулку по лесу?
Студентка: Очень хочу.
Компьютер: Хорошо. Представь: осень, и ты идешь по лесу. Какие цвета ты видишь?
Студентка: Желтый, коричневый, оттенки красного и розового, синее небо.
Компьютер: О чем напоминает тебе эта цветовая гамма?
Студентка: Красочное пятно, нарисованное колесницей солнца.
Компьютер: Прогулки по лесу наводят на всякие отвлеченные мысли о смерти, переменах, красоте, повторяемости истории. А ты о чем думаешь? Напечатай свои мысли.
Студентка: Возрождение, тишина, восхищение, покой.
Компьютер: Что ты чувствуешь, когда думаешь о покое, тишине, возрождении, восхищении?
Студентка: Чувствую благоговение перед совершенной красотой неизведанного.
Компьютер: Гейл, как насчет того, чтобы написать коротенькое стихотворение?
Студентка: Да, я с удовольствием напишу.
Компьютер: Хорошо, предлагаю напечатать три строчки, используя цвета желтый, коричневый, оттенки розового и красного, синее небо, а также используя абстрактные идеи о возрождении, покое, тишине, восхищении. И хорошо бы еще выразить твои чувства, вызванные этими идеями.
Студентка:
Желтая пшеница умирает, возрождаясь в хлебе.
Коричневая земля — живет в тишине.
Покой разрушен. Падающие красные листья водят хоровод.
Компьютер: Великолепно, Гейл» (from Nold, 1974).
Скиннер не предвосхитил очередной шаг в развитии программируемого обучения, основанного на компьютерных технологиях, — подачу материала в игровой форме. Например, сегодня существует игра, которая учит печатать на машинке: студент печатает слова, они превращаются в ракеты и поражают вражеские космические корабли. По мере того как навыки совершенствуются, студенту требуется печатать все более и более длинные слова во все более короткие промежутки времени — только в этом случае ракеты поражают цель. Новое поколение обучающих программ не только сводит наказания к минимуму, но и действует лишь как позитивное подкрепление.На основе опытов Скиннера над крысами и голубями возникла многомиллиардная отрасль промышленности. Данные опыты спонсировались Министерством обороны США в период Второй мировой войны. В то время Скиннер экспериментировал над голубями с целью создания «умных» бомб. Ирония судьбы заключается в том, что открытое Скиннером «программируемое обучение» привело к появлению компьютерных игр — симуляторов войн, стрельбы и т. д.

Теория из первоисточника. Отрывок из статьи «Гуманизм и бихевиоризм».

Кажется, есть два способа познания другого человека или получения представления о нем. Один способ ассоциируется с экзистенциализмом, феноменологией и структурализмом. Это когда мы узнаем, что это за человек, на кого он похож, кем он может стать или становится. Мы пытаемся с этой точки зрения узнать другого так же, как познаем самих себя. Мы разделяем его чувства с помощью симпатии или эмпатии. С помощью интуиции мы открываем его аттитюды, намерения и другие состояния сознания. Этимологический смысл нашей коммуникации заключается в создании общих нам обоим идей и чувств. (Здесь обыгрываются два английских слова — communication — коммуникация и common — общий.) Нам это удается настолько эффективно, насколько у нас есть хорошие установившиеся межличностные взаимоотношения. Это пассивный, созерцательный вид знания: если мы хотим предсказать, что такой человек делает или вероятно сделает, мы предполагаем, что он, как и мы, будет вести себя в соответствии с тем, кто он есть; его поведение, как и наше, будет выражать его чувства, состояние сознания, намерения, аттитюды и т. д.
Другой способ познания заключается в том, что человек делает. Мы можем обычно наблюдать это непосредственно, как и любой другой феномен; для этого не нужно никакого особого вида знания. Мы объясняем, почему человек ведет себя именно так, апеллируя, скорее, к окружению, чем к внутренним состояниям и деятельности. Окружающая среда была эффективна во время эволюции видов, а результат мы называем генетическим даром человечества. Член одного из видов пребывает всю жизнь рядом с другой частью окружающего мира, и из нее он набирает репертуар поведения, который и превращает организм с человеческим дарованием в личность. Анализируя эти эффекты окружающей среды, мы продвигаемся к предсказанию и контролю над поведением.
Но может ли эта формулировка того, что человек делает, игнорировать имеющуюся информацию о том, какой он? Существуют пробелы во времени и пространстве между поведением и событиями в окружающей среде, которым его можно приписать. Вполне естественно попытаться заполнить их объяснением промежуточного состояния организма. Мы так и делаем, когда подводим итог эволюционной истории и говорим о генетическом наследстве. Разве нам не следует проделать то же самое, когда мы имеем дело с историей личности? Всезнающий психолог должен быть в состоянии сказать нам, например, как человек изменился, когда какое-то направление в его поведении усиливается, и то, кем он таким образом становится, должно объяснить, почему он впоследствии ведет себя по-другому. Мы рассуждаем таким образом, когда говорим, например об иммунитете. Сначала мы говорим о том, что вакцинация снижает вероятность данного заболевания впоследствии. Мы говорим о том, что человек приобрел иммунитет, мы говорим о состоянии иммунитета, которое мы начинаем исследовать. Всезнающий психолог должен уметь проделать то же самое в отношении сопоставимых состояний в области поведения. В том числе он должен изменять поведение путем непосредственного изменения организма, а не изменения окружающей среды. Разве экзистенциалист, специалист по феноменологии или структуралист не исследует точно такое же медитативное состояние?
Последовательный дуалист, пожалуй, скажет «нет», так как для него то, что человек наблюдает интроспективно и что психолог наблюдает с помощью специальных техник, — две различные вселенные. Именно в этом пункте бихевиористский анализ самосознания становится более важным и, к несчастью, вероятнее всего становится неправильно понятым. Каждый из нас обладает маленькой частью вселенной, находящейся под нашей собственной кожей. Она такая же, как и остальная вселенная, и не составляет нашего отличия, но это наше частное владение: наше понимание ее отрицается другими людьми. Ошибочно, однако, делать вывод о том, что такая близость, представляющая радость для нас, подразумевает особый вид понимания. Конечно, нас стимулируют непосредственно наши собственные тела. Так называемая интероцепторная нервная система реагирует на условия депривации и эмоции. Проприоцепторная система включается во время принятия позы и движения, без нее мы вряд ли могли бы совершать координированные движения. Эти две системы, вместе с экстероцепторной нервной системой, важны для эффективного поведения. Однако знание — это не просто реакция на стимул. Ребенок реагирует на цвета вещей еще до того, как он узнает «свои цвета». Знание требует специальной вероятности подкрепления, сообщаемого другими людьми, и вероятности подкреплений, в том числе и событиями личной жизни; вероятность эта не может быть точной, поскольку люди неэффективно реагируют на эти события. Несмотря на интимность наших собственных тел, мы знаем их меньше, чем окружающий нас мир. И здесь, конечно, заключены причины того, что внутренний мир других мы знаем еще меньше.
Важна, однако, не тема, а сам предмет. Что может быть известно, когда «мы познали себя самих»? Три вышеупомянутых нервных системы развились в практических возможностях выжить, большинство этих возможностей не относятся к социальной сфере. (Социальные возможности, необходимые для выживания, относятся к области секса и материнства.) Предположительно, это были единственные системы, которыми располагали люди, когда начали «познавать себя» как результат ответа на вопрос о своем поведении. Отвечая на вопросы вроде «Ты понимаешь?», «Ты это знал?» или «Что это такое?», человек учится наблюдать за своей собственной реакцией на стимулы. Отвечая на вопросы вроде «Ты идешь?», или «Ты собираешься идти?», или «Ты хочешь пойти?», или «Ты намерен пойти?», человек начинает узнавать сильные стороны и вероятность своего поведения.
Разве я говорю, что Платон ничего не знал о сознании? Что Фома Аквинский, Декарт, Локк и Кант интересовались лишь случайными нерелевантными побочными продуктами человеческого поведения? Что ментальные законы психологов физиологии вроде Вундта, или поток сознания Вильяма Джеймса, или ментальный аппарат Зигмунда Фрейда были бесполезны для понимания человеческого поведения? Да. И я настаиваю на этом, так как, если мы хотим разрешить проблемы, с которыми мы сталкиваемся в нашем современном мире, этот интерес к ментальной жизни не должен больше отвлекать наше внимание от условий окружающей среды, функцией которых является человеческое поведение...
Лучшие формы правления не заключаются в лучших правителях, лучшем образовании и учителях. Лучшие экономические системы не заключаются в более просвещенном менеджменте, а лучшая терапия — в более сострадательных терапевтах. Не заключаются они в лучших гражданах, студентах, рабочих или пациентах. Стародавняя ошибка состоит в том, чтобы искать спасение в автономном характере мужчин и женщин, а не в социальных условиях, созданных в процессе эволюции культур. Эти условия мы можем теперь ясно обозначить.

Заключение.

Бихевиоризм Скиннера используется для разработки новых методов лечения и обучения. Влияние его идей привело к изменению программ в университетах, тюрьмах, психиатрических клиниках, больницах, начальных школах. Было даже создано несколько экспериментальных обществ, пытавшихся реализовать на практике идеи, изложенные в книге «Второй Уолден» (Ishaq, 1991; Kinkade, 1973; Roberts, 1971).
«Я считаю, что основные возражения бихевиоризму коренятся в любви, которую люди испытывают к ментальному аппарату. Если утверждать, что бихевиористский анализ — фикция, то это будет обманом и следует прибегнуть к фактам. А в этом случае людям придется расстаться со своей первой любовью» (Skinner, 1967 b, p. 69)
Включив в область своих интересов все то, что происходит с людьми дома, на учебе и на работе, Скиннер привлек бесчисленное количество как сторонников, так и противников. Его трактовка свободы, творчества, личности и его непоколебимая вера в мир, управляемый внешними силами, очаровывали, от них мороз бежал по коже. В 1984 году Скиннер разрешил отослать шесть своих радикальных работ группе профессионалов, интересовавшихся бихевиоризмом. Сто семьдесят четыре из них ответили. В своих подробных комментариях они проанализировали практически все аспекты работ Скиннера — идеологические, научные, философские. В свою очередь, Скиннер ответил каждому из ученых, отреагировавших на его статьи.
«В современной психологии идеи Скиннера являются, пожалуй, в одно и то же время наиболее почитаемыми и наиболее жестоко критикуемыми, самыми широкоизвестными и самыми искаженными, самыми цитируемыми и при этом ложно толкуемыми» (Catania, 1984, р. 473).
Эти критические комментарии, вместе с ответами Скиннера, были собраны и опубликованы в одном из номеров журнала «BehavioralandBrainSciences» (1984). Почти всем своим критикам Скиннер ответил, что они либо неверно информированы, либо строят ложные логические цепочки, либо же откровенно ошибаются. Обнаружив, что чем упорнее он отстаивает свои позиции, тем больше внимания привлекают его идеи, Скиннер решил твердо придерживаться всех своих постулатов, даже тех, которые сформулировал более 30 лет назад. Подытоживая свою деятельность, Скиннер писал: «По моему опыту, скептицизм психологов и философов по поводу адекватности бихевиоризма — величина, обратно пропорциональная степени их разумения данной теории» (1984, р. 723).
В последние годы жизни Скиннер оставался таким же неукротимым. В радиоинтервью, которое он дал за несколько месяцев до смерти, Скиннер с удивлением заметил: «Я умру раньше, чем мои критики придут ко мне за последней работой» (NPR, 1990).
«Я являюсь радикальным бихевиористом в том смысле, что не вижу места ментальному в системе научного анализа» (Skinner, 1964, р. 106).
В своем стремлении сделать жизнь более понятной Скиннер выдвинул концепцию человеческой природы, поражавшую своей прямотой, лаконичностью и полным отсутствием метафизических рассуждений. Твердо опираясь на методологию современной науки, он дал нам надежду понять самих себя, не оглядываясь на интуицию и божественный промысел.
Скиннер олицетворял собой психолога-практика, чьи открытия базировались на лабораторных экспериментах над крысами и голубями. Однако после написания книги «Второй Уолден» он «решительно отказался от статуса лабораторного исследователя... и стал красноречивым публичным защитником идей бихевиоризма» (Elms, 1981, р. 478). Силу, которая двигала им в последние тридцать лет, Скиннер лучше всего выразил следующими словами: «Я продолжаю отстаивать утверждение, что только серьезное углубление познаний в области поведения предотвратит разрушение нашего образа жизни и гибель всего человечества» (1975, р. 42).
Точно так же, как мысль Фрейда о том, что все мы аморальны, что нашими поступками руководит похоть и жадность, шокировала поколение викторианцев, так и утверждение Скиннера, что мы существа аморальные, действующие под влиянием внешних обстоятельств, возмутило поколение индивидуалистов, взращенных на идее восхищения личным выбором и личной независимостью.
В своей поздней статье, озаглавленной «That Is Wrong with Daily Life in the Western World?» («Что неправильно в повседневной жизни западного мира?», 1986), Скиннер пишет об отдалении многих людей от своих профессий. Он приводит бесчисленное множество примеров того, как люди помогают тем, кто должен был бы помочь себе сам, как они контролируют поведение других с помощью наказания, вместо того чтобы воспользоваться подкреплениями и «подкрепляют лишь умение смотреть, слушать, читать, играть, вместо того, чтобы поощрять другие виды поведения» (р. 568). Скиннер говорил, что решение этих жизненно важных вопросов коренится в применении того, что нам уже известно, того, что уже спонтанно работает, — принципов бихевиоризма. Он настаивал, что разногласия должны решаться на основе реальных фактов, а не с помощью умозрительных рассуждений. Вернув в науку аргументированные факты и отвергнув споры, построенные на чистых эмоциях, Скиннер «выковал» систематический подход к пониманию человеческого поведения, который существенно влияет на современную культуру и убеждения.

Итоги главы.

Скиннер считал, что следует изучать прежде всего поведение человека. В отличие от мышления и переживаний, поведение человека можно наблюдать, измерять и анализировать. Исходя из видимого поведения человека можно определить «я», в таком случае становится необязательным изучение внутренних процессов, происходящих в личности или в «я».
Скиннер сформулировал различные способы наблюдения, измерения, прогнозирования и понимания поведения человека. Поскольку он не доверял субъективному, ментальному толкованию поведения, а также спекуляциям или объяснению через обстоятельства, он основывал свои идеи на поведении людей и животных, которое поддавалось наблюдению.
Скиннер говорил об изучении организма самого по себе. Его предположения основывались на собранной им обширной информации о поведении человека и точных лабораторных экспериментах.
Несмотря на то что Скиннер работал только с наблюдаемыми данными и утверждал, что его позиция сильно отличалась от точки зрения теоретиков, его влияние на общество в целом и психологию возрастало по мере проникновения данных его исследований в теории, выходящие за пределы исследования животных.
Скиннер не рассматривал людей, как творческих и деятельных натур, напротив он полагал, что поведение человека определяется факторами генетики и окружения.
Предполагается, что события будущего можно предсказать, исходя из событий прошлого.
Когда люди не понимают поведение другого человека или не знают подкрепляющих паттернов из его прошлого или будущего, они начинают создавать вымышленное объяснение его поведения. По Скиннеру, было бы некорректно использовать какой-либо из следующих терминов, описывающих человеческое поведение — свобода, достоинство, автономный человек, воля или креативность.
Скиннер пришел к выводу о том, что человека можно научить проявлять практически любой тип поведения, свойственный людям или животным, и проявлять его так часто, насколько потребуется в выбранном направлении.
Исследование переменных, влияющих на оперантное научение, показывает, что научение достигается и без осознания, но наиболее эффективным оно оказывается, когда субъект осознает его и взаимодействует с теми, кто с ним работает.
Позитивные и негативные последствия контролируют поведение человека. Если мы располагаем достаточными знаниями о прежних подкреплениях, мы можем объяснить любой человеческий поступок.
Насколько быстро можно обучить определенному типу поведения и как часто этот новый тип поведения будет проявляться зависит от того, насколько регулярно и часто подкрепляется данный тип поведения. Постоянное подкрепление увеличивает скорость научения новому типу поведения.
Обучение качественно улучшается, когда подкрепляется правильное реагирование. Так как подкрепление избирательно направляет поведение к заранее намеченной цели, оно будет более эффективным, чем наказание или контроль с помощью антипатии.
Если мы сможем изменять окружение человека, мы можем проконтролировать его поведение. Контроль поведения — это и есть свобода.
Для Скиннера, личностный рост является способностью усиливать выгодный нам контроль окружающих и сводить к минимуму неблагоприятные условия. Функциональный анализ может быть полезен для объяснения поведения с точки зрения причинно-следственных связей.
Скиннер считает, что личность, в общепринятом смысле этого слова, — фикция. Сознание и тело неотделимы друг от друга.
Вместо того чтобы толковать эмоции как смутные внутренние состояния, Скиннер считает, что следует использовать описательный подход. Люди должны учиться наблюдать за обусловленным поведением.
По мнению бихевиористов, симптом и есть само заболевание, а вовсе не проявление скрытой болезни, и его нужно лечить непосредственно.
В ходе экспериментов над животными Скиннер добился своих самых значительных достижений — он стал развивать программируемое обучение. Его исследование показало, что когда люди по мере своего обучения получают мгновенную и быструю обратную связь, их обучение происходит намного быстрее.

Ключевые понятия.

Автономный человек (Autonomous man). Надуманное объяснение, которое предполагает существование некой внутренней личности, «я», функционирующего под воздействием неизвестных внутренних сил, независимых от внешних факторов.
Бихевиоризм (Behaviorism). Наука о поведении живых существ.
Вербальное сообщество (Verbal community). Общество, члены которого реагируют на вербальное поведение других представителей этого же сообщества. Вербальное поведение включает в себя речь, чтение, письмо — любое действие, где используются слова.
Критерий экономности (Canon of parsimony). Сформулированный Ллойдом Морганом (Lloyd Morgan) принцип, гласящий, что при существовании двух объяснений ученому всегда следует выбрать более простое.
Надуманные объяснения (Explanatory fictions). Термины, которыми небихевиористы пытаются описывать поведение. По Скиннеру, в число надуманных объяснений входят свобода, достоинство, автономный человек и творчество.С точки зрения бихевиоризма, использование любого из этих терминов для объяснения причин поведения просто некорректно.
Подкрепление (Reinforser). Любой стимул, который следует за поведением и повышает вероятность его дальнейшего появления. Позитивное подкрепление связано с получением приятного стимула. Негативное подкрепление усиливает поведение тем, что устраняет неприятный, аверсивный стимул. Первичное подкрепление — это стимулы, которые заложены в нас с рождения, например воздух, вода, пища, кров. Вторичное подкрепление — нейтральный стимул, который начинает выполнять роль подкрепления по ассоциации с получением первичного подкрепления, примером чего могут служить деньги.
Программируемое обучение (Progammed learning). Метод, ускоряющий обучение тем, что материал подается в виде дискретных единиц, на которые учащийся непосредственно реагирует, каждый раз получая при этом подкрепление.
Респондентное поведение (Respondent behavior). Поведение, которым живое существо автоматически реагирует на предшествующий стимул.
Функциональный анализ (Functional analysis). Проверка причинно-следственных связей. Каждый аспект поведения рассматривается как функция окружающих условий, которые могут быть описаны физическими величинами. Часто встречающиеся объяснения, включающие термины воля, мышление, воображение или свобода,на самом деле только затемняют причины поведения.

Аннотированная библиография.

Bjork, D. (1993). В. R. Skinner: A life. New York: Basic Books.
Эта блистательная работа гораздо интереснее, чем сама жизнь Скиннера. Она помогает читателю увидеть, как зарождались его идеи. Радикальность позиций Скиннера представлена как следствие его социальной и личностной изоляции с ранних лет.
Catania, C., & Harnad, S. (Eds.). (1988). The selection of behavior: The operant behaviorism of B. F. Skinner. Comments and consequences. New York: Cambridge University Press.
В книгу включены шесть ключевых работ Скиннера и комментарии к ним, написанные различными авторами, а также ответы Скиннера на их комментарии. В книге больше информации, чем достаточно, чтобы удовлетворить интерес практически любого, интересующегося аргументами за и против теории Скиннера.
Lattal, K. (1992). Reflections on B. F. Skinner and Psychology. The American Psychologist, 47(11), 1269-1533.
Широкомасштабный и в целом позитивный взгляд на работу Скиннера, представленный подробными и в высшей степени техническими по характеру статьями, посвященными влиянию Скиннера на все разделы психологии.
Nye, R. (1979). What is В. F. Skinner really saying? Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall.
Общий обзор идей Скиннера, написанный доступным языком, практически без обращения к техническому жаргону Скиннера.
Skinner, В. F. (1948, 1976). Walden two. New York: Macmillan.
Роман о живущем самостоятельной жизнью утопическом сообществе, основанном и управляемом бихевиористом. Это не краткий сценарий, являющийся лишь поводом к обсуждению, подробное описание и критика всех аспектов культуры — начиная от воспитания детей и заканчивая планированием свободного времени.
Skinner, В. F. (1953). Science and human behavior. New York: Macmillan.
Наиболее полное изложение базовых идей Скиннера.
Skinner, В. F. (1971). Beyond freedom and dignity. New York: Knopf.
Анализ современной культуры, в особенности ее неспособность использовать бихевиоральный анализ на благо понимания человеческой личности. Впечатляющая и общедоступная характеристика ошибочного образа мыслей, до сих пор широко распространенного среди людей.
Skinner, В. F. (1972). Cumulative record: A selection of papers (3d ed.). New York: Appleton-Century-Crofts.
Отобранное Скиннером собрание его работ, которые он сам считал наиболее важными, охватывает широкий круг тем, не рассмотренных в данной главе.
Skinner, В. F. (1974). About behaviorism. New York: Knopf.
Ответы, напрямую обращенные к критикам Скиннера. В книге анализируют широко распространенные заблуждения, касающиеся бихевиоризма. Данная книга представляет собой упрощенный, предназначенный для широкой публики вариант работы «Наука и Человеческое поведение» (ScienceandHumanBehavior).

Веб-сайты.

http://www.bfskinner.org/index.asp
Сайт Фонда Б. Ф. Скиннера (В. F. Skinner Foundation), основанного в 1987 году с целью публикации важных литературных и научных работ, посвященных анализу поведения и предоставления образовательных возможностей, как для профессионалов, так и для широкой публики, в области наук о поведении. Сайт содержит информацию о деятельности фонда, краткую автобиографию Скиннера (1904—1990), книги Скиннера и подробную библиографию публикаций Скиннера, изданных между 1930 и 1993 годом.
bfsf@wvu.edu
Фонд Б. Ф. Скиннера бесплатно высылает версии всех статей, написанных Скиннером. Адрес: P. O. Box 84, Morgantown, WV 26507.

Библиография.

Ames, A., Jr. (1951). Visual perception and the rotating trapezoidal window. Psychological Monographs, 65, 324.
Anastasi, A. (1992). A century of psychological science. American Psychologist, 47(7), 842.
Behavioral and Brain Sciences, (1984). The canonical papers of B. F. Skinner, 7(4). (Later reprinted: Catania, C., 8c Harnad, S. [Eds.]. [1988]. The selection of behavior: The operant behaviorism of B. F. Skinner. Comments and consequences. New York: Cambridge University Press.)
Berelson, В., & Steiner, G. A. (1964). Human behavior: An inventory of scientific findings. New York: Harcourt Brace lovanovich.
Bjork, D. (1993). B. F. Skinner: A life. New York: Basic Books.
Brown, D., & El-Ghannam, M. A. (1971). Computers for teaching. Transcript of a series of talks presented at the Second Specialized Course on New Technologies in Education at the Regional Center of Planning and Administration of Education for the Arab Countries, Beirut, Lebanon.
Catania, C. (1984). The operant behaviorism of B. F. Skinner. Behavioral and Brain Sciences, 7, 473-475.
Cohen, D. (1977). Psychologists on psychology. New York: Taplinger.
Davison, G., & Valins, S. (1969). Maintenance of self-attributed and drug-attributed behavior change. Journal of Personality and Social Psychology, 11, 25-33.
Elms, A. (1981). Skinner's dark year and Walden two. American Psychologist, 36(5}, 470-479.
Erickson, M. H. (1939). Experimental demonstrations of the psychopathology of everyday life. The Psychoanalytic Quarterly, 8, 338-353.
Evans, R. (1968). B. F. Skinner: The man and his ideas. New York: Dutton. (Edited dialogues with Skinner.)
Fabun, D. (1968). On motivation. Kaiser Aluminum News, 26(2).
Ferster, С. В., & Skinner, B. F. (1957). Schedules of reinforcement. New York: Appleton-Century-Crofts.
Gilbert, M., & Gilbert, T. (1991). What Skinner gave us. Training, 28(9), 42-4S.
Goldfried, M. R., & Merbaum, M. (Eds.). (1973). Behavior change through self-control. New York: Holt, Rinehart and Winston.
Goodall, K. (1972a). Field report: Shapers at work. Psychology Today, 6(6), 53-63, 132-138.
Goodall, K. (1972b). Margaret, age ten, and Martha, age eight: A simple case of behavioral engineering. Psychology Today, 6(6), 132-133.
Goodell, R. (1977). B. F. Skinner: High risk, high gain. In The visible scientists (pp. 106-119). Boston: Little, Brown.
Hall, C., & Lindzey, G. (1978). Theories of personality (3rd ed). New York: Wiley.
Hilts, R. J. (1973, May 3). Pros and cons of behaviorism. San Francisco Chronicle. (Originally printed in The Washington Post.)
Holland, J. G., & Skinner, B. F. (1961). The analysis of behavior: A program for self-instruction. New York: McGraw-Hill.
Ishaq, W. (Ed.). (1991). Human behavior in today's world. New York: Praeger.
Jacks, R. N. (1973). What therapies work with today's college students: Behavior therafy. Paper presented at the annual meeting of the American Psychiatric Association, Honolulu, Hawaii.
Kimble, G. A. (1961). Hilgard and Marquis' conditioning and learning. New York: Appleton-Century-Crofts.
Kinkade, K. (1973). A Walden two experiment: The first five years of Twin Oaks Community. New York: Morrow. (Excerpts published in Psychology Today, 1973, 6[8], 35-41, 90-93; 6[9], 71-82.)
Knapp, T. (1998). Current status and future directions of operant research on verbal behavior. Baselines. Analysis of Verbal Behavior, 15, 121-123.
Krippner, S., Achterberg, J., Bugenthal, J., Banathy, В., Collen, A., Jaffe, D., Hales, S., Kremer, J., Stigliano, A., Giorgi, A., May, R., Michael, D., & Salner, M. (1988). Whatever happened to scholarly discourse? Reply to B. F Skinner. American Psychologist, 43(10), 819.
Lefcourt, H. M. (1973). The function of the illusions of control and freedom. American Psychologist, 28, 417-426.
Lefcourt, H. M. (1980). Locus of control and coping with life's events. In E. Staub (Ed.), Personality: Basic aspects and current research (pp. 201-235). Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall.
Lindley, R., II, & Moyer, K. E. (1961). Effects of instructions on the extinction of conditioned finger-withdrawal response. Journal of Experimental Psychology, 61, 82-88.
Lindsley, O. R., Skinner, В. F, & Solomon, H. С. (1953). Studies in behavior therapy. (Status Report 1.) Waltham, MA: Metropolitan State Hospital.
Mahoney, M. (Ed.). (1981). Cognitive Therapy and Research, 5(1).
Mahoney, M., & Thoresen, С. E. (1974). Self control: Power to the person. Monterey, CA: Brooks/Cole.
Mawhinney, T. C., & Fellows, C. K. (1999). Positive contingencies versus quotas: Telemarketers exert countercontrol. Journal of Organizational Behavior Management, 19(2), 35-57.
Mischel, W. (1976). Introduction to personality. New York: Holt, Rinehart and Winston.
National Public Radio. (1990, July 27). All things considered. Interview with B. F. Skinner.
Natsoulsas, T. (1978). Toward a model for consciousness in the light of B. F Skinner's contribution. Behaviorism, 6(2), 139-197.
Natsoulsas, T. (1983). The experience of a conscious self. Journal of Mind and Behavior, 4(4), 451:78.
Natsoulsas, T. (1986). On the radical behaviorist conception of consciousness. Journal of Mind and Behavior, 7(1), 87-116.
Nold, E. (1974). Stanford University Library of Creative Writing Programs, Palo Alto, CA.
Pavlov, I. P. (1927). Conditioned reflexes. London: Oxford University Press.
Rachman, S. J.; & Wilson, G. T. (1980). The effects of psychological therapy (2d ed). Elmsford, NY: Pergamon Press.
Ram Dass, B. (1970). Baba Ram Dass lecture at the Menninger Clinic. Journal of Transpersonal Psychology, 2, 91-140.
Reese, E. P. (1966). The analysis of human operant behavior. In J. Vernon (Ed.), General psychology: A self-selection textbook. Dubuque, IA: Brown.
Rilling, M. (2000). John Watson's paradoxical struggle to explain Freud. American Psychologist 55(3), 301-312.
Roberts, R. E. (1971). The new communes: Coming together in America. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall.
Sagal, P. (1981). Skinner's philosophy. Waltham, MA: University Press of America.
Skinner, B. F. (1938). The behavior of organisms: An experimental analysis. New York: Appleton-Century-Crofts.
Skinner, B. F. (1945, October). Baby in a box. Ladies Home Journal. (Also in Cumulative record: A selection ofpapers [3d ed]. New York: Appleton-Century-Crofts, 1972, pp. 567-573.)
Skinner, B. F. (1948). Walden two. New York: Macmillan.
Skinner, В. F. (1950). Are theories of learning necessary? Psychological Review, 57, 193-216.
Skinner, В. F. (1953). Science and human behavior. New York: Macmitlan.
Skinner, В. F. (1955). Freedom and the control of men. The American Scholar, 25, 47-65.
Skinner, B. F. (1956). A case history in scientific method. The American Psychologist, 11, 211-233.
Skinner, В. F. (1957). Verbal behavior. New York: Appleton-Century-Crofts.
Skinner, B. F. (1958). Teaching machines. Science, 128, 969-977.
Skinner, В. F. (1959). Cumulative record. New York: Appleton-Century-Crofts.
Skinner, B. F. (1961). Cumulative record (2d ed). New York: Appleton-Century-Crofts.
Skinner, B. F. (1964). Behaviorism at fifty. In W T. Wann (Ed.), Behaviorism and phenomenology: Contrasting bases for modern psychology (p. 79-108). Chicago: University of Chicago Press.
Skinner, B. F. (1967a). Autobiography. In E. G. Boring & G. Lindzey (Eds.), History of psychology in autobiography (Vol. 5) (pp. 387-413). New York: Appleton-CenturyCrofts.
Skinner, B. F. (1967b). An interview with Mr. Behaviorist: В. F. Skinner. Psychology Today, 7(5), 20-25, 68-71.
Skinner, B. F. (1968). The technology of teaching. New York: Appleton-Century-Crofts.
Skinner, B. F. (1969). Contingencies of reinforcement: A theoretical analysis. New York: Appleton-Century-Crofts.
Skinner, B. F. (1971). Beyond freedom find dignity. New York: Knopf.
Skinner, B. F. (1972a). Cumulative record: A selection of papers (3d ed). New York: Appleton-Century-Crofts.
Skinner, B. F. (1972b). Interview with E. Hall. Psychology Today, 6(6), 65-72, 130.
Skinner, B. F. (1972c, July 15). On «having» a poem. Saturday Review, pp. 32-35. (Also in Cumulative record: A selection of papers [3d ed]. New York: Appleton-Century-Crofts, 1972.)
Skinner, B. F. (1972d). «I have been misunderstood...» An interview with В. Е Skinner. The Center Magazine, 5(2), 63-65.
Skinner, B. F. (1972e, July/August). Humanism and behaviorism. The Humanist, 32(4), 18-20.
Skinner, B. F. (1974). About behaviorism. New York: Knopf.
Skinner, B. F. (1975). The steep and thorny way to a science of behavior. American Psychologist, 30, 42, 49.
Skinner, B. F. (1976a). Walden two revisited. Walden two. New York: Macmillan.
Skinner, B. F. (1976b). Particulars of my life. New York: Knopf.
Skinner, B. F. (1977a). A conversation with В. F. Skinner. Harvard Magazine, 79(8), 53-58.
Skinner, B. F. (1977b). Hernstein and the evolution of behaviorism. American Psychologist, 32, 1006-1016.
Skinner, B. F. (1978a). Reflections on behaviorism and society. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall.
Skinner, B. F. (1978b). Why don't we use the behavioral sciences? Human Nature, 1(3), 86-92.
Skinner, B. F. (1978c). Why I am not a cognitive psychologist. Reflections on behaviorism and society. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall.
Skinner, B. F. (1979a). The shaping of a behaviorist. New York: Knopf.
Skinner, B. F. (1979b). Interview. Omni, 7(12), 76-80.
Skinner, B. F. (1980). Notebooks (Robert Epstein, Ed.). Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall.
Skinner, B. F. (1983). Intellectual self-management in old age. American Psychologist, 38(3), 239-244.
Skinner, B. F. (1984a). A matter of consequences. New York: New York University Press.
Skinner, B. F. (1984b). The shame of American education. American Psychologist, 39(9), 947-954.
Skinner, B. F. (1984c). Reply to Harnad's article, «What are the scope and limits of radical behaviorist theory?» Behavioral and Brain Sciences, 7, 721-724.
Skinner, В. F. (1986). What is wrong with daily life in the Western world? American Psychologist, 47(5), 568-574.
Skinner, B. F. (1987a). Whatever happened to psychology as the science of behavior? American Psychologist, 42(8), 780-786.
Skinner, B. F. (1987b, July/August). A humanist alternative to the A. A.'s twelve steps. The Humanist, p. 5.
Skinner, B. F. (1989). The origins of cognitive thought. American Psychologist, 44(1), 13-18.
Skinner, B. F. (1990a). Can psychology be a science of mind? American Psychologist, 45(11), 1206-1210.
Skinner, B. F. (1990b). To know the future. In C. Fadiman (Ed.), Living philosophies. 193-199). New York: Doubleday.
Skinner, B. F., & Vaughan, M. E. (1985). Enjoy old age: Living fully in your later years. New York: Warner Books.
Smith, L. D. (1992). On prediction and control: B. F. Skinner and the technological ideal of science. American Psychologist, 47(2), 216-223.
Todd, J., & Morris, E. (1992). Case histories in the great power of steady misrepresentation. American Psychologist, 47(11), 1441-1453.
Wann, W. T. (Ed.). (1964). Behaviorism and phenomenology: Contrasting bases for modern psychology. Chicago: University of Chicago Press.
Watson, J. B. (1913). Psychology as the behaviorist views it. Psychological Review, 20, 158-177.
Watson, J. B. (1928a). The ways of behaviorism. New York: Harper & Row.

Комментарии (2)
Обратно в раздел психология