Бехтерев В. Избранные работы по социальной психологии

ОГЛАВЛЕНИЕ

XII. ЗАКОН ЭВОЛЮЦИИ

Беспрерывная изменяемость сама по себе не есть еще эволюция, ибо изме-
няемость есть результат беспрерывного движения, тогда как эволюция есть
развитие форм из других и, следовательно, постепенная или быстрая смена
одних форм другими. Правда, изменение, хотя и не есть формообразование,
но обычно сопровождается изменением положения и формы, откуда следует,
что закон эволюции как бы восполняет закон изменчивости^*, но тем не
менее с эволюцией мы связываем не одно только изменение, с чем связано
всякое вообще движение, но и преобразование или возникновение нового в
отношении внешней или внутренней форм, что представляет собой известную
степень накопления или убыли вещества наряду с его перемещением. Словом,
эволюция, представляя собой развитие новых форм, в сущности являет
собой творческий акт и закон эволюции есть в сущности закон творчества.

Значение открытия этого мирового закона трудно вообще переоценить.
По Геккелю, впереди всех прочих завоеваний человеческого духа здесь стоит
наше современное учение о развитии. Уже предчувствовавшееся 100 лет
тому назад Гете, оно только в начале XIX столетия впервые было удовлет-
ворительно выражено Ламарком и в законченной форме обосновано
Дарвиным, в 1859 г. Теория естественного отбора Дарвина заполнила пробел,
оставшийся в учении Ламарка относительно взаимодействия наследствен-
ности и приспособления. Мы теперь определенно знаем, что органический
мир медленно и постепенно развивался на нашей, земле по тем же <вечным
неизменным законам>, которые в 1930 г. Ляйель доказал для неорганического
тела земли; мы знаем теперь, что бесчисленные, различные виды животных
и растений, в течение миллионов лет населявшие нашу планету, суть только
ветви одного родословного дерева; мы знаем, что человеческий род пред-
ставляет новейшие высшие и совершеннейшие побеги родословного дерева
позвоночных ".

Первые исследователи, твердо установившие закон эволюции (Ламарк,
Спенсер, Дарвин и др.), приходили к выводу, что образование новых форм

^" См.: Геккель Э. Монизм как связь между религией и наукой. Лейпциг; СПб., 1907.
269

происходит лишь медленно, вследствие чего установилась формула, что
природа не делает скачков, но впоследствии исследования показали, что
образование новых форм далеко не всегда идет постепенно, но иногда и
скачками (де Фрис), вследствие чего некоторые видели в этом отрицание
закона эволюции, но по существу дело это является лишь расширением
того же понятия об эволюции, как развитие новых форм или новообразо-
вательного процесса, идущего лишь путем более резких и быстрых отклонений
или скачков, а не путем малых и едва заметных изменений, что ранбе
признавалось как бы аксиомой для закона эволюции.

Закон эволюции представляет собой всеобщий закон, научно доказанный
во всех областях физико-биологических знаний, вполне естественно, что он
потому должен быть приложим и к общественной жизни, а следовательно,
и к развитию коллективных реакций.

Надо заметить, что в процессе эволюции мы встречаемся с таким изме-
нением явлений, которые должны считаться необратимыми явлениями.
<Прогресс от фетишизма к идолопоклонству необратим так же, как и переход
от богов-животных к богам-людям, от зооморфизма к антропоморфизму,
или даже переход от богов-зверей к богам-домашним животным> .

Можно привести также примеры необратимости из лингвистики, как
например, превращение твердого окончания глаголов в мягкое в целом ряде
романских языков, имеющих корень в древнем латинском языке. Другие
примеры приводить было бы излишне.

Закон эволюции может быть прослежен во всех общественных явлениях,
начиная с языка, который, происходя из одного общего корня, путем посте-
пенного дифференцирования и обобщения, видоизменяется в новые и новые
формы. Каждый обычай имеет свою историю, в которой не трудно также найти
проявление закона эволюции. Еще легче проследить эволюцию в мифах - бу-
дет ли это миф о Церере ^* или о Геркулесе "^*. И там и здесь мы можем прос-
ледить его первоначальное развитие и все дальнейшие изменения, которым он
подвергается в связи с воззрениями различных народов. С другой стороны,
разве развитие религиозных учений, начиная с ведизма ^°*, переходя к бра-
манизму^* и к Зороастру"*, от Моисея"* к Христу ^* и Магомету"* и за-
тем в разветвлениях и сектах христианства и магометанства не дает возмож-
ности установить во всей полноте закон эволюции?

Далее эволюцию мы можем проследить во всяком общественном процессе,
даже в настроении народных масс, которое, начиная с едва заметного проб-
леска, постепенно усиливается, доходя до своего апогея. Наконец, и творчество
народных масс подвергается соответствующей эволюции, и разве художест-
венное литературное и научное творчество, преемственно передаваемое, не
эволюционирует ли, в свою очередь, как и все, что составляет результат
творчества человеческого ума. Разве не отражается, например, Теокрит в
Виргилии, Менандр в Теренции, Платон в Цицероне, Байрон в Лермонтове
и т. п.?

Так как закон эволюции является общим для всех вообще общественных
движений, то отсюда понятно, что каждое общественное движение, где бы
оно ни проявлялось, проходит одни и те же стадии развития. Но когда тот
или иной коллектив воспроизводит общественное движение, уже пережитое
другим коллективом и распространяющееся на него благодаря подражанию,
то он не воспроизводит его полностью во всех промежуточных стадиях
развития, а ограничивается тем, что переживает различные стадии развития
общественного движения, но переживает их в более или менее сокращенном
виде, подобно тому как в биологическом мире зародыш проходит различные
стадии развития вида. Это дает возможность молодым нациям, которые

^ Тард Ж. Социальная логика. С. 205-206.
270

должны проходить те же стадии развития общественных движений, которые
пережиты в свое время более старыми нациями, переживать их в более
короткий срок, причем многие промежуточные стадии общественных
движений в этих случаях протекают как бы в сокращенном виде^*. Вот
почему наша русская революция, которая во многом явилась сколком с
французской революции, прошла различные стадии своего развития с гораздо
большей быстротой, нежели это было во времена французской революции.
То же наблюдается и в отношении всех других общественных движений,
развивающихся в различных частях земного шара. Благодаря этому народы,
достигшие степени развития, при котором культурные достижения становятся
осуществимыми путем достижения переимчивости, могут пройти ряд
исторических ступеней культуры с гораздо большей быстротой, нежели это
достигалось тем народом, который обеспечивал себе культурные успехи по
преимуществу собственными усилиями. Примером этого может служить
Россия XVIII и XIX в. и Япония, недавно еще бывшая некультурной страной
и ныне стоящая уже на высокой ступени культурного развития.

Принято думать, что социальная эволюция не делает скачков, хотя,
казалось бы, противоречием этому служит принятие народом новой религии.
Но это только кажущееся явление, будто здесь происходит быстрый переворот.
<Без сомнения, всякому известно, что все великие религии, - браминизм,
буддизм, христианство, ислам - вызвали массовые обращения среди целых
рас, которые по-видимому сразу их приняли, но когда углубляешься немного
в изучение этих обращений, то сейчас можно заметить, что, если что
изменили народы, то только своей старой религии, а не саму религию; что
в действительности принятые верования подверглись изменениям, необ-
ходимым, для того чтобы примкнуть к старым верованиям, которым они
пришли на смену и по отношению к которым были только простым про-
должением. Отсюда происходят изменения, испытываемые религией вместе
с принятием ее тем или другим народом. Примером может служить буддизм
Китая, ислам на Деканском полуострове и др.>.

Однако мнение Г. Лебона не может быть принято безусловно. Как в
биологическом мире имеются скачки в виде так называемых мутаций де
Фриса, так и в социальном мире, кроме эволюции, имеются и революции,
которые представляют собой вполне законное явление в ходе исторического
процесса.

Следует далее иметь в виду, что эволюция всегда и везде идет от общего
к частному, например, создание языка вообще предшествовало развитию
отдельных форм и прежде всего предшествовало мифологии и развитию
наук, а с другой стороны, развитие наук опять-таки шло от более общих к
более частным, и так во всем.

Вообще весь вид эволюционного процесса в обществе людей определяется
целым рядом факторов географического, климатического, социально-эко-
номического характера, которые, кстати сказать, отдельным личностям, хотя
бы и гениальным, предоставляют в истории лишь скромное место. Все дело
сводится к эволюционному процессу самого общества, т. е. народных масс.
Но отдельные личности тем не менее могут иметь огромную роль, если
они своей умственной прозорливостью сумеют уловить пульс народной
жизни и направление исторического процесса и тем самым приложить свою
энергию на путь соответственного развития народных масс. Возможно, ко-
нечно, что сильная личность, пользуясь своим высоким положением, может
и воспрепятствовать в той или иной мере, правильной эволюции общест-
венного процесса. Но в каждом случае личность должна быть рассматриваема
не сама по себе, а как личность, лучше воспринявшая наследие прошлых

^ Лебон Г. Психология народов и масс. С. 79-80.

поколений и опирающаяся на тот или иной коллектив, олицетворяя особой
надежды и устремления этого коллектива, вследствие чего роль личности
определяется общественной значимостью и социальной силой того кол-
лектива, представителем которого она является ^*. Таким образом роль
государя, главного военоначальника, народного вождя, демагога, пред-
ставителя определенного класса или партии сводится не столько к особенным
качествам самого лица, что однако само собой разумеется не остается без
значения, сколько к значению той массы людей, которая объединяется с
этим лицом.

В проявлении закона эволюции огромное значение имеет неравенство
коллективных единиц и индивидов. Если бы природа снабдила всех одина-
ковыми качествами и одинаковыми способностями, то очевидно не могло
бы быть и подражания - этого могучего фактора общественной жизни, ибо
нечему, было бы и подражать. Вместе с тем не было бы стремления к
совершенствованию этого другого важнейшего фактора эволюции, не было
бы борьбы и соперничества - этих важнейших импульсов общественного
движения, точно также почти неосуществимо было бы общественное разде-
ление труда, равно и специализация, и дифференциация общественных сил,
столь содействующих успеху цивилизации. Словом, на место прогресса мы
имели бы более или менее полный застой в общественной жизни. Правильная
организация общественной жизни предполагает равенство всех людей в
отношении социальных прав, и только этот принцип гарантирует спра-
ведливое отношение к людям. Но природа не ко всем людям одинаково
справедлива и условия жизни отдельных индивидов, как и отдельных народов,
неодинаковые, а это и лежит в основе индивидуальных национальных осо-
бенностей, имеющих огромное значение в эволюции человеческого общества.

Применим ли рассматриваемый нами закон эволюции к отдельным
общественным явлениям? Начнем с эволюции власти. Государственная власть
или правительство возникло из семьи, образующей собой как бы самосто-
ятельное государство. Эти государства, семьи, размножаясь и объединяясь
в роды, образуют собой родовое государство, которое достигает затем даль-
нейшего роста, образуя собой нацию. Помимо семьи государства возникали
путем образования коллективов, преследовавших другие цели, например,
разбойничество. К шайке или орде примыкали другие беглецы из ряда
окрестных деревень и таким образом, получив достаточную силу, эта шайка
или орда, громя соседние деревни, в конце концов, подчиняла их своей
власти, которая и узаконилась путем известного соглашения между напада-
ющими и нападаемыми. Так возник Рим с его могуществом и также ,в
позднейшие времена возникали государства, обязанные своим существо-
ванием нашествию монголов.

Первоначально в развивающемся государстве устанавливается общинный
строй, но затем общинный вечевой строй эволюционирует в монархическое
государство, которое возникает не ранее развития частной собственности на
землю, в результате чего развивается обезземеливание свободных земледель-
цев более сильными по сравнению с ними соседями. <Развитие крупной
собственности на землю и так называемый процесс феодализации и кре-
постничества, превращающий прежних свободных земледельцев в настоящих
подданных господствующих землевладельцев, кладет предел всякому свобод-
ному общинному вечевому строю. На место прежнего народного веча ста-
новится собрание различных благородных и лучших мужей, господствующих
в своих вотчинах и объединяющихся обыкновенно вокруг самого могуще-
ственного землевладельца - князя, признаваемого всеми ими своим госуда-
рем> "°. Ясно, что с собственностью происходит деление на классы, а с этим

Тахтарев К. М. Общество и государство. Б. м., Б. г. С. 12-13.
272

вместе дается начало <классовой борьбе>. Надо заметить, что путь возникно-
вения политических форм был указан еще Аристотелем, который на осно-
вании изучения 157 известных в то время народов вывел социологический
закон возникновения и смены различных политических форм государствен-
ного бытия и властвования в связи с соотношением классов и условий
классовой борьбы.

Вообще говоря, непрерывные преобразования в коллективах путем эво-
люции приводят обычно к полной перестройке их организации либо в
сторону централизации власти, либо в сторону децентрализации. Так,
например, организация католической и православной церкви перешла от
демократической общины в евангельском духе к иерархической организации
с аристократией в лице епископа, затем к монархическому строю в виде
патриарха и римского первосвященника, связанных соборными постанов-
лениями. Но однажды папа объявил себя непогрешимым и тем самым
католичество перешло к монархическому абсолютизму.

Точно таким же образом древняя Русь с ее удельными княжествами
перешла путем эволюции на положение сначала ограниченной монархии, а
затем и абсолютной монархии.

Но абсолютная монархия со временем вновь преобразуется в сторону
развития народоправства, сначала в форме ограниченной монархии, а со
временем и в форме республиканского строя с децентрализацией местной
власти и федеративной государственной организацией.

Эта смена одного состояния другим в организации общества обусловлива-
ется тем, что по закону инерции централизующая власть постепенно доходит
до такого абсолютизма, который становится непереносимым для народа и
вызывает реакцию в виде резкой оппозиции, приводящей к свержению
абсолютной монархии, и, наоборот, демократическая организация власти, в
свою очередь, доводит страну по закону инерции нередко до невозможных
условий, вызывая иногда даже гражданские войны и возбуждая вследствие
того оппозицию в обществе, и тем самым склоняет последнее снова в сторону
монархии.

Археология и этнография восполняют еще в большей мере наши сведения
об эволюции государств.

<Мы можем теперь до известной степени составить эмбриологию всех
наших общественных учреждений. Перед нашими глазами развертывается
самое отдаленное прошлое наших обществ. Можно, например, de visn изучать
образование общества; это прежде всего первобытная и анархическая орда
первых времен четвертичного периода в том самом виде, в каком она
существует теперь на ОТгненной Земле. Затем эти орды соединяются в классы
и племена, последние выделяют из себя сословия, касты, затем подчиняются
предводителям и, наконец, образуют деспотические монархии и т. д.>^.

Вообще, закон эволюции общественных условий и развития цивилизации
получает чрезвычайно ценный материал в этнографических изысканиях. Тот
же Летурно, говоря об эволюции человеческого рода, замечает: <История
даже при помощи легенд открывает нам всего только один момент в эволюции
человеческого рода. При помощи же этнографии можно надеяться дойти до
самых источников, все промежуточные звенья могут быть восстановлены и
конец связан с началом. Паровая машина приводится таким образом в связи
с расколотыми кремнями, пароход с первобытной лодкой, дворец с пещерой,
фиктивные (т. е. где одно слово имеет разное значение) языки с однослож-
ными, дифференциальные исчисления с первобытной нумерацией авст-
ралийца, тщетно пытающегося пересчитать свои пальцы, великие арийские
религии с анимизмом африканского негра, щедро награждающего внешний

"^ Летурно Ш. Нравственность... С. 25.
18 В. М. Бехтерев

273

мир сознательной жизнью, сходной с его собственной. Рафаэль становится
тогда отдаленным потомком первобытных рисовальщиков департамента Ло-
зер (из Франции)> "^.

В свою очередь, собственность на земле возникла путем расселения на
земле, принадлежащей захватившим ее членам того или другого племени
как бы на правах общинного владения. С течением времени эти земли
дробятся, образуя собственность классов, семей и в заключение переходят
в собственность отдельных владельцев. Развитие языка предполагает, что в
отдаленные от нас времена язык мог возникнуть как звукоподражательный
знак и как сочетательный рефлекс из обыкновенных звуковых рефлексов:
ой, ай, ах, ну и т. п.", причем возникший таким образом речевой сочета-
тельный рефлекс постепенно все более и более дифференцировался путем
приставок, флексий, удвоений и т. п. и обобщения путем переносных вы-
ражений и слов, выражающих общие понятия. При этом благодаря подра-
жанию язык должен был распространиться между семьями одного и того
же рода, класса или племени или в определенном коллективе, будет ли это
община или орда. Таким образом постепенно должна была возникнуть
раса ^*, говорящая на одном языке, который однако благодаря разделению
населения на отдельные коллективы уже с самого начала должен был иметь
свои говоры и наречия, впоследствии опять сливающиеся благодаря обед-
нению коллективов.

Несомненно далее, что совершенствование языка и его развитие шли по
ступеням от жестов к словам с конкретными обозначениями и от конкретных
слов к абстрактным обозначениям. Язык современных нам дикарей или так
называемых первобытных народов еще богат жестами. Но сверх того уста-
новлено, что в первобытных языках не имеется абстрактных и сравнительно
мало общих названий, ибо слова и жесты у них являются выражением
конкретных вещей. Поэтому первобытные языки богаты существительными,
глаголами и предлогами. Язык жестов у первобытных народов еще в
большей мере служит обозначением конкретных явлений, как действий,
положений и т. п. При этом язык жестов состоит опять-таки не из отдельных
жестов, а представляет сложный их комплекс, который характеризует опре-
деленное действие. Это как бы двигательные изображения или описания.
Например, для обозначения воды производят действие зачерпывания ее
рукой и т. п.

И в дальнейшем эволюция языка прослежена сравнительно хорошо бла-
годаря успехам сравнительного языкознания. Но мы не войдем в подробности
по этому предмету. Мы ограничимся здесь указанием на то, что основной
язык изменяется в смысле произношения даже от той общественной среды,
в которой он распространяется. Так, например, различные латинские слова,
переходя из римской среды в среду испанскую или гальскую, претерпевали
однообразные и характерные изменения, причем каждая буква заменялась
другой определенной буквой и эта известная согласная в немецком или
английском языке эквивалентна известной другой согласной в языке сан-
скритском или греческом, а это в сущности обозначает что коренной язык,
переходя из первобытной арийской среды в среду германскую, греческую
или индусскую, менял свои согласные указанным образом, в одном случае
получая вместо твердого звука придыхательный, в другом - наоборот .

Эволюция взглядов на причинность явлений представляет собой то, что
известно под названием эволюции человеческой мысли. Как известно, Кант

" Там же. С. 23.

"^ См.: Бехтерев В. М. Объективная психология. СПб., 1910. Вып. 3.
"* CM.: BruM L. Les fonctions mental. S. 1., S. a. P. 175-176.
"^ Тард Ж. Социальная логика. С. 249-279.

различал три стадии мышления: теологическая, метафизическая и
позитивная.

Но Стюарт Гленни за основной закон интеллектуального развития призна-
ет закон движения от количественно-неопределенной, к количественно-опре-
деленной концепции взаимодействия вещей, иначе говоря, эволюция идет
от крайне несовершенных взглядов на причинность явления в направлении
установления более точных взглядов.

На место кантовских трех стадий автор различает следующие этапы в
развитии человеческих взглядов на причинность: магический, сверхъестест-
венный и научный.

Первая стадия является в тот период, когда человек, ничего не зная о
причинах явлений природы и признавая в самом себе активность из не-
посредственного самонаблюдения, наивно допускет влияние этой активности
на окружающие его явления. Это период народного младенчества, при котором
человек верит, что для того, чтобы вызвать дождь, достаточно полить землю
водой с какими-то причитаниями, чтобы отомстить врагу, необходимо
пронзить его тело на его изображении, чтобы освободить кого-нибудь от
болезни, достаточно фиктивно вытянуть из его тела определенный материаль-'
ный предмет и т. п. Речь идет здесь об обобщении своего действия с особой
магической силой, воздействующей на те или иные внешние явления и
живые объекты.

В дальнейшей стадии человек признает причину явлений окружающего
мира в особой духовной невидимой силе. Эта стадия возникает с развитием
понятия о духе как особом существе, имеющем реальное бытие.

В этой стадии человек населяет природу невидимыми существами с
качествами, свойственными человеческому духу, и объясняет их вмешатель-
ством все явления природы.

Здесь дело идет об анимизме в виде обобщения самой субъективно
сознаваемой активности с явлениями природы, следовательно, об обобщениях
своих же собственных душевных состояний, оцениваемых с точки зрения
духовной силы.

Третья стадия признает строгую механическую причинность для всех
явлений природы за исключением основной первопричины в виде Творца
вселенной, управляющего миром по раз установленным законам, причем
все в мире подчинено этой законности; о вмешательстве сверхъестественных
сил в явлении природы не может быть и речи.

Мы добавим к этому, что дальнейшей и последний стадией развития
человеческого мышления должно быть совершенное исключение не только
из явлений природы, но и из понятия о начале самой вселенной какой-либо
сверхъестественной силы, что и завершает эволюцию в вопросе об оценке
в окружающем нас мире.

Заметим также, что нельзя представлять себе дело таким, что одна стадия
последовательно сменяет другую. Обычно в одном и том же периоде можно
встретить в одних слоях населения проявления первой и второй или только
второй стадии, а в других более интеллигентных слоях проявление третьей
стадии, являющейся достоянием всех вообще или большей части научно
образованных людей. Вряд ли нужно говорить, что последняя стадия является
результатом применения опыта в жизни и в лаборатории, который воочию
доказывает полную законосообразность всех явлений природы.

Что касается эволюции научных знаний, то она, как и эволюция языка,
идет от общего и неопределенного к частному и более определенному. Вместе
с тем прогресс знания, открывая все более и более глубокие соответствия,
обнаруживает и множество глубоких несоответствий, ранее не замечаемых.
Благодаря тому, что крупные обобщения достигаются гениальными умами,
естественно, что эволюция знаний идет толчками. Таким образом, например,

18*                                                                275

человечество пришло к своим величайшим открытиям, начиная с учения
Галилея, законов Ньютона и др., где проявился могучий синтез человеческой
мысли. Подобным же образом осуществляется гигантская коллективная рабо-
та человеческого ума, выражающаяся энциклопедией научных знаний, сводом
законов, общественной моралью, художественным творчеством и т. п.

В искусстве, как и в знании, эволюция идет опять-таки толчками бла-
годаря новым идеям и новым знаниям, как бы оплодотворяющим прежние
обветшалые идеи и отжившие знания. Так, романский стиль преобразовался
в готический благодаря новым влияниям, явившимся последствием кресто-
вых походов. Позднее готическое искусство претерпело преобразование в
искусстве ренессанса под влиянием изучения греко-римской жизни.

Отсюда понятно, что нет никакого основания ждать параллелизма между
развитием наук и искусства, ибо каждая отрасль соотносительной деятель-
ности ждет своего периода, чтобы быть оплодотворенной для нового успеш-
ного развития. Заметим еще, что идеалы как символы прекрасного изме-
няются вместе с расой и эпохой, и потому каждая раса создает свое искусство,
как и каждая эпоха творит свои формы искусства.

Спрашивается, что является коренным импульсом эволюционного про-
цесса? В биологии процесс эволюции обусловливается процессом борьбы за
существование, основанным на потребностях организма, с одной стороны,
и неравенством средств к нападению и обороне, с другой. Но кроме борьбы
за существование в том же процессе эволюции с нашей точки зрения,
солидарной с Кропоткиным, несомненно играет роль и сотрудничество,
основанное на выгоде в достижении цели, т. е. удовлетворения потребности
и дающее лучшие условия для защиты и нападения в борьбе. Точно также
и в основе эволюционного процесса в обществе лежит конкуренция и борьба,
основанные опять-таки на потребностях коллективов, с одной стороны, на
неравенстве средств к нападению и защите, с другой, и вместе с тем также
приобретает значение и сотрудничество, основанное на выгоде в достижении
цели в смысле удовлетворения потребностей и создания лучших условий
для защиты и натиска в борьбе.

В самом деле без потребностей может ли быть какое-либо стремление
к деятельности? Очевидно нет. Но чем обусловливается конкуренция и
борьба? Очевидно, только неравенством сил и средств. Чем обусловливается
сотрудничество? Стремлением усилить свои средства в конкуренции и борьбе.

Из предыдущего ясно, что социальное равенство возможно только в
идеале, ибо с наступлением равенства не было бы импульса к новым
социальным достижениям. Вот почему, если социализм ставит идеалом
равенство, то оно мыслится, как мы уже упоминали, только как равенство
социальных прав, вытекающее из акта рождения на свет, но социализм не
может стремиться к уравнению способностей отдельных индивидов. Ибо,
если бы это когда-нибудь и произошло, то привело бы к полной остановке
всякого социального прогресса ^*.

Нередко смешивают эволюционный процесс с прогрессом или даже
совершенствованием, что неправильно уже ввиду того, что эволюция есть
прогресс развития без различия, идет ли это развитие в сторону поступа-
тельного хода, или прогресса, или в сторону попятного хода, или регресса.

Но сам по себе прогресс как понятие требует своего определения. Надо
при этом заметить, что вопрос о том, что такое совершенствование и что
такое прогресс, не может решаться без определенной предпосылки и выяс-
нения того, с какой точки зрения рассматривать самый вопрос, ибо то, что
мы назовем совершенствованием, с одной точки зрения, может оказаться
регрессом и ухудшением, с другой точки зрения. Представим себе, что мы
имеем машину, предназначенную для определенной цели, например, лета-
тельный аппарат. Разобравшись в его составных частях, мы найдем, быть

276

может, его более сложным по сравнению с существующими системами, но
совершенство самого аппарата независимо от его сложности будет опреде-
ляться его большей или меньшей приспособленностью к той цели, для
которой предназначен аппарат, т. е. для авиации. Итак, во всех случаях,
когда дело идет об орудиях или машинах, совершенство или несовершенство
определяется тем, в какой мере лучше орудие или машина приспособлены
для той цели, для которой они предназначены.

С другой стороны, понятие прогресса есть более общее понятие, говорящее
о движении вперед, но не связанное непременно с совершенствованием, ибо
прогресс может происходить и в сторону попятного развития. Поэтому
всякое совершенствование неотъемлемо связывается с прогрессом, но прог-
ресс может сопровождаться не качественным улучшением или совершенст-
вованием, а, наоборот, ухудшением. Тем не менее часто словом прогресс
пользуются для обозначения того же самого совершенствования, не разделяя
оба эти понятия по существу.

Переходя к выяснению вопроса о совершенствовании живой природы,
необходимо иметь в виду, что и здесь мы должны иметь неодинаковое
разрешение вопроса смотря по тому, будем ли мы рассматривать вопрос с
точки зрения строго биологической, иначе говоря, в смысле совершенство-
вания самой организации того или иного индивида, или же будем рас-
сматривать с точки зрения социальной, т. е. жизни в целом. Обращаясь к
первому вопросу, мы не имеем основания становиться на точку зрения
каких-либо преимуществ того или другого органа, той или иной части
организации, ибо индивид есть целое и неделимое. Поэтому рассуждения
отдельных биологов, будто бы большее развитие нервной системы и цент-
ральных ее органов, в частности, характеризует большее совершенствование,
не могут иметь абсолютного значения в данном вопросе.

В конце концов, весь организм в целом является самодовлеющей
машиной, сущность которой сводится, с одной стороны, к приспособлению
организма к окружающей природе, с другой - к использованию внешних
сил природы путем установления разнообразного соотношения самого
организма как целого с окружающей средой. Отсюда ясно, что роль нервной
системы, и в частности, центральной, в установлении соотношения организма
с окружающим миром огромная, но все же не исключительная, ибо те или
другие части тела являются орудиями, при посредстве которых нервная
система выполняет свою роль, и следовательно, качество орудий при этом
все же не может не быть принято во внимание. В конце концов, вопрос о
более совершенной организации должен естественно решаться опять-таки в
смысле более или менее разнообразного установления соотношения
организма с окружающей средой, а не в смысле размеров одного только
мозга.

Далее, как приспособление к среде, так и использование среды обес-
печивается ничем иным, как дифференцированностью органов и согласо-
ванностью их функций, а потому мы могли бы сказать, что наиболее
совершенный организм будет тот, который представляет наибольшую диффе-
ренциацию органов при наибольшей согласованности их функций; но
внешним выражением того и другого процесса в деятельности организма и
является установление разнообразного соотношения организма с окружающей
средой, а потому это установление и должно быть наиболее верным пока-
зателем совершенства организма.

Некоторые полагают, что по аналогии с искусственной машиной мы
имеем приспособление к среде и использование окружающих условий, со-
вершаемое в целях поддержания жизни организма и являющееся проявлением
совершенствования; но это значило бы придерживаться телеологического
взгляда, тогда как природа сама по себе не знает целей. Вот почему мы

остановились на другом строго объективном определении. Если бы оста-
новиться на телеологическом определении, что по существу неправильно, то
пришлось бы признать, что организм лучше приспособленный в целях
сохранения жизни, является и более совершенным, но в таком случае
оказалось бы, что одноклеточные организмы, не знающие смерти, явились
бы и более совершенными. С другой стороны, дневки оказались бы менее
совершенным организмом, нежели более низшие животные, а слон, попугай,
ворон и некоторые другие, как более долго живущие, признавались бы более
совершенными по сравнению с человеком, что опять-таки неправильно.

Таким образом, наше определение и понимание совершенствования как
установления путем приспособления к среде и использования окружающей
среды более разнообразных соотношений с окружающей средой нам пред-
ставляется единственно правильным^*.

То же самое определение можно применить и к виду. Можно определенно
сказать, что каждый биологический вид является продуктом своей среды и
своей эпохи. Поэтому о большем или меньшем совершенстве видов нельзя
говорить в смысле большей или меньшей способности их к самосохранению.
В известную эпоху с изменением окружающих условий жизни может ока-
заться один вид, лучше или хуже приспособленным к достижению той цели,
о которой речь была выше, нежели другой и наоборот. Но все виды могут
быть сравниваемы друг с другом по тому, в какой мере разнообразны те
соотношения, которые тот или другой вид устанавливает с окружающей
средой, и в зависимости от этого и определится его большее или меньшее
совершенство. Так как нервная система является тем аппаратом, который
принимает на себя более сложные соотношения с окружающей средой, то
ясно, почему большее развитие нервной системы и является вместе с тем
показателем совершенствования того или другого вида, хотя дело и не в
одной нервной системе, которой к тому же некоторые виды и не обладают.

Если мы обратимся к вопросу о социальном прогрессе в смысле совер-
шенствования, то и здесь давалось нередко телеологическое объяснение. Так,
по взгляду некоторых, прогрессом является лишь то изменение в обществе,
которое является приближением к намеченному идеалу, а этот идеал, соз-
данный на основании особых соображений, должен быть лучше современного
состояния, хотя бы на опыте он оказался и худшим; иначе говоря, дело
идет о таком эволюционном процессе, который ведет от худшего к лучшему,
как бы это ни понималось лучше. Иначе говоря, здесь вводится оценка
лучшего на основании каких-либо других теоретических соображений, и
самый идеал признается наперед установленной нормой. Здесь нет надобности
говорить, что это определение не выдерживает критики.

Другое, определение социального прогресса совпадает с понятием социаль-
ной эволюции. Но в этом определении предполагается, что позднейшая
форма есть и более лучшая, что по существу неправильно, ибо эволюция
ничуть не предполагает непременно перемены к лучшему. Эволюция есть
изменение, связанное с творчеством новых форм, но эти новые формы в
действительности могут оказаться хуже старых, что случается вообще нередко,
ибо общество может не только прогрессировать, но и регрессировать. Так
например, та или другая реформа есть проявление эволюционного процесса,
но она может оказаться не прогрессивным, а регрессивным фактором и
должна иметь вследствие этого соответствующие последствия.

К вышеуказанным основным взглядам в сущности относятся все име-
ющиеся теории социального прогресса. Так, к первой группе должны быть
отнесены все те авторы, которые выставляли те или другие принципы как
идеальные нормы общественных условий существования.

История науки полна целым рядом таких норм, признаваемых идеалами.
Сюда относятся: <принцип золотой середины (Аристотель), принцип счастья

и пользы (гедонизм, эвдемонизм, утилитаризм), принцип любви (христиан-
ство) (Петражицкий), принцип императива (Кант), принцип жизни (Ницше,
Гюйо), принцип общности (Вундт), принцип единства (Наторп), принцип
солидарности (М. Ковалевский, Л. Буржуа и почти все современные фран-
цузские социологи), принцип роста знания (Конт, Бокль, де Роберти),
принцип общего благополучия (Геффдинг), принцип сбережения сил
(Зиммель) и т. д.> ^ Этим перечислением, конечно, еще все принципы
далеко не охвачены, да и далеко не исчерпывается список имен, разделяющих
тот или другой принцип. Один утилитаризм (<максимум счастья для
максимума людей>), например, имеет целый ряд представителей, как Милль,
Бентам, Спенсер, Тард, Н. К. Михайловский, П. Л. Лавров и др.

Другое направление, рассматривающее прогресс как эволюцию, имеет, в
свою очередь, своих представителей, таких, как Кондорсе, Конт, Спенсер,
Оствалвд, Новиков и др.

Очевидная недостаточность такого толкования прогресса привела к испол-
нению этого учения со стороны Е. В. де-Роберти. По этому автору, процесс
изменения, происходящий в биологической среде, есть эволюция, а процесс
изменения, происходящий в социальной среде, есть прогресс. Но так как
целеполагание является основным условием социального бытия, то, по
Е. В. де Роберти, <прогресс есть эволюция, становящаяся для нас целью> "".

Но эволюция есть закон, относящийся и к надорганическому миру,
ибо нельзя ограничивать этот закон только биологической средой, в над-
органической же среде эволюция может опять-таки происходить в сторону
улучшения или в сторону ухудшения, что не будет соответствовать прог-
рессу. Если же мы введем к понятию эволюции в надорганическом мире
добавление в смысле целеполагания, то мы сведем этот взгляд к одному
из принципов, о которых речь была выше. Таким образом эта теория
прогресса не дает нам никакого преимущества перед всеми теми, о кото-
рых сказано выше.

Мы полагаем, что и здесь, как и в других случаях, должны быть совер-
шенно исключены как телеологической взгляд, так и субъективная точка
зрения. И потому, подобно тому как в биологическом мире, социальный
прогресс должен характеризоваться установлением более разнообразных со-
отношений с окружающей средой в смысле приспособления к ней и исполь-
зования ее путем большей общественной дифференцировки (разделение тру-
да) и большей согласованности отдельных частей, входящих в состав обще-
ства. Обратное будет характеризовать общественный регресс. Но общее
понятие прогресса может разбиваться на частные. Так, частичной формой
проявления прогресса следует признавать ту форму взаимоотношения между
личностью и обществом, которая в данный период наилучше соответствует
развертыванию творческой деятельности и личности и общества, приводящей
к подчинению окружающей природы стремлениям человека как общественной
личности и стремлениям самого коллектива. Это подчинение природы стрем-
лениям человеческого коллектива сопутствуется ростом производительности
данного общества о его труде, приводящей и к расширению его жизненных
отношений.

Социальный регресс между тем характеризуется приостановкой поступа-
тельного хода общественной жизни и ее творчества, обусловливаемой какими-
либо тормозящими условиями, как внешними, так и внутренними, причем
дело может завершиться даже распадом самого коллектива.

Сорокин П. А. Обзор теорий и основных проблем прогресса // Новые идеи в социологии.
СПб.. 1914. Кн. 3. С. 146.
"" Видимо, речь может идти о: Роберти Е. В. де. Социология и психология//Там же. Кн. 2.

С. 1-26; Он же. Новая постановка основных вопросов социологии. М" 1909.

279

Распад или разрушение коллектива приводит к окончательной его гибели
или смерти, состоящей в его распылении, точнее в переходе из структурного
и гармоничного состояния в бесструктурное и дисгармоничное, переходе из
социальной жизни к жизни общественно-бесструктурной как смерть
организма есть переход от коллективной жизни его клеток к бесструктурному
распаду на молекулы и на атомы.

Достойно внимания, что в коллективной рефлексологии, как и во всем
вообще мире, общим правилом является то, что созидание в эволюционном
процессе идет всегда более или менее и последовательно, инволюция и
распад, наоборот, почти всегда относительно быстро. Поэтому и социальные
строго организованные коллективы, на созидание которых требовались века,
разрушаются в сравнительно короткое время, как показывает история
Римской империи, история многих других государств и даже история царской

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел психология