Бехтерев В. Избранные работы по социальной психологии

ОГЛАВЛЕНИЕ

XI. РАЗВИТИЕ КОЛЛЕКТИВНЫХ ДВИЖЕНИЙ ПО ТИПУ СОЧЕТАТЕЛЬНЫХ РЕФЛЕКСОВ

Из рефлексологии мы знаем, что сочетательный рефлекс развивается на
почве обыкновенного рефлекса и является в сущности его воспроизведением.
То же мы имеем и в отношении коллективных рефлексов. Представим себе
усмиряемую полицейским нарядом толпу, которая устремляется в паническое
бегство под влиянием расстрела, это - обыкновенный коллективный рефлекс.
Когда коллектив подвергается избиению и можно слышать раздающиеся из
его среды проклятия, стоны и раздирающие крики, это тоже обыкновенный
рефлекс. Но когда раздаются те же проклятия, стоны и крики со стороны
коллектива в то время, когда он взволнован прочувствованной речью об
истязаниях, совершенных над близкими ему людьми, это уже сочетательный
коллективный рефлекс. Когда толпа разбегается в стороны под влиянием
простой угрозы, это тоже сочетательный коллективный рефлекс.

Отсюда очевидно, что в отношении развития коллективного сочетатель-
ного рефлекса мы знаем постоянную аналогию с развитием индивидуального
сочетательного рефлекса, ибо ясно, что и там, и здесь сочетательный рефлекс,
будет ли он индивидуальный или коллективный, развивается на почве обык-
новенного рефлекса, являясь его воспроизведением при действии разд-
ражителя, бывшего совместным с рефлексогенным основным раздражением.

Нужно впрочем заметить, что самое раздражение, приводящее к обык-
новенному рефлексу, может быть заменено его символом, т. е. словом или
другим знаком, и в результате получится сочетательный рефлекс такого же
рода. Человек, например, никогда не испытавший на себе действия огнест-
рельного оружия и даже не видевший никогда его применения на деле, тем
не менее отворачивается от него в испуге исключительно под влиянием
рассказов о его смертоносном действии. В этом случае уже одного вида
огнестрельного оружия и даже одного названия оказывается достаточно для
возбуждения оборонительного сочетательного рефлекса. Дело в том, что с
символом неизбежно связывается его значение как оружия, спасение от
которого заключается только в возможном отстранении от его действия.

То же самое мы имеем и в коллективе. Не нужно непременно даже и
самого факта избивания толпы в предшествующем примере усмирения.
Всякое лицо, если не по собственному опыту, то по опыту близких ему лиц,
переданному на словах, знает про смертоносное действие огнестрельного или
холодного оружия. Следовательно, у каждого уже имеется воспитанный в
течение жизни рефлекс обороны при виде оружия и при угрозе им, и этого
достаточно, чтобы толпа, угрожаемая оружием, начала разбегаться.

Если этого не происходит, достаточно бывает одного залпа даже холо-
стыми зарядами, чтобы привести толпу в бегство.

Опять-таки и в этом случае речь идет о сочетательном коллективном
рефлексе, который развивается под влиянием символического раздражителя
в виде простой угрозы, воспроизводя рефлекс, вызываемый в других случаях
действительным раздражением. Из вышеизложенного очевидно, что для обра-
зования коллективного сочетательного рефлекса ничуть не требуется, чтобы
сам коллектив в его целом был непременно подвергнут предварительно
такому внешнему воздействию, которое приводит к развитию обыкновенного
рефлекса. Дело в том, что сочетательный рефлекс может проявиться и без

9>                                                               131

такого коллективного опыта исключительно под влиянием заявления других
о последствиях вышеуказанного воздействия, а равно и предшествовавшего
опыта отдельных индивидов, входящих в данный коллектив. В последнем
случае опыт отдельных индивидов при посредстве такого орудия, как речь,
распространяется на весь коллектив, становясь его общим достоянием. Это
является для нас понятным из того соображения, что качество коллектива
и его отношения к окружающему миру зависят от состава входящих в него
индивидов, которые могут подвергаться соответственному обучению. Поэтому
естественно, что опыт отдельных индивидов не остается без влияния на
деятельность всего коллектива.

В каждом общественном движении имеется повод в качестве раздражителя.
Швейцарское восстание развилось на подготовленной уже почве после изве-
стного издевательства с требованием стрелять по яблоку на голове сына.
Русская революция 1905 г. началась с расстрела народных толп в январе.
Революция 1917 г. началась с роспуска Государственной Думы на место
требуемого общественным мнением установления ответственного министер-
ства. Берлинское восстание <спартаковцев> 5 января 1919 г. началось с уволь-
нения избранного рабочими берлинского префекта Эйхгорна, который решил
не покидать своего поста как предоставленного ему рабочими.

Ясно, что всякое общественное движение как массовый сочетательный
рефлекс ' возникает под влиянием того или иного раздражения, играющего
роль чаще всего последнего толчка на подготовленной ранее почве.

Чтобы установить в дальнейшем аналогию между проявлениями обще-
ственной или коллективной деятельности и сочетательными рефлексами
отдельной личности, необходимо обратиться к анализу того или иного
общественного движения.

В этом отношении нет лучше примера как войсковые движения, где
дутем обучения и дисциплины наподобие дрессировки воспитываются на-
стоящие коллективные сочетательные рефлексы. При слове <стройся> масса
лиц выстраивается в ряды. При слове <вольно> войско освобождается от
требований команды. При команде <равнение направо> все как одно целое
поворачиваются вправо, при команде <равнение налево> все поворачиваются
влево. При команде <готовься> ружья всех поднимаются на прицел; при
слове <пли!> все одновременно дают залп из ружей. Здесь слова команды
являются сочетательным раздражителем, в то время как основным разд-
ражителем является обязательность строевого обучения.

Если мы возьмем массовые гимнастические упражнения, мы встретимся
с тем же заученным сочетательным коллективным движением, когда по
приказу руководителя целая масса лиц проделывает зараз как одно целое
одни и те же движения. Команда в этом, как и в других случаях, может
быть заменена при соответственной дрессировке^' любым знаком: мано-
вением руки, взмахом платка, флажком, выстрелом, звуком рожка или
барабана и т. п., и в результате происходят те же движения. Наконец, после
соответствующего упражнения сложные гимнастические движения, состоящие
в смене одних движений другими в последовательном порядке, могут вы-
полняться под музыку.

Кто бывал на так называемых сокольских слетах ^', тот мог убедиться,
как огромная масса лиц, состоящая из десятков тысяч человек, производит
сложные гимнастические упражнения под звуки музыки. Все как один человек
с определенным звуком музыки поднимают руки, с другим звуком их
опускают, с третьим звуком все опускаются на колени, затем точно также
под темп музыки поднимаются, поворачиваются в сторону и т. п.

То же мы имеем и в танцах. Здесь опять-таки музыка является соче-
тательным раздражителем, а потребность движения как и в предыдущем
случае основным раздражителем. И здесь масса лиц движется в такт музыки,

132

являющейся привычным сочетательным раздражителем, а слова руководителя
танцев определенным сигналом.

Другой пример представляет большой оркестр. Каждый участник оркестра
имеет перед собой тетрадь нот, по которой он выучил заблаговременно
разыгрываемую пьесу. Теперь сигнал капельмейстера заставляет всех обратить
взор на него и затем под его дирижерскую палочку начинается уже заученная,
ранее согласованная игра на целом ряде инструментов, на которых одни
должны выступать в определенный момент, другие в другой и т. д. Наконец,
последний взмах дирижерской палочки, и вся игра останавливается в один
момент. Разве это не воспитанный сочетательный коллективный рефлекс?

То же самое мы имеем и в хоровом пении, а равно и в театральном
представлении, где роль дирижерской палочки отчасти играет суфлер.

Далее действия пожарных по определенному заданию и согласованные
действия в коллективном труде рабочих - разве это не примеры искусственно
воспитанных коллективных сочетательных рефлексов, совершенно уподобля-
ющихся сочетательным рефлексам отдельной личности?  '

Само собой разумеется, что и в жизни вполне естественным путем
воспитываются такого же рода коллективные сочетательные рефлексы.

Так толпа при крике <пожар>, или <спасайся кто может>, стремглав устрем-
ляется в бегство, чтобы избегнуть несчастья; при крике: <бей вора> она его
избивает. При первых звуках выстрела толпа обращается в беспорядочное бег-
ство и т. п.

Все это примеры естественных сочетательных коллективных рефлексов,
которые вырабатывает или воспитывает сама жизнь.

Каждое вообще сопутствующее обстоятельство при известном раздражении
коллектива теми или другими воздействиями, приводящими к определенной
реакции, приводит к тому, что это сопутствующее обстоятельство само по
себе становится способным вызывать ту же самую реакцию.

Допустим, что один народ находится в войне с другим. Всем известно,
что оборонительные и наступательные действия войск определяются
действиями противника. Эти действия противник старается скрывать. Но
вот неоднократно его наступление сопровождается тем или другим сигналь-
ным знаком и вполне естественно, что в обороняющихся этот же сигнальный
знак, хотя бы он в данном случае и не обозначал собою наступления
неприятеля, вызовет тревогу. Если толпа неоднократно подвергалась расстрелу
со стороны конных патрулей, то достаточно появления в том или другом
числе конных всадников, хотя бы и невооруженных, а в известных случаях
даже одного звука лошадиного топота, чтобы толпа тотчас же разбежалась.

Даже искусственно воспитанные коллективные сочетательные рефлексы
принимаются к различным жизненным условиям. Так толпа при звуках
марша начинает идти в такт музыки, при звуках песни во время общей
работы движения рабочих соразмеряются с песней.

Когда театральная публика рукоплещет артисту и выражает знаки одоб-
рения, она воспроизводит обычные жестикуляторные рефлексы и мимику,
выполняя это целым коллективом сообща. Когда толпа смеется вместе с
тем как смеется артист на сцене, она заражается его смехом, воспроизводя
тот же самый мимический рефлекс. Когда она слушает оркестр, она проявляет
коллективное сосредоточение, как и всякий человек в отдельности взятый "°'.

Когда толпа бежит под угрозами расстрела или нападает на кого-либо,
учиняя расправу, она производит коллективный оборонительный или насту-
пательный сочетательный рефлекс.

Когда она неистовствует, разбивая хлебные или мясные лавки во время
голода, она подчиняется инстинкту самосохранения. Когда хор поет или
толпа кричит, мы имеем дело с коллективным символическим или речевым
рефлексом и т. п.

133

Ясно, что во всех вышеприведенных случаях мы имеем полное основание
сравнивать деятельность коллектива с деятельностью отдельной личности.

Дело однако представляется много сложнее, когда мы встречаемся не с
толпой, выполняющей то или другое движение или действие, а с массой
лиц в собраниях, когда эти лица приходят после долгих обсуждений к
определенному решению. Здесь как будто мало аналогии с индивидуальной
деятельностью человека. Но возьмем случай, когда человеку дана определенная
задача, которую он должен так или иначе разрешить. В этом случае основным
раздражителем является цель под влиянием необходимости или потребности
дать определенное решение: выполнение же задачи происходит при посредстве
сложных установленных ранее путем воспитания форм суждения, доводов
<за> и <против>, оценки всех имевшихся в запасе сведений и различных
встречавшихся в жизни событий.

Нетрудно видеть в выполнении этой задачи известную аналогию и с
коллективной работой в собраниях.

В собраниях речь идет в сущности о такой же деятельности, какую мы
имеем и в деятельности отдельной личности, но работа здесь проявляется
сообща целым коллективом, вследствие чего запас опыта одного лица изме-
няется опытом целого коллектива. При этом искусственно привитая пот-
ребность в разрешении задачи, исполнение долга или ответственность, явля-
ющиеся в пoдoбньLX случаях руководителями действий коллектива, как и
отдельной личности, могут и должны быть рассматриваемы как основные
раздражители, с которыми сочетается вся коллективная умственная работа,
выполняемая в собрании и приводящая к определенным решениям.

Итак, во всех различных формах проявления деятельности коллектива,
мы имеем полную аналогию с соотносительной деятельностью отдельной
личности и как последнюю мы признаем состоящей из отдельных сочета-
тельных рефлексов, так и в коллективе мы встречаемся с сочетательными
же рефлексами коллективного характера, т. е. выполняемыми сообща целым
коллективом.

Всякое общественное движение всегда идет по пути, образующему линию
поведения всего коллектива как целого.

Но всякий большой коллектив состоит из целого ряда малых коллективов,
которые, в свою очередь, делятся на коллективы меньших размеров и т. д.,
и каждый коллектив, какого бы размера он ни был, имеет свою линию
поведения, представляющую равнодействующую всех устремлений отдельных
индивидов, входящих в данный коллектив. Таким образом линия поведения
всякого большого коллектива является равнодействующей из равнодейству-
ющих целого ряда входящих в состав его меньших коллективов ^'.

Так как самый меньший коллектив состоит из двух отдельных
индивидов ^' различного характера и содержания соотносительной деятель-
ности, а все вообще коллективы опять-таки представляют собой абсолютный
состав и, следовательно, обнаруживают различное направление своей линии
поведения, то очевидно, что каждый коллектив либо поддерживается другими
при согласовании их интересов, либо противодействуется ими или тормозится
в своих действиях при разноречии и несогласии. Полного же согласования
всех коллективов, как и полного согласования отдельных индивидов в каждом
коллективе, быть не может.

Необходимо вообще иметь в виду, что всякий коллектив подобно
организму живет, т. е. движется, развиваясь и эволюционируя, причем его
движение обусловливается либо потребностями, либо внешними раздра-
жениями. Первые составляют неотъемлемую часть всякого вообще живого
коллектива, ибо только умирающий и распадающийся коллектив лишается
своих потребностей. Но потребность возникает либо в результате
биологических условий как наследственно-органические рефлексы, либо на

134

почве сложившейся привычки, вызванной многократными повторениями
определенных сочетательных рефлексов.

В первом случае потребности коллектива рождаются в связи с основанным
на опыте удовлетворением нужд, вытекающих из существа самой организации,
подобно тому как в индивидуальном организме часть потребностей в виде так
называемых инстинктов, определяется природой организации. Так, сюда в
коллективах должны быть отнесены брачные потребности, экономические пот-
ребности, потребности передвижения и т.п. Во втором случае потребности
возникают в результате жизненного опыта, например, потребность в образо-
вании, потребность в играх, развлечениях и т. п. Эти последние потребности
являются результатом жизненного опыта при условиях, приводящих к потреб-
лению или использованию коллективом того или другого материала и вызы-
ваемой в связи с этим стенической реакцией, характеризующейся соответст-
вующими мимико-соматическими рефлексами и рефлексами наступательно-
го характера, направленными к возможному продлению стенической реакции
"°. Последняя при повторном воспроизведении становится привычной в такой
мере, что недостаточное ее воспроизведение само становится раздражителем,
вызывая вновь необходимость использования того же материала. Наоборот,
пресыщение известной потребности вызывает астеническую реакцию, сопро-
вождающуюся защитными или оборонительными рефлексами, устраня-
ющими дальнейшее удовлетворение потребности.

В коллективах мы имеем разнообразные, сложившиеся благодаря жизнен-
ному опыту потребности, которые влекут к тем же последствиям и которые
удовлетворяются соответственным образом.

Так потребность сбыта изготовляемых продуктов в стране вызывает
поощрительные меры к вывозу, а избыток иностранного товара, выбрасы-
ваемого на рынок, вызывает заграждение собственного рынка защититель-
ными пошлинами, усиленная иммиграция иностранцами вызывает против
себя защитительные мероприятия и т. п.

Потребности как побуждающие к активности и наступательным рефлексам
являются важнейшими стимулами прогресса, ибо благодаря им выдвигается
на сцену изобретательность, в области которой всякий успех сопровождается
положительной стенической реакцией, побуждающей к дальнейшим завое-
ваниям в области открытий и изобретений, причем потребность в изобре-
тениях именно и приводит в движение человеческий гений. Последний
осуществляет эту потребность при наступлении подходящих условий и со-
ответствующих предпосылок. Вот почему можно утверждать с полным осно-
ванием, что гений проявляется в жизни народов лишь в то время, когда
настает его день^"'.

Даже то, что мы относим к вопросам экономического характера, как
например: обмен в виде купли и продажи, сервитуты, пользование, имуще-
ственная собственность, залоги, передача по наследству, аренда, права дав-
ности и т.п., в конце концов являются не чем иным, как результатом
упрочившихся общественных потребностей, закрепленных законодательством,
следовательно, первично они также являются сочетательными рефлексами в
экономической области как области, удовлетворяющей сложившиеся потреб-
ности коллектива. Самый рынок с его обменом и денежными знаками
является, с одной стороны, в результате потребности или нуждаемости, с
другой стороны, предложения как потребности сбыта продуктов своего труда
при их избытке в целях замены другими, в которых испытывается недостаток;
потребность же, как мы видели, есть не что иное, как сочетательный реф-
лекс ^'. Ясно таким образом, что вся экономическая сторона общественной
жизни развивается по типу сочетательных рефлексов, имея в виду, что

^° О стенической реакции см.: Бехтерев В. М. Объективная психология. Вып. 2. Отд. отт.

135

общество как живой организм находится в постоянном движении, вследствие
чего соотношение общественных групп в нем находится непрерывно в со-
стоянии подвижного равновесия.

Раздражителем для той или другой потребности коллектива является
внешнее воздействие того или другого рода, благодаря чему при условии
соревнования один коллектив входит в столкновение с другим, осуществляя
право сильного. Так бесправное некогда еврейство, освободившись от бывшего
социального рабства во время февральской русской революции, оказалось
на верху революционной волны в лице многих из видных деятелей революции;
но несмотря на объявленные свободы и равенство национальностей после
первых же месяцев революции начались снова местами еврейские погромы,
хотя в это время страна переживала самый разгар разных свобод и готовилась
впервые к выборам на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голо-
сования. Другой пример: ужасающий деспотизм царского режима привел к
самой бурной из всех революций мира, имевших место в истории вслед за
великой французской революцией, и выдвинул на первое место пролетариат,
ранее безуспешно боровшийся с капитализмом.

Третий пример: возвышение пролетариата в период переворота 25 октября
привело к корниловщине и вызывало в разных слоях общества, особенно в его
буржуазных элементах, стремление к монархизму, что заставляло прибегать
правящие классы к тяжким репрессивным мерам. То же столкновение обще-
ственных стремлений выступает в реакции так называемых демократических
элементов страны на большевизм, стремящийся к углублению революции. Вот
что мы читаем по этому поводу в одной из газет от 19 октября 1917 г.

<Чем яростней и размашистей становится большевизм, тем плотнее
сжимаются ряды государственно мыслящих элементов страны. Медленно, но
упорно совершается эволюция настроения в широких массах населения; леве-
ют демократические советы, революционеры и социал-демократы и правеет
страна.

Этот процесс начался давно, чуть ли не с первых дней упоения демок-
ратическим творчеством революции. Резко обнаружилось начало размеже-
вания государственной и классовой мысли в апрельские дни, на первом
опыте свержения "буржуазного" правительства левофланговой демократии.
То было началом общественного правления>.

Этот процесс реакции как результат столкновения интересов идет более
или менее равномерно лишь в том случае, если не встречает на своем пути
каких-либо новых привходящих обстоятельств. Например, в том же попра-
вении демократических элементов страны в связи с ростом большевизма
таким новым обстоятельством, задержавшим ход этого поправения, явилась
корниловская история. В той же газете мы читаем по этому поводу следующее
в связи с вышеуказанной эволюцией, общественного движения.

<Корниловские дни разорвали нить этой эволюции. Демократия снова
отшатнулась от "буржуазии", слишком поспешно квалифицировав самую
корниловскую историю и роль цензовых элементов в ней. "Контррево-
люционность" буржуазии снова стала жупелом даже для ответственной и
государственно-мыслящей демократии, которая накануне только шла на ус-
тупки ради сплочения национальных сил в обороне страны и свободы.
Пропасть между классами снова углубилась и расширилась, стороны вновь
оказались дальше друг от друга, чем были до августовских дней, и обе
дальше от общей цели. Пожали всходы этой ложной бури большевики.

Большевики стали захватывать власть в стране демократии, и государ-
ственно мыслящая демократия стала терять влияние в массах, развращенных
и обманутых демагогией>.

Когда два исключающих друг друга процесса общественной эволюции
достигают своего наивысшего развития, происходит общественный кризис,

136

сводящийся к взаимному торможению, за которым следует поворот обще-
ственного движения в том или другом направлении.

В русской революции таким кризисом можно считать момент Демок-
ратического Совещания, закончившегося совершенно противоречивым и бес-
плодным голосованием.

Как всякий кризис, так и общественный кризис должен, конечно, под-
лежать разрешению, и это разрешение может происходить быстро путем
открытого столкновения, в котором более мощное общественное течение
подавляет силой более слабое течение. В других случаях кризис разрешается
медленно, причем мало-помалу слабеющая волна общественного движения
постепенно изживает самое себя.

Условия, при которых разрешение кризиса происходит более бурно,
<критически> или более медленно и мягко, <литически>, заключаются в более
активном или менее активном характере общественного движения и зависят
от некоторых других условий (например, быстроты нарастания того или
другого движения и т. п.).

В каждом отдельном социальном коллективе в известное время может
наступить свой кризис.

Так в каждой партии разноречие двух лагерей и двух течений может
приводить к таким кризисам, за которыми следует победа одного или другого
направления.

Кризисом завершились между прочим и прения по обороне в Совете
республики, которые закончились неприятием ни одной из предложенных
формул революции ^'.

Что касается формы коллективного рефлекса, то соответственно характеру
собрания или коллектива рефлекс может представляться неодинаковым. Так
в парламентских собраниях протесты чаще всего ограничиваются горячей
отповедью и самое большее какой-либо выходкой, бранью, выходом из
собрания во время речи оратора и т. п., редко вообще большими эксцессами:
тогда как в толпе речь идет обыкновенно о более резких проявлениях,
например, о расправе самосудом, нередко приводящим к роковым пос-
ледствиям.

С точки зрения сочетательных рефлексов ^ объясняется между
прочим и то поразительное явление, когда средство становится само-
целью, как бы замещая ее. Средство как известно предшествует и даже
сопутствует цели и, хотя первоначально цель как раздражитель служит
возбудителем рефлекса, но со временем средство как явление, предшеству-
ющее и сопутствующее цели, является раздражителем, возбуждающим со-
четательный рефлекс. Так во время великих революций проповедь свобо-
ды и равенства как средства к общественному благополучию, в конце кон-
цов, становится самоцелью, приводя на первых порах к разрушению
социального благополучия.

Выше была речь о том, что инстинкт самосохранения приводит к стрем-
лению достичь возможного благополучия при всевозможных условиях жизни.
Следовательно, все, что связано с добычей соответствующего пропитания и
лучшей обстановкой в жизни, является раздражением особой потребности,
связанной с этим инстинктом. Так как денежные знаки и вообще нажива
являются средством удовлетворения этих потребностей, то приобретение
денег связывается с последним как неизбежно ему предшествующее разд-
ражение, а это приводит к тому, что сами деньги как средство удовлетворения
потребностей способны возбуждать те же реакции, которые вызывают и
удовлетворение соответственных потребностей. Таким образом и здесь сред-
ство само по себе становится целью.

^ См.: Бехтерев В. М. Общие основы рефлексологии человека.

137

У людей, у которых потребности, вытекающие из инстинкта самосохра-
нения, не затормаживаются другими условиями, они естественно поддержива-
ются и развиваются разнообразными жизненными условиями, приводя к
развитию стремления к наживе и стяжанию, которые и выражаются соот-
ветствующими рефлексами.

Но страсть к стяжанию в известных случаях удовлетворяется лучше всего
совместными усилиями, откуда естественно возникновение всякого рода
экономических организаций в человеческом обществе, которые отвечают
инстинкту самосохранения в коллективной жизни.

Можно установить, что наиболее старые жизненные привычки в кол-
лективах держатся прочнее позднее приобретаемых, в чем опять-таки нельзя
не видеть аналогии с индивидуальными рефлексами. Установившийся обряд,
этикет, обычай - вот примеры старых социальных привычек, которые
переживают века без малейших изменений, тогда как мода, не переходя в
привычку, сменяется по времени новой модой, имеющей также недолгов-
ременное существование.

Заметим еще, что в период развития отношений индивида к коллективу
происходит процесс социального обобщения в такой мере, что не только
индивидуальные стремления подчиняются общественным интересам, но и
интересы коллектива становятся для индивида как бы своими, иначе говоря,
отождествляются с личными или индивидуальными. Отсюда происходит то
направление стремлений отдельных индивидов, которое именуется
патриотизмом. Даже интересы коллектива, как например, благосостояние
государства, составляет предмет отождествления с собственными интересами
в такой мере, что все, что благоприятствует этому благосостоянию, возбуждает
в каждом из индивидов положительную стеническую реакцию и наоборот.

В индивидуальной жизни, как мы знаем, не только удовлетворение
физической потребности сопутствуется стенической реакцией, но и деятель-
ность аппарата отношения или так называемая мозговая работа, если она
не приводит к утомлению. И здесь то, что называется творческой умственной
деятельностью и даже самое приобретение знаний обычно сопутствуется
стенической реакцией, что вошло и в самый язык в виде обозначения
стремления к знанию <любознательностью> и <любопытством>. Таким обра-
зом стеническая реакция, сопровождающая умственную деятельность до тех
пор, пока она не является утомительной, представляется верным побудитель-
ным условием, приводящим человека к умственному развитию и совершен-
ствованию, которое происходит по законам эволюции. На этом и основана
и роль почина или инициативы в соотносительной деятельности человека.

То же мы имеем и в коллективе, где любопытство и любознательность
еще усиливаются путем примера и подражания. Толпа любопытных на улице,
собирающаяся около какого-либо зеваки, может служить тому примером.
Достаточно, чтобы кто-нибудь на улице стал присматриваться в небо, чтобы
многие из проходящих людей занялись тем же самым. Пусть кто-нибудь в
большом городе остановится на мосту и станет пристально смотреть на воду
протекающей под мостом реки, и можно быть уверенным, что около него
соберется в короткое время толпа любопытных.

Коллективная любознательность лежит в основе всех вообще новых
общественных движений, ибо как бы ни была велика слепая вера в ав-
торитеты, каково бы ни было обаяние славного прошлого и подчинение
заветам предков, благодаря любознательности в коллектив постепенно
проникает новая струя, то или иное нововведение, которое постепенно
распространяется путем подражания на значительную часть лиц, а затем
и на весь коллектив. Таким образом происходит то, что может быть на-
звано общественным сдвигом, то более быстрым, то более медленным,
смотря по обстоятельствам.

Но тут необходимо отметить, что чем дольше длился общественный
застой, основанный также на подражании старине, тем больше развивается
стремление к новизне, к нововведениям, и потому вслед за эпохами застоя
в обществах обычно следуют эпохи возрождения и переворотов и при этом
последние протекают тем бурнее, чем дольше держался застой и чем более
прежний порядок являлся пережитком старины -^*.

Во всяком общественном явлении действует привычка и механизация ^*
явлений, связанная с ускорением их продолжительности так же, как и во
всяком индивидуальном действии. Так многие производства, например вы-
делка тканей, часов, всякого рода предметов обихода, сельскохозяйственных
машин и т. п., осуществляются ныне во много разг скорее, нежели в прежнее
время. Но помимо того всякое повторно происходящее общественное явление
упрочивается, становясь как бы привычным сочетательным рефлексом.

Таки^ образом, например, чужой язык, занявший место родного языка,
становится со временем привычным языком, замещающим собой родной
язык, и даже чуждая структура такого языка становится благодаря привычке
как бы национальной. Известно, например, с какой быстротой особенности
греческого языка с его периодами, метрами и другими оборотами вошли в
плоть и кровь латинского языка, сделавшись прочным достоянием римской
культуры. То же самое мы имеем и в отношении других общественных
явлений. Так, введение всякой новой общественной реформы, будет ли то
школьная, судебная или административная реформа, первоначально привива-
ется с трудом, преодолевая разные трения и препятствия, со временем же
эти реформы входят в обычай и становятся прочным достоянием культуры,
как бы механизируясь благодаря привычке.

Таким же точно образом общепринятые подарки на Востоке, будучи
первоначально добровольными, сделались со временем обычаем и затем,
приобретя форму обязательной любезности, явились своего рода повинно-
стью. Далее на месте подаяний, собиравшихся в пользу погорельцев, со
временем возникли страховые общества. Исполнение священниками треб
производилось первоначально бесплатно, причем население вознаграждало
их добровольными приношениями, со временем же эти добровольные прино-
шения превратились в своего рода повинность, сделавшись обязательными.
Из почестей для сильных мира сего возникла лесть и вежливость, причем
первая сделалась как бы обязательной всюду на Востоке, а последняя сделалась
обязательной в светских кругах Европы. Прежде практиковавшееся падение
ниц перед повелителем сделалось со временем обязательным в форме поклона
и снимания шляпы при встрече со всеми вообще лицами, которым хотят
оказать знак внимания, и прежде всего сюда принадлежат все знакомые.
<...Распространенная потребность слышать лесть, получать визиты и
принимать поклоны по примеру сановников и вельмож послужила во
Франции и других странах скрытой причиной постепенного общего расп-
ространения вежливости> ^.

Благодаря тем же условиям долговременное предоставление зрелищ в
древнем Риме народным массам создало своего рода потребность в этом
отношении наряду с хлебом. Отсюда понятно, что народные толпы в Риме
стали требовать того и другого, оглашая воздух криками: <рапет et
circenses* ^*.

Всякое изобретение или открытие порождается общественной потребно-
стью, т. е. сочетательным коллективным раздражителем, который в свою
очередь возник из повторно действующих соответствующих условий. Возьмем
пример: потребность в общении людей основана на развитии культуры, а
эта потребность приводит к изобретениям усовершенствованных путей со-

^ Тард Г. Законы подражания. С. 359.

139

общения. Создание же этих путей приводит к усилению обмена, который
со временем становится новой общественной потребностью и т. д. Ретрос-
пективно оглядывая весь процесс культурного развития человечества с его
изобретениями и потребностями, мы дойдем до первоначальных основ обще-
ственности, где потребностью отдельных лиц является образование коллектива
благодаря подражанию, которое, в свою очередь, само является потребностью
вследствие его неизбежной повторности в условиях сожительства отдельных
индивидов.

Но подражание, столь неизбежное в общественной жизни, связано с
утратой новизны. В то же время оно связано с сокращением самого процесса,
которому подражают. <Отсюда необходимость новых изобретений, свежих
источников подражания, которые могли бы оживить иссякающую социальную
энергию. Таким образом, например искусство, постепенно вырождается,
религиозные верования утрачивают свою силу и яркость, слова сокращаются,
выражения обесцвечиваются. Почетные титулы (seigneur, превратившиеся в
sieur), приветствия (феодальное коленопреклонение, заменившееся легким
наклонением головы), комплементы, манеры все более и более сокращаются,
ослабляются, упрощаются по мере распространения>^". Еще ранее 'то же
самое было доказываемо Спенсером.

С другой стороны, ни одно общественное движение не начинается сразу:
оно зарождается постепенно, причем вначале проходит стадию скрытого
состояния, когда в силу общественной косности или инерции оно лишь
мало-помалу, иногда в течение большого числа лет пробивает себе дорогу,
выявляясь на общественную арену. Прежде чем стало вырождаться искусство,
оно должно было расцвесть. Всякое религиозное учение проходит первона-
чальную стадию своего развития, лишь постепенно получая широкое расп-
ространение. Всякий титул, прежде чем потерять свое значение, должен был
вылиться в определенную форму в силу общественной потребности. Всякий
термин и всякое выражение раньше, чем обесцветиться, должны были
появиться и занять свое положение в общественном словаре, действуя на
умы своей новизной и характерностью; всякая манера приветствий и про-
щаний является пережитком общественных отношений, имевших ранее го-
раздо более значительный и реальный смысл.

Словом коллективный рефлекс и в этом отношении развивается по типу
индивидуальных сочетательных рефлексов. Сначала он после скрытого
периода вырастает более или менее быстро; нарастая, он упрочивается,
дифференцируясь при своем распространении путем подражания, а затем,
становясь привычным, утрачивает свою новизну, ослабляется и обесцвечива-
ется, т. е. утрачивает свою роль, как общественный процесс, но он оживляется
вновь при каждом новом толчке. Таким образом и здесь, в коллективном
рефлексе, мы можем различать свои стадии развития, совершенно ана-
логичные тем, которые мы встречаем в индивидуальном сочетательном
рефлексе. Скрытый период, более или менее быстрое нарастание вначале и
затем достижение наибольшей высоты, после чего постепенное ослабление
и окончательное падение при сохранении, однако, способности к проявлению
при всех условиях, его оживляющих и поддерживающих - вот стадии, через
которые проходит общественное движение как коллективный рефлекс.

Мы знаем далее, что стеническая реакция, сопутствующая тому или
иному раздражению, подчиняется общему закону сочетательных рефлексов.
Поэтому, если первично эта реакция сопутствует удовлетворению непосред-
ственных потребностей организма, то с течением жизненного опыта она
начинает сот/тствовать и тем средствам, которые стоят в менее непосред-
ственной свячи с удовлетворением жизненных потребностей. Так, мы уже

1" Там же. С. 216.
140

упоминали, что, например, деньги сами по себе как бумажки не могли бы
возбуждать стенической реакции, но как средство возможного приобретения
жизненно необходимых предметов они вызывают стеническую реакцию у
всякого, нуждающегося в этих последних. С другой стороны, достижение
цели при добывании, например пищевых продуктов, в собственном опыте
или в опыте других, возбуждает стеническую реакцию под влиянием удов-
летворения жизненных потребностей, со временем же достижение какой бы
то ни было цели становится вообще средством возбуждения стенической
реакции, хотя бы сама цель при других условиях и не вела непосредственно
к удовлетворению жизненных потребностей.

То же самое, что мы имеем в этом отношении для отдельных индивидов,
имеет значение и для коллектива. Таково, например, развитие коллективной
стенической реакции при удовлетворении патриотических целей государст-
венным коллективом, а также и при достижении средств, которые создают
возможность в будущем удовлетворения патриотических целей. Победа, обес-
печивающая благоприятное для одной страны завершение военных действий,
или союз, который дает возможность рассчитывать в более или менее
отдаленном будущем на удовлетворение жизненных потребностей страны,
уже возбуждают стеническую реакцию коллектива.

В числе коллективных сочетательных рефлексов следует, как мы видели,
иметь в виду и подражание. Последнее является рефлексом, который обес-
печивает приобретение коллективом успехов, достигаемых отдельными
индивидуами. Если на низших ступенях животного царства подражание в
форме мимикрии служит главным образом целям сохранения вида, то на
высших ступенях развития животного царства подражание служит одновре-
менно социальным целям и лежит в основе общественности. В конце концов
вся культура, как мы знаем, основывается на подражании, которое проникает
как жизнь всякого вообще существа с первых его ступеней до той или иной
степени развития организма, так и социальную жизнь, начиная от
примитивных народов, народов-детей, до народов с высшей культурой ""*.

Подражание не только способствует приобретению рефлексов, но оно же
облегчает и выполнение рефлексов, что вытекает из опытов Fere и других
данных. В коллективном труде, как известно, подражание, имея
стимулирующее значение, содействует облегчению работы  *.

Мы уже говорили в другом месте, что человек при виде пляски другого
человека и сам начинает плясать, человек, смеющийся, вызывает смех в
другом, человек, зевающий, вызывает зевок у своего соседа и т. п. Отсюда
очевидно, что подражание уже по самой своей природе, будучи облегченной
реакцией, легко при повторении становится потребностью организма, побуж-
дающей к общению его с другими индивидами.

Вот почему подражание является, с одной стороны, стимулом к социаль-
ной жизни, с другой, является неизбежным следствием общения двух и
более социально живущих индивидов.

Можно определенно сказать, что общественность возникает не из одного
только принципа полезности ее для вида, но и из непосредственной, т. е.
биологической, полезности для индивидов самого подражания, которое
приобретает особое значение тем, что при его посредстве достигается
заимствование одним индивидом от другого всякого нового успеха и изоб-
ретения.

Если, как мы убеждаемся, подражание при повторении легко становится
потребностью, то и общение с себе подобными как условие, вызывающее
подражание, становится потребностью"'*, а это разрешает нам вопрос всей
вообще социальной проблемы. Мы понимаем, почему возникает в органиче-
ском мире общение с себе подобными. Оно вызывается стремлением к
подражанию, которое, становясь потребностью, при удовлетворении неизбеж-

но сопровождается стенической реакцией. В этом и заключается коренное
условие социального инстинкта.

На подражании и связанной с ним стенической реакции основана и
всякая вообще игра.

Посмотрите, как встреча друг с другом двух щенков их возбуждает,
вследствие чего они тотчас же начинают игру между собой, взаимно подражая
один другому. Что послужило причиной для возбуждения в каждом из них
до сего времени дремавшей энергии? Возможность общения и осу-
ществимость подражания как стимулирующего начала, сопровождаемого
стенической реакцией, вследствие чего и возникает между ними игра, которая
сама по себе неизбежно связана с подражанием. В самом деле, если мы
присмотримся к любой игре, то мы убедимся, что она состоит из взаимного
подражания и в особенности подражания менее опытных более опытным,
и в этом заключается социальное значение игры как метода естественного
обучения в период развития организма^"*.

Из сказанного становится понятным, что в числе жизненно полезных
для организма условий является и общение как неизбежный результат
подражания, являющегося естественным стимулирующим средством, необ-
ходимым организму во всех случаях, когда он находится в полноте своих
сил и не испытывает утомления. Эта потребность представляется столь же
органической, как потребность в свете, в тепле, в питании и т. п.

Заслуживает внимания, что повторность коллективного действия
приводит массы к определенной установке в смысле согласованности
действий отдельных индивидов, причем в этой установке немаловажную
роль играет опять-таки подражание. Всем известно, сколько тренировки
требуется для осуществления хорошо согласованных действий войсковых
частей, в скольких репетициях нуждаются актеры, для того чтобы достичь
согласованности в действиях на сцене, или сколько спевок должны про-
вести люди, участвующие в хоре, который намерен выступать перед
публикой, или сколько требуется репетиций в оркестре, готовящемся осу-
ществить свою программу на эстраде. Тем не менее эта согласованность
всегда достигается в результате упражнения.

Ясно таким образом, что в собирательной личности опыт и подражание
имеют огромное значение не только в отношении воспроизведения однажды
выполненного действия, но и в отношении коллективной согласованности
самих действий, выполняемых массой лиц в определенном порядке и пос-
ледовательности.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел психология