Руднев В.П. Характеры и расстройства личности

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть I. ПАТОГРАФИЯ ХАРАКТЕРА

Глава 4. ЭПИЛЕПТОИДНЫЙ ДИСКУРС

ИСТОРИЧЕСКИЕ КОРНИ ЭПИЛЕПТОИДНОГО ДИСКУРСА

Исторические корни эпилептоидного дискурса очевидны и прозрачны. Это героический эпос, воспевающий воинскую силу, подвиги богатырей и героев, культ эпилептоидного тела, поэтикой которого опять-таки является насилие, гнев, злоба, коварство, диалектика преданности и предательства. На уровне языкового выражения это опять императивные поношения, выражения агрессии. Здесь, поскольку мы вновь оказываемся на достаточно примитивном архаическом уровне эстетического сознания, картина будет более или менее та же, что нами продемонстрирована в начале главы на примере "Дум" Рылеева. Вот фрагменты, взятые из первой песни "Илиады" в переводе Н. И. Гнедича:
Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:
Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам (совершалася Зевсова воля)
Слово скончавши, воссел Фесторид; и от сонма воздвигся Мощный герой, пространно-властительный царь Агамемнон, Гневом волнуем; ужасной в груди его мрачное сердце Злобой наполнилось...
Грозно взглянув на него, отвечал Ахиллес быстроногий:
"Царь, облеченный бесстыдством, коварный душою мздолюбец!"
Сыну Пелея рекла светлоокая дщерь Эгиоха:
Бурный твой гнев укротить я, когда ты бессмертным покорен,
С неба сошла; <...>
Кончи раздор, Пелейон, и довольствуя гневное сердце,
Злыми словами язви, но рукою меча не касайся.
Первый советовал я укротить раздраженного бога.
Гневом вспылил Агамемнон и, с места, свирепый, воспрянув,
Начал словами грозить, и угрозы его совершились.
В духе эпилептоидной поэтики в богатырском эпосе совершается и прямая деструкция тел, расчленение, отламывание рук и ног, выкалывание глаз, отрубание голов. Вот, например, как расправляется Илья Муромец в Калином-царем в одном из вариантов былины:
Тут Илья взял - сломал ему белы руки, Еще сломал собаке резвы ноги, Другому татарину он сильному
144
Сломал ему белы руки, Выкопал ему ясные очи. (Цит. по [Смирнов 1974])
Но это, конечно, мелочи по сравнению с тем, что вытворяют Кухулин и другие герои ирландского эпоса "Похищение быка из Куальнге":
В самый центр войска врубился Кухулин и окружил его огромным валом трупов. ... и обезглавленные тела ирландцев теснились вокруг Кухулина шея к шее, пята к пяте. Так трижды объехал он вокруг войска, оставляя за собой полосу шириной в шесть трупов, так что трое ногами упирались в шеи троих [Похищение... 1985:222].
С этими словами нанес Кухулин Этаркумулу удар муадалбейм в самое темя и до пупка разрубил его тело. Поперек пришелся второй удар Кухулина, и три обрубка разом рухнули на землю [Там же: 195].
В XX веке круг сомкнулся, и жесткая поэтика фольклорно-эпического эпи-лептоидного дискурса возвратилась в массовую культуру - в жесткий детектив Д. Хеммета, в массовый исторический роман и кинематограф насилия - крутой боевик, триллер. Примеры приводить нет надобности - достаточно включить телевизор.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел психология