Райх В. Сексуальная революция

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть II. Борьба за "новую жизнь" в СССР

Глава VII. Какие выводы следуют из борьбы за "новую жизнь" в Советском Союзе?

Функционер рабочего движения, воспитатель, консультант молодежи и все те, кто постоянно сталкивается с необходимостью решать повседневные задачи воспитания молодого поколения, теперь потребуют конкретных указаний для своей работы. Это понятно, но совершенно невыполнимо. Можно лишь попытаться постигнуть причины провалов революционных переворотов и лишь в общих чертах указать средства и пути революционного развития, только примерно задающие направление, в котором мы должны вести поиски. Мы не можем знать, как в случае нового революционного переворота будет развиваться конкретная ситуация в той или другой стране. Все дело заключается только в применении общих принципов к конкретным ситуациям. Ни в коем случае нельзя предаваться утопическим представлениям о деталях, так как они в каждом случае только блокируют путь к постижению конкретной действительности.
Один из общих принципов, который можно вывести из анализа процесса торможения сексуальной революции в Советском Союзе, заключается, несомненно, в необходимости создания всех предпосылок и условий сексуального счастья людей. Так как советское законодательство 1917 — 1921 гг., регулировавшее сексуальные отношения, вполне соответствовало этому направлению, мы переняли бы эти законы лишь с очень небольшими изменениями. Но этого было бы недостаточно. Необходимы практические шаги, чтобы принятые законы действительно дали реальный результат, то есть привели бы к изменениям в психической структуре людей. Кроме того, в Советском Союзе отсутствовали некоторые меры, которые могли бы направить в упорядоченное русло стихийно начавшуюся революцию в сексуальной жизни.
Чтобы обеспечить революционное законодательство, регулирующее половые отношения, необходимо изъять заботу о сексуальном здоровье населения из ведения урологов и старых профессоров гигиены. Всем должно быть понятно, что в этой сфере в консервативном обществе нет авторитетов, что те, кто считают себя специалистами по сексуальной гигиене и врачами-сексологами, проникнуты духом аскетизма и страхом перед "чувственным поведением человека". На основе опыта работы с молодежью и в рабочих организациях можно сделать несомненный вывод о том, что любой "средний" необразованный, но бодрый телом и духом молодой рабочий лучше чувствует вопросы половой жизни и способен вернее судить о них, чем какой-нибудь из этих авторитетов. На основе этой правильной позиции трудящимся удастся без особых сложностей выдвинуть из своей среды таких функционеров и организаторов, которые сумеют решить вопросы, поставленные сексуальной революцией.
Переустройство сексуальной жизни должно начинаться с перевоспитания ребенка. Необходимо поэтому, чтобы педагоги переучивались, а массы учились использовать свой верный инстинкт в этих вопросах для критики старых педагогов, имеющих неправильное сексологическое образование. Переучить педагогов удастся, вероятно, гораздо легче, чем убедить гигиенистов и специалистов по демографической политике. В Западной Европе и Америке постоянно множатся признаки того, что воспитатели, принадлежащие к прогрессивному лагерю, стихийно ищут новые пути воспитания детей и подростков и во многих случаях исповедуют взгляды, суть которых — положительное отношение к сексуальности.
Переустройство сексуальной жизни не удастся, если политические руководители рабочего движения не будут уделять надлежащего внимания этой сфере. Рабочие лидеры, разделяющие принципы сексуального аскетизма, представляют собой труднопреодолимое препятствие на пути к такому переустройству. Нам надо будет привить этим деятелям, некомпетентным в данной сфере и часто страдающим от этого, убеждение в необходимости учиться, прежде чем они получат право руководить.
Следует также, далее, не пренебрегать стихийно возникающими дискуссиями по "половому вопросу" как "отвлечениями от классовой борьбы", а включать их в общую работу, направленную на создание свободного общества. Рабочее движение никогда больше не должно мириться с тем, чтобы социалисты пасторского типа, интеллектуалы, рассуждающие на этические темы, мечтатели, женщины, страдающие сексуальными расстройствами, имели возможность решать вопросы переустройства сексуальной жизни. Надо знать, что эти люди, побуждаемые неосознанными чувствами, постоянно вмешиваются при обсуждении сексуальных проблем и заставляют замолчать необразованного рабочего, так как он обычно полагает из уважения к интеллигенту, что тот лучше разбирается в проблеме. Каждой рабочей организации понадобятся функционеры, хорошо подготовленные в вопросах сексологии, которые будут только наблюдать за развитием организации с точки зрения сексуального поведения, учиться на этом опыте и стремиться преодолеть трудности вместе с центральной сексологической службой.
Наряду с законодательством, обеспечивающим положительное отношение к сексуальности и меры по ее защите, необходимы и другие меры, в пользу принятия которых говорят уроки прошлого.
Например, следовало бы запретить любую литературу, порождающую сексуальный страх. Речь идет о порнографических и криминальных историях, а также о страшных сказках для детей. Эти книги надо будет заменить литературой, которая описывает истинные чувства восприятия бесконечно разнообразных источников естественной радости жизни.
Любое воспрепятствование развитию детской сексуальности со стороны родителей, учителей или властей должно быть исключено. Сегодня еще нельзя сказать, каким способом это будет осуществлено. Но необходимость юридической защиты детской и подростковой сексуальности больше не вызывает сомнений.
Самые лучшие законы до тех пор будут стоить не дороже бумаги, на которой они написаны, пока все заинтересованные лица не отдадут себе отчета в том, с какими трудностями придется сталкиваться при положительном отношении к детской и подростковой сексуальности при нынешних политических условиях и с учетом нынешней структуры человеческой психики. Если бы родители и учителя не были сами воспитаны неправильно, если бы они не были сами больны и если бы детям и подросткам могли быть обеспечены наилучшие условия воспитания, то ситуация была бы проще. Но так как этого не происходит, необходимо осуществить, прежде всего, два следующих мероприятия:
а) в различных районах надо будет создать образцовые воспитательные учреждения для коллективного воспитания. В них хорошо подготовленные, реалистически мыслящие и здоровые в сексуальном отношении воспитатели должны внимательно наблюдать за сексуальным развитием подрастающего поколения и пытаться решать практические проблемы, возникающие при этом.
Такие учреждения образуют ядро, из которого принципы нового устройства сексуальных отношений будут распространяться повсюду. Это длительная, тяжелая, трудоемкая работа, но только она в долгосрочной перспективе обеспечивает возможность справиться с элементами верноподданничества в психологии человека. Наряду с образцовыми воспитательными учреждениями исследовательские институты совершенно по-иному, чем прежде, изучали бы психологию сексуальности, проблемы предотвращения душевных заболеваний и условия сексуальной гигиены. Они видели бы в этом свою задачу, а не в том, чтобы, как раньше, коллекционировать индийские фаллосы и кондомы различных типов.
б) вне этих центров будет необходимо подготовить в массовом масштабе естественное сексуально-экономическое регулирование половой жизни. В качестве первого принципа должно быть признано, что половая жизнь не является частным делом. При этом сказанное нельзя понимать таким образом, что какой-нибудь чиновник получит отныне право совать нос в чьи-либо интимные дела. Речь идет о том, что забота об изменении сексуальной структуры людей, о формировании у них полной способности к сексуальному наслаждению не может быть предоставлена частной инициативе, а является кардинальным вопросом всей общественной жизни.
В соответствии с имеющимися экономическими возможностями общество могло бы сразу же принять ряд мер, которые подготовили бы формирование будущего устройства сексуальной жизни. Предпосылкой этих преобразований будет отношение к половой жизни не как к второстепенному, а то и последнему по важности делу. Следовательно, будут предприняты попытки производить хорошие противозачаточные средства таким же технически совершенным способом и с таким же вниманием, как изготовляются самые сложные машины. Для того чтобы сделать сексуальную гигиену массовой, необходимо построить централизованно управляемые фабрики по производству противозачаточных средств и сделать эти средства легкодоступными для населения. Таким образом, пропаганда предупреждения беременности для снижения численности абортов не будет оставаться только на бумаге, а воплотится в практику.
Необходимо подумать о недопущении повторения сексуальной катастрофы, подобной той, которую пережил Советский Союз. Для этого следует сразу же после прихода к власти взяться за решение вопроса о помещениях для молодежи и неженатых. Молодежь сама с удовольствием практически решит вопрос с этими помещениями и, почувствовав, что обладает всеми возможностями самой устраивать свою жизнь, конечно же, не устранится от участия в общественно полезном труде.
Людям необходимо чувство уверенности в том, что революционная власть делает все, чтобы обеспечить возможность сексуального наслаждения всем без ограничений, без всяких "но" и "если". Просвещение масс относительно вреда абортов и опасности венерических заболеваний станет излишним в той мере, в какой будет прогрессировать информированность масс относительно ценности здоровой жизни и естественной сексуальности. Население, счастливое в сексуальном отношении, будет лучшей гарантией общественной безопасности, будет с радостью строить свою жизнь, защищаться от любой опасности со стороны реакции.
Для того чтобы избежать "сексуального хаоса" в армии на флоте и не прибегать снова в будущем к помощи параграфа об уголовном преследовании за гомосексуализм, надо с самого начала приступить к решению одной из труднейших проблем сексуальной экономики общества — к вовлечению женской молодежи в жизнь армии и флота. Как бы невообразимо это ни казалось сегодня военным специалистам, нет другого пути, кроме указанного, для того чтобы избежать сексуального разрушения личности в результате военной службы.
Театр, кино и литература не должны больше быть поставлены исключительно на службу решению экономических проблем, как это имеет место в Советском Союзе. Нельзя ликвидировать проблемы любовной жизни, занимающие 90 % в литературных произведениях всех времен, невозможно и заменить их возвеличиванием и воспеванием машин. На место реакционной, патриархальной любовной культуры должно будет прийти жизнеутверждение в литературе, кино и т.д. Благодаря этому мы убережем себя от возвращения к мещанским формам в этой области, к китчевой сентиментальности.
Работа в сексуально-политической области не может быть построена лишь на частной инициативе, хаотических усилиях малообразованных в сексуальной области врачей или романтически настроенных и сексуально неудовлетворенных женщин. Она должна, как и любое направление общественной жизни, основываться на коллективных началах.
Проблемы, возникающие в ходе сексуального переустройства общества, требуют небюрократического решения. Сейчас не имеет никакого смысла ломать голову над деталями организации этой работы. Вопрос об организации разрешится сам собой, если половая жизнь людей будет рассматриваться в одном ряду с другими проявлениями жизни человека. Какая-либо центральная инстанция не должна иметь право декретировать переустройство сексуальной жизни. Широкая сеть сексуально-политических организаций будет осуществлять посредничество между массами и научными центрами.
На информационных собраниях, подобных тем, какие проводили немецкие специалисты в области сексуальной политики, необходимо ставить на обсуждение проблемы сексуальной жизни масс и давать рекомендации по их решению. Так, вопросы, интересующие людей, снова будут возвращаться в самую широкую аудиторию.
Исследователей, занимающих ответственные посты, и ведущих специалистов по сексуальной политике следует проверять с точки зрения их сексуального здоровья и отсутствия установок морализаторско-аскетического характера.
Необходимо противодействовать религии, которая своими ханжескими догмами отнимает у людей сексуальное счастье, и нести в массы достижения естественных наук. Тогда и будет видно, окажется ли права церковь со своим утверждением о внеземной природе религиозного чувства. Мы также не скрываем своего намерения защищать детей и подростков от привития чувств сексуальных вины и страха.
В процессе социальной революции семья неизбежно распадется. Возвращение к старому семейному укладу будет невозможно. Необходимо считаться с семейными чувствами и привязанностями масс, открыто обсуждая и решая вопрос о семье по мере его развития. Наша точка зрения такова: цель сексуально-политической работы, проникнутой идеями культурной революции, формируется лишь на основе фактов, а не каких-либо закулисных соглашений.
Спонтанная, инстинктивная жизнь людей, в которой проявляется единство со всей живой природой, характеризуется стремлением к развитию, активности, наслаждению, желанием избежать того, что вредит организму. Она проявляется в виде сильных, устойчивых чувств. Именно чувства, переживания представляют собой важнейшие элементы любого побуждающего к движению вперед революционного мировоззрения. Явления биологической жизни лежат и в основе так называемых "религиозных переживаний" и "океанического чувства". Недавно было открыто, что вегетативное возбуждение сопровождается биоэлектрическими процессами в тканях организма. Это понятно, ибо человек является частью природы, приводимой в движение биоэлектрической энергией .
Религиозному чувству, заключающемуся в том, чтобы быть наедине с Космосом, соответствует характер существования природы. Однако религиозная мистификация принципа органического волнообразного движения природы привела к параличу этого процесса вместо его развития. Первоначальное христианство было движением коммунистического характера, но его побуждающая к поступательному движению и жизнеутверждающая сила оказалась превращенной в свою противоположность — в аскетизм и отрешенность от мира — во многом из-за отрицания сексуальности.
Став государственным институтом, христианство, априори стремящееся к освобождению человека, превратилось в свою прямую противоположность. Влияние церкви в силу ее метафизического восприятия жизни способствовало значительным изменениям психической структуры человека, что, в свою очередь, приводило к усилению самой церкви.
В марксистской экономической теории важная роль отводится экономическим предпосылкам в понимании жизни, стремящейся к более высоким формам развития. Но ограничение этой теории лишь грубо экономическими и механистическими воззрениями явилось причиной отрицания жизни. Экономизм потерпел поражение потому, что он не признавал важности биологической воли к жизни и расценивал ее как "психологию", отдавая этот процесс на откуп мистикам.
Биологическая жизнь вновь проложила себе путь в условиях "неоязычества", культивируемого германским национал-социализмом. Фашистская идеология поняла вегетативное волнообразное движение лучше, чем это сумела сделать церковь, и смогла "приземлить" его. Тем самым мистические рассуждения национал-социалистов о "кипении крови" и "связи с кровью и почвой" означают прогресс по сравнению с древнехристианским представлением о первородном грехе, но прогресс этот оказывается задушенным новым мистицизмом и реакционной экономической политикой. Жизнеутверждение снова превращается в отрицание жизни, становится благодаря идеологии аскетизма, верноподданничества, долга и расового сообщества тормозом развития жизни. Тем не менее учение о грехе нельзя защищать, противопоставляя ему учение о "кипении крови". Это последнее надо двигать вперед, выпрямлять его.
Из этого соотношения между старым христианством и неоязычеством проистекает немало недоразумений. Одни рекламируют неоязычество как революционную религию, чувствуя прогрессивную тенденцию, но не видя искажения в сторону мистицизма. Другие хотят защитить церковь от фашистской идеологии, полагая при этом, что они действуют по-революционному. Может быть, такая позиция и верна с учетом нынешней политической ситуации, но при ее развитии в долгосрочной перспективе она вводит в заблуждение.
Среди социалистов много таких, которые не хотели бы полностью отказываться от "религиозного чувства". Они правы в той мере, в какой имеют в виду вегетативную тенденцию развития, и неправы постольку, поскольку не видят реальных изменений и торможений, происходящих в естественной жизни. Еще никто не осмеливается коснуться сексуального ядра развития жизни и каждый неосознанно использует свой собственный сексуальный страх, для того чтобы занять позицию жизнеутверждения в форме революционных взглядов или религиозных переживаний, но буквально тут же превратить ее в отрицание жизни из-за отрицания сексуальности. Таким образом мы видим, что религиозные социалисты и экономические марксисты дополняют друг друга.
В ходе сексуально-экономических исследований был сделан правильный вывод из естественнонаучных предпосылок этой дисциплины и наблюдений над социальными процессами. Он заключается в следующем: необходимо способствовать осознанию и развитию жизнеутверждения в его субъективной форме положительного отношения к сексуальному наслаждению и в его объективной форме рабочей демократии. За жизнеутверждение следует организованно бороться. Страх людей перед наслаждением является самым могучим противником жизнеутверждения, укоренившимся в психической структуре людей.
Органический страх получения наслаждения, возникающий из-за социально обусловленных нарушений этого процесса, образует под видом скромности, нравственных представлений, покорности вождю и т.д. ядро всякого рода трудностей, с которыми повседневно сталкивается практика массовой психологии и сексуальной политики. При этом, правда, стыдятся импотенции и неспособности подарить жизненное счастье так же, как стыдятся и разделять реакционные политические взгляды. Как потенция, так и революционность остались высокими идеалами, и каждый реакционер выступает сегодня в облике революционера. Но о том, что разрушено счастье чьей-то жизни, а у кого-то позади жизнь, растраченная впустую, неохотно хотят слышать. Поэтому люди в возрасте всегда активнее защищаются от конкретного жизнеутверждения, чем молодежь, а молодые люди с возрастом становятся консервативнее. Ведь не хочется признавать, что можно было бы устроить свою жизнь лучше, поэтому теперь отрицают то, что когда-то поддерживали. Для осуществления собственных желаний необходимо преобразование всего жизненного процесса, разрушение многих полюбившихся способов суррогатного удовлетворения и иллюзий. Впадая в отчаяние, не решаются отказаться от привычной жизни. И исполняющим волю авторитарной государственной власти не препятствуют, так как имя им — "отец" и "мать".
Но развитие жизни нельзя остановить. Процесс общественного развития не без основания воспринимается как естественный процесс. Может быть, еще раз окажется возможно согнуть человека, принудив к аскетизму, повиновению авторитарной власти, отрицанию жизни, но в конце этого пути — победа естественных сил в человеке, единство природы и культуры. Налицо все признаки очевидного восстания естества против наложенных на нее оков образа жизни.
Только теперь по-настоящему и началась истинная борьба за "новую жизнь", но сначала в форме тяжелейшего материального и душевного потрясения индивидуального и общественного бытия. Тот же, кто способен понять жизнь, не отчаивается. Тот, кто сыт, не крадет. Тот, кто испытывает сексуальное счастье, не нуждается ни в какой "моральной опоре" и способен на свое самое естественное "религиозное переживание". Жизнь очень проста, проста так же, как и эти факты. Она становится сложной только под действием проникнутой страхом перед жизнью структуры человеческой психики.
Всеобщее теоретическое и практическое возобладание простоты жизненной функции и обеспечение ее продуктивности называется культурной революцией. Ее основой может быть только естественная рабочая демократия. Любовь, труд и знание — естественные источники нашего бытия. Они и должны управлять им. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел психология