Берн Э. Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть 3. Методы лечения

Глава VIII. Психотерапия

4. Что происходит во время анализа?

Во время анализа пациент склонен постепенно нагружать образ аналитика
всей энергией неудовлетворенных желаний Ид, накопившейся у него с
младенческих лет. Когда эта энергия сосредоточивается на одном образе, ее
можно изучить и перераспределить, а напряжения можно отчасти снять,
анализируя образ аналитика, сложившийся у пациента. На обычном языке это
значит, что у пациента может вскоре сложиться весьма эмоциональное отношение
к аналитику. Поскольку в действительности он знает о враче очень мало, он
должен вести себя и чувствовать в соответствии с образом, созданным им
самим. Аналитик в течение всего лечения остается нейтральным, представляя
собой для пациента немногим более чем руководящий голос. Поскольку нет
разумных оснований любить или ненавидеть нейтральную личность, чувства,
бурлящие вокруг образа аналитика, должны быть вызваны не им, а другими
людьми, и пациент использует аналитика с его согласия и под его наблюдением
в качестве "козла отпущения" за напряжения, которые он не может разрядить на
их подлинные объекты. Он переносит свое либидо и мортидо с этих объектов на
образ аналитика. По этой причине установка пациента по отношению к аналитику
называется перенесением.
Можно выразить это еще иначе: в течение анализа пациент пытается в
некотором смысле завершить неоконченные дела своего детства, используя
аналитика в качестве заместителя своих родителей с тем, чтобы в дальнейшем
посвятить большую часть своей энергии делам взрослого человека.
Конечно, попытка эта никогда не удается вполне. Пациенту приходится
сдать свои оборонительные укрепления, старательно воздвигнутые на протяжении
долгих лет и встретиться в открытой схватке с неприятными и неприемлемыми
импульсами своего Ид. Он готов пойти на это ради выздоровления, из-за денег,
которые он платит, и ради одобрения аналитика. Иногда это неловкое,
горестное и мучительное переживание; в других же случаях -- уютное
безопасное общение с врачом. Такое ощущение уюта в сочетании с
подсознательным (а позднее и сознательным) нежеланием пациента расстаться со
своими "старыми друзьями" -- своими симптомами, с вниманием людей и другими
выгодами, которые он может из них извлекать, действует на лечение как
тормоз. Как только возникает такое нежелание или, как его называют,
сопротивление, аналитику приходится посвятить ему немало внимания, иначе
анализ может никогда не привести к цели.
Аналитик стремится не просто назвать эмоции, но и изменить их. Это
лечение словами, поскольку слова -- наилучший способ, которым пациент может
выразить свои чувства перед самим собой и перед врачом. Если он выражает их
также и другими способами, например жестами и движениями, то слова остаются
все же наилучшим путем разъяснить их смысл и происхождение. Важны при этом
чувства и что с ними происходит, а вовсе не ученые слова, служащие для их
описания.
Не следует представлять себе, будто анализ состоит в обозначении
пациента некоторыми прилагательными. Прилагательные не излечивают неврозов.
Вам может показаться интересным и даже, может быть, успокоительным, если вам
скажут, что вы -- тимергазический экстравертированный пикнофильный эндоморф
с комплексом неполноценности и дисгармоничными ваготоническими борборигмами,
но в этом нет целебной силы.
Лавиния Эрис в начале своего лечения спросила доктора Триса: "Скажите,
доктор, в конце лечения вы дадите мне письменную характеристику моей
личности?" На что доктор Трис ответил: "Если в конце лечения, мадам, вы все
еще захотите иметь письменную характеристику вашей личности, значит, лечение
окончится неудачей!"
Одну вещь мы должны усвоить прежде всего: счастье зависит от изменчивых
и динамических стремлений и чувств человеческого духа; оно не создается
ответами на анкетные вопросы, которые стоит только вставить наподобие
ломтиков хлеба в надлежащий компьютер, чтобы испекся равномерно прожаренный
и промасленный тост вашей жизни. К сожалению, подобную теорию личности
поддерживают не только популярные журналы, но даже многие дипломированные
психологи. Однако большинство психиатров и психоаналитиков не интересуется
вашими ответами на вопросы вроде следующих: "Обладаете ли вы интеллектом?",
"Каков ваш коэффициент очарования?" и "Типичная ли вы жена?"
Психоаналитик не занимается подгонкой статистики к подобным анкетам; он
решает вопрос, кто вы? Может быть, этот вопрос еще лучше выразил давно
забытый киноактер-комик, все время спрашивавший людей: "Кто же вы такой?"
Что касается, например, интеллекта, то он служит орудием, а не частью вашего
Я; важно, позволит ли ваше Ид использовать это орудие надлежащим образом.
Часто можно услышать: "Я мог бы сделать это, если бы захотел!" На что
следует ответить: "Конечно, вы могли бы!" Каждый человек может сделать почти
все, если только он достаточно сильно этого хочет. Примерами этого полна
история. К числу наиболее впечатляющих относятся одноногие, ставшие
специалистами по джиттербагу и рок-н-роллу [Названия популярных танцев, от
jitter (нервничать, дергаться) и bug (насекомое, жук) и, соответственно,
rock (трястись, качаться) и roll (катиться, вертеться). (Прим. перев.)], и
слепые, ставшие хорошими музыкантами. Важный вопрос состоит не в том,
"можете ли вы?", а в том, "действительно ли вы хотите этого так сильно, как
вы думаете, и если нет, то почему?" При анализе занимаются главным образом
желаниями и лишь изредка -- способностями. Вопрос, который аналитик молча
задает пациенту, лучше всего выражается такими словами: "Чем вы готовы
поступиться, чтобы быть счастливым?" Как мы увидим, этот вопрос мало связан
с интеллектом, очарованием и статистикой.

5. Кто должен подвергнуться психоанализу?

Первоначально психоанализ был разработан главным образом для лечения
неврозов. Со временем обнаружилось, что он приносит пользу не только
очевидным невротикам, но и многим другим. Из наиболее обычных видов невроза,
рассмотренных выше, психоанализ особенно полезен при истерии и неврозе
беспокойства. Часто он оказывается действенным при неврозе характера и может
весьма помочь при неврозах навязчивости в зависимости от того, насколько
пациент заинтересован в наилучшем исходе лечения. В случае ипохондрии
психоанализ менее надежен, а в случае фобий метод нуждается в видоизменении.
Методы психоанализа все более применяются в лечении психозов, особенно
для предотвращения рецидивов. Требуется специальная подготовка, талант и
усилия, чтобы применять их в этих условиях, и врачи, вполне компетентные в
лечении психозов психоаналитическими методами, встречаются очень редко.
Что касается "нормальных" людей, то они подвергаются психоанализу
сплошь и рядом. Многие вполне уравновешенные психиатры подвергались и
подвергаются анализу для учебных целей. Многие социальные работники и
психологи также проходят через анализ, чтобы научиться лучше понимать людей
и сотрудничать с психоаналитиками в лечении других. Несмотря на расходы и
трудности, молодые люди с ограниченными заработками идут на это, поскольку
большинство этих "нормальных" людей рассматривает анализ как превосходное
капиталовложение, которое поможет им стать разумнее, счастливее и более
производительно работать. У каждого есть неудовлетворенные напряжения,
накопившиеся с младенческого возраста, и независимо от того, выражаются ли
эти напряжения открыто невротическими путями или нет, всегда полезно
реорганизовать и частично снять с помощью анализа неудовлетворенную энергию
Ид. Это несомненно выгодно тем, кто должен воспитывать детей.
Часто возникает вопрос, может ли психоанализ кому-нибудь повредить?
Самая большая опасность -- это лечить пациента, находящегося на грани
психоза, если аналитик не отдает себе отчета в его подлинном состоянии.
Аналитик должен также соблюдать осторожность в различении неврозов от
некоторых болезней мозга и гормональных расстройств, например гипертиреоза,
могущего вызвать аналогичные симптомы, чтобы не лечить одними только
психологическими методами пациентов, нуждающихся в хирургическом лечении или
специальных лекарствах. Чтобы избежать подобных ошибок, от психоаналитиков
требуется основательная подготовка по медицинской психиатрии, прежде чем они
допускаются в Американскую психоаналитическую ассоциацию. Психоаналитики без
медицинского образования решают эту проблему, привлекая консультантов и
требуя перед началом лечения тщательного медицинского обследования пациента.
Случается, что пациент делает себе из анализа постоянное занятие,
подвергаясь лечению год за годом без какого-либо заметного улучшения; чтобы
иметь возможность продолжать его, он лишает себя всего, кроме самого
необходимого. Особенно склонны к этому служащие таких профессий, как,
например, социальные работники. Каждый, кто проходил анализ в течение более
двух лет без каких-либо решительных результатов, без сомнения, вправе
проконсультироваться с другим психиатром или психоаналитиком для оценки
положения. Иногда чересчур ревностный аналитик может поощрить развод, не
имея ясной картины брака, которую он мог бы легко получить, побеседовав с
супругой и детьми. Значительный процент невротиков склонен к самоубийству;
один из основных вкладов психоанализа состоит в спасении многих людей,
которые в противном случае покончили бы с собой.
Иного рода опасность представляют люди, прерывающие вопреки совету
врача анализ посредине, а затем распространяющие сведения (неверные, так как
лечение не было окончено), что они прошли анализ у такого-то, а потом им
стало от этого хуже. Это очень похоже на поведение пациента, покидающего
операционный стол прежде, чем его зашили, а затем утверждающего, что хирург
расширил его рану. Если психоаналитик подозревает, что индивид больше
заинтересован в таком спектакле, чем в выздоровлении, он колеблется начинать
лечение.

6. Кто был Фрейд?

Как и все великие врачи, Зигмунд Фрейд, открывший психоанализ, был
заинтересован в излечении больных и в исследовании причин их болезней, чтобы
можно было предотвращать такие болезни у других. Он посвятил этим целям свою
жизнь, пытаясь помочь людям, точно так же, как великий терапевт Уильям Ослер
и великий нейрохирург Харви Кашинг, пытаясь найти средства, которые дали бы
такую возможность другим, как это делали Александр Флеминг, изобретатель
пенициллина, и Пауль Эрлих, открывший "магическую пулю" -- сальварсан. Как
почти все великие врачи, Фрейд был порядочным человеком, не заинтересованным
в рекламе, богатстве или порнографии. Поскольку, однако, одним из его
важнейших открытий было значение сексуальных напряжений в возникновении
невроза, и поскольку он был достаточно мужествен, чтобы опубликовать свои
наблюдения, он привлек к себе внимание публики вопреки его стремлению к
спокойной жизни и работе.
Обычно о нем говорят, будто он самолично открыл секс и его имя у
второсортных писателей стало даже чем-то вроде синонима всего сексуального.
Надо заметить поэтому, что сексуальные представления вовсе не являются
"фрейдовскими", а принадлежат тому лицу, у которого они возникают. Если что
и является фрейдовским, то это понимание того, как сексуальные чувства детей
могут при известных обстоятельствах превращаться в симптомы невроза у
взрослых. Одним из удивительнейших научных открытий было настоятельное
утверждение Фрейда, что почти все сновидения, даже самые на первый взгляд
бесполезные из них, сексуальны в своей основе. Когда он высказал это
незадолго до 1900 года, то встретил резкую оппозицию и насмешки, но остался
на той же позиции, хотя и пришел к этому заключению путем чисто
психологической проницательности и интуиции. Как мы отметили в разделе,
посвященном сну, понадобилось семьдесят лет, чтобы доказать его правоту.
Если бы даже Фрейд не открыл психоанализа, другие открытия сделали бы
его великим человеком. Ему принадлежит первая разумная и ясная схема
классификации неврозов, в отношении которых он сделал то же, что великий и
высокоуважаемый доктор Крепелин сделал в своей классификации психозов. Таким
образом, любой врач, ставящий диагноз невроза беспокойства, занимается
психиатрией по Фрейду, как бы ни ужасала его такая мысль (а она по-прежнему
ужасает некоторых врачей).
Фрейд был также пионером в изучении детского церебрального паралича и
открыл вероятный путь развития этой болезни. Но, возможно, его величайший
вклад в медицину, за исключением психоанализа, был связан с открытием
локальной анестезии. Можно утверждать, что развитие локальных анестезирующих
веществ, на которых основана значительная доля современной хирургии, берет
свое начало преимущественно от опытов Фрейда с кокаином. Открытие локальной
анестезии приписывается обычно глазному врачу по фамилии Коллер; но этот
врач в первой своей безболезненной операции воспользовался раствором
кокаина, который приготовил и дал ему в бутылочке его друг Фрейд. Люди,
посещающие зубного врача, столь же обязаны Фрейду, как и обращающиеся к
психиатру.
Таким образом, еще до полного развития психоанализа Фрейд занял
выдающееся положение в медицине и психиатрии. Некоторые из критикующих его
врачей не осведомлены о других его достижениях; они никогда сами не
подвергались тщательному психоанализу и не подвергали тщательному анализу по
его методу достаточное число пациентов. Многие из них говорят, что
анализировали пациентов, но признают, что не вполне следовали его методу; и
все же они винят его в том, что лечение им не удалось. Это все равно, что
критиковать Томаса Эдисона, построив модель одной из его машин, но выбросив
при этом некоторые из идей Эдисона, заменив их своими собственными, а затем
возложив на него вину за то, что машина не работает!
Открытия Фрейда в психологии стоят в одном ряду с открытиями Дарвина в
биологии и, возможно, даже сильнее изменили взгляды и мышление людей во всем
мире. Ценность идей Фрейда состоит в том, что у него много последователей,
тщательно, методично и искренне применяющих эти идеи. Группа его старших и
уважаемых последователей состоит из мужчин и женщин большой проницательности
и честности. Идеи Фрейда привлекают также многих более молодых людей,
приступающих к изучению медицины и наиболее выдающихся своим интеллектом и
пониманием человека.

7. Фрейд и его последователи

Зигмунд Фрейд родился в 1856 году в местности, ныне принадлежащей
Чехословакии, и умер в Англии в 1939 году. Большую часть жизни он провел в
Вене, где вокруг него образовалась блестящая группа последователей,
веривших, что его идеи могут сделать для лечения невротических пациентов
больше, чем любой другой метод. Эти люди распространили его идеи по всей
Европе и Америке. Некоторые из них впоследствии порвали с первоначальным
Психоаналитическим обществом и основали свои собственные школы. Наиболее
известные из них -- Альфред Адлер и Карл Юнг.
Около 1910 года Альфред Адлер начал обращать внимание на некоторые
сознательные факторы личности и постепенно отклонился от основных идей
Фрейда, а именно от представлений о важности младенческого либидо и о
движущей силе подсознательного Ид. Через некоторое время Адлер сам осознал,
что мысли его все дальше отходят от психоанализа Фрейда; тогда он устранил
это слово и назвал свою систему "индивидуальной психологией".
Наиболее известная из его идей -- это "комплекс неполноценности". Он
подразумевает под этим чувства, сосредоточивающиеся вокруг очевидного
физического или психического недостатка. Примеры таких недостатков --
хромота, низкий рост и заикание. "Неполноценность" вызывает интенсивное
стремление восполнить ее или приобрести власть или престиж каким-либо иным
путем. Иногда это делают, развивая какой-нибудь другой, не пораженный орган,
но часто придают особое внимание нарушенной функции, развивая ее до тех пор,
пока она не станет выше среднего, что может быть использовано для повышения
общественного положения индивида. Таким образом, хромой Байрон становится
известным пловцом, а заика Демосфен -- знаменитым оратором; между тем как
низкорослый Наполеон получает свою компенсацию, став могучим вождем
сражающихся людей.
Реакции, в начале которых лежит комплекс неполноценности, усиливают
"волю к власти", выражающуюся в сильном "мужском протесте", то есть в
попытке доказать превосходство своей мужественности. Согласно Адлеру, это
стремление к власти и вызывает симптомы невроза. Иногда мужской протест
вырабатывает исключительные способности, как в случае Байрона и Наполеона,
но слишком часто индивид не в состоянии доказать свое превосходство в мире,
где все держится на соревновании, и тогда он выражает протест способом,
расточающим время и энергию -- его собственные и окружающих людей.
Поскольку, согласно Адлеру, женщинам приходится с большим трудом утверждать
свою мужскую волю к власти, у них чаще встречаются неврозы.
Как полагают психоаналитики, предлагаемые Адлером методы лечения,
основанные главным образом на объяснениях с пациентом, заходят недостаточно
глубоко, чтобы вызвать стойкие изменения в способе расходования индивидом
его энергии, а потому полезны скорее для руководства, чем для подлинного
лечения.
Ранние книги Карла Юнга, в особенности относящиеся к психологии
шизофрении и к тестам на словесных ассоциациях, высоко ценятся психиатрами.
Однако в 1912 году он опубликовал книгу о психологии подсознания, из которой
стало ясно, что мысли его принимают направление, совершенно отличное от хода
идей психоанализа. Чтобы отличить свою систему от психоанализа, он стал
называть ее "аналитической психологией". Юнг путешествовал по Индии и
Африке, и после этих поездок у него развился особый интерес к мистическим
аспектам психики. Со временем идеи его все более удалялись от идей его
учителя, и он начал усиленно подчеркивать некоторые учения, импортированные
им с Востока и с трудом вмещающиеся в научную психологию, как мы ее понимаем
в западном мире. Вдобавок он уделяет меньше внимания отношениям между
психикой и телом, так что его идеи труднее вместить в рамки современной
медицины. Однако многие идеи Юнга поразительны и возбуждают мысль, особенно
его подход к проблеме образов и к смыслу жизни.
К несогласным "членам семейства" Фрейда принадлежит также Карен Хорни.
Адлер, Юнг и Хорни (а также Ранк и Штеккель) -- все они были
психотерапевтами с большим опытом; следует серьезно прислушаться к тому, что
они говорят, и внимательно рассмотреть это, прежде чем высказать суждение о
ценности их идей. Невозможно отрицать их наблюдения, и они имеют право на
собственную интерпретацию того, что происходило с их пациентами.
Единственная спорная проблема состоит в том, всегда ли перенос внимания с
неудовлетворенных подсознательных напряжений Ид раннего детства на различные
другие факторы, в которых заинтересованы эти авторы, наилучшим образом
отвечает интересам пациента, и действительно ли эти другие факторы важнее
подчеркнутых Фрейдом. Ортодоксальный психоанализ утверждает, что это не так.
Хорни склонна подчеркивать конфликты индивида с его настоящим
окружением, а не с пережитым в раннем детстве. Ортодоксальные аналитики
полагают, что она допускает здесь ошибку и что лечение, направленное
преимущественно на решение текущих конфликтов, не будет иметь длительных
результатов, происходящих от снятия более ранних напряжений. Они ценят,
однако, тот факт, что она, подобно Адлеру, внесла полезный вклад специальным
изучением некоторых аспектов личности.
Одна из главных попыток Хорни ввести в психоанализ новый метод --
самоанализ. Психоанализ -- длительная и дорогостоящая процедура, выходящая
за пределы возможностей большинства людей, и любой, заслуживающий внимания,
метод, сокращающий необходимое время и расходы, был бы важным вкладом в
психиатрию. Доктор Хорни полагала, что в некоторых случаях пациент способен
продолжать анализ без непосредственного руководства врача, если он уже
усвоил метод. Она утверждала, что некоторые люди могут достичь ясного
понимания своих подсознательных напряжений без наблюдения профессионального
аналитика. Судя по ее сочинениям, для успешного осуществления самоанализа
пациент должен иметь по меньшей мере среднее образование, быть вполне
свободным от обычных моральных предрассудков и в высокой степени обладать
"психологической интуицией".
Многие психоаналитики проводили эксперименты с целью снижения времени,
требуемого для психоанализа, иногда до одного-двух визитов в неделю или в
две недели. Пользуясь психоаналитическими принципами, они смогли в некоторых
случаях избавить пациента от одного или нескольких симптомов за весьма
короткое время; остается, однако, проверить, насколько глубоки и
продолжительны будут эти результаты и выдержат ли они в дальнейшем такое
напряжение, как выход на пенсию и менопауза. Для тех, кто не может позволить
себе психоанализ, или для тех, болезни которых не подходят для лечения
психоанализом, имеются другие психотерапевтические подходы, дающие в ряде
случаев лучшие результаты.

8. Что такое гипноз?

Индийский йог продемонстрировал однажды перед Калькуттским медицинским
обществом, что он способен остановить биение своего пульса. Врачи
заподозрили какой-нибудь трюк; они поместили этого человека перед
рентгеновским аппаратом и стали наблюдать за его сердцем через флюороскоп.
Они обнаружили, к своему удивлению, что сердце его и в самом деле перестало
биться и что он мог останавливать его на шестьдесят секунд подряд.
Утверждают, что йоги после многолетней тренировки способны делать другие
почти столь же удивительные вещи, например, пропускать иглу через свою щеку,
выпускать наружу свою толстую кишку, чтобы мыть ее в Ганге, и удлинять свой
язык настолько, что могут достать им до лба.
В Средние века, и даже в наше время, у истеричных девушек наблюдали
стигматы -- рисунки на коже, составленные из проступающих красных линий.
Много раз сообщалось о девушках с крестообразными пятнами на ладонях.
В некоторых выступлениях эксцентриков можно увидеть людей, которые дают
колоть себя булавками, по-видимому, не ощущая при этом боли. Как помнят
многие, видевшие Гудини [Известный фокусник. (Прим. перев.)], он протыкал
себе щеки булавками без кровотечения и без видимых признаков боли.
Некоторые из этих вещей могут проделывать люди, находящиеся в состоянии
гипноза. Можно сделать так, чтобы они не чувствовали боли и чтобы у них не
выступала кровь, когда им протыкают булавками кожу или щеки. Можно сделать,
чтобы у них появились красные линии под полосками пластыря, прикрепленного к
их рукам.
Все эти явления -- работа сердца, кровотечение, линии на теле и,
возможно, в некоторой степени ощущение боли -- контролируются нервами типа У
и 3, с которыми мы познакомились, рассматривая отношение эмоций к болезням.
Нервы эти принадлежат части нервной системы, именуемой "автономной", --
примерно в том же смысле, который передается словом автоматическая, потому
что в обычных условиях она не поддается управлению сознательной волей; она
автоматически реагирует на эмоции индивида без участия его мыслей. Так,
когда мы приходим в ярость, наше сердце автоматически начинает биться
быстрее, кожа краснеет и уменьшается чувствительность к боли. Когда мы
пугаемся, наше сердце слегка сбивается с ритма, кожа бледнеет, и мы
становимся чувствительны к малейшей боли.
Мы приходим отсюда к определению гипноза: гипноз есть состояние, в
котором автономная нервная система отчасти поддается управлению, так что ее
реакции могут стать зависящими от воли человека. Управление может исходить
от самого индивида, как в случае йогов, или от другого лица, как в случае
загипнотизированного субъекта. В последнем случае субъект сначала в большей
или меньшей степени погружается в сон, и только после этого, по внушению
гипнотизера, начинает выполнять необычные вещи. Поскольку автономная система
связана с эмоциями, можно сказать, что гипноз есть способ временного
воздействия на эмоциональные реакции (как физические, так и психические)
сознательным внушением и волей.
Это позволяет нам понять, каким образом можно в некоторых случаях
воздействовать на невротические симптомы в состоянии гипноза. Поскольку эти
симптомы происходят от образов, на них можно влиять, изменяя соответствующие
образы. Например, невроз Сая Сейфуса был основан на образе самого себя в
виде "негодяя, виновного в смерти десяти человек". Когда энергия этого
образа разрядилась под действием гипноза, ему стало лучше. Тот же метод
изменения образов под гипнозом, который служит для излечения симптомов,
может их вызвать. В случае загипнотизированного субъекта, у которого под
куском пластыря проступает на коже красная полоса, гипнотизер описывает
субъекту новый образ его тела, с полосой на руке, и тело изменяется в
соответствии с этим образом.
У внушаемых пациентов, образы которых легко поддаются воздействию
посторонних лиц, излечение симптома может оказаться стойким. Но чаще оно
бывает лишь временным. Если искаженный образ породили долгие годы
внутреннего давления, то результат лечения вскоре исчезнет: стебель был
согнут слишком рано, и трудно выпрямить старое дерево; нетрудно лишь
перегнуть его в обратную сторону, чтобы оно некоторое время казалось прямым.
Если же симптомы вызваны поздним внешним потрясением, например голодом,
инфекцией, сражением, испугом или неуверенностью, то снятие их с помощью
гипноза может быть более стойким. Иными словами, труднее поддаются лечению
гипнозом симптомы, основанные преимущественно на неоконченных делах детства,
и легче -- симптомы, развившиеся главным образом из неоконченных дел более
поздних лет. Чем ближе причина напряжений, тем устойчивее результат лечения.
Поэтому во время войны гипнотическое лечение дает лучшие результаты вблизи
поля битвы, чем после возвращения пациента домой.
Является ли гипноз лучшим путем, если хотят поскорее избавиться от
невротических симптомов? Здесь многое зависит от личности врача. Некоторые
из врачей достигают лучших результатов с помощью обычной психотерапии,
поскольку их целебные способности лучше проявляются в психиатрическом
собеседовании, чем в сеансе гипноза. Успех любого психиатрического лечения
зависит, по-видимому, от взаимоотношений между Ид пациента и Ид врача,
понимают они это или нет; оказывается, что некоторые врачи легче влияют на
Ид пациента с помощью гипноза, другие же -- говоря и слушая. Для каждого
конкретного психиатра наиболее эффективный способ лечения тот, которым он
может вызвать сильнейшие реакции.
Гипнотическое лечение не ограничивается тем, что пациента гипнотизируют
и изменяют его образы. Измененные образы должны подходить к его бодрствующей
личности. Обычно это означает, что после гипноза необходимы беседы с врачом.
Большинство психиатров полагает, что они могут излечить те же симптомы за то
же время, не прибегая при этом к гипнозу и получая при этом лучшие
результаты, поскольку измененные образы сразу же становятся частью
нормальной личности пациента; более того, можно начать лечение не только
симптомов, но и лежащего в основе их невроза, что редко удается под
гипнозом. Они считают, что достигают более стойкого результата, устраняя
истерическую хрипоту пятидесятиминутным собеседованием, чем
пятидесятиминутным сеансом гипноза.
Гипноз содержит в себе ту опасность, что врач может устранить некоторые
симптомы, не предложив ничего взамен. Поскольку невротические симптомы
замещают желания Ид, которые нельзя удовлетворить, то устранение симптомов
иногда не усиливает индивида, а ослабляет его, хотя неискушенному глазу и
может показаться, что состояние пациента улучшилось. Когда доктору Трису
удалось вернуть голос Хорасу Фолку, Хорас, как мы помним, впал в
беспокойство и депрессию. Поражение, касавшееся прежде лишь его речи,
сменилось новым, коснувшимся всей его личности и сделавшим его менее
способным к повседневной жизни, чем раньше. Доктор Трис, как опытный
психиатр, отнюдь не пришел в восторг от того, что вернул Хорасу дар речи; он
понял, что важнейшая часть лечения еще впереди: ему предстояло найти для
Хораса способ снять напряжение, вызвавшее симптом.
Природа выбирает обычно лучшее решение, и если мы отнимаем у пациента
это решение, ничего не предлагая взамен, то может появиться новый симптом, с
которым он будет чувствовать себя, возможно, хуже прежнего. Так, например,
гипнотизер может "излечить" истерические боли в желудке лишь для того, чтобы
пациент через пару недель "ослеп". Иногда удается предотвратить это,
используя информацию, полученную под гипнозом или в последующих беседах,
чтобы найти менее вредный путь снятия напряжения пациента. В некоторых
случаях поддержка, оказываемая ему образом психиатра, может дать большее
ощущение безопасности, чем его прежний симптом, и тогда он остается
свободным от видимых симптомов до тех пор, пока знает, что психиатр готов
прийти ему на помощь.
В настоящее время интерес к гипнозу в значительной мере связан с его
использованием в качестве метода анестезии. Гипноз успешно применялся для
снятия боли при деторождении, при лечении зубов и в местной хирургии.
Поскольку обычные опасности и неудобства анестезирующих средств при этом
отсутствуют, такой метод может быть ценным орудием в руках тех, кто умеет им
пользоваться, и число таких врачей возрастает. В больших операциях, и даже
при деторождении, этот метод связан, однако, с риском: по-видимому, он в
этих случаях ненадежен и может быть применен не ко всем пациентам, так как
не всегда достижима необходимая глубина усыпления. Кроме того, у людей,
ранее страдавших эмоциональными расстройствами, применение его может
привести к осложнениям.
Гипноз всегда привлекал воображение публики своим драматизмом и
таинственностью. Поэтому он производит на некоторых пациентов большее
впечатление, чем более основательные, но не столь театральные виды лечения.
Им можно пользоваться при подходящем складе ума для сценических или салонных
фокусов. Рассказывают, что некоторые индийские факиры умеют одновременно
гипнотизировать целые группы людей, что они и делают на сцене, по радио и на
телевидении. Некоторые более респектабельные гипнотизеры пользуются
групповым гипнозом для лечения своих пациентов, но полезность такого рода
экспериментов еще не доказана. Без сомнения, большинству людей рекомендовать
их нельзя, потому что в некоторых случаях, особенно при параноидных
тенденциях, пациентам может стать от таких процедур куда хуже прежнего.
Наши современные знания позволяют ответить на ряд вопросов, часто
возникающих по поводу гипноза:
-- некоторых субъектов можно загипнотизировать без их ведома и
согласия;
-- субъекты, способные под гипнозом "вести себя лучше", могут так же
вести себя и без гипноза при подходящей мотивации;
-- гипноз может быть использован для антиобщественных и преступных
целей;
-- некоторые люди не выходят из состояния транса, в особенности в тех
случаях, когда их гипнотизируют на грани психоза;
-- как уже было сказано, снятие некоторого симптома с помощью гипноза
может привести к появлению гораздо более серьезных симптомов.
Из сказанного следует, что гипнозом могут заниматься только лица с
надлежащей психиатрической, медицинской или психологической подготовкой,
специальными навыками и достаточно высоким этическим уровнем; это позволяет
предотвратить несчастные случаи. Гипноз может быть предписан в качестве
лечения лишь по выбору психиатра или иного врача, но никогда -- по
требованию пациента.