История государства и права зарубежных стран

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 8. Соединенные Штаты Америки

§ 1. Регулирующая роль государства США в сфере экономики и социальных отношений

К концу XIX — началу XX в. Америка превращается в страну классического корпоративного капитализма, в которой без всяких ограничений действовали гигантские тресты, монополии, ограничивающие свободу рыночной конкуренции, диктующие такие условия существования частному предпринимательству, которые приводили к удушению их конкурентов, к разорению среднего и мелкого бизнеса. Первый антитрестовский Закон Шермана (“Акт с целью защиты торговли и коммерции от незаконных ограничений и монополии”) был принят здесь в 1890 г., но он не стал, как утверждалось, “хартией промышленной свободы”, имел весьма ограниченный эффект и часто применялся не по прямому назначению, так как произвольное судебное толкование закона приравнивало профсоюзы к монополиям, а забастовки рабочих — к “сговорам с целью ограничения торговли”.

Углубление социального расслоения, бедственного положения рядовых американцев в условиях затяжных экономических депрессий этого времени вели к росту недовольства против корпоративного капитала среди средних слоев, рабочих, фермерства, прогрессивной интеллигенции (прогрессистов), осуждающих монополии как угрозу для благосостояния народных масс. В стране возникает широкое антитрестовское движение, сопровождаемое ростом активности рабочих профсоюзов, непрекращающейся борьбой беднейших слоев, требующих государственной системы социальной защиты и пр.

Требование “обновления” экономической и социальной политики все настойчивее начинает звучать и в обеих партиях: республиканской и демократической. Сначала эти требования выдвигаются как оппозиционные руководству партий, затем они все больше захватывают умы партийной верхушки, правительственных кругов, что и находит выражение в конечном счете в изменении политики президента-республиканца Теодора Рузвельта (1901—1909 гг.), выступившего с идеями “нового национализма”, а с 1913 г. президента-демократа Вудро Вильсона (1913—1921 гг.), провозгласившего неолиберальную теорию “новой демократии”, “новой свободы”. Основой теории “нового национализма” Т. Рузвельта стало требование расширения прерогатив президента с тем, чтобы национальное правительство стало осуществлять контроль над деятельностью трестов с целью их регулирования, обуздания “нечестной игры”.

Первый закон (“Акт об ускорении разбирательства и разрешения процессов по справедливости”), принятый в 1903 г. в осуществление этой программы, предусматривал меры ускорения судопроизводства по антитрестовским делам как делам, имеющим “большое общественное значение”, и в силу этого — “приоритет над другими делами”. За ним последовал Закон о создании Министерства торговли и труда, в функции которого, в частности, входили сбор информации и рассмотрение “нечестной деятельности корпорации”. В 1906 г. принимается закон, давший Междуштатной торговой комиссии, созданной еще в 1887 г., право устанавливать пределы повышения железнодорожных тарифных ставок и пр. Требования “честной игры” Т. Рузвельт распространял и на отношения рабочих с предпринимателями, выступая за мирное арбитражное урегулирование споров между ними, но одновременно требуя ограничений профсоюзной активности.

Программа “новой демократии” Вудро Вильсона основывалась на трех принципах: индивидуализм, свобода личности и свобода конкуренции. Будучи кандидатом прогрессистов на президентских выборах, он объявил себя врагом монополии, требуя не уничтожения трестов, как сами прогрессисты, и не регулирования их по методам Т. Рузвельта, а снятия всех препон для развития бизнеса, прежде всего среднего и мелкого, путем обуздания “нечестной конкуренции”, результатом которой, как он считал, и был монополизм. .

С этой целью на основе Закона о тарифах 1913 г. правительством была проведена ревизия тарифов. Были также повышены налоги на доходы, снижены торговые пошлины, расширены возможности импорта, установлен определенный контроль над банками. В его правление были начаты первые процессы по разделу корпораций — монополий на основе Закона Шермана.

Важным шагом на пути установления контроля над банковской деятельностью стало создание в 1913 г. Федеральной резервной системы (ФРС) во главе с Советом управляющих, в который входили Министр финансов, Контролер денежного обращения и 15 членов, назначаемых президентом с согласия Сената.

Состоящая из 12 национальных резервных банков соответствующих районов страны, аккумулирующих значительные финансовые резервы, ФРС была призвана осуществлять контроль над выпуском банкнот, имеющих значение денежных знаков, устанавливать проценты банковского кредита. Ей вверялись функции налогового агента государства и пр. ФРС, выполняя функции государственного эмиссионного банка, до настоящего времени играет решающую роль в регулировании финансово-денежной системы страны.

В целях сбора соответствующей информации и привлечения к суду лиц и корпораций, замеченных в применении “нечестных методов”, нарушающих антитрестовский Закон Шермана, была создана также в 1914 г. на основе “Акта о федеральной торговой комиссии” Федеральная торговая комиссия.

В годы “новой демократии” произошел важный сдвиг и в рабочей политике. Был принят Закон о 8-часовом рабочем дне для женщин и детей, о материальной ответственности предпринимателей за несчастные случаи на производстве.

Государство все решительнее начинает вторгаться в сферу социальных конфликтов. Согласно Закону Клейтона 1914 г. (“Акта, дополняющего Существующие законы против незаконных ограничений и монополий и для других целей”), уточнявшему формулировки Закона Шермана, запрещалось, в частности, практиковавшееся ранее применение последнего к профсоюзам.

Реформы “прогрессистской эры” представляли собой еще первые крайне непоследовательные шаги по пути приспособления американского государства и общества к новой обстановке, возникшей в связи с превращением США в экономически мощную страну корпоративного капитала.

С этого времени регулирование экономики и социальных отношений начинает занимать все более важное место в деятельности государства, в законодательстве.

Еще больше отходит государство от политики “невмешательства”, от старой роли “ночного сторожа” после вступления США в 1917 г. в первую мировую войну. Меняется, однако, главное направление его регулирующего вмешательства в экономическую и социальную сферы. Не борьба с монополизмом корпораций, все больше богатеющих в условиях подготовки к войне, и затем и самой войной, а военная мобилизация экономики, планомерное материальное обеспечение военных нужд выступает на первый план с этого времени.

Решительное расширение государственного контроля над производством, пресечение анархических тенденций в экономике, вызванных крайним обострением конкурентной борьбы монополистического капитала за получение военных прибылей, потребовали создания единого центра по руководству военными предприятиями, транспортом, средствами связи, снабжения населения и армии продовольствием и пр. Результатом этого стали усиление власти президента, введение чрезвычайного законодательства, создание ряда административных военно-регулирующих государственных органов, а вместе с тем принудительное картелирование в ряде отраслей промышленности.

Так, принятый в 1917 г. Закон о контроле над производством, сырьем и топливом давал президенту США широкие права для снабжения армии и флота всем необходимым, а также для предотвращения спекуляции. Законом предусматривались возможность реквизиции промышленных предприятий и их продукции за соответствующую компенсацию, право президента создавать специальные регулирующие органы, не обращаясь к конгрессу, непосредственно вмешиваться в производство и сбыт продукции, в трудовые отношения в промышленности.

С целью экономии продовольствия, обеспечения им вооруженных сил и населения была создана Продовольственная администрация. Топливная администрация была призвана упорядочить работу топливной системы, ликвидировать усилившиеся перебои с топливом и пр. Вслед за этим под контроль государства перешла вся транспортная система. Жесткому регулированию подверглась внешняя торговля. Военно-торговое управление взяло под свой контроль более тысячи наименований товаров, запрещенных к вывозу.

Координация дела снабжения США и их союзников, “изыскания и распределения материальных ресурсов, рабочей силы” передавалась в ведение единого Военно-промышленного управления (ВПУ). ВПУ добилось упорядочения и централизации военного снабжения, провело большую работу по стандартизации и унификации промышленных изделий, важнейших условий их конкурентоспособности на мировом рынке, в частности на рынке военной продукции. (Военные американские стандарты были широко приняты впоследствии и в других капиталистических странах.) Прямым отходом от антитрестовского законодательства стало принудительное картелирование промышленности в ряде отраслей. Проблема финансирования войны решалась за счет налоговой реформы, увеличившей подоходный и косвенные налоги с одновременным высоким отчислением от прибылей, особенно в военной промышленности. Вводился и ретроспективный налог на все прибыли с 1916 г.

Война, требующая особых условий политической стабильности, способствовала и дальнейшему усилению регулирующей роли государства в сфере социальных отношений, активизации его идеологических функций, в частности проповеди идеалов “классового партнерства”.

С этой целью были созданы Военно-трудовое управление, призванное разрешать конфликты на предприятиях военной промышленности; Управление военно-трудовой политики, занимавшееся выработкой общих принципов национальной политики по вопросам условий труда рабочих, разрешения трудовых споров и других.

В государственные регулирующие органы включались лидеры профсоюзов, призванные от имени рабочих заключать соглашения с министерствами о ставках оплаты труда, о разрешении трудовых споров и пр. Непосредственно включился в разрешение трудовых споров и президентский аппарат. В 1917 г. была, например, создана специальная президентская посредническая комиссия во главе с министром труда, призванная разрешать наиболее острые трудовые конфликты.

С целью ослабления накала стачечной борьбы был принят и ряд других законов, предусматривающих право рабочих на коллективный договор, на 8-часовой рабочий день (в некоторых штатах) и пр. Эти декларированные права не обеспечивались соответствующими гарантиями и не соблюдались должным образом предпринимателями. Более того, они даже формально распространялись только на организованных в профсоюзы рабочих, т. е. на восьмую часть трудящихся, запятых в это время в промышленности и на транспорте.

Создание государственного военно-хозяйственного регулирующего аппарата, персонал которого состоял из представителей крупных корпораций почти всех промышленных центров страны, способствовало зарождению в США первых военно-промышленных альянсов, блоков военной верхушки с фабрикантами оружия, зачатков будущего военно-промышленного комплекса.

Мощным импульсом, усилившим вмешательство государства в экономику уже в условиях мирного времени, стал мировой экономический кризис 30-х гг. Он поставил перед американским капиталистическим обществом задачу поиска путей дальнейшего эволюционного развития капитализма, в ходе которого происходило осознание необходимости экономического и социального равновесия за счет всестороннего регулирования общественных процессов на базе стабильного роста производства и социальных компромиссов.

“Новый курс” Франклина Рузвельта. Мировой экономический кризис 1929—1933 гг. с особой силой поразил США, резко сократил объем производства, привел к расстройству финансы, вызвал повсеместное разорение и банкротство промышленных, торговых и финансовых фирм, массовую безработицу. Общий объем продукции американской промышленности составил в 1932 г. лишь около 54% по сравнению с докризисным 1929 г. За годы кризиса прекратила существование пятая часть всех банков США, каждый третий рабочий был лишен работы, принудительно распроданы за неуплату долгов и налогов сотни тысяч фермерских хозяйств. При отсутствии государственной системы социальной защиты жертв обрушившихся на страну экономических бедствий кризис до предела обострил социально-классовые противоречия, привел к невиданным ранее в США выступлениям рабочих. Америка оказалась в предреволюционной ситуации, требующей коренной ломки всего старого уклада жизни.

Первые попытки остановить волну банкротств путем государственного кредитования были предприняты в США в 1932 г. правительством Гувера. С этой целью была создана Национальная кредитная корпорация, преобразованная в начале 1932 г. в Реконструктивную финансовую корпорацию. Другая правительственная организация — Федеральное фермерское бюро — была призвана поддерживать уровень цен на сельскохозяйственную продукцию. Эти мероприятия потерпели полную неудачу.

Правительство Гувера не смогло остановить сползания страны к надвигающемуся финансово-экономическому краху. ФРС не справлялась со своими задачами помощи банкам в условиях биржевых лихорадок, так как возглавляющий ее Совет управляющих не был в это время наделен необходимыми властными полномочиями. Он не мог ни устанавливать обязательных резервов депозитных банков, ни контролировать с полной ответственностью проведение операций на открытом рынке ценных бумаг и пр.

Весной 1933 г., когда кризис достиг своего апогея, на пост президента вступил кандидат демократической партии Ф. Рузвельт, дальновидный политик, понимавший необходимость радикальных мер для создания в стране эффективно действующего антикризисного механизма, проведения социальных реформ, способных приостановить развитие массового движения протеста в Америке по революционному пути.

Разработанная правительством Рузвельта программа антикризисных мер получила в истории США название “нового курса”, основные реформы которого были проведены в период первых “ста дней” его президентства, когда Конгресс принял большое число законов, охватывающих все сферы социально-экономической и политической жизни страны.

Эта программа не носила спонтанного характера (как утверждало ранее большинство историков), еще в 1928 г. Ф. Рузвельт, став губернатором от демократической партии в штате Нью-Йорк, сформулировал доктрину “ответственности государства за судьбы своих граждан”. Эта доктрина наша воплощение в радикальной по тем временам программе реформ, предложенных им легислатуре штата,

включающей в себя помощь фермерам и фермерским кооперативам, контроль за рынком сельскохозяйственных продуктов, решительное улучшение рабочего законодательства, поддержку школ, здравоохранения и пр. Там же Ф. Рузвельт получил и первый опыт социального реформаторства, когда законодательным собранием штата был принят беспрецедентный по тем временам Закон о чрезвычайной помощи безработным и была создана в целях проведения этого закона в жизнь Временная администрация помощи. Опыт создания соответствующих государственных органов, гарантирующих проведение чрезвычайных законов в жизнь, неукоснительно использовался Рузвельтом и в дальнейшем.

Одной из важнейших задач первого периода “нового курса” в 1933 г. была задача сохранения и по возможности укрепления финансово-экономической системы корпоративного капитала США, в сотрудничестве с которым Ф. Рузвельт видел единственный путь укрепления основ капиталистического строя. В целях сохранения политической стабильности требовалось и принятие незамедлительных мер социальной защиты населения.

Экономическая политика “нового курса” этого времени была направлена на восстановление полностью расстроенной банковско-финансовой системы. С этой целью на основании принятого Конгрессом Чрезвычайного банковского закона, предоставившего президенту широкие полномочия в финансовой сфере, был наложен временный арест на счета всех банков страны с целью их полной ревизии. После соответствующей проверки их кредитоспособности Министерство финансов подтвердило разрешение деятельности главным образом крупных банков (4507 национальных и 4517 штатных), что само по себе привело к притоку в них вкладов, пополненных новыми кредитами Реконструктивной финансовой корпорации. Огромное число мелких банков вынуждено было прекратить свое существование.

Вслед за этим был издан приказ президента об установлении полного контроля за золотом, находившимся в обращении. Экспорт золота был запрещен, обязательной сдаче резервным банкам, входящим в ФРС, подлежало вся золотая валюта граждан, превышающая 100 долл.

Ни один банк, кроме банков ФРС, не имел право иметь золотого запаса, что гарантировалось применением мер уголовной ответственности. Одновременно был разрешен выпуск новых денег, без золотого обеспечения. Это решение, означающее отход США от золотого стандарта, привело к резкому инфляционному скачку, погасить который и была призвана обновленная ФРС, функции которой в это время были значительно расширены. Она получила, в частности, право изменять размеры вносимых в нее денежных резервов, регулировать процентные ставки по банковским вкладам и пр. С этой же целью на основе Закона о банковской деятельности 1933 г. были созданы в 1934 г. Федеральная корпорация страхования вкладов (ФКСВ), а затем Федеральная корпорация страхования ссуд и сбережений (ФКСС), призванные восстановить доверие к банкам, защитить банковские вклады населения.

Закон 1933 г. предусмотрел страхование вкладов для всех банков — для федеральных банков это страхование стало обязательным, для банков штатов — добровольным. Закон устанавливал, что депозиты размером до 10 тыс. долл. должны страховаться на 100%, 50 тыс. долл. — на 75% и т. д. К началу 1934 г. около 80% всех банков США застраховали свои депозиты.

В целях пресечения спекуляций вкладами, необоснованных предоставлений кредитов компаниям, владельцами акций которых выступали сами банки, были разделены депозитные и инвестиционные функции банков.

Правительство стремилось упорядочить и спекулятивную деятельность фондовых бирж, скандально процветавшую в предкризисный период. В развитие Закона 1933 г., в 1934 г. был принят Закон об обращении ценных бумаг, на основании которого была создана федеральная комиссия по ценным бумагам и биржам (ФКЦББ). Закон 1934 г. предусматривал предоставление всем участникам торгового рынка равных условий, гарантирующих свободный доступ к важнейшей информации о деятельности компаний. ФКЦББ была наделена правом регистрации всех ценных бумаг, выпускаемых в обращение. Она также строго следила за предоставлением инвесторам всех интересующих их сведений о деятельности компаний и пр.

Так как решения Совета управляющих ФРС были обязательными для всех банков, входящих в эту систему (то есть большинства банков страны), то ФРС приобрела в это время реальные возможности определять всю банковскую, кредитно-финансовую деятельность страны'.

В середине 1933 г. был принят Закон о восстановлении промышленности (National Industrial Recovery Act — НИРА) — самый значительный в законодательстве “нового курса”. Как указывалось в самом законе, он был принят с целью обеспечения “всеобщего благосостояния”, путем установления координации с целью решения проблем массовой нищеты, достижения сотрудничества между рабочими и работодателями при содействии правительства, устранения и решения трудовых конфликтов, проблем разрушительной конкуренции, ведущих к снижению прибылей и сокращению инвестиций и занятости. Пагубные процессы понижения цен в условиях “разрушительной конкуренции” должны были пресечь “кодексы честной конкуренции”, составляемые предпринимательскими ассоциациями, при участии профсоюзов, которые фиксировали строго определенные нормы производства и сбыта продукции, устанавливали уровень товарных цен, условия коммерческого кредита и пр. После утверждения президентом “кодексы” получали силу закона.

Как и начальная финансовая политика, промышленная политика 1933 г. предоставила явные преимущества крупному корпоративному бизнесу. Прямым свидетельством этой политики было приостановление на 2 года (на время действия НИРА) антитрестовского законодательства к “кодифицированным” предприятиям, более того, их принудительное картелирование.

НИРА должен был не только решить проблему стабилизации промышленности с помощью специально создаваемого государственного органа — Национальной администрации восстановления промышленности, но и снять остроту трудовых конфликтов с помощью мер социального маневрирования, удовлетворения некоторых требований рабочих, выдвигаемых ими в ходе массовой стачечной борьбы. В ст. 7а НИРА в общей форме были провозглашены права рабочих на создание профсоюзов, коллективный договор, обязанности предпринимателей “соблюдать максимальную продолжительность рабочего времени, минимальный уровень оплаты и другие условия труда”. Эти положения, однако, не сопровождались твердыми гарантиями их соблюдения со стороны предпринимателей.

Правительством был предложен типовой образец кодекса, который мог быть применен в любой отрасли промышленности. В нем в качестве минимального уровня заработной платы фиксировалась для промышленных рабочих оплата от 30 до 40 центов за рабочий час, а продолжительность рабочего времени ограничивалась 35 часами в неделю. С принятием кодексов была усилена роль профсоюзов как единственно законных представителей рабочих, что в значительной мере лишало права голоса неорганизованных рабочих.

Примечательно также, что правительство отказалось включить в кодексы положения, которые могли идти вразрез с принципом равенства прав белых и цветных рабочих в вопросах занятости. Но эти дискриминационные меры исключались в кодексах крупных предприятий, транспорта, горнодобывающих отраслей. Дискриминация цветных рабочих на “некодифицированных” мелких предприятиях осталась нетронутой.

В кодексах должны были фиксироваться также в качестве первых мер помощи безработным и положения об организации общественных работ. С этой целью создавалась Ассоциация общественных работ (АОР), на организацию которой было выделено 3,3 млн. долл. Кроме того, проблемами безработицы должна была заниматься Администрация по оказанию чрезвычайной помощи (АОЧП) через прямые выплаты дотаций штатам. Все эти меры, однако, не решили тяжелейших проблем безработицы.

Аграрная политика “нового курса” нашла воплощение прежде всего в Законе о регулировании сельского хозяйства (Agricultural Adjustment Act — ААА), предусматривающем создание специального административного органа по регулированию сельского хозяйства, который был призван сбалансировать спрос и предложение на продукты сельского хозяйства, поднять на них цены. С этой целью вводился одинаковый процент сокращения посевных площадей всех фермеров — и крупных и мелких, с выплатой компенсации за необработанные земли, что больно ударило по мелкому фермерству. В то же время группа крупного коммерческого фермерства, получив большую часть премиальных платежей, смогли благодаря этому интенсифицировать свое хозяйство и получить немалую прибыль. Сокращение посевных площадей для поднятия цен в голодающей Америке сопровождалось уничтожением уже готовой продукции, миллионов голов скота и пр.

Вместе с ААА был принят Закон о рефинансировании фермерских долгов, сокративший проценты по ипотечной задолженности фермеров и продливший сроки погашения их долгов. Через федеральные земельные банки фермерам был предоставлен заем более чем в 2 млрд. долл., который пошел главным образом на погашение их долгов, в чем непосредственно были заинтересованы и банки.

Вместе с политикой сокращения посевных площадей еще в 1936 г. стала проводиться политика восстановления плодородия почв. В 1936 г. эта политика была законодательно оформлена принятием Закона о сохранении плодородия почв и о квотах внутреннего рынка. Закон предусматривал выплату премиальных платежей собственникам земли, соглашавшимся изымать земли из-под посевов тех культур, которые ее истощали, что должно было, с одной стороны, повысить цены на продукцию сельского хозяйства, с другой — поднять плодородие почв.

Завершающим правовым актом аграрной политики “нового курса” стал Закон 1938 г., который усиливал государственный контроль за поступлением на рынок основных сельскохозяйственных продуктов, поддержание цен на которые отныне должно было достигаться не уничтожением “излишков”, а их хранением с соответствующими государственными выплатами фермерам в счет еще не проданного урожая.

Вокруг экономической политики “нового курса” развернулась ожесточенная борьба уже в 1934 г. Против нее выступали и правые силы, которые считали “новый курс” чрезмерно радикальным, и левые, считавшие его (в силу продолжающегося бедственного положения значительных слоев населения, безрезультатных попыток правительства решить проблему безработицы и пр.) недостаточно решительным.

Не помогли кардинальному решению проблемы безработицы ни принятие еще в 1933 г. Закона о сокращении до 30 часов рабочей недели на крупных предприятиях (что привело к освобождению 6 млн. рабочих мест), ни создание Администрации по реализации общественных работ (АРОР), призванной проводить в жизнь программу строительства объектов инфраструктуры, в том числе военно-стратегического характера, ни израсходованные в процессе осуществления этих программ 13 млрд. долл.

Правая оппозиция “новому курсу” особенно сильна была среди представителей корпоративного капитала, тяготившихся государственным вмешательством в социальные отношения, особенно в части, касающейся условий труда рабочих и пр. Крайним проявлением этих оппозиционных настроений стало требование отказа от всяких реформ. Поддерживал оппозицию и Верховный суд США, который с консервативно-индивидуалистических позиций невмешательства государства в сферу частного предпринимательства объявил в мае 1935 г. о неконституционности ПИРА, а затем в 1936 г. — ААА вместе с еще 9 законами.

Эти решения Верховного суда касались не только конституционности конкретных законов, они поставили на повестку дня более широкую, исторически важную проблему — о пределах вмешательства государства в экономику с целью ее урегулирования, в том числе и не в последнюю очередь за счет проведения социальных программ. Перед страной и ее президентом, таким образом, встал со всей остротой судьбоносный вопрос: куда идти — дальше, вперед по пути углубления реформ, или повернуть назад. Ф. Рузвельт пошел вперед. В 1936 г. ему предстояли выборы на второй президентский срок.

Во второй половине 30-х гг. меняется главное направление деятельности правительства Ф. Рузвельта, определяемое необходимостью проведения кардинальных социальных реформ. Так, провозглашенные ранее НИРА профсоюзные права не удовлетворяли требований рабочих. В результате непосредственной социальной политики Ф. Рузвельта не было гарантировано законом право на стачку, не было закреплено традиционное требование американских рабочих “закрытого цеха”, запрещающего предпринимателям путем “индивидуальных соглашений” принимать .на работу нечленов профсоюза, что открывало путь к штрейкбрехерству, возможному срыву забастовки. Права профсоюзов нарушались и в силу необязательности их участия в определении условий труда рабочих путем заключения коллективных договоров и широкой возможности создания противостоящих профсоюзам “компанейских союзов”, которые финансировались предпринимателями и использовались ими для подрыва организованной борьбы рабочих.

Закон о трудовых отношениях (Закон Вагнера), принятый в 1935 г., не только впервые в истории США провозгласил официальное признание прав профсоюзов, но и предусмотрел законодательные гарантии этих прав. В ст. 7 Закона перечислялись права рабочих, нарушение которых входило в понятие “нечестная трудовая практика” предпринимателей, которым запрещалось вмешиваться в создание рабочих организаций, в том числе и путем их финансирования (запрещение “компанейских союзов”), дискриминировать членов профсоюза при приеме их на работу (санкционировалась практика “закрытого цеха”), отказываться от заключения коллективных договоров с должным образом избранными представителями рабочих. Закон закреплял при этом так называемое “правило большинства”, согласно которому от имени рабочих в договорных отношениях с предпринимателем могла вступать лишь та организация, которая признавалась большинством рабочих, т. е. их профсоюз.

Закон закреплял и право рабочих на забастовку. Но всем своим содержанием он был направлен на сужение оснований для массовых конфликтов. С этой целью был создан новый орган — Национальное управление по трудовым отношениям (НУТО), на который была возложена обязанность рассматривать жалобы рабочих на “нечестную трудовую практику” предпринимателя. Решения этого квазисудебного органа могли быть отменены только в судебном порядке.

Другим направлением деятельности правительства “нового курса” стало создание (впервые в истории Америки) разветвленной государственной системы социальной защиты населения. В 1935 г. был принят первый Закон о социальном страховании и другие законы помощи бедным.

Закон о социальном страховании предусматривал социальную помощь престарелым, безработным и некоторым категориям нетрудоспособного населения. Он не распространялся, однако, на сельскохозяйственных рабочих, домашнюю прислугу, государственных служащих, затрагивая, таким образом, интересы только половины всех работающих по найму лиц. Кроме него, уровень страховых выплат, фонд которых создавался за счет налогов на предпринимателей и самих рабочих, был крайне низок. Пенсии по старости назначались с 65 лет, пособия по безработице выплачивались около 10 недель в году.

В 1935 году было начато проведение широкой программы помощи фермерам. Создана Администрация по переселению, которая в начале 1937 г. была преобразована в Администрацию по охране фермерских хозяйств, в обязанности которой входило строительство лагерей для сельскохозяйственных рабочих и мигрантов, оказание помощи беднейшим фермерам путем их переселения на более плодородные земли, создание сбытовых кооперативов мелких фермеров и пр.

Свидетельства переориентация политики Ф. Рузвельта, его отхода от сотрудничества с крупным корпоративным капиталом можно найти и в принятии ряда законов, ограничивающих засилие монополий. Так, например, Закон 1935 г. о регулировании держательских компаний в сфере предприятий общественного пользования ставил под жесткий государственный контроль все держательские фирмы, обеспечивающие потребности страны в газе и электроэнергии. Был принят также новый налоговый закон, значительно увеличивший налоги со сверхприбыльных корпораций и лиц с наиболее высоким уровнем доходов.

Антирузвельтовская кампания протеста, носившая в это время особенно яростный характер (Рузвельта обвиняли в том, что он посягает на “священные устои частной собственности”, развязывает в стране гражданскую войну и пр.), провалились. Он был избран президентом на второй срок прежде всего благодаря провозглашенному им курсу на “повышение личного благосостояния и расширение возможностей для масс народа”.

Успешное дальнейшее проведение в жизнь этого курса Ф. Рузвельт видел и в осуществлении его плана судебной и административной реформы, предусматривающего, в частности, увеличение возможного числа членов Верховного суда до 15 человек (если судьи, достигшие 70 лет, не уходили в отставку), создание новых министерств, специального Исполнительного управления президента (ИУП) и двух новых министерств: Министерства общественных работ и Министерства социальных услуг, которые должны были упорядочить деятельность множества возникающих в это время регулирующих ведомств и агентств.

Судебная реформа провалилась из-за опасения конгресса, что она нарушит систему “сдержек и противовесов”, предоставив президенту слишком большие полномочия, а также благодаря изменению позиций обновленного в своем составе Верховного суда, который признал конституционность Закона Вагнера и Закона о социальном страховании, а к концу 30-х гг. по существу перестал возражать против любых мер экономического регулирования.

Административная реформа была воплощена в жизнь в 1939 г., когда было создано ИУП, в состав которого включались Аппарат Белого дома, Бюджетное бюро и Управление планирования национальных ресурсов. Отказав президенту в создании двух новых министерств, конгресс предоставил ему неограниченное право осуществлять реорганизацию федеральных агентств, результатом чего и было создание двух новых структурных подразделений президентской власти — Федерального агентства общественных работ и Агентства ценных бумаг, которые на постоянной основе должны были, наряду с другими ведомствами, руководить осуществлением принятых программ. Тем самым было окончательно признано право президента на регулирование экономических и социальных отношений и на создание с этой целью постоянно действующего административного механизма.

Совершенствование методов государственного регулирования экономики и социальных отношений (в частности, проведение активной политики в области бюджета и кредита, направленной на обеспечение устойчивого уровня спроса, производства и занятости) становится со времени проведения “нового курса” главной задачей всех ветвей власти американского государства.

Решая эту задачу, американский конгресс в 1946 г. принял Закон о занятости, который впервые официально возложил на президента ответственность за состояние американской экономики. На основании этого закона был создан Совет экономических консультантов, который должен был представлять главе государства ежегодный доклад с тщательным анализом экономической конъюнктуры. Доклад становился основой экономического послания президента конгрессу в начале каждой его сессии и последующей выработки конгрессом рекомендаций как государственным органам, так и частным лицам, “с целью достижения максимального или высокого уровня занятости”. Впоследствии были приняты и другие законы, дополняющие, корректирующие законодательство “нового курса”, но главные направления экономической и социальной политики американского государства оставались неизменными. Одним из таких корректирующих законов в сфере социальных отношений стал, в частности, Закон Тафта-Хартли 1947 г., внесший существенные поправки в Закон Вагнера.

Закон Тафта-Хартли 1947 г. Закон Вагнера (принятый в 1935 г. в кризисной ситуации, преследовавший не в последнюю очередь политические цели Ф. Рузвельта перед очередными выборами) создал определенный дисбаланс политических сил, ограничивая свободу действий, “нечестную трудовую практику” только предпринимателей, что не могло не вызвать бурного протеста с их стороны. Борьба вокруг Закона 1935 г. началась сразу же после его принятия. В нее включились возникшая в это время антирузвельтовская организация “Американская лига свободы”, такие крупные организации американского бизнеса, как “Национальная ассоциация промышленников”, “Торговая палата” и др. До 1937 г. борьба велась за признание закона неконституционным, затем за пересмотр его конгрессом, в котором за последующие 10 лет было рассмотрено 200 соответствующих законопроектов. В 1947 г. такой пересмотр состоялся, был принят Закон Тафта-Хартли, который действует до сих пор.

Закон Тафта-Хартли призван был создать механизм пресечения незаконных забастовок, а также предотвращения политизации профсоюзов. Достижение этих целей правящие круги видели в проведении политики дальнейшей интеграции профсоюзов в регулирующий социальные отношения государственный механизм, а также в наделении президента значительными правами для предотвращения конфликтов в промышленности, особенно тех, которые угрожали общественной безопасности. Закон пресекал ряд направлений “нечестной трудовой практики” профсоюзов: запрещал некоторые виды забастовок, в том числе вторичные бойкоты (то есть бойкоты тех предпринимателей, которые не являлись непосредственными нанимателями бастующих рабочих), стачки солидарности, пикетирование предприятий с тем, чтобы добиться от предпринимателя заключения договора с профсоюзом, который не прошел установленной законом процедуры его официального признания, забастовки государственных служащих, стачки, создающие угрозу национальной безопасности, и др. Допустимые формы забастовок оговаривались рядом условий: введением двухмесячного “охладительного периода”, обязательным извещением предпринимателя о намерении провести забастовку, голосованием рабочих перед объявлением забастовки и пр.

На основе специального положения закона о защите прав рабочих от профсоюзов была значительно усилена правовая регламентация деятельности профсоюзов, в частности закон подробно регулировал порядок заключения коллективных договоров, рассматривал, каким условиям должен отвечать профсоюз, добивающийся права участия в коллективно-договорных отношениях, требовал от руководителей профсоюзов подписки о непричастности к деятельности Коммунистической партии, подачи ежегодных отчетов Министерству труда о своих финансовых делах и пр. Профсоюзам было отказано в праве делать взносы в избирательные фонды лиц, добивающихся избрания на федеральные должности.

Запретив договор “закрытого цеха” и ограничив возможность заключения договора “союзного цеха'”, закон тем самым существенно ограничил право профсоюзов диктовать предпринимателям условия найма рабочей силы.

Вновь созданный орган, Федеральная служба посредничества и примирения, должен был разрешать споры между предпринимателями и рабочими путем коллективных. переговоров их представителей. Но главная роль в деле проведения в жизнь положений закона отводилась Национальному управлению по трудовым отношениям (НУТО) и судам, которым принадлежало право вынесения запретительных приказов в отношении незаконных забастовок, рассмотрения гражданских исков и уголовных дел, касающихся ложных показаний о непринадлежности к Коммунистической партии, политической деятельности профсоюзов и пр.

Условия договора “союзного цеха” предусматривают право предпринимателя принимать на работу нечленов профсоюза, но требуют в течение короткого времени вступления вновь нанятых рабочих в профсоюз. Право запрещать договор “союзного цеха” было закреплено за штатами. Это положение было включено в законы “О праве на труд” многих штатов.

Закон создавал также постоянно действующий президентский механизм для пресечения “недозволенной профсоюзной активности”. Президент мог запретить стачку на 80 дней, если, с его точки зрения, она “угрожала национальным интересам”, мог обратиться в суд для вынесения судебного приказа о запрещении стачки, назначить арбитражную комиссию для рассмотрения трудового конфликта.

Антипрофсоюзная ограничительная направленность Закона Тафта-Хартли была усилена Законом Лэндрама-Гриффина 1959 г., поставившего профсоюзы под еще больший контроль государственных органов, которые получили право регулировать проведение выборов в профсоюзные органы, определять размеры членских взносов, требовать представления в Министерство труда отчетов, копий уставов, постановлений профсоюзов и пр.

Положения Закона Тафта-Хартли неоднократно подкреплялись впоследствии решениями Верховного суда США. Например, в 1984, 1985 гг. Верховный суд запретил оказывать давление на рабочих с тем, чтобы они вступали в профсоюз (однако разрешил вести среди них “разъяснительную работу”), поддержал практику запрета “закрытого цеха”, предоставил компаниям, “испытывающим финансовые трудности”, право разрывать трудовые отношения с организованными в профсоюз рабочими и пр.

Закон Тафта-Хартли, при всей своей антипрофсоюзной направленности, привел к более жесткому упорядочению отношений между трудом и капиталом, внес видимую лепту в достижение согласия между ними и тем самым способствовал укреплению политической стабильности, в чем интересы американских предпринимателей и американских профсоюзов никогда не расходились.

Законодательство 60-х гг. в рамках программы “борьбы с бедностью” Л. Джонсона. Наиболее активный период социального реформаторства США падает после “нового курса” Ф. Рузвельта на 60-е гг., когда президентом-демократом Л. Джонсоном была провозглашена программа создания “великого общества”, выполнение которой было призвано амортизировать проявление социальной напряженности в стране, стимулировать развитие экономики путем обеспечения соответствующего уровня занятости, потребления и пр.

Центральным и наиболее многообещающим звеном программы была “борьба с бедностью”, вызванной к жизни значительным ростом числа американских граждан, живущих ниже уровня бедности (согласно официальным данным, их насчитывалось в 1964 г. 36,4 млн. человек, или около 20% населения страны), к числу которых были отнесены прежде всего цветные американцы, престарелые, не имеющая постоянной работы молодежь, низкоквалифицированные и сельскохозяйственные рабочие, многодетные семьи и семьи без отцов.

Программа была принята в период экономического процветания Америки и социального брожения, мощного движения за гражданские права, студенческих волнений, антивоенных выступлений против позорной войны во Вьетнаме. Ее принятию способствовало демократическое большинство в обеих палатах конгресса, поддержка профсоюзов, Национального совета крестьян и других общественных организаций. Против выступила большая часть деловых кругов США, так как осуществление программы “борьбы с бедностью” (требующей многомиллионных государственных затрат) предполагало перераспределение средств, полученных от наиболее состоятельной части населения, облагаемой высокими налогами, в пользу нуждающихся, облагаемых низкими налогами.

Проведение программы в жизнь началось с принятия в 1964 г. Закона об экономических возможностях, которым предусматривались мероприятия по профессиональной подготовке и обучению главным образом молодежи, особенно безработной, в рамках создаваемых “трудовых корпусов”, “молодежных корпусов по месту жительства”; выдачи льготных займов бедствующим фермерам и сельскохозяйственным рабочим и пр.

В 1965 году последовало издание законов о начальном и среднем школьном образовании, а затем о высшем образовании, признанных способствовать повышению образовательного уровня малообеспеченной молодежи. В том же году были введены программа “медикэр”, предусматривающая оплату медицинских счетов получателей пособий по бедности, за бортом которой оставались, однако, те, кто такого пособия не получал (то есть третья часть всех бедняков), и программа “медикейт” — помощи пенсионерам в оплате их счетов по болезни.

В этом же году началось осуществление программы субсидирования части расходов бедняков на продукты питания в виде продуктовых купонов, обмениваемых в магазинах на небольшое количество дешевых продуктов. В рамках законов о жилищном строительстве и городском развитии 1965, 1968 гг. были приняты некоторые меры по оказанию помощи малообеспеченным семьям в аренде квартир и финансировании строительства дешевых жилищ.

Была принята также серия законов по регулированию бизнеса, в частности, с целью сокращения числа гибнущих людей в автокатастрофах, улучшения охраны труда, укрепления здоровья промышленных рабочих, значительно повышены федеральные ассигнования штатам для борьбы с преступлениями, для создания транспортных транзитных систем.

Осуществление программы потребовало создания новых специализированных агентств. Для содействия местным органам в их “войне с бедностью” было создано специальное Ведомство экономического содействия и пр.

Усилия правительства не привели к осуществлению всех намеченных программ, так как они не были обеспечены с самого начала соответствующими государственными ассигнованиями (несмотря на повышение ставок социального страхования, налога на бизнес и пр.), а в 1966 г. ограничены в связи с увеличением бюджетного дефицита, вызванного ростом экскалации войны во Вьетнаме, усилением инфляции.

Задача построения “великого общества”, свободного от бедности и безработицы, таким образом, не была решена. Последовавший вслед за этим циклический кризис перепроизводства 1973—1975 гг. еще больше обострил в США проблему занятости. Только по официальным данным, в 1975 г. в Америке было 8,3 млн. полностью безработных.

Вместе с тем следует отметить, что социальные программы “борьбы с бедностью”, явившиеся прямым продолжением социальных реформ Ф. Рузвельта, так же как и ныне действующие многочисленные социальные программы, определили постоянное действие общей, хотя и неоднородной тенденции в изменении общественных отношений, которая выражается не только в повышении социальной защищенности бедных слоев американского общества, в политике выравнивания уровней доходов населения, но и в возрастании доли коллективных форм собственности, укреплении экономической независимости и правовой охраны личности.

Этому способствует осознание необходимости целенаправленной социальной политики помощи бедным, слабо защищенным слоям населения не только его правящими кругами, но и большинством американского народа. Если в 1935 г. в Конгрессе США велись ожесточенные споры вокруг принятия законов о введении в стране системы социального страхования, то впоследствии эти вопросы в конгрессе уже не поднимались, а диспуты сводились к тому, как лучше обеспечить платежеспособность системы — за счет введений новых налогов или сокращения многочисленных пособий.

Демократический президент Б. Клинтон одержал победу на выборах в 1992 г., обещая Америке использование опыта “нового курса” с целью осуществления “подлинных перемен”: расширения размеров государственных инвестиций на социальные нужды, помощи школам, ликвидации бездомности, решения проблемы медицинского страхования для всего населения и пр. Реализация всех этих обещаний наталкивается, однако, на жесткие преграды роста бюджетного дефицита страны.

§ 2. Основные изменения в государственном аппарате

Разветвленному государственному аппарату США удавалось на протяжении длительного времени и удается до сих пор приспосабливаться к новым условиям, выдерживать социально-политические кризисы в рамках буржуазно-парламентских демократических форм и процессов.

Конституционная государственная структура, созданная более 200 лет тому назад в аграрной стране, демонстрирует уникальную историческую преемственность, способность удерживать определенную политическую устойчивость и в высокоразвитой индустриальной сверхдержаве.

Показателем относительной политической стабильности, не исключающей не только периодов социальной напряженности, но и открытых социально-политических конфликтов, является неизменное нахождение у власти США одной из двух партий: демократической или республиканской. Если до второй мировой войны и в первые десятилетия после войны политическое лидерство держала главным образом демократическая партия, то в последние 19 лет (с 1969 по 1991 г.), за вычетом четырехлетия президента-демократа Картера (1977—1981 гг.), государственный аппарат возглавляла республиканская партия. И только в 1992 г. к власти, наконец, вновь пришли демократы (вместе с победой на президентских выборах Б. Клинтона). При этом ни одна из партий не смогла стать партией “устойчивого большинства”, о чем свидетельствует неизменный рост “независимых” избирателей и участившееся “раздельное голосование” (сплит-тикет), когда один и тот же избиратель поддерживает представителей разных партий на выборах президента и в конгрессе, а также “раздельное правление”, когда президент принадлежит к одной партии, а большинство конгресса — к другой.

Развитие американского государства в рамках буржуазно-парламентских форм и политического плюрализма происходило в XX в. путем эволюционных изменений в деятельности тех или иных звеньев государственного аппарата. Этому способствовали и усилившаяся независимость государства от противоборствующих классовых интересов, в условиях крайнего усложнения политических процессов в стране, и наличие мощного “среднего класса”, опоры демократических порядков, и гибкого механизма двухпартийной системы, в который, благодаря целому ряду исторических причин, а также принятой обеими партиями политической линии “социальной ответственности”, интегрирована значительная часть рабочих, фермеров, интеллигенции, негров и других этнических меньшинств.

Соперничество республиканской и демократической партий является не непримиримой войной, за захват власти, а соревнованием за лучший правительственный курс и его исполнение с опорой на поддержку большинства избирателей. Длительное нахождение республиканцев у власти, при всех недостатках избирательной системы, явилось свидетельством такой поддержки. Приход же к власти демократов в 1992 г. не стал потрясением основ американской государственности.

Эволюционному приспособлению политической системы страны и ее государственного аппарата к меняющимся политическим условиям способствовала также изначально присущая Конституции США открытость, ее несвязанность жесткими формами, что допускает (при сохранении основополагающего принципа “разделения властей” и механизма “сдержек и противовесов”) саморегуляцию уровней власти и отдельных ее ветвей, возможность “переливания” властных полномочий между отдельными частями государственного аппарата.

Эволюционным политическим процессам США, при всей их сложности, способствовала и однородная национальная культура, создание которой было определено изначально заданной ассимиляцией представителей различных наций, отсутствием религиозного конформизма, а также утверждением общенациональной идеологии буржуазного прагматизма, индивидуализма, патриотизма с основополагающей идеей равенства возможностей каждого в достижении вершин благополучия своими способностями и трудом (“великая американская мечта”). Не последнюю роль в эволюционных процессах политического развития играет и мощный экономический потенциал страны, дающий “политическому классу” широкие возможности для социального маневрирования, для проведения социальных реформ.

Действие всех этих факторов не умаляет значения в истории американской демократии ни организованных форм демократического движения, ни борьбы американцев за свои права, приведших и к введению всеобщего избирательного права, и к ликвидации крайних форм расовой дискриминации и к кардинальным социальным реформам.

Поправки к Конституции США. Реформы избирательного права. Конституционное законодательство США последних семи десятилетий мало затронуло структуру конституционных органов государственного аппарата и их компетенцию и касалось главным образом одного института — президентской власти. Поправки XX (1933 г.), XXII (1951 г.), XXV (1967 г.) определили, в частности, порядок вступления в должность президента, ввели ограничение времени пребывания на посту президента двумя сроками, предоставили право замещения должности президента при соответствующих обстоятельствах вице-президенту.

Более важное политическое значение имели реформы в избирательном праве, проведенные путем принятия трех поправок к Конституции: XIX (1920 г.), XXIV (1964 г.), XXVI (1971 г.). Эти поправки привели к демократизации крайне разнообразных норм избирательного права, действующих в штатах, которым отводилась основная роль в правовом регулировании выборов.

Поправкой XIX были предоставлены избирательные права женщинам. Женское избирательное право очень долго ограничивалось в США. Первый прорыв в этой области произошел в штате Кентукки, когда право участвовать в выборах советов школьных округов было предоставлено незамужним женщинам, владевшим собственностью, а в 1869 г. в штате Вайоминг были предоставлены избирательные права женщинам в законодательный орган.

Поправка XXIV отменила ограничения избирательных прав на федеральных выборах “в связи с неуплатой какого-либо избирательного или иного налога”. Избирательный налог существовал до принятия поправки в 11 южных штатах и, хотя он был небольшим, лишал права голоса около 10 млн. бедняков, в основном негров. В некоторых штатах (Алабама, Миссисипи и др.) этот налог носил кумулятивный характер, при котором человек, решивший принять участие в выборах, должен был заплатить налог за все предшествущие годы.

В 1965 году Законом об избирательных правах действие поправки было распространено на выборы в штатах, а в 1966 г. Верховный суд признал, что установление налога на выборах в штатах является нарушением конституционного принципа “равной защиты закона”.

Поправка XXVI снизила возрастной избирательный ценз на федеральных выборах до 18 лет, аналогичные изменения имели место во всех штатах.

Принятые поправки и соответствующие законы не смогли, однако, гарантировать труднодостижимого (или просто недостижимого) в силу как объективных, так и субъективных причин всеобщего характера выборов в США. Так, на выборах в американский конгресс применяется мажоритарная система, при которой в каждом округе избирается 1 депутат, причем побеждает кандидат, набравший относительное большинство голосов, больше, чем каждый из его соперников в отдельности. Эта система приводит к тому, что доля мест, полученных той или иной партией в конгрессе, не соответствует числу собранных ею голосов по стране. Недостатки мажоритарной системы усугубляются так называемой электоральной геометрией, при которой “нарезка” неравных по количеству жителей избирательных округов часто проводилась с нарушением принципа: равное количество депутатов от равного количества жителей. Начиная с 60-х гг., стала осуществляться политика устранения электоральной геометрии. В 1962 г. было принято решение Верховного суда (по “делу Бейкер”), в котором подчеркивалось, что избирательные округа должны быть “существенно равными”. Последующий отход Верховного суда Бергера от этой установки, допускающий отступление от требования “один человек — один голос”, в 16,4% способствовал тому, что в конституциях штатов, принятых в последнее время, стали закрепляться нормы представительства с учетом численности населения.

Продолжают действовать в избирательном праве штатов некоторые цензы (несмотря на отмену наиболее одиозных из них), например ценз оседлости. Для президентских выборов он равен 30 дням, для других выборов — в зависимости от законов соответствующих штатов.

Сами избирательные кампании в США всех уровней требуют огромных денежных затрат, что доступно или очень богатым людям, или тем, кто может рассчитывать на финансовую помощью американских корпораций и компаний, которые главным образом и финансируют президентские избирательные кампании и выборы в конгресс. Причем сумма денежного обеспечения избирательных кампаний, несмотря на усилия правительства ограничить ее, растет из года в год. В последние 20 лет на президентских выборах она возросла по меньшей мере в 10 раз. Несмотря на запрет в настоящее время оказывать непосредственно финансовую поддержку корпораций кандидатам на выборные должности, деньги передаются тому или иному кандидату иными путями, через подставных лиц, через Комитеты политических действий (КПД). После их появления в 40-х гг. по инициативе профсоюзов, когда по Закону Смита-Конелли 1943 г. профсоюзам было отказано в праве вкладывать свои средства в политические кампании, в 60-х гг. стали широко создаваться КПД бизнеса и промышленности. Уже в начале 80-х гг. общее число КПД достигло 8 тыс., из них 1700 были созданы корпорациями.

В целях ограничения баснословных избирательных расходов в 1971 г. был издан закон, ограничивающий общую сумму пожертвований со стороны физических и юридических лиц в фонд избирательных кампаний президента и членов конгресса, но он вместе с тем санкционировал создание КПД, за исключением организаций, имеющих контракты с правительством. Поправка, внесенная в Закон в 1974 г., требует полного раскрытия источников и способов расходования средств, полученных на избирательные кампании.

Давление, оказываемое на будущих конгрессменов компаниями — пожертвователями денежных средств, привело к введению государственного финансирования избирательных кампаний. Однако возможность получения этих средств доступна не каждому кандидату. Если кандидаты в президенты двух крупных политических партий получают автоматическое право на субсидии от государства, то независимые кандидаты или кандидаты других партий — только с условием получения не менее 5% голосов всех участвующих в предыдущих выборах. Претенденту на выборах в конгресс нужно также доказать, что его поддержат избиратели. Аргументом поддержки служат пожертвования по крайней мере 5 тыс. долл. от вкладчиков, дающих каждый не более 250 долл. в любых 20 из 50 штатов.

Выборы в Америке не стали действительно всеобщими и из-за массового абсентеизма, который особенно усилился в последние десятилетия. И в президентских выборах, и в выборах в конгресс принимает участие, как правило, немногим более половины всего самодеятельного населения США. Во время президентских выборов 1984 г., например, 60 млн. американцев, имевших право голоса, не зарегистрировались в качестве избирателей. Из 115 млн. зарегистрированных 23 млн. не приняли участия в выборах. Таким образом, общий процент участвовавших в выборах избирателей не достиг даже 53%. За Р. Рейгана проголосовало лишь около 30% американцев, имевших право голоса, за его преемника Дж. Буша — немногим более четверти всех избирателей.

Не могут избежать избирательные кампании США и противоправной практики организации клеветнических кампаний против конкурента, незаконного финансирования избирательных кампаний, политического шпионажа и пр. Преступное использование электронной аппаратуры для подслушивания в штаб-квартире демократической партии (в отеле “Уотергейт”), организованное в ходе избирательной кампании с ведома президента-республиканца Р. Никсона, привело последнего (после шумного расследования “уотергейтского дела”) к отставке вследствие угрозы импичмента.

О масштабах “грязной политики” и безуспешных попытках пресечь ее свидетельствует, например, то, что в 17 американских штатах законодательно запрещены “безответственные или умышленно фальшивые утверждения” накануне выборов, в 3 — политический шантаж, в 9 — распространение “ложных заявлений” и пр.