Кайтуков В. Эволюция диктата

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 6

Диктат и война

От первых схваток с каменными топорами эпохи зарождения человека до гигантских побоищ ХХ в. войны являются перманентной и необходимой чертой социальной жизни. Войны большие и сравнительно малые, однодневные и Столетняя, внутренние и внешние шли и идут непрерывно в течение всей истории человечества. Если диктат в эволюции, согласно излагаемой в работе теории, является всеобщим детерминантом вариативного человеческого социума, то должна существовать каузальная взаимосвязь этих категорий, связь, определяемая сутью диктата и базирующаяся на основах психомотивационных потенций и активаций индивидов слойной иерархии социума. Поскольку войны никогда не начинаются по инициативе низших, подавляемых слоев иерархии, то естественно встает вопрос, зачем необходимы войны иерархам и насколько объективна эта необходимость?
Эта проблема безотносительно к диктату (как категории и объективно-социальной сущности) занимала умы многих и решалась на основе введения различных гипотез и теорий психологической предрасположенности, необходимостей общественной экономики, имманентности межгосударственных отношений в целом и т.д. Ни одна из этих теорий (Платон, Маркс, Клаузевиц и т.д.) не объясняет ничего, не дает ответа ни на один вопрос: почему войны идут вообще, почему подавляемые идут на смерть, почему войны возникают именно в данный момент времени и инициируются именно этим государством, этносом. Перечень вопросов можно продлить, но суть ясна. Анализ категорий, обусловливающих появление и эволюцию войн в этих теориях, показывает, что они не обладают самым главным качеством - социальной всеобщностью, универсальностью и соответственно имеют низкий уровень экстраполятивности социального будущего, в данном случае войны.
В нашей работе показано, что базовой структурой эволюции является диктат, детерминирующий все аспекты индивидов социума; частично это уже было проиллюстрировано на примерах в предыдущих разделах. Рассмотрим эту детерминацию, анализируя причины и суть войн и военных структур общества. Основными аспектами, определяющими наличие и эволюцию диктата, являются: дифференциация психотипов индивидов, соответствующая их слойной телеологии; наличие внешних воздействий на социум (природных и этногенетических) и внутренних (технология); слойная градация гедонистских интересов и возможностей и функциональных обязанностей.
Стр. 2
Эти сущности, преломляясь в сознании людей и конкретизируясь в активности опосредованно через разум индивидов и социума, и являют собой детерминанты истории.
Рассмотрим конкретно эту детерминацию на примере войн. Как уже говорилось, ни одна война не началась по инициативе подавляемых слоев социума. Телеологизм и суть психотипа индивидов этих слоев предполагает подчинение и отчуждение от собственной воли с исповеданием сознательного и бихевиористского конформизма. Резня, сопровождающая стихийные бунты, не является войной в полном смысле, а является лишь акцидентальным прорывом подсознательного гедонизма. Внутренние (гражданские) войны при декларативном отличии от внешних войн по сути ничем от них не отличаются, так как являются результатом столкновения либо групп иерархов, либо иерархов и претендентов на это место, в случае организованных мятежей и революций. Разница с внешними войнами лишь в этническом происхождении иерархов противоборствующих сторон. По сути дела причину войны можно найти, анализируя результаты, которые полагают достичь в ее начале иерархи противоборствующих сторон.
Начнем с внутренних войн. Вне зависимости от того, кто противоборствует, Артаксеркс и Кир младший, императоры Би Ши и Ван Ман, Цезарь и Антоний, Коммуна и Тьер - суть в предполагаемом результате, а именно, трансформации структуры диктатной иерархии с тем, чтобы занять в ней места в слоях с максимальными гедонистскими возможностями и захватить дополнительные гедонистские блага. Вождь противоборствующей группировки хочет занять место иерарха, военачальники - место в его окружении и т.д. Война облегчает иерархизацию, так как необходимо полагает структурализацию социума на военный манер, т.е. бюрократическую автократию с верховным военачальником во главе. Очень часто внутренние войны предполагают смену не структуры диктата (даже в случае революции), а лишь иерархов, проводников и подавляемых. Примеров более чем достаточно в истории всех этносов.
Характерной особенностью внутренних войн является уничтожение всеми противоборствующими сторонами контрдиктатных пассионариев.
Стр. 3
Это станет понятным, если принять во внимание, что телеологизм этого слоя включает необходимость деформации идейного континуума социума, а внутренняя война, вследствие отсутствия этнических мотивов, полагает наличие примитивно-идейных обоснований ее необходимости, инъецируемых в сознании подавляемых в ипостаси мужественных воинов. Особенно это имеет место при наличии претендентов на место иерархов(1), так как противоборствующие группы иерархов предыдущей формы в меньшей степени опираются на идеологию, а в большей на сублимированный гедонизм своих сторонников. Таким образом, внутренние войны имеют целью, предполагаемым результатом смену иерархии диктата, т.е. формирование высших ее слоев из числа руководства победившей группы.
Внешние войны имеют более разнообразные цели: этногенетические, захват благ, необходимых иерархам, уничтожение чуждой идеологии и т.д. Можно подвергнуть анализу все мыслимые разновидности войн и показать, что в конечном итоге все они являются результатом инициаций иерархов и высших проводников.
Рассмотрим войны, связанные с этногенетической экспансией с точек зрения этноса агрессивного и защищающегося. Глубокий анализ причин и сути войн, связанных с этнической экспансией, дан Л.Гумилевым. Здесь приведем основные тезисы и проанализируем связь с диктатом. Фаза этногенеза, названная Гумилевым "перегрев пассионарности", предшествует экспансии и характеризуется резким увеличением доли и влияния пассионарных индивидов в суммарном континууме социума и социальной активности. Полностью оценить глубину мысли Л.Гумилева мешает умозрительность его построений, в частности базовой сущности - пассионарности. В данном случае трактовка ее та же, что в гл. 2, т.е. вышеприведенная характеристика фазы этногенеза означает, что в континууме социума в этой фазе присутствует сравнительно большой, достаточный для инициации остальной части подавляемых контингент индивидов с психотипом, отличным от конформного стереотипа слоя подавляемых. Отличие в основном относится к высокому уровню гедонистских детерминантов потенций и активаций разума при снижении уровня детерминантов (запретных барьеров), связанных с Я и супер-Я.
____________________________________________________________________
(1) - В этом случае основанием для войны являются различные идейные инверсии репрессируемого гедонизма подавляемых под вывесками эгалитаризма, общего блага и т.д.
Стр. 4
Наличие достаточно большого контингента индивидов подобного типа, связанное с объективными законами этногенеза и фазой этнического расцвета, ставит перед диктататом ряд проблем. Совершенно ясно, что индивиды этой группы при наличии внешней репрессии достаточно быстро инвестируются в слой негативных пассионариев; в силу значительности их контингента это быстро приведет к распаду формы диктата. С другой стороны, диктат не в состоянии удовлетворить их гедонизм (даже на поздних стадиях эволюции технологии) - также вследствие значительности их контингента. Имея в лице этих (бесспорно необходимых для процветания и этноса, и диктата) индивидов потенциальных врагов, диктат прибегает к приему внешней инверсии пассионарности, т.е. используя высокий уровень этнических доминант сознания, характерных для этой фазы и связанных с мотивационным самопричислением, диктат находит внешних этнических врагов доместикального этноса (и объективных, и надуманных) и изменяет направление пассионарности, т.е. обращает мотивированные активации этих индивидов на захват благ инородных этносов.
Этим действиям диктата помогает еще одна объективная сущность, связанная с мотивационными детерминациями пассионариев, а именно, то, что этническая экспансия для них означает возможность удовлетворения гедонистских мотиваций, доминантных для их психотипа: захват материальных благ, карьера, инвестиция в высшие слои иерархии и т.д. вплоть до элементарного секса. В этом единстве сущности и мотивационных основ гоплитов Александра, легионеров Рима (эпохи завоеваний), конкистадоров, казаков Ермака, воинов колониальных войск Англии XVII-XIX вв. и т.д.
Сопутствующие аспекты экспансии: материальные захваты, передел территорий, диктатные перемещения - являются, при всей их внешней значимости, второстепенными, производными вышеприведенного базового детерминанта, определяющего необходимость и конкретность войн для экспансивного этноса.
Ему противостоит этнос, подвергающийся агрессии. Каковы могут быть возможные результаты войн для него? Этот вопрос имеет, безусловно, слойно-дифференцированный и зависящий от фазы эволюции диктата ответ. Для иерархов и проводников поражение - это потеря или кардинальное уменьшение гедонистских возможностей, для подавляемых это лишь смена ярма, для контрдиктатных пассионариев это безразлично, так как они репрессируемы любым диктатом.
Стр. 5
Исключая высшие слои диктата, на фазах, связанных с низким уровнем диктатной и этнической пассионарности (сравнительно синхронных в эпоху цивилизации), подавляемые в той или иной мере осознанно исповедуют во время этнических коллизий девиз римского плебса эпохи упадка: "Abe bene, ibi patria".
Для высших слоев диктата, несмотря на возможность поражения, война также желательна(2), так как объективные законы эволюции диктата (см. предыдущие главы) диктуют необходимость интенсификации и экстенсификации внешнего подавления, для чего необходим иерархический аппарат бюрократии, вершиной и логическим завершением которого является военная автократия. Этой же тенденции соответствуют стратегические мотивации иерархов с их имманентным стремлением к усилению личной власти автократии (связанной с максимальным уровнем отчуждения гедонистских благ), самый прямой путь к которой - военная структурализация и консолидация социума перед агрессией внешнего этноса. Иначе говоря, и со стороны защищающегося этноса, вернее его верхних слоев, война становится диктатной необходимостью и детерминируется сущностью эволюции диктата(3).
Эти фазы эволюции диктата и этноса взяты не случайно, потому что именно в фазах экспансии, обскурации и распада диктат имеет органичную необходимость к развязыванию войн под любым предлогом(4).
Особенности других фаз эволюции диктата, например зарождения или расцвета, особенности объективные и интроспективно-индивидные, не детерминируют наличия военных структур и войн. Приведенная аргументация является частным подтверждением положения об универсально-социальной всеобщности категории диктата. ____________________________________________________________________
(2) - В противном случае войны были бы заменены дипломатией.
(3) - Мотивации высших проводников: военных, тайных служб и т.д., адекватные мотивациям иерархов в отношении войн, - это второстепенные, но достаточно значительные детерминанты.
(4) - Здесь же необходимо отметить, что мотивации и нужды иерархов в этих фазах эволюции диктата в значительной мере сходны - необходимость "спустить пар" есть в обоих случаях, но причины разные.
Стр. 6
В данном случае этнические, внешние мотивации являются лишь ширмой интересов диктата и его интроспективно-мотивационным инструментом для инициирования и направления нужных активаций.
Одним из косвенных подтверждений диктатной детерминации этнических (по вывеске) войн являются взаимоотношения иерархов этносов-антагонистов. Начиная с некоторого уровня эволюции технологии (соответственно и диктата) иерархи уничтожают друг друга лишь в исключительных случаях. В большинстве случаев поражение или победа приводят лишь к уменьшению или увеличению гедонистских возможностей иерархов, а начиная с некоторого уровня эволюции - к полюбовным соглашениям о переделе возможностей. Пример - это войны Европы за последние 200 лет. Войны, вызванные экономическими необходимостями конкретной формы диктата(5), имеют столь прямую диктатную детерминацию, что нет необходимости подвергать их анализу. Рассмотрим войны, связанные с идеологическими дифференциациями, особенно характерные для экстремистских форм, к которым относятся и религиозные войны эпохи редукции религиозно-интроспективного воздействия и слияния с государственным диктатом. Ислам с его войнами, альбигойские войны и крестовые походы, насаждение христианства на Руси, войны коммунизма - все они объединяются одним внешним признаком - идеологией как причиной, знаменем и мотивационной доминантой (в сознании участников) войны. Декларируется, что конечной целью войны и связанного с победой порабощения (потенциального) является приобщение подвергаемого репрессии этноса к идеологии агрессивного этноса. Априорно в сознание индивидов-агрессоров инъецируется совокупность догм об имманентном, моральном, духовном, интеллектуальном благе и превосходстве идей, составляющих идеологию агрессора. Бросается в глаза принципиальная адекватность сути декларативной идеологии диктата и вышеприведенной сути.
____________________________________________________________________
(5) - Например, отсутствием в ареале обитания социума каких-либо полезных ископаемых, изделий и т.д. и невозможность их получения помимо военного захвата.
Стр. 7
Идеология как совокупность идей должна была бы, при отсутствии диктатных детерминаций и интересов, инъецироваться в сознание индивидов вне зависимости от этнического происхождения, спонтанно, в зависимости от онтологической, этической и любой другой ее стороны и ценности. Инвестиция любой идеи, идеологии, этики и т.д. с помощью внешней репрессии всегда имеет диктатное основание, т.е. инъекция инородных идей в этом случае преследует прагматические цели, связанные с присвоением гедонистских благ. Это очевидное положение непосредственно применимо к анализу идеологических войн, так как идеология, приемлемая и декларируемая иерархами, всегда является спекулятивной сущностью, используемой для целей подавления. Примеры: экспансия христианства, особенно в Южной Америке, экспансия ислама в первые столетия после пророка. В отличие от этнических войн, идеологические войны, присущие более высоким ступеням эволюции диктата и социума, имеют конечным результатом навязывание идеологии агрессора индивидам побежденного этноса. Поскольку иерархи диктата в той или иной степени являются персонификациями, носителями доместикальной идеологии, то результат идеологической войны всегда включает уничтожение иерархов побежденного социума, инородной формы диктата (от Монтесумы, вождей альбигойцев до фашизма современности) с последующим переносом, персонификацией новой идеологии в лице нового иерарха.
Разновидность идеологических войн - войны, провозглашаемые той или иной группой индивидов освободительными - вне зависимости от власти инородного этноса или доместикальной группировки. В первом случае это гибрид этнической и идеологической войны, во втором - это сугубо идеологическая война. В любом случае декларируемые догмы освобождения являются идейной основой для смены формы или формации диктата, точнее, для смены структуры диктата и в первую очередь смены иерархов и высших проводников, поскольку подавляемые, производители в функциональном телеологизме инвариантны к конкрециям хронологических форм диктата. (Подавление производителей инками отличалось от испанского лишь уровнем жестокости.)
Идеология освобождения в данном случае лишь удобная ширма и инструмент воздействия на сознание для группы индивидов, стремящихся к вершинам диктатной иерархии.
Стр. 8
Результаты всех успешных освободительных войн подтверждают это, так как "герои-освободители" всегда составляют верхние этажи новой иерархии и уровень подавления в новых формациях достаточно часто превосходит прежний. Иначе говоря, и эти войны являются результатом диктатных детерминаций, в данном случае результатом активности претендентов в иерархии.
Здесь уместно напомнить, что освободительные войны невозможны без предварительного создания организации, партии, группы, инициирующей начало войны, которая имманентно имеет диктатно-иерархическую структуру, причем в силу объективных обстоятельств централизованную, автократическую или в лучшем случае олигархическую, часто приобретающую черты экстремистской формы.
Война - внутренняя, внешняя, этническая или любая иная - является средством решения диктатных проблем. Эти проблемы можно разделить на внутренние и внешние. Первые связаны с конкретными задачами силового подавления и воздействия на интроспекцию, мотивации подавляемых - задач, решаемых дальнейшей централизацией власти, усилением произвола, тайных служб, возможностью уничтожения пассионарных индивидов на фронте и вне его, спекуляцией на этнических мотивах и усилением отчуждения благ и т.д.
Внешние проблемы связаны с захватом континуума благ инородных социумов (или защитой своих), решение экономических задач (отражением гедонистских притязаний иерархов) и т.д., т.е. с получением дополнительных гедонистских возможностей как для удовлетворения потребностей иерархов и высших слоев иерархии, так и для решения внутренних задач диктата - в основном для стимулирования гедонизма подавляемых с целью сглаживания, редукции негативных диктату мотиваций.
Суммируя вышесказанное, можно даже на основании приведенного перечня целей и возможных результатов утверждать, что суть войн и их целесообразность детерминируется сущностью категории диктата, необходимостью подавления, потенциями и активациями индивидов, составляющих слойную иерархию диктата и социума. Слойность структуры диктата и диктатная дифференциация психотипов в соответствии с имманентным телеологизмом индивидов-носителей определяет и дифференциацию индивидуального участия в войне, отношения к войне и к ее результатам.
Стр. 9
Иерархи - это слой, интересы индивидов которого в значительной степени являются отражением основных тенденций и сущностей эволюционирующего диктата. Гедонистские мотивации индивидов этого слоя являются необходимым компонентом социальных сущностей, инициирующих конкреции социально-диктатных активаций. Диктатные нужды, определяющие наличие войны как имманентной сущности эволюции глобального социума(6), в значительной степени реализуются через активность именно этого слоя. С одной стороны, через структуры Я на сознание иерархов действуют факторы, редуцирующие или полностью лишающие иерархов возможностей гедонизма (внутренние и внешние) и репрессирующие мотивационные доминанты к началу войны. С другой стороны, начиная с некоторого уровня технологии иерархи отчуждены от кошмаров и тягот войны (опосредованно через Я нивелированы их негативные барьеры разума); более того, они приобретают благодаря ей новые возможности. Вследствие этой двоякой позитивной детерминации мотивационные потенции иерархов в отношении к войне превращаются в конкреции при наличии отраженной в Я субъективно-объективной уверенности в положительном для себя исходе войны.
Потенциальная возможность войны (в сознательной потенции иерархов) позитивно-мотивационно утверждается в сознании как воздействием структур Я, так и самой мощной - гедонизма Оно.
Единственная структура разума - супер-Я, способная репрессировать эти (в частности) доминанты гедонизма, в силу стереотипа доминант иерархов, обладает низким уровнем детерминации активаций. В тех случаях, когда структуры супер-Я иерархов обладают достаточным уровнем детерминации, т.е. имеются значительные отклонения от психомотивационного стереотипа иерархов, соответствующего их социальному телеологизму, социум реже участвует в войнах и еще реже является агрессором(7).
____________________________________________________________________
(6) - Помимо анализа, приведенного выше, см. гл. 2, 3.
(7) - Тем не менее великими правителями всегда считались иерархи с гипертрофией черт психотипа, адекватного телеологизму: Кир, Цезарь, Карл Великий, Иван Грозный, Наполеон, Петр I и т.д.; обратный пример - Улугбек.
Стр. 10
Внешние, объективные детерминанты эволюции диктата: технология, этногенез, идеология, - конкретизируясь в реалиях социальной жизни, отражаются в структурах Я сознания иерархов в виде сущностей, позитивных или негативных их индивидуальному гедонизму. Характер контакта отражений Я и базовых структур (жизнеобеспечивающих) Оно может проявляться и реализовываться не только в виде осознанных позитивных или негативных социуму потенций и конкреций разума, но и (часто) в виде подсознательных мотиваций, вызванных превалированием (обусловленным слойной телеологией) именно подсознательного гедонизма Оно.
При достаточно высоком уровне сознательной коллизии отражений Я (например, агрессии внешнего этноса или подъема негативной пассионарности) и Оно гедонизм подсознания детерминирует активации экстремального характера, в частности войны.
Здесь налицо проявление той глобальной цепи причин: объективный мир - сознание (разум) индивидов - диктат - телеология слойной иерархии - психотипы - дифференциация активности - история (в данном случае войны), что и в любом другом социальном явлении, детерминируемом диктатной структурой социума.
Проводники диктата от высших вельмож до палачей, выполняя функции своего слоя в войнах, принуждают подавляемых к участию в бойне. Мотивации и активность этого слоя варьируют в зависимости от этапа: преддверие войны; этап, предваряющий поражение или победу; финал войны (при различном исходе). В преддверии войны структура диктата стабильна, внешних воздействий нет, т.е. нет факторов (объективных), детерминирующих вариации структуры, связанные с увеличением гедонистских возможностей для индивидов этого слоя. В то же время факторы интроспекции социума, детерминирующие тенденцию иерархов к войне, определяют и объективную необходимость усиления подавления, обусловленную как объективно-социальными и интроспективными факторами эволюции диктата, так и субъективными, такими как воля иерарха, т.е., с одной стороны, внутренние факторы, обусловливающие усиление подавления, с другой, - гедонистски мотивированное стремление к повышению собственных возможностей. Разрешение этих детерминаций в войне позволяет как усиливать внешние репрессии, так и, в силу обусловленных войной деформаций структур диктата, продвигаться по иерархической лестнице диктата.
Стр. 11
Кроме того, война дает возможность проводникам получать гедонистские блага помимо структуры диктата, т.е. не из рук иерархов.
Таким образом, при наличии внешних условий диктат в целом категориально и телеологизм данного слоя в преддверии войны направлены позитивно по отношению к воле иерархов к развязыванию войны. Усиливает это явление и то, что проводники и исполнители не участвуют непосредственно в бойне(8), т.е. отсутствие прямой угрозы их жизни не воздвигает негативно-гедонистских барьеров в сознании, редуцирующих или нивелирующих гедонистские мотивации, описанные выше.
В период войны, до конкретизации ее исхода, для исполнителей и проводников наступают самые желанные времена. Захват материальных, сексуальных и прочих благ у инородных этносов, карьеристские возможности, неофициальные возможности отчуждения в свою пользу гедонистских благ от индивидов доместикального социума, возможности произвола, связанные с ортодоксальной военной централизацией власти (т.е. созданием военно-бюрократической автократии) - все эти и ряд других, сходных с ними аспектов делают войну необходимой и желательной для проводников. Используя объективные потребности войны, спекулируя на этнических мотивациях(9), насаждая военную иерархию во всех социальных институтах, диктат преследует (и проводники реализуют) одну цель - ассоциировать интересы и цели войны, преследуемые диктатом (иерархами и проводниками), с интересами социума и на этой основе, комплексируя добровольный и мотивированный отказ от гедонистских возможностей с принудительным, репрессивным отчуждением от них, увеличить уровень аскетизма подавляемых, вплоть до самопожертвования во имя интересов диктата.
Этап, предваряющий победу или поражение, характеризуется рядом специфических особенностей. Военное доминирование (или поражение)(10) связано с захватом территории, материальных благ, подчинением части инородного социума.
____________________________________________________________________
(8) - Непосредственным орудием и в этом случае являются производители ( начиная с некоторого уровня развитии технологии) ; при этом отчуждении гедонистких прав максимально – жизнь.
(9) - Начало и первые этапы войны всегда характеризуются разгулом шовинизма.
(10) - Те же тенденции, что и при победе, но с обратным знаком.
Стр. 12
Приток материальных благ дает возможность какую-то их долю направить на удовлетворение, по крайней мере частичное, некоторых примитивных аспектов гедонизма: хлеб, зрелища и т.д. С другой стороны, подачки гедонизму подавляемых приводят к снижению, редукции внушенно-интроспективного аскетизма, необходимого диктату в целом, и к телеологии войн в частности. Одновременно захват территории и порабощение инородных социумов с враждебными этническими и социальными комплексами мотиваций диктует необходимость развития структур подавления, поскольку к обычным негативно-диктатным мотивациям подавляемых производителей прибавляются мотивации этнические, идеологические и т.д.
Вместе с усилением гедонистских мотиваций подавляемых доместикального социума это явление определяет необходимость гипертрофии слоя проводников, с имманентной аппликацией прав авторитарного произвола и усиления гедонистских объективных потенций.
Хотя этап предшествования поражению имеет объективные черты, прямо противоположные вышеуказанным, т.е. количество материальных благ уменьшается, территория уменьшается, континуум социума редуцируется, диктатные сущности и их вариации имеют (во всяком случае для данного слоя) в значительной степени идентичный характер(11), хотя и детерминированный иными мотивациями. Все вышеприведенные сущности, редуцируемые военными неудачами, по сути сводятся к одной - уменьшению социального континуума гедонистских благ. Поскольку иерархи при любом объективном положении в силу психотипа не хотят ограничивать своих гедонистских потенций и конкреций, то редукция может быть реализована за счет других слоев. Проводники и сопутствующие также исключаются из круга обделенных, так как их лояльность, абсолютно необходимая диктату, обеспечивается стимуляцией гедонизма. Остаются традиционные "козлы отпущения" - производители, контрдиктатные пассионарии и т.д.
Усиление отчуждения гедонистских благ подавляемых связано с повышением уровня подавления, т.е. с увеличением слоя проводников и количества благ, утилизируемого этим слоем.
____________________________________________________________________
(11) - Поэтому они анализируются вместе.
Стр. 13
Возникает ситуация позитивной (не в диктатном смысле) обратной связи: повышение подавления усиливает слой проводников, что в данном случае редуцирует объем благ, потребляемых подавляемыми, что, в свою очередь, определяет необходимость усиления подавления. Несмотря на антагонизм объективных детерминантов диктата на этих этапах войны, диктатные конкреции в значительной мере сходны. Усиление слоя проводников - континуальное, потенциальное и активационное - определяет в условиях войны и структуру этого слоя и его место в диктатной иерархии, т.е. в конечном итоге отношение к войне и характер воздействия на нее.
Как и в предыдущем случае, суть детерминаций и отношения к войне проанализируем, исходя из возможных результатов войны в отношении к данному слою диктата. Окончание войны вне зависимости от ее исхода объективно означает прекращение притока материальных благ, исчезновение причины, оправдывающей экстремальное подавление и наличие иерархической автократии, исчезновение интроспективных оправданий, ширм для диктатного произвола и появление необходимости в законодательных его ограничениях, переориентацию пассионарности наиболее активной части социума от этнического противодействия (экспансии) на индивидуально-гедонистские, эгоцентрические цели и сходные. Эти объективные, негативные для неограниченного произвола изменения происходят на фоне выросшего за время войны аппарата подавления, индивиды которого имели во время войны огромные личные возможности, связанные с притоком благ и со снижением противодействия пассионарных подавляемых, занятых конкретной бойней, взаимным уничтожением. Кроме того, с эволюцией технологии, увеличением территориальных ареалов военных действий непосредственная угроза жизни и гедонизму проводников минимальна(12). Совокупность этих перспектив окончания войны прямо детерминирует мотивационные отрицания, нежелание проводников прекращения войны.
____________________________________________________________________
(12) - Взрыв технологии эпохи перехода к постцивилизации, определяющей и скачок военных ее аспектов, меняет положение кардинальным образом. Анализ этой эпохи - в отдельном подразделе.
Стр. 14
Более того, проводники, во всяком случае представители высших слоев, во время войны приобретают такие гедонистские возможности, а следовательно, власть и возможность присвоения прерогатив иерархов, что при наличии некоторых объективных (природных и социальных) и субъективных условий, связанных с качествами конкретных индивидов, они прямо инвестируются в иерархи. Солдатские императоры, мамелюкские султаны, ряд эпизодов истории Ирана, империя Чака Зулу, Наполеон и т.д. - ряд подобных примеров можно продолжать достаточно долго.
Гипертрофия средств уничтожения двояко - непосредственно и опосредованно, через эволюцию диктата (с имманентным ростом интроспекции), изменяет отношение этого слоя диктата к войнам. Во-первых, уничтожение становится тотальным и анонимным, т.е. смерть становится уделом не только воюющих подавляемых (героев-воинов), а всех членов социумов-антагонистов. Во-вторых, закономерное, стратегическое усиление интроспективного компонента подавления подразумевает снижение внешних аспектов, репрессий, связанных с индивидуальным произволом проводников, т.е. с редукцией именно тех аспектов гедонистских потенций, связанных с войной, которые наиболее желанны индивидам этого слоя.
Если в предыдущие эпохи этнические мотивы (у побежденных) при отсутствии необходимости поголовного геноцида вынуждали к использованию проводников для управления побежденным социумом, то в эпоху постцивилизации вследствие значительного и все более усиливающегося идеологического компонента войн проводники побежденного этноса чаще всего подлежат физическому уничтожению. Эти аспекты, а также детерминированная эволюцией диктата гипертрофия слоя сопутствующих и размывание различий между творцами идеологии и проводниками приводят к тому, что проводники становятся могучими адептами победоносной войны: последняя возможна тогда, когда объединенные усилия творцов интроспективного диктата (сопутствующих) и внешнего (проводников) производят столь мощные репрессии в отношении подавляемых в ипостаси героев-воинов, что победа становится неизбежной.
Неудачные войны, оканчивающиеся поражением доместикального этноса, имеют сходные, даже адекватные диктатные сущности в основе и следствиях.
Стр. 15
Уменьшение континуума материальных благ социума в преддверии поражения при неизменных аппетитах проводников и иерархов необходимо влечет за собой усиление подавления (целенаправленное отчуждение гедонистских благ), т.е. усиление активности этого слоя, континуальное и функциональное. Помимо уменьшения территории, континуума потребляемых материальных благ, преддверие поражения с точки зрения проводников есть фаза опасности потери как гедонистских прерогатив, так и непосредственно жизни. В процессе эволюции диктата это положение как минимум не ослабевает, а в эпоху перехода к постцивилизации возрастает, так как войны в эту эпоху имеют более выраженную идеологическую окраску, а проводники терпящего поражение этноса, приобретающие некоторые черты адептов идеологии, становятся более опасными для побеждающего диктата, необходимо насаждающего собственную идеологию(13). Совокупность этих факторов вынуждает проводников интенсифицировать подавление с целью добиться повального военного героизма для отражения экспансии и предотвращения поражения. Интенсификация в данном случае включает и внешние аспекты: децимации, массовые расстрелы "трусов" и внушение этнических догм, и интроспективные, содержащие идейно-догматические сущности, причем все аспекты имеют характер тотальности.
В свою очередь, необходимость интенсификации подавления в рамках данной формы диктата(14) является причиной роста значения данного слоя в общем континууме социальных активаций; при некотором уровне внешнего давления на диктат (в данном случае военного) и определенной фазе эволюции диктата это может привести к деформациям структуры, в конечном итоге - к смене иерархов и изменениям (не принципиальным) слоя проводников. Аргументы в пользу этого положения имеются в истории всех этносов.
____________________________________________________________________
(13) - В еще больше степени это относится к конкретным носителям и творцам идеологии - слою сопутствующих.
(14) - Военное, т.е. этническое давление в данном случае играет роль внешнего возмущения для диктата и является детерминантом диктатных деформаций.
Стр. 16
В ряде случаев стечение вышеуказанных социально-диктатных факторов приводит к появлению экстремистских форм диктата, и одной из причин этого является слабость конкретных структур проводников и исполнителей подавления (Парижская коммуна, Мао, и т.д.).
Если иерархи являются консервативной структурой мотивационного, психотипного и активационного континуума социума, то проводники как непосредственная активная сила подавления, реализующая основной закон эволюции диктата, связанный с редукцией внешнего и ростом интроспективного подавления, наряду с передачей части функции подавления сопутствующим, претерпевают, если так можно сказать, интроспективизацию своей активности, в частности в отношении к войнам и во время войн. Война - это по сути самая радикальная форма внешнего подавления (уничтожения негативной диктату пассионарности), и редукция внешнего подавления, детерминируемая эволюцией диктата, в данном случае конкретизируется в редукции желательности, мотивированности войны в истории.
Крайнее проявление этой закономерности эволюции диктата осуществляется в эпоху перехода к постцивилизации, в современной фазе, когда войны, во всяком случае крупные, развязываются не социумами с наиболее последовательной, логичной эволюцией диктата, а экстремистскими формами диктата и социумами, находящимися на сравнительно низких ступенях эволюции и испытывающими давление извне, связанное с этногенезом и технологией инородных этносов. Для социумов, находящихся на сравнительно более высоких ступенях эволюции диктата, войны в меньшей степени (принципиально меньшей) являются средством редукции негативно-диктатного континуума, а в большей степени - средством решения проблем государственной формации (конкреции диктата): экономических, политических и т.д. В силу этого войны, инициируемые передовыми формациями диктата, отличаются ограниченностью, меньшими масштабами и меньшими последствиями для интроспективных и объективных сущностей, лежащих в основе конкретной формы диктата.
Война как экстремальное состояние социума и диктата необходимо зиждется на мощных интроспективных основаниях. Утверждение о врожденной агрессивности человека, возможно и верное, ничего не объясняет, особенно если рассматривать войны с применением стрелкового оружия, артиллерии и т.д., что позволяет осуществить анонимное умерщвление на расстоянии.
Стр. 17
Любые режимы, любые формы диктата, вплоть до самых жутких диктатур, нуждаются в идеологизации, интроспективном инициировании подавляемых на участие в войне, с использованием всех тех догм, сущностей, теорий, верований, которые традиционно используются диктатом для интроспективного подавления и которые реализуются слоем сопутствующих.
Эволюция диктата, усиливающая именно эту сторону подавления и базирующаяся отчасти на позитивной активности данного слоя, полностью и непосредственно детерминирует потенциал, активации и отношения к войне именно слоя сопутствующих. С одной стороны, органичная проституированность и стимулированное гедонизмом лояльное творчество сопутствующих инициирует их активность по созданию интроспективных сущностей воздействия на мотивации подавляемых с целью принуждения их к участию в войне. С другой стороны, сравнительно высокое (по сравнению с иерархами и проводниками) развитие супер-Я, определяемое структурой психотипа и необходимое для их эффективного диктатного функционирования, является причиной того, что ужасы войны, отраженные в Я и ассоциируемые категориями супер-Я, вызывают наличие антагонизма между супер-Я и диктатно-стимулируемым гедонизмом. Этот антагонизм, вкупе с психотипной продажностью, определяет адекватность их отношения и активность в течение войны, во всех фазах. Фаза войны, победа или возможность поражения детерминирует лишь конкретный характер активности: восхваление, оправдание, инициирование, стимуляцию - тех сущностей разума, тех онтологических, этических, этнических и т.д. категорий, которые могут подвигнуть подавляемых на максимальное, вплоть до самопожертвования, самоотчуждение гедонистских благ.
Суть же отношения к войне слоя сопутствующих достаточно консервативна и определяется принципиальной проституированностью его индивидов. Они не имеют конкретных преимуществ от наличия или отсутствия войны (во всяком случае, достаточно весомых), поскольку их активность необходима и оплачивается всегда; более того, война предполагает возможность преждевременной, насильственной смерти каждого из них, вследствие чего, помимо негативных детерминантов супер-Я и Я, прибавляются негативные войне доминанты гедонизма. Для их нивелирования диктат вынужден усиливать стимулирование гедонизма сопутствующих - не только примитивными средствами, но и повышая социальный статус, соучастие в гедонистских прерогативах иерархов и т.д.
Стр. 18
И эта тенденция развивается в прямом соответствии с законом эволюции диктата - от полного пренебрежения в силовых формах ранних этапов эволюции диктата до принципиальной важности для диктата в развитых формах интроспективного подавления, а особенно в экстремистских его формах. Иными словами, диктатные детерминации отношения к войне данного слоя являются очевидным и прямым следствием совместного действия законов эволюции диктата как объективных, так и стратегических, психотипно-мотивационных интроспективных оснований его слойной структуры. Двигателем и материалом войн, как и всех остальных функциональных проявлений эволюционного социума, являются производители, подавляемые. В войнах индивиды этого слоя (в качестве воинов) подвергаются максимальному подавлению, т.е. отчуждение материальных гедонистских благ достигает апогея: отчуждается право на жизнь, подавляемых принуждают жертвовать собой во имя интересов диктата. На это направлены усилия всех слоев подавления, от иерархов до сопутствующих. Если уровень и характер влияния этих слоев на суть и инициирование войн варьирует в эволюционно-диктатной детерминации, то слой подавляемых (как и иерархов) сравнительно консервативен в своем отношении к войнам, участии в них, интроспективном приятии(15).
Подавление во всех случаях базируется на интроспективных сущностях сознания подавляемых, и его экстремальные уровни, присущие военным акциям, определяются теми же законами, что и в мирное время. Для форм диктата, особенно в эпоху цивилизации, характерно однообразие основ, сути давления на производителей с вариациями лишь комплексации внешнего, силового и интроспективного позитивно-гедонистского подавления. Действенность подавления, т.е. в конечном итоге уровень доминантности в сознании мотиваций самопричисления к диктату, детерминируемых в основном гедонизмом подсознания, варьирует в течение цикла эволюции формы диктата, что определяет и характер отношения подавляемых к войне, и характер их военной активности.
____________________________________________________________________
(15) - При активном неприятии войны невозможны, так как воин-подавляемый обладает теми же орудиями уничтожения, что и исполнители диктата.
Стр. 19
Эпохи расцвета диктата, включая и этап экспансии, в период цивилизации, синхронные с эпохами расцвета этноса, демонстрируют высокий уровень лояльно-диктатных доминант сознания, совмещенных с высоким уровнем этнической пассионарности; в это же время уровень сознательных доминант, инициирующих добровольное участие в войне, достаточно высок для перехода их из потенциальных детерминантов в акцидентальные.
Характер участия подавляемых (производителей) в войне и степень военной активности определяются эффективностью подавления, т.е. оптимальностью комплексации силового и интроспективного подавления, следовательно, фазой эволюции данной конкретной формы диктата.
Уровень позитивности, диктатной лояльности мотиваций подавляемых в течение войны, а также после нее зависит от характера войны, ее успешности, цены победы и т.д. Экспансия, преддверие победы, победа, особенно быстрая и с малыми жертвами, увеличивая гедонистский объектный континуум социума, в то же время поднимают уровень лояльно-диктатных мотиваций. В результате окончания подобных войн значительная часть подавляемых с более высокой пассионарностью, уцелевшая в бойне и получившая навыки стимулирования индивидуального гедонизма, убийства и грабежа и в то же время потерявшая внушенные аспекты стереотипа, связанные с перманентным самоотчуждением от гедонистских благ, инвестируется в негативные пассионарии. Этому явлению способствует неравномерное, дифференцированно-слойное перераспределение захваченных благ и возможностей.
Уничтожение части пассионарных воинов (а именно они гибнут первыми) и отчуждение другой части приводит к тому, что с течением времени успешные войны становятся причиной значительной редукции лояльной пассионарности воинов-подавляемых и в конце концов одной из косвенных, опосредованных причин развала формы диктата.
Неудачные войны(16) и преддверие поражения, связанные с редукцией континуума, с одной стороны, уменьшают объем благ в социуме, а с другой, - приводят к перераспределению их с увеличением гедонистской слойной дифференциации.
____________________________________________________________________
(16) - По сути дела успех или неуспех войны определяются генезисом диктата, этногенезом и уровнем технологии, т.е. в конечном итоге детерминантами эволюции диктата и собственно диктатом.
Стр. 20
К этому добавляется отчуждение гедонистских благ инородным этносом-победителем. Интегральное давление на гедонизм подавляемых (производителей) совмещается с распадом структур и догм супер-Я идеолого-диктатного, этнического, этико-диктатного и т.д. плана, имманентных государственной формации побежденного социума. Поэтому даже относительно низкий уровень гедонизма как детерминант активности, становится достаточным для прорыва его в виде негативных диктату активаций. В зависимости от фазы эволюции диктата и этногенеза социума в преддверии поражения, а также (частично производно от первого) в зависимости от континуума лояльно-диктатных пассионариев эта стадия войны приводит к широкому спектру возможностей активности подавляемых: от самоотчуждения, этнического и диктатного, до усиления военного противодействия агрессивному социуму. Прорыв гедонизма и формирование негативно-диктатных континуумов мотиваций трансформирующих производителей в негативные пассионарии в этой фазе войны возможны и реализуются в том случае, когда все аспекты интроспекции диктата, дислоцируемые в Я, супер-Я и Оно, редуцируются вследствие объективной эволюции диктата; этого не происходит, когда эти мотивации еще достаточно сильны - по той же причине.
В отличие от других слоев с их активным отношением к войне, производители, несмотря на то, что именно они приводят к движение всю ужасную машину войны, также как и материально-гедонистское производство в мирное время, являются пассивными исполнителями, причем даже в преддверии поражения и собственно разгрома лишь небольшая часть наиболее пассионарных производителей (к тому же умерщвляемых на войне в первую очередь) выделяется из слоя последующей инвестицией в негативные пассионарии. У подавляющей части производителей активационные сублимации гедонизма столь маломощны, в силу маломощности собственно детерминантов гедонизма и структур, сублимирующих его, что давление даже в этой стадии войны оказывается чаще всего недостаточным для конкретизации негативных диктату активаций.
Одним из факторов, определяющих наличие или отсутствие негативных диктату мотиваций и конкреций и их мощь, является длительность войн, непосредственно определяющая континуум пассионарных производителей, уцелевших от бойни, а также количество производителей, вообще уцелевших в войне.
Стр. 21
Это, в свою очередь при неизменности и даже росте (несмотря ни на что) гедонистских потребностей высших слоев, детерминирует усиление, интенсивное и экстенсивное, всех аспектов подавления и лишение гедонистских, тоже примитивных, но жизненно необходимых благ, до такой степени, что конкреции негативных диктату активаций становятся невозможны.
Минимизация континуума благ в побеждаемом социуме в концентрация их в руках иерархов настолько увеличивают их ценность, мотивационное значение для гедонизма подавляемых этих благ, необходимых для поддержания жизни, становится столь велико, что сам гедонизм, ущемленный до крайней степени (физического уничтожения!) становится союзником иерархов в их военной активности. При поражении, т.е. когда даже эти минимальные блага перестают быть орудием доместикального диктата, сдерживающая плотина лояльности прорывается и начинается разгул негативной диктату активности, в которой принимают участие даже индивиды с низким уровнем сублимируемого гедонизма - пассионарности.
Контрдиктатные пассионарии при любых войнах, любых фазах и исходах негативны им в своих мотивациях и активности. Именно усиление подавления вследствие и в течение войны в силу мощных сублимаций супер-Я репрессируемого гедонизма этих редких индивидов является основой для усиления их контрдиктатности. К тому же имманентная мощь интеллекта делает недейственными все ширмы военных целей и мотиваций диктата, инъецируемые в сознание. Примеры подобной контрдиктатности: Вольтер, пирроники, Лукиан, Къеркегор, Барбюс, Хэмингуэй и ряд других.
И еще один аспект слойного телеологизма в войнах диктата. Необходимость инициации и стимулирования лояльной активности в ипостаси военной доблести определяет подъем иерархии социального, диктатного и гедонистского статуса военных. С ростом технологии, т.е. с усилением анонимности военного убийства, когда нет конкретного столкновения единоборцев, редуцируется необходимость конкретно-индивидуального мужества, боевой агрессивности и военных навыков, соответственно снижается и необходимость в индивидуальном совершенстве воина - боевой машины диктата.
Стр. 22
На ранних стадиях эволюции диктата, когда исход войны решало в значительной мере качество воинов, а не оружия, т.е. когда технология детерминировала исход военных коллизий опосредованно через диктатные сущности(17), иерархи вынужденно поддерживали высокий диктатный, социальный и гедонистский статус воина, причем чем большая опасность грозит социуму и диктату в результате военных коллизий, а особенно в случае поражения(18) тем больше вынужден диктат прибегать к этой мере, вплоть до передачи высшим военным атрибутов гедонизма иерархов и приобщения индивидов военной иерархии к гедонистским возможностям, в обычное время не присущим им. Гедонизм воина, особенно в том случае, когда он генотипно повышен при стимуляции на достаточно высоком уровне (присущем войне) детерминирует мощные лояльные мотивации. Они могут инициировать военную активность подавляемых, необходимую диктату, причем активность наиболее полезных диктату индивидов с высоким уровнем гедонизма, т.е. именно той сущности, сублимация которой и производит пассионарность произвольного направления и сути. Античные войны и войны средних веков в Европе, Китай, Персия, арабская экспансия, империя зулусов эпохи экспансии и т.д. - армии всех этих форм и формаций являют собой аргументы в пользу этого положения. И как любая действенная категория подавления, эта являет собой единство декларативно-внешней, инвестируемой в сознание и реальной, объективно-социальной сути.

Эволюция диктата: подавление, основные законы и войны

Подавление, как одно из основных проявлений функционирующего диктата в каждый период войны имеет те же задачи и использует тот же комплекс взаимосвязанных внешних и интроспективных воздействий, что и в мирное время, отличаясь лишь уровнем репрессий, так как объектом отчуждения является сама жизнь подавляемых.
____________________________________________________________________
(17) - Были случаи и прямой детерминации, например столкновение римлян с китайскими арбалетчиками при Таласе в эпоху экспансии Рима.
(18) - Этнические войны в случае поражения могут окончиться уничтожением или ассимиляцией побежденного этноса, идеологические войны также имеют серьезные последствия.
Стр. 23
Основной закон эволюции диктата определяет имманентную хронологическую редукцию силового подавления и увеличение компонента позитивно-гедонистского подавления. Но поскольку война всегда связана с изменениями, хотя и кратковременными, диктатной структуры с тенденциями иерархической автократии, т.е. с отступлением от стратегической тенденции, то война определяет и отступление от сути законов эволюции. Эволюция основного детерминанта диктата - технологии, увеличивающая возможности человекоубийства и объем человеческих масс, задействованных в войне, т.е. необходимость использования индивидов с психотипом, отличным от воинского (в войнах с непосредственным контактом), усиливает вышеприведенное положение и определяет необходимость автократической иерархизации и усиления репрессивных воздействий. Иначе говоря, основной детерминант эволюции диктата - технология определяет и суть кратковременных военных флуктуаций от этого закона, но в данном случае опосредованно.
Рассмотрим взаимосвязь эволюции диктата и войн от ранних этносов до современности, а также вариации подавления, определяемые этой взаимосвязью. Межплеменные войны: уровень технологии низкий, этносы только зарождаются, континуума наличных благ едва хватает для поддержания жизни, в производстве участвуют все индивиды. Эти черты определяют кратковременность войн, участие всех индивидов (мужчин), уничтожение побежденных. Эти внешние, объективные черты войны, отраженные в Я, детерминируют как прямо, так и опосредованно через гедонизм Оно мотивационную лояльность протодиктату очень высокого уровня и такое мотивационное самопричисление к непосредственным участникам военных действий, воинам, если и не умелым, то усердным и отважным, ибо поражение равно смерти. Диктат сильного, существующего во время подобной войны, все более гипертрофируется, так как сильнейшие приобретают ипостась наиболее действенной защиты - могучего и отважного бойца, чья активность, сила и т.д. могут спасти от гибели остальных членов социума. Вследствие этого та же совокупность отражений в Я с гедонизмом Оно приобретает значительно более высокий уровень детерминации поведенческих мотиваций, тем более мощных, что структуры супер-Я индивидов этой эпохи в силу объективно-эволюционных обстоятельств имеют низкий уровень влияния на сознательную активность.
Стр. 24
Персонификация иерарха с его имманентными прерогативами в лице мощных воинов с их чертами, позитивно отраженными сознанием подавляемых, в период войны сообщает диктату подавления черты позитивной сущности, социального блага, причем не в сознательных категориях, а опосредованно через гедонизм - самую мощную доминанту разума. По сути дела диктатная необходимость в войнах на этом этапе минимальна, войны в значительной степени имеет характер биологической борьбы за выживание, лишенной социально-диктатной окраски, и поэтому и диктатные детерминации, и соответственно характер и уровень внешнего подавления значительно, качественно редуцированы по сравнению с последующими формами и формациями диктата.
Следующий этап эволюции диктата - города-храмы Шумера, Египет, Греция и Рим античной эпохи. Эволюция технологии - базового детерминанта диктата - позволяет отчуждать часть индивидов социума от производства как для структур подавления, так и для военных, что обеспечивает удовлетворение немаловажного аспекта гедонизма иерархов - безопасности от внешних агрессоров и внутренних бунтов. Возникли и сформировались этносы, т.е. появился второй детерминант эволюции диктата - этногенетический. Диктат приобрел слойную структуру, оформленную и эволюционирующую под действием внешних детерминантов и сознательной активности индивидов социума. Гедонизм высших слоев и подавляемых получает дифференцированные уровни удовлетворения, или, иными словами, различные уровни репрессии гедонизма. Различны уровни репрессии гедонизма и при сходных отражениях объективных реалий войны. Сами войны утрачивают черты, описанные выше, и обретают диктатный телеологизм. Иерархи отчуждаются от конкретных военных акций и не подвергают свою жизнь опасности, передавая эти функции - как на добровольной основе, так и принуждением - индивидам из слоев проводников и подавляемых, используя все методы позитивной стимуляции гедонизма и негативно-силового принуждения, описанные выше.
Война уже не всегда сопряжена с уничтожением, чаще с ассимиляцией и рабством; перспективы поголовного убийства в большинстве случаев уже нет: войны ведутся за обладание гедонистскими благами, а люди - производители побежденного социума - есть одно из орудий их получения.
Стр. 25
Вследствие этого войны и воины частично утрачивают черты объективности, а отраженные в Я эти сущности редуцируют свою детерминантность в сознании подавляемых.
Частичная утрата позитивности, мотивационной лояльности подавляемых в отношении к диктату во время войн необходимо компенсируется негативно-мотивационным, внешним подавлением. Это подавление эволютивно приобретает все черты государственного принуждения: правового, этико-морального, физического и т.д., имеющегося в данной конкретной форме диктата. Но если принуждение к произвольному аскетизму эффективно может быть реализовано этими методами, то принуждение к участию в войне, т.е. потенциальной утрате жизни, требует большей интенсивности и иных, эффективных мер. Здесь дополнением к обычному арсеналу служит мощная мотивационная доминанта - этногенетическая, эффективно эксплуатируемая диктатом как для инициирования мотивационного приятия войн подавляемыми, так и для оправдания, этического, идейного и т.д., самих войн, в эту эпоху преследующих сугубо диктатные цели(19). Этнический антагонизм, особенно в эпоху этногенетического расцвета и экспансии, дает в руки иерархов весьма мощный инструмент, тем более эффективный при отсутствии мощных идейных построений, негативных диктатным войнам, которые могли бы быть инъецированы в супер-Я в качестве контрдетерминанта диктатно-лояльным инъекциям и мотивациям.
Использование этого инструмента - этнических мотиваций - на достаточно эффективном уровне может быть реализовано тогда и только тогда, когда догмы этнического превосходства, враждебности к инородным этносам и связанные с ними прочно внедрены, инъецированы в сознание подавляемых. В этом случае, при сравнительно высоком уровне репрессии гедонизма подавляемых, достаточно небольшого пускового толчка в нужном диктату направлении, т.е. достаточно пропагандистской акции, внедряющей в сознание индивидов простые догмы этнического антагонизма и противостояния, которые могут служить сублимирующим началом, и репрессируемый гедонизм в своем сознательном прорыве сублимируется в лояльно-диктатные формы пассионарности.
____________________________________________________________________
(19) - Цели как внутренне-социальные, так и внешние (см. начало раздела).
Стр. 26
Греко-персидские войны, войны Рима (до эпохи обскурации), русско-французская война 1812 г. - ряд примеров может быть очень велик, и каждый читатель сможет сам дополнить его из истории собственного этноса.
Разумеется, использование этого инструмента подавления в военных целях эффективно только на тех стадиях этногенеза, когда континуум этнической пассионарности достаточно велик для реализации крупных социальных акций, т.е. на стадиях до обскурации.
Если учесть тот факт, что линейность технологической детерминации эволюции диктата мало заметна на фоне циклов этнической детерминации в эпоху цивилизации и поэтому циклы эволюции диктата и этногенеза не только синхронны, но и каузально взаимосвязаны, то придем к выводу, что эффективность этого инструмента непосредственно и опосредованно через эволюцию диктата детерминируется характером этногенеза. Этапы спада этнических мотиваций самопричисления к этнической пассионарности: обскурации, упадка, развала этноса и формы диктата - соответственно редукции эффективности этнической доминанты сознательных мотиваций участия и "героизма" в войне определяют диктатную необходимость усиления внешнего подавления, принуждения к войнам. Тем более, что для этих этапов характерна наибольшая диктатная необходимость, нужда во внешних войнах, также детерминированная объективными сущностями эволюции диктата. Реалии подавления в этом случае должны иметь такой высокий уровень, чтобы создавать в сознании подавляемых негативные барьеры достаточной запретительной мощи, препятствующие прорыву активирующих мотиваций, связанных с самой мощной структурой гедонизма Оно - инстинктом самосохранения.
Альтернативой возможной смерти (на войне) в этом случае может быть только смерть - и диктат применяет децимации, индивидуальные публичные и массовые казни за отказ от участия в войне или за "трусость". С этой целью используются и репрессии близких: родителей, жен, детей индивидов, нелояльных диктату и тем или иным способом уклоняющихся от участия в войнах.
Стр. 27
Слойная структура диктата, в эту эпоху уже вполне оформленная и освященная обычаями, правом и институтами государственности, определяет и дифференцированно-слойное подавление и его военные вариации в комплексировании позитивного и негативного компонентов подавления, с максимальным позитивно-гедонистским компонентом для высших слоев и редукцией его по мере понижения социально-диктатного статуса, с соответствующим повышением негативного, внешне-силового подавления. Наступает эпоха профессиональных военных.
От эпохи, когда все взрослые мужчины социума - воины, эволюция диктата приводит к профессиональным легионерам Рима, к дружинам сеньоров и князей, викингам, норманнам, к военным наемникам. Теперь военная активность диктата обеспечивается слоем, точнее, узкоспецифичным субслоем проводников, для которых основной мотивацией участия в войне является прямое стимулирование гедонизма - плата, возможность насилия и грабежа, возможность продвижения по социальной и диктатной иерархической лестнице. Необходимость в этих индивидах резко возрастает во время военных коллизий, при непосредственной угрозе гедонизму иерархов. Осознание этой объективной истины профессиональными воинами приводит к тому, что войны становятся перманентной чертой социального бытия и часто не отвечают диктатному телеологизму, будучи инициируемы самими профессионалами.
Отсутствие этнических доминант или превалирование над ними примитивно-гедонистских создает опасность, что при снижении стимулирования гедонизма воинов они смогут перейти в стан врагов или применять свои военные навыки против доместикальных иерархов. Эти явления, а также усложнение внешних коллизий приводят к появлению тайных служб. В отличие от внешней разведки хеттов, или египетских фараонов, или сикофантов античности эти службы соединяют в себе выполнение задач внешней и внутренней разведки, розыска нелояльных, проведение акций проникновения, вербовки и всего остального, общеизвестного современному читателю как функции этих служб. Особенно логично эти службы реализуются в этносах, существующих в условиях жесткой внутренней и межэтнической борьбы диктатных форм (Монголия Чингиз-хана, Япония эпохи войн сегунов, императорский Китай средневековья и т.д.).
Подробный анализ места и функций этих служб в структуре диктата и диктатных детерминаций их сущностей будет приведен ниже в специальном разделе.
Стр. 28
Здесь же рассмотрим изменения в характере подавления в свете появления и функционирования этого аппарата диктатного подавления, т.е. рассмотрим только функции внутреннего подавления, апплицируемые диктатом этой субструктуре. Ее появление прямо и непосредственно детерминировано оформлением, стройной структурализацией подавления. Наличие слоев диктата с их инфраструктурой и собственным телеологизмом, определяемым стереотипом доминант, психомотивацией, и единонаправленных на защиту интересов диктата, т.е. иерархов, лишь при вполне определенных условиях - достаточной стимуляции гедонизма одних, эффективного подавления других, порождает нужду в информации о характере доминирующих в социуме в целом и в слоях диктата идей, настроений, мотиваций, активности в конечном итоге.
В периоды обострения внутренних коллизий в социуме и при появлении мощных интроспективных антагонизмов в диктатной структуре, а к таким периодам, безусловно, относятся войны, роль этих субструктур возрастает, так как информация определяет конкретную активацию мер и уровня подавления диктатом, а подавление, его эффективность полностью определяют способность социума к противостоянию внешним возмущениям, в данном случае - военному давлению инородных социумов или внутренних группировок претендентов в иерархи.
Помимо сугубо информационных задач, эти субструктуры и в мирное, а тем более в военное время являются исполнителями внеправового подавления, репрессивного произвола, что подразумевает передачу им инструментов проведения подавления: людей, средств, диктатных санкций. Чем большая опасность грозит конкреции диктата, чем больше редуцируется эффективность подавления - а именно эти стратегические особенности соответствуют преддверию поражения - тем большие возможности получают эти субструктуры. Сам характер подавления, который присущ этой субструктуре, определяет и ее функционирование в войнах: прямое насилие, диктатный произвол.
Поскольку эта субструктура комплектуется (для эффективного соответствия диктатному телеологизму) индивидами с крайне выраженным ортодоксальным психотипом слоя проводников, т.е. с гедонистской доминантой мотиваций, сублимируемой Я, при недоразвитии супер-Я (особенно в преддверии поражения), это приводит к отчуждению активаций этого слоя от нужд диктата и обращению их на себя (эгоцентризация).
Стр. 29
В этом случае подавление направлено уже не на достижение диктатных целей, а лишь на продолжение войны, дающей обильные гедонистские возможности как данной социальной субструктуре, так и профессиональным военным.
Эволюция диктата детерминирует редукцию компонента внешнего, силового подавления в общей сумме репрессивных акций, вследствие чего континуум и активность этой структуры должны были бы редуцироваться с течением времени. Но здесь история преподносит сюрприз. Тайные службы с течением времени во многих социумах, особенно в военное время, усиливаются и приобретают все больший вес в социальном и диктатном функционировании, во всяком случае, на первый взгляд. Рассмотрим это подробнее.
В мирное время эти субструктуры имеют значительное влияние в тех формах диктата, которые либо предшествуют, либо являются экстремистскими (маздакизм, Савонарола, Коммуна, Франция XVIII в., фашизм и т.д.). В странах с логичным процессом эволюции влияние их внешнее, так как полностью подчинено диктатным задачам и контролируется ими (Англия, Франция, позже Америка). Гипертрофия влияния этих служб в военное время прямо детерминирована военной деформацией структуры подавления в сторону бюрократической автократии с чертами экстремизма. Можно сказать, что гипертрофия этих служб и отчуждение от диктатного телеологизма всегда связаны с уровнем экстремизма в диктатной конкреции. Серые кафтаны Маздака, Фукье-Тенвиль, гестапо и СС - самые яркие аргументы. Следовательно, экстремизм подавления, вносимый тайными службами в общий континуум диктатной активности во время войны, есть лишь частное проявление общей тенденции эволюции экстремистской формы диктата, т.е. следствие объективных законов эволюции диктата.
Развитие технологии - детерминанта эволюции диктата - дает возможность отчуждать от производительного труда все больше индивидов-подавляемых. Начинается европейская экспансия. Европейский суперэтнос (по Л.Гумилеву) разнообразит и характер, и объем войн. И захватнические войны, и освободительные войны, и вызванные экономическими причинами, илюбые другие - в своем разнообразии они все учащаются и становятся все более разрушительными. Бойня "героев" приобретает глобальные размеры. Профессиональные военные сохраняются, но основой умерщвляемого материала вновь, как и на раннем этапе эволюции, становятся все подавляемые, в некоторых случаях все боеспособные мужчины-производители.
Стр. 30
Этот факт, а также хронологически-эволютивный рост кошмаров взаимного истребления, отраженный в сознании подавляемых и генерирующий контрдиктатные или негативные диктату мотивации, определяет характер военного подавления. Профессиональные военные в этот период инвестируются, точнее, возвращаются в слой непосредственного внутрисоциального подавления (слой проводников) и реализуют прямое принуждение производителей к военной деятельности. Выступая в данной роли - профессиональных военных и проводников диктата - эти индивиды получают двойные возможности стимулирования гедонизма, связанные с войной, что прямо и непосредственно детерминирует их мотивированное стремление к перманентным и продолжительным войнам.
Вследствие количественного роста этой субструктуры подавления и наличия в ее руках инструментов подавления (воины, оружие, разведка и т.д.), она приобретает значительное диктатное и социальное влияние и высокий иерархический статус. В эпоху мощных этнических и диктатных коллизий (раннее средневековье Европы, войны сегунов) индивиды этого слоя, вследствие вышеприведенных аспектов их функционирования, формируют слой иерархов.
Дальнейшее отчуждение их от конкретной военной деятельности немного меняет в сути этого процесса по отношению к воинам-профессионалам, т.е. их значение и статус по-прежнему высоки. Но подобное положение не может устраивать иерархов, так как оно является угрозой их безопасности, т.е. ущемляет их гедонизм - одну из базовых движущих мотиваций диктата. Эффективная нейтрализация этой опасности производится иерархами с помощью нехитрого приема(20) - отчуждения, отстранения профессиональных военных от основной массы социума, а часто и формирования их из инородцев (мамелюки, викинги, наемники Византии) и противопоставления их социуму, т.е. подавляемым, в качестве силы сугубо негативного принуждения, репрессии. Тем самым воины лишаются всех иллюзорных аппликатных категорий и сущностей общественного блага и всеобщей необходимости, которые создают интроспективные компоненты, оправдывающие само существование диктата.
____________________________________________________________________
(20) - Этот прием используется и в дальнейшем: в воинские формирования, осуществляющие внутреннее подавление, т.е. наиболее опасные и для иерархов, берут в основном инородцев.
Стр. 31
Отсутствие интроспективного основания приводит к тому, что узурпированная власть базируется на прямом силовом принуждении и становится тем более непрочной, что, как было показано выше, сами воины отныне обращаются в подавляемых. И если принуждение их к военным действиям против инородных социумов, базирующееся на всех тех аспектах интроспективного подавления, о которых говорилось выше, может быть достаточно эффективным, то в отношении внутренних войн все эти аспекты отсутствуют. Вследствие этого для гедонизма профессиональных военных более приемлема роль наемных проводников диктата, основных исполнителей военного подавления и войны становятся объективно необходимы не только иерархам, но и профессионалам-военным, так как максимум гедонистских благ они отчуждают в свою пользу именно в периоды их необходимости диктату - в войнах.
Эта цель двух слоев определяет как постоянство войн, так и усиление подавления. Инструменты подавления по сути те же, что и анализируемые в начале раздела, но эволюция технологии, ее различные аспекты, а также появление мощных мистических культов дают в руки иерархов и профессиональных воинов значительно большие возможности для инъекции позитивно-диктатных, лояльных (в отношении войн) догм и идей в интроспекцию, в структуры сознания подавляемых. Религиозные культы, такие, как христианство, ислам, буддизм, своими мощными идеями инициирующие мотивации самопричисления, предоставляют диктату инструмент подавления не менее мощный, чем сама диктатная(21) сущность подавления, имеющая с религиозной большое сходство, базирующееся на сходных интроспективных факторах.
Инъекция идей защиты мистической веры доместикального этноса (диктата) от инородного социума (религии) дополняет этнические и иные стимуляторы и детерминанты движущих мотиваций. И это дополнение (именно в силу онтологических и этических идей, лежащих в его основе и инъецированных в супер-Я), развитие которого вследствие эволюции технологии достигает весьма высокого уровня, достаточного для продуцирования значительных детерминаций, столь сильно влияет на сознание подавляемых (воинов), что войны с религиозной окраской (но, безусловно, диктатные по сути) отличаются фанатизмом, храбростью и массовым самопожертвованием.
____________________________________________________________________
(21) - Если учесть, что религия в развитом виде тоже форма диктата, то это положение становится ясным.
Стр. 32
Войны ислама, альбигойские войны, крестовые походы, гуситские войны и т.д. - ряд примеров достаточно велик.
Диктат эволюционирует в тенденции интроспекции, и форма его с превалированием позитивно-гедонистского подавления соответствует высокому уровню эволюции технологии, в частности и средств уничтожения. Размеры ареала обитания социума перестают играть роль защитного фактора. Человеческое общество приобретает огромные размеры, и число участников военных боен превосходит всякое воображение. Налицо парадокс - подавление становится менее жестоким, а участников войн, и все более жутких, становится многократно больше. Влияние религии в данном контексте значительно ниже, чем в предыдущие эпохи, во всяком случае в социумах с логичной, опережающей других эволюцией диктата. Другими словами, внешнее снижение подавления сопутствует возрастанию интенсивности взаимного уничтожения индивидов.
Одна из причин этого - уменьшение количества участников войны, убивающих противников в прямом контакте, т.е. испытывающих прямые угрозы жизни, что требует необходимого уровня мотиваций индивидуального свойства. Уничтожение становится опосредованным, осуществляется через техническую мощь оружия. Но этот и сходные аспекты, безусловно, второстепенные в сущности подавления производителей в ранге воинов. Парадоксально, но именно редукция внешнего и качественный скачок интроспективного подавления, обращенного непосредственно к гедонизму и в меньшей степени к Я и супер-Я, являются основой усиления войн, разнообразных по внешнему фасаду: войны между социумами-гегемонами по экономическим и иным декларативным причинам; войны между социумом-гегемоном и стоящим на более низкой ступени эволюции диктата социумом; войны идеологические, к которым можно отнести все революционные, освободительные и прочие; войны, инициируемые претендентами на место иерархов.
Войны между социумами-гегемонами по своей сути являются этапом иерархической коллизии, следствием конкуренции интересов иерархов. Так, завоевание Китая Чингиз-ханом сопровождалось присвоением ряда гедонистских благ, отсутствующих в социуме монголов, и производимых по технологии более высокого уровня. Изменения же, позитивные для гедонизма подавляемых победившего социума, были незначительны.
Стр. 33
Таким образом, результаты войны - расширение гедонистских возможностей иерархов и слоев подавления не только материальных, но и связанных с властью, сексом и т.д. Второй пример - англо-бурская война, война за право эксплуатации колоссальных природных богатств Южной Африки. Тот же внешний фасад - экономическая необходимость, а фактически - стремление к расширению гедонистских возможностей иерархов. В конечном итоге движущие силы эволюции диктата являются силами, инициирующими войны. Если в этом случае диктатные детерминации не проявляются столь явно, не лежат на поверхности, то войны в эпоху интроспективных форм диктата: освободительные, идеологические и т.д. - имеют совершенно очевидный диктатный детерминизм.
Инициация войн иерархами совмещается в эту эпоху с резким повышением позитивно-гедонистского подавления, т.е. стимулирования лояльных диктату мотиваций с помощью воздействия (удовлетворения) на некоторые аспекты самой мощной структуры сознания - гедонистского Оно. Эта структура, ее детерминистская потенция не зависит ни от каких внешних по отношению к индивидам сущностей - природных, этнических и т.д. Прямое обращение к гедонизму подавляемых стимулирует, с одной стороны, высокий уровень лояльно-диктатных мотиваций, с другой, - на подсознательном уровне ассоциирует диктат с сущностью, генерирующей позитивно-гедонистские блага для подавляемых. В этом случае военное нападение на социум, а следовательно, диктат, ассоциативно инверсируют в угрозу гедонизму непосредственно подавляемых.
В большей степени это правомерно по отношению к социумам с более высокоразвитой технологией во время военных коллизий с менее развитыми социумами, но испытывающими подъем этнических детерминантов. Яркий пример - нападение Японии на США. Подобная прямая апелляция к гедонизму подавляемых с целью стимулировать участие в бойне возможна при наличии как соответствующих интроспективных, слойно-диктатных сущностей, так и объективно-социальных, связанных с технологией, диктатом, техникой и т.д.
Психотип подавляемых, проанализированный в предыдущих главах, составляют именно те структуры сознания, которые позволяют эффективно использовать диктатные инструменты для целей военного принуждения в эту эпоху.
Стр. 34
Гедонизм подавляемых, слабый для генерации сублимированных активаций, негативных диктату, тем не менее является главным детерминантом сознательной активности, так как основная сублимирующая структура - супер-Я - у этих индивидов недоразвита, а структура Я, определяющая отраженно-объективную целесообразность активности в случае диктатного внешнего подавления, содействует позитивно диктатным целям.
Этой позитивности содействует и тот факт, который упомянут выше, - редукция непосредственных контактов при взаимном уничтожении. В примитивном сознании ракетная бомбардировка ближе к природным бедствиям, чем к конкретному врагу, образ которого абстрагируется. Возможность смерти от в значительной мере абстрагированного врага также отражается в сознании подавляемых абстрагированно-проблематично с имманентно-низкой детерминантностью, а вероятность репрессии вплоть до насильственной смерти от рук проводников диктата являет в их сознании вполне конкретную отраженную сущность, что помогает гедонизму в генерации позитивно-диктатных активаций.
Слаборазвитые структуры супер-Я, неспособные или почти неспособные к генерации сублимативных акций гедонизма, тем не менее сохраняют (хотя и в примитивном виде) чисто человеческую способность восприятия догм, установок, теорий, циркулирующих в социуме, подавляющую часть которых составляют лояльные творения сопутствующих, также вносящих свою лепту в военное принуждение. Кроме того, эволюция технологии, приведшая к гипертрофии технических средств, побочно привела к гипертрофии средств воздействия на супер-Я, и не только с помощью инъекций сознательных, логически оформленных догм и установок. Речь идет о воздействии, очень мощном, на "подсознательные" (З.Фрейд. "Я и Оно") структуры эстетического, этического и т.д. плана с помощью кино, музыки (с ее средствами распространения: радио, магнитофоны), видео, телевидения, изощренных средств массовой печати и т.д.
Эволюция технологии, дающая в руки людей мощные средства воздействия на природу и инородные этносы и весьма сильно дифференцированная по уровню развития социума различных ареалов Земли (сравнить США и бушменов или индейцев Амазонки22, ассоциированно вносит в сознание индивидов этносов-гегемонов догмы этнического, социального, духовного и в целом общечеловеческого превосходства, превалирования над менее развитыми этносами.
______________________________________________
(22) - Это именно та крайность, которая иллюстративна для данного положения.
Стр. 35
Эти идеи, интенсивно стимулируемые иерархами и слоями подавления, обладают поверхностным, но весьма притягательным правдоподобием, так как облик цивилизации, социума внешне определяется технологией. Анализ истинности этого положения здесь не приводится, так как противопоставление этому ценностей иных путей эволюции, например интроспективно-антропоцентричного (характерного для некоторых эпох развития, например в Индии), включает много аспектов различного плана. Тем не менее инъекция этих сущностей как объективно-диктатного, так проституированно-идейного плана (как и всего творчества сопутствующих) генерирует в сознании индивидов-воинов догмы о неполноценности, недочеловечности индивидов противостоящего социума, тем самым облегчая диктату принуждение к убийству, часто даже к геноциду. Животное убить легче, чем человека.
Отдельно стоят войны идеологические, в основном инициируемые экстремистскими формами диктата, анализ военной активности которых приводится ниже. Суммируя вышесказанное, можно сказать, что войны, как и все сущности социального бытия в эпоху существования интроспективных форм диктата, определяются совместностью детерминирующих воздействий объектного и интроспективного характера на слойно-диктатные стереотипы сознания; функциональная взаимосвязь сознательных потенций и поведенческой активности индивидов слоев диктата, определяемая этой совместностью, движет подавляемых к участию в войнах, к крайнему отчуждению гедонизма, к возможной насильственной смерти.
Предыдущий анализ относится к эволюции диктата в социумах с нормальным, соответствующим законам развитием. Экстремистские формы диктата - кратковременные тупики эволюции - базируются на максимально высоком, всестороннем негативном подавлении,регламентирующем все аспекты существования социума и индивида. Столь высокий уровень репрессий духа и действий хотя бы на протяжении одного поколения необходимо влечет за собой введение в сознательный континуум сущностей или идей, оправдывающих, апплицирующих целесообразность, сообщающих объективный телеологизм экстремальному подавлению.
Стр. 36
Поскольку природные детерминанты в силу онтологической объективности отчуждены от воли иерархов, то единственным и незаменимым инструментом иерархов этой формы является инъецирование в сознание индивидов идей о необходимом этническом противостоянии, о наличии агрессивных этносов-антагонистов и в связи с этим о необходимости военного противостояния. Все примеры экстремистских форм диктата, приводимые в предыдущих главах: Сауделеры, сицилийские тираны, маздакизм, Франция конца XVIII- начала XIX в., фашизм в Италии, фашизм в Германии, Китай Мао Цзедуна,СССР - являют примеры вышеприведенного положения. Война - необходимый аспект, необходимая сущность, имманентная в функционировании этой формы диктата, причем война агрессивная, связанная с диктатной экспансией.
Идеология как одна из базовых основ и как всеобщая социально-диктатная сущность, пронизывающая все аспекты подавления этой формы и противопоставляемая идеологиям других этносов, в силу своей убогости и примитивизма также может стать доминирующей во внешних этносах только при насильственной, силовой инъекции ее в сознательный континуум социума с помощью государственно-диктатных мер и инструментов, среди которых военная агрессия - один из основных. Суть и уровень подавления в этой форме диктата таковы, что военное время не вносит значительных изменений в структуру репрессий подавляемых. Вариации подавления носят лишь частный, конкретно-диктатный характер и не имеют качественных изменений по сравнению с мирным временем.

Диктат и связанные с войнами структуры: внешняя политика, дипломатия, разведорганы, тайные службы

Эволюция диктата в своих конкретно-временных реалиях определяет также и аспекты функционирования государства, связанные с войной или предваряющие войну в закономерном течении социальной жизни. В заголовке раздела внешняя политика и дипломатия разнесены не случайно, хотя традиционно их объединяют в органичную сущность. Внешняя политика - это аспект функционирования со специфичной направленностью акций на внешние проблемы иерархов. Дипломатия же есть аспект деятельности проводников диктата, не имеющий собственного телеологизма, и, как всякая акция проводников и исполнителей, полностью определяется волей и интересами иерархов и в значительной мере совмещается с деятельностью разведорганов и тайных служб.
Стр. 37
Внешняя политика, являясь прямым следствием войн и активности иерархов, детерминируется сутью эволюции диктата, так как категории, интроспекции и конкреции диктата в первую очередь отражаются в сознании (гедонистском Оно) иерархов, инициируя их активность.
Внешние воздействия, активность инородных этносов, на первый взгляд, влияющая на характер внешней политики, на самом деле представляют собой внешнее возмущение, действующее на формацию диктата, в первую очередь на сознание иерархов, и отраженно через интроспективные детерминанты, генерирующие их ответную акцию, реализованную в социальной сущности, называемой внешней политикой. Исходя из этого положения, мы логично придем к выводу, что характер внешней политики прямо определяется тем, какой уровень волевого произвола иерархов присущ конкретной форме диктата. Но уровень волевого произвола связан с уровнем силового подавления (это положение не относится только к экстремистским формам диктата), поэтому эволюция диктата, законы которой определяют взаимный уровень силового и интроспективного подавления(23), прямо детерминирует и суть, и конкреции внешней политики. Безусловно, на конкретные акции оказывают влияние и частные факторы, как-то: экономика, технология, этногенез, субъективные причины, но более глубокий анализ показывает, что эти сущности либо непосредственно детерминируются диктатом, либо влияют на суть исследуемого аспекта социума опосредованно через эволюцию диктата, поскольку являются его детерминантами.
В общей структуре внешних акций диктата внешняя политика представляет собой такой же инструмент осуществления гедонистской экспансии, как и другие (война, инициирование, инспирирование внутренних мятежей, инспирирование негативно-диктатной активности, прямой террор, экономические и прочие акции), вследствие этого она либо связана с этими аспектами, либо включает их в совокупность собственных конкреций. Рассмотрим характер диктатной детерминации внешней политики в ее хронологической эволюции.
____________________________________________________________________
(23) - Редукция силового подавления связана с введением в социальную жизнь сущностей, которые детерминируются диктатом с помощью инструментов позитивного гедонизма, т.е. косвенно, отчужденно от прямого исполнения воли иерарха с тенденцией убеждения, а не принуждения.
Стр. 38
Силовой диктат эпохи зарождения слойной структуры подавления. Прямое и непосредственное внешнее, физическое подавление иерархом, доминирование его мотиваций, воли непосредственно детерминирует и социальные акции по отношению к внешним социумам. Притязания иерарха на блага внешних социумов: пищу, благоприятный ареал обитания, женщин, жилье и т.д. - являются движущей основой для акций внешней политики: мирной ассимиляции, насильственного захвата, уничтожения части или всего социума. Воля, гедонизм иерарха в данном случае являются единственным детерминантом социальных акций (внешней политики). Объективные факторы: природные условия, уменьшение наличных жизненных благ, давление соседних социумов и т.д. - являются лишь внешними, сознательно-отраженными факторами, в той или иной степени влияющими, деформирующими базовую структуру мотиваций, генерируемую доминантами стереотипа психофизиологии иерархов.
Диктат приобретает слойную структуру, детерминирующую необходимость появления интроспективного компонента подавления в общем континууме репрессивных инструментов диктата. Базовые инструменты интроспективного подавления используют мотивации этнического плана, категории диктата как всеобщесоциального блага и другие, описанные в предшествующих главах. Диктат не варьирует собственных проверенных инструментов применительно к конкретным задачам, так как эти инструменты базируются на устойчивых, консервативных структурах человеческого сознания; иначе говоря, вариации подавления всегда связаны с изменениями структур сознания, что вряд ли возможно, или с инверсиями инъективных сущностей, что представляет собой весьма длительный процесс. Следовательно, внешняя политика, т.е. совокупность акций по отношению к внешним социумам, детерминируется теми же сущностями диктата, а в структуре интроспективного подавления доместикального социума используется в качестве ширмы для гедонистских доминант иерархов. Другими словами, структура диктата опосредованно через интроспективные сущности подавления определяет и характер, и суть внешней политики.
Стр. 39
Гедонистские притязания иерархов, облеченные в форму гедонистской экспансии, облекаются в одежды этнического противоборства, антагонизма этносов, объективного превосходства онтологических, этических и прочих категорий доместикального этноса над этносами-антагонистами, и все это облекается в формальную волю иерарха, ассоциированного (в сознании подавляемых) в носителя всех вышеупомянутых индивидных и социумных достоинств.
Воля (и в конечном итоге гедонизм) иерархов в данном случае меняется местами с объективными сущностями диктата в их причинно-следственной связи, становясь как бы выражением, конкретизацией социальной нужды в данных акциях внешней политики: включения в состав социума порабощения, уничтожения, мирных отношений и торговли и т.д. Как и в предыдущем анализе, здесь обнаруживаем, что внешние факторы: природные, экономические, этногенетические, объективная мощь противостоящих этносов, т.е. уровень объективной угрозы доместикальному диктату, технологические и т.д. - являются в сознании иерархов сущностями, лишь деформирующими в той или иной степени генерации психомотивационного стереотипа иерархов. Даже поверхностные изложения истории античной Греции, Рима, Персии, Египта дают множество аргументов в пользу этого положения и, что самое важное, не дают негативных примеров, контраргументов его, а это говорит о стратегическом характере диктатной детерминации внешней политики. Даже античные экстремистские формы диктата, например сицилийские тирании, являют собой конкреции этой диктатной детерминации.
В эту же эпоху появляются индивиды со специфичными (в смысле диктатного функционирования) профессиями из слоя проводников - дипломаты и разведчики(24), чья активность прямо связана с различными этапами войны и чей статус гедонистских потенций, а также роль и место в диктатной иерархии также детерминированы сутью эволюции диктата. Эволюция этих субструктур проводников имеет столь далеко идущие последствия в дальнейшей истории и столь большое влияние на социальные конкреции, что нуждается в особом анализе. Влияние дипломатов и разведчиков усиливается также тем, что эти субструктуры, осуществляя скрытую внешнюю гедонистскую экспансию, взаимосвязаны с инструментом прямой экспансии - армии.
____________________________________________________________________
(24) - Название обобщенное, так как в разные эпохи они назывались по-разному.
Стр. 40
Непосредственное отношение к внешней гедонистской экспансии этих субструктур определяет и их отношение к войне и армии, военным, дифференцированное в соответствии с характером стимуляции гедонизма, сопричастности к гедонистскому континууму на различных этапах войны: преддверии, собственно военным действиям, этапе, предшествующем победе или поражению. Как и в любое другое время и при любой форме (включая все последующие) диктата, эта дифференциация детерминирована объективной необходимостью для диктата конкретной активности данных субструктур проведения подавления.
Усложнение многогранных и многосторонних отношений между все увеличивающимся на исторических подмостках количеством активных этносов требует усложнения конкреций диктатной экспансии, включения в общую их структуру иных инструментов, помимо военных. Даже этносы-гегемоны с экспансивным диктатом не смогли бы осуществлять успешные акции распространения своего влияния против объединенных сил остальных, хотя и менее мощных этносов и формаций диктата. Преддверие войн и мирное время, а также течение войн, безуспешных для обеих сторон, сопровождаемое редукцией (по сравнению с успешными войнами и преддверием поражения), значения прямых инструментов диктатно-гедонистской экспансии - армии и военных, - являются именно теми периодами эволюции, когда возрастает роль субструктуры, обобщенно называемой дипломатами. Египет, хетты, Персия, Византия, арабы, европейские этносы в периоды мирной (для себя) экспансии добивались не меньших успехов в распространении влияния, чем во время военных нашествий.
Разъединяя, стравливая, покупая, продавая, играя на низменных, естественных, внушенных и т.д. чертах психотипа иерархов и проводников инородных этносов, эта субструктура, обеспечивая невоенную экспансию доместикальной формы диктата, тем самым поднимает социальный и диктатный статус своих индивидов. И обратное: войны в периоды, упомянутые выше, с имманентным превалированием военных(25) резко редуцируют диктатную необходимость в дипломатах и сопричастность последних к потреблению гедонистских благ диктата.
____________________________________________________________________
(25) - Обоюдная безуспешность войн, демонстрирующая неспособность военных к решению диктатных задач экспансии, естественно, повышает роль дипломатов.
Стр. 41
Это в соответствии с имманентно-слойным стереотипом психомотивационных доминант определяет отношение индивидов этой субструктуры к войнам, а именно, негативное.
В рассматриваемое время, когда диктат имеет все черты автократии (различных видов) или олигархии, интересы диктата, точнее иерархов, прямо отражаются в сознании конкретного верховного управителя (он же гедонистский иерарх). Эта взаимосвязь стимулируемости в зависимости от необходимости военных и дипломатов осуществляется конкретно и определяется субъектом-иерархом. Поскольку в эту эпоху оба инструмента экспансии объединены, чаще всего в одних и тех же индивидах, т.е. гедонистское стимулирование определяется не частными успехами одной из ипостасей, а конечным успехом, результатом, желанным иерархам, то антагонизм гедонистских мотиваций (имеющийся при разделении дипломатов и военных) отсутствует. С другой стороны, отсутствие этого антагонизма и интеграция функций, приводящая к индивидной (в данном случае высшего проводника) ассоциированности диктатной экспансии с этнической и в конечном итоге с личностью верховного военного, является причиной резкого роста позитивно-гедонистских инъекций в сознание подавляемых, связанных с идеализацией воина-победителя.
В свою очередь, при наличии в структуре психотипа военного предводителя черт психотипа иерарха и наличии пассионарности это приводит к диктатным деформациям и смене иерархов. Примеров сколь угодно много в истории любых этносов от Китая до Южной Америки.
Еще один аспект функционирования дипломатов, детерминированный эволюционной сутью диктата, связан с созданием ситуаций, фактов, событий, инициированием деятельности внешних социумов, интроспективно оправдывающих в сознании подавляемых интроспективные активирующие (военные) доминанты. Это может быть отказ от мирного урегулирования, или подталкивание к агрессии, или какие-либо жестокости по отношению к доместикальным индивидам и т.п.: в любом случае появление этого функционального аспекта непосредственно детерминируется эволюцией позитивно-гедонистских компонентов, определяющей диктатную необходимость в этих интроспективных структурах.
Стр. 42
Разведка в эту эпоху также приобретает черты устойчивой, оформленной субструктуры проведения, исполнения диктата. Профессиональных разведчиков, информирующих о политической, экономической, социальной мощи противостоящего этноса, использовали еще египтяне Древнего царства, хетты и другие социумы вплоть до разветвленной разведки персов и римлян. Связь этой структуры с военными структурами подавления очевидна, так как возможность реализации экспансивных тенденций диктата определяется знанием действительной мощи этноса-антагониста, его сильных и слабых сторон, отношений с соседями, внутренним согласием и эффективностью подавления, т.е. всех тех аспектов социального бытия, которые свидетельствуют о жизнеспособности и уровне сопротивляемости противостоящей формы диктата. Это основная функция разведки определяет и ее отношение к войне и военным структурам.
Как и в случае с дипломатами этой эпохи, с началом войны, в данное время имеющей характер прямолинейной резни,разведка утрачивает свое значение, так как остается лишь в виде тактической военной разведки, влияющей на некоторые конкреции войны (не всегда); соответственно уменьшается гедонистская стимуляция активности ее индивидов. Преддверие войны, напряжение ожидания являются наиболее желанным периодом для разведки, так как важнейшие жизненные задачи диктата могут получить разрешение лишь на основе информации от органов разведки, что повышает диктатный и гедонистский статус индивидов этого слоя.
В рассматриваемую эпоху решения иерархов и военные конфликты в очень небольшой степени базировались на данных разведки, поскольку исход войны часто зависел от привнесенных, частных факторов и мог быть экстраполирован на основе объективных данных с весьма малой достоверностью. Война с эту эпоху была не предприятием, а авантюрой, и, как во всякой авантюре, исход ее решали весьма частные, часто субъективные или природные факторы.
Следующая эпоха - конечный этап эволюции интроспективно-силовой формы диктата, с превалированием внушенно-интроспективных форм подавления.
Для данной эпохи характерно обострение войн, появление различных их градаций, обострение межэтнических и идеологических (религиозных) коллизий. Все эти факторы, сопутствующие эволюции диктата, непосредственно связаны и детерминируют те субструктуры и сущности, о которых идет речь.
Стр. 43
Внешняя политика - аспект и инструмент внешней экспансии, детерминируемой диктатными нуждами, в эту эпоху утрачивает частично черты сознательно-отраженной гедонистской доминанты иерархов. Экспансивные доминанты иерархов вследствие влияния (опосредованно через сознание индивидов социума) законов эволюции диктата, в частности роста позитивно-интроспективного компонента подавления, необходимо облекаются в одежды категорий и догм, связанных с общесоциальным благом, онтологическими и этическими добродетелями(26), с доминирующими религиозно-мистическими догмами, с примитивно-гедонистскими доминантами сознания подавляемых доместикального социума (часто в скрытом, опосредованном виде).
Невоенная аннексия территории инородных социумов, этническая и идеологическая ассимиляция, инициирование негативно-диктатных акций в инородных социумах и другие внешнеполитические акции в эту эпоху проводятся под знаменем миссионерства тех сущностей, о которых шла речь выше. Насаждение христианства Византийской империей среди южных славян проходит под вывеской несения высоких догм в разум этих этносов, прикрывающей тенденции к невоенной ассимиляции; инициирование непокорности и поддержка вассалов против сеньоров (т.е. иерархов) также оправдывались с помощью вышеприведенного арсенала и т.д.
Инъективные сущности, облекающие экспансивные мотивации иерархов в ипостаси внешней политики, дополняются функциональными акциями структур государственности, формально автономными от воли автократа: парламенты, кортесы, советы всех видов, Думы, законодательные структуры и т.д. Как и в общем случае (подавления), эта ширма весьма гибко и послушно реагирует на волю иерарха, так как формируется из проводников и сопутствующих, а рычаги воздействия на доминанты сознания индивидов этих слоев с имманентным гедонистским превалированием находятся в руках иерархов. Поэтому и конкиста, и экспедиция Ермака, и насаждение христианства, ислама или буддизма всегда сопровождались и сопровождаются одобрением этих акций, осененных к тому же апплицируемыми добродетелями из вышеупомянутого набора.
____________________________________________________________________
(26) - Теми из них, которые в данный момент инъецируются в сознание подавляемых.
Стр. 44
Все эти ширмы прикрывают волевые акции иерархов, на которые накладывается (отраженно-сознательно, опосредованно через Я) влияние оформленных в этой эпохе высших слоев диктата проводников и сопутствующих. Гигантский, всесторонний рост социального влияния мистико-религиозных идей монотеистических учений, трансформация их во внегосударственные, космополитические формы диктата и смыкание с государственным диктатом приводят к деформациям волевых акций иерархов (в форме внешней политики) в соответствии с интересами именно этой, суперэтнической формы диктата.
Суперпозиция экспансивных мотиваций этих форм диктата, в данную эпоху существующих в ограниченном симбиозе, с учетом того, что монотеизм становится базовой декларативной идеологией социумов, кроме деформации экспансивных мотиваций иерархов(27) приводит к усилению инъективных обоснований, оправданий внешнеполитических акций в сознании подавляемых, в любом случае выносящих на своих плечах тяготы с ними связанные. В рассматриваемую эпоху войны, военная агрессия, оставаясь органичным компонентом внешней политики, из основного инструмента экспансии становятся одним из многих, наряду с идеологической, торговой, этнической и т.д. экспансией.
Усложнение межгосударственных, межэтнических, идеологических и т.п. взаимоотношений, т.е. усложнение внешней политики, ее задач, методов и инструментов, детерминированное эволюцией диктата, определяет дальнейшую структурализацию социума и диктата в целом, и субструктур слоя проводников в частности. Дипломатия из одной ипостаси деятельности высших военачальников превращается эволютивно в специфичный раздел деятельности профессионалов из числа проводников, с течением времени выделяющихся в особую субструктуру с собственной телеологией, своими интересами, отношением к диктату и местом в диктатной иерархии.
Разделение функций детерминирует и разделение, дифференциацию гедонистских потенций, как и в диктате в целом.
____________________________________________________________________
(27) - Часто это не деформация, а унификация мотиваций и акций.
Стр. 45
А поскольку тип дипломата соответствует стереотипу проводников (или сопутствующих), т.е. уровень гедонистского стимулирования определяет мощь мотиваций самопричисления, а следовательно, и эффективность функционирования их (компонента функционирования диктата в целом), то эволюция диктата как стратегический процесс детерминирует как лояльность, так и их пассионарность.
Поскольку война является периодическим компонентом исторического бытия, имманентным следствием диктатных необходимостей и инструментом для их разрешения, и поскольку деятельность дипломатов наиболее интенсивна на некоторых этапах (предваряющих войну, в течение войны и непосредственно после нее) и в значительной степени детерминируется военными необходимостями, то взаимосвязь военной и дипломатической субструктур проведения в процессе эволюции представляет несомненный интерес, особенно с учетом того, что ряд сущностей этого плана приобретает большое значение в последующей эволюции диктата. В период непосредственных военных коллизий, на этом этапе истории сопровождаемых прямыми контактами больших масс воинов(28), в значительной мере исповедующих мораль наемников, управляемость которых в огромной степени зависит от успешности течения войны, деятельность дипломатов, направленная на централизованное упорядочение межгосударственных коллизий, имеет минимальную эффективность.
Второй, не менее важной причиной редукции диктатной необходимости и соответственно диктатного статуса дипломата являются появление и развитие в структуре интроспективного континуума социума значительных компонентов, связанных послойно-эгоцентрическим телеологизмом воинов-наемников, весьма часто космополитов. Швейцарцы,немцы, болгары, аланы и т.д. дают исторические примеры наследственной, перманентно-хронологической аргументации этого положения.
____________________________________________________________________
(28) - В эту эпоху, при отсутствии обязательного призыва, комплектуемых из числа пассионарных производителей, т.е. добровольцев с гедонистскими доминантами.
Стр. 46
Редукция функционально-социальной необходимости дипломатов в течение войны совместно со слойно-стереотипной гедонистской детерминацией их базовых индивидных мотиваций определяет их негативное отношение к войне, особенно при равновесном ее течении, без весомого перевеса одной из сторон, - наиболее желанной фазы войны для противоборствующих воинов-наемников. Преддверие поражения или победы дает возможность дипломатам либо выступить в роли спасителя государства, либо выжать возможно больше из победы. В первом случае, исчерпывая возможности решения диктатных задач с помощью военных инструментов, диктат (иерархи) прибегают к помощи других субструктур проведения, обеспечивающих внешнюю экспансию, в частности к дипломатам и тайным службам(29), соответственно увеличивая уровень их диктатно-целесообразного функционирования, а следовательно, и гедонистское стимулирование. И чем выше уровень стимулирования этих субструктур, тем выше эффективность их функционирования, вплоть до проявления лояльной пассионарности высокого накала, ибо для влияния на эти индивидуальные сущности дипломатов у иерархов есть кардинальные объективные возможности: сосредоточение в их руках гедонистских благ и стереотип мотиваций слоя проводников.
Во втором случае (победа в войне), поскольку массовый геноцид побежденных в эту эпоху является нецелесообразным, и диктатно-этническая экспансия имеет целью захват различных гедонистских благ, дипломаты выступают в роли инструмента для закрепления результатов успешной войны, пролонгирования экспансии и создания условий, предотвращающих возможные негативные диктату этнические акции. Эволюция формы диктата(30), связанная с увеличением внешне-силового подавления, отражает, точнее,детерминирует эту взаимосвязь, диктатную взаимозависимость военных и дипломатов. На этапах эволюции, следующих за расцветом этноса (застой, обскурация,распад), диктат испытывает необходимость в экспансивных войнах, хотя в социуме обычно имеется значительный объем гедонистских благ, созданных или захваченных на предыдущих этапах эволюции высокопассионарными индивидами, т.е. объективно-гедонистских детерминаций для развязывания войн нет или они редуцированы.
____________________________________________________________________
(29) - История дает немало примеров, когда проигранные войны выигрывались усилиями этих структур, но только в данную эпоху.
(30) - Циклическая в эпоху цивилизации.
Стр. 47
Остаются детерминанты (как показано в начале раздела), связанные с необходимостью внутреннего подавления. В этом случае дипломатическое урегулирование военных конфликтов не отвечает сути диктатных задач,решаемых с помощью агрессивных войн. Центр тяжести диктатного стимулирования вследствие этого смещается в сторону воинов-профессионалов, причем чем ближе к распаду формы диктата, тем выше диктатная значимость военных и ниже дипломатов.
Тайные службы, формально предназначенные для внешней разведки, в эпоху диктатных форм цивилизации с ростом интроспекции подавления, также превращаются в автономную субструктуру подавления с собственной телеологией (не всегда адекватной диктатной), этикой и методами, в ряде случав даже сформулированных в конкретных сводах и кодексах (кодекс Лойолы, самурайский свод правил Бусидо).
Усложнение взаимоотношений между социумами, интересов противоборствующих социумов (диктатных и внешних), субъективных притязаний иерархов приводит к тому, что для конкретных акций диктата требуется информация о состоянии внешних факторов, а позже и об инфраструктуре доместикального социума, поставляемой тайными службами. Эта зависимость, стратегически детерминируемая теми же факторами, что и эволюция диктата в целом: технологией, этногенезом, а также непосредственно диктатными сущностями - приводит к повышению, эволютивному подъему статуса (социального, диктатного, общественно-этического) индивидов этой субструктуры от презираемых и уничтожаемым без суда до олицетворения рыцаря, сверхчеловека - защитника интересов, идеалов и добродетелей социума.
Повышение всех аспектов человеческого статуса, как диктатного, стимулируемого иерархами, так и социального, в значительной мере подтверждаемого сопутствующими (в силу проституированности их акций), и имманентная скрытость, тайность их акций приводят к ряду следствий, важных как для военных и войн, так для диктата. Первое и очевидное следствие - это возможность манипулировать действиями иерархов, причем не только по отношению к объектам внешней экспансии, но и применительно к задачам диктатного подавления доместикального социума с помощью информации - опосредованного отражения в Я иерархов объективной действительности.
Стр. 48
Поскольку эту же функцию - информирование - выполняют и военные, и дипломаты, то с разделением функций, всегда связанным с гедонистской дифференциацией, возникает и конкуренция этих субструктур за гедонистское превалирование, что, в свою очередь, определяет появление и эволюцию собственного, субструктурно-ориентированного телеологизма, по мотивационным доминантам идентичного телеологизму военной и дипломатической субструктур. Этот телеологизм в основе своей ориентирован на превалирование функциональной значимости в глазах иерарха, а значит, и на гедонистское превалирование в диктатной иерархии. Именно эта тенденция, доминирующая в телеологии данной субструктуры, при наличии скрытых от контроля иерархов (в отличие, скажем, от военных) инструментов и средств, приводит к тому, что высшие исполнители этой структуры воздействуют на иерархов с помощью реальной или инспирируемой информации, инициируя в их сознании представления, отражения объективного мира, способствующие реализации целевых объектов собственной телеологии, что при наличии некоторых объективно-субъективных обстоятельств способствует приобщению руководителей тайных служб к прерогативам иерархов. Это приобщение, по крайней мере высших исполнителей, может оставаться на уровне функционирования в структурах проведения ("серый кардинал", Фуше и т.д.) в случае логичной, закономерной эволюции диктата, а может, при экстремистских формах диктата, вызывать структурные деформации (Фукье-Тенвиль, Линь Бяо).
Помимо влияния на активации иерархов, тайные службы с увеличением их статуса и материальных возможностей могут проводить собственную линию внешней экспансии и внутреннего подавления - полностью или частично отчужденного от диктатной телеологии и формально-государственных средств подавления. Появлению этой сущности в континууме диктатных средств в эту эпоху способствует то, что эти службы присутствуют в социуме в единственном числе, т.е. лишены постоянного контроля со стороны конкурентных (в глазах иерархов) структур.
На начальных этапах эволюции формы диктата, при эффективных традиционных средствах подавления, высоком уровне позитивно-диктатной лояльности, редуцированной тенденции к внешней экспансии, т.е. военных действиях в значительной мере защитного плана, диктатная необходимость во внешней и социально-интроспективной функциях тайных служб соответственно редуцирована.
Стр. 49
Ее компенсирует военная мощь государства, базирующаяся на высокой пассионарности воинов(31), обеспечивающая решение внешних задач диктата и эффективное подавление внутри своего социума. Тайные службы в этом случае ограничены в своем функционировании выполнением непосредственных задач, вытекающих из их субструктурно-слойного телеологизма.
Дальнейшая эволюция диктата с ее имманентными чертами: редукцией эффективности подавления, экспансивными войнами, усилением гедонистских компонентов в социуме и т.д. - каузально детерминирует в качестве одной из компенсаций этих сущностей усиление значимости тайных служб, обоих аспектов ее функционирования, внутреннего и внешнего. Снижение пассионарности армии, ее боевой мощи, т.е. в конечном итоге способности решать экспансивные задачи диктата, компенсируется разнообразными акциями по разведке, террору, коррупции и разложению проводников противостоящего социума. То же происходит и в отношении внутреннего подавления.
Исполнение этих функций, не укладывающихся полностью в рамки декларируемых этики, морали, идеологии конкретных форм диктата (кроме экстремистских) и требующих в силу этого скрытности, в свою очередь, требует увеличения объективных возможностей этой структуры - материальных, человеческих, статусных, административных. В силу тайности применения этих диктатных инструментов увеличивается не только реализация двух первых аспектов функционирования (см. выше), но и возможность всестороннего воздействия на индивидов всех слоев, включая высших проводников и иерархов, причем тем сильнее, чем выше уровень эволюционного позитивно-гедонистского подавления. Воздействие это может осуществляться как с помощью информации, так и непосредственно, с помощью духовной или физической репрессии.
____________________________________________________________________
(31) - Несмотря на эволюцию технологии, в том числе оружия, войны сохраняют первозданный характер - непосредственное противоборство в бою, со всеми вытекающими (для диктата) необходимостями.
Стр. 50
Естественно, что вышеприведенная взаимосвязь тайных служб и военных в реализации всех аспектов подавления определяет и их взаимоотношения, комплекс мотиваций, связанных с гедонистской конкуренцией, в которой у военных есть средства прямого подавления - воины, оружие и социальный статус защитников социума, а у тайных служб - их имманентные инструменты, лишенные ореола социальных добродетелей, но не менее мощные.
Картина резко меняется при появлении экстремистских форм диктата. Декларируемая идеология, являющаяся всепроникающей основой этой формы диктата и вбиваемая в сознание подавляемых всеми средствами, должна сохранять, отраженно-сознательно, лилейную белизну нетронутости, что совместно с экстремальным уровнем репрессий определяет гипертрофию функций и соответственно статуса - как диктатно-социального, так и гедонистского - тайных служб. Формально эти службы становятся основой диктата и в то же время - сопричастными его иерархам. В примитивном виде это явление было в эпоху Савонаролы, а в оформленном виде, например, во время правления Робеспьера.
Осуществляя не только функции, описанные выше, но и выступая в роли адептов и хранителей чистоты идей (с их проституированно-эгалитарной, т.е. несущей в себе черты социального блага, основой), тайные службы апплицируют, присваивают себе статус хранителей и защитников идейных догм, а следовательно, и социальных добродетелей, соответствующих им. Именно эта ширма хранителей веры дает в руки тайных служб возможность мощных репрессий внегосударственного, внеправового характера и соответственно возможность присвоения гедонистских прерогатив, так как на некотором уровне развития тайных служб в экстремистских формах никто не защищен от их произвола подавления - от производителей до иерархов. История Франции конца XVIII в. и времен Парижской коммуны дает пример, аргументирующий это положение.
По отношению к внешним аспектам функционирования тайные службы этой формы диктата используют те же экстремистские средства, что и по отношению к внутренним задачам: прямой террор, инспирирование и организация мятежей, поддержка негативных диктату группировок и т.д. При этом основой, оправданием и морально-идеологической базой тайной экспансии является та же базовая интроспективная сущность - самоапплицирование роли адептов, защитников и миссионеров социальных и человеческих добродетелей, воплощенных в идеологии экстремизма.
Стр. 51
Еще одним из аспектов внешне-экспансивной активности в деятельности тайных служб являются вербовка и продвижение по социальной лестнице индивидов, вплоть до верхних слоев иерархии.
Суммируя, мы придем к выводу, что суть и характер активности тайных служб экстремизма полностью, как и в остальных случаях, определяются сутью и формой диктата, его внешними и интроспективными компонентами.
Роль дипломатов в экстремистской форме диктата сведена к подчиненному дублированию некоторых функций тайных служб и прямому осуществлению акций невоенной экспансии по воле иерархов. Пример - деятельность французской дипломатии конца XVIII - начала XIX в., т.е. в эпоху существования экстремистской формы диктата. Приниженность дипломатии с ее экстравертивным телеологизмом, ориентированным на воздействие на интроспекцию доместикального и инородных социумов в позитивно-гедонистском плане, прямо связана с сильной редукцией позитивно-гедонистских аспектов подавления, принципиально присущей этой форме диктата. Внешняя политика, следовательно, представляет собой прямое отражение характерных черт этой формы диктата: изощренной всесторонности внешне-силового подавления и соответствующих структур диктата и т.д. Эти же черты переносятся и во внешнюю политику, являющуюся отражением внешних аспектов подавления. Прямая экспансия с помощью военной силы, совмещаемая с постоянной, изощренной, проводимой в гигантских масштабах внешней (по отношению к доместикальному социуму) активностью тайных служб, и приниженность, узкопрагматичное иезуитство дипломатии, призванной лишь обеливать экспансию в глазах индивидов социума - это именно те черты внешней политики, которые характерны для экстремизма и которые всегда присутствуют во внешнеполитической активности экстремизма.
Как и внутрисоциальная деятельность этой формы диктата, экспансивная, диктатно-необходимая ее агрессивность облекается в одежды социального, в той или иной степени всеобщего, блага, необходимого для внесения в социальную жизнь соседних социумов. Как и при внутреннем подавлении, убого-проституированный эгалитаризм этих догм получает государственную доминантность во внешних социумах не вследствие их идейной мощи, самоинъецируемости и апплицируемости сознанием подавляемых, а за счет внешнего, силового принуждения к исповеданию их.
Стр. 52
Соответствуют этому и совместность присутствия и взаимовлияния указанных субструктур подавления в данной форме диктата. Военный компонент и тайные службы этой формы всегда представляют основную силу внутри социума. Они присваивают себе основные гедонистские права, и почти всегда они и формируют слой иерархов. И основная конкуренция за гедонистское превалирование ведется между ними, правда, эта конкуренция никогда не принимает форму борьбы за уничтожение, так как обе эти субструктуры являются кардинальными основами принципиальной необходимости для данной формы диктата, и уничтожение одной из них адекватно развалу формы в целом. Дипломатия лишь в малой, незначительной мере принимается во внимание при ведении этой внутренней войны за гедонистское превалирование и лишь в той мере, в какой она может быть проституирована одной из сторон для собственных целей в этой борьбе. Наступила эпоха перехода к постцивилизации, в социальной жизни появилось много новых, точнее, гипертрофированных старых черт, отразившихся в коренном изменении рассматриваемых сущностей. Войны стали всеобщими по количеству принимающих в них участие государств и по регионам военных действий. Военные аспекты технологии, а также и тайных служб получили гигантское развитие. Экстремистские формы диктата учащаюся и хронологически, и регионально. Высокий уровень эволюции позитивно-гедонистского правления определяет и рост идеологизации войн, и идеологизацию государственных формаций диктата и, как следствие, идеологизацию подавления, его субструктур внешней и внутрисоциальной ориентации - тайных служб и дипломатии, их интроспективной, ориентированной на инъекции в сознание подавляемых идеологической ширмы, оправдания.
Интроспективность подавления, мощная позитивно-гедонистская база диктата, анализируемая в предыдущих главах, предполагает качественную редукцию объективных его аспектов как внешнего, так и внутреннего плана. Но необходимость во внешнем подавлении в некоторых случаях, например во время войн, при интенсивном проникновении мощных тайных служб экстремизма с присущим им размахом внешних акций если и уменьшается, то не настолько (по сравнению с предыдущими формами диктата), чтобы превратиться в социально-диктатный атавизм.
Стр. 53
Интенсификация внешнего подавления с присущими ей жестокостями отраженно через Я и супер-Я порождает сущности, снижающие и нивелирующие доминантность позитивно-диктатных сущностей сознания, т.е. возможности непосредственного прямого силового подавления, прямо связанные с эффективностью подавления, весьма ограничены. Даже в отношении военной экспансии эти возможности значительно ограничены по сравнению с другими формами диктата и, исключая оборонительные войны, возможны лишь при наличии мощных идей и посылок, оправдывающих их необходимость. В противном случае они становятся причиной резкого падения эффективности подавления, т.е. в конечном итоге дееспособности формы диктата в целом - вплоть до ее распада. Примеры: франко-германская война конца XIX в., приведшая к Коммуне, первая мировая война по отношению к Германии и отдельно России, война США во Вьетнаме и т.д.
Это положение и определяет то значение, которое приобретают тайные службы и дипломатия, смыкающиеся в активировании внешнесоциального телеологизма диктата и в этом органичном симбиозе теснящие военные структуры в их традиционном гедонистском доминировании в составе диктатного слоя проведения подавления. Этим же объясняется и качественный скачок статуса и изменение его как в глазах подавляемых слоев, так и иерархов.
Часть необходимого диктату силового подавления осуществляют тайные службы, в связи или вне связи с государственной пенитенциарной системой. Для этого тайные службы, чтобы не превратиться в глазах подавляемых индивидов в пугало (типа гестапо или тонтон-макутов экстремизма) антисоциального толка и в одну из дополнительных причин редукции позитивной лояльности, должны приобрести новую ипостась, новые идеологические одежды и догмы, связанные с категориями социального блага и социальных добродетелей, ассоциируемые в сознании подавляемых с этими службами. Примеры: статус (общественный и диктатный) жандармов и сравнительно с ними армии в России и середине XIX и в начале ХХ вв., разведки в Англии и США в XVIII и ХХ в.
Второй кардинальный детерминант прогрессивного роста диктатного статуса этих служб связан с эволюцией технологии и ее прямых и косвенных диктатных следствий.
Стр. 54
Эволюция технологии происходила дифференцированно в различных государствах, что вследствие ее взрывообразности в эту эпоху резко отграничило экономику, производство, вооружение не только отставших социумов, в основном неевропейских, от бурно эволюционирующих социумов Западной Европы и Северной Америки, но и эти, логично эволюционирующие государственные формы диктата. Это, в свою очередь, отражается как в дифференцировании этапов эволюции этих социумов, так и соответствующих им тенденций, задач, объективных и интроспективных сущностей конкреций диктата, что обусловливает усиление междиктатной конкуренции. В этой конкуренции информация о состоянии экономики и техники (компонент технологии) может оказаться решающей не менее, чем мощь самой конкреции диктата, так как на данном этапе, как было показано выше, этническая и диктатная лояльная пассионарность воинов играет меньшую роль по сравнению с уровнем технологии, военной в частности. Примеры: война США и Испании, Великобритании и Аргентины (Мальвинский конфликт), США и Японии (во второй мировой войне) и т.д.
С другой стороны, помимо информации, тайные службы могут обеспечить с помощью своих инструментов функционирования: террора, шантажа, научного и технического шпионажа и т.д. - нивелирование технологического отставания, чреватого военными и диктатными катастрофами. Примеры: приобретение СССР технологии производства атомного оружия, закупка чилийских броненосцев Японией перед русско-японской войной, организация беспорядков и саботажа на ключевых предприятиях, например в доках Нью-Йорка в начале второй мировой войны и т.д. и т.п. Примеров в истории ХХ в. огромное множество, так как история этого века - это история противоборства тайных служб развитых государств.
Такая гипертрофия функций и уровня их необходимости для диктата в обеспечении его жизнеспособности как внутри социума, так и во внешней экспансии подразумевает гедонистскую стимуляцию, повышение диктатно-социального статуса и присвоение им правовых (открытых) и внеправовых (скрытых) возможностей репрессивных активаций, а также присвоение их акциям, вне зависимости от жесткости целесообразности, статуса общественной необходимости и добродетели. Подобное положение могло бы привести к тотальной универсализации их воздействия на социум, его функционирование и, самое главное, на распределение гедонистских благ.
Стр. 55
Парадоксально, но в логично эволюционирующих формах диктата (неэкстремистских) интроспективная основа и сущность подавления, порождающая необходимость и гипертрофию деятельности тайных служб, определяет и ограничения (объективные и субъективные), препятствующие тотализации социального превалирования тайных служб и сохраняющие слойность диктатной формы, необходимую для существования и эффективности ее функционирования.
Любые ширмы социального блага и социальных добродетелей, скрывающие истинную сущность тайных служб, являются весьма примитивными идейными построениями, спекулирующими на имманентно-человеческих категориях этики, идеологии и т.д., инъецируемых исключительно в супер-Я средствами и методами, генерируемыми слоем проституированных (в данном случае тайными службами непосредственно) сопутствующих.
Как и в любом случае активации подавляющей части производителей, с их имманентно-слабым развитием супер-Я детерминируются в основном Я и Оно. Иными словами, высокий уровень репрессий, осуществляемых тайными службами, достаточно быстро порождает мощные негативные мотивации и активации, детерминируемые гедонизмом. Это вступает в прямой антагонизм с самой сутью данной формы диктата, конкретизированной в соответствующей идеологии, государственных институтах, правовых нормах, и возможностями внеправового произвола и в конечном итоге с совокупностью взаимосвязанных установок, мотиваций и активности индивидов, составляющих слои диктата и обладающих имманентными гедонистскими прерогативами.
Вся эта, в той или иной степени гармоничная (в зависимости от эффективности подавления, т.е. этапа эволюции диктата), совокупность интроспективных и объективных сущностей сформированной слойной структуры является той преградой, базирующейся на необходимости стимулирования (закономерного) позитивно-лояльного гедонизма подавляемых, которая препятствует эволютивному социальному доминированию тайных служб. Но это относится только к социумам с опережающей эволюцией диктата и неэкстремистским по своей сути.
В государствах Южной Америки, Азии, Африки, а также в экстремистских формах (участившихся в эпоху перехода к постцивилизации) картина иная, но также принципиально детерминируемая как эволюцией доместикального диктата, так и влиянием более развитых социумов.
Стр. 56
Социумы, стоящие на более низкой ступени эволюции диктата в эту эпоху, испытывают интенсивное давление со стороны инородных социумов, в основном социумов с более развитыми структурами диктата; давление не только военное, но и экономическое, технологическое и т.д. Это давление, как и любое внешнее возмущение(32), вызывает деформации структуры диктата в сторону формирования разного вида бюрократических автократий: от псевдодемократических парламентарных до прямолинейных диктатур самого примитивного толка. Существование таких диктатур немыслимо без наличия в диктатной структуре мощных структур подавления, прямого (военная структура) и тайного (тайные службы), с гипертрофией внутреннего аспекта их функционирования, так как противостояние внешним возмущениям невозможно из-за разницы в развитии технологии диктата. В этом случае сдерживающих сущностей диктатного толка, о которых шла речь выше, нет. Более того, диктат (иерархи) прямо заинтересован в безудержном росте активности тайных служб, поскольку именно функционирование этих субструктур позволяет диктату изолированно существовать в окружении более мощных социумов (с более развитыми формами диктата).
Более низкий уровень эволюции технологии в этих социумах определяет наличие в них меньшего объема гедонистских благ по сравнению с передовыми формами диктата. Как и в других случаях, уменьшение объема гедонистских благ имманентно связано с усилением дифференциации, перераспределением этих благ между слоями и индивидами социума. В условиях авторитарной диктатуры (наиболее распространенной формы диктата в слаборазвитых социумах) это перераспределение приводит к столь чудовищной дифференциации гедонистских возможностей высших слоев и производителей, что никакие прямые, государственно-правовые структуры подавления не смогли бы удерживать напор социального континуума негативно-диктатных мотиваций и акций.
____________________________________________________________________
(32) - В данном случае осложненное тем, что сложившееся противоборство двух гигантов приобрело черты не только государственной, но и идеологической конкуренции, что усиливает давление на них с двух сторон.
Стр. 57
И только гипертрофия тайных служб, гипертрофия ее диктатных функций (и каузально связанная с ней гипертрофия гедонистского стимулирования) дает возможность диктату некоторое время сдерживать напор негативно-диктатных сущностей. В силу этой роли тайные службы в этих диктатурах превращаются в одну из важнейших сил социума, воздействуя, а чаще прямо формируя структуру диктата, вплоть до иерархов.
Существует еще одно отличие от функционирования тайных служб высокоразвитых и отсталых форм диктата, детерминированное, как и все остальные сущности, эволюцией диктата. В силу вышеприведенных причин центр тяжести функциональных акций тайных служб у высокоразвитых форм переносится на внешнеполитические акции, а у слаборазвитых - на внутрисоциальные нужды. Соответственно и варьирует характер внешней политики. У развитых социумов она имеет стратегические задачи, связанные с различными видами экспансии: экономической, диктатной, военной, политической и т.д. У слаборазвитых она ориентирована на решение частных, узкопрагматических задач, относящихся к внутренним проблемам или связанных с ними, что, в свою очередь, детерминирует и соответствующий статус дипломатии, и взаимоотношения всех этих диктатных сущностей и структур.
В развитых формах диктата внешняя политика, ее невоенные аспекты, реализуемые дипломатами и тайными службами, превалируют над внешней экспансивностью, активностью военных, причем это превалирование имеет принципиальную детерминацию самой сутью интроспективной формы диктата. Это превалирование ведет также к появлению коллизий между дипломатией и тайными службами, и поскольку тайные службы в этом конфликте обладают специфичными средствами борьбы, то и дипломатия приобретает сходные инструменты и функциональные структуры.
Функциональное единообразие инфрадиктатного телеологизма военных структур и тайных служб в отношении к внешнесоциальным задачам диктата и отсутствие коллизий, связанных с ними в отношении к внутренним задачам подавления, вследствие отчуждения военных от внутрисоциального подавления, приводит к редукции их конкуренции в глазах иерархов и соответственно сближает уровень гедонистского стимулирования. Обе эти субструктуры государственности смыкаются в функциональном телеологизме, адекватном необходимому диктату стереотипу телеологии слоя и мотиваций индивидов, компонующих его.
Стр. 58
Обратная картина в слаборазвитых формах диктата. Армия, в значительной мере отчужденная от решения внешнесоциальных экспансивных задач диктата, вместе с тайными службами ориентируется на решение задач внутреннего подавления, т.е. основных задач любой формы диктата. Эта совместность порождает функциональную и гедонистскую конкуренцию этих субструктур, в зависимости от конкретно-социальных и диктатных обстоятельств (субъективных и объективных), приводящую к превалированию либо одних, либо других. Примеры: военные режимы Африки, Южной Америки, Иран эпохи Реза-шаха, режимы Дювалье и сходные с ними.
Экстремистские формы диктата эпохи, переходной к постцивилизации, при всем их учащении и гипертрофии всех аспектов экстремистского подавления (детерминированных эволюцией как технологии, так и диктата) сохраняют все те же кардинальные сущности, в том числе и по отношению к рассматриваемым субструктурам подавления - тайным службам, дипломатии. Серые кафтаны Маздака по сути, телеологии, акциям незначительно отличаются от палачей Фукье-Тенвиля, которые, в свою очередь, идентичны гестапо и палачам Пол Пота(33).
Рассмотрим еще один аспект, который является результатом предыдущего анализа диктатной детерминации войн и сопутствующих структур. Технология как базовый, универсально-хронологический детерминант эволюции диктата, а следовательно, и характер войн и структур, обеспечивающих их, является результатом творческих активаций единственного слоя социума, отчужденного от прямолинейного диктатного самопричисления и телеологизма - контрдиктатных пассионариев. Технология, помимо опосредованно-диктатной детерминации сути войн, прямо определяет характер, размах, конкреции войн. С одной стороны, творчество контрдиктатных пассионариев, хотя и отдаленно-пролонгировано во времени, порождает растущий кошмар войн и деятельность тайных служб (в ряде случаев не менее страшных, чем войны), с другой стороны, в силу стереотипа психомотиваций и творчества оно же направленно антагонистично конкретно-временным интересам диктата. Не негативно-диктатно, т.е. против конкреции диктата в эгоистически-гедонистской тенденции, а контрдиктатно, т.е. против коренных интересов подавления, - в силу социальной психостереотипной телеологии.
____________________________________________________________________
(33) - Разница лишь в частностях, конкретных методах, размахе.
Стр. 59
Эта парадоксальная коллизионность контрдиктатных пассионариев порождается также сутью структуры и эволюции диктата и стереотипами психофизиологии индивидов, составляющих слои диктата. Творческая пассионарность контрдиктатных является основой, базовой структурой их психостереотипа, детерминирующей их жизненную активность, не привязанную к интересам диктата и не адаптированную к ним. Творчество их является спонтанной и имманентной чертой жизни в целом и, не будучи ассимилировано другими слоями, реализующими функции диктата, не могло бы быть основой для развития институтов и инструментов подавления, в том числе военных и тайных служб.
Отчуждаемые от этого слоя, обладающего творческим потенциалом, а также пассионарные сопутствующие и производители адаптируют результаты творчества к нуждам социума и диктата, трансформируя их в орудия и средства физического уничтожения, воздействия на различные структуры сознания с целью инъекции лояльных догм и категорий и т.д. Прогрессивная эволюция этой адаптации приводит к качественному скачку в размахе, объеме и тотальности войн, превращая их в массовые бойни без смысла и цели.т случае подвергаются остракизму. Достаточно вспомнить примеры из истории: Наполеон и Фультон, Гитлер и атомная бомба, Италия и Ферми, а также изгнание этими диктаторами всех умов, использование которых могло в корне изменить историю. Но их поступки не случайны. Это лишь конкреции закономерностей, вытекающие из эволюции диктата, из психофизиологии индивидов слойной его структуры.
Этим же выводом можно закончить раздел: войны, несмотря на их непредсказуемость и внешнюю спонтанность, являются прямым следствием объективных сущностей эволюции диктата и имманентным компонентом глобального социума.