Цыганков П. Политическая социология международных отношений

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава XIII . Социальные аспекты международного порядка

Проблема международного порядка издавна привлекала внимание исследователей самых различных научных направлений и школ. Она интересовала философов и юристов, историков и социологов, представителей политической науки и дипломатов. Указанная проблема затрагивалась древнегреческим историком Фукидидом и известным политическим теоретиком конца XV начала XVI вв. Н. Макиавелли, над ней задумывались такие выдающиеся философы прошлого, как Т. Гоббс и Д. Локк, И. Кант и Г.В.Ф. Гегель, ей принадлежит одно из важных мест в марксизме, наконец, она находится в центре более того, все заметнее выдвигается на передний план в теоретических изысканиях ведущих мировых исследовательских институтов и в практической деятельности крупнейших лидеров международной политики современности.

Такое внимание, разумеется, не может быть случайным. Дело в том, что по мере становления и развития всемирной истории, формирования и усиления взаимосвязи и взаимозависимости государств и народов вопросы взаимоотношений между ними все более заметно трансформировались в вопросы их выживания как национально-государственных и культурно-этнических общностей. В наши же дни речь идет о необходимости сохранения всей цивилизации, самого человечества как уникального мыслящего вида живых существ, возможно, единственного во всем необозримом космическом пространстве и времени.

В социологии международных отношений проблеме международного порядка принадлежит одно из центральных мест еще и потому, что в данной проблеме концентрируется представление о взаимодействующих на мировой арене социальных общностях как о составных частях, элементах единого социума, «международного общества», характер отношений между которыми все больше напоминает характер отношений, существующих в рамках тех или иных внутригосударственных границ. При сохранении своих отличительных особенностей (отсутствие центральной власти, плюрализм суверенитетов, территориальная разделенностъ и т.п.), рудиментов «права сильного», конфликтов и войн международные отношения наших дней уже никак не могут быть представлены в виде «естественного состояния», когда сильный делает все то, что он хочет, а слабый лишь то, что может. Конечно, как единой социально-политической организации, управляемой единым правительством на основе общих законов, международного общества не существует. Трудно предполагать, что оно вообще возможно в сколь-либо обозримом будущем. Однако столь же трудно и отрицать, что государства и народы, населяющие планету, связаны сегодня нитями единой мировой экономики, в большинстве своем разделяют сопоставимые идеалы и ценности, представлены в совместных политических и иных структурах, наконец, сталкиваются с общими вызовами и проблемами. Иначе говоря, существует тот минимум единства и организации, который вполне позволяет говорить о том, что существование международного общества вполне очевидная реальность. А это означает, что такой же реальностью является и международный порядок.

Анализ проблемы международного порядка требует уяснения ряда вопросов. Во-первых, это вопрос о том, что такое «международный порядок», что вкладывается в содержание этого понятия. Во-вторых, это вопрос о типах международного порядка в истории человеческого общества. В-третьих, вопрос о характерных чертах послевоенного международного порядка. И, наконец, в-четвертых, это вопрос об особенностях современного международного порядка и о возможности и путях построения качественно нового мирового порядка. Рассмотрим эти вопросы более подробно.

1. Понятие международного порядка

Поскольку социологический подход в исследовании международных отношений предполагает их рассмотрение как специфического род общественных отношений, в определении международного порядка следует исходить из характеристики социального, или общественного (социетального) порядка. Общественный порядок это такая организация социальной жизни, которая противоположна анархии, отрицающей всякую власть одних социальных общностей над другими, проповедующей неподчинение любому руководству и ничем не ограниченную свободу личности. Иначе говоря, общественный порядок это определенная организация в жизни социума, ее регулирование на основе определенных (например, государственноправовых) норм и общих (например, национальных, культурных, морально-этических и т.п.) ценностей.

Понятие «международный порядок» относится к глобальной социальной общности, образованной совокупностью различных существенных субъектов (авторов), действующих на мировой арене. Возникает вопрос, возможен ли общественный порядок в сфере международных отношений, которая характеризуется отсутствием единой центральной власти, многообразием не совпадающих между собой ценностей, а также отсутствием высшего органа, который определял бы правомерность или неправомерность действий участников международных отношений. Ведь общие ценности здесь играют весьма слабую роль, а нормы международного права в сущности носят необязательный характер.

Пытаясь ответить на поставленный вопрос, следует иметь в виду то, что с самого начала истории международных отношений человечеству было свойственно стремление к их сознательному регулированию, в основе которого лежала всеобщая потребность их участников в безопасности и выживании. По мере возрастания степени зрелости международных отношении это стремление находило свое выражение во все более интенсивном развитии международного права, создании и укреплении международных организаций и институтов, усилении их роли в стабилизации международной жизни. Постепенно складывается целостная глобальная международная система, включающая государства, народы и нации, международные организации, международные конференции, объединения государств, не являющихся международными организациями (например, Движение неприсоединения, Группа 77 и т.п.), различные международные органы (например, международные суды, комиссии, арбитражи и т.п.), международное право и другие социальные нормы, а также отношения между всеми этими компонентами 1 .

Таким образом, международный порядок это такое устройство международных (прежде всего, межгосударственных) отношений, которое призвано обеспечить основные потребности государств и других институтов, создавать и поддерживать условия их существования, безопасности и развития. В данном случае речь идет об институциональном понимании, которое, конечно, не исчерпывает всего содержания понятия «международный порядок».

В литературе, посвященной анализу международных отношений, не существует однозначного, общепризнанного определения международного порядка. Некоторые исследователи склонны сводить его к совокупности юридических норм, сводя тем самым к международному праву, другие делают упор на международную стабильность, третьи связывают с сохранением на международной арене определенного статус-кво в отношениях между государствами. Например, с точки зрения Т.Франка, основу международного порядка составляет законность совокупность правил, созданных в ходе общепринятых юридических процедур, характеризующихся ясностью, взаимосвязанностью и вписывающихся в существующую систему международного права 2 . Однако с позиций, основанных на существовании международного общества, такая точка зрения представляется слишком узкой, поскольку она не только сводит проблему международного порядка к межгосударственным отношениям, но и эти последние рассматривает лишь в одном измерении.

Поскольку содержание термина «международный порядок» традиционно связано с межгосударственными отношениями, С.Хоффманн предложил отличать его от термина «мировой порядок». С этой точки зрения, международный (а вернее сказать, межгосударственный) порядок вполне может существовать без наличия мирового порядка. В качестве примера можно привести государства, между которыми существуют отношения взаимного уважения и в то же время полного безразличия к внутренним делам друг друга, что делает возможным в том или ином из них геноцид или экономическую эксплуатацию основной массы населения. Напротив, мировой порядок немыслим без создания эффективных процедур межгосударственного сотрудничества, предполагающих особый международный порядок, отвечающий общим основным целям и ценностям их граждан. В юридических терминах речь идет о различии между правами государств (взаимном уважении суверенитета) и правами человека.

Разница между рассматриваемыми понятиями заключается и в том, что если международный порядок как более или менее оптимальное устройство международных отношений, отражающее возможности общественных условий, существовал практически на всех этапах истории межгосударственных отношений, то этого нельзя сказать о мировом порядке.

Один из крупнейших немецких философов XX в. K . Я cnepc понимал мировой порядок как «принятое всеми устройство, возникшее вследствие отказа каждого от абсолютного суверенитета», как общечеловеческие ценности и юридические нормы, как «правовое устройство мира посредством политической формы и связывающего всех этоса» 3 . Мировая история до сих пор не знала подобного устройства. Это не означает однако, что мировой порядок невозможен в принципе. Напротив, с расширением круга участников международных отношений, а также усилением взаимозависимости мира, стимулируемым и научно-техническим прогрессом, и обострением глобальных проблем, тенденция к общемировому устройству человеческой жизни становится все более отчетливой, приобретая особо зримые черты в наше время. В самой этой тенденции отражаются общесоциологические процессы и закономерности, обусловленные деятельностью социальных общностей на мировой арене.

Таким образом, международный порядок важная составная часть мирового порядка, его ядро, но к нему не сводится все содержание мирового порядка. Поэтому, с точки зрения строгого, академического подхода, их не следует отождествлять. В то же время было бы неверно и абсолютизировать их различие. Они имеют общие корни, общие основы, которые цементируют единство человеческого общества, обеспечивают его целостность. К числу таких основ относятся международные экономические обмены, возрастающее значение которых резюмируется в формировании единого мирового рынка; научно-технические достижения (особенно в области коммуникационных систем, средств связи и информации); политические структуры и интересы; социокультурные ценности. Они играют неодинаковую роль в формировании и поддержании международного порядка: на различных этапах исторического развития одни из них выступают на передний план, тогда как значение других снижается; точно так же изменения, происходящие в структуре, например, политических основ того или иного типа международного порядка, не ведут к автоматическим изменениям в мировой экономике или в ценностных ориентациях международных авторов, хотя и влияют на них. В то же время правильное понимание сущности и значения проблемы международного порядка возможно только при комплексном рассмотрении основ его формирования и функционирования.

Исходя из этого методологического требования, С.Хоффманн делает отправным пунктом своего анализа проблемы международного порядка, его основные измерения характеристики, отражающие эмпирические данные, в которых резюмируются исследования методов создания и поддержания международного порядка .

Наиболее изученным из них является горизонтальное измерение, то есть отношения между главными авторами международных отношений, При этом, если международная система носит в структурном отношении многополюсный характер, то механизмом поддержания в ней порядка является механизм политического равновесия. Что же касается биполярных систем, то и здесь баланс сил выступает главным средством от сползания к беспорядку.

Вертикальное измерение международного порядка представлено отношениями между сильными и слабыми авторами. Именно триумф силы выступает гарантом иерархической и жесткой организации международных отношений и регулирования взаимодействий в рамках империй, являющихся типичным примером доминирования в международной системе вертикального измерения международного порядка. При этом насилие главное, но не единственное средство сохранения империи: история показывает, что она подвергается угрозе развала именно тогда, когда сила превращается в ее единственную опору, а остальные средства такие, как «вертикальная дипломатия», специальные органы имперской бюрократии и правовые системы, а также экономические компенсации для лояльных вассалов, по тем или иным причинам дают сбои и перестают действовать (см. прим. 4, с.679).

Основу функционального измерения международного порядка составляет та роль, которую играют в стабилизации международной жизни различные области международных отношений дипломатия и стратегия поведения авторов, экономические обмены между ними, моральные ценности и политические амбиции лидеров, а также деполитизированная сфера деятельности частных субъектов международных отношений (например, транснациональных обществ деловых людей, ассоциаций ученых, специалистов и т.п.). При этом любой из указанных аспектов функционального измерения может служить как стабилизирующим фактором, то есть фактором поддержания международного порядка, так и источником его дестабилизации и беспорядка (см. прим.4, с.681).

Главное же заключается в том, что во всех измерениях международного порядка основным средством его поддержания на разных этапах исторического развития международных отношений оставалась сила и прежде всего военная. Положение начинает отчасти меняться лишь в последние десятилетия нашего века. Выяснение деталей этих изменений требует более подробного рассмотрения вопроса об исторических типах международного порядка.

2. Исторические типы международного порядка

В науке о международных отношениях существует согласие относительно того, что современный международный порядок и современная система межгосударственных отношений ведут свое начало с 1648 года, когда Вестфальский мирный договор положил конец Тридцатилетней войне в Западной Европе и санкционировал распадение Священной Римской империи на 355 самостоятельных государств. Именно с этого времени в качестве главной формы политической организации общества повсеместно утверждается национальное государство (в западной терминологии «государство-нация»), а доминирующим принципом международных отношений становится принцип национального (то есть государственного) суверенитета. До этого времени, как подчеркивал известный юрист-международник прошлого века Ф. Мартенс, международные отношения характеризовались разобщенностью их участников, бессистемностью международных взаимодействий, главным проявлением которых выступали кратковременные вооруженные конфликты или длительные войны 5 .

Вестфальский договор имел целью закрепить сложившееся в результате войны соотношение сил и, закрепив границы национальных государств, создать противодействие их стремлению установить свое господство над территориями друг друга (см. прим.1, с.52). Таким образом, вместе с государством-нацией и правовым закреплением национально-государственного суверенитета в международных отношениях закрепляется система политического равновесия. Основной ее смысл это компромисс между принципом суверенитета и принципом общего интереса. В процессе своего функционирования данная система вынуждает каждого из авторов ограничивать свои экспансионистские устремления, чтобы не оказаться в ситуации, когда подобное ограничение будет навязано ему другими. Одним из главных средств поддержания равновесия является тот или иной вид коалиции: либо объединение «всех против одного», либо когда этот «один» предусмотрительно окружил себя союзниками, коалиция блокады, в которую вступают те, кто хочет сохранить сложившееся соотношение сил. Коалиция направлена на устрашение государства, которое потенциально в той или иной форме нарушает политическое равновесие. В случае неудачи устрашения средством обуздания такого государства, используемым коалицией, становится локальная война за ограниченные цели. Таким образом, в этой системе одностороннее использование силы является фактором создания беспорядка, тогда как ее коллективное использование рассматривается как инструмент поддержания порядка (см. прим.4, с.676-677).

В дальнейшем понятие политического равновесия приобрело более широкий смысл и стало означать: а) любое распределение силы; б) политику какого-либо государства или группы государств, направленную на то, чтобы чрезмерные амбиции другого государства были обузданы с помощью согласованной оппозиции тех, кто рискует стать жертвами этих амбиций; в) многополярную совокупность, в которую время от времени объединяются великие державы с целью умерить чрезмерные амбиции одной из них .

Идея равновесия как принцип международных отношений и международного права просуществовали до 1815 г ., когда поражение Наполеона и временная победа монархических реставраций были закреплены на Венском конгрессе в принципе «легитимизма», означавшем в данном случае попытку победителей восстановить феодальные порядки (см. прим.1, с.52-57). Из этого не следует, что механизм равновесия в дальнейшем уже не используется для поддержания порядка. Напротив, в указанном выше широком понимании он становится едва ли не универсальным средством, которое в той или иной степени находит применение вплоть до наших дней.

«Легитимизм» как оправдание вооруженных интервенций европейских монархий с целью насаждения феодальных порядков не мог сохраниться длительное время. Уже во второй половине XIX в. рушится созданный в результате Венского конгресса Священный союз, а к концу столетия в Европе происходит формирование двух основных военно-политических группировок Тройственного союза и Антанты, развязавших в начале XX в. первую мировую войну. Ее итогом стали новый раскол Европы и мира в целом, Октябрьская революция и образование СССР. К трем измерениям международного порядка, на которые указывал С. Хоффманн, добавилось четвертое идеологическое измерение. Это отнюдь не способствовало стабилизации международных отношений, доказательством чего стала вторая мировая война. Раскол Европы и мира углубился, ибо образовались два противостоящих друг Другу лагеря, две общественно-политические системы, исповедующие противоположные идеологии. Шаткая стабильность между ними поддерживалась при помощи «холодной войны» и взаимного устрашения, подкрепляемого растущим ядерным арсеналом обеих сторон и ведущего к безудержной гонке вооружений, которая становилась все более обременительной для их экономик и для мировой экономики в целом. В структурном отношении сформировавшийся после второй мировой войны международный порядок предстает как явно выраженное биполярное устройство, усложняемое по всем измерениям целым рядом обстоятельств, более подробно о которых будет сказано ниже. Здесь же отметим, что ситуацию, сложившуюся в международных отношениях в послевоенное время и сохранявшуюся вплоть до конца 80-х годов, вряд ли правомерно рассматривать как сосуществование двух типов международного порядка капиталистического и социалистического. В сущности, каждая из систем функционировала по одной и той же схеме, в соответствии с которой держава-гегемон фактически подчиняла своим интересам деятельность своих «клиентов» как внутри системы, так и за ее пределами.

В целом наблюдаемые в истории типы международного порядка колеблются в пределах двух классических моделей: модели «состояния войны» и модели «ненадежного мира» или «нарушаемого порядка» (см. прим.4, с.673-675). Согласно первой из них сущностью международных отношений является война или подготовка к ней. Так называемые общие нормы хрупки, временны, они пропорциональны поддерживающей их силе, подчинены преходящему совпадению интересов. Сторонники этой модели (Фукидид, Макиавелли, Гоббс, Руссо, Кант, Гегель) сходятся во мнении, согласно которому в международных отношениях не существует общего разума, который умеривал бы амбиции каждого автора, а есть лишь институциональная рациональность: поиски наилучших средств для особых целей, расчет сил, приводящие не к гегемонии, а к конфликтам. Вместе с тем они расходятся в оценках подобного типа международного порядка, а, следовательно, и путей его преодоления и замены новым, более совершенным.

Гоббс, например, считал состояние войны вполне терпимым, хотя и различал индивидуальную войну «всех против всех», вытекающую из самой человеческой природы, и войну между государствами, которая не обязательно угрожает выживанию каждого человека, особенно если речь идет о сильных государствах. Отсюда его призыв к отказу от индивидуальной свободы людей в пользу государства-Левиафана. Гегель видел в войне необходимое и благоприятное, хотя и суровое средство против упадка гражданского общества, и считал, что в конечном итоге конфликты между цивилизованными обществами трансформируются в некий ритуал, не угрожающий их безопасности. В противоположность такому подходу Кант рассматривал войны как нетерпимое явление. Идеальным состоянием общества он считал мир между отдельными лицами в естественном состоянии и мир между государствами. Но вечный мир, с его точки зрения, может наступить лишь в очень отдаленном будущем.

Что касается второй модели, то она является реакцией на возникновение государств-наций с их принципом суверенности, утрату абсолютного авторитета христианской церкви и римского папы. Международные отношения рассматриваются в ней как среда, в которой имеются силы, способные гарантировать минимум порядка. Такие силы формируются из государств, объединяющихся на основе совместных интересов, которые приводят их к созданию общих правовых норм. Так, с точки зрения Локка, мировая политика не есть состояние войны. В противоположность Гоббсу, он считал, что естественное состояние человека означает не «войну всех против всех», а личную свободу и равенство людей и, кроме того, отсутствие единого союза и общего суверена. Последнее обстоятельство создает возможность злоупотребления, поэтому государство призвано соблюдать и защищать принципы естественного права и ограждать от злоупотребления ими. Для государств является «естественным» признание взаимных обязательств, уважения друг друга и взаимопомощи, война же является продуктом злоупотребления суверенитетом и наносит всеобщий вред. Тем не менее войны практически неизбежны, поэтому международный порядок всегда является ненадежным.

Каждая из приведенных моделей отражала часть действительности своего времени. В определенной мере это остается верным и для наших дней, хотя следует подчеркнуть, что последние десятилетия привнесли в международный порядок существенные изменения. Сегодня достаточно чётко просматриваются два качественно разных этапа послевоенного международного устройства: период «холодной войны» и современный период, начало которому положили перемены в нашей стране и в странах Восточной Европы и который следует характеризовать как переходный. Рассмотрим каждый из них.

3. Послевоенный международный порядок

После второй мировой войны сложился международный порядок, отличавшийся двумя существенными особенностями.

Во-первых, это уже упоминавшееся достаточно четкое разделение мира на две социально-политические системы, которые находились в состоянии перманентной «холодной войны» друг с другом, взаимных угроз и гонки вооружений. Раскол мира нашел отражение в постоянном усилении военной мощи двух сверхдержав США и СССР, он институализировался в противостоящих друг Другу двух военно-политических (НАТО и ОВД) и политико-экономических (ЕЭС и СЭВ) союзах и прошел не только по «центру», но по «периферии» международной системы.

Во-вторых, это образование Организации Объединенных наций и ее специализированных учреждении и все более настойчивые попытки регулирования международных отношений и совершенствования международного права. Образование ООН отвечало объективной потребности создания управляемого международного порядка и стало началом формирования международного сообщества как субъекта управления им. Вместе с тем вследствие ограниченности своих полномочий ООН не могла выполнить возлагаемой на нее роли инструмента по поддержанию мира и безопасности, международной стабильности и сотрудничества между народами. В результате сложившийся международный порядок проявлялся в своих основных измерениях как противоречивый и неустойчивый, вызывая все более обоснованную озабоченность мирового общественного мнения.

Опираясь на анализ С. Хоффманна, рассмотрим основные измерения послевоенного международного порядка.

Так, горизонтальное измерение послевоенного международного порядка характеризуют следующие особенности.

1. Децентрализация (но не уменьшение) насилия. Стабильность на центральном и глобальном уровнях, поддерживаемая взаимным устрашением сверхдержав, не исключала нестабильности на региональных и субрегиональных уровнях (региональные конфликты, локальные войны между «третьими странами», войны с открытым участием одной из сверхдержав при более или менее опосредованной поддержке другою из них противоположной стороны и т.п.).
2. Фрагментация глобальной международной системы и региональных подсистем, на уровне которых выход из конфликтов зависит каждый раз гораздо больше от равновесия сил в регионе и чисто внутренних факторов, касающихся участников конфликтов, чем от стратегического ядерного равновесия.
3. Невозможность прямых военных столкновений между сверхдержавами. Однако их место заняли «кризисы», причиной которых становятся либо действия одной из них в регионе, рассматриваемом как зона ее жизненных интересов (Карибский кризис 1962 г .), либо региональные войны между «третьими странами» в регионах, рассматриваемых как стратегически важные обеими сверхдержавами (Ближневосточный кризис 1973 г .).
4. Возможность переговоров между сверхдержавами и возглавляемыми ими военными блоками с целью преодоления создавшегося положения, появившаяся в результате стабильности на стратегическом уровне, общей заинтересованности международного сообщества в ликвидации угрозы разрушительного ядерного конфликта и разорительной гонки вооружений. В то же время эти переговоры в условиях существующего международного порядка могли привести лишь к ограниченным результатам.
5. Стремление каждой из сверхдержав к односторонним преимуществам на периферии глобального равновесия при одновременном взаимном согласии на сохранение раздела мира на «сферы влияния» каждой из них.

Что касается вертикального измерения международного порядка, то, несмотря на огромный разрыв, существовавший между мощью сверхдержав и всего остального мира, их давление на «третьи страны» имело пределы, и глобальная иерархия не становилась большей, чем прежде. Во-первых, всегда сохранялась существовавшая в любой биполярной системе возможность контрдавления на сверхдержаву со стороны ее более слабого в военном отношении «клиента». Во-вторых, произошел крах колониальных империй и возникли новые государства, суверенитет и права которых защищаются ООН и региональными организациями типа ЛАГ, ОАЕ, АСЕАН и др. В-третьих, в международном сообществе формируются и получают быстрое распространение новые моральные ценности либерально-демократического содержания, в основе которых осуждение насилия особенно по отношению к слаборазвитым государствам, чувство постимперской вины (знаменитый «вьетнамский синдром» в США) и т.п. В-четвертых, «чрезмерное « давление одной из сверхдержав на «третьи страны», вмешательство в их дела создавали угрозу усиления противодействия со стороны другой сверхдержавы и негативных последствий в результате противостояния между обоими блоками. Наконец, в-пятых, указанная выше фрагментация международной системы оставляла возможность претензий определенных государств (их режимов) на роль региональных квазисверхдержав с относительно широкой свободой маневра (например, режим Индонезии в период правления Сукарно, режимы Сирии и Израиля на Ближнем Востоке, ЮАР в южной Африке и т.п.).

Для функционального измерения послевоенного международного порядка характерно прежде всего выдвижение на передний план деятельности государств и правительств на международной арене экономических мероприятий. Основой этого явились глубокие экономические и социальные изменения в мире и повсеместное стремление людей к росту материального благосостояния, к достойным XX века условиям человеческого существования. Научнотехническая революция сделала отличительной чертой описываемого периода деятельность на мировой арене в качестве равноправных международных авторов неправительственных транснациональных организаций и объединений. Наконец, в силу ряда объективных причин (не последнее место среди них занимают стремления людей к повышению своего уровня жизни и выдвижение на передний план в международных стратегическо-дипломатических усилиях государств экономических целей, достижение которых не может быть обеспечено аварией), заметно возрастает взаимозависимость различных частей мира.

Однако на уровне идеологического измерения международного порядка периода холодной войны эта взаимозависимость не получает адекватного отражения. Противопоставление «социалистических ценностей и идеалов» «капиталистическим», с одной стороны, устоев и образа жизни «свободного мира» «империи зла» с другой, достигли к середине 80-х годов состояния психологической войны между двумя обществено-политическими системами, между СССР и США.

И хотя путем использования силы на региональных и субрегиональных уровнях, ограничения возможностей «средних» и «малых» государств сверхдержавам удавалось сохранять глобальную безопасность и тем самым контролировать сложившийся после второй мировой войны международный порядок, изменения, происходящие в сфере международных отношений, делали все более очевидным тот факт, что уже к 80-м годам он превратился в тормоз общественного развития, опасное препятствие на его пути.

Тяжелым бременем для человечества стала вызванная противоборством двух систем гонка вооружении. Так, в середине 80-х годов на вооружение ушло около 6% мирового валового продукта. Военные программы повлекли за собой огромный расход топлива, энергии, редкого сырья. Реализация этих программ приостановила либо замедлила использование для невоенных нужд множества научных открытий и новейших технологий 7 . По данным Стокгольмского международного института мира ( SIPRI ), в середине 80-х годов более половины ученых и технической интеллигенции планеты работали над созданием средств и методов разрушения, а не созидания материальных ценностей. Военные расходы оценивались в 1000 млрд. долларов в год или свыше 2 млн. в минуту 8 . В то же время около 80 млн. человек в мире жили в абсолютной нищете, а из 500 млн. голодающих 50 млн. (половина которых дети) ежегодно умирали от истощения (см. прим. 8, с. 79-80).

Если для мировой экономики непомерное бремя военных расходов стало причиной стагнации и экономического дисбаланса, то еще более тяжелыми были его последствия для «третьего мира». Так, каждое вызванное гонкой вооружений повышение США своего ссудного процента на единицу добавляло 2 млрд. долларов к долгу развивающихся стран. Одним из самых опасных последствий и аспектов проблемы стал рост военных расходов стран «третьего мира», испытывающих острый недостаток средств для медицинского обслуживания и продовольственного обеспечения населения. Достигнув ежегодной суммы в 140 млрд. долларов к 1980 г ., эти расходы утроились в реальных ценах между 1962 1971 и 1972 1981 годами. Во многих развивающихся странах на военные цели выделялось до 45% национального бюджета (см. прим.8). Возрастающее бремя военных расходов стало непосильным и для СССР, сыграв едва ли не решающую роль в крушении его экономики.

В целом же в истории человечества создалась принципиально новая ситуация, когда накопленного им прежде опыта нахождения оптимальных путей общественного развития уже недостаточно, когда возникла острая необходимость в нетривиальных подходах, порывающих с привычными, но более не отвечающими действительности стереотипами. Беспрецедентные вызовы, с которыми столкнулось человечество, потребовали соответствующих их масштабам изменений в области международных отношений. Первостепенную важность для судеб цивилизации получило широкое осознание уже отмечавшегося ранее некоторыми учеными факта, что современный мир представляет собой неделимую целостность, единую взаимозависимую систему. Новое значение приобрел вопрос о войне и мире пришло понимание всеми, причастными к принятию политических решений, того, что в ядерной войне не может быть победителей и побежденных и что войну уже нельзя рассматривать как продолжение политики, ибо возможность применения ядерного оружия делает вполне вероятной гибель человеческой цивилизации.

В этих условиях все более настойчиво пробивает себе дорогу идея нового международного порядка. Однако между ней и ее практическим воплощением лежат политические и социологические реальности наших дней, которые могут быть охарактеризованы как переходный период, отличающийся глубокой противоречивостью. Рассмотрим их подробнее.

4. Особенности современного этапа международного порядка

Идея нового международного порядка принимает самые различные концептуальные формы, в многообразии которых можно выделить два основных подхода политологический (с акцентом на правовые аспекты) и социологический. Такое разделение конечно, носит достаточно условный характер, и его значение не должно преувеличиваться.

Сторонники первого подхода исходят из объективной потребности повышения управляемости мира и использования в этих целях существующих интеграционных процессов. Настаивая на необходимости создания международной системы, базирующейся на законности, они указывают на ускоряющееся на наших глазах расширение роли и сфер применения международного права и на повышение значения международных институтов. При этом одни из них, как, например, Г.Х. Шахназаров, считают, что ведущую роль в формировании международного порядка призваны сыграть многочисленные международные организации во главе с Организацией объединенных наций, которая может рассматриваться как зачаток будущего мирового правительства 9 .

Другие, рассматривая создание мировых институтов, управляющих международными экономическими и политическими отношениями, как путь к формированию в отдаленном будущем планетарного правительства, указывают на роль региональных процессов как катализаторов, способных ускорить создание таких институтов. Так, например, почетный генеральный директор Комиссии европейского сообщества К. Лейтон выдвинул модель регионального сотрудничества по образу ЮС. Поддержка и институализация интеграционных процессов не только в Европе, но и в АТР, Африке, Латинской Америке в итоге позволит, по его мнению, создать эффективно функционирующую мировую федерацию под эгидой ООН (см. прим.8, с.54-55).

Некоторые из сторонников регионального подхода, усматривая зачатки будущей конфедерации государств в интеграционных союзах, которые, в свою очередь, имеют тенденцию к взаимному сближению, считают, что ООН не способна возглавить данный процесс. Этому мешает прежде всего слабость международного права, которое по сути дела основывается на договорах, содержащих в самом акте их заключения возможность нарушения. Поэтому, по их мнению, вместо ООН нужна принципиально новая система государств, способная обеспечить действенность общих принципов их поведения на мировой арене 10 .

К рассматриваемому направлению можно отнести и модель Гостиницы на полпути»: по мнению ее сторонников, для создания эффективного нового международного порядка необходимо не глобальное правительство, к которому не готовы народы и государства, а полицентрическое управление из центральной руководящей группы государств (США, Японии, стран ЕЭС, а также СССР при условии преодоления им своих проблем, и Китая при условии политических перемен в этой стране), которые сформировали бы своего рода Всемирный Генеральный Комитет. С другой стороны, аналогичную роль могли бы играть и региональные державы в соответствующих регионах мира 11 .

Не менее разнообразны взгляды и сторонников социологического подхода к проблеме мирового порядка. Так, например, некоторые из них считают, что становление мирового порядка будет идти через конвергенцию социальных структур, размывание общественнополитических различий двух типов общества и затухание классовых антагонизмов . Настаивая на том, что именно такой путь может привести в конечном счете к формированию единой цивилизации (подчеркнем при этом, что некоторые из положений данной концепции отчасти подтверждаются дальнейшим развитием событий на международной арене), они вместе с тем достаточно скептически относятся к возможности создания единого управляющего центра для всего человечества. Так, по мнению А.Е. Бовина, отсутствие устойчивого постоянного баланса интересов не позволяет говорить по крайней мере, в среднесрочной перспективе, о возможности делегирования подобному центру членами мирового сообщества части своих прав, своего суверенитета .

Социологический подход отличает и анализ проблемы мирового порядка, проведенный представителями Фонда Дага Хаммаршельда, которые подчеркивают, что уже сегодня существуют не только объективные потребности, но и предпосылки перехода от нынешней политики принятия сиюминутных решении и часто пассивного реагирования на события к более последовательной и надежной системе поддержания мира 14 . Глобальный характер крупнейших мировых проблем требует, по их мнению, создания руководства нового типа для их урегулирования. Отстаивая идею мирового правительства и считая ООН его основой и прообразом, они подчеркивают, что уже сегодня ее деятельность должна отвечать не только требованиям правительств, но и возрастающим ожиданиям народов. В наши дни, в силу необычайного повышения роли частных и негосударственных авторов международных отношений, резко возрастает потребность в развитии сотрудничества на неправительственной основе. ООН и другие существующие международные организации уже сейчас выполняют не только политические функции, но и практически связаны со всеми отраслями человеческой деятельности. В дальнейшем эта роль будет еще больше возрастать, а решение многих международных программ во все большей степени будет обеспечиваться неправительственными источниками. Важными факторами существенных изменений в мире станут обеспечение их народной поддержкой и соответственно восприимчивость международных организаций к воле народов (см. прим.14, №10, с.119-120).

Подчеркнем еще раз, что выделение двух указанных подходов носит условный характер. Разницу между ними нельзя абсолютизировать, она относительна: сторонники политологического подхода не отвергают роли социальных факторов в становлении нового международного порядка, так же как и сторонники социологического подхода не игнорируют влияния политических факторов. Речь идет лишь о том, что одни исходят из преимущественно межгосударственных, политических отношений и на этой основе осмысливают социальные и иные процессы, а другие строят анализ политических процессов и структур международных отношений на исследовании социальных тенденций. В то же время представляется, что социологический подход более плодотворен: он содержит больше возможностей избежать идеологизации анализа, он более широк, что дает возможность интегрировать и политологический анализ, а главное он позволяет полнее учитывать интересы не только государств и политических институтов, но и социальных групп и конкретных людей.

Именно с позиций социологического подхода можно увидеть пути решения неразрешимого в рамках «чисто» политологического рассмотрения центрального для проблемы мирового порядка вопроса о соотношении между национально-государственным суверенитетом и всеобщей мировой ответственностью. «Священный» принцип суверенитета выглядит с этих позиций совершенно иначе, что позволяет заметить, что «безудержное исполнение национальных суверенитетов слишком часто сводится к насильственному шоку борющихся эгоизмов, означает неразумную эксплуатацию природы без заботы о будущих поколениях и экономическую систему, которая не способна реализовать «естественную справедливость» в отношениях между богачами «развитого мира» и миллионами голодающих в третьем мире» (см. прим.8, с.26).

Недостаток ООН в том и состоит, что она остается организацией, в рамках которой осуществляется «дипломатия суверенитетов». В то же время именно ООН и ее специализированные учреждения свидетельствуют о попытках передачи государствами части своего суверенитета в «общий котел» для решения задач, отвечающих общим интересам. В дальнейшем объем этой части будет неизбежно возрастать 15 . С этой точки зрения можно сказать, что переживаемый ныне исторический период это период перехода к новому международному порядку, регулируемому институтами, законные права которых будут складываться из добровольно отчуждаемой и постоянно возрастающей доли суверенитетов всех участников международных отношений.

Социологический подход, интегрирующий политологический анализ, как уже отмечалось выше, дает возможность широкого и целостного представления проблемы международного порядка, которое позволяет представить его основы в виде определенной системы факторов, и важное место в которой принадлежит факторам социокультурного характера. Элементами такой системы выступают отношения господства, интереса и согласия международных авторов, а также наличие соответствующих механизмов, обеспечивающих функционирование международного порядка и регулирование возникающих в его рамках напряжений и кризисов 16,17 . При этом роль первого элемента, который выражается в военно-силовых отношениях государств на мировой арене и построенной на них международной иерархии, сегодня существенно изменяется, отчасти снижается, хотя и не исчезает. В этом смысле нынешний этап международного порядка не перестает быть системой отношений между ограниченным количеством государств, занимающих в мире господствующие, с военно-стратегической точки зрения, позиции, и остальными странами. С другой стороны, возрастание роли новых технологий и связанного с ними уровня экономического развитая повышают их роль в «рейтинге» того или иного государства и увеличивают его возможности влиять на международные дела в своих национальных интересах. Тем самым, наряду с относительно снижающейся, но в то же время сохраняющей значительное воздействие на состояние международных отношений иерархией, основанной на военно-силовых критериях, возникают и усиливают свое влияние иерархии, вытекающие из возрастающего экономического неравенства. Сосуществование обоих видов иерархий и связанных с ними мотивации различных международных авторов существенная черта нынешнего международного порядка. Заметные изменения претерпевает и второй элемент международного порядка, связанный с интересами авторов. Вопервых, происходят преобразования в структуре национальных интересов государственных авторов международных отношений: на передний план выдвигаются интересы, связанные с обеспечением экономического процветания и материального благополучия. При этом экономический элемент национального интереса становится уже не только фактором, который призван служить увеличению государственной мощи, а приобретает и все более очевидное самостоятельное значение как необходимый ответ государства на возросшие требования населения к уровню и качеству жизни, с одной стороны, и с другой стороны, как ответ на новые внешние вызовы, связанные с авторитетом и престижем государства на мировой арене, его местом в международной иерархии, складывающейся сегодня на иных принципах. Во-вторых, укрепление роли негосударственных авторов сопровождается снижением контроля со стороны правительств над мировой экономической жизнью и распределением ресурсов, большая часть которого осуществляется транснациональными корпорациями. Интересы же последних зачастую не связаны с интересами государств или преобладают над ними. К соперничеству национальных интересов добавляется соперничество не совпадающих с ними полностью интересов транснациональных предприятий, банков, ассоциаций и других негосударственных авторов. Так, в 1991 г . западные частные компании, руководствующиеся собственными интересами, снабжают Ирак военными материалами вопреки объявленному ООН экономическому эмбарго; российские политические объединения, группирующиеся вокруг газеты «День», организуют отправку добровольцев на войну в Югославию, невзирая на государственную политику РФ в данном вопросе; латиноамериканские наркомафии, превращаются не только в силу, вступающую в конфликты (которые могут принимать экономические, политические, и вооруженные формы) со «своими» государствами, но и способствуют интернационализации подобных конфликтов, в которых хорошо вооруженные армии «наркобаронов» сталкиваются либо между собой, либо с вооруженными силами других государств. При этом у рядового человека складывается впечатление, что государство либо вовсе не владеет ситуацией в сфере международных отношений и поэтому лишь пассивно следует ей, либо в лучшем случае предпринимает усилия по смягчению ее неблагоприятных последствий. О «мировом беспорядке» пишут и профессиональные аналитики.

Что касается третьего элемента международного порядка отношений согласия, то речь идет прежде всего о том, что любой порядок может иметь место лишь при условии добровольного присоединения авторов к лежащим в его основе нормам и принципам. В свою очередь, это возможно только при определенном совпадении их с теми общими ценностями, которые и вынуждают авторов действовать в определенных границах. По аналогии с внутриобщественными отношениями можно сказать, что соблюдение международными авторами определенных «правил игры» объясняется не только боязнью наказания или непосредственными материальными интересами, но и консенсусом по поводу совместной социальной практики и признания легитимности этих правил. Легитимность факт культуры. Процесс легитимизации всегда связан с адаптацией «официальных» норм и правил действия к историческим традициям, верованиям, обычаям и образцам поведения, присущим той или иной социальной общности, и их влиянием на производство норм, определяющих границы дозволенного и недозволенного. С другой стороны, он связан с присоединением к основным положениям идеологии претендующей на научность «системы представлений о мире, функционирующей как вера (политическая) и принуждение (символическое)» 18 . Как подчеркивает французский политолог Ф. Бро, термин «символическое принуждение» достаточно корректно выражает способ распространения вырабатываемых идеологией политических верований. В основе процесса символического принуждения лежит тот факт, что социальные и политические идеалы, принятые как господствующие всем обществом, в действительности вырабатываются в особых секторах этого общества его отдельными представителями. Находясь в привилегированном положении, они способны через систему контролируемых ими институтов социализации таких, как школа, религиозные или политические организации, средства массовой информации и т.п. навязать обществу систему своих представлений и идеалов. Эффективность этого процесса зависит от двух факторов. Во-первых, от того, насколько удачной будет попытка рационально представить частные потребности и идеалы в качестве общих, и, во-вторых, от того, насколько успешным окажется стремление исключить (дискредитироватъ и обесценить) противоположные требования и идеалы. В конечном итоге все зависит от соотношения интеллектуальных, а также культурных сил общества (см. прим. 18, с.160-161).

С этой точки зрения, распространение в мире демократических ценностей и идеалов не должно создавать иллюзий относительно их общечеловеческого характера. В действительности, как уже отмечалось, речь идет о ценностях западной либерально-демократической идеологии. Присущее ей, как и всякой идеологии, стремление исключить иные системы взглядов на общество и мир, на правила и нормы международного взаимодействия, а также попытки представить идеалы рыночной экономики, парламентской демократии, индивидуальных свобод и прав человека в качестве рациональных потребностей, связанных с самой человеческой природой, сталкивается с серьезными проблемами. Запад выступает для остального человечества в качестве референтной группы прежде всего в том, что касается развитых технологий, более эффективно функционирующей экономики, высокого уровня и качества жизни своих обитателей. Именно в этом пункте потерпела поражение коммунистическая идеология и основанный на ней социализм, не сумевший обеспечить сравнимых с Западом условий материального существования людей. Однако человечество не сможет повторить путь Запада к материальному процветанию, ибо он связан с обострением и глобализацией экологических и иных проблем, исчерпаемостъю источников энергии и природных ресурсов планеты. Уже сегодня 6°/о населения планеты, живущих в развитых странах, потребляет 35% ее основных продуктов, что делает маловероятным присоединение к этим странам всего остального человечества. Экономическое неравенство, дистанция, разделяющая уровень жизни в богатых и бедных странах, отнюдь не уменьшается. Но если на протяжении прежних веков оно воспринималось как нормальное явление, то сегодня все в большей мере ощущается как несправедливость, порождая протесты и конфликты.

С другой стороны, как мы уже видели, не уменьшается и культурно-цивилизационное многообразие мира. Поэтому каждое общество, осуществляющее модернизацию, сталкивается с дилеммой как осуществить необходимые для повышения эффективности экономики и подъема уровня жизни населения технико-экономические преобразования и одновременно сохранить собственную социокультурную идентичность? По мнению некоторых исследователей, указанная дилемма может вызвать к жизни новые идеологии, не совпадающие ни с коммунистической, ни с либерально-демократической, и связанные либо с модернистским авторитаризмом, либо с традиционализмом и ностальгическим постмодернизмом (см. прим.17,с.99-100).

Наконец, что касается четвертого элемента международного порядка, механизмов, обеспечивающих его функционирование, позволяющих урегулирование возникающих в его рамках напряжений и кризисов, то, помимо уже рассмотренных выше моральных и правовых регуляторов, следует отметить возрастание роли международных обменов и коммуникаций. Международные коммуникации представляют собой широкую сеть каналов общения авторов, которая постоянно развивается и приобретает все более сложный характер. Сегодня она представлена, во-первых, общениями по традиционным официальным, институциональным и неинституциональным каналам: дипломатические отношения, МПО, двусторонние и многосторонние встречи, визиты официальных лиц и т.п.; во-вторых, взаимодействием между официальными инстанциями и общественным мнением, которое оказывает возрастающее влияние на правящие режимы, дипломатические ведомства и т.п.; наконец, в-третьих, самостоятельной и непосредственной ролью средств массовой информации как каналов международного общения, оказывающих усиливающееся воздействие на существующий мировой порядок. При этом каждый из указанных каналов, призванных способствовать сохранению стабильности и совершенствованию международного порядка, способен вызвать обратный эффект: спровоцировать его кризис, усиливая неудовлетворенность тех или иных влиятельных акторов международных отношений (см. прим. 17, с.89).

Как свидетельствует история, крушение одного типа международного порядка и замена его другим происходит в результате масштабных войн или революций. Своеобразие современного периода состоит в том, что крах международного порядка, сложившегося после 1945 г ., произошел в условиях мирного времени. Вместе с тем мирный характер уходящего международного порядка, как мы видели, был достаточно относительным: во-первых, он не исключал многочисленных региональных вооруженных конфликтов и войн, а во-вторых, постоянной напряженности в отношениях между двумя противостоящими блоками, выступающей как состояние «холодной войны». Последствия ее окончания во многом сходны с последствиями прошлых мировых войн, знаменовавших переход к новому международному порядку: крупномасштабные геополитические сдвига; временная дезориентация в результате потери главного противника как победителей, так и побежденных; перегруппировка сил, коалиций и союзов; вытеснение ряда прежних идеологических стереотипов; смена политических режимов; возникновение новых государств и т.п. Происходит конвульсивная трансформация всей системы сложившихся международных отношений, сопровождающаяся высвобождением политического экстремизма и агрессивного национализма, религиозной нетерпимости, ростом конфликтов на национально-этнической и конфессиональной основе, возрастанием миграционных потоков.

Дестабилизация международной системы свидетельствует о том, что человечество находится на переломном этапе развития.

Объективные императивы выживания, безопасности и развития влекут за собой потребность в более надежном международном порядке, отвечающем новым тенденциям, связанным с «радвоением» привычного государственно-центричного мира и сосуществованием его с миром нетрадиционных авторов. Время покажет, будет ли новый порядок регулироваться планетарным правительством, располагающим для этого соответствующими средствами наднационального характера правительством, армией, действенными правовыми механизмами и т.п., или его основой станут несколько взаимодействующих между собой интегрированных региональных центров, охватывающих в своей совокупности весь мир, или же это будет какой-то иной вариант управления миром. Но в любом случае создание и функционирование надежного мирового порядка может быть достигнуто лишь на основе создания условий для реализации интересов и сохранения ценностей не только государств и межправительственных организации, но и самых разнообразных социальных общностей, конкретных людей. С другой стороны, это требует преодоления той степени аномии, которая присуща сегодня международному обществу.

Сегодняшний мир еще далек от такого состояния. Прежний международный порядок, построенный на силе и устрашении, хотя и подорван в глобальном масштабе, но в то же время его правила и нормы еще продолжают действовать (особенно на региональных уровнях), что не дает оснований для выводов о необратимости тех или иных тенденций. Упадок же послевоенного международного порядка открывает перед человечеством переходный период, полный опасностей и угроз для социальных и политических устоев общественной жизни.

В известном смысле можно сказать, что «модель» такого периода со всеми его сложностями и противоречиями дают сегодняшние процессы, происходящие в нашей стране и в геополитическом пространстве бывшего СССР.

Примечания

1. Курс международного права. T.I. М., I989. с.10.
2. Franck Т . Т h е Power of Legetimacy among Nations. Oxford, 1990.
3. Ясперс К. Истоки истории и ее цель. М ., 1991. Вып .2. с .89;91;94.
4. Hoffmann S . L'ordre international// Traite de science politique. Volume 1. Paris, 1985. p.675-680.
5. Мурадян А.А . Буржуазные теории международной политики. М., 1988. с. 42-43.
6. Haas E. The Balance of Power: prescription Concert or Propaganda// World Politics. 1953. №5.
7. Мир и разоружение . М ., 1986.
8. Leyton С . Une seule Europe. Paris , 1988, p .77.
9. Шахназаров Г.Х. Мировое сообщество управляемо// Известия. 15.01.1988.
10. Поздняков Э.А., Шадрина И.Н. О гуманизации и демократизации международных отношений // Мировая экономика и международные отношения. 1989. №4.
11. Foreign Affairs. 1990. №4.
12. Бовин А.Е . История и политика// Известия. 01.01.1991.
13. Бовин А.Е . Мировое сообщество и мировое правительство// Известия. 01.02.1988.
14. Эркхарт Б., Чайлдерс Э . Мир нуждается в руководстве: завтрашний день ООН// Мировая экономика и международные отношения. 1990. №10,11.
15. Обминский Э.Е . Мировое хозяйство. Подходы к урегулированию// Международная жизнь. 1990. №4.
16. Senarclens P . de. La politique internationale. Paris, 1992. p. 107.
17. Moreau Defarges Ph . Relations intematumales. 2. Question mondiales. Paris, 1992. p. 76.