Семигин Г.Ю. Антология мировой политической мысли. Политическая мысль в России

ОГЛАВЛЕНИЕ

Авксентьев Николай Дмитриевич

(1878—1943)—один из лидеров партии эсеров. Дворянин по происхождению. Учился в Германии, в 1910 г. защитил докторскую диссертацию о философии Ф. Ницше. Примыкал к правому крылу партии, защищал легальность и отказ от террора. В период первой мировой войны выдвинул идею о защите России, формировал добровольческие отряды из русских эмигрантов. Участвовал в оборонческих изданиях “За рубежом”, “Новости”, один из редакторов выходившего в Париже журнала “Призыв”. После февральской революции 1917 г. вернулся в Россию, был председателем Исполнительного комитета крестьянских депутатов, министром внутренних дел в июльском правительстве А. Ф. Керенского, накануне Октябрьской революции назначен председателем Временного совета республики (Предпарламента). В 1918 г. после разгона Учредительного собрания перебрался за Урал, был членом “Уфимской директории”. В 1919 г. протестовал против принятого IX Советом партии эсеров решения отказаться от вооруженной борьбы с большевиками, заменив ее политической борьбой. Считал эту политику “центра” во главе с В. М. Черновым преступной, самого Чернова — роковым для партии человеком. Один из основателей “Современных записок”. С 30-х гг. возглавлял в Париже эмигрантскую масонскую ложу “Северная звезда”. В своих политических убеждениях исходил из того, что задачи классовые должны быть подчинены задачам национальным. Национальные интересы воплощены в правовом социальном демократическом государстве, которое должно препятствовать возникновению и упрочению сепаратных (классовых, групповых) интересов. Большевизм Авксентьев характеризовал как разрушение творческих сил социализма, уничтожение отечества. Единственное условие возрождения России — выдвижение общенациональных задач на первый план революционного переустройства общества. (Тексты подобраны Е.Л. Петренко.)

НАЦИОНАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ

Задачи классовые должны быть подчинены задачам общенациональным. Так еще в августе прошлого [1917 г.— Сост.] года формулировала свое отношение к государственному строительству левая часть Государственного совещания* в Москве, представлявшая революционную демократию.

Казалось бы, этот лозунг тем легче можно и должно было осуществить, что общенациональные задачи не только не противоречили правильно понятым задачам классовым, а, наоборот, сливались с ними, всецело покрывали их.

В обстановке мировой войны, в тот момент, когда самому существованию государства грозила гибель, когда самостоятельность и цельность России под ударами могучего противника подвергались опасности быть уничтоженными, истинная классовая задача каждого живого класса состояла прежде всего в национальной борьбе, в защите родины, государства. Вне сохранения этих ценностей, этого условия всякого развития самые классовые завоевания покоились бы на песке, были бы временными эфемерными групповыми захватами, которые только вернее и бесповоротнее рыли бы могилу здоровому развитию класса.

К сожалению, и вожди классов не в достаточной мере отдавали себе в этом отчет, не всегда сочетали свои действия с формулой, провозглашенной в Москве. А, еще больше, сами классы не сумели подняться на должную высоту понимания и за случайным и непосредственным не видели необходимого и постоянного. Полагаю, что это можно в той или иной мере сказать о всех классах. Но необходимо признать, что великая историческая ответственность ложится на представителей труда, на нас, представлявших революционную демократию, по тому простому правилу, что спросится много с того, кому много дано. А за революционный год, поистине, многое было дано революционной демократии.

В основе, конечно, лежат не ошибки или нерешительность отдельных партий и руководителей, а стихийная сила развивающихся по собственной логике событий. Но так или иначе — по вине или по беде — групповые аппетиты возобладали над широкими классовыми задачами, над общенациональным долгом. Появился какой-то сепаратизм государственных и групповых устремлений, и нисходящая линия повела от нации к нациям, группам и даже индивидам. В результате случилось то, что должно было случиться, когда потерян высший критерий. Распад и принижение истинных задач каждого класса привел к распаду и принижению и самого условия здорового развития их: к распаду и унижению государства. Внутри мы докатились до большевизма с его лозунгом “грабь награбленное”, с его диким “социализмом” всеобщего разорения и обнищания, разрушения самих творческих основ социализма, с уничтожением производительных сил страны и удушением общественности, с господством преторианских отрядов, в славу истины и справедливости, проносящимся смерчем по стране, а вовне — к самоуничтожению армии во имя личного самосохранения и непосредственных захватов, к беззащитности государства и не встречающему почти никакого сопротивления господству иноземного завоевателя там, где этого ему захочется.

Последние выводы из стихийного процесса революции сделаны, и дальше идти по этому пути некуда. Для русского народа, веками строившего русскую государственность, наступает последний смертный час. Теперь или никогда — никогда для данного по крайней мере поколения, взявшего на свои плечи ответственность за судьбы родины, — пришла пора показать, булат или стекло русский народ: будет ли он раздроблен тяжким млатом, обрушившимся на него, или окрепнет в новой воле, закалится в горниле испытаний и борьбе и выйдет с новой твердостью на широкую дорогу исторического развития.

Единственное условие возрождения России — постановка общенациональных задач не только во главу революции, но в основу всех действий, всех классов, проникновение ими всей ткани политической и общественной жизни и мысли. Общенациональные задачи — создание национального энтузиазма во имя национальной обороны. Ибо вне энтузиастического делания этого великого дела Россия не спасется.

Необходимо создать единый национальный фронт. Первый период русской революции — до большевистского переворота — нация, плохо или хорошо, имела свой фронт на рубежах земли, в окопах. Но его не было в стране. На месте национального фронта в тылу — основного условия и фронта окопного — была постоянная борьба, неумолкавшие антагонизмы и игра эгоистически групповых интересов. Именно это и составляло слабость России, вело ее под уклон. В эту брешь просачивалась большевистская демагогия. Здесь она нашла архимедову точку, опершись на которую, она сумела разбить и уничтожить и национальную энергию, и армию, и самое достоинство России. Логически развивая — после своей победы — идею о невозможности общенационального фронта, большевики уничтожили национальную армию и заменили ее своей “советской”, “красной”, превратив фактически армию народа, по удачному выражению одного из публицистов, в “жандармию” большевистской власти. Теперь — искренно или притворно — они пытаются этой жандармии поставить национальные задачи обороны. Но задача и орган, который должен ее выполнить, стоят в существенном противоречии. Национальное дело может творить только нация. Поэтому, ничего, кроме неудачи, из попытки этой выйти не может, если она даже будет сделана искренно, — ничего, кроме новых потерь и новых разочарований. И жаль тех, которые в этом “отрезвлении” большевиков видят возможность спасения, жаль их усилий и их искреннего патриотизма.

Итак, единая национальная задача — оборона страны, воссоздание государственности. Условие выполнения ее — единый национальный фронт. Это единство национального фронта должно быть закреплено, оформлено, организовано путем создания национальной же власти.

Какой должна быть эта власть по своему составу и строению — по существу вопрос уже второстепенный. Она может быть однородной или коалиционной. Важно и необходимо лишь одно: чтобы она была во всех своих действиях и платформе непререкаемо и несомненно национальной, чтобы как таковую воспринимала ее страна и по ее призыву сомкнула бы свои ряды.

Конечно, всего естественнее мыслить ее коалиционной, ибо тогда она и формально явится как бы отражением коалиции сил в стране.

Но, скажут некоторые, разве коалиция уже не дискредитировала себя? За истекшие месяцы революции мы имели опыт с коалицией. Не благодаря ли отчасти ее бессилию дошли мы до нашего разбитого корыта?

Несомненно, повторения опыта с коалицией прежнего характера быть не может и не должно. Но коалиционная власть революции оказалась дискредитированной не потому, что идея, положенная в ее основу, была неверна, а потому, что условия, в которых эта идея осуществлялась, были таковы, что уничтожили и самую идею.

В самом деле коалиционная власть должна была знаменовать единство платформы всех живых общественных сил. А на самом деле вместо единого правительства получалась группа различных людей, пришедших из различных партий. И каждый член партии, входивший в коалицию, оказывался прежде всего партийным человеком с своей программой, пришедший в правительство как будто осуществлять ее, а не общеправительственные задачи. Но этого мало. Если коалиционному правительству и удавалось иногда обретать настоящее внутреннее единство или если бы это ему удалось, то это ни к чему не приводило и не привело бы при существовании тех настроений и устремлений, которые были в стране. Коалиционное правительство распадалось, оказывалось бессильным по той же причине, по которой распадался, оказывался бессильным и наш окопный фронт: единству его не на что было опереться в стране, ибо там этого единства не существовало. Партия и группы посылали в коалиционное правительство своих представителей для единой и совместной работы, для проведения общей платформы, как бы подтверждая этим, что такая общая платформа возможна и необходима. А в то же время в стране продолжали борьбу друг с другом, противясь соглашениям и общим действиям. И коалиционное правительство со своей общей платформой повисало в воздухе, не имея твердой опоры в стране, не встречая настоящей поддержки ни с той, ни с другой стороны и критикуемое всеми.

Но не даром прошел год революции, не даром имели мы большевистский опыт “классовой” власти, не даром Россия разложилась внутри и унижена и порабощена извне. Такие уроки не проходят бесследно. Сознание необходимости единого национального фронта теперь внедряется и входит в умы не на митингах и в статьях, а в суровой жизни, с каждым часом, каждым новым фактом этой жизни. Национальная задача повелительно ставится перед каждым, и национальная власть, опирающаяся на общенародный подъем, на стремление к возрождению единой, новой России, встретит иную обстановку, иную почву, иное отношение.

Двуединый лозунг должен быть провозглашен этой властью: национальная оборона и возрождение и укрепление народовластия. Через возрождение народовластия к национальной обороне и через организацию этой обороны к народовластию. Возрождение России возможно лишь этим двуединым путем. И оно будет, ибо летаргия народа — не смерть, а от летаргии мы видим первые признаки пробуждения.

Печатается по: Народовластие. Сб. статей членов Учредительного собрания фракции социалистов-революционеров. Вып. 1. М„ 1918. С. 10—14.

ПРИМЕЧАНИЕ

*Совещание 12—15(25—28) августа 1917 г., созванное Временным правительством с целью единения государственной власти со всеми общественными силами и организациями в стране. Присутствовали депутаты Государственной думы, представители Советов крестьянских депутатов. Советов рабочих и солдатских депутатов, армии, флота, профсоюзов, земств, интеллигенции, духовенства, националистических организаций и т. п. Председателем Совещания был А. Ф. Керенский.

ИЗДАНИЯ ПРОИЗВЕДЕНИЙ

Авксентьев Н. Перспективы//Современные записки Кн 13 Париж, 1922. Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Политология