Дегтярев А. Основы политической теории

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава II. Методы изучения политики

В одной из своих ранних работ молодой К. Маркс пришел к выводу, что в науке важен не только результат исследования, но и путь, к нему ведущий, то есть средства, методы и инструменты научного познания, а также сам процесс их применения, составляющие его процедуры и операции, Сам К. Маркс блестяще владел практически всем современным ему арсеналом методов социальных наук, что позволяло ему применять в исследованиях общественной жизни самые разные комбинации качественных и количественных, логико-философских и конкретно-научных средств в различных областях социального познания, и в том числе в изучении политических процессов. Конечно же, тогда К, Маркс даже и представить себе не мог те современные методологические возможности и инструментарий, которые были открыты с началом применения электронно-вычислительной техники, как, например, компьютерное моделирование и многомерно-статистический анализ, создание кибернетических экспертных систем и информационных баз политических данных, заменивших во многом «ручные» методы количественного, а порой и качественного анализа политических реалий,
В то же время качественный политический анализ, включающий применение абстрактно-теоретических концепций, логических моделей, и по сей день имеет непреходящее значение для осмысления результатов количественного анализа, что подтвердил опыт изучения политического процесса в России последних лет. В качестве примера того, что математические инструменты в анализе политики действуют как своего рода «мельница», конечный продукт работы которой зависит далеко не только от «технологии», но и от «сырья», можно привести так называемую «Карту политической температуры России»1, которая оценивалась как «диагноз политического климата» во всех регионах Российской Федерации на основе изучения 10 поименных голосований I Съезда народных депутатов
25

РСФСР. В чем же состояла и на что опиралась методика исчисления переменных значений «политической температуры»? На очень простое допущение о том, что, во-первых, политические позиции депутатов отражают «климат» представляемых ими регионов, и, во-вторых, поименные голосования депутатов выражают совокупное мнение их региональных делегаций, которые в тот момент разделились на две основные фракции демократов и коммунистов, то есть «Демократическую Россию» и «Коммунистов России».
Далее расчет «температуры» делался следующим образом: если в составе региональной делегации 20 человек и в ходе 10 поименных голосований ими подано 130 голосов с позиции «Демократической России» и 70 голосов с позиций «Коммунистов России» (соответственно 65% и 35% от общей суммы в 200 голосов), то «политическая температура» данного региона будет равняться их арифметической сумме с учетом знака вектора политической ориентации депутатов (соответственно «+» — это «демократическое тепло», «-» выражает «коммунистический мороз»), а именно (+65°) + (-35°)= +30°. К каким парадоксам приводят такие «математические методы» можно убедиться, сравнив «политическую температуру» тогдашней Москвы и Московской области или Ленинградской области и Ленинграда, где соответствующие цифры равнялись «+93 °» (Москва) и «+10°» (Московская область), или «+87°» (Ленинград) и «-43°» (Ленинградская область), из чего следовало, что возможная разница между «городской жарой Питера» и «трескучими морозами Пушкина» составила 130°, а между жителями Мытищ и Медведково — политическая пропасть в 83°, тогда как средняя температура по России в целом равнялась у «политических математиков» всего лишь +7°. Для того чтобы избежать подобных неувязок, необходимо специально остановиться на вопросах методологии и методов политической науки.
Первый шаг, который надо сделать при рассмотрении методов политологических исследований, связан с рабочим определением того, что же мы вкладываем в категорию «научный метод»2. Существует множество дефиниций этого понятия, изучение которых требует подробного анализа, но на этом в данной работе нет возможности останавливаться специально. В самом широком и общем смысле слова метод — это способ познания, а «научный метод представляет собой теоретически обоснованное нормативное познавательное средство»3.
26

В более узком и специальном смысле метод науки есть совокупность подходов и принципов, правил и норм, инструментов и процедур, обеспечивающих взаимодействие познающего субъекта (то есть ученом) с познаваемым объектом для решения поставленной исследовательской задачи. Следовательно, методология политической пауки представляет собой особую научную область, учение о применении различных методов и их комбинаций в политическом познании, связанное с правильной постановкой проблем и выбором адекватных подходов, трансформацией методологических принципов и требований в совокупность конкретных операций и процедур, а также с использованием самых разных инструментов и разнообразной техники. За многие годы своего существования политическая мысль прошла довольно длительную эволюцию в области методологии и методов политологических исследований, на чем ниже следует остановиться.

§ 1. РАЗРАБОТКА МЕТОДОЛОГИЧЕСКОГО ИНСТРУМЕНТАРИЯ АНАЛИЗА ПОЛИТИЧЕСКИХ ЯВЛЕНИЙ
Этапы эволюции методов изучения политики

Основные типы методов и уровни методологии политологических исследований сложились постепенно и ходе исторического развития политической мысли, на каждом этапе которого доминировали тс или иные методологические подходы (или их комбинации) и методические приемы. В связи с этим в известном американском учебнике «Методы политологического исследования; основы и техника» была предложена следующая периодизация развития методологии политической пауки, как применения той или иной комбинации и набора приоритетных средств политического познания: 1) классический период (до XIX века), связанный в основном с дедуктивным, логико-философским и морально-аксиологическим подходами; 2) институциональный период (середина XIX — начало. XX в.), когда на передний план выходит историко-сравнительный и нормативно-институциональный методы; 3) бихевиоралистский период (50-70-е гг.), когда стали активно применяться количественные методы и 4) в последней четверти XX в. наступил новый, постбихвиоралистский период, характеризующийся сочетанием «традиционных» и «новых» методов11.

27

Схема 2.

Эволюция методов изучения политики

Важную роль в классический период играют аксиологические критерии и оценки тех или иных шагов политиков и форм государственной жизни, опирающиеся на господствующие ценности нормы нравственности, как это можно видеть по классификации, данной Аристотелем, трех «правильных» (монархия, аристократия и политая) и трех «неправильных» (тирания, олигархия, демократия) форм государства. И в то же время уже здесь им используются индуктивные принципы сравнительного подхода. Выявляя общие и отличные черты известных ему политических устройств, опираясь на синхронный и диахронный методы, Аристотель анализирует фактический материал созданной при его непосредственном участии обширной серии из 158 исторических описаний, содержащих очерки развития и современного ему состояния строя разных государств6. При построении теоретических проектов идеального полиса Аристотель, наряду с Платоном и другими античными' философами, использует даже некоторые простейшие элементы логического моделирования.
Позднее компаративный (сравнительно-исторический) анализ используют для сравнения политических режимов Англии и Франции в XV веке англичанин Дж. Фортескью, а в XVII веке француз
28

Л. Монтескье, отмечая при этом некоторые архаические черты французской королевской власти. Но, пожалуй, наиболее эмпирически ориентированным мыслителем для своего времени можно назвать H. Макиавелли, блестяще соединившего традиционное морализирование и философскую дедукцию при построении модели государства, составленной на основе наблюдения и историко-сравнительного анализа материалов по политическому развитию Италии.
Качественный сравнительный анализ выходит на передний план в XIX веке, когда появляются работы А. де Токвиля и Дж. Милля, К. Маркса и Ф. Энгельса, в которых проводятся параллели и сравнения между основными европейскими государствами, а также формами правления в Старом и Новом Свете. И по сей день одно из наиболее популярных в мире современных учебных пособий это пособие для студентов под редакцией известного американского политолога Р. Макридиса по сравнительной политике, вышедшее многими тиражами и изданиями. Эта книга начинается с главы «Как нам сравнивать» из «Системы логики» Дж. Милля, где им обосновываются сами принципы компаративного подхода: соединение индукции и дедукции, сходства и различия, сопоставление изменений и их причин и т. д.7 И действительно, основным методом возникавшей в США во второй половине XIX века академической политической пауки становится сравнительно-исторический и правовой анализ политических институтов (Г. Адаме, Д. Бэрджес), так же как подобное состояние методологии можно наблюдать в Европе (С). Гирке) и России (М. Ковалевский). Классики современной политологии М. Вебер и М. Острогорский, Г. Моска и В. Парето опираются на сбор политических данных при помощи в основном историко-сравнительных методов. По способу обоснования методологических положений работы классиков носят уже скорее эмпирический характер, поскольку их теоретические выводы строятся на интерпретации фактического материала, хотя при этом и не проводилось специальных исследований по сбору новых, ранее неизвестных фактов.
Следующий, бихевиоралистский этап в XX веке вызвал целую революцию в методологии политической науки, связанную прежде всего с применением новых эмпирических и количественных методов, заимствованных из арсеналов как психологии, социологии, экономической науки, так и из математики, кибернетики, географии и даже медицины. В 1928 году в США выходит одна из первых работ по применению математических, в частности статистических, инструментов (корреляционный и факторный анализ) в изучении политики (книга С. Раиса «Количественные методы в

29

политике»). Место традиционных приемов логической дедукции политических философов и описательно-исторической индукции институционалистов начинают занимать методы бихевиоралистов: сбора и анализа «достоверных» данных об «эмпирически наблюдаемом» политическом поведении, которые активно применяются и по сей день.
Из психологии и медицины в политическую науку проникают тесты и лабораторные эксперименты, из социологии — анкетные опросы, интервью, наблюдение, а из математики и статистики — регрессионный, корреляционный, факторный и другие виды анализа, а также математическое моделирование и методы теории игр. Особое место в методологии стали занимать методы изучения избирательного процесса и электорального поведения. Интересно, что уже в самом начале XX века российские ученые (В, Гори, А. Саликовский и др.) при помощи статистических приемов анализировали выборы в состав Государственной Думы России8. В то же самое время во Франции географ А. Зигфрид разрабатывает так называемую «политическую карту (или картину)» Франции, создавая том самым новую методологию «избирательной географии». В ЗО—50-е годы в США в обойму методов политологии и социологии политики входят (прежде всего благодаря эмпирическим исследованиям Д. Гэллапа и П. Лазарсфельда) методы предвыборного зондажа общественного мнения и техника панельных (повторяющихся) опросов избирателей. В 60—70-е годы американцами начинают активно создаваться информационные базы политических данных и экспертные системы «искусственного интеллекта» на основе электронно-вычислительной техники, при этом в центр этих методик попадают принципы квантификации и процедуры измерения.
Но уже в конце 60 — начале 70-х гг. в западной политологии наступил кризис бихевиоралистской методологии, отстаивавшей сциентистские принципы и точные методы, измерение и квантификацию. Ряд американских политологов (Д. Истон и др.) выступили за возврат к традиционным подходам, качественным методам и моральным нормам, к тем принципам политической науки, которые сформулированы были в качестве основы постбихевиоралистской методологии. И даже сегодня в конце XX века не утихли споры о приоритетных подходах, а в мире политологов продолжают сохраняться два основных течения в рамках методологии политической науки: «традиционалистское» (исповедующее качественные методы классической и институциональной политологии) и
30

«эмпирическое» (выступающее за приоритет «точных» и количественных методов).

§ 2. ТИПЫ И УРОВНИ МЕТОДОВ ИЗУЧЕНИЯ ПОЛИТИКИ
Ecть ли у политологии собственный инструментарий?

Как было показано ранее, методы, применяемые в политической науке, прошли эволюцию не менее длительную чем сам предмет политологии, пережившей волны дифференциации и интеграции с другими общественными науками не только в проблематике, но и в методологии. Существует на этот счет даже особая точка зрения, согласно которой политическая наука вовсе «не имеет своих методов и техники и использует методы и технику других общественных наук, выбирая то, что в данном случае больше подходит к объекту исследования...»9. Можно было бы в ответ заметить, что в настоящее время вообще немного наук, обладающих и применяющих только «свои» собственные методы, поскольку даже математики сегодня активно используют инструменты формальной логики и принципы философии, элементы общей теории систем и средства кибернетики. И в то же время приведенное выше замечание в определенной степени справедливо с позиции генезиса применяющихся в политологических исследованиях различных методов, выполняющих различные функции.
Каждое «новое» применение «старого» метода по-своему уникально, поскольку каждый раз познающий субъект (ученый-обществовед) постигает познаваемый объект (социальной или политической реальности) через призму своего понимания исследовательской задачи и средств ее решения. В этом плане он волен выбрать любой метод или любую комбинацию каких угодно инструментов для своего исследования политической действительности.
Типологии методов Можно было бы в самой общей форме попыисследования политики таться выделить основные разновидности методов, применяющихся в политологических исследованиях, а также определить некоторые критерии для их классификации. Первым основанием для подобного деления может послужить степень общности анализа объекта или диапазона реальности, изучаемого наукой. В соответствии с этим критерием необходимо выделить три группы методов, используемых в политическом познании: 1) общенаучные; 2) социально-гуманитарные и 3) специально-научные.
Первая, общенаучная, группа методов, в свою очередь, состоит из двух основных компонентов или подгрупп познавательных средств: логико-эвристических приемов и философско-аксиологических принципов
31

изучения политической жизни. В первом случае речь идет о таких хорошо известных всякой науке логических методах, как индукция и дедукция, анализ и синтез, диагноз и прогноз, определение и классификация, сравнение и аналогия, дескриптивно-конкретное описание и абстрактно-объяснительная интерпретация, наблюдение и эксперимент, статистический анализ и логико-математическое моделирование, верификация и фальсификация и т. д.
Второй компонент общенаучных способов познания связан с философско-мировоззренческими принципами и оценочно-аксиологическими критериями, из которых явно или неявно исходит каждый ученый в любой области научного знания. Например, политолог может быть методологически ориентирован на принципы диалектики или системного подхода, структурного функционализма или информационно-энтропийного анализа, которые служат для него определенной системой координат в виде оценочных критериев и общеметодологических принципов. Скажем, то, что для сторонника системного подхода является верным ориентиром в политическом анализе, может вызвать огонь критики со стороны приверженца диалектического метода, который обвинит последнего в метафизическом конструктивизме.
Особенность второй группы методов состоит в том, что инструменты этого рода используются в основном в социально-гуманитарных дисциплинах, в отличие от естественных и технических наук. К ним относятся методы историко-сравнительного и синхронно-компаративного исследования, анализа документов и источников, а в последнее время в большинство общественных наук проникли принадлежавшие ранее лишь психологии тесты и шкалирование, а из социологии — интервью, анкетные опросы и зондажи общественного мнения; из культурологии — методы изучения стереотипов и традиций; из лингвистики и семантики — приемы анализа знаков и символов и т. д.
Что же касается последней в рамках данного деления, третьей группы специально-научных методов, то к ним можно отнести те приемы, которые уже наработаны в самой политологии,— модификацию или комбинирование нескольких методологических компонентов в особый инструментарий, пригодный лишь при специфическом исследовании конкретного политического объекта. В качестве примеров можно привести имитационное моделирование политических ситуаций с использованием элементов теории игр или рейтинговые экспертные оценки популярности политических лидеров со шкалированием, или же, наконец, многомерно-статистический, сравнительный анализ государств и партий, который осуществим лишь с использованием компьютерной техники. Подобная классификация наводит на мысль, что данные группы методов составляют но только
32

разновидности, но и определенные уровни методологии политической науки. Конечно, можно было бы и возразить: а в чем же тогда собственно сам смысл выделения трех этих уровней, если все их можно редуцировать и свести к элементарным логическим процедурам? Если же идти последовательно по этому пути, то тогда вообще нет других научных приемов, кроме правил силлогистики, поскольку еще Гегель писал о том, что всякая наука есть «прикладная логика». Тем не менее известно, что экспериментальные, естественные и технические, науки используют в основном лабораторные и прочие опыты, тогда как в социальных науках место эксперимента нередко приходится замещать теоретическими моделями и «силой научной абстракции» (К. Маркс).

Качественные и количественные методы

Возможны и другие основания для типологизации политологических методов, к примеру их деление на качественные и количественные, которое стало особо актуальным во второй половине XX века. Качественные методы возникли, как уже было сказано выше, гораздо раньше количественных, Если первые опираются на изучение и определение качественных признаков и свойств политических объектов, то вторые на прямое или косвенное измерение, предполагающее использование символико-математической формализации и квантификации этих параметров. Следует заметить, что в современных методиках политологических исследований весьма сложно обозначить грань между качественными и количественными подходами, Характерным случаем подобного затруднения являются современные, охватывающие десятки, а то и сотни сравниваемых объектов, компаративные политические исследования10, которые проводятся с использованием как качественных подходов, так и новейших математических и кибернетических средств сбора и обработки информации. Подавляющее число подобных исследований связано с микрообъектами политики (исследования партий, феноменов участия, лидерства и т. д.), но сегодня уже существует немало проектов, в которых объектами для сравнения выступают макросистемы — государства или страны, которые практически невозможно анализировать вручную, без привлечения математического аппарата и обобщения десятков национальных статистик при помощи ЭВМ.
Как яркий пример переплетения качественных и количественных методов в политологических исследованиях, где они используются и последовательно, и параллельно, можно было бы привести пару едва ли не самых известных сравнительных проектов последних лот. Это исследование К. Джанды «Политические партии:

2 Основы политической теории 33

Кроснациональное исследование» (1980), охватившее 158 партий из 53 стран за 25-летний период 50 — 70-х годов, и Т. Ванханена «Процесс демократизации: Сравнительное исследование 147 государств» (1990), описывающее период с 1980 по 1988 год. И К. Джанда, и Т. Ванханен начинают с концептуализации качественной модели: один — политической партии, другой — демократического государства, соответственно заканчивающейся краткими рабочими дефинициями11, которые, в свою очередь, открывают возможность для дальнейшей операционализации, а также квантификации. Далее на основе исходных дефиниций, обозначающих границы политических объектов, разрабатываются базовые концепты для определения основных признаков, описывающих партии или государства. В проекте К. Джанды выделяются 111 переменных, которые сгруппированы в 12 кластеров, соответствующих основным характеристикам организации и деятельности политических партий (институционализация и государственный статус, социальный состав и база, характер и степень организованности, цели и ориентация и т. д.). В свою очередь, Т. Ванханен берет в соответствии с его определением два качественных индикатора демократического характера государств — «состязательность» и «участие», на базе которых им разрабатываются различные количественные индексы (например, индекс властных ресурсов (ИВР)) и кластеры измеряемых переменных, создающие возможность для анализа мировой социальной и политической статистики.

Функциональные задачи методологического инструментария

И наконец, последним из наиболее важных критериев классификации методов политологии является их функциональное предназначение, на основе которого можно выделить, с одной стороны, инструменты (с преобладанием индукции) для описания и сбора политических данных, а с другой — преимущественно дедуктивные способы анализа и интерпретации собранных фактов12. Эти функции нередко связывают соответственно с двумя уровнями и аспектами исследовательской деятельности: конкретно-эмпирическим и абстрактно-теоретическим. К первым относят такие методы сбора первичной социально-политической информации, как контент- и ивент-анализы, опрос, интервью, прямое наблюдение, шкалирование и прочие приемы, тогда как вторые связывают с формулировкой теоретических гипотез и построением абстрактно-логических и математических моделей, со средствами концептуализации и интерпретации, объяснения и конструирования.

34

В действительности же эти две группы познавательных средств теснейшим образом переплетаются в фундаментальных и прикладных исследованиях политической жизни.

§ 3. ИНСТРУМЕНТАЛЬНЫЕ ПОДХОДЫ И АНАЛИТИЧЕСКИЕ МЕТОДИКИ В СОВРЕМЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

Выше уже отмечалось, что XX век стал столетием бурного роста методологий и методик, связанных с использованием инструментария эмпирических, количественных подходов. До сих пор не стихают споры между «традиционалистами» и «бихевиоралистами», сторонниками качественных, логико-философских и историко-сравнительных подходов и приверженцами «новой методологии», основывающейся на методах измерения, применении математических, статистических и компьютерных средств анализа специально собранных для этого и достоверных эмпирических данных. Разбор докладов и материалов трех последних конгрессов МАПН (Буэнос-Айрес, 1991; Берлин, 1994; Сеул, 1997) показывает, что политологами активно используются и «традиционные», и «новые» методы, которые нередко просто взаимодополняют друг друга. Что же касается современных методик политологических исследований, то они в большинстве случаев представляют собой форму, звено или способ адаптации общих и частных методов к изучению специфических и по-своему уникальных политических явлений и процессов, предполагающему определенное комбинационное сочетание и пропорцию «традиционных», качественных и «новых» эмпирических, количественных способов политического познания, не сводимых ни к одному из этих способов в отдельности13.
В то же время весьма важным является вопрос о магистральных направлениях развития методологии современной политической науки па рубеже III тысячелетия. Его решение, в свою очередь, предполагает определение наиболее перспективных направлений фундаментальных и прикладных, теоретических и эмпирических исследований в свете последних достижений политологии.
Начнем с перспективных методологических подходов в сфере фундаментальной политологии.

Сравнительный (компаративный) метод

И сегодня политологи активно применяют методологический инструментарий сравнительного анализа феноменов политики, опирающийся на принципы сходства и различия, дедуктивные теоретические модели политических институтов и индуктивные методы их верификации с помощью диахронно-исторического и синхронно-функционального способов сбора данных, далеко не всегда обладающих необходимой
35

детальной полнотой (например, когда под руководством С. Верба было проведено исследование политической элиты развитых демократий, то оно было сделано на материале, собранном всего лишь в трех странах — США, Швеции и Японии).
Одновременно уже с начала 60-х годов с появлением больших ЭВМ, а затем ПЭВМ и компьютерных сетей предпринято уже немало попыток практически тотального описания всей, без исключения, совокупности сравниваемых объектов на основе математической обработки статистической и прочей достоверной информации. В мировой политологии 1962 год в известном смысле стал рубежным, этапным, когда в США был создан (ставший сегодня транснациональным, своего рода «Меккой политологов») Мировой архив баз данных Межуниверситетского консорциума политических и социальных исследований (г. Энн-Арбор, Мичиганский университет), и в это же время началась работа по трем крупнейшим проектам компаративного анализа государств и социально-политических систем в мире: 1) «Сравнительный анализ государств» (руководители А. Бэнкс и Р. Текстор, Массачусетский технологический институт и др.); 2) «Измеримость наций» (Г. Гецков и Р. Раммель, Северо-Западный университет и др.) и «Йельская программа сбора политических данных» (Б, Рассет, X. Апкер и др. , Йельский университет)14.
В основу разработки системы индикаторов для измерения количественных величин легли именно качественные подходы. Например, в Йельском проекте все 75 измеряемых параметров внутреннего и внешнего политического поведения 133 государств ( их институтов и общностей) периода конца 50 —начала 60-х годов были отобраны на основе качественных моделей, структур и концептов, разработанных крупнейшими американскими политологами-теоретиками Р. Далем, Г. Лассуэллом, К. Дойчем, Д. Лапаламбарой и др. Разработчики баз политических данных постоянно отмечали при этом, что главной исследовательской задачей является создание вовсе не «мертвого архива фактов», а, прежде всего, «действующей лаборатории», В России также появились первые базы данных (БД) по политике, как, к примеру, в Институте США и Канады РАН, где проводилась работа по созданию БД «Аэлита» (по политической элите США) и «Политические партии» (по политическим партиям России), хотя, по сравнению с состоянием разработки информационных политологических систем на Западе, отечественные исследования находятся лишь на начальном этапе.

Моделирование политики

Моделирование политических процессов нача лось уже в первой четверти XX века, когда были предприняты Л. Ричардсоном в «Математической психологии войны» (1919) первые попытки разработать модель гонки вооруже
36

ний между двумя национальными государствами. Особенно активно математические модели в политологии стали применяться в эпоху «бихевиоралистского подъема» 50-60-х гг. Сегодня в связи с совершенствованием ЭВМ и программных средств моделирование макро- и микрополитических процессов стало одним из перспективных направлений и развитии методологии политической науки, которое, в свою очередь, имеет массу собственных разветвлений. Возьмем лишь системное моделирование политики, которое охватывает и динамические, и стохастические модели политической жизни, активно применяемые для анализа и диагноза циклически повторяющихся избирательных процессов и кампаний, а также прогнозирования результатов выборов в парламент15.
Но многие новые методы и методики применяются не только для проведения фундаментальных, теоретических исследований, но и в чисто прикладных целях для анализа текущих политических ситуаций и выбора оптимальных решений по заказу как государственных, так и корпоративных структур. С конца 60-х — начала 70-х годов в США появляются компьютерные информационные системы с аналитическими «надстройками» над обычными базами данных.
«Экспертные системы» и «искусственный интеллект» в прикладном политическом анализе
В прикладном анализе политического развития постперестроечной России, пожалуй, самым распространенным методом является качественная экспертная оценка. Совокупность их осмысливается в аналитическом сопоставлении, осуществляемом научным сообществом. Вместе с тем, еще в 1969 году по заказу Госдепартамента и Агентства по контролю за вооружением и разоружением в США были созданы «экспертные системы» (ЭС) политического анализа WEIS (рук. Ч. Маклелланд) и СASCON (рук. Л. Блумфилд), использовавшие системный принцип взаимодействия «человек-машина». В отличие от баз данных, эти две прикладные системы включили в себя и блок сбора, и блок анализа политической информации. При помощи «ивент-анализа» (описания событий) каждое внешнеполитическое событие характеризовалось через четыре параметра, выявляющих: 1) субъекта (инициатора) воздействия, 2) объекта воздействия, 3) типа взаимодействия, 4) времени и места события. Политический эксперт, помимо исчерпывающей информации о политических взаимодействиях и событиях, получал целый программный пакет процедур машинной обработки и компьютерного структурирования первичных данных, включавший регрессионный и корреляционный анализ поступающей на «вход» социально-политической статистики, использо

37

вание семантического дифференциала Ч. Осгуда, средств энтропийного анализа и теории графов и т. д.
И уж практически совсем новыми являются разработки многоролевых компьютерных политических игр (программы, опирающиеся на принципы математической теории игр), а также так называемого «искусственного политического интеллекта», опирающегося на методы когнитивной психологии и ориентированного, к примеру, на имитацию процессов принятия решений в условиях дефицита информации, множественности задач и повышенного риска от ожидаемых политических последствий (современная экспортно-аналитическая система ЦРУ «Factions», функционирующая начиная с середины 80-х гг. в условиях режима «эксперт-компьютер-эксперт»)16. В целом же, все или почти все новейшие методы и методики политологии конца XX века стоят перед все той же самой проблемой оптимального сочетания адекватных качественных и усиленных современными ЭВМ количественных приемов анализа все более усложняющихся отношений между людьми по поводу политической власти и влияния.