Арас Дж. Терроризм вчера, сегодня и навеки

ОГЛАВЛЕНИЕ

Блок 2. Третья мировая война: формирование современных предпосылок

Введение

Двадцатый век вошел в историю как период практически непрерывного военного насилия. Выход человечества к последним пределам среды обитания, и закрытие мирового пространства – ойкумены, обозначили начало продолжительного процесса ожесточенной борьбы за контроль над сферами влияния и ресурсами. Динамика отношений между государствами слишком часто стала принимать крайние формы, логическим результатом чего стали десятки войн и сотни вооруженных конфликтов. Подавляющее их большинство вошло в качестве составных компонентов в глобальные военные циклы – мировые войны.

Характерной особенностью Первой и Второй мировых войн было прямое вооруженное столкновение противоборствующих сторон с применением ими эксклюзивного инструмента государственного насилия – регулярных вооруженных сил. Однако, стремительное развитие средств вооруженной борьбы после 1945 г., обозначило фактический конец эпохи многомиллионных армий. Символическим апофеозом ее стали зловещие грибы ядерных взрывов над Хиросимой и Нагасаки.

В результате, уже на этапе генезиса Третьей мировой ("холодной") войны, начала формироваться новая универсальная тенденция. Запад и Восток – две глобальные системы, создавшие ракетно-ядерный потенциал многократного уничтожения человеческой цивилизации, в интересах собственного самосохранения перенесли эпицентр взаимного противостояния на мировую периферию.

Новая – Третья мировая война, следовательно, не носила характер прямого крупномасштабного столкновения, но была фрагментирована на многочисленные продолжительные военно-политические кризисы и ожесточенные вооруженные конфликты вдоль сложившихся разделительных линий. И именно тогда, уже на начальном этапе Третьей мировой, впервые выявилась, и очень скоро полноценно реализовалась качественно новая военно-политическая категория – самостоятельные военизированные структуры и системы, не имеющие определенной принадлежности к существующим государственным институтам. Эти структуры и системы, первоначально возникавшие в силу локальных условий, при поддержке противоборствующих мировых центров силы, ведомых логикой "холодной войны" и парадигмами блокового мышления, немедленно вовлекались ими в орбиту глобального противостояния. Воюя формально за свои собственные цели, они повсеместно – в песках африканских пустынь и в южноамериканских джунглях, в азиатских горах и на улицах европейских городов, в очень многих случаях становились самым эффективным инструментом негативной стратегии и политики могущественных аутсайдеров. Этим инструментом пользовались все участники мирового конфликта – и СССР, кормивший мало-мальски значимые марксистские группы планеты за свой счет, и США, делившие «сукиных детей» на своих и чужих, и их младшие партнеры. Пример Ливии времен раннего Каддафи, когда ливийские доллары и оружие оборачивались выстрелами и взрывами на обширном пространстве от Ольстера до Филиппин, является весьма наглядным.

Общий тупик противостояния двух ядерных сверхдержав и их сателлитных систем, законсервировавший военно-политическую динамику второй половины ХХ века, борьба колоний за национальное освобождение и появление новых государств, послевоенный хаос, взрывоопасная комбинаций невыполненных обещаний, несбывшихся надежд, неудовлетворенных амбиций, оказались самой благоприятной питательной средой для развертывания феномена терроризма. Именно промежуток 1945 – 90 г.г. можно назвать инкубационным периодом его зарождения и стремительного распространения в том самом многоликом и угрожающем виде, который сегодня предстает перед нами. Охватить все, даже основные аспекты этого процесса нереально; однако мы попытаемся отследить общие тенденции на отдельных примерах, характеризующих многолинейную схему развития терроризма в эпоху Третьей мировой войны.