История английской литературы

Том I. Выпуск первый

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть вторая. ЛИТЕРАТУРА ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

ОТДЕЛ III. ПРЕДШЕСТВЕННИКИ ШЕКСПИРА

Глава 1. Моралите под влиянием гуманизма и реформации

Эволюция драматургии в эпоху Ренессанса была в Англии более органична,
чем в любой другой стране. Здесь не было разрыва между драматургией и
театром. Старые, средневековые формы драматургии, общие в той или иной мере
всей Европе в создававшиеся исключительно для сцены, не умирали в Англии до
тех пор, пока не выросли, постепенно обогащаясь новыми элементами и не теряя
связи со сценой, в зрелую художественную драматургию.
У средневековой английской драматургии были некоторые важные
особенности. Это - прежде всего очень большая популярность и связанная с нею
живучесть моралите. Мистерия, испытавшая административные притеснения уже
при Генрихе VIII и при Эдуарде VI, воспрянувшая с недолгим новым блеском при
католичке Марии Кровавой, постепенно заглохла в царствование Елизаветы.
Совсем по-другому складывалась судьба моралите. Религиозная борьба не
могла стать для него роковой, как для мистерии. Более короткое и гибкое, оно
легче приспособлялось к новым условиям. Более сценичное и доходчивое, оно
было популярней, и от него не так легко отказывались зрители. Уцелев и
приспособившись, оно вобрало в себя многие более живые элементы мистерий,
которые хорошо уложились в его основную идейную схему: в показ борьбы
доброго и злого начала. Но теперь эта схема оказалась уже недостаточной.
Состав аллегорических персонажей резко обновился. Наряду с Благочестием,
Богатством, Бедностью, Великодушием, Щедростью, Скупостью, Смертью и прочими
персонажами средневековых поучений и средневековой символики явились,
вытесняя их все больше, такие, которые отмечали народившиеся свежие интересы
к науке, литературе, образованию, гуманистическим идеям. Преобразились и
самые яркие типы моралите, комические. Так, веселый чортик Тутивиллус, или
Титиниллус, легко перескочивший из мистерии в моралите, теперь, в комбинации
со старым шутом, потешавшим публику своими погремушками, превратился в
фигуру Порока (Vice), выступавшего под разными именами. Фигуре этой была
суждена большая популярность. Особенно славился последний выход Порока,
когда он, совершив все полагавшиеся ему гадости, отправлялся восвояси в ад,
взобравшись на спину к сатане. Даже Роберт Грин не постеснялся позднее
воспользоваться этим популярным трюком в "Монахе Бэконе".
Новые веяния, особенно гуманистические идеи, все больше
распространявшиеся в царствование Генриха VIII, не могли остаться без
воздействия на моралите. Подмостками моралите воспользовались наука и
публицистика.
Появляется сразу несколько пьес, где изображается брачный союз между
Умом и Наукою. В моралите школьного учителя Редфорда, дошедшем до нас в
неполном виде, Ум как добрый рыцарь "Круглого Стола" убивает чудовище Скуку,
которая олицетворяет схоластическое знание, и после этой победы получает
руку своей невесты. Перед этим он должен сделать усилие, чтобы стряхнуть с
себя чары блудницы Лени. В пьесе "Все для денег" (All for money) Томаса
Лаптона (Lupton) прославляется наука и оплакивается невысокая оценка ее в
обществе, а также бедственное материальное положение ее служителей. Новые
персонажи, появляющиеся для иллюстрации этих идей, носят вычурные названия:
Учение без денег, Учение с деньгами, Деньги без учения, Ни учения, ни денег.
Особенно ярко сказались гуманистические идеи в моралите "Интерлюдия о
природе четырех стихий" (A New Interlude and a Mery of the IIII elements,
1519 г.) издателя Джона Растеля (John Rastell, умер 1536 г.), зятя Томаса
Мора. Вместо старых аллегорических персонажей в ней фигурирует новый герой -
Жажда Знания. Дама Природа вразумляет его, рассказывая о шаровидности земли,
блудница - Жажда Чувственных Удовольствий и порок - Невежество - стремятся
воспрепятствовать его занятиям. Опыт показывает ему на карте недавно
найденные новые страны и сокрушается, что не Англии досталась слава их
открытия. В прологе автор поясняет через Посланца, что нужно изучать не
только вещи невидимые, но и видимый мир: новая атака против схоластической,
богословско-философской науки.
Из пьес, принадлежащих Скельтону, до нас дошла лишь самая неинтересная
и чрезвычайно мало характерная для этого яркого писателя и образованнейшего
гуманиста, которого восхвалял сам Эразм. Это - моралите "Великолепие". В ней
рассказывается о тернистом пути героя, сталкивающегося то дружески, то
враждебно со множеством персонажей. Тут и Свобода, и Мера, и Неудача, и
порок Причуда, и Бедность, - словом, весь синклит старых скучных аллегорий.
Данью гуманистическим веяниям было то, что путь к счастью указывался не по
церковно-назидательному, а по мирскому способу.
Гораздо ярче и неизмеримо богаче по содержанию моралите Давида Линдсея
(David Lyndsay, 1490-1555 гг.), очень влиятельного шотландского
политического деятеля и талантливого писателя. Это - "Забавная сатира о трех
сословиях" (Ane Pleasant Satyre of Thrie Estatis, 1540 г.). Она больше всех
известных нам моралите этого времени, по количеству стихов (4630) и по числу
действующих лиц, и представляет собою яркую сатиру на католическую церковь.
Короля Человечность соблазняет Беспутство, которое доказывает ему на примере
монахов и попов что распущенная жизнь вовсе не грех. Лесть, одетая монахом,
поддерживает его в этом настроении, а Сластолюбие становится его фавориткой
и оттесняет старого наставника Добрый Совет. Истина, которая появляется с
английским текстом Евангелия в руках, обвиняется в ереси и т. д. Чтобы
покончить со всеми этими бесчинствами, собирается парламент трех сословий:
дворянства, духовенства и горожан. Таково содержание первой части. Перед
второй разыгрывается интерлюдия. Появляется нищий Паупер, который
рассказывает, как притеснения духовных и светских властей, вместе с
непосильными налогами, помещичьими поборами и церковными десятинами, довели
его до сумы. Последнее, что у него оставалось, выманивает оказавшийся тут же
продавец индульгенций. Во второй части появляются сословия. Духовенство
ведут Жадность и Чувственность, дворянство - Притеснения, городское сословие
- Надувательство. Кончается пьеса тем, что духовенство за противодействие
реформе лишается своих функций, которые передаются ученым богословам, а
пороки отправляются на виселицу.
"Сатира о трех сословиях" - самое популярное моралите, поставившее себе
задачей поддержку церковной реформы. В том же духе были написаны
многочисленные пьесы епископа Джона Бейля (John Bale, 1495-1563 гг.), одного
из самых неистовых сторонников реформы, с трудом спасшегося от костра при
Марии Кровавой и долго томившегося в изгнании. Сохранялось всего пять его
пьес. Как сатира против католической церкви наиболее интересна та, которая
озаглавлена "Три закона природы" (The Three Laws of Nature, etc., 1538 г.).
Бог дал людям три закона: закон природы, закон Моисея и закон Христа. Но все
они искажены враждебными силами. Силы эти фигурируют тут же. Епископ -
Честолюбие, доктор римского церковного права - Лжеучение, монах - Содомия.
Есть здесь и ведьма - Идолопоклонство и целый ряд других таких же
персонажей. Бог-отец выступает в начале пьесы с заявлением, явно
противоречащим очевидности: "Я бог-отец, субстанция невидимая". (Впрочем, в
некоторых текстах стоит не invisible - невидимая, a indivisible -
неделимая).
Моралите не исчезли и при Марии Кровавой. Но, разумеется, сатира их
направилась теперь против протестантизма. Так, в пьесе "Республика", быть
может наиболее типичной, Жадность называет себя Правительством (намек на
секуляризацию церковных земель), Наглость - Властью, Притеснение -
Реформацией, Низкопоклонство - Честностью и т. д.
Елизавета не любила моралите за смелость сатиры. В 1559г. она запретила
ставить пьесы на английском языке, в которых затрагиваются вопросы религии
или государственного управления. Поэтому моралите были при ней
немногочисленны и сравнительно мало интересны. Но на эволюцию драматургии
стиль композиция, персонажи, язык моралите оказывали, как увидим, очень
значительное влияние.
Какой гибкий и богатый возможностями жанр представляло собою моралите,
видно по пьесе того же яростного бойца против папизма, епископа Джона Бейля
- "Король Иоанн" (Kyng Johan, около 1548 г.). Это, в сущности, первая
историческая хроника в английской драматургии. Она не порывает еще с каноном
моралите. Написанная для доказательства определенного тезиса она полна
аллегорических персонажей, которые уживаются в ней с историческими лицами.
Пьеса появилась почти несомненно до вступления на престол Марии (1553 г.).
Задачи Бейля - борьба против папских притязаний и сатира на пороки
католического духовенства. Этим объясняется идеализация короля Иоанна,
который, как известно, всего меньше годился в герои славных дел и
национальных подвигов. Но так как он боролся против папства и папизма, то
идеализация его казалась епископу делом законным и богоугодным.
Таков первый образец того жанра, шедеврами которого будут исторические
хроники Марло и Шекспира. Бейль, конечно, не способен еще создавать живые
характеры и заставлять их правдоподобно действовать на сцене. Его персонажи
называются Дворянство, Духовенство, Гражданский Порядок, Общины, Истина,
Узурпация; под последней подразумевается папская власть. Есть и Порок. Он
называется Мятежом, но появляется в маске Стивена Лангтона, архиепископа
Кентерберийского, главного противника короля. Кроме Порока, есть и
мелодраматический злодей Притворство, главный зачинщик заговора против жизни
короля Иоанна.
Моралите уже готовится дать жизнь более высокому драматическому
искусству. Аллегорическая персонификация, носившая ранее чисто абстрактный
характер, теперь все больше пропитывается элементами здорового психологизма
и дает почву для реалистической разработки образов.