История английской литературы

Том I. Выпуск первый

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть первая. ЛИТЕРАТУРА РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

ОТДЕЛ IV. ЛИТЕРАТУРА XV В.

Глава 1. Эпигоны Чосера

Смерть Чосера в 1400 г: была непоправимым ударом для английской поэзии.
Место, которое он в ней занимал, осталось незаполненным. Он настолько
опередил, свое время, что никто из считавших себя его учениками не был в
состоянии продолжить те пути, по которым он шел; младшим современникам
великого поэта выпала на долю лишь задача усвоения и популяризации его
наследия.
Важнейшими из английских поэтов-"чосерианцев" ближайшего к нему
поколения являются Томас Окклив и Джон Лидгейт, оба считавшие Чосера своим
учителем. Из них первый ближе к Чосеру, если не хронологически, то, по
крайней мере, по некоторым особенностям своего творчества.
Жизнь Томаса Окклива (Thomas Hocclive, или Occleve, 1368?-1450? гг.)
нам плохо известна; важнейшее из того, что мы знаем о нем, сообщил он сам в
своих произведениях. Он родился в Лондоне и, повидимому, получил довольно
тщательное образование. Восемнадцати лет он поступил писцом в одну из
Лондонских правительственных канцелярий. Здесь он прослужил почти четверть
века, все это время не переставая грезить о лучшей жизни и утешая себя тем,
что его скромная должность чиновника - лишь случайная ступень к более
счастливому будущему. С полной искренностью Окклив рассказывает о своей
молодости в поэме "Дурное поведение" (La Male Regle, около 1406 г.)
Пока он был молод и полон сил, веселое общество собутыльников в
лондонских тавернах влекло его к себе сильней, чем утомительное сидение в
канцелярии. Оккливо свойственна склонность к исповеданию перед читателями.
Он сообщает, что он был желанным гостем во всех известнейших лондонских
кабаках, что часы, свободные от попоек и кутежей, он проводил на набережной
Темзы у новоприбывших кораблей, что в своих любовных приключениях он терпел
неудачи, так как был робок и боязлив от природы, что он делал долги, которые
был не в состоянии погасить, и т. д. Житейское неустройство и материальные
неурядицы с годами возросли, здоровье ухудшилось, круг друзей поредел.
"Дурное поведение" - не исповедь раскаявшегося грешника, а рассказ
неудачника. Последняя строфа поэмы обращена к лорду Фернивалю, тогдашнему
лорду-казначею; поэт убеждает казначея выплатить ему его скромное жалованье,
задержанное больше чем на полгода.
Отчаявшись получить церковный приход, Окклив женился. Из случайных
документов известно, что в 1424 г. он получил пожизненную должность
пребендария в Сазувикском приорстве. Дошедшее до нас стихотворное обращение
Окклива к герцогу Йоркскому свидетельствует, что около 1448 г. он еще был
жив.
Окклив называл себя учеником Чосера. Из посвященных Чосеру строф,
включенных им в различные части его поэмы "Об обычаях государей", можно
заключить, что Окклив знал Чосера лично, давал ему на просмотр свои
рукописи, пользовался его наставлениями. Несомненно, что Окклив стоял к
Чосеру значительно ближе, чем Лидгейт, но и он сумел перенять у Чосера лишь
немногое. В поэме "Об обычаях государей" Окклив сам простодушно признается,
что он в те времена "был влюблен и воспринял немного". С другой стороны, все
дошедшие до нас произведения Окклива написаны в XV в., и о влиянии на них
Чосера можно говорить лишь с большими ограничениями.
С Чосером Окклива связывают прежде всего метрические особенности; он
охотно пользуется чосеровской восьмистрочной строфой, но в его поэмах она
лишена чосеровской чистоты и изящества; его стихи, напротив, нередко наивны,
неуклюжи и грешат против правил стихосложения. Помимо метрической структуры
его произведений, Окклива до известной степени связывает с Чосером присущий
ему в некоторых случаях добродушный юмор, далекий, однако, от чосеровской
проникновенности.
Поэма Окклива "Письмо Купидона" (Letter of Cupid, около 1402 г.) имеет
в качестве основного источника французскую поэму Христины Пизанской, но
обнаруживает, кроме того, знакомство с "Легендой о славных женщинах" Чосера
и отмечена также некоторыми чертами оригинальности. "Послание бога любви"
Христины Пизанской, которому подражал Окклив, обратило на себя внимание во
Франции в первые годы XV столетия. Христина возымела смелость напасть в
своем произведении на превозносимого всеми Жана де Мэна, чтобы взять под
свою защиту оскорбленный его суровым морализмом женский пол. Произведение
Христины вызвало полемику. Споры еще не были окончены, когда произведением
их вызвавшим, воспользовался для своих целей Томас Окклив. В "Письме
Купидона" Окклив стоит на стороне Христины, большей частью просто
пересказывая ее произведение английскими стихами; но его защита женщин не
безусловна: правдивых, хороших, добродетельных женщин он ставит очень
высоко, но заурядных он не хочет оправдывать до конца. В этом ограничении
чувствуется еще средневековая аскетическая закваска. Окклив и другие ранние
"чосерианцы" допускали культ женщины не столько по своей склонности к
традициям французской куртуазной поэзии, сколько исходя из культа "пресвятой
девы Марии" и посвященной ей религиозной лирики. Поэтому в творчестве
Окклива рядом с "Письмом Купидона" много ортодоксально-религиозных
стихотворений, славящих "матерь божию".
О поэме Окклива "Дурное поведение" мы уже говорили в связи с
содержащимися в ней данными для биографии поэта. Это подробное исповедание
юношеских заблуждений интересно правдивыми картинками лондонского быта конца
XIV и начала XV столетия.
Знание света и житейский опыт, однако, покидали Окклива, когда, вместо
того, чтобы описывать лично пережитое, он сочинял свои стихотворные истории
или старался преподать читателям какой-нибудь нравственный урок. Чосер мог
вдохнуть жизнь в старый средневековый сюжет и насытить его большой
психологической правдой, основанной на глубоком и тонком понимании
человеческих характеров; Оккливу это было недоступно. Создавая свои
стихотворные повествования, форма которых, вероятно, была внушена ему
"Кентерберийскими рассказами", он предлагал своим читателям лишь бледные,
однотонные произведения, которым недоставало именно жизненных красок. Таковы
несколько небольших поэм Окклива, сюжеты которых взяты из "Римских деяний".
История добродетельной жены легендарного короля Джерелауса близка по своей
основной тенденции к "Письму Купидона", так как прославляет целомудрие и
терпеливую верность женщин; в сюжетном отношении это стихотворение имеет
некоторое сходство с чосеровским рассказом законника о добродетельной
Констанции. Другое стихотворное повествование Окклива - о принце Джонатане
(Jonathas) - показывает женскую природу в отрицательном свете; здесь
рассказывается о некоей Феликуле, которая похищает у принца три драгоценных
дара: кольцо, доставляющее его обладателю всеобщую любовь, кошель,
обеспечивающий ему вечное богатство, и плащ, который на манер
"ковра-самолета" переносит в любое место. Но принцу все же удается
возвратить себе все эти драгоценности и наказать похитительницу. Этот сюжет
также был взят Оккливом из "Римских деяний".
Самым крупным поэтическим произведением Окклива был его стихотворный
трактат, написанный чосеровской стрОфой, "Об управлении государей" (The
Regement of Princes, 1411-1412 гг., 5463 стиха). Одним из его важнейших
источников был одноименный латинский моралистический трактат XIII в. Гвидо
делле Колонне. Помимо этого, источниками Оккливу служили "Тайная тайных"
Псевдо-Аристотеля - один из наиболее распространенных средневековых
трактатов восточного происхождения, а также аллегорическое руководство к
шахматной игре доминиканца Якова де Сесоли (de Cessolis), впоследствии
напечатанное в Англии Кэкстоном. Все эти произведения учили искусству
властвовать, воспитанию хорошего правителя, наставляли в добродетелях и
отвращали от пороков. Свой трактат Окклив предназначал для принца Уэльского,
вскоре ставшего королем Генрихом V. В целях придания своему произведению
большей занимательности Окклив уснастил его различными "примерами",
назидательными историями и анекдотами, заимствуя их из библии, из отцов
церкви, из классических писателей и из английской истории. В поэме
встречаются постоянные намеки на современность, длинные отступления, в
которых подробно анализируется состояние Англии, ее государственные дела и
общественный быт и, наконец, длинные автобиографические вставки.
Теоретическая часть книги Окклива, в общем, мало оригинальна: здесь
говорится об обязанностях короля по отношению к самому себе и к своим
подданным, превозносится, в качестве основных добродетелей государя,
кротость, целомудрие и послушание церкви. Но там, где Окклив не может
удержаться от личных впечатлений или воспоминаний, он дает действительно
ценные культурно-исторические подробности: например, длинный пролог,
составляющий почти треть произведения. Следует также упомянуть, и о более
мелких стихотворных откликах Окклива на различные исторические события его
времени. В произведениях Окклива его век встает перед нами отраженным в
сознании боязливого, порой даже недальновидного человека, плывущего по
общему течению и не умеющего разобраться в противоречиях действительности.
Ему свойственны гуманные чувства и стремление к всеобщему миру, он чувствует
нечто вроде шалости даже к бедствиям Франции, своего национального врага, но
он занимает непримиримую позицию по отношению к "еретикам", "лоллардам" и
последователям Виклифа. Примечательно в этом отношении стихотворение Окклива
"Сэр Джон Олдкастль" (Sir John Oldcastle, 1415 г.), в котором он имеет в
виду знаменитого вельможу своего времени, сэра Джона Олдкастла, лорда
Кобхема, обвиненного в еретической приверженности к виклифитам накануне
знаменитого французского похода Генриха V. В этом стихотворении Окклив
всячески убеждает Олдкастля отказаться от его гибельных заблуждений. Поэт
делает это с жаром фанатика-католика, стараясь исчерпать все доводы как
теологического, так и чисто житейского свойства.
В особом стихотворении 1416 г. Окклив просит, у короля и у рыцарей
Ордена Подвязки искоренить "ересь" в Англии со всею строгостью и без всякого
милосердия. В поэтическом отношении во всех этих поздних стихотворениях
Окклива уже явственно ощущается значительное ослабление его творческих сил;
поэтическая техника их слаба, стиль вял и бесцветен. Одним из его последних
крупных произведений была поэма "Искусство умирать" (Ars moriendi),
представляющая собою диалог между умирающим и его учеником (discipulus).
Оккливу Принадлежит также ряд "баллад", адресованных различныv влиятельным
или высокопоставленным людям, но они лишены художественных достоинств.