История английской литературы

Том I. Выпуск первый

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть первая. ЛИТЕРАТУРА РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

ОТДЕЛ II. ЛИТЕРАТУРА ОТ НОРМАНДСКОГО ЗАВОЕВАНИЯ ДО XIVв.

Глава 2. Французская литература и распространение ее на территории
Англии

После нормандского завоевания Англия в течение нескольких столетий была
областью французского языка и французской литературы, Французский язык
(точнее, нормандский диалект старофранцузского языка) являлся родным и
обиходным языком для королевского двора и феодальной аристократии, светской
и духовной; как язык господствующего класса он, наряду с латинским,
употреблялся в правительственных актах, в парламенте и суде; на нем (так же,
как и на латинском) велось обучение в школах; на французско-нормандском
языке между XI-XIV вв. на территории Англии создалась также богатая
литература.
Французская литература была привезена в Англию нормандскими
завоевателями. В пестрой толпе нормандско-французских дружин, прибывших в
Англию в армии Вильгельма, были и любители пения, и профессиональные певцы,
и музыканты. В свите самого Вильгельма находился любимый им менестрель. По
свидетельству Вильяма Мальмсберийского, перед битвой при Гастингсе в 1066 г.
некий трувер пел отрывки из "Песни о Роланде" (Cantilena Rolandi), чтобы
воинственный пример, - по словам летописца, - пробудил в воинах отвагу. Это
же известие, притом с большими подробностями, мы находим также у ряда других
нормандских писателей XII в.
Известие в "Деяниях" Вильяма Мальмсберийского, повторенное и у Генриха
Гентингдонского, подтверждает, что в нормандских кругах Англии, если не в
конце XI, то в начале XII в, "Песнь о Роланде" была хорошо известна в
оригинале. Любопытно, что древнейший список "Песни о Роланде" был найден
именно в Англии (Оксфордская рукопись). Косвенными свидетельствами
продолжительного распространения в Англии как "Песни о Роланде", так и
других французских "chansons de geste" "каролингского цикла" могут служить
их поздние среднеанглийские стихотворные переводы и пересказы (например,
"Roland and Vernagu", около 1330-1340 г., "Duke Rowlande and Sir Otuell of
Spayne", около 1400 г. и др.), в которых,, впрочем, старые французские
оригиналы подверглись уже полному искажению.
В нормандской литературе на французском языке, создавшейся после
завоевания на объединенной в государственном смысле англо-нормандской
территории, мы находим те же тенденции, что и в нормандской литературе на
латинском языке. К началу XII в. относится, например, целая серия
стихотворных французских хроник, которые излагают генеалогии и родовые
предания нормандских герцогов, ставших основателями новой королевской
династии в Англии. Эти хроники охотно возвращаются к повествованиям о
завоевании Англии и, наконец, останавливают свое внимание и на эпических
преданиях побежденного народа. В первые десятилетия XII в. написана была к
сожалению недошедшая до нас стихотворная "История бриттов" (Estoire de
Bretons) нормандского поэта Жеффрея Гаймара (Gaimar); мы знаем, однако, что
основным источником этого произведения была латинская история Гальфрида
Монмаутского. К этому произведению Гаймар присоединил второе, "Историю
англов" (Estoire des Engleis), которое до нас дошло. В живых и легких стихах
(восьмисложных двустишиях) здесь изложена история англо-саксов вплоть до
1100 г., т. е. до вступления на престол Генриха I Боклерка, сына Вильгельма
Завоевателя.
В особенности яркого расцвета французская литература достигла в
обширных владениях Генриха II Плантагенета, вступившего на английский трон в
1154 г. Генрих II был прежде всего французским государем; большую часть
своего царствования он и провел на материке. По свидетельству Вальтера Мапа,
он говорил по-французски, читал по-латыни, понимал по-провансальски и
по-итальянски, но не знал английского языка. Жена его Алиенора была в первом
браке королевой французской (женой Людовика VII) и принесла Генриху в
приданое герцогство Аквитанское, что обеспечило ему постоянные сношения с
романским югом. Впоследствии Генрих II выдал своих дочерей за королей
Кастилии и Сицилии, заключил союз с королем Арагонии, пытался овладеть
графством Тулузским и т. д. Присущий этому могущественному основателю
"анжуйской империи" своеобразный космополитизм не помешал ему, однако,
чувствовать особую склонность к французской литературе; Алиенора же, и
сыновья Генриха, жившие главным образом на юге, проявляли интерес также и к
провансальской поэзии. С двором Генриха II так или иначе связаны были
крупнейшие французские писатели этого времени - Вас, Бенуа де Сент-Мор,
Мария Французская, может быть, Роберт де Боррон и другие; Алиенора
покровительствовала провансальским трубадурам, из которых некоторые побывали
и в Англии.
Нормандский поэт Вас (Wace, умер после 1174 г.) явился продолжателем
поэтических традиций Гаймара при дворе Генриха II. Он родился на острове
Джерсее в начале XII в., детство свое провел в Кане (Caen), а богословское
образование завершил в Париже; затем он был "учителем-клириком" при дворах
Генриха I и Генриха II. Его наиболее значительными созданиями были два
объемистых стихотворных "романа" (под "романами", как известно,
первоначально разумелись произведения, написанные на народном "романском"
языке, а не по-латыни); эти романы он сочинил по заказу английской
королевской четы, Генриха II и Алиеноры, подобно своим предшественникам на
английском престоле, желавшим иметь подробную историю Британии и своих
нормандских владений. Первый из этих романов - "Деяния бриттов" (Geste de
Bretuns), называемый также "Брутом" (Brut), написан около 1155 г. Основным
источником этого произведения является латинское сочинение Гальфрида
Монмаутского, отчасти Гаймар, но, следуя за ними, Вас прибавил кое-что
новое, заимствуя, например, новые, мотивы у странствующих бретонских певцов
или рассказчиков. Так, в "Бруте" впервые упоминается "Круглый Стол" короля
Артура (о котором еще ничего не говорится у Гальфрида) с прямой ссылкой на
"бретонские рассказы" об этом. Этот "роман" объемом в 15 тысяч с лишним
стихов особенно важен тем, что он послужил основой многих последующих
произведений французской рыцарской литературы; он был также одним из
главнейших источников для среднеанглийского "Брута" Лайамона.
Другой "роман" Баса - "Деяния нормандцев" (Geste des normands),
называемый также "Романом о Ру" (Roman de Rou), рассказывает о Ролло (Hrolf
или Rollo), скандинавском викинге, ставшем основателем "нормандского
герцогства" в IX в. В этом произведении Вас излагает историю нормандцев
вплоть до 1106 г. "Роман о Ру" имеет не один лишь исторический интерес;
нормандская история за несколько столетий изложена здесь занимательно и
живо; еще в начале XIX в. немецкий романтик Людвиг Уланд мог заимствовать
отсюда отдельные эпизоды для поэтической переработки.
Вас долго работал над этим своим трудом. Однако его произведение
осталось неоконченным, притом, как видно из слов автора, не по его воле: у
Васа появился соперник, сумевший снискать милость двора. "Отсюда могут
продолжать те, от кого это потребуется, - пишет он в заключении "Романа о
Ру", - говорю это, имея в виду метра Бенуа, на которого король возложил это.
Если так повелел король, я должен умолкнуть и оставить этот труд".
О жизни этого "метра Бенуа" мы имеем еще меньше данных, чем о Васе. Сам
он называет себя Бенуа де Сент-Мор (Beneeit de Sainte Maure), и это имя
толкуют в том смысле, что он был родом из Сент-Мора близ г. Тура.
Произведение Бенуа, на которое с обидой указывает Вас, представляет собой
обширную стихотворную хронику Нормандии, близкую по своему стилю к
произведениям Васа и кое в чем ему обязанную. Гораздо большую славу принес
Бенуа другой его стихотворный труд - "Роман о Трое" (Roman de Troie),
написанный между 1180-1190 гг. и содержащий в себе свыше 30000 стихов.
Замысел этого труда стоит в несомненной связи с тем интересом к
античности, который существовал при дворе Генриха II и среди высшей
англо-нормандской знати в эту пору. Гомеровские поэмы известны были в это
время только по имени; о Троянской войне знали не по "Илиаде", а по
произведениям, приписывавшимся Даресу и Диктису. Греку Диктису и фригийцу
Даресу поздняя античность приписывала произведения, в которых история
Троянской войны рассказывалась - первым с точки зрения осаждающих, вторым -
с точки зрения осажденных. Сочинения эти были известны в средние века в
позднейших латинских переделках и легли в основу романа Бенуа де Сент-Мора,
но подверглись здесь коренной переработке. Герои античного эпоса
превратились в типичных феодальных баронов, а Троя, окруженная зубчатыми
стенами и полная церквей, - в настоящий средневековый город, куда король
Приам собирает своих вассалов и где по большим праздникам собирается также и
парламент. Роли Гектора и Ахиллеса изменились: "непобедимый сын Пелея"
терпит постоянные поражения. Анахронизмы встречаются на каждом шагу.
Ахиллес, например, в оправдание своей слабости к прекрасному полу ссылается
на примеры Самсона, Давида и Соломона. Преобразуя повествование об осаде
Трои в рыцарский роман, Бенуа де Сент-Мор ввел в него и разработал с
особенной подробностью вероятно вымышленный им самим любовный эпизод -
историю любви сына Приама, Троила, к гречанке Бризеиде, дочери жреца
Калхаса, которая вместе со своим отцом попадает в плен к троянцам. Именно
этот эпизод, выдвинутый в произведении на первый план, содействовал особой
популярности "Романа о Трое" и у современников, и у последующих поколений
читателей: латинской прозой он переведен был итальянцем Гвидо делле Колонна,
заново обработан, через посредство этой латинской редакции, Боккаччо, а в
Англии послужил источником для произведений Чосера и Шекспира.
По романам Гаймара, Васа и Бенуа де Сент-Мора можно проследить
совершавшуюся в XII в. эволюцию рыцарской литературы и зарождение
куртуазного рыцарского романа, рассчитанного на более изысканные светские
вкусы. Предпосылкой этого процесса является создание международной рыцарской
культуры, объединяющей феодальную аристократию Западной Европы. Впервые эта
новая культура слагается во Франции, классической стране
западно-европейского феодализма. Аналогичные явления происходят и в среде
англо-нормандской аристократии, теснейшим образом связанной с Францией. По
мере того, как все дальше в прошлое отодвигаются времена завоевания и
нормандское рыцарство все прочнее и спокойнее устраивается на "пожалованной"
ему земле, меняются его интересы и эстетические запросы. Наряду с охотой и
военными забавами, которые надолго еще останутся излюбленным
времяпрепровождением, богатое рыцарство начинает больше, чем раньше,
интересоваться наукой и поэзией; растет грамотность, расширяются умственные
потребности. В новый рыцарский кодекс, наряду с культом храбрости и военных
доблестей, включается требование "куртуазности" (corteisie) как
собирательное понятие "светскости", "вежества", учтивых манер, знакомства с
поэзией и музыкой, способности тонко и изящно чувствовать. Высшие круги
рыцарства тянутся за пышным королевским двором, где культивируются хорошие
манеры, изящные наряды, где процветают и поощряются искусства. В этой среде
женщина занимает более почетное положение; в замковых залах собирается
изысканное общество, которое интересуется вопросами личности и метафизикой
любовных чувств. В подобных условиях воинственность и героический дух старых
chansons de geste не могут больше удовлетворить новых эстетических запросов
двора и нормандской знати; даже воинственная история предков начинает
надоедать читателям и слушателям, которые ищут более занимательные и
изысканные сюжеты, ждут рассказов о куртуазных рыцарских приключениях,
тонких любовных историй; возникает любовный и авантюрно-фантастический
рыцарский роман, как выражение господствующего светского гедонистического
идеала жизни. Роман-хроника постепенно начинает отходить на второй план;
усердный летописец Вас, очевидно, прискучил при дворе своими нескончаемыми
стихотворениями-хрониками и казался старомодным. Он легко побежден был своим
соперником Бенуа де Сент-Мором, с его античными героями, изображенными на
манер рыцарей XII в., с его разработкой сентиментальных любовных эпизодов в
духе куртуазных теорий того времени. Ближайшие современники Бенуа де
Сент-Мора идут дальше по тому же пути: из античных поэм вроде "Энеиды"
Вергилия или "Фиваиды" Стация они заимствуют действующих лиц, одевают их в
современные наряды, усложняют их авантюры, вносят в повествование
фантастический элемент и куртуазную эротику, смешивая отзвуки античных
преданий с кельтскими легендами. Так, современник Бенуа де Сент-Мора, Гью
Ротеландский (Hue de Rotelande) в конце XII в. создает в Англии на
нормандском наречии два больших стихотворных романа "Гиппомедон"
(Hippomldon) и "Протезилай" (Protesilaus), полных разнообразнейших
приключений, в которых сцены из феодального быта мешаются с реминисценциями
античных авторов и модными сюжетами кельтского происхождения.
В царствование Генриха II жил также поэт Роберт де Боррон. (Robert de
Borron или, по англо-нормандскому написанию, de Burrun), которому
принадлежит стихотворный роман "Иосиф Аримафейcкий" (Josaph d'Arimathie).
Этот роман является одним из важнейших предшественников позднейших романов о
св. Граале.
Легенда о Граале повествует о таинственной чаше, служившей Христу для
совершения тайной вечери; в эту чашу Иосиф Аримафейский собрал капли крови,
вытекшей из тела христова. Религиозная символика окружила эту чашу сонмом
хранителей, обязанных блюсти ее чистоту. Чаша эта передается из рода в род;
в романах говорится об искании этой чаши. В дальнейшем эта легенда сплелась
с артуровскими легендами, в качестве искателей Грааля выступили рыцари
"Круглого Стола". Поэма де Боррона уже наметила это слияние; к сожалению,
она дошла до нас не полностью, и это затрудняет доныне вопрос о ранних
стадиях эволюции закрепленной в ней легенды о Граале: для одних
западно-европейских исследователей в основе этой, легенды лежит уэльская
сказочная тема, к которой "применялись мотивы и имена христианских
сказаний"; для других (эту точку зрения поддерживал у нас акад. А. Н.
Веселовский) она представляет собой развитие христианского (скорее всего
восточно-христианского) апокрифа, "обставившегося фантастическими
подробностями народной уэльской саги". Новейшие исследователи большей частью
считают, что поэма Роберта де Боррона не является древнейшей дошедшей до нас
редакцией романа о Граале и что хронологически ему уже предшествовал
неоконченный "Персеваль" (Perceval или Le conte du Gral) крупнейшего
французского поэта Кретьена де Труа, написанный до 1188 г. и затем
продолженный после смерти Кретьена другими поэтами. Во всяком случае Роберт
де Боррон очень подробно изложил в своей поэме историю Иосифа Аримафейского,
его родственников и хранимой ими чаши, которую они увозят на далекий Запад,
и написал также поэму о "Мерлине" (Merlin), от которой сохранился только
отрывок, и роман "Персеваль" (Perceval), не дошедший до нас совсем.
Кельтские сказания представляли собою одну из важнейших сокровищниц,
откуда англо-нормандские и французские поэты в конце XII - начале XIII в.
черпали свои сюжеты. С одной стороны, эти сказания шли к ним через
посредство странствующих бретонских певцов или рассказчиков, с другой, - они
распространялись непосредственно из кельтских областей Англии - Уэльса и
Корнуола. Оба сюжетных потока смешивались на обширной территории Англии и
Франции, предоставляя англо-нормандским поэтам разнообразные поэтические
материалы, которые они перерабатывали в куртуазно-рыцарском духе, делая из
них общее достояние французской литературы. Так слагались, например,
стихотворные рыцарские романы так называемого Артуровского цикла, впитавшие
в себя ряд сказаний, первоначально не имевших к нему никакого отношения. Это
сделали англо-нормандские и французские поэты, превратившие двор короля
Артура в средоточие идеальной рыцарской культуры и сочетавшие с ним ряд
развившихся, но первоначально обособленных преданий.
Двенадцать "лэ" (lais) Марии Французской, поэтессы, жившей в Англии в
царствование Генриха II, - тонкие стихотворные новеллы, повествующие о любви
и рыцарских приключениях и окутанные сказочной дымкой, - пустили в широкий
оборот французской и общеевропейской литературы ряд сказаний из кельтского
фольклора; мы находим среди них и рассказ о любви рыцаря к бессмертной фее
(Lanval), и легенды об оборотнях (Bisclavret), и поэтическую легенду о любви
Тристана и Изольды (Chievrefeuille), одну из наиболее популярных в
средневековой поэзии Западной Европы. Бретонские "лэ" известны также и
позднейшей английской поэзии; ряд их поэтических обработок (Sir Orfeo, Lai
le Freine, Sir Lauтfal, Sir Degare и др., XIII-XIV вв.) дожил до времен
Чосера, который и сам в своем "Рассказе помещика" (Franklin's tale)
ссылается на аналогичный источник (A british lay).
Легенда о Тристане и Изольде, также в конце-концов примкнувшая к
Артуровскому циклу, вызвала большое количество литературных обработок;
повидимому, все они восходят к одной не дошедшей до нас англо-нормандской
поэме, возникшей около середины XII в. К этому прототипу восходит роман о
Тристане англо-нормандского поэта Томаса (Thomas), написанный, повидимому,
между 1160-1761 гг. К тому же предполагаемому прототипу сказания восходит
французский роман о Тристане Беруля (Beroul), возникший около 1180 г., но
независимо от произведения Томаса. Король Марк, который у Томаса правит всей
Британией, у Беруля является королем Корнуола и современником Артура. Король
Артур у Томаса упоминается только однажды, - Беруль вплетает его в действие,
а наряду с ним называет также Гавейна и "Круглый Стол". Роман Беруля
пользовался большей известностью, чем роман Томаса; оба они сохранились в
отрывках; роман Томаса мы знаем, однако, по нескольким обработкам,
восходящим к нему как к оригиналу: по небольшой английской поэме конца XIII
в. "Sir Tristrem", немецкой поэме Готфрида Стасбургского (начала XIII в.) и
скандинавской саге о Тристане (1226 г.). Кельтские сказания, воспринятые
англо-нормандскими поэтами, и, в частности, Артуровский легендарный цикл,
особо блестящую разработку получили в собственно французской литературе,
прежде всего в творчестве крупнейшего французского поэта конца XII в.
Кретьена де Труа и его поэтической школы.
Провансальская поэзия получила значительно меньшее распространение в
Англии, чем французская. Она стала проникать, сюда при Генрихе II, жена
которого Алиенора Аквитанская была внучкой "первого трубадура", графа
Пуатье, Вильгельма IX. Со времени женитьбы Генриха на Алиеноре
провансальские трубадуры начинают интересоваться Англией, упоминают ее в
своих стихах и даже посещают эту страну. Бернарт де Вентадорн в одной из
своих канцон упоминает о своей поездке "по свирепому глубокому морю" "по ту
сторону Нормандии" и говорит, что ради короля он готов прозываться
"англичанином и нормандцем". Генриха II и его двор по различным поводам
упоминают и другие трубадуры, например, Раймон Видаль, Пейре Оверньский, а
знаменитый Бертран де Борн сыграл даже видную роль в раздорах между Генрихом
и его сыновьями; за это еще Данте поместил Бертрана в своем аду среди
сеятелей смут. Тем не менее, в самой Англии трубадуры не пользовались
большой известностью, и, вообще говоря, трудно проследить непосредственное
влияние их творчества на позднейшую английскую поэзию. Даже сын Генриха II,
Ричард Львиное Сердце, с которым легенды связывают имена нескольких
трубадуров (например, Пейре, Видаля), не мог способствовать распространению
провансальской поэзии в Англии. Предание приписывает Ричарду несколько
поэтических произведений, из которых его песня, написанная в плену,
сохранилась в двух редакциях - французской и провансальской. Легенды
окружили личность этого "странствующего рыцаря на престоле"; в них, однако,
много вымысла; к числу этих легенд, совершенно разрушенных исторической
критикой, относится предание о том, как из плена освободил Ричарда его
верный друг - менестрель Блондель (Blondel de Nesle).
В XIII в. англо-нормандская литература приобретает более местные
английские черты; рыцарские романы, например, о Бевисе Гемптолском (Boeuve
de Haumtone), о Гае из Варвика (Guy de Warwick), рассказывают об Англии или
основаны на местных преданиях; это позволит им вскоре в английских переводах
сделаться любимейшим чтением английского средневековья.
В 1215 г. английские бароны, поддержанные духовенством, рыцарством,
городами и верхушкой свободного крестьянства, начали военные действия против
Иоанна Безземельного и получили "Великую хартию вольностей"; это был один из
существенных этапов на пути к образованию новой нации. С этого момента
французский язык англо-нормандской знати начинает заметно перерождаться, а
сами бароны в обстановке постоянно возобновляющихся англо-французских войн и
натянутых государственных отношений между обеими странами все охотнее
противопоставляют себя французам, что отражается и в политической поэзии.
Англо-нормандский поэт Андре де Кутанс (Andre de Coutances) пишет свой
сатирический "Роман о французах" (Romanz des Franceis), в котором высмеивает
французские привычки, нравы и вкусы. "Роман о французах" - сатира, которая
открывает литературно-политическую полемику между писателями обеих стран,
затихшую лишь к началу XIV в. Характерно, что эта полемика с обеих сторон
ведется на французском языке; однако, пока французы сочиняют направленные
против англичан сатиры, от острой "Хроники французских королей" (1230 г.) с
ее выпадами против царствующей в Англии династии, вплоть до "Сказа об
английском возмущении" (начало XIV в.), - в Англии рождается новая нация,
носительница нового самосознания, создающая также и новую английскую
литературу.