Морозов В. Культура письменной научной речи

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть II.  ОСОБЕННОСТИ ПИСЬМЕННЫХ НАУЧНЫХ ТЕКСТОВ

Раздел 2.
ПОДСТИЛИ НАУЧНОЙ РЕЧИ И ЖАНРЫ
НАУЧНЫХ ТЕКСТОВ

§ 1. Общие сведения

Выделяются четыре основных подстиля письменной научной речи.

Вопросы для повторения
1. Сколько выделяется подстилей научной речи?
2. В чем заключается назначение собственно научного подстиля и в текстах, каких жанров он представлен?
3. Что такое первичные и вторичные научные тексты?
4. В чем заключается назначение научно-учебного подстиля и в текстах, каких жанров он представлен?
5. В чем заключается назначение научно-справочного подстиля и в текстах, каких жанров он представлен?
6. В чем заключается назначение научно-популярного подстиля и в текстах, каких жанров оп представлен?

§ 2. Стратегии и тактики автора первичного научного текста

Как уже говорилось в первой главе, общая цель автора речи достигается в процессе решения ряда задач. Задачи, которые автор речи предполагает решать в определенной последовательности для осуществления основной цели сообщения, становятся стратегиями текста.
**  Речевые стратегии - это предположения автора относительно правильной организации речи для эффективного достижения поставленной цели. Выбранные автором способы реализации стратегии являются речевыми тактиками.
Результаты коммуникации могут не оправдать ожиданий автора. Для того чтобы речевые стратегии были эффективными, необходимо, чтобы они соответствовали общему знанию носителей языка о процессах порождения и понимания текста. Говоря проще, нужно, чтобы адресат осознавал, какую задачу решает автор на том или ином этапе сообщения информации. В противном случае данная часть сообщения не будет понята.
Одна и та же стратегия может быть осуществлена разными способами, которые отличаются друг от друга как с содержательной, так и с языковой стороны. В отличие от стратегий тактики в большей или меньшей степени могут нести на себе печать авторской индивидуальности. Однако для жанров, имеющих традиционные, а тем более официальные правила составления текста, существуют стандартные, наиболее принятые тактики осуществления стратегий. В некоторых текстах, например, в официальных бумагах, никакой индивидуальности словесного творчества не допускается.
Речевые тактики текстов научного стиля можно разделить на три группы:

Ниже мы рассмотрим типичные приемы и наиболее часто используемые особые эффекты осуществления более или менее важных авторских стратегий.

Стратегии и тактики автора научного текста

I. Дефиниция предмета исследования
 Типичные приемы:

Вводя новый термин «понятийные категории», попытаемся кратко объяснить, что под ними подразумевается, и оправдать желательность его включения в общую схему лингвистических исследований. Понятийными категориями передаются в самом языке понятия, существующие в данной общественной среде. Эти понятия не описываются при помощи языка, а выявляются е нем самом, в его лексике и грамматическом строе. Те понятийные категории, которые получают в языке свою синтаксическую или морфологическую форму становятся грамматическими понятиями. (По И.И. Мещанинову «Члены предложения и части речи») [Приводимые в данном разделе примеры представляют собой практически дословное воспроизведение фрагментов указываемых работ, но с возможным изменением отдельных малозначительных деталей, что необходимо для облегчения понимания высказывания вне целого текста].
Специальные эффекты:

Простейшей знаменательной единицей языка является м о р ф е м а - далее не расчленимое со стороны значения знаменательное звуковое образование (сочетание звуков или отдельный звук). Морфемы входят в состав языковых единиц более высокого порядка - слов (лексем) - и выделяются из них путем последовательного расчленения на рядоположенные знаменательные элементы. Следовательно, морфема иначе определяется как далее не расчленимый со стороны значения элемент слова. (По С.И. Бернштейну «Основные понятия фонологии»).

Итак, перечислим все упомянутые ранее термины и определим стоящие за ними понятия. (По А.А. Реформатскому «Фонологические этюды»).

Вариации - это такие обусловленные позицией модификации основного вида фонемы, при которых не происходит совпадения в одном звучании данной фонемы с какой-либо другой. (По Р.И. Аванесову, В.Н. Сидорову. «Очерк грамматики русского литературного языка»).

Таким образом, мы видим, что в живой речи произносится значительно большее, чем мы обыкновенно думаем, количество разнообразных звуков, которые в каждом данном языке объединяются е сравнительно небольшое число звуковых типов, способных дифференцировать слова и их формы, т.е. служить целям человеческого общения. Эти звуковые типы и имеются в виду, когда говорят об отдельных звуках речи. Мы будем их называть фонемами. Реально же произносимые различные звуки, являющиеся тем частным, в котором реализуется общее (фонема), будем называть оттенками фонем. <...> До понятия фонемы небесполезно дойти еще и следующим образом. Каждый звук человеческой речи существует, подобно всякому звуку вообще, как некое физическое, механическое явление; совершенно независимо от того, воспринимает ли кто-нибудь этот звук или нет, - это физический аспект звук речи.
Но тот же звук, воспринимаемый нашей нервной системой (периферической и центральной), представляет собою уже другой - биологический аспект явления. Но очевидно, что существует и третий аспект явления - лингвистический, или, поскольку лингвистика является социальной наукой, социальный. В самом деле, вопросительная частица а?, произнесенная громко или шепотом, басом или дискантом, представляет собой, конечно, совершенно разные звуки и физически и биологически. Однако с лингвистической, или социальной, точки зрения это одна и та же частица, один и тот же звук. Следовательно, мы в данном случае в частных явлениях видим нечто общее, которое и утилизируем в целях коммуникации. Вот это общее и называется фонемой. (По Л.В. Щербе «Фонетика французского языка: Очерк французского произношения в сравнении с русским).

Фонетическая обусловленность разновидностей фонемы в разных позициях неодинакова: в одних позициях эта обусловленность большая, в других - меньшая. Позиция наименыией обусловленности называется сильной, в отличие от других позиций, которые называются слабыми. (По Р.И. Аванесову, В.Н. Сидорову. «Очерк грамматики русского литературного языка»).

В самом деле, что такое «слово»? Думается, в разных языках это будет по-разному. Из этого, собственно, следует, что понятия «слово вообще» не существует. Однако, если согласиться с тем, что в речи «слово» не дано и что оно является категорией лишь язык как системы, то «слово» представляется нам в виде тех кирпичей, из которых строится наша речь и некоторый репертуар которых необходимо иметь в памяти для осуществления речи. (По Л.В. Щербе «Основные проблемы языковедения»).

Внутренняя сторона каждой словоформы может быть разделена на отдельные части - элементы значения. Формального определения термину «элемент значения» не дается. Поясним на примере, что имеется в виду. Рассмотрим словоформу домиком. Ее внутреннюю сторону можно расчленить на ряд элементов значения. <...> (По А.А. Зализняку «Русское именное словоизменение»).

II. Номинация предмета исследования Типичные приемы:

Два основных понятия, с которыми приходится иметь дело при анализе структуры какого-нибудь рассказа, всего удобнее обозначить, как это обычно делается, как материал и форму этого рассказа. (По Л.С. Выготскому «Психология искусства»).

Несомненно, что легче и естественнее всего выделяется тип словосочетаний - абсолютно неделимых, неразложимых, значение которых независимо от их лексического состава, от значений их компонентов и так же условно и произвольно, как значение немотивированного слова-знака. Фразеологические единицы этого рода могут быть названы фразеологическими сращениями. (По В.В. Виноградову «Об основных типах фразеологических единиц в русском языке»).

      Специальные эффекты:

В составе различных слов одна и та же морфема выступает в частично различающихся между собой звуковых формах. При этом морфема сохраняет единство, поскольку изменение ее звуковой формы подчинено определенным нормам - нормам ф о н е т и ч е с к о г о     чередования (иначе - а л ь т е р н а ц и и) - при сохранении одного и того же основного значения. (По С.И. Бернштейну «Основные понятия фонологии»).
Слова о б щ е н и е, к о м м у н и к а ц и я принимаются нами за синонимы; второе привлекает и тем, что моднее, современнее, и тем, что дает удобные прилагательные коммуникативный, коммуникационный. (По В.Г. Костомарову «Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики»). > Указание на неоднозначность существующего термина:
Все это легко можно иллюстрировать на двояком значении термина «русский язык»: с одной стороны, он обозначает современный русский литературный язык, который хотя и имеет весьма сложную структуру, однако все же является вполне единым (всякое ограничение последнего положения повело бы к нелепому выводу, что можно по-разному понимать Горького, Маяковского, Шолохова и других современных писателей), а с другой - всю совокупность русских говоров не только в их настоящем, но и в их прошлом (не будем здесь останавливаться на трудности определения того, что следует подразумевать под словами «русские говоры»). (По Л.В. Щербе «Опыт общей теории лексикографии»).

Мы называем знаком соединение понятия и акустического образа, по в общепринятом употреблении этот термин обычно обозначает только акустический образ, например arbor и т.д. (По Ф. Соссюру «Курс общей лингвистики»).

По первоначальному латинскому значению textum (от глагола (texo, -ere - плести, ткать) - это «плетенка, ткань». Мы же применяем это слово в весьма расширенном толковании как обозначение осмысленного (несущего экстралингвистический смысл) сцепления языковых единиц (слов, предложении, сверхфразовых единиц и пр.). Может быть, стоит сразу добавить: языковых единиц и поддерживающих и дополняющих их неязыковых средств выражения. (По В.Г. Костомарову «Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики»).

В целом, как видно, термин д и с к у р с  из-за своей расплывчатости не имеет объяснительной силы  для наших Очерков. (По В.Г. Костомарову «Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики»).

Нередко термином «синтаксис» недифференцированно обозначается как сам синтаксический строп языка, существующий вне и независимо от нашего сознания, так и учение о синтаксическом строе языка – известный  раздел науки о языке). ... Представляется нецелесообразным, оставив термин «синтаксис» за соответствующим разделом языковедческой науки, предмет этой пауки обозначать термином «синтаксический строй», подобно тому как предмет грамматики обозначается термином «грамматический строй». (По А.И. Смирницкому «Синтаксис английского языка»).

Термин «просодема» вряд ли стоит, по Трубецкому, применять только к слогу и мере - они сами за себя отвечают. Лучше понимать под просодемой суперсегментные явления как в плане акцентуации слова, так и в плане интонации фразы. (По А.А. Реформатскому «Пролегомены к изучению интонации»).

Существенную взаимосвязь временных и пространственных отношении, художественно освоенных в литературе, мы будем называть х р о н о т о п о м (что значит в дословном переводе -«время-пространство»). Термин этот употребляется в математическом естествознании и был введен и обоснован на почве теории относительности (Эйнштейна). Для нас не важен тот специальный смысл, который он имеет в теории относительности, мы перенесем его сюда - в литературоведение - почти как метафору (почти, но не совсем); нам важно выражение в нем неразрывности пространства и времени (время как четвертое измерение пространства). Хронотоп мы понимаем как формально-содержательную категорию литературы (мы не касаемся здесь хронотопа в других сферах культуры). (По М.М. Бахтину «Формы времени и хронотопа в романе»).

Не настаивая на предлагаемой терминологии, а только для того, чтобы как-нибудь отличить описываемое явление от звуковых чередований и других явлений, с которыми оно может быть смешано, назову такое нерегулярное видоизменение состава основы вариантом основы. Тогда в словах о х о т а, с м е р т ь будем видеть варианты основ, выделяющихся в словах х о т е т ь, м е р т в ы й. (По Г.О. Винокуру «Заметки по русскому словообразованию»).

Мы видели, что ритмические и фонические свойства художественной речи не принадлежат уже к области русской (или какой-либо иной) речи: они суть факты, свойства русского искусства или, точнее, «языка» этого искусства. Здесь понятие «язык» выступает уже совершенно не в лингвистическом плане, а в том плане, в каком употребляются выражения «язык музыки» или «язык танца», то есть в значении формы искусства. (По В.В. Кожинову «Слово как форма образа»).

А н т р о п о л о г и ч е с к и е « п о л ю с ы » вообще, и в частности в области языка, все более и более удаляются друг от друга: исполнительный «полюс» все более и более выходит наружу и все более и более вцепляется в так называемый внешний  мир, руководящий же психический «полюс» все более и более уходит вглубь, принимая характер все большей отвлеченности и символизма. (По И.А. Бодуэну де Куртенэ «Об одной из сторон постепенного очеловечения языка в области произношения, в связи с антропологией»).

III. Квалификация предмета исследования Типичные приемы:

Основной, «специфицирующий» предмет романного жанра, создающий его стилистическое своеобразие, - говорящий человек и его слово. (По М.М. Бахтину «Слово в романе»).
Специальные эффекты:

Особым видом фонологических экспрессных средств являются «допускаемые языковые суррогаты». В любом языке наряду с обычными звуками имеются единичные звуки, употребляемые лишь небольшим числом говорящих в качестве заменителей тех нормальных звуков, к которым они не чувствуют расположения. (По Н.С. Трубецкому «Основы фонологии»).

Нас интересуют, однако, только фонологически экспрессивные средства, то есть такие экспрессивные средства, которые содержатся в звуковой стороне языка как условной системы знаков. Тем самым тот час же из поля нашего зрения выпадает большая часть характерных элементов человеческой речи. Прежде всего, должно быть исключено все данное от природы, все обусловленное чисто психологическими факторами. Ведь по голосу можно узнать не только пол и возраст говорящего, но иной раз и его самочувствие; даже не видя говорящего, можно по одному только его голосу определить, толстый он или худой. Все это, однако, не имеет никакого отношения к фонологии. Хотя мы и упоминаем здесь об акустически воспринимаемых симптомах, но эти симптомы не принадлежат к условно установленной системе знаков данного языка; они сохраняют своп симптоматический характер даже при неязыковом функционировании речевого аппарата. (По Н.С. Трубецкому «Основы фонологии»).

IV. Классификация предметов исследования
Типичные приемы:

При выделении таких важнейших функций языка, как общение, сообщение и воздействие, могли бы быть в общем плане структуры языка разграничены такие стили: обиходно-бытовой стиль (функция общения); обиходно-деловой, официально-документальный  и научный (функция сообщения); публицистический и художественный (функция воздействия). (По В.В. Виноградову «Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика»).

Драматизация, которой, в принципе, поддается любое эпическое произведение, выступает как реальное доказательство того понимания различий драмы и эпоса, какое мы здесь пытались наметить. Драма не есть синтез эпоса и лирики, хотя в то же время она в определенном отношении ближе к лирике, чем эпос. Скорее уж эпос есть синтез драмы, лирики и своего собственного начала, принадлежащего только ему. Во всяком случае «шкала сложности» должна выглядеть именно так: лирика (как самое простейшее) - драма - эпос. По-видимому, и генетически развитие совершается именно в этой последовательности. Сна-чала рождается «лирическое начало» - как простой возглас, восклицание, песня; затем драматическое - в диалогическом обряде, выражающем борьбу двух сил; и, наконец, - эпос как освоение объективного события в слове. <...>
Лирика противостоит эпосу и драме, вместе взятым. Между  прочим, именно так решал проблему родов Гоголь, который в своей оригинальной и весьма небезынтересной работе «Учебная книга словесности для русского юношества» объединил эпос и драму в одну категорию «повествовательной или драматической поэзии», противопоставив ее лирике. Различия лирики и, с другой стороны, эпоса и драмы - это различия иного порядка, чем различия последних двух форм. Лирическое произведение невозможно трансформировать в эпическое или драматическое (или обратно); между тем это принципиально возможно для эпоса и драмы. Лирика в собственном смысле (я не говорю о разнообразных переходных формах) не является, в сущности, искусством изобразительным; она тяготеет к выразительному образу, подобному образам музыки. (По В.В. Кожинову «О принципах деления литературы на роды»).

Специальные эффекты:

До сих пор речь шла только о таком соотношении двух основ, в которых первичная, или шире - производящая, основа один раз дана внутри производной, а другой — в свободном, выделенном  состоянии, без соответствующих аффиксов; ср.: садовник при сад, принести рядом с нести и т.д. Но наряду с этим в русском языке есть очень много таких соотношений, оба члена которых представляют собой производные основы с общей производящей основой, но разными аффиксами. В этих случаях, следовательно, производящая основа выделима только путем соотнесения производных основ, а в свободном состоянии не существует. Такие основы, которые всегда даны только в соединении с теми или  иными аффиксами, можно было бы назвать основами связанными. Ср., например, соотношение слов привыкнуть и от-выкнуть, где выделяется первичная основа вык-, неизвестная в свободном от аффиксов виде. (По Г.О. Винокуру заметки по русскому словообразованию»).

Понятийные признаки лексики весьма разнообразны. Их может быть столько, сколько категорий в классической логике, число и обоснование которых, впрочем, менялось в истории разработки самой логики. Следуя методу функциональных оппозиций, попытаемся и в сфере понятийных признаков лексики наметить типы противопоставлений. Они будут опираться на логические разграничения таких понятий, как родовое и видовое, абстрактное и конкретное, физическое и «духовное» и т.д. Доступным автору материал позволяет выделить прежде всего две пары подобных оппозиции: родовое - видовое и духовное -физическое, хотя в языках мира их может быть и значительно больше. (По Р.А. Будагову «Типы соответствий между значения-ми слов в родственных языках»).

V. Сравнение предмета исследования Типичные приемы:

«Красавица» - стихотворная речь Ломоносова - прямо противостояла в этом отношении лишенным «украсы» стихам Кантемира. Но в существе своем Кантемировская традиция «голой правды» - сближения литературы с жизнью, критического отношения к существующим общественным непорядкам - и ломоносовская традиция художественности, «красоты», будучи не только в эту пору, но и много позднее, вплоть до Пушкина, разъединенными, взаимно дополняли друг друга, являясь -каждая по-своему - основными и необходимыми предпосылками для дальнейшего развития русской художественной литературы по путям самобытности, с одной стороны,- содержания, с другой- формы. «Правда» Кантемира и «красота» Ломоносова были самым значительным из того, что дал русский классицизм в пору своего стремительного - в течение всего, примерно, двух-трех десятилетий - возникновения и утверждения в русской литературе. (По Д.Д. Благому «Закономерности становления новой русской литературы»).

Утеря Петровым наиболее сильной стороны ломоносовской одописи - ее высокой гражданско-просветительской патетики, обусловившей и особенности ее стиля,- превращение им оды в сугубо официозный жанр сопровождается повышенным вниманием к формальной  стороне: крайним усилением риторического начала, нарочитой исхищренностью словаря, усложненностью синтаксиса, погоне за словесными эффектами - трескучими образами, натянутыми метафорами. (По Д.Д. Благому «Закономерности становления новой русской литературы»).

Специальные эффекты:

Как существенную особенность романтизма в славянских литературах следует отметить, что при наличии всех приемов романтического художественного письма в нем, пожалуй, за исключением польской литературы, не получило столь широкого развития, как в западноевропейских литературах, имевшее свои художественные достоинства обращение к фантастике, образам-символам. (По С.В. Никольскому, А.Н. Соколову, Б.Ф. Стахееву «Некоторые особенности романтизма в славянских странах»).

Лингвистическая типология языков, основанная на произвольно выбранных типологических признаках, не может дать удовлетворительных результатов, как не может их дать, например, такая классификация представителей животного царства, в которой вместо плодотворного деления живых существ на позвоночных и беспозвоночных, млекопитающих, птиц и т.п., был бы использован в качестве критерия, предположим, цвет кожи и на этом основании были бы сгруппированы вместе, скажем, люди с белой кожей и свиньи светлой окраски. (По Р.О. Якобсону «Типологические исследования и их вклад в сравнительно-историческое языкознание»).

Фонологическая система языка является как бы ситом, через которое просеивается все сказанное. Остаются только самые существенные для индивидуальности данной фонемы звуковые признаки. (По Н.С. Трубецкому «Основы фонологии»).

VI. Статистический анализ предмета исследования Типичные приемы:

Подводя итог, мы видим, что только в части случаев, и притом в меньшей части, интонационные средства вступают в такую же связь с звуковыми средствами языка, в какой стоят отдельные звуковые средства между собой <...>. В огромном же большинстве случаев интонационные средства отличаются подвижным, свободным характером. Они наслаиваются сложными прихотливыми узорами па звуковые средства. (По А.М. Пешковскому. «Вопросы методики родного языка, лингвистики и стилистики»).

Специальные эффекты:

 Очень многие слова русского языка имеют ту особенность, что выделяют в своих звуках и в своем значении в сознании говорящего две различные стороны: основную, или вещественную, и добавочную, или формальную. (По А.М. Пешковскому «Школьная и научная грамматика»).

Число разнообразных конкретных представлений и мыслей, которые могут быть обозначены в речевых актах, бесконечно. (По Н.С. Трубецкому «Основы фонологии»).

VII. Анализ структуры предмета исследования Типичные приемы:

 [Первичный синтез - это общее внешнее восприятие объекта, происходящее при его выделении из окружающего мира; анализ - рассмотрение разных сторон объекта и их взаимосвязей; повторный синтез - общее представление об объекте, обогащенное и углубленное в результате проведенного анализа.]:
[Первичный синтез:] Трудность осмысления онтологического статуса языковой структуры и системы проистекает из своеобразия и сложности конкретной физической природы языка как явления действительности. [Анализ:] Конкретный живой язык принадлежит к категории таких явлений действительности, которые отличаются большой степенью  пространственной и временной дискретности и структурного разнообразия своих частей (в данном случае так называемых актов речи) и существенно  лишь в виде прерывистых, постоянно возобновляющихся в различных местах, бесконечно разнообразных и, чаще всего, не-посредственно  друг от друга не зависящих проявлений таких частей. Конкретный живой язык во всем его объеме представляет собой сложный, пространственно многоплановый процесс осуществления всех относящихся к нему актов речи в течение всего соответствующего периода времени. Для создания этого практически неограниченного количества актов речи, среди которых встречаются и совершенно тождественные, применяется в различных комбинациях ограниченное количество элементов языка и способов их использования. [Повторный синтез:] Именно эти элементы и способы, по своим признакам и функциям в строе речевых актов распределяющиеся по различным классам, и образуют структуру (систему) языка (По А.С. Мельничуку «Понятия системы и структуры языка в свете диалектического материализма»).

Специальные эффекты:

Есть ряд слов, как и е л ь з я , м о ж н о , н а д о , п о -р а , ж а л ь и т.п., подведение которых под какую-либо категорию затруднительно. Чаще всего т по формальному признаку неизменяемости зачисляют в наречия, что в конце концов не вызывает практических неудобств в словарном отношении, если оговорить, что они употребляются со связкой и функционируют как сказуемое безличных предложений. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что указанные слова не подводятся под категорию наречий, так как не относятся ни к глаголу, ни к прилагательному, ии к другому наречию.
Далее, оказывается, что они составляют одну группу с такими формами, как х о л о д н о,   с в е т л о, в е с е л о  и т.д. во фразах На дворе становилось холодно; В комнате было светло; Нам было очень весело и т.п. Подобные слова тоже не могут считаться наречиями, так как эти последние относятся к глаголам (или прилагательным), здесь же мы имеем дело со связками (см. ниже). Под форму среднего рода единственного числа прилагательных они тоже не подходят, так как прилагательные относятся к существительным, а здесь этих последних нет, ни явных, ни подразумеваемых.
Может быть, мы имеем здесь дело с особой категорией состояния (в вышеприведенных примерах никому и ничему не приписываемого - безличная форма) в отличие от такого же состояния, но представляемого как действие: нельзя (в одном из значений) / запрещается; можно (в одном из значений) / позволяется; становится холодно / холодает; становится темно / темнеет; морозно / морозит и т.д. (таких параллелей, однако, не так много). (По Л.В. Щербе «О частях речи в русском языке»).

Тематика текстов разнообразна до бесконечности, а содержание - тем более. Понимая под содержанием конкретную информацию, в большинстве случаев можно усмотреть информацию: (1) содержательно-фактуальную (сведения о фактах, событиях, процессах в мире); (2) содержательно-концептуальную (авторское понимание описываемых событий в их причинно-следственных связях и значимости в жизни); (3) содержательно-подтекстовую (связанную со способностью языка порождать ассоциативные и коннотативные значения, «приращивать смыслы [Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. С. 27-28. (Ссылка В.Г. Костомарова- В.М.)]. (По В.Г. Костомарову «Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики»).

VIII. Постановка исследовательских проблем Типичные приемы:

Принципы анализа художественного произведения как идейно-образного единства - сложнейший вопрос литературоведческой науки. Возможно ли и целесообразно ли вообще расчлененное, аналитическое исследование художественных единств? Можно ли явление искусства познать в логических понятиях, выразить в научной форме? Споры об этом не прекращаются. Мы здесь остановимся лишь на некоторых предубеждениях против научной интерпретации художественного произведения. (По А.С. Бушмину «Об аналитическом рассмотрении художественного произведения»).

До сих пор речь шла о межъязыковой функциональной классификации значений слов. Теперь попытаемся подойти к той же проблеме межъязыковой семантической классификации с другой стороны - со стороны понятийных признаков лексики. (По Р.А. Будагову «Типы соответствий между значениями слов в родственных языках»).

Дальнейшая разработка понятия нормы применительно к разным сторонам языка - словарному составу, грамматике, произношению (орфоэпии), ударению - позволит с научной обоснованностью установить принципы нормализации литературного языка и будет содействовать общему повышению культуры речи. (По С.И. Ожегову «Вопросы культуры речи»).

Специальные эффекты:

Поэзия выработала целый ряд очень искусных и сложных форм построения и обработки фабулы, и некоторые из писателей отчетливо сознавали роль и значение каждого такого приема.  Наибольшей сознательности это достигло у Стерна, как Шкловский. Стерн совершенно обнажил приемы сюжетного построения и в конце своего романа дал пять графиков хода фабулы романа «Тристрам Шенди». <...>
Здесь, естественно, возникает только один вопрос, который необходимо разъяснить с самого начала. Этот вопрос совершенно ясен, когда речь идет о такой привычной нам и явной художественной форме, как мелодия или стих, но он кажется существенно запутанным, когда речь начинает идти о рассказе. Этот вопрос можно формулировать так: для чего художник, не довольствуясь простой хронологической последовательностью событий, отступает от прямолинейного развертывания рассказа и предпочитает описывать кривую линию, в.место того чтобы продвигаться по кратчайшему расстоянию между двумя точками вперед. (По Л.С. Выготскому «Психология искусства»).

Предоставим факт ударения как такового и его фонологические последствия, например, для вокализма (ритмика слова, редукция гласных, их количественные соотношения), фонологии, с одной стороны, и использование ударения грамматикой в виде грамматического способа (различение слов: мука - мука, замок - замок, передохнуть - передохнуть; различение словоформ: руки -руки, дома - дома, насыпать - насыпать и т.п.) - с другой стороны, так как эти случаи - факты лексики и грамматики; ведению же морфонологии подлежат факты организации фонем и морфем в слово посредством ударения, модели этих акцентных форм, их парадигматика и иерархия акцентологических единиц. Следует отметить еще раз, что само ударение (какова бы ни была его природа) не сегмент и не свойство конечных сегментов речевой цепи - фонем, а суперсегментная накладка на звуковую цепь и на ее звенья, на готовый набор фонем в слове. Однако это положение не исключает принадлежности ударения и акцентологии в целом ни фонологии, ни грамматике. Вопросы акцентологической морфонологии, таким образом, являются наиболее сложными и запутанными в общей совокупности статуса морфонологии. (По А.А. Реформатскому «Еще раз о статусе морфонологии, ее границах и задачах»).

При разработке весьма важной проблемы взаимодействия языков необходимо, исходя из анализа конкретного языкового материала и конкретных условий взаимодействия языков, выяснить: 1) к каким лингвистическим последствиям приводят различные социальные причины при взаимодействии языков; 2) какова роль различных социальных факторов в разные исторические эпохи в развитии процессов взаимодействия языков; 3) как конкретно протекают процессы взаимодействия в различных языках в разных социальных, исторических условиях.
Трудно дать исчерпывающий анализ всех возможных форм (типов) взаимодействия языков в СССР. Отметим лишь наиболее важные и распространенные, находящиеся в прямой зависимости от исторических, социальных (в широком смысле), лингвистических, этнических и прочих условий, в которых протекают указанные процессы. (По В.В. Виноградову, Ю.Д. Дешериеву, В.В. Решетову, Б.А. Серебрякову «Основные итоги и задачи разработки вопросов письменности и развития литературных языков народов СССР»).

IX. Методы решения исследовательских проблем
Типичные приемы:

Понятийные признаки лексики весьма разнообразны. Их может быть столько, сколько категорий в классической логике, число и обоснование которых, впрочем, менялось в истории разработки самой логики. Следуя методу функциональных оппозиций, попытаемся и в сфере понятийных признаков лексики наметить типы противопоставлений. Они будут опираться на логические разграничения таких понятий,  как родовое и видовое, абстрактное и конкретное, физическое и «духовное» и т.д. Доступный автору материал позволяет выделить прежде всего две пары подобных оппозиций: родовое - видовое и духовное - физическое, хотя в языках мира их может быть и значительно больше. (По Р.А. Будагову «Типы соответствий между значениями слов в родственных языках»).

Большинство лингвистов обыкновенно и к живым языкам подходит, однако, так же, как к мертвым, т.е. накопляет языковой материал, иначе говоря - записывает тексты, а потом их обрабатывает по принципам мертвых языков. Я утверждаю, что при этом получаются мертвые словари и грамматики. Исследователь живых языков должен поступать иначе. Конечно, он тоже должен исходить из так или иначе понятого языкового материала. Но, построив из фактов этого материала некую отвлеченную систему, необходимо проверять ее на новых фактах, т.е. смотреть, отвечают ли выводимые из нее факты действительности.
Таким образом, в языкознание вводится принцип эксперимента. Сделав какое-либо предположение о смысле того или иного слова, той или иной формы, о том или ином правиле словообразования или формообразования и т.п., следует пробовать, можно ли сказать ряд разнообразных фраз (который можно бесконечно множить), применяя это правило. Утвердительный результат подтверждает правильность постулата и, что любопытно, сопровождается чувством большого удовлетворения, если подвергшийся эксперименту сознательно  участвует в нем.
Но особенно поучительны бывают отрицательные результаты: они указывают или на неверность постулированного правила, или на необходимость каких-то его ограничение, или на то, что правила уже больше нет, а есть только факты словаря и т.п..  <...>
В возможности применения эксперимента и кроется громадное преимущество - с теоретической точки зрения - изучения живых языков. Только с его помощью мы можем действительно надеяться подойти в будущем к созданию вполне адекватных действительности грамматики и словаря.<...>
В заключение приведем несколько примеров лингвистического эксперимента... (По Л.В. Щербе «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании»).

В обычном языке есть слова, объяснимые через значение других слов с общей непроизводной основой: певец - это тот, кто поет. Но что значит петь - это можно только истолковать, а собственно языковым путем объяснить невозможно: это слово с основой непроизводной, первичной. (По Г.О. Винокуру «Понятие поэтического языка»).

Специальные эффекты:

Таким образом, есть слова, по структуре своей составляющие вполне условные обозначения соответствующих предметов действительности, и слова, составляющие в известном смысле не вполне условные, мотивированные обозначения предметов действительности, причем мотивированность этого рода обозначений выражается в отношениях между значащими звуковыми комплексами, обнаруживающимися в самой структуре этого рода слов. Эти слова и суть слова с производными основами. Вот почему значение слое с производной основой всегда определено посредством ссылки на значение соответствующей первичной основы, причем именно такое разъяснение значении производных основ, а не прямое описание соответствующего предмета действительности и составляет собственно лингвистическую задачу в изучении значений слов (ср., например, обычные приемы толковых словарей). (По Г.О. Винокуру «Заметки по русскому словообразованию»).

Расчленение языка на какие-то элементы или стороны есть продукт научного анализа. Оно нужно, скажем, для приведения в известность устойчивых единиц и категорий/, их сочленения, но бесполезно для других аналитических целей, например, для изучения коммуникативного континуума, цельного процесса функционирования языка. Если условно разделять и то, что свойственно языку как таковому, и то, что возникает в процессе его употребления, разумнее обратиться к гумбольдтианству и неогумбольдтианству. (По В.Г. Костомарову «Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики»).

Историческим в полном смысле этого термина был бы такой словарь, который давал бы историю всех слов на протяжении определенного отрезка времени, начиная с той или иной определенной даты или эпохи, причем указывалось бы не только возникновение новых слов и новых значений, но и их отмирание, а также их видоизменение. Насколько известно, такого словаря до сих пор еще чет, и самый тип его еще должен быть выработан. Вопрос осложняется еще тем, что слова каждого языка образуют систему, как об этом говорилось в 1-м разделе, и изменения их значений вполне понятны только внутри такой системы; следовательно, исторический словарь должен отражать последовательные изменения системы в целом. Как это сделать, однако, - неизвестно, так как самый вопрос как будто еще не ставился во весь рост. Дальнейшее осложнение он получает в связи с тем... будем ли мы создавать историю фонетических слов и их значений, или историю слов-понятий, или, наконец, свяжем все это в одно целое, как теоретически казалось бы более правильным. Все это, однако, только вопросы для будущего, так как материала для их разрешения еще не накоплено. (По Л.В. Щербе «Опыт общей теории лексикографии»).

X. Способ, которым излагается ход решения поставленной проблемы
Типичные приемы:

При чисто морфологическом подходе синтаксическое учение о предложении в целом получает односторонний и искаженный характер: оно не отражает всего многообразия структурно-грамматических форм предложения в русском языке. Вообще при построении теории предложения «морфологизм» в чистом виде не может привести к пониманию всего разнообразия структурных типов предложения. Дело в том, что со структурой предложения связаны свои особые синтаксические категории, базирующиеся на морфологических категориях, по далеко выходящие за их пределы: категории времени и модальности, а также - в широком синтаксическом понимании - и категория лица, т.е. те категории, которые выражают отношение сообщения к действительности и подводятся под общее понятие «предикативности»; эти категории могут быть свойственны предложению в целом - независимо от наличии в его составе глагола. (По В.В. Виноградову «Основные вопросы синтаксиса предложения. (На материале русского языка)»).

Любая кратчайшая звуковая единица употребляется не изолированно, а в слове, следовательно, после или перед другой кратчайшей звуковой единицей, между другими кратчайшими звуковыми единицами, гласные, кроме того, в определенном отношении к ударению и т.д. Поэтому качество данной кратчайшей звуковой единицы всегда в той или иной степени бывает обусловлено фонетическим положением. Точнее говоря, обычно одни стороны ее качества бывают обусловлены фонетическим положением, а другие - независимы. (По Р.И. Аванесову «Кратчайшая звуковая единица в составе слова и морфемы»).

Возможность повторения, воспроизведения  слова, или, короче говоря, воспроизводимость (повторимость) слова в речи, представляется само собой разумеющейся, самоочевидной и является как бы одной из аксиом языка. (По А.Н. Смирницкому «К вопросу о слове. (Проблема тождества слова)»).

Итак, в результате рассмотрения  разных точек зрения и анализа некоторых основных понятий, нужных для решения просодических проблем, мы пришли к выводу, что:
1) и ударение, и интонация не входят е характеристику фонем как сегментных единиц;
2) и ударение, и интонация по отношению к фонемам - явления другого уровня, они суперсегментны;
3) ни явления ударения, ни интонационные явления не следует называть «фонемами» («фонема интенсивности», «фонема тона» и т.п.), так как все это явления просодические; вопрос о том, можно ли к ним применять «эмическую терминологию» (например, такие термины, как «интонема», «просодема»), мы пока оставим открытым. <...>
4) ударение «входит» в интонацию и является одним из ее составляющих, но в связи с разными типами ударения (что определяется уже составляющими самого ударения: интенсивность, долгота, тон или их разные комбинации) это «вхождение» очень варьирует от языка к языку.
Таким образом, встает проблема: как же ударение «входит» в интонацию? <...> (По А.А. Реформатскому «Пролегомены к изучению интонации»).

Высказывание Альфа Соммерфельта, с которого я начал свою монографию о всеобщих звуковых законах, до сих пор не утратило своей силы: «Между фонетическими системами (и более широко - между системами языковыми - Р.Я.), существующими в мире, нет принципиального различия». (По Р.О. Якобсону «Типологические исследования и их вклад в сравнительно-историческое языкознание»).

Специальные эффекты:

Формы и виды выражения категории модальности и модальных оттенков в современном русском языке многообразны и по своей лексической природе и по своему синтаксическому существу. Они, хотя и очень неполно и очень нерасчленено, собраны здесь все вместе, несмотря на их конструктивную разнородность, лишь для демонстрации самой общелингвистической проблемы модальности и для доказательства одного из центральных положении семантическом категории модальности в грамматике современного русского языка. Само собой разумеется, что синтаксическое описание модальных разновидностей предложении и сложных модальных структур в кругу разных типов сочетания предложений должно составить задачу особого исследования. (По В.В. Виноградову. «О категории модальности и модальных словах в русском языке»).

XI. Способ  приведения доказательств  в пользу предложенного решения поставленной проблемы
Типичные приемы:

Если у каждого места, у каждой эпохи есть свой колорит (couleur) и его нужно воспроизводить, потому что без этого изображение не будет характерным, то ведь такой же колорит есть и у отдельных людей: вещи их также характеризуют, а, следовательно, для полноты обрисовки типических фигур натюрморт является совершенной необходимостью. (По А.И. Белецкому «В мастерской художника слова»).

Не расщепляйте «ядро»! Этот призыв справедлив и необходим в обращении к художникам. Так обстоит дело в искусстве. по означает ли это, что расщепление целого на части, противопоказанное произведению искусства, противопоказано также 11 пауке об искусстве? Много ли значила бы наука и была ли бы вообще возможна она, если бы она, приняв этот призыв к исполнению, отказалась бы от своего права расчленять целое на части, абстрагировать форму от содержания ит.д.? Наука о литературе усваивает свой предмет в присущих ей формах мысли и понятия. <...>
В чем же сущность научной трактовки художественных произведений, каковы се задачи и цель? Научная форма не исчерпывает художественного образа, не улавливает всей полноты его многозначного смысла, не заменяет производимого им впечатления. Если бы это было возможно, то ненужным оказалось бы искусство. Но, с другой стороны, если бы были невозможны какие-либо соотношения между художественным образом и его выражением в научной форме, то не оставалось бы почвы для науки об искусстве.
Художественный образ нельзя свести к логическим понятиям, но его можно перевести на язык логических понятий. Вопрос о познании искусства в научной форме не следует приравнивать к вопросу о сводимости художественных образов к логическим понятиям. Первое и возможно и необходимо. На этом основана вся наука об искусстве. Второе невозможно и выражает собою плоскую позитивистскую концепцию иллюстративности искусства. (По А.С. Бушмину «Об аналитическом рассмотрении художественного произведения»).

Обычно говорят, что слова и словосочетания, соединенные в предложении большей частью посредством тех же приемов согласования, управления и примыкания, которые характерны для связей слов внутри словосочетания, без соответствующей организации их интонационными средствами еще не представляют собой сообщения. Интонационными средствами устанавливается, обусловливается коммуникативное значение слов в предложении, определяется членение предложения и осуществляется его внутреннее единство. Благодаря интонации не только соединения слов, но и отдельные слова могут приобрести значение предложений. <...> Интонация сообщения, таким образом, является важным средством оформления  предложения и выступает в качестве одного из постоянных характерных признаков предложения. Именно в этом признаке заключается одно из коренных отличий предложения от словосочетания. (По В.В. Виноградову «Основные  вопросы  синтаксиса  предложения.  (На материале русского языка)»).

Специальные эффекты:

Впрочем, уже здесь может возникнуть один немаловажный вопрос. Мы говорим, что форма - и в том числе жанровая форма - есть отвердевшее содержание. Почему же тогда можно и нужно говорить о содержательности формы? Ведь то, что было прежде содержанием, стало теперь формой, воспринимается нами как форма. Так не будет ли правильнее игнорировать тот факт, что мы имеем дело с «бывшим» содержанием? Не вернее ли брать форму как таковую, не докапываясь до ее происхождения? Вопрос этот можно снять тем соображением, что задача науки во многом как раз и состоит в исследовании корней и генезиса явлений. Однако дело не только в этом. Дело и в том, что даже «самые формальные» элементы произведения все же никогда не теряют своей содержательности. И, обращаясь к произведению, мы так или иначе впитываем в себя их содержательность. (По Г.Д. Гачеву и В.В. Кожинову «Содержательность литературных форм»).

В стихотворении «На холмах Грузии...» почти совсем отсутствуют тропы (за исключением языковых), переносные значения, все то, что называется «поэтическими образами». Но это не значит, что оно написано обыкновенными словами (позднее, в 30-х годах Пушкин широко откроет свою лирику именно «будничным» словам). При всей своей высокой простоте оно еще соткано из «избранных» - по выражению Пушкина - слов, каждое из них отмечено лирической традицией и несет в себе выработанные ею значения. (По Л.Я. Гинзбург «Об эволюции стиля в лирике Пушкина»).

Говорящие сравнивают языки. Как указывают антропологи, одна из наиболее примечательных особенностей общения между людьми заключается в том, что ни один народ не может быть столь примитивным, чтобы не быть в состоянии сказать: «У тех людей другой язык... Я говорю на нем или я не говорю на нем; я слышу его или я не слышу его». Как добавляет Маргарет Мид, люди считают язык «таким аспектом поведения других людей, которому можно научиться». Переключение с одного языкового кода на другой, возможно, и практикуется в действительности именно потому, что языки изоморфны: в основе их структуры лежат одни и те же общие принципы. (По Р.О. Якобсону «Типологические исследования и их вклад в сравнительно-историческое языкознание»).

И язык, и речь имеют общественную, социальную природу. Но в акте общения социальная природа языка принимает форму индивидуальной речи. Язык в акте общения не существует иначе, как в форме индивидуального говорения. Для де Соссюра язык и речь - разные явления. Язык как социальное явление противопоставляется речи как индивидуальному явлению. По его мнению, в речи нет ничего коллективного, а в языке нет ничего индивидуального. Такое понимание отношения между языком и речью   оказывается   возможным   только   в   том   случае,   если предположить, что язык и речь - разные явления, представляющие предметы разных наук. И это понимание совершенно исключается, если отношение языка и речи рассматривается как отношение сущности к ее проявлению. Язык социален по своей природе; индивидуальная форма проявления социальной природы языка свидетельствует, что и индивидуальная форма по своей сущности также социальна. Индивидуальное не противоположно социальному, оно является только формой бытия социального.
Некоторые комментаторы де Соссюра истолковывают соотношение социального и индивидуального как соотношение объективного и субъективного: по их мнению, язык объективен, а речь субъективна. Возможность такого истолкования социального и индивидуального вытекает из предпосылки, согласно которой индивидуальное и социальное противоположны по своей сущности и представляют собой разные явления. Но если индивидуально рассматривать как форму существования социального, то необходимо сделать вывод, что первое не является противоположностью второго, что если язык' приписывается объективный характер, то он должен быть приписан и речи.
Противопоставление языка и речи по данному основанию предполагает необходимость рассматривать одни и те же единицы и как единицы языка, и как единицы речи. Не может быть единиц, которые, относясь к языку, не относились бы к речи, и наоборот. (По Т.П. Ломтеву «Язык и речь»).

XII. Иллюстрирование теоретических положений [Если в филологическом труде в качестве примеров приводятся слова и предложения, то они должны выделяться из общего текста. Средством выделения могут служить кавычки, скобки, подчеркивание, разрядка, шрифтовые различия. В тексте, написанном алфавитом одного типа, например, кириллицей, можно не выделять примеры, написанные алфавитом другого типа, например, латиницей. Если примеры приводятся в конце предложения после слова например или / и двоеточия, то их можно не выделять. Стихи, приводимые в качестве примеров, не выделяются, если располагаются в виде строфы].

 Типичные приемы:

Семантическое словообразование, в частности семантическое калькирование, может быть очень различным е разных языках даже при наличии общей, тождественной отправной базы. Достаточно сравнить латинское выражение respublica и его довольно точную передачу английским commonwealthобщее богатство, общее достояние' и польским rzeczpospolita 'общее дело'. Значительной деэтимологизации способствовало то, что в обоих случаях так назывались монархические правления (RzeczpospolitaPolska, как известно, первоначально имела выборных королей). С другой стороны, можно обратить внимание на немецкое Freistaat 'республика' (букв. 'свободное государство') как па передачу не семантического содержания лат. Respublika, а скорее - идеи, ассоциируемой с rezpublica и его продолжениями. (По О.Н. Трубачеву «Этимологические исследования и лексическая семантика»).

К некоторым группам модальных частиц меньше всего подходит название «вводных слов» и связанное с ним понятие об интонационно-синтаксической       обособленности       модально-вводного члена предложения. Если обособить частицы, которые перешли уже на роли агглютинативных морфем и в современном языке непосредственно включаются в лексическую или экспрессивную структуру слов (например, отождествительная морфема ж е в сочетании с указательными местоимениями и наречиями: т о т    ж е, т у д а    ж е, т о г д а    ж е ит.п., усилительная т о: я - т о   з н а ю, к у д а   д е л о   и д е т, морфемы неопределенности        при       местоимениях        вопросительно-относительных:   -то,   -либо,   -угодно   и  некоторые  другие),   а также частицы и связки, служащие для образования сложных, аналитических форм слов  (например,  вспомогательный глагол б ы т ь), то вся остальная масса частиц в современном русском языке, кроме указательных и уточнительных, окажется тесно связанною с категорией модальности. (По В.В. Виноградову. «О категории модальности и модальных словах в русском языке»).

Специальные эффекты:

В связи с тем, что по общности или близости значения оказываются объединенными явления разных разделов грамматики, например, синтаксические и морфологические, или относящиеся к разным частям одного раздела, например, принадлежность может быть выражена прилагательным (сестрина книга) и родительным падежом существительного (книга сестры), или время действия выражается придаточным предложением (когда наступил вечер) и членом предложения (с наступлением вечера), то нередко близкие по значению средства рассматриваются несколько раз в разных разделах. (По А.Н. Гвоздеву «Очерки по стилистике русского языка»).

Предложение представляет собой интонационное единство. Предложением  может   быть   и  отдельное   слово,   например: Ц о ж а р !    С в е т а е т ;    В а н я !    Э й !,  и словосочетание: Я   п и ш у ',    С т е п ь   зазеленела;   Б о р я    б о -7 е п ;    3 д е с ь   х о р о ш о ;    С л у ш а т ь    п р и я т н о , и соединение   словосочетаний:   Я     б ы л     озлоблен,     о н у г р ю м :       С о л н ц е       скрылось,        и       б ы с т р о стемнело;    И м    м о ж н о ,     а    в а м    н е л ь з я функция предложения - выражение психического суждения.
Одно и то же словосочетание может быть предложением, но может им и не быть. Предложением оно является, если представляет   интонационное  единство,   например:   С т а р у х а с е р д IIл а с ь ;    3 д е с ь    б л и з к о    е с т ь    с в а д ъ б а ; Д в е р ь    закрылась    ...   Эти же словосочетания в следующих примерах представляют интонационное единство только в соединении с другими словосочетаниями и сами по себе предложениями уже   не являются:   Старуха     с е р д и л а с ь ,        г р о м к о       хохотала;        Я       с л ы ш а л , з д е с ь    б л и з к о    е с т ь    с в а д ъ 6 а ;   Д в е р ь   р а с -к р ы л а с ъ ,    и    в о ш л а    М а р ь я    Павловна    ...   (По М.Н. Петерсону «Очерк синтаксиса русского языка»).

Что касается отдельных... частных... специальных вопросов, связанных с задачей определения слова как единицы языка, то, по-видимому, важнейшие из них лежат е плоскости одной из следующих двух проблем: 1) проблемы отдельности слова и 2) проблемы тождества слова. В самом общем виде эти проблемы могут быть сформулированы так: 1) что такое одно отдельное слово в каждом данном случае его употребления в связной речи; 2) что такое одно и то же самое слово в различных случаях его употребления. <...>
Существо различия между этими проблемами прекрасно показано академиком В.В. Виноградовым на примере стиха Пушкина Г л у х о й   г л у х о г о   з в а л    н а    с у д     с у д ь и       г л у -х о г о. В этом стихе «каждый русский грамматик готов найти, - пишет В.В. Виноградов, - семь или, по крайней мере, шесть отдельных слов (если на суд считать за одно целое). Но, с другой стороны, г л у х о й , г л у х о г о воспринимаются как формы одного и того же слова». Делится ли приведенный стих на семь или шесть отдельных слов - конкретный вопрос, относящийся к первой проблеме - проблеме отдельности слова. Представляют ли собой три единицы - г л у х о й , г л у х о г о (1) ц  г л у х о г о (2) один и то же слово (или два, или три разных слова), - конкретный вопрос, относящийся ко второй проблеме. (По А.И. Смирницкому «К вопросу о слове. (Проблема "отдельности слова")»).

Пролетарская революция вызвала широкую демократизацию разговорного и отчасти письменного (газетного) языка. Именно эти явления демократизации разговорного языка в большинстве случаев отмечены в исследованиях, написанных на тему «Язык и революция» (По В.М. Жирмунскому «Национальный язык и социальные диалекты»).

К исконнославянской лексике относится большинство так называемых «терминов родства» (примеры общеизвестны), за исключением отдельных заимствований, типа к у з е н,    к у -з и н а.

XIII. Облегчение читателю восприятия нового решения проблемы
Типичные приемы:

Во всех перечисленных примерах (их могло бы быть больше) выступает автономность развития значения - и что не менее важно - его исключительная вариация. Необходимо подчеркнуть историчность этого явления... Мы исходим из убеждения, что лексическая семантика связана тесной, хотя и своеобразной связью со словообразованием, а словообразование в своей сущности исторично и поэтому принадлежит к той же области, что и этимология. Думается, что уже разница в терминах сигнализирует приложимость / неприложимость синхронного подхода, ср.: фонология, морфология, но словообразование. Фонология и морфология могут быть по праву синхронными при условии, если они занимаются не формообразованием или морфообразованием, соответствующих уровней. Это делает ясным ответ,  что словообразование,  вопреки всем ухищрениям -диахроническая, историческая отрасль; синхронный подход возможен лишь в аспекте функционирования словообразовательных моделей. (По О.Н. Трубачеву «Этимологические исследования и лексическая семантика»).

Критерии смыслоразличения как основного признака фонемы, введенный Л.В. Щербой в очень осторожных выражениях (как наличие или отсутствие у звуков речи «смыслоразличительной силы», как «способность ассоциироваться со смысловыми представлениями и дифференцировать значения»), был, вне сомнения, крупным шагом в истории развития учения о фонеме. Однако, видимо, и у самого Л. В. Щербы, и е еще большей степени у других исследователей (при этом не только его последователей) не было полной ясности в характере этот «смыслоразличительной силы». В чем же она заключается? Конечно, не может быть сомнения, что фонема не обладает значением. Но нам представляется недостаточной и общепринятая е настоящее время формулировка, согласно которой фонема, не обладая сама по себе значением, обладает способностью дифференцировать, различать слова и формы, ассоциироваться с разными значениями и т.д. Думается, что было бы точнее говорить о том, что фонемы различают не значения слов и форм как таковых, а лишь их  звуковую оболочку, ибо различия в звуковой оболочке слов лишь указывают на различие в значении, но не раскрывают самого характера этого различия. Таким образом, мы констатируем, что хотя между фонемой и значением имеется тесная и неразрывная связь, однако это связь непрямая, опосредствованная: фонемы различают не значения слов, а лишь звуковую оболочку слов; разные слова обычно имеют неодинаковую звуковую оболочку... (По Р.И. Аванесову «Кратчайшая звуковая единица в составе слова и морфемы»).
Классификация типов значений слов чаще всего дается по отношению к языку вообще или применительно к одному из языков. <...>
Однако ни в одном из известных автору исследований до сих пор специально не ставился вопрос о типах соответствий значений слов между родственными языками. Если лексические корреляции между неродственными языками - результат общих типологических схождений, то лексические соответствия, как и лексические несоответствия между родственными языками, выступают как проблема, исторически и лингвистически гораздо более конкретная, более очевидная. Вместе с тем проблема эта сложна ввиду ее почти полной неразработанности. (По Р.А. Будагову «Типы соответствий между значениями слов в родственных языках»).

Из многообразных понятийных признаков лексики здесь были проанализированы только два типа оппозиции: родовое и видовое, «духовное» и физическое. В задачу сравнительно небольшой статьи не входило желание исчерпать все допустимые в этой сфере противопоставления. Автор хотел показать лишь возможность и целесообразность подобных межъязыковых противопоставлений. (По Р.А. Будагову «Типы соответствий между значениями слов в родственных языках»).

Одним из первых вопросов лексикографии является, конечно, вопрос о различных типах словарей. Он имеет непосредственное практическое значение и эмпирически всегда как-то решался и решается. Между тем в основе его лежит ряд теоретических противоположений, которые необходимо вскрыть. (По Л.В. Щербе «Опыт общей теории лексикографии»).

Специальные эффекты:

Анализ результатирующей конкретно-языковой стороны текстов как примеров употребления «стилей» традиционно, хотя и весьма противоречиво приводит к тому же, что диктуется абстрактными, но общественно осознанными стилевыми конструкциями, обобщающими соотношения внеязыковых фактов.  Исходя из лингвистического (точнее, филологического) анализа текстов и опираясь при этом (впрочем, достаточно декларативно) еще и на разные модели общественных функций языка В.В. Виноградов называл такие «функциональные стили»: «разговорный, противопоставленный книжному» (а в нем «обиходно-бытовой и обиходно-деловой»), и книжным, состоящий из «научно-делового, специального», «газетно-журнально-публицистического», «официально-канцелярского или официально-документального» и некоторых других, например «парадно-риторического, художественно-изобразительного». Тут же допускалась и иная классификация: «обиходно-бытовой», «обиходно-деловой, офциально-документальным  и научный», «публицистический и художественно-беллетристический». (По В.Г. Костомарову «Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики»).

Ставя вопрос о новом типе толкового словаря современного русского литературного языка, нужно, прежде всего, разобраться в характере противоречия между принципом нормативности и принципом показа отживших норм литературного языка, бывших когда-то обычными  в русской литературе Х1Х-ХХ вв. ... Соединение этих принципов в одном словаре приводит во многих случаях, с одной стороны, к искажению исторической перспективы и, с другой - к затемнению образцовых норм современной речи. Примеров можно было бы привести очень много, причем имеются в виду не ошибки составителей  и редакторов, обусловленные субъективными причинами, а недостатки, вызванные главным образом трудностями, связанными с самим типом словаря. Остановимся здесь лишь на некоторых аспектах рассматриваемой проблемы. (По Ф.П. Филину «О новом толковом словаре русского языка»).

Неудача попытки Фридриха Шлегеля создать типологическую классификацию языков, как и ошибочность его взгляда на Родословное древо индоевропейских языков, отнюдь не снимает данной проблемы, но, напротив, требует ее адекватного решения. Непродуманные и скороспелые рассуждения по поводу языкового родства скоро уступили место первым исследованиям и достижениям сравнительно-исторического метода, тогда как вопросы типологий на долгое время сохранили умозрительный, донаучный  характер. (По Р.О. Якобсону «Типологические исследования и их вклад в сравнительно-историческое языкознание»).

Современная жизнь языка в связи с всепроникающим воздействием науки и техники, с возрастанием влияния общественно-политической деятельности характеризуется одновременно и дифференцирующим усложнением, и все большим сближением содержания. <...> Соответственно взаимопроникают, дробятся и сближаются все тексты и их группировки (функциональные стили). Преодолевается средневековая пропасть и даже простой водораздел Х1Х-ХХ вв. между научными и, скажем, беллетристическими и даже обиходно-бытовыми текстами, не говоря уже о массово-коммуникативных, языковая плазма которых выступает главным движителем этих процессов. Вообще-то исследователи, например А.П. Сухотин, еще в середине прошлого века заметши в современном языке тенденцию к разрушению стилевых границ, к все более свободному объединению любых выразительных средств языка на коротких отрезках текста. (По В.Г. Костомарову «Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики»).

Различные аспекты языкового процесса настолько разнородны, что их исследование должно быть предметом ряда частных наук. Прежде всего, совершенно очевидно, что обозначаемый и обозначающий аспекты речевой деятельности должны быть подведомственны различными дисциплинам. Действительно, «учение о звуках» ... уже с давних пор являлось особой частью языкознании, строго отграниченной от «учения о значении». Но, как мы уже видели выше, обозначающее в языке представляет собой нечто совершенно иное по сравнению с обозначающим в речи. Целесообразно поэтому вместо одной иметь две «науки о звуках», одна из которых ориентировалась бы на речь, а другая - язык. Соответственно различиям в объекте обе науки должны применять различные методы: учение о звуках речи, имеющее дело с конкретными физическими  явлениями, должно пользоваться методами естественных наук, а учение о звуках языка в противоположность этому - чисто лингвистическими методами  (шире - методами общественных или гуманитарных наук). Мы будем называть учение о звуках речи фонетикой, а учение о звуках языка - фонологией. (По Н.С. Трубецкому «Основы фонологии»).

Ю.С. Сорокин при оппонировании в 1969 г. докторской диссертации автора («Некоторые особенности языка массовой информации») развил  интересную концепцию противопоставления «языковых и контекстуальных структур», в какой-то мере перекликающуюся с упомянутым мнением Горнунга и хорошо интерпретирующую лингвистическую сущность текстов, по крайней мере, «газетного языка». То, что в нынешних Очерках именуется стилевым, относится, несомненно, к контекстуальным структурам, которые, базируясь на языковых структурах, характеризуются функциональной связью с тематикой, условиями и характером участников актов общения и вовлекают в свою орбиту внеязыковые выразительные средства. Последние складываются в многомерную иерархию манер (способов, приемов) употребления языка, представленную максимально обобщенными принципами функционально-стилевых конструкций, определяющими порождение больших социально и коммуникативно влиятельных группировок отдельных, но в силу внеязыковых и языковых причин сходных текстов. (По В.Г. Костомарову «Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики»).

Производная основа отличается от непроизводной иным отношением к предмету действительности, ею обозначаемому. Вообще отношение между словом как «обозначающим» и самим «обозначаемым» (significantи signifie де Соссюра) может быть двояким : слово может обозначать известный предмет действительности или непосредственно, или через установление той или  иной связи между данным предметом действительности и другими. (По Г.О. Винокуру «Заметки по русскому словообразованию»).

Соотношение планов содержания и выражения, формы и содержания касается, разумеется, всех текстов и их группировок, но в художественных взаимозависимость содержания литературного произведения и его выражения средствами языка особенно органична, полна и остра. <...> Утверждать ограниченное двуединство содержания и выражения в тексте не значит «стереть различие между языком и сознанием, превратить единство языка и сознания в их  тождество» , но лишь показать, что действительность в тексте материализована выразительными средствами языка. (По В.Г. Костомарову «Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики»).

Мы запоздали с научной разработкой языкового быта города, да и нигде до сих пор она не производилась широко и систематически. Были только разрозненные попытки регистрации и описания отдельных жаргонов; в значительной части эти описания не подымались над уровнем любительских коллекций или  справочников. (По Б.А. Ларину. «О лингвистическом изучении города»).

...Даже «самые формальные» элементы произведения все же никогда не теряют своей содержательности. И, обращаясь к произведению, мы так или иначе впитываем в себя их содержательность. Это можно подтвердить простым примером. Предположим, мы только лишь взяли в руки три книги, содержащие литературные произведения. Раскрыв их, мы увидим, что одно из произведений целиком представляет собой прозаическую речь какого-то лица  с вкрапленными в нее репликами других лиц; другое - совокупность коротких реплик ряда лиц; третье - небольшие отрезки стихотворной речи. Этого достаточно, чтобы мы
поняли: перед нами роман, драма и сборник лирических стихотворений. А из этого осознания естественно вытекает целый комплекс весьма существенных представлений. Мы как бы незаметно для себя уже знаем некое - пусть очень общее - содержание лежащих перед нами произведений. Мы можем выбрать из трех совершенно поверхностно просмотренных книг ту, которая наиболее соответствует в данный момент нашим эстетическим потребностям. Словом, даже в самых внешних свойствах формы нам уже раскрылась известная содержательность. (По Г.Д. Гачеву и В.В. Кожинову «Содержательность литературных форм»).

XIV. Оценка предмета исследования или мнения о нем других авторов
Типичные приемы:

...Чехов, виртуоз детали, открывший новые, богатейшие ее возможности, восставал против подробностей. Отметим, что он сам обладал необычайной зоркостью к жизненным подробностям. (Е.С. Долбин. «Искусство детали»).

Следует подчеркнуть, что польское влияние в русском силлабическом стихе трактуется несколько преувеличенно. (Л.И. Тимофеев. «Очерки по теории и истории русского стиха»).

Специальные эффекты:

Как живет и сверкает слово «гений» в лирике, в драматургии, в письмах Пушкина! (По А.В. Чичерину «Идеи и стиль»).

Все это, конечно, требует конкретного исследования этих языков с изъятием всякой призмы как родного языка исследователя, так и вообще языков с традиционной грамматикой, зачастую извращающей истинную перспективу грамматической действительности даже тех языков, для которых она сделана. Бодуэн предвидел подобный отдел грамматики и называл его лексикологией. К сожалению, этот термин очень привычен в другом смысле, в каком его, может быть, и следует употреблять. Я ничего не вижу лучшего, как назвать этот пятый отдел грамматики - «лексические категории» (По Л.В. Щербе «Очередные проблемы языковедения»).

XV. Побуждение читателя к определенным действиям или к отказу от них
Типичные приемы:

Обратим внимание, что Чехов всюду пишет во множественном числе - «подробности» - и упирает на эту множественность: много подробностей, масса подробностей, гора подробностей. В этом, очевидно, суть различия. Подробность воздействует во множестве. Деталь тяготеет к единичности. Она заменяет ряд подробностей. Вспомним уши Каренина, завитки волос на шее Анны Карениной, короткую верхнюю губку с усика-ми маленькой княгини, жены Андрея Болконского, лучистые глаза княжны Марьи, неизменную трубочку капитана Тушина, многозначительные складки на лбу дипломата Билибина ит.д. (Е.С. Долбин. «Искусство детали»).

Нередко и Достоевский пользуется превосходной степенью иронически, например, говоря о «глубочайшем исследовании» весьма легковесного Степана Трофимовича Верховенского. Все же обычно его превосходные степени имеют другое значение, в них - крайние, душевные и идейные порывы его героев: «в глубочайшем удивлении», «глубочайшим раскаянием», «главнейшие подтверждения». ... Сопоставьте с этим уменьшительные (уничижительные): «квартиренка», «именьишко», «докторишки», «башмачонки», и в контрасте грамматических форм - трагические контрасты поэтического мировоззрения Достоевского, с его жгучей тоской, страстным презрением к измельченному и опошленному миру, с величием грозных его идей. (По А.В. Чичерину «Идеи и стиль»).

Такие действия естественно было бы назвать процессами и, быть, правильно было бы не считать «безличные глаголы» глаголами. (По Л.В. Щербе «Очередные проблемы языковедения»).

Специальные эффекты:

Большинство лингвистов обыкновенно и к живым языкам подходит ... так же, как к мертвым, т.е. накопляет языковой материал, иначе говоря - записывает тексты, а потом их обрабатывает по принципам мертвых языков. Я утверждаю, что при этом получаются мертвые словари и грамматики. Исследователь живых языков должен поступать иначе. Конечно, он тоже должен исходить из так или иначе понятого языкового материала. Но, построив из фактов этого материала некую отвлеченную систему, необходимо проверять ее на новых фактах, т.е. смотреть, отвечают ли выводимые из нее факты действительности. Таким образом, в языкознание вводится принцип эксперимента. (По Л.В. Щербе «Очередные проблемы языковедения»).

Вопросы для повторения
1. Что такое речевая стратегия?     
2. Что такое речевая тактика?
3. От чего зависит эффективность реализации автором своей стратегии?
4. Какие можно выделить группы способов реализации стратегий?

§ 3. Жанры вторичных научных текстов

 Выше мы уже изучали один из способов использования литературных источников в научной деятельности.

Мы рассматривали использование информации из источников в качестве ссылок. Ссылка - это часть текста первичного жанра, включение которой является способом реализации какой-либо из авторских стратегий. В конечном счете каждая ссылка должна служить автору для более убедительного представления своей точки зрения на предмет исследования. Ссылка никогда не должна включаться в оригинальный текст исключительно с целью презентации какого-либо источника.
Представление источника - основная цель вторичных текстов. В зависимости от конкретизации этой цели выделяются их жанры: аннотация; конспект: тезисный, сплошной, выборочный; реферат: -резюме, -описание, реферативный обзор; рецензия и некоторые другие. Рассмотрим подробнее эти жанры.

В любой аннотации представляется стандартное библиографическое описание источника, указывается его тема и определяется его адресат. Кратко могут быть приведены другие сведения, такие, как проблема источника, ее актуальность, новизна информации, практическая ценность источника, описание его содержания и структуры.

Структура аннотации:

Конспект начинается с библиографического описания источника, так как последующее использование законспектированной информации в виде ссылки в собственном тексте потребует указания библиографических сведений об источнике. Конспект может быть сделан с разной степенью целостности, полноты и детализации сведений. В зависимости от степени сжатости исходного текста и от формы конспекта различают тезисный конспект, сплошной конспект, выборочный конспект.

Тексты этого вторичного жанра более подробны, чем аннотация. В рефератах используются те же виды подачи чужой речи и способы ее авторизации, что и в ссылках. Все термины, изобретенные автором источника, которые составитель реферата считает необходимым включить во вторичный текст, должны быть внесены в него вместе с авторскими определениями. В зависимости от подробности описания выделяются разные виды рефератов.
В реферате-резюме содержится библиографическое описание источника, указываются его тема, центральная проблема, основные выводы источника, определяется его адресат. Могут быть охарактеризованы актуальность, новизна, практическая ценность, содержание и структура работы. Инициалы и фамилия составителя реферата указываются в конце вторичного текста.

Структура реферата-резюме

В реферате-описании помимо того, что должно быть в реферате-резюме, отражаются все концептуальные положения источника и по усмотрению составителя приводятся аргументы и примеры, которыми автор подкрепляет свои идеи. С учетом адресата конспекта в него могут быть включены второстепенные сведения, интересные именно для данного адресата. Степень сжатия информации в реферате-описании в пересчете на слова составляет приблизительно 1/3 текста-источника. Кроме того, в реферате-описании может быть кратко выражено мнение составителя реферата об источнике.

Структура реферата-описания

Реферативный обзор - это научно-исследовательская работа по определенной теме, цель которой состоит в том, чтобы выяснить степень исследованности предмета. В обзоре раскрывается проблематика источников, посвященных данной теме, и сравниваются предлагаемые в них решения исследуемых проблем. В результате составителем делаются выводы о том, какие проблемы можно считать решенными, исследование каких из них остается актуальным, какие еще ждут своего решения.

Структура реферативного обзора

На титульном листе указывается следующее (сведения располагаются равномерно от верхнего до нижнего поля страницы):

В оглавлении перечисляются разделы обзора с указанием номеров их начальных страниц. Во введении прежде всего обосновывается актуальность темы обзора. Обоснование актуальности заключается в доказательстве необходимости и возможности решения проблем, связанных с исследованием данного предмета, на современном этапе развития науки. Далее формулируется основная цель обзора, то есть тот важнейший и наиболее общий результат, который намеревается получить составитель обзора в итоге проделанной работы. В случае если обзор достаточно обширен и подробен, могут также формулироваться конкретные задачи составителя, в процессе решения которых достигается основная цель. Затем определяется новизна обзора. Новизна любого обзора научной литературы наиболее общим образом заключается либо в том, что в него входят труды, мало известные научной общественности, либо в том, что уже известные труды сравниваются между собой под некоторым новым углом зрения, с новыми целями, или же и в том, и в другом. Кроме новизны, следует определить теоретическую значимость обзора, показав, анализ каких положений реферируемых источников имеет наибольшую важность для дальнейшего развития науки. Далее необходимо охарактеризовать практическую ценность обзора, которая зависит от того, для чего в дальнейшем могут быть использованы результаты, полученные составителем при достижении поставленной цели. Введение заканчивается пояснением структуры и содержания обзора, для чего приводятся аннотации разделов его основной части с объяснением того, как данное разделение материала способствует достижению основной цели составителя.
Основная часть обзора может быть составлена на основании одного трех принципов: 1) поочередный анализ источников, располагаемых в хронологическом порядке; 2) поочередный анализ источников, сгруппированных по общности решаемых в них проблем; 3) поочередное рассмотрение проблем, решаемых в реферируемых трудах, с возможным неоднократным возвращением к одному и тому же источнику. Выбор принципа организации обзора зависит от цели его составления. Возможно соположение принципов, например, вначале в хронологическом порядке кратко характеризуются все реферируемые труды, а затем проводится подробный анализ решаемых в них проблем с неоднократным возвращением к одному и тому же источнику.
В итоге анализа литературы составитель обзора делает заключение, излагаемое после основной части. В нем подводится краткий итог реферирования источников, который состоит в разделении того, что уже достаточно полно исследовано в пределах темы обзора, что требует продолжения исследований, к исследованию чего необходимо приступить впервые.
Обзор заканчивается нумерованным списком литературы (библиографией), в котором в алфавитном порядке располагаются библиографические описания реферируемых источников, составленные согласно ГОСТу. Для соотнесения содержания основной части обзора со списком литературы в ней делаются библиографические отсылки к этому списку, оформляемые так же, как при ссылках (см. ч. II, раздел 1, § 6).

Структура рецензии

Вторичные тексты некоторых жанров (тезисы, аннотация, реферат) могут быть составлены кем-либо не только на чужой, но и на собственный первичный текст.

Вопросы для повторения
1. Что такое литературный источник?
2. Что такое аннотация и какая у нее структура?
3. Что такое конспекты, каких они бывают видов, для чего и как составляются?
4. Что такое реферат, каких он бывает видов?
5. Для чего составляется реферат-резюме и какая у него структура?
6. Для чего составляется реферат-описание, какие у него объем и структура/
7. Что такое реферативный обзор, для чего он составляется, какая у него структура?
8. Что содержат части реферативного обзора?
9. Что такое рецензия и какая у нее структура?

§ 4. Жанры научных работ, представляемых на правах рукописи

К научным работам на правах рукописи относятся студенческая курсовая работа, бакалаврская квалификационная работа, магистерская, кандидатская и докторская диссертации, а также авторефераты кандидатской и докторской диссертаций.

Далее мы будем рассматривать особенности курсовой и квалификационной работ. Они печатаются на пишущей машинке через 2 межстрочных интервала или в компьютерном редакторе Word for Windows через 1,5 интервала, шрифтом Times New Roman. Поля страниц: сверху - 2,5, снизу - 2, слева - 3, справа 1,5 см.
Курсовая работа начинается с титульного листа, который считается первой страницей текста, но номер на нем не ставится. Вверху с распределением по центру указываются названия учебного заведения, факультета и кафедры, на которой была выполнена курсовая работа. Далее обозначается жанр произведения -курсовая работа - и дисциплина, по которой она написана (русский язык, литература, культурология и т.п.). Еще ниже в кавычках формулируется тема исследования (точка в конце формулировки не ставится). Под ней указываются курс и И. О. Фамилия студента, ученая степень, ученое звание и И. О. Фамилия научного руководителя, оценка, выставленная руководителем, город и год, где и когда была выполнена работа. Например:

Тему определяют вместе студент и научный руководитель и утверждает зав. кафедрой, на которой выполняется курсовая работа. Она должна отражать предмет исследования и ту его сторону, которая рассматривается студентом. Тема формулируется в виде назывного предложения. Очень важно, чтобы тема не была сформулирована шире или уже, чем этого требует реальный объем содержания работы. Например:
• объект - послания В.В. Путина Федеральному собранию, рассматриваемая сторона - риторические приемы воздействия, тема: «Риторические приемы речевого воздействия в ежегодных посланиях Президента В.В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации»;
• объект - лексико-семантическая группа глаголов говорения, рассматриваемая сторона - синонимия между ними, тема: «Синонимические отношения между глаголами говорения»;
• объект - рассказ А.П. Чехова «Хамелеон», рассматриваемая сторона - способы создания комического, тема: «Способы создания комического в рассказе А.П. Чехова "Хамелеон"».
Все последующие страницы курсовой работы нумеруются в центре верхнего поля. На второй странице помещается оглавление, в котором указываются все части работы и их начальные страницы. Курсовая работа включает введение, основную часть, состоящую из разделов, имеющих порядковые номера и названия, заключение, библиографию, список опубликованных источников материала и, возможно, но не обязательно - одно или несколько приложений.
Введение - необходимый раздел, в котором дается краткая характеристика самой курсовой работы. Она характеризуется по следующим признакам: актуальность темы исследования, его предмет, основная цель работы и ее частные задачи, указываются методы исследования и источники его материала, поясняются структура и содержание разделов курсовой работы. Об актуальности, предмете, цели и задачах научных работ было сказано выше (см. в § 3 настоящей главы). Здесь, однако, нужно добавить, что курсовая работа представляет собой небольшой, но непременно завершенный труд. Завершенность научного труда состоит не в том, что исследование не может быть продолжено, а в том, чтобы уже на данном этапе были достигнуты определенные результаты, допускающие верификацию (то есть проверку на истинность)27. Именно эти результаты в самом обобщенном виде и прогнозируются при формулировании цели и задач исследования.
Метод исследования - это научно обоснованный алгоритм применения определенных, в том числе умственных действий и операций для познания предмета исследования. Выбор метода зависит от предмета исследования, специальности, по которой выполняется работа, и исследовательской цели. Вот, например, некоторые методы, характерные для лингвистических исследований:

В зависимости от специальности, предмета и цели работы одни из используемых исследователем методов выступают в качестве основных, другие - в качестве вспомогательных. Например, в исследованиях по сопоставительной лингвистике сопоставительный метод является основным, так как их предметом являются свойства двух или более языков, а выяснение их сходств и отличий - основной целью. В исследовании, посвященном какому-либо одному языку, сопоставительный метод может выступать в качестве дополнительного, позволяющего лучше осознать особенности исследуемого языка благодаря его сопоставлению с другими языками. Методы исследования автор курсовой работы выбирает, консультируясь со своим научным руководителем.
Материал научного исследования должен представлять собой ряд взаимосвязанных между собой элементов, отобранных определенному принципу и позволяющих путем применения выбранных научных методов раскрыть те или иные свойства предмета исследования. Это значит, что для завершенного научного труда недостаточен случайный подбор разрозненных примеров. Объем материала должен быть соразмерен рекомендуемому объему работы. Например, если исследуемая лексико-семантическая группа слишком пространна для курсовой работы, целесообразно ограничиться подгруппой, состоящей из слов, наиболее тесно связанных между собой анализируемыми отношениями. Анализ материала завершенной научной работы должен быть сплошным, а не выборочным: например, предпочтительнее проанализировать все слова отобранной лексико-семантической подгруппы, а не некоторые лексические единицы целой группы.
Источниками материала служат словари, книги и тексты разных стилей, протокольные записи (наблюдений), магнитофонные записи, собранные исследователем анкеты, письменные работы учащихся и т.п.
Введение заканчивается пояснением структуры и содержания курсовой работы, для чего приводятся аннотации разделов его основной части с объяснением того, как данное разделение материала способствует достижению основной цели исследователя.
Каждая из характеристик курсовой работы, освещаемых во введении, выделяется в особую рубрику. Рекомендуемый объем введения курсовой работы - 1,5-3 страницы.
Основная часть состоит из разделов, каждый из которых позволяет решить очередную частную задачу исследования или несколько из них, описать определенную сторону предмета. Наиболее часто курсовая работа делится на два параграфа. В первом из них рассматривается так называемая «история вопроса», то есть кратко излагается история исследуемого предмета, если она представляет собой интерес с точки зрения целей исследователя, и анализируются точки зрения на него других авторов. Этот параграф преимущественно отражает результаты применения обобщения и систематизации известных данных. Во втором параграфе представляются новые данные, полученные самим исследователем при помощи других методов и отражающие изучаемые стороны предмета исследования.
Раздел имеет порядковый номер (без знака №) и название в виде выделенного особым шрифтом или подчеркиванием назывного предложения, после которого точка не ставится. Каждый раздел должен начинаться формулированием его задач и заканчиваться выводами, представляющими собой основные тезисы раздела. Поскольку выводы обычно не составляют связного текста, они нумеруются, чтобы облегчить восприятие. Рекомендуемый объем основной части примерно 25 страниц.
Таблицы набираются тем же шрифтом и интервалом, что и остальной текст. Таблицы предваряются словом Таблица над верхним правым углом и помещенным строкой ниже особым названием, расположенным по центру. Если таблиц в работе более одной, они получают порядковые номера (без знака №), - принимается единая нумерация для всей работы кроме приложения. Каждая рубрика таблицы должна иметь название. «Пустых клеток» в таблице быть не должно. В случае наличия таковых, в них должен быть проставлен знак - (тире).
В соответствующем месте работы в круглых скобках должна быть сделана отсылка к таблице с указанием ее номера и той страницы, на которой она находится, например, (см. таблицу 1 на с. 99).

Таблица 1 РАЗРЯДЫ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ ПО ЗНАЧЕНИЮ

Все схемы и рисунки (включая фотографии) должны иметь название и порядковый номер, если их количество превышает единицу. Под схемой пишется, например: Схема 1. Семантическая структура слова (без точки), под рисунком: Рис. 1. А-С. Пушкин. Рисунок «Евгений Онегин» (без точки). В соответствующем месте работы в круглых скобках делается отсылка к таблице или рисунку.
Заключение - это раздел, в котором подводится итог исследования. В нем необходимо показать, как именно были осуществлены цели и задачи, сформулированные во введении, и какие результаты благодаря этому были получены. В заключении также указывается, в каких направлениях может быть продолжено исследование предмета, рассмотренного в курсовой работе. Рекомендуемый объем - 1-2 страницы.
Библиография содержит расположенные в алфавитном порядке библиографические описания всех письменных, печатных и электронных трудов, использованных автором при проведении исследования, кроме тех, которые отражены в списке источников материала.
Список источников материала - это библиографические описания, расположенные в алфавитном порядке по первому слову. В него включаются описания тех публикаций, из которых автор работы черпал материал для своего исследования. Если таковых было не более двух-трех, то они могут быть отражены в общей библиографии. Для отличия отсылок к списку источников от отсылок к библиографии можно использовать скобки разных видов, например, для первых - квадратные скобки [...], а для вторых - косые скобки /.../. Эти отличия должны быть оговорены во введении, в рубрике «структура и содержание работы».
Приложение - не обязательная часть работ, представляемых на правах рукописи. В него обычно выносится фактический материал, обогащающий работу, но не умещающийся в основной части в силу ее ограниченного объема. В зависимости от особенностей материала приложений может быть более одного. В этом случае они получают порядковые номера: Приложение № 1, Приложение № 2 и т.д. Приложение может иметь особое название, но может и не иметь его. В соответствующем месте работы в круглых скобках делается отсылка к приложению с указанием всех его страниц или только тех, на которых расположен упоминаемый материал, например: (см. е приложении № 1 на с. 34). Курсовая работа обычно представляется в непереплетенном
виде в папке.

***
Перейдем к квалификационной работе бакалавра. Ее титульный лист отличается от титульного листа курсовой работы тем, что 1) фамилия, имя, отчество автора приводятся полностью под названием кафедры, 2) перед формулировкой темы указан жанр Выпускная квалификационная работа по..., 3) вместо рубрики Оценка имеется рубрика Допускается к защите, например:

Оглавление в квалификационной и курсовой работах оформляется одинаково. Во введение квалификационной работы добавляются следующие рубрики. Новизна исследования заключается в тех теоретических и фактических компонентах содержания, которыми данная работа отличается от трудов предшественников и от общепризнанных фактов, иначе говоря, это то новое, что автору удалось сказать по поводу исследуемого предмета. Новизну работы следует отличать от ее актуальности. Например, тема «Изучение иностранного языка для участия в космическом полете» еще в конце прошлого века не имела актуальности. Однако сейчас ввиду развития международных связей в области космонавтики и так называемого «космического туризма» тема стала актуальной. Вместе с тем актуальность темы сама по себе не обеспечивает новизны работы, если автор не сказал о предмете исследования ничего такого, что не было бы известно ранее. Минимально достаточным уровнем новизны бакалаврской работы можно считать широкое привлечение нового фактического материала, собранного и проанализированного самим автором исследования. При этом усиливается требование взаимосвязанности и системной организованности материала.
Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее результатов в различных сферах общеполезной деятельности, например, в преподавании русского языка и литературы, при подготовке публичных выступлений, для выполнения межъязыковых переводов, совершенствования компьютерных программ, коррекции существующих и издания новых словарей, справочников, учебников и т.д. и т.п.
Если у студента имеются собственные опубликованные труды по теме квалификационной работы, то они указываются в библиографических описаниях, помещаемых в конце введения, в рубрике Публикации по теме выпускной квалификационной работы.
Что касается прочих рубрик введения, то в курсовой и квалификационной работах внешне они ничем не отличаются, что не означает совпадения раскрываемых в них характеристик. Так, предмет квалификационной работы либо должен быть шире предмета курсовой работы, либо подлежит описанию с большего числа сторон, что находит выражение и в формулировке темы исследования, ср., например:
• курсовая работа «Риторические приемы речевого воздействия в ежегодных посланиях Президента В.В. Путина Федеральному собранию Российской Федерации» / выпускная квалификационная работа «Риторические приемы речевого воздействия в официальных выступлениях современных политических деятелей»;
• курсовая работа «Синонимические отношения между глаголами говорения» / выпускная квалификационная работа «Полисемия и синонимия в лексико-семантической группе глаголов речи»;
• курсовая работа «Способы создания комического в рассказе А.П. Чехова "Хамелеон"» / выпускная квалификационная работа «Способы создания комического в рассказах А.П. Чехова».
Цель квалификационной работы глубже, задач больше, материал шире, чем у курсовой работы; может потребоваться применение более разнообразных исследовательских методов. Рекомендуемый объем введения квалификационной работы составляет 3-4 страницы.
Основная часть работы состоит из нескольких, как правило, двух пронумерованных и поименованных глав, разделенных на пронумерованные и поименованные параграфы, Нумерация параграфов проводится отдельно для каждой главы. Названия глав и параграфов формулируются в виде назывных предложений. Каждая глава заканчивается выводами. Разделение основной части на главы и параграфы определяется особенностями предмета, целью и задачами исследования. Рекомендуемый объем основной части составляет примерно 50 страниц.
За основной частью следует заключение (1,5-3 страницы), библиография, список источников материла и, возможно, одно или несколько приложений.
Выпускная квалификационная работа бакалавра представляется в переплетенном виде.

Вопросы для повторения
1.  Какие научные труды называются работами на правах рукописи?
2. Какие требования предъявляются к форматированию страниц курсовой и квалификационной бакалаврской работ?
3. Как оформляются титульные листы курсовой и квалификационной работ?
4.   Из каких частей состоят курсовая и квалификационная работы?
5. Какие рубрики имеет введение в курсовую и квалификационную работу и что они отражают?
6. Как членится на разделы основная часть курсовой и квалификационной работ?
7. Как оформляются таблицы, схемы и рисунки в курсовой и квалификационной работах?
8. Как составляются выводы по разделам курсовой и квалификационной работ?
9.  Что отражает заключение курсовой и квалификационной работ?
Ю.Как составляются список источников материала и библиография курсовой и квалификационной работ и чем можно различить отсылки к ним в основной части?
11. Что выносится в приложения к курсовой и квалификационной работам?
12. Какой вид имеют названия разделов курсовой и квалификационной  работ?

Практические задания

Задание 1. Прочитайте статью С.О. Карцевского «Об ассиметричном дуализме языкового знака» (см. в приложении текст 4). Определите ее тему, проблему и основные идеи.

Задание 2. Прочитайте тезисы статьи С.О. Карцевского. Выделите те из них, которые непосредственно выражают основную идею.

Карцевский С.О. Об ассиметричном дуализме языкового знака // Звегинцев В.А. История языкознания Х1Х-ХХ вв. в очерках и извлечениях. 3-е изд. М.: Просвещение, 1965. Ч. 2. С. 85-93.
1.   Знак и значение не покрывают друг друга полностью: ин и тот же знак имеет несколько функций и одно и то же значение выражается несколькими знаками.
2.  Будучи семиологическим механизмом, язык движется между двумя полюсами, которые можно определить как общее и индивидуальное, абстрактное и конкретное.
3.  С одной стороны, язык должен служить средством общения между всеми носителями языка, а с другой стороны, он должен служить для каждого члена этой общности средством выражения самого себя. Поэтому знак, имея общей характер, должен всегда применяться к новой ситуации.
4. Природа лингвистического знака должна быть неизменной и подвижной одновременно. Приспосабливаясь к новой ситуации, знак изменяется только частично, оставаясь тождественным самому себе. Это соответствует акту познания: новое включается в старые рамки, оно осмысляется как новый род старого вида. Но это всегда род, а не индивид.
5. Общее и индивидуальное даны во всякой семиологической системе не как сущности, а как взаимоотношения двух координат или двух рядов семитологических значимостей, из которых одна служит для дифференциации другой.
6. Истинная дифференциация предполагает одновременно сходства и различия. Мыслимые явления образуют ряды, основанные на общем элементе, и противополагаются только внутри этих рядов. Поэтому две значимости, принадлежащие разным рядам, могут обладать одним языковым знаком.
7. Всякий лингвистический знак является в потенции омонимом и синонимом одновременно. Омонимический ряд имеет психологическую природу и покоится на ассоциациях. Синонимический ряд имеет логическую природу, так как его члены мыслятся как разновидности одного и того же класса явлений.
8. Формальные значимости слова представляют собой элементы значения, известные всем говорящим. Напротив, точная семантическая значимость слова может быть достаточно установлена только в зависимости от конкретной ситуации.
9. Всякий раз, когда мы применяем слово к реальной действительности, мы покрываем более или менее новую совокупность представлений, то есть постоянно транспонируем, употребляем переносно семантическую ценность знака. Но мы замечаем это только тогда, когда разрыв между обычной и случайной ценностью знака становится достаточно велик.
10. С момента своего появления новое образование представляется как знак, то есть оно способно обозначать аналогичные ситуации. Оно является уже родовым и оказывается включенным в омонимический и синонимический ряд.
11. Формальные значимости также могут быть транспонированы, использованы в переносном смысле.
12. В своих основных чертах грамматическая транспозиция подобна семантической. Но формальные (грамматические) значимости более устойчивы, чем семантические, их транспозиция менее часта.
13. Обозначающее и обозначаемое ассиметричны друг другу: будучи парными, они оказываются в состоянии неустойчивого равновесия. Благодаря этому ассиметричному дуализму структуры знаков лингвистическая система может эволюционировать, приспосабливаясь к требованиям конкретной ситуации.

Задание 3. Прочитайте аннотацию статьи С.О. Карцевского. Определите элементы структуры аннотации.

Карцевский С.О. Об ассиметричном дуализме языкового знака // Звегинцев В.А. История языкознания Х1Х-ХХ вв. в очерках и извлечениях. 3-е изд. М.: Просвещение, 1965. Ч. 2. С. 85-93.
В статье С.О. Карцевского рассматриваются две стороны языкового знака - форма и содержание в их соотношении между собой. Автор пытается определить, почему одна и та же форма может выражать разные значения, а одно и то значение может передаваться разными формами. Данную статью можно рекомендовать специалистам по языкознанию и студентам филологических факультетов.

Задание 4. Прочитайте реферат-резюме статьи С.О. Карцевского. Определите элементы его структуры.

Карцевский С. О. Об ассиметричном дуализме языкового знака // Звегинцев В.А. История языкознания Х1Х-ХХ вв. в очерках и извлечениях. 3-е изд. М.: Просвещение, 1965. Ч. 2. С. 85-93.
В статье С.О. Карцевского рассматриваются две стороны языкового знака - обозначающее и обозначаемое в их соотношении между собой. Автор пытается определить, почему один и тот же знак имеет несколько семантических функций, одно и то же значение выражается несколькими знаками. Он считает, что каждый раз, когда мы применяем слово к реальной действительности, мы покрываем более или менее новую совокупность представлений, то есть постоянно транспонируем, употребляем переносно семантическую ценность знака. Но, по мнению исследователя, мы замечаем это только тогда, когда разрыв между обычной и случайной ценностью знака становится достаточно велик. Форма, со своей стороны, также может быть транспонирована, использована в переносном смысле. В этой транспозиции значения и формы С.О. Карцевский усматривает природу таких явлений, как омонимия и синонимия. В результате он приходит к выводу, что обозначающее и обозначаемое ассиметричны друг другу: будучи парными, они оказываются в состоянии неустойчивого равновесия. Это состояние в статье названо ассиметричным дуализмом структуры знака. Благодаря ему, утверждает в заключение автор, лингвистическая система может эволюционировать, приспосабливаясь к требованиям конкретной ситуации.
Данную статью можно рекомендовать специалистам по языкознанию и студентам филологических факультетов.
Сост.: В.Э. Морозов.

Задание 5. Прочитайте реферат-описание статьи С.О. Карцевского. Определите элементы его структуры.

Карцевский С. О. Об ассиметричном дуализме языкового знака // Звегинцев В.А. История языкознания Х1Х-ХХ вв. в очерках и извлечениях. 3-е изд. М.: Просвещение, 1965. Ч. 2. С. 85-93.
В статье С.О. Карцевского рассматриваются две стороны языкового знака - обозначающее и обозначаемое в их соотношении между собой. Автор пытается определить, почему один и тот же Знак имеет несколько семантических функций, одно и то же значение выражается несколькими знаками.
С.О. Карцевский исходит из того, что язык движется между Двумя полюсами, которые можно определить как общее и индивидуальное, абстрактное и конкретное. С одной стороны, язык должен служить средством общения между всеми носителями языка, а с другой стороны, он должен служить для каждого члена этой общности средством выражения самого себя. Поэтому знак имея общий характер, должен всегда применяться к новой ситуации. Автор делает вывод, что природа лингвистического знака должна быть неизменной и подвижной одновременно. Приспосабливаясь к новой ситуации, знак изменяется только частично, оставаясь тождественным самому себе. Это, по мнению ученого, соответствует акту познания: новое включается в старые рамки, оно осмысляется как новый род старого вида. Но это всегда род, а не индивид.
Согласно С.О. Карцевскому, общее и индивидуальное даны во всякой семиологической системе не как сущности, а как взаимоотношения двух координат или двух рядов семиологических значимостей, из которых одна служит для дифференциации другой. Истинная дифференциация предполагает одновременно сходства и различия. Мыслимые явления образуют ряды, основанные на общем элементе и противополагаются только внутри этих рядов. Именно это, по мнению автора, делает возможным, чтобы две значимости, принадлежащие разным рядам, обладали одним языковым знаком.
В статье говорится, что всякий лингвистический знак является в потенции омонимом и синонимом одновременно. Омонимический ряд, в понимании С.О. Карцевского, является психологическим и покоится на ассоциациях. Синонимический ряд имеет логический характер, так как его члены мыслятся как разновидности одного и того же класса явлений.
С.О. Карцевский отмечает, что формальные значимости слова представляют собой элементы значения, известные всем говорящим. Напротив, точная семантическая значимость слова, по его убеждению, может быть достаточно установлена только в зависимости от конкретной ситуации.
Автор считает, что всякий раз, когда мы применяем слово к реальной действительности, мы покрываем более или менее новую совокупность представлений, то есть постоянно транспонируем, употребляем переносно семантическую ценность знака. Но, по мнению исследователя, мы замечаем это только тогда, когда разрыв между обычной и случайной ценностью знака становится достаточно велик. Форма, со своей стороны, также может быть транспонирована, использована в переносном смысле.
В этой транспозиции значения и формы С.О. Карцевский усматривает природу таких явлений, как омонимия и синонимия. С момента своего появления новое образование представляется как знак, то есть оно способно обозначать аналогичные ситуации. Оно является уже родовым и оказывается включенным в омонимический и синонимический ряд. В качестве примера в статье приводится слово рыба, употребленное как синоним слов «флегматик, вялый, бесчувственный, холодный» и т.д.
На примере транспозиции повелительного наклонения С.О. Карцевский показывает, что формальные значимости также могут быть транспонированы, использованы в переносном смысле. Он пишет, что в своих основных чертах грамматическая транспозиция подобна семантической. Но формальные (грамматические) значимости более устойчивы, чем семантические, их транспозиция менее часта.
В заключение автор приходит к выводу, что обозначающее и обозначаемое ассиметричны друг другу: будучи парными, они оказываются в состоянии неустойчивого равновесия. Это состояние в статье названо ассиметричным дуализмом структуры знака. Благодаря ему, утверждает автор, лингвистическая система может эволюционировать, приспосабливаясь к требованиям конкретной ситуации.
Данную статью можно рекомендовать специалистам по языкознанию и студентам филологических факультетов.
Сост.: В.Э. Морозов.

Задание 6. Прочитайте статью  Д.С. Лихачева «О точности литературоведения» (см. в приложении  текст 5). Определите ее тему, проблему, основные идеи.

Задание 7. Прочитайте тезисы статьи Д.С. Лихачева. Выделите те из Н11Х, которые непосредственно выражают основную идею.

Лихачев Д.С. О точности литературоведения // Литературные направления и стили. М.: Наука, 1976. С. 14-17.
1. Все попытки создать точную методику исследования в литературоведении так или иначе связаны со стремлением формализовать материал литературы.
2. Формализация становится недопустимой только тогда, когда она насильно приписывает материалу ту степень точности, которой он не обладает и по существу своему не может обладать.
3. Литературоведение как наука должно стремиться к точности. Однако именно требование точности ставит вопрос о степени допустимой в литературоведении точности и степени возможной точности в изучении тех или иных объектов.
4. Противопоставление образности литературного творчества безобразности науки неверно. Любая точная наука пользуется образами, исходит из образов и в последнее время все более прибегает к образам как к существу научного познания мира. То, что в науке называется моделью, это и есть образ.
5. Художественное творчество «неточно» в той мере, в какой это требуется для сотворчества читателя, зрителя или слушателя.
6. Потенциальное сотворчество заложено в любом художественном произведении. Неточность образа необходима для восполнения этого образа творческим восприятием читателя или зрителя.
7. Содержание произведения в той или иной степени допускает формализацию и одновременно не допускает ее.
8. Современный структурализм дает возможность изучать не только форму литературы, но и ее содержание, формализуя это содержание, подчиняя изучаемое содержание терминологическому уточнению и конструктивизации.
9. Структурализм в литературоведении может быть плодотворен только при ясном осознании возможных сфер своего применения и возможных степеней формализации того или иного материала.

Задание 8. Прочитайте аннотацию статьи Д. С. Лихачева. Определите элементы структуры аннотации.

Лихачев Д.С. О точности литературоведения // Литературные направления и стили. М.: Наука, 1976. С. 14-17.
Статья Д.С. Лихачева посвящена проблемам методологии литературоведения как науки, а именно - формализации ее предмета. Автор ставит вопрос о допустимой в литературоведении точности и степени возможной точности в изучении тех или иных объектов. Данную статью можно рекомендовать специалистам по литературоведению и студентам филологических факультетов.

Задание 9. Прочитайте реферат-резюме статьи Д.С. Лихачева. Определите элементы его структуры.

Лихачев Д.С. О точности литературоведения // Литературные направления и стили. М.: Наука, 1976. С. 14-17.
Статья Д.С. Лихачева посвящена проблемам методологии литературоведения как науки, а именно - формализации ее предмета. Он считает, что литературоведение, как каждая наука, должно стремиться к точности. Однако именно требование точности, подчеркивает Д.С. Лихачев, ставит вопрос о степени допустимой в литературоведении точности и о степени возможной точности в изучении тех или иных объектов. Художественное творчество, утверждает автор, «неточно» в той мере, в какой это требуется для сотворчества читателя, зрителя или слушателя.
В данной статье Д.С. Лихачев ограничивается общей постановкой вопроса о степени точности литературного материала. Автор не преследует цели привести читателя к исчерпывающим выводам о приемах и способах формализации в литературоведении.

Задание 10. Прочитайте реферат-описание статьи Д.С. Лихачева. Определите элементы его структуры.

Лихачев Д.С. О точности литературоведения // Литературные направления и стили. М.: Наука, 1976. С. 14-17.
Статья Д.С. Лихачева посвящена методологии литературоведения как науки, а именно - формализации ее предмета. Он считает, что литературоведение должно стремиться к точности. Однако именно требование точности, подчеркивает Д.С. Лихачев, ставит вопрос о степени допустимой в литературоведении точности и о степени возможной точности в изучении тех или иных объектов. По его мнению, формализация становится недопустимой только тогда, когда она насильно приписывает материалу ту степень точности, которой он не обладает и по существу своему не может обладать.
Д.С. Лихачев возражает против противопоставления образности литературного творчества безобразности науки. Он подчеркивает, что любая точная наука пользуется образами, исходит из образов и в последнее время все более прибегает к образам как к существу научного познания мира. То, что в науке называется моделью, это и есть образ. В качестве примера он приводит модели атома, электрона и др.
Вместе с тем Д.С. Лихачев предупреждает, что в попытках обрести точность нельзя стремиться к точности как таковой и крайне опасно требовать от материала такой степени точности, которой в нем нет и не может быть по самой его природе. Автор задает вопрос: «Что же в литературе может быть формализовано, где границы формализации и какая степень точности допустима?» (с. 16).
В этой связи он отмечает, что художественное творчество «неточно» в той мере, в какой это требуется для сотворчества читателя, зрителя или слушателя. Автор считает, что потенциальное сотворчество заложено в любом художественном произведении. По его мнению, разного рода «неточности» в художественных произведениях требуют своего изучения. Особенно сложно обстоит дело с содержанием произведения, которое в той или иной степени допускает формализацию и одновременно не допускает ее.
В связи с проблемой формализации литературоведческого материала Д.С. Лихачев высказывает свою точку зрения о структурализме в литературоведении. Современный структурализм, по мысли автора, дает возможность изучать не только форму литературы, но и ее содержание, формализуя это содержание, подчиняя изучаемое содержание терминологическому уточнению и конструктивизации. Структурализм в литературоведении может быть плодотворен только при ясном осознании возможных сфер своего применения и возможных степеней формализации того или иного материала.
В своей статье Д.С. Лихачев ограничивается общей постанов-кой вопроса о степени точности литературного материала. Автор не преследует цели привести читателя к исчерпывающим выводам о приемах и способах формализации в литературоведении.
Данную статью можно рекомендовать специалистам по литературоведению и студентам филологических факультетов.

Задание 11. Прочитайте статью Д. Бибикова  «Волк в России: От тотальной борьбы - к региональному управлению» (см. в приложении текст 6). Определите ее тему, проблему, основные идеи.

Задание 12. Прочитайте тезисы статьи Д. Бибикова'. Выделите те из них, которые непосредственно выражают основную идею.

Бибиков Д. Волк в России: От тотальной борьбы - к региональному управлению // Охота и охотники. 1994. № 1. С. 16-17.
1. Россия в глубоком кризисе, запущена охрана природы, расширяется зона экологического бедствия, возросло браконьерство.
2. Волк процветает при бесхозяйственности, но прогноз по волку не радует.
3. Изменение численности волков в XX в. происходило по своим законам.
4. Система тотальной борьбы с волком себя не оправдала. Необходима новая стратегия управления популяцией волка.
5. Наиболее активные кампании по отстрелу волков 1946-1965 гг. вызвали сокращение плотности ареала волка в европейской части СССР. До сих пор экологами не осмыслено влияние истребления волчьего населения на экологию и поведение оставшихся зверей.
6. Причины современного сокращения потерь скота заключаются не в истреблении волков, а в переоснащении животноводства, расширении стойлового содержания и восстановлении былого обилия диких копытных животных, которые служат волку основным источником пищи.
7. Сведения о нападении волков на людей преувеличивались, но подтверждается возможность нападения при экстремальных ситуациях, во время войн, социальных и экономических потрясений, когда происходит обнищание народа, распространяется дистрофия.
8.    Бешенство волков проявляется почти всегда при очень высокой численности.
9. В России можно выделить два типа территорий: освоенные и малонаселенные. На плотно населенных территориях конфликты волка и человека неизбежны и популяцию хищника необходимо контролировать.
10. Волк в России - ценный пушной вид, он играет важную роль в природных экосистемах.
11. Федеральный закон должен установить статус волков как пушного вида и объекта охоты. Управление популяциями волка, регулирование промысла остаются в компетенции местной власти. Организация всего комплекса действий по управлению популяциями волка и связанным с этим проблемам должна планироваться и осуществляться землепользователями.
12. Истребление волков может создать более серьезные проблемы.

Задание 13. Прочитайте аннотацию статьи Д. Бибикова. Определите элементы структуры аннотации.

Бибиков Д. Волк в России: От тотальной борьбы - к региональному управлению // Охота и охотники. 1994. № 1. С. 16-17.
Автор ставит проблему перехода от тотального уничтожения волка к управлению популяциями. Статья предназначена для специалистов по охотоведению.

Задание 14. Прочитайте реферат-резюме статьи Д. Бибикова. Определите элементы его структуры.

Бибиков Д. Волк в России: От тотальной борьбы - к региональному управлению // Охота и охотники. 1994. № 1. С. 16-17.
В статье поднимается проблема перехода от тотального уничтожения волка к управлению популяциями. Сложившаяся ситуация, по мнению автора, создает угрозу нормальному существованию волка как вида. Д. Бибиков считает, что старая система борьбы вспыхивающими и затухающими кампаниями, система с премиями и конкурсами не оправдала себя. Проанализировав изменение численности волков за 70 лет, он заключил, что в XX веке оно в основном происходило по своим законам.
Д. Бибиков выделяет в России два типа территорий: освоенных и малонаселенные. На плотно населенных территориях конфликты волка и человека, по его мнению, неизбежны и популяцию хищника необходимо контролировать. Автор отмечает, что волк в России - ценный пушной вид и играет значительную роль в природных экосистемах. Поэтому федеральный закон должен установить статус волка как пушного вида и объекта охоты.
В заключение автор говорит, что высказанные им предложения не раскрывают трудности перестройки представлений о волке как опасном хищнике и призывает помнить о том, что вмешательство в природу вместо одной, нами созданной, проблемы волка может породить другие, даже более неприятные трудности.
Статья предназначена для специалистов по охотоведению.

Задание 15. Прочитайте реферат-описание статьи Д. Бибикова. Определите  элементы его структуры.

Бибиков Д. Волк в России: От тотальной борьбы - к региональному управлению // Охота и охотники. 1994. № 1. С. 16-17.
В статье поднимается проблема перехода от тотального уничтожения волка к управлению популяциями.
Автор пишет, что в России запущена охрана природы, расширяются зоны экологического бедствия. Его тревожит утрата достигнутых ранее успехов. Повсюду возрастает браконьерство. Все это создает угрозу нормальному существованию волка как вида. Д. Бибиков указывает на еще одну опасность для волка: в лесу стало больше подранков и остатков добычи браконьеров, многочисленны и доступны скотомогильники.
В то же время волк при нынешней бесхозяйственности процветает. Старая система борьбы вспыхивающими и затухающими кампаниями, система с премиями и конкурсами не оправдала себя. Автор пишет также о второй стороне борьбы с волками -идеологической. Волк - «опасный хищник» - верно служил советскому режиму, бессловесно принимая на себя бесконечную разруху, падежи и разбазаривание скота, браконьерство в охотничьем хозяйстве, запущенность ветеринарной службы. Исследователь пишет о необходимости принятия новой стратегии Управления популяциями волка.
Проанализировав изменение численности волков за 70 лет, Д. Бибиков заключил, что в XX веке в основном оно происходило по своим законам.
В статье подчеркивается, что при системе премий за убитого волка существует некоторый критический уровень трудозатрат за каждого убитого зверя. При снижении плотности населения волков их добывать уже невыгодно и система отключается. Но наиболее активные компании 1946-1965 гг. вызвали сокращение плотности ареала волка в европейской части СССР.
Автор считает, что до сих пор не осмыслено экологами и охотоведами влияние истребление волчьего населения на экологию и поведение оставшихся зверей. А ведь грубое сокращение популяции вызывает распад семей, нарушение структуры их группировок. Известно и о широком распространении гибридов и одичалых собак - более вредных и коварных выродков, «заместителей волка».
Причины большого сокращения потерь скота Д. Бибиков усматривает не в истреблении волков, а в переоснащении скотоводства, в расширении географии стойлового содержания скота. Еще более важную причину уменьшения потерь скота автор видит в восстановлении обилия диких копытных, которые в основном кормили волка, во многих регионах страны. Произошло экологическое и территориальное перераспределение зверей.
Автор упоминает также о трёх больших «грехах» волка: нападениях на людей и людоедстве, поддержании природных очагов бешенства и распространении гельминтозов и иных болезней диких и домашних животных. Это во многом определяет образ волка как опасного хищника. Д. Бибиков утверждает, что волков, атакующих людей, могли формировать войны, массовая гибель людей от голода.
О бешенстве волков автор пишет, что оно почти всегда проявляется при их высокой численности. Значение волка в распространении гельминтов и болезней совсем не так ясно, как это представляется ветеринарам. Без внимания остались феномены массовых заболеваний северных оленей после истребления волков на Таймыре, вырождение оленя в Крыму или переуплотнение кабанов и эпизоотия чумы в Завидове.
Д. Бибиков выделяет в России два типа территорий: 1) освоенные и трансформированные преобладают в европейской части России, 2) огромные и малонаселенные - в Сибири. На плотно населенных территориях конфликты волка и человека, по мнению автора, неизбежны и популяцию хищника необходимо контролировать. На малонаселенных землях возможности контроля ограничены и регулирования численности почти не требуется.
Автор отмечает, что волк в России - ценный пушной вид и играет значительную роль в природных экосистемах, но в освоенном и трансформированном ландшафте этот крайне активный хищник вызывает конфликтные ситуации.
Профессор Д. Бибиков пишет о том, что федеральный закон должен установить статус волка как пушного вида и объекта охоты с конкретными сроками и запрещенными методами добычи, а также дать рекомендации по сокращению и предотвращению ущерба народному хозяйству. Управление популяциями волка, регулирование промысла остаются в компетенции местной власти. Организация всего комплекса действий по управлению популяциями волка и связанным с этим проблемам должна планироваться и осуществляться землепользователями.
В заключение автор говорит, что высказанные им предложения не раскрывают трудностей перестройки представлений о волке как опасном хищнике, и призывает помнить о том, что вмешательство в природу вместо одной, нами созданной, проблемы волка может породить другие, даже более неприятные трудности.
Статья посвящена актуальной проблеме, написана ясно, живо и доказательно. Можно рекомендовать специалистам по охотоведению и широкому кругу читателей.
Сост.: А.С. Мишин.

Задание 16. Прочитайте   статью   А.А. Леонтьева   «Функциональная классификация русских знаков препинания для целей обучения иностранцев русскому языку» (см. в приложении текст 7) и проанализируйте стратегии и тактики ее автора. Составьте: 1) библиографическое описание, 2) тезисы, 3) аннотацию, 4) реферат-описание этой статьи.

Задание 17. Прочитайте статью  М.М. Бахтина «К методологии литературоведения» (см. в приложении текст 8) и проанализируйте стратегии II тактики ее автора. Составьте: 1) библиографическое описание, 2) тезисы, 3) аннотацию, 4) реферат-описание этой статьи.

Задание 18. Подберите   лингвистическую или    литературоведческую
статью (объемом не менее  1500 слов) из научного  журнала или сборника  и проанализируйте стратегии  и тактики ее  автора. Составьте: 1) библиографическое описание, 2) тезисы, 3) аннотацию, 4) реферат-описание этой статьи.

Задание 19. Сравните диалог с письменным научным текстом на ту же тему. Укажите проявляющиеся « них особенности устной и письменной речи и их стилистические отличия.

И.И. Иванов. Скажите, коллеги, как у вас хранят сенаж?
П.П. Петров. Мы башни делаем.
И. А из чего вы их делаете?
П. Мы - из бетона, но можно из стали, алюминия, пластмассы и даже обычного кирпича.
И. А сколько его туда входит?
П. Да кубов от 400 до 900, а то и больше. Главное, чтобы была верхняя и нижняя выгрузка.
С. С. Сидорова. А мы кладем его в наземные траншеи.
И. Да, так делают в большинстве хозяйств. Но ведь нельзя, чтобы попадал воздух.
С. Конечно, но если его положить правильно, то и в траншее он сохраняется не хуже, чем в башнях. Зато они экономичнее, особенно наземные.
И. А чем они экономичнее?
С. Их содержать дешевле, да и класть массу и брать сенаж гораздо легче, чем из заглубленных траншей и башен.
И. И как же их делать?
С. Главное, быстро класть массу, не дольше трех-четырех дней, все время тщательно ее уплотнять гусеницами и хорошо изолировать от воздуха. Поэтому кладете сверху на массу 30-50 см только что скошенной травы, все это как следует трамбуете,
накрываете пленкой, на нее сыплете полсантиметра извести от грызунов и еще опилки, торф и землю.
И. Что ж, большое спасибо, коллеги. Наверное, нужно выбирать хранилище по ситуации: сколько нужно хранить сенаж, сколько его, какое должно быть у него качество.

Типы сенажных хранилищ
В настоящей работе будут рассмотрены способы хранения сенажа. Известно, что существуют разные типы сенажных хранилищ. Наиболее распространены башенные, наземные и заглубленные траншейные хранилища. Мы попытаемся определить, на основании каких критериев следует выбирать тип хранилищ.
По мнению И.И. Иванова, главное требование к хранению сенажа состоит в том, чтобы был надежно перекрыт доступ воздуха к нему. С учетом этого П.П. Петров рекомендует использовать башенные хранилища. Они могут сооружаться из бетона, стали, алюминия, пластмассы, кирпича. Должна быть предусмотрена возможность верхней и нижней выгрузки сенажа. Вместимость башни при этом достигает 400-900 м"3 и более.
С.С. Сидорова предлагает сооружать наземные траншейные хранилища. По сведениям И.И. Иванова, именно они используются в большинстве животноводческих хозяйств. С.С. Сидорова доказывает, что в хранилищах этого типа сенаж сохраняется не хуже, чем в башнях. По ее мнению, важно загружать траншеи зеленой провяленной массой быстро, не долее 3-4-х дней, тщательно уплотнять ее гусеничными тракторами на протяжении всего периода наполнения и хорошо изолировать массу от воздуха. Для этого поверх провяленной массы кладут 30-50-сантиметровый слой свежескошенной травы, все это хорошо утрамбовывают и накрывают пленкой, на которую насыпают 0,5-сантиметровый слой извести для защиты от грызунов, а сверху кладут слой опилок, торфа и земли.
Наземные траншейные хранилища экономичнее заглубленных, а особенно башенных, так как содержание первых обходится намного дешевле, а загрузка и выемка сенажа осуществляются намного проще. Поэтому такими хранилищами удобно пользоваться при недлительном хранении сенажа, а также при необходимости забирать его часто, но в относительно небольших количествах.
Итак, выбор типа сенажного хранилища зависит от условий и длительности хранения.
Библиография
1. Животноводство / Под ред. Е.А. Арзуманяна. 3-е изд. М.: Агропромиздат, 1985. 448 с.

Задание 20. Прочитайте нижеследующий диалог и передайте его содержание в письменном монологическом научном тексте, соблюдая требования к качествам письменной речи и учитывая особенности научного стиля.

В.Э. Морозов. Коллеги, давайте поговорим о культуре речи.
Все. А что именно вас интересует?
В.Э. Морозов. Да вот, все-таки, что мы понимаем под этим? Чем она занимается, культура речи?
С.И. Ожегов31. Культура речи - это учение о языковой норме.
В.Э. Морозов. Вы не могли бы уточнить, что именно имеете в виду.
С.И. Ожегов. Конечно. Ну, во-первых, это произношение, в том числе ударение, и словоупотребление. С этой точки зрения нужно изучать словарный состав, в частности терминологию. Культура речи важна для грамматики. Есть еще стилистические нормы. Кроме того, нужно определить границы литературного языка и его связи с диалектами, просторечием, жаргонами.
Г.О. Винокур32. Я бы сказал, что культура речи - это вообще сознательное построение речи. Коме того, важен лингвистический вкус, так называемое «чутье языка». Сочетание того и это-го - это «умелая речь».
В.Э. Морозов. А как ее отличить?
Г.О. Винокур. Во-первых, она правильно сообщает соответствующее содержание, во-вторых, слушающий может воспринять это содержание в правильном отношении к окружающей социально-культурной обстановке.
В.Э. Морозов. Но тогда это не только языковые нормы.
Г.О. Винокур. Конечно. Это не только знание языка, но и практическое искусство речи. «Умелая речь» - это сочетание знаний и инстинкта. Но культурная речь не только умелая, но она еще непосредственно влияет на развитие языка.
В.Э. Морозов. Как?
Г.О. Винокур. Путем оценочно-вкусовых суждений по поводу тех или иных фактов речи.
В.Э. Морозов. Так это очень субъективно.
Г.О. Винокур. Нет, если они являются результатом разумного и культурного отношения к языку, основанного на развитом инстинкте и объективном научном знании. Тогда мы понимаем потребности развития языка. Если так, то можно дать оценку не только частному случаю словоупотребления или грамматического построения, а языку в целом.
В.Э. Морозов. А вообще, как возникла культура речи?
С.И. Ожегов. После социалистической революции массы овладевали культурой речи. И они привносили в литературный язык новые общенародные элементы. Одни из них соответствовали прогрессивным тенденциям, а другие были элементами грубого просторечия и местных говоров. И еще возникали новые пласты лексики. Было необходимо отражать новые общественно-политические отношения.
В.И. Аннушкин. Да, это во-первых. А еще в двадцатые годы почти запретили дореволюционную риторику и словесность. А изучать реальную речь было надо. Образовалась филологическая лакуна. Ее и пытались частично заполнить при помощи культуры речи.
В.Э. Морозов. В какой интерпретации?
В.И. Аннушкин. Конечно, центральным понятием стала норма. Но одним им требования к убедительной и эффективной речи не исчерпаешь. Поэтому культура речи стала постепенно обогащаться. Появились новые термины и идеи.
В.Э. Морозов. Хорошо, а как обучать культуре речи?
С.И. Ожегов. Вести теоретическую разработку проблем и внедрять достижения языкознания в массы.
В.Э. Морозов. Как?
С.И. Ожегов. Давайте создавать доступные пособия.
Г.О. Винокур. Мне кажется, учение о правилах построения речи нужно назвать старым и заслуженным термином «стилистика». Но эта стилистика не должна быть нормативной, хотя она и излагает правила. Но как их излагать? Конечно, не в виде нормативных предписаний. Ведь тут надо не только знать, но и пони-мать! Правило должно быть не сухой догмой, а живым применением закона. На этом роль науки в культуре речи кончается, но сама проблема не исчезает. Для достижения «умелой речи» нужно воспитывать инстинкт, вкус, чутье. Тут главное - образцы культурного речевого поведения, в первую очередь, художественная литература.
В.Г. Костомаров. Я бы предложил разграничивать «культуру языка» - фактическое знание норм, и «культуру речи» - усвоение многочисленных средств выражения, распределенных по стилям и жанрам речи, а также овладение принципами построения различных типов и жанров речи. Культура речи находит выражение в индивидуальной манере использования языка.
В.Э. Морозов. Да, выходит, что у термина «культура речи» два значения: узкое - учение о норме, и широкое - учение о правильной речи. Вообще, сейчас многие выделяют разные аспекты культуры речи: нормативный, коммуникативный, этический и другие. Может быть, учение о правильной речи отнести к культуре общения?
Все. Вот и подумайте над этим. Напишите что-нибудь.
В.Э. Морозов. Непременно подумаю. Постараюсь что-нибудь] написать. Спасибо, коллеги.
Все. Не за что. С удовольствием поговорим об этом еще. При случае.

Задание 21. Прочитайте нижеследующий диалог и передайте его содержание в письменном монологическом научном тексте, соблюдая требования к качествам письменной речи и учитывая ее стилистические особенности.

В.Э. Морозов. Господа, не могли бы вы уделить мне толику вашего внимания. Я хотел бы кое-что уяснить для себя насчет ритма стихов.
Все. Конечно, пожалуйста, спрашивайте. Что вас интересует?
В.Э. Морозов. Начнем с начала. Как вы понимаете, что такое ритм?
В.В. Маяковский. Ну, я думаю, что объяснить этого нельзя. Это просто основная сила, основная энергия стиха. Про него можно говорить только как про магнетизм или электричество. Поэт просто должен развивать в себе его чувство, а не заимствовать чужие «размерчики».
В.Э. Морозов. А как создать размер?
В.В. Маяковский. У меня размер получается тем, что я покрываю ритмический гул словами, выдвигаемыми целевой установкой. Все время спрашиваешь себя: а то ли это слово? А кому я буду его читать? А так ли оно поймется? И это нужно контролировать высшим тактом, способностями, талантом.
С.Я. Маршак. Да-да. Вот в вашем стихотворении «Во весь голос», мне кажется, вы специально использовали строгие классические размеры, чтобы придать торжественность строкам, обращенным к будущему: «Мой стих трудом громаду лет прорвет и явится весомо, грубо, зримо, как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима». В.В. Маяковский. Может быть.
А. Белый (Б.Н. Бугаев)1. А мне кажется, что ритм - это такая сумма отступлений от метрической нормы, когда есть возможность классифицировать суммы отступлений. Обычно ухо более слышит ускорение метра. Если запишете суммы отступлений от правильного метра в сторону ускорения, запишите их расположение у разных поэтов, то сможете изучить анатомию ритма. Увидите, что суммы отступлений в разных строках образуют, ну, такие фигуры. Их можно изобразить графически в виде геометрических фигур, разных треугольников, квадратов, трапеций и всяких прочих. Можно и статистику вывести.
В.Э. Морозов. Какую?
А. Белый. Во-первых, самих ускорений, во-вторых, их падения на стопы, а еще статистику самих фигур. Только возьмите одинаковую «порцию» строк у каждого поэта и сопоставьте статистику
В.М. Жирмунский. А я не согласен с тем, что ритм - это что-то неопределенное, «выражение души поэта» или что это какое-то «отступление».
А. Белый и В.В. Маяковский. Ну, хорошо. Вы имеете право иметь свою точку зрения.
В.М. Жирмунский. Спасибо, но именно поэтому стали говорить, что нужно изучать-де только конкретные ритмы поэтов, их многообразие, а понятия «метр» и «метрика», мол, это только наследие школьных руководств, и вообще, что это неправильное применение терминов античной метрики. А, по-моему, ритм -это реальное явление. Это чередование ударений в стихе. Оно возникает из-за взаимодействия между естественными фонетическими свойствами речевого материала и метрическим законом. Он воспринимается ухом как инерция.
В.Э. Морозов. Чего?
В.М. Жирмунский. Кончено же, ритма.
В.Э. Морозов. Что это?
В.М. Жирмунский. Ну, это когда есть ожидаемое место.
В.Э. Морозов. Место чего?
В.М. Жирмунский. Ударения. Получается как бы импульс. Он подчиняет себе речевой материал.
В.Э. Морозов. Где?
В.М. Жирмунский. В стихе.
В.Э. Морозов. А как можно доказать, что этот закон действительно существует?
В.М. Жирмунский. Он реально существует в нашем сознании. Ведь каждый метрический ударный слог, даже если на нем нет реального ударения, кажется нам ударным, а перестановка ударения всегда видится как деформация. Я писал уже, что без метрики нет ритма: ритм возникает только путем апперцепции данного чередования ударений как методически закономерного, т.е. путем отнесения его к методическому закону и путем соотнесения его с другими звуковыми рядами, которые рассматриваются как индивидуальные вариации одного и того же метрического типа. Только этот закон превращает чередование ударений прозаической речи в стихотворный ритм.
В.Э. Морозов. Кстати, о прозе. Ведь она тоже может быть ритмичной. Как же она отличается от vers libre, ну, этого, свободного стиха так называемого?
В.М. Жирмунский. А вот так и отличается. Там, где мы чувствуем понуждение относить чередование ударений к какой-нибудь норме, чтобы получился ряд равномерных элементов, там мы имеем стихи, хотя бы в самой свободной конструкции. Там, где нет, это проза. Хотя, конечно, у Гоголя, Тургенева или Толстого можно найти отрывки прозы, совпадающие по числу слогов и расположению ударений, например, с отрывками Маяковского.
С.Я. Маршак. Да-да. Свободный стих вообще с незапамятных времен существует. Ну, вот хотя бы многие из «Песен западных славян» Пушкина, его же «Песни о Стеньке Разине», сказка о Балде, а еще купец Калашников Лермонтова или «Ночная фиалка» Блока. Да и на Западе тоже, например, Блейк или Уитмен. Но у них каждый стих подчинен своему особому складу и размеру есть какая-то, хоть и довольно свободная, музыкальная система, вполне уловимый ритм. Он позволяет отличить стихи от прозы.
Ю.Н. Тынъянов39. Позвольте мне сказать. Если будете передавать vers libre прозой, то нарушите единство стихового ряда, лишите его динамизации речи.
В.Э. Морозов. Это как?
Ю.К Тыньянов. В свободном стихе стихотворный ряд не покрывается синтаксическим, а в прозе стихотворные связи и членения вы устраните, замените их синтактико-семантическими. В развертывании материала уже нет стиховой меры, единицы, а раз так, то отпадает динамизация слова и словесных групп, что влечет за собою и отпадение сукцессивной природы стихотворного слова. Конечно, проза тоже может иметь ритм, но это разные вещи. Все дело - в подчинении одного другому
В.Э. Морозов. Чего чему?
Ю.Н. Тыньянов. Ритм в прозе ассимилируется конструктивным признаком прозы. Там преобладает семантическое назначение речи. Ритм при этом начинает играть коммуникативную роль, подчеркивает или ослабляет синтактико-семантическое единство. Вот почему, я считаю, что «ритмичность» еще не «ритм», а «метричность» еще не «метр». Не изучайте ритм прозы и ритм стиха как что-то равное, даже если они такими кажутся. Это разные вещи.
В.Э. Морозов. Хорошо. Все-таки, наверное, я соглашусь, что ритм - реальное явление, чередование ударений, ожидаемое место ударения. Но, конечно, поэт может создавать ритм, отличающийся от классических метров. Для этого, конечно, нужны талант и чувство ритма. А от ритма прозы он отличается еще и тем, что в прозе главное - смысловое деление текста. Но, все-таки, и для стихов смысловое деление тоже важно, но просто возрастает важность ритмического деления, а и еще и рифмы. Насчет нее я тоже кое-что хотел бы уточнить, но не смею сегодня вас более задерживать. Благодарю вас за оказанную мне честь.
Все. Спасибо вам за интересную беседу.

Задание 22. Прочитайте фрагменты выпускной квалификационной работы «Трудности восприятия и понимания иностранцами текста произведения "Слово о полку Игореве" е переводе на современный русский язык» (см. в приложении текст 9) и проанализируйте их с точки зрения требований, предъявляемых к работам данного жанра.

Задание 23. Прочитайте фрагмент романа Кевина Райна «Ван Хелсинг» (см. в приложении текст 10). Сформулируйте тему исследования В. Франкенштейна и напишите введение к его научной работе.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел языкознание