(v)    John persuaded great  authority to Bill
Джон убеждал большой авторитет Биллу
С другой стороны, несоблюдение правил селекции дает типичные при-
меры   такие как:
(2)       (i)    colorless  green ideas   sleep   furiously
бесцветные зеленые идеи спят бешено
(ii)    golf plays  John
гольф играет в Джона
(iii)    the boy may frighten sincerity
мальчик может испугать искренность
(iv)    misery loves company
нищета любит общество
(v)    they perform their leisure   with diligence
они исполняют свой досуг с усердием
(ср. §2.3.1 Главы 2). Очевидно, что цепочки типа (1), которые нарушают
правила строгой субкатегоризации, и цепочки типа (2), которые наруша-
ют правила селекции, отклоняются от нормы. Необходимо, однако, дать
им каким-либо образом интерпретацию— и эта задача имеет от случая
к случаю различные степени трудности и нетривиальности, —в то вре-
мя как не встает вопрос об интерпретации таких совершенно правиль-
но построенных предложений, как:
(3)       (i)    revolutionary new ideas  appear infrequently
новые революционные идеи возникают нечасто
(ii)    John  plays  golf
Джон играет в гольф
(iii)    sincerity may frighten  the boy
искренность может напугать мальчика
(iv)    John  loves company
Джон любит общество
(v)    they perform  their duty  with diligence
они выполняют свой долг с усердием
Тем   не менее предложения (2)  отклоняются от нормы несколько ина-
че, нежели предложения (1). Предложения, где нарушены правила се-
лекции,   часто могут интерпретироваться метафорически (в частности
как персонификация —ср. Bloomfield, 1963) или тем или   иным образом
иносказательно, если имеется соответствующий контекст большей или
меньшей сложности. Иными словами, эти предложения, по-видимому, по-
лучают интерпретацию по прямой аналогии с правильно построенными
предложениями, в которых соблюдены соответствующие правила селек-
ции. Очевидно, при попытке дать интерпретацию предложениям, для которых нарушены правила строгой субкатегоризации, например, предло-
жениям (1), придется идти совершенно иным путем.

138

Эти примеры, на мой взгляд, типичны для довольно обширного
класса случаев.   Описательно адекватная   грамматика должна проводить
указанные противопоставления на некоторых формальных основаниях,
и грамматика только что описанного типа, как кажется, делает   это,
по крайней мере, в некоторой степени. Она отличает совершенно пра-
вильно построенные предложения типа (3) от предложений типа   (1)   и
(2), которые не порождаются прямо системой грамматических правил.
Далее она отделяет предложения (1), порожденные путем нарушения
правил строгой субкатегоризации, от предложений типа (2), которые по-
рождаются в случае, когда нарушены правила селекции. Таким образом,
она делает несколько шагов в направлении развития важной теории
"степени грамматичности"2.
Представляется, что   предложения, отклоняющиеся от правил селек-
ции, касающихся лексических признаков "высшего уровня" типа [Исчис-
ляемость], гораздо менее приемлемы и интерпретируются с большим
трудом, нежели предложения, отклоняющиеся от правил селекции,   касающихся лексических признаков "низшего уровня", например   [Человеч-
ность]. В то же время необходимо учитывать, что не все правила, вклю-
чающие в себя синтаксические признаки низшего уровня, столь же тер-
пимы к отклонениям, как правила селекции,  касающиеся этих призна-
ков3. Так, оба предложения
(4)      (i)    the  book who   you  read   was a best seller
книга, кого вы прочитали, была бестселлером
(ii)    who  you  met  is  John
кого вы встретили, (есть) Джон
являются результатом несоблюдения правил, касающихся признака [Че-
ловечность], но оба абсолютно недопустимы, хотя им легко и, без сом-
нения, единообразно может быть дана интерпретация. Как по степени
допустимости, так и по способу интерпретации они полностью отличают-
ся от предложений, получаемых   в результате нарушения правил селек-
ции, касающихся признака [Человечность]. Так, вне зависимости от то-
го, как мы обращаемся с правилами селекции, нет сомнения в том, что
такие признаки, как [Человечность], играют определенную роль в чисто
синтаксических правилах (так как очевидно, что примеры (4) неприемлемы по чисто синтаксическим причинам).
Аналогичным образом рассмотрим признак селекции [[+Абстракт-
ность].., ——.,.[+Одушевленность]],, приписываемый Глаголам типа frigh-
ten   "испугать", amuse   "забавлять", charm "очаровывать",.... Этот при-
знак входит в правила, столь же нерушимые, как те правила,  которые
дают   the book  which  you  read was  a best seller   "книга, которую вы чи-
тали, была бестселлером" и   what you found was my book "то, что вы на-
шли, оказалось моей книгой",   исключая в то же время   предложения ти-
па (4). Так, единицы, имеющие положительное значение по данному при-
знаку, могут встречаться в позиции чистых Прилагательных, так  что

139

мы имеем  предложения типа   a very  frightening (amusing, charming, ...) person   "очень пугающий (забавный, очаровательный,...) человек", но не, на-
пример,
(5)       (i)    a very walking person appeared
появился очень идущий человек
(ii)    a very hitting person appeared
появился очень бьющий человек
Эти предложения, как и предложения (4), легко и, по-видимому, единст-
венным образом, интерпретируются, но они, очевидно, в гораздо более
серьезной степени неграмматичны в том интуитивном смысле, который
мы пытаемся выразить эксплицитно, нежели приведенные выше приме-
ра нарушения правил селекции. Таким образом, оказывается, что этот
контекстуальный признак, введенный правилами селекции, по-видимому,
также входит в правила, которые не могут быть нарушены без серьез-
ных отступлений от грамматичности4.
Примеры типа (4) и (5), следовательно, подтверждают два важных
положения. Во-первых, очевидно, что признаки типа  [Человечность] и
[[+ Абстрактность]....---- ... (+ Одушевленность]] играют некоторую роль в
функционировании синтаксического компонента, вне зависимости от то-
го, насколько узко понимается синтаксис, если только достигнуто со-
гласие относительно того, что (4) и (5) отклоняются от синтаксической
нормы. Особый характер примеров (2) объясняется не тем, что эти пред-
ложения нарушают правила, касающиеся "признаков низших уровней", а
тем, что правила, которые они нарушают, являются правилами селекции.
Во-вторых, из примеров типа (4) и (5) ясно, что понятие "грамматич-
ность" не может быть соотнесено с понятием "интерпретируемость"
(т.е. с легкостью, единственностью   и единообразием* интерпретации),
по крайней мере, каким-либо простым способом. Существуют предложе-
ния типа (4) и (5), которые интерпретируются легко, единственным спо-
собом и единообразно, хотя они являются стандартными примерами от-
клонений от правильно построенных предложений. С другой стороны, существуют также совершенно правильно Построенные предложения, кото-
рые могут представлять большие трудности для интерпретации, а могут
допускать несколько интерпретаций, порой противоречащих друг другу.
Вообще, очевидно, что интуитивное понятие грамматической правильно-
сти отнюдь не является простым понятием   и адекватное его описание
требует вовлечения теоретических конструктов высшей степени абстракт-
ной природы;   точно так же очевидно, что множество различных факто-
ров определяет, каким образом предложение может быть интерпретиро-
вано и может ли оно быть интерпретировано.
Попытки дать точное определение хотя бы одному измерению сте-
пени грамматичности, описанные в примечании 2, являются гораздо бо-
*Под единообразной интерпретацией автор имеет в виду интерпретацию,
одинаковую у разных носителей языка (прим. пер.).
140

лее убедительными, если они ограничены лишь вопросом нарушений пра-
вил селекции, нежели если они распространены на всю совокупность
примеров отклонений от правильно построенных предложений. По сути
дела, следуя этому положению, можно заключить, что   единственной
функцией правил селекции является наложение иерархии отклонений от
грамматичности на некоторое множество предложений, а именно на те
предложения, которые могут быть порождены селекционными ограничениями, в то время как остальная грамматика остается без изменения.
Отметим, что правила грамматики вводят частичное упорядочива-
ние признаков, составляющих комплексный символ в С-показателе, в
терминах управления.  Например, обращаясь снова к примеру С—показа-
теля (59) Главы 2 и формативу  frighten "испугать", мы получаем комп-
лексный символ, состоящий из признаков [+V, +------ NP, + [+Абстракт-
ность]...»---- ... [+ Одушевленность]] и др. Правила грамматики устанавли-
вают порядок управления [+V], [+------ NP], [+[+Абстрактность]...----- ...
[+Одушевленность]], как указано в (59). В терминах этого порядка мы
можем определять   степень   отклонения   от   нормы  цепочки, ко-
торая получается в результате подстановки какой-либо лексической еди-
ницы на место frighten в данном С—показателе. Отклонение от нормы
тем значительнее, чем выше в иерархии управления находится признак,
соответствующий правилу, которое нарушено. В приведенном примере
отклонение будет наибольшим, следовательно, если единица, подстав-
ляемая вместо   frighten,  будет не Глаголом,   и меньше, если это будет
Глагол, но Непереходный Глагол, еще меньше в случае, если это  Пе-
реходный Глагол, который не может иметь Абстрактный Субъект. Та-
ким образом, мы будем иметь следующий порядок отклонений от грамматичности:

(6)       (i)    sincerity may  virtue  the  boy
искренность может добродетель мальчика
(ii)    sincerity may  elapse  the  boy
искренность может пролететь мальчика
(iii)    sincerity may  admire the  boy
искренность может восторгаться мальчиком
Это позволяет, по-видимому, дать естественное эксплицитное вы-
ражение, по крайней мере, одному из смыслов термина "отклонение
от нормы". С этим можно сопоставить соображения, высказанные   в
ссылках примечания 2, касающиеся рассмотрения размеров категории,
внутри которой имеет место субституция, при определении уровня
грамматичности (степени синтаксического отклонения от нормы) цепочки.
В конце §4.1 Главы 2 указывалось, что признаки, вводимые прави-
лами строгой субкатегоризации, управляют признаками, вводимыми пра-
вилами селекции, и в этом же разделе указывалось далее, что все лек-
сические признаки управляются символами лексических категорий. Да­лее, отклонение от правил селекции, касающихся признаков высшего
уровня, по-видимому, носит более серьезный характер, чем отклонение

141

нию к комментариям по поводу селекционного управления Сушествительное—Глагол и Существительное—Прилагательное. После незначительной
переформулировки те же самые положения сохраняют свою силу при та-
ком пересмотре структуры грамматики.
В §4.3 Главы 2 мы обсудили две альтернативных гипотезы относи-
тельно трактовки контекстуальных признаков. Первая состояла в том,
чтобы вводить их с помощью правил подстановки и обеспечивать ввод
лексических  единиц   в   вывод  путем   сравнения  неразличимых  ком-
плексных символов (как это делается в Главе 2 §3). Вторая состояла в
том, чтобы рассматривать контекстуальные признаки лексикона в ка-
честве элементов, определяющих некоторые трансформации субститу-
ции, которые и вводят лексические единицы. Как было отмечено,   это
не просто вопрос обозначения.
Мы имеем, следовательно, два открытых вопроса в связи с прави-
лами селекции, а именно: (i)  принадлежат ли они синтаксическому или
семантическому компоненту? (ii)  должны ли они представлять собою
правила подстановки, вводящие комплексные символы, или трансформа-
ции субституции? Не претендуя на исчерпывающее исследование этих
вопросов, я выскажу здесь вкратце несколько соображений, которые
могут оказаться существенными для  их решения.
Предположим, что мы должны были бы вводить признаки селекции
правилами подстановки в соответствии с §3 Главы 2. Отметим,  что
правила селекции отличаются от правил строгой субкатегоризации тем,
что  они обычно включают в себя нерелевантные символы, стоящие
между единицами, которые они соотносят. В этом отношении для пра-
вил селекции характерно правило (57xiv) Главы 2 с его обращением к
нерелевантным символам  Aux и Det;   оно не характерно лишь в  том
отношении, что эти элементы слишком просты. То, что дело здесь не
только в приемах обозначения, можно проиллюстрировать на примере ,
правила (57xv) Главы 2, которое приписывает признаки Субъекта мо-
дифицирующему Прилагательному Предиката. При такой формулиров-
ке правил Прилагательному в следующих предложениях будут реаль-
но приписаны различные признаки:
(7)      the boy is sad
мальчик грустен
(8)      the  boy grew   sad
мальчик стал грустным
В случае (7) Прилагательному правилом (57xv) Главы 2 будет при-
писан признак [[+Человечность] Aux^be__ ], в то время как в случае(8)
ему будет приписан признак [[+Человечность] Aux [+V]___ ] или что-ни-
будь   в этом роде6.  Эти признаки в наших терминах не имеют ниче-
го общего, хотя в действительности они определяют одно и то же мно-
жество лексических единиц. Это столь же серьезный недостаток, как
и в рассмотренном выше случае грамматики, которая проводит спе-
циальное различие между Одушевленным Субъектом и Одушевленным

143

Объектом и т.д. (см. стр. 108-109). Мы можем устранить этот недоста-
ток и в то же время избежать обращения к нерелевантным промежуточ-
ным контекстам в правилах селекции, приняв следующее соглашение от-
носительно  этих правил. Предположим, имеется схемное правило вида:
(9)     A>CS/[?]...______ ...[?],
где [?] и [?] - идентифицированные признаки или пусты (но один из них
обязательно непуст)7. Мы считаем, что (9) применимо к любой це-
почке
(10)   XWAVY,
где Х=[?,...], Y = [?,...]8, W?W1[?,...]W2 (или пусто) и V ? V1 [?,...]V2 (или
пусто). Результатом применения (9) к (10) будет цепочка
(11)   XWBVY,
где В—комплексный символ, содержащий признаки, имеющиеся у А(или[+А], если
А — категориальный символ) в дополнение к каждому контекстуальному при-
знаку [+ ?____ ?],  где Х=[?,...] и Y= [?,...]. (Читатель отметит, что, кро-
ме условия, накладываемого на W, V, понятие "применимости" и со-
глашения о комплексных символах остаются прежними, хотя формули-
руются несколько иначе.) Это означает, что правило (9) приписывает А
все контекстуальные признаки [+ ?________ ?], где [?] — лексический при-
знак ближайшего комплексного символа, содержащего [а], слева от А,
а [?] - лексический признак ближайшего комплексного символа, содер-
жащего [?], справа от А. Так, в частности, мы можем теперь сфор-
мулировать правила (57xiv) и (57xv) в виде (12) и (13) соответственно:

1. [+V]>CS/[+N]_____ (...[+N])
2. Прилагательное >CS/[+N]...______

Теперь в результате применения этих правил формативу frighten
"испугать" будет приписан, в частности, признак [+[+Абстрактность]__
[+Одушевленность]], а формативу sad   "грустный" —признак  [+[+ Чело-
вечность]]___ в случае как (7), так и (8). Таким образом мы можем
избежать упоминания нерелевантных промежуточных символов при фор-
мулировке контекстов и, что еще более важно, избежать недостатка,
состоящего в приписывании двойных признаков, отмеченного в   слу-
чае (7) и (8).
В альтернативном варианте теории, включающем трансформации
субституции, должно быть принято аналогичное соглашение. В этом
случае необходимо только наложить условия на W и V из (10). Одна-
ко это условие не может быть выражено в виде булевого структурно-
го указателя для трансформации. Этот факт, хотя и не представляю-
щий особой важности, может считаться аргументом в пользу приня-
тия системы, включающей правила подстановки9.

144

Более важными являются некоторые вопросы интерпретации, кото-
рые имеют отношение к форме правил селекции и их расположению   в
грамматике10. Рассмотрим следующий типичный пример нарушения пра-
вил селекции:;
(14)      John frightened  sincerity
Джон испугал искренность

Это отклоняющееся от нормы предложение, образованное нарушением условий, ограничивающих употребление frighten  только с Одушевлен-
ными Прямыми Объектами. Тем не менее существуют обрамляющие кон-
струкции, в которых это ограничение может нарушаться, не приводя
при этом к неестественности, как, например, в предложениях:
(15)         (i)   it is nonsense  ta  speak of (there  is no   such activity  as) frigh-
tening  sincerity
бессмысленно говорить о том, чтобы (нет такого рода деятель-
ности, как) пугать искренность
(ii)   sincerity  is not the sort of thing that can be frightened
искренность не является вещью такого рода, которую можно
испугать
(iii)   one can (not) frighten sincerity
можно (нельзя) испугать искренность
Очевидно, что описательно адекватная грамматика должна указы-
вать, что (14) —отклоняется от нормы (как и в случае примеров (2)), а
примеры из (15) —нет. Существует несколько путей для решения этой
проблемы.
Предположим, что правила селекции включаются в синтаксис. Тог-
да (14) и (15) порождаются грамматикой лишь посредством вывода (в
смысле примечания 2);   они порождаются с С—показателями, указывающими на то, в каком отношении конкретно они отклоняются от грамматичности. Поскольку, тем не менее, (14) отличается интуитивно от
(15) в отношении "отклонения от нормы", это интуитивное различие не
соответствует грамматичности. Скорее можно предположить, что это —
свойство, заданное совместным действием как синтаксического,  так
и семантического компонента. Так, правила проекции семантического
компонента и лексические записи для таких слов как nonsense   "бес-
смыслица" и speak  "говорить" должны быть сконструированы таким
образом, чтобы, хотя составляющая frighten sincerity в обобщенных
С—показателях из (15i— iii) отмечается как семантически аномальная,
эта аномальность устраняется ридингами, приписываемыми составляющим, управляющим ею, и, таким образом, предложениям (15) (но не (14))
приписывается в конце концов нормальная интерпретация11, Такой ре-
зультат вовсе не представляется мне неестественным или недопусти-
мым. Несомненно, нет ничего удивительного в том, что такое интуи-
тивное понятие, как "отклонение от нормы", может быть эксплицитно

145

объяснено только в терминах теоретических конструктов различного ви-
да, каждый из которых сам по себе может и не иметь прямой и еди-
нообразной интуитивной интерпретации. В качестве дополнительного ар-
гумента в пользу данного заключения можно привести тот факт, что
даже правила строгой субкатегоризации могут, по-видимому, нарушать-
ся, не обязательно приводя при этом к семантической аномалии,  как,
например, в предложениях:
(16)       (i)   it is nonsense  to   speak of (there is no such activity as)  elapsing
a book
бессмысленно говорить о том, чтобы (нет такого рода дея-
тельности, как) пролетать книгу
(ii)   elapsing  a book  is not an  activity  that can be performed
пролетать книгу не является действием, которое можно  ис-
полнить
(iii)   one  cannot elapse  a book
нельзя пролетать книгу
Здесь также можно вполне правдоподобно предположить, что базо-
вые цепочки, которые существенно отклоняются от грамматичности,
тем не менее в качестве составляющих входят в предложения, кото-
рые получают нормальную интерпретацию благодаря семантическим свойствам определенных лексических единиц и определенных конструкций.
В качестве дальнейшего подтверждения аргумента в пользу того, что
грамматичность не может   ни в коем случае   совпадать с интуитив-
ным понятием "отклонение от нормы", можно привести примеры совершенно грамматичных цепочек, которые являются аномальными по не-
синтаксическим причинам (см. например, стр.72).
Таким образом, кажется, что примеры типа (15) не являются   до-
статочно сильным аргументом в пользу устранения правил селекции из
синтаксического компонента и приписывания их функции интерпрети-
рующим семантическим правилам. Тем не менее, в случае принятия
такого решения, (14) и (15) будут непосредственно порождаться  син-
таксическими правилами и, по крайней мере, в подобных случаях со-
отношение между грамматичностью и интуитивным понятием отклоне-
ния от нормы будет гораздо теснее. Это может считаться  несущест-
венным аргументом в пользу решения устранить правила селекции из
синтаксического компонента и модифицировать каким-либо образом тео-
рию семантического компонента с тем, чтобы он мог включать   эти
явления.
Мы рассматриваем возможность передачи функции правил селек-
ции семантическому компоненту. С другой стороны, можно поставить
вопрос, не целесообразно ли все те функции, которые были приписа-
ны ранее семантическому компоненту, in toto передать синтаксическим
порождающим правилам. Более конкретно   мы можем спросить, не сле-
дует ли заставить тот цикл интерпретирующих правил, который   при-
писывает ридинги более высоким узлам (большим составляющим) лежа-

146

щего в основе обобщенного С— показателя, применяться перед некото-
рыми синтаксическими правилами, так что различие между двумя компонентами, таким образом, сотрется. Эта идея, которая ни в коем случае не может быть отброшена априорно, исследуется Вивером и Розенбаумом (Bever and Rosenbaum, forthcoming), которые показывают, что  в
случае принятия данной точки зрения внутренняя организация синтакси-
ческого компонента должна быть пересмотрена во многих существенных
отношениях.
Из этого фрагментарного и не носящего окончательный характер
изложения видно, что вопрос о соотношении между синтаксическими  и
семантическими правилами отнюдь не является решенным и что здесь
существует определенный диапазон возможностей, заслуживающих серь-
езного рассмотрения. Решение,  принятое мною в Главе 2 §3, представ-
ляет собой умеренный компромисс между попыткой включить все семан-
тические правила строго в синтаксический компонент и попыткой усо-
вершенствовать структуру семантического компонента с тем, чтобы по-
следний взял на себя функции правил селекции. Очевидно, что дальней-
шие успехи в этой области невозможны без более глубокого изучения
семантических интерпретирующих правил, чем это было возможно осу-
ществить до сих пор. Работа, проведенная за последние несколько лет,
заложила, я полагаю, основу для эмпирических исследований подобного
рода. Существует общая теоретическая основа, получившая в некоторой
своей части эмпирическое обоснование. На этой основе можно с доста-
точной четкостью сформулировать некоторые достаточно ясные вопро-
сы;  также достаточно ясно, какого вида эмпирический материал будет
релевантен для их решения. Могут формулироваться альтернативные
точки зрения, но какую бы из них ни принять, каждая на данном эта-
пе будет носить в высшей степени предварительный характер.
В общем, трудно надеяться определить границы этой обширной   и
сложной области исследований, прежде чем она не будет тщательно изу-
чена. Решение о границе, разделяющей синтаксис и семантику (если таковая существует), не является предпосылкой для теоретического и опи-
сательного изучения синтаксических и семантических правил. Наоборот,
вопрос о разграничении, по-видимому, останется открытым до тех пор,
пока эти области не будут поняты гораздо лучше, чем в настоящее
время. В точности то же самое может быть сказано и о границе, отде-
ляющей семантические системы от систем знаний и убеждений. Давно
уже было замечено, что эти системы взаимопроникают непонятным об-
разом. По-видимому, здесь трудно достигнуть значительного понимания
этой проблемы без глубокого ана,лиза  систем семантических правил,
с одной стороны, и систем убеждений—с другой. Без этого можно лишь
рассматривать отдельные изолированные примеры, находящиеся   в тео-
ретическом вакууме. Не удивительно, что при этом не могут быть сделаны никакие серьезные выводы.

147

§1.3. Некоторые дополнительные проблемы
семантической теории
К вопросу об отношении синтаксиса к семантике может быть   сделана одна существенная оговорка. До сих пор я описывал семантиче-
ский компонент как систему правил, которая приписывает ридинги со-
ставляющим С—показателей,—систему, которая, помимо этого, не име-
ет никакой внутренней организации. Но такое описание едва ли являет-
ся достаточным. В частности, вряд ли стоит сомневаться в том,   что
система "словарных определений" не является столь атомистичной, как
это следует из данного изложения;
По отношению к словарным определениям можно выделить две глав-
ные проблемы, требующие исследования. Во-первых, важно определить
универсальные,  не зависимые от конкретного языка ограничения на се-
мантические признаки или, в традиционной терминологии, систему воз-
можных понятий. Само понятие "лексической записи" предполагает на-
личие некоторого фиксированного универсального словаря, в терминах
которого характеризуются данные объекты, точно так же как понятие
"фонетической репрезентации" предполагает наличие некоторой универ-
сальной фонетической теории. Очевидно, что только в силу нашего не-
знания существенных психологических и физиологических фактов ока-
зывается возможным широкое распространение мнения о том, что не
существует априорно заданной структуры, упорядочивающей систему "до-
стижимых понятий".
Более того, независимо от проблемы универсальных ограничений,
представляется очевидным, что в любой заданной лингвистической  си-
стеме лексические записи входят в гораздо более систематические
внутренние семантические отношения, нежели можно вывести из ранее
сказанного. Мы можем использовать термин "свойства поля" по отно-
шению к этим существенным, но плохо изученным аспектам описатель-
ной семантической теории12. Так, например, рассмотрим взаимно  ис-
ключающиеся Прилагательные,   принадлежащие некоторой области референ-
ции, например   обозначения цвета. Такие "множества антонимов"  (ср.
Katz, 1964) являются простым примером свойства поля, которое не мо-
жет быть описано естественным образом в терминах отдельных лекси-
ческих записей, хотя оно, несомненно, играет роль в семантической ин-
терпретации. Или отметим отношение "иметь", рассмотренное Бивером
и Розенбаумом  (Bever and Rosenbaum, forthcoming). Могут быть   пред-
ложения:
(17)       (i)    the man has an arm
у человека есть рука
(ii)    the  arm  has a finger
у руки (на руке) имеется палец
(iii)    the  finger has a cut
у пальца (на пальце) имеется порез
но не может быть предложений:

148

(18)       (i)   the arm has a man
у руки есть человек
(ii)   the finger has an arm
у пальца имеется рука
(iii)   the cut has a finger
у пореза имеется палец
(за исключением не относящихся к данному вопросу эллиптических вари-
антов Совершенно ИНЫХ конструкций, типа the finger has an arm attached
to  it   "у пальца есть рука,  присоединенная  К нему",   the arm has a man on
it "на руке имеется (сидит)   человек" и т.д.). Эти примеры иллюстриру-
ют, далее, отношения между значениями, а не отношения между фак-
тами. Так, не существует грамматических возражений против the ant
has a kidney   "у муравья есть почка",  в ТО время как    the kidney has
an ant  "у почки есть муравей" не является утверждением ни ложным,
ни невозможным, а бессмысленным, если не учитывать только что  от-
меченное   несущественное   исключение. В этом случае мы имеем иерар-
хию терминов, систематические отношения которых также не могут быть
описаны  никаким   естественным образом на основе независимых лек-
сических записей. Легко могут быть обнаружены другие системы этого
типа, и, по сути дела, это свидетельствует в пользу того, что часть се-
мантического компонента грамматики должна быть характеристикой
свойств поля, выходящей за пределы лексикона. Этот вопрос имеет ре-
шающее значение, но до сих пор был сравнительно не изучен в рамках
какой-либо обшей теории, хотя и имеются интересные работы по отдель-
ным его аспектам (см. примечание 12). Предположим  далее, что делает-
ся попытка соотнести "отклонение от нормы" в интуитивном смысле со
"степенью грамматичности" в формальном смысле путем исключения
случаев типа (18i—iii) из процесса прямого порождения (ср. примеча-
ние 1). Следствия такого решения нелегко предвидеть.
И в этом случае мы можем лишь поставить проблемы и подчерк-
нуть тот факт, что существует множество нерешенных принципиальных
вопросов, которые вполне могут повлиять на формулировку даже тех
частей теории грамматики, которые кажутся достаточно  хорошо  усто-
явшимися.
Наконец, важно сознавать, что существует еще много других про-
блем, которые имеют отношение к теории семантической интерпрета-
ции того типа, на который мы ссылались выше. Очевидно, как подчер-
кивают Катц и Фодор, что значение предложения основано на значе-
нии его элементарных частей и способе их соединения. Очевидно так-
же, что способ соединения, который задается поверхностной структу-
рой (непосредственных составляющих), в большинстве случаев  почти
полностью не существенен для семантической интерпретации, в то вре-
мя как грамматические отношения, выраженные абстрактной глубин-
ной структурой, и определяют во многих случаях значение предложе-
ния. Ср., например, Главу 1, §4, и Главу 2, §2.2. Однако есть случаи,

149

когда возникает необходимость введения еще более абстрактного поня-
тия грамматической функции и грамматического отношения, нежели те,
которые были сколько-нибудь систематически разработаны до сих пор.
Рассмотрим, к примеру, следующие пары предложений:
(19)      (i)    John strikes me as pompous —I regard John as pompous
Джон кажется мне напыщенным —я считаю   Джона  напы-
щенным
(ii)    I liked the play —the play pleased me
я получил удовольствие от пьесы —пьеса доставила мне удо-
вольствие
(iii)    John bought the  book from Bill —Bill sold the book to John
Джон купил эту книгу у Билла — Билл продал эту книгу Джону
(iv)    John struck Bill —Bill received  a blow at the hands of John
Джон ударил Билла —Билл получил удар от рук Джона

Очевидно, что в приведенных примерах имеется отношение между зна-
чениями, приближающееся к разновидности парафраза. Такое отноше-
ние не выражается в трансформационных терминах, как это оказыва-
ется возможным, например, в следующих случаях:
(20)      (i)John is easy for us to please —it is easy for us to please  John
нам легко доставить Джону удовольствие—доставить Джону
удовольствие для нас легко*
(ii)    It was yesterday that he came —he came yesterday
именно вчера он пришел —он пришел вчера
В случае (20) глубинные структуры парных предложений совпадают во
всех отношениях, существенных для семантической интерпретации опи-
сываемого здесь вида, так что трансформационный анализ подтверж-
дает наличие познавательной синонимии. Однако по отношению к (19)
это представляется неверным. Например, в случае (19i), хотя глубин-
ные структуры покажут, что pompous определяет John в обоих пред-
ложениях этой пары, они не выразят отношений двух Существительных
к Глаголу, а эти отношения являются (в некотором неясном смысле)
семантически значимыми. Так, в некотором смысле отношение  John к
strike такое же, как отношение John к regard, a отношение strike   к
me  такое же, как отношение regard к I. У нас нет механизма для вы-
ражения этого факта и, следовательно, для объяснения отношений между значениями в терминах лексических признаков или грамматических
отношений глубинной структуры13. В силу этого представляется,  что
помимо понятий поверхностной структуры (типа "грамматического субъ-
екта") и глубинной структуры (типа "логического субъекта") сущест-

* Переводы не передают свойств оригинала. Аналогичные  русские при-
меры: "Джон  легко   поддался  на  наш   обман" — "Нам   было  легко
обмануть Джона" (прим. пер.).

150

ве 2, §3 мы отмечали,  что   могут  быть   приняты  различные  общие соглашения,  которые  позволяют   значительно   упростить   такие лексиче-
ские  записи,
С целью дальнейшего изучения вопроса об упрощении лексических за-
писей и в  целях конкретизации в каждом случае, где в данной работе
были указаны альтернативные возможности, заслуживающие рассмотре-
ния, примем одну из них. В частности, допустим, что правильным мето-
дом для включения лексических единиц является использование общего
правила, которое включает лексическую запись (D, С) в позицию   ...Q...
в С—показателе (где Q —комплексный символ, выработанный правилами
подстановки), где С не   различим     с   Q в формальном смысле теории
признаков. Таким образом, мы в предварительном порядке принимаем
метод §3 Главы 2, а не метод, предложенный в Главе 2, §4.3. Далее
сделаем эмпирическое допущение о том, что грамматика является более
высоко оцениваемой, если лексические записи содержат мало положи-
тельно идентифицированных признаков строгой субкатегоризации и мно-
го положительно идентифицированных признаков селекции. Таким обра-
зом, мы в предварительном порядке принимаем альтернативу (iv) стр.10315
Дальнейшее изложение, конечно, определяется сделанным   выбором, од-
нако аналогичные проблемы возникают вне зависимости от того, какая
из предложенных альтернатив будет выбрана.
По сути дела, мы приняли теперь следующие соглашения:
(21)      (i)  Только положительно идентифицированные признаки строгой
субкатегоризации и только отрицательно идентифицированные
признаки селекции эксплицитно представлены в лексических
записях, остальные вводятся вспомогательным соглашением(ii)
(ii)   Если лексическая запись (D, С) не содержит эксплицитным образом значения признака [? ? — ?] для контекстуального при-
знака [?— ?] (где а=+ в случае признака строгой субкатего-
ризации и ?=— в случае признака селекции), тогда приписать
ей идентифицированный признак [—??_______ ?].
Мы указали также (в Главе 2, §3), что соглашение, аналогичное (21ii),
может быть принято также в случае признаков, соответствующих лекси-
ческим категориям.
В соответствии с этими соглашениями мы можем теперь предста-
вить лексическую запись для frighten "пугать" (ср. (58) Главы 2) про-
сто в виде:
(22)   (frighten, [+ V, +_____ NP, -[+N]__ [-Одушевленность], ...]

Соглашения вводят: категориальные признаки [—N], [— Прилагательное] [—М]; признаки строгой субкатегоризации [-________________________ ], [—___ NP^#^
S^ #],...;  признаки селекции [+C[+N]____ [+Одушевленность]],  [+[+N3__
[+Человечность]], .... Таким образом,   frighten будет идентифицировано
(в силу (22) и соглашений) как Глагол, а не Существительное, Прилагатель-

152

ное или Модальный Глагол; как единица, которая может быть включена в кон-
текст sincerity--- John "искренность------ Джона", но не в контекст sincerity-------
"искренность---- " 16или sincerity------ justice "искренность----- справедливость" 17.
Далее мы можем разработать соответствующее соглашение для уп-
рощения лексической репрезентации единиц с присущими им признака-
ми в случае, когда последние являются не перекрестными, а иерархи-
ческими. Назовем последовательность идентифицированных признаков
([?1F1], ..., [?nFn]) (ai=+ или -) иерархической   последователь-
ностью   по   отношению   к   грамматике G, если [?iFi],— единст-
венный идентифицированный признак, непосредственно управляющий
[?i+1Fi+1] для всех i<n   в  G. Так, например, по отношению к иллюст-
ративной грамматике (57) Главы 2 имеем иерархические последователь-
ности
(23)      (i)   ([+ Одушевленность], [±Человечность])
(ii)   ([+N], [+Нарицательность], [-Исчисляемость], [± Абстракт-
ность])
(iii)   ([+N], {±Нарицательность])18
Там, где имеют место такие отношения, мы можем использовать
их для упрощения лексических записей с помощью следующего доволь-
но естественного соглашения 19:
(24)   Предположим что ([?1F1], ..., [?nFn])—максимальная иерархическая
последовательность по отношению к грамматике G, и что (D, С) —
лексическая запись в G, где С содержит [?nFn]. Тогда С автома-
тически расширяется в С', содержащий С вместе со всеми иден-
тифицированными признаками [?iFi] для всех i, l?i<n.
Пользуясь данным соглашением, мы можем упростить лексическую за-
пись в (58) Главы 2 для boy "мальчик", приведя ее к следующему виду:
(25)   (boy, [+Нарицательность, + Человечность, + Исчисляемость, ...]),
а признаки [+N], [+Одушевленность] будут теперь предсказуемыми20.
Назовем признак [a F] лексически    детерминированным
в грамматике G, если существует иерархическая последовательность
([+К],..., [? F])  по отношению к G, где К - лексическая категория
(?=+ или-). Это значит, что если (D, С)-лексическая запись и С со-
держат [? F], тогда (D, С) обязательно является членом лексической
категории К по отношению к этому вхождению, и нет необходимости
(в силу соглашения (24)) перечислять [+К] в С. В примере граммати-
ки (57), (58) §3 Главы 2 каждая лексическая единица содержит лекси-
чески детерминированные признаки. Поэтому в лексиконе (58) нет не-
обходимости указывать лексическую категорию для какой-либо еди-
ницы. Если каждая лексическая запись содержит лексически детерми-
нированные признаки, что кажется правдоподобным, тогда признаки
[+С] и [-С], где С —лексическая категория, нет больше необходимости
упоминать эксплицитно в словаре.
153

До сих пор мы рассматривали только универсальные соглашения
относительно приемов обозначения, лежащие в основе лексической репрезентации. Однако существует целый ряд избыточностей, характерных
для конкретных языков. Так, например, каждый Глагол в английском
языке, который может встречаться с Прямым Объектом и последую.
шим Обстоятельством Образа Действия, может встречаться также   и
только с Прямым Объектом, хотя обратное неверно21. Правила стро-
гой субкатегоризации в грамматическом наброске §3 Главы 2 вводили
для Глаголов в числе других также признаки [_____ NP] и [__ NP^Образ
Действия]. В соответствии с только что сделанным замечанием мы видим, что если лексическая единица идентифицирована в лексиконе как
[+__ NP^Образ Действия], то она должна быть также идентифициро-
вана как [+____ NP], хотя обратное не всегда верно. Например,  read
"читать" будет идентифицировано положительно для обоих признаков,
но resemble  "походить",  cost  "стоить", будут идентифицированы поло-
жительно для [___ NP] и отрицательно для [____ NP^Образ Действия],
так как возможно he read the book (carefully, with great enthusiasm) "он
читал книгу (внимательно, с большим энтузиазмом)", John resembled his
father   "Джон был похож на своего отца", но не John resembled his fat-
her (carefully, with great enthusiasm) "Джон был похож на своего отца
(внимательно, с большим   энтузиазмом)" и т.п. Здесь также имеется
избыточность в лексиконе и значимое обобщение, еще не выраженное
в грамматике. Очевидно, что требуется следующее правило:
(26)   [+___ NP^Образ Действия]>[+__ NP],
которое интерпретируется следующим образом: если (D, С) —лексическая
запись с матрицей различительных признаков D и комплексным сим-
волом С, содержащим [+:__ NP   Образ Действия], то С заменяется на С',
который содержит каждый идентифицированный признак [? F] из С, где
F ? [___ NP], a также идентифицированный признак [+__NP],
Фактически, правило (26) может быть еще более обобщено. По отно-
шению к Непереходным Глаголам также верно, что если они употребля-
ются с Обстоятельством Образа Действия, то они могут встречаться
и без него. Здесь требуется соглашение, допускающее использование
переменной над цепочками в правиле, обобщающем (26), позволяя нам,
таким образом, использовать часть внутренней структуры обозначений
для лексических признаков. Используя ф как переменную над цепочка-
ми, мы можем представить это правило в виде:
(27)   [___+?^Образ Действия]>[+___ ?]
Это правило должно интерпретироваться следующим образом: сначала
выбрать любую константную цепочку   в качестве ?; далее интерпрети-
ровать результат способом, описанным в связи с правилом (26). Может
оказаться также целесообразным разработать очевидное соглашение,
позволяющее сформулировать (27) в виде контекстно связанного прави-

154

ла, или добавить условие, накладываемое на ?, где это хорошо опреде-
лено в терминах базовых правил.
Предположим, что правило (27) применяется до соглашений (21), (24).
Тогда такие слова, как walk "ходить", hit "бить", войдут в лексикон
в таком виде:
(28)      (i)   (walk,[+___ Образ Действия, ..,])
(ii)   (hit, [+___ NP^Образ Действия, ...])
С помощью правила (27) с последующим применением соглашения (21)
они автоматически расширяются до:
(29)      (i)   (walk, [+___ Образ Действия, +___ , -____ NP^Образ Действия,
(ii)   {hit, [+--- NР^Образ Действия, +____ NP, -___ Образ Дейст-
вия,------- , ...])
Следовательно, walk  может употребляться с Обстоятельством Образа
Действия или без него, но без Прямого Объекта, a hit  может упот-
ребляться с Обстоятельством Образа Действия или без него, но толь-
ко с прямым Объектом.
Правила типа (27), (28) очень близки к тем фонологическим  прави-
лам, которые Халле называет "правилами морфемной структуры" (Hal-
le, 1959а, 1959Ь)   и  которые упоминаются в данной работе (следуя пред-
ложению Халле) как правила    фонологической   избыточно-
сти. Эти правила предназначены для отражения того факта, что одни
значения некоторых фонологических признаков предсказуемы, если да-
ны другие. Так, в начальной последовательности #СС в английском
языке, если вторая согласная является истинной согласной (т.е. не плав-
ной и не глайдом), то первая согласная должна быть [s];  если вторая
согласная —плавная, то первая должна быть смычной и т.д. Правила фо-
нологической избыточности, которые отражают эти факты, имеют   в
точности тот же вид, что и (26), и интерпретируются тем же способом
с той лишь разницей, что рассматриваемые признаки являются фоно-
логическими, а не синтаксическими и, следовательно, обобщение (27)
не имеет аналога. Мы будем называть аналогичные синтаксические
правила (26), (27)   правилами    синтаксической   избыточно-
сти. Правила   избыточности, как фонологические, так и синтаксиче-
ские, выражают общие свойства всех лексических записей и  поэтому
делают ненужной идентификацию признаков в лексических записях,
если эти записи не имеют идиосинкратического характера.
Отметим, что необходимо провести различие между   соглаше-
ниями (21), (24) и    правилами    синтаксической    избыточно-
сти (26), (27), хотя и те и другие служат д;ля устранения избыточных
определений лексикона. Первые являются универсальными и поэтому не
требуют специального выражения в грамматике. Они являются частью
процедуры интерпретации грамматик (функция f   из ( 12iv) — (14iv) Гла-
вы 1, §6). Последние, наоборот, специфичны для данного языка и по-

155

этому должны быть отражены в грамматике22. Я хотел подчеркнуть
этот факт, назвав первые "соглашениями", а вторые "правилами".
Если дана лексическая запись (D, С), правила фонологической избыточности более полно идентифицируют D, a правила синтаксической
избыточности более полно идентифицируют С. В этом отношении обе
системы являются аналогичными. Однако между ними существует важ-
ное различие в отношении той роли, которую они играют. Чтобы это по-
нять, необходимо рассмотреть один из аспектов системы правил  фо-
нологической избыточности, который не всегда должным образом под-
черкивался. Тот факт, что существуют правила, позволяющие предска-
зывать определенную идентификацию фонологических признаков в тер-
минах других признаков, уже давно известен, и существует немало
описательных исследований, дающих таблицы или правила того или ино-
го типа, позволяющие установить множество "фонологически допусти-
мых последовательностей", "возможных слов" и т.д. Достижение Хал-
ле заключается не в том, что он еще раз констатировал факт сущест-
вования таких ограничений, а в том, что он дал принципиальную осно-
ву, позволяющую отдать предпочтение одной системе правил перед дру-
гой в плане отражения этих ограничений. Он показал, что, по-видимо-
му, такую основу дает очень общая и независимо мотивируемая оце-
ночная процедура для фонологии (а именно, минимизация числа иденти-
фицированных признаков). Иными словами, применение этого критерия
позволяет выбрать систему правил фонологической избыточности,   ко-
торая определяет понятие "фонологической допустимости" способом,
не противоречащим во многих решающих случаях уже известным фак-
там23. Таким образом, он смог предложить объяснение фактам фоно-
логической допустимости   вместо простого описания,—другими слова-
ми, дать общее, независимое от конкретного языка определение поня-
тиям "случайный пропуск" (как, например, в английском   /blik/) и
"закономерный пропуск" (как в английском  /bnik/), вместо таблицы
или списка ad hoc Реальной задачей правил фонологической   избы-
точности является принципиальное определение класса фонологически
допустимых (хотя,  возможно, и не встречающихся) последовательно-
стей. В той мере, в какой они справляются с этой задачей, они дают
эмпирическое подтверждение той лингвистической теории, которая со-
держит оценочную процедуру, предложенную Халле, равно как и систе-
му ограничений на фонологические правила, которые эта процедура
предполагает. Однако не существует достаточно убедительного анало-
га понятию "фонологической допустимости" в случае правил синтак-
сической избыточности. Следовательно, вопрос о том, имеют ли они
ту же значимость, что и правила фонологической избыточности, явля-
ется открытым.   '
Из этого замечания следует, что мы ищем аналогию для различия
между случайным и закономерным пропусками на синтаксическом уров-
не. Действительно, с чисто формальной точки зрения, правила  син-
таксической избыточности делают различие между "возможной, но не

156

сматривал каждое из измерений системы парадигм как многозначный
признак со значениями не + и -, а, к примеру, в виде целых чисел, ус-
ловно ассоциируемых с традиционными обозначениями26, мы можем
представить С-показатель предложения   ... der Bruder ...    как содержа-
щий субконфигурацию (30). Так, данному вхождению   Brader будет соот-
ветствовать матрица признаков, указывающая, что данный форматив от-
носится к категориям [1 Род], [2 Число], [2 Падеж]   и [1 ТС] (так же
как и ко многим другим, представленным в (30) просто многоточием).

Bruder
Отметим, что значения признаков [1 Род] и [1 ТС] внутренне    при-
сущи   данному формативу (т.е. они являются частью комплексного
символа С лексической записи   (Bruder, С)) и что [2 Число] и [2 Падеж]
вводятся грамматическими правилами. По-видимому, идентифицирован-
ный признак [2 Число] вводится с помощью контекстно-свободного пра-
вила базы, применяемого к Существительным27, а значение  признака
[2 Падеж] вводится правилом, которое принадлежит вовсе не базовому
субкомпоненту синтаксиса, а его трансформационной части (ср. приме-
чание 35 Главы 2). Если это так, то из этих признаков только [2 Чис-
ло] будет признаком претерминального символа, вместо которого лек-
сическим правилом подставляется   Bruder, и все, кроме [2 Падеж], бу-
дут   фигурировать в терминальной цепочке, порожденной базовыми пра-
вилами. Заметим также, что значение  [1 ТС] может быть   введено пра-
вилом избыточности, которое в этом случае принимает во внимание как
фонологические, так и другие лексические признаки. Правило интерпре-
тирующего фонологического компонента применяется к (30), давая фор-
му   Bruder. Это правило укажет, что в формативе, который одновремен-
но принадлежит к категориям [2 Число] и [ 1 ТС], гласный продвигает-
ся вперед. (Отдельное правило, носящее вполне общий характер, уста-
новит, что /(V)n/  суффигируется, если к тому же оно принадлежит  к
категории [3 Падеж].)
Короче говоря, разработанная выше теория синтаксических при-
знаков может непосредственно включить в себя традиционное парадиг-
матическое толкование. Система парадигм просто описывается   как
система признаков, где один признак (или, возможно, их иерархиче-
ская конфигурация) соответствует каждому из измерений, которые оп-
ределяют систему парадигм. Интерпретирующие фонологические пра-
вила, некоторые совсем частные, другие значительной степени общно-
сти, применяются затем  к фонологической матрице лексической за-

158

писи, давая, в конце концов, фонетическую матрицу. Там, где эти при-
знаки не полностью независимы (например, в случае, когда тип скло-
нения зависит от рода) или где они  частично определяются другими ас-
пектами  форматива, применяются правила избыточности того типа, ко-
торый был описан выше.
Характерный метод   разложения, применяемый в современной линг-
вистике, довольно отличен от традиционного метода, только что  пере-
формулированного в наших терминах. Вместо традиционных категорий
(наших признаков) в этом подходе подставляются морфемы. Так, Bruder
в (30), по-видимому, будет представлен в виде (31) всовершенно после-
довательной дистрибутивной грамматике ("Item-and-arrangement" grammar):
(31)   Bruder^ТС1^Мужской Род^Множественное Число^Родителъный
Падеж
где каждый из этих элементов рассматривается в качестве отдельной
морфемы, а ТС1   является как бы  "показателем класса"28. После этого
даются правила, переводящие (31) в последовательность фонем.
Представления типа (31) неудобны для грамматики, основанной на
правилах подстановки или трансформациях. Для этого существует   не-
сколько причин. Во-первых, многие из этих "морфем" не реализуются
фонетически, и поэтому должны рассматриваться в конкретных контек-
стах как нулевые элементы. В каждом таком случае должно быть дано
специальное контекстно-связанное правило, указывающее, что данная
морфема фонетически пуста. Но такая обширная система правил явля-
ется излишней и может быть просто опушена при другом парадигмати-
ческом разложении.
Так, сравним правила, необходимые для парадигматического разло-
жения (30) и для морфемного разложения (31). В случае (31) мы снача-
ла применяем правило, указывающее, что Гласный в контексте:____________ ТС,..
Множественное    Число... продвигается   вперед,   если   рассматриваемая
единица  является   Существительным. В случае  (30) мы   имеем   соот-
ветствующее правило относительно того, что Гласный продвигается впе-
ред, если рассматриваемая единица имеет признаки [1 ТС]  и [2 Число].
Но в случае морфемного разложения у нас имеются дополнительные пра-
вила, указывающие, что в контекстах типа (31) все четыре словоизме-
нительные   морфемы фонетически пусты. При признаковом разложении
(30) мы просто не даем никаких правил, выражающих тот факт, что оп-
ределенные признаки фонетически не реализуются, так же как мы не да-
ем правил, указывающих, что [+N] или, скажем, NP фонетически не реа-
лизуются29.
Говоря в более общем виде, супплетивный во многих случаях харак-
тер систем словоизменения, наряду с тем фактом, что (как в данном
примере) воздействие категории словоизменения имеет частично   или
даже полностью внутренний характер, приводит к неуклюжей и некраси-
вой формулировке правил, когда представления, к которым они приме-

159

няются, будут в виде (31). Однако супплетивизм и внутренняя модифика-
ция не вызывают никаких особых трудностей при  парадигматической
формулировке. Аналогичным образом   при морфемных представлениях
во многих грамматических правилах приходится обращаться к нерелевантным морфемам. Например, в случае (31) правило продвижения Гласного вперед должно соотноситься с морфемой Мужской Род, и это
обычная ситуация в случае правил согласования. Но в парадигматиче-
ском представлении эти элементы, не будучи частью терминальной це-
почки, могут вовсе не упоминаться в правилах, по отношению к кото-
рым они не существенны. Наконец, отметим, что порядок морфем ча-
сто полностью произволен, в то время как такового произвола можно
избежать при парадигматическом подходе, где признаки неупорядочены.
Я не знаю никаких компенсирующих преимуществ, свойственных
современной дескриптивной переформулировке традиционных парадиг-
матических представлений в терминах последовательностей морфем.
Поэтому данный подход кажется мне неудачной теоретической   инно-
вацией.
В рамках нашей теории возможны как парадигматическое разло-
жение в терминах признаков, так и     последовательное      морфемное
разложение, причем преимущество отдается тому разложению, кото-
рое обеспечивает оптимальную и наиболее общую формулировку неко-
торых аспектов синтаксической или фонологической системы. По-види-
мому, в системах словоизменения парадигматическое разложение име-
ет много преимуществ, и ему должно быть отдано предпочтение, хотя
могут быть случаи, в которых следует идти на компромисс30. Трудно
сказать что-либо более определенное, так как попыток точного и прин-
ципиального описания систем словоизменения способами, имеющими
хотя бы некоторое отношение к рассмотренным здесь теоретическим
вопросам, было слишком мало    .
Если мы предположим теперь, что парадигматическое решение яв-
ляется правильным, из этого следует, что мы должны допустить, что-
бы трансформационный компонент содержал правила, которые изменя-
ют и расширяют матрицу признаков, составляющих лексическую еди-
ницу. К примеру, признак (или признаки) Падежа должны, в общем
случае, идентифицироваться правилами, которые применяются  после
действия многих трансформационных правил (см. примечание 35 Гла-
вы 2). Аналогичным образом   правила согласования, очевидно,  при-
надлежат трансформационному компоненту (ср. в этой связи  Postal,
1964а, pp. 43f), и эти правила прибавляют к С-показателям идентифи-
цированные признаки, которые входят в конкретные формативы,  уп-
равляя их фонологическими матрицами. В случае (30), например, грам-
матика должна содержать правила согласования, которые приписыва-
ют Артиклю все значения по признакам [Род], [Число], и [Падеж] того
Существительного, которое он определяет. Так, мы должны иметь пра-
вило, которое может быть представлено в виде;

160

где Артикль...N является NP.
Это правило интерпретируется как утверждение о том, что в цепочке,
разлагаемой на (X, Артикль, Y, N, Z), где второй плюс третий плюс чет-
вертый элементы составляют NP, второй элемент должен быть приписан
к категориям [? Род], [? Число] и [? Падеж] в том случае, когда четвер-
тый элемент принадлежит к данным категориям, причем ?, ?и ? — пере-
менные, принимающие в качестве значении целые числа. Это правило ут-
верждает, таким образом, что Артикль согласуется со своим Существи-
тельным в Роде, Числе и Падеже. В частности, правило (32) приписыва-
ет формативу      определенность32      в   (30) признаки [1 Род], [2 Число],
[2 Падеж]. Этот форматив, охарактеризованный таким образом,  будет
переведен правилами фонологии в /der/.
Правило (32) является трансформационным правилом обычного типа
за исключением того, что оно вводит идентифицированные признаки, а
не только  нелексические формативы. Таким образом, признаки играют
промежуточную роль по сравнению с теми ролями, которые играют   фор-
мативы и истинные категории   в отношении действия трансформационных правил, что вполне естественно. Не составляет особой трудности
расширить теорию трансформаций таким образом, чтобы допустить фор-
мулировку правил типа (32), которые обеспечивают соответствующую
формализацию для традиционных правил согласования. Рассматривая
признаки в качестве составляющих элементов формативов, эти транс-
формационные правила будут, фактически, подставлять терминальные
символы определенными ограниченными способами.
Формально правила согласования типа (32) совершенно аналогичны
правилам ассимиляции фонологического компонента. Например, в англий-
ском, как и во многих других языках,  назальные нейтрализуются перед
смычными, так что слова limp,   lint, link, send, ring,   будут представле-
ны в лексических записях как /liNp/, /liNt/, /liNk/, /seNd/,   /riNg/,
где /N/=[+ назальность], и другие символы также являются сокраще-
ниями для определенных наборов фонологических признаков. Носовой
ассимилируется со следующим    согласным по отношению к признакам
бемольности и компактности, так что мы имеем правило:

которое интерпретируется таким же образом, как правило (32)33. Так,
в (33) утверждается, что признаки [?бемольность] и [? компактность]
должны быть добавлены к [+назальность],  который предшествует   со-

гласному с признаками, [?бемольность], [? компактность], где ?, ?
принимают Значения  {+,-}. Другими словами, здесь утверждается, что
назальный будет /m/  перед губными, /а/ перед дентальными   и /г//
перед велярными (где звонкий велярный потом опускается в определен-
ных позициях, давая /si   #/ и т.д. - в (33) не дается полного описания
требуемого контекста).
В случае правила (32) прибавляемые признаки, по-видимому, явля-
ются единственными признаками, ассоциируемыми с нелексической еди-
ницей     определенность   (однако     ср. примечание 32). Другие правила
согласования расширяют уже имеющуюся матрицу признаков —к приме-
ру, правила, приписывающие признаки Существительного определяюще-
му его Прилагательному. Последнее, будучи лексической единицей,
имеет свою независимую матрицу признаков, которая расширяется при-
менением правила согласования. Прилагательное в этом случае   вво-
дится  в позицию перед Существительным при помощи трансформацион-
ного правила, и признаки Прилагательного включат внутренне прису-
щие ему признаки (которые даются в его лексической записи), а так-
же признаки, относящиеся к комплексному символу, который оно замещает с помощью лексического правила.
Представляется, следовательно, что традиционный подход к описа-
нию систем словоизменения легко формализуется на установленной
нами теоретической основе. Более того, этот подход оказывается, по-
видимому, самым естественным способом описания систем   словоиз-
менения.
Перед тем как перейти к гораздо более запутанным проблемам
морфологии словообразования, мне хочется коснуться еще нескольких
дополнительных проблем, возникающих при более подробном рассмот-
рении признаков словоизменения. Мы рассматривали лексическую еди-
ницу как множество фонологических, семантических и синтаксических
признаков. После включения ее в С—показатель лексическая единица
может приобрести другие признаки, кроме тех, которые присущи ей в
лексиконе. Так, если мы примем метод лексического включения, опи-
санный в §3 Главы 2, в лексическую запись могут быть добавлены
контекстуальные признаки помимо тех, которые она уже содержит; и
совершенно независимо от этого, признаки типа [а Число], присущи
С—показателю, а не лексической единице, как мы только что отмети-
ли, и они становятся частью форматива только после того, как послед-
ний включается в С—показатель. Далее, признаки, имеющие отноше-
ние к падежному измерению, несомненно, добавляются к формативу
довольно поздними трансформациями (так как падеж часто определя-
ется особенностями поверхностной, а не глубинной структуры —одна-
ко см, примечание 35 Главы 2), а некоторые признаки, внутренне при-
сущие Существительным (типа Рода), приписываются Глаголам и При-
лагательным только трансформациями. Мы предполагали до сих пор,
что эти различные операции просто расширяют набор признаков,  со-
ставляющих форматив. Однако при последовательном соблюдении дан-
ного предположения возникают различные трудности.
162

Мы уже упоминали в нескольких местах (Глава 3, примечания 1 и
13 и стр. 134 и далее),   что опущения должны быть    восстановимыми,
и предложили формализовать это условие с помощью следующего   со-
глашения, относящегося к тому, что мы назвали "трансформациями
стирания":   трансформация стирания может использовать терм X свое-
го собственного разложения для стирания терма Y своего собственно-
го разложения только в том случае, если X и Y идентичны. В случае
лексических единиц   "идентичность" может пониматься как строгая
идентичность совокупностей признаков.            ,
В некоторых случаях это решение дает как раз нужные результа-
ты. Рассмотрим, например, случай трансформации определительного
придаточного, обсужденный выше (стр. 134).  Как обобщенный С—пока-
затель ДЛЯ цепочки   I saw  the [#the man was clever#]  boy   "я видел
[#человек был умный#] мальчика" не является глубинной структурой,
лежащей в основе какой-либо правильно построенной поверхностной
структуры, и поэтому не может обеспечивать семантической интер-
претации ни для какого предложения (ср. стр. 127-128), так же и обоб-
щенный С—показатель  для   I saw  the   [#the boys were clever#] boy  "я
видел[#мальчики были умные#] мальчика"  не лежит в основе какого-ли-
бо предложения. Это происходит потому, что элемент   boys   "мальчи-
ки" (содержащий признак [+Множественное Число]) не идентичен эле-
менту boy "мальчик" (содержащему признак [-Множественное Число])
точно так же, как и элемент man  "человек" не идентичен элементу
boy. Следовательно, ни в одном из этих случаев получение определи-
тельного придаточного невозможно.
Но не всегда все получается так гладко. Рассмотрим правила, не-
обходимые для сравнительных конструкций различных видов, в част-
ности   для предложений типа:
(34)    John is more  clever than Bill
Джон умнее Билла
В этом случае предложение образуется из лежащей в основе глу-
бинной структуры, данной в виде (35), в соответствии с предыдущи-
ми соглашениями. Признаки, составляющие лексические формативы в
(35), не даются эксплицитно, а указываются в основном при помо-
щи.... Чтобы вывести (34) из (35) способом, описанным ранее, транс-
формационные правила применяются сначала к наиболее глубоко встав-
ленному базовому С—показателю, а именно к С—показателю цепочки
Bill is clever "Билл умный". Затем они вновь применяются ко всей

163

конфигурации (35), которая в этот момент (опуская различные   уточне-
ния) имеет терминальную цепочку
(36)    John  is more  than [#Bill  is clever#] clever
Джон более, чем [#Билл умный#] умный
Трансформация сравнения, которая применяется следующей,   может
быть сформулирована как операция стирания, которая использует Прилагательное матричного предложения для опущения соответствующего
Прилагательного во  вставленном предложении34. Так, она применяется
к цепочке следующего вида:

(где   ...----- ... есть as-as, more-than   и т.д.),  опуская 5 и #, Наконец,
она меняет местами 4 и 6 (формально рассуждая,     она помещает 4
справа от 6, опуская 4). Это дает:
(38)     John  is more   clever than  Bill is
Джон умнее, чем Билл (есть)
Последней  операцией  устраняется  повторяющаяся   связка,   что да-
ет   (34).
164

Но вспомним, что опушение Прилагательного в пятой позиции в (37)
трансформацией сравнения возможно лишь в том случае, когда оба При-
лагательных идентичны. Аналогично   опущение конечной связки в (38)
требует идентичности обеих связок. В случае (34), выводимом из (35),
это не вызывает затруднений. Но рассмотрим пример (39)   или совер-
шенно аналогичный французский пример (40):

1. these men are more  clever than Mary
   Эти люди более умные, чем Мери
2. ces hommes sont plus intelligents que Marie
   Эти люди более умные, чем Мари

В случае (39) прилагательное опускается просто, однако наши соглаше-
ния об опушении не должны позволить опустить связку, так как  она
имеет признак [— Множественное Число] во вставленном предложении и
[+Множественное Число] в матричном предложении. Более того, в слу-
чае (40) опущение Прилагательного из вставленного предложения долж-
но быть блокировано, так как оно отличается от Прилагательного мат-
ричного предложения в роде и числе.
Из этих наблюдений следует, что представление о формативе прос-
то как о наборе признаков, некоторые из которых внутренне присущи
ему, а другие добавляются трансформациями   и в результате включе-
ния форматива в С—показатель, может быть неправильным. Б частно-
сти, как   оказывается  из рассмотрения подобных примеров, признаки,
добавляемые к формативу трансформациями согласования, не являют-
ся частью форматива в том же смысле, в каком ею  являются внут-
ренние признаки или те признаки, которые он приобретает, входя  в
С—показатель. Так, в случае трансформации определительного прида-
точного множественное число Существительного (которое является
признаком, приписываемым Существительному при его вхождении  в
С—показатель) является признаком, который должен учитываться, как
мы только что видели, при определении идентичности этого Сущест-
вительного с другим Существительным. Однако в случае Прилагатель-
ных и связки (а также Глаголов, принимающих  участие в аналогич-
ных правилах) словоизменительные признаки, которые добавляются
трансформациями согласования, по-видимому, не учитываются при оп-
ределении того, является ли  данная единица строго идентичной дру-
гой единице35.
Это заключение подтверждается некоторыми дополнительными ар-
гументами при помощи следующих примеров:
(41)          (i)   John  is a more  clever man than Bill
Джон более умный человек, чем Билл
(ii)    The  Golden  Notebook    is as intricate a novel as  Tristram   Shandy
"Золотая записная книжка" столь же сложный роман, как
"Тристрам Шэнди"
(iii)   I know  several  more successful  lawyers than Bill
Я знаю несколько более удачливых адвокатов, чем Билл
165

Очевидно, что глубинные структуры для этих трех предложений
должны содержать базовые С—показатели, лежащие в основе цепочек
Bill  is a man   "Билл — человек", "Tristram Shandy" is a novel   "Тристрам
Шэнди"-роман",  Bill  is a  lawyer   "Билл - адвокат"    соответственно.
Так, (41iii) подразумевает, что Билл — адвокат;   аналогичным образом
нельзя заменить Bill   на Магу в (4li)36. Предложения (41i) и (4lii) не
представляют проблемы. Однако рассмотрим (4 liii). Как бы ни были на
самом деле   сформулированы трансформационные правила, очевидно, что
мы опускаем   successful   и lawyer как Предикаты к Bill   в лежащей в
основе структуре. Однако опушение a lawyer, в частности, допускает-
ся лишь при условии идентичности, обсужденном ранее, а цепочка,   с
которой оно сравнивается, будет не   a lawyer, а форма множественно-
го числа   lawyers37    из  базовой цепочки I know  several   [#S#] lawyers
"Я знаю нескольких [#S#] адвокатов". Следовательно, в этом случае
множественное число не рассматривается как различающее свойство
Существительных для целей операции опушения в противоположность
обсуждавшемуся ранее случаю получения определительного придаточно-
го, где различие в признаке множественного числа было достаточным
для блокировки опущения. Решающее различие здесь, по-видимому, в
том, что рассматриваемая Именная Составляющая находится в Преди-
кативной позиции и поэтому получает свое число не изнутри (как   в
примере, приводившемся в связи с получением определительного при-
даточного), а в результате трансформации согласования. Так, не может
быть   They   are   a  lawyer   "Они   адвокат",  Bill   is  several   lawyers    "Билл
(есть) несколько адвокатов" и т.д., и такие факты показывают, что
Именные Предикаты должны быть нейтральны по отношению к числу.
Следовательно, несогласованность в числе между Именными Состав-
ляющими,   данными разрядкой в I know several   lawyers   "Я знаю
нескольких   адвокатов"   и   Bill is a lawyer   "Билл — адвокат"
аналогична несогласованности в числе и роде между Прилагательны-
ми, Данными  разрядкой,   В   ces  hommes sont   intelligents   "Эти  ЛЮДИ
умные"   и Marie  est   intelligente  "Мари умная" (ср. (40)). В обо-
их случаях несогласующиеся  признаки вводятся трансформациями сог-
ласования.
Из этих примеров напрашиваются два вывода. Во-первых, призна-
ки, вводимые трансформациями в лексические формативы, не должны
приниматься во внимание при решении вопроса о допустимости опуше-
ния;  другими словами, форматив должен рассматриваться как  пара
наборов признаков, один из членов которой состоит из признаков, внут-
ренне присущих лексической записи или позиции лексического включе-
ния, другой член пары содержит признаки, добавляемые трансформа-
циями. Только первый набор учитывается при определении законности
опушения способом, описанным выше,, Во-первых, фактором, определяю-
щим законность опущения, является не идентичность, а неразличимость
в терминах теории различительных признаков (ср. Главу 2, §2.3.2). Так,
рассмотрим еще раз случай  I know several lawyers   "Я знаю несколь-
166

ких адвокатов", Bill is a lawyer  "Билл-адвокат", именной  Предикат
последней фразы не единственного числа в базовой структуре; скорее
всего, он не   идентифицирован по отношению к числу точно так  же,
как назальный не идентифицирован по отношению к месту артикуляции
в лексических представлениях формативов  king, find, lamp    и т. д. По-
этому он не   идентичен   соответствующему именному элементу  в
I know several lawyers, он просто не различим с ним, и из примера
следует, что этого условия достаточно, чтобы допустить опушение38.
Отметим, что это разложение форматива на пару наборов призна-
ков нет необходимости описывать или упоминать каким-либо способом
в правилах грамматики, так как это, по-видимому, определяется  об-
щим соглашением относительно вида грамматики. Другими словами,
мы в предварительном порядке предлагаем это в качестве языковой
универсалии, хотя, надо признаться, на основании довольно скудных
данных (однако см. примечание Главы 2). Если эта гипотеза  верна,
тогда предлагаемое нами разложение   формативов является общим ус-
ловием, накладываемым на функционирование трансформаций стирания.
Единственной  очевидной альтернативой только что выдвинутой гипо-
тезе является пересмотр предложенных выше общих условий на поря-
док применения трансформационных правил. Осуществимо ли это,  я
не знаю, но   в любом случае только что обсужденная гипотеза, несом-
ненно, предпочтительнее.
Подводя итоги, мы, по-видимому, должны прийти    к заключению,
что не строгая идентичность, а неразличимость важна при опушении
и что только те признаки форматива, которые внутренне присуши ли-
бо его лексической записи, либо позиции в предложении, куда он вклю-
чается, следует учитывать при определении неразличимости. Формаль-
но мы можем сказать, что форматив должен рассматриваться как па-
ра   наборов признаков, причем один член состоит из   "внутренних"
признаков лексической записи или позиции в предложении, а другой
из "невнутренних" признаков, вводимых трансформациями. Общий
принцип для трансформаций стирания, следовательно, будет выглядеть
так: терм   X собственного   разложения   может   быть   ис-
пользован   для   стирания   терма   Y   собственного  раз-
ложения   только    в   случае,   когда   внутренне   присущая
часть   форматива   X   не   различима   с  внутренне   прису-
щей   частью   форматива Y. Отметим, что данное решение явля-
ется совершенно естественным. Первоначальная интуиция, мотивирую-
щая данное условие, состояла в том, что опушения должны быть   в
определенном  смысле   восстановимыми,       а    невнутренние   признаки
форматива—это как раз те признаки, которые детерминируются контекстом, следовательно, они легко  восстанавливаются, даже будучи
опушенными. Аналогичным образом, естественно основывать  эту опе-
рацию на неразличимости, а не на идентичности, потому что признаки, не идентифицированные в лежащих в основе структурах (типа чис-
ла в предикативной позиции), также не оказывают никакого незави-
симого влияния на интерпретацию  предложения, будучи введенными, в

167

сущности, правилами избыточности, и являются, по сути дела,  просто
отражением контекста. Таким образом, они восстанавливаемы   в том
смысле, что контекст, который их детерминировал, все еще присутству-
ет в цепочке после опушения рассматриваемой единицы. Поэтому  данное
разрядкой условие формализует весьма разумный смысл выражения "восстанавимости опушения".
Рассмотрим теперь последнюю серию вопросов, относящихся к трансформациям сравнения. Предположим, что мы принимаем метод лексиче-
ского включения, предложенный в §3 Главы 2 и основанный на неразли-
чимости, а не метод, предложенный в §4.3 Главы 2. Тогда в С-показа-
теле (35) каждое вхождение Прилагательного clever   будет иметь такие
признаки, как [пост—Одушевленность]  (т.е.+[+Одушевленность]----------- ]), добав-
ленные к нему правилами селекции базового компонента (в этом   слу-
чае   правилом (57 xv) Главы 2, пересмотренным  в виде (13) этой главы).
Но мы, несомненно, должны допустить предложения типа  John is heavi-
er than this rock  "Джон тяжелее этого камня", и в этом случае heavy
"тяжелый" будет иметь признак [пост—Одушевленность] в матричном
предложении и признак [пост-Неодушевленность] во вставленном предложении С—показателя, соответствующего (35) (этот С—показатель  будет
идентичен (35) за исключением того, что каждое вхождение clever в (35)
будет заменено heavy, a Bill   с признаками [+ Одушевленность],.... —на
the rock с признаками [—Одушевленность],..., характеризующими rock).
Следовательно, два вхождения heavy, которые сравниваются, когда мы
пытаемся применить трансформацию   сравнения, различаются по сово-
купности признаков: один содержит признак [пост—Одушевленность],а
другой —признак [пост—Неодушевленность]. Теперь дело обстоит так, что
различие в совокупности признаков не делает эти две единицы различи-
мыми друг с другом в формальном смысле теории признаков (т.е. это
не является тем случаем, когда один из них отмечен как [+F], а дру-
гой— [—F] для некоторого признака [F]. К тому же было бы естествен-
но рассматривать эти контекстуальные признаки Прилагательного   как
невнутренние  в смысле предыдущего абзаца, поэтому  опущение допус-
кается.
Существует, однако, один класс примеров, показывающих, что в оп-
ределенных случаях различие в совокупности признаков двух формати-
вов в отношении признаков типа [пост—Одушевленность] является доста-
точным для того, чтобы блокировать опушение. Рассмотрим предложе-
ния типа
(42)       (i)    John  is  as  sad as the  book he read yesterday
Джон так же печален, как книга, которую он прочел вчера
(ii)    he exploits his  employees more than the  opportunity to please
он использует своих подчиненных в большей степени, чем воз-
можность сделать приятное
(iii)    is Brazil as independent as the continuum hypothesis?
независима ли Бразилия так же, как гипотеза континуума?

168

необходимый результат, эти правила должны, безусловно, учитывать
внутренне   присущие признаки, связанные с единицами в лексических
записях, а именно те признаки, которые определяют, какую форму ном
принимают эти единицы. В случаях, подобных приведенным, предлагаемая теоретическая основа является вполне адекватной для формулиров-
ки как синтаксических порождающих правил, так и правил семантиче-
ской и фонологической интерпретации.
Отметим, кстати, что в свете этих замечаний мы должны  пересмот-
реть описание примера (1) Главы 2 («sincerity may frighten John*), кото-
рый служил основой всего изложения в той главе, В действительности,
sincerity, без сомнения, не будет включено в лексикон, а будет включе-
но sincere.   Sincerity  образуется  трансформацией и является "дефект-
ным Предикатом" точно так же, как refusal   является дефектным предикатом  В   their refusal  surprised me  "их отказ удивил меня"  ИЛИ   the
refusal surprised me   "отказ удивил меня". Иными словами, существует
трансформационное правило, которое действует на конструкции "NP—
is—Прилагательное" типа John is sincere (of manner)  "Джон искренен
(в манерах)" и дает такие номинализации, как John's sincerity (of man-
ner)   "искренность Джона (в манерах)", где   sincerity (of manner),  как
refusal (to come)   "отказ (прийти)"  может рассматриваться как Сущест-
вительное. Составляющая   sincerity  оказывается полной NP способом,
который мы не будем описывать здесь подробно, когда лежащее в ос-
нове предложение NP—is-sincere   имеет Неопределенный Субъект,  а
матричное предложение, в которое оно вставлено, имеет Неопределен-
ный Артикль. Если отвлечься  от подробностей, все же очевидно,   что
в противоположность тому, что мы предполагали ранее, sincerity   не

* Неточность оригинала: пример (1) Главы 2= sinсerity   may frighten
the   boy (прим. пер.).
170

вводится в (1) Главы 2 лексическим правилом, так что в действительно-
сти даже это весьма простое предложение является результатом транс-
формационного развития из сложного базиса.
Но рассмотрим теперь случай квазипродуктивных процессов типа тех,
которые участвуют в образовании слов типа horror "ужас", horrid "ужас-
ный",   horrify  "ужасать";   terror   "ужас", (*terrid) ,  terrify  "ужасать";  can-
dor "искренность",  candid "искренний",(*candify) ;   telegram "телеграмма",
phonograph "фонограф",   gramophone "граммофон" и т.д., или, скажем,
слова типа frighten  "испугать" в примере (1) Главы 2. В этих случаях не
существует правил какой-либо степени общности, которые бы порожда-
ли производные единицы, в отличие от случаев sincerity, destruction   и
т.д., где эти правила имеются. Поэтому может показаться, что такие
единицы должны быть включены в лексикон непосредственно. Однако это
весьма неудачное решение, так как очевидно, что с точки зрения как
семантической, так и фонологической интерпретации важно представить
в этих словах внутреннюю структуру. Их значение, несомненно, в  неко-
торой степени предсказуемо (или, по крайней мере, ограничено) внутрен-
не присущими семантическими свойствами тех морфем, которые они со-
держат, и легко показать, что для успешного применения фонологиче-
ских правил при образовании фонетических представлений этих  слов не-
обходимо приписать этим единицам внутреннюю структуру (ср. обсужде-
ние трансформационного цикла в английском языке в работах Halle and
Chomsky, 1960; Chomsky, 1962b;  Chomsky  and Miller, 1983;  и более   точ-
ные формулировки  в работе Halle  and Chomsky,  forthcoming).
Эта дилемма является типичной для обширного класса примеров с
различными степенями продуктивности, и далеко не ясно, как ее  сле-
дует разрешать, или даже можно ли вообще достичь какого-либо реше-
ния ее не методами ad hoc43. Возможно, следует рассматривать имеющиеся пропуски как случайные, по крайней мере в некоторых таких слу-
чаях, и включать в грамматику сверхобобщенные правила, допускаю-
щие как   невстречаюшиеся,  так и реальные случаи. Или, наоборот, мо-
жет оказаться необходимым расширить теорию лексикона таким обра-
зом, чтобы допустить некоторое "внутреннее вычисление" вместо про-
стого применения общего лексического правила уже описанным  спосо-
бом. Так, telegraph, horrify, frighten должны быть включены в лекси-
кон в виде:
(44)     (i)   (tele^Корень1,[F1, ...])
(ii)   (Корень2^ify,[G1, ....])
(iii)   (Корень3^ en [H1, ...])
Причем эти единицы вводятся в цепочки с помощью общего лексическо-
го правила. Далее   лексикон будет иметь также записи
(45)     (i)   (graph, [+Корень1, ...])
(и)   (horr, [+Корень2, ...]).
(iii)   (fright, [+ N.+Корень3 ,   ...]),

171

которые теперь включаются в цепочки, образованные предшествующим
включением в претерминальные цепочки единиц, выбранных из (44). Moжет оказаться несколько слоев такого расширения базовых дериваций
в лексиконе в случае морфологически сложных образований.
Однако правило, которое замешает категории типа Кореньi единицами из списка (45), должно формулироваться с известной осторожностью.
Существуют контекстуальные ограничения на эти замещения, которые
должны быть установлены, так как эти процессы лишь периферийным
образом продуктивны. Так, Корень,   может быть заменен на graph, scope,
phone  в контексте tele — но не на scope  или phone в контексте pho-
no—. То же самое верно и в других случаях. Говоря более серьезно,
эти расширения базовых дериваций в пределах лексикона должны, в общем, зависеть также от совокупности признаков анализируемой едини-
цы. Так, вместо Корня,   может быть подставлено   fright в контексте
en   только в том случае, когда признаки Н1, Н2, ... из (44iii)   указывают на чистую переходность, Одушевленность Объекта и т.д. Дру-
гими "словами, необходимо предусмотреть тот факт, что frighten "испугать" не является Глаголом того же типа, что и redden "краснеть"
или   soften   "смягчаться", а это может быть сделано лишь, если учесть
совокупность признаков только частично идентифицированных лексических записей (44), равно как и совокупность признаков единиц (45), ко-
торые подставляются вместо категорий, появляющихся в записях (44).
Как именно эти правила формулируются, мне далеко не ясно. Может
быть, удастся полностью задать ограничения при помощи значений при-
знаков в (44), (45), полагаясь на повторное применение лексического
правила для включения единиц соответствующим образом. Или, напротив, может оказаться более предпочтительным допустить, чтобы лексикон со-
держал контекстно-связанные правила подстановки, которые будут осу-
ществлять эти расширения базовых дериваций. Первая альтернатива,
конечио, предпочтительнее, так как она не изменяет структуру лекси-
кона. Лексикон при этой альтернативе будет просто списком записей,
и лексическое правило (которое теперь может применяться повторно)
будет единственным правилом, касающимся лексических записей. Од-
нако я не знаю, окажется ли этот подход возможным при более де-
тальной разработке.
В только что обсужденных примерах, какой бы метод расширения
базовых дериваций ни был выбран, мы получим комплексный символ,
управляющий последовательностью символов. По-видимому, нельзя най-
ти эмпирической мотивировки для того, чтобы разрешить комплекс-
ным символам появляться выше уровня лексических категорий с  тем
значительным повышением содержательности лингвистической теории
и соответствующим снижением ее  интересности и важности, которые
влечет за собой такое развитие. Сведение комплексных символов  к
лексическим категориям означает, что никакой комплексный символ не
будет  управлять   ветвящейся конфигурацией  в  пределах   категори-

172

ального компонента. Теперь, однако, мы имеем некоторые аргументы
в пользу того, что внутри слова должно быть допущено ветвление   в
конфигурации, управляемой комплексным символом44.
В свете подобных примеров мы можем ослабить требование (стр.106—
107) о том,  что ветвление недопустимо  в сфере управления комплексного
символа. Это ограничение, по-видимому, действует лишь над уровнем
слова. При такой модификации мы все еще сохраняем предложенное
сведение комплексных символов к лексическим категориям.
Для некоторых из этих примеров напрашиваются другие возможно-
сти. В случае слов типа  frighten   можно попытаться найти синтаксическое обоснование для трансформационного анализа, исходя из лежащей
в основе каузативной конструкции, так что it frightens John   "это  пу-
гает Джона"  будет выведено из структуры, лежащей в основе предло-
жения  it makes John afraid   "это заставляет Джона бояться", а это,  в
свою очередь, будет выводиться из абстрактной структуры it makes S
"это заставляет S",   где S  управляет выражением John is afraid "Джон
боится". Тогда Прилагательные в лексиконе придется разделить   на
два класса в  зависимости от того, подвергаются они или нет этой
трансформации. Так,   afraid "испуганный",  red "красный", soft    "мяг-
кий"    будут в одной категории, в то время как happy "счастливый",
green   "зеленый",   tender   "нежный" —в другой*. Вероятно, мы могли
бы распространить подобный анализ и на такие слова, как wizen "умуд-
рять", chasten   "очищать (в переносном смысле)" с лежащим в основе
Прилагательным, которое лексически обозначается как подвергающееся этому трансформационному процессу (в случае   chasten   лежащая
в основе форма должна быть лексически отграничена от омонимично-
го Прилагательного, которое принадлежит к классу Прилагательных,
не подвергающихся рассматриваемой трансформации). Этот анализ мо-
жет быть распространен на многие другие формы —например, на та-
кие Глаголы, как   enrage   "злить",   clarify   "прояснять". Его   можно
распространить даже на объяснения  таких слов, как   drop "падать, ро-
нять",   grow   "расти, выращивать", упоминавшиеся в примечании   15
Главы 2, где было отмечено, что Непереходные случаи употребления
не могут быть выведены из лежащих в основе Переходных. Общая
"каузативная"  трансформация может допустить вывод  he dropped the
ball   "он уронил мяч",  he grows corn "он выращивает пшеницу" и т.д.
из лежащей в основе структуры типа  he caused S   "он сделал   так,
что S", где S-структура, лежащая в основе выражений  the ball drops
"мяч падает",   corn grows   "пшеница растет" и т.д. В защиту   обшей
"каузативной" операции, призванной вместить эти и другие случаи,
может быть приведено немалое число синтаксических аргументов. Пет
* Поскольку от прилагательных первой группы в английском   языке
образуются глаголы   со   значением   "делать ... (таким, каково значе-
ние прилагательного)", а от второй группы —нет (прим. пер.).

173

сомнения в том, что единицы должны определяться лексически   в тер-
минах тех операций, которые к ним применяются;   это становится осо-
бенно ясным при рассмотрении фонологических правил, но не менее
верно и по отношению к синтаксическим процессам. Значительная часть
лексической структуры является, по существу, просто классификаци-
ей, индуцированной системой фонологических и синтаксических правил.
Постал предлагает, далее, классифицировать лексические единицы по
отношению к каждому правилу R на те, которые должны, которые мо-
гут и которые не могут подвергаться действию  R, и он исследовал
некоторые следствия из  этого допущения. Я  упоминаю об этих  возможностях лишь затем, чтобы показать, что остается много относи-
тельно неизученных  путей исследования проблем, с которыми прихо-
дится сталкиваться при серьезном подходе к структуре лексикона.
Проблемы,   аналогичные проблемам морфологии словообразования,
встречаются также и за пределами уровня слова. Возьмем, к приме-
ру, выражения типа  take for granted   "считать само собой разумею-
щимся", которыми   английский язык изобилует. С семантической  и
дистрибутивной точек  зрения это выражение представляется одной лек-
сической единицей, и поэтому она должна быть включена в лексикон
как таковая со своим собственным набором синтаксических и семан-
тических признаков. С другой стороны, ее поведение по отношению к
трансформациям и морфологическим процессам с очевидностью пока-
зывает, что это—некоторый тип конструкций Глагола  с Дополнением.
Значит, снова мы встречаемся с   лексической единицей с содержатель-
ной внутренней структурой. В составляющей типа  take offense at "оби-
деться на"*  проблема еще более остра. Снова как дистрибутивные,
так и семантические соображения свидетельствуют в пользу того, что
это —лексическая единица, но к данной составляющей  применимы не-
которые трансформации, как если бы   offense   было нормальной Имен-
ной Составляющей (ср. I didn't   think  that any  offense  would be taken
at that remark   "я не думал, что в этом замечании можно усмотреть
что-либо обидное"**). Конструкции Глагол    Частица также выдвига-
ют целый ряд аналогичных проблем. В некоторой степени Частица яв-
ляется относительно свободным  "Обстоятельственным"   элементом,
как в  I brought the book (in, out, up, down)  "Я принес (ввел, опубли-
ковал, упомянул,  принизил) книгу"***. Часто, однако, конструкция Гла-
гол    Частица   является  как  дистрибутивно, так и семантически  от-
* Сходный русский пример: "затаить зло на" (прим. пер.).
** Перевод не передает свойств оригинала. Сходный русский пример:
"Яне думал, что такое зло можно было затаить на меня из-за этого
замечания" (прим. пер.).
*** Перевод не передает свойств оригинала: один и тот же английский
глагол "bring" переводится на русский язык пятью разными глаголами
в зависимости от того, с какой частицей (или без таковой) он употреб-
лен. Сходный русский пример (с префиксами в роли английских частиц):
"я (по-, за-, вы-, в-, над-) ставил его" (прим. пер.).

174

дельной лексической единицей (типа look up "посмотреть что-либо (например, в словаре)",   bring off   "спасать",  look over   "просмотреть").
Во всех случаях, однако, синтаксическая структура одна и та же по от-
ношению к возможности применения известных трансформационных пра-
вил. Я   не могу дать в настоящее время вполне удовлетворительного
решения этого общего вопроса45.
Конструкции Глагол    Частица look up (the record)  "посмотреть (справ-
ку)",   bring in (the book) "ввести (книгу)" и т.д., конечно, не  должны
смешиваться с совсем другими конструкциями, рассмотренными в Гла-
ве 2, §2.3.4. Там мы отметили, что некоторые Глаголы вступают в тес-
ную связь с определенными Обстоятельствами (например,  decide on the
boat   в смысле choose the boat  "выбрать корабль") и что эти конст-
рукции Глагол^Обстоятельство весьма отличны от других (типа decide
(while) on the boat  "решать (будучи) на корабле"), где Глагол и Обстоя-
тельство связаны значительно  меньше.   В этих тесно связанных конст-
рукциях выбор Частицы часто в узких пределах или даже единственным
способом детерминирован выбором Глагола (например   argue with X
about Y   "спорить с X  об Y"). Поэтому в лексической записи для слов
типа  decide, argue должно быть указано, что они присоединяют опреде-
ленные частицы и не присоединяют других, как это фактически обыч-
но и делается в словарях. Эта информация может задаваться различ-
ными способами. Одной из возможностей является порождать Обстоя-
тельство свободно и приписать контекстуальный признак Глаголу (на-
пример, Глаголу decide   контекстуальный признак [—on^NP], Глаго-
лу argue признак [—with^NP^about^NP]). Какой бы из методов лек-
сического включения, описанных в Главе 2, §4.3, ни использовался,
рассматриваемые  Глаголы  будут теперь включаться  лишь   в допусти-
мые  позиции и результирующий С—показатель  будет  теперь  иметь
структуру,  необходимую для применения последующих правил. Другой
возможностью   является  порождать   Обстоятельство   свободно, но да-
вать  лексическую запись в виде последовательности формативов    во
многом аналогично случаю   telescope,   take for granted  и т.д. Так, мы
будем  иметь записи decide # on, argue (#about) (#with) и т.д.  Тогда
с этими лексическими записями будет связываться трансформация сти-
рания,  которая будет использовать  свободно  порожденные Частицы
Предложных  Составляющих  для опущения  Частиц  лексических запи-
сей. При этой альтернативе  мы полагаемся на фильтрующее действие
трансформаций, чтобы обеспечить   правильное включение в правильно
построенные глубинные  структуры,   и снова  выводим   правильно   по-
строенные   С—показатели  после  того,  как  имело   место   успешное
лексическое  включение, И   еще третьей  возможностью будет включать
лексические единицы в лексикон только что указанным способом и вы-
водить Обстоятельства с фиктивным   элементом   в  Предложной пози-
ции, в дальнейшем распределяя Частицы лексической записи при  по-
мощи  трансформаций  субституции.   В результате  будут получены те
же самые С-показатели. Существуют и другие возможности.

175