То же самое представление о грамматическом отношении могло бы,
на самом деле, быть сформулировано в терминах названий главных ка-
тегорий (ср. § 2.2), но определение в терминах селекционных отношений
представляется несколько более естественным и избегает трудностей,
отмеченных на стр.  69-70.    Определив это понятие, мы завершили ана-
лиз неформального грамматического утверждения (2) §130.
Рассмотрим теперь правила селекции (57xiv), (57 xv), которые за-
дают выбор Глагола и Прилагательного в терминах свободного выбора
определенных признаков Существительного (в этом случае Субъекта
и Объекта). Предположим, что вместо этого мы должны были бы суб-
категоризировать глагол контекстно-свободным правилом, а. затем ис-
пользовать правило селекции, чтобы задать субкатегоризацию Субъек-
та и Объекта. Мы бы могли иметь для Глагола правило типа

1. V > [+V, + [+Абстрактность]-Субьекта, +[+ Одушевленность]-Объекта]31
   Так, мы могли бы. в частности, образовать комплексный символ
2. [+V, +[+Абстрактность]-Субъекта, +[+Одушевленности-Объекта],

который может быть заменен такой лексической единицей, как frighten
"испугать", отмеченной лексически как допускающей Абстрактный Субъ-
ект и Одушевленный Объект. Мы должны теперь дать контекстно-свя-
занное правило селекции, чтобы задать выбор Субъекта и Объекта,
точно так же как в (57) мы дали такое правило для задания выбора
Глагола в терминах Субъекта и Объекта. Таким образом, мы  будем
иметь правила типа:
—Aux + а
, где а является V
а + Det —
Эти правила припишут признаки Глагола Субъекту и Объекту, точно
так же как (57 xiv) приписывало признаки Субъекта и Объекта Глаго-
лу. Например, если Глагол есть (62), то Субъект будет идентифициро-
ван как совокупность следующих признаков:
(64)   [пред- + [+Абстрактность]-Субъекта,    пред- + [+ Одушевленность]-
Объекта]
Аналогично, Объект будет иметь признаки:
(65)   [пост- +[ + Абстрактность]-Субъекта,   пост- + [+ Одушевленность1-
Объекта]
Но ясно, что признак [пред-+[+Одушевленность]-Объекта] не сущест-
венен для выбора Субъектного Существительного, а признак [пост- +
+ [+ Абстрактность]-Субъекта] не существенен для выбора Объектного
Существительного. Но, однако, гораздо более важным является   тот
108

факт, что Существительное должно быть помечено в лексиконе признаком [пред-Х-Субъекта] тогда и только тогда, когда оно помечено призна-
ком [пост-Х-Объекта], где X — любой признак. Значит, выбор элементов
для позиции "Субъект Глагола с Одушевленным Субъектом" совпадает
с выбором элементов для позиции "Объект Глагола с Одушевленным
Объектом". Одушевленные Существительные появляются в обеих пози-
циях. Но признаком [Одушевленность] нельзя больше пользоваться для
Существительных, а можно лишь пользоваться признаками [пред- + [+ Одушевленность]-Субьекта и [пост-+[+Одушевленность]-Объекта]. Следова-
тельно, к грамматике придется добавлять  массу совершенно   ad hoc  пра-
вил, чтобы приписать Существительным с признаком [пред-Х-Субьекта]
также и признак [пост-Х-Обьекта], и наоборот. Более того, признаки
[пред-Х-Субъекта] и [пост-Х-Объекта] являются для каждого X одиночны-
ми символами, и тот факт, что X встречается и в том, и в другом
правиле, не может быть отражён правилом грамматики (если только мы
не усложним механизм еще больше, разрешив и самим признакам со-
стоять из композиции признаков).
Короче говоря, решение выбирать разложение комплексного симво-
ла Глагола независимо и осуществлять селекцию Существительного
при помощи правила селекции в терминах Глагола ведет к весьма зна-
чительному усложнению грамматики. Трудности еще более возрастают,
когда мы вводим в рассмотрение независимые правила селекции    Су-
ществительного-Прилагательного. Тем же, по существу, способом  мы
можем исключить возможность, допускающую, чтобы Субъект осущест-
влял селекцию Глагола, а Глагол — селекцию  Объекта.
Мы видим, следовательно, что на разработанной до сих пор осно-
ве нет другого решения, кроме селекции Глагола в терминах  Сущест-
вительных (и, по аналогичным соображениям, Прилагательного — в тер-
минах Существительного), а не наоборот. Более того, эта основа пред-
ставляется оптимальной в том отношении, что она ведет к построению
не более сложного механизма, чем к этому реально вынуждают линг-
вистические факты. Можно было бы допустить, что подобная аргумен-
тация может быть приведена для любого языка. Если это верно, то окажется возможным сделать еще один существенный шаг к общей харак-
теристике категорий Существительного, Глагола, Прилагательного    и
т. д. (см. §§2.1, 2.2).
В §2.2 я определил   "лексическую категорию" и "главную катего-
рию", где последняя является лексической категорией или категорией,
управляющей цепочкой, содержащей лексическую категорию. Предполо-
жим, что мы обозначаем как  Существительное ту лексическую
категорию, которая является  селекционно-управляющей   в  том
смысле, что ее совокупность признаков задается контекстно-свободным
правилом субкатегоризации и что его признаки передаются правилами
селекции другим лексическим категориям. Среди главных категорий,
введенных при разложении  Предложения, мы можем теперь обозна-
109

чить как NP категорию, которая разлагается на   ...N.... Главную категорию, которая непосредственно управляет   ...NP..., мы можем обо-
значить VP, a ту категорию, которая непосредственно управляет   VP,
мы можем обозначить как Предикатная Составляющая. V мы можем
определить несколькими способами, например   как лексическую катего-
рию X, которая появляется в цепочке ...X...NP... или ...NP...X...,
непосредственно управляемой VP (предполагая, что может быть только
один такой X), или как лексическую категорию, которая может полу-
чать свои признаки из правил селекции, затрагивающих два и более N
(если переходность является универсально реализуемой категорией).
Можно было бы продолжать и далее попытки охарактеризовать другие
лексические, главные и    неглавные, категории в общих терминах. На-
сколько мы можем продвинуться в этом направлении, настолько   же
мы преуспеем также и в получении содержательного определения  для
функциональных понятий, обсуждаемых в § 2.2.
Для читателя будет очевидным, что это описание не задумано как
окончательное в каком-либо смысле. Причина этому уже отмечалась
в примечании 2. Нет принципиальной трудности в том, чтобы уточнять
или расширять эти определения тем или иным способом, и существу-
ет много формальных признаков грамматики, которые могут быть при
этом введены в рассмотрение. Проблема же состоит попросту в  том,
что в настоящее время отсутствует сильная эмпирическая мотивиров-
ка для той или иной гипотезы относительно этих вопросов. Это явля-
ется следствием того факта, что имеется слишком мало грамматик,
которые пытаются дать эксплицитную характеристику совокупности
предложений и структурных описаний (то есть слишком мало порождаю-
щих грамматик), даже в виде фрагментарного наброска. По мере то-
го, как будут накапливаться эксплицитные грамматические описания
с этой целевой установкой, станет, несомненно, возможным дать эм-
пирическое обоснование для различных улучшений и изменений таких
приблизительно очерченных гипотез, как высказанные здесь, и, может
быть, дать содержательную характеристику универсальному словарю,
из которого строятся грамматические описания. Однако   нет основа-
ния априорно исключать традиционное представление о том, что такие
субстанциональные характеристики должны в конечном счете соотно-
ситься с семантическими понятиями того или иного рода.
Снова, как и в §§2.1-2.2, становится понятным, что такая   по-
пытка характеризовать универсальные категории опирается существен-
ным образом на тот факт, что база синтаксического компонента  са-
ма по себе эксплицитно характеризует не полную совокупность пред-
ложений, а лишь крайне ограниченное множество элементарных струк-
тур, из которых реальные предложения строятся трансформационны-
ми правилами32. Базовые С-показатели могут рассматриваться  как
примитивные  элементы содержания, из которых конструируются семан-
тические интерпретации реальных предложений33. Поэтому обнаруже-
но

ние того факта, что семантически существенные функциональные поня-
тия (грамматические отношения) непосредственно представлены в базо-
вых структурах и только в них, не должно оказаться неожиданным,   и
более того, вполне естественно предположить, что формальные свойст-
ва базы заложат основу для определения универсальных категорий.
Говорить, что формальные свойства базы заложат основу для опре-
деления универсальных категорий, - это значит допускать, что многое
в структуре базы является общим для всех языков. Это один из спосо-
бов формулировки традиционного взгляда, который опять же восходит
по  меньшей мере  к   Grammaire  generale  et raisonnee (Lancelot et al, 1660).
Насколько нам позволяют судить имеющиеся на сегодняшний день реле-
вантные факты, вполне вероятно, что это так. В той степени, в какой
определенные аспекты базовой структуры не являются специфичными
для конкретного языка, их не обязательно формулировать в граммати-
ке данного языка. Вместо этого их следует сформулировать   только
в общей лингвистической теории как часть определения понятия "чело-
веческого языка" как такового. Если говорить о традиционных терми-
нах, то эти аспекты имеют отношение скорее к форме языка вообще,
нежели к форме конкретных языков, и тем самым, по-видимому, отра-
жают то, что сознание привносит в задачу усвоения языка, а не то,   что
оно обнаруживает (или изобретает) в процессе решения этой задачи. Так,
в какой-то степени изложение базовых правил, представленное здесь,
может не принадлежать к грамматике английского языка, так же как
и определение "вывода" или "трансформации" не принадлежит к грам-
матике английского языка (ср.   §§6 и 8 Главы 1).
Принято считать, что современные лингвистические и антропологи-
ческие исследования окончательно опровергли доктрину классической
универсальной грамматики, но мне это суждение представляется очень
сильно преувеличенным.  Современные работы   действительно   продемон-
стрировали большое разнообразие в поверхностных структурах языков.
Однако, поскольку изучением глубинной структуры они не занимались,
они и не пытались продемонстрировать такое же разнообразие струк-
тур, лежащих в основе, и, на самом деле, из фактов, накопленных   в
современном языкознании, ничего подобного, по-видимому, и не следу-
ет. Тот факт, что языки могут отличаться друг от друга весьма   су-
щественно в поверхностной структуре, вряд ли явился бы неожиданнос-
тью для тех исследователей, которые разрабатывали традиционную уни-
версальную грамматику. С самого момента зарождения этого   учения
В   Grammaire   generale  et raisonnee,  подчеркивалось,  что  глубинные  струк-
туры, универсальность которых и утверждалась, могут сильно отличать-
ся от поверхностных структур предложений втом виде, в котором по-
следние реально предстают. Следовательно, нет оснований ожидать еди-
нообразия поверхностных структур, и результаты современной лингвис-
тики не оказываются, таким образом, несовместимыми с гипотезами
универсальных грамматиков. Если внимание исследователя ограничено
111

поверхностными структурами, то самое большее, на что можно рассчи-
тывать,  это     обнаружение статистических тенденций типа тех, которые
были представлены Гринбергом (см. Greenberg, 1963).
В связи с правилом селекции (57xiv) мы теперь окончательно ис-
ключили одну возможность, а именно, чтобы селекция Субъекта и Объ-
екта осуществлялась в терминах независимого, или частично независи-
мого выбора Глагола. Не столь простым является вопрос о том, сто-
ит ли предпочесть это правило, которое я повторяю в менее сокращен-
ной форме в виде (66), альтернативному правилу (67).

В терминах оценочных мер, предлагаемых до сих пор (см. например,
Chomsky, 1955, Глава 3), нет способа выбрать одно из них. В соответствии с обычным соглашением об обязательном применении правил под-
становки (ср. ibid.), (66 i)   приписывает определенные признаки Переход-
ным Глаголам, а (66 ii) - Непереходным Глаголам. С другой стороны,
(67 i) приписывает  всем Глаголам признак для селекции Субъекта,   а
(67 ii)  приписывает Переходным Глаголам признак для селекции Объ-
екта. Если мы предпочтем (66), лексическая запись для frighten   "ис-
пугать" будет идентифицирована положительно по признаку [[+Абстракт-
ность] Aux—Det [+Одушевленность]];   если мы предпочтем (67), то она
будет положительно идентифицирована по двум признакам [[+Абстракт-
ность] Aux—] и   [—Det [+Одушевленность]]. Сначала может показать-
ся, что это не более чем терминологический вопрос, но   как  и во мно-
гих подобных случаях, это отнюдь не очевидно. Так, рассмотрим сле-
дующие контексты:
(68)      (i)   he -------------  the platoon
ОН --------- — взводом
(ii)    his  decision  to  resign  his  commission------------------------ the platoon
его решение отказаться от офицерского звания______ взвод
(iii)    his  decision  to  resign  his  commission------------------- our respect
его решение отказаться от офицерского звания----------- наше
уважение
В (68i) мы  можем подставить Глагол command "командовать, вызы-
вать" (я отвлекусь здесь для простоты изложения от вопроса выбора
Вспомогательного Глагола). В (68 iii) мы тоже можем подставить com-
mand, но в другом, хотя и не совсем чуждом смысле. В (68 ii)   нельзя
В оригинале, очевидно, ошибочно часть правила (69 i), заключенная
в фигурные скобки, дана в виде a^Aux— ? с пропущенным симво-
лом Det  (прим. пер.).
112

Далее контекстно-связанные правила  субкатегоризации  подразделяют-
ся на правила  строгой  субкатегоризации и правила селекции. Эти пра-
вила  вводят контекстуальные признаки,   в  то  время  как  контекстно-
свободные  правила субкатегоризации вводят   внутренние признаки. Мож-
но было бы предложить следующую   альтернативу:   полностью исклю-
чить  правила  субкатегоризации из   системы  правил подстановки и при-
соединить их к лексикону. Это, по сути дела, вполне   осуществимое
предложение.
Предположим тогда, что  база разделена на две части:    катего-
риальный  компонент  и   лексикон. Категориальный  компонент состоит только из правил ветвления, которые,   видимо, все контекстно-
свободны (см.  Главу 3). В частности,  правила ветвления из (57) со-
ставят категориальный компонент базы  для  этого фрагмента англий-
ской  грамматики.   Основной   ролью   категориального компонента явля-
ется имплицитное  определение  основных  грамматических  отношений,
которые функционируют в   глубинных структурах данного языка. Весьма вероятно,  что в большой  степени  форма категориального компо-
нента  определяется  универсальными условиями, определяющими "че-
ловеческий язык".
Правила   субкатегоризации могут  быть  приписаны лексическому
компоненту базы  следующим способом.  Прежде всего, контекстно-
свободные правила субкатегоризации  типа  (57ix-xiii)   могут рассма-
триваться как  правила синтаксической  избыточности и приписывать-
ся поэтому  лексикону. Рассмотрим   далее   правила, которые вводят
контекстуальные  признаки.   Эти правила  осуществляют  селекцию опре-
деленных обрамляющих конструкций,   в которых  появляется символ,
и  приписывают  соответствующие  контекстуальные признаки. Лекси-
ческая запись может  быть  подставлена в   эти  позиции, если ее кон-
текстуальные  признаки совпадают с контекстуальными  признаками
того символа, вместо которого  она подставляется. Очевидно, контек-
стуальные признаки должны выступать в лексических  единицах.   Но
правила, которые вводят контекстуальные признаки  в комплексные
символы, могут быть исключены  при соответствующей переформули-
ровке лексического  правила,  то есть правила, которое вводит лекси-
ческие единицы в выводы (ср. стр. 79 ). Вместо того, чтобы форму-
лировать его  как контекстно-свободное правило, которое работает
путем сравнения  комплексных символов, мы  можем преобразовать
его  в  контекстно-связанное  правило, приняв  следующие соглашения.
Предположим, что   мы имеем лексическую  запись (D, С) , где D —мат-
рица фонологических  признаков, а С —комплексный  символ, содержа-
щий признак [+ X —Y]. Мы уже оговорили ранее, что лексическое пра-
вило допускает замещение  символом   D символа Q претерминальной
цепочки   o Q ?при условии, что   Q не  различимо с С.  Предположим,
что мы  потребуем вдобавок,   чтобы   это употребление Q встречалось
в обрамляющей конструкции X—Y. Иными словами, мы требуем, что-
114

бы ? Q ?равнялось   ?1?2Q?1?2,  где   ?2управляется X, а ?1— Y   в
С-показателе цепочки ? Q ?. Это соглашение  может  быть точно сфор-
мулировано  в терминах  понятия   "Разложимости", на котором основа-
на теория трансформаций.   Таким образом,   мы исключаем из грамма-
тики все контекстно-связанные правила  субкатегоризации и достига-
ем того же эффекта  путем формулировки лексических признаков    и
только что предложенного принципа. Ранее сформулированные    нами
условия, накладываемые на  правила субкатегоризации (ср. § 2.3.4),
становятся  условиями, накладываемыми на  те типы контекстуальных
признаков, которые   могут фигурировать в  лексических записях. Так,
признаки строгой субкатегоризации  для единицы  из категории А долж-
ны   включать обрамляющие конструкции, которые вместе с А  образуют  единую составляющую  В, непосредственно управляющую  А;   прави-
ла же   селекции  должны включать лексические категории, являющие-
ся   вершинами грамматически  связанных составляющих  в том смысле,
как это было  описано ранее.
Итак,   теперь у   нас в  категориальном компоненте  базы нет пра-
вил   субкатегоризации. Претерминальная  цепочка порождается прави-
лами ветвления категориального  компонента.   Лексические записи за-
меняют лексические категории претерминальной цепочки  в  соответст-
вии с  только что сформулированным принципом. Такая  формулиров-
ка дает очень четкое представление о том, в каком смысле наше ис-
пользование комплексных символов  служит приемом для введения   в
базовый  компонент трансформационных  правил.  Действительно, пред-
положим, что (для  единообразия  определения трансформационных пра-
вил) мы добавляем соглашение,   по  которому в  категориальном компо-
ненте содержится правило А > ?  для  каждой  лексической  категории А,
где А — фиксированный   "фиктивный" символ. Правила категориально-
го компонента породят теперь С-показатели цепочек,   состоящих   из
различных употреблений  А   (отмечающих  позиции лексических катего-
рий)   и грамматических формативов. Лексическая запись имеет    вид
(D, С), где D — фонологическая   матрица,   а С — комплексный символ.
Комплексный символ С содержит внутренние  признаки   и контексту-
альные признаки. Мы  можем переформулировать   эту систему призна-
ков С непосредственно в  виде структурного  указателя I для  опреде-
ленной  трансформации. Эта  трансформация подставляет (D, С)   (рас-
сматриваемую теперь как  комплексный терминальный символ — см.
примечание  15) вместо определенного употребления   А  в С-показате-
ле К,  если К  удовлетворяет условию I,   являющемуся булевым усло-
вием в терминах  Разложимости в  обычном для  трансформационных
грамматик  смысле. Там, где  речь идет о  строгой  субкатегоризации,
трансформация субституции  является, более того, строго  локальной
в  смысле примечания 18.
Таким образом, категориальный  компонент вполне может  быть
контекстно-свободной   грамматикой непосредственных составляющих

115

Несколько раз предлагалось более четко различить   эти  две функ-
ции категориального компонента и, возможно, полностью исключить вто-
рую из них. Такова суть идей относительно природы синтаксической
структуры, содержащихся в работах   Curry   (1961) и Шаумян и Соболе-
ва (1963)34. В сущности, они предлагают, чтобы вместо таких правил
как   (69),        категориальный компонент содержал соответствующие
правила (70), где  элемент справа является множеством,  а не цепочкой.

1. S > NP^VP
   VP > V^NP
2. S > { NP, VP}
   VP > {V,   NP}

В (70) элементам в правой части не приписано никакого порядка; так
{NP, VP}    =   {VP, NP} , хотя NP^VP ?VP^NP. Правила   (70) могут
использоваться для определения грамматических отношений точно та-
ким же  способом, как это указывалось в  правилах (69). Правила (69)
несут больше информации, чем соответствующие правила (70), посколь-
ку они не только определяют абстрактную систему грамматических от-
ношений, но и  приписывают элементам абстрактный лежащий в основе
порядок. С-показатель, порожденный правилами типа (69),   будет пред-
ставим в виде диаграммы-дерева с помеченными узлами и помеченны-
ми ребрами; С-показатель, порожденный правилами типа (70),   будет
представим в виде диаграммы-дерева с  помеченными узлами и непоме-
ченными ребрами.
Сторонники   множественных  систем   (set-systems) типа (70)
утверждают,   что такие системы являются более "абстрактными", чем
конкатенационные  системы* типа   (69), и  могут привести    к
исследованию грамматических отношений, независимому от  порядка,
а последний представляет собой  явление,   свойственное только поверх-
ностной структуре. Большая  степень абстракции множественных сис-
тем в  том, что касается  грамматических отношений, представляет
собой миф.  Так, грамматические отношения, определяемые правилами
(70), ничуть не более  и   не   менее  "абстрактны" или "независимы   от
порядка", чем отношения, определяемые  правилами   (69);  в  действи-
тельности, системы грамматических отношений, определяемые в этих
двух случаях, идентичны. Нет  априорного способа определить, какая
теория правильна;   это     чисто эмпирический вопрос, и имеющиеся  в
настоящее время факты убедительно свидетельствуют в пользу конка-
тенационных систем, а не множественных систем для теории катего-
риального компонента. Действительно, ни  один сторонник множествен-
Речь идет о линейной неупорядоченности ("множественные системы")
и о линейной упорядоченности ("конкатенационные системы") (прим. пер.).

117

ной системы не   дает   никаких указаний  относительно того, как абст-
рактные лежащие в  основе неупорядоченные структуры превращаются
в реальные цепочки с поверхностными   структурами. Следовательно,  к
проблеме эмпирического подтверждения этой теории даже не подступали.
Предполагается, что из идеи представить категориальный компо-
нент в виде множественной системы следует, что   во множестве синтак-
сически связанных структур с  одной общей системой грамматических
отношений (например, for us to please John is difficult "Нам угодить
Джону   трудно",   it  is  difficult  for us   to  please  John   "трудно  Нам  угодить Джону",   to  please  John  is   difficult  for us   "угодить Джону  трудно
нам"  или  John is difficult for us to please   "Джону трудно нам    уго-
дить") каждый член непосредственно связан с абстрактным лежащим
в  основе представлением и что нет внутренней организации - то есть
нет порядка в выводе — внутри множества структур. Но фактически
всякий раз, когда предпринимается попытка объяснить такие структу-
ры, неизменно выясняется, что есть веские основания приписать еди-
ницам, составляющим такое множество, внутреннюю структуру и внутренний порядок  вывода. Более того, неизменно обнаруживается,   что
различные множества в данном  языке  приводят к  одному и  тому
же  решению   относительно абстрактного, лежащего в  основе, поряд-
ка элементов. Поэтому представляется целесообразным дополнить мно-
жественную систему типа (70) двумя множествами правил. Первое мно-
жество припишет лежащему в основе  предложения неупорядоченному
С-показателю внутренний  порядок   элементов  (то  есть оно пометит
ребра диаграмм-деревьев, представляющих эти структуры). Второе мно-
жество правил будет представлять собой грамматические трансформа-
ции, применяемые по порядку для порождения обычным способом поверх-
ностных структур. Первое множество правил просто превращает    мно-
жественную систему в конкатенационную. Оно создает базовые С-пока-
затели, необходимые  для применения последовательности трансформа-
ций, которые в конце концов образуют поверхностные структуры.  Нет
никаких данных, позволяющих предположить, что какой-либо из   этих
двух шагов может быть опущен в случае естественных языков. Следовательно, в настоящий момент нет оснований считать множественную
систему возможной теорией грамматической структуры.
Иногда в качестве факта, существенного для этого вопроса, упо-
минается наличие так называемого "свободного порядка слов", но, на-
сколько я могу видеть, он не имеет к этому вообще никакого отноше-
ния. Предположим, что для какого-либо языка каждая перестановка слов
каждого предложения давала бы грамматическое предложение, которое было бы
фактически парафразом первоначального предложения. В этом   случае
множественная система была бы много предпочтительнее для категори-
ального компонента грамматики данного языка.   Не понадобилось бы ни-
каких грамматических трансформаций, а правило для реализации абст-

118