Десницкая А., Кацнельсон С. История лингвистических учений

ОГЛАВЛЕНИЕ

Внимание к направлениям " развитию лингвистических интересов и идеи в средневековой Европе за последние десятилетня значительно усилилось. Если ЛИНГВИСТЫ, подходившие с позиций сравнительного языкознания XIX в. и его блестящих успехов в деле расширения и обогащения диапазона конкретных лингвистических знаний, были склонны рассматривать средневековье лишь как период застоя научной мысли, определявшегося безраздельным господством латинской грамматики в ее соответствии требованиям схоластики, то в настоящее время отношение к этой эпохе стало существенно иным. Современную лингвистическую историографию привлекают оригинальные попытки средневековых мыслителей решать вопросы философии языка. II даже схоластические занятия латинской грамматикой, начиная от многочисленных комментариев к текстам Доната и Присцпана и кончая логистическими спекуляциями МО ЛИСТОВ, выступают теперь в ином и несомненно содержательном аспекте.
Лингвистические взгляды средневековых авторов входят составным элементом в общий контекст идейных ценностей средневековой культуры, создававшихся на протяжении ряда столетни. фактически целого тысячелетия, если вести отсчет от эпохи крушения античного мира п до полного утверждения культуры Ренессанса.
Еще его лет назад Ф. Энгельс обратил внимание на отсутствие исторического взгляда, проявлявшееся ранее при оценке эпохи средневековья: «На средние века смотрели как на простой перерыв в ходе истории, вызванный тысячелетним всеобщим варварством. Никто не обращал внимания на большие успехи, сделанные в течение средних веков: расширение культурной области Европы, Образование там в соседстве друг с другом великих жизнеспособных наций, наконец, огромные технические успехи XIV и XV веков. А тем самым становился невозможным правильный взгляд на великую историческую связь, и история к лучшем случае являлась готовым к услугам философов сборником примеров и иллюстраций».1

Восхищаясь возвышенной красотой и неличном средневекового зодчества, живописи, скульптуры, мы не можем не искать соответствий им, пусть не столь совершенных, но во всяком случае исторически закономерных, в других областях духовной культуры, включавшихся в идеологические системы средневековья. С этой точки зрения определяется и исторический подход к тому, что дало европейское средневековье в отношении изучения языковых проблем. II ес.ш заранее принять как исходное положение тот факт, что не поиски конкретных сведений о языках и их различиях составляли предмет интересов и раздумий средневековых мыслителей,   учивших   и   споривших   и   степах   монастырских   школ   и
первых европейских университетов, но что они ставили перед собой
иные задачи, ТО при определении характера и значимости ИХ вкладов в общий процесс развития научной мысли в области языковых проблем в центре внимания окажутся совсем иные моменты. Всемирное историческое значение имело сохранение известной преемственности в отношении традиций античной культуры Греции п Рима. Необходимо отметить огромную роль ученых Византин — этого древнейшего государства средневековой Европы, не испытавшего политического и культурного разрыва в смоем развитии при переходе от античности к раннефеодальной эпохе. Византийские ученые заслужили вечную благодарность всех последующих поколении прежде всего тем. что они сберегли и передали в руки гуманистов Ренессанса наследие античной литературы и античной философии. Хотя благодаря разобщенности западной и восточной церквей отношения средневекового Запада с Византией в течение ряда столетий сводились до минимума, тем не менее Византия, единственная из стран Европы, сохранившая непосредственную преемственность исторических связей с античным миром, всегда оставалась потенциальным источником приобщения к великому культурному прошлому. Что касается стран Восточной Европы, в частности Древней Русп. Палканскнх стран, а также Армении и Грузин, то влияние на них Византин и через нее культурных традиций античности было прямым и благотворным. Богатым источником философского и научного опыта Византия явилась и для средневековой арабской культуры, через посредство которой учение Аристотеля позднее напью свой путь в   средневековые   университеты   Западной   Европы.
Концентрация внимания на латинском языке в католических странах Запада также была исторически закономерной п оправданной. Латынь, унаследованная от распавшейся Римской империи, продолжала свое существование как единственный язык школьного обучения, а также философской мысли, развивавшейся в рамках религии, которая представляла собой господствующую форму средневековой идеологии.
На протяжении столетий .пот литературный язык, ставший
международным, обеспечивал потребности духовного общения между образованными людьми всех стран Западной Европы п благодаря этому естественно занял центральное место в системе

школьного обучения. Именно поэтому и латинская грамматика уже очень рано сделалась предметом научного изучения. Это изучение, ориентированное прежде всего на задачи дидактического характера, осуществлялось в течение длительного времени путем составления комментариев, в которых разъяснялись и частично уточнялись положения грамматики Присциана, являвшейся пап более авторитетным для того времени корпусом сведений по морфологии   и  синтаксису латинского языка.
Грамматика мыслилась именно как латинская, и в этом синем определяющем качестве она занимала свое место в системе дисциплин («свободных искусств»), составлявших основу школьного образования. Эта система слагалась из двух частей: 1. trivium — грамматика, диалектика (логика), риторика; 2. qiiadiivhtm — музыка, арифметика, геометрия, астрономия. В этой системности соединения взанмосоотнесенных элементов образования, служившего формированию личности средневекового интеллектуала и осуществлявшегося в подчинении теологической концепции мироздания, получало выражение характерное для средневекового миропонимания стремление к синтетическим построениям, пронизанным принципом иерархии.
Характеризуя общие особенности стиля средневекового искусства (имеется в виду «романский стиль» в условном понимании этого термина), Д. С. Лихачев пишет: «Черты итого стиля отражены в покоряющем все ВИДЫ духовной деятельности человека стремлении к монументальности, к четкости ..архитектурных-членений и ясности соотношения главных частей при одновременной „неточности" и разнообразии деталей, в попытках охватить возможно шире мироздание в целом, видеть в каждой детали всю вселенную (своеобразный «универсализм» видения), в тенденции подчинить этому единому объяснению все явления, создавать внутренние символические связи между всеми сферами существования. Это стиль, пронизанный пафосом универсализма. СКЛОННЫЙ к установлению связен между всеми формами существования, между    всеми    видами    искусства».-
В плапе общего универсального построения, характерного как для миропонимания, так и для выражавшего его стиля средневековой эпохи, исторически сложилась и система учебных дисциплин — «семи свободных искусств» (arles Liberates), среди которых на первом месте стояла грамматика. Заняв почетное место в этой системе, грамматика с той поры и на все последующие века обеспечила себе статус самостоятельной в важной научной дисциплины, ближайшим образом связанной с логикой, иначе говоря С наукой о формах и средствах мышления.
В дальнейшем развитии научных концепций европейского средневековья  отношение   грамматики   п  логики  явилось еяеци-
объектом   умозрительных   построении  так   называемых
ЛОД ИСТОВ, разрабатывавших припиши,! «спекулятивной грамматики- (grammatics speculative). В этих концепциях абстрактный логицизм и отправление от конкретных особенностей латинской грамматической структуры окапывались тесно взаимосвязанными, взаимоопределяющими. Отношение между логикой и грамматикой (латинской) мыслилось как универсальное. Этим было положено начало теориям «универсальной грамматики») создававшимся в последующие периоды истории лингвистической науки. Вопросы, впервые поставленные моднстамп. продолжают жить и в некоторых новейших направлениях грамматической науки.
Новым качеством, проявившимся как в искусстве средневековья, так- и в его сложных религиозно-философских системах, явилось углубление внимания и интереса к внутреннему миру человека. Одним из непосредственных проявлений этого интереса были попытки постановки вопроса о статусе языка в его соотношении с мыслительным процессом и душевной жизнью людей. Вопросы философии языка получали оригинальную трактовку уже в трудах мыслителей рапного средневековья (патристика). Позднее они вновь и вновь возникали в процессе идеологических споров между номиналистами и реалистами, будучи органически связаны с самой сущностью полемики но вопросам онтологического статуса общих понятий.
Все сказанное приводит пас к выводу о том. что при оценке шнгвистпчеекпх достижении средневековой европейской пауки не может быть принимаема в качестве критерия степень расширения и обогащения суммы конкретных сведений о языке. Подобного рода задачи принципиально не ставились и не решались. Новизна и оригинальность творческого движения мысли проявлялись при постановке вопросов философии языка, причем как В связи  С  Задачей  разработки  общих   ПРИНЦИПОВ  грамматики,   так
и при решении онтологических проблем, связанных с ролью языка   в духовной деятельности   человека.
При всей ограниченное! и полета мысли средневековых философов рамками религиозного мировоззрения, в частности догматом креационизма, в их концепциях Содержались некоторые глубокие и оригинальные идеи, составившие основу для дальнейших поисков решения философских вопросов, связанных с языком. Теоретическое наследие лингвистической мысли средневековья и его
влияние на последующие опыты постановки онтологических проблем языкознания было более значительным, чем это ранее полагалось.
*     *     *
В последние десятилетия появилось много работ, посвященных лингвистическим теориям европейского средневековья. При этом внимание исследователей преимущественно концентрировалось на одном аспекте - истории грамматических концепций. Об этом

свидетельствует достаточно подробная, хотя и выборочная (select) библиография, приведенная в сборнике исследований Р. У. Ханта.3
В соответствии с общим планом серии «История лингвистических учений», очередным выпуском которой является эта книга, в задачи авторов входило представить различные направления движения лингвистической мысли в эпоху европейского средневековья.  начиная  с самого  раннего  периода.
Изложение открывается статьями о лингвистической практике, связанной с созданием письменностей у европейских народов, впервые приобщавшихся в эпоху раннего средневековья к литературной деятельности, отражавшей процесс распространения господствовавшей в средние века христианской религии. Перед создателями письменностей стояла задача приспособления латинского или греческого алфавитов для передачи состава фонем целого ряда бесписьменных до этого времени языков. При этом, сознательно или стихийно, но во всяком случае императивно, должна была возникать необходимость анализа фонематического состава соответствующих языков и выделения фонем, подлежащих раздельному обозначению. При решении этой ЧИСТО лингвистической задачи естественно определялся уровень проникновения Создателей   письменностей   в   сущность   ОДНОЙ   из   самых   древних
научных проблем, какие приходилось решать че.ювечесяв\ в процессе   своего  культурного   развития.
Если в отношении греческого и латинского алфавитов изучению доступны лишь результаты завоеванной некогда победы лингвистической мысли — достижения фонологического упорядочения звукового материала, то процесс создания новых европейских письменностей с помощью уже существовавших алфавитных систем вводит пас в лабораторию, в которой осуществлялся ОДНИ из подступов к решению фундаментальной задачи лингвистического   анализа.
Автор соответствующего раздела выделяет два типа приспособления античных алфавитов к нуждам создававшихся в пору раннего средневековья письменностей — стихийный и авторский. Процесс создания письменностей на основе латинского алфавита, осуществлявшийся в Западной Европе, протекал в основном стихийно. В качестве их характерной особенности отмечается использование большого числа аллографов и незакрепленность этих аллографов за словами, что указывает на известную степень неясности и колебаний в определении фонематического состава языков. С другой стороны, «у большинства народов, принявших христианство из Византии, письменность явилась плодом индивидуального творчества выдающихся людей своего времени. Эти письмен ности гораздо более единообразны, последовательны и фоногра-фичны, чем стихийные европейские письменности на латинСКОЙ ос-
В  качестве образна таких  письменностей,  еоздаваыппхсн 1ними «фонологами»,  подробно рассматриваются достижения авторов готского (Вульфила) и славянского (Кирилл) алфавитов.5
Несколькими веками позднее (XII в.) в далекой Исландии неизвестными авторами были созданы грамматические трактаты. В нервом  и,! НИХ фонетический подход к проблеме алфавита был
применен па уровне, приближающемся к современным принципам фонологического анализа. Автор трактата использовал метод выделения различительных признаков и составления минимальных пар, демонстрирующих фонетические противопоставления. Этому лингвистическому открытию посвящена специальная статья.
Особое место, естественно, уделено византийскому ЯЗЫКОЗНа-НИЮ, которое рассматривается под знаком его исторической роли в сохранении традиций эллинского мира, с последующей передачей их гуманистической культуре Западной Европы, а также глубокого влияния, оказанного им на процесс сложения традиции христианской культуры в странах Восточной Европы. В статье рассматриваются языковая ситуация в Византии, вопрос о соотношении христианства, философии и языка, организация школьного образования и роль в нем изучения грамматики. Особое внимание уделено византийской лекепкографпи. имеющей непреходящее   значение   для    исторического   языкознания.
При рассмотрении трудов, посвященных латИНСКОЙ грамматике. специально выделена древнеанглийская грамматическая традиция VII—XI вв. (Беда, Алкуин, Эльфрик). Оригинальность ЭТОЙ традиции состоит в создании первого опыта составления латинской грамматики на нелатпнском (древнеанглийском) языке, притом с переводом специальной терминологии. Отмечены также некоторые особенности развития грамматических учений в Испании.
В основном изложением охвачен первый этап разработки вопросов латинской грамматики, который может быть определен как- этап комментариев к курсам Доната и Присциана. На ном этапе исследований еще не выделялись национальные научные i раддщии.
Рассмотрение большого и сложного вопроса о логико-грамматических построениях моднстов отнесено к следующему выпуску нашей серии, содержанием которого явятся языковые теории позднего средневековья и Предреиессанса. Концепции модистов, представляющие собой завершающий этап в развитии средневековых грамматических учении, органически впишутся в изложение состояния лингвистической мысли переходного периода от средневековья    к    Возрождению.
1 См.   наст,   изд.,   с.   33.
¦ О создания армянского письма Месропом Маштоцеы см. статью Г. Ь. Джаукяна (Языкознание в Армении», опубликованную но втором выпуске «Истории лингвистических учении» (¦'!..' 1981, <¦. -I).

Большое внимание в этой книге посвящено рассмотрению лингвистических идей в трудах средневековых философов. Особенный интерес под этим углом зрения представляют труды мыслителей самого раннего средневековья — направления, традиционно объединяемого под названием «патристика». Этим термином обозначается «совокупность теологических, философских и политико-социальных доктрин христианских мыслителей II—VIII вв. (т. и. отцов церкви). Патристика возникла в условиях глубокого
кризиса ПОЗДНеанТИЧНОГО рабовладельческого общества И формировалась в борьбе против гностицизма и других ересей, а также против традиций  языческого мировоззрения,   вступая   в  сложное
взаимодействие с платоническим и неоплатоническим идеализмом».в В разделе, посвященном патристике, в центре внимания находятся философские труды представителей так называемого Каппадокийского кружка (Василий Великий. Григорий Богослов, Григорий Нисский) — на Востоке и Августина — на Западе. Общие концепции ЭТИХ христианских мыслителей I V в. основаны па идее божественного откровения. Развиваемая в них онтология строится вокруг представления о боге как абсолютном бытии и о космосе как' божественном творении. В рамках этой религиозной концепции патристика решала также вопрос об онтологическом статусе человека, а в этой связи возникали и вопросы, связанные с языком. В числе ИХ ставилась проблема коммуникативной функции языка. Язык также определялся как средство объективирующего дискретного Представления и познания мира. В рамках концепции креационизма и даже В какой-то степени вопреки ей очень реалистически ставился вопрос о происхождении языка. Так. Григорий Нисский в сочинении «Об устроении человека» писал о том, что «строение человеческого рта приспособлено к потребности произнесения членораздельных звуков главным образом благодаря руке».7 Согласно этой теории, роль руки и роль прямой походки позволили освободить передние конечности. Рука была связана с трудом, а прямая походка свидетельствовала, но мнению Григория, о «величии человека, о его власти над природой»/
Разработка этой темы в нашей книге является совершенно оригинальной и. по-видимому, первым исследованием 0 лингвистических идеях патристики, появляющимся в специальном труде по истории языкознания.
О знаменитом философском споре номиналистов и реалистов, как известно, существует большая литература. Однако для лип генетической историографии вопрос этот также, по-видимому, является новым. В статье, посвященной философским концепциям номиналистов и реалистов последовательно обосновывается тезис о том, что вопрос о природе общих понятий в их отношении
к конкретным вещам в к языку получал различные толкования
к зависимости от философских позиции авторов соответствующих
концепций. Проблема языка как средства воштоще. мыслитель
ного процесса, проблема языковой номинации понятий и п\ отно
шении к вещам — это были вопросы, стоявшие в центре внима
ния споривших философских направлений. Благодаря этому
в кругу интересов философов оказывались такие темы, как вопрос
о значении слон, об отношения слов и предложение к обозначению
конкретных веще!! и общих понятии, об отношении слов к пред
ложению и предложения к мысли, об истинности и ложности пред
ставлений, получающих отражение в словах и предложениях.
Изложение этого раздела заканчивается рассмотрением кон
цепции номиналиста Оккама (английский философ XIV п.), тео
рия (.терминов» которого, его трактаты по .юшке и натурфилосо
фии заключали в себе отказ от средневековой схоластики, раз
деление философии и теологии, с упором на эмпирический харак
тер научного познания. Тем самым как бы перекидывается мост
к содержанию следующею тома нашей серии, который будет
посвящен окончанию средневековой эпохи и началу Ренессанса.

Десницкая А.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел языкознание