Успенский Л. Имя дома твоего. Очерки по топонимике

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЕСЛИ РАЗЛОЖИТЬ ПО ПОЛКАМ...

Мы накопили много материала, встречались с самыми разными топонимами, наблюдали их — тоже весьма различные — приключения на историческом пути.

Что, если попробовать разнести все же их, для порядка, по каким-либо рубрикам и группам? Правда, как я только что сказал, все они крайне различны. Каждый из них (или почти каждый) выглядит таким же особенным и неповторимым, как живое существо или, может быть, лучше сказать, как те горы и реки, города и поселки, именами которых они являются. Подумайте сами: что на свете разновиднее, чем две долины, три ручья, даже если они текут совсем рядом?

И все же какие-то разряды среди них можно различить. Что удивляться? Ведь даже приглядываясь к вашим товарищам, мальчуганам и девочкам, вы видите: хоть каждый из них на свой образец, а между некоторыми лицами, походками, характерами мерещится сходство. Вот Оля Ц. У нее свое все, но есть чуть заметное сходство с Ниночкой Костенко. А Виктор Глотов чем-то напоминает Петю Ребрикова; ничем не похож, а ухватка Петина. Так и с именами.

Для начала попробуем присмотреться к тому запасу слов и понятий, из которого черпают люди свои географические имена. Вернемся как бы вновь на жюльверновский «Необитаемый Остров»... {135}

Историк-топонимист С. Веселовский сообщает: на землях между двумя великими русскими реками — Волгой и Окой — больше 50% названий человеческих поселений составляют такие, в основе которых лежат личные имена людей — основателей или владельцев всех этих хуторков, деревень, сел и починков.

По мнению Веселовского, они являются как раз и самыми древними, и самыми «прочными» — устойчивыми на протяжении долгих лет.

Похоже на правду: западные языковеды и сегодня, заговаривая о таких отыменных топонимах, ссылаются на библию и на античные предания.

Вот, например, Каин: он был вторым мужчиной мира, ведь это старший сын «первого человека» — Адама. Первый основанный на земле город он будто бы назвал именем своего сына, Адамова внука, Енохо м (по толкованию языковедов-гебраистов имя Енох значило по-еврейски «посвященный» или «посвящающий»).

Спору нет, рассказ вызывает подозрения. Всего-то на Земле обитала, по его же прямому смыслу, одна-единственная семья, один род Адама и Евы. Как же могла она разрастись с такой быстротой, чтобы их внуки (другим людям неоткуда было взяться) могли населить целый горо д?

Ну ясно, ученые Запада не дети: они и не вкладывают в эти «сведения» полной веры. Они просто понимают их как свидетельство великой древности такого способа называть поселения. Они проверяют библейские данные мифами и преданиями античного мира. Греки рассказывали, будто Византи ю (по-латыни — Бизанциум) основал в VII веке до нашей эры некий переселенец из Мегары, по имени Бизас. В его честь город и носит свое имя.

Это, конечно, верно; то же самое мы постоянно наблюдаем вокруг себя, когда называются не великие города, а деревушки, маленькие села, починки (от слова «почин», то есть «начало»), заимки. Очень часто их названия связываются с именами или фамилиями, если не их «основателей» (А. Доза верно говорит: «Города основываютс я; деревни — возникаю т»), то их первожителей, самых первых поселенцев. {136}

Я взял лист бумаги и написал на нем (многие из вас могут повторить этот опыт) названия деревень, окружавших то псковское сельцо, в котором прошли мои детские годы. Написал без выбора, все самые ближние.

Из двенадцати имен девять оказались связанными с человеческими именами: Коськов о, где некогда жил Костьк о, Константин; Исаков о — от какого-то Исаак а; Назаркин о — по уменьшительному имени Назарк а, и так далее и тому подобное. Девять из двенадцати. Семьдесят пять процентов!

Рядом нашлись, конечно, такие, которые явно не имели отношения к людским именам: Липовицы или Конц ы. Но сколько угодно оказалось и сомнительных. Деревня Мешков о, например. Название явно связано со словом « мешо к», но слово это, вероятно, было некогда прозвищем какого-то зажиточного человека. Я сам знал такого: до революции он гордо кичился прозвищем «Золотой мешок», а после нее стал называть себя Васей Горьким...

Почему я так подробно говорю об этих тонкостях? Может быть, кому-нибудь из вас, читателей, выпадет на долю всерьез заняться топонимикой, искать и собирать названия наших малых селений и деревень. Надо заранее знать: за кажущейся простотой «отыменных названий» таятся немалые трудности.

Казалось бы, просто: Василёв о — от Василия, Данилов о — от Данилы, никакой хитрости.

Но допустим, вы в Псковской области попадете в деревню Кушкин бере г. Откуда это Кушки н? Может быть, сокращенное « кукушки н» или искаженное «кошкин»?

А на самом деле Кyх а, Кyш а, Кyшк а — псковские уменьшительные от имени Акулин а; они дожили там до самой революции. «Кушкин берег» — «Акулькин берег».

Неопытный собиратель, встретив имя Ермаков о, предположит, чего доброго, что жители деревни решили увековечить в ее названии память покорителя Сибири. А в действительности Ермаками там же на Псковщине, да и в других местах, испокон веков зовут запросто и Ермолаев и Еремее в... Фамилия Ермаченков ы {137} вполне равна книжной Ермолаев ы, и, несомненно, деревня Ермаков о обязана своим именем не прославленному Ермаку Тимофеевичу (он-то, кстати, тоже был, возможно, либо Ермолаем, либо Ермием, а то и Германом), а какому-нибудь местному жителю, матерому деду Ермаку, никогда и не бывавшему в Сибири.

В детстве я далеко не сразу сообразил, что деревня Польшин o названа не в честь страны Польши, а по ласкательному Польш a — Павлуша, Павел; что пустошь Мoнин о могла когда-нибудь принадлежать Филимoну, Петрeшкин о — не Петрушке, а Петрeшке.

Тому, кто думает заняться изучением географических имен, надо великолепно знать русские имена личные, а это целая наука. Ведь у них имеется не только довольно сложное настоящее, но и очень запутанное прошлое.

Как вы думаете — каково происхождение имени города Росто в? Вы не ответите на этот вопрос, если вам неизвестно, что в Древней Руси у имени Ростисла в была уменьшительная форма Рос т. Видимо, каким-то Ростом-Ростиславом и был уже в девятом веке основан Ростов Велики й  1 . К нашему времени уже никто не помнит об имени Рост, и название города перестало в наших глазах выглядеть, как отыменное.

Таких случаев сколько угодно. Вторая столица Украины, огромный Харько в, по преданию, возник на месте хутора, принадлежавшего некогда вольному казаку Харьк о, то есть Харитош е, Харитон у. Очень может быть, что это так и есть. От ласкательного Осташк о, то есть Евстафи й, получил свое название живописный Осташков на ласковом озере Селигере в Калининской области. Я не знаю, кем он был, этот Остафий-Евстафий, чье имя как бы навеки занесено на топонимическую мемориальную доску нашей страны, но что ж, бывает, слава человека проходит, память о нем исчезает, а какая-нибудь его статуя или памятник все еще стоит, удивляя потомков. Топонимы часто оказы-{138}наются такими нерукотворными памятниками давно усопшим людям.

Иногда случается, что имя человека доходит до нас в имени места, облеченном в древнюю, уже не понятную нам форму. Не каждый знает, что в названии Яросла вль это самое «? л ь» значило то же, что теперь значит наш суффикс «-ов»; Ярослав-ов горо д. Таково же происхождение имен Изяславл ь, Переяславл ь, связанных с именами Изяслав, Переяслав. В народе же последнее из них давно уже объясняется, как «место, где один князь перея славу у другого»; народ уже не понимает и не помнит этого своего древнего «-ль».

Еще неожиданней кажется обычно, что и окончание имени места Радонеж ь было некогда таким же суффиксом принадлежности — Радонего в починок! Кто же теперь помнит древнерусское имя Радоне г? Оно было языческим, и вполне возможно, что даже сам современник и советник Дмитрия Донского, Сергий, прозванный Радонежски м, не знал значения имени маленького городка Радонеж в 55 километрах от тогдашней Москвы.

Я уже упоминал западно-славянское географическое имя Радого щ; оно построено в точности как Радоне ж, но связано с именем Радогос т, а не Радоне г.

Видите: чтобы разбираться даже в русских «отыменных» топонимах, надо знать многое: и современные, и древние имена, и полные, и уменьшительные их формы. В иноязычной топонимике этого рода ориентироваться с налета еще сложнее. И дорастает до своего потолка эта сложность, когда мы встречаемся с именами, претерпевшими большие звуковые изменения при переходе от народа к народу.

Есть названия, прошедшие сквозь строй веков в почти не измененном виде. Константинoполи с — Константиноград — получил свое греческое имя в IV веке нашей эры. У него было, кроме этого, много других имен: русские звали его Цареградо м, норманны — Мюккльгордо м, турки Истанбуло м, но его второе по древности имя и сейчас звучит во всех европейских языках почти как в день рождения (первым именем было Визaнти й), храня память о его основателе — Константине Великом. {139}

А вот его ближайший сосед Адрианополь в языке турок превратился в Эдирн . Это было не сознательное переименование, просто так турки произносят это слово. Император Адриа н, заложивший его стены в далекой Фракии, не понял бы, что речь идет о его собственном детище.

Европейцы все-таки и сейчас называют Эдирнэ Адрианополе м.

Но никто, решительно никто не зовет теперь город на Пиренейском полуострове так, как в свое время окрестили его римляне. В честь Цезаря Августа они назвали свой оплот в далеком краю гордо: Цезараугустэ а. Смена языков камня на камне не оставила — не от города (город стоит!) — от его пышного имени. Теперь он именуется по-испански Сарагoсс а, опять-таки не замена — переделка...

В той же Испании, на ее северо-востоке, глухо кипит ненавистью к фашистскому режиму индустриальная, рабочая Барселoн а. Единицы из тех, кто произносит это слово, знают, что оно означает, по сути дела, Барц на колoни а — карфагенская колония, основанная семейством Барк у, из которого вышел великий воин Ганнибал. Финикийская фамилия Барку означала «молния» — неплохое имя для грозного врага, чуть не сокрушившего Рим!

Римляне разбросали имена-памятники по всей Западной Европе. Вот город Кёльн в Западной Германии, тот самый, который славен одеколоно м, «кёльнской водой» по-французски, изобретенным в нем. «О-де-Колонь»... О — вода, де — предлог принадлежности, Колон ь — Кёль н. Город основан как Колониа Агриппин а, Марком Агриппо ю, полководцем.

Вот французский Орлеа н, городок в живописной Луарской долине. Теперь он, как говорят справочники, «славится своей спаржею», а ведь когда-то это была грозная твердыня Аурелиaну м — создание Клавдия-Люция-Валерия-Домиция-Аурелиана, «одного из деятельнейших римских цезарей», если верить энциклопедиям. В этом Орлеане в 1946 году жило 46   000 человек, а вот в Новом Орлеане их в те же годы обитало 550   000... Удивился бы деятельный цезарь, узнав, что его имя звучит далеко за Геркулесовыми Столбами, у антиподов, на той стороне Земли. {140}

Но его удивление возросло бы еще больше, если бы он мог узнать, что «в феврале 1918 года на славгородский Съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов в Кулундинской степи,— у тех самых Алтайских гор, на которых, по словам Геродота, обитают единоглазые аримаспы, а выше их — только «стерегущие золотые грифы», — прибыл, в числе других, Яков Жестовский, депутат от алтайского села... Орлеа н».

Каюсь, я не выдержал и забежал вперед: о таких неожиданных и причудливых переселениях имен из страны в страну и с континента на континент, я думаю, мы с вами поговорим подробнее несколько позже.

Среди латинских по корню топонимов Франции много таких, которые являются перестройкой слова «аугустус»; этот титул императора Августа Октавиана был словом, означавшим «величественный», «священный». Нынешний Отён (Autun) был когда-то Аугустодунумо м; римское «аугyстут» сочеталось тут с кельтским «дунум» — «город»; имя Огс т (Augst) восходит к Аугуста Раурикору м (раурики — название галльского племени).

Об именах, связанных с Юлием Цезарем, таких, как Фрежю с — «форум Юлии», я уже говорил. Не буду тянуть этот перечень: другие владыки Рима также не забыты в топонимике Франции: современный Гренoбл ь, например, есть переделка древнего Грацианопoлус а, города императора Грациана.

Теперь — внимание! Существует мнение, что подобные имена-памятники, имена, увековечивающие людей не во все времена, не во все эпохи, были одинаково любимы. Древний Рим всюду воздвигал такие словесные монументы. В раннем периоде французской истории этот обычай тоже был широко распространен. А вот за средние века он как-то вышел из обыкновения. Средневековая религиозная мораль была против прославления даже самых великих из земных владык: она знала только небесные доблести.

Всюду в западной топонимике императоры и полководцы уступают место христианским святым, особенно богородице, то есть деве Марии, и апостолам. Нет больше в именах ни Августов, ни Юлиев, ни даже Карлов. Вперед выступают Сен-Луи — свято й Людовик (правда, он был королем Франции), Сен-Марти н — {141} свято й Мартин, национальный святой французов, Сент-Тринит э (или Санта-Тринидад в Испании) — святая троица...

Так длится до эпохи Возрождения, захватывая ее начало, особенно в «самых католических» странах — в Испании и Португалии. Оттого-то по миру так широко и разбросаны доныне тысячи благочестивейши х географических имен, вроде Сант-Яг о, Сан-Франциск о, Санта Елен а, Сан-Винсенте и Сан-Клемент е, Санкт-Галлен и Санкт-Михел ь, Санта Катарина и Санта-Каталин а... И Санта-Ф е — «Святая Вера», и Эспириту-Сант о — «Святой дух»   1 . Острова и реки, города и заливы окрещены названиями тех времен, точно их окропили святой водой из кропильницы или смазали сладко-душистым мирром. Наш глобус доныне пестрит ими.

Мне не встречалось в русской топонимике работ, которые бы рассматривали это явление, но, пожалуй, нечто подобное можно встретить и у нас. В древности манера называть селения и города человеческими памятными именами казалась общераспространенной на Руси: Ярославл ь и недалекий от него Владими р, среднерусский Ольго в — Льгов и северо-западный Осташко в мало-помалу заменились сериями других имен: Архангельс к — в честь предводителя небесных воинств архангела Михаила, Троиц к — в честь той же «святой троицы», что и западные Тринидад ы, Богодухо в — русский вариант к испанским и португальским островам Святого Духа, многочисленные Никольск и {142} Троице-Сергиевы,

Рис. стр. 143. (файл usp 143 g . jpg )

Преображенские и тому подобные «духовные» названия распространились по всей Руси.

И лишь впоследствии, примерно со времен Петра I, старый тип названий воскрес. Земные цари были снова приравнены к небесным богам. Всюду замелькали Александровски и Николаевски (не Никольски!), Елизаветполи и Екатеринославы (теперь — Кировабад и Днепропетровск)... Да ведь и сам невский город, основанный Петром, был назван не без двусмысленности Санкт-Петербурго м, в честь и память евангельского апостола, но в то же время и в честь «строителя чудотворного», бомбардира Петра Алексеев а...

Имена этого рода прилипали иной раз к вовсе не большим и не парадным городам. Писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк рассказывает в своих записках:

«Я до сих пор вспоминаю... дорогу в Горный Ши т (тоже интересное имя!— Л. У. ), особенно ее вторую половину, которая начинается от села со странным названием Елисаве т...»

Название это так озадачило писателя, что он словно даже не может определить: в каком же роде надо писать об этом селе, при его женском имени с мужским окончанием: «Вот поля кончились... Показался Елисаве т...» Точно речь идет о гоголевской крестьянке Елизавет Воробей, которую Собакевич всучил при продаже мертвых душ Чичикову за мужчину.

А ведь между тем вспоминается: дочь Петра I, императрица Елизавета Петровна, подписывалась всегда именно так, на церковный, торжественный лад: Елисаве т. Эта подпись стояла под всеми ее указами, письмами, другими бумагами. Елисавет! Как в библии и евангелии!

И если позднейшие поэты придали ее имени несколько легкомысленное, французское звучание:

Веселая царица

Была Елисавет:

Поет и веселится... —

( А. К. Толсто й)

то это уж их собственное дело. Еще Ломоносов относился к нему совершенно иначе, с благоговением:

Се в мире расширять науки

Изволила Елисаве т... { 144}

Видимо именно так, величально, торжественно, по-библейски, было некогда названо и далекое уральское село.

У северных берегов Европейской части РСФСР, против Большеземельской тундры вы видите в море надпись: Гуляевские Кошк и.

— Прямо зоосад на карте! — восклицаете вы.— Но странно: море — и вдруг кошк и! Если бы котик и, я бы понял... А приятно: кошки!

Позвольте вас разочаровать: эти морские кошк и никакого отношения к кошкам из мира животных не имеют. Кошками в северных морях называют опасные каменистые банки, коварные отмели. Кому и почему это пришло в голову?

Поводите пальцем по карте этих мест. Вас удивят и другие названия: Маточкин Ша р... Югорский Ша р... Проливы почему-то носят название «шаров»... Уж поистине — «похоже до неузнаваемости»!

Географический термин ша р, по-видимому, пришел в язык наших северян из коми-зырянского, финского по корню, языка. У коми слово «s ar » значит «ручей», здесь оно получило переносное значение — узкий пролив между скал. Впрочем, высказывалось и такое мнение, что в основе этого «шар» лежит скандинавское «шхер», «скэр» — море, изобилующее островами с тесными проливами между ними.

Нечто подобное можно сказать и о наших кошка х. Это слово, видимо, является переработкой зырянского же «кошк» — «каменистая стремнина».

С зоосадом ничего не получается?..

Нет, не разочаровывайтесь так, сразу. Я начал с такого огорчительного примера, чтобы еще раз показать: в топонимике надо держать ухо востро! Нельзя доверяться первому впечатлению от имени; чем оно на первый взгляд проще, тем больше шансов, что это с его стороны — маска, притворство.

Вот еще пример. Есть в Воронежской области речка Битю г. Слово «битюг» в русском языке означает лошадь, тяжеловоза: сильную, с мохнатыми бабками.

Почему же оно стало именем реки? Подозрительно... {145}

Не все в вашем подозрении справедливо. Есть реки, носящие именно «лошадиные» имена: Цхенис-Цхали в Грузии. Ее имя так и значит: Конь-рек а.

И все же вы правы. Не речка Битю г была названа по конской породе, а эта порода — по речке. На реке были расположены знаменитые конские заводы, и это довольно обычно: зовем же мы «сенбернарами» собак, выведенных в Альпах, в монастыре святого Бернарда. Называем холмогорками коров, родина которых в районе тех самых Холмого р — «города мертвых». Именуем певчих птичек, вывезенных с Канарских островов, канарейками, забыв о том, что слово Канар ы означает вовсе не «птичьи», а скорее «песьи» острова. Оно произведено от латинского «канис» — «собака».

Так все-таки — есть «зоопарк на карте» или нет его? Может быть, это сплошной обман?

Нет, почему же... Топонимов, образованных на основе названий зверей, птиц, насекомых, рыб и пресмыкающихся, не так уж мало на наших картах и в справочниках. Произнося всю жизнь многие из них — иноязычные, — мы даже не подозреваем, что это — названия животных. Но, как вы сейчас увидите, большого доверия к ним питать нельзя. Нужна немалая работа, чтобы в каждом отдельном случае установить, связано ли географическое имя с зоологическим названием.

В ряде случаев это бесспорно. Ученые установили: имя озера Эр и, или Ир и, одного из Великих Озер Америки, по-индейски означает «Дикая кошка». Острова Галапаго с в Тихом океане в переводе с испанского значат: острова Черепа х. Такое же значение у имени острова Ла-Торт ю: «La tortue» — «черепаха» по-французски. (Возле Венесуэлы есть и испанский остров Тортуг а, это то же самое).

Населенный пункт в Канаде по-французски называется Ле-з-Экрюё й — «белки». На Кубе имеется топоним Алакрaне с — «скорпионы». Название целой страны в Африке звучит Камеру н, и, говорят, оно по-португальски означает «креветки».

Кажется несомненным «звериное» происхождение и некоторых русских имен: Медведь — село в Новгородской области; река Медведица на Дону; река Бобр; родник Ласточк а (в Хабаровской области), {146} полуостров Мамонта (на Гыданской губе в Заобье)... Есть река Тетерев и река Уж.

Но вот в чем хитрость. Попробуйте из любого перечня рек, гор, мысов, городов РСФСР выписать все их названия, которые звучат как имена животных, и вы наделаете уйму ошибок.

В самом деле: есть среди них такие, которые происходят от совсем других — часто вовсе не русских слов. Я сомневаюсь, чтобы имя реки Оленек в Якутии значило «небольшой олень»; да нет, сомневаюсь — не то слово! Слово-то это нерусское: не «оленёк», «оленек». Я не уверен даже, что имя города Орёл связано с названием известной хищной птицы. Рядом с ним встречается топоним Орел ь, и изучение этой пары имен может, чего доброго, увести нас очень далеко от орнитологии, а, возможно, и за границы нашего языка. (См. стр. 295.) Это — раз.

А еще важнее — другое. Если я попадаю в деревню Зайцево, имею ли я право утверждать, что это имя значит: «Принадлежащая зверьку зайцу»? Чаще всего оно обозначает: «Принадлежащая (или — основанная) человеку, которого звали Заяц». Может быть, если это недавнее дело, это было его прозвищ е. Может статься — если топоним живет много веков — оно было и его мирски м (не церковным, не христианским) имене м   1 .

В русской деревне прозвища встречаются и сейчас; до революции они были самым обычным явлением: Козе л Прокопинский, Баран ы Юдкинский да Коськовский, Бык и Зу й (кулик) Конецкие (из деревни Концы), Селезен ь — это все прозвища псковских крестьян, которых я сам лично знал в своей молодости. От них проще простого могли образоваться имена Козлов о, Баранов о, Быков о, Зуев о, Селезнев о... Не от них, так от таких же Козлов и Зуёв, живших на Псковщине 300 или 500 лет назад.

Иногда можно угадать по форме имени места, от чего оно возникло: от названия животного или от прозвища человека. Если от прозвища Жу к — оно должно {147} называться Жукoв о. Если от слов а «жук» — Жyково... Но признак этот не очень верен и приложим к делу не всегда (см. стр. 297 и след.).

В грамотах XV, XVI, даже еще и XVII века мы сплошь и рядом натыкаемся на такие, например, сообщения: «А руку к сему приложили монастырский детеныш Медведко Филиппов, да дети его Тимофей, да Кот, да Комар Медведковы». Подумайте над этим, и половина зоологических топонимов покажется вам довольно сомнительной. Поэтому странно бывает, когда наталкиваешься на рассуждения, из которых следует, что по частоте таких «зверских» названий, как Медведко или Зайцево, можно судить о древнем животном мире разных областей нашей страны. Впрочем, об этом еще будет речь.

Приведу один пример, не совсем честный, но показательный. На ледовитом Беринговом море, на полуострове Корякском, существует мыс Орангутанг. Неужели вы думаете, что своим названием он обязан обитавшим тут человекообразным обезьянам тропических лесов? Конечно, в данном случае нет и речи и о прозвище Орангутан г (потому я и назвал этот пример «нечестным»), но случай этот показывает, что доверяться прямому звучанию «звериного имени» можно далеко не всегда.

Это — в плане строгой науки. Если же вы для развлечения собираете коллекцию топонимических курьезов, можете брать все имена, которые звучат, как названия зверей или производные от них: ваш зоосад на карте будет процветать. Для начала — вот вам перечень тех, которые попались на глаза мне, при моих личных занятиях топонимами. Вы можете увеличить его во много раз.

Аллигатор — риф. — Тих. ок.

Анаконда — н. п. (нас. пункт) — Америка

Антилопа — оз. — Азия

Альбатрос — о-в — Инд. ок.

Бакланих а* — н. п. — СССР

Бараних а* — река — СССР

Бар с — н. п. — СССР

Барсук и — н. п. — СССР

Беля к* — коса — СССР

Боб р — река — СССР

Бобрик и* — н.п.— СССР

Буйвола Мокра я — река — СССР

Бурундук и — н. п. — СССР

Буффал о (Бизон) — гор. — США

Бы к — н. п. — СССР

Бы к — река — СССР

Бычиха * — н. п. — СССР

Бычок Белы й — н. п. — СССР

Бычк и — н. п. — СССР

Вепр ь — река — Польша {148}

Волчих а — н. п. — СССР

Ворон а — река — СССР

Воронов Но с — мыс — СССР

Выдриха * — н. п. — СССР

Галк а — река — СССР

Голуб и — н. п. — СССР

Горлиц а — н. п. — СССР

Гризл и — о-в — США, Канада

Гусиха * — река — СССР

Гус ь — н. п. — СССР

Дельфи н — мыс — п-в Малакка

Джигета й — оз. — Азия

Джейран — н. п. — Азия

Ежиха * — н. п. — СССР

Игл (Орел) — н. п. — США

Кайма н — о-ва — Атл. ок.

Кала о — о-ва — Инд. ок.

Карака л — н. п. — СССР

Кенгур у — о-в — Инд. ок.

Кобр а — река — СССР

Кондо р — о-в — Тих. ок.

Куропаточь е — н. п. — СССР

Ласточк а — источн. — СССР

Лебед ь — н. п. — СССР

Лошадь Сера я — мыс — СССР

Ле о (Лев) — ряд названий этого корня

Лис а — н. п. — СССР

Лисиц а — река — СССР

Мамон т — п-в — СССР

Медвед ь — н. п. — СССР

Медведиц а — река СССР

Медуз а — бухта — СССР

Му з (Олень) — н. п. — Канада

Нельм а — н. п. — СССР

Овсянка * — н. п. — СССР

Орангутан г — мыс — Бер. море

Орла н — н. п. — СССР

Орли к — н. п. — СССР

Орлиц а — река — СССР

Ос а — река — СССР

Пичуга * — река — СССР

Селезн и — н. п. — СССР

Си г — н. п. — СССР

Сокол * — н. п. — СССР

Сорок а — н. п. — СССР

Суда к — н. п.— СССР

Тарака н — о-в — Инд. ок.

Ту р — оз. — СССР

Утк а — н. п. — СССР

Хаз е (Заяц) — река — Западная Германия.

Довольно, я устал!..

Внимательно просмотрите список. Вдумайтесь в имена, отмеченные звездочками. Некоторые из них — Бычих а, Бараних а, Гусих а — бесспорно не являются именами самок животных (ср.: «корова», «овца», «гусыня»). Относительно других очень трудно сказать, с чем они связаны. Беля к — порода зайцев или просто место белопенного прибоя? Овсянк а — название птицы, крупы или еще чего-нибудь?

Слово Пичуг а могло бы значить птица, но где у него ударение? На «и»? Тогда это — не русское имя реки, а, вероятно, финское, как П нег а. Соко л — птица, но станция Метро в Москве «Сокол» названа так в честь соколиного полета наших летчиков или по спортивному обществу «Сокол»... И так далее, и так далее; все отмеченные имена крайне подозрительны. Да и каждое из других должен проверить опытный ученый: он скажет, кто из зверей может войти в зооса д. А теперь {149} я и думаю: как же рискуют люди, делающие из подобных имен далеко идущие географические и зоологические выводы!

Вот статья, которой уже 40 лет. Автор — географ, интересующийся топонимикой, — проделал громадную работу. Он собрал великое множество географических русских названий с «зоологическим» оттенком, изучил, в какой губернии России чаще упоминался какой зверь, и хочет по этим данным судить о том, каков был животный мир этих частей страны.

И вот получается у него, что в Псковской губернии «медвежьих» имен нашлось 49, а заячьих всего лишь 18. Что ж, выходит, зайцы были там в три раза более редким зверем, чем медведи?

В лесах под Петербургом 8 имен, происходящих от слова «медведь», а в Подмосковье их 17... Значит ли это, что вокруг Москвы косолапых водится в два раза больше, чем на северо-западе страны?

Я думаю, что все такие выкладки висят в воздухе, и прежде всего именно потому, что раньше, чем заниматься ими, надо очень точно определить: какие имена действительно связаны со словам и «медведь» или там «заяц», а какие произошли от человеческих имен или прозвищ Заяц и Медведь. Сделать же это теперь, много лет спустя после основания поселков, после того, как разные пустоши, перелоги, омшары, речные омуты были впервые названы, в большинстве случаев очень трудно. А часто и вовсе невозможно.

Есть в Ленинграде такое место на берегу Невы — Уткина завод ь. Чего яснее: пришли люди, видят: заводь, а по ней плавает птица утка; вот и назвали! А на деле имя места связано с тем, что берегом владел некогда какой-то местный богатей Уткин. Заводь Уткин а, Уткина завод ь...

Тут-то это можно установить: недавно все было. А как докопаться, кто и почему, в чью чест ь, назвал Утко й маленький поселок на юго-западе Камчатки? Потому что там было много уток? Но ведь и в Ленинграде можно было бы утверждать то же самое...

Да к тому же: если человека прозвали «Медведь», в этом есть что-то почетное. Он может даже гордиться такой репутацией: медведь, а? Сила, добродушие, страх! {150}

А вот «Зайцем» слыть не каждому захочется. И вполне естественно, если «Зайцы» признавали себя Зайцами, своих детей Зайцевыми, свои починки и хуторки Зайцевым и куда менее охотно, нежели «Медведи»...

А, да что там говорить! Я пишу эти строки в дачном месте Комаров о, под Ленинградом. Какой-нибудь исследователь будущего времени может решить, что оно так названо по изобилию комаров (их там, и верно, мириады). А на деле оно обязано своим именем никаким не насекомым, а большому ученому, зоологу и географу Владимиру Леонтьевичу Комаров у; об этом говорит специальная памятная доска на здании комаровского вокзала.

Очень хорошо. Ну, а Комарово в Новгородской, а Комаровка в Харьковской областях? Как о них думать?

Неверные и шаткие расчеты!

Теперь еще одно, важное для начинающих топонимистов соображение. В литературном языке есть слова «бабочка» и «мотылек». А вот в Псковской области недавнего прошлого эти названия были малоизвестны. Разные породы этого изящного насекомого именовали тут то «м клышем», то «попелyшкой».

Вы собираете зоологические названия в тех местах и не находите ни одного Мотылькoв а. А мимо М клышевых или Попелyшкины х проходите без внимания: вы не знаете ни местных говоров, ни старорусского языка. Знать это все топонимисту необходимо! Иначе, наткнувшись на название Язв или Язвин Нор ы, он даже не заподозрит, что это значит Барсучьи Нор ы: в народе барсук именуется язв a.

На той же Псковщине журавль зовется жоро в, цапля — гaгр а, кулик-чибис — пичигалк а, деревенская ласточка — крашн к или крышн к, задорный маленький крапивник — субoрни к, от слова «субор» — груда камней на поле: крапивник охотно селится в таких нагромождениях булыги.

Ну, и каков же итог? Может быть, вовсе нет «зоологических» названий ни на земле, ни на карте? Крупный языковед А. Селищев так и считает, что их у нас очень мало: он, например, указывает лишь на два «птичьих» имени: Белая Колп ь (река; слово «колпь» значит «дикий гусь») и украинское Грайворо н (грач, ворон). {151}

Я думаю, это не так. Их несравненно больше, и иногда их можно сразу различить с отыменными названиями Медведков о или Лосев о могут быть произведены от человеческих прозвищ; Медвежь е или Лосино е — навряд ли.

Вспомним тут начало моей книги, мужественных «назывателей» с острова Линколь н. Ах, уж этот Жюль Верн! Все-то он знал, все предусмотрел, даже «зоологические» топонимы... Лес Жакамар а — ведь «жакамар» — тропическая птица. Утино е болото... Все — как в жизни... Превосходный писатель Жюль Верн!

Почему я припомнил сейчас его? Вероятно, потому, что следующую главку мне захотелось начать как раз с французского топонима, имеющего прямое отношение к фамилии великого фантаста.

1 Ростов-на-Дону много моложе. Он назван не в честь какого-либо Рост а, а в память о церковном святом, Дмитрии Ростовско м, происходившем и жившем в Ростове Велико м. В новом Ростове была церковь в честь этого Дмитрия. Город назван по ней.

1 Обыкновенно, основывая город, открывая гору или реку, испанцы нарекали их в честь того святого, память которого праздновалась в этот день. Таким образом, название зависело от чистой случайности.

1 После введения христианства наш народ неохотно переходил на новые, не понятные ему церковные имена. Он называл детей обычными словами. Иногда они жили рядом с церковными именами, порою существовали сами по себе. Их называли «мирскими», или «княжими», именами.

Когда Жюль Верн родился, возможно, никто из французских ономатолого в, специалистов по именам и фамилиям, не смог бы растолковать ему, что означает слово «верн»: никаких объяснений ему во французском языке не находилось.

Теперь мы знаем это. Вер н происходит от кельто-галльского «вeрно», а «вёрно» по-галльски значило «ольха», известная порода дерева. Вер н — Ольхин, хотя по-французски ольха — «ольн». Фамилия Вер н — очень древнего корня. И честь выяснения этого принадлежит топонимистам.

Дело в том, что галльских слов дошло до нас очень мало; слово «вeрно» ни в каких документах и записях не встречается. Не удивительно: ольха не такое уж важное дерево, чтобы его часто упоминать. Не гордый священный дуб, не широколиственная липа, не дерево мореплавателей — смолистая сосна! Дрова — и только...

Но во французской топонимике сохранилось много названии кельтского происхождения. Среди них подозрительными были и нередко встречающиеся имена от корня «верн»: городки Верн э, Вернё й — в Пиренеях и в Нормандии, Верневил ь на севере страны... Когда какое-либо звукосочетание упрямо повторяется в целом ряде имен, оно явно что-либо значит. Надо это значение отыскать.

Топономисты Франции проделали огромную, тонкую работу. Сопоставляя приметы пунктов, где названия {152} встречались, роясь в документах, в которых сохранилось их древнее произношение, изучая остальные галльские названия, они установили: было слово «вeрно», и значило оно «ольха».

Они восстановили древнее слово, никогда не слыша его и не видя написанным. Теперь оно введено во все галльские словари. Разве это не чудо? Разве, опять-таки, это достижение не может соперничать с самыми удивительными предсказаниями астрономов, с самыми точными реконструкциям и доисторических животных, какие осуществляют палеонтологи!

«Дайте мне ископаемый зуб, и я скажу вам, каким было все животное!» — гордо заявлял Кювье. Открытие значения и формы неизвестного слова вымершего языка по топонимам — подвиг ничуть не меньший.

Знал ли сам Верн об этом подвиге? Не могу вам этого сказать. Но ручаюсь, что от него не отказались бы ни Пальмирен Розетт, ни доктор Клоубонни, ни профессор Пьер Аронакс, ни сам Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель, будь они не естественниками, а языковедами и этимологами-топонимистами.

Во французской топонимике, по свидетельству ученых, представлены все важнейшие породы ее лесов. Это ясно не каждому французу, как и в случае с «вeрно». Надо знать древние языки, чтобы раскрыть, что имя аристократического курорта Биарри ц — это «дуб» по-иберски (народ еще древнее галлов), точнее — «дубняк». Не разгадает рядовой житель Франции и множества имен, связанных с галльским «дeрвос» — «дуб» (в родстве с нашим «дерево»), с кельтским «касaнос», из которого в современном французском языке возникло слово «chaine», тоже «дуб». Но такое же положение наблюдается и во всех странах мира.

Что ни говори, «ботанические» имена, пожалуй, чаще могут указать нам на растительный мир страны, чем «зоологические» на животный. Начать с того, что «древесные» или «травянистые» личные человеческие имена и прозвища, хоть и встречаются, но, конечно, реже. Они есть: такие фамилии, как Дубо в, Сосни н, Ольхи н, доказывают это, но их сравнительно мало.

В то же время никому не могло бы прийти в голову назвать Сосновко й тот район Киева, который носит имя Липк и, если там не было сосновых рощ. Никто не {153} окрестил бы Липками и район Ленинграда — Сосновк у: она лежит на месте бывших, и сейчас сохранившихся частично, сосновых боров.

Под Ленинградом есть две местности, именуемые Дубкам и, в Сестрорецке и в Ораниенбауме. И там, и там налицо рощи дубов, по преданию, насаженных Петром I.

Мало шансов встретить на Таймыре имя Баобабовка или в Африканской Гане реку Смородинк а   1 . А вот в странах с одинаковыми климатическими и ботаническими условиями подобные названия — на разных, конечно, языках — повторяют друг друга с примерным постоянством.

Несколько кварталов Киева носят имя Липк и, а улица в Берлине — Унтер ден Линде н, «Под Липами». В Бухаресте есть предместье Лакуль Тэ и — «Липовое Озеро». Латышский город Лиепай а в переводе на русский язык называется «Липовая», можно сказать: «Липецк». Но Липецк есть у нас на реке Воронеж е, да и нынешний германский Лейпци г когда-то носил это славянское имя.

Вспомним заодно Линденбер г (Липовая Гора) в Баварии... Этот перечень я мог бы развести на несколько страниц: липа была одним из деревьев, которые особенно почитали все европейские народы на заре своей исторической жизни, в своей молодост и...

Достаточно и таких имен, в основе которых лежит название «сосна»: ведь в свое время это дерево было основным при строительстве древних кораблей. Римлянин Овидий в уже помянутых мною «Метаморфозах», рассказывая о счастливом «золотом веке», когда еще не было ни торговли, ни войн, так и говорил о нем:

«Срубленных сосен стволы, дабы плавать в далекие страны, с горных вершин в эти дни к влажным водам еще не спускались...»

Соснин а, Сосниц а, Соснове ц, Сосновиц ы, Соснов о, Сосновско е... Одну « Сосновк у» я за пять минут нашел в шести местах карты России. То же самое относится и к названиям, связанным с дру-{154}гими породами деревьев наших лесов: с дубом, с березой, с той же ольхой.

Но сразу же и здесь возникают сомнения.

Вот река Сосн а, она течет в Орловской области. Как пишет советский топонимист В. Никонов, «как раз полное тожество (совпадение.— Л. У. ) гидронима Сосна с нарицательным именем препятствует их полной связи. Такие имена у нас строятся, как Соснова я, Сосновк а, реки Ельн я, Тополиц а, но не Ель или Топол ь». Он указывает, что наивные любители все имена рек, куда входит корень « ду б», считают связанными с названием этого дерева, тогда как языковеды порою видят в этом «дуб» древнюю балтийскую основу «дyбус», означающую «углубленный» (река Дубиса).

Вполне возможно, что и у имени сосн а совершенно другое происхождение; есть же у нас реки Де-сн а, Цн а... Есть и, наоборот, речка Сно в, которая в старых документах именуется так: Съснов а — Сосновк а.

Ботаническое имя для неосведомленного человека может быть так же замаскировано древними своими метаморфозами, как и все другие. Не так-то просто бывает его опознать.

Два города с названием Брест есть на земле. Имя западного Брест а, французского, связано, как полагают, с племенным именем кельтов-бритов, так же, как названия Британи я, Бретан ь... А вот имя города-героя Отечественной войны нашего Брест а, или Брест-Литовск а по-старому, никакого отношения к бритам, естественно, не имеет. В древности крепость эта звалась Бересть е; «бeрест» — название дерева, вяза или ильма. Только историк да языковед могут установить такое его значение.

Москвичи знают на Каляевской улице остановку, имя которой они же произносят не вполне ясно: не то Подвеск и, не то Подвиск и... Можно гадать по-разному: имя могло иметь начало в обычае давних лет на площадях и рынках устанавливать весы для взвешиванья целых возов привозимого фуража, соломы, сена... Возможно, сначала речь шла о перекрестке улиц «под весками». А может быть, надо думать не о «весках», а о «висках»...

А что на деле? А на деле неподалеку от этого места некогда стояла церковь, окруженная кладбищем или {155} двором на котором росли чем-то примечательные старые вязы, бересты. Церковь именовалась как-нибудь вроде Никола или Ива н, что под вязкам и; это название осталось и за самым местом...

«Два билета до Подвесков!», «Вы в Подвесках выходите?»

***

Да, с ботаническими именами тоже нелегко. Нельзя забывать и того, что я уже говорил об этом в применении к именам «зверским».

Многие растения в науке и в народе называются совершенно по-разному, а мы знаем для них только книжные имена. С деревьями это бывает реже, но тоже случается.

Вот, например, хвойное деревцо можжевельник. Псковичи именуют его «вересом», и не каждый, наткнувшись на место, называемое Вересовый Запроки д, поймет, что речь идет о можжевеловом склоне.

Могучее дерево Урала и Сибири — лиственница, если верить словарю В. Даля, кое-где именуется еще карачай или негл а... Значит, не все названия рек и селений, вроде Карачаевк а, Карачаев о, можно выводить из тюркского Кара-Чай — «Черная, медленно текущая речка». Может быть, многие, самые северные из них, связаны с этим деревом.

Если же мы с вами, описательно выражаясь, ляжем на какой-нибудь луговой поляне на траву да прикинем, какая из былинок и «цветков» как называется, мы увидим, что книжный и народный языки расходятся тут еще резче.

Все знают цветок анютины глазки, но это барское, сентиментальное изобретение. В народе он зовется по-разному: мотыльки, полуцвет, братки, камчук, троецветка. Никаких анютиных глазок русский крестьянин никогда не знал и никакому урочищу, никакой луговине не мог бы придать этого претенциозного, салонного имени, отдающего помещичьим парком и клумбами-рабaтками. А вот какое-нибудь Полуцветово или Братки попасться могут. Сразу ли вы отнесете эти имена к «ботаническим»?

Я привел среди «зверских» названий и Бобрики... Между тем ученые уже указали, что оно скорее «травянистое», чем «зверское»: на юге России «бобриками» зовут {156} определенное растение — сон-траву; пустошь, поросшая им, может легко получить это имя.

Или вот: каково, по вашему мнению, происхождение имени Белый Рас т, древнего села в Подмосковье? В свое время существовала даже духовная фамилия Белорастов ы, но и она что могла значить, кроме как «родом из Белого Раста»?

В конце концов дознались: раст — какое-то растение, садовый цветок, но какой? В.   Даль считает — дикий тюльпан или кирказон; А. Селищев думает — примула, первоцвет... Но тут хоть ясно: это — растение; а в скольких случаях и это остается неведомым? Вон тот же Молодой Туд. А что, если в каком-нибудь народном говоре «туд» значит теперь или значило сотни лет назад «камыш», «осока», а может быть, и «горностай» или «болотный лунь»?

Я не утверждаю ничего подобного, но не могу голову дать на отсечение, что это не так. Чтобы решать подобные вопросы, надо знать все богатство и нашего древнего, и нашего современного народного словаря, а мы еще очень далеки от этого. Надо знать и всю сокровищницу русской топонимики, крупнейших купюр-червонцев именословия до его самых мелких разменных монет — микротопонимов.

А до этого пока что еще дальше!

Мне кажется, именно таким неполным знанием объясняется уверенность некоторых исследователей в том, что у нас мало ботанических и даже огородных, овощных, топонимов.

Во многих местностях страны слово «морковь» вовсе неизвестно; этот корнеплод зовут там «баркaны». Вы будете тщетно искать имя Морковин о, а наткнувшись на Барканов о, станете ломать голову: что это такое?

Обычную брюкву под Калугой или Симбирском-Ульяновском именуют «бyшмой», в Псковской и некоторых других областях — «кaликой». Наш укроп на юге — «копр» или «цап»... Подите попробуйте, не зная всего этого, определить, часты или редки у нас «растительные» топонимы!

Могут остаться за бортом и имена иноязычного происхождения. Вот возле Казани городок Арс к. Кругом имена русские: Мариинский посад, Зеленый дол. Можно и «Арск» счесть непонятным, но русским образованием. Но татарская часть населения (мы ведь в Татарской {157} республике) зовет этот город Арч a, а «арча» в тюркских языках — «можжевельник». Видимо, явное видоизменение Арч и, имя Арск по сути дела (другого, русского значения у него нет) значит «Можжевелово», «Вересово»...

У «ботанических» имен одна особенность, отличающая их от топонимов «зверообразных». Названия растений сами, в свою очередь, постоянно образуются из слов, к ботанике не имеющих никакого отношения. Вот почему, обнаружив где-либо деревню Белоусов а, вы окажетесь перед вопросом: это имя могло образоваться от слова «белоус» — народного названия одной из песчаных осочек. Но в тоже время основателем деревни вполне мог быть какой-нибудь почтенный Иван или Архип, по прозвищу Белоус... Подите решите с кондачка эту «дилемму»!

Есть милое луговое растеньице «золотн чка», или «беловзoр». А географическое имя Беловзоровк а может быть связано как с ним, так и с фамилией Беловзоровых, ни малейшего отношения к цветам не имеющей; Беловзором или Беловзоркой могли прозвать человека с данными альбиноса, с белыми ресницами и бровями...

Словом, «осторожность, осторожность, осторожность, господа!» — если вспомнить стихотворение Н. Курочкина. В моей книжке слово это, как вы могли заметить, повторяется чаще многих других.

Наполеоновский соратник Иоахим Мюрат, король неаполитанский, был родом гасконец, значит — земляк д'Артаньяна и такой же рубака, как тот. Он вызвал бы на дуэль каждого, кто сказал бы ему, что сомневается в самом смысле его фамилии, которая, к слову сказать, по-французски произносится Мюра, хотя пишется с «т» на конце.

А ведь на деле он и сам, вероятно, неясно представлял себе это.

Географическое имя Монбла н («Белая гора») говорит нам о том, что мы увидим, взглянув на предмет, им называемый, теперь, сегодня. Есть имена, которые рассказывают о том, что когда-то было.

Приехав впервые в Москву, я твердо помнил, что, став на Неглинной улице, я должен идти вправо от Кузнецкого мост а. Довольно долго я искал глазами этот, очевидно, отлично заметный ориентир и не на-{158}шел ничего. Моста на этом месте не было уже ровно сто лет, с 1817 года. До того он существовал. Возле него еще Иван III поселил кузнецов Пушечного двора, и в народе мост прослыл Кузнецки м мостом. Когда река Неглинная была засыпана, мост исчез. Но уже сложилась привычка называть так не только его, а и дорогу, а потом улицу, поднимавшуюся от него в гору... Теперь только она и носит это имя «по старой памяти»... Велика роль этой «старой памяти», как только речь заходит о географических именах!

Отлично. Но при чем тут Иоахим Мюрат?

Если бы вы могли насесть на Мюрата с вопросами о его родословной, он, может быть, ответил бы вам, без всякой охоты, что его фамилия совпадает с названием множества местечек и городишек на юге Франции: Мюр а (Murat), но что он, маршал Франции, не мсьё Шампольон, чтобы знать, что означает и откуда взялось такое название!

Возникло оно вот из какой особенности этих поселений. В древности некоторые деревушки и городки Франции стояли среди своих полей ничем не защищенные, другие же были обнесены каменными стенками — «мурaти фу рунт», говоря по-латыни. «Муратус» значило «остененный», окруженный стеной; свойство в древности весьма важное: вспомним, что наше древнерусское «город» тоже значило «селение огражденное», обнесенное стеной (у нас нередко — деревянным тыном).

Прошли века, старые «мурэс» (стены) рассыпались, а названия этих городков в новом произношении сохранились: «Мюра». Выходцы из них усваивали его как свою фамилию. Человек, именуемый Мюрато м, в каком-то смысле такой же пережиток далекого прошлого, как московский Кузнецкий мос т.

(В виде примечания можно рассказать тут о такой странности: в России тоже было географическое имя, произведенное от этого романского корня и в сходном значении; мне неизвестно, существует ли оно сейчас. Был в Каменец-Подольской губернии населенный пункт Кур ловцы Мурoваны е. Слово « куриловц ы», вероятно, связано с именем Кирилл, по-гречески Кюриллос. А «мурованый» по-украински значит: сооруженный из камня, имеющий каменные стены: такая стена на Украине называется заимствованным через Польшу с Запада {159} латинским словом «мур». Таким образом Куриловцы и провансальские Мюраты — довольно близкие родичи в топонимическом смысле.)

Теперь вам понятно: в этой главе говорится об именах, сохранившихся, несмотря на то, что предметы, которые дали повод к их появлению на свет, давно исчезли. Можно привести сколько угодно примеров этого типа топонимов.

Чуть выше Нового Орлеана есть на Миссисипи город, носящий престранное имя — Батон Ру ж, по-французски (французы были первыми колонизаторами на этой реке) это значит Красная Палк а, или Красный Жез л. Путеводители объясняют эту странность так.

Бледнолицые завоеватели войной и миром продвигались по Америке, тесня индейские племена. Чтобы не учащать кровопролитных стычек, индейские вожди договорились в конце концов с белыми: обозначить пограничную линию особыми знаками, столбами, вроде индейских тотемных священных столбов. Один такой выкрашенный в красный цвет столб был установлен на берегу Миссисипи в двухстах километрах к северу от ее устья. Именно он дал имя поселку, а затем городу, разросшемуся вокруг него   1 .

Столб давно подгнил и обрушился. Вымерли «последние могикане» — индейцы из племени начесов, хмуро поглядывавшие на него из-за реки. Нет и следа бревенчатых фортов, нет трапперов, описанных Густавом Эмаром и Фенимором Купером, а в имени места все это живет и будет жить {160} еще столетия, напоминая отдаленным потомкам далекое прош-

лое и жизнь их предков...

Только водолечебница осталась на месте знаменитых некогда соляных варниц на реке Вычегде, на Соляном озере, а имя Сольвычегодск все еще напоминает об этих важных промыслах.

Давно снесены Красные ворота на Садовом кольце Москвы (я еще хорошо помню их причудливые очертания), но то и дело слышишь и сегодня в Москве: «Он живет у Красных воро т». И вообще — незачем отправляться в далекие странствия, чтобы встретиться с такими именами: в каждом большом городе вы найдете их сколько угодно.

В Ленинграде, например, если бы не постоянные переименования, можно было бы по старым названиям улиц составить отличный план расселения рабочих людей по его «частям» и «участкам», отметить его старинную планировку, воскресить быт петровских или екатерининских времен.

Такие улицы Петроградской стороны, как Ружейна я, Пушкарска я, Зеленин а, а раньше Зелейная, то есть Пороховая, отмечали те места, где жили славные мастера XVIII века — оружейники, пушкари, зелейщики-пороховщики, прямые предшественники питерских рабочих-ленинцев века XX.

Имена, вроде Галерна я улица, Галерны й остров, Галерна я гавань, Шкиперский прото к, Подзорны е острова, повествовали о Петербурге — флотском гнезде, морской крепости, городе верфей и пристаней... Смольны й (буян), Пеньковый Буя н, Соляной Буян и Городок оставались памяткой размещения огромных складов товара, идущего на вывоз и прибывающего из-за морского рубежа...

А вот Мытнинска я набережная, возле старой таможни — «м тни»; занятно, что нынешние студенты, навряд ли знающие слово «мытня», исчезнувшее уже более столетия назад, сегодня называют именно так — м тн я — огромное общежитие, высящееся на этой набережной.

И, говоря по правде, огорчительно, когда полные смысла, дышащие историей характерные названия уничтожаются, заменяясь хладнокровными новыми, не имеющими никакой связи с данным местом. Галерна я {162} улица была одна во всем мире. Она рисовала какой-то момент жизни города: тут тогда строились и спускались на воду грозные для вражеских флотов петровские галеры и «скампавеи»... А имя Красна я, заменившее старый топоним, общераспространенно и мало о чем говорит. Галерная улица была ничем не «краснее», не революционней других, рядом лежащих. Таких Красных улиц в СССР бесчисленное множество... Можно было бы не давать его Галерно й, а присвоить любой другой, может быть, даже более значительной и красивой, новой, еще безымянной улице...

Надо бережнее относиться к прошлому, к народной памяти о нем. Да ведь далеко не все переименования и бывают удачными. Еще Пушкин воспел «воинственную живость потешных « Марсовых поле й». Огромная площадь в центре Петербурга, по образцу Древнего Рима, была названа Марсовым поле м — на ней происходили военные парады: Марс был римским богом войны.

После Октября на поле были погребены герои, погибшие в революционных боях, потом сооружен памятник, затем разбит великолепный сквер — один из красивейших в городе, — наконец зажжен Неугасимый Огонь в их честь. Поле было названо Площадью жертв революци и. И двадцать с лишним лет никто не задумался: как так — «жертв революции»? Мы говорим «жертвы блокады», «жертвы землетрясения», «жертвы эпидемии»... Можно ли в этот ряд ставить людей, пожертвовавших собою за революци ю? Жертвами революции с полным правом считали себя помещики и банкиры, царские министры и сам Николай Последний... Разве их память мы увековечиваем?   1

После войны прекрасной площади возвращено ее {163} старое имя, и хорошо. А вот в Киеве улица Жертв Революци и как будто сохранилась. Очень печально, киевлянам следовало бы подумать над этим названием! Нельзя, чтобы одновременно существовали и братские могилы жертв фашизма, и улица Жертв Революции...

И вообще — великая осторожность, огромная деликатность нужны, когда человек получает власть заменить старое имя новым. В нашей стране с Ленинского времени только самым опытным специалистам-художникам разрешается восстанавливать старые фрески, скульптуры старых зданий, их украшения и самую их конструкцию. Такого же осторожного отношения к себе требуют и старые имена.

А у других народов? Конечно, и у них сколько угодно таких имен и подобных же историй.

Вы слышали название величайшего из музеев мира, соперника нашего Эрмитажа, парижского Лувр а. Вы, наверное, читали «Три мушкетера»: во времена д'Артаньяна Лувр был королевским дворцом. А его имя — дворца и музея — первоначально означало что-то вроде «волчье логово» или «волчарня»: по-французски «лу» — «волк», «лув» — «волчица». Было, видимо, время, когда на месте дворца были буераки и трущобы, где волчихи любили выводить волчат, и это время сохранилось в имени.

А случается и так, что древнейшее имя-слово в наши дни вдруг оживает для новой жизни, порождает новые, вполне современные слова.

Есть во французском языке слово «грэв ст» — «стачечник», «забастовщик». Оно родилось в XIX—XX веках. Корень его — в одном из древнейших топонимов столицы Франции.

Плас де ла Грэ в — Гревска я площадь — было имя одной из 136 площадей города на Сене; теперь она давно переименована в Плас д'Отель де Вилль; на ней — парижская ратуша. В старину на ней совершались публичные казни, а когда этого не происходило, толокся всякий народ, преимущественно провинциалы, прибывшие в столицу искать работу. Постепенно «фэр ла грэ в» — «грэвствовать» — стало означать «ничего не делать», «бродить без работы»... А затем, с началом эпохи организованной борьбы пролетариата за свои права, с началом больших забастовок и стачек, рабочие Парижа — {164} люди с чувством юмора, как все французы, — стали относить это выражение к тем, кто сидел без дела, бастуя. Забастовщиков стали называть «грэвистами».

Ну, а что могло значить само название «площадь Грэв»? «Greve» по-французски «песчаный берег», «пляж», «галечник у реки»   1 . Само собой, никаких песчаных пляжей и галечников на Гревской площади давным-давно нет, а имя ее, данное века назад, живо и породило даже слово, которого никак не поняли бы далекие предки современных «гревистов», давшие площади ее название.

Впрочем, я забежал вперед: Лувр и Гревска я площадь были названы не по человеческим сооружениям, а по природным признакам, позднее исчезнувшим. Вернемся к тому, что зависит от деятельности нас самих, людей...

Я жил на Череменецком озере возле Луги. На карте окрестностей меня заинтересовало название Великое Сел о. Я отправился как-то взглянуть на поселение с таким древним и пышным именем.

Выйдя по дороге из лесу, я остановился и расхохотался было, но тотчас пригрустнул. У перекрестка двух дорог серели две или три избушонки. Кое-где виднелись заросшие крапивой остатки других — тоже двух-трех, не более. Местами поднимались раскидистые липы, вязы и рябины... Да, века назад тут жили люди, много людей... А теперь?

Пройдет еще несколько лет, последние «жихари» переселятся на новые колхозные усадьбы, а перекресток двух дорог по-прежнему будет называться Великое Сел о, и местные ребята будут сговариваться пойти на Великое Сел о за земляникой, и колхозники будут пахать и косить у «Великого Села»...

Сколько таких выморочных названий и в нашей, да и во всех странах мира! В Вышнем Волочк е, Волоколамск е давным-давно нет уже никаких волоков, самое слово сейчас если и употребляется, то только где-нибудь в глуши тайги работниками экспедиций да охотниками. А имена живут, и, нанеся их на карту, можно судить по ним о водных путях древности. { 165}

К югу от Москвы есть полоса, где целый ряд лесов и селений именуется Зaсекам и; очень важная полоса... Когда-то тут проходила оборонительная линия Московской Руси от кочевников юга и от крымских татар. Тысячи холопов в беспорядке валили на огромных пространствах деревья по границам степных просторов, оставляли их лежать десятилетиями... Для конного врага это было трудным препятствием. Отметьте на карте точки, где сохранилось имя Засек а, и древняя оборона Руси встанет перед вами... Правда, многие названия уже умерли и забыты; тем больше причин отметить, сохранить в памяти и на месте все, что осталось: каждое такое имя — надпись на могильной плите, полустершийся священный иероглиф — драгоценная памятка прошлого.

Пусть имя Мюглиц под самым Дрезденом лишь в искаженном виде доносит до нас память о древних славянах: это же славянская Могилиц а, некогда существовавшая тут, на дальнем Западе Средней Европы... Сбережем его!

Пусть слово « талли н» только ученые могут раскрыть нам, как эстонское « датская крепост ь»: в нем скрыта запись о древней борьбе маленького эстонского народа против могущественных поработителей. Сохраним его!.. И будем пристально приглядываться даже к тем именам, которые кажутся порой обидной кляксой прошлого на юном лице нашей Родины. Не всегда это впечатление справедливо.

Недалеко от Ленинграда на реке Тосна имеется небольшой деревянный мост. Местные жители и сегодня зовут его Графски м. Что за чушь?! Какие там «графы» в Советской стране? Переименовать, чтобы и память исчезла...

Графы бывали разные. У этого места стояла « Пустыньк а подгородная», имение граф а, но в то же время большого русского поэта, Алексея Константиновича Толстого. Тут бывали у него, «у хлебосольства за столом», и Фет и Тютчев. Графа терпеть не могли при дворе. Может быть, именно глядя на свой Тосненский мост, написал он знаменитое крамольное стихотворение «У приказных ворот»:

На базар мужик вез

Через реку обоз

Пакли. {166}

Мужичок-то ведь прост,

Знай, везет через мост,

Так ли?

— Вишь, дурак, — сказал дьяк, —

Тебе мост, чай, пустяк,

Дудки?

Ты б его поберег:

Ведь плыли ж поперек

Утки?

Графов нет, может быть, мост и стоит переименовать. Но не назвать ли его тогда «Толстовским»? Такие мосты, где бы они ни встречались, и впрямь следует «поберечь»...

Под конец главки захотелось мне рассказать вам чисто топонимический случай из личной жизни: он поучителен.

В 20-х годах я работал на Псковщине землемером. Меня удивило среди множества чисто русских названий странное имя одной саженой рощи в бывшем помещичьем имении: крестьяне звали ее не то «Убирeнт», не то «Обирeнт», а иной раз просто «Бирeнт». Даже старики не могли ничего объяснить: «Господа Дерфельдины так звали, и мы так зовем...»

Я решил приглядеться на месте. Рощица оказалась остатком запущенного, но когда-то тщательно распланированного дворянского парка. Прудик с искусственным островком, следы каскадов и гротов на ручье, руины двух беседок в кустах сирени, а в самой середине — лужайка, и по ней странно, по спирали,— темнеющие заросли той же сирени, бирючины, жасмина, дафны... Я пригляделся и все понял...

На другой день я порылся на этом месте. Под землей обнаружилась затейливая низенькая кирпичная стенка — последний след сооруженного когда-то для забавы местных Маниловых или Ноздревых, игрушечного лабиринт а: таких в старых дворянских гнездах были тысячи... По его имени помещики назвали « Лабиринто м» и самую рощу, а крестьяне унаследовали от них это непонятное имя, по-своему преобразовав его... Кто знает, может быть, теперь там уже и рощи нет, а стоит какое-нибудь здание или силосная башня, но холм под ней по-прежнему зовут « Бирeн т»... {167}

1 Исключения бывают. Северный Петербург поэты называли «Пальмирой» — «пальмовым городом».

1 Есть другое объяснение. Имя будто бы связано с прозвищем или именем индейского вождя, жившего в этих местах: «Красный посох» или «Красная палица». Я не берусь судить, которое из этих толкований вернее, но все же предпочитаю первое. Второе похоже на приспособление легенды к названию.

1 Например, в номере «Литературной газеты» от 4 января 1966 года, в статье о современной кубинской столице Гаване, рассказывается о высящемся в порту Гаваны «памятнике жертвам империализм а», погибшим на корабле «Мэн», который сами американцы взорвали ради провокации, стремясь начать во что бы то ни стало войну с Испанией. Это случилось в январе 1898 года. «Жертвами империализма» справедливо названы тут моряки «Мэна», убитые этим империализмом. Так можно ли именовать «жертвами революции» героев, умерщвленных ее врагами, павших за не е?

1 Подобные названия можно встретить у всех народов. Ср.: наше Песочная, Песчанка, Пески; тюркское Эль-Регистан (площадь в Самарканде), немецкое Зандгоф (песчаный двор) и т. п.

На книге стоит мое имя: Ле в. Нельзя по нему рисовать меня покрытым рыжей шкурой, с длинной гривой и кисточкой на хвосте. Да так не могло и получиться! имя мне дали, когда я слабо пищал в колыбели и было неизвестно, вырасту я «львом» или «комаром»...

Поэтому рядом в двух классах школы могут сидеть за партами пять Львов, из которых два еще как-нибудь сойдут за африканских хищников, а три другие напоминают — кто котенка, кто теленка, а кто и вовсе нахохленного воробья. Я видывал в иных школах таких чае к («Чайка» по-гречески Лариса), что им скорее подошло бы имя «Львица» или «Тигрица». Страх посмотреть!

Совсем другое дело — имя географическое. Оно дается не младенцу, а вполне сложившемуся «индивиду» — реке, горе, лугу, вулкану, водопаду... Правда, города и поселки, как люди, порой получают имена в креди т, на вырос т, так, например, был назван некогда Севастопол ь — «Город Славы». Приходится признать, что он стократно покрыл этот аванс. Но бывает и иначе: столица Франции сначала была названа римлянами Лютeци а — «Грязнуля», а затем переименована в Пар зи а — «Столица племени паризиев»... Ни то, ни другое имя сейчас уже не описывают никаких действительных свойств города... А я намерен сейчас говорить о тех, которые соответствуют тому, что называют.

Константинопол ь — город, основанный императором Константино м. Ленингра д — место, где вырос и окреп гений Ленин а, где он выковал партию большевиков. Витебс к — город, расположенный на речке Витьб е. Борова я улица в Ленинграде — проложенная на месте соснового леса...

Это имена-чертежи, точные и четкие, спокойно, без всяких украшений описывающие основной признак места; один из основных. Это удобно.

Вершина горы покрыта снежной белизной, и гора названа Бело й, Монблано м, — в отличие от всех других. Пусть другие рядом имеют такие же снежные вершины, они получат имена уже по другим признакам, не по этому... А вот в иных местах, уже не порождая путаницы, могут существовать другие Белые горы, Белухи, Ак-Тау, Монте-Бианко, это никому не помешает. В таких именах {168} отражается сущност ь предмета, а ведь только наивный человек может вообразить, что все Верочк и смахивают одна на другую и чем-нибудь отличаются от всех Наташе к... В людских именах свойств а людей никакой роли не играют.

Человечество всегда использовало удобства имен-чертежей, имен-схем и паспортов, содержащих особые примет ы мест.

Вначале оно, если хотите, даже любило переборщить в точности: река Река (Рейн или Ганг), гора Гора (Альпы или Балканы). Такие имена так плотно охватывают все признаки называемого, что от их «особенности» уже ровно ничего не остается. Озеро Ньянца или озеро Ньяса в Африке значит просто Озер о... Скучновато как-то!

Но огромное большинство таких имен не повторяет своих нарицательных: о них-то я и говорю.

Существуют страны, имена которых приклеены к ним, точно надписи-таблички на экспонатах огромного музея.

Точно и выразительно и название Нидерланд ы — «Низменная страна», «Низинный край». Вы знаете, в Голландии есть такие места, где гнезда аистов на крышах расположены ниже, чем воды моря, в котором плавают рыбы и растут водоросли. Вся страна — отвоеванная у моря ровная низменность.

Польш а... По-польски она зовется «Polska». Что это значит? Есть у нас во Владимирской области старинный городок Юрьев-Польски й. Почему — польский? Основанный поляками? Населенный ими?

Раньше имя городка звучало Юрьев-Польскo й, то есть «расположенный не в лесных дебрях, а среди открытого пространства полей». Близко к этому и значение слов Польск а, Польш а: страна полей, пахарей, страна земледелия.

Оно перекликается с племенным именем полян е, принадлежавшем одному из восточно-славянских племен. Название этого корня встречалось повсюду, где жили славянские народы: и на землях нынешней Белоруссии, и на Пелопоннесе; на западной окраине славянского мира, в Богемии, и на его востоке — на Днепре. И поляне и поляк и были жителями открытых, возделанных областей тогдашней Европы, так, по крайней мере, полагают некоторые исследователи. {169}

Такие имена создавались с древнейших времен. Создавали бы их и в наши дни, да где ты найдешь еще не названные страны?

Огромную область Индостана прорезывают пять рек, пять могучих притоков Инд а: Джипам, Чинаб, Рави, Биас и Сатледж. Область так и называется: Пенджа б — «Пятиречье». Слово это древнеперсидское, но и сами индийцы звали страну Панташанд а, это значит то же самое. Точное, очень уместное имя, вот оно и живет века.

Еще древние греки окрестили Междуречье м — Месопотамие й — огромную часть ближней Азии между Тигром и Евфрато м. В этой области мира развивались и угасали могучие цивилизации древности, гибли и возникали гигантские державы... Их имена хранит теперь только история — Элам, Ассирия, Вавилон, — а объемлющее имя всей страны, пережив тысячелетия, звучит и в наши дни.

Подобные топонимы встречаются у всех народов и во всех концах мира. Звучат они по-разному, но значени е, смысл имен, входящих в такие их цепочки, повсюду совпадают. На северо-западе Италии лежит провинция Пьемон т, расположенная у подножия Альп с одной стороны, Апеннин — с другой. Имя ее, взятое с французского, значит как раз « Стопа Го р», «Подножие Гор». Как бы наступая на Пьемон т, высятся над ним горные кряжи; действительно — подножие!

Западнее этих мест встают на соседнем полуострове другие горы, Пирене и. К северу от них лежит французская область Наварр а. На баскском языке слово это означает то же самое — «равнина у подножия гор», «подгорье», «Пьемонт»...

Есть третий южный полуостров Европы — Балканский; у самых Балкан в Югославии тянется область Подгориц а, что это такое, если не славянский Пьемон т? И в Галиции за Карпатам и имеется Подгорь е — еще один Пьемонт, теперь уже восточно-славянский...

Далеко-далеко, на северо-востоке Индостана, в самое небо врезались высочайшие хребты Земли Гимала и. Индийская великая равнина не сразу, не под прямым углом поднимается с ними на восьмикилометровую высоту. Там, где она начинает незаметно повышаться, образуя постепенный переход к высокогорью, лежит страна Не -{170} па л — по-индусски: «Жилище у подножия гор» — самый восточный из наших Пьемонтов...

Все это не игра случая: эти названия создавались сходными географическими условиями. Человек, оставаясь человеком вне зависимости от племени и расы, оставаясь человеком на протяжении долгих эпох, одинаково реагировал на них. Мысль его работала по-человечески и в тропиках, и под Полярным кругом.

Приблизясь к берегам Центральной Америки, против Кубы, испанские моряки были поражены их чрезвычайной приглубость ю: большие глубины начинались у самой береговой черты.

Конечно, именно они дали вновь открытой земле чисто морское имя: Гондура с, по-испански — «глубины». Можно сказать наверняка: приди европейцы к тому же месту берегом посуху, они назвали бы новую для них страну любым другим именем, только не так.

Испанские конкистадоры были людьми отважными, свирепыми, но никак не образованными. Они не знали, что просто повторили старую историю. За несколько столетий до них северяне-норманны, высаживаясь на берег Франции в проливе Ла-Манш, точно так же были удивлены большими глубинами в этом месте. Они окрестили пункт своей высадки словом, которое у них звучало близко к современному немецкому «tief» — «глубокий, глубина», к датскому «dyp» (то же самое). И в наши дни городок, стоящий тут над Ла-Маншем, именуется слегка измененным словом Дьеп — «глубина». Только теперешние его обитатели забыли, что оно значит.

Видите — на противоположных берегах океана в разное время люди разных кровей и языков назвали два географических «объекта» (другого слова не подберешь), и смысл имен оказался одинаковым.

Назвать страну «Глубиной» мог, конечно, только тот, кто явился в нее с моря. Сухопутные переселенцы, придя на берег неоглядной водной шири, останавливались потрясенные: дальше идти некуда — они дошли до «конца света»!

Отсюда — длинный ряд сходных по значению имен, принадлежащих разным народам, созданных в различное время, разбросанных по всем странам мира.

Мыс Финистeррэ на юго-западе Испании значит точно то же, что имя департамента Финистэр во {171} Франции: по-латыни «финис» — «конец», «тэрра» — «земля». Эти имена — родные братья, они и создались примерно в одно время, в мире латинского языка и римской культуры.

Но вот на Курильски х островах, в другом полушарии и совсем недавно, на наших глазах родилось точно такое же имя, там, где на острове Шикота н отвесно обрывается в воды Тихого океана длинный плоский мыс Край Свет а.

Это имя дано нашими современниками, людьми просвещенными, отлично знающими карту мира и его бесконечность. И все равно — так неодолимо впечатление от неоглядной мощи вечного моря, от его безбрежности и недоступности, что снова и снова рождаются те же чувства, и человек, глядя в бесконечную синюю даль, шепчет на своем языке то же самое имя: Край Свет а, Финистерр э, Конец Земл и...

Полуостров Ямал на Ледовитом океане за Уралом окрещен много-много лет назад безграмотными, знавшими только свою тундру да своих олешков, ненцами. Имя Лендз-Энд дано мысу на острове святого Патрика на крайнем севере Канады географами Англии и Америки. И все-таки оба эти имени значат одно: Конец Земл и... Береговая черта, полоса прибоя, а за ней на тысячи миль — ничего: до самого материка Азии... Через полюс — до самой Канады...

Тот, кто захочет, наверняка найдет на картах мира еще не одно такое имя — в топонимических перечнях других стран, на других языках... С меня достаточно: перечисленные мною имена еще раз подчеркнули дорогую мне мысль: белые, чернокожие, желтокожие люди — всегда люди. Они думают, чувствуют, понимают не по-белому и не по-краснокожему — по-человечески. Топонимика прекрасно отражает это.

Нельзя исчерпать списки имен, в которых отражены «особые приметы» места — равнины, реки, горной цепи, порога. Приметы могут быть чисто природными, но люди выбирают среди них то, что особенно существенно для человека.

Тот, кто назвал Алтай — Алтае м, «Золотой горой», выразил свое стремление к его сокровищам: еще во дни Геродота рассказывали, что на его вершинах живут «стерегущие золото грифы». {172}

Точно так же поступили испанцы послеколумбовских времен, нарекая реку, текущую по новой для них стране, Ла-Плато й, рекой Серебр а: они надеялись найти на ней богатые серебряные залежи. Оказалось, это ошибка: серебро только сплавляли по Рио-де-Ла-Плат а; добывали его далеко — в Боливии. И все же много времени спустя страну, по которой течет могучая река, упрямо окрестили Серебряно й страной — Аргент но й (по-латыни «аргентум» — «серебро»).

Интересы и жадность людей преходящи, а имени не вырубишь и топором. Соперники испанцев в Южной Америке — португальцы — свою колонию назвали Бразилие й, по-видимому, по драгоценным зарослям красного дерева — «бразиль», оно в те времена обещало самое быстрое обогащение...

Красное дерево уступило пальму первенства совсем другим растениям — каучуконосу гевее, кофейному кусту... Но страна осталась Бразилие й — «Краснодеревией»...   1

Золотой Берег и Берег Слоновой Кост и, Острова Пряностей и Черепаховы е — неисчерпаем перечень «экономгеографических» имен мира. Географы, геологи, экономисты внимательно приглядываются к ним... Если река называется Алда н — на ней находят богатейшие россыпи золота: ее имя перекликается с Алтае м. Если гора именуется Гюм ш-Теп e — стоит покопаться в ее недрах: слово «гюм ш» в тюркских языках значит «серебро»... И ищут, и чаще, чем можно думать, находят... Вот вам прямая, материальная польза топонимики...

***

Человек не всегда сразу попадает в точку, дает верное имя на века. Бывает, оно непроизвольно меняется. Впрочем, мы привыкли к переименованиям, все это не удивит. Но я говорю сейчас о переименованиях иного рода. {173}

Древние греки, покинув ласковое, знакомое Ионийское море, устремились на север, к берегам Анатолии, Колхиды, Тавриды. Новое море показалось им неприютным, суровым, берега — дикими и опасными. Они услышали его чуждое иранское названье — «Акшаэна» — «Черное». Слово было созвучно греческому «а-ксейнос» — «негостеприимный». Так и прослыло это море у греков: « Понтос Аксейно с — «Море негостеприимное».

Прошло время. Смелые мореплаватели освоились в чуждых водах. Колонисты отлично обосновались на плодородных берегах, расселившись вокруг моря, «как лягушки вокруг лужи», — так невежливо отозвался о них римский оратор Цицерон. И имя моря незаметно переменилось. Из А-ксинского оно стало Эв-ксински м,— «благогостеприимным». Это второе имя оказалось живучим, «долгоиграющим», как патефонные пластинки... Лишь много столетий спустя овладевшие морем турки перекрестили его по-своему, как бы согласившись с древними персами,— Черным морем, Кара-Денизо м. Пришли русские и то ли самостоятельно дали ему такое же, но свое, название, то ли просто перевели на свой язык турецкий гидроним.

О «цветных» названиях я буду говорить с вами особо; здесь речь пойдет о повторяемости, всеобщности их, как и любых других имен. И довольно будет одного примера.

Когда мы освободили в 1944 году Болгарию, многие советские офицеры были до крайности возмущены, встречая в захолустных кофейнях и «бруснaрницах» — парикмахерских — случайно уцелевшие плакатики фашистского цанковского правительства.

« Велика Болгария от Бело море до Черн о»,— было напечатано на них...

— Скажи, пожалуйста, размахнулись! — негодовали мои соратники.— От Белого моря до Черного! Всю Россию собирались прибрать к лапам!..

Мне стоило некоторого труда объяснить им, что хотя цанковисты были большими негодяями, в таком неистовстве они все же не были повинны. Они мечтали раздвинуть свои границы только от Кавалы на Ионическо м — а по-болгарски на БЕЛОМ — море до берега моря Черного, который им и так принадлежал. Все дело сводилось к захвату сорока- или пятидесятикило-{174}метровой полоски греческой земли. Белых морей на свете не одно, а несколько. Турки называют так — Ак-Дени з — все Средиземное море. Да и наша Балтика заставляет призадуматься. Некоторые ученые выводят ее имя из того же скандинавского корня, что и название проливов Бельт между Данией и Швецией. В этом случае оно значило бы «подобное поясу», вытянутое, как кушак, вдоль северных берегов Средней Европы...

Но, с другой стороны, называют же латыши, народ балтийского племени, наше Белое море Балта Юр а... Лингвисты сомневаются: как могли древние балтийцы дать имя морю: они никогда не были мореплавателями!

Но достаточное ли это основание для отрицания? На морском-то берегу они все-таки жили...

Имена-чертежи, имена-этикетки разнообразны до бесконечности. Я уже не говорю, что их изучение требует отличного знания многих языков: даже в границах одного языка существующие топонимы нередко принадлежат другому народу, а значит, и другому языковому корню.

Современный итальянец может не подозревать, что его Мила н, город прославленного собора, город театра Ла-Скала, огромных заводов и революционно настроенных рабочих, носит романо-кельтское имя, означающее « Середина равнин ы»   1 . Ни он, ни его соседи французы могут не иметь представления, что Мила н — тезка маленьких французских местечек Мольен и Мейа н: в прошлом и они были римскими «Медиолани» — «серединами равнин».

Чешский город Брн о, весьма возможно, назван так же, как и древний Париж — Лютеци я, и оба их имени перекликаются с нашим русским названием Гряз и — города в Воронежской области; все три названия указывают на качество почвы, а вовсе не на неопрятность жителей или что-либо подобное. В конце концов, что такое «грязь»? «Частицы вещества не на своем месте», — как сказал один английский химик...

Для расшифровки очень многих таких названий, а честно говоря — для всех, необходимы знания ученых-языковедов.

Возьмите слово « Версал ь» — прославленное имя знаменитой резиденции французских королей. Даже {175} прекрасное знание сегодняшнего французского языка не подскажет вам, что оно связано с «versant» — старинным словом, означающим «склон, косогор». Лишь отличный знаток географии и истории Франции может проверить, точна ли догадка.

Возьмите название небольшого французского городка Антрэ г. Он стоит на территории, омываемой тремя горными потоками. Но чтобы раскрыть, что его имя отражает эту особенность, мало знания французского языка, даже вместе со всей его историей. Только знаток и истории, и исторической географии, и старофранцузского и латинского языков, и их взаимных отношений обнаружит в этом кратком Антрэ г латинское словосочетание интэр аква с — «между водами». Из него сначала получилось старороманское «aнтрэ гуэс», а уже из него французское антрэ г... Оказывается, имя это по смыслу не так уж далеко от древнегреческого «Месо-потамия» — «Междуречье».

Слово « Глазг о» значит не то «зеленый лес», не то «зеленая река», на одном из кельтских наречий Британии. Название столицы Северной Кореи Пхенья н, по-видимому, является близким по смыслу к Милан у — «равнина».

Прибыв в город Асбес т, вы, конечно, сообразите, что где-то поблизости находятся ломки этого своеобразного минерала. Но так же и маориец Новой Зеландии, услышав имя Ророру а, поймет, что речь идет о месте, где есть рядом «два озера», а абхазец, прочитав на бутылке шампанского название совхоза Абрау-Дюрс о, заметит, что в его окрестностях можно найти и какие-то пропасти, и подземные воды: «Абрау-дюрдсу» по-абхазски: «Провал четырех источников».

Честные и откровенные, имена-чертежи, имена-таблички неплохо выполняют в течение ряда лет, иногда — ряда веков, свое дело: прямо и ясно знакомят нас с тем местом, к которому они привязаны.

Мы говорили до сих пор больше всего о морях и горах, городах и странах. Это все — макротопоним ы, названия больши х географических «предметов». Те же наблюдения можно повторить и на микротопонимик е — на именах не степей, а лужаек и полян, не пустынь, а пустырей, не океанов, а еле заметных {176} озерков, прудиков и даже просто болотистых лесных лужиц... Не думайте, что они безымянны. Имена у них обычно есть, только известны они небольшому кругу местных жителей, односельчан, обитателей одной горной долины, одного маленького островка на озере...

Да и в любом большом городе мы сталкиваемся ежесекундно с микротопонимикой: это — названия улиц и переулков, скверов и маленьких площадей, подгородних селеньиц и их частей... Не так-то просто, правда, иной раз решить: «м кро» перед тобой или «мaкро» — очень маленькая река или весьма полноводный ручей, низкая гора или высокий холм. На Кавказе гора Охyн у самого Сочи считается пустячным пригорком с ее 633 метрами высоты, а датчане единственную возвышенность своей страны, вершина которой возносится на целых 170 метро в , пышно именуют Гиммельсбьергхе т — «Поднебесная гора».

Я ленинградец и буду говорить о микротопонимах моего родного города; не обо всех, а только о топонимах-этикетках, прямо указывающих на то, что ими обозначено.

Во многих классических романах упоминается городской петербургский район Песк и — обиталище мелких чиновников и старушек на пенсии. Спросите у производителей строительных работ где-нибудь у Греческого или Суворовского проспектов: и верно, тут под почвой — чистый песок. Дюны древнего моря, как и на Песочно й улице в Удельной.

В наших северных местах рядом с песком всегда болото.

Болотная улица лежала рядом с Пескам и (теперь у нее иное имя). Там, где теперь тянется Борова я улица, был некогда сосновый лес. По оставшимся от него пням это место долго звали Большими Пенькам и: видно, лес был не плох...

Невски й проспект тоже назван честно, но не совсем. Не потому, что он начинается от Невы-реки, а потому, что вел некогда к Александро-Невской лавре, монастырю, где помещалась «рака» — гробница этого князя, победителя шведов в Невской битве. В конце концов, имя улицы связано-таки с Невой.

Но возможны и грубые ошибки. Моховы е улицы есть и в Москве и в Ленинграде. Однако разница су-{177}щественна: на месте московской Моховой был во время oно рыночек, где торговали мохом для конопачения деревянных срубов столицы. А ленинградская Мохова я ничего общего с мохом не имеет. Вы уже знаете: ее имя соответствует московскому Хамовник и: это — искаженное Хамова я, Ткацка я улица.

Есть названия, первоначальный смысл которых теперь уже никак не соответствует тому, что вы видите, придя на это место. Загородны й проспект! Почему — Загородный, если он лежит в самом центре города? Да, но каких-нибудь полтораста-двести лет назад городская граница пролегала по реке Фонтанке, и Загородная дорог а лежала уже в окружавших Петербург лесах.

Есть в нашем городе улицы Расстанная и Заставска я. Хочется думать, что последняя лежит у городской «заставы», на самой границе его внешних кварталов; что у этой «Расстанной» улицы остающиеся расстаются с отъезжающими по-прежнему, на рубеже столицы, у «стен города». Но и от той и от другой сегодня до городской черты — добрый десяток километров, если не больше; так вырос Ленинград.

Нет, не стоит менять такие имена; напротив того, на углах таких улиц когда-нибудь будут вывешивать мраморные доски, на которых каждый сможет прочесть историю возникновения и жизни их названий. Иногда поучительную, иногда драматическую, иной раз и просто веселую, курьезную...

Была некогда в пригороде Петербурга — Лесно м — улица с сентиментальным именем: «Улица Карла и Эмили и». Рассказывали смешную, грустную и немного противную историю. Двое молодых немцев — Карл и Эмилия — полюбили друг друга, хотели пожениться. Но родители обоих сказали: «Только когда Карльхен заработает достаточно денег и займет должное положение в обществе!»

Карльхен трудился, но старики считали, что он еще не достиг «потолка». И когда жениху было уже шестьдесят, а невесте — около того, они, в последний раз услышав от пап и мам роковое «Нельзя!», пошли, взявшись за руки, и утопились в пруду. А соседи, пролив немало слез, назвали в их память одну из тенистых маленьких уличек Лесного. {178}

Сейчас от этого названия не сохранилось и следа, а жалко: оно рисовало давно от нас ушедший мир  1 .

Есть сегодня у нас коротышка — Крестьянска я улица на Петроградской стороне. До революции у нее было странное имя: Дунки н переулок.

В первые дни после Октября кто-то прочел это Дункин как Дунькин и оскорбился. «Вот, мол, баре как относились к крестьянским женщинам: не Дуняшин, не Авдотьюшкин, а грубо, презрительно — Дуньки н. Переименовать!» И переименовали.

А напрасно. Ни о какой женщине Дуне тут и речи не было. Вдоль переулка тянулись некогда владения приехавшей из Шотландии аристократической семьи Дункa н. Переулок и звали: «Переулок Дункан». И не баре, а народ, которому мало было дела до звучных дворянских фамилий — от непонимания, но и не без лукавства,— перекроил это чванливое имя на Дyнкин... Оставить бы его, на смех и удовольствие потомства, а его заменили именем Крестьянска я... И какая же она Крестьянска я, если вся длина ее меньше полутораста метров — триста шагов?..

Фонтанк а, Мойк а, Пряжк а — понятно. Но вот есть в Ленинграде речка Оккервил ь — это откуда? Прямо вроде «собака Баскервиле й» — в Англии бы ей течь... А на деле в этих местах, на правом берегу Невы, в шведские еще времена стояла мыза шведского же офицера, господина Оккервил я. И очень хорошо, что имя ее сохраняется до наших дней: чести и славы господину офицеру оно, может быть, и не прибавит, а о давно прошедшем мгновении в истории нашего города говорит.

А народ — он сам умеет расправляться в своем именословии с тем, кто ему насолил в прошлом. Окрестил же он именем «острова Голода я» (теперь — остров Декабристо в; тут трудно возражать против переименования: по преданию, могилы казненных героев 1825 года находятся именно здесь) владения «аглицкого негоцианта», фабриканта и богача, господина Холлидэя, {179} морившего голодом рабочих на своей фабрике. Народ — он может!

Конечно, нет смысла без конца сохранять всю старую топонимику страны, да это и просто невозможно. Но с топонимами надо обращаться как можно внимательней и деликатней и никогда не заменять их другими, без точного научного расчета и крайней необходимости...

Ленинграду — четверть тысячелетия, а Москве уже больше восьмисот лет, Киев — еще старше. Разумеется, они богаче города на Неве именами-свидетельствами «старины глубокой».

Москв а! Как много в этом звуке

Для сердца русского слилось,

Как много в нем отозвалось...

Не важно, что мы и сейчас спорим о точном значении этого «звука», что смысл и происхождение слова « Москв а» до сих пор нам не ясны: оно значит для нас бесконечно много. Да и названия улиц Москвы, ее проездов, урочищ, площадей и целых районов почти всегда памятны и красноречивы. Все они — и самые «трубногласные» и торжественные, такие, как Кремль и Красная площадь, Лобное место и Китай-город, — и исторически полновесные, связанные с памятными событиями или прославленными людьми (прославленными и по добру и по худу!) — Лефортово, Басманные, Бауманская, вплоть до лукавых и курьезных имен, вроде: улица Матросская Тишина   1 , площадь Разгуляй или церковь Никола-на-Курьих Ножка х; все эти Плющхи и Палхи, Зацeпы, Собачьи Площадки и Щипк , Охотные ряды и Солянк и, Божедoмки и Сивцевы Вражк и — все они отображение того, что давно ушло, но что всегда — доброе и злое — было драгоценно памяти народной.

Даже если величавая поступь времени вынуждает их уступить свое место новым именам — никак не положено забывать старые. {180}

1 Есть другая версия этого имени: оно обязано им не дереву, а красной как жар, как уголь «броза», тропической почве Бразилии. Странно лишь то, что такой же краснозем португальцы встречали и в других своих колониях. Почему он поразил их именно тут?

1 Mediolanum — так этот город звался в древности.

1 Сама улица, конечно, никуда не делась, только теперь она носит другое, менее сентиментальное, но и менее выразительное имя: Тосненская. Почему оно придано именно ей — сказать невозможно.

1 Это смешное название дано по морскому госпиталю, устроенному тут Петром I. Разгуляй — называлась площадь перед первым царским «кружалом» — кабаком у въезда в Москву. Церковь «на курьих ножках» стояла, вероятно, на сваях...

Смешно было бы стремиться показать вам не только сотую — тысячную долю всех микротопонимических названий нашей страны. Сами собирайте их, когда станете топонимистами, и сделаете великое дело. Но мне очень хочется продемонстрировать вам несколько таких же, но деревенски х микротопонимов, тех, которые служат названиями маленьких деревень, поселочков, а также дорожных перекрестков, прогалин в лесу, березовых «колков» Сибири и сосновых «сопок» Озерного края. И опять-таки — тех из них, которые отражают в себе природу и ландшафт страны.

У нас на севере никакая не редкость имена с приставками «за-» и «под-» За-полье, За-озерье, За-горье, За-борье или Под-березье, Под-борье, Под-осиновка, Под-горье... Что это — странно или естественно, всюду так или только здесь?

Ученые занимались этим вопросом. Выяснилось: чем севернее и северо-западнее, тем таких имен больше, чем южнее и юго-восточнее, тем меньше. В бывшей Псковской губернии их зарегистрировали (тех и других) 800; в Московской всего 90... В девять раз меньше! Почему?

Ученый, опубликовавший эти данные (довольно давно, еще в 20-х годах), предполагал, что это не случайность. На севере больше лесов, поля пересечены грядами холмов, разделены речками, болотами, озерами... В древности, когда селение разделялось на две части или когда рядом появлялась новая заимка или починок, они постоянно оказывались одна от другой за лесом, за болотом, за озером... Точно так же, поселяясь возле опушки старого леса, люди видели себя как бы «под его стеной», «под горой», «под березняком», «под осинником»... Тут-то и рождались на свет такие приставочные имена.

На юге, на его привольных открытых просторах, мало что заслоняло один поселок от другого. И там таких топонимов меньше...

Видите, какая стройная теория... Да, но верна ли она? Может быть, это результат случайного подбора названий... Очень важно было бы выяснить все это: установить, действительно ли наши топонимы дают в руки географам и историкам такие простые способы судить о стране, даже не видя ее? Но проверить эту гипотезу и другие похожие можно будет лишь тогда, когда мы {181} сильно, очень сильно продвинем вперед дело сбора и изучения наших географических имен...

Само собой разумеется, в определенных случаях тут сомневаться нечего: дают! Историк, например, может многое почерпнуть для себя из этих имен, найти в них сведения о таком прошлом нашей страны, о котором ничего не вычитаешь ни в каких документах.

Название города Клин напоминает о времени, когда тут клином сходились границы феодальных княжеств — Московского и Тверского: «и воеваша до клина московского рубеж а»...

То, что в моей любимой Великолучине, к западу и к востоку от железной дороги Ленинград — Витебск, лежат две — не области, конечно, но как бы два разных географических мирка — и что местные жители — псковичи — издавна именовали возвышенную густозаселенную часть своей территории древним словом Жильё, а восточную, низменную, лесистую, глухую, — Низ , уже могло хорошо показать, откуда и в каком направлении шло тут постепенное расселение человека — из старого Жилья в глухие Низы.

Стоило приглядеться к названиям «жильевских» и «низовских» деревень, и это делалось еще более ясным: в Низах они все даны недавно, почти всегда понятны, ясны: Бородинo, Глубинo, Дроздово, Троиц а... А вот «жильевские» имена куда позатейливей, а значит, и подревней. Объясните-ка, что они значат: Дуняни, Заклика, Меретеницы, Локновато, Ащеркино, Перeлучье... Ох, как давно живут они: их первоначальный смысл, их этимология затягиваются уже дымкой времени... А ведь как важно порою нашим краеведам заглянуть хоть одним глазом на то, как расселялся когда-то человек по данной области или району.

Опытный топонимист, придирчивым взглядом изучая карту любой части нашей страны, может многое сказать о ее рельефе, о других природных условиях уже по одним только названиям.

Там, где встречаются названия населенных пунктов и урочищ, связанные со словами «ключ», «родник», «колодезь», наверно, неважно обстоит дело с водой: кому в богатой ею местности придет в голову называть свой поселок Колодезьная или Гремучий Клю ч, если и ключи и колодцы имеются в каждой деревушке? А вот {182} там, где питьевой воды мало, где степь стонет от жажды, каждое место, где бьет родник, получает такое «колодезное», радующее людей имя.

Если одна деревня зовется Наволo к, а урочище неподалеку от нее — Наль е — и тех и других имен в Озерном Крае пруд пруди! — если поодаль имеется поселок Рёлк а (как в Ленинградской области у озера Самро) или Рел ь,— нетрудно угадать, что мы в богатой влагой, речками, озерками и болотцами местности: «наволoк» — это речная пойма, коса или полуостров; «нaлье» — песчаная или каменистая отмель в реке или озере; «рёлка» — невысокая гривка на приречном лугу, покрытый лесом озерный мыс и т. д.

Совершенно ясно, что и тут надо в совершенстве владеть не только литературным русским языком, но и всеми его говорами. На просторах РСФСР пестрят тысячи Рамено к, есть и Раменья и Подрамень я, а что может означать это имя?

Надо точно знать, что во многих местах нашей страны «раменью» зовется опушка леса; иначе вы, чего доброго, начнете искать в этих названиях прямую связь с древнеславянским «рамо» — «плечо» или «рамен» — вид терновника — и придете к совершенно превратным выводам...

Вы прочтете на карте Лужского района Ленинградской области название Враги и удивитесь: кому пришло в голову свое родное селение именовать таким супротивны м словом... А читать это имя надо Враги и надо при этом знать, что есть диалекты, в которых «враг» значит «овраг». В Москве есть переулок С вцев Врaже к: он проложен по дну оврага, в котором некогда змеилась ничтожная речушка Сивка, приток давно уже не существующего ручья Черторы я... Этого овражка нет уже столетия, но сквозь чудом сохранившееся древнее имя все еще как бы брезжат его поросшие густым кустарником влажные склоны...

Слово «дор» вы сейчас навряд ли услышите где-либо, и тем более навряд ли скажете, что оно значит. А деревень с именами Дорк и, Дорон и, Доры и под боком у столицы нашей можно разыскать сколько угодно...

«Дор» — родственное слову «драть» — значило когда-то «вырубка», «росчисть», «участок леса, приготовленный {183} для распашки». В литературном языке вы его не встретите, а вот топонимы, произведенные от него, можно обнаружить даже в некоторых дачных местностях, среди турбаз, пионерских лагерей и шумных аэродромов.

И все-таки, дорогие друзья, и тут — осторожность, всяческая осторожность! Нашли вы имя Дорoн и. А как вы поручитесь, что оно образовано от слова «дор», а не от ласкового Дороня — производного от Дорофей? Вот то-то!

На этом, по плану, я должен был бы закончить главу, но ничего не могу поделать: нужно упомянуть еще о некоторых видах имен, на которые каждый из вас может натолкнуться там, где говорят по-русски.

Мы знаем: рядом с именами, основанными на том, как — тоже по имени — звали владельца или основателя селения, бывают и такие, которые указывают на то, чем эти люди занимались. Такие имена мы наблюдали в городах: Ружейны е, Пушкарски е, Прядильные улиц ы... Хочу указать вам еще на одно: Вшивая горк а.

Вы, может быть, и поверите мне, что так действительно называлась одна из московских улиц, но, конечно, спросите: «А при чем же тут «чем люди занимались?» Тогда я расскажу вам такую историю.

Было в Москве место, где исстари поселились, жили и работали мелкие ремесленники — швец ы — старьевщики. Они чинили и перелицовывали всякие лохмотья и затем сбывали их городской бедноте. Тогда место это получило название Швивая Горк а. Швива я, а не Вшива я...

Но старье, которое покупали и перепродавали эти горе-мастера, было такого качества, а время было такое давнее и темное, что не приходится удивляться, если москвичи, бывавшие на Швивой Горк е, в конце концов с горьким юмором переименовали ее во Вшивую... О чистоте и гигиене в далекие времена люди имели довольно слабое понятие.

Вот как объясняют происхождение этого малоприятного имени некоторые топонимисты. Выходит, что оно говорит о профессии своих обитателей. Но есть и совсем другое предположение. {184}

Несогласные утверждают, будто никаких «швецов» никогда не было, да и слова «швивый» в русском языке не существовало. Было совсем другое: место, густо заросшее «yшью» — Ушивая Горк а...

«Ушью»? А что это такое? Новгородская летопись, описывая страшный голод 1128 года, рассказывает, что в это тяжкое время «ядаху (ели.— Л. У. ) люди лист липов... уш ь, мох, конину...» Историк Карамзин считал «ушь» каким-то видом лютика; может быть, так называлась лебеда... Когда древнее название сорного растения уже забылось, Уш вая Горк а незаметно превратилась во Вшиву ю: слова эти в народном произношении почти совпадали. И вот тогда сконфуженное такой невежливостью начальство измыслило искусственное слово Швивая и повелело впредь называть место так...

Я не берусь решать спор между двумя мнениями, хотя во втором случае имя это приходится исключать из разряда «профессиональных» по происхождению топонимов. Не беда: узнать историю споров о нем вам тоже небесполезно.

***

Тысячи населенных пунктов названы по ремеслу их обитателей. Конечно, никто не дал бы деревне имя Пахар и: во всех деревнях жили пахари. А вот шаповалы, кузнецы или хорошие столяры имелись далеко не всюду. Потому так много у нас Шаповаловы х, Кузнецово к, Столяровых и Токаревы х... Правда, легко могло случиться, что первым жителем такого селения был не сам кузнец, а уже его дети — Кузнецовы, не шаповал, а его сыны — Шаповаленки.

В наши дни мы не считаем «работой» занятие церковных служителей — священников, дьяконов и т. п. Но двести-триста (да и семьдесят лет) назад оно рассматривалось именно как работа, и даже почетная. Не приходится удивляться, если по всей Руси легко обнаружить сколько угодно Попово к (есть даже такая станция под Ленинградом: «Это что за остановка — Бологое иль Поповк а?» — восклицает Рассеянный у С. Маршака), Пономаревы х, Дьячковы х, Дьяконовы х... Но, конечно, и тут две возможности: имя Поповка мог {185} дать или живший там поп — священник, или же любой человек — помещик, купчик, генерал, по фамилии Попо в.

Приснился раз, бог весть с какой причины.

Советнику Попов у странный сон...

А. К. Толстой

Можно обнаружить среди существующих до сего дня топонимов такие, в основе которых лежат названия должностей и занятий, не существующих уже целые века. Есть (или могут найтись) селения Бурмистров ы, Псаревк и, Тиунов ы, Рындин ы,— были некогда такие звания и чины: Бурмист р, Рынд а, Тиу н, Псар ь — (в помещичьем или в царском быту).

Иногда установить, от какого именно нарицательного имени происходит название места, не так легко. Скажите без долгих исследований, с чем связано имя одного из переулков в центре Москвы — Гнездниковског о? (Их, собственно, даже два — Малый и Большой.) Чтобы ответить, надо знать, что в допетровской Руси существовала и такая удивительная профессия: «гнездник ». Эти люди пробивали или просверливали в уже готовых дверных и оконных петлях конические отверстия, дыры для шурупов. Видимо, целая артель их обитала в переулках, упиравшихся в тогдашнюю Тверску ю дорогу, раз они были названы Гнездниковским и.

А вот казус и посложнее. Предположим, вы встретили где-нибудь село с таким названием: Жильцов о. Очень странно: «жилeц» или «ж харь» — это кажды й обитатель любой деревни; как могло прийти в голову назвать этот поселок таким всеобщи м, непоказательным именем?

Но нет: слово «жилец» тут не означает просто «живущий», «житель». Вот вам почти точная выписка из Энциклопедического словаря:

« Жильц ы — один из разрядов «служилых людей» древней Руси. Служилые люди разделялись на: 1) стольников, 2) стряпчих, 3) дворян московских и жильцо в... Служилый человек, попавший в жильц ы, открывал для своего потомства возможность сделать завидную для служилых людей карьеру. В середине XVII века жильцо в числилось около 2000 человек...»

Две тысячи на всю страну! Понятно, что если один из таки х людей получал где-либо землю, вотчину, основы-{186}вал сельцо,— все это могло получить от соседей имя Жильцов о: от всех окружающих поселений оно отличалось особенным, редким званием своего владельца...

Вот какая сложная вещь не только торжественные, громкие, всем известные макротопоним ы мира, но и их младшие братья — мелкие, микротопонимические названия. При этом, я еще не залезал вглубь. Я почти не касался имен совсем малых угодий и урочищ — речных омутов и плесов, лесных прогалин и овражков, небольших участков обработанных полей; а ведь каждый клочок земли не оставался безымянным для тех тружеников, которые на нем работали... Вот эта высотка носит название Камен стк а, то крестьянское поле именовалось Под Вяз но й (хотя никакой «вязины», вязового дерева, там уже сто лет как нет), другое — Сырые Нив ы; омут называется Масeев Ви р, а кто был этот Масей (Моисей), никому даже из стариков неизвестно... Речку все зовут Трубёнк а, и доищись, что это связано со строительством железной дороги, когда ручей был временно заключен в деревянную «трубу»; раньше он именовался Лукомк а, а что это значит?

Почему я обошел вниманием эти сверхмалые топонимы? Только потому, что о них у меня слишком мало данных: их никто по-настоящему еще не регистрировал, никто основательно не собирал, и так и получилось, что доныне в каждой нашей области десятки тысяч урочищ и мест числятся безымянными. Это неправда: у них есть имена. Мы обязаны их найти, записать, изучить. Кто знает, какие неоценимые данные о прошлом нашей страны скрываются в их пестром, неисследованном множестве...

В ранней юности меня очень интересовало имя одной из Великолуцких (над самой рекой Локней) деревень: Литв нов о. Я понимал его прямо и просто: принадлежащее «литвину», выходцу из Литвы. Наверное, какой-то случайно забредший сюда иноплеменник был первым поселенцем над живописным, заросшим оплетенным хмелем оврагом, где шумела по камням пограничная с Новоржевским уездом речка Локн я... Кто знает, конечно, может быть, так оно и было.

Но вероятнее другое. В псковских местах вплоть до самой революции, да и в первые годы после нее, отцы и матери нередко ругали своих баловных чадушек либо {187} «вольницей» (это — от древних полуразбойных, полуторговых ватаг псковичей и новгородцев, плававших по тогдашним рекам Севера; они не больно ласково обходились и со своими земляками, коли дело доходило до стычки), либо «литвой»...

«Ох ты, литв н несчастный!» или: «Ну, литвa, погодите, доберусь я до вас!» — кричал выведенный из себя хозяин, выгоняя из «гороховища» забравшихся туда за сладкими «лопатками» — стручками белобрысых грабителей... И не было ровно ничего невозможного, если бы за одним из них, особенно насолившим старшим, прозвище Литвин осталось до конца жизни. Оно значило: шалопай, сущий разбойник... Откуда все это могло пойти? Ну конечно, от памяти о постоянных русско-литовских войнах, о разрушительных и разорительных набегах из-за рубежа...

Вот такой-то именно псковский «литвин» и мог передать свое имя деревне, донесшей его до XX века (возможно, оно и сейчас живет).

Я уже упоминал имя Польшин o, которое, вероятно, не имеет никакого отношения к Польше и полякам, а обязано своим происхождением уменьшительному от Паве л — Польш a.

То же самое можно повторить о тех поселках, которые были названы, на первый взгляд, в честь каких-то представителей других областей или городов страны: Муромцев о — от муромец, житель Мурома; Ростовцев о, Смольянинов о — по человеку, родом из Смоленска.

Могло быть так, но случалось и иначе. Возникали прозвища «Муромец», «Ростовец»; они могли прилипать к человеку, вовсе не состоящему земляком Ильи Муромца, а только раз в жизни побывавшему в древнем Муроме или Великом Ростове. Более того — отец, имевший друга-приятеля родом из Мурома, мог спокойно наградить родившегося сына «мирским именем» Муромец в честь хорошего человека. И близкие забывали, что у мальчишки есть крестное имя Иван, и в голос звали его Муромцем, и когда он основывал деревню или сельцо, они тоже становились Мyромцевым и, хотя до Мурома от них — как до неба...

Такие прозвища и мирские имена давались и в честь друзей совсем других национальностей или по внешнему {188} сходству новорожденного с горбоносым черкесом, с черноволосым и черноглазым евреем, с раскосым самоедом или с черемисином. Появлялись Черкесов ы, Евреинов ы, Черемисинов ы чисто русских кровей, а по ним — и деревни таких наименований. Надо твердо представлять себе, что далеко не каждое Цыганов о было основано настоящим цыганом, не в каждом Ляхове когда-нибудь жил «лях» — поляк. Имена могли образоваться совершенно иным образом.

Народ давая месту имя, чаще всего действует серьезно и деловито: увязает осенью телега по ступицы в грязи называется Гр з и; стоит село на самом юру на горе — получает имя Высоко е... Несколько реже, но возникают, однако, и менее прямы е, образные названия: деревня Чернушк а, деревня Веселый Дво р... Крупный советский языковед А. Селищев приводит такие лихо закрученные названия, как Вражек Волчий Хвос т (вероятно, за очертания этого оврага в плане), как урочище Козий Горб (видимо, какой-то горбатый холм; это около Можайска, в XVI веке), Песьи Кост и, Ивановы Штан ы и Ивановы Портк и — под Переяславлем Залесским.

Если бы мы знали все микротопонимы нашей Родины, таких причудливых имен — когда весьма выразительных, когда ядовитых, а порой и просто гневных — можно было бы указать в тысячу раз больше... Порткaми в народе постоянно назывались две сходящиеся вместе полосы — пашни, покоса, вырубки... Насколько такое стремление к образному названию живо, показывает хотя бы такой пример: почти по всей стране шоферы имеют обыкновение длинные дорожные объезды, когда путь возвращается почти к исходной точке, именовать Тещиными Языкам и. Так же называются многие длинные извилины дорог в горных местностях, где они вьются затейливым «серпантином»: один такой Тещин Язык я сам обнаружил на шоссе Крымская — Новороссийс к. Свидетельствуют об этом и такие названия, как мыс Серая Лошад ь, на Финском заливе, поселок Белый Бычо к (теперь — Чагод а, в Вологодской области), Вороний Камен ь — скала на Чудском озере, у места Ледового побоища... Надо думать, они создавались {189} народом; одни недавно, другие — очень давно. Это — шутки мужицкие.

Барские причуды всегда новее и обычно куда менее удачны; именно к ним следует особенно внимательно приглядеться нашим современным, не в меру ретивым доброхотным «переименователям» и «наименователям» географических мест.

Очень часто это «чувствительные», достойные гоголевского Манилова и его «Храма уединенного размышления» имена: Приютин о (имение Олениных; название и сейчас существует под Ленинградом), Отрадно е (вспомним имение Ростовых в «Войне и мире») и тому подобные сладкозвучные названия. С ними порою случались достойные внимания казусы.

Какой-то владетель назвал свое поместье возле Усть-Луги в Петербургской губернии возвышенно и нежно: Стремлени е. Чего уж изящней! Но некоторое время спустя тут же рядом возник совсем незначительный хуторок или выселки; появилось название Малое Стремление. Затем — уже в середине XIX века — просто Стремлени е исчезло, а осталось только Малое Стремлени е... Прекраснодушная затея кончилась анекдотом.

Тут же рядом была деревня, собственник которой назвал ее гордо и патриотично: Росси я. Росси я была расположена в Ингерманланди и, с ее преимущественно финским тогда населением. Большинством обитателей этой Росси и оказались финны, или, как их тогда называли пренебрежительно, «чyхны» (от слова «чудь»). А вот соседняя, меньшая, деревенька была заселена русскими крестьянами.

Посмотрите на карту-десятиверстку, составленную корпусом военных топографов в конце 60-х годов прошлого века. Вы найдете на ней обе деревни: одна называется Малая Русская Росси я, другая — Большая Чухонская Росси я... Смешно? Ну, еще бы! Но подумайте: с какими предосторожностями надо давать имена географическим пунктам и как трудно ожидать, что получится из них через сто лет при самых лучших намерениях назывателя!..

Помещики были разные... Бодрячок давал селу жизнерадостное имя Кинь Груст ь, в подражание французскому Сан-Сус и («Без забот»; так назвал свое {190} имение Фридрих II Прусский) или голландскому Бьютензорг е (имя знаменитого ботанического сада на Яв е, теперь, конечно, переименованного; значение то же). Меланхолик скорбно окрещивал свою собственность Воздыхаловк а (бывший Крапивенский уезд Тульской губернии).

Были дворяне-галломаны; они хотели жить в Монплез рах и Монреп o («Мое удовольствие», «Мой покой»). Приключенцы и читатели путешествий способны были назвать рязанское дворянское гнездо Мысом Доброй Надежд ы, приднепровскую деревушку в вишневых садочках — Пeрсие й... Появился на Украине даже свой Дамас к; впрочем, в официальной переписке он значился как « Гайвороновщин а — тож»... Нашелся даже чудак, то ли обладавший чувством едкого и самокритического юмора, то ли страдавший манией величия. Свою вотчину в Рязанской (тоже!) губернии он (а кто мог ему помешать?) наименовал: Герцогств о. В Герцогств е числились два двор а... И ведь — что ты сделаешь? — не разорись самодур, или не произойди в 1917 году революция, кто-нибудь и сегодня должен был бы в анкетах писать: «Место рождения — Герцогств о, Рязанской губернии...»

Были у нас весьма неожиданные имена совсем другого, благородного происхождения: вернувшиеся после наполеоновских войн из похода русские солдаты и офицеры взяли привычку называть селения родного угла в честь тех далеких мест, где они одерживали победы под русскими знаменами, или которые повидали. Так появился Пари ж — село под Харьковом, тот алтайский Орлеа н, о котором шла речь на стр. 141-й, и другие топонимы. О некоторых из них мы еще будем иметь случай вспомнить.

Какой можно сделать из этого вывод? В общем-то, чем затейливее и вычурнее имя, тем больше ему грозит опасностей, тем чаще и скорее отказывается от него или перерабатывает его до неузнаваемости народ. Чем ближе оно по форме и типу к старым народным образцам, тем меньше у него шансов быть искаженным или исчезнуть. Комиссиям по переименованиям и наименованиям улиц, селений, городов нельзя забывать и об этом.

Может быть, вас интересуют имена подхалимски е? Бывали и такие. Человек входил «в случай», на {191} него сыпались наград ы. Само слово «наградить» первоначально значило «одарить городо м», «нагородити». Счастливчик приходил в умиление и называл свою новую собственность в честь и восхваление благодетелю — царю, царице, вельможе... Так появился когда-то на Украине Цареда р (было такое имение), Милость Куракина или, на худой конец, Судьбодаров о: мол, не знаю за что и от кого; не заслужил: судьба одарила!

Народ справедлив: такие проявления обогащения различных властных личностей исчезали обыкновенно много скорее других нелепых имен. Но топонимист может и сейчас натолкнуться на них при своих розысках.

Главка подошла к концу, и позвольте мне рассказать вам напоследок один топонимический анекдот из совсем недавнего прошлого.

До революции я знал семью средней руки помещиков. Пишучи это без их разрешения и согласия, назову их семьей Бутле р. У Бутлерoв было в средней полосе имение — тоже средней руки, не латифундия и не хуторок. Называлось оно, как многие, по престольному празднику: Троицкое-Батурин о.

С революцией земля эта перешла народу, а бывшие владельцы и затем их дети, совершенно примирившись с новым порядком вещей, превратились в обычных, стопроцентных советских людей — инженеров, юристов, просто служащих...

Уже после Отечественной войны одному из младших Бутлеров довелось побывать в служебной командировке в местах, где он каждое лето живал в детстве в отцовском поместье. Я не удивляюсь, что ему вздумалось поближе посмотреть на то, что там теперь происходит, что осталось от прош-{192}лого, что заменилось новым. Родной угол всегда сохраняет свою

приманчивую власть над человеком.

Из ближнего городка он отправился пешком на берега милой ему речки Зуш и. Но, прибыв на место, развел руками: никаких следов былого! Даже не скажешь, где именно было все это. На месте деревушек — огромные колхозы; взамен сети проселочных пыльных «запутничков» — асфальтированные шоссе. Старые леса уничтожены войной; где были поля, поднялись молодые посадки... Совершенно не в состоянии ориентироваться, он встретил трактор с прицепом и сделал попытку узнать у молодого водителя: где тут поблизости стояло некогда помещичье имение Троицко е. Троицкое-Батурин о.

Тракторист почесал в затылке. «Троицкое? Слыхом не слыхал... Да это же, видать, поповское название, церковное... Разве может, чтоб оно осталось? А пожалуй — слух только; может, и не было такого села, сказка какая-нибудь?»

Тут потомок помещиков, экономист Бутлер, орденоносец, ученый, давно забывший «тот мир», но все-таки знавший когда-то здесь каждую пядь земли, возмутился: «Какая же сказка? Было такое имение. Фамилия владельцев была Бутле р!»

— Хо! — обрадовался комсомолец-тракторист, в глаза не видавший ни одного живого помещика.— Так бы и говорили! Это ж вон, над речкой новые выселки: Малые Бутлерa и Большие Бутлерa — птицеферма и семенное хозяйство... Садитесь, я вас мигом подкину...

Старики, переселявшиеся на барскую землю, знали, почему они дали выселкам их новые имена. А для молодежи они потеряли решительно всякий конкретный смысл, стали «только именами» без всякого значения, как Молодой Туд в Калининской области или Большой Пит в Красноярском крае. Назвали, и очень мило... Нам-то что допытываться? {194}