Успенский Л. Ты и твое имя

ОГЛАВЛЕНИЕ

УМОЙСЯ ГРЯЗЬЮ

У каждого, кто читал превосходный роман А. Н. Толстого "Петр I",
запечатлелся в памяти образ несчастного и до свирепости обозленного
крестьянина, которого окружающие звали "Умойся Грязью". Автору дорога эта
жутковатая фигура. Умойся Грязью появляется то на каторге воронежских
верфей, то на далеком белозер-ском севере, то в других местах... С большой
силой на-рисорал его Толстой.
"На берегу... между мокрыми камнями сидели Андрюшка Голиков и... Умойся
Грязью, сутулый человек, бродяга из монастырских крестьян, ломанный и
пытанный млого..." (Алексей Толстой. Собр. соч., том седьмой, "Петр Первый",
кн. 2, стр. 440.)
"Умойся Грязью дрался с пятерыми... такой злобы в человеке Андрюшка не
видывал сроду..." (Там же, стр. 442.)
"Сутулый солдат... Умойся Грязью мрачно подавал из ковшика на руки..."
(Там же, стр. 583.)
Что за странная кличка у человека -- Умойся Грязью? Имя это, фамилия или
прозвище? Или, может быть, оно вообще плод фантазии писателя?
Нет, это не так. Человек с таким странным прозванием на самом деле
существовал; правда, жил он не во дни Петра I, а лет на сто раньше, в 1606
году. Грамоты с этой датой поминают про "псковитянина Федора Умойся Грязью".
Выходит, что пленившее А. Толстого мрачное сочетание слов было чем-то вроде
фамилии?
Дело, однако, не так-то просто. "Умойся Грязью" -- не фамилия, не
прозвище, в нашем смысле этого слова, и уж, разумеется, не "крестное" имя.
Что же тогда? А вот судите сами.
В старой Руси, как мы видели, люди постоянно носили по два имени сразу:
"крестное" -- для "небесных дел" и "мирское" -- для земных. Впрочем, так
обстояло дело главным образом в кругу людей более или менее состоятельных.
Двухыменность была чрезмерной роскошью для крестьян,ремесленников и
всевозможных "подлых" людишек прошлого. Всюду, где мы с ними сталкиваемся
(конечно, они попадаются не в царских жалованных грамотах и велеречивых
указах, а в решениях судов, в сыскных делах, в запродажных или кабальных
записях), почти всегда каждый из них имеет одно-единственное имя. Иногда оно
бывает "крестным", из числа хорошо знакомых и нам: Ивашко, Гаврилко, Федька,
Дунька... Но едва ли не чаще всплывают совсем другие имена, "мирские", а они
так резко отличаются и от крестных и от уже знакомых нам к н я-жих имен
тогдашней знати, столь непривычно звучат, что просто не знаешь, как и
познакомить с ними читателя, не озадачив его окончательно.
Я беру из одной очень серьезной книги, посвященной русскому
"именословию", небольшой перечень:

Кислоквас Жирное Кислица Кисель
Изиосок Несоленой Опухлой Голохребетник

Как вам кажется, что это за слова? Автор утверждает: перед вами самые
обыкновенные мирские имена простых русских людей, живших в XIV, XV, XVI
веках.Трудно поверить. Хочется спросить: неужели, если вам пришлось бы
избирать имя для кого-нибудь из ваших маленьких родичей, вы остановились бы
на одном из этих диких слов? А вы думаете, что это самые ужасные?
Вот еще списочек из того же и еще из другого труда исследователей
старины:*

Неудача, Огурец, Нелюб, Ончутка (то есть "черт"), Нехорошей, Лубяная, Сабля,
Болван, Поганый Поп
-----
* Приведенные здесь имена взяты из работ А. М. Селищева "Происхождение
русских фамилий, личных имен и прозвищ" и Н. Туликова "Заметки к истории
русских имен".
-----
Немыслимо объяснить себе, что думали люди, когда награждали своих детей
такими "сладостными дарами"...
Правда, случается встретить и более сносные на наш слух имена. Жили в
то же время на Руси люди, которых звали много приятнее и объяснимее с нашей
точки зрения, скажем:

Ждан Гость Малинка Любим Милюта Богдан

Каждый согласится: лучше называться Жданом, чем Нежданом, Любимом,
нежели Нелюбом, и Богданом, а не Болваном. Но горе в том, что таких более
или менее благожелательных названий дошло до нас в старых бумагах
сравнительно немного. Не так уж много, правда, и злых, "поносных" кличек,
вроде приведенных выше. А подавляющее большинство имен представляет собой,
что называется, ни то ни се, удивительный подбор таких разнообразных слов,
что буквально ума не приложишь, кому пришло в голову сделать их именами... А
впрочем, вчитайтесь еще в один список:

Горностай Грязка
Пешок Нелюб
Звяга Будилко
Образец Паук
Сорока Май
Соловей Щетина
Пещка Чулок
Иголка Сахар

Что это? Перечень товаров какого-нибудь странствующего торговца? Список
зверей и птиц? Случайный набор имен существительных из старинной грамматики?
Нет, это шестнадцать имен, которые спокойно и без всякого смущения носили
наши прапрадеды.
"Позвольте, позвольте! -- разволнуется иной читатель.-- Да какие же это
имена? В лучшем случае -- это прозвища". Он потребует разъяснений и, конечно,
будет прав. Но, чтобы дать толковое разъяснение, придется предварительно
коснуться целого ряда вопросов.