Успенский Л. Ты и твое имя

ОГЛАВЛЕНИЕ

СВОЕ - НЕ ЧУЖОЕ

Странную новость я только что сообщил вам: у одного человека -- два
имени: Иван и Волк.
Обратите внимание: второе имя -- Волк -- чисто русское слово, с
определенным значением. И вы и я понимаем, что оно значит. А докопаться до
значения слова Иван, зная один только русский язык, нельзя. Надо знать
древнееврейский.
Это имя -- чужестранец. Мы помним, оно родилось давно и далеко -- в
древней Иудее. Там оно звучало как Йоханаан и означало "дар бога"
Отправиться в далекий путь от народа к народу оно смогло лишь после того,
как из Палестины все дальше и дальше начало распространяться по свету
религиозное учение одной из древнееврейских сект, много позже названное
христианством. Спустя много лет после этого имя Йоханаан, изменившись до
неузнаваемости, став Иоанном, попало к нам на Русь. Тут оно, во-первых,
превратилось "в имя Иван, а во-вторых, окончательно потеряло "вещественное"
значение: было значимое слово, стало имя, которое, собственно, не означает
ровно ничего.
Но христианство проникло на Русь в конце X века не прямо из Иудеи, -- а
через Византию (Грецию); недаром у нас его стали звать "греческой верой".
Жрецы этой новой веры -- священники и монахи -- вступили в яростную борьбу с
верой старой, язычеством, В такой смертельной борьбе все средства хороши.
Был придуман очень хитроумный ход: отныне все дети могли получать имена
только при посредстве
христианской церкви, во время обряда крещения, и конечно уж, только
христианские имена, уже принятые в Византии. Именно о этих пор слова
"назвать" и "окрестить" стали у нас значить одно и то же.
В древней Греции, как и всюду, люди брали любое понравившееся им слово
и делали его человеческим именем. Было слово "басйлиос" ("васйлиос") --
"царский" -- и стало именем Васйлиос. Было в латинском языке слово "паулюс"--
"малый", и его сделали именем Паулюс. Имя Лауренциус (Лаврентий) выросло из
слова, означавшего "увенчанный лаврами, лауреат". Имя Стефан было когда-то
словом "стэфанос" --
"венок". Имя Катерина, если разобраться, означало когда-то "вечно чистая".
Первые христиане в Греции и в Риме носили вовсе не христианские; а
самые обычные языческие, греческие и римские имена. Но потом выработался
обычай называть детей обязательно в честь какого-нибудь человека,
прославленного христианской церковью, "святого", как говорили тогда. В этом
был известный смысл: христиане верили, что после смерти такие угодные богу
люди возносились на небо для новой жизни. Став жителями иного мира, они,
однако, продолжали заниматься делами грешной земли. Их живо интересовали все
здешние дела; оттуда, с неба, они могли наказывать одних, мешать другим,
помогать третьим. Кто же в первую очередь мог рассчитывать на эту высокую
помощь?
Подумайте сами: имя в понимании древних было не простым словом, а
совершенно особенным, волшебным. Два человека с одинаковыми именами, по их
мнению, были всегда таинственными узами связаны друг с другом. Обменяйся вы
именем с кем-нибудь совсем чужим, и вы станете ближе, чем родичи, больше,
чем братья. И уж если брат скорее поможет брату, чем постороннему,-- думали
древние, -- так тем более святой, по имени Николай, постарается прежде всего
выручить из беды тех Николаев, которые остались на земле: ведь они -- его
"тезки". Ну, а уж потом, на досуге, он, возможно, обратит внимание и на
других достойных внимания людей.
Правда, у этих других тоже могут найтись "небесные заступники: у одного
Петр, у другого Родион или Силантий. Но как же плохо тому, у кого совсем нет
тезки на небе, кого родители-язычники назвали в честь бессильного языческого
бога, а то и просто взяли ему вместо имени обыкновенное слово. Кто поддержит
его, кто за него заступится?
Очевидно, получить такое спасительное имя было довольно важно. А чтобы
получить его, надо было стать христианином. Очень хитро придуманная ловушка.
С тех пор в глазах людей стало несущественным, что значит, красиво или
некрасиво звучит то или другое имя. Полезнее было узнать, какой христианский
святой носил его, большую ли он может оказать своему подшефному помощь? Чем
знаменитее, чем могущественнее он был, тем лучше.
И совершенно неожиданно русские люди, став христианами, попали в
затруднительное положение. На Руси еще не могло быть своих святых: святые не
могли быть язычниками. Значит, не было и таких русских имен, которые
принимала бы христианская церковь. Приходилось давать детям, в виде новых
талисманов, непонятные, странно звучащие греческие или еврейские имена, да и
взрослых при крещении переименовывать. Это было так непривычно, так не
нравилось многим, что вскоре установился довольно странный обычай.
Если верить летописи, первой христианкой на Руси оказалась великая
княгиня Ольга, жена Игоря и мать прославленного воина Святослава. Имя Ольга
-- не христианское, не греческое и не древнееврейское, а скандинавское,
варяжское имя. У варягов оно звучало Хельга и значило, по-видимому,
"святая".
Княгиня крестилась; при этом ей нарекли новое имя. Поступив под
покровительство давно умершей матери римского императора Константина, она
стала, как и та, называться Еленой, что по-гречески значит "светлая,
сияющая".
А теперь загляните в старые святцы. День 24 июля обозначен там как
двойной праздник, -- в память и Елены и Ольги. Церковь признала святой эту
лукавую, жестокую, но очень умную женщину; церковь примирилась даже с тем,
что благодаря ей новое, языческое, варяжское имя попало в христианские
святцы. И все-таки она упорно продолжала звать Ольгу "во святом крещении
Еленой", напоминая, что, как там ни крути, а имя Ольга -- не вполне
доброкачественное. Святых-то Ольг до этого не было!
Есть у вас такие тетя Лена или тетя Оля, которые еще справляют свои
именины 24 июля? Если есть, вы имеете право звать Олю Леной и наоборот, и
они не должны обижаться. Но не попадитесь впросак: ежели ваша тетя Лена
именинница в марте или в сентябре, вы окажетесь сущим невеждой. В этом
случае ее небесный шеф совсем не русская княгиня, а римлянка Елена, которая
никогда не была Ольгой; называть ее
Олей нет решительно никакого основания. Вот какие сложности!
Случай с Ольгой -- не исключение. Внук Ольги-Елены, тот самый Владимир
Киевский, который ввел христианство на Руси, получил при крещении имя
Василий; я уже сказал, что по-гречески "василиос", "бази-лиос" -- "царский".
Но в святцах и старых календарях под 15 (28) июля вы прочтете:
"Равноапостольного великого князя Владимира (Василия), мучеников Кирика,
Иулитты, Авудима". Смотрите-ка: трое святых остались каждый при одном имени
(они нерусские), а Владимира церковь, даже наградив за великие заслуги
званием "равноапостольного святого", так сказать "святого первого ранга",
все-таки сопровождает оговоркой: "По-настоящему-то он Василий, ну да уж
ладно!"
Церковь с удовольствием и вовсе отказалась бы от первого,
нехристианского, имени, да народ слишком привык к нему и продолжал именовать
князя Красное Солнышко, своего героя, по-русски. Приходилось идти на
уступки...
Вы поняли теперь, почему и дьяк Курицын носил вместо одного имени два?
Народы медленно, с трудом оставляют старые свои привычки, меняют вкусы,
особенно связанные с языком. В XV веке, когда жил дьяк Курицын, никто уже не
помнил о язычестве; тем не менее родители, кроме чужого и все еще
непривычного Ивана, дали сыну чисто русское, каждому понятное имя Волк. А
может быть, подобно отцу и матери Вука Караджича, они хотели этим сделать
его стойким в жизни и удачливым? Если так, старая примета подвела их: Волк
Курицын кончил плохо: в начале XVI века его, как еретика, казнили страшной
казнью -- сожгли на костре.