Вернадский Г. Древняя Русь

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава VI. ХАЗАРО-БУЛГАРСКИЙ ПЕРИОД, (650-737 гг.)
1. Предварительные замечания

Кaк мы уже отмечали,676 в середине седьмого века на Ближнем Востоке имел место политический и культурный переворот огромной важности: родилась Арабская империя, известная как Халифат. За короткий промежуток времени арабы завоевали Египет, Палестину, Сирию, Персию, Закавказье, а затем проникли в Туркестан. В конце седьмого века арабские войска стали продвигаться на запад вдоль средиземноморского побережья Ливни, проходя победоносно и уничтожая последние следы византийского управления и культуры в Ливии; в начале восьмого века они пересекли Гибралтарский пролив и вторглись в Испанию. Само название «Гибралтар» хранит память об этом событии: Джабрал-Тарик, гора Тарика677.
В результате побед арабов и утраты Византийской империей ее восточных провинций она перестала быть мировой державой и стала национальным греческим государством, ограниченным Балканским полуостровом и Малой Азией. Последнюю теперь можно было защитить от нападения арабов лишь ценой невероятных усилий, в то время как на Балканах вскоре будет образовано булгаро-славянское государство.
Обширная сфера арабских коммерческих интересов оказала влияние на экономическую историю и средиземноморских, и прикаспийских земель, включая волжский регион. Еще до арабов товарооборот между русским севером, с одной стороны, и Персией и Византией, с другой, был существенным фактом экономического развития. Теперь же торговля между севером и югом получила новый стимул. Хазарское государство, основанное на северокавказских землях и в регионе нижней Волги, широко использовало свое географическое положение и стало мостом, через который возможно было осуществлять оживленные коммерческие сношения между арабами и севером. Именно через Хазарию арабские купцы получали драгоценные меха. Булгарская орда, которая была вытеснена хазарами из азовского региона и расселилась в районе средней Волги,678 стала еще одним звеном великого торгового пути. Поволжские булгары, как и хазары, быстро поняли выгоды своего географического положения. Что касается угров (мадьяр), которые в определенной степени зависели от хазар, то им удалось со временем установить контроль над торговым путем в районе Донца.
Как мы знаем,679 какие-то коммерческие отношения были, вероятно, установлены между племенами на верхней Волге и прибалтийскими племенами еще в период неолита и бронзового века. Новый подъем коммерции в районе Волги не мог не повлиять также на торговлю с Прибалтикой. Скандинавским купцам, известным под названием варяги, постепенно удалось установить контроль над подходом с Балтики к верхней Волге. Разумеется, скандинавский Drang nach Osten, в первую очередь – на восточное побережье Балтики, частично явился результатом, вызванным местными скандинавскими обстоятельствами, такими как рост населения сверх той плотности, при которой оно могло бы обеспечивать себя, используя преобладающие здесь примитивные условия земледелия. Но в дополнение к этим местным причинам были и более общие причины, толкавшие варягов к Восточному Пути (Osterweg). Захват арабами южного Средиземноморья и Испании прервал или, по крайней мере, дезорганизовал на какое-то время коммерческие связи между Западной Европой и Востоком680. Нужно было создать окружные пути, и в поисках именно таких путей варяги начали исследование русских речных сообщений. В конце концов им удалось открыть новый путь от Балтики к Черноморскому и Каспийскому регионам.
Теперь обратимся к обзору источников. Что касается византийских писателей, то особого внимания заслуживают работы императора Константина Багрянородного (912 – 957 гг.). Как правитель Константин не обнаружил каких-то особых дарований, но его вклад в область истории неоценим. Придавая огромную важность историческим исследованиям, Константин организовал кружок ученых историков, которым поручил написать биографии некоторых из своих предшественников на византийском троне, продолжить работу прежних летописцев и собирать все и всяческие исторические материалы. По его инициативе было составлено собрание выдержек из наиболее важных исторических книг, причем материалы собрания были распределены в соответствии с определенными темами, такими как: о дипломатической деятельности; о политических волнениях; о военных кампаниях византийских императоров и т.д. Таким образом Константин сохранил ценную информацию для будущих историков, и дошедшие до нас фрагменты из «Истории» Менандра сохранились именно в его «Выдержках» (Excerpta). В дополнение к деятельности организатора исторических исследований Константин сам был автором нескольких важных трудов. Разумеется, его книги представляют из себя компиляции материалов, в то время как сам он выступал только их редактором, тем не менее он снискал искреннюю благодарность современных историков. Трактат «De Ceremoniis Aulae Byzantinae» («О церемониях византийского двора») – книга первостепенной важности для изучения византийской жизни. Для изучающего русскую историю особую важность представляют протоколы приема княгини Ольги (957 г.). Что же касается более раннего периода, о котором сейчас мы ведем речь, для нас еще более ценны две другие книги Константина, а именно: его описание военных округов Византийской империи «De Thematibus» («О фемах») и его трактат «De Administrando Imperii» – эти работы тесно связаны между собой. В обеих автор сообщает много сведений о соседствующих с империей народах – хазарах, мадьярах и русах среди всех прочих. Поскольку Константин писал в середине десятого века, он использовал, кроме того, ряд более ранних источников. Однако, иногда его знания об определенных событиях прошлого нечетки и туманны – факт, с которым сам он, между прочим, иногда соглашается.
Вследствие подъема Халифата арабский язык стал важным проводником культурного прогресса, а среди остальных отраслей арабской науки историография приобрела особую значимость. Разумеется, не все историки и географы, писавшие по-арабски, были арабами; наоборот, некоторые наиболее выдающиеся из них были не арабами по рождению, а персами, сирийцами или греками, однако, поскольку все они пользовались арабским языком, они внесли вклад своими трудами в общий расцвет этой культуры. Вообще, подъем арабской историографии явился выдающимся феноменом в развитии исторической науки. Арабская историография не менее богата и более многоаспектна, нежели византийская. Среди арабо-язычных историков и географов были люди выдающегося дарования, и само распространение арабской культуры от Испании до Туркестана привело к расширению круга интересов арабских ученых. В большинстве случаев они интересовались не только историей и географией самой Арабской империи, но также и соседних стран и народов. Это объясняет тот факт, что мы обнаруживаем в трудах арабов столь много сведений, касающихся хазар, булгар (как волжской, так и дунайской группы), мадьяр, славян и русов. В целом, сведения, которые они сообщают, заслуживают доверия, но чтобы ими пользоваться, необходимо принять во внимание некоторые особенности метода арабских авторов: прежде всего, их систему расположения материала. Взаимоотношения между народами и странами, описанные в большинстве арабских трудов, необходимо толковать с учетом ориентации каждого автора, и это становится возможным лишь тогда, когда ясно определены его исходные позиции, разъяснено географическое положение разнообразных упомянутых в работе племен, да и сами племена точно идентифицированы. Более того, не всегда ясно, к какому периоду относится сообщаемая информация. Арабский автор десятого или одиннадцатого века, возможно, пользовался более ранними, недоступными для нас источниками. К информации, которую он почерпнул из этих источников, он мог добавить сведения из более раннего времени без четкой дифференциации этих двух моментов. Таким образом, было бы опасным полагаться на труды арабского автора десятого века для изучения событий этого века. Изложенные им факты, или хотя бы некоторые из них, возможно, на деле отражают события, происшедшие намного раньше. Необходимо в каждом случае тщательно анализировать источники информации того или иного цитируемого автора. Все вышеприведенные указания, конечно же, применимы к каждому письменному источнику любого периода, но в отношении арабских историков этот момент следует выделить особо, поскольку до недавнего времени исследователи русской истории недостаточно адекватно «просеивали» сведения, передаваемые арабскими летописцами.
Здесь будут упомянуты только те из арабских авторов, чьи труды особенно важны для изучения русской истории. Первым в таком списке должен быть назван Убайдалла Ибн-Хурдадби, занимавший пост главного почтмейстера Халифата. Его книга о «Путях и Царствах», которая была написана около 846 г., представляет из себя нечто вроде краткого учебника; информация там сжатая, но точная, и книга очень полезная. Его другой труд – «Книга генеалогии персов и их поселений», известная персидскому историку одиннадцатого века Гардизи, – не сохранился. Еще одним важным историческим источником является труд Ахмада Аль-Баладури «Книга завоевания земель». Для наших целей особо ценным представляется раздел, посвященный Северокавказской кампании арабского военачальника Марвана (737 г.). Баладури был персом по происхождению, но его отец поселился в Египте. Ахмад написал свою книгу незадолго до смерти, которая наступила в 892 г. В начале десятого века Мохаммед Ибн-Руста, житель Исфахана, написал обширную энциклопедию по истории и географии, от которой у нас есть только часть, посвященная географии. В 921 г. Абу Сайд Аль-Балхи составил сходный учебник географии под названием «Картины климатов». Этот труд был переработан и расширен Ибрагимом Аль-Истахри в 953 г. Труд Ибрагима, в свою очередь, был пересмотрен и дополнен Ибн-Хакалом в 977 г. Все вышеуказанные учебники энциклопедического характера содержат ценную информацию о причерноморских и прикаспийских странах и народах.
Книга иного характера, но огромной важности, написана Ахмадом Ибн-Фадланом, который принял участие в дипломатическое миссии, посланной халифом к поволжским булгарам в 921-922 гг. Это не научный трактат, а путевые заметки. Хронологические заметки Фадлана выходят за рамки, установленные для настоящего тома, но замечания Ибн-Фадлана о жизни и обычаях поволжских племен, несмотря ни на что, имеют ценность для нас, поскольку многие обычаи и традиции дошли до его времени с более раннего периода. До недавнего времени труд Ибн-Фадлана был известей только в сокращенной версии из географического словаря Якута, но в 1923 г. в Месхеде обнаружили более полный экземпляр манускрипта, фотокопии которого были посланы иранским правительством в советскую Академию Наук в 1935 г. Они использованы в новом русском переводе этого труда под редакцией И.Ю. Крачковского (1939 г.).
Мохаммед Ибн-Джарир ат Табари (838 – 923 гг.) традиционно считается «отцом арабской историографии». А.Е. Крымский называет его арабским «Нестором», имея в виду киевского монаха одиннадцатого века, Нестора-летописца, вероятного автора первой русской летописи. Табари, перс по происхождению, вознамерился написать всеобщую историю мира. Уделив много внимания древнейшим периодам, он, по всей видимости, испугался, что ему не хватит времени завершить работу в тех же масштабах и поэтому попытался сделать повествование более сжатым. Заключительная часть его труда состоит только из кратких записей по годам. Поэтому книга Табари не так важна для изучающего русскую историю, как могла бы быть. Намного большее значение имеет работа Али аль-Масуди, написанная в 956 г. Масуди принадлежал к знатной арабской семье; он родился в Багдаде, много путешествовал и умер в Каире. Он написал обширный трактат по истории и географии, сейчас утраченный; до нас дошел лишь конспект, сделанный самим автором681. Другим выдающимся летописцем был Абдалла аль-Бакри. Его отец жил в Кордове в Испании, и сам Абдалла какое-то время был связан с севильским двором. Он умер в 1094 г. Его книга «О путях и странах» – нечто вроде географического путеводителя – была очень популярна в его время. Она содержит очень ценный раздел о причерноморских народах, включая славян и русов. Аль-Бакри частично использовал те же источники, что и Ибн-Руста и аль-Масуди, но также приводил дополнительные свидетельства. Среди арабских авторов более позднего поколения стоит упомянуть здесь выдающихся географов Мохаммеда аль-Идриси (родился в 1099 г., завершил свой труд к 1154 г.) и Якута (1178– 1229 гг.). «Географический словарь» последнего содержит много ценной информации, которая частично относится к более ранним периодам. Современником Якута был Ибн-аль-Атир (умер в 1239 г.), автор «Всемирной истории», которая должна была дополнить хронику Табари.
Персидская историография тоже представляет из себя большую ценность для нашего исследования. После завоевания арабами (вторая половина седьмого века) Персия находилась под контролем арабов не только политически, но также и культурно. Персия приняла ислам, и арабский язык стал на какое-то время языком персидского высшего класса. Однако, жизнеспособность иранского народа не была исчерпана, и иранская культура стала постепенно набирать силу в рамках арабской надстройки. Новый персидский язык возник из смешения старого персидского и арабского языков. К тому же не замедлило прийти политическое освобождение. Иранская династия, известная как Саманиды, обосновалась в девятом веке в южном Туркестане со столицей в Бухаре. Этот город стал центром иранского возрождения. Возрос интерес к иранской истории и географии, и в начале десятого века визирь саманидского государства Абу-Абдалла Мохаммад аль-Джайхани составляет географический трактат, известный как «Книга о путях и царствах». Сам манускрипт был утрачен, но мы знаем о его содержании из цитат в более поздних трудах. Выясняется, что Джайхани пользовался теми же источниками, что и Ибн-Руста; что же касается аль-Бакри, вероятно, он имел книгу Джайхани в своем распоряжении. В 372 году Хиджры (982-983 гг. н.э.) появился еще один выдающийся персидский географический трактат. Его заглавие «Худуд-аль-Алам» («Границы мира»). Имя автора неизвестно. Единственный сохранившийся экземпляр этого труда был обнаружен в Ашхабаде в 1890 г. русским исследователем Туманским. В 1930 г. этот манускрипт был воспроизведен фототипическим способом в Ленинграде с предисловием В.В. Бартольда, который также перевел на русский язык некоторые выдержки, касающиеся славян и русов. В 1937 г. английский перевод всего труда был опубликовав в Лондоне В.Ф. Минорским, который также снабдил его ценными комментариями. Автор «Худуд-аль-Алам», видимо, пользовался книгами как Ибн-Хурдадби, так и аль-Джайхани. Теми же источниками пользовался позднее Абу Сайд Гардизи, о котором, кроме его имени, известно немного. Его труд, названный «Заин аль-Ахбар» («Орнамент повествований»), включает в себя историю Персии вплоть до 1032 г. и, в качестве приложения, историю Хорасана (одна из провинций Персии) до 1041 г. Гардизи завершил свой труд во времена правления Абд-ар-Рашида (1049 – 1053 гг.) из дома Газневидов. Здесь можно также сослаться на персидскую версию хроники Табари, сделанную хорасанским визирем Валями, который добавил некоторые сведения из персидских преданий (около 970 г.).
Еще одной важной персидской компиляцией является «Табаи аль-хайаван», написанная Марвази в одиннадцатом веке, которую В.Ф. Минорский подготовил к публикации и охарактеризовал как «нечто вроде сверх-» Худуд аль-Алама"682. Труды некоторых персидских историков позднего средневековья не будут рассмотрены, поскольку мы иногда обнаруживаем, что эти писатели пользовались утраченными ныне источниками и преданиями. В связи с этим может быть упомянута книга Мирхванда «Равдату'с Сафа», написанная в пятнадцатом веке.
В дополнение к арабским и персидским источникам существует ряд европейских текстов, относящихся по времени к хазарскому периоду. Часть из них была впервые опубликована в шестнадцатом веке, а в 1932 г. появилось новое издание под редакцией П.К. Коковцова «Еврейско-хазарская переписка в десятом веке». Оно включает, наряду с другими текстами: 1) письмо испанского еврея хазарскому царю Иосифу; 2) ответ последнего, известный в двух различных вариантах; 3) фрагмент письма неизвестного хазарского еврея. Эти документы содержат много интересных, хотя несколько расплывчатых сведений об истории хазар и их соседей, включая русов. Подлинность этих источников ставил под вопрос еще Йозеф Маркварт, а недавно Анри Грегуар тоже выразил сомнения по поведу происхождения этих документов (1937 г.)683. С другой стороны, Максимилиан Ландау после детального анализа текста письма Хасаи ибн Шапрута царю Иосифу, как и Кембриджского фрагмента, пришел к заключению, что оба эти документа следует считать подлинными (1938 г.)684. Итак, пока не осуществлен тщательный пересмотр проблемы в целом, целесообразна осторожность в использовании «Переписки» в качестве свидетельства.
Теперь обратимся к современной историографии. В предыдущей главе уже упоминалась работа Маркварта «Streifzuge» и главные направления в изучении истории Византии." Следует отметить здесь, что «История Византии» Кулаковского завершается на 717 г. Очень полезным является труд В.Н. Златарского «История Болгарского государства», 1 том которого посвящен древнейшему периоду болгарской истории до 867 г. Существует и более современный очерк болгарской истории на английском языке, написанный С. Рунсиманом (1930 г.). Касательно мадьяр следует указать книгу Й. Немета, о которой я знаю только по резюме в «Nouvelle Revue Hongrie», 1932 г. Еще один венгерский ученый Г. Моравчик выпустил ценный очерк истории оногуров (1930 г.). В этой связи следует назвать и книгу К.А. Макартни «Мадьяры в девятом веке» (1930). Превосходная библиография о хазарах появилась в «Бюллетене Нью-Йоркской Публичной Библиотеки» в 1938 г. Статьи В.В. Григорьева о хазарах, опубликованные в 1834 – 1835 гг.,продолжают привлекать внимание, хотя они несколько устарели. Среди литературы последнего времени можно упомянуть «Очерки истории хазар» М.И. Артамонова (1934 г.). Что касается истории арабов, то здесь имеется обилие трудов на разных языках. Я ограничусь отсылкой к труду А.Е. Крымского «История арабов и их литературы» (по-русски, 1912 г.), а также к недавно вышедшему очерку истории исламских народов, написанному К. Брокельманом (по-немецки, 1939 г.). Брокельман также является автором образцовой истории арабской литературы (по-немецки, 1898 – 1902 гг.). По истории Персии смотрите, наряду с другими публикациями, «Историю Персии и ее литературы» Крымского (по-русски, 1909 г.; переработанное издание по-украински, 1923 г.) и «Литературную историю Персии с древнейших времен до Фирдоуси» Э. Дж. Брауна (1902).

2. Хазарский каганат 685

Структура хазарского государства соответствует традиционному образцу кочевых империй Евразии. Хазары изначально были ордой всадников, которой удавалось политически контролировать соседние земледельческие племена. Их господство, однако, было намного мягче по отношению к подчиненным народам, нежели господство аваров и даже булгар.
Интерес хазар к торговле добавлял своеобразные черты к самому характеру их владычества. Заняв территорию Северного Кавказа, Азовский регион и бассейн нижней Волги, хазарское государство стратегически было расположено так, чтобы контролировать точки пересечения наиболее важных торговых путей западной Евразии. Охрана этих путей составляла главную цель политики кагана, а вознаграждался он сбором таможенных пошлин с караванов и судов, курсировавших на север и на юг, на запад и на восток. Мы уже называли хазар изначально кочевым народом, однако это утверждение нуждается в некотором уточнении. Они представляли из себя смешение тюрков, северокавказских «гуннов» и некоторых туземных «яфетических» племен северокавказского ареала686. Торговля и ремесла играли важную роль на этих территориях задолго до прихода тюрков, и поселения городского типа существовали там с незапамятных времен687. Разумеется, тюркская орда, которая вторглась на Северный Кавказ во второй половине шестого века, состояла из кочевников, но ко времени подъема хазарского государства, век спустя, некоторые из этих кочевников были уже знакомы с обычаями более оседлой жизни. В то время как хазары большую часть времени проводили в степях, почти каждый хазарский вельможа имел сады, виноградники и поля, где работали его крепостные, и которые он любил посещать.
Непросто очертить точные границы хазарского государства, особенно еще и потому, что должно быть сделано различие между собственно хазарскими землями и землями племен, подчиненных хазарскому владычеству, но пользовавшихся некоторой автономией. Основное ядро хазарского государства включало в себя северокавказскую территорию и треугольный выступ к северу между нижним Доном и нижней Волгой. Какое-то время хазары также контролировали степи и пустыни к востоку от Волги до реки Яика688. Таким образом восточная граница хазарского государства проходила по каспийскому побережью от устья Яика до Дербентского пролива, или так называемых Дербентских Ворот, которые охранялись мощным хазарским гарнизоном. Южная граница государства проходила, приблизительно, по Главному Кавказскому хребту. Дарьяльское ущелье в середине Кавказского хребта охранялось асами (аланами), которые были подданными хазар. Черноморское побережье от устья Кубани до Керченского пролива может быть принято за участок западной границы хазарского государства. Город Боспор (Пантикапей. Керчь) занимал хазарский гарнизон. Азовское море образовывало естественную северо-западную границу.
Таким образом мы можем убедиться, что территории, населенные как северокавказскими асами, так и приазовскими асо-славянами (антами) входили в состав хазарского государства. Из этого следует, что иранцы и славяно-асы (анты), скорее всего, играли важную роль, поскольку асы, вероятно, были наиболее развитым народом в данной политической сфере. Некоторый свет может быть пролит на культуру асов этого периода благодаря изучению археологический материалов, таких, к примеру, как находки на Северном Кавказе, с одной стороны, и в районе Дона и Донца, с другой689. Из литературных источников известно, что в хазарской армии был асо-славянский контингент. Северокавказские асы охраняли Дарьяльский проход для хазар. Войска асов и асо-славян использовались также и в других местах. В связи с этим характерно название города Астрахань в дельте Волги, которое, должно быть, происходит от «ас-тархан» («командир отряда асов»)690. Интересным свидетельством влияния славян на хазарскую жизнь является употребление хазарами славянского слова «закон»691.
Наряду с народами и племенами, непосредственно зависящими от хазар, были и другие, которые, признав господство кагана, сохранили свою автономию. Таковыми были мадьяры – союзники хазар, согласно Константину Багрянородному, на протяжении трех столетий692. Некоторые финские племена в районе Оки и средней Волги были также в тот или иной период связаны с хазарским государством. Иби-Руста, к примеру, отмечает, что буртасы (мордва) находились под сюзеренитетом кагана693. Позднее буртасы стали подданными волжских булгар. Эти последние, однако, сами какое-то время находились под властью хазар. Этот вопрос не прояснен, и единственным свидетельством является вызывающее сомнение «Письмо хазарского царя Иосифа»694.
Среди городов Хазарской империи нужно упомянуть следующие четыре: Хамлидж (или Хамлих) и Итил, оба на нижней Волге; Самандар у каспийского побережья Северного Кавказа (отождествляемый либо с Махачкалой, либо с Кизляром), и Баланджар в Дагестане, находящийся на полпути между Самандаром и Дарьяльским ущельем695. Что же касается Хамлиджа, то его точное местоположение не установлено. По моему мнению, он, должно быть, находился на волжском конце Волго-Донского волока около современного Сталинграда (Царицына). Итил находился где-то в дельте Волги, около Астрахани. Что касается последнего, то мы можем предположить, что Астрахань была военной крепостью, защищающей Итил. Судя по названию, ее гарнизон составлял отряд асов. Следует заметить, что Астрахань не упомянута среди хазарских городов, перечисляемых арабскими авторами.
Другой важной хазарской крепостью была Тмутаракань на Черном море в дельте Кубани. Она располагалась где-то рядом с Малоросой;696 возможно, это было другое название Малоросы. Название Тмутаракань, должно быть, происходит от алтайских слов «тма» (ср. персидское «туман») – военный отряд в десять тысяч человек -и «тархан» (вождь). Предположительно, во время тюркского вторжения на Северный Кавказ в шестом веке" командующий тюркским отрядом («тма-тархан»697) устроил свой штаб в дельте Тамани, отсюда и название города. Греки эллинизировали название, изменив его на ????????? или Таматарха, последнее, вероятно, – из «Тагматарха»698. Поскольку по-гречески «тагматархес» означает «командир полка»699, имя сохранило свое изначальное значение даже в эллинизированной форме. Таматарха упоминается в византийских источниках, начиная с восьмого века. Конечно, сам город был основан раньше, и, как мы только что убедились, его название могло быть связано с появлением тюрков в шестом веке. Между прочим, русский тюрколог В.Д. Смирнов точно так же связывает с продвижением тюрков название города Керчи (Пантикапей) на противоположной стороне Киммерийского Боспора. Согласно Смирнову, название «Керчь» должно происходить от тюркского слова «карши» («по ту сторону»), поскольку для тюрков, приближавшихся из материкового района Северного Кавказа, этот город лежал по ту сторону пролива700.
Некоторые торговые города хазарского государства достигли значительного процветания. О Самандаре Ибн-Хакал говорит, что там было много фруктовых садов, а в нем самом и вокруг него было порядка сорока тысяч виноградников. «Его население состояло из мусульман и прочих; у мусульман были мечети, у христиан – церкви, а у евреев – синагоги»701. Что касается Итила, Ибн-Фадлан сообщает, что «это большой город. Он состоит из двух частей: одна населена мусульманами, в другой живет царь (каган) со своими придворными»702. Согласно Масуди, в Итиле было семь судей: «двое для мусульман, двое для хазар в соответствии с законом Торы, двое для христиан в соответствии с Евангелием и один для славян, русов и прочих язычников: он судил их в соответствии с естественным правом, то есть по разуму»703. Распространение нескольких основных религий в хазарском государстве частично было результатом международного размаха его торговых отношений, благодаря которым в хазарских городах оседало много иностранных купцов. Изначальной религией самих хазар была алтайская религия шаманского типа, но позднее высшие слои хазар были обращены либо в ислам, либо в иудаизм. Сам каган в конце концов был обращен в иудаизм, о чем мы скажем в свое время704.
Что касается организации хазарского правительства, то его особенность заключалась в двойственном характере высшей власти, представленной двумя правителями, обычно называвшимися каганом и беком705. Эта черта была отмечена Константином Багрянородным (десятый век), а также рядом восточных авторов десятого и одиннадцатого века. Возможно, однако, что двойственный характер высшей власти не был изначально присущ хазарам. К примеру, и патриарх Никифор, и Георгий Амартол, говоря о переговорах между императором Ираклием и хазарами в 621 г., упоминали только одного хазарского правителя706. О том же говорит и армянский историк Мозес Каланкатваци707. На мой взгляд, двойственность высшей власти в хазарском государстве, возможно, была результатом разнородности этнического состава нации. Оригинальный тип хазарского предводителя, каган, время от времени принимал помощь еще одного властителя, который представлял какую-то иную этническую группу, влиятельную в тот или иной период. Постепенно такая организация власти стала постоянной.
Учитывая такую возможность, давайте проанализируем соотносительные титулы двух правителей, как это дано разными авторами708.
Автор
1-й представитель
2-й представитель

Константин709
Хакан
Пех

Ибн-Руста710
Хазар-Хакан
Айша

Ибн-Фадлан711
Хакан
Хакан-Бех

Масуди712
Хакан
Малик

Ибн-Хакал713
Хакан-Хазар
Малик-Хазар

Гардизи714
Хазар-Хакан
Абшад (Аншад)


Характерно, что первый правитель всегда оставался известным как каган или хазар-каган. Мы можем истолковать этот титул либо в том смысле, что первый правитель был вождем всего хазарского государства, либо в том смысле, что он был вождем только самих хазар, одной хазарской этнической группы. Что касается титулов второго правителя, то «бех» или «пех», конечно же, транскрипция тюркского титула «бек» («бей»), «князь». Судя по титулу, представляется вполне определенным, что в те времена, когда второй правитель назывался беком, он представлял тюркскую группу в хазарском государстве. Малик – это арабский перевод того же самого титула. Более интригующими представляются титулы «айша» или «абшад» («аншад»). Эти два слова, вероятно, представляют из себя разные транскрипции одного и того же названия. В связи с этим мы можем также упомянуть имя Анса, встречающееся в персидском трактате «Худуд-аль-Алам»: "Итил <...> – столица хазар и резиденция их царя, которого называют тархан-хаган и который является одним из потомков Ансы"715.
Таким образом, у нас есть три варианта имени: Анса, Аншад, Айша. Если мы в связи с этим сделаем предположение, как и в случае с «бегом», что второй Правитель представлял особую этническую группу, то ближайшее название этноса, к которому это может быть отнесено, будет асы, или анты. Назальный звук в «Анса» может соотноситься с древнерусским названием асов – ясы. Примечательно, что титул «потомка Ансы», согласно «Худуд аль-Алану» – «тархан-хакан»716. Вероятно, он был «тарханом» (вождем) асов («Анса»). Мы можем представить себе, что «ас-тархан» со временем стал достаточно сильным, чтобы быть заместителем кагана, как и тюркский бег в иные времена. Из трактата Константина мы узнаем, что уже в девятом веке заместитель кагана был известен как бег. Вполне вероятно, что в восьмом веке положение заместителя кагана занимал ас-тархан. Поскольку в «Худуд аль-Аламе» упомянут город Атил в устье Волги, недалеко от современной Астрахани, который был резиденцией «тархана», «одного из потомков Ансы», мы можем вспомнить в связи с этим, что название Астрахани произошло от «ас-тархан»717.
Теперь давайте обратимся к четвертой важной этнической группе в хазарском государстве: к уграм (мадьярам). Согласно Ибн-Фадлану, помимо бега был также заместитель бега, называемый кендер-каган718. В связи с этим нам следует вспомнить, что согласно как Ибн-Русте, так и Гардизи вождь мадьяров был известен как «кенде»719. Вероятно, это еще одна транскрипция титула «кендер». Между прочим, kender означает «конопля» по-венгерски720. Возможно, это было изначально тотемическое имя мадьярского клана. Нам известно еще одно название другого мадьярского клана – Лебедия, которое должно быть происходит от «лебедь», либо от «лебеда»721. По-видимому, тотемические названия мадьярских кланов обозначали большей частью животных или растения. В целом представляется вполне вероятным, что кендер-каган представлял мадьярскую этническую группу в хазарском правительстве.
Таким образом мы имеем интересную параллель в организации управления и судопроизводства в хазарском государстве. Обе ветви были приспособлены к отдельным группам или общинам: религиозным – в случае с судопроизводством и этническим – в случае с управлением.
К десятому веку реальная власть в хазарском государстве была сосредоточена в руках бега. Согласно Ибн-Фадлану, именно бег «руководил армией и управлял делами в государстве <...>, именно ему соседние цари выражали свою покорность»722. Каган к этому времени сохранял только официальный престиж. Сам бег должен был входить в шатер кагана босым. Когда каган выезжал из своего дворца, весь народ обязан был простираться ниц перед ним. Срок правления кагана, по Ибн-Фадлану, ограничивался сорока годами; по прошествии этого срока его казнили723.
Ближайшим помощником бега, как мы уже убедились, был кендер. Следующими по рангу были тарханы, командиры отдельных подразделений хазарской армии или туземных вспомогательных войск. Приграничные крепости возглавлялись комендантами (тудунами). Основной корпус хазарской армии состоял из десяти тысяч человек724. Копье было главным оружием хазарского воина. Его тело было хорошо защищено кольчугой.
Было два основных источника доходов в казну хазарского государства: таможенные сборы725 и налоги. Налоги платили только туземцы, завоеванные хазарами. Их собирали с каждого очага («дым»). Так мы узнаем из первой русской летописи, что «поляне платили дань мечу с каждого дыма». С другой стороны, вятичи платили с каждого лемеха726.
Мы знаем, что безопасность торговых путей была главной целью хазарской политики. Что касается наиболее важных водных путей, то путь по Дону и Донцу контролировался мадьярами, которые признавали господство хазарского кагана над собой. Среднюю Волгу контролировали булгары, но, как выясняется, и они поначалу подчинялись кагану; позднее, получив независимость, они остались в дружеских отношениях с хазарами, что было особенно важно, поскольку эти отношения влияли на торговлю мехами с севером.
На востоке Туркестан был оккупирован тюрками, которые находились в близком родстве с хазарами; таким образом отношения между хазарским государством и Туркестаном строились тоже на дружеской основе. Положение изменилось после арабского вторжения в Туркестан в начале восьмого века. В 737 г. арабы нанесли сокрушительное поражение тюркам727.
Что касается самих хазар, то они подверглись нападению арабов значительно раньше, в середине седьмого века. Вслед за победой над Сасанидами, арабы объявили все их владения своими, а в 650 г. или около того арабские войска появились в Закавказье728. Защита кавказских горных проходов от арабского вторжения стала главной задачей хазарских и асских войск на ближайшие десятилетия. Поскольку арабы также угрожали безопасности Византийской империи, необходимым стало сотрудничество между хазарами и византийцами. Мы знаем,729 что в 626 г. хазары заключили союз с императором Ираклием против Персии. Позднее, когда арабы свергли Сасанидов в Персии, хазары проявили готовность поддерживать византийские войска, теперь – против арабов. Однако мы должны помнить, что если интересы хазар и совпадали с интересами византийцев в Закавказье, то в Тавриде их интересы расходились. Хазарский контроль над обеими сторонами Керченского пролива угрожал византийским владениям в южном Крыму730. Хазары, однако, проявили готовность к переговорам с византийскими властями. Позднее, родственные связи между двумя царствующими домами еще больше упрочили взаимоотношения. Император Юстиниан II был первым среди византийских правителей, который женился на хазарской княжне731. Женой Константина V (731 г.) стала тоже хазарская девушка732. Их сын Лев IV (775 -780 гг.) был известен как Лев Хазар733.
А теперь давайте проследим ход борьбы между хазарами и арабами. В 31 г. Хиджры (651 – 652 гг. н.э.) арабские войска прорвались через Дербентский проход на север и вторглись в северокавказские земли. Хазары атаковали их под Баланджаром и нанесли серьезное поражение оккупантам734. Поскольку основные арабские силы были вовлечены в войну с Византией, арабы не в состоянии были направить достаточное количество войск на Кавказ, и хазарам удалось отвоевать кавказские горные проходы, что было важно для наблюдения за событиями в Закавказье735. Примечательно, что в 681– 682 гг. в Баланджар прибыла христианская миссия из Закавказья, во главе которой был албанский епископ736.
В 683 г. сильная хазарская армия вторглась в Армению и разбила расположенные там арабские войска737. Из-за внутренних проблем в Халифате арабы не в состоянии были немедленно восстановить контроль над Арменией, и только в конце седьмого века халиф Абд-аль-Малик смог возобновить конфликт с хазарами. Война оказалась затяжной и шла с переменным успехом то для одной, то для другой стороны. В 714 г. арабский военачальник Муслима захватил Дербент738. Тремя годами позже, в 717 г., хазары нанесли ответный удар, вторгшись в Азербайджан739. Поскольку в это время Константинополь находился в критическом положении под ударами арабов,740 азербайджанская кампания хазар, возможно, была бы использована византийской дипломатией, чтобы отвлечь внимание от самой Византии. Однако, диверсия потерпела неудачу, поскольку арабские войска, расположенные в Азербайджане, вытеснили оккупантов741. Пятью годами позже арабский правитель Армении Абу Убейд Джаррах совершил набег на хазарские владения в северокавказских землях и вернулся с богатой добычей, что побудило его повторить набег на следующий год742.
В 726 г. хазарский каган решил взять реванш и совершил набег на Азербайджан. Исход этой кампании не ясен. Согласно Феофану Исповеднику, хазары победили арабов, но арабские источники называют победителями арабов743. В любом случае, известно, что в 728 г. арабы проникли в хазарские владения на Северном Кавказе еще раз, после чего война стала особенно ожесточенной. В начале преимущество было на стороне хазар, но в 732 г. арабам удалось взять Дербент, и на этот раз – надолго. Четырнадцать тысяч сирийских арабов обосновались в Дербенте, чтобы нести там гарнизонную службу744. В 733 г. энергичный арабский военачальник Марван был назначен правителем Армении и Азербайджана. Вскоре он начал широкомасштабное наступление на хазарские владения в северокавказских землях.

3. Волжские булгары

Поволжских булгар считают предками чувашей745. Как мы видели746, эта ветвь булгар отделилась от своих родичей во времена крушения Великой Булгарии, последовавшего за смертью хана Курта. Под напором хазар они двинулись на север к водоразделу Дона и Волги и в конце концов осели в районе средней Волги и Камы. В русских летописях поволжские булгары иногда называются серебряными булгарами,747 возможно из-за того, что они были богаты серебром, ввозимым из-за Урала. Они также известны как черные булгары748. Это название может быть объяснено в свете китайской традиции, в соответствии с которой каждая из четырех сторон горизонта имела свой особый цвет749. Название «черные булгары» обозначало, по-видимому, северных булгар.
Государство поволжских булгар750, как и хазарское государство, процветало за счет внешней торговли и поэтому зависело от контроля над сетью торговых путей. Верхняя Волга предоставляла булгарам линию связи с Прибалтикой, а Кама – с Уралом и Сибирью. Вниз по Волге товары могли переправляться на кораблях из булгарского государства либо в Каспийское море, либо, используя волок между Волгой и Доном, к Азовскому морю. Поскольку Район нижней Волги и нижнего Дона составлял часть хазарского Государства, булгарская торговля зависела там от доброй воли хазарского кагана, и, конечно, из булгарских товаров изымалась десятая часть в соответствии с основными предписаниями Хазарии. Выясняется, что первоначально зависимость булгар от хазар была не только экономического, но и политического характера. Скорее всего поволжские булгары признавали над собой сюзеренитет хазарского кагана по крайней мере до середины восьмого века.
Чтобы приобрести экономическую независимость от хазар, булгарам нужны были новые пути торговых сообщений с югом, которые позволили бы избежать хазарского контроля. В конечном итоге им удалось установить прямую связь с Туркестаном, по яицко-му речному пути. Арабская миссия, которая была послана из Хорезма к булгарам в 921 г., использовала яицкий путь751. Что касается Азовского и Черноморского регионов, то булгары были заинтересованы в установлении прямого торгового сообщения. Выясняется, что они время от времени совершали набеги на Тавриду; русский князь Игорь, по крайней мере в своем договоре с Византией, обещал не допускать нападений черных булгар на Тавриду752.
Булгарская орда на средней Волге вряд ли была многочисленной. Согласно Аль-Бакри, у них было всего пятьсот глав семейств; впрочем, эта цифра относится, скорее, к количеству кланов753. Гардизи упоминает пятьсот тысяч семей, что, скорее всего, является поэтических преувеличением754. В «Худуд аль-Алам» упоминается о двадцати тысячах булгарских всадников755.
Эта орда состояла из трех племен, или подразделений (улусов): Барзула, Ишкиль (Ашгиль) и Балгар756. Все эти три названия, по-видимому, связаны с названиями племен или местностей на Северном Кавказе. Племя тюркского происхождения под названием балкары и сейчас существует на Северном Кавказе757. Название Берзилия (или Барсилт) упоминается в некоторых византийских источниках758. Что касается Ишкиля, то в Кабардинском районе есть деревня (аул) Искилти759. Мы можем предположить, что когда большая часть булгар двинулась на север (в седьмом веке часть этого народа осталась на Северном Кавказе, таким образом от каждого племени или улуса кто-то мигрировал, а кто-то оставался на прежнем месте.
Границы государства поволжских булгар могут быть определены лишь приблизительно. Как и в случае с хазарским государством, нам следует различать первоначальное ядро булгарского государства и позднейшие захваченные территории. Центр государства располагался в регионе средней Волги и Камы. Здесь находились и два главных города, Булгар и Сувар760. Они служили пакгаузами и обменными центрами как для волжского региона, так и для уральской территории. Город Булгар, или «Великий Булгар», существовал еще в тринадцатом веке. Развалины городских сооружений находятся рядом с селом Успенское Спасского района Казанской области на восточном берегу Волги тридцатью километрами ниже устья Камы761. В настоящее время руины расположены на расстоянии 6 км от берега Волги, но река изменила с тех пор свое русло; во времена процветания города он, вероятно, стоял прямо на берегу. Судя по тому, что осталось от города, он, очевидно, был большим,762 располагался на холме и защищался рвом и земляным валом. Остатки его деревянной крепостной стены можно видеть и сейчас. На южном склоне холма был внутренний замок, в котором, вероятно, располагалась резиденция хана. Сохранившиеся развалины мечетей и других каменных зданий относятся к сравнительно более позднему архитектурному стилю, возможно, двенадцатого и тринадцатого веков. Поскольку более древние руины не были обнаружены, можно полагать, что местоположение первоначального города было не здесь. Уже высказывалось предположение, что изначально город располагался в другом месте, около 70 км от «Великого Булгара» недалеко от современного города Билярска763.
Город Биляр упоминается в некоторых арабских источниках, и высказывалось предположение, что название его является искаженной формой от «Булгар»764. С другой стороны, следует заметить, что Билярск расположен не на Волге, а на Черемшане, притоке Волги, а автор «Худуд аль-Алама» специально оговаривает, что город Булгар располагался на берегу Итила (Волги)765. Поэтому Биляр не может быть идентифицирован с Булгаром.
Что касается Сувара, то его местонахождение рядом с деревней Кузнечиха на берегу Утки, притока Волги, в Спасском районе Татарской автономной республики, то есть ниже «Великого Булгара»766.
Постепенно булгарам удалось распространить свой контроль на соседние финские племена, такие как буртасы (мордва), мари (черемисы) и др.767. Буртасы в это время были сильным племенем, способным мобилизовать десять тысяч всадников. Как мы видели,768 они сначала подчинялись хазарам, а затем булгарам. Согласно Ибн-Русте, «у них не было вождя, чтобы править ими <...>. У них в каждом округе был один или двое старейшин, к которым они обращались за судом со своими делами»769. Из-за отсутствия централизованной власти у буртасов булгарам приходилось иметь дело с каждым старейшиной в отдельности и навязывать свое господство, посылая войска для сбора дани.
Мед и меха составляли главное богатство буртасов, согласно Ибн-Русте. В связи с этим мы можем также вспомнить те сведения, что сообщал Ибн-Хакал об эрьзя – еще одно название мордовского племени770.
Он сообщает: «Эрьзя появились [в Булгаре], спустившись вниз по реке Итиль, и привезли свои товары, но они ничего не рассказывали о своих торговых делах и о своей земле и не позволили никому сопровождать их на обратном пути домой. Именно у эрьзи приобретались соболиные и куньи меха, а также и свинец»771.
Из этого заявления видно, что контроль над финскими племенами был важен для булгар, особенно из-за торговли мехами. Примечательно, что вплоть до десятого века у булгар не было монет, а в качестве валюты использовались куски меха772.
Можно предположить, что вдобавок к взаимоотношениям с финнами булгары находились в контакте с некоторыми племенами асов и асо-славян. Ибн-Фадлан говорит, что у царя булгар был вассал, известный как царь Аскал, то есть царь племени аскалов773. Вполне вероятно, что аскалы жили в районе реки Оскол и могли быть отождествлены с племенем опали-ас774. Ниже мы увидим,775 что асы, жившие в районе верхнего Донца, к восьмому веку была под контролем мадьяр. Булгарский контроль над этим регионом, возможно, предшествовал мадьярскому господству, и территория Оскола стала позднее спорной областью для двух народов. В любом случае, между мадьярами и булгарами, по всей вероятности, были какие-то отношения, и примечательно то, что имя булгарского хана Алмуша,776 который принимал у себя Ибн-Фадлана в 992 г., звучит по-венгерски. Оно идентично имени видного мадьярского воеводы девятого века777. К десятому веку основная мадьярская орда ушла в регион среднего Дуная, и в это время больше не было прямых контактов между двумя народами. Поэтому мы можем оценивать появление мадьярского имени у булгарского хана в десятом веке как пережиток старой традиции.
Что касается организации экономики у булгар, то особую важность имела внешняя торговля; большая часть доходов поступала в казну от сбора таможенных пошлин. Как и в хазарском государстве, иностранные купцы платили десятипроцентную пошлину ad valorem (по стоимости – лат.)778. Другой важной отраслью булгарской экономики было коневодство. Согласно Ибн-Русте, «когда кто-то из их мужчин женился, царь забирал у него коня или двух»779. Вдобавок, они также занимались земледелием. Выращивались пшеница, ячмень и просо780.
Благодаря высокому уровню экономического развития булгары пользовались среди соседей репутацией богатого народа. Вот характерная история в русской «Повести временных лет» о походе князя Владимира на булгар в 985 г. Несмотря на победу в первом бою, воевода Владимира Добрыня посоветовал ему заключить мир. "Сказал Добрыня: «Я видел пленников, которые все обуты в сапоги. Они не будут платить нам дани. Давай лучше поищем противника в лаптях». И Владимир заключил мир с булгарами"781.
Сведения о булгарских властях и правительстве довольно скудны. Согласно арабским источникам титул правителя был «малик» (царь), что, вероятно, является переводом тюркского титула «хан»782. Согласно Ибн-Фадлану, имя хана, правившего в 921 -922 гг., было Алмуш, сын Шилки783. В другом месте заметок Ибн-Фадлана это имя, в соответствии с версией Якута, звучит следующим образом: «Алмуш, сын Шилки, Блтвар»784. В Месхедском манускрипте, в том же фрагменте имя обозначено как «Хасан, сын Блтвара»785. О.И. Сенковский и Ч.М. Фраен оба толковали слово «Блтвар» не как собственное имя, а как титул булгарского правителя, и объясняли его как искаженный славянский термин «владавац» (правитель)786. Это слово до сих пор существует в сербском языке, но его нет в русском, что делает такое объяснение сомнительным. Должно быть предложено какое-то другое объяснение. По моему мнению, «Блтвар» – сложное слово, состоящее из двух слов: «бл» и «твар». Первое слово, «бл», возможно, читается как «был». Это слово встречается в форме «быль» в знаменитом «Слове о полку Игоревом» (1185)787. Его значение соответствует слову «бойл», употреблявшемуся дунайскими булгарами, от которого происходит русский термин «боярин»788.
Чтобы разъяснить вторую часть слова, «твар», нам тоже следует обратиться к терминологии дунайских булгар. Согласно Анастасию Библиотекарю, один из булгарских послов, прибывших в Константинополь в 869 г., чтобы принять участие в Церковном Соборе, состоявшемся в этом году, носил титул «табар»789. Здесь мы имеем со всей очевидностью тот же термин, что и «твар», только в слегка отличной транскрипции. Таким образом, «Блтвар» поволжских булгар – это составной титул, который следует читать: «был тавар».

4. Литовцы и финны в Северной Руси

В предыдущем рассказе мы уделяли главное внимание судьбам Южной Руси. В какой-то степени нас вынудил к такому подходу тот факт, что как в византийских, так и восточных источниках слишком мало сведений о Северной Руси. Однако, даже безотносительно к различию в объеме информации, касающейся юга или севера, политическая важность событий в причерноморских степях склоняет исследователя русской истории отдать предпочтение югу – в определенной мере и до определенного периода. Несомненно, что анты были наиболее сильным из проторусских племен, и столь же несомненно, что они были тесно связаны с причерноморскими землями, как экономически, так и политически. С другой стороны, однако, мы не должны забывать, что некоторые из славянских племен в раннюю эпоху стали продвигаться на север; к примеру, миграция склавен (словене) в район озера Ильмень может быть датирована концом четвертого века790. С возрастанием товарооборота в Прибалтийском регионе в седьмом и восьмом веках – в районе, эксплуатировавшемся скандинавами, – и с усилением влияния торговой империи поволжских булгар,791 северные русские племена оказались на пересечении важных торговых путей.
В своем продвижении к озеру Ильмень славяне вклинились между некоторыми литовскими и финскими племенами792. Достигнув истоков Волги, а затем продолжая экспансию Верхневолжья в главном восточном направлении, славяне вступили в более тесные отношения с различными финскими племенами. Чтобы получить определенное представление об обстоятельствах этой ранней славянской экспансии в Северной Руси, нам следует рассмотреть ее основной исторический и этнический фон, и поэтому сказать несколько слов о литовцах и финнах, которые были аборигенами в этих северных землях. В письменных источниках очень мало информации по этому предмету, и исследователь оказывается в зависимости, главным образом, от лингвистических и археологических источников, а также от данных сравнительной этнографии.
Литовский язык относится к балтийской группе индоевропейской семьи, которая ближе к славянской группе, чем к какой-либо другой, с лингвистической точки зрения793. Это обстоятельство упростило контакт между славянским и литовским языками в ранние периоды, но в то же время затруднило для филологов и историков возможность определить взаимодействие языков. Поскольку в литовском языке много слов, сходных со славянскими, и наоборот, схожесть во многих случаях может быть вызвана скорее общностью балто-славянских корней, чем влиянием одного языка на другой. Соглашаясь, что следует подходить к этой проблеме с большой осторожностью, надо сказать, что исследование словарного состава обоих языков обнаруживает много слов, несомненно перешедших из одного языка в другой794.
Среди литовских слов, заимствованных русскими, первым следует упомянуть слово «янтарь». Янтарь был основным предметом прибалтийской торговли в древние времена, и он экспортировался из районов, контролировавшихся предками литовцев. Лингвистическое заимствование, в данном случае, просто отражает собой область торгового взаимодействия. Следующие русские слова, так же предположительно, заимствованы из литовского языка: ковш, кувшин, пуня, ендова. Что касается славянских слов в литовском языке, многие из них были заимствованы в период с тринадцатого по шестнадцатый век, когда Западная Русь была частью Великого княжества Литовского. Однако, некоторые из этих слов, возможно, представляют собой заимствования более ранних лет.
Мы укажем несколько слов, имеющих отношение к пище и земледелию, таких как литовское asetras, русское «осетр»: ikrai, русское «икра»; bartys, русское «борть»; kasa, русское «коза». Некоторые слова, относящиеся к городской жизни и торговле, также показательны, например, литовское miestas, западно-русское «место» (город); svetlycia, русское «светлица»; miera – «мера».
Поскольку литовцы в их продвижении на север вошли в контакт с финнами (от которых позднее были частично отрезаны из-за проникновения славян), естественно, финский язык испытал значительное влияние литовского795. Результатом этого стало то, что многие финские слова имеют литовские корни: такие, например, как tutar («дочь») от литовского dukter; silta («мост») от литовского tilta; tuohi («береста») от литовского toszis и т.д.
Взаимоотношения между литовцами и славянами и литовцами и финнами могут быть также проиллюстрированы данными археологии. В связи с этим нам следует в первую очередь рассмотреть археологические свидетельства для исследования древней литовской цивилизации, как таковой796. На протяжении последних нескольких десятилетий русскими и литовскими археологами проводились раскопки значительного количества курганов и городищ, датирующихся седьмым – десятым веками, на территории раннего расселения литовцев, то есть в районах Вильно, Ковно, Сувалок и в Курляндии. Древние литовские городища обычно располагались на крутых берегах рек или озер, чтобы сделать поселение недоступным для неожиданного нападения. Подступы, в случае необходимости, укреплялись земляным валом и рвом. Литовские курганы обычно очень низкие. В отдельных районах, как, например, в западной Курляндии, вовсе не было могильных холмов. Поскольку известно, что в дославянский период литовские племена распространились на восток за Смоленск вплоть до Оки,797 некоторые из древних курганов Смоленской и Калужской областей могут рассматриваться как литовские.
С приходом славян их народ часто расселялся в городах, ранее находившихся во владении литовцев, поэтому в некоторых городищах древности более раннего слоя – литовские, а верхнего слоя – славянские. Одним из наиболее важных городищ такого типа является знаменитый Гнездовский могильник под Смоленском798. На этой территории насчитывается более тридцати восьми сотен курганов, большинство из них низкие, но некоторые достигают семя метров в высоту. Будучи расположенным на пересечении нескольких важных торговых путей, Гнездово, по всей вероятности, играло большую роль в развитии северо-западных земель еще в сарматский период, но большинство вещей из раскопанных к настоящему времени захоронений относятся к девятому и десятому векам. Гнездовские древности этого периода являются славянскими, скандинавскими и восточными – свидетельство того, что круг торговых связей гнездовских купцов был широк.
Группа захоронений, относящихся к седьмому и восьмому векам и обнаруженных в некоторых курганах Гнездовского могильника, представляет также большую важность, поскольку эти захоронения содержат ряд предметов того же типа, что и предметы, обнаруженные в Азовском и Северокавказском регионах. Это указывает на возможность торговых отношений между Гнездово и юго-востоком даже в тот ранний период. Возможно, рынок в Верхнем Салтове на верхнем Донце был местом встречи гнездовских купцов, с одной стороны, и аланских (асских) купцов, – с другой. Собственно литовские древности обнаружены в самых ранних курганах Гнездовского могильника, особенно в тех, что расположены на берегу реки Ольши, возле деревни Батеки; эти курганы были исследованы в 1922 г.799
Среди предметов, найденных в литовских курганах в Гнездово и в других местах, в первую очередь следует отметить железные серпы характерного типа с изогнутым лезвием и длинной рукояткой. Также представляют интерес железные удила, стремена, медные колокольчики и другие части упряжи; что касается медных колокольчиков, то они подобны тем, что обнаружены на территории Северного Кавказа. Оружие там представлено алебардами, копьями и мечами; из украшений следует отметить тяжелые бронзовые браслеты, крученые металлические ожерелья и кольца800.
Судя по находкам в литовских захоронениях и городищах, можно предположить, что литовцы были воинственным народом и наездниками. Однако, поскольку большинство литовских курганов относятся к позднему периоду, а остальные не поддаются точной датировке, трудно сказать, в какое время появилась литовская конница. Что касается хозяйственной жизни, то серпы указывают на значительное развитие земледелия. Однако, поскольку большая часть территории распространения литовцев приходилась на лесную зону, и лишь небольшие участки леса могли быть расчищены в то отдаленное время, только часть населения занималась сельским хозяйством, оставив охоту и рыболовство, которые являлись основными отраслями хозяйства. Жилищами в большинстве случаев, вероятно, были бревенчатые хижины, и именно потому, что дома строились из дерева, никаких следов старых жилищ в этом районе не осталось. Судя по описанию семнадцатого века, типичный литовский дом возводился из еловых бревен; большая печь, сложенная из камней, занимала середину комнаты; дымохода не было; зимой скот держали в доме801.
По-видимому, предки литовцев жили не деревенскими общинами, а на отдельных хуторах, так же как и в шестнадцатом-семнадцатом веках. Каждый хутор вмещал в себя большую семью, в которой совместно проживали два или три поколения, таким образом формировался маленький клан, глава которого обладал абсолютной властью над всеми его членами802. В случае опасности извне несколько кланов объединялись, и из таких клановых объединений, временных на первых порах, и произошли первые литовские племена.
Русская «Повесть временных лет» дает список следующих литовских племен:803 литва (т.е. собственно литовцы), пруссы, коры, или куры (отсюда – Курляндия), зимигола, и летгола (латгалы). Поселения двух последних находились в районе Западной Двины, на северной границе распространения литовцев. Происхождение названий этих двух племен объясняются в соответствии с фактом их расселения: zemegola по-литовски означает «край (граница) земли»; latvingola (летгола) означает «край (граница) Литвы»804. К вышеприведенному перечню могут быть добавлены следующие названия племен: жмудь – в устье Немана, ятвяги (ятвинги) – в верхнем течении Немана и Нарева, и голядь (галинды) – на берегах средней Оки805.
Религия древних литовцев,806 очевидно, была очень близка религии древних славян. Они поклонялись грому и молнии, солнцу и огню. Выясняется, что Перкунас, бог грома, был главным литовским божеством (его можно сравнить со славянским Перуном). Однако, известны имена и ряда других богов, некоторые из них связаны с животными и растениями. Так, согласно более поздней Киевской летописи, князь Миндовг Литовский (тринадцатый век) даже после того, как был окрещен, «поклонялся своим [языческим] богам тайно: он [поклонялся] Нонадею, и Телявелю, и Диверкису, богу зайца и змеи»807. Богопочитание змей и муравьев было, по всей видимости, широко распространено среди литовцев. Очевидно были распространены колдовство, ворожба и чародейство, возможно, отчасти, под влиянием финнов. Что касается погребальных обрядов, то наиболее распространенным обычаем была кремация.
Теперь обратимся к финнам808. Финно-угорские народы (то есть, более точно, народы, говорящие на финно-угорских языках) могут быть разделены на две главные ветви: угорскую и финно-пермскую. Венгерский, вогульский и остякский языки относятся к угорской ветви. Финно-пермская ветвь включает в себя следующие три группы языков: 1) пермская группа, к которой относятся удмуртский (вотякский) и коми (зырянский и пермский) языки; 2) восточная финская группа, то есть марийский (черемисский) и мордовский (эрьзя и мокша) языки; 3) западная финская группа, которая состоит из следующих языков: карельский, эстонский и суоми (то есть, собственно финский).
Как мы уже видели,809 предки финно-угорских племен в сарматский период заняли всю северную часть Руси. Можно попытаться определить южную границу их расселения по линии от Финского залива к средней Волге. К востоку от Волги пермские и угорские племена распространились далеко за Уральские горы. Следует заметить, что в пятом веке н.э. некоторые угорские племена мигрировали из Уральского района и Зауралья к северокавказским землям, где они были под контролем сначала у гуннов, а затем у хазар810. Это была та ветвь угров, которая позже, после распада Великой Булгарии, двинулась в южнорусские степи. Русская «Повесть временных лет» упоминает их как белых угров811. Они были предками мадьяр. Еще одна часть угров мигрировала в конце девятого века из Уральского региона в Венгрию. Они были известны русским как черные угры812. Достигнув Венгрии, они слились с белыми уграми. Та часть из них, что осталась на Урале, позднее смешалась с татарами и стала известна как башкиры.
Вогуляне и остяки, также принадлежавшие к угорской ветви финских народов, проживают сейчас в северной части бассейна Оби, за Уралом. По русским летописям вогулы известны как югра813. В давние времена часть их распространилась на западе Урала, в районе, где сейчас проживают зыряне (коми).
Что касается восточных финских племен, то мордва и черемисы (мари) после седьмого века признали над собой господство поволжских булгар814. Именно к восточной финской группе, должно быть, принадлежали древние племена меря и мурома, к настоящему времени исчезнувшие815. Эти племена изначально занимала Ростовский и Муромский районы, но позднее были покорены славянами и полностью русифицировались. Из западных финских племен русская первая летопись знает чудь, весь и емь,816 из которых первые, вероятно, относились к эстонской группе.
Поскольку финны были аборигенами, а славяне – пришельцами в Северной Руси, последние подверглись значительному влияние того народа, в чью страну они пришли. В антропологическом типе северных русских наблюдаются некоторые финские черты, возникшие от смешанных браков. Вполне естественно, что многие названия местностей и рек в северной части России имеют финское происхождение. Однако, вопрос этот очень запутан, поскольку во многих случаях так называемое финское влияние в топонимике могло быть скорее отраженным, чем прямым. Как верно указывает М. Фасмер,817 некоторые слова финского происхождения, такие как selga («делянка»), mandera («подпочва»), lakhta («залив») и др. вошли в русский лексикон и, так сказать, натурализовались в очень ранний период: поэтому присутствие такого слова в названии деревни или города еще не говорит о том, что это место было основано финнами. Оно могло быть основано русскими, в чьем диалекте это слово (по происхождению финское) уже существовало.
Кроме того, нам следует принять в расчет географическое распространение самих финских диалектов. Словарь пермских и угорских диалектов вряд ли поможет нам проанализировать топонимику Верхневолжско-окского региона, поскольку он был заселен другими финскими племенами, говорившими на других диалектах. Ввиду этого мы не можем согласиться с предположением В.О. Ключевского,818 что название реки (и города) Москва следует выводить из якобы финского слова va («вода»). Va встречается только в зырянском диалекте, в то время как в собственно финских диалектах «вода» обозначается словом vesi819.
Тем не менее нам следует все же подчеркнуть, что финские пережитки в топонимике Северной и Центральной России действительно многочисленны. М. Фасмеру удалось составить впечатляющий список названий местностей западнофинского происхождения на землях, составивших позднее территории Псковской, Тверской, Новгородской, Санкт-Петербургской, Олонецкой, Архангельской и Вологодской губерний820. Характерно, что даже название озера Ильмень (на древнерусском – Ильмер), на берегу которого был построен главный северный город средневековой Руси – Новгород, – финского происхождения (ср. эстонское название Ilmjarv: ilm – «ветер», «погода»; jarv – «озеро»)821. Анализируя местные названия на территориях Костромской, Ярославской, Владимирской, Московской, Рязанской и Нижегородской губерний, М. Фасмер пришел к заключению, что многие из этих названий могут быть объяснены через восточнофинские диалекты, свидетельствуя таким образом о распространении на этой территории в древние времена восточнофинского племени меря (к настоящему времени исчезнувшего), которое было родственно черемисам822.
В то время как славяне подвергались значительному финскому влиянию, сами финны также подпадали под влияние сначала иранцев, а затем – пришедших славян. Ряд слов в финно-угорских языках, обозначающих металлы, (такие, например, как медь, серебро, золото и олово), иранского происхождения823. Более того, много финских слов, обозначающих оружие и орудия труда (к примеру, слова, обозначающие нож, топор, меч, стрелу, молоток, лемех), пришли из иранского языка. Здесь можно упомянуть следующие финские слова, заимствованные из русского языка:824 turku (По-русски «торг»); luokka («дуга», произошло от русского слова «лук»); tappara («алебарда», от русского «топор»); kloptalo (от русского «кудель»); suntio («церковный сторож», произошло от русского «судья»).
С археологической точки зрения территория распространения восточнофинских и угорских племен совпадает с более ранней культурной средой Фатьянова, Сеймы и Ананьина825. Бесчисленные поселения и могильники последующей эпохи – то есть раннего финно-угорского типа – трудно датировать; говоря в общем, они могут быть отнесены к периоду с шестого по девятый век826. Финно-угорские городища строились либо как капища, либо как крепости; независимо от их первоначального назначения большинство из них служило также центрами торговли. В основном они располагались на холмах или крутых берегах рек и были защищены земляными валами и рвами.
Финно-угорские захоронения этого периода, как правило, без курганной насыпи или с невысоким могильным холмом. Предметы обнаруженные в городищах Камского и Уральского регионов, свидетельствуют о непрерывном культурном развитии, начиная с ананьинского периода, но железо уже приходит на смену бронзе. Связующее звено между ананьинской культурой и культурой могильников того периода, о котором мы сейчас ведем речь, представлено пьяноборской культурой,827 название которой идет от типичного могильника у Пьяного Бора на Каме (в прошлом – Сарапульского уезда Вятской губернии). Могильник седьмого-восьмого веков, так называемые «Атамановы кости», был раскопан А.А. Спицыным возле города Малмыжа в бывшей Вятской губернии828. Подобные же могильники исследовались на средней Волге в бывших Пензенской, Тамбовской, Рязанской и Владимирской губерниях829. Украшения, обнаруженные в этих захоронениях, указывают на преемственность традиции звериного стиля, а также на торговые отношения с прикаспийскими землями. Захоронения, о которых идет речь, находятся на территории распространения восточнофинских, пермских и угорских племен. Среди городищ на территории западно-финских племен особого внимания заслуживает обнаруженное около города Люцин (в бывшей Витебской губернии, сейчас в Латвии)830. Оно расположено на берегу озера. Погребальный ритуал люцинцев представляется похожим на ритуал народов со средней Волги, но состав и тип предметов в захоронениях ближе к литовским древностям. Что касается финно-угорских городищ,831 то их остатки были найдены в районе верхней Волги и Оки, а также на средней Волге и к востоку от Волги на Урале. Одним из наиболее известных является городище Дьяково на берегу Москвы-реки, в 8 км ниже Москвы832. Городища дьяковского типа обычно маленькие. Несмотря на их защищенность земляными валами, они скорее напоминали капища, нежели крепости, и, конечно, вокруг каждого из них должно было быть поселение. В этих городищах обнаружили изобилие керамики, обтесанных камней, веретен, ножей, серпов, рыболовных крючков и наконечников стрел.
Находки показывают, что народ на этой территории занимался сельским хозяйством, а также и рыболовством и охотой. Однако, вероятно, сельское хозяйство играло второстепенную роль. Рыболовство обеспечивало пищей местное население, в то время как охота снабжала купцов мехами, которые столь высоко ценились в международной торговле тех времен; торговля мехами ставила финнов в положение партнеров, необходимых для процветания как поволжских булгар, так и хазар. Таким образом, охота и добыча меха были наиболее важными отраслями экономики финских племен на этой территории, с точки зрения общей истории. В обмен на меха финны получали от поволжских булгар и хазаров металлические орудия, оружие и украшения.
Финно-угорское жилище того времени, вероятно, представляло из себя низкую деревянную хижину, возведенную над вырытым убежищем. Крыша была односкатной, а зимой покрывалась землей, чтобы сохранить тепло внутри строения. Очаг был из грубого камня и не имел дымохода. Остатки таких строений были замечены в некоторых городищах дьяковского типа. Вотяки жили в таких же примитивных домах еще в восемнадцатом и девятнадцатом веках833. Мордовские амбары для сушки зерна – того же типа834. Судя по фрагментам ткани, обнаруженным в захоронениях, одежда финно-угров была сделана из холста или грубой шерсти. Поверх рубахи и широких штанов надевалось нечто вроде кафтана. Мужчины носили кольца на шее в качестве украшения. Женские головные уборы были сделаны очень искусно и состояли из разных лент с нашитыми на них металлическими пластинками. Женщины также носили серебряные и бронзовые подвески, серьги и пряжки835.
Похороны состояли в погребении, и только в редких случаях замечены следы кремации. Труп завертывали в бересту. В могилу помещались горшки с пищей, и это указывало на веру в то, что жизнь продолжается после смерти и похожа на ту, что была до смерти. Существование капищ является свидетельством того, что у них был особый слой жрецов или чародеев. В русских летописях часто упоминаются финские чародеи, или волхвы836. Скандинавы считали их очень опасными, а их искусство восхвалялось Саксоном Грамматиком837. Вероятно, в главных финских лапищах практиковались человеческие жертвоприношения, и символические пережитки такой практики могут быть обнаружены в фольклоре некоторых восточнофинских племен даже сейчас838.
Религия, которую проповедовали волхвы, видимо, близка к сибирскому шаманизму839. Должно быть, у них было туманное представление о Высшем Существе, которое пермяки называла Ен, черемисы – Юма, а западные финны – Юмала. Признавалось существование сонма духов низшего порядка, преимущественно злых и недоброжелательных. По поверьям такие духи могли принимать облик животных и птиц. По-видимому, многочисленные бронзовые изображения как животных, так и птиц, обнаруженные в финских захоронениях, имели магическое значение.

5. Угры и асы в Южной Руси

Как мы видели,840 угорские племена, которые мигрировали с Урала и зауральского региона на Северный Кавказ, покорились гунно-булгарам и, частью, хазарам. После распада Великой Булгарии северокавказские угры, по крайней мере – племя сарагутов (белых угров в русских летописях), двинулись на северо-запад в причерноморские степи. Долгое время считалось, что угры, иначе – мадьяры, оставались в южнорусских степях недолго. Это предположение было основано на неверном понимании пассажа из 38-й главы труда Константина Багрянородного «De Administrando Imperii». Из всех опубликованных изданий этого труда выясняется, что тюрки (так Константин называл мадьяр) жили совместно с хазарами, оказывая последним поддержку во всех войнах, в течение трех лет841. В соответствии с этим было высказано предположение, что мадьяры провели в южнорусских степях если и не буквально три года, то, в любом случае, краткий отрезок временя? Однако недавно Анри Грегуар доказал, что при издании книги Константина допущена ошибка: надо читать «триста лет» вместо «три»842.
Поскольку мадьяры пришли в Венгрию в конце девятого века, можно предположить на основании утверждения Константина, что они оставили свои северокавказские жилища и направились в южнорусские степи в конце шестого или в начале седьмого века. Конечно, число «триста лет» – приблизительное, и если мы пытаемся распознать, какое событие вынудило угров покинуть Северный Кавказ, то мы, естественно, имеем в виду падение Великой Булгарии с последующей массовой миграцией как булгарских, так и угорских племен. Верной поэтому представляется датировка первой угорской Landnahme второй половиной седьмого века.
Топонимические и археологические доказательства также свидетельствуют, что мадьяры оставались в Южной Руси длительный период, который может быть измерен скорее десятилетиями и веками, нежели годами843. Если бы они только промаршировали по черноморским степям, не оставаясь там на несколько десятилетий, они бы вряд ли оставили так много следов в названиях местностей и в курганных захоронениях.
Давайте сперва рассмотрим топонимику. Константин Багрянородный называет страну, занятую мадьярами, «Лебедией»844. В связи с этим следует упомянуть следующие названия южнорусских местностей и рек, поскольку некоторые из них сохраняют намять о древней Лебедии: Лебедин, деревня в Шигиринском уезде Киевской губернии; Лебедин в Браславской губернии (записано в шестнадцатом веке);845 Лебедин в Харьковской губернии; Лебедянь в Тамбовской губернии; река Лыбедь, впадающая в Днепр под Киевом; две реки с таким же названием соответственно в Черниговской и Рязанской губерниях. Примечательно, что первый в перечне Лебедин находится недалеко от истока реки Ингул, а Константин упоминает реку Чингилус в Лебедии, которая могла обозначать либо Ингул, либо Ингулец846. В дополнение к названию Лебедии в топонимике можно обнаружить следы племенного названия мадьяр (угры). Так, около древнего Киева было место, известное как Угорское847. В «Книге Большому Чертежу» упоминается река Угрин, приток реки Уда, которая, в свою очередь, является притоком Донца848. Один из притоков Оки также называется Угра. Возможно, что такие названия городов как «Кут» или те, в составе названий которых есть «кут», - мадьярского происхождения: kut значит «колодец» по-венгерски (это слово означает «угол» по-украински). Мы можем указать здесь Кут Свежков Валковского уезда и Красный Кут Богодуховского уезда (оба – в Харьковской губернии).
Рассматривая вышеприведенные данные топонимики, мы видим, что много названий, которые, возможно, имеют мадьярское происхождение, относятся к региону верхнего Донца (бывшая Харьковская губерния); другая группа названий связана с Киевской губернией и бассейном рек Ингул и Ингулец. Можно предположить что мадьяры сначала концентрировались в верховьях Донца, а затем в районе Ингула. Что касается реки Угры, она находится к северу от района верхнего Донца, и вполне вероятно, что если на Угре было мадьярское поселение, то оно представляло собой гарнизон для защиты северных границ.
Необходимо отметить, что Н. Феттих и В.В. Арендт недавно определили, что некоторые древности, обнаруженные в ряде поселений и могильников Харьковской, Тамбовской и Воронежской губерний, являются мадьярскими849. К этой группе относятся городища в Верхнем Салтове, Ляде, Воробьеве и Гаевке. Знаменитый Черниговский рог также, согласно д-ру Феттиху, относится к мадьярской археологической сфере. Следовательно, археологические свидетельства совпадают с топонимикой, хотя и частично. Вместе данные археологии и топонимики подтверждают, до определенной степени, наше предположение, что период мадьярского контроля над Южной Русью был продолжительным.
Особое внимание должно быть уделено району верхнего Донца, включая бассейн реки Оскол, – месту расселения спали-асов850. Именно в этом регионе мы можем предположительно определить местонахождение народа аскалов, которые когда-то, согласно Ибн-Фадлану, были под контролем у поволжских булгар851. Этот народ аскалов, возможно, был связан с кланом Ашкала, который упоминают как Ибн-Руста, так и Гардизи852. Они пишут, что эта страна была на границе мадьярских владений, но принадлежала поволжским булгарам. Мы можем предположить, что страна аскалов, или ашкалов (то есть, в нашей интерпретации, район верхнего Донца), видимо, какое-то время была под контролем поволжских булгар, но позднее мадьяры захватили ее. К началу восьмого века она, вероятно, принадлежала мадьярам, о чем свидетельствуют находки мадьярских древностей в Верхнем Салтове.
Выясняется, что мадьяры, после того как мигрировали из северокавказских земель, сконцентрировались сначала в районе Донца, а позднее двинулись в район Ингула.
Мадьярская орда, согласно Константину Багрянородному853, состояла из семи кланов, или ogus. Вожди имели титул «воевода», это слово заимствовано из славянского языка. Первого воеводу звали Лебедиас. Можно предположить, что это не личное имя, а название клана854. «Лебедь» – русское слово; liba значит «гусь» по-венгерски. Параллель с еще одним финно-угорским племенем, вотяками, будет здесь весьма кстати. Еще в древние времена каждый клан вотяков имел свой собственный vorshud («тотем»)855, которому и поклонялся. Мы видели856, что птицы играли значительную роль в мифологии древних финно-угорских племен. Примечательно, что многие названия кланов у вотяков857 произошли от названия птиц (а также растений). Так, varzia значит «ворона» по-мордовски; chola (или tsola) – это «рябчик» по-русски; iubera – «дрозд»; chabia (ср. chabei) – «пшенка». Поскольку обычаи разных финно-угорских племен имеют много общего между собой, мы позволим себе провести определенные аналогии между вотяками и мадьярами. Между прочим, в Казанском музее есть изображение лебедя среди вотякских культовых древностей858. Более того, наше внимание может быть привлечено тем фактом, что лист лебеды имеет очертания и форму гусиной (или лебединой) лапы, а гусиная лапа была излюбленным мотивом орнамента у финно-угорских древностей в пьяноборском и подобных ему типах. К примеру, в коллекции Заусайлова в Хельсинки есть несколько подвесок, имеющих форму гусиной лапы. Подобные же подвески были найдены в могильнике «Атамановы кости» в бассейне Камы859.
Помимо воеводы, в клане Лебедиаса источники отмечают еще два имени или титула мадьярских вельмож. Константин Багрянородный называет их gyla (?????) и karkhan (??????)860. В восточных источниках эти имена передаются как gila (или jila) и kende (kender)861.
Можно ли полагать, что karkhan у Константина представляет из себя стяжение kender-kagan (kender-khan)? В любом случае, я Склонен считать эти названия также именами кланов. Теперь, имея в виду происхождение имени Лебедиас либо от «лебедь», либо от «лебеда», не могли бы мы объяснить названия кланов gila и kende тем же путем и допустить, что каждое из них произошло от названия соответствующего кланового тотема? Что касается первого, то, возможно, тотемом была птица; gila значит «горлица» по-венгерски, что можно сравнить с упомянутым выше chola («рябчик») у вотяков. Что касается клана kende, представляется возможные что это был растительный тотем. Kender значит «конопля» по-венгерски. Мы видели862, что один из хазарских чиновников был известей как Кендер-Каган, и этот титул мы можем сопоставить с мадьярским Kender или Karkhan. Я считаю возможным, что в хазарском государстве титул Кендер-Каган первоначально относился к предводителю мадьярского вспомогательного отряда, а позднее сохранился в Хазарии по традиции.
Мадьярская орда не была многочисленной. Согласно Ибн-Руста их армия состояла из десяти тысяч всадников863; Гардизи удваивает это число864. Если даже мы примем число, называемое Гардизи, то весь мадьярский народ мог составлять в то время не более чем сто тысяч мужчин и женщин. Ввиду этого представляется едва ли возможным, что с приходом мадьяр коренное население было полностью вытеснено из причерноморских степей. Должно быть, большинство из них осталось, подчинившись господству мадьяр.
Так, вероятно, и произошло с асо-иранцами и асо-славянами (антами) в регионе Дона-Донца. Между прочим, мадьяры, видимо, были в близком контакте с северокавказскими асами (предками осетинов) еще до миграции в Южную Русь.
Есть некоторые лингвистические свидетельства, указывающие на обоюдные взаимоотношения между мадьярами и асами (как иранскими, так и славянскими).
Можно привести здесь следующие осетинские (асские) слова, заимствованные мадьярами865:
Венгерский язык
Осетинский язык

Aladar («сотник»)
Aeldar («князь», «правитель»)

Legeny («юноша», «воин»)
Laeg («мужчина»)

Kard («меч»)
Kard («меч»)

Vert («щит»)
Vart («щит»)


Вышеприведенные слова относятся к военной организации. Еще одна группа слов имеет отношение к торговле и путям сообщения а именно следующие:
Венгерский язык
Осетинский язык

vendeg («чежестранец», «пришелец)»
faendag («дорога»)

hid («мост»)
khid («мост»)

gazdag («богатый»)
haezdug («богатый»)

jizet («платить»)
jid («платить»)

uveg («стекло»)
avg («стекло»)


В качестве дополнения мы отметим венгерское слово asszony («женщина»), которое можно сравнить с осетинским aekhsin, khsin («госпожа»); это идентично аланскому слову khsina, которое нам известно в греческой транскрипции (?????)866.
Что касается славянских слов, заимствованных мадьярами867, их число очень велико, но часть из них была привнесена в более поздний период, когда мадьяры расселились в Венгрии. С другой стороны, некоторые славянские слова, должно быть, вошли в венгерский язык во время пребывания мадьяр в Южной Руси, и, по крайней мере, одно из них, «воевода», упоминается Константином868. Слово «закон» (Zakanon) употреблялось, согласно Константину, хазарами, но представляется вполне вероятным, что им пользовались также и мадьяры869. К этой группе древних заимствований из славянского языка относятся также следующие венгерские слова: rab («раб») и jarom («ярмо», «ярем»). Многие венгерские слова, заимствованные из славянского языка, относятся к сельскому хозяйству, как например: borona, kosa, lopata, proso, rozs, len, kapusta, repa и т.д.870.
Характер мадьярского господства над анто-славянскими племенами в Южной Руси, вероятно, был различным в разных случаях. Некоторые антские общины, видимо, приняли сторону мадьяр добровольно, и им, возможно, было позволено сохранить собственно организацию и воевод; таким путем титул «воевода» мог перейти от славян к мадьярам. Однако в целом подчинение славян очевидно было полным, и мадьярский контроль действительно оказался тяжелым для них. Ибн-Руста говорит, что мадьяры правили славянами, своими соседями, и накладывали на них такую тяжкую дань, как будто славяне находились на положении военнопленных871. Согласно Гардизи, мадьяры полностью поработили славян, которых они считали своими рабами и от которых они получали продовольствие872.
Помня об этом, мы сможем лучше понять соотношение венгерского слова dolog н русского слова «долг». Первое из них значат «работа», «труд». Мадьяры вербовали славян для «работы», выполнять которую было их «долгом». Соотношение венгерского dolog и русского «долг» может быть также интерпретировано в том смысле, что в некоторых случаях славянский крестьянин обязан был исполнять «работу» в оплату за те средства (например, лошадь), которые он получал от своего мадьярского господина. Если так, то мы имеем здесь раннюю форму установления труда по договору, прототип закупа в Киевский период или кабалы в монгольскую эпоху873.

6. Дунайские булгары, анто-славяне и Византия (670-701 гг.)

От судьбы восточных антов мы перейдем к истории западных антов на Балканском полуострове. Как мы уже знаем874, западные анты вынуждены были подчиниться булгарской орде Аспаруха. Аспарух подошел к нижнему Дунаю около 650 года. Выясняется, что сначала только часть булгарских кланов (ogus) под его командованием пришла с ним, но постепенно за ними последовали и другие кланы, ведя арьергардные бои с хазарами и уграми, так что потребовалось два десятка лет, прежде чем вся орда сконцентрировалась на нижнем Дунае. Даже после этого орда Аспаруха вряд ли была многочисленной и могла держать под контролем местное население, готовое, вероятно сотрудничать с ордой. Часть дунайских антов, видимо, отступила на север при приближении булгар, но большая часть антских племен на Балканском полуострове признала булгарское господство, которое, во всяком случае было менее тяжким, нежели аварское. Поскольку у нас нет точного информации об организации булгарского контроля над антами мы можем предположить, исходя из аналогий (у аваров и мадьяр), что анты обязаны были набирать вспомогательные войска для булгар, а также обеспечивать их сельскохозяйственными продуктами в виде дани875. Представляется, что анты не сильно обременялись налогами и их положение под булгарами было явно лучше, чем у их сородичей в Византийской империи, поскольку позднее антское население Фракии проявило готовность оказать поддержку булгарам против греков.
Во время оккупации нижнедунайского региона Аспарухом Византийская империя находилась в состоянии упадка по причине как внутренних беспорядков, последовавших после смерти Ираклия (641 г.), так и из-за постоянных арабских набегов на восточные провинции империи. Вследствие этого константинопольское правительство оказалось не в состоянии защищать дунайскую границу и, в лучшем случае, могло как-то сдерживать славянские племена, живущие во Фракии и Македонии.
В 658 г. император Констанций, внук Ираклия, послал войска в места славянских поселений в Македонии, известные как Склавения876. К этому времени славянам, чьи жилища располагались на берегах реки Стримон (Вардар), удалось установить контроль над частью Эгейского побережья, они постоянно перехватывали византийские корабли, курсирующие между Салониками и Константинополем, причиняя большой ущерб зерновым поставкам в столицу. Славянам даже хватало дерзости, чтобы нападать на Салоники. Именно этих славянских пиратов хотел наказать Констанций. Согласно Феофану Исповеднику, славяне были покорены. Под этим Феофан, видимо, подразумевал то, что они согласились прекратить набеги, платить дань и поставлять вспомогательные части в армию. Такие славянские части были не всегда надежными. Так, в 665 г., во время войны против арабов все славянское войско, составлявшее часть византийской армии, дезертировало и перешло на арабскую сторону. Около пяти тысяч этих славян было расселено в Сирии по приказу арабского главнокомандующего877.
В 672 г. халиф Муавия послал мощный флот на Константинополь. Все лето 673 г. город был под арабской блокадой, но к сентябрю этого года грекам удалось опять нанести поражение вражескому флоту с помощью устройства, известного как «греческий огонь»878.
Как мы видели, первый случай применения византийскими военными огнеметного приспособления имел место в 516 г.879, но, вероятно, позднее формула состава огненной смеси была утеряна. Теперь же она была вновь открыта и усовершенствована сирийским инженером Калиникосом880. Хотя в результате морской победы византийцев опасность, нависшая над столицей, была устранена, война продолжалась еще несколько лет, вплоть до 678 г., когда был заключен мирный договор между империей и халифатом сроком на тридцать лет881. Только после этого император Константин IV, сын Констанция, смог уделить внимание балканским делам.
В 679 г. он организовал хорошо спланированную экспедицию к устью Дуная, надеясь разбить булгар комбинированным ударом с земли и с моря. Экспедиция, однако, потерпела неудачу882. Булгары отступили, частью на остров Пеус, частью к болотам в районе нижнего Дуная, и там ожидали нападения византийцев. Стесненная неудобством местности, византийская армия приготовилась к систематической осаде булгарских укрытий. Император терял терпение, к тому же у него был тяжелый случай подагры. Поэтому он отправился для лечения в Месембрию к минеральным источникам. Его отъезд деморализовал армию, которая вскоре начала отступление. Булгары быстро перехватили инициативу; они пересекли Дунай и, не встречая сопротивления, захватили две византийские провинции: Скифию (Добруджу) и Нижнюю Мёзию. Население этих провинций в то время состояло большей частью из славян. В связи с этим Феофан упоминая племя, известное как «Семь кланов», и еще одно, называвшееся северяне (????????)883. Эти племена следует считать антскими884; они уступили Аспаруху без боя. Так было заложено основание для нового булгаро-славянского государства на Балканском полуострове, современной Болгарии. Аспарух перенес свою ставку с острова Пеус в Абоба-Плиску, что на полпути между современными Варной и Тутраканом. Со временем здесь был построен дворец, и вокруг него вырос город, первая столица булгарских ханов на Балканской земле.
Булгарская орда состояла из нескольких кланов (ogus) и подкланов, частью тюркского, но частью также и угорского происхождения.
Старший в правящем клане носил титул хана, или «славного хана», как мы можем перевести булгарский эпитет uvigi (?????) по аналогии с куманским evegu, что означает «высокий», «славный»885. На официальных приемах в своем дворце хан появлялся в одеянии, расшитом бисером; но носил драгоценное ожерелье (гривну) и браслеты; он был подпоясан пурпурным ремнем, с которого свисал золотой меч; по обе стороны стояли главные бояре, тоже украшенные ожерельями, браслетами и поясами886.
Титулами высших булгарских вельмож, как отмечается в источниках, были кавхан, тархан, табар887. Они могут быть уподоблены соответствующим титулам в других тюркских государствах этого периода888. Старшины кланов были известны как бойлы. Множественное число в тюркском языке от слова «бойл» будет «бойдар» или «бойляр» (по-гречески boliades, ????????)889. Именно от этого слова произошло древнерусское «болярин», во множественном числе – «боляре»890. Булгарских витязей называли словами «багайн» или «багатур»891.
Поражение от булгар император Константин IV принял как неизбежное и больше не вмешивался в установление булгарами контроля над северной Фракией. В 685 г. Константин умер, и его шестнадцатилетний сын Юстиниан II занял трон892. Новый император был одаренным юношей с огромной энергией и мог бы стать великим правителем, благодаря еще своей жестокости и своенравию. На третий год правления Юстиниан решил последовать примеру своего деда Констанция и упрочить власть империи над македонскими славянами. Призвав несколько кавалерийских эскадронов из Малой Азии, он сам повел их на Салоники. Некоторые славянские племена на его пути вновь подтвердили свою верность империи; другие были покорены силой. Чтобы ослабить славянский элемент в Македонии, а также использовать славян в войне с арабами, Юстиниан переселил около тридцати тысяч семей македонских славян в Вифинию893.
Эта провинция в то время входила в состав военного округа – (фемы) Опсикион в Малой Азии.
Славяне, принужденные к переселению, двинулись к своим новым жилищам большой массой, племенами и кланами; из имперской казны были выделены средства для их расселения. Из этих вифинских славян была организована вспомогательная кавалерийская часть (??????????????, что значит «дополнительное войско»), составляющая часть войск, приписанных к феме Опсикион. Во главе славянского войска стоял славянский князь Небулос (????????)894. Эксперимент, однако, потерпел неудачу, поскольку во время арабского вторжения Небулос с частью своего войска дезертировал и перешел на сторону арабов, в результате чего византийская армия была наголову разбита арабами895. Представляется вероятным, что славян Небулоса склонили к дезертирству их соплеменники, принадлежавшие к той группе, что осела в Сирии в 665 г.896. За Небулосом последовало около семи тысяч славян, что составляло порядка одной четвертой всего славянского войска. Они расселились рядом с Антиохией и Киросом897.
Юстиниан отомстил незамедлительно, истребив полностью семьи дезертиров. Автономия той части славянского войска, которая осталась верной, была урезана, и теперь назначался византийский офицер, чтобы командовать ей. Он имел титул проконсула (?????????)898. Славянское войско просуществовало в Вифинии вплоть до десятого века. Согласно Константину Багрянородному, во главе его были трое старшин («голов», ???????)899.

7. Булгары, хазары и Византия, (701-739 гг.)

Старый хан Аспарух умер в 701 г., и ему наследовал его сын (а возможно, и внук) Тервел. Первая булгарская династия известна как дом Дуло – предполагаемые прародители Аспаруха, – и выяснилось, что сын Аттилы Эрнак тоже был одним из предков Аспаруха900.
Аспарух заложил прочную основу Булгарии, и его наследник Тервел мог играть важную политическую роль на Балканах и вмешиваться в дела Византийской империи, которые были в печальном состоянии из-за роста оппозиции Юстиниану со стороны многих влиятельных византийских государственных деятелей как по личным, так и по политическим причинам. Постоянные поражения византийских войск в войне с арабами снизили престиж империи на востоке, в результате чего Армения порвала связи с Константинополем и признала господство халифа901. Это был суровый удар по византийским интересам, поскольку влек за собой угрозу безопасности имперским владениям на Кавказе. Одновременно, наступил кризис в отношениях Византии с западом из-за конфликта Юстиниана с римским папой. Так как последний отказался подтвердить решения Церковного Собора «Quinisextum» 692 года, император послал своих эмиссаров, чтобы арестовать епископа Порта и вызвать папу в Константинополь. Эта попытка провалилась902.
Широкое народное недовольство политикой Юстиниана привело к открытому мятежу под началом стратега Леонтия. Юстиниан был арестован, ему отрезали нос (отсюда его прозвище Rhinotmete), после чего он был отправлен в Херсонес903. История последующих событий, связанных с Юстинианом, интересует нас постольку, поскольку проливает некоторый свет на ситуацию в Тавриде и на роль хазар в северо-восточном Причерноморье. Юстиниан не долго пробыл в Херсонесе, ему удалось скрыться в готском городе Доры (Дорас) в Крымских горах. Оттуда он отправил послание хазарскому кагану, получив в ответ приглашение перебраться в ставку последнего в Хазарии904. Кагана звали, как это дано в греческих источниках и в греческой транскрипции, Ибузир Главанос (????????? ?????????)905. Второе из этих слов представляется скорее титулом, чем именем и, возможно, произошло от славянского слова «глава»906.
Каким бы ни было его имя, Каган принял изгнанного императора с должным почетом и даже согласился на свадьбу Юстиниана со своей сестрой907. Эту юную госпожу окрестили и дали ей имя Феодора, видимо, в память о жене Юстиниана I. Императору-изгнаннику было дозволено затем устроить свою резиденцию в Фанагории на восточной стороне Керченского пролива. Возможно, он выбрал этот город потому, что оттуда легче было обращаться с херсонесскими греками и через них наблюдать за развитием событий в Константинополе. Константинопольское правительство сразу поняло опасный подтекст в выборе Юстинианом убежища, если он начнет замышлять о возвращении власти себе. К этому времени узурпировавший трон Леонтий был, в свою очередь, свергнут другим претендентом Апсимаром, который взял имя Тиберий908. Новый император отправил своих посланников к хазарскому кагану, обещая тому богатое вознаграждение за выдачу Юстиниана. В связи с этим каган послал отряд гвардии в Фанагорию, якобы защитить Юстиниана от византийских агентов. Юстиниан, однако, подозревал измену и боялся, как бы гвардейцы не арестовали его, вместо того, чтобы защищать. Поэтому он убил капитана, отослал свою жену к ее брату кагану, а сам с немногими приверженцами сел на корабль и вышел в море909.
Плывя вдоль южного побережья Тавриды, Юстиииан сделал остановку в Симболоне (Балаклава), где к нему еще присоединились его сторонники, после чего он поплыл дальше на запад. Когда корабль проплывал мимо устья Днестра, он повал в бурю. Согласно хронике Феофана Исповедника, один из последователей Юстиниана обратился к нему с такими словами: «Нам угрожает смерть. Обещаешь ли ты Богу, что если он возвратит тебе твое царство, то с твоей стороны не последует мести». Ответ Юстиниана был типичным для него: «Пусть господь накажет меня, если я проявлю жалость к кому-либо из моих врагов»910. Корабль благополучно добрался до устья Дуная, которое в то время было под контролем булгар.
Как только Юстиниан сошел на берег, он послал одного из своих людей к хану Тервелу, прося о помощи в предстоящей борьбе за византийский трон. В качестве вознаграждения Юстиниан предложил выдать свою собственную дочь (от первого брака) замуж за хана.
Юстиниан был принят в ставке хана с великими почестями. Союзникам надо было действовать быстро, чтобы добраться до Константинополя раньше, чем византийское правительство получит сведения о возвращении Юстиниана. Поспешно собрав: своих булгарских и славянских воинов, Тервел двинулся вперед вместе с Юстинианом. Как только они достигли стен города, Юстиниан через глашатая потребовал немедленной сдачи столицы и признания его императорской власти. Несмотря на неожиданность нападения император Тиберий отказался капитулировать и попытался организовать оборону. На четвертую ночь осады Юстиниан с небольшим отрядом прокрался в город через водосточные трубы. Как только Юстиниан с соратниками появились на улицах города, его защитники ударились в панику, и вскоре население перешло на сторону Юстиниана (705 г.)911.
Возвратив себе трон, Юстиниан, верный своей клятве, разделался со своими врагами с непреклонной жестокостью. Что касается Тервела, то он был удостоен исключительных почестей. Восстановленный император облачил хана в роскошные одежды и даровал ему звание цезаря. Рядом с троном Юстиниана был поставлен трон для Тервела, и народу было приказано выражать те же знаки почтения новому цезарю, что и самому императору. Кроме того, Тервел также получил богатые подарки912.
Коронование булгарского хана как цезаря было важным событием, повлиявшим на дальнейшее развитие монархической идеи и в Булгарии, и на Руси. В системе римской высшей власти, установленной Диоклетианом (284 – 305 гг. н.э.), звание цезаря было вторым после августа. Согласно Диоклетиану, имперская власть навсегда должна быть представлена двумя августами и двумя цезарями913. Система Диоклетиана была подорвана последующими событиями: разделением империи на две части – Западную и Восточную, и падением Западной империи (476 г.). В Восточной Римской империи, или Византии, император продолжал долгое время носить титул августа, который использовался во время церемониальных приемов и других официальных событий, но значительно чаще использовались два других титула, а именно «автократ» (??????????), который соотносим с римским «imperator», и «басилевс» (????????, «царь»)914. Что же касается титула «цезарь» (??????), то oн постепенно утратил свою важность и служил дополнением к обозначению высшего ранга в византийской администрации, т.е. императора915. Теперь же, наделив Тервела царскими почестями, Юстиниан хотел придать титулу «цезарь» его прежнее величие. В любом случае, булгары, включая и самого Тервела, восприняли этот титул как царский916.
Следует, между прочим, уделить внимание довольно сложной проблеме отношения титула «цезарь» к русскому титулу «царь». В древней славянской литературе было два различных способа транскрибирования слова caesar. Под влиянием греческой передачи слова «цезарь» было образовано славянское слово «кесарь», которое употреблялось восточными славянами, а также болгарами. С другой стороны, западные и балканские славяне заимствовали латинскую форму этого слова, отсюда – славянское «цесарь», от которого, благодаря его сокращению, как предполагается, и произошло русское слово «царь».
Если сравнивать славянские слова с византийской терминологией, то слова «цесарь» и «царь» состносятся с греческим «басилевс» («царь»), в то время как «кесарь» соотносим с греческим вариантом слова «цезарь» – ??????. Так, например, в Новом Завете: «Нет у нас царя кроме кесаря»917. В греческом оригинале: ????????? ??????????? ???????. В средневековых балканских списках на церковнославянском: «Не имамы цезаря токмо кесаря». В русских списках со времени позднего средневековья: «Не имамы царя токмо кесаря». Следует заметить, что слово «царь» употреблялось на Руси, по крайней мере, уже в десятом веке, поскольку мы обнаруживаем производное от него слово «царство» в договоре Игоря с византийцами, 945 г.918. Представляется вероятным, что русский титул «царь» возник независимо от болгарского «цесарь»; а если так, то его происхождение может быть связано с иранским словом «cap» («глава», «вождь»). Употребление иранского титула антскими племенами вполне допустимо ввиду связей между антами и асами, – а, как мы знаем, глава кавказских асов был известен как «сар»919.
В целом, нельзя отрицать, что присуждение Тервелу титула цезаря оказало глубокое воздействие на булгар и положило основание к последующим претензиям булгарских ханов на императорский титул.
Заплатив долг благодарности Тервелу, Юстиниан должен был теперь наладить отношения с хазарами. Мы знаем, что он оставил свою жену, хазарскую княжну в Хазарии, пускаясь в свое отважное приключение. В его отсутствие она родила сына, которого назвали Тиберий.
Сразу по возвращении трона Юстиниан отправил в Хазарию посланника, чтобы привезти в Константинополь супругу и наследника. Как только они прибыли, они оба были коронованы, а сын императора был провозглашен соправителем920. Немного позже тесть Юстиниана, хазарский каган тоже прибыл в Константинополь. Ему был оказан торжественный прием, подобный тому, что был дан раньше Тервелу921. Был ли хазарскому хану дарован титул цезаря, мы не знаем.
Установление дружеских отношений с северными соседями империи представлялось хорошим началом для дальнейшего развития внешней политики Юстиниана. Теперь у него была выгодная позиция для сосредоточения всех сил империи против арабов. Однако, он предпочел отомстить своим врагам в Италии и Тавриде, и поэтому послал карательные экспедиции в Равенну и в Херсонес922. Поступив таким образом, он рассредоточил свои вооруженные силы на большой территории; экспедиции были очень дорогостоящими и к тому же встретили в обоих случаях отчаянное сопротивление; кроме того, на обратном пути из Крыма византийский флот был разбит штормом. Вновь разгорелось чувство недовольства Юстинианом, и вскоре вспыхнул новый всеобщий мятеж против его правления. Император, который в это время был в Малой Азии и подготавливал кампанию против арабов, был вынужден обратиться за помощью к булгарскому хану-цезарю, Тервелу. Тот немедленно послал трехтысячное войско. Однако, когда булгары прибыли в Малую Азию, вся страна уже находилась в состоянии гражданской войны, и булгарский военачальник предпочел не вмешиваться, предоставив Юстиниана его собственной судьбе.
Оставленный почти всеми, Юстиниан был арестован, а императором вместо него провозгласили одного из военачальников, после чего Юстиниан и его наследник были казнены923. Это был конец династии Ираклия. Хан-цезарь Тервел посчитал своим долгом отомстить за убийство своего августа и в 712 г. вторгся в Южную Фракию, грабя все на своем пути. Он достиг столичного порта Золотой Рог, но не отважился штурмовать сам Константинополь и повернул назад, забирая с собой пленников и огромную добычу. Тем временем арабы, пользуясь разладом в византийском правительстве, продолжали заполнять Малую Азию до тех пор, пока в 716 г. под их контролем там не оказалось большинство ферм. Теперь они находились в положении, из которого могли угрожать самому Константинополю. Ввиду этой опасности византийское правительство ускорило заключение мирного договора с булгарами. Согласно его условиям, хан должен был ежегодно получать драгоценных тканей и мехов на сумму в 30 фунтов золота; привилегированным купцам с обеих сторон давалось разрешение ввозить товары беспошлинно; было достигнуто соглашение об отмене пленными. Между империей и ханством устанавливалась новая граница, проведенная от Бургасского залива на Черном море до реки Марина так, что город Андрианополь оставался в греческих владениях924.
В то время как этот договор обеспечивал безопасность балканских границ империи, арабский натиск продолжался, и положение стало особенно угрожающим с подходом арабского флота к Дарданеллам. Поскольку командующие византийской армией и флотом не доверяли правящему в то время императору, они свергли его и в марте 717 г. посадили на трон военачальника Льва Исавра (император Лев III), которого они ценили и который действительно проявил себя человеком больших стратегических способностей и первоклассным государственным деятелем. Первое, что сделал Лев, – это заключение мирного договора с булгарами Тервела склонили к тому, чтобы он послал вспомогательные войска, с помощью которых удалось предотвратить полное окружение Константинополя арабами с суши. Что же касается военных действий на море, то византийский флот одержал верх при помощи своего надежного «греческого огня», и в 718 г. арабы были вынуждены снять осаду византийской столицы и отступить как на суше, так и на море925. Хотя война между Византией и арабами длилась еще на протяжении нескольких столетий, арабским войскам больше никогда не удавалось угрожать самому Константинополю, посему 717 год стал важной вехой в византийско-арабских отношениях. Стоит заметить, что хотя арабы были побеждены на византийском фронте, они продолжали завоевание Испании со значительным успехом, а в 719 г. им удалось переправиться через Пиренеи и вторгнуться в южную Францию926.
На протяжении всего периода царствования (717-741 гг.) Лев III927 поддерживал дружеские отношения с булгарами для того чтобы иметь возможность сосредоточить все вооруженные силы империи на войне против арабов, в которой он добился успеха, так что вскоре большая часть малоазиатских территорий была возвращена. В своей религиозной политике Лев начал проводить линию иконоборчества, которая встретила упорное сопротивление со стороны духовенства и особенно – монашества, а также испортят отношения Константинополя с Римом. Но из-за твердости правления Льва оппозиция не в силах была остановить его действия.
Поскольку во времена власти Льва войн с Булгарией не было в византийских источниках мало сведений о булгарских делах этого периода. Хан-цезарь Тервел умер в 718 г.928, а имя его приемника неизвестно. Следующий хан, правивший с 724 по 739 г. звался Севар929. Булгаро-византийская граница, определенная договором 716 г., не менялась во время правления Севара. Как далеко простерлись в то время булгарские владения на северо-западе, выше Дуная, неизвестно; вероятно, до Железных Ворот.
Булгары быстро расставались с кочевым образом жизни, а большинство бояр становилось владельцами крупных земельных угодий. Возможно, что отдельные анто-славянские старшины вошли в состав землевладельческой аристократии, но ocнoвная масса анто-славян в Булгарии была крестьянской, которая работала на бояр.
Вообще говоря, хотя булгары еще не слились со славянами, тенденция эпохи уже вела к такому слиянию.

8. Асы и Русь в Азовском регионе

Мы уже отмечали930 сложность четкой дифференциации асо-славян (антов) от асо-иранцев (аланов, осетинов) в этом веке. В силу того, что правящие кланы антов были аланского происхождения, связь, между актами и осетинами должна была быть тесной, особенно в Азовском и Северо-Кавказском регионах.
До падения Великой Булгарии931 асы населяли три разных района, группы были отделены одна от другой вклинившимися между ними булгарскими и угрскими племенами. Три группы асов были следующие: западные анты в районе нижнего Дуная, восточные анты в районе нижнего Донца и асы (осетины) на Северном Кавказе. Миграция булгар в угров в середине и второй половине седьмого века значительно повлияла также и на судьбу асов. Западные анты были завоеваны дунайскими булгарами. Часть восточных антов покорилась уграм (мадьярам); другая их часть, пользуясь Pax Khazarica, смогла перейти из района верхнего Донца к нижнему Дону и Азовскому морю. Северокавказские асы вынуждены были признать господство хазар, но они сохранили свою автономию932. Вероятно, вскоре они установили какие-то связи с восточными антами, которые к тому времени расселились в районе нижнего Дона. Эти анты (или асы) на нижнем Дону и в Приазовье вместе с северокавказскими асами находились на территории, контролируемой хазарским каганом.
Известно, что асы играли важную роль в хазарской армии и администрации. Некоторые из них становились командирами высшего ранга (тарханами). Одному из таких асских тарханов была отдана под командование крепость неподалеку от хазарской столицы Итиль933. Другой, по имени Юри, был влиятельным чиновником в городе Сугдея (Сурож) в Крыму в конце восьмого века934.
Некоторые из асских кланов, а среди них и те, что жили в Приазовье, были известны, по крайней мере, с четвертого века как рухс-асы («светлые асы»), или роксоланы, или рокасы (рогасы)935.
В пятом веке патриарх Прокл, комментируя гунно-аланское вторжение, ссылается на пророчество Иезекииля о народе «рос» (???)936. В компиляции, известной как «Церковная история» Захария Ритора (555 г.), среди племен, живших к северу от Кавказа, упоминается одно под названием «хрос»937. Согласно А.П. Дьяконову, это сирийская транскрипция греческого слова ???938.
По всей видимости, это то самое племя, которое имел в виду Прокл.
Если мы сравним сообщение Захарии о хросах со свидетельством Прокопия о восточной группе антов939, мы видим, что как хросы, так и восточные анты проживали на одной и той же территории, к северу от Азовского моря. Несомненным выводом из этого является то, что хросы должны быть отождествлены с одной из групп восточных антов. Несомненно, «хрос» (???), как и «рок-ас», или «рухс-ас», – это название одного и того же антского клана. В связи с этим можно добавить, что в некоторых восточных источниках девятого и десятого веков Дон называется Русской, или Славянской рекой940. Точно так же анонимный географ седьмого века из Равенны указывает, что народ роксоланов проживал в районе Дона941. Он также упоминает город Малороса (Мал-и-Рос) в устье Кубани942.
Все эти названия являются разными вариациями и транскрипциями одного и того же исходного названия: рухс-ас.
От Ибн-Русты мы узнаем, что рухс-асы, или клан рухов, считался наиболее значительным среди северокавказских аланских кланов943. Таким образом, росы (русь, рось), чье имя по прошествии времени было присвоено пришельцам из Скандинавии, первоначально были ирано-славянским племенем. Русы, упоминаемые Балами в персидском переводе «Истории» Табари в связи с событиями 643 г., должно быть, были теми же самыми рухс-асами. Согласно Балами, когда авангард арабской армии подошел к Дербенту, его правитель сделал следующее заявление арабскому командиру: «Я зажат меж двух врагов, хазар и русов. Последние – враги всего мира (т.е. всего Северного Кавказа). Поскольку одни мы знаем, как воевать с ними, давайте воевать с ними вместо взыскивания с нас дани»944. В рассказе Балами нет ничего неприемлемого. Вполне возможным представляется, что рухс-асы помогали хазарам в их попытках установить контроль над Дербентом – одним из проходов в Закавказье945.
Поскольку асы и русы имели поселения и на нижнем Дону, и в устье Кубани, можно предположить, что у них, должно быть, были корабли для плавания по Азовскому морю или вдоль его берегов.
Примечательно, что среди слов, заимствованных мадьярами у славян, мы обнаруживаем слово ladir946 («лодка», от славянских «лодия», «лодка»).
Под защитой хазар рус-асы в Азовском регионе жили в мире и довольстве около столетия, за исключением тех случаев, когда они должны были оказывать помощь господствующему над ними народу в защите кавказских горных проходов от арабов. Однако, настало время, когда хазары больше не в состоянии были сдерживать своих врагов. В 737 г. арабский военачальник Марван прорвал линию хазарской обороны и вторгся не только на территорию Северного Кавказа, но и в район нижнего Дона. Двадцать тысяч славян (то есть асов, или русов) было взято в плен и отправлено в Сирию, где они были расселены вдоль границы с Византией, чтобы охранять неприкосновенность Халифата947.