Великая хроника о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 11. О Болеславе первом

Болеслав первый Великий, прозванный Мужественным, что по-польски означает Храбрый, уверенно восстановил границы Польши, утерянные прежде. Он заложил шесть кафедральных соборов, из них первым — познаньский, где после смерти он и покоится в середине костела; затем гнезненский, мазовецкий, который теперь называется плоцким, краковский, вроцлавскнй и любушский. Куявский же, который также называется и владиславским, основал уже его сын Мешко. Он [Болеслав] также заложил, построил и наделил имуществом много монастырей. О его необычных деяниях писать, по видимому, нет надобности, так как в винцентовой хронике все лучшие стороны его доблести описаны достаточно. Сам он установил, как говорят, в Польше подать, которая называется «строжа» (strossza), так что каждый от плуга или сохи ежегодно вносил в житницу короля одну меру пшеницы и одну меру овса, за исключением тех, кто состоял на военной службе государства. Подать эта называется «строжа» потому, что брали ее для [удовлетворения] нужд людей, находившихся на страже в крепостях, особенно для тех, кто пребывал на крайних границах королевства. Ибо вышеупомянутый король Болеслав, после того как установил границы Польши в Киеве, который является столицей Руси, на Тиссе и Дунае, реках Венгрии и Каринтии и на реке Солаве, текущей по направлению к Тюрингии и Северному морю, он построил, храбро восстанавливая границы, утерянные его предками, много крепостей на окраине королевства для сохранения своего государства и для оказания сопротивления своим недругам, и в особенности по берегам рек Солавы и Лабы. За этой Лабой по направлению к Вестфалии он построил крепость под названием Бремен и дал ей такое название потому, что эта крепость на своих плечах перенесла весь груз тяжести, получаемой от врагов, и она же охраняла своих горожан от бедствий. В народе бремя или тяжесть называют «бременем». Говорят, что ангел вручил ему меч, которым он с помощью бога побеждал своих противников. Этот меч и до сих пор находится в хранилище краковской церкви, и польские короли, направляясь на войну, всегда брали его с собой и с ним обычно одерживали триумфальные победы над врагами. Скончался Болеслав в 1026 от Р.Х. в крепости Познань и покоится там в гробнице в середине костела. В его время император Оттон Третий, прозванный Рыжим, вступил в Польшу ради посещения святой гробницы (sancti limina) св. Адальберта, которого он при жизни очень почитал. Болеслав принял его с почетом и устроил пышный прием. В свою очередь Оттон назначил Болеслава соправителем империи, возложил ему на голову королевскую диадему, а за его сына Мешко просватал свою родную сестру. Болеславу он преподнес в качестве дара копье святого Маврикия и гвоздь Господен. Болеслав же в знак взаимной приязни и из уважения к императорскому достоинству подарил императору Оттону среди прочих даров руку святого мученика Адальберта. И было это в 1001 г . от Р.Х. Меч короля Болеслава, о котором речь шла выше, был дан ему ангелом и получил название «щербец», так как он, Болеслав, прийдя на Русь по внушению ангела, первый ударил им в Золотые ворота, запиравшие город Киев на Руси, и при этом меч получил небольшое повреждение; повреждение же по-польски означает «щербина», и поэтому и меч стал называться «Щербец».

Золотые ворота XI в. Реконструкция Ю. Асеева. Рис. В. Рыбалки. 1970

Глава 12. О Мешко втором

По смерти Болеслава Великого на престол вступил его сын Мешко второй. Он только о себе и заботился, отнюдь не о государстве. В его время чужеземные народы отказались ему повиноваться и, наблюдая его беспечность, отказались выплачивать ему подати, которые обычно выплачивали его отцу. Мало того, начальники крепостей отобрали себе и передали навечно своим потомкам крепости, некогда построенные его отцом Болеславом, как было упомянуто выше, на крайних границах королевства, в особенности по реке Лабе. Этот Мешко имел двух сыновей от сестры императора Оттона, а именно Болеслава и Казимира. После смерти Мешко в 33 году от Р.Х. ему наследовал его первенец Болеслав. Он, до того как был коронован, принес своей матери немало позора. В самом деле, мать его, происходившая из знатнейшего рода, не имея сил переносить его беспутство, забрав своего младшенького сына Казимира, отправилась в родную землю в Саксонию, в Бруншвик и там отдала его в науку, а сама, как говорят, ушла в какой-то монастырь. Болеслав же вследствие своей свирепости и множества преступных деяний, хотя и был отмечен королевской диадемой, плохо кончил свою жизнь и не числится в списках королей и правителей Польши. После его смерти в Польском королевстве возникло много смут и войн, больше междоусобных, чем внешних. И в то время как Польское королевство из-за непрерывных войн почти что потеряло свое могущество, знатные люди (proceres) Польского королевства отправились в Саксонию к своей госпоже королеве, разыскивая своего господина Казимира. От нее они узнали, что она определила его в Париж для изучения свободных наук, где он и находится и учится, и что он вступил в орден святого Бенедикта в монастыре в Клюни. Когда же они поспешили туда, то нашли его уже посвященным в диаконы. Посоветовавшись с аббатом, они не вернулись на родину, но отправились в Рим и обратились со смиренной просьбой к папе Бенедикту IX, чтобы он приказал вернуть им их правителя, а также милостиво уделил бы ему пособие, чтобы тот мог взять себе жену, и, таким образом, Польское королевство не останется без наследника. [Они ссылались также] на несчастья Польши, на поношение христианской веры, на пролитие крови в результате нашествия татар и других нечестивых народов, находившихся вокруг Польши, которые постоянно совершали набеги и вторжения. Папа же отнесся к их просьбам с отцовским уважением, разрешил, дабы польский народ не остался без правителя, чтобы князь Казимир, который в Саксонии жил под именем Карла, а в монастыре — Ламоерта, ушел из монастыря ради управления королевством, и милостиво выдал ему диспепсию, чтобы он имел возможность взять себе жену. За эту диспенсию князь Казимир и польский народ обязались выплачивать постоянно с каждого человека динарий на святильник св. Петра и на построение церкви. Из монастыря в Клюни он направился в Саксонию к своей любезной матери и к князьям Саксонии, своим дядьям, и был принят ими с большой радостью. Последние, присоединив к себе не малое число рыцарства, сопроводили его, не без больших военных столкновений, в Польское королевство. Этот Казимир, выказав огромное мужество, повсюду обратив врагов в бегство, мирно владел Польским королевством. Назван он был «Восстановителем» вследствие того, что возвратил многое, утерянное его отцом Мешко, и счастливо восстановил то, что было сравнено с землей.

Удивительным образом установив мир на польских землях, он взял себе в жены дочь князя Руси Романа, сына Одона, по имени Добронега, иначе именуемая Марией. От нее у него было четыре сына: Болеслав Смелый, иначе Щедрый или Воинственный, убийца св. Станислава, Владислав Набожный, Мешко III и Одой I. Одон и Мешко скончались, не оставив потомства. Хотя этого Казимира весь польский народ и некоторые славянские племена охотно признали своим королем, одна только Мазовия не побоялась ему сопротивляться. А именно некто из незнатного рода, однако человек деятельный и сильный, душой необузданный и привычный к военному делу, по имени Мечислав занял Мазовию, знатных людей этой провинции некоторых дарами, некоторых насильно принудил к послушанию ему. Он призвал на помощь против Казимира даков, гетов или пруссов и русских, с помощью которых осмелился объявить Казимиру открытую войну. В этом поединке, побежденный и разбитый, вместе со своими сторонниками, [он] бежал из Мазовии к пруссам, надеясь там найти свое спасение. А пруссы, тяжело переживая убийство многих своих [и] желая отомстить ему за поражение и за свою обиду, на него возлагают вину. Взяв в плен Мечислава, подвергнув его тяжелым наказаниям, они прибивают его к высоченной виселице, приговаривая: «Ты домогался очень высокого, так и достигни высокого». Вот как у поэта:

Постыдно мужам не быть мужами, одевать рабов в дорогие одежды.

Постыдно, чтобы белая шея сжималась грязным ярмом.

А также стих:

Не домогайся переходить те границы, которые запрещает природа.

Не домогайся того, что не можешь взвесить

На справедливых весах.

После того как провинция Мазовия объединилась с Польским королевством и в границах всего королевства установились мир и спокойствие, в году от Р.Х. 1058 Казимир счастливо почил в бозе.

Глава 13. О Болеславе Смелом

После смерти вышеупомянутого короля Казимира Монаха, или Восстановителя, наследовал его старший сын, первенец, Болеслав Щедрый, или Смелый. Был он человеком черезвычайно щедрым и в любом достойном человеке превыше всего ценил щедрость. Удостоенный королевской диадемы, начал он помышлять об отваге своего прадеда, короля Польши Болеслава Великого, намереваясь проявить такую же военную доблесть; [но] он заботился не о выгоде и покое, но о восстановлении польских границ, которые определил вышеназванный Болеслав, а его преемники, короли Польши, к его времени утеряли. Так, он, храбро вторгшись в земли Руси, сразился во многих сражениях с князьями Руси и, победив их, достиг города Киева. Хотя киевляне какое-то время и сопротивлялись ему, однако долго оказывать ему сопротивление не могли и сдались на милость победителя. Он принял их послушание и заверения в верности и направился на завоевание других земель Руси, и там в течение многих лет, храбро осаждая крепости русских, полонил обе части Руси. Самую Русь сообразно с нуждами своими личными и своего войска обложил данью, особенно съестными припасами. После победы, одержанной над русским королем, которого, в открытой битве победив, убил, он, подавив мятеж, поставил начальником над русскими князьями знатного человека, своего приближенного.

После этого он направился в Венгрию, желая восстановить меты Польского королевства по рекам Дунаю, Тиссе и Мораве. Соломон, король Венгрии, намереваясь воспрепятствовать приходу Болеслава в свое королевство, спешит ему навстречу со своим войском в горных местах Руси и Венгрии, но, потеряв многих из своего войска при первом же столкновении с ним, бежит в крепость, и там его со всех сторон окружают. Он, видя, что ему и его народу грозит опасность, умоляет о мире, предлагая Болеславу сто тысяч талантов золота, чтобы тот перестал ему угрожать. А Болеслав ему ответил: «Полякам нравится не иметь золото, а повелевать теми, кто его имеет. Постыднее быть побежденным деньгами, нежели в сражении». Король же Соломон, признав свое поражение, не только отказался от военных действий, но и уступил ему часть своего королевства, находившуюся между упомянутыми реками, считая себя счастливым, так как может остаться в другой части королевства за Дунаем.

Между тем Лев, король чехов, совместно с моравами и северными народами напав на пределы Польши, безжалостно её опустошил. Король Болеслав, узнав об этом, спешит к нему. И хотя он мог напасть на него неожиданно с тыла, он не пожелал этого, говоря: «Не следует приписывать победе то, что достигнуто грабежом». Итак, он объявил Льву, чтобы тот был готов назавтра встретиться с Болеславом в сражении. А Лев, отбросив львиную храбрость, принимает изворотливость лисицы и сообщает Болеславу, что не подобает ему со столь немногими сопротивляться такому великому королю, и униженно просит, чтобы он [Болеслав] удостоил принять его покорность, причислив к своим данникам. А сам под покровом ночи бежит, нигде не осмеливаясь предстать перед королем Болеславом. Король же Болеслав преследует его в границах Моравии и не щадит людей, не взирая ни на пол, ни на возраст, или предает смерти, или заключает в оковы.

Когда же король Болеслав вторгся в земли чехов и северных народов, вражески опустошая их, пруссы и другие языческие народы, сомневаясь, вернется ли Болеслав [назад], вторгаются в Поморье. Когда это узнает Болеслав, он, оставив осаду чехов и северных народов, устремляется к себе домой, застав в Поморье своих врагов, обрушивается на них. Их, бегущих, преследует до реки Сары и там немало людей погрузилось в пучину не от руки врагов, а от тяжести собственного оружия.

Из-за этого поляки не хотели впредь пользоваться полным вооружением.

И вот от этого поля, где они так храбро воевали с оружием в руках, они и стали называться полянами, то есть polem na nуе.

Старинные польские доспехи. Редчайшие экспонаты оружия, хранящиеся в оружейной палате Вавельского замка

Итак, обратив врагов в бегство, он решил напасть на владения и этих врагов и других.

И вот уже седьмой год кончался с того времени, как он начал сражаться, и ни он, ни знатные люди Польского королевства, находясь вдали от родных домов, испытывая тревоги войны, подчиняя себе чужеземные народы, в течение этих семи лет не видели жен и детей своих, а между тем рабы и слуги склоняли их жен и дочерей к исполнению своих желаний. Некоторых они склонили в свои объятия из-за усталости женщин от долгого ожидания, некоторых — доведенных до отчаяния, а некоторых — силой. Они также занимают и укрепляют жилища господ. Когда молва о таком предательстве и злосчастном преступлении дошла до ушей знатных лиц (nobiles), которые в это время находились с королём в лагере, они, движимые чувством мести за несправедливость, им нанесенную, несмотря на запрещение короля, вернулись домой и своих рабов (servos), сильно укрепившихся в их жилищах, с большим трудом одолели, и предали казни сообразно их проступкам. Жен же своих жестоко покарали различными казнями как прелюбодеек и изменниц.

Глава 14. Всем известная суровость Болеслава

Король Болеслав, возмущенный уходом своих вельмож (procerum), воспылал против них лютой злобой и, вернувшись домой, в пылу гнева напал на них, говоря: «Мужи женоподобные должны погибнуть, ведь им угодно заниматься женскими делами, а не повиноваться правителю». Сетуя не столько на то, что его покинули перед лицом врага, сколько на то, что они намеренно предоставили его врагам, подвергает смертной казни тех поляков, которые первыми от него отступились, а тем, кого в данный момент покарать не мог, тайно готовит засады. Женщин же, которым мужья под влиянием человеческой кротости, простили их преступления, он преследует, отняв у них малолетних детей, и не устрашается даже приставить к ним щенят. До такой степени он ненавидел женщин, что приказывал во время своего пути вести вместо жены вьючный скот, украшенный пурпуром и бисером. Некоторые уверяют, что он пользовался им постыдным образом. Отдельные сочинения, которым надлежит верить, это отрицают; но он сам указывал, что он делает это во искупление преступления, совершенного знатными женщинами (mulieres nobiles) в отсутствие их мужей. Он не переставал злобствовать по отношению к своим [вельможам] вследствие того, что свое намерение, а именно возврат прежних польских границ и только после этого возвращение домой, не смог выполнить из-за того, что сановники (nobilium) его вернулись по домам.

Святой Станислав, краковский епископ, видя, что Болеслав, как бешеный зверь, бросается на овец, что от меча тирана льется кровь невинных, что права супружеского ложа попираются, поскольку страх перед богом исчез, что сам Болеслав, забыв о королевском достоинстве, пренебрегает справедливостью, спешит к нему с отеческими увещеваниями и затем отказывает ему в праве посещать церковь. А тот, забыв об отеческих наставлениях и прибавляя к своим грехам еще большие, жестокой рукой своим мечом убивает святого мужа, совершающего мессу в капелле св. Михаила на Скальце, а затем, вытащив его из капеллы, четвертует. Деяния жизни святого мужа и чудеса, им совершенные, содержатся полнее в Жизнеописании блаженного мученика, а умер он в 1079 году от Р.Х. После совершения этого злодейства Болеслав, видя, что его земляки, как знатные (proceres), так и простые люди (populates), уклоняются от общения с ним, удаляется к Владиславу, которого он назначил королем в Венгерском королевстве. Владислав, желая выказать ему нижайшее почтение, выходит к нему, сохраняя уважение, пешим. Король же Болеслав как человек гордый и надменный посчитал неприличным подать ему руку и даровать поцелуй, говоря, что не подобает творцу почитать свое творение и не приличествует храброму и могущественному мужу чувствовать себя униженным из-за изгнания, и не должно казаться отверженным из-за простой случайности. Король же Владислав терпеливо переносит это, обнимает его с величайшим почтением, воздает ему всякого рода почести и оказывает радушие. У него Болеслав пробыл недолго, злая язва довела его до безумия, и, таким образом, скорбно закончил он свой жизненный путь. Единственный его сын по имени Мешко при помощи своих дядьев после этих событий вернулся на родину, но, [так и не успев] вступить в супружество и достичь расцвета своей возмужалости, закончив земную жизнь, переселился к праотцам. Некоторым святым мужам, ведущим праведный образ жизни, было открыто, что, подобно тому как король Болеслав изрубил святого Станислава на куски и сбросил в озеро, так бог затем разорвал Польское королевство, приказав, чтобы им правило много правителей. Тем не менее, подобно тому как тело святого мужа было восстановлено в своей целостности, так и в будущем, когда это будет угодно богу, он восстановит королевство в прежнем состоянии и приведет к власти единого правителя.

Глава 15. О Владиславе первом

Итак, Владислав, прозванный Благочестивым, наследовал в королевстве своему брату Болеславу Необузданному. Два его младших брата Мешко и Одон скончались, не оставив потомства, и сам он был его лишен и вследствие этого очень печалился. Однако по совету краковского епископа Ламберта повелел сделать искусное золотое изображение мальчика, и под влиянием благочестивых обетов, в монастырь св. Эгидия, находившийся в Провансе, он торжественно отправляет послов с церковной утварью во славу этого святого, к аббату данного монастыря и братии, проживающей в этом монастыре, со следующим письмом:

«Почтеннейшим отцам блаженного Эгидия, аббату, также всему монастырю Владислав, божьей милостью король польский, и супруга его шлют нижайшее почтение и сыновнюю почтительность. И если возможно счастье в человеческой жизни, оно, однако, не может быть открытым полностью. Ибо никто не бывает столь счастлив, чтобы не находиться во враждебных отношениях с какой-то стороной своего счастья. И не должно и не стоит нам хвастаться ни благородством нашей крови, ни изяществом души и тела, ни вершиною королевской власти, ни молвою и славой, ни богатством; но должно горько оплакивать, что среди цветущих наших успехов мучает нас жало, которое жалит полной бесплодностью. Оно не только отнимает радость отцовства, но и приносит долю сиротства. Поэтому, о святые отцы, к вам мы обращаемся смиренно, чтобы благодаря вашим молитвам бог снял с нас несчастие бесплодности. Бог отзовется на любое слово».

Узнав об этом молении короля и королевы, этот святой конвент в течение трех дней совершает молитвы, устанавливает пост, поет псалмы, настойчиво печется о выполнении их просьб. Но прежде чем послы вернулись домой, [уже] оповещают, что королева понесла и рождается Болеслав третий. При его рождении мать его, благородная госпожа, тяжко занемогла и закончила срок своей жизни. И, таким образом, у Владислава радость сочетается с горем и страдание умеряется радостью. И так как не приличествовало такому знаменитому королю, человеческому счастью которого, как полагают, всего доставало для его полноты, не иметь жены, поэтому он сочетался браком с сестрой императора Генриха III, вдовой венгерского короля Соломона. От нее у него родились три дочери. И хотя был он уже стар, однако не хотел находиться в бездействии и часто проявлял в борьбе с мятежными врагами воинскую доблесть. Многие советовали ему пощадить свой возраст, он отвечал им: «Хотя я и чувствую недостаток телесных сил, но они восстанавливаются благодаря мужеству души, доблесть с возрастом увеличивается, а не уменьшается, и удачные во всем деяния есть дело мужества, но не возраста. А морские провинции, затеяв свару, несправедливо выгнали префектов, которых над ними поставил благочестивейший король Владислав. Последний, сильно разгневавшись, собрав воедино отряд своих храбрых воинов, смело вторгается в эти морские провинции, разрушает и сжигает их сильно укрепленные пункты, непокоренные выи сгибает. Некоторых из этих пленных он умерщвляет, других отпускает домой. И, таким образом, покорив морские провинции и установив своих префектов, с почетом возвращается домой, нисколько не чувствуя тяжести собственной старости.

Глава 16. О Збигневе, его внебрачном сыне

Владислав, благочестивейший король, имел сына по имени Збигнев, рожденного от наложницы, которого вследствие происков мачехи он отправил в земли чехов и там приказал силезскому префекту по имени Магнус позаботиться о тщательном воспитании сына. Последний был назван Збигневом, что на латинском языке можно толковать как «избежал гнева», по той причине, что по смерти королевы-мачехи он был возвращен в объятия отца из убежища, где воспитывался. Ибо, пока его мачеха была жива, он, опасаясь ее гнева, не осмеливался прийти в область, где проживал его отец. А затем благочестивейший отец Владислав, подстрекаемый скорее хитрым, нежели разумным советом Пшеслава, чешского князя, которому престарелый король вполне доверял, непродуманно решил, чтобы Збигнев стал у кормила правления королевством лехитов на смену ему самому. Некий Сецех, или иначе Сетег, начальник польского рыцарства (princeps milicie Polonorum), распоряжавшийся государством неумело и несправедливо, внушал ему [Збигневу] не то, что требует прямодушие и доблесть, но то, что предписывают деньги, дары, плотские удовольствия; обращал его внимание не на то, что кто заслужил, но кто сколько мог дать. Вместе с упомянутым силезским префектом по имени Магнус он составил заговор против благочестивого короля Владислава, и они осмелились поставить вышеуказанного Збигнева правителем Вроцлава и силезской провинции. Славный же король Владислав, хотя тяжко ему было на душе, однако не хотел быть зачинщиком (princeps) в наказании. А воевода Сецех и префект силезской провинции, понимая, что и вышеуказанный король Владислав и королева на них гневаются, и видя, какая опасность им грозит из-за содеянного ими, Владислава, короля Венгрии, и Пшеслава, князя Чехии, дарами и обещаниями склоняют на сторону Збигнева и уговаривают, чтобы они не оказывали помощи королю Владиславу против Збигнева и против них самих.

Под влиянием настойчивых просьб Владислава, короля Венгрии, и чешского князя Пшеслава, Владислав, король лехитов, пошел на примирение со своим вышеупомянутым сыном. Благочестивый отец, чтобы испытать сына, восстановленного в прежней милости, притворяется больным и приказывает Збигневу явиться к нему. А тот, не опустив очи долу, но веселясь, с тимпанами, свирелями, в сопровождении хора входит во дворец короля, не сочувствуя, но как бы радуясь болезни отца, подтверждая слова поэта:

Преждевременно вздыхает сын по поводу отцовских лет.

Хотя отец и заметил это, но под влиянием отцовской любви простил ему, оправдывая Збигнева тем, что он из добрых побуждений пришел к отцу с таким сияющим видом. Ведь печаль не умеряется печалью, и больной чувствует себя лучше, если врач весел. Однако, чтобы смирить гордыню сына, он решил осторожно распустить гарнизоны, преданные сыну, и знатных людей (primates) Силезии переманил на свою сторону то силою, то дарами, то хитростью. Вследствие этого Збигнев, сильно вознегодовав на отца, удалился во Вроцлав и оттуда, собрав сильный отряд, поспешил в Крушвицу. Там, в Крушвице, он набрал шесть отрядов и, получив помощь от поморян, осмелился навязать отцу открытое сражение. Побежденный на поле битвы, он был пленен и заключен под стражу отца. Столь великое множество врагов пало в этой битве, что поля у города Крушвица и глубокие озера наполнились трупами и вследствие обилия пролитой крови появился отвратительный запах; это навело ужас на местных жителей и сделало невозможным употребление в пищу рыб. И насколько Збигнев проявил жестокость по отношению к отцу, настолько отец его проявил к нему добрые чувства и не только приказал освободить из тюрьмы, но даже выделил ему законное наследство часть королевства в серадзкой каштелянии.

Этот благочестивейший князь Владислав первым заложил кафедральный собор в крепости Краков в честь святого мученика Вацлава, некогда князя Чехии. В нем он назначил двадцать четыре каноника и обеспечил их пребендами и королевской щедростью. И вначале не каноники, но клир избирал епископа краковского диоцеза. Умер Владислав в год 1102 от Р.Х. Ему наследовал в королевстве его законный сын Болеслав Кривоустый.

Глава 17. О Болеславе Кривоустом

Монета Болеслава Кривоустого. Надпись на монете - denarius ducis Bolezai

Итак, Болеслав, дарованный богом за заслуги аббата св. Эгидия, стал преемником и законным наследником отца и превосходил других князей приятностью своих нравов и счастливыми устремлениями добродетели. Воевода (princeps milicie) Сецех, о котором речь была выше, видя это и вспоминая о помыслах измены, осуществление которой он необдуманно возлагал на Збигнева, незаконного сына Владислава, начал опасаться, как бы Болеслав не стал мстить ему за несправедливость, нанесенную его отцу, и поэтому усиленно склоняет Збигнева на бунт и на разного рода интриги по отношению к его брату. Болеслав же, хотя и был молод, однако, обладая достаточной мудростью и проницательностью, разгадал их хитрости и Сецеху как сеятелю всех зол предписал вечное изгнание. Он, питая большую любовь к отцу, приказал имя отца своего Владислава вырезать на золотой бляхе, которую, повесив на шею, постоянно носил на груди. Так он говорил и так поступал, как если бы отец находился рядом; опасаясь совершать дурные поступки, украшая себя доблестными делами, считая постыдным и бесчестным совершать что-либо дурное или говорить непристойно: ведь ему казалось, что он совершает это в присутствии отца. Говорят даже, что он в траурной одежде оплакивал отца в течение пяти лет. И хотя он знал, что брат его, незаконнорожденный Збигнев, [что-то] замышляет против него, он, однако, то почтение, которое должен был оказывать отцу, от чистого сердца обращает на своего брата.

Глава 18. О строительстве укрепления перед [крепостью] Санток

Поморяне же, вступив во владения Польши, соорудили возле Сантока какое-то укрепление, которое Збигнев, имевший в Познаньском княжестве много муниципий, подаренных ему отцом, стремился завоевать. Но поморяне к его конфузу заставили его отправиться восвояси. Услышав об этом, король Болеслав поспешил туда и не только указанное укрепление сравнял с землей, но даже захватил Мендзыжеч и много других укреплений поморян разрушил и победил с храбрым отрядом. В то время как Збигнев наподобие женщины проводил время в праздности, поморяне вторично вторгаются в пределы Польши, берут добычу и пытаются ее унести. Болеслав храбро преследует их, разбивает и требует с разбойников награбленное. Это возбудило у Збигнева еще большую ненависть к Болеславу. А тот посылает к Збигневу официальных послов, дабы те просили принять участие в его свадьбе. Збигнев расспрашивает о месте, времени и сроке празднества и в то же время подстрекает, увещевает и воодушевляет чехов, чтобы они во время свадьбы Болеслава вторглись в пределы Силезии. И действительно, чехи под влиянием Збигнева во время свадебного пира, когда Болеслав был занят, вражески вторгаются в область Силезии и ее опустошают. Тех, кого они там застали, они забирают как добычу, надеясь на Збигнева, делают все не спеша, пока Болеслав торжествует со своими сотрапезниками и не помышляет об оказании помощи своим. Но, когда слух о вражеском нашествии достигает ушей Болеслава, он прощается с друзьями, преследует врагов, громит их и обращает в бегство. Захваченную ими добычу не только возвращает, но и увеличивает ее; спустя немного времени, посылает вперед три отряда избранных [воинов], чтобы они вторглись в земли Моравии, сожгли ее и опустошили по обычаю врагов. Взяв в плен много людей и животных, они предают Моравию огню, опустошают ее мечом и поспешно возвращаются домой. Святополк, князь Моравии, преследует их и отважно нападает. Между ними происходит столкновение, возникает сумятица, принесшая потери той и другой стороне. В этом сражении воевода короля Болеслава по имени Желислав лишился руки, но Болеслав за его выдающуюся доблесть дарует ему золотую. Наш Болеслав женился — о пышности его свадьбы уже было сказано ранее — на единственной дочери короля Галиции, от которой у него был сын Владислав второй и одна дочь.

Збигнев, как только увидел, сколь великая любовь к военным действиям присуща Болеславу, сколь большим позором считает Болеслав бездейственность досуга, нежели страх смерти, притворяясь дружелюбным, а на самом деле желая причинить Болеславу вред, предлагает ему крепкую дружбу, обещает свою верность, часто присылает послов, умоляет и настаивает дать друг другу клятву в верности, дабы один без другого не решали вопросов войны и мира, и договорились о взаимной помощи и немедленной поддержке друг друга. Уладив эти вопросы, Болеслав, поверив своему брату, рассказывает ему, каким образом он предполагает восстановить покорность префектов морских провинций, которые, забыв об обещанной верности, не платят Болеславу обычных податей. Збигнев соглашается с ним, и они назначают время отправки войска и место встречи. Но как только они, все обсудив, разошлись, Збигнев сообщает об этом морским гарнизонам и наивернейших и послушных Болеславу людей пытается оттолкнуть от него фальшивыми уверениями и даже не боится побудить их взяться за оружие против Болеслава. По его наущению сильный отряд из войска морских провинций вторгается в пределы Польши, захватывает добычу, сжигает поместья. Болеслав поспешно устремляется на них и с восемьюстами воинами храбро нападает на три тысячи врагов. Для неприятелей — он опасный враг, он проникает в их ряды, пока конь его не падает с распоротым брюхом. А он и пеший не прекращает истребления врагов, не уходит с места сражения, но с неутомимой энергией продолжает битву. Также и ревностный рыцарь, воевода (princeps milicie) Скарбимир, хотя и лишился правого глаза, не перестает сражаться тем упорнее, чем больше истекает кровью. Его воины также повсюду рубят и устилают поле трупами [врагов]. Heкоторые из них, не побежденные, но утомленные победой, спокойно уснули прямо среди груды [тел] сраженных врагов. То, что делается из любви к родине, это любовь, а не безумие. Мужество это не безрассудство. Ибо крепка, как говорят, как смерть любовь, чем она тревожнее, тем дерзновеннее; ничто так не воодушевляет граждан взяться за оружие, чем страх перед опасностью, грозящей обществу (civilis timor discriminis), согласно суждению Солона, который так обращается к афинянам: «Я бы хотел, чтобы вы были также боязливы, как смелы, поскольку опасение вызывает осмотрительность». Последнее порождает уверенность и смелость, так как человек делается смелее самого себя. Приложить все усилия — это свойственно мужеству, и общественному и своему личному, в особенности когда идет речь и о собственном благе.

После того как по всем обширным муниципиям Польши разнесся слух о сражении, к князю со всех сторон стекаются верные ему люди. И уже толпы врагов были рассеяны в разные стороны, а некоторые осмеливаются обвинять короля Болеслава в том, что он необдуманно напал на столь большое число [врагов]. На это Болеслав ответил, что князь должен быть утесом, (оселком), который своих точит, а не тупит. И в то время как он намеревается преследовать поморян, ему сообщают, что отряд чехов находится в границах Польши. Это Збигнев по своей подлости подстрекает [их] к убийству Болеслава. И Болеслав, храбрейший король допытывается у своей знати (suis proceribus), преследовать ли ему бегущего врага или дать отпор вновь идущему. Они ему отвечают: «Одно безопаснее, а другое почетнее». Муж деятельный, [он] спешит сделать и то и другое. Итак, он делит войско на две части. Одной части с комитом (comite palatino) Скарбимиром, то есть воеводой (seu principe milicie), он приказывает преследовать бегущих врагов, чтобы одержать победу над поморянами, а сам теснит ряды чехов. Таким образом устраняет несправедливость и сохраняет отечество в мире.

Глава 19. О сооружении крепости Козлы

Между тем крепость Козлы в княжестве Опольском, соседнем границам Моравии, сгорела из-за беспечности ее стражи. Король Болеслав, чтобы ее не заняли и не укрепили моравяне, поспешно приступает к ее восстановлению и умоляет брата Збигнева — не потому, что нуждался в его помощи, но чтобы испытать его верность и проверить обещания, данные друг другу, — поспешить оказать помощь в восстановлении этой крепости, и ему через послов торжественно передает такие слова: «Слишком изнеженным является тот, кто стремится к почету, избегая трудностей. Хотя искусство управления и является трудным, однако оно, по-видимому, почетно и полезно. И мы все равным образом с того же самого огорода берем разные приятные вещи, но только не одинаково за ним ухаживаем, хотя разум требует, чтобы того, кому нравится польза и первенство, не устрашало испытание трудностями. Следует, чтобы тот стоял во главе, кто выделяется достоинством первородства. Если же ты предпочитаешь уклоняться от тяжкого бремени, то, по крайней мере, имей уважение к моим трудам и нашим и позволь твоим [людям] предоставить мне помощь. Пусть таким образом у тебя будет власть приказания, а у меня да будет готовность к послушанию. Постыдно тягаться с бременем, которое ты берешь на себя».

Збигнев же не только не оказывает брату помощи, но отдает приказание схватить его послов и содержать их в оковах, а князей и правителей чехов, моравян и алеманов подстрекает к убийству брата и его самого изгоняет из королевства. Также начальников морских областей своими коварными советами не только отвращает от послушания своему брату Болеславу, но даже осмеливается побуждать их напасть на него.

Услышав это, Болеслав содрогается и колеблется, на каких врагов напасть первым. Однако, поскольку он был мудр и весьма опытен в военном деле, полагаясь на милость божью, с некоторыми врагами договорившись, некоторых победив, преследует своего брата Збигнева. Одни крепости и муниципии предает огню, другие сохраняет в неприкосновенности. И так, захватив все крепости Збигнева, он не перестает преследовать его самого. Пока, наконец, он не пришел в Мазовию, куда сбежал Збигнев, чтобы сохранить свою жизнь. Здесь Збигнев, униженно припадая к стопам Болеслава, пользуясь заступничеством сановников (optimatum), добился все же того, что его признали рыцарем брата, но не сонаследником королевства. Кроме того, выказывая королевское милосердие, уступили ему несколько владений в серадзской каштелянии на том условии, что он не посмеет ни строить новые укрепления, ни восстанавливать старые, ранее разрушенные.

Глава 20. Каким образом Збигнев был осужден на вечное изгнание

Итак, когда Болеслав находился в морской провинции, Збигнева, по-прежнему ненавидя брата, не переставал строить против него [козни]; по его наущению префект какой-то морской провинции, желая добиться успеха, пытается [напасть] на войско Болеслава. В ночное время, переменив доспехи, вышеупомянутый Збигнев приходит к врагам, ободряя их, становится во главе, идет с ними и вражески проникает в лагерь брата, притворяясь рядовым воином. Ночью, все разузнав, совместно с врагами производит нападение.

А Болеслав между тем находился вне лагеря, тщательно проверяя свою стражу. С тыла он нападает на врагов, рассеивает их в разные стороны; а Збигнев, хитроумный злодей, потерял свой шлем и был взят в плен. В присутствии знатнейших (primis proceribus) лехитов ему предъявляют обвинение в оскорблении его величества, а именно как это он осмелился напасть совместно с врагами на лагерь брата, за что и должен принять смерть. Збигнев же ответил: «Я не отрицаю, что шел с врагами, стремившимися к нападению, но я желал сообщить об этом вам».

Когда все войско изумилось такой испорченности обвиняемого и его проступкам, и едва Збигнев закончил свою речь, все поднимают оружие против него, говоря: «Тебя стоит растерзать зубами, а не убить мечами или копьями или каким другим оружием». Едва смятение несколько поутихло, воевода, стоявший поблизости от Болеслава, громко сказал: «Недостойно и противоречит праву, чтобы наказание предшествовало суждению. И мы не можем и не должны выносить никакого приговора, пока он не признает свою вину на суде или не будет изобличен свидетельством людей, заслуживающих доверия, в особенности согласно словам поэта:

Пусть полководец будет медлителен при определении наказания, но скор в награждении».

Итак, утром магистраты (magistratui) постановили, чтобы известный ненавистник родины и явный интриган был осужден на вечное изгнание. Так, Збигнев, как и заслужил этого, был изгнан навечно. Пусть да погибнут те, которые говорят, что приносят пользу, а сами причиняют вред.

Пусть он знает, что наказание постигает самого виновника.

Спустя недолгое время, Болеслав, сочувствуя его несчастью, а больше его жене из-за отсутствия у них детей, даровал ему право пользования некоторыми видами наследства.

Итак, гибельное восстание было сведено на нет, враги родины изгнаны, звезда светлейшего Болеслава воссияла блеском мужества. Одни обширные владения поморян были превращены в пепелище, другие добровольно ему подчинились, и только альбы, иначе называемые в народе белгардами, пытаются сопротивляться. Этих альбов мудрейший Болеслав окружил осадою в славном городе поморян и им, осажденным, показал два щита, один белый, другой красный. «Какой из них, — сказал,— выбираете?» А те: «Белый, так как он ласкает цветом мира. Тот же угрожает страшным видом крови». Он им: «Разумеется, если вы хотите быть альбанцами, пусть ваша Альба засияет вашей покорностью. Если же вы выбираете новый щит, имя ему напишет кровь, чтобы город назывался не «Белым», но «Кровавым». Они же осмеливаются отвечать с дерзким упорством: «В самом деле, пусть называется и Белым и Кровавым для того, чтобы успех нашей победы означал «Белый», «Кровавый» же будет означать уничтожение твоих». На это Болеслав: «О, знатные! Эти рабы (vernaculi) осмеливаются состязаться даже в оскорблениях. Мне смешно, что крот вызывает на бой рысь, рысь — тигрицу, скарабей — орла. Нужно действовать, мужи, оружием, но не словами и не жалобами».

Затем он летит впереди всех, стремительным прыжком перепрыгивает вал насыпи. Слушайте о неслыханной отваге мужа! Ни множество врагов, ни столь сильный грохот оружия, ни сила стрел, ни громада скал его не устрашают. Первым переходит через порог врага, первым вступает в город, поражает когорты воинов, повсюду обращает их в бегство. Наконец, все, пораженные страхом перед таким величием, отбросив оружие, склоненные падают на землю, просят пощадить их, умоляют наказать других. Они говорят, что [те] более достойны креста, нежели снисхождения.

И хотя, по мнению знатных людей (precipuorum), не следовало оказывать снисхождения ни возрасту, ни полу, однако, вследствие своей выдающейся снисходительности, князь всех щадит, всем прощает. Он считал более справедливым выказать человеческую милость, чем справедливое мщение. Это обстоятельство снискало ему у врагов немалую славу.

Между тем начальники Колобжега, Каменя, Волина, Кошалина и других укрепленных городов по собственному желанию, не как прежде с надменностью, но смиренно, со склоненными выями выказывают ему свое послушание.

Никто не является милосердным, если он несправедлив, никто не является справедливым, если он одновременно не милосерден. Ибо справедливость без милосердия — это жестокость. А милосердие без справедливости — глупость. По отношению к кротким козам и лев кроток, к тиграм — суров. Но удивительна храбрость такого льва, который и самих львов превратил не в коз даже, а в трусливых зайчат. Подобно Александру, который покорил восемьдесят тысяч пехотинцев и шестьдесят тысяч всадников амбров и сикамбров, он [Болеслав] первый поднялся на городскую стену, считая это пустяком, один спрыгнул, один сражался против стольких тысяч врагов, окруживших его. Трудно поверить, сколько отрядов неприятеля он один разбил и обратил в бегство. Как только он увидел, что он окружен множеством, он вскакивает на пень, находившийся поблизости от стены. Опираясь на него, он долго сдерживал обрушившихся на него врагов, пока друзья не узнали об опасности и не спрыгнули к нему. Наконец, разрушив стены, все [его] войско приближается, и в это время стрела попадает ему в грудь; он слабеет от потери крови, но, опустившись на колено, продолжает сражаться, пока не убивает того, кто его ранил. Насколько суров он был с тем, кого должен был победить, настолько милостив к побежденным.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история