Семёнов В. Восстание английских крестьян под руководством Роберта Кета

ОГЛАВЛЕНИЕ

I

XVI в. в истории Англии был ознаменован глубокими переменами в хозяйственной и общественной жизни. В стране бурно развивался капитализм, проникавший во все отрасли народного хозяйства — промышленность, торговлю, сельское хозяйство. Перемены в сельском хозяйстве, составлявшем тогда основной вид занятия для большинства населения Англии, были особенно резкими и заметными для современников.

Ещё начиная с XIV, а особенно в XV в. и далее, Англия вывозила за границу, во Фландрию (часть теперешней Бельгии), большое количество шерсти. В конце XV и в XVI в. много шерсти требовалось также для быстро развивавшейся промышленности в самой Англии. Овцеводство сделалось вследствие этого одним из самых распространённых и прибыльных занятий и начало вытеснять земледелие. Площадь пастбищ из года в год всё более увеличивалась, в то время как площадь пашни сокращалась. Помещики-землевладельцы иногда сами разводили громадные стада овец, числом в несколько десятков тысяч голов, чаще же сдавали свои земли в аренду капиталистам-фермерам, которые особенно охотно занимались крупным «коммерческим овцеводством». Английские крестьяне, особенно наиболее зажиточные, с своей стороны тоже занимались овцеводством, которое являлось важным подспорьем к их основному занятию — земледелию. Обилие общинных угодий, всякого рода пустошей, т. е. непахотной земли, находившейся в совместном пользовании помещиков и крестьян, создавало до известного времени благоприятные условия для развития скотоводства у крестьян-общинников. Однако дальнейшее развитие овцеводства, обогащавшее помещиков и фермеров, для крестьян оказалось гибельным. В конце концов именно чрезмерное развитие овцеводства в Англии привело к обезземелению и разорению, крестьянства. Значительная часть крестьян в Англии уже в XVI в. превратилась в настоящих ни- {116} щих, была лишена земли, являвшейся для них основным средством производства. Как это могло произойти?

Английские помещики (лендлорды или лорды, — как они обычно называются) по мере расширения овцеводства стремились захватить себе как можно больше земли и превратить её в пастбища для овец. Они с неудовольствием смотрели на то, что большая часть пахотных земель находилась в наследственном владении надельных крестьян — так называемых «обычных держателей», которые сами обрабатывали землю при помощи своего собственного инвентаря и вносили лордам за землю относительно небольшую денежную плату. Лорд предпочитал заменить такого мелкого крестьянина-«держателя» фермером, богатым арендатором, который мог бы уплачивать лорду более высокую арендную плату. Не удовлетворял лорда и старый порядок совместного с крестьянами пользования общинными угодьями — пастбищами. Лорд стремился захватить все лучшие общинные угодья в своё полное распоряжение, свести на нет право крестьянина на пользование общественным пастбищем.

Такой захват помещиками-лордами общинных пахотных земель и общинных непахотных угодий (пустошей, лесов, болот и т. п.) в Англии получил название огораживаний. Помещики или их агенты — фермеры — обыкновенно огораживали земельную площадь деревянными (а иногда и каменными) изгородями, частоколами, рвами, канавами и т. п., совершенно изменяя таким образом самый облик деревенской местности. Но дело заключалось не только в возведении изгороди. Огораживания были средством захвата крестьянской земли, разорения крестьян. Крестьянские усадьбы исчезали. На месте крестьянских хозяйств вырастали овцеводческие хозяйства дворян и крупных предпринимателей — фермеров.

Вот как изображает сгон крестьян с их земельных участков, в также и из самих жилищ (которые частью принадлежали также лордам, сдававшим их в аренду беднякам-крестьянам) знаменитый писатель, гуманист и основоположник утопического социализма Томас Мор в своём замечательном произведении «Утопия» (1516):

«Ваши овцы, — писал Мор, — обычно такие кроткие, довольные очень немногим, теперь, говорят, стали такими прожорливыми и неукротимыми, что поедают даже людей, разоряют и опустошают поля, дома и города. Именно во всех тех частях королевства, где добывается более тонкая и поэтому более драгоценная шерсть, знатные аристократы и даже некоторые аббаты   1 , люди святые, не довольствуются теми ежегодными доходами и процентами, которые обычно нарастали от имений у их предков... в своих имениях они не оставляют ничего для пашни, отводят всё под пастбища, сносят дома, разрушают го- {117} рода, оставляя храмы только для овечьих загонов... Эти милые люди обращают в пустыню все поселения и каждую пядь возделанной земли...»

Страшные опустошения, вызванные огораживаниями, исчезновение целых деревень и сёл должно было признать и само правительство. В одном из актов (законов) короля Генриха VII Тюдора говорилось:

«Великие бедствия ежегодно умножаются вследствие опустошения, разрушения и упадка домов и городов в этом королевстве; земли, которые обычно употреблялись для земледелия, теперь обращаются в пастбища, в результате чего возрастает праздность, эта основа и причина всех зол. Там, где были заняты земледелием 200 человек, теперь осталось всего 2—3 пастуха, остальные же живут в праздности. Земледелие, которое было одним из самых выгодных занятий в королевстве, совершенно упало».

Правительство Тюдоров, испуганное уменьшением количества свободного населения, что грозило ослаблением военной мощи государства и снижением суммы получаемых налогов, пыталось ограничить огораживания. Оно издавало различные указы, в которых запрещалось превращать пашни в пастбища, разрушать жилища землевладельцев, разводить чрезмерно крупные стада овец и т. п. Но эти распоряжения не достигали цели. Огораживания не прекращались. Королевские приказы плохо выполнялись на местах. В судах и администрации сидели те самые заинтересованные в огораживаниях дворяне, которые сгоняли крестьян и захватывали их земли. Многие лорды и рыцари, имевшие доступ к королевскому двору, получали специальные разрешения на огораживания и таким образом обходили законы. «Одинаково бесплодны были и народные жалобы и законы против экспроприации мелких фермеров и крестьян, издававшиеся в течение 150 лет, начиная с эпохи Генриха VII»   1 , — писал Карл Маркс по этому поводу в «Капитале».

В XVI в. во многих государствах Европы проходила реформация. Произошла она и в Англии. Английская церковь была объявлена независимой от римского папы. Король Генрих VIII приказал конфисковать у церкви все монастырские земли. Затем он стал продавать и раздавать их своим приближённым, дворянам и богатым купцам, а те бесцеремонно изгоняли крестьян-держателей с их участков и превращали пашни в пастбища для овец. Реформация и секуляризация церковных земель были новым толчком, усилившим процесс огораживания в Англии.

Огораживания и сгон крестьян с земли происходили неравномерно по разным районам Англии. Наиболее распространёнными они были в центре и на востоке Англии. Слабее огораживания были на севере и западе. В восточных же графствах — в Нор- {118} фольке и Сеффольке — в связи с многочисленными огораживаниями, происходившими в них, создалось к середине XVI в. особенно критическое положение. В этих графствах была наиболее сильно развита суконная промышленность. Спрос на шерсть поэтому здесь был особенно большой. В результате овцеводство в Восточной Англии было развито особенно широко, сильнее, чем в какой-либо другой части Англии. Овец разводили в большом количестве и крупные помещики-лорды, и мелкие дворяне-джентльмены, и крупные фермеры, и рядовые крестьяне. Борьба за пастбища шла в самом крестьянстве, потому что и в среде крестьянства были уже богатые и бедные. Крестьяне-бедняки упорно трудились на своих крохотных участках, старались иметь хотя бы несколько овец, многие из них кустарничали: занимались прядением и ткачеством, работая у себя дома на богатых суконщиков-скупщиков и мануфактуристов. Много было здесь таких бедняков. Тяжела была их жизнь. Они от души ненавидели своих эксплуататоров. Восточные графства в глазах правительства ещё со времён Уота Тайлера считались наиболее подозрительными, ненадёжными, склонными к «бунту». В конце концов именно в восточной Англии — в графстве Норфольк, но с участием также и крестьян соседнего графства Сеффолька — и произошло одно из крупнейших английских крестьянских восстаний летом 1549 г ., известное под именем восстания Роберта Кета.

II

Норфолькское восстание началось с выступления крестьян нескольких деревень Этльборо, Эккл, Уильби и др. (в южной части Норфолька). Крестьяне 20 июня 1549 г . разрушили изгороди, возведённые незадолго до этого на общинных землях местными землевладельцами. Примеру крестьян названных деревень последовали крестьяне и других соседних селений. Наиболее бурно уничтожение изгородей происходило 8 и 9 июля в районе крупного местечка Уиндем, расположенного на большой дороге Лондон—Норич. Сносили изгороди не только местные крестьяне, но и пришлые люди, частью даже из других графств, пришедшие в Уиндем на происходившую там ярмарку. Повстанцы захватили большую дорогу, ведущую в Норич — главный город Норфолькского графства. Шериф (начальник) графства, выехавший было на место беспорядков, не мог приостановить движения. Он сам едва спасся от толпы, ускакав на своём коне обратно в Норич.

Во главе крестьянского восстания встал местный уиндемский сквайр   1 Роберт Кет, которому помогал также его брат Уильям Кет. Братья Кет сами не были крестьянами. Они были мелкопоместными землевладельцами и одновременно предпринимателями. Роберт Кет имел кожевенное заведение (отсюда его про- {119} звище Кет Дубильщик). Уильям Кет был торговцем и мясником. Но оба они ненавидели аристократов-лордов, которые захватили лучшие земли в крае, отбирали у крестьян всё новые и новые общинные угодья, притесняли даже мелких дворян, которых они считали своими вассалами.

«Вас угнетают богатые люди, — говорил Кет крестьянам в Уиндеме, — и не дают вам подняться на ноги. Богатства рекой текут в сундуки лендлордов, в то время как вы доведены до нищеты и вынуждены питаться подобно скоту горохом и овсом... Они [лорды] богатеют, высасывая из вас все соки. Для вас, собравшихся здесь, нет иного выхода, как идти самим вперёд!»

Кет решил повести повстанцев в Норич — столицу Норфолькского графства, 10 июля толпы крестьян двинулись на северо-восток по большой дороге и к вечеру были уже на расстоянии нескольких миль от Норича, расположившись невдалеке от города. На сторону крестьян сразу же перешла норичская городская беднота. Однако купцы и богатые суконщики, правители города, отказались впустить повстанцев, закрыв перед ними городские ворота. Тогда Кет решил расположиться под городом, создав в его окрестностях повстанческий вооружённый лагерь. Считая прежнюю позицию на большой дороге недостаточно удобной, Кет повёл повстанцев в обход Норича и выбрал место для лагеря к северу от города в местности, называвшейся Маусхольд. Здесь, используя леса и холмы, Кет организовал свою укреплённую стоянку. Скоро лагерь стал весьма многолюдным. В начале в нём было около 16 тыс. человек, позднее число его участников увеличилось до 20 тыс. человек. По приказанию Кета лагерь был окружён рвом, на постах были расставлены часовые, на высотах были зажжены особые сигнальные костры. Повстанцы принесли с собой всякого рода оружие: пики, мечи, ножи и т. п., в лагере были также ружья — мушкеты и некоторые запасы пороха, имелось даже шесть небольших пушек. Соседние поместья — маноры — обязаны были поставлять в лагерь хлеб, скот и прочие продукты питания. Кет сорганизовал в лагере своего рода «временное правительство» для Норфолька и части Сеффолька в виде «Совета Сорока Восьми», куда входили по два делегата от сотни [района] из названных графств   2 .

Под развесистым дубом, прозванным «Дубом реформации», Кет ежедневно производил суд, разбирал жалобы крестьян на помещиков, а также распри, возникавшие между самими повстанцами. Благодаря всем этим мероприятиям в лагере удалось создать известный порядок и дисциплину.

Норичские богатеи страшно перепугались, когда увидели, что рядом с городом вырос военный лагерь. Мэр города и другие городские власти решили, что им лучше договориться с Кетом. Томас Код (мэр) и городские олдермены (старшины — члены го- {120} родского совета)

Роберт Кет судит под «Дубом реформации».

С картины неизвестного художника.

явились в лагерь Кета и вступили в переговоры с Кетом и его советниками. Повстанцам был частично открыт доступ в город. На содержание лагеря из норичской городской казны были отпущены денежные средства. Представители норичской буржуазии участвовали даже в выработке крестьянских требований, которые должны были быть посланы в Лондон к королю.

Программа Кета состояла из 29 статей, в которых содержался ряд демократических и прогрессивных требований. Повстанцы требовали прекращения огораживаний, производившихся лордами и другими крупными землевладельцами, но оговаривали, что запрещение это не должно распространяться на огораживания, { 121 } имевшие целью разведение технических культур (шафран и др.). Этого хотели наиболее зажиточные из крестьян. Далее, лордам запрещалось выгонять свой скот на общинные пастбища. Но для самых мелких дворян была сделана, однако, уступка. Если дворянин получал годовой доход не свыше 40 фунтов стерлингов, ему разрешалось выгонять скот на общинное пастбище. Помещикам запрещалось разводить кроликов и голубей, вредивших крестьянским посевам. В программе далее говорилось, что помещики не имеют права брать со своих крестьян высокую арендную плату и требовать от них барщины. Крестьяне требовали, чтобы им разрешили свободно ловить рыбу в реках и китов в море. Священникам запрещалось приобретать землю. В статье 16-й говорилось, что «все крепостные в Англии должны быть свободными». Статья 16 ярко отражала ненависть английских крестьян к крепостному праву, память о котором в Англии в это время была ещё очень свежа.

Союз восставших крестьян и ремесленников с норичской буржуазией мог быть только временным. Норичские богатей боялись движения городских низов (мелких внецеховых ремесленников, цеховых подмастерьев и прочей городской бедноты). В их интересах было как можно быстрее прекратить восстание. За спиной Роберта Кета мэр Код и олдермены посылали гонцов в Лондон и через них доносили правительству, что они не имеют ничего общего с «мятежниками» Маусхольда и только вынуждены внешне сохранить «временный мир» с лагерем. Мэр умолял правительство о немедленной присылке войска для подавления «великого изменника» Кета. Таким образом, политика норичской буржуазии была явно предательской по отношению к восставшим народным массам. Когда 21 июля в Норич прибыл королевский герольд (гонец) с предложением к повстанцам, чтобы они прекратили «мятеж» и разошлись по домам, обещая им в таком случае «королевское прощение», норичская буржуазия открыто порвала с повстанцами. Ворота Норича снова закрылись для «людей Кета». Норичский совет запретил доставку через город в лагерь каких-либо съестных припасов. Тогда Кет со своими сторонниками повёл наступление на город. Повстанцы разбили ворота и взяли город. Мэр и часть олдерменов были по приказанию Кета арестованы и заменены другими лицами, более сговорчивыми. В это же время были произведены многочисленные аресты среди пригородных дворян, готовившихся подавить восстание.

III

Правительство царствовавшего тогда в Англии малолетнего короля Эдуарда VI не решилось сразу подавить восстание Кета, тем более что летом 1549 г . восстания распространились и по многим другим графствам Англии — центральным, северным и {122} юго-западным. В Корнуэлле и Девоншире, на юго-западе Англии крестьяне в течение шести недель осаждали главный город края город Экзетер, но так и не смогли его взять. Только в начале августа властям удалось подавить восстание на юго-западе при помощи, главным образом, итальянских и немецких наёмных войск. Увеличивая число этих иностранных наёмников, правительство решило воспользоваться ими для разгрома и норфолькского восстания.

Первая карательная экспедиция, посланная против Кета, закончилась, однако, полным провалом. Она была послана в конце июля в количестве всего 1500 человек под командованием маркиза Норсемптона. Сражение повстанцев с наёмниками происходило на улицах и площадях в самом Нориче. Численный перевес повстанцев и их храбрость привели к полному поражению правительственных войск. Маркиз с позором бежал из Норича, едва спасши свою жизнь. Следующую военную экспедицию против повстанцев Норфолька правительство подготовляло уже более тщательно. Количество войск было доведено до 12 тыс. человек, не считая ещё некоторых дополнительных отрядов, посланных вслед главному корпусу. Во главе войск был поставлен граф Уорвик, отличавшийся особенной ненавистью к восставшим крестьянам. Уорвик сам был одним из тех огораживателей, которые безжалостно захватывали крестьянские земли. Этот высокопоставленный разбойник уворовал большое количество земли в последние годы царствования Генриха VIII во время реформации и продажи церковных имуществ. Поход Уорвика на Норич произошёл только через три недели после разгрома отрядов маркиза Норсемптона. При этом Уорвик шёл медленно, поджидая следовавшую за ним артиллерию. Характерно, что Уорвик и лично был заинтересован в подавлении и поимке Кета, бывшего по уиндемским владениям как раз вассалом, «земельным держателем» названного графа.

22 августа Уорвик прибыл в Уиндем, где к нему присоединилось местное дворянское ополчение, собранное против «мятежников». 24 августа Уорвик был в Нориче. Норичские власти и буржуазия встретили графа как своего «избавителя». Уорвик потребовал от повстанцев Маусхольда немедленно оставить лагерь и разойтись по домам, обещая им за это амнистию. Но повстанцы ответили на его предложение решительным отказом. Роберт Кет пытался было вступить в личные переговоры с Уорвиком, но отказался от этого намерения, убедившись в том, что рядовые участники лагеря были против такой примирительной тактики. 24 и 25 августа военное положение было ещё довольно неопределённое. Уорвик занял своими войсками город. Но у него не было достаточной артиллерии, и часть отставших войск ещё не прибыла. Повстанцы производили энергичные атаки на отдельные окраины города. Положение в Нориче было настолько серьёзным, что 25 августа норичские бюргеры даже упрашивали {123} Уорвика отступить от Норича, «чтобы не подвергать город окончательной гибели».

Однако 26 августа положение резко изменилось в пользу Уорвика. Он получил дополнительные войска в количестве 1400 человек. Теперь по численности его войска почти не уступали силам повстанцев, значительно превосходя последних своим вооружением, особенно артиллерией. Окончательному поражению повстанцев способствовал ещё и тактически неверный ход, допущенный самим Кетом. 27 августа Кет решил вывести повстанческие войска из холмистого и лесистого Маусхольда в долину Дюссендейль, лежавшую непосредственно перед городом, чтобы здесь дать последнюю битву. В лагере ещё верили в возможность победы. Но вскоре обнаружилось, что открытая местность долины давала неприятельской коннице как раз то, чего ей недоставало: кавалерия Уорвика смогла свободно развернуться на открытом месте и всей силой ударить по крестьянам и ремесленникам, неопытным в военном деле. В середине дня 27 августа 1549 г . всё уже было кончено. Сам Кет бежал с поля боя. Часть повстанцев продолжала сражаться без него, сумела даже построить спешно баррикады из пик, дротиков и острых кольев и сдалась лишь вечером этого дня с условием сохранения жизни. Но в общем крестьяне понесли большой урон. Число убитых «мятежников» доходило до 3500 человек.

Весь следующий день в Нориче происходили казни. Девять помощников Кета были повешены на «Дубе реформации». Около 50 человек были повешены на Норичской рыночной площади и 300 человек казнены вне города. Но даже эти массовые казни не утолили злобу норичских дворян. Они настаивали на полной отмене амнистии и казни каждого, даже рядового участника восстания. В конце концов даже граф Уорвик должен был заявить «жаждущим крови» помещикам: «Кто же будет пахать и боронить наши земли, если мы истребим всех крестьян?..»

Роберт Кет после бегства с поля битвы пытался было бежать на север, к морскому побережью. Но это ему не удалось. Он был вскоре захвачен и закован в цепи. Его, а также Уильяма Кета отвезли в Лондон, где и приговорили к смертной казни. 7 декабря 1549 г . вождь норфолькского восстания был повешен на шпице Норичского замка. В тот же день его брат Уильям Кет был повешен на колокольне Уиндемской церкви. Всё имущество братьев было конфисковано.

IV

Восстание 1549 г ., подобно многим другим средневековым крестьянским восстаниям, закончилось неудачей. В нём ярко обнаружились недостатки, присущие крестьянским движениям. Восстание оказалось, несмотря на его большие размеры, всё же {124} местным, изолированным, не связанным в должной мере с другими современными ему народными движениями, происходившими в различных местах Англии. Крестьянство, восставшее в 1549 г ., не имело класса-союзника, который был бы его вождём, руководителем, гегемоном в революции. «Крестьянские восстания, — говорит товарищ Сталин, — могут приводить к успеху только в том случае, если они сочетаются с рабочими восстаниями, и если рабочие руководят крестьянскими восстаниями. Только комбинированное восстание во главе с рабочим классом может привести к цели» .  1

В XVI в. в Англии не было ещё сколько-нибудь сложившегося в класс пролетариата. Следовательно, крестьянство было тогда предоставлено только своим собственным силам. Трусливая норичская буржуазия не только не возглавила движения норфолькского крестьянства и норичских плебеев, но в конце концов предала его, перейдя открыто на сторону феодального королевского правительства. Такую же неспособность к руководству народным движением обнаружили и мелкие дворяне-сквайры. Колебания и жалкий конец самого лидера восстания 1549 г . Роберта Кета красноречиво свидетельствуют об этом.

1 Аббат ы — настоятели монастырей.

1 К. Марк с, Капитал, т. I, стр. 724, 1951.

1 Сквай р — мелкий землевладелец, дворянин.

2 От Норфолька были представлены все 23 сотни, а от Сеффолька всего одна сотня.

1 И. В. Стали н, Соч., т. 13, стр. 112—113.