Филиппова О. Изобретение книгопечатания

ОГЛАВЛЕНИЕ

Книга может быть наиболее сложное и великое чудо из всех чудес, сотворённых человечеством по пути к счастью и могуществу будущего.

М. Горький.

Во II в. до н. э. пергамский царь Евмен (197—158 гг. до н. э.) задумал устройство большой библиотеки в городе Пергаме. Для изготовления рукописей предстояло закупить в Египте огромное количество пап руса. В Нильской долине его было достаточно, а город Александрия являлся центром мировой торговли папирусом. Продажа его была обложена большими налогами, и весь доход поступал в личную казну царя. Однако фараон Птолемей отказал царю Евмену и запретил вывоз папируса из Египта. Египтяне ревниво оберегали славу Александрийской библиотеки, как первой в мире, и опасались, что новая библиотека пергамских царей, изумлявших размахом предпринятого ими строительства, затмит славу библиотеки Александрийской.

Надо было в короткий срок наладить производство собственного материала для письма. В этом деле пергамцы уже имели некоторый опыт. Они развили и усовершенствовали изготовление писчего материала из кожи телят и овец. Так появился пергамент, получивший своё название от города Пергама, где было усовершенствовано искусство очищать кожу от волос.

Изготовление пергамента обходилось во много раз дороже папируса, но зато материал, удобный для письма с обеих сторон, был исключительно прочным. В VII в. в Европе появляются законы, обязывающие писать важнейшие документы на пергаменте.

В XIV в. во Франции на пергаменте был написан обвинительный акт, длиной в 25 метров . На изготовление его пошло несколько десятков телячьих кож, для этого понадобилось целое стадо.

Собрание пергаментных свитков и книг в Европе считалось большой редкостью и ценностью. Наиболее дорогие книги приковывались к стене библиотеки цепями. Книги в качестве признанной всеми драгоценности принимались в залог, давались в наследство, в приданое. {27}

Потребность в пергаменте росла. Чтобы избежать расходов, средневековые писцы-монахи использовали старые рукописи. Они бесцеремонно счищали скребками текст со старинных рукописей и, варварски уничтожая древние произведения, получали чистый пергамент. Росло и производство нового пергамента. Парижские пергаментщики были под опекой ректора университета, в некоторых немецких городах возникли целые улицы пергаментщиков.

Давно назрела потребность в новом, более дешёвом материале для письма. Но бумага ещё не была известна в Европе, хотя давно существовала на Востоке. В Индии была изобретена бумага из отходов хлопка, позднее ставшая известной арабам. В Китае, который в своём культурном развитии опередил европейские страны, ещё во II в. до н. э. изготовляли бумагу из шёлка и бамбуковых волокон. Войлочную шелковичную бумагу делали из отбросов шелковичных коконов, а обыкновенную изготовляли из очёсов льна-пакли, луба, шелковицы, молодого бамбука, рисовой соломы, тряпья, травы и водорослей.

Благодаря своей дешевизне бумага широко применялась в Китае. В торжественных случаях из бумаги делались пагоды, арки, изображения добрых и злых духов; с IV в. стены китайских домов оклеивались обоями. Бумага употреблялась и по своему прямому назначению — на ней печатали газеты и книги.

В IV в. в Китае употреблялись гравировальные доски, с которых на бумаге делались оттиски рисунков и рукописей. Первые подвижные письменные знаки — изображения иероглифов — были сделаны из обожжённой глины. В XIV в. глиняные знаки были заменены оловянными и деревянными. В XV в. был создан подвижный металлический шрифт. Китайцы охотно продавали бумагу, но искусство её изготовления хранили в глубочайшей тайне. Это был государственный секрет, разглашение которого каралось законом. Но в конце концов китайский секрет был раскрыт.

Арабы заимствовали у китайцев их изумительное изобретение и, завоевав в VIII в. Испанию, познакомили с ним испанцев. Отсюда бумага распространилась в другие страны. В XIII в. в Италии появились первые бумажные мельницы, а в XIV в. отличная бумага стала изготовляться итальянскими и французскими бумажными фабриками.

Однако появление бумаги в Европе не вызвало переворота в книжном деле. Ведь книги по-прежнему переписывались от руки. Для изготовления роскошных, богато иллюстрированных рукописных книг по-прежнему служил пергамент. Он был дороже, но прочнее и красивее. Целая армия искусных переписчиков существовала в каждой из европейских стран. Одни переписчики работали у владетельных князей или богатых особ, выполняя их заказы: переписывали рыцарские романы, исторические хроники, молитвенники; другие изготовляли на свой риск небольшие богослужебные книги, снабжённые рисунками; третьи переписывали книги научного содержания без иллюстраций. {28}

На пергаменте писали гусиным, лебединым или павлиньим пером, медленно и осторожно выводя букву за буквой.

Особого искусства требовали яркие многоцветные заглавные буквы, которыми начиналась каждая глава книги. Эти заглавные буквы изображались затейливой вязью, с ней переплетались нарисованные умелой рукой цветы, растения или животные. Книгу переплетали в прочную обложку из тонких деревянных досок, обтянутых пергаментом или кожей, с металлическими углами и застёжками. Европейская книга до позднего средневековья оставалась драгоценностью.

С развитием гуманизма в Европе быстро вырос спрос на книгу. Возникла необходимость ускорить и удешевить её изготовление.

Итальянец Пиетро ди Натали ввёл стеклянные штемпеля для печатания заглавных букв в рукописи, кастилец Панфило, печатавший в 1426 г . в Венеции афиши, пользовался подвижными буквами из дерева и металла. С работой венецианской печати однажды ознакомился немецкий купец Иоганн Фуст.

Потребность в удешевлении книги была велика и настоятельна. В Европе стали выпускать в свет небольшие листовки, чаще всего содержавшие молитвы, применяя так называемый «ксилографический способ»: на деревянных досках вырезывались целые страницы, вырезанный текст покрывался краской и отпечатывался на бумаге. Но этот способ не представлял преимуществ перед переписыванием книг. Вырезать текст было делом очень кропотливым, а при малейшей ошибке приходилось выбрасывать доску со всеми вырезанными на ней буквами и начинать работу сначала.

Чтобы подобным образом создать книгу, надо было сначала всю книгу целиком вырезать на деревянных досках. Правда, пользуясь досками, можно было напечатать несколько экземпляров одной и той же книги. Но доска быстро изнашивалась, и последующие оттиски получались не очень чёткими. Гораздо проще казалось по-прежнему переписывать каждый экземпляр книги от руки. Дело, таким образом, не двигалось с мёртвой точки.

Вследствие неграмотности или невнимания переписчиков книги, переписанные от руки, пестрели ошибками, искажавшими {29} смысл текста. Переписка книг продолжала оставаться длительным, кропотливым делом.

Слишком дорогая и редкая книга была недоступна народным массам. Однако, в связи с ростом торговли, промышленности и расцветом городов, возникает потребность распространения знаний среди более широких слоев населения. Студенты европейских университетов давно испытывали величайшие затруднения из-за того, что им приходилось воспринимать лекции только на слух. Нередко студенты платили профессорам перепиской их трудов.

Надо было найти более дешёвый и быстрый способ изготовления книг. Вызванная к жизни экономическим развитием и возросшими культурными запросами тысяч людей идея массового производства книг в XV в. осознавалась многими и требовала своего претворения в жизнь.

Талантливый изобретатель — житель голландского города Гарлема — Лаврентий Костер стремился заменить ксилографическое печатание более совершенным способом. Около 1430 г . он додумался до печатания подвижными буквами, которые могут быть многократно использованы, составляя каждый раз новый текст. Костеру удалось выпустить в свет сокращённую латинскую грамматику Доната, отпечатанную им собственноручно с помощью подвижных букв.

Гениальное новшество бедного ремесленника не получило распространения. Как всякий ремесленник, воспитанный в узких понятиях цеха, Костер ревниво оберегал свой «секрет»; этот секрет погиб, остался нераскрытым, когда Костер преждевременно скончался, надломленный нуждой и неудачами.

Идею создания книги при помощи подвижных букв осуществил уроженец г. Майнца Иоганн Гутенберг. Он родился в этом городе около 1400 г . и в молодости занимался шлифовкой зеркал и драгоценных камней. В период обострённой борьбы между горожанами и дворянством верх одержали купцы и богатые ремесленники. В 30-х годах XV столетия дворянские семьи бежали из Майнца. В числе беглецов был и Гутенберг, принадлежавший к одной из старейших дворянских семей в Майнце. Он нашёл приют {30} в Страсбурге. Здесь занятие прежней профессией было затруднено, и Гутенберг занялся ксилографией.

День за днём размышляя, Гутенберг решал вопрос: как добиться того, чтобы одна доска годилась для печатания любой страницы любой книги. Эти неотступные размышления привели Гутенберга к простой и поразившей его мысли: буквы надо сделать подвижными, вставляющимися в строчки доски. Гутенберг изготовил отдельные буквы для набора текста. Это было просто, но гениально. В короткий срок таким способом можно набрать целую страницу, а потом её рассыпать, и при этом буквы оставались пригодными для дальнейшего употребления.

Шёл 1440 год. В загородном монастыре невдалеке от Страсбурга, в тишине и одиночестве, в тесной и душной келье, Гутенберг был всецело поглощён своей работой. Он напилил около сотни маленьких деревянных плиток одинаковой величины. На каждой плитке он вырезывает выпуклую букву, а сбоку просверливает дырочку. Затем ставит несколько плиток рядом и продёргивает нитку через дырочки, чтобы буквы держались рядом. Задыхаясь от волнения, он покрывает буквы краской, накладывает на них лист бумаги и прижимает сверху. Снимает бумагу и облегчённо вздыхает. Он добился своей цели! Теперь можно будет печатать книги. Гутенберг не подозревает, что он открыл то, что давным-давно известно китайцам. Впрочем, он их ещё не догнал. Гутенбергу предстояло ещё много забот, хлопот, дополнительных усовершенствований, а главное — расходов и разочарований. Дерево оказалось неподходящим материалом для литер (букв). От краски и воды оно разбухало, потом ссыхалось, буквы становились неодинаковыми, коробились, оказывались неровными. Кроме того, из дерева никак не удавалось вырезывать мелкий шрифт. Все эти неудобства натолкнули Гутенберга на мысль изготовить металлический шрифт.

Вырезывать буквы из металла было трудно, поэтому Гутенберг начал литьё букв. Из твёрдого металла Гутенберг изготовил модель выпуклой буквы (пунсон), затем пунсоном выдавил на более мягком металле углублённую форму буквы (матрицу) и, наконец, в этой форме отлил нужное количество букв (литер) для набора.

Работа Гутенберга состояла из мелких, на первый взгляд, но чрезвычайно существенных усовершенствований.

При ксилографическом печатании деревянная доска с вырезанными на ней буквами обильно смачивалась краской, затем на неё клали лист чистой бумаги, сверху накладывали иногда ещё один лист и, для того чтобы получить оттиск, ударяли сверху по образовавшейся гладкой поверхности войлоком.

Несмотря на все усилия, оттиск получался неровный, а оборотная сторона отпечатанного листа оказывалась грязной и иссечённой. Гутенберг заменил «набивное» печатание изобретённым им деревянным винтовым прессом, который плотно и равномерно {31} прижимал лист к набору. Это был первый в мире печатный станок, который значительно ускорил процесс печатания и тем самым помог разрешить задачу массового производства книг. Гутенберг изготовлял на своём станке сотни печатных листов в день. Он работал без устали. Но печатную книгу было не по силам создать одному человеку. Гутенберг нанял рабочих, снял помещение и истратил все свои средства на первые печатные издания, вышедшие из-под его станка: бого-

служебную книгу, законченную в 1445 г ., и астрономический календарь, вышедший в 1448 г . Но настал роковой для него день, когда совсем не осталось денег ни на расплату с рабочими, ни на приобретение бумаги и краски.

Гутенберг решает переселиться в родной город Майнц. Здесь было много богатых бюргеров. Один из них, Иоганн Фуст, соглашается ссудить Гутенберга деньгами. Гутенберг просит 1000 гульденов (гульден — около 5 золотых рублей), Фуст предлагает 800 гульденов на оборудование типографии и 300 гульденов ежегодно на ведение дела.

— Уважаемый господин Фуст, вы получите шесть процентов с вашего капитала.

— И, кроме того, прибыль пополам, Гутенберг. Иначе я вам не компаньон.

Выбора не было. Гутенберг принуждён был согласиться.

1450—1455 годы были годами напряжённой работы — печаталась объёмистая библия. По свидетельству аббата Тритемия, на печатание библии было истрачено 4 тысячи гульденов, прежде чем был окончен 12-й лист.

Гутенберг платил проценты, отдавал половину дохода, и все расходы брал на себя. Итог получился плачевный. Гутенберг оказался в неоплатном долгу у Фуста. А Фуст чувствовал себя уже не компаньоном, а соизобретателем. Он ввёл в дело своего бывшего слугу, а затем тестя Шеффера, кстати сказать, сделавшего полезное усовершенствование состава типографской краски.

Несколько лет Гутенберг бился в долговых сетях своих компаньонов. Наконец, в 1455 г . суд освободил Гутенберга от долгов и... от типографии.

Бесчестные компаньоны не только отобрали у Гутенберга типографию, но и оспаривали у него честь самого изобретения. В предисловии к одной из книг Шеффер написал, что искусство {32} книгопечатания изобрели два Иоганна (Иоганн Фуст и Иоганн Гутенберг). В дальнейшем эти нечистоплотные дельцы пытались и вовсе скрыть имя Гутенберга.

Несчастному изобретателю уже было около 60 лет, когда ограбленный Фустом, разлучённый с любимым делом, он пытался искать других «покровителей», чтобы создать новую типографию. Его силы были надломлены. Он влачил жалкое нищенское существование в родном городе, где и умер бедняком-неудачником в 1468 г .

Гутенберг не дожил до тех дней, когда книга из предмета роскоши превратилась в предмет культурного обихода тысяч людей. Этим превращением, по признанию дальновидных современников (Вимфеллинга и аббата Тритемия), «было оказано великое, почти божественное благодеяние всему миру».

И в это великое дело Гутенберг вложил всю энергию, весь труд своей жизни, создав чудесное, до сих пор неизвестное европейцам искусство печатания книги при помощи отдельных букв.

Фридрих Энгельс противопоставлял светлый образ изобретателя книгопечатания Гутенберга незаслуженно прославленным кровавым героям эксплуататорского мира, насильникам, зачинщикам несправедливых войн, губителям покорённых племён. Он перевёл с испанского поэму Кинтаны «Памяти Гутенберга», начинающуюся словами:

Достойно ли поэта петь чертоги

Властителей иль блеск войны кровавой,

Когда звучат, ликуя, трубы славы... {33}

То слава Гутенбергу, благодаря которому

...мысль

Раздвинула границы...

И над простором рек

Пронёсся клич: Свободен человек!

И полетел, сметая все преграды,

Святой призыв; и эхо понесло

Его чудесно на крылах могучих,

Что создал Гутенберг,..   1

Рождение печатного слова в России

Изобретение Гутенберга должно было рано или поздно столкнуться с интересами христианской церкви.

Несмотря на то, что Гутенберг начал с печатания книг духовного содержания и лишь попутно позволял себе печатать книги светские, его прогрессивное дело представляло угрозу владычеству церкви и вместе с тем подрывало её материальную мощь, отнимая заработок у монахов-переписчиков.

Церковники объявили печатание книг делом рук дьявола.

Однако книгопечатание распространялось неудержимым потоком. В первой половине XVI в. в крупнейших центрах Германии, Франции, Голландии, Англии, Италии уже существовали типографии. Книгопечатание, как и астрономия в XVI в., имело своих героев и мучеников. Деятельность печатников, издававших сочинения гуманистов — Франсуа Рабле, Эразма Роттердамского, — не давала покоя церковникам. Учёные богословы из Сорбонны убедили французского короля Франциска I покарать многих книгопечатников как главных виновников всех зол.

Французский печатник Этьен Долэ был повешен 3 августа 1546 г . на одной из парижских площадей, а затем сожжён вместе со своими книгами.

В Московском государстве, как и в других европейских странах, книгописание находилось в руках духовенства. Переписывались преимущественно богослужебные книги: молитвенники, псалтыри, т. е. сборники религиозных гимнов. Богатые люди любили художественно исполненные книги и платили за них дорого. Известен случай, когда за псалтырь было уплачено монастырю «сорок сороков», т. е. столько, сколько стоили сорок шуб по сорока беличьих шкурок в каждой.

Русское духовенство боялось распространения нового искусства книгопечатания. А между тем в конце XV в. в Москву из Любека приехал предприимчивый человек Варфоломей Готан. Он привёз с собой печатные книги, получил аудиенцию у Ивана III и повёл переговоры об устройстве типографии в Москве. Но дело кончилось печально. Переписчики книг натравили на Варфоломея толпу, которая утопила «немчина» в Москве-реке. {34}

Ввести книгопечатание в России решил внук Ивана III, Иван IV. Ивану IV были нужны грамотные люди. В 1551 г . он писал царьградскому патриарху, что послал ему своего паробка Обрюту Михайлова для обучения эллинской грамоте, а в 1558 г . царь снова писал: «Живет де у тебя наш человек и уже де языку вашему научился и ты бы его к нам отпустил часа того». Царь спешил использовать знания Обрюты, который по возвращении в Москву стал толмачом.

Около 1582 г . в Царьград были посланы Грязнуша Ушаков и Федька Внуков «для научения греческому языку и грамоте».

Есть сведения, что в 1555—1557 гг. в Москве начала работать группа из нескольких печатников. В одном письме Ивана IV от 1556 г . упоминается мастер печатных книг Маруша Нефедьев. В документах встречается также имя печатника датчанина Ганса Миссонгейма, посланного датским королём к Ивану IV. Во всяком случае, если в первой половине XVI в. в Москве не было типографии, то велась работа по её созданию.

На Стоглавом соборе был поставлен вопрос об ошибках в богослужебных книгах. Собор постановил, чтобы священники исправляли книги, в которых замечены ошибки. Строго запрещалась продажа книг неисправленных. Если оказывалось, что продавалась книга заведомо неисправленная, т. е. содержащая ошибки, то предписывалось «те книги имать даром без всякого зазору», а исправивши, отдавать в церковь, которая имеет недостаток в книгах.

Дальновидный политик и образованный человек, Иван IV понимал, как важно иметь в Москве типографию, из которой печатные книги расходились бы по всему государству. Иван   IV интересовался людьми, которые могли бы наладить печатное дело.

В то время в Москве в одной из кремлёвских церквей был дьякон Иван Фёдоров (Иван Фёдорович Москвитин). Это был образованный человек, знавший греческий язык, он много читал и сам писал. Фёдоров умел хорошо отливать пушки, слыл хорошим столяром и резчиком, прекрасным переплётчиком. Одним словом, на все руки мастер. Слышал он про замечательное изобретение книгопечатания. И захотелось ему самому сделать печатный станок и набор букв. Этому делу он отдавал всё своё свободное время. Работал тайно, с жаром, с увлечением, и после упорного труда ему удалось, наконец, напечатать несколько строчек.

Иван Фёдоров добился приёма у царя и показал ему отлитые металлические буквы и первые напечатанные строки. Работа Фёдорова понравилась Ивану, он щедро наградил Фёдорова и дал денег на постройку «друкарни», так в то время назывался Печатный двор от немецкого слова drucken, что значит «давить».

В 1553 г . недалеко от Красной площади, на Никольской улице   1 началась постройка Печатного двора. Но работа подвигалась {35} очень медленно. Годы шли. Царь был занят войной,

сначала с Астраханью, потом с Ливонией, и забыл, казалось, о Печатном дворе. Деньги были истрачены. Постройка остановилась. Помощником Ивана Фёдорова был Пётр Тимофеевич Мстиславец   2 . До прибытия в Москву он был знаком с типографским делом, которое изучил в Юго-Западной Руси, где книгопечатание появилось в первой половине XVI в. Наконец, в 1563   г ., здание Печатного двора было закончено. Это была деревянная постройка, украшенная затейливой резьбой, с маленькими слюдяными окошками. Фёдоров и Мстиславец сами сделали печатный станок, изгото- {36} вили много свинцовых букв и напечатали несколько пробных листов.

В апреле 1563 г . по приказу царя Фёдоров и Мстиславец приступили к печатанию большой церковной книги «Деяния апостолов». Фёдоров предварительно тщательно исправил рукопись, а потом стал её набирать. Книги печатали на прекрасной бумаге.

Через год, 1 марта 1564 г ., работа была закончена. Буквы вышли на бумаге чётко и красиво. Все они были одной меры и одного рисунка, так как все они были заимствованы из крупного полууставного письма XVI в. Между буквами соблюдено было равномерное расстояние, и глаз радовала ровная прямая строка. По примеру рукописей вместе с чернилами употреблялась и алая краска — киноварь, окрасившая заглавные буквы и строки. Каждая новая глава начиналась изящной заставкой с изображением растений. Единственным недостатком первопечатного «Апостола», как сокращённо называли книгу, являлась несоразмерность промежутков, отделяющих одно слово от другого, часто попадались и слова, напечатанные без всяких разделений.

Царь остался доволен работой печатников и дал им новый заказ. В 1565 г . был напечатан «Часовник» — также богослужебная книга. Печатникам было поручено «спущать книги на всю русскую землю верные, по легкой цене».

Но в ту пору ( 1568 г .) по Москве пошли слухи, что на Печатном дворе занимаются колдовством, что Ивану Фёдорову помогает печатать книги сам дьявол. Слухи эти распускала церковная братия, возмущённая тем, что Иван Фёдоров осмелился {37} исправлять богослужебные книги, а также те, кто боялся с появлением книгопечатания утратить заработок переписчика.

Около типографии время от времени появлялись люди в монашеских одеяниях. Они мрачно нашёптывали: «бесовская затея», «волхование, бог не попустит, чтоб нечистая сила одолела».

Царя в то время не было в Москве.

Печатники поняли, что, пока не поздно, надо спасаться. Они уложили в два мешка основное типографское имущество, взвалили каждый по тяжёлому мешку за спину и тёмной ночью вышли из Печатного двора. Им удалось скрыться.

В ту же ночь в типографию ворвалась возбуждённая церковниками толпа. Печатный двор был подожжён и запылал. Громилы всюду искали печатников. В толпе раздавались угрожающие крики: «Где Иван Фёдоров, где колдун, чернокнижник?..»

Гонимые завистью и злобой, Иван Фёдоров и Пётр Мстиславец бежали в Литву.

В том же 1568 г . по повелению царя Ивана IV типография была восстановлена. Два мастера, помогавшие ранее первопечатникам в качестве подмастерьев, приступили к изданию новых книг. Во время пожара Москвы в 1571 г . сгорела и эта типография. И только в 1577 г . в Александровской слободе была построена новая небольшая типография, которая начала работать год за годом, но, конечно, не могла удовлетворить быстро возраставшей потребности в книгах.

В Литве беглецы попали к гетману Хоткевичу, который оказал им хороший приём и даже устроил им типографию в своём имении. Но затея эта быстро надоела капризному гетману, и типография была закрыта. След Петра Мстиславца после этого теряется. А Фёдорову в благодарность за его труды Хоткевич предложил жить у него на покое, заняться своим собственным хозяйством.

Но первый русский печатник слишком любил своё смелое и славное дело. Сытая и спокойная жизнь его не прельщала: глубокой верой в значительность своего призвания звучат его слова: «Не пристало мне сокращать дни живота моего за плугом и сеянием семян житных. Мне положено духовные семена по вселенной рассевати».

Иван Фёдоров погрузил на телегу свой нехитрый инвентарь и снова пошёл бродить по свету. С большим трудом удалось ему найти работу у князя Константина Острожского — владельца многих имений на Волыни, в Галиции и Подолии.

В 1581 г . в городе Остроге Фёдоров напечатал знаменитую «Острожскую библию». В ту эпоху она явилась последним достижением типографского искусства. Все шрифты и заставки были изготовлены самим Фёдоровым. Но и после этого он опять не мог найти работы.

Наконец, Фёдоров очутился в украинском городе Львове. Подобно Гутенбергу, Иван Фёдоров вынужден был с большим тру- {38} дом добывать деньги, необходимые для устройства типографии, и идти в кабалу к богачам. Он обращался и к купцам и к боярам, а те зачастую со смехом гнали его со своего крыльца. Ценой огромных усилий Иван Фёдоров снова открыл типографию. Но радость была недолговечна. Станок был вскоре продан за долги. Неистовый друкарь мужественно начал своё дело сначала. Он открыл типографию на Волыни и там напечатал несколько книг. Потом он вернулся во Львов. Казалось, удача, наконец, улыбнулась ему: он опять за станком. Но и на этот раз типография была продана за долги.

Пришла старость, а с ней немощи и болезни. Чувствуя приближение смерти, Иван Фёдоров заказал себе надгробную плиту по собственному рисунку. На плите был изображён его книжный знак, отмечавший каждую выпущенную книгу, и вырезана надпись: «Иван Фёдорович друкарь Москвитин, который своим тщанием друкования занебдоша обновил» (т. е. обновил заброшенное до него дело). Надпись заканчивается словами: «Друкарь книг, доселе невиданных».

Иван Фёдоров умер в городе Львове 5 декабря 1583 г .

Историю Ивана Фёдорова мы узнаём из его послесловий к изданным им книгам. «Нами была устроена в Москве книгопечатня, но мы стали подвергаться жестокому озлоблению не со стороны самого царя, а со стороны многих начальников, священноначальников и учителей, которые по зависти к нам, заподозревая нас в разных ересях, желая благое во зло превратить и дело божие в конец погубить, не потому, что они были очень умны или наполнены духовного разума, а так понапрасну понесли о нас {39} злое слово. Эта зависть и ненависть принудила нас

покинуть нашу землю, род и отечество во стороны чужия, незнакомыя».

Глубоко драматичен его рассказ о том, как он «тужил духом», «размышлял в сердце своем» о предложении Хоткевича. Фёдоров решил: «Вместо сохи у меня ремесло художественное, вместо семян житных духовные семена надлежит мне по свету рассевать и всем раздавать духовную эту пищу».

Иван Фёдоров не был простым ремесленником, он был идейным борцом.

Первые русские печатные книги были религиозными по содержанию, но Фёдоров снабдил их послесловием, в котором излагались прогрессивные идеи, выдвигавшиеся против монашеского мракобесия, ростовщичества и угнетения крепостных крестьян. Эти идеи развивались ещё в рукописных книгах XVI в. передовыми публицистами Максимом Греком, Васьяном Косым. Мужественно продолжая эту славную традицию, Иван Фёдоров создал первые печатные публицистические произведения; Фёдорову принадлежит также и первенство в автобиографической печатной древнерусской литературе.

«Острожская библия» 1581 г . имеет несколько предисловий, составляющих целую брошюру, приплетённую к библии. В них содержатся ценные сведения о борьбе белорусского и украинского народов против польских и литовских панов и неизбежная дань покровителю — хвалебные вирши (стихи) издателю этой библии — князю Константину Острожскому. {40}

Главная роль в создании первой печатной книги русского производства, бесспорно, принадлежит Ивану Фёдорову. Вот почему он вошёл в историю нашей родины как первопечатник.

Иван Фёдоров помог украинскому и белорусскому народам в их борьбе против польских панов, содействовал сближению украинцев с братским русским народом. Книги Ивана Фёдорова, печатавшиеся на Украине, попадали в Россию и здесь также играли большую роль.

1 К. Маркс и Ф. Энгель с, Соч., т. II, стр. 464, 465, 468.

1 Теперь улица 25 октября.

2 Родом из Мстиславля. Ныне Белорусская ССР.