Шильман М. Такты истории

ОГЛАВЛЕНИЕ

Понятие такта

...ум легко мирится с существованием рока в пространстве: 2 глаза на лице, 5 пальцев на руке, столько-то ребер; но он построен на отрицании рока во времени.

В. Хлебников

Рассматривая историю как поиск, включающий в себя создание гипотез по описанию реальности, протяженной во времени и сигнализирующей о себе сквозь толщу массива фактов и дат, мы сталкиваемся с проблемами, имеющими свое основание в той или иной периодизации исторического процесса. Условное разбиение непрерывного потока и следующее вслед за этим задание его смысловой направленности ущербно само по себе, так как единый процесс разрывается на последовательность периодов или эпох, каждой из которых приписываются уникальные доминанты. Подобное рассмотрение, годное для конкретизации разного уровня частностей, часто становится бесплодным, если целью анализа ставится общее течение исторических событий, в определенном смысле трансвременной алгоритм протекания процессов, закономерность длительностью в тысячелетия, отрезок времени, соотносимый со временем существования цивилизации. История с определенной точки зрения членится на периоды, но их рубежи или грани отмечены не столько уникальностью, сколько диалектической регулярностью появления пороговых состояний.

История может двигаться в разных направлениях, подчиняясь одним и тем же общим законам (Уайтхед, с.484). Периодизация в виде директивно заданной последовательности, имеющей указанное направление, доступной благодаря заключению от следствия к причине несет в себе некоторую сомнительность. Смыкаясь со своеобразным гранулированием времени, оперируя тем или иным видом детерминизма, расчленяя по выбранным критериям тело истории, подобная периодизация в пределе своего функционирования превращает общий массив оригинальных фактов в череду искусно состыкованных частей, каждая из которых может быть рассмотрена отдельно от других в силу, пусть даже гипотетических, границ, порождаемых попытками методологической фиксации начала и конца .

Противопоставление специфичного и уникального с одной стороны и повторяющегося и общего с другой приводит с необходимостью к поиску особенностей, характерных черт и прочего особого будь то время, пространство, культура или история. Метафизическая метода оптимизации подобного вопроса зачастую приводит к попыткам упрощения взгляда на процесс исторического развития, подкрепляемым понятиями отсутствия скачков в последовательности каких бы то ни было изменений, кратчайших путей развития и абстрактного единства, подчиненного немногим принципам. Преодолением этого противопоставления, присутствующего a priori в большинстве исследований, является поиск чего-либо и специфического, и повторяющегося одновременно. Некий постоянный и в то же время феноменальный ингредиент, не зависящий от конкретности события или точечного факта, присутствующий на протяжении достаточно долгого времени исторического процесса, стоящий над понятиями эпохи, периода, века, тысячелетия, мыслимых как отрезки времени или части пространства, отчасти проявляющийся в хронологии, но никоим образом не зависящий от нее, не подверженный изменениям и колебаниям флуктуационного характера, и есть предлагаемые к рассмотрению такты истории, некий ритм исторического движения, импульс, проходящий стадии становления с достаточно определенным периодом (своего рода гармоническая пульсация), своеобразная динамическая проекция общего алгоритма исторического развития на плоскость событий, в которой происходит рождение, организация, трансформация, взаимодействие и гибель исторических структур.

Вводимое понятие тактов не имеет прямых аналогий с присущими многим цивилизациям понятиями круговорота, повторяемости и цикличности. Такты также не служат своеобразным отражением неоднократности актов творения или повторяемости событий. Рассматриваемые в череде тактов, факты не интерпретируются даже как вариации некоего заранее заданного объема событий. Идея тактов не является переложением в плоскость истории доктрин космических циклов и не призвана решать непосредственно проблемы времени, хотя и несет на себе, без сомнения, отпечатки разнообразных воззрений относительно природы времени. Ритмичность процесса исторического развития, рассматриваемая как одна из форм общего алгоритма развития человечества, не подвергается жесткой проверке на вечность. Достаточно заметить, что к рассмотрению допускается ограниченное географическое пространство, и время возможного начала подобного анализа определяется достаточно условной датой.

Можно сказать, что такты истории, и есть те постоянные ингредиенты факта или исторической реальности Ортеги и Гассета. В целом регулярные проявления планетарного алгоритма и представляют из себя ту самую постоянную обозримой мировой истории, связанную с хронологической последовательностью, которая присутствует постоянно (Долгов, с.113-114).

Вопрос зависимости или независимости подобного закона истории от человеческого сознания может решаться по-разному, причем любое решение не подрывает постулируемого факта существования этого закона. Склонность называть тактом или тактовым импульсом исторического развития ту относительно узкую временную область, которая оказывается максимально наполненной весомыми и определяюще важными фактами истории основных исторических образований или структур и дальнейшие исследования в свете указанного метода связано напрямую с толкованием самого смысла истории. Выделение в виде определяющей объектной среды времен, когда происходили наиболее кардинальные изменения для какой-либо области, страны, континента бросает тень на идею существования как такового смысла всемирной истории. Если же гипотетический смысл не ставится во главу угла, то некоторый субъективизм может проявляться в целевой точке зрения при анализе массива фактов и, связанной с ней, точке зрения ценности (весомости) факта (события). Такты, как временные области с повышенной значимостью событий, определяющих впоследствии направление хода развития микро- и макроструктур (очагов, Метаочагов, отдельных государств и народов, переходных звеньев), приобретают значение неких порогов или рубежей, подводящих итоги развития конкретных исторических структур с точки зрения алгоритма развития более высокого кого порядка.

Однако, учитывая тот момент, что начальная посылка любого исследования всегда достаточно субъективна и наука как искусство включает в себя любую интерпретацию вплоть до абсурда, требование рафинированной объективности вряд ли конструктивно. Известная связанность исторических дисциплин с реальными фактами определяет паритет между хронологией и целевой точкой зрения, при котором последняя не может распоряжаться (фактом), а связана с фактами для доказательства (Зиммель, с.93-94).

Трансляция и интерпретация тех или иных фактов, представление событий не только определенным образом, но и в определенной связи между собой сталкивается с рядом трудностей, вытекающих из наличия субъекта-историка, проводящего анализ. Событие может представать, при некоем угле зрения, как неорганизованное или как такое, организация которого находится вне зоны непосредственного анализа. Факт же, особенно с позиции передающего его, всегда результат выбора из массы окружающих событий события, имеющего значение (Лотман, с.304).

Безжизненная математизация процесса в нашем случае невозможна и пифагорейское преклонение перед Числом может привести к абсурду поиск и без того трудно различимых закономерностей. В то же время для удобства ориентирования во временах, логично было бы структурно связать последовательность тактов с порядковыми номерами веков. Соотнося начало рассматриваемого периода с XLII веком до нашей эры, присвоив ему метку нулевого такта и маркируя последующие такты, выдерживая шаг ориентировочно в 700 лет (7 веков), получаем базовую таблицу соответствия, которой будем пользоваться в дальнейшем на протяжении всего повествования.

Переход непосредственно к оперированию тактами, кроме изложения собственно идеи, создает и ракурс, и определенную структуру повествования, в рамках которой и будут даваться необходимые исторические справки.

Даже сознательная ориентация на объективность не может исключить следующий нюанс: потактовое рассмотрение истории, косвенно пытающееся уйти от ординарной периодизации, исподволь вводит некоторый элемент дискретности исторического времени. Подобная дискретность, в которой правда не преследуется жесткий детерминизм, является системой достаточно гибкой, но оставляющей открытыми ряд вопросов. Налицо определенная ассоциативная аналогия с теорией исторических циклов, в которой рассматривается возвращение одних и тех же состояний в разные времена. Возражением может служить лишь ссылка на то, что подразумеваемое понятие пороговой необратимости рассматриваемых исторических процессов исключает возвращение системно, в общем. Более того, некорректно говорить об одних и тех же состояниях исторических структур (или систем), т.к. подобное отнюдь не постулируется. Напротив, состояния в области времени каждого такта заведомо различны; одним и тем же является лишь алгоритм развития, проявляющийся в периодическом приходе времени такта. В каком-то смысле уместна аналогия с представлениями ряда ученых (Джеймс, Уайтхед, Вейс) о дискретности самого временного порядка, из которых вытекает понятие прихода событий шаг за шагом, пульсационно (Грюнбаум, с.263). В предлагаемом рассмотрении речь идет не о пульсации событий, а скорее о пульсации их общего потока, при котором дискретность присуща не временному порядку, а порядку пульсаций.

Рассматривая череду тактов истории как колебательный процесс, можно отметить допустимость аналогии с таким техническим понятием как несущая частота. Действительно, допуская ввиду наличия практически постоянного периода (около 700 лет) условную аппроксимацию последовательности тактов истории до своеобразного гармонического колебания, можно говорить о том, что функция прихода тактов периодическая. Наличие периода колебаний определяет наличие частоты, причем в самих колебаниях c несущей частотой не содержится информации; они лишь несут ее. Сама же информация, под которой подразумевается процесс исторического развития, непосредственно заключена в событиях (при продолжении аналогии в боковых частотах).

Без сомнения, подобная система как основа анализа фактического материала содержит массу возможностей для тенденциозного подбора дат и событий с целью доказательства основного системного тезиса. Двузначным становится и то, что оценку значимости события можно производить как с точки зрения сегодняшнего дня, так и с точки зрения дня, современного самому событию. Исторические события могут получать различную интерпретацию, сводимую к различным моделям исторического процесса. Это, безусловно, отражает реальную сложность исторического процесса; иными словами, разнообразные объяснения не отрицают, а дополняют друг друга. Оперирование отдельными фактами на уровне частного для прояснения картины общего, разнообразные толкования, выходящие порой за принятую логику чисел, поиск диалектики процессов порой не без ущерба для гладкости состыковки составных частей с одной стороны могут создавать эффект тенденциозности, с другой выводят к необходимости развязывания вопросов взаимоотношений частного и общего в общефилософском плане. Принцип рассмотрения частей как отличных и самостоятельных, но в то же время представляющих собой части только в их тождественном отношении друг к другу, поскольку они составляют целое, лежит в основе рассмотрения всего объема данных от единичного факта до понятий Метаочагов и переходных звеньев. Хронология истории и восприятие истории не одно и то же. Чувствование иной наполненности в рамках известного события или применение не столь скрупулезной хронологи, отражающей диалектику процесса, является необходимостью предлагаемого к рассмотрению анализа. Рассмотрение фактора причинности как необходимого условия, без которого историческое описание превращается в чересчур упрощенную хронологию, нами мыслится в несколько иной форме. Отличием становится подразумевание знака принадлежности к тому или иному процессу. Не доискиваясь строжайшего детерминизма ввиду откровенной спорности каких бы то ни было утверждений о связи фактов узами причин и следствий, в данной работе классификация событий происходит по принципу определения их нахождения в зоне того или иного потока процесса, который в свою очередь является составляющей процесса общеисторического развития.