Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты

Ранович А. Восточные провинции Римской империи в I—III вв.

АЗИЯ

Границы провинции Азия не были постоянными и не поддаются точному определению. В основном она заключала всю западную часть Малой Азии (кроме северного и юго-восточного побережья). В период империи в нее входили Троада, Иония, Мисия, Лидия, Кария, Фригия и прилегающие к западному берегу Малой Азии острова, в том числе Самос, Лесбос, Хиос, Родос* В составе провинции находились такие крупные эллинские города, как Смирна, Эфес, Пергам, Милет, Лаодикея (на Лике). Эта богатая провинция была присоединена к Риму в 133 г. до н. э. по завещанию пергамского царя Аттала и после того, как было подавлено движение рабов и свободной бедноты под руководством Аристоника, стала не только источником больших доходов для Рима, но и средством наживы для алчных римских магистратов и предпринимателей. По lex Sempronia Кая Гракха 123 г. Азия должна была отдавать Риму десятину; кроме того, были введены пошлины и косвенные налоги. Налоги были отданы на откуп публиканам. В Азию устремились богатые ростовщики и денежные люди из всаднического сословия, которые хищнически эксплоатировали ресурсы провинции и подвергали ее прямому грабежу. Через 50 лет после смерти Аттала в Азии было уже 100 000 римлян, но многие римляне, не выезжая в Азию, помещали там свои деньги.

Митридатовы войны, когда города Азии и ее население подвергались жестокому разгрому со стороны обеих воюющих сторон, сильно истощили страну. Сулла в 85—84 гг., заключив мир с Митридатом, навел «порядок» в провинции. Города, сохранившие верность Риму, получили некоторые привилегии, и территории их были расширены. Города, поддерживавшие Митридата, были разграблены, в частности Милет, Клазомены, Самос. Свою сорокатысячную армию Сулла по-

* См. V. С h a p о t, La province Romaine proconsulaire d'Asie, P. 1904, стр. 70 ел.

3* 35

местил на постое в городах Азии, причем граждане обязаны были не только содержать и кормить всю армию, но и платить каждому солдату 16 драхм в день, каждому командиру — по 50 драхм и выдать им по два комплекта обмундирования. За шесть месяцев одни денежные выдачи составили 20 000 талантов . Кроме того, Сулла наложил ла Азию контрибуцию в 20 000 талантов. По сообщению Аппиана (Mithr. 63), города вынуждены были для расплаты с победителем, под давлением наглых солдат, занимать деньги под высокие проценты, закладывая «театры, гимнасии, стены, гавани и всякое другое общественное имущество».

Во время гражданских войн первого и второго триумвирата Азия была объектом жестокого грабежа со стороны представителей различных группировок и подверглась нашествию парфян. К 27 г., когда сконструировалась сенатская проконсульская провинция Азия, она была совершенно истощена и разорена, и Августу пришлось аннулировать долги азиатских городов. Наступивший, наконец, длительный мир позволил Азии вновь начать свое хозяйственное развитие, использовать в новых условиях богатые ресурсы страны.

Наши источники по истории провинции Азия в период империи довольно скудны. После Страбона литературные данные об Азии сводятся главным образом к случайным упоминаниям в речах Диона Хризостома и Элия Аристида, у историков Аппиана и Диона Кассия, в юридических текстах. Основной материал дают надписи и отчасти монеты. Но подавляющее большинство надписей представляют либо эпитафии, либо посвятительные надписи в честь императора, того или иного магистрата или общественного деятеля. Монеты содержат важные сведения о политической истории городов, но почти ничего не дают для изучения экономики общества. К тому же сведения о провинции Азия, имеющиеся в нашем распоряжении, распределяются неравномерно как во времени, так и в пространстве и не могут претендовать на полноту. .Не только частности, но и многие общие вопросы истории провинции остаются невыясненными. Все же имеющийся материал позволяет восстановить общие черты политической и экономической жизни Азии в первые века империи, главным образом в I — II вв.

Провинция Азия при известных различиях, обусловленных разнообразием ее поверхности, обладала умеренно теплым климатом и значительными п.риродными богатствами. Здесь сеяли преимущественно пшеницу, сажали фиговые и оливковые деревья. Леса давали хороший строительный материал. Большое место занимало в хозяйстве разведение овец и коз. Страбон особенно хвалит качество и красивый черный цвет 36

шерсти тонкорунных овец, разводимых в окрестностях Лаоди-кеи (на Лике); эта шерсть, превосходившая даже милетскую, давала «прекрасный доход, какой получают от той же окраски обитающие по соседству оттуда колоссяне» (Str. XII, 8, 16). Шерстяные ткани Лидии и Фригии славились в империи, милетскую шерсть воспевали поэты. Широко распространено было виноделие. Вина Лидии, Карий и особенно островов пользовались прекрасной репутацией. Хиосское вино Страбон называет одним из лучших, и римляне старались его акклиматизировать у себя. Не менее славились вина Родоса, Коса, Лесбоса. В Азии добывали, хоть и в незначительных количествах, медь и серебро, в районе Пергама разрабатывался свинец, в Троаде — железо и цинк. Каменоломни давали прекрасный строительный материал, белый мрамор Кизика был использован, в частности, для Галикарнасского мавзолея. Каменоломни в Докимиуме во Фригии представляли государственную монополию. Рыболовство было значительно менее развито, чем на понтийском побережье Малой Азии и на берегах Пропонтиды, но все же доставляло средства к жизни тысячам людей.

Азиатский пурпур конкурировал с финикийским. Производство пергамента играло значительную роль в экономике не только Пергама. В многочисленных приморских городах было развито кораблестроение. Азия производила высококачественную керамику; писатели и поэты восхваляют, в частности, самосские вазы.

Население провинции было сосредоточено главным образом в приморских городах и в бассейнах рек Герма и Меандра и их притоков. О количестве населения данных нет, и о нем можно составить себе только приблизительное представление. Со времени «Bevolkerung» Белоха наши сведения по этому вопросу существенно не пополнились. Имеются лишь косвенные сведения о населении отдельных городов: контингенты выставленных для того или иного похода войск, количество членов совета, вместимость театров и т. п. По словам Галена (V, 49), в Перга-ме было 40 000 граждан, «а если прибавить их жен и рабов, ты найдешь, что ты обладаешь больше чем 120 000 людей».

Таким образом, население Пергама, включая детей, должно было составить 200 000 чел. Население Эфеса Белох исчисляет в 225000. По приблизительным наметкам Broughton'a,* главным образом на основании общих соображений, Азия, занимавшая

* Т. R. S. Broughton, Raman Asia, «An economic survey of ancient Rome», v. IV, 1938, стр. 815.

48 969 кв. миль (ок. 125 000 кв. км) имела 4 600 000 чел. населения , а именно:

Острова...... 300 000 Кария....... 700 000

Мисия и Троада . 1000 000 Фригия...... 1 200 000

Лидия и Иония . . 1200 000 Кибира...... 200 000

Густота населения составляла, следовательно, но Brough-ton'y? 94 чел на 1 кв. милю, или 37 чел. на 1 кв. км. Белох считает 44 чел. на 1 кв. км. Италия, имевшая площадь в два с половиной раза большую, имела население (при Августе) в 20 млн. и была, следовательно, населена значительно гуще.

Азия была населена различными племенами, стоявшими на различной ступени культурного развития. В то время как лидийцы имели за собой длительный период цивилизации и собственной государственности, владели своей письменностью, имели старые крупные города, северо-восточные районы Фригии населены были племенами, еще не изжившими условий первобытно-общинного строя. На побережье были расположены крупнейшие греческие города — Милет, Смирна, Клазомены и т. д., а в глубине страны сохранились мелкие поселения, почти не затронутые ни греческой, ни римской культурой. Освоение глубинных районов Римом было процессом длительным; выражалось оно в дальнейшей эллинизации провинции.

При Селевкидах Малая Азия подверглась усиленной эллинизации. Страбон пишет: «Границы областей, лежащих к югу от Тавра, до такой степени перепутаны, что фригийские, карийские и лидийские земли и, наконец, мисийские трудно различать, так как они совпадают одна с другой» (XIII, 4, 12; ср. XII, 4, 5). Страбон объясняет это перемешиванием населения, переселениями и завоеваниями. Это обстоятельство позволило римлянам при административном делении провинции не считаться с этническими различиями.

Но эллинизация и романизация захватили преимущественно города, притом привилегированные группы. Как и в период эллинизма, в римскую эпоху эллинизация (романизация) была внешним выражением включения эксплоататорских групп местного населения в состав господствующего класса. Эти группы, повидимому, сознавали, что включение провинций в состав империи соответствует их классовым интересам, и если знатный гражданин города Нисы, Херемон, при походе Суллы против Митридата пожертвовал римской армии 600 000 модиев пшеницы (SlG3, 741), то за этим жестом кроется реальная заинтересованность в победе Рима. Митридат также это понимал и потому так жестоко расправился с представителями знати в ряде городов и, наоборот, старался опереться на городскую бедноту и рабов. Об этом прямо сообщает Аппиан (Mithr. 48):

«... он освободил эллинские города, объявил им кассацию долгов (), метэков в каждом городе сделал гражданами, а рабов — свободными, понадеявшись, что, как это и случилось, задолжавшие, метэки и рабы, полагая, что под властью Митридата дарованные им привилегии останутся в силе, будут его поддерживать» (suvou? осъты ysv/jasa&ai). А императоры, как известно, во всех провинциях подавляли демократию и делали ставку на богатые верхи общества. Рамсэй сделал даже попытку проследить знатные фамилии в Азии от времен империи вплоть до XX в.* Эти фамилии сумели извлечь выгоды для себя из всех политических перемен в судьбах Азии. Интересен также эпиграфический материал о карьерах новых граждан в Азии, слившихся с эллинско-римскими высшими сословиями.**

Что касается масс населения, то они видели в новых эллинах и римлянах прежде всего эксплоататоров, и эллинско-римская культура прививалась им туго. Вдали от крупных центров долгое время еще продолжали жить местные языки, особенно в Карий, Лидии и Фригии. В составленном Колдером собрании новофригийских надписей (эпитафий) I — III вв.*** (всего 72 надписи) мы находим 64 двуязычных, где текст надгробий написан по-гречески, а заключительная формула заклинания — на грецизированном фригийском языке. Таков, например, №11: 'AvTircocTpo? xai Вофоос; Hclgiwoc, Лгигты a.Se'kfe \8ш xal 'Acpioc ywaiixi ai/rovi Ш'. TXuxcuv рчг^щ X^-Plv юс та [xav/ai xaxouv ocSSocxetts stittstiusvoc ecttou («кто эту могилу нарушит, да будет проклят»).

Колдер отмечает, что фригийская часть надписей не представляет застывшей традиционной формулы, а обнаруживает изменения и в строении и в синтаксисе; это свидетельствует о том, что мы имеем здесь дело с живым языком. Холл доказал, что даже в V — VI вв. фригийский язык еще существовал как разговорный.

Да и вообще не следует ожидать, что нивелирующая сила империи сказалась сразу и до конца. Старые традиции изживались медленно и с трудом. Римляне долгое время держались в провинции особняком, не смешиваясь с местным населением, не вступая в его организации. Они называют себя oi xaTotxouvTs? 'PrnjAouoi. (римские поселенцы) или oi. Ipya^ojisvoi, itpayfJ-атеио-(i.svot (negotiators). Даже участвуя в тех или иных решениях местных органов, они отмечают себя особо: 6 S^y.o<; mi oi тсрау-

* The social basis of Roman power in Asia Minor, Aberdeen, 1941, стр. i—6.

** Ibid., стр. 7—48.

*** W. M. С a 1 d e r, Corpus inscriptionum neophrygicarum, JHS XXXI (1911), стр. 161—215; XXXIII (1913), стр. 97—104.

[j ivTau&a 'Pwptouoi (IGRR IV, 904 и мн. др.)*. Над-. пись из Лаодикеи (1GRR IV, 860) o's sirI Щс, 'Affia? 'PcojiaTioi xai "EXXyjvsi; xai 6 Svjaoc; 6 AaoSi/.ewv... позволяет думать, что существовало объединение римлян всей провинции (ср. IGRR IV 908: oi eirl Щс, "Аст-оц <EXXyjve?).

Основная причина обособленности римлян и римских граждан заключается в том, что в начале существования Римской империи римское гражданство еще составляло существенную привилегию и римляне не могли и не желали смешиваться с бесправными провинциалами. Кроме торговли, ростовщичества и эксплоатации земельных угодий, римляне занимались государственной службой, им принадлежали высшие должности— административные, фискальные и судебные, что также создавало отчужденность в отношениях с населением. Долгое время сказывалось презрение к «варварам», которое должно было служить идеологическим оправданием всем гнусностям, которые творились над коренными провинциалами. В своей речи в защиту Флакка, проконсула Азии в 62—61 гг., Цицерон отводит обвинение тем, что всячески унижает и поносит народы Азии: «Наша или ваша поговорка гласит, что фригиец от побоев делается лучше? А что сказать о Карий? Разве не вы же сами утверждаете, что, если хочешь произвести опасный опыт, это надо сделать на карийце? Далее, есть ли в греческом языке более ходкое выражение для обозначения презрения, чем «самый последний из мисийцев?». А о Лидии и говорить не стоит. Есть ли такая греческая, комедия, где бы рабом не выступал в первую очередь лидиец?» (Cic, Pro Flacco 27, 65). Апулей, желая резче подчеркнуть безобразие Марсия, говорит о нем Phryx cetera et barbarus (Flor. III). Даже христианский писатель, «муж апостольский», Юстин свысока смотрит на азиатов: «Мы не презренное отродье, не варварское племя, не карийцы какие-нибудь или фригийцы» (Dial. с. Tryph. 99, 4). Филострат вкладывает в уста Аполлония Тианского такие слова: «... здесь можно купить только понтийских, лидийских и фригийских рабов; они сюда прибывают во множестве, так как эти народы, как и все варвары, находясь под чужой властью, не видят позора в состоянии рабства. Во всяком случае у фригийцев в обычае продавать своих близких и не тревожиться об обращенных таким образом в рабство» (V. Ар. VIII, 7, 42). Трудно сказать, в какой степени в этом тексте Филострата отражена реальная историческая действительность; скорее всего этот софист просто применяет в сочиненной им защити тел ьной речи

Ср. -г) (ЗоиХу) xa'i о 8щос, xoci oixaToixouvrs? 'РырхХм у Р а м с э я «Cities and bishopries of Asia Minor», v. II, № 298, 299, 511, 533 и др. 40

Аполлония избитые общие места в изящной литературной форме, которая больше всего его интересовала. Но здесь интересно другое: фригийцы, оказывается, продают своих детей не потому, что им есть нечего, а потому, что не доросли до понимания позора рабства!

Однако тенденция ко всеобщему уравнению, присущая империи, постепенно сглаживала этнические различия, подчеркивая и углубляя классовые противоречия, противоположность между богачами и бедняками, рабовладельцами и рабами.

Эллинизация Азии вела к распаду старых общественных отношений. Это, в частности, сказалось в пестроте обозначений для сельских поселений: «село», «поселение» (чостота), «дем», «местечко» (тбтто;), «округа», и для объединения нескольких поселений: «союз» (xoivov), «народ» (S^u.6?), «трехселье» (трьхш-p.ia) и т. д.

Освоение провинции, ее органическое включение в состав империи проводилось вначале теми же методами, какие практиковали эллинистические правители: главным образом путем насаждения городов и поощрения городской жизни в античном значении этого слова. Хотя полис как, форма государства, давно утратил свое значение и стал тормозом для развития общества, эллинистические монархи использовали именно полис как средство эллинизации—территории городов расширялись путем присоединения к ним общинных земель или путем принудительного синойкизма, строились новые города. К моменту образования римской провинции Азия все западное побережье и острова представляли городские территории. Но, понятно, полисы существовали лишь по форме, так как они были лишены основных признаков — независимости и автаркии, они стали составными частями более обширного политического и экономического единства,какое представляли собой эллинистические государства. Римская империя, создавшая на развалинах царств Атталидов и Селевкидов еще более обширное единство, продолжала ту же политику, ориентировавшуюся на города, а в городах — на имущие группы.

Уже Август проявил заботу об Азии, где он провел зиму после битвы при Акциуме. Разоренная после гражданской войны провинция нуждалась в посторонней помощи, чтобы восстановить свое хозяйство. Август восстановил произведенные Антонием разрушения, делал крупные подарки городам и заставил сенаторов следовать его примеру. Один раз он даже из собственных средств уплатил причитавшуюся с Азии подать за год. Август и его ближайшие преемники заботились об украшении городов храмами, портиками, гимнасиями и другими общественными зданиями. После землетрясения 17 г. Сарды получили субсидию в 10 млн. сестерциев и свободу от нало-

гов в течение пяти лет. Льготы получили также Филадельфия, Эги, Тмол, Аполлонида и др.

Создавались, хотя и в небольшом количестве, римские колонии. Так возникли в Мисии — Юлия Анкира, Тиберио-поль, Синай, в Лидии — Кесария Трокетта, Гиерокесария, во Фригии —Себаста и т. д. Расширялись и обстраивались некоторые старые города, в первую очередь Эфес, резиденция проконсула, Пергам, Смирна. Наряду с этим растут основанные еще при Селевкидах города Апамея, Евмения, Лаодикея, Стратоникея, Алабанда, Тиатира.

Рост одних городов и упадок других (например, старинных городов, как Милет, Галикарнас и Клазомены) определялся внутренними причинами; то, что Азия включилась в состав империи не как объект грабежа, как это было при республике, а как интегральная часть ее, открыло более широкие просторы для предприимчивости азиатских дельцов, для торговли и мореплавания. При этом в новом объединении экономические центры, естественно, переместились. В системе империи в целом Милет уже не занимал такого благоприятного по-4 ложения, как в те времена, когда он служил важным звеном в торговле с Востоком. Уничтожение политических границ между независимыми раньше областями делало лишней посредническую роль многих торговых городов. Родос потерял свое значение крупнейшего центра морской торговли и после разгрома, которому он подвергся в 42 г., не мог уже больше оправиться. Зато втягиваются в экономическую жизнь империи глубинные районы долины Меандра, восточной Лидии и бывшие пограничные районы Вифинии, Ликии, Каппадокии.

О росте городов можно судить по выпуску монеты. Мы не знаем, какое количество монет выпускалось, и, следовательно, не можем судить о размерах денежного обращения; но сам факт выпуска монет многими городами свидетельствует об экономическом оживлении. По данным Head'a получается, что более ста городов Азии чеканили монету в I в., хотя почти исключительно бронзовую; во II—III вв. прибавилось еще около тридцати городов.

Перемещение экономических центров, упадок старых, появление новых были одним из проявлений нивелирующей силы империи и вместе с тем содействовали ликвидации старых общественных связей, их замене новыми, более широкими. В этом направлении действовала и римская политика в провинции, в частности, немалое значение имел здесь римский судебный аппарат; он не только вводил всюду римские законы, постепенно упраздняя таким образом местные законы и обычное право, но и создал новые судебные округа, считаясь не столько со старым политическим делением страны, сколько с удобствами 42

римских администраторов, состоянием путей сообщения. Су. дебные округа (Conventus iuridici) были организованы в Адра-миттии, Пергаме, Смирне, Эфесе, Сардах, Алабанде, Синнаде, Апамее, Лаодикее, Кизике, Филадельфии, позднее (при Кара-калле, OGIS 517) в Тиатире. Подробное перечисление городов и племен, входивших в юрисдикцию девяти conventus, данное Плинием Старшим (NH, 103—126), показывает, что малоизвестные populi и civitates выдвинулись, тогда как многие крупные города у него не упомянуты.*

О росте городов говорят и сообщения о строительстве храмов, театров, гимнасиев, бань, о перестройках портов, рынков, проведении водопроводов, дорог. Элий Аристид рисует город Смирну в самых ярких красках: ее центральная «золотая улица» красивее, чем ее название; город представляет красиво чередующиеся храмы, гимнасии, гавани, рынки, театры; бань столько, что не знаешь, где лучше; всюду есть фонтаны и проточная вода; прекрасные театральные зрелища, игры, состязания, философские диспуты привлекают множество людей, город наилучшим образом приспособлен для привольной жизни (Or. XVII). Для благоустройства Смирны Адриан отпустил не меньше 1 000 000 драхм. Огромные суммы тратились на благоустройство Эфеса. Городской рынок здесь занимал площадь в 7 гектаров. По словам Филострата, город славился любовью к танцам, играм и развлечениям (V. Ар. IV, 2). В меньших городах, конечно, траты на строительство были меньше, но и в них внедрялись греко-римские бытовые навыки, требовавшие немалых расходов.

Основным источником средств на строительство городов, кроме ассигнований императоров, были частные пожертвования местных Меценатов и Иродов Аттиков; об этом говорят многочисленные благодарственные надписи. В городах, крупных и мелких, появляются богачи, сумевшие использовать длительный мир и налаженный транспорт для развития торговых и денежных операций. Громадные средства накопились в казне храма Артемиды Эфесской. «Вы знаете, вероятно,— пишет Дион Хризостом (Ог. XXXI, 54 ел.),— про эфесян, что у них вложено в храме Артемиды много денег частных лиц, не только эфесян, но и иностранцев и людей откуда угодно, а также деньги, принадлежащие народам и царям. Все помещающие вклады помещают их ради верности (aatpdAswcv), так как никто никогда не осмелился обидеть это место, хотя были бесчисленные войны и город не раз был взят. Ясно, что деньги

* Подробный анализ текста Плиния см. Л. Н. М. Jones, The cities of the eastern Roman provinces, Oxf., 1937.

лежат просто на счете (?v xoivw), но обычно их дают взаймы эфесянампод заемные письма'^атоуросраф. Элий Аристид (XXIII, 24) говорит, что Эфес — «общая казна Азии... убежище в нужде».

Накопление богатств во владениях частных лиц и храмов отнюдь не означает еще общего подъема благосостояния в с е -г о населения. У нас нет данных о положении народных масс в начальный период империи. Можно предположить, что более рациональное использование ресурсов провинции в системе имперского хозяйства должно было привести к некоторому подъему. Но не подлежит сомнению, что классовые противоречия должны были углубиться. Возрастающая потребность в деньгах в связи с ростом товарности хозяйства и особенно под давлением беспощадной налоговой политики Рима вела к обнищанию масс и обогащению ростовщиков и торговцев. Самые методы и приемы вовлечения провинции в единую систему римского мира неизбежно приводили к разложению укоренившихся форм общественной и экономической жизни. В политической жизни период процветания городов был вместе с тем периодом упадка их как самоуправляющихся общественных организаций. А поскольку провинция в составе империи продолжала оставаться рабовладельческой и лишь повторяла прежний процесс развития на новом этапе, классовые противоречия здесь стали глубже и многообразнее.

Мы имеем сведения о существовании около тридцати свободных городов в Азии. Но, во-первых, эта свобода не была постоянной, многие города приобретали свободу лишь на короткое время. Так, Кавн, который у Плиния числится свободным, у Диона Хризостома оказывается уже лишенным автономии. Кизик потерял свою свободу уже при Тиберии. Некоторые города получили временную свободу за участие в Митри-датовой войне на стороне римлян, но вскоре утратили ее. Даже Эфес, резиденция проконсула и крупнейший город Азии, оставался свободным самое большее до конца I в. Во-вторых, «свобода» городов зависела от воли и даже настроения императора. Клавдий даровал городу Кос иммунитет ради врача Ксенофонта, уроженца Коса. Кизик за бичевание и казнь нескольких римлян, участвовавших в мятеже (ev атаоеь) был лишен свободы на пять лет (Dio Cass. LIV, 73), а в 25 г. он окончательно потерял свободу за неуважение к культу императора (заложенный храм Августу не был достроен) (ibid. LVII, 24). В-третьих, и это главное, само содержание этой свободы было весьма ограничено.

Монеты и надписи титулуют города ocutovoij.oi;, Lepa, aouXo?, Lspa xai airuXot; и т. п., но право убежища было присвоено собственно не городам, а храмам, и если «свобода» Коса сво-

дилась к праву убежища, то фактически он никаких привилегий не имел.

Право суда было отнято у большинства автономных городов еще в период республики, и это собственно разумелось само собой. Хиос за заслуги в войне с Митридатом по особому постановлению сената 80 г. до н. э. сохранил судебную автономию, но проконсул Антистий Ветус ее отменил; по жалобе хиосцев другой проконсул, имя которого не сохранилось, восстановил, повидимому, привилегию Хиоса (IGRR IV, 943). Но независимо от административных распоряжений римское право и римский суд вытесняли местное право и суд уже по одному тому, что только решения римского суда опирались на реальную силу государственной власти. В первом послании к коринфянам (VI, 1 ел.) апостол негодует по поводу того, что верующие по своим тяжбам судятся «у нечестивых, а не у святых». Цицерон (Att. VI, 1, 15) смеется над греками в Киликии, торжествовавшими по поводу предоставления им права иметь своих судей: пусть тешатся, думая, что обладают автономией.

Весьма существенной для городов была привилегия свободы от налогов. Но эта привилегия исчезла раньше других. Как видно из Dig., L, 15, 8, дарование ius italicum или прав римской колонии не освобождало от налогов, если это не было специально оговорено.

Что касается самоуправления, то оно постепенно превращается в фикцию, местные учреждения вследствие разрушения местных политических порядков либо вовсе упраздняются, либо лишаются какого бы то ни было политического значения. В Апамее, судя по надписи в честь Л. Атилия Прокла (IGRR IV, 783), герусия была разрешена по специальному ходатайству Прокла, именуемого в надписи cpiXoyepmv и сп^т-уород z%q уероиоча?. «История упадка герусии отражает упадок самой городской общины. Превращение государственного учреждения, лишенного функций управления, из политического организма в мертвый орган возвещает преобразование полиса».* Герусия превратилась, по выражению Моммзена, в нечто вроде клуба, обслуживавшего только своих членов.

В столь же жалком положении оказались и советы (^оиХу)). Одновременно с сужением их компетенции умалялось и их право решения даже в ограниченной сфере их компетенции. Город не имеет права освобождать от городских повинностей своих граждан сверх установленных норм. В рескрипте к xoivcv 'Aaioct; Антонин указывает, что города поменьше могут даровать иммунитет только пяти врачам и трем софистам,

* Levy, Etudes sur la vie municipale de l'Asie Mineure sous les Antonins, REG VIII (1895), стр. 242—243.

города побольше —семи врачам и четырем учителям и т. д.; «превысить это число не разрешается ни по решению (ЗоиХ?;, ни каким-либо ухищрением (Trapeupscrsi), но уменьшить можно> (Dig. XXVII, 1, 6, 3).

Народные собрания в тех редких случаях, когда они существовали еще, равно какгерусии и буле, занимались вопросами благоустройства города, организацией культа императора, посылкой делегаций к императору с прошениями или с поздравлениями и выражением верноподданнических чувств. Любой римский магистрат имел больше реальной власти, чемпредстави-тели местного самоуправления. Согласно инструкции, зафиксированной в Дигестах(Ь, 3, 2), в списке (album) на первом месте помещали чиновников, назначенных принцепсом, а уж затем выборных муниципальных магистратов. В надписи в честь Филастра (1GRR IV, 914) демос Кибиры между прочим восхваляет его за то, что он добился от Клавдия устранения некоего Тиберия Никифора (судя по имени — вольноотпущенник императора), ежегодно вымогавшего от Кибиры 3000 драхм. Даже низший полицейский чин (тгосрасриХос!;) настолько нагло вымогает от комархов «венок», что гиерапольская (ЗоиХ-у; считает нужным принять специальное постановление по этому поводу (OGIS 527).

Право распоряжения городскими доходами фактически было отнято у местных учреждений после установления института кураторов (XoytcfTa'i), контролировавших городские финансы. Куратор засвидетельствован для Азии раньше, чем в других провинциях, —до 92 г.* Кураторы, возможно, имели право не только контроля. В надписи 155 г., приведенной Рамсзем (Cities, 1, 462, № 297 = IGRR IV, 788), Апамея (75 (ЗоиХт) xai о 8r,\ioq xal oi xaToixouvxes 'Рш^аТсн) прославляет гимнасиарха Тиберия Клавдия Граниана, который пожертвовал на гимнасии в общей сложности 34 000 драхм и тем сэкономил для города большую сумму, проценты с которой пойдут на уплату ежегодного штрафа (Itu?/{uov) куратору «так что впредь не будет больше кураторов согласно постановлению полиса, вовеки веков». Из этой надписи видно, что куратор мог налагать штраф или контрибуцию или что для взыскания наложенного кем-то eiu^ytuov назначался специальный куратор. Институт кураторов должен был оздоровить местные финансы, но в первую очередь он означал фактическое уничтожение права местных самоуправлений распоряжаться местными доходами.

* Т. R. S. Broughton, ук. соч., стр. 810, со ссылкой на 8 а г-d i s VII, 1, 45; G s e 1 1, Essai sur le regne de l'empereur Domitien, P. 1894, стр. 146.

4 6

Доходы городов складывались из сборов за водопровод и бани, из арендной платы за городскую землю, не находившуюся в частном владении, из торговых пошлин и торговых сборов, из штрафов. В частности, в Азии практиковалось в надгробных надписях назначать штраф за нарушения покоя могилы; штраф этот устанавливался в пользу (ЗоиХ-/-, где хранилась в архиве копия эпитафии. Однако родственники покойника, повидимому, не считали (ЗоиХт; авторитетным хранителем, способным взыскать штраф; поэтому часто штраф устанавливается в пользу императорской казны (ты хата xocipov тофлос, ты срьстхы, тй 1ер(отаты у'юкш, ты хиркххы <р'ку/.ы, ты 1ершта.т(о та-[хе-ло и т. п. в бесчисленных надписях).

Эти доходы не могли покрыть текущие расходы по благоустройству, по содержанию театров, гимнасиев, бань, библиотек, культурных учреждений. Дефицит покрывался частными пожертвованиями магистратов, исполнявших свои обязанности как литургии. Количество надписей, свидетельствующих о дарениях и пожертвованиях, настолько велико, что, по общему мнению, эти частные щедроты составляли основу бюджета городов.

Местная провинциальная знать, конечно, пыталась выйти из этого ограниченного круга провинциальной жизни и, добившись римского гражданства, проникнуть в римский «высший свет»; но таких удачливых людей были единицы. Большинство довольствовалось суррогатом общественной деятельности, занимая всякого рода общественные должности, функции которых заключались в организации культа, в финансировании гимнасиев, игр, театров и т. п., в заботах об общественных сооружениях. От кандидата на городские должности ждали в первую очередь щедрых пожертвований, и кандидаты не скупились. Многочисленные надписи говорят о щедрости магистратов, даривших на масло для умащешш, на общественные бани, театры, на устройство игр и состязаний, на постройку храма в честь императора, снаряжавших за свой счет делегации в Рим для поздравления императоров по случаю торжественного события и т. п.

Вполне понятно, что общественные должности при таких условиях были по плечу только богачам. В начале периода империи таких людей было немало. О городе Траллы Страбон пишет, что он «густо населен зажиточными (suuopoiv) людьми, как немногие азиатские города, и некоторые из них занимают важнейшие должности в провинции и назначаются азиархами. В числе их был Пифодор, родом из Нисы, но переселившийся в Траллы как город знаменитый; в числе друзей Помпея он пользовался почестями подобно немногим. Он обладал царским богатством более, чем в 2000 талантов» (XIV, 1, 42). По-

скольку должности давали носителям их влияние и почетное положение среди своих соотечественников, их домогались, несмотря на связанные с ними расходы. Богатые слои населения извлекали из этого положения вещей и кое-какую выгоду для себя; щедрыми дарами они покупали себе у римлян право свободной эксплоатации своих сограждан и вместе с тем умеряли недовольство бедноты. В большом количестве дошедших до нас надписей перечисляются многочисленные титулы честолюбцев, занимавших ряд должностей, часто по нескольку лет подряд, иногда пожизненно. В сильно фрагментированной надписи из Колосс (IGRR IV, 870) фигурирует лицо, исполнявшее должность стратега, председателя буле, секретаря, казначея, эфебарха, номофилака, надзирателя городских земель, наблюдателя за строительными работами и др.; честолюбец не брезговал и полицейскими должностями иринарха и парафилака; был он также экдиком (адвокат); во время голода он отпустил городу хлеб по пониженной цене. Интересна надпись из Нисы (Лидия):* г; {З00Х75 ш\ о §t;[j.o<; xai rt yepoota xai oi veoi xai vj ffuvoSo? M. 'AttoXXwvwv v'tov Yp<xjA|J.aT?a tv;<; xai Travvjyupiy.p^Tjv xai CTpaTTjyov xai тгссра'^uXaxa aypp/ 8' ocpyupoTatusuaavTa Biq, liuSovTa Si xai tov uiov 'AuoXXcoviov si^ те ypa|J.fJ4XT?iav xai yufivatrtapyjav xai Tcapa<puXax7jv xai creiTumav, Ьу xai tov eTspov uiov ''ATTaXov e7u86vTa e't? ts ypap.|J.aT?iav xai S'. vap^tav xai yu^vaotapxtav xai ayopavop.!av xai apyopoTajxiav, xai erri «p&avouaaii; XetTOUpytai? ysv6[j.svov tov 'AttoXXwviov TrpioTOv apyovTa xai «TTSfpavoipopov evSo^ov («совет народ, герусия, молодежь и сход —Аполлония трижды **секретаря города, панегириарха, стратега, парафилака, бывшего агораномом четыре раза, казначеем дважды, отдавшего и сына своего Аполлония на секретарство, гимнасиархию, парафилакию и ситонию, равно и второго сына, Аттала приставившего к должности секретаря, иринарха, гимнасиарха, агоранома и казначея, и при предшествующих литургиях ставшего первым архонтом и славным стефанофором»). Здесь отец заблаговременно наделяет своих двух сыновей различными должностями.

Высшим органом, объединявшим всю провинцию, был xoivov 'Аа'юк;, во главе которого стоял азиарх. По разъяснению Модестина (Dig. XXVII, 1, 6, 14), азиархия, как и вифиниар-хия, каппадокиархия—suvoui; ispap/ta, т. е. высшая жреческая должность, так как основная функция самого объединения — xoivov 'Asia? — заключалась в организации императорского культа. Формально это было представительное собрание всей провинции; практически оно занималось делами культа. Оно

* ВСН, VII, «Unedited inscriptions of Asia Minor», № 15. ** Т. е. его отца и деда также звали Аполлоний.

принимало постановления о постановке статуй, устройстве празднеств, освящении храмов в честь императора, о посылке делегаций. Kotvov имело право петиций; но это право имели все города и даже любая сельская община и отдельные лица. В надписях часто упоминается о том, что такой-то благодетель на свои деньги ездил с делегацией в Рим и выполнил свою задачу блестяще и не жалея расходов (Харлгрйс; xai TtoXuSairavox;); очевидно, существовало что-то вроде соревнования между городами, видевшими особую честь, чтобы их делегат посрамил своей роскошью и тратами делегата соседнего города. В период республики xoivov имел право сделать представление о привлечении к ответственности проконсула за вымогательство.

Существовали и местные xoivy., культовые объединения, охватывавшие иногда несколько поселений; не всегда, впрочем, zoivdv означает организацию, иногда это просто обозначение совокупности граждан данного поселения.

Упадок общественной жизни в Азии констатируют все исследователи Азии. Его не могут скрыть даже славословия ораторов. В одной из своих речей Дион Хризостом рисует картину преуспеяния города Апамеи во Фригии (Ог. XXXV, 14 ел.): «Вы стоите во главе Фригии, Лидии и Карий, вокруг вас обитают другие, весьма многочисленные народности— кап-падокийцы, памфилы, писиды, и для всех вы представляете рынок и место для встреч в вашем городе. Вы имеете под своим влиянием множество малоизвестных местечек и богатых селений. Вернейший же признак вашей силы —высота подати; ибо, я думаю, как из вьючного скота наиболее сильной является та скотина, которая тянет больше всех, так и из городов естественно считать наилучшими те, которые уплачивают больше всего денег. Судебные заседания происходят у вас каждый год, и на них стекается множество людей — адвокаты, судьи, юристы, правительственные чиновники, низшие магистраты, рабы, погонщики мулов, торговцы, ремесленники, так что кто имеет товары на складе, продает их по наивысшей цене. Среди вас нет праздных. А там, где собирается много людей, деньги больше всего оборачиваются и возрастают богатства». В этом панегирике, вопреки напыщенной фразеологии и явным преувеличениям, вроде того, что Апамея «стоит во главе Фригии, Лидии и Карии>, сквозят черты далеко не утешительные для преуспевающего города. Обширная торговля Апамеи сводится к ярмарке в связи с заседанием суда раз в год. А процветание города выражается в том, что римская казна больше всего его грабит.

Конечно, в системе империи города Азии подняли, надо полагать, свою торговлю не только благодаря лучшему состоянию путей сообщения, благодаря длительному миру, но и

А. Ранович

4!)

вследствие расширения спроса в результате распространения греко-римской культуры в отсталых районах, вовлечения в среду цивилизованных народов варваров из соседних с Азией стран. Но это не означает, что благосостояние масс населения поднялось в такой же мере, как доходы богачей; напротив, пропасть между классами эксплоатируемыми и эксплоатирую-щими должна была углубляться. Этому способствовал особый характер торговли. Города Малой Азии «платили древнему Риму ежегодную дань. На вырученные деньги Рим покупал у них товары, и покупал по вздутым ценам. Малоазийцы надували римлян, выманивая у своих завоевателей путем торговли часть уплаченной ими дани. И все же в накладе оставались малоазийцы. За их товары им во всяком случае платили их же собственными деньгами».* Таким образом, торговля служила каналом, по которому часть взимаемых со всего народа податей перекачивалась в карманы богатых торговцев.

У. Рамсэй опубликовал остающуюся до сих пор загадочной надпись III в. о так называемых ?evoi Tsx[zops"i'oi (Рамсэй полагал, что то была антихристианская организация);** здесь приводится список взносов разных лиц в императорском имении на приобретение статуи и разной утвари для культа императора. Эти взносы в отдельных случаях достигают внушительной цифры в 6000 денариев. Отсюда пытались делатьвывод о высоком жизненном уровне населения. Но у нас нет данных о том, что эти зажиточные ?evoi Tsxuopstoi — рядовые крестьяне. Помимо того, как предполагает Рамсэй, здесь могли быть показаны, как это в таких случаях бывает, фиктивные цифры (например, вместо 100 пишут условно 1000). Наконец, необходимо учесть, что в результате общего кризиса империи в III в. стоимость денария резко упала. В надгробиях, где назначался штраф нарушителю покоя могилы обычно 300—500, максимум 1000 денариев, появляются цифры 5000 (IGRR IV, 872 и до-бавл.). Поэтому надо признать слишком поспешным вывод М. Ростовцева из надписи Рамсэя, что положение сельского хозяйства в Азии было вполне хорошим.***

Упадок муниципальной жизни нисколько не ослабил соперничества между городами Азии, принявшего в условиях упадка нездоровый характер и производившего на современников комическое впечатление. Дион Хризостом (Or. XXXVIII, 144) открыто смеется над погоней за пустыми титулами. Эфес на монетах отмечает, что он хат7.тгои<; А, т.е. город, где прежде

* К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 106.

** W. M. Ramsa у, Studies in the history and art of the eastern provinces of the Roman Empire, 1906, стр. 319 ел.

***M. Rostowzew, Studien zur Geschichte des romischen Kolo-nats, Lp2. 1910, стр. 301.

всего должен высадиться проконсул. Многие города на монетах и в надписях называют себя оср^атт], fxeytaTY], Аартро-татт|, TrpwfY] (Head полагает, что термтт) означает просто, что депутация данного города занимала первое место в шествиях в честь императора; поэтому Магнесия именует себя на монете седьмой).* Особенно великую честь для себя видели города в том, чтобы иметь у себя храм культа императора и носить, таким образом, титул неокора. Эфес в правление Луция Вера стал дважды неокор, при Каракалле — трижды, при Гелио-габале — четырежды (при Максимине снова появляется на монетах Эфеса xpic vsee-xopoi;, повидимому, в результате exstin-ctio memoriae).** Неокорат настолько крепко привился как почетный титул, что Сарды в надписи 459 г. при господстве уже христианства продолжают называть себя Sic vsowcopoc. (Le Bas — Waddington 628).

Высшим должностным лицом был азиарх; повидимому7 должность ap/iepsuc 'Acriocc —верховного жреца императорского культа — совпадала с азиархией. Во главе совета отдельных городов стоял стратег, в надписях и на монетах встречается также в качестве эпонима стефанофор: иногда во главе управления стояла коллегия — aovapxioc.*** Должности стратега и тгрйтоь ap/ovxec были особенно почетны. Но и прочие магистратуры привлекали охотников. Римляне использовали эту тщеславную тягу к литургиям, чтобы создать свой административный аппарат в провинции. Избрание в магистраты и связанные с этим добровольные дары и пожертвования превратились в принудительную службу с обязательными расходами из личных средств магистратов на городские нужды. Эта установка правительства получила официальную формулировку в рескрипте Марка Аврелия и Луция Вера: «Установление, которым предусмотрено, что, если кто избран в декурионы, он получает магистратуру, надо соблюдать лишь постольку, поскольку дело касается всех пригодных и достаточных людей. Если же некоторые из них настолько немощны и истощены, что не только общественные должности им не под силу, но они едва могут жить на свои средства,-то бесполезной неприлично поручать таким людям должности, тем более когда есть такие, которых можно назначать, с удобством для должности, для их благосостояния и для блеска" общины» (Dig. L, 4, 6, рг.). От каждого маги-

* Под это объяснение, однако, не подходит легенда на смирнской монете: irptoTcov 'Аспос<; у' vewxopwv tuv Sepaafwv xa.AAsi xat [isye&ei — «первых в Азии, трижды неокоров Августов, по величине и красоте».

** Head, Historia numorum, стр. 507—508. *** Ibid., стр. 609.

4* 51

страта, независимо от характера его должности, ожидали денежных раздач и участия в расходах подведомственного ему учреждения, и эти ожидания оправдывались. Своеобразную литургию в Азии представлял выпуск монет от имени города отдельным лицом, получившим магистратуру от города или от императора. В этом случае на монете указано aveO^xe: IToXejicov CTTpaT7]yc~v dcveS-Tjxs Sp.up [vocioic;]. Водном случае таким .гицом оказалась даже женщина: knl <7Ts<pavY];p6pou ОЬ'кта.с, KXauSiav-^ aveOyj-/.e.* Вступительный взнос при вступлении в должность (summa honoraria) стал правилом, и даже при занятии незначительной должности агоранома в Филадельфии ее обладатель вносит крупную сумму в 10 000 денариев. Но римляне превратили обычай в закон, honos (магистратуру) в munus (повинность) и тем положили начало закрепощению сословий.

Римляне имели в Азии и свой аппарат. Кроме проконсула и его свиты, канцелярии, судейских и финансовых агентов и помощников, существовал аппарат императорского фиска, который все расширялся. Взыскание податей и налогов — в этом заключалась главная функция римского государственного аппарата в Азии.

Уже Цезарь-заменил десятину твердой денежной податью с крестьян. О размерах этой подати у нас нет прямых данных. По сообщению Аппиана (b. civ. IV, 75), проконсул Азии предоставил Бруту сумму в 16 000 талантов, собранную из податей (ёх tCv <p6p(ov тг,с, 'Каме). Антоний, по Ашшану (b. civ. V, 4—6), взыскал в Азии подать за девять лет вперед и, кроме того, наложил контрибуции на царей и вольные города. По Плутарху (Ant. 24,4), Антоний взыскал в итоге 200000 талантов, что согласуется с аппиановой цифрой — 16 000 талантов в год. Если принять численность сельского населения в Азии 3 млн., то это дает 32 денария на душу, считая и грудных младенцев,— цифра высокая, но вполне правдоподобная. В Египте подушная подать местами составляла 40 египетских драхм и, кроме того, крестьяне платили за землю аренду.

Кроме stipendium, население Азии платило и другие налоги —таможенные и портовые пошлины в размере 2,5% стоимости товаров (quadragesima), налоги на наследство, на отпуск рабов на волю (взимался только с римских граждан). Существовал и подушный налог (кткгщ'кюч, ВСН XVII, стр. 553—554; № 56), хотя размеры его и принцип его взимания неизвестны. Взыскание налогов поручалось декапро-

* Head, Historia numorum, стр. LXVIII, 611.

там («десять первых»), отвечавшим своим имуществом за поступление денег в казну. Наряду с этим в надписях имеются указания на правительственных агентов, занимавшихся взысканием налогов (exactores).

Поскольку Азия была сенатской провинцией, налоги должны были поступать в aerarium. Однако императоры постепенно прибирали к рукам финансы провинции. Уже начиная с Августа засвидетельствованы в литературе и в надписях прокураторы фиска, императорской казны — procurator Augusti provinciae Asiae, procurator provinciae Helles-ponti, procurator provinciae Phrygiae.* Эти прокураторы, как и прокураторы с более ограниченными функциями, ведавшие специальными сборами и налогами, имели обширные штаты чиновников из вольноотпущенников и рабов — adiu-tores, tabularii, a commentariis и др. Все вместе они обслуживали fiscus Asiaticus — азиатский отдел императорской казны, существовавший долгое время параллельно с финансовыми органами сената. Этот параллелизм неизбежно увеличивал тяготы населения.

Для взыскания земельной подати (stipendium) велся земельный кадастр, от которого сохранились фрагменты, относящиеся к позднему периоду империи. Списки земельных участков с подробным описанием и оценкой хранились в архивах, обслуживаемых в значительной части также императорскими вольноотпущенниками и рабами — tabularius, ar-carius, dispensator и др.

Немалое бремя для провинции составляли всякого рода выражения верноподданнических чувств. В частности, довольно дорого обходился культ императоров, в котором мировая империя пыталась осуществить мировую религию. Храмы и статуи в честь императоров, всякого рода торжества и делегации по случаю тех или иных официальных дат из жизни императоров занимали немалое место в бюджете городов. Эфес и Пергам уже в 29 г. до н. э. учредили у себя культ императора. Август именуется в надписях того времени «сыном божьим> и «спасителем». В Эфесе в двуязычной надписи 5 г. до н. э. упоминается Augustaeum — Ss^aaT^ov (CIL III, 6070). Конечно, в первую очередь эти расходы покрывались пожертвованиями магистратов, но далеко не целиком. Да и щедроты магистратов в конечном счете оплачивались трудом массы населения.

Жестоким бичом населения были военные постои. Из 138 надписей в Евмении (Фригия) 11 принадлежат солдатам и ветеранам. Из 10 500 латинских надписей здесь 545 (5,4%)при-

* Перечень прокураторов см. V. С h а р о t, ук. соч., стр. 337.

надлежат солдатам. «Ничего подобного мы не встречаем ни в одной другой области Малой Азии»,— пишет Рамсэй.* Жалобы на произвол солдат — один из лейтмотивов в прошениях населения. Вымогательством прославились и полицейские. «Официальные охранители мира и порядка,— пишет лучший знаток Азии У. Рамсэй,— легко перерождаются в бандитов; признанные разбойники становятся друзьями угнетенного населения. Ведь легче вымогать у законопослушного населения, чем охотиться за преступниками... Императорская полиция и тайные агенты в III и даже в конце II в. внушали больше страха, чем преступники, своими вымогательствами под видом xoXXTjTiwvsj;».**

Римское владычество в Азии внесло существенные изменения в аграрные отношения. В Азии при господстве персов сохранялись еще древневосточные формы землевладения и землепользования, при которых земля считается собственностью царя или бога (храмов), а работающие на земле крестьяне платят за нее дань и обязаны личными повинностями «на дом царя» (или бога). Селевкиды, расширяя и укрупняя старые полисы, приписывая к ним прилегающие земли, тем самым содействовали в значительной мере ликвидации древневосточных отношений. Римляне и в этой области вели политику уравнивания, стремясь превратить всех землепользователей либо в землевладельцев, либо в арендаторов и колонов.

Интересна в этом отношении надпись IGRR IV, 571 из Эзан. Авидий Квиет, проконсул Азии 125/6 г., обращается к «правителям, совету и народу эзанитов» с письмом по поводу возникших у них споров о разделе земельных участков на территории храма, которые земледельцы получали (предположение Диттенбергера, OGIS 502) в наследственную аренду. Квиет передал спор на рассмотрение императора Адриана и на основании решения императора дал соответствующее распоряжение прокуратору Августа Гесперу. В заключение Квиет приводит латинский текст письма Адриана к нему, СЕое письмо к Гесперу и ответ последнего. «Копия письма Цезаря, написанного Квиету. Если не известно, на какие участки, именуемые клерами, была поделена царями земля, посвященная Юпитеру Эзанскому, то лучше всего, как ты и сам думаешь, применять меру, которая в соседних городах считается ни слишком большой, ни слишком малой. И если в то время, когда Меттий Модест*** установил, чтобы за них

* «Cities...». II, стр. 379—380.

** W. M. Ramsay, Anatolica quaedam, JHS, Ц1930), стр. 283. *** Проконсул Азии sa несколько лет до Квиета.

платили подать (vectigal), известно было, каковы эти клеру-ховы земли, то справедливо, чтобы подать платили с того [времени; если не было известно, то уж во всяком случае надо платить отныне. Если, впрочем, требуется некий срок, тюка все заплатят, пусть будет дан срок.

Копия письма, написанного Квиетом Гесперу. Так как я узнал, что размеры клеров различны, а святейший император в соответствии со своим решением показал принять не слишком большую и не слишком малую меру в том районе, который считается посвященным Юпитеру Эзанскому, поручаю тебе, дражайший Геспер, разведать, каков размер наибольшего и наименьшего клера по соседству и в самом этом районе, и об этом поставить меня в известность письмом.

Копия письма, написанного Геспером Квиету. Некоторые дела, господин мой, нельзя довести до конца иначе, как через лиц, имеющих благодаря практике опыт в таких делах. Поэтому, когда ты мне предписал, чтобы я доложил тебе, каков размер клеров в районе Эзаны, я тотчас послал...»

Науке, к сожалению, в данном случае не повезло: надпись почему-то осталась неоконченной, и мы так и не знаем, каков был размер клеров; это тем более обидно, что вообще данных о размерах земельных владений в Азии нет. Но надпись дает важное указание на то, что полузависимые храмовые крестьяне превращаются в клерухов, уплачивающих определенную сумму vectigal храму и, вероятно, фиску (поэтому дело порз~чается прокуратору).

Процесс изменения аграрных отношений в Азии со времени книги Ростовцева «Studien zur Geschichte des rom. Kolonats» трактуется в буржуазной историографии неверно. Ростовцев ¦и его последователи неправильно представляют себе земельные отношения на древнем Востоке как феодализм и крепостничество. Они не дают себе труда анализировать существо этих отношений, ограничиваясь формальной аналогией. Своеобразие древневосточного землевладения и землепользованияг I прекрасно раскрытое в работе К.Маркса «Формы, предшествующие капиталистическому производству», определялось тем, что в силу особых исторических условий на Востоке не было частной собственности на землю * и еще в эллинистическое время сохранялось общинное землевладение. В римское время эти старые отношения разложились и господствующей стала

* Это хорошо знал, в частности, Александр Македонский; в надписи из Приены (Inschr. von Рпепе№1)он заявляет: ... xwp<*v YlYV(^aXl° tyW «ivai lobe, $s xaToixouvxat; kv xxXc, хы^ац таитак; <pep?iv той? «рброи^ чоемлю я признаю своей, а живущие в этих селах должны платить ((подати»).

частная собственность на землю, как она существовала в Рим-ской империи. Это создало возможность возникновения колоната, формы эксплоатации, предшествующей крепостничеству.

При завоевании азиатских провинций римляне сначала оставляли в неприкосновенности храмовые территории, считая, что храмы лучше всего сумеют обеспечить интересы завоевателей; в частности, так действовал Помпеи. С течением времени, однако, римляне упразднили храмовые территории за малыми исключениями или же изменили их статус, как это видно из надписи о храме Зевса в Эзанах.

На территориях, принадлежавших полису, работали прежние крестьяне-общинники, превратившиеся в наследственных арендаторов ager publicus; на землях, принадлежавших отдельным гражданам, применялся труд либо рабов, либо арендаторов, или же сами горожане работали на своих пригородных участках. В одной надписи из Коса (IGRR IV, 1087) перечисляются следующие категории населения: то1 xoctoixouv-

te<; Iv "AXsuti xoci IleXi;, tcov ts iroXetTav xai 'Pu)fj,a!(ov xat f*.STOtz<ov. Здесь мы имеем катэков дема "АЛец, землевладельцев, земельных арендаторов (vscupyouvTSi;) из двух демов, граждан Коса, римлян и метэков.

Кроме городских земель, были в Азии крупные земельные владения императоров и членов их семей и владения частных лиц. Императорские имения известны благодаря надписям, большей частью лишь косвенно указывающим на наличие в той или иной местности земельного 1ладения члена императорской фамилии. Иногда дается пря?,:се указание; тагов пограничный камень, указывающий, что земля «справа принадлежит сагалассийцам, слева —селению Тш'брианаоо, Не рона и Клавдия Цезаря Августа Германика».* На другом камне сохранилась надпись finis Gaesaris n(ostri)**. Но особенно часто мы узнаем об императорских имениях по }по:> и-наниям в надписях должностных лиц—прокураторов, ди-спенсаторов и т. д.— или арендаторов (цю&штос!). По сообщению Тацита (Ann. IV, 15), прокуратор Азии Луцилий Капи-тон был привлечен к ответственности по жалобе провинции на злоупотребления. Император Тиберий по этому поводу заявил: «Я дал ему право только на рабов и личное имущество; а если он узурпировал права претора и пустил в дело солдат, то он в данном случае злоупотребил моими распоряжениями». Очевидно, значение прокуратора императорских имений было

стр. ззб. f Ai

-/' <*«<»..., стр. ззб.

ited inscriptions of Asia Minor», № 39.

настолько велико, что он мог позволить себе использовать военную силу для насилий над гражданами. После Тиберия количество и размеры императорских имений возросли в результате конфискаций. По случайным эпиграфическим данным можно установить, что в одной Фригии было не менее десяти императорских имений, которыми управлял «прокуратор провинции Фригии. Ряд надписей посвящен прокураторам, имевшим резиденцию в Синнадах.* При Нероне императорскими имениями ведали вольноотпущенник Гелий и всадник П. Целер; то обстоятельство, что прокуратором был всадник, свидетельствует об эволюции этой должности в смысле расширения функций прокуратора, распространения его влияния на общеадминистративные дела сенатской формально провинции.

Если верно предположение Рамсэя, что упоминаемая в надписи Cities...I, стр.287, Фаустина Уммидия Корнифиция — племянница Марка Аврелия, то к императорским имениям надо отнести группу надписей (IGRR IV, 887—892) Ормелы во Фригии. Население этой территории именуется 8-г^ос, 'Оррлг)-Xecuv; в посвятительных надписях «за благо наследников Фау-стины Уммидии Корнифиции и народа ормелийцев» и других упоминаются прокуратор, тсрауратеита'. (negotiatores, actores), помощники прокуратора, [хкз&сота'. (conduc tores), крупные съемщики, от себя сдававшие в субаренду землю мелким земледельцам. Последние именуются оу'кос, (plebs), и прокуратор с его штатом и conduc tores их благодетельствуют, как магистраты в городах «благодетельствуют» граждан: жертвуют деньги «народу» (хотя не очень щедро — в надписи 887— 200 денариев), сооружают жертвенники; в надписи 892 дается перечень 29 лиц, пожертвовавших небольшие суммы деньгами (50 денариев) или натурой (7 секстариев масла). Упоминаются и жрец Юпитера Савазия с женой. Во главе селений стоят TtpoayovTec; (magistri vicorum). Эти надписи, относящиеся к концу II— началу III г., дают представление об организации императорского имения. Кроме гроклратора и эконома, засвидетельствована должность помощника прокураторов: «Север, вольноотпущенник Августа, помощник прокураторов Филадельфийского района» (IGRR IV, 1651).

Наряду с императорскими существовали и частные крупные земельные владения. Тацит, например, сообщает о Плавте, что он имел обширные вотчины в Азии (Ann. XIV, 22). Знаменитый софист и оратор Элий Аристид имел несколько крупных владений в Азии. Множество надписей говорит о крупных вла-

• W. M. Ramsay (The social basis of Roman power in Asia Miner, стр. 266 ел.) собрал 14 таких надписей.

5Т

дениях частных лиц, среди них встречаются видные римские аристократы. Организация этих частных имений строилась по тому же типу, что и императорские имения.*

В период республики существовало еще большое количество мелких крестьянских хозяйств, сохранивших остатки общинной организации; они именовались ?{Ьт) или Syj^oi.. Но общинные порядки пришли в упадок, и объединение крестьян (xoiva) базировалось на общности культа местного божества и его храма. В период империи эти свободные сельские общины, поскольку их земли не были захвачены императорами и другими крупными владельцами, в значительной части были присоединены к территориям городов, и eO^yj и Syjfioi и их xoivy. встречаются в источниках редко.

Разложение общинного землевладения под влиянием роста торговли и роли денег в хозяйстве приводило к задолженности крестьян, ставившей их в зависимое положение по отношению к крупным землевладельцам. Варрон указывает (г. г. 1, 17, 2), что для крупных работ в поле применяют труд наемных работников; «сюда же относятся и те, которых у нас называют obaerati и которых так много теперь в Азии, Египте и Иллирике». Obaerati •—это «обремененные долгами», вынужденные отрабатывать свой долг, не имея возможности расплатиться с кредитором. Эта категория obaerati существовала, надо полагать, и позднее, и отсюда возник обычай, обязывающий должника отрабатывать несколько дней в году на земле крупного владельца; обычай этот закрепился в уставах, определяющих обязанности колонов в африканских сальтусах. Нет оснований думать, что в азиатских имениях порядки были существенно иные, чем в африканских.

Случай сохранил нам часть интересной надписи начала III в. (К е i I u. Preme rstein, Reisen durch Lydia, III, № 55), характеризующей положение колонов в императорском имении близ Филадельфии. Это жалоба, поданная крестьянами императорам: «... А чтобы создать видимость оправдания такой их наглости, они захватили девять человек и заключили их в оковы, заявляя, что отправят их к превосходительным вашим прокураторам, так как превосходительный Элий Аглай исполняет также обязанности проконсула. У одного из этих девяти они исторгли как выкуп за спасение более 1000 аттических драхм и отпустили, прочих же они оставили в оковах, и мы не знаем ясно, божественнейший из императоров, отошлют ли они их живыми к превосходительному Аглаю или поступят с ними, как с прежними. И вот мы, несчастные люди,

* Подробный перечень сведений о частных земельных владениях в Азии см. Т. R S. Brougthon, ук. соч., стр. 663. ел.

лишенные средств к жизни и своих близких, сделали единственное, что было в наших возможностях — заявили об этом вашему прокуратору, надзирающему за порядком, Аврелию Мар-киану, и вашим превосходительным прокураторам в Азии. Мы молим ваше божественное непревзойденное величество, о божественнейший из бывших когда-либо императоров, обратить внимание на страдания крестьянства (yecupyia?), так как нам чинят препятствия сборщики налогов (xoXX^Tiwve^) и их представители, угрожающие нам, оставшимся, смертельной опасностью, и мы не можем из-за чинимых препятствий ни землю обрабатывать, ни выполнять платежи и повинности (ф^срои;) в будущем. Мы просим вас милостиво внять нашей мольбе и предписать управителю народа (I^Tjyoujjivw той e{Wou<;) и превосходительным вашим прокураторам учинить суд за содеянное преступление, запретить им доступ в господские имения и [прекратить] притеснения, применяемые к нам сборщиками и теми, кто под предлогом выполнения должности и литургий притесняют и терзают нас; ведь все наше [имущество], унаследованное от предков, подлежит контролю и ведению священного фиска по уставу земельному (хщ уешру?а<; Stxaiw). Скажем правду вашей божественности: если от вашей небесной десницы не будет возмездия за наглые деяния и помощи на будущее, мы, оставшиеся, не в силах снести алчность xoXXtjtiuvs? под вышесказанными предлогами, вынуждены будем бросить отчие очаги и могилы предков и ради спасения жизни переселиться на частновладельческую землю (ISkotwtiv yviv): они, эти злодеи, больше щадят живущих там, чем ваших крестьян; [придется нам] стать беглецами с господских земель, на которых мы родились и выросли, и, оставаясь земледельцами со времен предков, верой служили за счет господина».

Из надписи видно, что на императорской земле сидели наследственные колоны, обязанные, согласно «земельному уставу», не только платить за аренду земли, но и выполнять другие повинности; что, будучи лично свободны (их привлекают к несению литургий и исполнению разных должностей) и пользуясь правом передвижения, они фактически бесправны, и сборщики могут измываться над ними и чинить над ними расправу. Бороться против гнета колоны могли лишь слезными прошениями императорским прокураторам или самим императорам или бегством с земли. Этот последний метод борьбы хорошо известен по египетским папирусам и засвидетельствован также надписями для Азии и Фракии. Интересно, что «эти злодеи больше щадят живущих» на частновладельческой земле. Повидимому, уже тогда крупные землевладельцы стали приобретать некоторую независимость от государственного

аппарата.

Другая надпись, характеризуй:щая положение колонов в Азии III в., дошла до нас из Фригии (OGIS 519). Это жалоба, направленная к императору Филиппу Арабу от имени xoivov T(3v 'Apayou-rjvwv через некоего Аврелия Эглекта. Если принять дополнение Диттенбергера к стр. 10, то арагвенцы не имели средств послать делегацию к императору за свой счет, и им пришли к а помощь соседи — 8v|fi.o<; •/-oivou ToTTsavcTv SoiivcJv. M. РостоЕцев в итальянском издании своей книги «Storia socialo е economica dell' impero Romano», стр. 556 ел., дает другую конъектуру, по которой получается, что арагвенцы жили на земле, входившей в территорию упоминаемого в тексте 'Атстпа-vwv уХТца, населенного «народом объединения тоттеанов и соенцев».

Как это было принято в древности, впереди текста помещена резолюция Филиппа и его соправителя: «В добрый час. Имп. Цез. М. Юлий Филипп Август и М. Юлий Филипп, благороднейший Цезарь, М. Аврелию Эглекту через солдата фру-ментария* Дидима: проконсул, сиятельный муж, убедившись в верности заявленных мне обвинений, если окажется, что совершаются какие-либо обиды, обратит на это свое внимание)». Далее следует текст жалобы:

«Императору Цезарю М. Юлию Филиппу благочестивому, счастливому Августу и М. Юлию Филиппу, лучезарнейшему Цезарю, прошение от Аврелия Эглекта по поручению общины арагвенских поселенцев и колонов (yotvovi twv 'ApayouYjvuv тгос-potxtov xai ysmpyCv) ваших [входящих в Аппианский] дем объединения (xowoii) теттеанов и соенцев** через Т. Виния Дидима, воина. В то время как в ваши блаженнейшие времена, о благочестивейшие и безупречнейшие из когда-либо бывших царей, все ведут спокойную и мирную жизнь, только мы терпим противное [нынешним] блаженнейшим временам и направляем к вам это наше моление, ручаясь за справедливость нашей просьбы о следующем. Мы — ваше священнейшее имение (/copcov) и как бы целостный народ (Sr^o? oXoxXvjpo?), прибегающие к вам и ставшие просителями вашей божественности, угнетаемы сверх невообразимой меры (rrapa то aXoyov) и являемся объектом вымогательства со стороны тех, кому надлежит охранять общественные интересы. Живя в глубине страны и не находясь под властью военной, мы, однако, терпим бедствия, несовместимые с вашими счастливейшими временами. Нас притесняют те, которые, будучи посланы в Аппианский округ (xAt[ja), уклоняются от больших дорог; к тому же солдаты

* В тексте непонятнее miiugenerum.

** Соа в конце III в. имела городское устройство, так как в надписи IGRR IV, 605 Соа имеет буле.

и вельможи из правящих в городе и ваши цезарианцы,* прибывающие сюда, отклонившись от проезжих дорог, оторвав нас от работ и забирая на ангарии наших рабочих волов, взыскивают то, что им не следует, и выходит, что мы угнетены и терпим немалую обиду. Обо всем этом мы уже обращались к вашему величеству, Август, когда ты был в должности префекта претория, и о том, как твоя божественность была тронута этим, явствует из приводимой твоей резолюции: «Я предписал правителю провинции, чтобы он расследовал то, что вы излагаете в прошении, и он примет меры, чтобы больше не было места для жалоб». Так как от этой резолюции нам не было никакой пользы, и нам приходится в деревне платить, что с нас не причитается, и к нам являются какие-то люди, гопреки справедливости попирающие нас ногами, равно как и цезарианцы немало нас притесняют, выходит, что мы губим урожай и земля пустеет...»

Жалоба а рагвенских колонов не единичное явление. Шул ьтен обратил внимание на то, что вводная часть надписи совпадает с текстом такой же жалобы скаптопаренцев во Фракии. Пови-димому, такие жалобы писали часто, и выработался уже некий шаблон для них.**

Что касается положения мелких землевладельцев и арендаторов частных земель, их положение вряд ли было много лучше положения императорских колонов. Хотя в Азии римляне не считали всю землю царской, как это было в Египте, но, вероятно, не стеснялись нарушать права старинных владельцев земли. Крупные земельные владения императоров и частных лиц вряд ли образовались только путем «законной» конфискации. В этом отношении интересно сообщение Элия Аристида (Or. L, 105—108), владевшего по крайней мере тремя имениями в Мисии. Когда он в 142 г. был в Египте, его семья приобрела имение в Мисии; но «некоторые мисийцы пытались присвоить его... собрав сколько могли рабов и арендаторов (jna-uurrai), они явились, вооруженные чем попало»; проконсул должен был вмешаться и ввести Аристида во владение землей. Очевидно, в данном случае мелкие земледельцы пытались отстоять свои права на землю.

При чтении литературы I—III вв., где имеются кое-какие данные об Азии (Дион Хризостом, письма Аполлония Тиан-ского, Филостратово жизнеописание его) чувствуется, что за внешним благополучием скрывается глухая ненависть к

* Представители фиска по управлению конфискованными имуще-ствами и взысканию налогов. Адриан называет их тиранами.

** A. Schulten, Libello dei coloni d'un domanio imperiale in Asia, Rom. Mitth. XIII (1898), стр. 24П.

угнетателям, порою прорывающаяся в открытых выступлениях. В письме к Пергаму (IGRR, IV, 351) Адриан выражает надежду, что там не будет больше беспорядков.

Как и везде, самым тяжелым был труд на рудниках и каменоломнях, служивших местом ссылки и наказания. Они составляли собственность императора. Для крупнейших каменоломен в Докимиуме это засвидетельствовано надписями от68 г. до III в. При Марке Аврелии здесь был специальный прокуратор.

В городах Азии издревле были развиты ремесла, преимущественно в прибрежных городах. В римское время создаются центры ремесла в глубине страны — в Тиатире (Лидия), Гие-рополе (Фригия), Лаодикее (на Лике) и др. О ремесле в Азии мы знаем по сохранившимся в литерат}фе (и в эдикте Диоклетиана о ценах на товары) наименованиям товаров — шерстяных и льняных тканей, предметов одежды, ковров, вышивок, разного рода посуды и т. д.— и косвенно по многочисленным корпорациям ремесленников, известным из надписей.* Конечно, эти надписи открыты и открываются случайно; однако при большом числе их можно сделать некоторые выводы.

Чаще всего встречаются коллегии (cruvTs/via, auvspyaaia, ао[л.(В[шсгц, au<7TY][j.a, auveSpiov) шерстобитчиков, валяльщиков, красильщиков тканей, ткачей, работников по изготовлению одежды; второе место в надписях занимают работники кожеь-ники. Другие ремесла упоминаются редко. Гончары упоминаются только один раз в надписи из Тиатир, хотя, например, са-мосская столовая посуда пользовалась большим спросом за пределами Азии. Все же мы вправе считать, что товарное производство охватило главным образом отрасли, связанные с изготовлением тканей и одежды. Металлами провинция Азия была бедна, и работы по металлу сводились прежде всего к производству предметов роскоши и искусства. В «Деяниях апостолов» 19, 24—28 рассказывается, что «некто серебреник, именем Димитрий, делавший серебряные храмы Артемиды и доставлявший художникам немалую прибыль, собрав их и других подобных ремесленников, сказал: друзья, вы знаете, что от этого ремесла зависит благосостояние наше» и т. д. Производство таких храмиков Артемиды Эфесской, как и статуэток и других подношений богам и богиням, занимало, надо пола-

* Так, из Тиатиры известны коллегии горшечников (IGRR IV, 1205), изготовляющих гиматии—lfj,aTSUo|i.evoi (ibid. 1209), красильщики— ficntpsic, (1213,1239,1342), изготовители шерстяных и льняных тканей— Xavapwi (1252), Xivoupyoi (1226), пекари — кртохбтгсн (1244), кузнецы— 3(aXxe"ii;(1259) 7tpo^evY)Tal ao)]j.6cTuv (1257) шорники—ctxutotojj-oi. (BCH 1886, 422, № 31). Ив надписи в Пергаме стала недавно известна коллегия факелонссцеЕ—Аофлга8"1Та1; см. JHS LX (1939), стр. 274.

гать, немало рабочих рук, как и строительство храмов, портиков и других общественных зданий. Производство было мелкое^ домашнее, и продукция продавалась в портиках, где были мелкие лавчонки и мастерские.

Коллегии объединяли лиц одной профессии для религиозных и благотворительных целей; только такие коллегии и допускались римской властью (collegia licita). Такие культовые объединения по принципу общности профессии или землячества существуют и в наше время, в частности у евреев. Если коллегии именуют себя в надписях Ispo?, ирмтосто?, сте^бтатск;,. то это, вероятно, не только дань тщеславию, но и выражение «священного» характера объединения. Но поскольку члены коллегий объединялись, хотя и для культовых целей, но по профессионал ьному признаку, у них неизбежно возникали и общие профессиональные и экономические интересы.* При отсутствии экономических и политических организаций трудящихся коллегии могли в отдельных случаях стать очагом волнений во время массовых движений. Недаром римские власти не раз запрещали коллегии или гетерии. Имеются данные, что в Азии коллегии иной раз устраивали «забастовки»; это слово приходится брать в кавычки: речь идет о забастовке не столько наемных рабочих, сколько самостоятельных ремесленников и, может быть, даже работодателей.

По всей вероятности, забастовка наемных рабочих послужила поводом для надписи IG XII, 5, 129: агораном ула-жиЕает какой-то спор и принимает меры «относительно работающих за плату и их нанимателей, чтобы ни те, ни другие не были в обиде».** О забастовке, связанной с беспорядками, говорит надпись из Магнесии конца II в.*** В начале сильно испорченной надписи речь идет, повидимому, о соглашении, нарушение которого привело к «смуте»: ... 8s хата awftyxac, ocItwv... Дальше мы читаем: «...так что иногда случается, что народ производит беспорядок и смуту вследствие дерзновенных дурных речей хлебопеков во время волнений (oTicecuv) на рынке. За это их следовало привлечь к уголовной ответственности. Но так как интересы народа следует ставить выше, чем [желание] их наказать, я решил образумить их настоящим декретом.

* В надписи ILS II, II 7266 (Рим) коллегия рыбаков и водолазов выражает благодарность свсему покровителю Северу за то, что его стараниями приобретено и утверждено право плавания ледок.

** См. W. H. Buckler, Labour disputes in the province of Asia, «Anatol. Studies», Manch. 1923, cip. 28 ел.

*** BCH VII, стр. 514, № 1С; W. H. Buckler, ук. сеч., стр. 30 ел. Надпись приведена пед № 719 в сборнике «Античный способ производства в источниках», Л. 1S33, но не полностью и в не совсем точном переводе.

Посему я запрещаю хлебопекам организоваться в коллегию и быть зачинщиками в дерзновении [и приказываю] всячески повиноваться распоряжениям, имеющим в виду общественную пользу, и неукоснительно предоставлять городу необходимую работу [го выпечке] хлеба. Поэтому кто из них впредь будет уличен либо в том, что участвует вопреки распоряжению в собрании,либо в том,что явился зачинщиком беспорядков или возмущения, тот будет арестован и понесет надлежащее наказание. А если кто, злоумышляя против города, решится спрятаться, то на ноге его будет выжжен [знак] «декурия>; тому же наказанию подлежит и тот, кто дал ему убежище>.

Далее следует декрет эфесской буле по поводу постановления римского правителя: «При притоне Модесте в месяц кла-рион, четвертого дня, на экстренном заседании буле Марцел-лин сказал: безумия руководителей мастерских (EpyatrrTpiapxcov) ярчайший пример [показал] вчера Ермий;>.

То обстоятельство, что надпись, касающаяся забастовки хлебопеков в Э ф е с е, найдена в Магнесии на Меандре, показывает, что речь идет не о случайном местном явлении и что указ проконсула имеет в виду не только эфесских хлебопеков.

Нечто подобное мы имеем и в надписи из Пергама (по эпиграфическим данным — середина II в.), сильно, к сожалению, испорченной. Проконсул разбирает дело и делит виновников смуты (речь идет о работах по постройке какого-то общественного сооружения) на две категории: «те, которые явились, что-быявидел ихперед моими глазами...я проявил человеколюбие... а те, кто не имели, что возразить... пусть знают поэтому, что если...» Из сохранившихся в дальнейшем отдельных слов и обрывков фраз видно, что проконсул улаживает какие-то денежные споры (речь идет о «процентах с того времени>), о заработной плате, о надзирателях за работами — ёруетю-t стлал) и предлагает под новыми угрозами довести работу до конца.*

Источники не сохранили нам прямых данных о численности рабов и об их роли в хозяйстве; рабовладельцы, конечно, не удостаивали рабов посвящением им надписей. Поскольку ремесло носило по преимуществу домашний характер, вряд ли большое число рабов было занято в ремесле. Возможно, что в состав коллегий входили и рабы, что допускалось законом (Dig. XLVII, 22, 3, 2) и устагами коллегий (ILS II, II 7212). В крупном сельском хозяйстве владельцы, судя по имеющимся документам, предпочитали сдавать землю в аренду колонам.

* W. Н. Buckler, ук. соч., стр. 33 ел.; Athen. Mitth. XIV

(1899), стр. 188, № 62.

Однако не следует недооценивать роль рабского труда в Азии. Включение провинции в состав империи означало переход не только старых прибрежных городов, но и отсталых районов в глубине страны к расширенным формам рабовладельческого хозяйства. Имеющиеся скудные данные позволяют говорить о большой численности рабов в Азии. Из приведенного выше текста Галена видно, что в Пергаме в его время было, по его расчетам, 40 000 рабов. Если даже многие из них работали в домашнем услужении, это все же внушительная цифра. В Эфесе был невольничий рынок, и местные работорговцы поставили памятную доску своему собрату, работорговцу Александру (OGIS 524); асо^остерлгорск; упоминается и в надписи из Тиа-Tnpbi(IGRRIV, 1257). По свидетельству другой надписи (IGRB IV, 1236), xowov 'Atria? ходатайствовал об облегчении тяжести пятипроцентного налога при отпуске рабов на волю (vi-cesima manumissionum); надо думать, что число манумиссий и, следовательно, рабов было достаточно велико, если сочли нужным по этому поводу беспокоить императора. В надписи (не совсем ясной) из Кибиры восхваляется некий Филагр между прочим за то, что он возвратил городу 107 рабов (IGRR IV, 914). Предполагают, что речь идет о рабах, которые, воспользовавшись сумятицей после землетрясения, объявили себя свободными.* Общее число городских рабов было, конечно, гораздо больше 107; а ведь Кибира —далеко не крупный город. Рабы, как и во всех греческих городах, использовались в Азии для черных работ и как низшие полицейские агенты.** В надписи IGRR IV, 522 из Дорилея местный магистрат говорит о себе, что он с утра до ночи подавал масло в гимнасии через «собственных свободных и рабов». Из эпизода с Элием Аристидом, приведенного выше, мы узнаем, что против него с оружием в руках выступили рабы и колоны, что свидетельствует о применении рабов в сельском хозяйстве. Вероятно, пастухами были в первую очередь рабы, на что прямое указание содержит надпись середины III в. из Гиераполя во Фригии.***

Те случайные и разрозненные материалы, которыми мы располагаем, позволяют сделать общий вывод об углублении классовых противоречий в Азии, что было неизбежным результатом вступления в последнюю стадию рабовладельческого общества.

* L. Robert (Etudes Anatoliennes, стр. 375 ел.) выдвинул более правдоподобное предположение, что Филагр в качестве эдикта высудил для города ХТГ1СТЦ с 107 рабами. В этом случае надпись свидетельствует о большом числе рабов в частном имении. Этому предположению противоречит в тексте БтцмкИои? SouXou?; но это могло быть сказано пролеп-

тически.

** V. Chapot, о. с, стр. 176—177. *** L. Robert, Etudes Anatoliennes, P. 1936, стр. dO4 ;

5 А. Ранович 65

Broughton, склонный скорее переоценивать преуспеяние Азии, отмечает, что низшие классы в городах получили мало выгод,, что за благополучным фасадом скрывалось много тревог и что щедрость богачей в городах в значительной мере надо квалифицировать, как социальную страховку.* Арним из сопоставления речей 50 и 43 Диона Хризостома приходит к заключению, что в Азии «существовали тайные общества с антиправительственной тенденцией. Их ненависть была направлена против лиц богатых и привилегированных, представленных в советах».** Джонс в своей цитированной выше последней работе о греческих городах приходит к общему выводу, что греческие города в период империи «имели слишком узкую классовую базу». Концентрация богатства в руках немногих и пролетаризация масс привела, по Джонсу, к тому, что образовалась малочисленная клика зажиточных семей, в конце концов потерявших интерес к развитию своей цивилизации и культуры.***

При всем этом народы Азии сохранили устойчивость против нивелирующей силы империи, а трудящиеся сумели найти формы для выражения протеста против римского гнета. Народы Азии не только усвоили греко-римскую культуру, но и внесли в нее свой вклад; в Смирне и Эфесе музеи были очагами культуры, медицинские школы в Пергаме и Эфесе пользовались мировой славой. Уроженец Пергама Гален — один из величайших медиков древности. Философ перипатетик Александр, софист Антоний Полемон, писатель Ксенофонт Эфесский,знаменитый ритор Элий Аристид, Александр из Магнесиина Меандре, творец статуи Афродиты Мелийской, и менее видные представители науки и искусства **** свидетельствуют об интенсивной культурной жизни Азии. .

Но, усвоив греко-римскую культуру, города Азии пытались сохранить кое-какие местные черты. Местный патриотизм и возникавшее на этой почве соперничество между городами принимали в условиях полного упадка политической жизни уродливые формы, и Дион Хризостом справедливо над этим смеется; но в этих смешных и порой унизительных формах сказывалось и стремление к сохранению хотя бы видимости самостоятельности. Города, фактически приведенные к одному уровню, сохраняли, однако, различные названия высших магистратур (tJTpaTTjyot;, (TTsyavvjipopo^ и др.). На монетах Приены

* Ук. соч., стр. 812.

** Н. v. Arnim, Werke und Leben des Dion von Prusa, B. 1898, стр. 372.

*** A. H. M. J о n e s, Greek cities from Alexander to Justinian, Oxf. 1940, стр. VI.

**** В надписи Le-Bas — Waddington 1618 упоминается неизвестный поэт К. Юлий Лонгиан.

мы находим Бианта, одного из семи мудрецов, уроженца Приены, на монетах Самоса — Пифагора, на монетах Коса — Гиппократа, на монетах Книда — изображение шедевра Пракси-теля, Афродиты Книдской; этим города подчеркивают свою связь с прежней славной историей. Может быть, выражение • стремления к установлению местных связей позволительно видеть в обычае совместной чеканки монет несколькими городами— Эфес, Пергам, Смирна, Сарды, Гиераполь, Лаоди-кея; Адрам. иттий, Кизик, Апамея и др.; М и л е т, Эфес, Смирна, Кос и др.

У нас нет данных о прямых выступлениях против римской нласти в Азии; да вряд ли они и были возможны.* Пожалуй, одним из видов протеста против существующего строя мог быть «разбой», под которым в древних источниках часто имеется в виду мятеж. Приключения и похождения разбойников были излюбленным мотивом в античном романе и новелле. Недалеко от древней Трои имел свою резиденцию разбойник Тилобор, до такой степени прославившийся, что Арриан счел для себя интересным написать его биографию.

Для борьбы с разбоем и внутренними смутами существовали специальные военные посты (stationes). Характерна малограмотная надпись, посвященная солдату с такого поста (IGRR, IV, 886): «Привет, прохожие. Авр. Ириней, воин, воевал слав-но, многих разбойников истребил своими руками, умер в Лими-рах в Линии своейсмертью. Братья его Папий и Тимий, сыновья Аполлония... поставили этот кенотаф на память». Для борьбы со смутами в Азии учреждена была особая должность иринархов, в других провинциях неизвестная. Функции иринархов были определены Антонином Пием, когда он был проконсулом Азии (Dig. XLVIII, 3, 6); они не только боролись против разбоя, но были также представителями политической полиции. Поэтому, хотя полиция находилась в ведении муниципальных органов и содержалась за их счет, иринарха назначал проконсул из кандидатов, представленных городским управлением, преимущественно из римских граждан или императорских вольноотпущенников и даже рабов.

Но в основном оппозиция против Рима и существующего строя проявилась в области идеологии. По всей вероятности, в Азии впервые зародилось христианство, во всяком случае то его течение, которое было проникнуто ненавистью к Риму, революционно-демократическим духом. Автор «Откровения

* В надписи IGRR IV, 914 из Кибиры (I в.) Вераний Филагр восхваляется между прочим за то, что он «подавил крупный заговор, принесший величайшее горе городу: xocraXueravTa ouv[w](J.oaiav {J.eyd>.vjv v/y XuTTtnitjav tyjv rcoXiv.

Иоанна», древнейшего христианского произведения, обращается к семи церквам в Азии — в Эфес, Смирну, Пергам, Тиатиру, Сарды, Филадельфию, Лаодикею. Среди Павловых посланий есть адресованные эфесянам иколоссянам. Под именем Игнатия дошли до нас послания к эфесянам, магнесийцам, траллийцам, филадельфийцам, смирнянам. «Откровение Иоанна» проникнуто духом борьбы и верой в близкую победу, оно рисует картину жестокой небесной расправы с вавилонской блудницей — Римом — и миром зла, после чего настанет тысячелетнее царство справедливости и блаженства для верующих. Здесь нет слащавой проповеди любви и всепрощения; напротив, все дышит чувством ненависти и жаждой мести, притом скорой; «се гряду скоро» (III, И), «се гряду скоро и возмездие мое со мной, чтобы воздать каждому по делам его» (XXII, 12). Знаменательно, что именно в Азии, во Фригии, в середине II в., когда оформляется церковная организация, склонная найти пути примирения с империей, возникает ересь монтанистов (катафри-гийская ересь), сохраняющая и развивающая революционно-демократическую линию раннего христианства. Монтанисты отвергали новый принцип организации епископальной церкви, не желали мириться с существующим порядком и ждали скорого пришествия спасителя. Монтанисты сохранили демократическую организацию общины и совместные трапезы (juijai'vi.a. и cufJtTOcria). Монтанизм, не приемлющий мира, объявляющий ему войну (хотя только при помощи сил небесных), мог стать при благоприятных условиях знаменем активного движения против Рима. Поэтому христианские императоры впоследствии в борьбе против ересей издают против монтанистов особо суровые указы (Cod. lust. I, Ъ, 5; I, 5, 20; Cod. Theod. XVI, 5, 65).

Но не только в христианском движении выражался протест против римского гнета. Восточная пророческая и апокалиптическая литература выражает мечты о гибели Рима и возрождении Востока. По сообщению Светония (Aug. 31), Август, получив звание Pontifex maximus, собрал отовсюду и сжег бывшие в обращении греческие и латинские пророческие книги, анонимные или неподходящих авторов (parum idoneis auctori-bus) и произвел чистку Сивиллиных книг. Юстин рассказывает (Апол. I, 20, 1; I, 44, 12), что римляне под страхом смерти запретили чтение книги Гистаспа, апокалиптического произведения, возникшего в Азии, вероятно, в I в. до н. э.* Лактан-ций, сильно использовавший Гистаспа (он называет его «Ги-дасп»), приводит его предсказание о гибели Рима (Inst. div-

* О Гистаспе им. F. С u m о n t, La fin du monde selon les mages orientaux, RHR CIII (1931), стр. 29—96.

VII, 15): «Римская империя, владычествующая ныне над всей землей, столь сильная и могущественная (ужасно сказать, но я скажу, ибо это должно случиться), истребится, запад подвергнется рабству, а восток получит власть повелевать».

Подобное пророчество имеется и в сивиллинах: «Сколько Рим получил от данников Азии, трижды столько золота получит Азия от Рима и отомстит ему за губительную заносчивость. Сколько рабов из Азии было в домах италиков, двадцать раз столько рабов италиков будут служить в Азии в нищете» (Ог. Sib., Ill, 350 ел.). В таком же духе написано видение об орле (символ Рима) и его гибели в IV кн. Ездры, 11.

В Азии, таким образом, сохранялись живые силы, не мирившиеся с угнетением; поскольку Римская империя защищала интересы правящих классов, антиримские настроения были вместе с тем выражением классовой ненависти эксплоа-тируемых к угнетателям.

Провинция Азия в первые три века империи обнаружила своеобразные черты, объясняющиеся ее предшествующей историей и местными условиями. В системе империи Азия заняла важное и прочное место, так же как соседняя с ней и во многом с ней сходная провинция Понт и Вифиния.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история

Библиотека Гумер - история