Пушкарев С. Россия в XIX веке (1801 – 1914)

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава I. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА (1801-1855)

1. Император Александр I, его личность и политические колебания.

Александр, старший сын Павла, родился в декабре 1777 года. Екатерина скоро отобрала внука от его родителей и сама занялась его воспитанием, стремясь сделать из него в будущем идеального государя.

Она старалась подыскать для него наилучших учителей и воспитателей, составляла для них подробные инструкции, а для внука составляла азбуку, сказки и разные учебно-воспитательные руководства. Екатерина всей душой привязалась к своему воспитаннику и восторгалась его умом, красотой и добротой. Из приглашенных ею воспитателей наиболее влиятельным и наиболее близким к Александру был швейцарский француз Лагарп, республиканец и демократ по убеждениям; он был воспитателем Александра с 1784 до 1795 года и стал задушевным другом своего воспитанника, который до конца своей жизни сохранил к нему чувства искренней любви и благодарности.

Лагарп внушил Александру любовь к возвышенным идеалам свободы, равенства и братства, но этот теоретический либерализм Александра имел мало точек соприкосновения с окружавшей его русской действительностью. Будучи баловнем Екатерины и всего двора, Александр не получил, однако, от своих воспитателей и учителей ни достаточного запаса положительных знаний, ни привычки к самостоятельному мышлению и систематическому труду. К тому же и образование Александра закончилось рано: когда ему не было и 16-ти лет, бабушка женила его на 15-летней баденской принцессе Луизе (принявшей имя Елизаветы Алексеевны), и весь двор наслаждался зрелищем «двух ангелов».

{20} Скоро после того Екатерина составила план сделать Александра своим наследником, устранив от престола Павла. А этот последний, обиженный и озлобленный, проживал со своим «малым двором» в Гатчине, занимаясь главным образом муштровкой своего небольшого гатчинского войска (среди которого находился и столь знаменитый впоследствии «гатчинский капрал» Аракчеев). Если при дворе Екатерины молодой Александр играл роль очаровательного принца-«философа» (в тогдашнем понимании этого слова) то, посещая Гатчину, он должен был изображать бравого вояку-фронтовика. Это ложное и двусмысленное положение Александра между бабушкой и отцом развивало в нем двуличие, приучало к скрытности и лицемерию, вынуждало постоянно носить маску и притворяться. Впрочем Александр (как и его младший брат Константин) скоро вошел во вкус солдатской «муштры», увлекся гатчинской парадоманией, и это его увлечение особенно тяжело отозвалось на русском солдате в конце Александрова царствования.

В царствование Павла (1796-1801), который назначил сына главным военным губернатором Петербурга, Александр должен был поддерживать палочную дисциплину в войсках и приводить в исполнение взбалмошные и жестокие приказания Павла, живя таким образом под непрерывным тяжелым моральным гнетом.

В начале 1801 г . офицеры, составившие заговор с целью устранения Павла от престола, посвятили Александра в свои планы, но дали ему клятву сохранить жизнь его отца. Убийство Павла произвело на Александра потрясающее и угнетающее впечатление и осталось навсегда тяжелым грузом на его совести. Можно думать, что гнетущая мысль о причастности к убийству отца была одной из причин мрачного настроения Александра и его религиозно-мистических исканий в последние годы его жизни.

Сделавшись императором, Александр возвестил в манифесте о своем восшествии на престол, что он намерен править «по законам и по сердцу... бабки нашей, государыни императрицы Екатерины Великий, коея память нам и всему отечеству вечно пребудет любезна».

В 1801 г . один за другим последовал ряд указов, {21} отменивших стеснительные, реакционные и карательные меры Павла. Были освобождены из тюрем и возвращены из ссылки все арестованные и сосланные «тайной экспедицией», и сама «тайная экспедиция» была упразднена, ибо, как гласил царский указ, «в благоустроенном государстве все преступления должны быть объемлемы, судимы и наказуемы общею силою закона». Было запрещено — «под страхом неминуемого и строгого наказания» применение пытки, «чтобы, наконец, самое название пытки, стыд и укоризну человечеству приносящее, изглажено было бы навсегда из памяти народной».

Желая установить строгую законность в государственном управлении и «поставляя в едином законе начало и источник народного блаженства», Александр учредил «комиссию составления законов», которой надлежало внести систему и порядок в хаотическое законодательство России.

В первые годы царствования Александра его главными советниками и ближайшими сотрудниками становятся не престарелые екатерининские вельможи, формально возглавлявшие различные области государственного управления, но кружок молодых либеральных друзей Александра, составивших так называемый «негласный комитет», члены которого называли его в шутку «комитетом общественного спасения», а противники их, старые консервативные бюрократы, называли их «якобинской шайкой»: это были гр. П. А. Строганов (который, попав в Париж в 1790 году, вступил в члены якобинского клуба), гр.

В. П. Кочубей, H. H. Новосильцев и польский патриот кн. Адам Чарторыйский (Чарторыжский).

С 1804 г . внимание Александра обращается к вопросам внешней политики. Огромные политические успехи и честолюбивые планы Наполеона, провозгласившего себя в 1804 г . «императором французов», побудили Александра вступить в военную коалицию Европейских держав против Франции, но война 1805-1807 гг. принесла России тяжкие поражения Аустерлица и Фридланда. Тильзитский мир 1807 г . принес союз и «дружбу» (весьма кратковременную) с Наполеоном, и Александр снова обратился к мысли о необходимости коренных внутренних {22} преобразований в государстве. Он приближает к себе M. M. Сперанского, который занимает весьма влиятельное положение в государственном управлении и подготовляет план коренного преобразования государственного строя России (Вместе с тем, Александр призывает своего гатчинского друга Аракчеева для реорганизации армии; Аракчеев последовательно занимает посты инспектора всей артиллерии (с 1803 г .), военного министра (с 1808 г .) и председателя военного департамента Государственного Совета (с 1810 г .).).

Из намеченных и подготовленных Сперанским реформ осуществилось лишь учреждение Государственного Совета (в 1810 г .), а с 1811 г . внимание Александра снова всецело привлекает к себе иностранная политика, точнее, надвигающаяся великая борьба с Наполеоном. Победоносно окончив войну против Наполеона, Александр погружается в дела европейской политики, играет весьма активную роль на Венском конгрессе и затем создает свое странное религиозно-политическое детище — «Священный Союз» (который только он один искренно считает «священным»).

События 1812-1815 гг. произвели в душе Александра глубокий переворот, религиозное настроение овладевает его душой, однако, он, по-видимому, не может найти успокоения в какой-либо одной определенной религии: мы видим его в общении то с масонами, то с немецкими мистиками, то с английскими квакерами, то, наконец, со злобным и фанатичным «отцом» архимандритом Фотием, которого он тайком принимает у себя во дворце.

Некоторое время после Наполеоновских войн Александр еще не оставлял своих конституционных симпатий и планов. Он настоял, чтобы восстановленный на французском престоле Людовик XVIII дал Франции конституционную хартию. Сам он дал либеральную (по тем временам) конституцию присоединенному в 1815 году к России Царству Польскому. В 1818 году, в речи, произнесенной Александром при открытии польского сейма, царь заявил о своем намерении даровать «либеральные учреждения» всем странам, находящимся под его властью, и тогда же поручил H. H. Новосильцеву составить проект {23} конституции для России. Проект был составлен, но не приведен в исполнение.

В 1820 году, после волнений в Семеновском полку и революционных движений в западной и южной Европе, Александр окончательно оставил свои конституционные планы и погрузился, с одной стороны, в европейские дела, а с другой — одновременно в мистику и в шагистику. Мрачная и тусклая фигура «гатчинского капрала» Аракчеева окончательно заслонила от России некогда светлый облик Александра Благословенного, и он окончил свои дни в далеком Таганроге (Александр умер в Таганроге 19 ноября 1825 г . Вскоре возникла легенда, что он не умер тогда, но тайком перебрался в Сибирь, где доживал свою жизнь под именем «старца Федора Кузьмича».) в полном моральном отчуждении от русского общества, в атмосфере всеобщего разочарования и недовольства, а частью и прямой враждебности.

2. Планы общего государственного преобразования: план

M. M. Сперанского (1809) и «Государственная уставная грамота»

H. H. Новосильцева (1820).

В письме, которое престолонаследник Александр тайком послал Лагарпу, он писал своему другу, что его целью, по вступлении на престол, будет «даровать России свободу и предохранить ее от поползновений деспотизма и тирании» (Шильдер, I, 164).

По окончании первого периода борьбы с Наполеоном (1805-1807г.) Александр поручил M. M. Сперанскому составить план коренного преобразования государственного строя России. — Михаил Михайлович Сперанский (род. в 1772 г .) был сын сельского священника и получил духовное образование, но затем поступил на гражданскую службу и скоро выдвинулся из общей массы чиновников. Он отличался большим и ясным умом, сильной и гибкой волей, необыкновенной трудоспособностью, большими теоретическими и практическими познаниями, даром слова и умением четко и ясно излагать свои мысли в письменной форме. — В 1806 г . он стал известен Александру и, после Тильзитского мира, стал докладчиком и советником государя по всем делам управления и законодательства. Придворная и чиновная знать относилась враждебно к Сперанскому как к «поповичу» и «выскочке», но Сперанский, сильный доверием государя, шел своей дорогой по пути к преобразованию государственного строя России, невзирая на окружавшие его интриги и враждебный шопот ( В 1809 г . Сперанский провел два указа, которые еще более усилили враждебное к нему отношение со стороны придворных и чиновничьих кругов: Указом 3 апр. 1809 г . было установлено, что придворные звания камергеров и камер-юнкеров сами по себе не дают никаких чинов и служебных прав и преимуществ, для получения коих придворные «должны избирать род действительной службы» (есть известие, что Александр сам не жаловал придворных и называл их «полотерами»). — Второй указ, от 6 авг. 1809 г ., предписывал чиновникам, не имеющим университетских дипломов, для производства в коллежские асессоры и в статские советники выдержать специально установленные экзамены.)

{25} Общий план государственного преобразования Сперанский выработал при непосредственном и постоянном участии самого Александра, и осенью 1809 года план был готов. Главная задача реформы, по определению Сперанского, состоит в том, чтобы правление, дотоле самодержавное, «поставить и учредить на неприменяемом (т. е. на постоянном, твердо установленном) законе». — План Сперанского устанавливает разделение всего населения Российской империи на три основных класса:

1) дворянство,

2) «среднее состояние», которое составляется из купцов, мещан и государственных крестьян, «имеющих недвижимую собственность в известном количестве», и

3) «класс рабочего народа», в который входят помещичьи крестьяне, мастеровые, «работники» и домашние слуги;

первые два класса пользуются правами гражданскими и политическими, «народ рабочий имеет права гражданские, но не имеет прав политических» (Сперанский, конечно, отрицательно относится к «рабству» помещичьих крестьян и проектирует их постепенное освобождение от власти помещиков. Для этого, прежде всего, надлежит законом определить повинности и платежи, которые землевладелец может требовать от своих крестьян; затем надлежит освободить крестьян от судебной и полицейской власти помещиков и, наконец, возвратить им «их древнее право свободно переходить от одного землевладельца к другому».).

Права политические суть участие в «силах» законодательной, судебной и исполнительной, «право избрания» и «право представления», при чем «и у нас непременно должно следовать общему во всех государствах принятому правилу, именно, что в производстве выборов может участвовать только тот, кто имеет недвижимую собственность или капиталы». «Державная власть» (т. е. государственное управление) разделяется на три «порядка»: законодательный, исполнительный и судебный. Соответственно этому верховное управление государства составляют «четыре государственных сословия»: Законодательное собрание (или Государственная Дума), {26} министерства, Сенат и Государственный Совет; последний представляет собой «сословие» (т. е. учреждение) «в коем все действия частей законодательной, судной и исполнительной, в главных их отношениях соединяются и через него восходят к державной власти (императора) и от нее изливаются». «Совет составляется из особ, высочайшею доверенностью в сие сословие призываемых»; министры должны быть членами Совета по должности;

в Государственном Совете происходит предварительное рассмотрение всех законов и уставов, подлежащих затем внесению в Государственную Думу. Законодательная инициатива принадлежит только верховной власти, как и утверждение законов, одобренных в Гос. Совете и Гос. Думе. Однако, «никакой закон не может иметь силы, если не будет составлен (т. е. одобрен) в законодательном сословии».

«Порядок законодательный имеет четыре степени, волостную, окружную (округ у Сперанского соответствует уезду), губернскую и государственную». Волостная дума составляется каждые 3 года в каждом волостном городе из всех владельцев недвижимой собственности; «казенные селения от каждого пяти-сотенного участка посылают в Думу одного старшину». Предметы ведомства Волостной думы суть: выбор членов волостного правления; рассмотрение отчета (предыдущего) правления; выбор депутатов в окружную думу; составление списка 20-ти «отличнейших обывателей волости»; представление окружной думе об общественных волостных нуждах. Из депутатов, избранных волостными думами, каждые три года в окружном городе составляется собрание окружной думы; предметы ее компетенции: выборы членов окружного совета и окружного суда, выборы депутатов в губернскую думу; составление списка 20-ти «отличнейших обывателей» округа (из списков, представленных волостными думами); «отчет прежнего начальства в общественных суммах»; представление губернской думе об общественных нуждах. — Из депутатов, избираемых окружными думами, составляется губернская дума (с соответственной компетенцией), избирающая депутатов в Государственную Думу.

Государственная Дума собирается ежегодно в {27} сентябре, выбирает председателя (который затем утверждается императором) и комиссии. Ведению Государственной Думы подлежит рассмотрение (и одобрение) законов и уставов, постановления о налогах и повинностях, о продаже или залоге государственных имуществ. Дела в Государственную Думу вносятся министрами от имени «державной власти»; «исключаются из сего»:

1) представления о государственных нуждах,

2) представления об уклонении должностных лиц от ответственности,

3) представления о мерах, нарушающих коренные государственные законы;

в этих трех случаях инициатива может исходить от членов Государственной Думы. Они могут предъявлять обвинения против министров, нарушающих законы, и «когда обвинение большинством голосов признано будет основательным и вместе с тем утвердится державною властью, тогда наряжается суд и следствие».

В порядке судном учреждаются также четыре степени суда, именно: суд волостной, окружной, губернский и верховный (или Сенат). В порядке судном державной власти принадлежит только «надзор и охранение форм судебных», часть же, относящуюся к существу дела, «державная власть» вверяет выборным судьям (с участием присяжных заседателей).

Во главе организации исполнительной власти находятся министры, назначаемые государем, обязанные подписывать акты верховной власти и ответственные за нарушение законов. Общее собрание министров образует «правительствующий Сенат» (в отличие от сената «судебного»). Во главе «губернского правительства» стоит губернатор: при нем находится «совет, составленный из депутатов всех сословий, имеющих в губернии собственность»; совет собирается раз в год, и губернатор представляет ему финансовый отчет. Во главе окружного управления стоит вице-губернатор, и при нем окружной совет. Члены волостного правления избираются волостною думою.

План Сперанского отличался стройностью и последовательностью и был, в принципе, одобрен императором Александром, но осуществление его, в условиях {28} тогдашней крепостной России, встретило бы, конечно, значительные трудности. В виду сложности и трудности дела преобразование было начато сверху, учреждением Государственного Совета ( 1810 г .) и преобразованием министерств (1810-11 гг.), но дальнейшая преобразовательная работа Сперанского была прервана как внутренними, так и внешними обстоятельствами. Преобразовательные планы Сперанского встретили решительную оппозицию консервативных кругов (Наиболее ярким литературным выразителем этой оппозиции был H. М. Карамзин, который в 1811 г . представил имп. Александру свою записку «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях»; в этой записке, не называя Сперанского по имени, Карамзин резко критикует современную деятельность правительства и решительно отвергает планы ограничения самодержавия, которое он считает необходимым для целости и «счастья» России.) , а его французские симпатии в то время, когда уже чувствовалась неизбежность борьбы с Наполеоном в недалеком будущем, вызывали слухи и шопот об его «измене». В марте 1812 года Сперанский был уволен от службы и выслан в Нижний Новгород, а потом в Пермь (хотя, как он справедливо писал в своем оправдательном письме, всё, что он делал, он делал с согласия Александра или прямо по поручению его) ( B 1816 г . Сперанский был вновь принят на службу и назначен пензенским губернатором; в 1819 г . он был назначен генерал-губернатором Сибири для приведения в порядок сибирского управления; в 1821 г . он возвратился в Петербург; при Николае I Сперанский, будучи членом Государств. Совета, произвел в 1826-33 гг. огромную кодификационную работу (см. ниже); он умер в 1839 г .) .

В 1818 году Александр поручил H. H. Новосильцеву составить проект конституции для России. Проект Новосильцева, под названием «Государственная уставная грамота Российской Империи», был во многом очень близок к польской конституции 1815 г ., откуда он заимствовал большинство статей и даже многие термины. Уставная грамота постановляла, что «государь есть единственный источник всех в империи властей», но «законодательной власти государя содействует государственный сейм», и «образ действия» державной власти {29} «определяется сею государственною уставною грамотой, жалуемою нами любезным нашим верноподданным на вечные времена». Грамота торжественно объявляет о введении в России народного представительства «отныне навсегда».

Характерной чертой Новосильцевской «грамоты» является тенденция федеративного устройства. Российское государство разделяется на большие области, т. наз. «наместничества», из коих каждое состоит из нескольких губерний. В этих областях образуются «сеймы», «рассуждающие» о местных делах и законах и избирающие кандидатов в члены общегосударственного сейма. Из «половинного числа» этих кандидатов составляется, по назначению государя, вторая палата общегосударственного сейма, или «палата земских послов»; верхнюю палату составляет сенат, состоящий из пожизненных членов, по назначению государя. Общий государственный сейм рассматривает проекты законов, «рассуждает» «о прибавлении и уменьшении налогов, податей, сборов и всякого рода общественных повинностей» и о составлении общегосударственного бюджета, «равно как и о всех других предметах, на рассуждение по воле государя ему отсылаемых»; далее, сейм рассматривает наказы избирателей земским послам, делает из них извлечения и представляет их правительству для принятия желательных мер. Сеймы наместнических областей собираются каждые 3 года, общегосударственный сейм — каждые 5 лет. Избирательными правами пользуются две группы населения: во-первых, «дворяне каждого уезда, владеющие собственными недвижимыми имениями, составляют между собою дворянские собрания», или «сеймики», которые избирают «земских послов» в наместнические сеймы; во-вторых, выбирают от себя депутатов в сеймы «окружные городские общества», в состав которых входят лица с известным имущественным или образовательным цензом.

Уставная грамота содержит в себе «ручательства», т. е. гарантии прав населения, каковы свобода вероисповедания, «свобода тиснения» (т. е. печати), неприкосновенность личности и собственности; статья 81 устанавливает (точнее подтверждает) «коренной российский закон: без суда никто да не накажется».

{30} Но и Новосильцевской уставной грамоте не суждено было стать «коренным российским законом»; после событий 1820 г . в России (волнения в Семеновском полку) и в Европе, Александр окончательно оставил свои конституционные стремления и планы, и грамоту Новосильцева положил «под сукно» ( Во время польского восстания 1830-31 гг. польское революционное правительство нашло в Варшаве текст Новосильцевской грамоты и напечатало этот конституционный проект. Когда ген. Паскевич в 1831 г . взял Варшаву, он нашел там текст российской конституции и сообщил о своей находке имп. Николаю. Николай был очень встревожен опубликованием таких «революционных» экспериментов своего брата и приказал собрать, по возможности, все печатные экземпляры Уставной грамоты и прислать их в Россию, где они и были, по его распоряжению, преданы сожжению.).

{31}

3. Преобразование центральных учреждений: министерства, Государственный Совет.

В конце XVIII века система центрального управления в виде коллегий, основанных некогда Петром Великим, пришла в полное расстройство. Поэтому наиболее настоятельная потребность чувствовалась в реформах органов центрального управления.

Идя навстречу этой потребности, манифест 8 сент. 1802 г . объявил об учреждении в России 8-ми министерств: это были 1. военное министерство, 2. «министерство морских сил», 3. министерство иностранных дел, 4. министерство юстиции, 5. министерство внутренних дел, 6. министерство финансов, 7. министерство коммерции и

8. министерство народного просвещения.

— Министерство внутренних дел должно было «пещись» не только о «спокойствии, тишине и благоустройстве всей Империи», но и о «повсеместном благосостоянии народа», т. е. имело функции не только административно-полицейские, но и чисто экономические; в его же ведении находились медицинская коллегия и главное почтовое правление. Совершенно новым учреждением было «министерство народного просвещения, воспитания юношества и распространения наук».

Министерства были построены на принципе единоличной власти и ответственности. Для объединения их деятельности и для обсуждения вопросов, касающихся нескольких министерств, или всего государства, собирался «комитет министров».

Общий надзор над деятельностью администрации принадлежал «правительствующему сенату», которому министры должны были представлять свои отчеты (с докладом государю). В 1810-11 гг. (т. е. в эпоху влияния Сперанского) произошло новое «разделение государственных дел» по министерствам; «главным предметом» министерства внутренних дел было признано «попечение о распространении и поощрении земледелия и промышленности», министерство коммерции было упразднено, а для «устройства {32} внутренней безопасности» было учреждено особое «министерство полиции» (упраздненное в 1819 г .). Кроме того были созданы «главные управления» ревизии государственных счетов, путей сообщения, и «духовных дел иностранных исповеданий».

25 июня 1811 г . было издано «общее учреждение министерств» и подробный «наказ министерствам». Теперь центральная бюрократическая машина была приведена (со стороны внешней организации) в полный порядок, и ход этой машины (от министров до «столоначальников», «экзекуторов» и «регистраторов») был подробнейшим образом регулирован. Министерства делились на департаменты, департаменты на отделения, отделения на «столы». Из всех директоров департаментов составлялся «совет министра» (впоследствии в состав министерских советов назначались особые чиновники). — В 1817 году, в эпоху религиозно-мистических увлечений Александра, возникло своеобразное комбинированное «министерство духовных дел и народного просвещения», которое существовало до 1824 года, когда оно было снова разделено на свои составные части.

В самом начале Александрова царствования (в марте 1801 г .) был издан указ об учреждении при Государе «непременного» (т. е. постоянного) совета из 12 членов для рассмотрения важных государственных дел. — До прихода к власти Сперанского совет этот не играл важной роли в государственном управлении; Сперанский же имел в виду поставить во главе управления важное и авторитетное законосовещательное учреждение, которое представлялось ему первым практическим шагом в направлении к осуществлению его плана общего государственного преобразования. С этой целью он подготовил в 1809 г . «образование Государственного Совета», которое было ввелено в действие манифестом 1-го января 1810 г . Манифест (написанный, конечно, Сперанским) гласил, что цель преобразований в государственном правлении есть «учреждать образ правления на твердых и неприменяемых основаниях закона», и вводил новый порядок, по которому все проекты законов, уставов и «учреждений» «предлагаются и рассматриваются в Государственном Совете», после чего утверждаются государем.

{33} Государственный Совет состоит из высших сановников, назначаемых государем; «министры суть члены Совета по их званию»; председательствует в Совете государь, или особо им назначенный (на один год) председательствующий член Совета. Совет разделяется на 4 департамента: 1. — департамент законов, 2. — военных дел, 3. — дел гражданских и духовных, 4. — государственной экономии.

В нужных случаях созывается общее собрание Совета. Во главе делопроизводства стоит «государственный секретарь», которым был назначен Сперанский.

{34}

4. Эпоха правительственной реакции в конце царствования Александра I. Аракчеев. Военные поселения. Вопрос о престолонаследии.

В 1815 г . окончилась долгая и трудная борьба с Наполеоном, в которой Александр принимал столь активное и горячее участие. «Весь запас твердой воли Александра, — говорит его биограф, — оказался истраченным на борьбу его с Наполеоном, потребовавшую высшего напряжения всех его духовных и физических сил, и ничего нет удивительного, что у государя проявилась крайняя усталость и душевное утомление» (Шильдер, IV, 4). Возвратившись в Россию, Александр возложил главную тяжесть трудов и забот по управлению государством на Аракчеева, а сам он в последние годы своего царствования больше всего интересовался в Европе — осуществлением принципов созданного им «Священного Союза», а в России — муштровкой армии и военными поселениями. Стремление довести армию до степени полного совершенства — на смотрах и парадах — принимало совершенно уродливые формы, — на маршировку с надлежащим «вытягиванием носка» обращали гораздо больше внимания чем на обучение стрельбе и вообще на боевую подготовку войск (Майор В. Ф. Раевский в 1820 г . писал своему другу об этой новой системе: «...учебного солдата вертят, стягивают, крутят, ломают, толкают, за- и перетягивают, коверкают... Вот и Суворов, вот Румянцев, Кутузов, ...всё полетело к чорту»... Правда, майор Раевский был лицом политически неблагонадежным, но вот свидетельство другого, весьма авторитетного лица, царского брата, великого князя Константина Павловича (который сам был усердным служакой гатчинского типа) ; в письме к ген. Сипягину цесаревич Константин писал (в 1817 г .): «...ныне завелась такая во фронте танцевальная наука, что и толку не дашь... я более двадцати лет служу и могу правду сказать, даже во времена покойного государя (т. е. Павла) был из первых офицеров во фронте, а ныне так перемудрили, что и не найдешься». В другом письме Константин писал о гвардии: «вели гвардии стать на руки ногами вверх, а головою вниз и маршировать, так промаршируют»... (Шильдер, IV, 16-17). А в 1819-1820 гг. ген. Сабанеев писал ген. Киселеву: «у нас солдат для амуниции, а не амуниция для солдата»... «Учебный шаг, хорошая стойка,... параллельность шеренг, неподвижность плеч и все тому подобные... предметы столько всех заняли и озаботили, что нет минуты заняться полезнейшим» (Заблоцкий, Гр. Киселев, I, 83).) .

{35} Вместе с этой «танцевальной наукой» в армии царила суровая дисциплина и применялись жестокие наказания. За нарушение дисциплины, за неисправность во фронте или в одежде виновных «прогоняли сквозь строй» — через 500 или через 1 000 человек, по одному, по два раза, а за серьезные провинности до шести раз. Эта жестокая и отвратительная система наказания состояла в том, что выстроенные в шеренги солдаты должны были играть роль палачей — бить «шпицрутенами» (это были толстые и гибкие прутья) своих «провинившихся» товарищей (Конечно, телесные наказания применялись в то время не только в русской армии, и само немецкое название «шпицрутен» свидетельствует о том, что русские заимствовали этот метод наказания у более цивилизованной Европы.) .

В некоторых случаях эти истязания заканчивались смертью «преступников». В октябре 1820 г . (когда Александр был заграницей) произошла знаменитая «семеновская история», которая еще более усилила реакционное настроение Александра: солдаты любимого царем лейб-гвардии Семеновского полка, выведенные из терпения мелочными придирками и жестокими наказаниями недавно назначенного полкового командира полковника Шварца, оказали непослушание начальству и потребовали удаления Шварца; в результате «зачинщики» были подвергнуты жестокому телесному наказанию, а весь личный состав полка офицеры и солдаты были распределены по разным армейским полкам (Семеновский же полк был сформирован наново из офицеров и солдат нескольких гренандерских полков).

Последние годы жизни Александра получили название «аракчеевщины». И современники и историки (разных направлений) согласно рисуют картину всемогущества Аракчеева. В это время, после 1820 года, Александр {36} окончательно отказался от планов сколько-нибудь широких реформ в государственном управлении, и ему нужны были теперь не смелые реформаторы, а преданные слуги, исполнители приказаний и охранители существующего порядка, на которых он мог бы вполне положиться. А таким именно и был Аракчеев, с его административным талантом, с его трудоспособностью, с его личной честностью (он не был казнокрадом, как были весьма многие) и, главное, с его «собачьей преданностью» государю (Вигель называл его «бульдогом», всегда готовым «загрызть» царских недругов).

В эти годы все дела государственного управления, не исключая даже духовных, рассматривались и приготовлялись к докладу в кабинете Аракчеева, — ...«в это время он сделался первым или, лучше сказать, единственным министром» (Шильдер); остальные министры были лишь покорными исполнителями его указаний. Немудрено, что всё преклонялось и трепетало перед суровым временщиком — «передняя временщика сделалась центром, куда с четырех часов утра стекались правители и вельможи государства» (Довнар-Запольский). Университеты и академии избирали Аракчеева своим почетным членом (Нужно, впрочем, заметить, что низкопоклонство в эпоху аракчеевщины всё же далеко не доходило до безграничного раболепства сталинской эпохи, а иногда смелые люди даже публично бросали суровому временщику дерзкие вызовы. Так, в 1820 г . в журнале «Невский зритель» появилось стихотворное послание К. Рылеева «К временщику», которое начиналось довольно выразительными словами:

«Надменный временщик, и подлый и коварный,

Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный,

Неистовый тиран родной страны своей,

Взнесенный в важный сан пронырствами злодей!»

По словам современника (Ник. Бестужева), жители Петербурга ожидали гибели «дерзновенного поэта»; однако, «обиженный вельможа постыдился узнать себя в сатире», и смелый поэт остался безнаказанным (как видим, даже у Аракчеева был стыд, а может быть, и некоторые остатки совести, тогда как в эпоху тоталитарных режимов ХХ-го века стыд и совесть были, как известно, признаны «буржуазными предрассудками» и уже никакого влияния на правительственную практику не оказывали).

Другой интересный случай произошел в Петербурге в сентябре 1822 г ., в заседании совета имп. Академии Художеств. Президент Академии Оленин предложил Совету избрать почетными членами Академии (или «почетными любителями») гр. Аракчеева, гр. Кочубея и гр. Гурьева; на это вице-президент Академии, действительный статский советник А. Ф. Лабзин (известный масон) «отозвался», что достоинства этих лиц и их заслуги перед искусством ему совершенно неизвестны; смущенные члены Совета объяснили недогадливому вице-президенту, что они «выбирают сих лиц как знатнейших», «и что сии лица близки к особе Государя Императора»; на это Лабзин «отозвался», что в таком случае он, с своей стороны, предлагает в почетные любители государева кучера Илью, который «гораздо ближе к особе Государя Императора нежели названные лица» (нужно иметь ввиду, что при езде в маленьких санках седок находился в непосредственной близости к кучеру). Узнав о «наглом поступке д. с. с. Лабзина», царь сильно рассердился и велел уволить Лабзина от службы и выслать из Петербурга.

{37} Одним из наиболее темных пятен на фоне «аракчеевщины» были пресловутые «военные поселения». Идея этого «чудовищного учреждения» (Вигель) зародилась, по-видимому, в голове Александра, а его «навеки верный друг» Аракчеев с усердием взялся за ее исполнение (он командовал впоследствии «корпусом военных поселений»). В своем первоначальном виде идея военных поселений не была ни «чудовищной», ни жестокой, наоборот, учреждение поселений мотивировалось соображениями гуманности, человеколюбия, желанием, чтобы солдат не отрывался на 25 лет от дома и семьи. Практической же целью военных поселений было уменьшение расходов казны на содержание армии (которая должна была быть переведена как бы на «самоокупаемость»).

Воинам-поселенцам был обещан целый ряд льгот и всесторонняя помощь в хозяйстве: «они освобождаются единожды навсегда от всех государственных поборов и от всех земских повинностей»; «содержание их детей и приготовление оных на службу правительство принимает на свое попечение»; инвалидам, вдовам и сиротам будет выдаваться «казенный провиант»; «взамен ветхих {38} строений возведены будут новые домы, удобнейшие к помещению»; «земледельческими орудиями, рабочим и домашним скотом наделены будут все из них, кому подобное пособие окажется необходимым».

Таковы были те радужные перспективы, которые правительство рисовало перед военными поселенцами. Что же получилось на практике? Для организации военных поселений правительство передавало некоторые территории, населенные казенными крестьянами, из гражданского ведомства в военное, и тогда все их трудоспособные жители мужского пола (до 46 лет) превращались в солдат, получали обмундировку и подчинялись военной дисциплине (Мальчики от 6 до 18 лет также получали солдатскую обмундировку и обучались строю.) ; у семейных солдат-хозяев жили и работали как батраки (за содержание) холостые солдаты. Сельские работы производились командами (в мундирах!) под руководством офицеров, параллельно шла и военная муштровка (конечно, в ущерб сельским работам). Вопреки поговорке «с одного вола двух шкур не дерут», в военных поселениях, как пишет Вигель, «два состояния между собою различные впряжены были под одним ярмом: хлебопашца приневолили взяться за ружье, воина за соху», и «тут бедные поселенцы осуждены были на вечную каторгу»...

«Всё было на немецкий, на прусский манер, всё было счетом, всё на вес и меру. Измученный полевою работой военный поселянин должен был вытягиваться во фронт и маршировать»... (Вигель, V, 120). Материальное положение населения в этих аракчеевских «колхозах» было не так уж плохо: начальство поддерживало в них чистоту и порядок, не допускало никого до состояния нищеты и разорения, помогало в несчастных случаях, но непрерывные труды, тяжелый гнет палочной военной дисциплины и мелочная регламентация всей жизни поселенцев порою становились совершенно невыносимыми, и не раз вспыхивали бунты то в северных, то в южных округах военных поселений; за бунтами следовали жестокие усмирения, а потом наступали снова «тишина и спокойствие».

«Корпус военных поселений» {39} разрастался всё больше и больше и захватывал всё новые и новые территории: «Военные поселения с 1816 года получили быстрое и широкое развитие и в последние годы царствования имп. Александра они включали в себе уже целую треть русской армии. Отдельный корпус военных поселений, составлявший как бы особое военное государство под управлением гр. Аракчеева, в конце 1825 года состоял из 90 батальонов новгородского поселения, 36 батальонов и 249 эскадронов слободско-украинского (харьковского), екатеринославского и херсонского поселений» (Шильдер, IV, 28); кроме того, были две «поселенные» артиллерийские бригады в Могилевской губернии.

Военные поселения были предметом ненависти либеральных кругов русского общества и усиливали недовольство этих кругов Александром. Недовольство это усиливалось и многими другими мероприятиями внутренней и внешней политики: походом Магницкого и Рунича против молодой русской университетской науки и усилением цензурных стеснений (см. гл. 3), политикой Александра в польском и греческом вопросах (см. гл. 4).

Вдобавок ко всем затруднениям и осложнениям последних лет Александровского царствования пришло еще осложнение династического вопроса. У Александра не было детей, и наследником престола был его брат цесаревич Константин Павлович, проживавший в Варшаве (где он формально был только командующим польской армией, а фактически командовал почти всем). Но уже в 1818 г . Константин сообщил царю, что он не желает наследовать престол, который, в таком случае, должен был бы перейти к следующему брату, Николаю Павловичу. В 1820 г . Константин официально развелся со своей женой (бывшей немецкой принцессой) и вскоре женился на полюбившейся ему польской аристократке. В 1822 г . он написал брату решительное письмо о своем отказе от престола, и Александр решил, наконец, оформить вопрос о престолонаследии, но выбрал для этого очень странную форму: 16 авг. 1823 г . он подписал манифест об отречении цесаревича Константина от престола и о назначении наследником престола Николая Павловича, но почему-то решил держать этот манифест в секрете от всех — и даже от (нового) наследника престола. Знали об этом {40} манифесте только три лица: конечно, Аракчеев, а кроме него, кн. А. Н. Голицын и митрополит Филарет.

Подлинный акт Александр велел хранить (до востребования или до его смерти) в Успенском соборе в Москве, а три копии были положены на хранение в Петербурге — в Государственном Совете, в Синоде и в Сенате, с собственноручной надписью Александра на каждом пакете: «Хранить до моего востребования, а в случае моей кончины раскрыть, прежде всякого другого действия, в чрезвычайном собрании». Мы увидим далее, при каких обстоятельствах пришлось раскрывать эти пакеты и к каким последствиям повела эта странная «игра в прятки» с престолонаследником, создавшая в ноябре и декабре 1825 года междуцарствие.

{41}

5. Император Николай I, его характер и программа; его главные сотрудники.

Перед 1825-м годом Николай 7 лет был командиром второй бригады первой гвардейской пехотной дивизии и до конца дней своих он оставался на престоле «бригадным генералом» (Николай Павлович родился в 1796 г .; с детства проявлял любовь к военным «экзерцициям»; «гражданскими» науками занимался неохотно (хотя языки знал хорошо); в 1817 г . женился на дочери прусского короля Шарлотте (превратившейся в Александру Федоровну); в 1818 г . был назначен бригадным командиром, а перед тем — генерал-инспектором по инженерной части; в марте 1825 г . получил дивизию.) .

Он хотел командовать Россией, как командовал своими гвардейскими полками: поддержание установленного порядка, строгой дисциплины и внешнего благообразия было предметом его постоянных и неустанных забот.

Бесконечным количеством издаваемых им «высочайше утвержденных» уставов, «учреждений», положений и правил, а также специальных «именных» указов, он стремился охватить и регулировать все проявления жизни общественной, правовой, экономической и культурной, начиная от жизни калмыцкого и киргизского народов и кончая деятельностью университетов, академий, ученых обществ, страховых учреждений и коммерческих банков.

В армии исключительное внимание уделялось солдатской выправке, муштровке и обмундировке. Множество указов, специальных распоряжений и правил занималось мельчайшими подробностями воинского одеяния — шинелями, мундирами, сюртуками, панталонами, со всеми их аксессуарами и украшениями — эполетами, погонами, аксельбантами, петлицами, обшлагами, выпушками, нашивками, галунами, лампасами, кантами, пряжками, крючками и пуговицами. Немалое внимание уделялось также форме одежды гражданских чиновников различных ведомств и воспитанников различных учебных заведений. Николай стремился «урегулировать» не только обмундирование {42} своих военных и гражданских служащих, но даже их физиономию.

Военнослужащим не только разрешалось, но даже предписывалось носить усы, тогда как гражданские чиновники должны были ходить начисто обритыми. Именные указы, изданные в марте и апреле 1838 г ., констатировали, что некоторые придворные и гражданские чиновники «позволяют себе носить усы, кои присвоены только военным», и бороды. «Его Величество изволит находить сие совершенно неприличным» и «повелевает всем начальникам гражданского ведомства строго смотреть, чтобы их подчиненные ни бороды, ни усов не носили, ибо сии последние принадлежат одному военному мундиру». Николай высоко ценил усы, как специальное украшение военных физиономий, не только на своих генералах, штаб- и обер-офицерах, но и на себе самом. В 1846 г . особым именным указом «Государю Императору угодно было высочайше повелеть, чтобы впредь на жалуемых медалях лик Его Императорского Величества изображен был в усах».

Этот бравый фельдфебельский «лик в усах» тридцать лет смотрел на Россию строгим и внимательным взором, хотел всё видеть, всё знать, всем командовать. Правда, в отличие от другого «лика в усах», который управлял Россией сто лет спустя, Николай искренно любил Россию, желал ее славы, процветания и благоденствия, искренно желал и старался служить России в качестве ее «отца-командира», и неоднократно проявлял личное мужество в непосредственной опасности. Но его понимание блага России было слишком узким и односторонним. Напуганный декабрьским восстанием и революционным движением в Европе, он свои главные заботы и внимание посвящал сохранению того социального порядка и того административного устройства, которые уже давно обнаружили свою несостоятельность и которые требовали не мелких починок и подкрасок, но полного и коренного переустройства. Понятно поэтому, что всеобъемлющая, энергичная и неустанная деятельность императора Николая не привела Россию ни к славе, ни к благоденствию, наоборот, под его водительством Россия пришла к военно-политической катастрофе Крымской войны, и на смертном одре Николай должен был признать, {43} что он сдает своему сыну «команду» в самом расстроенном виде...

Восстание 14-го декабря оказало на политику Николая разностороннее влияние. Прежде всего, оно напугало его самым фактом возможности революционного движения в самых близких к престолу гвардейских полках и тем, что во главе движения стояли представители самых аристократических русских фамилий. Этим оно, с одной стороны, усилило его консервативно-охранительные тенденции, а с другой, поселило недоверие к русской знати и вызвало стремление опираться гл. обр. на бюрократию и на — немцев (балтийских немцев и выходцев из Германии), которые окружили его престол и заняли немало руководящих мест в высшем государственном управлении (Нессельроде, Канкрин, Бенкендорф, Дибич, Клейнмихель и др.). С другой стороны, показания и письма декабристов раскрыли перед Николаем такую массу злоупотреблений и неустройств в русской жизни и в государственном управлении, что Николай должен был попытаться принять «все зависящие меры» для их устранения (Делопроизводителю следственной комиссии по делу декабристов, Боровкову, было поручено составить из писем и записок декабристов о внутреннем положении России систематический свод для представления государю и высшим государственным сановникам.).

Отсюда бесконечные заседания «секретных комитетов», долго обсуждавших проекты необходимых преобразований и не давших почти никаких реальных результатов (кроме множества исписанной бумаги), отсюда же чрезвычайное развитие организации и деятельности «Собственной Его Императорского Величества Канцелярии», посредством которой Николай пытался вовлечь в круг своего непосредственного наблюдения и руководства различные отрасли государственной и общественной жизни. Прежняя канцелярия превратилась теперь в «1-е отделение собственной Е. И. В. канцелярии», которое играло роль личной канцелярии императора, подготовляло бумаги для доклада государю и следило за исполнением «высочайших повелений». В 1826 г . было учреждено второе отделение — кодификационное; {44} в январе этого года «комиссия составления законов» была упразднена, а задача составления нового «Уложения отечественных наших законов» была возложена на новообразованное отделение императорской канцелярии. В июле того же, 1826-го года было учреждено пресловутое третье отделение для заведывания делами «высшей полиции»; оно должно было наблюдать за всеми «подозрительными и вредными людьми» (и в случае надобности, высылать их и держать «под надзором полиции»), за сектами и «расколами», за иностранцами, проживающими в России, и собирать «статистические сведения, до полиции относящиеся», и «ведомости о всех без исключения происшествиях». После смерти императрицы-матери Марии Федоровны (в 1828 г .) было учреждено 4-е отделение «собственной» канцелярии для заведывания теми образовательными и благотворительными учреждениями (институтами, училищами, приютами, богадельнями, больницами), которые прежде находились в ведении и под покровительством императрицы Марии (совокупность этих заведений впоследствии получила название «ведомства учреждений императрицы Марии»). В 1836 г . было основано 5-е отделение собственной Е. И. В. канцелярии для преобразования управления казенных крестьян.

Вскоре после вступления на престол Николай уволил от службы, ко всеобщему удовольствию, всесильного при Александре графа Аракчеева и двух гасителей просвещения (бывших при Александре попечителями учебных округов) — Магницкого и Рунича.

Из видных деятелей александровского царствования играли важную роль при Николае гр. Кочубей (председатель Государственного Совета) и Сперанский, произведший в 1826- 33 г . грандиозную работу кодификации (см. ниже). Надолго сохранили свои посты выдвинувшиеся в конце александровского царствования министр финансов ген. Е. Ф. Канкрин и министр иностранных дел гр. Нессельроде. Канкрин был способный, дельный и бережливый финансист, вполне «на своем месте». Нессельроде же был полная бесцветно-канцелярская посредственность. Во главе политической полиции Николай поставил ген. Бенкендорфа, человека невеликого ума и образования. Успешными военачальниками николаевской эпохи были генералы Дибич и {45} Паскевич. В 30-х годах выдвигаются на сцену правительственной деятельности две новых характерных фигуры Николаевского царствования: гр. С. С. Уваров, бывший с 1833 до 1849 г . министром народного просвещения (см. гл. 3 § 2), и гр. П. Д. Киселев, бывший с 1837 г . до конца царствования министром ново-учрежденного «министерства государственных имуществ» (см. гл. 2, §3).

{46}

6. Кодификация, произведенная M. M. Сперанским: «Полное Собрание Законов Российской Империи» и «Свод Законов Российской Империи».

Последним русским кодексом, до эпохи Сперанского, было Уложение царя Алексея Михайловича, составленное в 1649 году и в эпоху империи, конечно, безнадежно устаревшее. Все видные государи императорского периода — и Петр Великий, и Елизавета, и Екатерина II, и Александр I — настойчиво стремились к созданию нового законодательного кодекса, но все их попытки оставались безуспешными, и в юридической жизни России продолжал господствовать тот законодательный хаос, на который все так горько жаловались и от которого все (кроме сутяг и взяточников) так жестоко страдали. Учреждая в 1826 г . 2-е (кодификационное) отделение «собственной Е. И. В. канцелярии», Николай назначил его начальником старого, «надежного» чиновника Балугьянского, но фактически организатором и руководителем всего дела кодификации был M. M. Сперанский.

В 1830 г . Сперанский со своими помощниками закончил составление 45 громадных томов «Полного Собрания Законов Российской Империи»; из них пять последних заключают в себе приложения (таблицы, чертежи, штаты учреждений, таможенные тарифы) и указатели (алфавитный и хронологический). В 40 первых томах привелено свыше 30 тысяч законов, начиная с Уложения 1649 года (первый номер в этом собрании) и кончая актами декабря 1825 года (В дальнейшем были составлены второе Полное Собрание Законов, с декабря 1825 до марта 1881 г . (т. е. до кончины имп. Александра II) и третье — с марта 1881 г . до конца Империи.) .

По окончании этого колоссального труда Сперанский, по поручению государя, взялся за составление «Свода Законов», и к концу 1832 года закончил эту работу. В свод были включены только действующие законы, систематически собранные и затем разделенные по {47} предметам и отделам. В своде находится только текст законов, без мотивировок и пояснений, при чем весь текст разбит на краткие, нумерованные статьи. Свод Сперанского составили 15 больших томов (В I-м томе находятся основные государственные законы и законодательные постановления об императорской фамилии и о высших государственных учреждениях. — Во II-м томе законы о губернских, городских и уездных учреждениях.

— III-й том есть «свод уставов о службе гражданской». — IV-й том содержит уставы о повинностях населения (личных и натуральных). — V-VIII тома содержат «уставы казенного управления», именно, уставы о прямых налогах, о пошлинах и об акцизных сборах, учреждения и уставы таможенные (и таможенные тарифы), уставы монетный, горный, лесной и т. д. — IХ-й том содержит «законы о состояниях» (т. е. о правовом положении отдельных сословий). — Х-й том — законы гражданские и межевые. — ХI-й том содержит уставы ученых учреждений и учебных заведений и уставы кредитный, вексельный, торговый и устав о промышленности.

— ХII-й том содержит уставы путей сообщения, почтовый, телеграфный, строительный, страховой, устав сельского хозяйства и другие. — В XIII-м томе находятся уставы об обеспечении народного продовольствия, об общественном призрении (т. е. организация благотворительности) и устав врачебный. — В XIV-м т. — устав о паспортах, устав о беглых, о ссыльных и о «содержащихся под стражею», устав о цензуре, устав о «предупреждении и пресечении преступлений». — XV-й том содержит «уложение о наказаниях уголовных и исправительных». — После судебных реформ 1864 года, коренным образом перестроивших русскую судебную организацию, к Своду законов был добавлен XVl-й том, содержащий «учреждение» новых «судебных установлений» и уставы уголовного и гражданского судопроизводства. — Помимо свода гражданских законов, в 1839 году был особо издан «Свод военных постановлений».) .

Свод законов был введен в действие с 1-го января 1835 года. С этих пор Российская Империя формально стала государством, управляемым «на точном основании законов» (беда была лишь в том, что трудно было найти управу на чиновных нарушителей законов...)

Конечно, Свод законов издания 1832 года не мог долго оставаться в своем первоначальном виде, ибо времена и законы менялись. Поэтому уже в 1842 г . последовало 2-е издание Свода законов; в 1845 г . было издано {48} новое «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных»; в 1857 году вышло 3-е издание Свода Законов и потом до конца Империи переиздавались отдельные тома Свода Законов, в которых исключались отмененные законы и включались вновь изданные.

{49}

7. Устройство и работа бюрократического аппарата.

Бюрократический аппарат Российской Империи окончательно сложился и оформился при Николае I. Именно упорядочением форм бюрократической работы Николай надеялся достичь улучшения самого существа ее, и отсюда бесчисленные комитеты и комиссии, сочинявшие бесконечные «положения», «учреждения», наказы и инструкции, регулировавшие (или долженствовавшие регулировать) работу всех правительственных учреждений, начиная от Государственного Совета и кончая низшими органами сельской полиции («Скрипели перья, исписывались горы бумаги, комиссии и комитеты беспрерывно сменяли друг друга, и деятельность правящих сфер носила все видимые черты интенсивной работы. Но эта бумажная работа не получала реальных отражений на жизненной практике... То был непрерывный бюрократический «бег на месте»..., при котором люди, деятельно двигаясь, никуда не подвигаются» (Кизеветтер, Ист. Росс., I, 170).) .

Высшие органы государственного управления — Государственный Совет и Сенат в основном сохраняли при Николае I свое прежнее положение и организацию. В составе министерств при Николае I произошли некоторые существенные изменения. В 1826 году было учреждено особое министерство императорского двора и уделов («уделами» назывались имения, принадлежавшие императорской фамилии). — В 1837 году было учреждено «министерство государственных имуществ» для заведывания казенными землями и государственными крестьянами (которые до того находились в ведении министерства финансов).

Во главе провинциального управления стояли «гражданские губернаторы» (В столицах и в некоторых областях были особые «генерал-губернаторы». — Всеобъемлющие функции губернаторов «наказ» 1837 года определял следующим образом: гражданские губернаторы, как «непосредственные начальники» вверенных им губер ний, «суть первые в оных блюстители неприкосновенности верховных прав самодержавия польз государства и повсеместного точного исполнения законов... Имея постоянное и тщательное попечение о благе жителей всех состояний управляемого ими края,... они обязаны действием данной им власти охранять повсюду общественное спокойствие, безопасность всех и каждого и соблюдение установленных правил порядка и благочиния. Им поручено и принятие мер для сохранения народного здравия, обеспечения продовольствия в губернии, доставление страждущим и беспомощным надлежащего призрения, и высший надзор за скорым отправлением правосудия»... (II ПЗС, XII, 10303).).

Под председательством {50} губернатора действует «губернское правление» в составе вице-губернатора, трех советников и асессора, с соответственной канцелярией; при губернском правлении — губернский казначей, губернский архитектор и губернский землемер.

Губернатору (назначаемому императором) подчиняется «земская полиция»; во главе уездной полиции (т. наз. «земского суда») стоит земский исправник и с ним старший или непременный заседатель, которые «избираются в сии должности дворянством». Уезд разделяется на участки или станы, в которые «определяются от короны губернским правлением» участковые заседатели или становые пристава; они назначаются «преимущественно из местных, имеющих в той губернии недвижимую собственность дворян». Земская полиция является и судебной инстанцией, в маловажных делах, для людей низших сословий. — В городах начальниками полиции были (назначаемые правительством) полицеймейстеры и городничие.

Судебное дело в губерниях ведали палаты уголовного и гражданского суда, председатели которых, согласно Екатерининскому положению о губернских учреждениях ( 1775 г .) назначались правительством, а «заседатели» (которые при Николае получили название «советников») избирались дворянством. В 1831 г . дворянству было предоставлено избирать по два кандидата на должности председателей палат, которые затем представлялись Сенату «для поднесения на высочайшее усмотрение». По-видимому, вскоре правительство должно было усомниться {51} в том, что эти выборные дворянством председатели палат обладают достаточными юридическими познаниями и опытностью, и в 1837 г . было постановлено ввести в палатах должность товарища председателя, при чем «назначение из советников товарища председателя предоставлено было усмотрению министра юстиции».

От времен Екатерины до эпохи великих реформ 60-х гг. XIX века по выборам дворянства заполнялось множество должностей в судебных и административных учреждениях, и конечно, далеко не всегда находились для занятия этих должностей способные и достойные кандидаты. На это жаловались не только обыватели, на это жаловался и сам император Николай, в указе от 1-го янв. 1832 года: «Из сведений, доходивших до меня, я с прискорбием видел, что выборы дворянские не всегда соответствовали ожиданиям правительства. Лучшие дворяне или уклонялись от служения, или не участвовали в выборах, или с равнодушием соглашались на избрание людей, не имеющих потребных качеств к исполнению возлагаемой на них обязанности. От сего чиновники по судебной части оказывались не редко не довольно сведущими в законах, по части же полицейской открывались злоупотребления»...

Желая улучшить положение и ввести надлежащий порядок в дворянские выборы, правительство в декабре 1831 г . издало «Положение о порядке дворянских собраний, выборов и службы по оным». Выборы должны были производиться на «обыкновенных» дворянских губернских собраниях, которые должны были собираться «через каждые три года»; принимать участие в дворянских собраниях с правом голоса могли лишь потомственные дворяне, которые «имеют по крайней мере чин 14-го класса» и владеют недвижимым имуществом в губернии (остальные могут присутствовать без права голоса). Правом избирать в должности пользуется лишь дворянин, имеющий не менее 100 душ крестьян мужского пола, живущих на его собственной земле, или — не менее 3 000 десятин незаселенной земли; имеющие не менее 5-ти душ или 150 дес. незаселенной земли принимают участие в выборах через уполномоченных (по одному на каждый полный ценз). Избираемы в должности (кроме {52} должности предводителей) могут быть и дворяне, не имеющие полного ценза. Губернский предводитель дворянства и председатели судебных палат утверждаются в должности императором, «все прочие избираемые дворянством чиновники утверждаются начальником губернии».

«Избираемые дворянством чиновники» включаются в общую чиновную иерархию, носят установленные форменные мундиры, награждаются за службу чинами и орденами. Таким образом правительство стремится, с одной стороны, использовать помещиков как «полицеймейстеров» в отношении их крепостных (по выражению, приписываемому Николаю I), а с другой — стремится всех мало-мальски годных дворян привлечь на службу и нарядить в чиновничьи мундиры (Николаевские дворяне, с своей стороны, охотно облачались в чиновничьи мундиры, а некоторые из них, по-видимому, больше интересовались мундиром и жалованьем, чем службой, о чем свидетельствует сенатский указ от 16-го февр. 1844 года: «Правительствующий Сенат... слушали дело о дворянах, числившихся на службе без всяких занятий в присутственных местах некоторых губерний. Приказали: всем губернским правлениям и присутственным местам подтвердить, чтобы лица, не имеющие никаких обязанностей по службе, отнюдь в оной не числились».) .

Первую половину XIX века можно назвать, по выражению Ключевского, «самой бюрократической эпохой нашей истории»; «теперь дворянство потонуло в чиновничестве»; в местном управлении дворянство тесно переплелось с чиновничеством и само стало орудием коронного управления. Теперь «завершено было здание русской бюрократии», превратившейся в сложный и разветвленный механизм, особенно развитый в центре: «центральное управление развилось в огромную машину канцелярий», которая заливала местные учреждения бумажными потоками приказов, циркуляров, инструкций, «отношений», запросов и т. д., а в центр стекались обратные потоки донесений, рапортов, докладов, протоколов и т. д. Часто в этом бумажном море «входящих» и «исходящих» тонули живые нужды и интересы живых людей, — и недаром говорилось при Николае, что государством правит не император, а столоначальник.

{53} Нужно еще упомянуть, что над дворянско-чиновничьим, мундирно-бумажным миром Николаевского царствования реяли еще особые, наблюдательно-охранительные силы в светло-синих мундирах «отдельного корпуса жандармов». Корпус этот был учрежден в 1826 году, одновременно с учреждением пресловутого 3-го отделения собственной Е. И. В. канцелярии; начальник 3-го отделения ген. А. X. Бенкендорф был, вместе с тем, и командиром отдельного корпуса жандармов. Согласно «положению о корпусе жандармов», изданному в 1836 г ., вся Россия была разделена на семь жандармских округов, с жандармскими генералами во главе; начальниками губернских жандармских управлений были жандармские штаб-офицеры (полковники, подполковники и майоры), а в их распоряжении находились жандармские команды под начальством капитанов и поручиков. Назначение этого «обсервационного корпуса» (по выражению Вигеля) было двоякое: во-первых, открывать «дурные умыслы против правительства» и препятствовать распространению «политических вольнолюбивых идей» (Вигель); во-вторых, «наблюдать за справедливым решением дел в судах, указывать губернаторам на всякие вообще беспорядки, на лихоимство гражданских чинов, на жестокое обращение помещиков (с их крестьянами) и доносить о том своему начальству».

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история