Кычанов Е. Чингис-хан

В давнем споре — эпоха ли создает личности или личности формируют эпоху, нет пока ни победителей, ни побежденных.
Эпоха, несомненно, сыграла огромную роль в формировании личности Темучжина, будущего Чингис-хана. Источники расходятся в указании даты его рождения: персидский историк Рашид-ад-дин указывает 1155 г., официальная история династии Юань, эпохи монгольского правления в Китае — 1162 г. В любом случае это было время, когда первое еще дочингисовское государство монголов, именовавшееся Хамаг Монгол Улус (Улус всех монголов), возглавлявшееся кланом, к которому принадлежал и отец Темучжина Есугай, распалось из-за войн с татарами.
Важнейшим событием предшествовавших рождению Темучжина двух веков истории Центральной Азии (в данном случае территории современной МНР) явилась монголизация этого региона. После сюнну (гуннов), чьл государство (II в. до н. э.—II в. н. э.) было многоплеменным и чья языковая и этническая принадлежность достоверно не ясна, в сердце Азии, на просторах от Большого Хингана до Алтая, господствовали сяньби и жуаньжуани (III—V вв.), этнолингвистическая принадлежность которых столь же неопределенна. VI в. ознаменовался утверждением в Центральной Азии власти древних тюрков, которая длилась до X в. Собственно монголы в это время живут в стране Эргунэ-Кун, между озером Далай-Нор и Большим Хинганом, к востоку от р. Аргунь и югу от верхнего течения Амура, в северо-западном углу Маньчжурии. Они часть племен, известных из китайских источников как шивэй. От наименования этих племен (шибир) производят современное Сибирь. К югу от шивэй жили кумоси (си) и кидань (китай). В конце IX—начале X в. кидани нанесли ряд жестоких поражений шивэй и си и создали в юго-западном углу Маньчжурии свое государство Кидань (позже именовалось Ляо). Очевидно где-то в это время в Русской Земле районы Центральной Азии и Северного Китая становятся известными под именем Кидань (Китай), отсюда происходит наше современное наименование страны Китай.
Войны киданей и шивэй вынудили часть шивэй, включая древних монголов, передвигаться на запад, на территорию нынешней Монголии. Позже гонители шивэй кидани сами и создали благоприятные условия для такого продвижения, завоевав в первой половине X в. территорию Монголии и положив конец господству там енисейских кыргызов, предков хакасов и нынешних киргизов. Кидани, сами являвшиеся народом, говорившим на одном из монгольских языков, способствовали утверждению монголоязычных племен на территории Монголии и постепенному вытеснению оттуда или ассимиляции тюркоязычных. Возможно, эти процессы (немирный и мирный) не были завершены окончательно и при жизни Темучжина, ибо современные исследователи не единодушны в определении этнической и языковой принадлежности таких могущественных соперников Темучжина, как кереиты, найманы и даже татары — самый сильный народ региона в XI—XII вв. Под общим наименованием "татары" многоплеменное население Монголии, включая и монголов, было известно китайцам, чжурчжэням, тангутам и западным тюркоязычным соседям.
Татары — главные враги монголов всей первой половины жизни Темучжина. Суровое отрочество и юность наложили тяжкий отпечаток на характер Темучжина, закалили его и сделали жестоким на всю жизнь. Отец Темучжина Есугай, принадлежавший к роду "природных ханов" Борджигин, сам хаганом не был, но он имел свой улус (владение) и титул багатур (отсюда наше слово богатырь). Темучжин родился в тот день, когда его отец возвратился из похода на татар. Среди пленных был знатный человек, умелый воин Темучжин-Угэ. Его именем и нарекли Темучжина, полагая, что вместе с именем к мальчику перейдут сила и удаль пленного татарина. По преданию, Темучжин родился со сгустком крови в руке. Было ли это в действительности или в середине XIII в., когда писалась "Тайная история" монголов (в русском переводе "Сокровенное сказание"), летописец самолично приписал рождению будущего Чингис-хана такое предзнаменование, сказать трудно. Перед нами достаточно распространенный фольклорный сюжет, согласно которому рождение мальчика со сгустком крови в руке предвещало появление безжалостного завоевателя.
В восемь лет Темучжин был сосватан за Борте, девочку из монгольского унгиратского племени, которая была на год старше его, и по старинному обычаю отдан пожить в юрту будущей жены. Отец сам отвез сына к унгиратскому Дай-сечену. На обратном пути, по преданию, встретил он пирующих татар. То ли сам Есугай решился разделить с татарами пиршество, то ли его и его людей (вряд ли он был один) вежливо принудили к этому, но только после татарского угощения он почувствовал себя плохо и, едва добравшись до родной юрты, скончался (1163 г.). Темучжина вернули к матери. А люди, группировавшиеся вокруг богатура Есугая, покинули его семью. Мать Темучжина Оэлун осталась с пятью детьми. У второй жены Есугая было два сына. С небольшим количеством скота и горсткой людей семья Есугая была оставлена практически на произвол судьбы в стране, где властвовали крупные и мелкие кочевые владетели, постоянно враждовавшие между собой. Правда, думается, что семью оберегали ее принадлежность к ханскому клану и то, что монголы-тайчиуты, фактически разорившие улус Есугая, следили за семьей и в особенности за сыновьями своего бывшего сюзерена. Чтобы подчеркнуть тяжелую жизнь Темучжина в годы его молодости, автор "Тайной истории", возможно, умышленно драматизирует ситуацию, в которой оказалась семья Есугая. Оэлун, по его словам, "бегала" вверх и вниз по реке Онону, собирая дикий чеснок, черемуху, выкапывая съедобные коренья, только чтобы хоть как-то прокормить семью. Жила же она одной мыслью — поднять сыновей, отомстить тайчиутам и татарам, возродить величие корня Есугаева. Ее старшие сыновья Темучжин и Хасар не ладили со сводными братьями Бектером и Бельгутаем. Особенно непримиримой оказалась вражда Темучжина и Бектера, основных соперников, претендентов на титул отца. Очередная ссора братьев от разных жен Есугая, вспыхнувшая во время рыбалки на Ононе, окончилась трагически. Темучжин и Хасар убили Бектера, запятнав себя кровью своего брата. Так еще в ранней юности Темучжин дал понять, что он не остановится ни перед чем в борьбе за свое право на власть.
Однако не дремали и его враги. Правитель тайчиутов Таргутай-Кирилтух, глаз не спускавший с юного Темучжина, решил воспользоваться случаем и избавиться от него. По неясным причинам (знатность происхождения и т. п.) он не мог казнить его, но имел законное право наказать. Что и сделал, подвергнув Темучжина аресту и надев на него кангу — деревянную тяжелую шейную колодку, которая лишала человека обычной подвижности, причиняла ему своей тяжестью постоянные страдания, а в тех случаях, когда была слишком большой, не позволяла ему даже самостоятельно есть, ибо колодник не мог дотянуться рукой до рта. В степи не было тюрем и колодника передавали из одной юрты в другую.
Темучжин выделялся своей внешностью. В массе низкорослых монголов он отличался своим ростом. Кроме того, был рыжеволос и светлоглаз (источники пишут о голубых и зеленых, кошачьих глазах). Рыжие волосы и светлые глаза считались характерным признаком рода Борджигин, к которому принадлежал Темучжин. Унаследованы они были от трех сыновей прародительницы Алан-Гоа, трижды зачавшей от луча лунного света, проникавшего внутрь юрты через дымовое отверстие и затем входившего в ее вдовье чрево. Известно, что Темучжин был красноречив и с юных лет отличался способностью убеждать, знал родословные, изречения, поучения-билики, обычаи. Когда его поместили в семью Сорган-Шира, он заметил, что члены этой семьи относятся к нему лучше, чем в других семьях. А члены семьи Сорган-Шира, по преданию, также обнаружили, что колодник — человек незаурядный и отмечен Небесной благодатью. Общие симпатии привели к тому, что, воспользовавшись большим тайчиутским празднеством, Темучжин бежал.
Как долго он был в тайчиутском заточении — неизвестно. Неизвестно и то, почему тайчиуты не смогли вернуть его в свои кочевья. "Тайная история" далее повествует уже о Темучжине — молодом сильном мужчине, личные качества которого все больше привлекают к нему монгольскую молодежь, озабоченную возрождением былой славы монголов и желающую в поисках славы и богатства сплотиться в отряд степных удальцов. Так у Темучжина появляются первые нукеры —друзья-дружинники. Темучжин женится на невесте далеких детских лет Борте и проявляет первую политическую активность. Его действия свидетельствуют о том, что он уже превосходно разбирается в обстановке, сложившейся в последней четверти XII в. в монгольской степи. Взяв у матери очевидно дорогой подарок Борте свекрови — доху черного соболя, он отправляет послов к хагану кереитов Тоорилу, в прошлом анда (побратиму) отца Темучжина. Тоорил оценил этот жест, он признал Темучжина своим "сыном" и пообещал вернуть ему тех людей, которые ушли от Есугая — "собрать рассеянный улус". Признание Тоорилом Темучжина "сыном" означало, что Тоорил становился "отцом", а это была форма закрепления межулусных отношений. Темучжин признавал Тоорила своим сюзереном, а себя его вассалом, зависимым от Тоорила правителем. Тоорил рассчитывал, что часть монголов, которая пойдет за Темучжином, станет не враждебной в отношении кереитов. Другой молодой и привлекавший внимание разрозненных монголов представитель ханского монгольского рода Чжамуха в это время считал себя "младшим братом" кереитского Тоорил-хагана. За Чжамухой шла большая часть монголов. В детстве Чжамуха и Темучжин были побратимами, вместе играли в бабки на льду Онона. Теперь на глазах всех монголов и других народов они превращались в соперников в борьбе за власть над всеми монголами. В недавнем прошлом такие выдающиеся ученые, как академики В. В. Бартольд и Б. Я. Владимирцов, полагали Темучжина "демократом", а Чжамуху — выразителем интересов старой "степной аристократии". Л. Н. Гумилев с присущей этому ученому неординарностью суждений считал Чжамуху "тайным агентом" Темучжина в стане врагов, противников объединения монголов и Монголии под властью Темучжина. Все эти предположения неоправданны.
Первыми, кому не понравился новый союз монголов и кереитов, были меркиты, обитавшие по реке Селенге. В 1178 г. они напали на нунтук (орду) Темучжина, выставив в качестве предлога давнюю обиду —Есугай силой отобрал мать Темучжина Оэлун у знатного меркита Чиледу. Темучжин едва спасся от меркитов бегством, и, когда погоня отстала, искренне признался: "Великий ужас я испытал!" Меркиты забрали Борте, жену Темучжина, и отдали ее младшему брату Чиледу —Чильчиру. Темучжин кинулся на помощь к своим союзникам —кереитскому Тоорил-хагану и побратиму Чжамухе. Неясно, сколько конников было у самого Темучжина, но Тоорил-хаган и Чжамуха выставили по двадцать тысяч всадников. Меркиты были разбиты. Темучжин освободил жену. В суматохе ночного боя он громко звал ее: "Борте, Борте!" Борте услышала зов мужа, "схватилась за поводья Темучжинова коня. Узнали они друг друга и обнялись". Радость встречи, как ни странно, была омрачена рождением первенца Темучжина и Борте —Чжочи. Неясно, какой точно срок находилась Борте в меркитском плену. Но это, очевидно, был такой срок, что Чжочи можно было счесть как сыном Темучжина, так и сыном меркита Чильчира. Кажется, тайные мысли о том, что Чжочи, возможно, не его сын, всю жизнь преследовали Темучжина.
После победы над меркитами Темучжин, Чжамуха и поддерживающие их монголы решили жить вместе. Длилось это совместное житье-бытье полтора года, после чего побратимы решили разойтись. Эти полтора года абсолютно темный и необычайно важный период в биографии Темучжина. Темучжин без боя выиграл сражение за "свой улус". Когда побратимы разъехались, за Темучжином ушло больше монголов, чем он ранее привел с собой, а знатные монголы из рода Борджигин предложили избрать его ханом. Представители ханского рода богатые и знатные монголы — нойоны, дружинники-нукеры избрали Темучжина своим ханом, заключив с ним по обычаю уговор. Хан — воин-предводитель и его подданные обещали в боях с врагами быть в первых рядах и отдавать уму лучшую часть добычи: полонянок "девиц, жен" и "добрых коней". Люди хана обещали также, что станут первыми в облавных охотах и будут отдавать ему "половину пойманных зверей". Если же кто-то из них не послушается приказа хана, то хан волен "отнять [у виновных] жен и имущество и покинуть [их] в безлюдных пустынях". Темучжин впервые стал ханом в 1180 г. в возрасте 25 лет. Он получил титул Чингис-хан. Не вдаваясь в детали, заметим, что точный смысл этого титула до сих пор неясен. От Темучжина в будущем потребовалось еще двадцать пять лет, чтобы утвердиться в этом титуле.
Это была, вероятно, самая сложная, а для утверждения его во власти самая бурная треть его жизни. Монголия, раскинувшаяся от маньчжурской тайги до алтайской и от южных отрогов сибирской тайги до южных окраин пустыни Гоби, была разделена на добрый десяток улусов, только сравнительно крупных, которые уже не просто враждовали между собой и грабили друг друга, но и постепенно все больше втягивались в смертельную схватку за подчинение всей Монголии власти одного хана. Путь к объединению был обусловлен заключительной фазой монголизации Монголии, сложением единого татаро-монгольского этноса.
Внешний мир был почти безучастен к тому, что происходило в Монголии. Государство чжурчжэней Цзинь (1125—1234 гг.), "Алтын-ханов китадских" по монгольскому наименованию тех лет, беспокоилось о безопасности своих северо-западных границ. Главными врагами Цзинь являлись ближайшие соседи — татары, и чжурчжэни искали в Монголии союзников против татар, но в целом их отношение к Монголии было типичным для той эпохи отношением центра к варварской периферии, с которой иногда приходится считаться, но которой вряд ли стоит опасаться всерьез. Кроме того, чжурчжэни имели прямой доход от междоусобиц в Монголии, их пограничные рынки были полны приведенными из Монголии на продажу рабами. Многие семьи в Цзинь имели рабов из Монголии. Есть даже версия, что и Темучжин в юные годы побывал рабом в Цзинь. Чжурчжэньское господство в Цзинь ослабевало, ибо чжурчжэни с трудом противостояли ассимиляции их китайским этносом. Южный сосед Монголии — тангутское государство Великое Ся (982—1227 гг.) придерживалось в отношении монгольской степи политики изоляции и сдерживания. Тангутские власти не пускали кочевников из Монголии на свою территорию, запрещали продавать в Монголию рис, просо, прочие зерновые, керамические изделия (посуду), металл, оружие. Юго-западный сосед Монголии — государство кара-китаев (1137—1218 гг.), этнически разнородное, все более погружалось в пучину религиозной розни между правящим этносом, киданями-буддистами, и основной массой мусульманского населения. Западный сосед — государство хорезмшахов (1097—1231) было занято войнами с кара-китаями и местными владетелями в Северном Афганистане и Восточном Иране.
Первым, кто выступил с оружием в руках против Чингис-хана после избрания его ханом, был Чжамуха, что и естественно. Кажется (источники противоречивы), свое первое крупное сражение Чингис-хан проиграл. Его армия была разгромлена и обратилась в бегство. Пленные в назидание тем, кто принял сторону Темучжина, а не Чжамухи, были заживо сварены в 70 больших котлах. Это поражение открыло новый период трудностей. Рашид-ад-дин сообщает, что между 1187 и 1196 гг. Чингис-хан "испытал разного рода бедствия. Разные племена его неоднократно захватывали в плен, а он освобождался от их рук разного рода способами и средствами". Многие исследователи полагают, что одним из таких способов явились контакты с пограничной администрацией Цзинь.
В 1196 г. император Цзинь отправил армию в поход против татар. Союзниками Цзинь выступили кереиты (Тоорил-хаган) и Чингис-хан. "Татары, — объявил Чингис-хан, — наши старые враги. Они — губители наших дедов и отцов. Поэтому мы не можем не принять участия в этом кровопролитии!" В одном из урочищ на реке Улдзе татары были разгромлены союзными войсками. Чингис-хан за эту услугу получил от двора Цзинь чин джаутхури (кит. чжаотао, пограничный военачальник, часто интерпретируется как чин сотника). А Тоорил-хаган удостоился от чжурчжэней титула ван (князь). С этого момента в ряде источников он стал именоваться Ван-хан, соединением двух титулов, китайского и центральноазиатского. Поскольку кереиты, во всяком случае, их правящая верхушка, были христианами несторианского толка, этот титул и породил в XIII в. в Европе легенду о жившем в глубинах Азии христианском правителе пресвиторе Иоанне.
В 1198—1199 гг. объединенные силы Тоорил-хагана, Чжамухи и Чингис-хана нанесли поражение найманскому правителю Буйурк-хану, правившему найманами, тоже христианами, жившими в горной части Алтая. Когда победители возвращались обратно, путь им преградил один из найманских отрядов. Сражение ожидалось утром. Ночью, желая поставить Чингис-хана под удар, кереиты и Чжамуха тайно ушли. Но найманы, вместо того чтобы обрушиться на Чингис-хана, начали преследование кереитов. Они догнали кереитов и не только нанесли им поражение, но пленили сына Тоорил-хагана Сангума. Гонцы от Тоорил-хагана прискакали в ставку Чингис-хана. Тоорил-хаган прислал слова раскаяния и слезную мольбу о помощи.
Чингис-хан счел возможным простить вероломство Тоорил-хагана, быстро выступил на подмогу, и найманы были отбиты. В порыве благодарности престарелый Тоорил-хаган вторично "усыновил" Чингис-хана. Стороны решили скрепить союз подлинным родством — женить старшего сына Чингис-хана Чжочи на дочери Тоорил-хагана Чаурбеки. Намечавшийся новый союз испугал Чжамуху. В 1201 г. он собрал под свое крыло все силы, враждебные Тоорил-хагану, Чингис-хану и Таян-хану найманскому, брату потерпевшего поражение Буйурук-хана, довольного ослаблением брата-соперника. Чжамуха объявил себя верховным правителем с титулом гур-хан, означавшим "царь царей". Чингис-хан и Тоорил-хаган напали на тайчиутов. Тайчиутов поддержали меркиты. Союзники разделились, и кереиты выступили против меркитов, а Чингис-хан — против тайчиутов, прежней родни и врагов отроческих лет. Если не считать похода на меркитов, в бою с которыми Чингис-хан если и не участвовал, то в гуще ночного боя искал Борте, сражение с тайчиутами — единственное, в котором Чингис-хан, кажется, сражался лично. Такова была его ненависть к разрушителям отцовского улуса. До глубокой ночи длился бой, ни одна из сторон не брала верх. В бою Чингис-хан был ранен стрелой в шею. Ночью тайчиуты покинули поле боя. Чингис-хан, несмотря на ранение, организовал их преследование. "Перебил и пеплом развеял" он тайчиутов, "вплоть даже до детей и внуков их".
Оправившись от раны и отомстив за свои личные обиды, Чингис-хан принял решение окончательно разделаться с татарами, погубившими его отца. В 1202 г. неподалеку от озера Буир-Нор татары потерпели сокрушительное поражение. По версии "Тайной истории" было решено всех татар "предать мечу, равняя к концу тележной оси", т. е. убить всех мужчин и подростков, кто был ростом выше, чем ось у телеги. По сведениям Рашид-ад-дина, Чингис-хан "повелел произвести всеобщее избиение татар и ни одного не оставлять в живых ...чтобы женщин и малых детей также перебить, а беременным рассечь утробы, дабы совершенно их уничтожить". Независимо от того, были ли татары Восточной Монголии тюркоязычным или монголоязычным народом, они были истреблены. Их славное имя, под которым было в XII—начале XIII в. известно все население Монголии, в китайских источниках начала XIII в. стало сочетаться с наименованием монголов (мэн-да — "татаро-монголы") и вместе с татаро-монгольскими завоеваниями было принесено в Европу. Следует иметь в виду, что никакой прямой этнической связи между древними татарами и татарами современными нет. Это имя получило смешанное по своему этническому составу тюркоязычное население Золотой Орды.
С татарами было покончено. Готовилась свадьба Чжочи и Чаур-беки. Тоорил-хаган за это время не только передумал отдавать дочь за сына Чингис-хана, но и разработал план, как, пользуясь предстоящим сговором, убить своего "сына" и свата. Лишь случай спас Чингис-хана. Разговор о готовящемся предательстве подслушали двое слуг и упредили Чингис-хана в последний момент. Зная нравы степи, Чингис-хан не счел позором обратиться в бегство. Был момент, когда преследователи, люди Тоорил-хагана и Чжамухи, чуть не поймали его. Чингис все-таки ушел. Он собрал войска и стал готовиться к сражению. Ситуация была критической. Против Чингис-хана выступили не только кереиты, Чжамуха, но и часть тех монголов, которые шли за Чингис-ханом. Сражение Чингис-хан проиграл и с небольшим отрядом верных людей отступил к озеру Бальчжуна. Есть мнение, что это озеро Балезино в 50 км западнее г. Агинска в Читинской области. Чингис-хан вернулся к родным местам, ибо родился он в урочище Делюн-булдак в той же Читинской области, неподалеку от того места, где река Онон пересекает российско-монгольскую границу. Поражение было жестоким, и многие покинули его. Те же, что остались верными своему хану, позже получили почетную хвалу как люди, пившие вместе с Чингисом мутную воду из озера Бальчжуна. Говорят Чингис воздел руки к небу и сказал: "Если я окажусь способным завершить великое дело, я всегда разделю с этими людьми и сладкое и горькое. Если же я нарушу это слово, то пусть стану, как эта вода!"
Он начинает переговоры с победителями и одновременно собирает войска. Дальнейшее предельно кратко охарактеризовал сын Тоорил-хагана Сангум: "Если мы победим, то поглотим его, если он победит, то поглотит нас!" Тоорил-хаган, Чжамуха и Чингис-хан ненавидели друг друга, каждый жестко претендовал на единоличное лидерство в Монголии. Союз Тоорил-хагана и Чжамухи против Чингиса был непрочным и неискренним, как и союзы Чингис-хана с ними против иных противников. Чжамуха и Чингис-хан так и не смогли договориться о союзе против кереитов. Была еще одна сила. Часть знатных людей Монголии, которые не примыкали ни к одному из вышеназванных ханов, в 1203 г. решили создать свой союз, направленный прежде всего против Чингис-хана и Тоорил-хагана. Они якобы решили так: "Нападем врасплох на Ван-хана, сами станем государями и не присоединимся ни к Ван-хану, ни к Чингис-хану. И не будем на них обращать внимания!" Тоорил-хаган не замедлил предать разграблению новых союзников.
Он привез богатую добычу и беспечно пировал, когда Чингис-хан решил осуществить свой "блиц-криг" против кереитов. Чтобы усыпить внимание Тоорила, Чингис-хан послал к нему своего брата Хасара, который заявил, что бросает Чингиса и подчиняется кереитам. Коварство и внезапность удара оказались решающими. Лишь самому Тоорил-хагану и его сыну удалось прорваться сквозь кольцо воинов Чингиса. Победа увенчалась "истреблением кереитского племени". Кереитов "раздавали во все концы", своих людей Чингис-хан "всех вдоволь оделил... кереитскими пленниками". Тоорил-хаган и Сангум бежали на запад к найманам. При переходе границы они оба были убиты найманским пограничным караулом. Головы Тоорил-хагана и Сангума доставили Таян-хану. Голову Тоорил-хагана Таян-хан оправил серебром и "ради величия своего держал ее у своего трона"; положенная на белую кошму голова служила оракулом. Раз во время гадания голова Тоорил-хагана якобы засмеялась. Взбешенный и напуганный Таян-хан приказал растоптать ее.
Судьба самого Таян-хана решилась в 1204 г. Улус Чингиса к этому времени охватывал добрую половину Монголии. Чингис-хан провел реформы армии и управления улусом, положив в основу военно-административную форму государственности, традиционно известную в этом регионе со II в. до н. э. Сутью ее было соединение в лице одного администратора власти гражданской и военной, распределение населения страны на сотни, тысячи, тьмы — административные единицы, способные выставить в случае нужды сто, тысячу, десять тысяч воинов. Осенью 1204 г. найманы были разгромлены. Чжамуха, поначалу выступавший союзником Таян-хана, на решающем этапе сражения покинул со своими войсками поле боя, тем самым подписав и себе смертный приговор. Его люди теперь один за другим покидали его, уходя к Чингис-хану. Наконец с Чжамухой остался лишь небольшой отряд. В конце 1205 г. нукеры Чжамухи решили выдать его Чингису. Такого рода предательство, даже своего врага, Чингис-хан не прощал. Вместо награды нукеры Чжамухи по приказу Чингис-хана, заявившего: "Можно ли оставить в живых тех людей, которые подняли руку на своего природного хана? И кому нужна дружба подобных людей?" — были публично казнены. Чжамуха, на допросе признавший, что Небо оказало поддержку не ему, а Темучжину, что "ему, Темучжину, передали ханский престол", также был подвергнут жестокой казни, известной под киданьским термином линьчи — медленному в течение нескольких суток резанию тела преступника по кусочкам и суставам.  
  К весне 1206 г. Монголия была объединена под властью Чингис-хана. Требовалось всемонгольское возведение хана всех монголов и прочих народов Монголии на ханский престол. С этой целью у истоков р. Онон собрался съезд знати всей страны — курилтай, на котором "нарекли ханом Чингис-хана". Курилтай закрепил за Темучжином титул Чингис-хан, полученный им впервые задолго до этого. Были проведены дальнейшие реформы, и в глубинах Азии появилось мощное кочевое государство, которое, неотвратимо следуя тому, что повторялось до этого много раз в течение полутора тысяч лет, должно было обрушиться на своих оседлых соседей. Чингис-хан находился в расцвете сил — ему был 51 год. За его плечами 40 лет борьбы за выживание, за возврат положенной ему по происхождению власти среди своих монголов, за власть над всей Монголией. Этой страной правили уже гуннские шаньюи, сяньбийские, жуаньжуаньские, тюркские, уйгурские, кыргызские каганы. Когда эти правители имели под своей рукой спаянные жесткой дисциплиной отряды конницы кочевников, самой мощной ударной силы эпохи, они шли на Великую китайскую равнину за шелком, продуктами ремесла и земледелия, рабами и рабынями, китайскими принцессами, которых отдавали им китайские императоры в жены, стремясь закрепить добытый с трудом мирный договор родством. Поэтому и Чингис-хан не был оригинален в выборе направления для выхода той энергии агрессии, которая накопилась в его владениях, по меньшей мере, за полвека междоусобных войн. И поэтому первоначальные походы его за пределы Монголии не имели иной цели, кроме грабежа. В 1205, 1207—1208 гг., в 1209—1210 гг. он совершает походы на самое слабое из южных государств — тангутское. Почти поставленная на колени империя тангутов признала старшинство Чингис-хана, император Ся обещал быть его помощником, "правой рукой".
В 1211 г. Чингис-хан решился начать войну против своего прежнего сюзерена — государства Цзинь. В качестве предлога была использована месть за казнь чжурчжэнями в середине XII в. одного из членов монгольского правящего клана — Амбагай-хагана. Провокационным поводом послужило оскорбление Чингис-ханом посла императора Цзинь. В 1209 г. прибыл цзиньский посол, известивший, как требовал этикет тех лет, о приходе к власти нового цзиньского императора. Чингис-хан не только отказался принять, стоя на коленях, как положено вассалу, извещение-указ, но и явно с издевкой плюнул в сторону государства Цзинь, обозвал императора чжурчжэней дураком, сел на коня и ускакал с аудиенции. Это была война. Она длилась всю оставшуюся жизнь Чингис-хана и завершилась в 1234 г. уничтожением Цзинь. На первом этапе войны в 1211—1216 гг. Чингис-хан принимал в ней личное участие. Северный Китай подвергся страшному опустошению. Население всего Китая (совокупно Южной Сун, Цзинь и Си Ся) насчитывало 100 млн. человек. Население Монголии было в сто раз меньше. Но в этой схватке кочевого и оседлого образа жизни крестьянин-земледелец, как и всегда, первоначально уступил скотоводу-кочевнику. К концу 1211 г. в северных областях Цзинь "дороги были завалены грудами трупов, как гнилыми деревьями". К заключительной фазе первого этапа войны на огромном пространстве в несколько тысяч километров "почти все жители были перебиты. Золото и шелка, сыновья и дочери, кони и быки — все, подобно циновке, свернуто и увезено. Дома и хижины сожжены, городские стены превращены в развалины". Несколько сот тысяч пленных молодых мужчин и женщин, которых гнали на север, были убиты перед монгольской границей как за ненадобностью, так и для устрашения. В последующем в войне с Цзинь Чингис-хан лично не участвовал.
Зимой 1217—1218 гг. монголы предприняли еще одну попытку уничтожить государство тангутов. Она не была успешной. Условием мира стало обещание тангутов участвовать в походе Чингис-хана на запад.
Войны на юге в оседлых областях принесли монголам фантастическую добычу, усилили их армию за счет перехода на монгольскую службу киданей и части китайцев, недовольных господством чжурчжэней. В армии монголов появилась самая передовая в то время китайская камнеметная артиллерия. Они отработали изуверскую тактику взятия больших городов, сгоняя на засыпку рвов окрестное население и используя его как прикрытие при подходе к городским стенам. Хотя Чингис-хан реально не сокрушил Цзинь и Си Ся, он вынудил их в 1214 г. начать между собой войну (1214—1224 гг.). Сам он еще более уверовал в то, что он хан, избранный Небом, и в свою мощь.
Где-то в 1215—1216 гг. Чингис-хан решил перенести центр тяжести своей завоевательной политики с юга на запад. Он увяз в войнах с Цзинь и Ся, и ему был нужен столь же быстрый и впечатляющий успех, как при разгроме кереитов или найманов. На западе ему добровольно подчинились уйгуры и тюрки-карлуки. Кара-китайский гурхан потерпел поражение от хорезмшаха в Катаванской степи под Самаркандом, в его владениях власть взял беглый найманский хан Кучлук, сын Таян-хана. Кучлук преследовал мусульман, основное население страны, чем до крайности обессилил государство. Переход власти в стране в 1218 г. к монголам жители-мусульмане восприняли как освобождение.
О состоянии дел в Средней Азии Чингис-хан знал от купцов-мусульман, некоторые из них были в его окружении уже во время печального сидения у озера Бальчжуна. Недобитые остатки врагов его — меркитов, тайчиутов, найманов — бежали на запад, в Дешт-и-Кыпчак, в нынешние казахские степи. Отряд Чжочи, преследуя беглецов, как-то раз столкнулся с войсками хорезм-шаха. Ни одна из сторон сражения не выиграла.
Как свидетельствуют источники, хорезмшах, наслышанный от тех же купцов о богатствах Китая, думал совершить поход на Китай. Но вот до него дошли слухи, что Китай уже завоевывает другой. Он отправил к Чингис-хану посольство. В отчете о поездке посол доложил, что он увидел в Северном Китае: "Везде видны следы страшного опустошения, кости убитых составляли целые горы, почва была рыхлой от человеческого жира. Гниение трупов вызвало болезни. ...У ворот Пекина лежала огромная куча костей". Чингис-хан предложил послам хорезмшаха поделить мир между двумя владетелями: "Передай хорезмшаху. Я — владыка Востока, а ты — владыка Запада". Чингис-хан явно не думал ограничивать свое государство пределами Монголии.
В 1219 г. в поход против хорезмшаха выступила примерно 200-тысячная армия. Обстоятельства завоевания государства хорезмшаха достаточно хорошо известны русскоязычному читателю. Именно с этой войны, докатившейся и до Русской Земли, начинается наше представление о татаро-монгольском нашествии. Поход на запад носил уже "лавинообразный" характер. Понять правильно все татаро-монгольские завоевания, не принимая во внимание этот признак, невозможно. На хорезмшаха шли уже не только народы Монголии, как первоначально на Си Ся и Цзинь, а вместе с ними кидани, бохайцы (тунгусо-маньчжуры Центральной Маньчжурии, их государство Бохай было уничтожено киданями в 926 г.), китайцы, уйгуры, тюрки-карлуки, тангуты и чжурчжэни — все те, кто перешел на службу к Чингис-хану даже до падения собственных государств. Выносливость и мастерство воина из Монголии, отработанное в бесчисленных облавных охотах и внутренних войнах, было дополнено военной техникой и инженерной мыслью Китая.
В 1220 г. пали города Отрар, Бухара, Самарканд, Ургенч. Хорезмшах не смог организовать сопротивления и бежал к южным берегам Каспия, где и скончался. В 1221 г. продолжалось завоевание владений хорезмшаха на территории современного Афганистана. Корпус под командованием Субетая и Чжебе, преследовавший хорезмшаха, в 1221—1222 гг. прошел Кавказ, опустошив Армению и Грузию, и вышел в южнорусские степи. 31 мая 1223 г. монголы на реке Калке разбили объединенные силы части половецких и некоторых русских князей и ушли через Казахстан обратно в Монголию. Сам Чингис-хан, преследуя сына хорезмшаха Джелал-ад-дина, нанес последнему поражение на берегах р. Инд в Северо-Восточной Индии. Осенью 1222 г. Чингис-хан принял решение о возвращении на Родину. Не только потому, что ему было уже 67 лет (а по монгольскому подсчету — 68, так как монголы считают за год жизни пребывание в чреве матери). Он получил известие о том, что не пошедшие с ним в поход на запад тангуты и другие его враги договариваются с теми в Монголии, кто не желал его усиления и господства с давних пор. Весь опыт его жизни говорил о том, что своих внутримонгольских врагов следует опасаться больше, чем врагов внешних. И он отправился в обратный путь, публично объявив, что желает посчитаться с тангутами, которые обманули его.
В 1226 г. весной армии Чингис-хана под его личным командованием перешли границу государства Ся в районе устья реки Эдзин-Гол.
Более года потратил Чингис-хан на завоевание тангутского государства. Остается неясным — за некоторое время до падения столицы тангутского государства, современного г. Иньчуань (Нинся-хуэйский автономный район, КНР), или через какой-то небольшой срок после этого события — 29 августа 1227 г. Чингис-хан скончался (причина смерти неизвестна — не то от какой-то дурной болезни, не то вследствие падения с лошади) в возрасте 72-73 лет. Умирая, он завещал своим военачальникам истребить ненавистных тангутов "до потомков потомков их", что и было исполнено добросовестно. Сами корни тангутской народности были подрублены, а исламизация области Тангут монгольского государства в конце XIII—начале VIX в. положила конец тангутам как самостоятельному этносу.
Чингис-хан был человеком своей эпохи и своей судьбы. На право быть объединителем Монголии он претендовал как человек из "природных ханов", утверждение монголов в Монголии и сложение монгольской народности объективно способствовали превращению страны, населенной татарами, в страну татаро-монголов, а затем и монголов, так как источники прямо пишут, что победа Чингис-хана и объединение страны имели своим следствием то, что все населяющие Монголию народы стали отныне называть себя монголами. Чингис-хан был одаренным человеком, трудная личная судьба в молодые и зрелые годы упрочила его личные дарования, закалила его волю к борьбе, сделала его способным противостоять Чжамухе, Тоорил-хагану, Таян-хану, другим, менее известным нам правителям тайчиутов, меркитов и т. п., втянутых самой жизнью в эту борьбу. Темучжин мог погибнуть, попав в юные годы в руки меркитов, мог умереть от раны, нанесенной стрелой в шею, мог быть пойман и казнен во время сидения у озера Бальчжуна и т. п. Тогда Монголию объединил бы, вероятно, кто-то другой.
Этот кочевой оазис мировой цивилизации распадался и объединялся регулярно на протяжении полутора тысяч лет до Чингис-хана. Но на стороне Темучжина было и везение, неслучайно он уверовал в то, что он избранник Вечного Голубого Неба. Этот кочевой мир постоянно был связан с Китаем. Китай всегда ожидал нашествия кочевников с Севера и потому отгородился от них Китайской стеной, оказавшейся малополезной. Создавались и распадались кочевые государства. И так же объединялся и распадался Китай. Возникновение очередного кочевого государства в момент распада Китая и было следствием его слабости, и создавало особую угрозу для Китая. Такая ситуация как раз сложилась в начале XIII в. Си Ся и Цзинь не нашли в себе разума и силы объединиться против Чингис-хана, а Южная Сун искала даже в лице Чингис-хана союзника против ненавистных чжурчжэней, надеялась с его помощью вернуть Северный Китай под свою власть.
На мусульманский мир (за исключением государства кара-китаев, где мусульмане приняли монголов как освободителей) и мир христианский (Армения, Грузия) армии Чингис-хана обрушились, по выражению современников, как "бич божий". И здесь, как Южная Сун в Китае, Арабский халифат был доволен разгромом хорезмшаха и пытался вступить в связь с монголами против своих врагов на Ближнем Востоке. Русские князья тоже не вышли все как один на помощь гонимым монголами половцам. Европейские дворы при жизни Чингис-хана, вероятней всего, пребывали в полном неведении о том, что случилось в Восточной Азии. Европа дрогнула лишь тогда, когда после смерти грозного хана его внук ворвался в Восточную Европу. Те, кому угрожали монголы, ни разу не нашли в себе сил объединиться против них.
Для Чингис-хана же и его преемников их время явило собой апогей кочевой мощи. Мир был беременен изобретением огнестрельного оружия. В Китае давно использовали порох и его зажигательные (но не метательные) свойства. И как только появились первые стволы, изрыгающие пули и ядра, кочевой мир уже никогда больше не мог успешно противостоять оседлому.
Итак, эпоха способствовала тому, чтобы появился такой государственный деятель и военачальник, как Чингис-хан, и эпоха была целиком на стороне Чингис-хана и его дела, и против его врагов.
Как политический деятель и полководец, Чингис-хан был государственником, сторонником мощного и хорошо организованного государства, сильной армии, спаянной жесточайшей дисциплиной. Кажется, именно в его взглядах нашло завершение сочетание китайских и центральноазиатско-кочевых представлений о государе и государстве. Можно не сомневаться в том, что Чингис-хан глубоко верил в то, что был избран Небом как верховным божеством, что он победил своих соперников именно с помощью Неба и именно Небо отдало ему и его клану (уруку) власть над Поднебесной (в узком смысле — над известными ему народами, шире — над всеми народами мира). Он верил в то, что окружающие его народы являлись "неупорядоченными и безрассудными народами" и пропагандировал эту веру. И он, Чингис-хан, и его потомки (урук, династия) обязаны были в соответствии с волей Неба подчинить эти народы и управлять ими с помощью Ясы (законов) и наставлений (билик). Все народы за пределами империи должны были следовать воле Неба — или покориться, или стать противниками воли Неба, мятежниками (булга-ирген). Война против "мятежников" была не только допустима, но и необходима.
Китайский посол к монголам, современник Чингис-хана, писал о нем, что это "личность воинственная и сильная". Чингис-хан прежде всего был полководец и государственный муж. Он практически не командовал лично сражениями и почти (не считая боя с тайчиутами и одной драки с родней) не участвовал в них. Его личный талант военачальника раскрылся в том, что он среди своих нукеров смог найти действительно выдающихся полководцев, таких, как Чжебе, Субетай, Мухали и др. Он умел находить и использовать людей. Безусловно знакомый с конфуцианской доктриной сяо — почитания детьми родителей и младшими старших и любви старших к младшим, положения которой распространялись с семьи на общество и государство, с почитания родителей на почитание начальников и государя, Чингис-хан в своих поучениях (биликах) говорил, что у народа, у которого сын не слушается отца, младшие братья — старших, "муж не полагается на свою жену, а жена не следует повелению мужа", "великие не защищают малых, а малые не принимают наставлений от старших", "у такого народа воры, лжецы и всякие мошенники затмевали солнце на его собственном стойбище". "Каждый, — полагал Чингис-хан, — кто в состоянии поддерживать свой дом, в состоянии содержать в порядке и целое владение", "каждый, кто может так, как это положено, выстроить в бою десять человек, достоин того, чтобы ему дали тысячу". Достоин похвалы лишь тот, кто одинаково хорошо служит в доброе и тяжелое время, "добрым можно назвать только того коня, который хорошо идет и откормленным, и в полтела, и истощенным". Начальником достоин быть тот, кто понимает нужды подчиненных, "который сам знает, что такое голод и жажда и судит по этому о состоянии других". Чингис-хан, как уже говорилось, не прощал измены подчиненного своему господину. Государство Чингис-хана было крепостническим — каждый был прикреплен к своей тысяче и не мог покинуть ее самовольно (наказание — смертная казнь), воин был связан круговой порукой, взаимоответственностью за своего командира (за гибель командира десятка, сотни, тысячи, как правило, казнили его окружение), железной дисциплиной, в том числе и при распределении добычи (выделении доли хана и разделе оставшегося). Начальники сотен, тысяч, тьмы посылали ко двору хана на службу в ханскую гвардию своих сыновей и младших братьев, что было почетно, выгодно и одновременно служило формой заложничества.
Для кого и для чего создавались государство и армия, во имя чего действовал Чингис-хан? Прежде всего во имя своего ханского рода, его мужских представителей — урука. И государство, и армия, и войны служили тому, чтобы члены урука и их семьи одевались "в затканные золотом одежды", вкушали "вкусные и жирные яства", садились "на красивых коней" и обнимали "прекрасноликих жен". Далее — ради тех, кто служит хану и его уруку, его гвардии, нукеров, нойонов, военачальников. "Мои старания и намерения относительно стрелков и стражей, чернеющих, словно дремучий лес, супруг, невесток и дочерей, алеющих и сверкающих, словно огонь, таковы: усладить их уста сладостью сахара своего благоволения и укрыть их с головы до ног тканными золотом одеждами, посадить их на идущих покойным ходом меринов, напоить их чистой и вкусной водой, пожаловать для их скота травяные пастбища".
Для этого не надо работать. Все это следует забрать у "неупорядоченных народов" силой, ибо "если мы отправляемся на охоту, то убиваем много изюбрей, а если мы выступаем в походы, то уничтожаем много врагов". И было бы наивно думать, что сравнение военного похода и охоты — это просто метафора. Окружающие народы — это та же добыча. Хан, его мужи, его воины — это охотники. И охота и добыча от охоты — цель жизни. Ибо "величайшее наслаждение и удовольствие для мужа состоит в том, чтобы подавить возмутившегося и победить врага, вырвать его с корнем и захватить все, что тот имеет. Заставить его замужних женщин рыдать и обливаться слезами, в том, чтобы сесть на его хорошего хода с гладкими крупами меринов, в том, чтобы превратить животы его прекрасноликих супруг в ночное платье для сна и подстилку, смотреть на их разноцветные ланиты и целовать их, а их сладкие губы цвета спелой вишни сосать!" Личные достоинства хана, вся мощь его армии и государства были подчинены этой цели. И неслучайно Рашид-ад-дин, записав этот "его (Чингис-хана. — Е. К.) назидательный рассказ", кончает его своей ремаркой: "Да будет мир над людьми мира!" Чингис-хан взял от дарованного ему Вечным Небом столько, сколько сумел и успел. Его преемник, второй сын Угедэй, следуя наставлениям отца, передал улус старшего покойного брата Чжочи его внуку Бату-хану с наказом — западной границей улуса станет то место, куда ступят копыта монгольских коней.
Кажется, Чингис-хан лично был умерен в быту, не увлекался женщинами и пьянством. Пьянство в самых жестоких формах бытовало у чжурчжэней и монголов. Очень возможно, что от последних оно и перешло на Русь, не защищенную в этом смысле, как страны ислама, верой. Урук Чингис-хана был поражен алкоголизмом. Поэтому в своих поучениях Чингис-хан советовал напиваться не чаще трех раз в месяц. Нет свидетельств личной алчности Чингис-хана. Трудно о нем судить как о муже и отце. Как мы уже писали выше, возможно, он недолюбливал старшего сына Чжочи, поскольку сомневался в своем отцовстве, и согласился на его смерть не только потому, что тот выступил против чрезмерных жестокостей и массового истребления населения завоеванных стран. Чингис-хан был человеком, с подозрением относившимся к окружающим. Особенно это проявилось в отношении к младшему брату Хасару и придворному шаману Теб-тенгри (Кокочу), много сделавшему для сакрализации образа хана. Он был жесток не только к тем, кого считал в чем-то виновным, но и к тем, кто был ему безразличен и, главное, не сулил никакой пользы. Сохранился рассказ о том, как во время похода на запад Чингис-хан в кругу приближенных хвалился тем, что перебил много людей. Один из бывших приближенных к хорезмшаху людей, присутствовавший при разговоре, уязвленный, решился заметить: "Если хан и его слуги перебьют всех людей, среди кого же будет жить его слава?" Чингис обозвал его глупцом и ответил: "Государей в мире много. Я творил всеобщую резню и разрушения повсюду, куда ступали копыта коней войска Мухаммада огузского хорезмшаха. А остальные народы, что находятся в странах других государей, сложат рассказы во славу мою!"
К сожалению, ни один жестокий правитель или завоеватель, ни один Герострат не ошибся. Их слава пережила их. Не ошибся и Чингис-хан. За его спиной к моменту разговора были "всеобщая резня и разрушения" в Китае и во владениях хорезмшаха, их еще много будет за пределами этих стран. И народы действительно сложат рассказы и запомнят Чингис-хана как одного из самых жестоких завоевателей в истории человечества, которого не оправдывают ни трудности его личной судьбы, ни жестокость его эпохи.
Историческим деятелям такого масштаба, как Чингис-хан, возглавлявшим свои народы в поворотные моменты их истории, принципиально невозможно дать категорическую однозначную оценку, которая удовлетворила бы всех. Чингис-хан объединил Монголию, стоял у колыбели рождения монгольской народности. Он — талантливый созидатель армии и государства. Мы не знаем точно, знал ли он иностранные языки (какой-либо из тюркских, чжурчжэньский, китайский), был ли лично грамотен (уйгурское письмо, введенное им для употребления в Монголии, чжурчжэньское письмо, китайское письмо?), но он по-своему был образованным человеком, об этом свидетельствуют его "Яса", его поучения. Поэтому он был обоготворен у монголов и неслучайно главная улица современного Улан-Батора называется проспектом Чингис-хана, а в кабинете президента Калмыкии К. Илюмжинова висит его портрет.
Китай пережил в XIII в. крайне жестокое татаро-монгольское иго. Но, несмотря на это, для подавляющего большинства современных китайских историков Чингис-хан не только жестокий завоеватель, но и объединитель Китая после почти трехвекового его раскола, основатель династии Юань, император, отворивший для Дальнего Востока дверь в Европу.
В то же время вряд ли кто способен отрицать то, что он — губитель десятков миллионов людей и даже целых народов (тангуты Си Ся), разрушитель культуры, хан, с именем которого связано такое понятие, как татаро-монгольское иго, в XIII—XIV вв. клейкой и прочной паутиной опутавшее человечество от Тихого океана до Адриатики. Должны ли русские забыть это иго? Думаю, что нет, и это их право, неотъемлемая часть их исторической памяти. Нельзя только возлагать вину за случившееся на подлинных, предполагаемых и мнимых потомков завоевателей в наши дни.
В масштабах общечеловеческой истории не стоит отрицать того, что монгольские завоевания впервые соединили Восточную Азию и Европу. Как полагает автор этих строк, о чем не должен забывать историк, говоря даже о масштабных достижениях общечеловеческой цивилизации, так это о той цене, которую человечество уплатило за такое достижение. В нашем случае цена была чрезмерной.  
     
  Воспроизводится по изданию: Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып. 7. СПб., 1995
© Центр «Петербургское Востоковедение», 1995

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история