Миранда Ф. Путешествие по Российской Империи

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПО ПУТИ В ПЕТЕРБУРГ

Было уже четыре часа, когда я выехал, и тройка лошадей резво помчала меня по прекрасной дороге, по обе стороны которой открывались живописнейшие виды, до селения под названием Черная Грязь, что в 28 верстах от Москвы. Потом, по такой же дороге, изобиловавшей красивыми пейзажами, проехали на трех лошадях еще 23 версты и добрались до поселка Вешки, чьи дома напоминают голландские деревни и заметно, что здешние обитатели живут в лучших условиях, нежели прочие, кого мне до сих пор приходилось наблюдать в других селениях. Затем, еще через 31 версту, также на тройке, по хорошей дороге прибыли в город Клин, а оттуда, проделав путь в 26 верст — снова на трех лошадях, — в Завидово. Форейторы показывают себя с лучшей стороны и пока не вызывают никаких нареканий.
Стр. 212
10 июня. Следуя довольно приличным трактом, миновали места, заселенные достаточно равномерно, ибо деревни встречаются здесь почти через одинаковые промежутки; оставив позади 16 верст, на четверке лошадей добрались до Городни, а затем, по такой же дороге с похожим пейзажем, уже на шестерке лошадей, приехали в город Тверь, расположенный 28 верстами далее, но я всякий раз плачу только за тройку.
Этот город производит лучшее впечатление, нежели предыдущие, и выделяется множеством добротных каменных домов. Уверяют, будто его население достигает 10 тысяч душ. Шел сильный дождь, и было довольно холодно, когда я вошел на постоялый двор, очень уютный и чистый. Дорожки посыпаны песком, как в Голландии, а в комнатах развешены пучки ароматических трав. Мне тотчас подали чай и хлеб с маслом, всего за 30 копеек, и я продолжил свой путь по главным улицам города, довольно широким и прямым, словно они проведены по линейке; некоторые из них мощеные. Дома тоже производят хорошее впечатление.
Выехали на берег Волги, которая протекает в этих местах. Берег высокий, и построенные на нем дома выглядят прекрасно. Есть мост, сооруженный на двенадцати плотах, но мы не могли им воспользоваться, так как он возведен для императрицы, а посему спустились к другому, гораздо худшему, и насилу переправились на другой берег. Шел дождь, и настил был дьявольски скользким. Эта знаменитая река, величайшая в Европе, достигает здесь ширины примерно 50 туазов. Я попробовал воду из нее, которая показалась мне очень хорошей, и на четверке лошадей продолжил свое путешествие по песчаной дороге до селения Медное, расположенного в 30 верстах. Видел там красивую каменную церковь. Следуя дальше по той же дороге — опять же на четырех лошадях, — мы проехали еще 33 версты и прибыли в город Торжок, где я решил сделать остановку, потому что шел дождь.
На постоялом дворе, вполне приличном и очень чистом, мне подали чай, тотчас растопили печку, и я расположился за столом со своими припасами. Поскольку дождь не прекращался и бедняга Алексей никак не был от него защищен в пути, а еще по той причине, что мне приглянулась девица, которая там прислужива-
Стр. 213
ла, я решил остаться на ночь... Девица показала мне комнату с очень удобной кроватью, что нечасто встречается в этой стране, и посулила прийти и провести со мною ночь. Она была хороша собой и чрезвычайно ласкова. Я лег в постель, и девушка вскоре явилась. Но, обнаружив в комнате моего слугу Алексея, который не успел уйти, бедняжка сделала вид, будто пришла погасить огонь, и тут же ретировалась. После этого, похоже, хозяйка ее заперла, а я поднялся в три часа утра, велел запрячь лошадей и уехал. Перед этим поискал девицу, но вышедшая ко мне женщина сказала, что та спит и не может сейчас выйти. Мне захотелось оставить ей что-нибудь в подарок — ведь, если бы она пришла немного попозже, мы провели бы ночь вместе, — но потом я усомнился, не причиню ли тем самым вреда бедняжке... В конце концов заплатил свои два рубля за постель, дрова и чай и в половине четвертого отправился в путь.
11 июня. Проехав некоторое расстояние, заметил, что пейзаж начинает меняться: появились холмы и овраги, стали попадаться дома, сложенные из более толстых бревен; когда древесина свежая, она имеет красивый желтоватый цвет. Справился у моего слуги и «извозчика» (svoschik), сколько стоит такой дом, который можно купить в разобранном виде при въезде в любую деревню, и они сказали, что обычная цена — всего лишь от 20 до 24 рублей. На четверке прекрасных лошадей въехал в Выдропуск, что находится в 38 верстах от того места, где я ночевал, хотя с тех пор мы проезжали и другие селения, которые попадаются здесь весьма часто.
Затем, по такой же дороге и похожей местности, на четверке лошадей проскакали еще 33 версты до города Вышний Волочек, известного каналом, соединяющим Тверцу и Мету, две небольшие речки, первая из которых впадает в Волгу, а вторая в Ладожское озеро , и так образуется водный путь, связывающий Каспийское море с Балтийским. Здесь на почтовом дворе меня провели в хорошую комнату, подали чай за 25 копеек, а потом, пока готовили лошадей, я прогулялся вдоль канала до шлюзов. Коней прислали за мною на берег канала, к шлюзам, рядом с которыми проходит дорога. Я не спеша осмотрел шлюзы, весьма искусно построенные, и сам канал, поддерживаемый в исправном состоянии. Длиною он будет с версту или чуть поболее. План, который приводит господин
Стр. 214
Кокс , мне кажется точным. Сам город имеет приятный вид, хотя дома здесь деревянные; благотворное воздействие торговли и ремесел весьма заметно.
Поехали дальше. Вскоре переправились через реку Шлина, и тотчас показался большой монастырь, у ворот которого, под иконой, стоит кружка для пожертвований. Мой русский форейтор спешился, трижды перекрестился и бросил туда свое подаяние. В настоящее время милостыня — главный источник существования здешних монахов. Дорога проходит тут по топким местам и потому везде вымощена бревнами, как водится у русских, и это сущий ад для путешественника, вынужденного трястись в своей карете или кибитке... так что, когда я на четверке лошадей прибыл в Хотилов, преодолев 36 верст, все тело болело, словно после порки. Почти перед самым въездом видел несколько столбов, обозначающих, должно быть, границу провинции.
Дальнейший путь лежал по такой же топкой местности, покрытой лесами, которые дают столько древесины, что люди расходуют ее поистине расточительно. Когда видишь, сколько леса заготавливает для собственных нужд каждый крестьянин, сколько его идет на починку и прокладку этих злополучных дорог, начинает казаться, что в этой стране он вовсе не имеет никакой цены. В самом деле, отсюда до Петербурга дорога проходит через сплошные леса, и лишь вблизи деревень кое-где видны возделанные пашни. Проехав на тройке лошадей еще 36 верст, прибыл в Едрово. Дальше дорога стала получше и пошли очень живописные места с многочисленными холмами и небольшими озерами, придающими этому краю весьма колоритный и привлекательный вид. В одиннадцать часов вечера, проделав 20 верст, приехали в город Валдай, известный красотой и свободными нравами здешних женщин. Меня хотели разместить на почтовом дворе, но дом оказался настолько неприглядным, что я отправился за две версты в городскую гостиницу, которую мне указали две девицы, торговавшие кренделями. Хозяин уже спал, но тотчас поднялся на стук. Из перины, которой он меня снабдил, и моих простыней мы соорудили вполне сносную постель, и я улегся спать, предвкушая завтрашнюю встречу с местными красавицами.
Стр. 215
12 июня. Утром выпил чаю с молоком, и за все с меня взяли всего пятьдесят копеек. Лил дождь, и ни одна из нимф, служительниц Венеры, коими столь славятся эти края, так и не появилась. Зато пришло несколько сатиров поиграть в бильярд, поставленный здесь для гостей. Было уже девять часов, когда я покинул гостиницу и, проезжая по улицам, видел сих прелестниц, продающих кренделя, но они не показались мне ни красивыми, ни обольстительными... Вероятно, всех красоток спугнул дождь!
Итак, я продолжил свой путь на четверке лошадей все по той же дороге, и на сей раз меня вез совсем мальчик,, которому на вид было не более одиннадцати лет. Вокруг по-прежнему простирались чудесные озера, но нигде не видно было ни одной усадьбы, хотя местность очень приятная. Проезжая мимо небольших полей, где как раз в это время пахали и сеяли, обратил внимание, в сколь неразвитом состоянии находится в этой стране такая важнейшая отрасль хозяйства, как земледелие. Плуг имеет необычное устройство и состоит из двух зубьев, или когтей, причем он так неглубоко взрезает землю, что иной раз для вспашки достаточно одной лошади, и та, как я наблюдал, тянет плуг играючи. Даже одно это позволяет понять, почему земледелие приносит здесь столь незначительные плоды по сравнению с другими странами, где применяют гораздо более совершенные методы. Наконец приехал в Яжелбицы, что в 23 верстах от предыдущей станции.
На четверке лошадей проследовал дальше по такой же дороге, проходившей, как и прежде, по живописным местам со множеством озер, однако же, совершенно не заселенным и не освоенным. Через 38 верст прибыли в маленький городок Крестцы с неплохими домами и начинающейся от самого въезда широкой улицей, откуда открывается великолепный вид на стоящую в конце ее церковь, окруженную фонарями, которые зажигают с наступлением темноты. Зашел на небольшой постоялый двор, что рядом с почтовым двором, где мне подали прекрасный чай в очень чистом и опрятном помещении, к которому примыкала спальня с удобной постелью и т.д. Я разложил свои припасы и устроил себе обед и ужин одновременно, как принято в этой стране.
Стр. 216
Посетил несколько крестьянских домов и обратил внимание, что они гораздо просторнее и чище, нежели в других частях России, а также заметил, что почти всюду имеется ткацкий станок, на котором ткут белое полотно из местного льна; из него шьют неплохую одежду для людей низшего сословия. Заплатил 30 копеек за чай, хлеб и т.д.; наблюдал за девушкой, доившей корову: она прятала от меня лицо, но в то же время выставляла напоказ свои ляжки. По хорошей дороге на четверке лошадей до Зайцева, это еще 31 верста; видел там превосходный дом, разумеется, здешнего помещика.
13 июня. Так как теперь совершенно не бывает ночи, очень приятно путешествовать без остановок, тем более что даже в полночь можно спокойно читать в карете, что я не раз и делал. Проехав 21 версту, добрались до деревни Бронницы, расположенной на реке Мета, через которую переправились по деревянному мосту, или, вернее, по узенькому настилу. Версты за две до названного селения среди широкой равнины возвышается конусообразный холм, на вершине коего стоит каменная церковь, и оттуда открывается великолепнейшая и обширная панорама всех окрестностей. Совершив эту прогулку, я продолжил свой путь в направлении Новгорода, на сей раз всего на трех лошадях и по отвратительнейшей дороге, мощенной, на русский манер, бревнами. И хотя одна ее сторона была приведена в порядок для проезда императрицы, ехать по ней запрещалось, таково общее правило, а посему нам пришлось трястись по ужасным бревнам. По пути встречались бесчисленные стада коров, которых гонят в Петербург на убой; почти весь этот скот с Украины, расположенной более чем в 1200 верстах отсюда.
Переправился через небольшую речку Волховец и наконец прибыл в Новгород, преодолев еще 35 верст. Это очень древний, большой и изрядно разрушенный город. Большинство зданий деревянные, выстроенные в древнерусском стиле. Город опоясан высокими глинобитными стенами со множеством старинных башен; церкви здесь встречаются в изобилии. Река Волхов, очень красивая, делит город на две части, Торговую и так называемую Софийскую, по названию собора Святой Софии, которые сообща-
Стр. 217
ются между собой посредством моста, наполовину кирпичного, наполовину деревянного. Я зашел на постоялый двор выпить чашку кофе, но, хотя было очень холодно, теплых комнат там не нашлось, и потому я отправился в дом к одному местному жителю, хорошо протопленный, и мне подали чаю с молоком, хлеба и т.д., что стало для меня немалым утешением после дьявольского холода на почтовом дворе.
Затем мы отправились дальше на трех лошадях и повстречали целый караван кибиток, растянувшийся на версту с лишним, причем его сопровождало не более восьми или десяти человек, и лошади шли сами по себе. 22 версты нам пришлось ехать по проклятой дороге, мощенной жердями, до селения Подберезье, где мой слуга Алексей сообщил, что не может найти подорожную (paderos), каковая, без сомнения, осталась в Новгороде, а без нее смотритель не хочет давать лошадей. Вспомнив, что у меня есть паспорт, выданный фельдмаршалом Румянцевым, я вынул его, и это тотчас решило дело; мы без промедления отправились в путь.
Тройка резвых коней повезла меня дальше, вдоль строящегося прекрасного тракта, мощенного камнем, который прокладывается по новому проекту императрицы, пожелавшей, чтобы весь путь до Петербурга был таким; здесь возводятся каменные мосты и другие великолепные сооружения, но до сих пор нет ни единого почтового двора. Хуже тех мест, где сейчас приходится курсировать почтовым каретам и по которым проехали и мы, трудно себе что-либо вообразить: ни возделанных полей, ни жилья, сплошные темные и мрачные леса, лишь изредка мелькнет деревушка в окружении жалких посевов.
Через 24 версты прибыли в Спасскую Полесть, где я зашел в несколько крестьянских домов, построенных в том же духе, что и те, которые осматривал ранее; внутри они очень опрятны и удобны для житья. Было воскресенье, и молодежь, нарядно одетая по сему случаю, устраивала разные забавы. Девушки катались на качелях, ничуть не смущаясь тем, что нам хорошо видны их ноги, а между тем всем им было уже по пятнадцать и более лет... Таковы нравы. Форейтор, прибывший с почтой из Новгорода, доставил мне забытую там подорожную, за что был вознагражден и остался весьма доволен.
Стр. 218
Мы поехали на тройке дальше по дороге, которая, к счастью, оказалась хорошей, ибо строилась для императрицы, и на сей раз по ней дозволялось проезжать всем прочим, так что нам повезло. Вез нас совсем ребенок, ему, наверное, было не более восьми лет, но, что самое удивительное, он управлялся превосходно... Вот что значит сила привычек, в коих мы воспитаны! Через 24 версты прибыли в Чудово. Там я спросил чаю и снова достал свой провиант, который, ей-богу, пришелся как нельзя кстати, ибо вот уже более суток я ничего не ел. Комната оказалась недурна, но рядом находилась больная женщина, которую пришли навестить подруги как раз в то время, когда я обедал. Заплатил 30 копеек, и хозяева остались довольны.
Снова обратился к господину Коксу, сообщающему о бытующем среди крестьян обычае: отец часто женит своего десятилетнего сына на восемнадцатилетней девушке и сожительствует с нею, пока сын еще маленький, успевая сделать ей трех или даже четырех детей. Мне подтвердили, что такое случается... Поразительнейшая вещь! На тройке лошадей проскакали по хорошей дороге 32 версты до Любани. Как всегда, на въезде в деревню выставлены на продажу дома, их остается потом только поставить. Как мне здесь сказали, такой дом стоит 24 рубля. Истинное наслаждение путешествовать в эту пору, когда в полночь светло как днем, и можно спокойно читать.
14 июня. Продолжил путь на тройке по хорошей дороге. Леса тянутся до самой Тосны, расположенной в 26 верстах от предыдущей остановки. На почтовом дворе сказали, что коней нет и мне придется нанимать их у местных крестьян, явно желая сыграть со мной ту же шутку, какая приключилась при подъезде к Москве. Однако, дабы обезопасить себя, я заблаговременно попросил указать в подорожной, что в случае отсутствия почтовых лошадей смотритель должен сам раздобыть их у крестьян. А потому накричал на него, заставил прочесть этот пункт, и все сразу уладилось, не то мне пришлось бы попортить себе немало крови. Я уж не говорю, что было бы, не окажись при мне подорожной! Пока запрягали, я спросил кофе, который мне тотчас был подан, и продолжил путь.
На тройке прекрасных лошадей я делал десять или двенадцать верст в час — это самое большее, на что они способны, — и по хо-
Стр. 219
Лето на берегах Невы
рошей дороге через 38 верст добрался до виллы София, недавно выстроенной по распоряжению императрицы в Царском Селе, где находится ее загородный дворец. Пока меняли лошадей, прогулялся по прекраснейшему парку и с восхищением лицезрел находившуюся поблизости башню-руину, Орловские ворота, или Триумфальную арку, ростральную колонну и т.д. А затем по превосходному прямому, как стрела, тракту проехал еще 22 версты до Петербурга. Дорога эта ярко освещена с обеих сторон, вдоль нее стоят аккуратные верстовые столбы из роскошного мрамора. Судя по сумме, которую я заплатил, расстояние от Москвы до Петербурга составляет 730 верст.

ПАЛЬМИРА СЕВЕРА

В половине десятого утра я въехал в город и, изрядно проблуждав по его улицам, отыскал наконец на Большой Морской дом генерала Левашева, который любезно снабдил меня в Киеве письмом к своему брату, полковнику Левашеву, чтобы тот разместил меня в петербургских апартаментах генерала. Вышеупомянутый полковник еще спал, и я вручил письмо слугам, которые отнеслись ко мне без должного внимания, поскольку в моем появлении не было ничего от азиатской помпезности. Наконец вышел сам хозяин, осведомившийся, где граф Миранда. Я отвечал, что он видит его перед собою, и тогда полковник рассыпался в извинениях, и мы быстро нашли общий язык. Избави нас Бог от фривольного обращения и фальшивых манер! Мы выпили кофе и проговорили до полудня, после чего пообедали, а затем я принялся раскладывать свои вещи в комнатах, которые освободили для меня. По моей просьбе мне подыскали слугу, который немного говорил по-французски и запросил 30 рублей в месяц — дьявольская цена, — карету с четверкой лошадей за 90 рублей в месяц (пришлось согласиться). Остаток дня я провел дома, отдыхая от дороги, жары, холода, дождя и т.д. ...
15 июня. Оделся и отправился развозить рекомендательные письма, руководствуясь приложенным к ним списком.
Большинство тех, кому они были адресованы, находились за городом, и мне удалось застать дома лишь немногих. В их числе была старая графиня Румянцева , с которой я имел долгую беседу, а также с находившейся при ней ее дочерью, госпожой княгиней Трубецкой. Старая госпожа сообщила мне множество подробно-
Стр. 222
стей частной жизни Петра Великого и показала свой дом, который построил и в котором жил этот император, сказавший своей супруге: «Поживем пока, как добрые голландские граждане живут, а как с делами управлюсь, построю тебе дворец, и тогда заживем, как государям жить пристало». Старуха показала мне распятие, которое Петр I собственноручно вырезал ножом на двери залы, а также некую вещицу из дерева — подарок тому же Петру от курфюрста Саксонии — с тремя циферблатами, из коих один показывает время, а два других отмечают направление и силу ветра, ибо соединены с флюгером, помещенным на крыше дома. Осмотрел комнату, в которой Петр спал, мастерскую, где он работал на токарном станке, и т.д., и не переставал удивляться бодрости графини, ее туалетам, украшениям и завидной памяти, а ведь этой женщине уже сто лет. Ее дочь также отличается весьма элегантными манерами, и с ней приятно беседовать. Пробыл там до обеда, после чего отправился домой и обедал с Левашевым.
Потом вновь поехал с рекомендательными письмами и побывал у господина Андерсона, английского коммерсанта, у которого пил чай и вел приятную беседу до девяти вечера. Вернувшись домой, читал.
16 июня. Идет дождь, и дьявольски холодно, а посему утро провел дома. Принял нескольких визитеров, ничего примечательного. Госпожа Рибас сообщила, что ждет меня завтра после обеда. Очень хорошо.
Днем ездил смотреть знаменитый дворец князя Потемкина, что находится неподалеку от казарм конногвардейцев, и это поистине удивительное и прекрасное творение зодчества: большая зала в виде ротонды, куда попадаешь, миновав вестибюль и переднюю; еще одна в форме римского цирка, затем прямоугольная зала еще больших размеров, с изящной круглой часовней посредине; эту последнюю от предыдущей залы отделяет великолепная колоннада ионического стиля, как в храме Эрехтея в Афинах. Таковы главные помещения этого прекрасного здания, чьи лепные украшения и безукоризненные пропорции отвечают лучшим греческим традициям. Можно с полным основанием сказать, что среди современных сооружений именно этот дворец своей пышностью и великолепием более всего напоминает римские термы, чьи руины мы можем сегодня созерцать в Италии.
Стр. 223
Побывал на всех этажах, любовался превосходнейшими арабесками, а в одной из комнат видел деревянную модель колоннады и фасада собора Святого Петра в Риме, возможно, ту самую, над которой трудились во дворце Фарнезе в то время, когда я его посетил. Два строящихся ныне крыла придадут дворцу еще более внушительный и изящный вид, однако, увидев материалы, из коих они возводятся, я нашел, что и кирпичи, и раствор далеко не лучшего качества, а это означает, что здание скоро начнет разрушаться, и признаки этого уже заметны. Поистине жаль, что при создании столь великолепного ансамбля не используют более прочных материалов. Вокруг дворца начали разбивать парк в английском стиле; размещен и спланирован он очень хорошо. Видел также, как упражнялся эскадрон Garde a Cheval, или конногвардейцев, которые показали себя неплохими и дисциплинированными наездниками. Завершив прогулку по парку и осмотрев дворец князя снизу доверху, в половине десятого возвратился домой, где обнаружил несколько визитных карточек. В половине одиннадцатого пришла хорошенькая девица, которую прислала домоправительница Анна Петровна; она немного говорила по-французски, и мы преотлично понимали друг друга. Потом легли в постель и были вместе до восьми утра, после чего девушка ушла... Заплатил ей за ночь десять рублей, но ее хозяйка осталась не довольна, передав через моего слугу, что этого мало и что я должен был дать ей по меньшей мере 25 рублей.
17 июня. Все утро провел дома за чтением. Принял нескольких посетителей, а в три часа отправился на обед к господину Андерсону, где собралась очень приятная компания. Познакомился там с господином Маубри, его компаньоном господином Келли и господином Уокером, гравером императрицы, и т.д. После чая я собрался ехать к госпоже Рибас, но обнаружил, что мой слуга в карете отправился в кабак, где напился, и вернулся очень поздно, еле держась на ногах.
В конце концов все же добрался до госпожи Рибас, которая с нетерпением поджидала меня, впрочем, уже не надеясь, что я приеду. Я объяснил ей причину моей задержки, и мы потом вели с нею долгую беседу, в которой обнаружился ее незаурядный характер...Она пригласила меня на обед в воскресенье, и около девяти часов я откланялся и заторопился домой, ибо мой пьяный слуга не
Стр. 224
мог продрать глаз и я был вынужден оставить его там в бесчувственном состоянии. Дома писал.
18 июня. Утром был дома, читал книги о России, Петербурге и т.д., а также написал записку генералу Орлову с просьбой разрешить мне осмотреть «Эрмитаж», или дворец императрицы, который носит это имя и примыкает к огромному Зимнему дворцу. Он ответил, что к четырем часам все будет подготовлено.
В четыре заехал к господину Уокеру, где познакомился с его женой, очаровательной англичанкой, и он показал мне некоторые свои работы, в том числе портрет господина Мамонова, писанный в Киеве и гравированный по приказу императрицы... Потом мы вместе отправились в «Эрмитаж». Начали с живописи, занимающей все стены этого дворца, и я уверен, что это собрание составляет никак не менее трех с половиной или четырех тысяч картин, из чего можно заключить, что не все они хороши. Есть, однако, превосходные полотна, но не итальянской школы, каковая представлена здесь наиболее слабо, а фламандской, голландской и испанской... Возможно, именно здесь находятся лучшие из известных мне творений Мурильо: картина, изображающая Иоанна Крестителя почти в натуральную величину, который гладит ягненка — неподражаемая вещь! — и «Отдых на пути в Египет», с которой господин Уокер делает сейчас гравюру. Есть тут среди прочих и отменный Веласкес; что же касается «Венеры», приписываемой Тициану, и картин Корреджо, то они не показались мне творениями, достойными кисти столь прославленных мастеров. Зато есть превосходнейшие полотна Ван дер Верфа, Рубенса, Ван Дейка и особенно Тенирса — такого богатого собрания его работ я нигде не видел. Есть несколько неплохих картин Пуссена и две работы ныне здравствующей Ангелики Кауфман, которые мне бесконечно нравятся, ибо ей лучше, чем какому-либо другому живописцу, удалось передать колорит Древней Греции и совершенство античных форм. Зимний сад, устроенный над подвалами, на уровне зал... является детищем господина Бецкого и очень любопытен. Здесь изрядное количество птиц из Азии, Америки и т.д., и, когда любуешься их разнообразным и великолепным оперением, наслаждаешься их трелями, тебе кажется, что ты попал в настоящий рай.
Побывали в театре, своей формой напоминающем тот, что Палладио построил в Виченце. Оттуда прошли на галерею, где
Стр. 225
располагаются копии ватиканских Лоджий Рафаэля, и будь они сделаны немного искуснее, они затмили бы подлинные, ибо росписи последних кое-где уже неразличимы. Когда эту галерею достроят, она будет выглядеть весьма эффектно.
Часовщик Ее Величества, некий англичанин, дал нам послушать, как бьют великолепнейшие часы... и я не знал, чем более восхищаться: механизмом, резьбой по дереву или бронзовыми украшениями. В жизни не видел лучшей древесины и более совершенной работы. То же самое могу сказать о многочисленных бюро, столах и проч. красного дерева, сделанных столь же искусно. Ее Величество потратила на покупку этой мебели 100-тысяч рублей, и, по моему мнению, она того стоила, ибо это одно из главных украшений «Эрмитажа», а что касается замечательной отделки каждой вещи, украшений из бронзы и т.д., то об этом можно рассказывать до бесконечности. Впрочем, некоторые вещи еще более выиграли бы, будь их форма немного совершеннее.
Рассматривая собрание этих картин и иных произведений искусства, не перестаешь по меньшей мере удивляться тому, как можно допустить, чтобы рядом с прекрасной картиной или чудесным изобретением находилась ничтожная мазня или безвкусная поделка, а это именно так.
В девять часов я вернулся домой, переполненный впечатлениями от картин, статуй, садов и т.д., которые не давали мне покоя всю ночь. Размышлял о том, сколь многим владеет один человек и сколь малым другие, и в то же время немало людей страдают от голода!
19 июня. Утром получил послание от герцога Серракаприолы (которому я привез письмо), сообщавшего, что граф Остерман приглашает меня на обед в свою загородную резиденцию, в семи верстах отсюда, сегодня в половине второго. Я оделся и отправился в путь, чтобы поспеть к назначенному часу. Был поражен количеством великолепных загородных домов, или дворцов, встретившихся мне по дороге, которую вернее было бы назвать улицей, хотя она и проходит за городом.
В указанный час я подъехал к дому министра и, войдя в залу, не обнаружил среди гостей ни одного знакомого. Я вежливо раскланялся с дамами и несколькими находившимися там мужчинами, мне кивнули в ответ, но и только. Я уселся в уголке с таким же равнодушным видом и сидел так, пока не появился герцог Серрака-
Стр. 226
приола и не заговорил со мною, представив меня госпоже Остерман, которая появилась чуть позднее, а также другим гостям, господину Моркову и т.д.
Затем вышел граф, и я был представлен ему. Мы сели за стол и во время обеда среди прочего заговорили о титуле, которого был только что удостоен князь Потемкин , и о том, наследуется ли он или нет. Я сказал, что, без сомнения, наследуется, как то было принято еще в Древнем Риме, и привел пример Сципиона Африканского. Морков же, похожий на француза, утверждал обратное, на что я заметил, что это всего лишь его частное мнение, поскольку он не может сослаться ни на чей авторитет. Я увидел, что мои слова пришлись всем по вкусу, а после узнал, что сей эрудированный господин имеет обыкновение заговаривать своего собеседника, не давая тому раскрыть рта. После обеда я сказал графу, что имел честь познакомиться с Ее Императорским Величеством, был ею благосклонно принят и теперь желал бы таким же образом быть представленным его высочеству великому князю и т.д. ... Он ответил, что сообщит ему о моем желании и немедленно известит меня о принятом решении. На том мы расстались, он приглашал меня к себе в гости и т.д.
На обратном пути заехал к князю Куракину, камергеру, которому привез письма от моего друга графа П. Панина. Выпил с ним чаю в его загородном доме; он познакомил меня со своей женой и пригласил поехать завтра с ним после обеда в сад господина Нарышкина, обер-шенка Ее Императорского Величества, где в сезон собирается весь высший свет... По пути я еще оставил записку господам Нарышкиным, которые живут по соседству, и поехал домой читать.
20 июня. Утром просматривал книги и каталоги с описанием достопримечательностей страны и обнаружил план, за который Академия заставила меня заплатить три рубля, хотя он старый и плохо отпечатан.
В час дня отправился обедать к госпоже Рибас, которая представила меня господину Бецкому, благородному и почтенному старцу. Приехали несколько иностранных посланников, в том числе французский поверенный в делах господин Беллан, который еще не был у меня с визитом. Говорили о разных вещах, в том числе об иезуитах , после чего вспомнили бывшего министра Фран-
Стр. 227
ции господина Калонна , надутый соотечественник коего принялся его защищать, но после какого-то моего довода умолк, хотя самолюбие его было уязвлено.
После обеда я долго беседовал с господином Бецким, который мне несказанно понравился, мы уговорились встречаться чаще и расстались друзьями. Барон Нолькен, шведский посланник, пригласил меня отобедать с ним завтра, причем сообщил, что смотр в Финляндии действительно состоится и, по полученным сведениям, Его Величество отправляется туда на следующий день. Сие известие крайне огорчило меня, ибо, узнай я об этом сразу по приезде, у меня было бы время, чтобы провести там по крайней мере два дня. Но кто же мог подумать, что фельдмаршал Разумовский и Левашев, уверявшие меня, будто ничего не будет, ошибаются или находятся в неведении. Однако же случилось именно так!
Оттуда поехал к князю Куракину, пил у него чай, а затем мы отправились в Нарышкинский сад и хорошо провели время, хотя погода этому не благоприятствовала: было прохладно и сыро. Встретили там хозяев, которые весьма радушно приветствовали меня, а затем госпожа Нарышкина, вдова обер-егермейстера Е.И.В., и ее кузина взяли меня под руки и повели снова осматривать сад, который, по словам госпожи Нарышкиной, целиком дело рук ее покойного мужа и создавался под его руководством. В самом деле, если принять во внимание, что сад этот заложен на болоте, остается только восхититься сим творением рук человеческих... Публику пускают сюда по воскресеньям, и на этот день нанимают служителей, которые наводят мостики, правят лодками, следят за порядком и т.д., и все же, на мой взгляд, здесь чересчур много воды и мало суши.
Затем мы подошли к дому. Мне показали оранжереи, устроенные в другом саду, провели по всему дому, богато и с большим вкусом обставленному. И я остался ужинать с этими любезнейшими людьми, в чьем обществе пробыл до полуночи. Вернувшись домой, сразу лег, изрядно уставший от долгих разговоров, прогулок, любезностей и проч.
21 июня. Прескверная погода, идет дождь и т.д. В два часа пополудни поехал к барону Нолькену на обед. Он представил меня своей жене, прелестной шведке, и госпоже Щербининой (дочери княгини Дашковой ), также приглашенной на обед — своим хладнокровием она напоминает брата, — а также некоему принцу Гессенскому , который служит здесь в конногвардейском полку. Это молодой человек примерно 22 лет.
Стр. 228
Не знаю уж как вышло, что разговор зашел о финансах Франции, и поверенный в делах [Беллан] завел хвалебные речи, так что пришлось сказать ему кое-что о французском духовенстве, и это уязвило его еще больше, чем накануне, потому что дамы и все присутствующие засмеялись. Наконец обед закончился, и я имел долгую беседу, касающуюся этой страны, с господином Эпинусом — немцем, бывшим или нынешним воспитателем великого князя, — очень занимательную и поучительную.
В пять часов откланялся. Дамы репетировали какую-то французскую комедию, а я отправился к господину Бецкому, с которым очень приятно побеседовал. Разумеется, присутствовала и госпожа Рибас. Мы вместе поужинали, и я находился у них до начала двенадцатого. Вернувшись домой, лег спать, а после полуночи в мою комнату вошел офицер, посланный графом Остерманом, объявивший, что завтра до часу дня я должен прибыть в Гатчину, чтобы быть представленным его высочеству великому князю. Мой слуга к тому времени уже ушел, а потому я не мог отдать никаких распоряжений относительно отъезда. Офицер сообщил мне, что до Гатчины 45 верст. Тем не менее известие приятное. С тем я и заснул.
22 июня. Слуга явился в восемь часов, и я тотчас послал его распорядиться насчет кареты с шестеркой лошадей, наказав, чтобы она была немедленно готова, а сам начал бриться, причесываться и т.д. Но как ни торопился, выехать смог лишь около десяти часов, и хотя лошади неслись во весь опор, прибыл на место в час десять минут. Уже подавали на стол, а граф Пушкин , который должен был представить меня, отсутствовал по болезни. Однако же я быстро отыскал адъютанта, и вскоре вышел камергер — молодой князь Чернышев, проводивший меня в залу и представивший сначала великой княгине (я не поцеловал ей руку, поскольку не знал, что так принято, но потом Серракаприола просветил меня на сей счет, и я после обеда принес ей свои извинения, а она, смутившись, сказала: «Вы, верно, думаете, что я sur le qui-vive? Полно, это вам, конечно, герцог наговорил, но в этом вовсе не было необходи-
Стр. 229
мости»), а затем великому князю; оба отнеслись ко мне в высшей степени благосклонно и приветливо и беседовали со мной в течение четверти часа, после чего мы пошли обедать. А мне еще говорили, что раньше двух часов они не садятся за стол, но оказалось, что обедают даже в час.
За столом меня усадили напротив них, и мы все это время проговорили об испанских делах, об Америке, о принце Нассау, против которого, как мне показалось, они настроены, и т.д. Затем зашла речь о парке, об их семействе, и великая княгиня осведомилась, не видел ли я в Москве их двух детей, а я, извинившись, ответил, что узнал об их прибытии лишь в день своего отъезда. Затем они удалились, а я отправился гулять по парку в компании одного офицера, вызвавшегося меня сопровождать, и такой спутник много лучше любого из посланников, которые только и думают, как бы причинить мне побольше зла; не знаю, следствие ли это зависти или же эти люди просто привыкли строить козни.
Вернулся с прогулки в пять часов, а в шесть появились их высочества. Они вместе показали мне свои внутренние покои, где я заметил книги, музыкальные инструменты, рукоделие, что свидетельствует о привычке к занятиям и о добродетели. Ложе устроено в виде шатра, и мне сказали, что то была идея князя Орлова. Потом они пригласили меня совершить прогулку по парку, и мы отправились туда. Когда начался дождь, укрылись под навесом, но вскоре он полил еще сильнее, и нам пришлось искать себе другое убежище. Цесаревич одолжил мне свой surtout , и мы под дождем добрались до хижины, которая снаружи имеет вид сложенных штабелем бревен, но внутри это помещение богато и изящно обставлено: софа, зеркала и проч. Нам приготовили изысканную еду, и ее высочество показала мне на угловом столике с зеркалами, в которых предмет отражается трижды, букет искусственных цветов, сделанных ею самою. Прекрасная работа. Мы выпили чаю, а вслед за этим подъехали кареты, в которых мы вернулись во дворец, потому что дождь не утихал.
Ужинали в половине девятого, сев за стол по сигналу, коим послужил выстрел из пушки. Все время, пока продолжался ужин, закончившийся в половине десятого, мы премило беседовали. Затем
Стр. 231
разговаривали в зале, а в десять часов они удалились, и мы отправились спать. Меня разместили в салоне, где была целая коллекция картин. На четырех больших полотнах изображены действия эскадры у анатолийских берегов; это, как мне сказали, английская работа, выполненная из papier mache . Весьма недурна картина Джордано, изображающая Адама и Еву, изгнанных из рая. Все здесь свидетельствует о хорошем вкусе и роскоши. Гостей, приезжающих во дворец, спрашивают, останутся ли они ночевать, предоставляют в их распоряжение слугу или придворного лакея, которые им прислуживают. В моей комнате прекрасная кровать, туалет, медовый напиток и т.д. Меня уверили, что по праздникам здесь иной раз застилают до 270 кроватей для гостей и т.д.
23 июня. Встал в десять часов и, выпив кофе, поднялся на одну из башен дворца, чтобы окинуть взором весь парк и его окрестности. Отсюда действительно открывается прекрасный вид на Царское Село и т.д. Проходя через одну из комнат верхнего этажа, заметил две картины, изображающие действия эскадры и русских войск на Лемносе. Увидел сверху нескольких солдат, готовившихся заступить в караул, после чего накинул surtout и поспешил туда, успев к смене караула; мне очень понравились солдаты, они так же хорошо вымуштрованы, как пруссаки.
Затем я пошел одеваться, а в четверть первого мы собрались в зале, и великокняжеская чета вышла к нам. Он спросил, понравились ли мне его солдаты, и я высказал свое мнение, после чего он взял меня за руку и, крепко сжав ее, проговорил: «Друг мой, таков уж мой образ мыслей, и с этим я ничего не могу поделать. Однако же те, кто хочет меня опорочить, нарочно поступают наперекор мне», и т.д. Цесаревич произнес эти слова с таким пылом, что я растрогался. По другому поводу он сказал: «Что я сделал? Пока ничего... разве что детей». Рассуждая о том, что люди слишком торопятся со строительством домов, и оттого те получаются непрочными, великий князь заметил: «Причина состоит в том, что в этой стране нет ничего надежного, а потому все хотят наслаждаться, ибо что будет завтра, неизвестно, и нужно успеть воспользоваться моментом». Какая дьявольская мысль! Хотя в ней, без сомнения, заключена большая доля правды. Еще он сказал: «В существова-
Стр. 230
нии Кронштадта есть свой резон, но в существовании Петербурга — никакого. Мыслимое ли дело, чтобы столица была пограничным городом?» Говоря о том, почему не разрешают осматривать Мраморный дворец, он заметил: «Поговаривают, что запрет наложен из-за того, что кое-кому дворец пришелся не по вкусу, но разве узнать мнение каждого на сей счет не лучше, чем пребывать в неведении?»
Раздались два выстрела из пушки — первый извещает, что начали накрывать на стол, второй — что стол накрыт, — и мы пошли обедать. Меня усадили там же, где накануне, и мы заговорили о литературе, о трудах Саллюстия, которые издал инфант дон Габриэль , и о том, с каким увлечением последний занимается литературой и т.д. Спросили меня и про Нассау, и я сказал, что, по моему мнению, он более всего желает составить себе имя в свете, на что великая княгиня тихо заметила, что того же желал и Герострат. Когда мы прощались после обеда, он [великий князь] пригласил меня приехать как-нибудь на учения своего полка, а она сказала, чтобы я приезжал в Павловск в день именин ее супруга, который уже близится. Сам он еще раньше пригласил меня на это торжество и потому сейчас сказал: «Вот видите, я ей ничего не говорил». Я выразил им глубочайшую благодарность за оказанную мне столь высокую честь и откланялся. Граф Пушкин написал короткую записку, чтобы мне показали Царское Село, и в три часа я отбыл.
Приехал туда в пять часов под проливным дождем, тем не менее сразу отослал записку коменданту, и тотчас же явились слуги, открывшие мне все двери во дворце . Главная лестница, сделанная на английский лад, довольно убога. Большая зала великолепна, но многочисленные лепные украшения, позолота, кариатиды и проч. безвкусны и нелепы. Покои императрицы, где работы подходят к концу, поистине роскошны. Первая комната — это довольно большая зала со стенами, инкрустированными ляпис-лазурью, с полами из перламутра, колоннами и т.д. Вторая комната, довольно узкая, отделана в турецком стиле — ослепительно яркая красная эмаль на серебряном фоне; в углу, за ширмой, кровать. Третья комната, также не слишком просторная, отделана в том же' духе, зеленая эмаль и т.д. Еще одна маленькая комната с арабесками на стенах в манере Рафаэля, она понравилась мне больше. Следующая комната просторнее, чем предыдущая, и украшена в ста-
Стр. 232
ринном стиле медальонами, барельефами и т.д. Все в ней сделано с отменным вкусом.
Затем мы прошли в баню, расположенную уже в другом здании, хотя и соединяющемся с первым. Она состоит из нескольких помещений, устроенных на старинный лад, богато и с большим вкусом отделанных. Хорошо подобраны барельефы и медальоны. Один из барельефов на печи изображает Аполлона с музами, другой, — кажется, жертвоприношение. Внизу располагается ванна, очень хорошая, а в глубине помещения — русская баня, чрезвычайно полезная для здоровья, особенно зимою.
Мы поднялись по лестнице, весьма красивой и такой изящной, что она кажется воздушной, с балюстрадой, сделанной в английском вкусе господином Камероном, британским архитектором. Там были четыре прекрасные античные статуи, которые никто не видит, поскольку этой лестницей не пользуются, и еще несколько столь же неудачно установленных бронзовых копий Аполлона Бельведерского, Меркурия с виллы Медичи и т.д., отлитых в Петербурге. Затем прошли в большую крытую галерею, где можно прогуливаться в ненастную погоду, — достаточно просторную и красивую, окруженную колоннами дорического стиля, которые производят весьма яркое впечатление. Сверху они, похоже, оштукатурены. Затем осмотрели дворцовые апартаменты, расположенные по левую руку, кои принадлежат великокняжеской чете. Это анфилада комнат, мало чем отличающихся друг от друга, как и большинство помещений в этом дворце. Плафоны на потолках никуда не годятся, за исключением двух. Первый из них отделан янтарем и украшен барельефами из того же материала — исключительная в своем роде работа, ничего подобного я доселе не видывал; как мне сказали, это дар короля Пруссии. Второй представляет собой ряд картин, покрывающих все стены и в большинстве своем довольно посредственных. Среди них я выделил две, изображающие Полтавскую битву, с хорошо узнаваемыми фигурами Петра I, Шереметева, Меншикова и проч.
Далее находится галерея, выходящая на часовню, или придворную церковь. Спален великих князей не видел, потому что они были заперты. Поскольку шел сильный дождь, я решил отложить осмотр парка до следующего случая и отправился домой. Приехав,
Стр. 233
обнаружил присланные в подарок обер-шенком Нарышкиным фрукты и мед. Добрейшие люди!
24 июня. Читал дома, а в три часа поехал на так называемую Английскую линию, где живет господин Рейке, и обедал у него. Там собралось весьма достойное общество, и я уехал уже после чая. Затем отправился к господину Бецкому, поужинал у него, и мы проговорили до одиннадцати часов. Расставаясь, условились, что завтра за мной заедет его адъютант и повезет в Академию художеств, а также в Академию наук. Приехав домой, тотчас лег спать.
25 июня. Утром меня разбудил извозчик (svosphik), потребовавший уплатить вперед 50 рублей, и поскольку я отказался, он уехал, несмотря на наш уговор и на то, что я уже отдал ему 25 рублей. Таким образом, я остался без лошадей. В десять часов отправился пешком в Академию художеств; по пути полюбовался конной статуей Петра I, которую считаю замечательным творением. Здание Академии очень красиво, изумительной архитектуры; мысль разместить там статуи Геркулеса и Флоры Фарнезской нахожу весьма удачной... Это наилучшее место для них... Ни с какой иной стороны они так хорошо не смотрятся. Жаль, что перед главным фасадом здания нет площади, откуда можно было бы им полюбоваться, ибо здешняя набережная проходит слишком близко. Лестница и вход в здание отличаются современным изящным стилем.
Затем мы поднялись в большой круглый зал с колоннами, расположенный в центре; он отличается прекрасными пропорциями и станет еще великолепнее, когда будет завершен. Замечательны две обширные боковые галереи, сообщающиеся между собой, где будут развешаны творения живописцев. Потом мы спустились в главный двор, имеющий округлую форму и правильные пропорции, который может служить для устройства разнообразных представлений, иллюминаций и иных зрелищ. Украшенный бронзовыми копиями замечательнейших статуй, он может также стать прекрасным музеем.
Оттуда мы направились в литейную мастерскую, где на основе гипсовых слепков с лучших итальянских статуй, богатейшим собранием которых располагает Академия, отливаются их бронзовые копии. Видел там Флору Фарнезскую, только что прекрасно отлитую русским мастером. Лишенный возможности закопать форму
Стр. 234
ввиду крайней близости подземных вод, он придумал хитроумный способ, как извлечь отливку, не повредив ее. Решено сделать бронзовые копии со всех статуй, и тогда составится превосходная коллекция.
Мы навестили вице-директора, господина... который весьма любезно сопровождал меня по всему зданию, показав также комнаты студентов, питомцев господина Бецкого, которые под его руководством занимаются здесь по полной программе. Из 300 воспитанников 50 обучаются за счет Бецкого, который покрывает все их расходы. Эти студенты носят форменный мундир с зеленым воротничком, отличающим их от прочих воспитанников. Все здесь: спальни, кровати, столы, столовая, кухня, лазарет и т.д. — содержится в образцовом порядке и чистоте. А чистота — главное качество, которое следует прежде всего воспитывать в этом народе.
Затем зашли в учебную мастерскую, где рисуют с натуры, не представляющей собой ничего особенного, и в залы, расположенные вокруг двора, где находятся произведения искусства: немногочисленные картины или копии, неплохие работы маслом, изображающие птиц и животных, кисти придворного художника Грота. Но особенно много здесь гипсовых копий лучших античных статуй из Италии, придающих этим залам вид настоящего академического музея; такого поистине богатого собрания я никогда не видал. Хранится здесь и огромная гипсовая голова коня Петра I, наверное, вдвое больше натуральной, сделанная весьма живо и выразительно.
Среди прочих есть здесь рисунок небольшого размера с приложенным к нему письмом нынешнего великого князя, который воздает хвалу его автору и рекомендует принять его в Академию. Очень недурны две немецкие работы по дереву, изображающие цветы и рыболовные сети. В отдельной комнате с огромным удовольствием рассматривал рисунки, где показано, как была доставлена в Петербург огромная гранитная глыба, которая предназначалась под пьедестал конной статуи Петра Великого и была впоследствии безжалостно усечена; вице-директор подарил мне три оттиска с гравюры, изображающей сей памятник. Видел также модель саней с собачьей упряжкой с Камчатки, и, наконец, модель самого здания, без сомнения, лучшего в Петербурге по своим архитек-
Стр. 235
турным достоинствам. Жаль только, что оно выстроено из кирпича и извести, которые повсеместно используются здесь, а не из более долговечных и прочных материалов.
В половине второго распрощался с вице-директором, который был столь любезен со мной, и отправился домой обедать. По пути снова внимательно осмотрел статую Петра Великого, которая с каждым разом нравится мне все больше. Однако поза, в которой он изображен, чересчур манерна, так 'выглядел бы, наверное, французский комедиант, посаженный на коня, но никак не героическая личность, а тем более Петр Великий, который в своем роде был олицетворением простоты.
Обедал дома. В четыре часа в карете Левашева поехал в Академию наук, где меня ждал адъютант господина Бецкого. Библиотекарь господин Бакмейстер был крайне предупредителен и показал мне сперва библиотеку, которая располагается в весьма удобном помещении и содержится в образцовом порядке. Как мне сообщили, в ней насчитывается от 36 до 40 тысяч томов, в том числе большое собрание китайских книг. Видел там очень хороший orrery английской работы и часы в форме большого яйца, изготовленные одним русским мастером, на которых то появляются, то исчезают ангелы и Гроб Господень. Обратил внимание на модель крытого деревянного арочного моста, без каких бы то ни было опор, искуснейшее и весьма прочное творение рук простого швейцарского плотника, который предложил построить такой мост через Неву.
Оттуда мы прошли в зал, где выставлены чучела разнообразных животных: огромного слона, зебры, коня Петра I, на котором он скакал под Полтавой, двух его собак и т.д. ... — по одну сторону. По другую — соболь, черно-бурая лиса, сибирский горностай, росомаха. Тут же фигура и скелет гайдука Петра I, который был гигантского роста, и потому царь привез его из Франции и женил на самой красивой женщине, какую только можно было сыскать, но этот великан вскоре умер, не оставив потомства.
В другом зале находятся знаменитые препараты Рюйша , и можно наблюдать последовательное развитие зародыша, от мо-
Стр. 236
мента зачатия до полностью сформировавшегося плода. Выполнено все это весьма тонко и искусно. Говорят, что одна голландка, которую муж застал за прелюбодеянием и тотчас убил, произвела на свет эмбрион без зачатия. Есть там и препарированный ребенок, заболевший оспой в утробе матери, на которой это никак не сказалось...
Оттуда прошли в другую комнату, где в серебряном ларце хранится «Наказ» для составления свода законов, написанный собственноручно Екатериной II; но читать его утомительно. Здесь же всякие изделия из слоновой кости, в том числе большая люстра, и токарные станки, на которых их обрабатывал Петр I. Есть и набор шахматных фигур, выточенных нынешней императрицей, а также железные брусья, изготовленные руками Петра.
В другой комнате находится восковая фигура Петра Великого работы итальянского мастера Растрелли . Царь изображен сидящим в кресле; он одет в синий шелковый камзол, на нем красные чулки. Парик сделан из его собственных волос, голова слегка наклонена вправо, как это было ему свойственно. Мне сообщили, что эта фигура была сделана еще при жизни, хотя по другим сведениям она появилась уже после его кончины. Его рост, показанный отметиной на стене, равнялся трем аршинам (archines) без двух вершков (verschoks), то есть был достаточно внушительным, хотя ноги он имел непропорционально тонкие, и все тело узковато. Здесь же находится его военная форма: панталоны на голландский манер, шпага... перевязь, шейный платок, шляпа и т.д., все самого простого вида и покроя. Я долго пробыл там, созерцая фигуру этого великого человека и воскрешая в памяти эпизоды его необыкновенной жизни.
Оттуда мы прошли в зал с высоким потолком, где собраны многочисленные идолы из Китая и с Камчатки; китайские органчики, издающие весьма мелодичные звуки; платья, которые носят представители этого народа, и особенно женские туфельки, невообразимо маленького размера; фигуры колдунов, вызывающих ветер и т.д., с берегов Норвегии и Лапландии; цветом кожи они напоминают цыган, а одежда их увешана кусочками железа, гвоздями и т.д.
В следующем зале хранятся ... различные астрономические и морские приборы, принадлежавшие Петру I. Модели кораблей, и
Стр. 237
среди них небольшое стопушечное судно, подарок английского короля. Сани с Камчатки, длинная палка с позвякивающей железной цепочкой, которой пользуются вместо кнута, чтобы подбадривать и погонять собак, запрягаемых вместо лошадей, — обычно их бывает семь, и главная среди них вожак.
Снова зашли в верхнюю галерею библиотеки, где я рассматривал книги из знаменитой китайской коллекции, всего их в этой библиотеке свыше 2800 томов, но, к сожалению, ни один из них пока не переведен. Страницы скреплены по две, поскольку текст напечатан только на одной стороне, а бумага поразительно тонкая, но плотная и прочная, гораздо лучше той, что производят у нас в Европе, хотя мы и считаем, что все знаем и умеем. Здесь же собрание китайских карт не только морей и суши, но и звездного неба, искусно напечатанных на такой же бумаге, но понять что-либо также невозможно, ибо все надписи сделаны по-китайски. Что за диковинные издания! И как жаль, что ничего не предпринимается для того, чтобы сделать их понятными нам и тем самым способствовать нашему просвещению!
Я вновь прошелся по нижним помещениям библиотеки, осмотрев барельефы с изображением выдающихся людей нашего времени (видел также описание библиотеки и побывал в кабинете господина Бакмейстера), после чего собрался уходить, но прежде взглянул напоследок на модель знаменитого моста через Неву, который было предложено строить из камня... Вот только не помешают ли осуществлению этих планов льды — это большой вопрос, — а потому, как мне сказали, исполнение сего проекта пока отложено. Был уже десятый час, когда я уехал домой. Мой слуга привел шестнадцатилетнюю девицу-немку, с которой я спал, и она ушла утром. Осталась очень довольна, получив свои шесть рублей.
26 июня. С утра читал дома, а потом, видя, что стоит прекрасная погода, отправился за город пообедать у князя Куракина. Тот отсутствовал, и я, пока ждал его, от нечего делать рассматривал гравюры, изображавшие Рафаэлевы Лоджии в Ватикане. Тут я обнаружил, что в доме есть английские гувернантки-англичанки. Я немного поболтал с ними и спросил, имеются ли тут книги. Ни одной, ответили они, потому что господа ничего не читают. Вскоре вернулись хозяева, и мы в добром расположении духа уселись за стол. Потом долго беседовали, и я спросил, как им пришла в голову мысль нанять для своих детей
Стр. 238
английских гувернанток. Не знаю, ответила хозяйка, просто такова нынче мода... Мне кажется, что в этом явственно проявилась легковесность суждений, свойственная большинству подобных людей.
После чая откланялся и, сделав еще несколько визитов, заехал к господину Бецкому, у которого поужинал и затем долго с ним беседовал. Вернулся домой.
27 июня. Занимался дома все утро. Обедал с Левашевым, а позднее отправился с визитами за город. Вначале навестил госпожу Нарышкину, вдову обер-егермейстера, которая приняла меня очень радушно, а потом проводила до самых ворот. Затем к Остерману, которого не оказалось дома. Оттуда к графу Брюсу , владельцу прекрасного загородного дома, но тот тоже отсутствовал... На ужин отправился к господину Бецкому, где застал графа Миниха — сына прославленного фельдмаршала, — который показал себя прекрасным знатоком страны. Беседовали до одиннадцати часов.
Мой слуга отправился за девушкой и больше не появился. Пришлось лечь спать.
28 июня. Обедал у господина Бецкого вместе с его семейством. Потом мы с ним уединились и проговорили до пяти часов, после чего пришла госпожа Рибас. Он показал мне шкатулку, подаренную ему императрицей и украшенную изящными миниатюрами парижской работы, на которых изображены доставка знаменитого камня для пьедестала памятнику Петру I, здания Кадетского корпуса и Общества благородных девиц . Мне он подарил бронзовую медаль, отчеканенную по приказу императрицы по случаю благополучной доставки вышеупомянутого камня. И каких ужасных вещей он мне только не порассказал о пьянстве и жестокости нашего великого Петра! Последний заставил императрицу смотреть, как отрубают голову ее фавориту Монсу, чего она ему до смерти не могла простить. Принуждал окружающих пить водку, даже придворных дам, пока все не напивались... а тех, кто не хотел пить, обзывал мошенниками и бил палкой, невзирая на то, мужчины это или женщины. И когда он бывал в таком состоянии, а это случалось с ним почти ежедневно после обеда, то становился жестоким и, более того, начинал приставать к юношам, среди которых несколько раз оказывался и рассказчик, чудом спасшийся от этих домогательств. Но в том, что касается предприимчивости и упорства, Петр был поистине велик.
Стр. 239
Мы выпили чаю, долго беседовали о стране, потом поужинали, и я отправился восвояси. Слуга привел мне русскую девушку-швею, которая показала себя в постели настоящей чертовкой и в пылкости не уступит андалузкам. За ночь я трижды убеждался в этом. Утром она ушла, удовлетворившись пятью рублями.
29 июня. Слуга явился в восемь часов, сказав, что отвезет девицу и немедленно вернется, потому что я должен был непременно быть к обеду в Павловске. Однако пробило десять, а он все не возвращался. Не появлялся и цирюльник, который причесывал Левашева. В конце концов по счастливой случайности пришел слуга, которого послала ко мне госпожа Рибас, и по моей просьбе привел цирюльника, так что к одиннадцати часам я был готов к отъезду. Тут появился и мой слуга, до такой степени пьяный, что не мог ни говорить, ни держаться на ногах. С неимоверными усилиями я все же добрался до Павловска, приехав туда в час с четвертью, когда, по счастью, церемония встречи гостей еще не завершилась. Я поцеловал руку великой княгине, которая ласково заговорила со мною; что касается до великого князя, то у него иностранцы руку не целуют.
Затем оба долго беседовали со мной и спрашивали, отчего я не приезжал раньше, так что мне пришлось извиняться в приличествующих случаю выражениях. Цесаревич спросил меня про Моркова, о чьих тогдашних высказываниях ему уже сообщили, и сказал: «Здесь вы этого человека никогда не встретите». Они хотели показать мне свои покои и решили сделать это позже. Мы отправились в торжественно украшенный большой круглый зал с колоннами, где был накрыт стол, а после обеда они удалились.
Госпожа Чернышева пригласила меня на чай в свои апартаменты, но я попросил у нее разрешения прийти попозже и отправился прогуляться с Гаянгосом, морским офицером, капитаном 1-го ранга, который сразу же заговорил о своих делах: он приехал сюда, чтобы отправиться в Херсон, а ему не разрешили туда ехать, пока императрица совершает путешествие по тем местам. Гаянгос поведал мне, что Нормандеса здесь презирают и что у нас в этой стране нет никакого влияния. Как можно уважать человека, про которого известно, что он был чем-то вроде слуги у Ласси!
Затем я отправился в комнату графини Чернышевой, и мы пили чай в компании супруги фельдмаршала Голицына , пожелавшей со мною познакомиться; она настойчиво приглашала приехать
Стр. 240
к ней в гости и представила меня своей племяннице, графине Матюшкиной, которой я в свое время привез письмо.
В шесть часов все мужчины появились одетыми в домино, и я в том числе, взявши свое напрокат в Петербурге, кажется, за три рубля. Великокняжеская чета вышла немного позже, и мы принялись прогуливаться по парку, все это время беседуя, а великая княгиня несколько раз танцевала полонез в местах, специально отведенных для танцев. Я заметил, что, когда великий князь встречал людей, одетых в русское крестьянское платье, он снимал шляпу, перед прочими же этого не делал. Всего здесь, наверное, собралось более 6 тысяч человек, приехавших из Петербурга.
Когда гуляние завершилось, мы отправились ужинать в тот же зал, где обедали. Теперь он был освещен. Великий князь с княгиней не стали садиться за стол, а только сделали один круг по залу и тут же вышли. Я немного полюбезничал со знакомыми дамами, а затем спустился вниз вместе с Гаянгосом посмотреть на фейерверк, который вскоре должен был начаться. Он не слишком удался, зато иллюминацию устроили превосходную. Горело 60 тысяч масляных ламп и фонарей. Прибыли линейки, и какой-то господин пригласил меня в одну из них. Затем подошли Серракаприола и барон Келлер, прусский посланник, которых мы, потеснившись, усадили рядом с нами. Добравшись до места, вышли и прогулялись неподалеку, а когда собрались уезжать, на прежнем месте линейки не оказалось. Заслышав голос великого князя, я поспешил туда и хотел занять свое место в линейке, но прусский посланник уже предложил его одной даме, заявив, что это экипаж Его Высочества. Я уступил, поскольку речь шла о даме, хотя мне показалось весьма странным, что этот прусский господин предложил ей не свое место, а мое. Я при всех спросил у великого князя, кто был его спутник, с которым я пока не знаком, и, когда он назвал его имя, я заметил, что сей господин преподал нам урок в весьма сложном деле, научив, как можно быть щедрым за счет того, что тебе не принадлежит. Вместе с великокняжеской четой вновь объехал все места, где была устроена иллюминация — множество людей бежали за каретой, чтобы посмотреть на великого князя и его супругу, и их бранили за то, что они мяли траву (бедные люди!), — а в двенадцать часов отправился в отведенный мне домик, где меня ждали прекрасная кровать и покой.
Стр. 241
30 июня. Утром наблюдал парад гвардейцев, который мне очень понравился, а затем пошел во дворец, где беседовал с великим князем и княгиней, после чего подали обед. Я решил задержаться до вечера, чтобы посмотреть короткую пьесу, которую юные аристократы репетировали сегодня в крестьянских костюмах. После обеда заглянул в домик к Эпинусу, с которым долго беседовал о литературе и о стране. Он подтвердил мне то, что господин Бецкой рассказывал о Петре I и что потом я слышал и от госпожи Голицыной. О том, как из желудка человека, умершего от пьянства, извлекли содержавшуюся там водку и пили ее, и наш герой заставил пить дам. Невероятно!
Потом осмотрел небольшую здешнюю больницу и остался ею весьма доволен. В чистых, хорошо проветриваемых палатах, рассчитанных на 26 человек, в настоящее время находится 14 больных, за которыми, как мне сообщили, здесь весьма заботливо ухаживают. Рядом с церковью расположен инвалидный дом, где живут 24 человека. Я побывал в нем и убедился, что все они достаточно удобно размещены. Оттуда направился в школу, где детей местных крестьян — всего здесь 28 учеников — учат читать, писать и считать. Школа основана великой княгиней, чьему примеру должны последовать все, кто владеет крестьянами, ибо, по моему мнению, подобные деяния заслуживают величайшей похвалы. Посетил я также дом, расположенный поблизости от места моего ночлега, где размещается начальник здешнего гарнизона. Оттуда открывается красивый вид. Как мне сообщил великий князь, некогда на этом месте находились укрепления шведов.
Погода стояла дождливая, и потому пьесу начали играть только в семь часов. Исполнялась она на французском языке и со всем свойственным французам манерничаньем, какое только можно вообразить. Юная Строганова очень хорошо изображала poupее . По окончании представления мне показали рисунок с изображением обелиска, установленного там в честь победы, и вся труппа отправилась ужинать в ротонду, где императрица изображена в образе Минервы. Я вошел попрощаться с ними, но не захотел остаться, так как никто не предложил мне места во время представления, хотя большая часть публики сидела. Я сел в свой экипаж и вернулся домой в полночь.
Стр. 242
1 июля. С утра писал, а затем поехал обедать к господину Рейксу, где встретил господина Тука, настоятеля местной англиканской церкви, и немного поговорил с ним о литературе. Он предложил показать мне публичную библиотеку, когда я того пожелаю, и т.д. После обеда отправился в Зимний дворец, который Орлов, будучи в Павловске, предложил мне осмотреть еще раз по наущению Остермана, до той поры не проявлявшего ко мне внимания.
Приехал туда в пять часов и обошел все комнаты и покои императрицы, примыкающий ко дворцу дом, или, лучше сказать, три дома, в которых живет князь Потемкин, а напоследок снова побывал в «Эрмитаже», где встретил директора картинной галереи Мартинелли, сопровождавшего меня. Полюбовался бюстом моего доброго друга фельдмаршала Румянцева, шедеврами, о которых уже упоминал ранее; осмотрел помещение с потайным столом, который накрывают, когда императрица здесь обедает; побывал в театре и в галерее с арабесками Рафаэля и прекрасными копиями всевозможных древностей Рима, сделанными из пробкового дуба. Снова любовался знаменитой мебелью красного дерева, о которой упоминал ранее.
С удовольствием осмотрел вольеру для птиц и зимний сад. Большая открытая лестница дворца, равно как и вход со стороны реки, не используется из-за холода. Часовня, или церковь, весьма примечательное в своем роде сооружение и т.д. Покои великого князя, находящиеся с левой стороны, мне не показали, ибо я не имел его разрешения. Около девяти часов я поехал оттуда к господину Бецкому и ужинал у него.
2 июля. Написал утром записку адмиралу Сенявину с прось бой разрешить мне осмотреть Адмиралтейство и галерный порт, и он мне ответил, что я могу приехать к одиннадцати часам и все будет подготовлено. Отправился туда с Гаянгосом, вызвавшимся ме ня сопровождать. Встретивший нас адмирал Пушкин все нам показал. Сейчас на стапелях находятся два трехпалубных 110-пушечных корабля, как помнится, сообщил нам главный строитель, не кий англичанин. Гаянгос нашел их кили чересчур короткими (всего 17 футов) для судов такого класса, а палубы слишком узкими. Я сказал об этом англичанину, на что он возразил, что оба корабля ничем не отличаются от «Виктории», судна британского флота. Но даже после этого наш испанец продолжал стоять на своем. Эти прекрасные корабли спустят на воду через два месяца.
Стр. 243
Англичанин сообщил мне, что здешняя древесина не столь хороша, как английская, и что хотя, казалось бы, рабочая сила здесь дешевле, большого выигрыша не получается, потому что с той работой, которую тут выполняют 300 человек, получая по 5 копеек, в Англии справились бы 60 опытных корабелов, которые обошлись бы в 3 шиллинга каждый, но сделали бы все гораздо лучше. Мы осмотрели мастерские, где изготовляют различные механизмы, паруса, флаги и т.д. Видели множество моделей судов, в том числе того, на котором Бентам отправился в Сибирь; оно могло служить одновременно как ботом, так и повозкой; показали нам и чертежи кораблей, искусно выполненные собственноручно Петром I.
Мы взобрались на так называемый Адмиралтейский шпиль, который возвышается над всем городом, исполняя ту же роль, что Порта дель Пополо в Риме. Оттуда открывается великолепная панорама Петербурга, видны Кронштадт и Царское Село. Здесь в настоящее время шесть верфей (одна из них, каменная, заложена адмиралом Ноулзом — тем самым, что прославился в битве у Реджио), и на них одновременно могут строиться пять кораблей, не более. В скором времени верфи переведут в Кронштадт, это самое подходящее для них место.
Оттуда я отправился в галерный порт — один, ибо Гаянгос сказал, что очень устал, — где меня уже ожидали. Там встретился с офицерами; один из них говорил по-французски, в свое время он побывал в Кадисе.
Мы осмотрели два огромных крытых причала, состоящих из 21 отсека с каждой стороны; в одном таком отсеке могут разместиться две галеры спереди и две сзади, то есть всего четыре. Наверху расположены помещения, где хранятся паруса, канаты, мачты и т.д. для каждой галеры... Таким образом, их можно очень быстро оснастить и спустить на воду. Мы взобрались на некоторые галеры, чтобы познакомиться с их устройством. Сейчас их здесь находится 98, а по планам должно быть 150, и, если учесть, что каждая может принять на борт 200 человек, все вместе они будут способны перевезти 30-тысячную армию. Канал, по которому они входят в порт, имеет, как мне сказали, глубину 14 футов, а осадка галер — от 10 до 12 футов. Есть здесь также 14 баркасов. Вдоль входного канала стоят также четыре яхты императрицы и еще одно судно, на котором я побывал: похожее есть у нас в Гибралтаре,
Стр. 244
только с более массивными бортами. Видел несколько суденышек, напоминающих турецкие фелюги. Таким образом, всего в этом порту сейчас стоит около 160 различных судов. Офицеры показали мне чертеж порта, дабы я составил о нем полное представление. Поистине щедрые и великодушные люди.
Оттуда я поспешил домой, ибо было уже около трех часов. Пообедал с Левашевым, а затем отправился с визитами. Ужинал у Бецкого. Пара сапог из английского материала обошлась мне в 15 рублей.
3 июля. Утром читал и делал записи. Обедал у кавалера д'Орты Машаду , который живет в очень хорошем доме, одном из самых старых в Петербурге, принадлежащем московскому графу Шереметеву. За столом присутствовали два шведских офицера, прибывших, чтобы вручить поздравление императрице от имени короля Швеции. О смотре в Финляндии они сообщили мне то же самое, что барон Нолькен. Был там и один англичанин, служивший в Индии, полковник Бейли, присутствовавший на последних маневрах в Берлине, и я с ним долго беседовал. После обеда д'Орта показал мне свой сад, который для города очень хорош.
Оттуда поехал осматривать Арсенал, где хранятся 20 тысяч ружей и 120 орудий на лафетах со всеми припасами. Видел там трофеи, взятые у турок, и среди них бархатный мешок, в котором лежат ключи — очень грубо сделанные, из железа — от Бендер и других турецких крепостей. Там же находится знаменитый стрелецкий штандарт, или флаг, с изображениями ангелов, святых, чертей, ада и проч., что показывает, насколько суеверны были эти люди. Осмотрел модели разных военных крепостей, в том числе одного персидского города — чрезвычайно любопытную для всех, кто не видел городов и крепостей этой страны, — а также модель нового арсенала, который строится в Киеве. Еще мне показали куски медной кровли, снятой с турецких минаретов в Крыму. Во дворе стоят 403 орудия различных калибров, многие из них были захвачены у пруссаков, поляков, шведов, турок и т.д. Над одним возвышается фигура Лютера, а за его спиной прячется дьявол, нашептывающий ему ответы на вопросы папы, который ведет с ним диспут.
Стоит там также бронзовая статуя бородатого русского крестьянина, обнаженного, с копьем в руке, которую повелел отлить Петр I в честь этого человека. Последний, находясь в Швеции, обнаружил там пушку, захваченную шведами у русских, выкупил
Стр. 245
ее из чувства патриотизма на собственные деньги и доставил императору. Тот отметил сей благородный поступок на свой манер, приказав поставить близ Арсенала упомянутую статую.
Заехал к господину Бецкому, а в девять часов отправился на ужин к Серракаприоле, в его загородный дом, что в двух или трех верстах от города. Герцогиня, по-видимому, в молодости была очень красива и сейчас еще весьма привлекательна. Не бывает при дворе оттого, что не хочет, согласно этикету, целовать руку. Я немного побеседовал с нею, и она показалась мне женщиной здравомыслящей и общительной.
4 июля. Читал, а после ответил Маканасу на его письмо .
Нанес визит графине Румянцевой, рассказавшей мне множество историй о Петре I, которые подтверждают то, что я ранее
Стр. 246
слышал от других. Затем отправился на обед к господину Бецкому, где собрался весь дипломатический корпус. Завязался разговор о том, что такое истинный кавалер, и Серракаприола на своем прекрасном итальянском заявил, что кавалер — это тот, кто встречает даму на лестнице, а после провожает ее до того же места.
После обеда отбыл в Гатчину, куда был приглашен посмотреть учения полка великого князя, и, хотя, когда выехал, еще не было четырех, добрался туда лишь после восьми, потому что попался скверный извозчик. Когда приехал, их высочества уже удалились, так как были утомлены. Встретив князя Куракина, попросил его сообщить о моем приезде, но он -уверил меня, что Ее Высочество уже извещена. В девять часов поужинали вместе с придворными, а затем я попытался выяснить, не будет ли учений завтра. Куракин сказал мне, что навряд ли, но в любом случае он меня уведомит. Тем не менее я решил справиться еще у полковника Бенкендорфа — который ранее говорил мне, что ничего подобного не предвидится, — но не застал его у себя. Оставил ему записку с просьбой сообщить мне, коль скоро что-то будет, и удалился в свою комнату, наказав моему отвратительному слуге будить меня в любое время, если за мною пришлют.
5 июля. В шесть часов он вошел ко мне, сообщив, что никто не приходил, а в семь появился опять и сказал, что прибыл какой-то офицер из конюшни с лошадью и спрашивает, не угодно ли мне прокатиться верхом. Я спросил, будут ли учения, и он ответил, что ничего о том не знает и что, ежели я не желаю совершить верховую прогулку, он отведет коня обратно. Поскольку я до сих пор не получил известия об учениях, а мой посетитель на вопрос, кто прислал лошадь, ответил, что никто, просто он решил пригласить меня покататься, я подумал, что ничего не состоится. И сказал, что если речь идет о простой поездке, то я не поеду.
В восемь часов, заслышав звуки труб, я тотчас выбежал из комнаты и увидел эскадрон, скачущий с развернутыми штандартами. Я бросился туда и, увидев их высочества, которые осведомились, почему меня не было, рассказал, что произошло. Великий князь выстроил эскадрон, чтобы я на него посмотрел, а затем удалился.
Я был чрезвычайно смущен происшедшим и стал подумывать о том, не намеренно ли меня ввели в заблуждение и не проделка ли это какого-нибудь мерзавца из числа тех придворных, кои, видя,
Стр. 247
как кому-то оказывают почести, тотчас же строят против него козни. Я отправился к князю Куракину, дабы выразить свое неудовольствие и пожаловаться на случившееся, однако он еще не выходил, сказавшись больным. В этот момент появился великий князь, и я объяснил ему, в каком положении очутился, но по его словам («все уже было обговорено, и я приказал оседлать вам коня и т.д....»), почувствовал, что он не слишком доволен. По странному совпадению Бенкендорф также занемог.
В полдень беседовал с великой княгиней, и она долго жаловалась мне на то, что женщинам дают весьма неполное образование, полагая, что им не под силу освоить логику, геометрию и т.д., достаточно, мол, того, что они кое-как мыслят... Поистине это высказывание подтверждает обратное. После обеда мы совершили прогулку на линейке, и мимо нас парадным маршем проследовал эскадрон, великолепное зрелище. Потом мы побывали у водопада, образованного плотиной, и пили чай в расположенной поблизости беседке. На обратном пути продолжили наш откровенный разговор. После ужина разошлись по своим комнатам.
6 июля. На следующее утро, побеседовав с великим князем и пообещав, что зайду в покои к великой княгине Марии и посмотрю вещицы, сделанные ее руками, я попросил у него позволения побывать в Кронштадте, на что он возразил, что его разрешения не требуется, так как он до этого не касается, хотя и подписывает некоторые бумаги. Он посоветовал обратиться непосредственно к адмиралу Грейгу , и тот мне все покажет... Самое забавное, что сам великий князь еще не бывал в Кронштадте. Я простился с ними, и она сказала: «Аи plaisir de vous revoir» , но я уехал с намерением больше сюда не возвращаться, потому что ощущал разницу между любезным и дружеским приемом в первый день и последующим их поведением. Гатчина нравится мне основательностью своей архитектуры — весь дворец сложен из камня — и безукоризненным вкусом, и, если бы мне пришлось выбирать, я предпочел бы его многим более пышным дворцам.
Поехал в Царское Село, чтобы ознакомиться с тамошним парком. Сначала осмотрел Руину , на которую взобрался без труда и насладился прекрасными видами; потом побывал возле напомина-
Стр. 248
ющего голландское строение Адмиралтейства, где находятся шлюпки. Видел ростральную колонну, павильон с потайным столом; еще один, похожий на баню; статую Аполлона и другие многочисленные статуи и бюсты и т.д. Вольтер изображен сидящим в кресле, в греческой тоге; сия мраморная статуя изваяна в натуральную величину. Бегущая обнаженная Диана, тоже в полный рост, с чуть раздвинутыми бедрами и прекрасными пышными формами — превосходная статуя работы, если не ошибаюсь, французского скульптора Гудона. Группа из трех спящих детей, прекрасная греческая скульптура. Великолепный античный бюст греческой нимфы; два старинных медальона с изображениями Александра Великого и его матери Олимпии, выполненные с большим вкусом и в благородной манере. Бронзовая копия статуи человека, вынимающего занозу, которая была отлита в петербургской Академии художеств, — это, пожалуй, лучшая статуя, какую я видел, не считая подлинника. Как жаль, что эта коллекция не приведена в порядок и не выставлена в более подходящем месте.
Осмотрел «Китайскую деревню», в которой часть домов уже построена и в одном из них находится модель всего селения... удачная идея. Прошелся по изящному китайскому мостику, видел скульптуру фельдмаршала Румянцева, небольшую, но прекрасных пропорций. Побывал на мосту, выстроенном во вкусе Палладио , великолепное творение. Еще один мост, сделанный целиком из железа в подражание известному английскому мосту, впечатляет своей легкостью, прочностью и изяществом, превосходя все прочие. Пожалуй, это лучшее, что есть в этом парке. В том же духе сейчас здесь строят еще несколько мостиков. Посетил беседку «Пирамида», внутри которой поставлены античные урны, а снаружи размещены эпитафии умершим собакам императрицы, сочиненные французскими посланниками. Китайский павильон, Турецкий (очень красивый и, пожалуй, самый лучший в парке), колонна, копирующая лондонский монумент, и т.д. ... А в целом это прекраснейший парк, достойный подобной государыни. Валясь с ног от усталости, сел в карету и в десять часов вернулся в свой петербургский дом.
7 июля. (Смотри запись от 13-го июля, ибо то, что я пишу там, произошло как раз 7-го, и я просто забыл, когда что было записано.)
Стр. 249
С утра нанес несколько визитов, вечером пил чай с господином Андерсоном. Ужинал у Бецкого, и тот пообещал отдать распоряжение, чтобы во дворцах Ее Величества по дороге в Кронштадт были готовы к моему приезду, чтобы действовали все фонтаны и т.д.

КРОНШТАДТ-ОРАНИЕНБАУМ-ПЕТЕРГОФ

8 июля. В половине восьмого утра выехал в карете, запряженной шестеркой лошадей, в Ораниенбаум, который находится в 40 верстах отсюда. До Петергофа дорога превосходная, а загородные дома, большей частью дворцы, и сады по обеим сторонам так ее украшают, что езда превращается в истинное наслаждение. До Петергофа 26 верст, до Ораниенбаума еще 14, итого 40, но вторая часть пути не столь хороша, как первая.
В половине одиннадцатого прибыли, и мне тут же предложили десятивесельную шлюпку, на которой я за рубль переправился со слугой в Кронштадт, за семь верст от Ораниенбаума. Море было бурное, и лишь в половине двенадцатого я снова ступил на берег. Сразу же направился к адмиралу Грейгу, коему привез письмо от герцога Серракаприолы. Адмирала не оказалось дома, и я до полудня бродил в поисках какого-нибудь пристанища, пока не нашел одного немца, спросившего с меня рубль за комнату и другой за стол. Комната, надо сказать, приличная.
В два пообедал, а в четыре адмирал, возвратившийся из своего загородного дома, прислал за мной адъютанта. Я пошел к нему и был принят с чрезвычайной любезностью. После чая мы в сопровождении барона Палена, инженер-майора и главного тут человека, отправились осматривать портовые сооружения. Сначала поплыли в шлюпке к восточному рейду, где стоят почти все линейные корабли и фрегаты, находящиеся в отменном состоянии. Я заметил, что по типу это чисто английские суда. Затем подплыли к пристани с парапетом, ранее деревянной, теперь же по приказанию императрицы возводят гранитную, по основательности и великолепию достойную римлян. Но каково же было мое изумление, когда я измерил глубину и обнаружил, что она составляет 35 и даже 40 футов. О, Петр Великий!
Стр. 250
Затем направились к центральному рейду, почти пустому, с четырьмя кораблями, не более, и наконец, к западному, рассчитанному на все торговые суда, даже если их будет тысяча. На двух же других рейдах могут стоять более ста линейных кораблей, 40 фрегатов и проч., то есть столько, сколько Россия, судя по ее нынешнему состоянию, никогда иметь не сможет. Если торговля будет развиваться быстро, можно соорудить еще один порт, благо для этого есть подходящее место с гаванью. Парапет уходит в море более чем на версту и окаймляет все три рейда, а длина крепости в окружности составляет восемь верст, как сообщил мне вышеупомянутый инженер. Каменный парапет, облицованный гранитом, возводят с 1784 года, и невозможно поверить, что столько уже удалось сделать. Камень привозят из Выборга, с островов у финского побережья, за 40 верст отсюда.
Мы обошли весь западный рейд, и я видел на складах несколько шотландских лафетов, целиком железных, на первый взгляд очень хороших и удобных, тем более что, как мне сказали, они весят ненамного больше других. Видел также прекрасную шлюпку, сделанную по английскому образцу по приказу адмирала для императрицы, однако она ею ни разу не пользовалась; очень красивая. Когда осмотрели все намеченное на сегодня, было уже поздно, и мы отправились к адмиралу ужинать, но прежде он показал мне чертежи, чтобы я мог получить точное представление о порте, арсенале и будущих проектах. Беседа продолжалась до полуночи, и я решил остаться также и на завтра, поскольку многое еще хотелось увидеть.
9 июля. Шел сильный дождь, и потому барон, вместо того чтобы прибыть в шесть утра, появился лишь в десять. Мы отправились к огненной машине , являющей собой удивительное сооружение. Это цилиндр диаметром 5 футов 2 дюйма , изготовленный в Шотландии и установленный здесь шотландцем же Смитом, простым кузнецом; за девять дней эта машина осушила большой водоем глубиной 61 фут, длиной ... футов и шириной ... футов, и она вмещает столько воды, сколько нужно для заполнения всех каналов, весьма широких.
Отсюда наш путь лежал в канатную мастерскую, каковая имеет в длину 240 английских морских саженей и состоит из трех помещений, где изготовляют всякие канаты и веревки. Затем, по-
Стр. 251
скольку шел дождь, проследовали к находящейся поблизости церкви и, не без труда взобравшись на самый ее верх, насладились прекраснейшими видами на весь Финский залив, Петербург и проч. Замечу, кстати, что это старое деревянное здание необычайно прочно, а верхняя его часть, очень изящная, напоминает корону.
После этого зашли на русский постоялый двор посмотреть, как питаются крестьяне и торговцы. Там оказалось чисто, хорошо и опрятно, какие-то молодые люди играли в бильярд, причем вели себя весьма благопристойно... Сколь же много значит торговля для того, чтобы цивилизовать нацию! Побывали также в лавке, торгующей съестными припасами, винами и проч., чистой и изобиловавшей товарами, купили сладости для детей адмирала, к коему отправились обедать.
Напившись кофе, пошли пешком к Большому каналу Петра I, имеющему полторы версты в длину, 105 футов в ширину и 38 в глубину. Он весь облицован камнем, на определенном расстоянии друг от друга находятся шлюзовые ворота, чтобы была возможность использовать ту его часть, которая необходима, а малые подземные каналы постоянно пополняют его водой. Здесь одновременно можно сооружать 13 линейных кораблей и еще пять восстанавливать, и в проекте, кажется, есть еще небольшое дополнение по поводу количества; сейчас строится лишь одно судно на 80 орудий. Осмелюсь заметить, немногие сооружения в мире воплощают в себе столь благородную и величественную идею, с первого раза поражающую воображение, а посему именно тут должна возвышаться фигура Петра Великого, подобно Колоссу Родосскому, и на соответствующем пьедестале.
Затем спустились вниз, ибо я никак не мог насытить свое любопытство, и там в начале, а лучше сказать, у входа в канал увидели два небольших деревянных обелиска с надписью, гласившей, что вода сюда впервые была пущена в 1752 году, во время царствования и в присутствии императрицы Елизаветы: «Елисаветы дело и творение».
Прошлись немного по порту, предназначенному для торговых судов, который тоже необычайно быстро одевают в прекрасный гранит, и узнали, что сейчас в нем находятся 500 судов, из них 228 английских. Я обнаружил судно из Сейлема в Новой Англии, принадлежащее моему другу господину Дерби. В течение года, согласно расчетам, порт может принять от 800 до 900 кораблей.
Стр. 252
Поднялись на борт чудесной яхты императрицы, роскошной и нарядной внутри, гораздо лучше тех, что мы видели в галерной гавани.
Отсюда отправились в новые казармы, строящиеся под руководством адмирала, очень удобные, где хоть сегодня могут разместиться 10 тысяч, а по завершении работ — 30 тысяч человек, то есть весь состав Российского военно-морского флота. Напротив находятся комфортабельные жилища офицеров, из которых они могут в любое время наблюдать за экипажем своего судна. Отхожие места, умывальни, кухни и прочее также расположены весьма удачно и, что самое главное, содержатся в большой чистоте. Вся эта постройка, а план ее, я могу это засвидетельствовать, подписан собственноручно императрицей, обойдется не более чем в пять миллионов рублей и станет лучшим в мире сооружением подобного рода.
Адмирал сообщил, что на сегодняшний день эскадра состоит из 42 линейных кораблей и 20 фрегатов. После того как он отправился разбирать свою почту, я пошел ужинать к барону Палену. Тот показал мне план Трои с развалинами, который я ранее не видел, и карту Дарданелл, мне известную, надо отметить, довольно точную. У него вообще прекрасное собрание книг по военному искусству, истории и т.д., и он кажется весьма образованным офицером. Выпили много, и я почти опьянел. Ушел в двенадцать.
10 июля. Дул бешеный ветер, и в восемь утра вода поднялась на три фута два дюйма, однако порту это не причинило никакого вреда, что свидетельствует о его безопасности и надежности. Завтракал с адмиралом, после чего мы пошли осматривать лазареты, которые содержатся в относительном порядке и чистоте. Из 500 находящихся на излечении 90 были с венерическими, или, как они говорят, «французскими» (franchusqui), болезнями. Посетили кухню и прочие помещения; весьма неплохо. Там я узнал одну вещь, и она мне очень понравилась: летом пациентов переводят в летний госпиталь, а этот тем временем белят, моют и проветривают, чтобы к зиме вернуть больных обратно. Побывали также в домике, именуемом дворцом, где жил Петр I, — первом здании на острове. Оно деревянное и почти разрушено; сохранились лишь обломки кровати, пара домашних туфель и зеркало, принадлежавшие этому необыкновенному человеку.
Оттуда отправились в Кадетский корпус, где майор господин де Монбили показал нам обсерваторию, классные и жилые комна-
Стр. 253
ты, различные приборы, суда для обучения маневрам и т.д. и сообщил, что в корпусе 600 кадетов, из них 200 — гардемарины. Все они сейчас находятся вне крепости, в лагерях. Воспитанники изучают английский, немецкий, французский и русский языки, причем начинают с азов; математику штудируют по Евклиду и господину Бугеру . Они разделены на пять рот по 120 человек в каждой, которыми командуют капитан, капитан-лейтенант, лейтенант, секунд-поручик и прапорщик. Первые трое офицеров относятся к военно-морскому флоту, двое других — к морской пехоте, причем назначают тех, кто в своих батальонах особенно отличился; эти двое учат кадетов воевать на суше. Занятия длятся четыре часа утром и четыре вечером. Есть еще 73 ученика сверх штата, которые посещают классы, но живут вне корпуса, пока не освободится место. Воспитанники поступают в корпус семи лет и выпускаются в 17, но прежде чем стать офицерами, они должны принять участие в двух крупных кампаниях (то есть за пределами Балтики) или в трех небольших и сдать экзамены по 33 предметам.
Обедали у адмирала, куда пришли также адмирал Круз , командовавший флагманским кораблем в эскадре Спиридова, тем самым, что взлетел на воздух, комендант крепости — бригадир Бергман, и молодой граф Головкин — добровольный участник морской экспедиции, которая вот-вот должна отправиться в путь под командованием капитана 1-го ранга Муловского Осмотрели также галерную гавань, предназначенную для небольших судов, поскольку глубина там составляет не более 14 футов; здесь же на отмели построено укрепление, защищающее вход. Сейчас тут в соответствии с грандиозным проектом, который должен быть завершен через десять лет, идут гранитные работы, и в них ежедневно принимают участие 2 тысячи человек.
С бригадиром господином Ханыковым, немного знающим по-французски, в карете адмирала ездили в лагерь Морского кадетского корпуса, в трех с половиной верстах от крепости. Он оказался почти затоплен, и, взяв с собой господина Монбили, мы отправились еще за четыре версты в деревню Толбухино (Torboujin), на окраине которой находится редут, теперь почти разрушенный, а в свое время его защитники отразили нападение высадившихся здесь шведов. Тогдашний командир майор Суайнович, в молодости дравшийся на дуэли с Орловым и в темноте ранивший его, живет тут же в
Стр. 254
небольшом домике с садом. Он предложил нам кофе, мы вошли и целый час рассматривали его сад, убогий домишко, внебрачных детей, которых он наплодил во множестве, и проч. Наверное, он прекрасный человек, во всяком случае, рост у него внушительный.
Возвратились той же дорогой, осмотрев по пути место, где испытывают пушки, а справа, недалеко от крепости — маленький деревянный загородный домик Петра I, все больше разрушающийся под сильными порывами ветра. Прибыли к адмиралу, выпили чаю, потом он показал мне план Гаваны, какой она была, когда ее захватили англичане, рассказывал об их атаках и т.д. Этот план, найденный у некоего капитана 1-го ранга-или у моряков, которые во всем этом участвовали, он собственноручно перерисовал. Еще рассказывал о русской кампании на Архипелаге, вспомнил множество интересных историй, так как поначалу был флаг-капитаном у Орлова, но поскольку последний не взял на себя командование, а Спиридов и Эльфинстон не желали подчиняться друг другу, ему самому пришлось возглавить операцию .
На берегу моря есть домик, куда даже адмирал не может входить: там хранится секрет ремонта артиллерийских орудий со всякими дефектами — раковинами и проч., и ни в одной стране этого не знают, кроме как в России, что очень льстит русским. По словам адмирала, он сам пребывает в полном неведении. Что касается населения, то, опять же по его словам, на острове 30 тысяч мужчин, а с женщинами, детьми и т.д. — около 50 тысяч. Он распрощался со мной с необычайной сердечностью, присущей всем этим добрым людям, и сказал, что в шесть утра его шлюпка будет в моем распоряжении.
11 июля. Выехал в половине седьмого. Погода спокойная, море тихое, и на веслах дошли до Ораниенбаума за час, преодолев семь верст. Правда, меня немного задержали мои извозчики, которых пришлось отыскивать в трактире. Затем я сообщил о своем прибытии коменданту дворца, и он тут же послал слугу с ключами, чтобы мне все показали, так как господин Бецкой предупредил его о моем приезде.
Внутренние дворцовые покои не представляют собой ничего особенного, но благодаря удачному расположению отсюда открывается прекрасный вид на залив; дворец принадлежал фавориту Петра Меншикову. Оттуда прошли в отдельно стоящее небольшое здание, где собрана коллекция плохих картин. Только одна, порт-
Стр. 255
рет Карла XII в полный рост, опирающегося на шпагу и со шляпой под мышкой, весьма недурна и даже интересна. Мне кажется, это наиболее близкое к оригиналу изображение сего сумасбродного человека, к которому я тем не менее долгое время относился с уважением. Неподалеку находится отдельно стоящий театр-комедия , но его сейчас ремонтируют.
Затем посетили Китайский дворец, как его называют, где нынешняя императрица подолгу живала в бытность свою великой княгиней. Он наряден и прекрасно спланирован; мебель, которою обставлены отдельные комнаты, и предметы, их украшающие, привезены прямо из Китая, чем и любопытны. На .плафоне в основном зале итальянский живописец изобразил китайские свадьбы, очень недурно, и вообще все в этом великолепном здании сделано с большим вкусом.
Побывали и в так называемом замке — небольшой крепости, которую Петр III, будучи великим князем, приказал соорудить просто ради развлечения на возвышенности в саду. Внутри сохранились казармы для гарнизона и дом, где Петр наслаждался прелестями своей возлюбленной, а в нем — несколько фривольных картин и постель, на которой император спал за день до своего свержения. Домик крохотный, и все в нем дышит ребячеством.
Оттуда спустились к горке, где катаются на специальных санках; все сооружение поражает пышностью . По обе стороны от склона примерно на версту тянутся колоннады, образующие две длинные террасы, на коих могут разместиться более 15 тысяч зрителей; они увенчаны посредине великолепным павильоном. Я очень сожалел, что мне не довелось стать свидетелем столь необычного развлечения.
Потом пошел бродить по окрестным холмам в надежде отыскать самый высокий, откуда, как мне показалось из Кронштадта, должен открываться не менее широкий вид, чем с холма Джам-Лиджа в Константинополе. Адмирал Грейг подтвердил мои наблюдения и сказал, что у меня есть возможность полюбоваться едва ли не изумительнейшей во всей Российской империи панорамой. Пройдя семь верст, я прибыл на место и обнаружил там сад, посаженный по приказу Петра I, ибо он намеревался в будущем построить здесь дворец, который по местоположению, несомненно, стал бы первым в Европе. С горы, называемой Бронная (Bronna), я наслаждался самой пространной, разнообразной и чудесной пер-
Стр. 256
спективой, какую только можно себе вообразить: отсюда видны и суда, входящие в залив и выходящие из него, и Петербург, и Кронштадт, лежащий в долине у самых ног, и побережье Финляндии, и проч., и проч. Садовник дал мне немного фруктов, хлеба и молока, и я пообедал по-пастушески. На горе расположены две деревни, но жители их, привыкшие к местным красотам, не обращают ни малейшего внимания на то, что меня приводит в восторг.
С сожалением покинул это прекрасное место и вернулся в Ораниенбаум по нижней дороге, идущей вдоль моря. По пути видел еще один маленький домик императрицы, называющийся, кажется, «Монрепо», дом адмирала. Грейга, подаренный ему Ее Величеством, и, ближе к Ораниенбауму, дом Головкина, в котором сейчас живет мой знакомый, господин Рейке. Из Ораниенбаума проследовал в Петергоф, куда и прибыл примерно в два часа пополудни. Фонтаны струились, ожидая меня, и во дворце по случаю моего приезда слуги уже два дня ходили в парадных ливреях. Явился барон де Витт с извинениями от коменданта Долгорукова, не сумевшего дождаться меня, поскольку императрица должна прибыть сегодня в Царское Село и он отправился встречать ее, препоручив меня барону. Я поблагодарил его, и мы пошли осматривать роскошные апартаменты. В одной из комнат собраны портреты российских монархов, и среди них несчастный Петр III. В другой висят шесть огромных полотен с изображениями Чесменского сражения, битвы при Лемносе и т.д. Бальная зала просто великолепна.
Затем прошли в новые покои трех малолетних великих княжон, недавно отведенные им по приказу императрицы, удобные и просторные. Потом в церковь, или часовню, расположенную в одном из крыльев дворца и соединенную с ним террасой. Оттуда спустились к удивительным фонтанам с многочисленными статуями и таким изобилием воды, какого я никогда не видел. Из пасти змей, обвившихся вокруг рук двух гладиаторов, бьют сильные струи, пересекающиеся далеко в воздухе; Самсон раздирает пасть льву, и мощный фонтан бьет оттуда на девять с половиной саженей (sajenes). Неподалеку находятся две небольшие закрытые лоджии, справа — «Охота», нечто вроде карусели с птицами, которые поют и машут крылышками благодаря гидравлической машине, позади — маленький пруд, где еще одна машина заставляет плавать и крякать деревянных уток, слева — орган.
Стр. 257
Отсюда отправились в небольшой дом, или павильон, под названием «Монплезир», построенный Петром I на берегу моря. Там я заметил, среди прочих, миниатюрную фламандскую картинку, изображающую «debauche» , героем коей является одетый в простонародное платье «умелец Петр»: он пьет и домогается любви какой-то гризетки или крестьянки... право, даже самый лучший портрет не мог бы обладать подобным сходством. В доме сохранились кровать и канделябры, служившие этому монарху, который, судя по утвари, жил более чем скромно. На берегу устроена терраса, а под большим деревом — настил, на нем накрывают стол к завтраку. Заглянули также в сверкающую чистотой кухню, где императрица Елизавета, не любившая сидеть без дела, готовила разные кушанья.
Побывали в павильоне «Марли», как называл его Петр I, выстроенном меж двух больших прудов; видели там его бюро и постель. Я бросил в один из прудов несколько кусочков хлеба, и тут же огромные рыбы, которых садовник «созывает к столу» колокольчиком, приплыли и все съели. Старший садовник принес мне фруктов, был очень внимателен и любезен... школа галантности господина Бецкого.
Далее наш путь лежал к купальне — зданию с большим бассейном и павильоном для раздевания. «Прослушал» несколько «водяных скерцо», сыгранных для меня в цветнике у «Монплезира» и на особом искусственном дереве .
Затем пошли к новому изумительному фонтану в форме пирамиды, сооруженному уже при нынешней императрице. Вода в нем то вздымается, то опадает в зависимости от того, открыт или закручен кран, — вещь, единственная в своем роде. Недалеко от него расположены еще два, имитирующие фонтаны на площади Святого Петра в Риме, очень красивые, но, к сожалению, деревянные. Мраморные статуи Адама и Евы, также являющие собою фонтаны, не очень хороши , но в целом садовый ансамбль великолепен, и трудно представить, что еще могло бы больше возвеличить монарха и сохранить память о нем.
Отсюда отправились на дрожках (trusky) на расположенную поблизости казенную фабрику, где шлифуют и гранят камни. Видел там замечательные изделия из сибирских самоцветов, мрамора и т.д. Механизмы очень простые и легко приводятся в движение. Дирек-
Стр. 258
тор был весьма приветлив, но мы вскоре с ним распрощались, ибо хотели осмотреть еще английский парк, находящийся примерно в версте от фабрики. Земля здесь как нельзя более подходящая, и садовник, искусный англичанин, уже почти закончил свои труды по созданию грандиозного паркового ансамбля. Побывали в хижине, снаружи похожей на обыкновенную, а внутри очень уютной и нарядной. Видели также огромные валуны, оставшиеся со времен оледенения, на которые, к сожалению, не обращают должного внимания, хотя и использовали их при строительстве грота... Господин садовник, о котором барон рассказывал разные странные вещи, будто он едва приподымает шляпу, разговаривая с императрицей, ни на кого не обращает внимания и т.д., вероятно, не понимает их ценности. Если бы я так не торопился, я бы обязательно с ним встретился.
Внешний вид дворца, сооружаемого также на английский манер, свидетельствует о хорошем вкусе. Усталые после прогулки и основательно вымокшие, мы вернулись в дом барона, выпили чаю, и он снова стал настаивать на том, чтобы сопровождать меня в Стрельну, не более чем в семи верстах отсюда. Ценя его приветливость и доброе ко мне отношение, я согласился, и вскоре, распрощавшись с баронессой, очень приятной молодой женщиной, мы выехали в моем экипаже. Прибыли туда после семи.
Сначала осмотрели водяную пилу для дерева, принадлежащую какому-то частному лицу, а затем пешком через сад отправились к Деревянному дворцу Петра I, на мой взгляд, лучшему из построенных им зданий. Хотя это обычный загородный дом, я, случись мне выбирать себе жилище, предпочел бы его всем остальным, уже описанным мною; комнаты удобны, прекрасно меблированы и содержатся в большом порядке. В последнее время здесь, с разрешения императрицы, жила княгиня Дашкова. В одном из помещений сохранился простой стол, за которым Петр угощал послов и прочих гостей.
Из дома прошли в большой зимний сад, или оранжерею, где растет множество замечательных фруктовых деревьев. Старший садовник, необычайно обходительный, преподнес мне четыре корзиночки с фруктами, и я, отведав их, нашел сии плоды лучшими из всех, что мне когда-либо доводилось пробовать. Тут же растет огромное красивое и пышное дерево, под которым любит обедать императрица, и там для нее устроены сиденья. Затем дошли до Каменного дворца, расположенного в прекрасном месте рядом
Стр. 259
с царской дорогой. Он был заброшен еще до окончания строительства и теперь почти совсем разрушен. Стиль довольно интересный, а вид сверху просто изумителен; мне сказали, что архитектор повесился, и поскольку люди здесь суеверны, то работы прекратили. Теперь уже ясно, что это решение было предпочтительнее всех остальных, ибо по части строительства никто из преемников Петра I не может с ним сравниться. Видели также недостроенный канал, который должен был соединить Стрельну с Петергофом. В нижних покоях незаконченного здания сохранились предметы обстановки, принадлежавшие Петру I и находившиеся ранее в Деревянном дворце: стулья, занавеси, настенные зеркала в резных золоченых рамах с подсвечниками, кровать, столы и проч. — лишнее свидетельство его простого и здорового образа жизни.
Распрощавшись с любезным бароном де Виттом и тысячу раз поблагодарив его, я сел в экипаж, но он оказался полон фруктов; пришлось настоять на том, чтобы барон взял себе половину. Вернулся домой в одиннадцать, страшно усталый, и после чаю сразу в постель.

СНОВА В ПЕТЕРБУРГЕ

12 июля. Узнал,что вчера вечером императрица прибыла в Царское Село, а князь Потемкин туда не приехал. Обедал с господином Бецким, поблагодарил его за заботу обо мне. После обеда отправился с визитами к Кобенцлю и Сегюру, но их не оказалось дома, а у Фицгерберта к обеду было так много приглашенных, что я даже не стал заходить. Д-ра Роджерсона тоже не застал, но тут же столкнулся с ним на улице, мы немного поболтали, однако соображения вежливости заставили меня вскоре распрощаться.
Посетил Андерсона и Маубри, выпил с ними чаю и проговорил до девяти, после чего отправился к д-ру Гатри . Мы долго беседовали о литературе, рассматривали чье-то весьма занятное сочинение о любви, предложенное нам женою д-ра Гатри и гостившей у них молодой француженкой. Доктор дал мне труд Джона Говарда, с коим я познакомился на острове Занте , о больницах и тюрьмах, и я с большим удовольствием начал его читать, не уставая восхищаться этим истинным героем, который с терпением и
Стр. 260
энтузиазмом трудился на избранном им поприще. Домой вернулся в полночь.
13 (7) июля. Господин Бецкой сообщил, что меня ждут в Обществе благородных девиц. Я быстро оделся и поехал туда. Прибыл в половине одиннадцатого, меня уже ожидали. Встречали меня начальница, госпожа Манактина, необыкновенно красивая уроженка Ливонии, и две девицы лет по 16, барышни Лутовинова и Полетика; они дружески со мной поздоровались и, как оказалось, прекрасно изъясняются по-французски. В компании столь замечательных провожатых я проследовал сначала в помещение, где живут девицы из купеческих семей, а затем в более роскошное, где живут дворянки.
Мы осмотрели все спальни, чистые и недушные, несмотря на большое количество обитательниц, и столовые, опрятные и скромные; воспитанницы пьют только воду. Потом настал черед кухонь, опять же чистых и совсем без медной посуды, что очень хорошо. За ними последовала гардеробная, где в больших шкафах, в строгом порядке и пронумерованное, хранится белье. Затем прекрасная танцевальная зала и классы для занятий языками, рисованием, географией и т.д. В четвертом по счету классе, самом просторном, нас встретила инспектриса госпожа Лафон, которая была чрезвычайно любезна и извинялась, что не могла меня сопровождать, зато обратила мое внимание на прекрасную коллекцию французских книг по истории, географии и проч. В соседней комнате несколько девиц, специально ею приглашенных, пели и играли для нас. Затем мы оказались в кабинете, где представлены работы учениц; среди них немало хороших рисунков, вышивок, поделок из мрамора, каллиграфически написанных текстов и т.д. Мне, например, подарили прекрасно сделанный кошелек. Тут же хранятся разные устройства и приборы для физических опытов.
Здесь инспектриса, сославшись на свой преклонный возраст, простилась с нами и препоручила меня целой свите из двух прежних провожатых и еще шести воспитанниц. Они отвели меня сначала в прелестную церковь, затем в сад, где я получил в подарок цветы, а потом на небольшую ферму, где нас ждал чудесный завтрак — молоко, фрукты и проч., который мы с этими милыми девушками и несколькими преподавателями съели с превеликим удовольствием. Ферма устроена на голландский манер и столь же чиста и аккуратна, как если бы она находилась в Голландии.
Стр. 261
Потом долго гуляли по красивой крытой галерее с видом на Неву, ибо я никак не мог заставить себя покинуть столь приятное общество. Тем не менее около двух пополудни простился, дав барышням слово повидаться с ними до отъезда. Всего здесь обучаются 250 девиц из дворянских семей и 240 — из купеческих; за обучение и содержание 40 из них платит господин Бецкой. Что касается метода, порядка обучения и т.д., то в Обществе действует целая подробно разработанная система, и можно с уверенностью сказать, что среди европейских учебных заведений подобного рода оно организовано лучше всех.
Господин Бецкой, основатель и директор всех подобных учреждений, находился сегодня в самом дурном расположении духа, поскольку его планы были нарушены, он оказался не в чести при дворе и т.д. Вечером я осматривал лагерь артиллерийского и инженерного кадетского корпуса, возглавляемого генералом Мелиссино, и мне все очень понравилось, разве что форма чересчур вычурна.
(Все эти события произошли 7-го, в среду, а не сегодня, я просто ошибся датой.)
14 июля. Шлюпка господина Бецкого находилась в моем распоряжении, и в десять я отправился в крепость . Войдя в ворота, увидел на стене на мраморной плите две отметки, указывающие, на какую высоту поднималась вода во время двух последних случившихся в городе наводнений. Согласно этим отметкам, во время первого высота воды в Неве достигала 8 футов 5 дюймов, во время второго — 9 футов 11 дюймов, причем тут нет ни отмелей в реке, ни возвышенностей на берегу. Зашли в церковь, построенную в итальянском стиле, творение Петра I. Здесь находятся гробницы самого Петра, его жены Екатерины I, императриц Анны и Елизаветы, покрытые вышитыми шелковыми покрывалами, напоминающими о Константинополе и вообще о Востоке. В хранилище нам показали греческий крест из слоновой кости, выточенный на токарном станке Петром I, который, судя по всему, очень любил такие работы. С самого верха колокольни, куда мы поднялись, открывается вид на цитадель и почти на весь город, его окрестности и проч.
Полюбовались ботиком со странным названием «Малый Великий Государь»; говорят, благодаря этому ботику у Петра I зародилась мысль о мореплавании и создании флота, почему его и хранят теперь в специальном помещении вместе с четырьмя весла-
Стр. 262
ми, парусами, маленькими пушками, мачтами и флагами, в том числе большим адмиральским. Удивительно, что ботик обшит медью — следовательно, об этом изобретении в России тогда уже знали. Гвардейский офицер собственноручно открыл нам дверь и закрыл ее за нами, поскольку он головой отвечает за это сокровище.
Затем отправились на Монетный двор, и его директор был столь любезен, что все нам показал. Во-первых, штампы для российских медалей, учрежденных по разным поводам, числом 107. Кроме того, штампы медалей, связанных с историей России и посему называющихся «историческими»; этих штампов на сегодняшний день 58, а будет 1000. Здесь также хранится полная коллекция стальных штампов для монет, находящихся в обращении. Мне показали большую золотую медаль, только что выбитую по случаю путешествия Ее Величества , с изображением территорий, которые она почтила своим присутствием, рек и даже Черного моря, кстати, очень точным. Полагаю, это одна из лучших медалей, которые мне доводилось видеть. Ознакомились с различными методами чеканки, гравировки, насечки; приемы самые обычные, и в механизмах тоже нет ничего любопытного. Правда, есть приспособление для чеканки, приводимое в движение водой или лошадьми, что предложила сама императрица, но им не пользуются, поскольку чеканка получается нечеткая. Директор сообщил, что в год на Монетном дворе производят до пяти миллионов золотых и серебряных рублей, а работают здесь 70 человек.
Обедать поехал домой, так как не был должным образом одет, а в четыре вместе с адъютантом Бецкого и господином Боборовым, адъютантом Левашева, который прекрасно говорит по-французски и живет с ним в одном доме, в той же шлюпке Бецкого отправился на прогулку. Сначала посетили домик Петра I, его первое жилище здесь. Дом деревянный, и, как мне сказали, до императора в нем обитали рыбаки. Вокруг стоят столбы с низким перекрытием, так что сам дом оказывается внутри и тем самым защищен от дождя и ветра; похоже на храм в итальянском городке Лорето. В комнатах ничего нет, а во дворе лежит средних размеров деревянный разрушенный бот, сооруженный самим Петром I. Окрестные жители относятся к этому дому с благоговением, и я не сомневаюсь, что в иное время он стал бы предметом поклонения. Для меня это памятник более почитаемый, нежели все объявленные святыми места вместе взятые.
Стр. 263
Потом наведались в находящиеся неподалеку морской и армейский лазареты, тоже построенные Петром I; каждый может принять до 700 человек. Заглянули в палаты, сейчас пустые, поскольку тут существует прекрасный обычай переводить больных на лето в другой лазарет; палаты, показавшиеся мне достаточно большими и удобными, сейчас белят, моют и проветривают. Потом нас проводили в построенные на соседнем лугу деревянные летние помещения, где солдаты и матросы тоже лежат отдельно. В армейские палаты, не очень чистые, но зато основательно проветренные, меня проводил хирург. На мой вопрос, какая у них болезнь, солдаты отвечали, что «французская» (franchusqui). Из 650 человек 200 больны сифилисом и 200 — цингой.
Палаты моряков гораздо чище, повсюду разложены еловые ветки, что улучшает воздух, но почему-то в каждой палате очень много больных, хотя помещений более чем достаточно; несомненно, какое-то жульничество. Хирург сообщил, что здесь из 260 человек 65 больны сифилисом и 30 — цингой. Для больных есть туалетные комнаты, но полы в них очень мокрые и грязные. В верхней части здания расположен анатомический театр, где проводятся соответствующие занятия для 50 студентов армейского госпиталя и 30 — морского, которые обучаются за счет Ее Величества, а также для тех, кто учится за свой счет. Помещение не очень чистое, зато прекрасный набор инструментов и анатомических препаратов.
Оттуда отправились на своей шлюпке вверх по реке, но, поскольку дул встречный ветер, а до казенного фарфорового завода было целых десять верст, мы изменили решение и поплыли к монастырю Святого Александра Невского . Проплывали предместье под названием Охта с такими убогими хижинами, каких я не видел ни в одной другой деревушке; мужчины, живущие там, служат на флоте, а женщины носят в город молоко. Любовались великолепным дворцом графа Безбородко, который выходит на реку и вообще расположен очень удачно. Почему-то заговорили о населении Петербурга, спросили мнение адъютанта господина Бецкого, считающего себя человеком разносторонних знаний, и тот с важным видом назвал цифру не менее двух миллионов. Это вызвало дружный смех, и он несколько ее убавил, но не очень. По мнению Эпинуса, в Петербурге проживают от 120 до 130 тысяч человек, во всяком случае, на улицах невероятно мало людей.
Стр. 264
Наконец прибыли в монастырь, расположенный на окраине города. Прошли через кладбище, где захоронены представители многих почитаемых здесь семейств, и надо заметить, что украшающие их могилы бронзовые и мраморные надгробия не лишены вкуса. Сейчас на могиле богатейшего купца Собакина (от слова «собака») как раз возводится пышный монумент, что, несомненно, не понравится дворянам.
Зашли в маленькую невысокую церковь, где покоятся останки несчастного Петра III, затем в другую, с серебряным алтарем, подобного коему, как по роскоши, так и по красоте, трудно отыскать, хотя исполнение могло бы быть более тонким. Тем не менее он производит удивительное впечатление, и я созерцал его довольно долго, не в силах оторваться. Подошли также к большой в итальянском стиле церкви, которая только строится, но уже сейчас видно, что она будет пышна и изящна одновременно. Я влез на самый верх в надежде посмотреть, как расписывают большой купол, но его деревянный каркас настолько массивен, что получить представление о самой росписи трудно, хотя мелкие детали мне очень понравились. Раскинувшийся вокруг сад находится в полном запустении.
Вернулись к шлюпке и спустились вниз по реке, не встретив ничего примечательного; кроме нас, на воде никого не было. Петербург вообще трудно назвать веселым городом.
В девять был у господина Бецкого и узнал от госпожи Рибас, что он недавно прибыл из Царского Села и неважно себя чувствует, а также, что мой друг Мамонов справлялся обо мне и всячески меня рекомендовал, из чего я заключил, что не впал в немилость, однако как объяснить отсутствие писем и ответа? Время покажет!
Дома меня ждала русская девица; удовлетворив мои желания, она тут же ушла. Сегодня мадам Хусс из Стокгольма дебютировала в трагедии «Заира», и говорят, очень неплохо, но я не видел.
15 июля. Получил письмо от полковника Бенкендорфа с приглашением отобедать в лагере его полка, а затем посмотреть маневры. Я прибыл в назначенный час и нашел почти весь дипломатический корпус уже в сборе. Пообедали по-походному, в палатке, а затем начались учения, в которых участвовали 800 человек: они показали свою строевую подготовку, готовились к бою, стреляли и т.д., все довольно ловко; на мой взгляд, это один из самых дисциплинированных российских пехотных полков, — по-моему, он называется Нарвским, — хотя и у него есть недостатки.
Стр. 265
Полковник спросил мое мнение, и я искренне ему ответил, поскольку он кажется мне человеком бесхитростным и доброжелательным. Много говорили с Бейли о прусских войсках, их дисциплине, передвижениях и т.д., но особенно его почему-то интересовало, что я думаю о бургомистре Берлина Мёлендорфе.
Из лагеря отправились с д-ром Гатри к нему домой выпить чаю, а затем к генералу Мелиссино, который провел меня по Кадетскому корпусу, показал, где живут солдатские дети, объединенные в две роты. Помещения очень хорошие и содержатся в большом порядке, хотя кухни могли бы быть и получше. Отхожие места так себе; впрочем, здесь они повсюду весьма неприглядны. «Ангелюс» (Angelas) пропели очень хорошо. В следующую пятницу меня пригласили пообедать и посетить занятия.
16 июля. Получил записку от Шицгерберта с приглашением на обед. Утром посетил Кобенцля, принявшего меня очень тепло, и передал ему записку для Мамонова, который, по его словам, спрашивал обо мне, а также принца Де Линя, они оба были у меня накануне. Принц собирался к Фицгерберту, чтобы вместе ехать вечером на учения Кадетского корпуса.
Навестил старуху Румянцеву, которая встретила меня очень приветливо и «угостила» своими вечными анекдотами о Петре I, Людовике XIV и т.д. В три прибыл к Шицгерберту, у него оказался венецианский посланник господин Фоскари, человек рассудительный и образованный. Пообедали в компании друга Фицгер-берта господина Адамса и его любовницы из Лондона, а затем отправились на учения в Кадетский корпус, куда прибыл также племянник маршала граф де Брольи — молодой француз, достаточно претенциозный и фривольный.
Кадеты в сопровождении артиллерии демонстрировали свое искусство Ангальту, а тот, в свою очередь, любезничал со мной. Этот корпус очень хорошо обучен благодаря заботам графа Де Бальмена , женатого на сестре госпожи Капуани. Помимо различных маневров юноши скакали на лошадях и метали копья и дротики в нечто похожее на тихо вращающуюся карусель. Встретил там много знакомых из Киева и был ими обласкан.
Пили чай с госпожой Гатри у нее дома, с увлечением беседовали о литературе; компанию нам составила барышня Голуа, общительная и образованная девица. В девять вернулся домой.
Стр. 266
17 июля. В девять прибыл в сухопутный Кадетский корпус. Его директор граф Де Бальмен лично сопровождал меня и показал заведение во всех подробностях. Мы осмотрели классы, спальни, столовые, лазареты, кухни и проч., все в очень хорошем состоянии. Общее число помещений, согласно плану, составляет 600, если не ошибаюсь. Огромнейшее здание! Эта империя во всем демонстрирует свои колоссальные размеры! Видели также пышный кабинет Меншикова, фаворита Петра I, отделанный в духе тех времен во фламандском стиле — стены выложены плитками и т.д. И вообще бывший дворец Меншикова является основой этого здания. В корпусе есть также замечательный манеж и проч.
Закончили в час, и я зашел домой, намереваясь потом ехать обедать в Английский клуб, куда меня ввел господин Андерсон, вписав, согласно обычаю, в книгу и заплатив за меня, поскольку сами иностранцы ничего не платят. Это заведение превосходно организовано, как его и описывает Кокс. Там я встретил полковника Бенкендорфа, и после обеда мы вместе отправились в Зимний дворец осматривать апартаменты великого князя, на что тот дал мне особое разрешение. С нами был Андерсон. Видели пастель великой княгини, натюрморт с цветами, очень недурно, несколько прекрасных пейзажей Гаккерта, а также копии лучших картин из Дрездена, выполненные госпожой Батони. Показали нам также парадную лестницу, непригодную в этом холодном климате, огромный зал с изображенным на плафоне Аполлоном и многое другое.
Ужинали с господином Бецким, и он, помимо прочего, рассказал, что в крепости, находившейся прямо перед нами, во времена императрицы Анны по приказу Бирона казнили более 30 тысяч человек, что подтвердил мне и граф Миних, человек разумный и наблюдательный. Каким же колоссом надо быть, чтобы вынести подобные удары и все-таки остаться жить!
Серракаприола устраивает сегодня вечером бал и ужин, меня звали, но я отказался.
18 июля. Как я и уведомлял Мамонова, в половине девятого утра выехал в Царское Село, куда прибыл в десять. Был встречен моим другом Левашевым и придворными чрезвычайно приветливо, поскольку императрица приказала пригласить меня от ее имени отобедать с нею. Граф Безбородко также пригласил к себе на следующую субботу и сообщил, что испанский поверенный в делах
Стр. 267
жаловался на некое письмо, которое я ему написал, и просил удовлетворения, уверяя, будто я нахожусь на испанской службе (хотя я в настоящее время там не состою) и считаюсь очень опасным для испанской империи человеком. Граф ответил, что у России с Испанией нет никакого соглашения и потому его просьба необоснованна, но тот возразил, что, поскольку над испанским государством нависла угроза, а Россия с Испанией — добрые друзья, не следует уклоняться от выполнения его просьбы.
Безбородко изложил этот разговор императрице, и та ответствовала, что ежели я представляю опасность для испанской империи, то лучше будет, если я останусь в России, находящейся от Испании на неблизком расстоянии, а что касается отношения Ее Величества ко мне, то оно обусловлено не положением, кое я занимал в Испании, а исключительно моими качествами, в коих Ее Величеству удалось лично убедиться и благодаря которым я заслужил ее уважение и покровительство. Граф говорил со мной дружески, уверяя, будто все это измышления Маканаса, но я был убежден, что за этим что-то кроется.
Направляясь в церковь, Ее Величество подошла прямо ко мне: «О, как я рада видеть Вас! — сказала она. — Мы не встречались с самого Киева. Как прошло путешествие?» и т.д. Я тоже зашел в церковь, она кивком головы подозвала меня и передала по секрету, если я еще о них не слышал, слова испанского поверенного, сказав, что просила Безбородко уведомлять меня обо всем, дабы я знал, как себя вести, что теперь я сам убедился в ее правоте, ибо она еще в Киеве предостерегала меня от подобных людей, и проч. И все это с такой сердечностью и заинтересованностью, будто она мне поистине мать... До чего же благородная душа!
Когда вышли из церкви, граф Остерман подвел меня и барона Местмахера, посланника в Курляндии, к Ее Величеству поцеловать руку, и императрица спросила обо мне: «Почему Вы представляете этого господина так, будто я с ним не знакома? Он мой давний знакомый, я знаю его дольше, чем любого из вас» и т.д., в шутку, конечно. Барятинский передал мне личное приглашение Ее Величества на обед, Мамонов без устали обнимал меня, что-то рассказывая, а по словам Безбородко, императрица отзывалась обо мне как о человеке, пользующемся ее особым расположением. Она извинила князя Потемкина за то, что он не переслал письма, переданные ему для меня Безбородко , и радовалась, что в результате все
Стр. 268
сложилось для меня более удачно, чем ожидалось. Ее Величество поинтересовалась, как мне понравились Москва, Царское Село и проч., сказала, что я должен осмотреть ее внутренние покои, и приказала Мамонову показать мне их.
Мы вошли в огромную залу, инкрустированную ляпис-лазурью и жемчугом, едва ли не самую роскошную в мире, а потом побывали и в прочих комнатах в турецком, китайском, римском стиле. С интересом рассматривал я книги и бумаги, которые у Ее Величества всегда под рукой и служат верным признаком того, что сия великая правительница беспрестанно занята благороднейшим делом защиты империи и облегчения жизни своих подданных, что чрезвычайно редко можно встретить. Затем прошли в купальные помещения, отделанные в старинном стиле с еще большим вкусом, чем все предыдущие. Великолепная деревянная колоннада ионического стиля, возведенная английским архитектором Камероном и напомнившая мне Эрехтею, несомненно заслуживает повторения в мраморе.
Пока мы отсутствовали, Ее Величеству были представлены офицеры, присланные с поздравлениями от короля Швеции: барон де Седерстрём, «гофмаршал» стокгольмского двора, и господин... Императрица пожелала узнать, как мне понравились апартаменты, а я в свою очередь спросил, почему Ее Величество не построила дворец в Москве на горах «des Moineaux» , и оказалось, что там она страдала бы от грязи и дыма. Мы долго беседовали, затем отправились обедать. Стол был накрыт не менее чем на 130 персон, поскольку до сего дня дворянам не разрешено было поздравлять Ее Величество, а без высочайшего соизволения здесь не принимают ни иностранцев, ни собственных подданных, разве только тех, у кого неотложное дело, или самых близких. Великокняжеская чета тоже говорила со мной довольно ласково.
После обеда со Спренгпортеном и Седерстрёмом вышли прогуляться в сад, который с каждым разом очаровывает меня все больше; железные мостики, построенные на английский манер, удивительно красивы и поражают легкостью и прочностью одновременно. Прекрасно стилизованный и изящный турецкий павильон, или беседка, заставляет признать, что турецкая архитектура порой тоже заслуживает похвал.
Стр. 269
Вернулись во дворец и навестили мою добрую знакомую госпожу Нарышкину, супругу обер-шенка . Затем отправился засвидетельствовать свое почтение великому князю, но было уже поздно, и я решил задержаться во внешних покоях. В картинной галерее мое внимание привлекли два полотна с изображением Полтавской битвы, а в янтарной комнате невозможно было не остановить взгляд на покрытых кафлями из янтаря стенах — щедрый подарок короля Пруссии. По ошибке направился в апартаменты великого князя и княгини, а они как раз выходили оттуда, улыбнулись мне и поздоровались. Императрица в простом сельском платье вышла к нам в шесть, беседовала со мной о парке, а после села играть с великими князьями, госпожой Нарышкиной, Остерманом и проч. Я поговорил с Брюсом, Мамоновым и др., но затем, заметив, что остались только приближенные, удалился, хотя принимали меня очень хорошо.
Около восьми уже был в Петербурге у Бецкого и от госпожи Рибас узнал, что некоторые придворные недовольны сухим приемом у императрицы, которая нарочито долго беседовала с этим испанцем Мирандой. Ужинали в приятном обществе и при дневном свете, поскольку ночи тут почти не бывает. Миних, как всегда, интересен.
19 июля. Был у Кобенцля, рассказывал ему о моих делах, и он всячески выказывал мне свое дружеское расположение; он прочитал мое письмо Маканасу и нашел, что все очень хорошо, но, на его взгляд, немного резко. Он советовал как друг и на следующий день пригласил к обеду.
Обедал с госпожой Рибас и Бецким в его удивительном «висячем саду»; в их обществе я многому учусь и особенно приятно провожу время. После обеда отправился навестить семейство обер-шталмейстера Нарышкина, находящееся сейчас за городом в своем заново отстроенном доме. В дверях встретил его жену, как раз отправлявшуюся на прогулку вместе с четвертой дочерью Марией и женой старшего сына, которые собирались ехать верхом; я составил им компанию. Прогулялись почти до въезда в город и в семь вернулись домой. Мария показала мне весь парк, аккуратный и ухоженный, со множеством небольших красивых зданий, и я отметил, что он расположен лучше, чем парк ее брата. Затем осмотрели спальни, беседуя доверительно и запросто, что свидетельствует о чисто-
Стр. 270
те здешних нравов; вскоре пришел ее отец, который принял меня как старого друга. Очень приятно провели время до ужина, в десять сели за стол, угощение, как водится, было чудесное; закончили в половине двенадцатого, и я сразу уехал.
20 июля. Рано утром с адъютантом Левашева отправились в городскую Екатерининскую больницу. Она недавно построена и расположена очень удачно. Сначала посетили отделение, где содержатся душевнобольные, мужчины и женщины отдельно, в удобных, чистых и надежно отгороженных от внешнего мира палатах. Всего там 14 мужчин и 8 женщин. Затем прошли в помещения для прочих больных, тоже достаточно чистые и со свежим воздухом, поскольку в каждой палате не так уж много людей, а когда строительство завершится, то места станет еще больше. Сейчас в больнице 200 пациентов, из них 33 женщины; 16 страдают сифилисом.
Основная болезнь — цинга; ухаживают за больными женщины и делают это гораздо лучше мужчин, во всяком случае, им удается избежать того беспорядка, который часто бывает в больницах. Живут они здесь же в хороших комнатах с кухней, каждая обслуживает определенное количество больных и сама готовит для них еду. Когда строительство закончится, здесь смогут размещать до 300 человек, и даже слугам за 4 рубля в месяц будет обеспечен прекрасный уход. Это одно из лучших в мире заведений подобного рода, что лишний раз подтверждает гуманность и мудрость императрицы.
Гуляли вдоль прекраснейшего канала Фонтанка, видели зимнюю и летнюю церкви Моряков^, необычайно красивые, близкие по стилю к итальянским, Преображенскую церковь, церковь... и наконец вышли к новой тюрьме, которую императрица приказала построить, взяв за образец Бастилию, удобную и надежно охраняемую, и я не сомневаюсь, что все в ней сделано с умом и размахом. Пока что тюрьма пустует и, может быть, из-за соседства с главным городским театром она так и не будет использоваться.
Дошли и до театра, называемого Каменным. Это прекрасное сооружение в форме эллипса, возведенное по планам господина N... Его размеры, пропорции и расположение очень хороши, но внутри побывать мне не удалось, поскольку спектакли пока дают в другом, деревянном. В два поехал обедать к Кобенцлю, у него было несколько иностранцев, в том числе полковник Бейли, и мы
Стр. 271
очень приятно провели время; Кобенцль, как мне показалось, весьма заинтересованно и дружески говорил о моих делах. Сегодня написал Мамонову, сообщил свой адрес и через него выразил Ее Величеству благодарность за высочайшие милости и благодеяния.
Вечером, благодаря ходатайству Бецкого, посетил воспитательный дом, выстроенный по образцу московского и содержащийся в большом порядке. Сейчас в нем находятся на воспитании 550 детей; грудных младенцев обычнб отдают в деревню, и это лучшее, что можно придумать. Классы, спальни, лазарет, кухни, столовая и проч. — все очень чисто и опрятно. Есть свой сад для прогулок и игр, а также русская баня, показавшаяся мне замечательной. Еще имеется школа, где пятнадцать девиц из Московского училища под руководством молодого французского хирурга учатся принимать роды у женщины, сделанной из кожи и дерева и настолько похожей на настоящую, что потом на практике они почти не испытывают затруднений. Одна девица уже работает, и весьма ловко.
Навестили помощника инспектора, господина Кирзбура, в его роскошных апартаментах, и он проводил нас в ломбард, находящийся в этом же доме и служащий на благо детям; управляет им опять же господин Бецкой, который на этом посту еще более «на своем месте», нежели на любом другом. Сам Бецкой сообщил, что за 25 лет существования приюта в Москве (в Петербурге он действует только 5 лет) туда поступило 41600 подкидышей. Какой же урон наносят государству абсурдные и несправедливые законы, и как они бесчеловечны! Видел комнаты, приготовленные для людей, занимающих скромное положение в обществе, которых здесь, следуя законам природы и гуманности, тайно привечают. Прекрасно, ничего не скажешь! С точки зрения архитектуры это здание великолепно, наверное, второе по красоте после Петербургской Академии художеств.
Затем отправился к Бецкому и, находясь под большим впечатлением от увиденного, поблагодарил его от имени всей русской нации. Насколько я знаю, он оплачивает обучение 60 юношей и девушек: 20 — в Академии художеств, 20 — в Обществе благородных девиц и 20 — в Кадетском корпусе, что обходится ему ежегодно в 12 тысяч рублей. Его подопечные носят даже знаки отличия: юноши — зеленый стоячий воротничок, девицы — зеленую ленту. Поистине он являет собой пример достойного восхищения патрио-
Стр. 272
тизма, столь редко встречающегося! Но самое удивительное, что ни на одной должности, которую занимал, он никогда не получал никакого вознаграждения и содержит упомянутых мною молодых людей лишь за счет пенсиона, составляющего всего 8 тысяч рублей, и собственных средств. Домой возвратился в одиннадцать.
21 июля. Надеялся посмотреть знаменитый готторпский глобус, но не нашел никого, кто бы мне открыл, и оказалось, что тот, кто занимается его починкой, уехал в Германию и увез с собой ключи. Затем поехал с обер-шталмейстером Нарышкиным обедать в его загородный дом, расположенный в семи верстах от города, где меня встретили чрезвычайно дружески, и был премилый семейный обед.
Около четырех поехал к Чесменскому, или Кекерекексинскому (как его называют), дворцу, расположенному в семи верстах от Петербурга по дороге в Царское Село. Это треугольное здание с круглыми башнями по углам целиком выдержано в готическом стиле, однако не отличается присущими готике строгостью и изяществом. Церковь, выстроенная в том же стиле, гораздо лучше, хотя и невелика. Во дворце хранятся парадные портреты всех европейских монархов, современников императрицы, в том числе испанского короля с семьей — принцем и принцессой Астурийскими, изображенными (надо признать, очень близко к оригиналу) вместе с папой Климентом XIV. Привлекло мое внимание полотно с изображением прусской королевской семьи, причем Фридрих в черном бархатном костюме. До чего же все-таки безобразен принц Герминий, его брат!
Хороших портретов немного, но все в богатейших рамах. Картина, где воспроизведена португальская королевская семья, — одна из лучших, хотя персонажи сами по себе некрасивы. Я провел там немало времени, созерцая тех, в чьих руках находятся счастье и жизнь рода человеческого. По прошествии двух часов поднялся в башенку на крыше, где находится замечательный телескоп, и любовался оттуда чудными видами этой одновременно равнинной и гористой страны.
По возвращении в город, проходя мимо дома госпожи Соллогуб, заметил ее в окне и зашел навестить; был принят очень приветливо, даже дружески, и приглашен к ужину. Перед ужином вместе с ее кузинами Апраксиными решили прогуляться по так называемому Летнему саду. У входа встретили Гаянгоса и Маканаса;
Стр. 273
первый заговорил со мной, а второй лишь снял шляпу и нехотя приветствовал, но вид у него был смущенный. Встретили также Де Линя с графиней Маруччи, отведали с ними мороженого в какой-то лавочке, после чего Де Линь пригласил нас к себе на «легкий ужин», совсем как в Париже. Присутствовавший там же Брольи передал, что княгине Барятинской и прочим дамам, живущим сейчас за городом, не терпится со мной познакомиться. Много смеялись, даже вольничали и очень Приятно провели время до двух часов ночи. Случайно речь зашла о S. Jorge, которому нет равных в фехтовании и игре на скрипке, тут же вспомнили знаменитого скрипача Ярновича , находящегося сейчас в Петербурге, и Де Линь решил предложить ему завтра сыграть для нас.
22 июля. С утра у Де Линя. Ярнович не заставил себя долго упрашивать и весьма ловко и изящно сыграл ко всеобщему удовольствию несколько вещей, но без аккомпанемента я не смог в полной мере оценить его мастерство и манеру исполнения, к тому же мне показалось, что он немного кривляется и жеманничает, хотя я могу и ошибаться. Брольи приглашал вместе ехать в Гатчину, но я хотел освободиться пораньше, поскольку это был день именин великой княгини. Де Линь предложил мне остаться перекусить, я из вежливости спросил Кобенцля, останется ли он, и получил ответ, что с удовольствием, но неизвестно, захочет ли Сегюр, и т.д. Мне ничего не оставалось как сказать, что это не так уж важно, и отправиться обедать с Бецким.
В половине четвертого выехал и прибыл на место в четверть шестого. Нашел там только Фицгерберта в костюме домино и его секретаря Фрезера... Последний отнесся ко мне очень внимательно и пригласил на следующий день к обеду. Начали собираться гости, прибыли Кобенцль, д'Орта, Серракаприола и т.д., все вступали со мной в разговор, лишь мрачный Сегюр не обращал никакого внимания, и я отвечал ему тем же. Наконец вышли великий князь и великая княгиня. Я тут же отметил, что они не заговорили со мной, как обычно, и что некоторые гости обращаются ко мне несколько иначе, нежели раньше, причину чему нужно искать в слухах, распускаемых недоброжелателями. Вместо того чтобы сопровождать великого князя, как это бывало прежде, я довольствовался прогулкой по парку в обществе Апраксина. Встретил Шицгерберта, который прохаживался в одиночестве, и предупредил,
Стр. 274
что, если я приду к нему на обед, Сегюр может уйти... «Все равно приходите, — сказал он, — ибо Вы вольны поступать так, как Вам хочется, а у меня в любом случае не будет никаких претензий». Тем не менее я предпочел пообедать с Мелиссино, с которым заранее договорился. Пробыл там [в Гатчине] до девяти, когда начались ужин и иллюминация, как и во время предыдущего праздника, и один уехал в Петербург. Приглашенных было немного, и позже я узнал от Апраксина, что великая княгиня спрашивала обо мне. До чего же красива царскосельская дорога , освещенная двумя ровными рядами огней!
23 июля. В десять был у Мелиссино, который уже ожидал меня, чтобы показать свой Кадетский корпус, хотя спальни, столовые и проч. я видел раньше. Теперь же мы один за другим осмотрели все классы в соответствии со списком, врученным распорядителем учебной части, человеком знающим, но излишне педантичным. Здесь в изобилии имеется все необходимое для изучения инженерных и артиллерийских премудростей, в том числе модели фортификационных сооружений и орудий, хотя план занятий показался мне чересчур сложным и подробным, как, впрочем, и инструкция, данная мне необычайно предупредительным генералом Мелиссино.
После трех утомительных часов отправились обедать в садовый павильон, где был накрыт обильный и изысканный стол. Присоединившиеся к нам преподаватели, директор и др. сообщили, помимо прочего, что сейчас в корпусе проходят курс наук 400 дворянских детей и 150 солдатских; на обучение и содержание последних императрица ассигнует ежегодно 135 158 рублей, и этого вполне достаточно. Кроме того, есть учащиеся в количестве 41 человека, принятые сверх штата, которые платят по 150 рублей в год, не считая формы, и пользуются теми же преимуществами, что и остальные.
В мою честь были устроены учения с участием двух рот — гренадеров и стрелков, прошедшие очень удачно. Я поблагодарил офицеров за их любезность и искренне восхитился порядком и чистотою, царящими во вверенном им корпусе.
Противоположностью оному является другое подобное заведение, созданное одиннадцать лет назад для греков с Архипелага и расположенное неподалеку. В нем 200 учащихся, на содержание
Стр. 275
которых в год расходуется 42 тысячи рублей. Какую же грязь, беспорядок и запустение мы там нашли! Жаль, что эти корпуса не объединены в один или, по меньшей мере, не подчинены одному и тому же человеку, пока их не перевели, как собираются, в Тавриду... и еще больше жаль, что последний находится на попечении князя , коего может обмануть любой мошенник, втершийся к нему в доверие.
В семь ужинал с Бецким и госпожой Рибас, рассказывал о приятно проведенном дне, да и сами мы премило провели время до одиннадцати. Бецкой сказал, а Миних подтвердил, что Кобенцль, не успев приехать, выступал перед великими князьями и прочими в какой-то французской комедии в роли слуги и его по ходу пьесы на глазах у всех здорово отлупили. Вот тебе и достоинство посла! Родился даже каламбур: посол среди комиков и комик среди послов. Странно все это, право.
24 июля. Читал, потом отправился к графу Безбородко на большой званый обед, куда был приглашен весь дипломатический корпус. Хозяин сразу же уединился со мной в кабинете и подробно рассказал обо всем произошедшем с Маканасом, об ответе императрицы, о том, что она интересовалась мною, ибо понимает, насколько обоснованны мои киевские опасения, и готова оказать необходимую защиту и поддержку и т.д. Выйдя, я сразу понял, что граф Остерман и дипломаты с некоторым напряжением ожидали окончания нашей беседы. Сегюр и еще несколько человек, включая Маканаса и Гаянгоса, видимо, удивленные моим появлением вместе с министром, тут же отошли, но затем Сегюр с намерением сгладить впечатление от своего невежливого поступка подошел ко мне и молча отвесил глубокий поклон; я так же молча повернулся и направился в другую сторону. После обеда недавно прибывший Вельгорский , который, кстати, вчера дружески со мной беседовал, был представлен своим посланником Деболи графу Безбородко, и я ушел.
Отправился к Андерсону, но того не оказалось дома; его компаньон Маубри передал мне пакет от адмирала Грейга с планом военных действий в Чесме, некогда мне обещанным. Выпил чаю и пошел к госпоже Гатри, где ужинал и долго беседовал с парижским адвокатом господином Биланом, который давно находится в этой стране в целях проведения судебной реформы согласно новым
Стр. 276
принципам, разработанным императрицей. Он рассказывал об отсутствии какой-либо системы, беззаконии и невежестве, царящих в этой области, от коей в основном зависят счастье и здоровье общества, о злоупотреблениях при распределении вакансий и проч. Дома в час.
25 июля. Читал сочинение Говарда о тюрьмах и больницах, где прекрасно проявились его гуманность и своеобразие, и которое, в большей или меньшей степени, несомненно будет полезно роду человеческому, а также путешествия господина Кокса, и в какой уже раз поразился его осведомленности о событиях в стране, происходивших переворотах и проч.
Вечером со своим другом полковником Левашевым в первый раз был в театре. Давали на русском языке короткую французскую пьесу, названия не помню. Актеры и актрисы, за исключением слуги, ничего из себя не представляют, равно как и балет. В театре, именуемом деревянным, по воскресеньям показывают русскую комедию, а по четвергам — французский спектакль, и летом это единственное имеющееся здесь публичное развлечение. Актеры следуют французской манере не только в костюмах, но и в игре, и хуже они вряд ли что-нибудь могли придумать, однако дурное влияние, как известно, распространяется быстро и повсюду.
Из театра пошли в Летний сад, место общественных гуляний, но там оказалось очень мало публики. Повстречали госпожу Гатри и госпожу Го... , коей я принес свои извинения по поводу того, что не пошел сегодня вечером с ее мужем к профессору Палласу , как собирался. Этот город вообще малолюден, из чего можно заключить, что население его гораздо меньше, чем полагают, и Эпинус не преувеличивает, заявляя, будто оно не превышает 130 тысяч человек.
Ужинал с Бецким и госпожой Рибас, женщиной оригинального ума, которая на сей раз привела очень любопытное высказывание Дидро: «Мораль не имеет никакого отношения к религии. Ее (мораль) следует искать в Энциклопедии».
26 июля. Утром читал, а вечером вышел пройтись по прекрасным гранитным набережным вдоль каналов Фонтанка, Екатерининский и проч., любовался дворцами фельдмаршала Разумовского, Орлова, Чернышева, находящимися неподалеку от моей квартиры, которая выходит на Малую Морскую. Затем отправился в деревянный Летний дворец, построенный императрицей Анной ,
Стр. 277
где, по приказу моего друга Бецкого, меня уже ждали адъютант и слуги, готовые показать мне само здание и знаменитый сад императрицы. Большая приемная зала, столовая или танцзала, выдержанные в хороших пропорциях и очень изящные, отделанные в духе тех времен, когда они строились, зеленым и золотым, создают ощущение радости, и могу себе представить, как блистал тут двор в праздничные дни.
Заглянул здесь же в дом Петра I и поразился, насколько он не похож на то, что возводили его преемники. Ужинал с Бецким и Минихом, и они, как всегда, рассказали мне много интересного об этой империи и ее потрясениях.
27 июля. Утром читал, а вечером зашел господин N... , уроженец Пистон, что в Тоскане, прибывший сюда по приказу Орлова; он служит в ломбарде, и страна ему не нравится. Вышли прогуляться по городу, видели несколько греческих церквей, похожих друг на друга, потом зашли в апостольскую римско-католическую, построенную в итальянском стиле, и довольно неплохо. После чего отправились на рынок, представляющий собой огромное здание в форме параллелограмма, опоясанное вверху и внизу двумя галереями и с просторным двором внутри, где собраны чуть ли не все магазины города, вроде базаров в Азии или безестана (bezistin) в Константинополе. Зашли сначала в магазины русских книг, потом в ювелирные, с весьма ограниченным выбором товаров.
Ужинал с Бецким и Минихом, в десять отправился к одной 15-летней девице и спал с нею, но кровать была такая неудобная, что пыл мой угас, и когда утром я возвратился домой, чувствовал ревматические боли в спине. Дал ей пять рублей, и она осталась довольна.
28 июля. Боль в спине не дает писать, остался в постели и читал «Сентиментальное путешествие» Стерна, которое всегда меня облагораживает, по крайней мере смягчает сердце. Явился с визитом Бенкендорф и пригласил меня на следующий вечер на смотр в свой полк, разумеется, если будет хорошая погода, что здесь чрезвычайно редко. Вечером наконец смог взяться за дневник, который продвигается очень медленно.
29, 30 и 31 июля. Писал до полуночи, по семь или восемь листов о каждом дне, и ни одна живая душа не постучалась в мои двери, даже от Безбородко не было ни писем, ни обещанных векселей.
Стр. 278
Да будут прокляты все слуги! Последний, которого я взял, не пьет, зато жрет в три глотки и то и дело мается животом, бросая меня на произвол судьбы в доме, где никто меня не понимает. Как же тяжело путешественнику, не знающему языка! Порой я прихожу в отчаяние и готов все послать к черту.
1 августа. Левашев и Фицгерберт, который собирается в Англию, поехали в Царское Село приложиться на прощание к царственной руке. Вельгорский тоже был представлен, после чего они все вместе вернулись в Петербург и до ночи ничего не ели, поскольку их никто не пригласил, а ужинать в гостинице вместе со слугами они не пожелали.
2 августа. Располагая каретой с четверкой лошадей за 38 рублей в неделю, я решил навестить господина Андерсона; он приглашал меня обедать, о я не остался, а отправился с визитом к графине Головкиной, которая приняла меня как старого друга, а потом к графине Румянцевой и долго с нею беседовал.
Обедал с Бецким, после половины четвертого поехал в Царское Село, куда прибыл в пять. Пошел к Безбородко, но оказалось, он болен и не может меня принять, что вызвало у меня определенные подозрения. Затем навестил госпожу Нарышкину, и она посоветовала поговорить с Мамоновым, если он еще у себя. Мамонова я не застал и написал записку, выражая желание увидеться с ним. После этого вернулся в Петербург, полный грустных мыслей о своей судьбе, о положении, в котором я очутился, о неискренности придворных и т.д., однако продолжая надеяться на великодушие и расположение ко мне императрицы, ибо только это может защитить меня от галльской политики и испанской жестокости. С такими невеселыми мыслями я улегся в постель, и ночь была столь же унылой и тоскливой.
3 августа. Утром отправился к священнослужителю Туку, англичанину, и был принят им весьма любезно. Говорили о литературе, о достижениях Германии в этой области, затем гуляли по набережной, любовались чудесной улицей под названием Английская линия и недавно выстроенным на ней мостом. Его поддерживают мощные столбы, а те стоят на четырех квадратных опорах из цельных гранитных глыб, которые, подобно римским обелискам, держатся благодаря собственному весу, и сие необычайное сооружение дело рук трудолюбивого и талантливого русского мужика.
Стр. 279
Полюбовались великолепным зданием Академии наук, находящимся напротив, на другом берегу Невы, затем прошли до конца набережной, где возвышается знаменитая статуя Петра I работы Фальконе: «Петру I — Екатерина II». Прекрасное творение, но с серьезными недостатками: правая часть фигуры как-то неестественно напряжена, по размерам она в два раза превосходит обычную, хвост у лошади сделан будто бы из шерсти, хотя сам конь замечателен. Но что совершенно непростительно, так это то, как поступили с огромным чудесным каменным постаментом, обрубив его на треть... а ведь мог получиться удивительный грандиозный ансамбль! Говорят, причиной всему — зависть автора, и судя по нынешнему смешному пьедесталу, похожему на жабу, так оно и есть. Мой спутник буквально засыпал меня анекдотами о Фальконе, которого хорошо знал.
Дошли до английской церкви, небольшой, но нарядной и чистой. Мне сказали, что приход составляет всего 200 человек и что вечером состоится погребение скончавшегося накануне британского консула. Заглянули в библиотеку, там оказалось неплохое собрание книг, выписанных живущими в Петербурге английскими дамами. Мне дали каталог, содержащий около 2 тысяч названий. Человек, ведающий библиотекой, некий господин Хауэл, по-моему, большой оригинал. Он любезно предложил мне выбрать книги по вкусу, и я взял несколько домой.
Потом с тем же Хауэлом, являющимся еще и маклером, пошли на Биржу, где с двенадцати до двух собираются коммерсанты, причем, когда нет дождя, все стоят снаружи, ибо без нужды находиться в этом мрачном и некрасивом здании никому не хочется. Встретил нескольких друзей-англичан и с сожалением заметил, что из-за докладов Коломби кое-кто ко мне переменился. На Бирже становится особенно ясно, как быстро развивается торговля в Петербурге и как удачно этот город расположен. Побывали с господином Андерсоном в магазинах, и странно было видеть, что приезжие торговцы, поджидая покупателей, сидят на своих баулах из опасения, как бы их не утащили. Видел также людей, которые спали на ящиках с товарами, принадлежащих разным коммерсантам, поскольку существует риск, что их украдут прямо на таможне.
Оттуда поехали в карете, взяв пример с торгового люда, который не ходит пешком даже на короткие расстояния, к тому же
Стр. 280
Биржа расположена в чрезвычайно грязном месте. Обедал с Андерсоном и Маубри, потом пили чай и беседовали до девяти. Поскольку Безбородко так и не прислал мне обещанный вексель, я попросил у Андерсона, именующего себя моим лучшим другом, 300 рублей взаймы до следующей недели, но он отказал.
Ужинал с господином Гатри; он и его жена заявили, что, несмотря на слухи, распускаемые моими врагами, они готовы принять во мне участие и предлагают свою дружбу. Для меня большое облегчение иметь рядом кого-то, с кем можно поговорить и кто по крайней мере сообщал бы мне о настроениях в обществе и шагах, предпринимаемых противником. Утешившись этим, я после ужина в час ночи уехал домой.
4 августа. Утром чуть свет примчался в английскую библиотеку в поисках «Политикл геральд» или выдержек из нее с параграфом ,
Стр. 281
который я читал в Берлине , послужившим, возможно, основанием для нынешнего преследования, но ничего не нашел. Обедал с Бецким и госпожой Рибас, очень приятно провели время.
Затем отправился на мануфактуру, где изготовляют гобелены, подобные французским. Это предприятие достаточно совершенное, если учесть, что работают на нем только русские художники. Фабрика основана Петром I и ее годовой оборот составляет 19 500 рублей. Здесь 125 рабочих, и мне показали 27 прекрасно выполненных тканых картин в рамах из коллекции, которую Ее Величество приказала изготовить для Ланского . Сделано уже 40 штук, и работа продолжается... Живительные вещи! Основные темы — охота, пастораль, любовь, мифология и т.д., образцы живописи подобраны из коллекции «Эрмитажа». Есть также портреты монархов, в том числе императрицы, очень хороший. Если бы работники умели в случае надобности несколько подправлять рисунки, ничего больше нельзя было бы и желать, поскольку цвет и исполнение превосходны. Я заметил, что существуют два способа работы с тканью: перпендикулярный и горизонтальный... Здание самое подходящее — просторное, чистое, теплое, удобное и светлое.
Оттуда поехал в Малый дворец великого князя на Каменный остров (Kaminiostrov), где он зимой дает балы и маскарады. Здание отделано с большим вкусом, а в коллекции картин есть несколько заслуживающих внимания пейзажей и копий. Гостиная украшена деревянной позолоченной скульптурой, подобную коей я, пожалуй, никогда не видел... фестоны и цветочные гирлянды, пущенные по софе и двум большим канделябрам, кажутся необычайно легкими и не поддаются копированию. Осмотрел также расположенную поблизости чудесную церковь с несколькими картинами в итальянском духе.
Хотел зайти в дом, выстроенный для моряков-инвалидов, но оказалось, что они сейчас под Гатчиной в казармах, которые я видел, а здесь только люди великого князя. Сад не представляет собой ничего особенного, хотя расположен великолепно, а по соседству — дворцы Строганова и прочих. Видел также маленькие зальцы, которые пристраивают к оранжереям, чтобы зимой для разнообразия там завтракать и обедать.
Затем отправился к доктору Гатри, пил у него чай и ужинал. Его жена необычайно приветлива. В час вернулся домой и нашел
Стр. 282
там визитную карточку князя Де Линя, приехавшего из Царского Села... неплохой знак.
5 августа. Был у своего друга доктора Роджерсона, рассказывал о преследовании, коему подвергаюсь, и он весьма участливо обо всем расспрашивал, затем у Фицгерберта, который отнесся ко мне как истинный друг, предложив свои услуги во всем и здесь, и в Англии. Он читал мое письмо Маканасу и сказал, что, по его мнению, лучше заменить слово «низшие» словами «мужики» или «лакеи» (но даже в таком виде оно ему понравилось), а также посоветовал послать копии Безбородко и Мамонову, в чем не усматривает ничего неуместного или ущемляющего мое достоинство; что касается Сегюра, то он ведет себя, как ребенок, боящийся собственной тени. Признаюсь, подобная поддержка в моем положении иностранца, лишенного друзей, но имеющего столько врагов, очень меня приободрила.
От Фицгерберта отправился в армянскую церковь, за которой открывается чудесная перспектива, и сама она красива, интересной архитектуры; видел вазы, орнаменты и т.д. Оттуда завернул на рынок , прошел по магазинам, где торгуют лучшими и самыми дорогими в мире мехами, видел полушубки по 8 и 10 тысяч рублей. Затем спустился к расположенному напротив дворцу, построенному императрицей Анной, который так и называется Аничков дворец (Anitsky-Dvor) . Последним известным мне его владельцем являлся князь Потемкин, но кому он его продал, не знаю. При князе здесь была возведена обширная колоннада, пышная, но безвкусная и не отличающаяся стройностью пропорций. Говорят, она послужила основой его великолепного Конногвардейского дома .
В три отправился обедать к господину Рейксу, где, кроме его жены, были еще две сентиментальные английские барышни, развлекавшие наше общество и заставившие меня в который раз удивиться тому, как легко теперь особы женского пола рассуждают о литературе, хотя раньше даже мужчины ничего в этом не смыслили.
Потом пил чай со своей доброй знакомой госпожой Гатри и, узнав, что в половине седьмого императрица должна прибыть из Пеллы в Летний дворец, около десяти отправился туда повидать Мамонова, но во дворце никого не принимали; как объяснил мой пьяный слуга, караульные получили по этому поводу особый приказ. Собирался поужинать с госпожой Гатри, но слуга остановил
Стр. 283
карету посреди улицы, спросил, хочу ли я вернуться в дом господина Гатри и, получив утвердительный ответ, заявил: «А я нет. Спокойной ночи», — и был таков. Пришлось возвращаться домой, ибо это единственное слово, которое я могу сказать извозчикам по-русски. Встречались ли вы еще где-либо с таким нахальством? Но самое плохое, у меня нет лакея, чтобы идти завтра в десять во дворец.
6 августа. К счастью, объявился мой прежний обжора, и я отправился во дворец, но там лакей, сопровождавший меня по высочайшим покоям и не понимавший, что я говорю, чуть было не привел меня к императрице; слава Богу, Ангальт исправил ошибку и показал мне, как пройти к Мамонову, но тот уже поднялся к Ее Величеству. Пришлось поехать к госпоже Рибас, однако она посоветовала вернуться во дворец, где сегодня должен быть весь свет.
Прибыл туда к одиннадцати. Вскоре вышла императрица, направлявшаяся в Преображенскую церковь, и обратила на меня свое благосклонное внимание; до ее возвращения я беседовал с своими знакомыми. Присутствовали также Нормандес и напыщенные «Бурбоны» , но Безбородко при них разговаривал со мной весьма уважительно, приглашая к себе домой завтра в семь вечера, и я с полным правом не обращал на них никакого внимания.
Императрица вернулась после двенадцати и проследовала в свои покои, где обедает сегодня с офицерами Преображенского полка, полковником которого она является; я присоединился к ее свите и ушел вместе с ними. Всем на двух подносах поднесли чарку, и Ее Величество взяла ее сама стоя и выпила, очевидно, следуя древнему обычаю этой страны. Затем она прошла к столу, где сидели только офицеры полка, причем была одета в ту же форму, что и они, но сшитую специально для женщины. После обеда состоялся большой концерт: лучшие итальянские музыканты, находящиеся сейчас здесь, исполняли разные арии, но не особенно хорошо.
Вскоре после этого посланники и многие другие удалились, а я остался, обхаживая князя Барятинского, Орлова и прочих; обер-камергер Шувалов беседовал со мной весьма дружески. Ее Величество разговаривала со мной издали, но очень тепло, а Мамонов был сердечен как никогда. Наконец, заметив, что уже довольно поздно, я ушел и стал искать, где бы пообедать, но поспел к господину Бецкому лишь когда уже подавали десерт, правда, мне принес-
Стр. 284
ли немного супа и проч. Около четырех императрица в сопровождении придворной дамы и конного офицера, как обычно, проследовала в Зимний дворец, где и осталась.
После продолжительного тет-а-тет с госпожой Рибас выпил чаю с госпожой Гатри и доктором, так что время прошло необычайно приятно. Фрезер, секретарь английской миссии, пел песни пьяного матроса, заставляя нас смеяться до упаду, госпожа Гатри исполнила «Песнь камня», очень мелодичную и проникновенную, и еще одну похожую, которую ее банкир слышал в Швеции. Юная госпожа Голуа тоже пела, но довольно плохо. Веселье и смех продолжались до часу или даже дольше, и разошлись мы лишь потому, что опасались, как бы не развели мосты, что здесь всегда делают примерно в два часа ночи для прохода судов.
7 августа. Утром со Спренгпортеном осматривали его изящную яхту, на которой собираемся вернуться из Шлиссельбурга, потом заглянули на так называемый английский постоялый двор, находя щийся на Английской линии, зашли в очень красивую залу, где на деньги, собранные по подписке британскими коммерсантами, уст раивают балы с танцами, в очередной раз полюбовались статуей Петра I, к которой приближаешься с удовольствием, а уходишь обиженным на человека, погубившего уникальный постамент.
Затем отправился за город обедать с обер-шенком Нарышкиным; они с женой принимали меня очень хорошо. Госпожа Нарышкина сказала, что Мамонов показал мою записку, оставленную для него в Царском Селе, императрице, а Де Линь поведал о своей беседе с нею, в которой она сообщила, что встречи с графом Мирандой, весьма ею уважаемым, всегда доставляют ей удовольствие.
Обед прошел в приятнейшем обществе, а потом я поднялся наверх, откуда с крытой галереи открывается чудесный вид. Со мной был полковник Михаил Румянцев , рассказывал, что он слышал о моей ссоре с испанским поверенным.
8 шесть поехал к Безбородко, который через своего швейцара передал, чтобы я прибыл ровно в восемь, так что я добрался как раз вовремя. У Безбородко нашел Моркова, Кочубея и других, но мы с графом вскоре их оставили и уединились в его кабинете, да бы без помех поговорить о моих делах. Оказывается, Нормандес считает, что, будь он здесь, ничего не случилось бы, он поговорил бы со мной, и все разрешилось бы ко всеобщему удовольствию.
Стр. 285
Что касается просьбы Маканаса, то Безбородко решительно ее отклонил, поскольку, даже имея на этот счет какие-то инструкции, он никогда не раскрыл бы их противной стороне; к тому же, если Маканас меня подозревал, зачем было вступать со мной в пререкания и проч. Однако, принимая во внимание мое письмо к нему, испанский поверенный считает необходимым потребовать от меня письменных извинений, ибо чувствует себя оскорбленным. Безбородко просил также, чтобы в какой-нибудь праздничный день я явился ко двору в форме полковника испанской службы, поскольку ему передали, будто я отказываюсь ее носить. В ответ на это я привел графу свой обычный довод: уважение, которое питает ко мне Ее Величество, обусловлено исключительно моими личными качествами, а не чинами и титулами.
По словам Безбородко, сегодня утром императрица приказала снабдить меня рекомендательными письмами ко всем полномочным министрам в иностранных государствах, чтобы те взяли меня под свое покровительство, оказывали помощь и т.д., просила передать, что я могу без стеснения уведомлять ее обо всех своих нуждах, что, когда бы я ни вернулся, меня ждет прекрасный прием, а если я пожелаю остаться в России, мне будет предложена выгодная должность и проч. Ее Величество повелела также проводить меня в ее малые покои попрощаться, как это было в Киеве, ибо хочет лично выразить мне свое расположение; поэтому завтра в двенадцать я должен быть во дворце, а уж он все устроит ко всеобщему удовольствию, выполняя волю Ее Величества.
Я поблагодарил его и спросил, не ошибался ли я в чем-либо и всегда ли вел себя как должно, хотя мною руководило лишь желание защитить свою честь и достоинство, а не оскорбить кого-либо, и он ответил, что поведение мое было безупречно.
Затем отправился к обер-шталмейстеру Нарышкину и провел некоторое время с его семьей; видел у них недавно изобретенный английский инструмент, соединяющий в себе орган и фортепиано и обладающий прекрасным звуком. Беседовал со своим любезным другом юной Марией, как всегда изящной и очаровательной. В десять отправился к Мамонову, но он меня не принял, поскольку ужинал с императрицей. Домой и в постель.
8 августа. В половине двенадцатого прибыл во дворец. Д'Орта и Деболи заговорили со мной, остальные сделали вид, что не за-
Стр. 286
метили. Затем пришел князь Барятинский и попросил меня проследовать в личные покои Ее Величества, а также передал ее приглашение отобедать сегодня в «Эрмитаже». Гвардейский офицер проводил меня к императрице, а я про себя отметил, что мои противники выглядели несколько растерянными.
Когда Ее Величество вернулась из церкви, мне было дозволено приложиться к ее руке; она очень приветливо спросила, правда ли, что я собираюсь уезжать, пожелала мне счастливого пути, потом заговорила о петербургском климате и прочих вещах. Безбородко пообещал после обеда отослать все бумаги ко мне домой. В «Эрмитаже» на обеде присутствовали лишь одиннадцать человек: принц Де Линь, камер-фрейлина Протасова, обер-камергер Шувалов, граф Брюс, Барятинский, Мамонов, обер-шталмейстер, я, обер-шенк, госпожа Скавронская и Ее Величество. Императрица спросила, как мне тут нравится, потом в очень хорошем настроении играла в бильярд, а когда закончила, сделала нечто похожее на «chasse» , и все сразу же уселись без церемоний. Иногда она со мной заговаривала, спросила, видел ли я Лоджии Рафаэля, и мы собрались после обеда их посмотреть; Мамонов принес тысячу извинений за то, что не принял меня. Во время обеда я рассказывал об Америке, ее географическом положении, естественных науках, животном мире, древностях и т.д., Ее Величество помогала мне исправлять ошибки Пау , очевидно, ее просветил Шувалов.
Закончив, отправились к Лоджиям — или Библии — Рафаэля, восхищались ими, как они того заслуживают, и я не мог не заметить Ее Величеству, что смотреть их нужно именно в Петербурге, ибо в Риме значительная часть едва различима; потомки будут ей за это благодарны, как и за бронзовые статуи, стоящие в Академии наук. Мои слова понравились государыне, и она добавила: «К тому же они обошлись мне очень дешево, кажется, в 22 тысячи рублей».
Затем мы пошли дальше, императрица показывала мне разные вещи, а я сказал, что это место очень коварно, поскольку незаметно крадет у тебя время, и она со мною согласилась. У вольера, где содержатся более 500 птиц со всех концов света, Ее Величество в шутку предложила обратить внимание на моих соотечественников. Когда заговорили об Испании, она заметила, что, на ее взгляд, испанцы очень плохо понимают друг друга.
Стр. 287
Во дворце императрица сразу же отвела меня в подвальный этаж, где на стенах, в корзинах и т.д. висят и лежат бесчисленные миниатюры, эмали, китайские, персидские, турецкие филиграни и прочие любопытные вещи, и призналась, что иногда ее даже тяготят такие сокровища. О, как это верно! Оттуда прошли в ее покои, где она ласково простилась с нами и пообещала распорядиться, чтобы во вторник мне показали Мраморный дворец , а в среду — Пеллу.
8 соседней комнате мы с Барятинским и госпожой Скавронской остановились посмотреть великолепные бриллианты короны, лежащие на двух больших подносах, накрытых стеклянными крышками. Особенно выделяются самый крупный в мире рубин размером с куриное яйцо, немного неправильной формы, но не обыкновенного цвета, расположенный в центре диадемы, и знаменитый алмаз — подарок Орлова, обошедшийся ему в 400 тысяч рублей и венчающий скипетр; он раза в три меньше рубина, размером с небольшое голубиное яйцо, во всяком случае копия, подаренная мне Бецким, именно такова. Затем спустились вниз, и госпожа Скавронская расточала мне любезности, тогда как в предыдущие дни не желала меня принимать.
Я отправился домой ждать писем от Безбородко, и он наконец прислал их с секретарем, а также вексель на сумму 2 тысячи голландских дукатов, что меня огорчило, ибо я просил 10 тысяч рублей . Потом пошел пить чай к супругам Гатри, и доктор обещал завтра утром попросить для меня денег у Сатерленда, потому что у меня не осталось ни гроша, а нужно было заплатить за карету и в девять ехать в Гатчину прощаться. Поужинали, и в час я ушел домой, переложив заботы о себе на своего друга.
9 августа. Гатри явился очень рано и принес 200 рублей, но не от Сатерленда, поскольку в его доме еще не принимали, пришлось бы нарушать порядок и т.д. Я быстро собрался и в половине десятого отбыл в Гатчину, куда и приехал в половине первого. Зашел к графу Пушкину, он принял меня весьма любезно, спросил, получил ли я уже разрешение от императрицы... сказал, что мой приход очень кстати и хотя он обедает с великим князем и княгиней, но до обеда может сопровождать меня. Находившийся там же лейб-медик Круз разговаривал со мной не менее дружески, выразив уверенность, что я влюблен в Россию и никуда не уеду, и т.д.
Стр. 288
Наконец мы с графом пешком отправились во дворец. Вскоре к нам вышел великий князь и сказал, что слышал о моем отъезде, о чем сожалеет и проч.; великая княгиня говорила со мной в том же духе, я поцеловал ей руку и попрощался с Ее Императорским Высочеством в самых изысканных выражениях, на какие только был способен. Во время обеда беседовал с неким любезным и образованным господином, сидевшим рядом со мной, да и хозяева время от времени со мной заговаривали.
Пообедав, перешли в гостиную пить кофе, туда же привели маленьких княжон. Я завел с Эпинусом разговор на литературные темы, к которому присоединилась великая княгиня, и мы более полутора часов толковали об этой материи, причем я охотно слушал ее рассуждения о незначительности в целом французской литературы, о том, что немецкая много лучше, но выше обеих она ставит английскую и, хотя изучение самого языка требует огромных усилий, она с большим интересом и пользой для себя читает тех авторов, коих эта философически настроенная нация причисляет к классикам. Этот разговор доставлял мне тем большее удовольствие, что мне показалось, будто ей хочется услышать мое мнение об этом предмете и вообще о литературе, о которой до сих пор мало говорили... думаю, с самого начала она испытывала ко мне симпатию.
Распрощался с добряком Эпинусом и в пять поехал в Петербург. Поужинал с Бецким и госпожой Рибас, потом отправился к обер-шталмейстеру Нарышкину, где встретил д-ра Гатри, и ужинал второй раз в блестящем обществе. Гвардейского офицера Ханыкова, симпатичного молодого человека, все время грубо обрывал какой-то старик, не давая ничего возразить против некоторых абсурдных утверждений Бюффона и Вольтера, и если бы не наша с Гатри поддержка... Поскольку у меня не было кареты, обер-шталмейстер великодушно предоставил одну из своих, и мы с Гатри в полночь уехали.
10 августа. Рано утром уже был у Мелиссино, поджидавшего Де Линя и меня, чтобы отвезти на общие учения Кадетского корпуса. Прибыл туда в десять, корпус уже стоял под ружьем и выглядел поистине великолепно. Какие все же у сей нации замечательные юноши! Посмотрел немного и без четверти двенадцать уехал, поскольку Де Линь так и не появился, а мне нужно было в полдень повидаться с Безбородко.
Стр. 289
Я застал его дома и сказал, что в векселе стоит не та сумма, которую я просил, а всего мне нужны 2 тысячи фунтов . «Хорошо, сколько пожелаете; я распорядился, чтобы Вам переслали в Стокгольм 300 дукатов, а также выдали наличные для оплаты здешних расходов. Повидайтесь с Сатерлендом и передайте, пусть сделает все, как Вы хотите, а если для этого ему нужно встретиться со мной, я к его услугам и т.д.»
Я остался очень доволен, ибо понял, что императрица действительно готова быть мне полезной во всем. Потом отправился в Мраморный дворец, где меня уже ожидали офицер и слуги Ее Величества. Офицер говорил по-английски и очень подробно мне все рассказал и показал: зал приемов с изумительными фламандскими деревянными барельефами; зал с бюстами четырех братьев Орловых; великолепный мраморный зал; столовую и картинную галерею, где есть очень хорошие работы Ван дер Верфа и других фламандцев; большую бальную залу правильных пропорций; изящную ванну в форме эллипса и т.д.; украшения и мебель столь же изысканны, сколь богаты. Думаю, в мире не найдется другого дворца, который мог бы сравниться с этим по убранству, удобству и расположению. А какие с верхних этажей замечательные виды на Неву и далее! Наверное, из всех дворцов, виденных мною, для себя я выбрал бы именно этот, если бы не климат.
Поднялись в бельведер, откуда открывается, мне кажется, самая лучшая панорама Петербурга. Второй этаж еще более располагает к тому, чтобы здесь поселиться, и так же хорошо устроен. Издалека — например, от крепости — это здание поражает красотой пропорций, а когда приближаешься, удивляешься изяществу, простоте и гармоничности отделки. Правда, фасад не очень хорош и немного не на своем месте, да и лестница темновата, в одном крыле пять окон, в другом три, и все разные, но несмотря на столь серьезные просчеты, это одно из лучших в мире зданий, заслуживающее внимания любого просвещенного путешественника.
Обедал с доктором Гатри, который до трех тоже осматривал дворец, а после обеда отправились к Сатерленду, но его, по причине кончины его жены, оказалось не так-то просто найти. Пытались выяснить что-либо у казначея, но тот ничего не знал, и мы поехали в загородный дом. Там встретили одного человека, весь день разыскивавшего меня, дабы вручить 500 дукатов, которые секретарь
Стр. 290
императрицы господин Стрекалов приказал непременно передать сегодня и привезти мою расписку, так что бедняге пришлось уже два или три раза заезжать ко мне домой.
Я не хотел брать деньги, полагая, что это ошибка, но посыльный умолял взять их, ибо ему дан ясный приказ доставить расписку. Поразмыслив о словах Безбородко и моего друга Гатри, полагавшего, что это может быть подарок императрицы, я изменил решение и принял эти 500 дукатов, тем более что казначей Сатерленда подтвердил все сказанное. Если императрица прислала эти деньги для оплаты моих петербургских расходов, то остается лишь благодарить ее за внимание и щедрость! Казначей еще более успокоил меня, сообщив, что Фицгерберту на его путешествие таким же образом была передана 1000 дукатов.
Под конец попросил выписать вексель на 1000 фунтов и отправить в Лондон, чтобы уплатить те небольшие суммы, которые Гандасеги , возможно, отказался вернуть моим друзьям. Я приготовил письма им всем, а Фицгерберт вызвался их доставить и сообщить обо всем происшедшем, свидетельствующем, по его мнению, в мою пользу. Он добавил также, что будет счастлив видеть меня в Лондоне и готов оказать любую услугу, — все это с изъявлениями самой искренней дружбы.
В десять отправился ужинать к Гатри. Там меня уже поджидал Спренгпортен, чтобы условиться, в котором часу мы завтра поедем в Пеллу. Поужинали вместе и назначили отъезд на десять от дома Демута, где нужно было захватить дам, пожелавших сопровождать нас, с остановкой у гостиницы, где живет Спренгпортен. Мой слуга, которого я вчера вечером послал разменять банковский билет, оставил его у себя, напился и не появлялся...
11 августа. В половине девятого зашел к Шицгерберту, он угостил меня завтраком и, нимало не чинясь, взял письма в Лондон, повторяя, что все произошедшее здесь свидетельствует лишь в мою пользу, что он обо всем сообщит моим друзьям, что императрица ко мне благоволит и если бы я захотел поступить на службу, то был бы устроен лучше любого иностранца, и т.д. Я распрощался с ним и вместе с супругами Гатри, поджидавшими меня в карете у дверей, мы поехали к Спренгпортену, чей экипаж, запряженный шестеркой лошадей, ждал нас возле гостиницы.
Стр. 291
Выехали в одиннадцать вчетвером: Спренгпортен, его сын, доктор Гатри и я. Дамы решили присоединиться к нам завтра у Нарышкиных. Дорога плохая из-за дождя, но идет все время по берегу Невы, а она в это время года очень красива. В семи верстах от города находится Императорский фарфоровый завод, а двумя верстами далее — прекрасная усадьба с большим садом, принадлежащая генерал-прокурору Вяземскому.
Проехали еще пять верст и заметили, что одно из колес вот-вот сломается. Остановились в селе под названием Рыбацкое (Ribestzkoy), нашли кузнеца, который тут же принялся за дело и за час все починил. Мы тем временем любовались высокими берегами, представляющими собой идеальное место для строительства загородных домов. Зашли также в несколько крестьянских хижин, бедных и душных, но юноши, как и везде в России, необычайно красивы.
Около трех сели в карету и в половине пятого прибыли в Пеллу, в 16 верстах отсюда. Пошли осматривать старинный деревянный дом Неплюева, купленный у него императрицей. Зашли сначала в большую беседку и на террасу над рекой, затем в дом, расположенный на возвышенности, откуда открывается прекрасный вид на водную гладь в месте впадения Тосны в Неву. Комнаты обставлены так, как было при прежнем хозяине. Сверху, из бельведера, взору предстает не менее изумительная и широкая панорама: хорошо видны дом и сад Волконских, живописно раскинувшийся в устье Тосны, дома Фалеева из Кременчуга, князя Потемкина и Нарышкина, находящиеся наверху у водопада, и т.д.
Поскольку наш доктор умирал от голода и было холодно, мы пошли перекусить к одному местному трактирщику, где с отменным аппетитом съели привезенный с собою кусок окорока, добавив к нему предложенные хозяином яйца, и с удовольствием выпили портера. Закончив, отправились посмотреть, как продвигается строительство дворца, значительная часть которого уже подведена под крышу, но, вероятно, в полном великолепии он предстанет лишь года через два. В одной из комнат старого дома видели макет, дающий ясное представление о будущем сооружении. Двадцать пять строений, соединенных удобными крытыми галереями, составляют этот, как мне кажется, огромнейший в мире дворец, по размерам близкий к античным термам. Большой зал, занимающий
Стр. 292
все первое здание, наверное, самый грандиозный из всех известных, во всяком случае зал в термах Диоклетиана, служивший храмом, и римский Пантеон много меньше. Его пропорции, как и дворца в целом, прекрасны, а весь ансамбль на расстоянии выглядит великолепно.
Мы поднялись на крышу, чтобы лучше рассмотреть строительные материалы, расположение и прочность построек. Отсюда виден Петербург. Нашли, что кирпич, хотя его и считают самым лучшим, неважный, а вот гранит, который идет на фундамент, очень хороший, белый с мелкими черными зернами, специально отобранный и прекрасно обработанный. Артельщик сказал, что за укладку тысячи кирпичей каменщику платят два с половиной рубля, вот почему подобные работы осуществляются здесь с такой легкостью.
Затем прогулялись по берегу реки — какая-то обнаженная женщина, выходившая из воды, лишь засмеялась при виде нас — до водопадов, видели несколько лодок с парусами, а также следы канала, который Петр I велел вырыть, чтобы удобнее было проходить судам, снабжающим его любимый Петербург, и право, не знаю, почему он не продолжил работы после завершения крупного Ладожского канала, построенного с той же целью. По пути нам попались гранитные глыбы с какими-то слоями совсем другого цвета и состава, созданные самой природой и называемые здесь «связующая порода».
Потом сели в карету и поехали за пять верст в дом Нарышкина, который передал со мной письмо своему дворецкому. Там оказалась его прелестная жена, она очень любезно предложила нам чай с замечательными сливками и молоком. Позже вернулся с охоты муж с двумя дюжинами птиц, подстреленных им часа за три, и все же недовольный тем, что дичи сегодня маловато. Он немедленно, как сумел, приготовил нам постели, поскольку вообще здесь это не принято, однако двух покрывал и простынь не хватило, у бедных хозяев просто больше не нашлось, так что мой полушубок оказался очень кстати.
Усадьба, подаренная Нарышкину императрицей в селении под названием Петрушкин (Petrushkin), живописно расположена на высоком берегу Невы, напротив дома князя Потемкина, а меж двумя берегами находится маленький островок. В десять часов в
Стр. 293
очень хорошем настроении пошли спать. Доктор обещал разбудить пораньше.
12 августа. Гатри поднял нас в пять утра, мы выпили кофе и в шесть отправились в Шлиссельбург, в 22 верстах отсюда. Переезжали большую реку Мга, Мойку и еще две или три речушки, все они впадают в Неву. Дорога, идущая вдоль берега, отличная, по пути любовались пейзажами, видели много фабрик, где делают кирпич, который затем водным путем переправляют в Петербург, и т.д. Недалеко от Шлиссельбурга миновали лагерь одного из полков местного гарнизона, там как раз шли упражнения в стрельбе из орудий. В восемь въехали в город, похожий на большую деревню, приблизились к огромному Ладожскому озеру, и там близ места, где берет начало Нева, стояли на якоре около сотни судов. Погуляли немного по берегу, встретили рыбака, который хотел продать нам великолепную рыбу, но по баснословной цене.
Вскоре прибыла шлюпка коменданта этой крепости, или государственной тюрьмы, расположенной прямо посреди реки, в том месте, где она вытекает из Ладоги, и отвезла нас туда, причем мы довольно сильно замерзли. Комендант, бригадир Зиглер, немец по происхождению, который сразу же, нимало не смущаясь, сообщил, что начинал служить простым солдатом, принял нас очень любезно, предложил вина и показал камеру, где содержался принц Иван и где он, возможно, был убит... в каждой камере постоянно находится караульный. Напротив, в таком же темном и грязном подвале, как и предыдущий, я увидел связки бумаг в очень плохом состоянии, валявшиеся даже на полу, и мне сказали, что это архив. О, Боже!
Затем обошли вокруг крепости, заходили в угловые башни, построенные шведами, поднимались наверх, и, находясь в одной из них, я долго любовался прекрасным большим озером. После чего спустились во двор с высокими стенами, в одном из углов крепости, посреди которого стоит немного недостроенное двухэтажное здание в форме параллелограмма, с двенадцатью маленькими комнатками, кухней и крошечным садиком. Несомненно, это жилище готовил Екатерине Великой ее муж , намереваясь навсегда заточить ее там. Страшно даже подумать об этом!
Стр. 294
Прошли к церкви и со двора увидели рядом со входом в крепость два ряда камер числом 25, в шести из которых окна заложены кирпичом, только посредине оставлено маленькое квадратное отверстие — признак того, что внутри находится заключенный.
Снова вернулись в дом коменданта, который угостил нас малагой и рассказал, что между заключенными не делают никакого различия, и имя их здесь не имеет никакого значения, даже князь Долгоруков сидел в такой же камере, как и остальные. Внутри есть печь, чтобы караульные могли обогреваться и готовить себе пищу. Единственная привилегия, на которую может рассчитывать тот или иной заключенный, — хорошие доски для кровати. Он рассказал также, что дочь его предшественника вышла замуж за арестанта — отца прелестной горничной в доме графа Остермана — и каждый год рожала по ребенку. Комендант, кажется, очень добрый человек, а для его должности это, несомненно, главное качество; поскольку он примерный лютеранин, основным украшением его дома является гравюра с изображением Лютера и его жены. Тюремная стража состоит из 180 солдат.
Мы ушли, только когда все осмотрели, и комендант проводил нас до самого выхода. Какие же грустные мысли навевают подобные места! Я был удручен и долго еще пребывал в печали.
Сели в ту же шлюпку и проплыли мимо шлюзов Ладожского канала, соединенных с Невой; видели небольшую деревянную пирамидку, на которой по-русски написано, что фельдмаршал Миних завершил строительство в царствование императрицы Анны. Прошли версты две пешком, чтобы посмотреть хотя бы часть этого грандиозного сооружения. Из выкопанного в ходе работ грунта весьма предусмотрительно возвели дамбу, дабы избежать наводнений. Здесь за всем угадывается Петр I.
Хотели также посетить мануфактуру, где делают платки, расположенную поблизости и принадлежащую какому-то еврею, но не нашлось никого, кто мог бы нам ее показать, а посему мы сели в карету и поехали в Петрушкин, куда и прибыли в два часа, встретив по пути генерала, который направлялся инспектировать уже упоминавшийся мною полк. С удовольствием пообедали яйцами и вкуснейшим молоком, но когда в половине четвертого мы закончили, появились госпожа Гатри и барышня Голуа, которые привезли из Петербурга вкусную еду, и мы продолжили свою трапезу. Было очень весело, ибо доктор и Спренгпортен могут украсить любое общество, а молодой человек подкупает своей любезностью.
Стр. 295
Потом взяли шлюпку и отправились все вместе на другой берег посмотреть дом князя Потемкина, в котором он, как дитя, постоянно что-то переделывает. Я по обыкновению поднялся в бельведер и полюбовался очередным чудесным видом. Вернулись в прекрасном настроении, и мы со Спренгпортеном прихватили обеих дам, молодой человек с доктором Гатри сели в двухместную карету, и в половине десятого мы все прибыли в усадьбу генерал-прокурора Вяземского, которую хотели осмотреть. Молодые хозяева как раз ужинали, но не были настолько любезны, чтобы пригласить нас, а посему мы отправились в сад, погуляли немного, осмотрели круглое здание храма, расположенное напротив дома; архитектура его и строгие пропорции нам понравились.
В половине одиннадцатого были уже у доктора Гатри. Когда мы вошли, служанка-швейцарка подумала, что это воры, и выбежала в одной сорочке со свечой в руке, в ужасе причитая: «Господи, Господи, Отче наш!» — но, поняв свою ошибку, погасила свечу и исчезла, оставив нас в темноте. Мы очень смеялись над таким приемом, потом поужинали привезенными остатками и в половине первого разошлись по домам.
13 августа. Сделал несколько прощальных визитов, в том числе к старой графине Румянцевой, и они с дочерью княгиней N... наговорили мне кучу любезностей. Графиня подарила мне поясной портрет своего сына, генерал-фельдмаршала, которого я бесконечно уважаю, а портрет оказался самым удачным из всех, какие я видел. Обедал с Бецким и госпожой Рибас, они преподнес ли мне копию большого бриллианта, обрамленную свинцом, и две медные медали.
Затем отправился к графине Головкиной, с которой и провел вечер. Ее муж показывал свою замечательную библиотеку, пили чай, разговаривали о России, в десять поужинали, одни, по-семейному. В двенадцать вернулся домой. Пришлось обойтись без слуги, поскольку он был мертвецки пьян.
14 августа. Все утро писал дома, меня навестил Вельгорский, очень симпатичный человек. Пил чай с госпожой Гатри, ужинал у Нарышкина, и тот сказал, что все написанное Коксом о Шлиссельбурге — чистая правда, и даже императрица в его присутствии восхищалась осведомленностью этого автора в вещах, касающихся империи, которые мало кто знает.
Стр. 296
Я поблагодарил за прекрасный прием, оказанный нам его дворецким в Петрушкине, и мы очень мило поужинали. В двенадцать отправился домой.
15 августа. Писал письмо Безбородко, когда в двенадцать явился полицейский офицер, посланный губернатором, узнать, действительно ли я собираюсь уезжать, и я подумал, что, наверное, Ее Величество, не получив от меня никакого благодарственного письма, просила выяснить это, а потому тут же стал сочинять его.
16 августа. Кончил письмо к императрице и показал его своему единственному близкому другу доктору Гатри. Потом снял копию, а оригинал послал Безбородко вместе с копиями перевода письма Маканаса и моего ответа, которые он просил у меня раньше.
Стр. 297
Пил чай и ужинал с супругами Гатри, и доктор рассказал, как однажды где-то в провинции у людей, пригласивших его, не хватило денег заплатить за лечение, и они предложили ему красивую 15-летнюю девушку, рабыню... Черт возьми, к каким последствиям может привести одна-единственная ошибка!
17 августа. Написал также князю Потемкину, моему другу Рибасу и генералу Аевашеву, горячо поблагодарив последнего за гостеприимство, за то, что любезно' предоставил мне кров в своем доме и проч., и подарил его слугам семь дукатов. Читал Раксолла, отрывки, касающиеся Петербурга, написал также Мамонову, по слав ему вместе с письмом рукопись доктора Гатри..
18 августа. Нанес прощальный визит любимице императрицы госпоже Протасовой, всегда относившейся ко мне с уважением, в ее покоях. Когда я пришел, она занималась со своими племянница ми, однако тут же оставила это и приняла меня как почетного гос тя. В течение часа мы дружески беседовали и попрощалась она со мной очень тепло, наказав передать в Лондоне привет и поклон графу Воронцову и своему доброму другу Фицгерберту.
Затем отправился к госпоже Скавронской, которая тоже приняла меня чрезвычайно ласково и приветливо, познакомила со своей дочерью, очень похожей на князя и прекрасно говорящей по-английски. Я предложил прислать ей несколько книг на этом языке, чтобы она лучше узнала Англию. Проговорили больше часа, после чего я пошел обедать с Бецким и госпожой Рибас, которая всегда готова посплетничать.
После обеда, примерно в пять часов, видя, что Безбородко мне не отвечает, отправился к нему в загородный дом в двух верстах от города, на Неве... Слуги не разрешили мне пройти в залу, где гости только что встали из-за стола, и я спустился вниз, чтобы подождать, но, когда все общество вышло прогуляться по парку, хозяин тут же принес мне свои извинения. Отправились гулять вместе, но вскоре отделились от остальных, и он сказал, что императрица осталась чрезвычайно довольна моим письмом, повторила, что в случае любой нужды я могу обращаться к ней, и как только мы поднимемся наверх, он составит все необходимые бумаги.
Гуляли примерно полчаса, граф показал мне свой огромный парк, разбитый на болоте и потребовавший немалых расходов, затем поднялись к нему в кабинет, и он принялся писать. Сначала
Стр. 298
Сатерленду, чтобы тот устроил все так, как я распоряжусь, затем своему секретарю, чтобы тот передал мне копию циркулярного письма Ее Величества полномочным министрам, которую я просил, дабы соблюсти все формальности, и губернатору Выборга, чтобы тот мне посодействовал и показал в своей провинции все заслуживающее внимания. Императрица просила также передать, что поскольку испанцы придирались ко мне по поводу формы, то если я хочу носить мундир российского полковника, это не только ни у кого не вызовет возмущения, но, напротив, чрезвычайно ее порадует. Я поблагодарил за все те милости и почести, коих Ее Величество меня удостоила , и сказал, что теперь, возможно, не буду носить никакой формы, в том числе и испанской, но тем не менее высоко ценю благодеяния Ее Величества и с признательностью их принимаю. Безбородко просил непременно писать ему, поскольку Ее Величество желает знать, как сложится моя дальнейшая судьба. Я сказал, что почитаю это своей обязанностью, и распрощался.
Оставив в графской канцелярии письма секретарю и губернатору Выборга, я отправился пить чай с доктором Гатри, который посоветовал в любом случае принять разрешение носить форму, столь щедро предложенную мне императрицей, хотя бы в знак особого к ней уважения. Я признал, что он прав, и решил объясниться по этому поводу в письме.
19 августа. Рано утром написал Безбородко, прося его письменно изложить то, что вчера он передал мне на словах, ибо действительно надумал заказать и в случае необходимости надевать мундир российского полковника, представляясь таковым, коль
Стр. 299
скоро Ее Величество столь великодушно пожелала меня облагодетельствовать. Я тут же позвал портного и приказал сшить мне форму полковника Екатеринославского кирасирского полка — гордости Екатерины, — шефом которого является князь Потемкин.
Затем отправился к Сатерленду, который из-за смерти жены никого не принимает, и просил казначея передать ему, что эта записка Безбородко, несомненно, развеет все сомнения, являвшиеся причиной его медлительности, и заставит его быстро все подготовить. Записка, по-видимому, поразила казначея, и он сказал, что передаст мои пожелания. Я распорядился выписать векселя на 600 и 400 рублей и отослать их моим друзьям Нассау и Рибасу соответственно в Варшаву и Рим, еще один на 1000 фунтов для меня, а также снять копию платежного ордера, выданного Фицгерберту, который нужно по почте отправить в Лондон. Он обещал, что завтра все будет готово.
Пообедал дома, потом до вечера разъезжал по городу с прощальными визитами, после чего повидался с Бецким и поужинал с госпожой Рибас. В двенадцать дома.
20 августа. Поехал к Сатерленду, у него все было приготовлено . Отправил по почте друзьям копии писем, переданных через Фицгерберта. Сам написал Нассау и Рибасу, с тем чтобы переслать письма через госпожу Рибас и польского посланника Деболи, изложив в них все, что со мной произошло, и приложил копии выданных векселей.
Стр. 300
Обедал с Гатри, потом поехали к профессору Палласу в его загородный дом, расположенный рядом с домом Куракина, ибо он давно хотел познакомиться со мной, а я с ним, но «Бурбоны», постоянно предлагавшие ему свои услуги, этого не желали. Говорили о естествознании, об Америке и проч.; он рассказал также историю американца Ледиарда, которому Сегюр, находясь в Киеве, обещал достать паспорт, но так и не достал, и бедняга уехал без документа, опасаясь, что ему не разрешат пересечь границу. Я предложил поговорить с Безбородко, если увижу его. Был приглашен на обед по возвращении из Выборга. Женщина, на которой он недавно женился, мне очень понравилась...
21 августа. Написал также Гандасеги в Лондон, что если он не получит посланный мною перевод, пусть сам немедленно расплатится. Меня навестил Де Линь и в изысканных выражениях предлагал остановиться в его доме в Брюсселе.
Полковник Левашев, который завтра вместе с любовницей отбывает в Орел в свой полк, заставил меня немедленно подготовить паспорт, лошадей и проч., чтобы сегодня же вечером отправиться в Выборг; со мной едет только молодой Спренгпортен, отец его, к сожалению, не может к нам присоединиться. Выпил чаю у госпожи Гатри, после чего отправился домой заняться лошадьми, но они до сих пор не прибыли. Сегодня сменил своего пьяницу-слугу на другого, испанца Франсиско, который во время войны покинул Англию и служил матросом в нашей эскадре.
Наконец нежно распрощался со своим гостеприимным хозяином Левашевым, сел в карету, захватив всякие вкусные яства, заботливо им приготовленные, и поехал к Гатри.