Ковалев С. История Рима. Курс лекций

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть II. Империя

ГЛАВА I. ПЕРИОДИЗАЦИЯ ИСТОРИИ ИМПЕРИИ И ЕЕ ИСТОЧНИКИ

Периодизация истории империи

Историю империи можно разделить на следующие шесть периодов

I. Принципат Августа (30 г до н э — 14 г. н. э.) — период реакции и завершения организации империи.

II Период террористического режима и его падения (14 — 69 гг ) — правление императоров из дома Юлиев — Клавдиев, рост республиканской оппозиции и борьба с ней методами террора, гражданская война 68 — 69 гг.

III Расцвет империи (69 — 161 гг.) — правление Флавиев и первых Антонинов; расширение социальной базы императорской власти и ее укрепление.

IV. Кризис империи (161 — 284 гг.) — правление последних Антонинов и их падение; гражданская война 193 г.; правление Северов и попытка остановить кризис путем военизации империи; общий кризис империи III в.

V. Доминат Диоклециана и Константина (284 — 337 гг.) — временное ослабление кризиса; период военно-бюрократической крепостнической монархии

VI. Падение империи (конец IV — конец V в ) — революция рабов и варварское завоевание.

Литературные источники по истории империи

Литературные источники по истории империи представлены очень неравномерно. Лучше всего освещен период ранней империи (I в). Из знакомых уже нам авторов об этой эпохе писали Плутарх (в биографиях императоров Гальбы и Отона), Дион Кассий (52-я — 67-я книги, из них 61-я — 67-я дошли в извлечениях Ксифилина) и Светоний (биографии Августа, Тиберия, Гая Калигулы, Клавдия, Нерона, Гальбы, Отона, Вителлия, Веспасиана, Тита и Домициана)

Основным литературным источником для ранней империи служат произ-

468

ведения Тацита, величайшего римского историка. Публий* Корнелий Тацит (около 55 — около 120 гг.) происходил из довольно богатой италийской всаднической семьи и получил прекрасное образование. Свою служебную карьеру он начал при Флавиях. В 88 г. Тацит служил претором, в 97 г. был консулом вместе с императором Нервой. Несколько раз он занимал крупные посты в провинциях. Умер Тацит, вероятно, в первые годы царствования Адриана.

Первым литературным произведением Тацита был «Диалог об ораторах» (около 81 г.), в котором он рассуждает о причинах упадка красноречия в Риме. Эти причины он видит в падении свободной политической жизни при императорах. Лет 15 спустя Тацит пишет биографию своего тестя, полководца Агриколы («О жизни и нравах Юлия Агриколы»), где содержатся интересные данные о Британии. Такой длительный перерыв объясняется тем, что в правление Домициана (81 — 96 гг.) всякая возможность свободного литературного творчества была исключена. Почти одновременно с «Агриколой» появилось одно из важнейших произведений Тацита — его «Германия». Это небольшой географический и этнографический очерк, содержащий описание страны и быта германских племен. Для ранней истории германцев этюд Тацита является главным источником. «Германия» вряд ли написана на основании личного знакомства автора со страной и ее обитателями. Вероятнее всего, данные Тацита основаны на литературных источниках и на рассказах лиц, бывавших в Германии.

Таким образом, когда Тацит приступил к работе над своими основными произведениями («Историями» и «Анналами»), он был уже зрелым писателем, обладавшим к тому же большим служебным опытом. «Истории» написаны, вероятно, в 105 — 107 гг. В своем первоначальном виде они состояли, по-видимому, из 12 книг и охватывали период от 68 до 96 гг., т. е. от гибели Нерона до убийства Домициана. Но уцелели из них только первые 4 книги и часть 5-й. «Анналы», написанные около 115 — 117 гг., делились, по-видимому, на 18 книг, из которых до нас дошли 1-я — 4-я, отрывок 5-й, 6-я, около половины 11-й, 12-я — 15-я и первая половина 16-й. «Анналы» излагали события от смерти Августа (14 г.) до гибели Нерона (68 г.). Таким образом, оба главных произведения Тацита давали связную картину римской истории почти за весь I в. Но и в наличном своем состоянии они являются неоценимым источником по истории ранней империи.

Тацит — крупнейший из римских историков и один из самых выдающихся античных историков вообще. Правда, его нельзя поставить на один уровень с Фукидидом и Полибием. В нем нет объективности великих греческих историков; он не обладает даром вскрывать основные причины исторических событий; у него, в сущности, нет никакой общей исторической концепции. Тацит — прежде всего художник. В этом смысле он — типичный представитель античной историографии, которая, за очень немногими исключениями, была не столько наукой, сколько литературой. Он — большой психолог. Если и можно говорить о какой-нибудь «методологической» концепции Тацита, то таковой был психологический индивидуализм: личность с ее психическим складом является главной движущей силой истории. И Тацит всю силу своего огромного художественного таланта направил на изображение этих исторических личностей.

В своих главных произведениях римский историк дал потрясающую по своему драматизму картину перерождения принципата Августа в кровавую тиранию его преемников. Написанная сжатым и необычайно выразительным языком, изобилующая яркими образами, эта картина оказала решающее влияние на все дальнейшее развитие историографии, посвященной I в. империи. Образы, созданные Тацитом, стали каноническими и в мировой науке и в мировом искусстве. Все попытки исправить Тацита, дать принципиально

__________

* Личное имя Тацита вполне точно не установлено. «Публием» он назван в древнейшей медичейской рукописи его «Анналов»,

469

иную трактовку фигурам и деятельности первых римских императоров до сих пор были безуспешны.

В какой степени картина, нарисованная Тацитом, соответствует действительности? Если говорить о фактах, то упрекнуть историка в их сознательной фальсификации мы не можем. Он прекрасно понимает, что первый долг историка состоит в добросовестном и тщательном установлении фактической стороны дела в интересах объективной истины. Тацит широко использовал всю основную литературу конца республики и начала империи — исторические труды, мемуары, памфлеты, речи и т. п. Ему, несомненно, были доступны важнейшие официальные документы. Наконец, он сам принадлежал к высшей имперской бюрократии, был в курсе всей текущей политики и обладал необходимыми для историка знаниями в области государственных и военных вопросов.

Действительно, там, где мы можем проверить Тацита показаниями параллельных литературных источников (Плутарха, Кассия Диона, Светония и др.) или документальным материалом, мы не в состоянии сделать ему ни одного сколько-нибудь серьезного упрека в искажении фактов.

Иное дело — их группировка и освещение. Тацит по своим политическим взглядам был сторонником аристократической республики. Его симпатии к этой форме правления не становились меньше от того, что он понимал историческую неизбежность наступления монархии. Тацит не хочет примириться с падением республики. В особенности ему ненавистна та деспотическая форма, в которой выступила монархия при преемниках Августа. Отсюда вытекает предвзятость историка в изображении правления императоров первых двух династий. Он не искажает фактов, — он только односторонне подбирает и группирует их. Произвол, кровавые насилия, утонченный разврат выдвигаются на первое место, тогда как положительная деятельность императоров искусно остается в тени. К этому присоединяется пафос моралиста, подвергающего суровому обличению порок, и талант первоклассного художника, ищущего драматические контрасты и коллизии.

Благодаря сочетанию всех этих моментов в творчестве Тацита его изображение деятельности Тиберия, Гая Цезаря (Калигулы), Клавдия, Нерона и Домициана нуждается в существенных поправках. Уже априори кажется невероятным, что римское государство могло в течение многих лет существовать под властью безумцев. С другой стороны, этому противоречат факты (часто сообщаемые тем же Тацитом), говорящие о многих разумных мероприятиях тех людей, место которым было только в больнице. Как это могло случиться? Очевидно, великий римский историк был крайне субъективен.

Но, как было указано выше, «исправить» Тацита не легко. В частности, еще и потому, что второй основной источник по истории I в., биографии Светония, рисуют, в сущности, ту же картину безумных преступлений и кровавого разврата императоров. Мотивы Светония совершенно иные. Если Тацит, рисуя эволюцию единодержавия Августа в сторону деспотизма, выражал взгляды республиканской оппозиции, то Светоний вовсе не задавался такими высокими целями. Автор «XII биографий цезарей» — прежде всего занимательный рассказчик. Политическая сторона дела его совершенно не интересует. Империю он приемлет целиком, и биографии ее носителей для него — только цепь занимательных рассказов и анекдотов. Чем острее были эти анекдоты, тем больше они нравились публике. Отсюда пристрастие Светония к грязным порнографическим деталям, к болезненной извращенности, к кровавым эксцессам. Правда, наряду с этим он сообщает и много ценного материала, но дать какое-нибудь новое освещение и новую оценку эпохе он не в состоянии.

Третий литературный источник — Кассий Дион — не оригинален, черпая свою информацию главным образом у Тацита и Светония.

То же самое приходится сказать о большинстве второстепенных писателей позднеимператорской эпохи, о которых мы упоминали в I ч.: Евтропии, Авре-

470

лии Викторе и Орозии. Некоторым исключением является Гай Веллей Патеркул. Он служил офицером при Тиберии и в последней части своего произведения подробно останавливается на правлении этого государя. Его изложение отличается здесь панегирическим тоном и с этой точки зрения могло бы служить противовесом традиции, идущей от Тацита, если бы Веллей не впадал в другую крайность. Эта придворная лесть по отношению к Тиберию выступает еще яснее у Валерия Максима.

Много ценных данных по истории ранней империи мы находим у еврейского писателя Флавия Иосифа (37 — около 100 гг.). Ему принадлежат четыре дошедших до нас произведения, написанные на греческом языке:

«Иудейская война» (в 7-ми книгах), «Иудейская древняя история» (в 20-ти книгах), «Против Апиона» и «Автобиография». Наибольший интерес для истории Рима представляет «Иудейская война», содержащая описание восстания в Иудее 66 — 70 гг. На протяжении большей части восстания Иосиф играл в нем ведущую роль и поэтому обладал очень полной информацией. Правда, его проримская позиция и стремление изобразить свои собственные действия в наиболее выгодном освещении вносят значительный элемент субъективизма. Но за исключением этого момента «Иудейская война» является первоклассным источником. И в других произведениях Иосифа содержится много ценных указаний на римские отношения.

Из римских писателей неисториков большой интерес для истории ранней империи представляют произведения Плиния Младшего, друга Тацита. Гай Плиний Цецилий Секунд Младший (62 — 114 гг.) был племянником и приемным сыном знаменитого ученого Плиния Старшего, погибшего при извержении Везувия 24 августа 79 г. н. э. При императоре Траяне Плиний Младший пользовался большим влиянием и занимал ряд крупных постов:

в 100 г. был консулом, в 111 — 113 гг. управлял провинцией Вифинией и Понтом. От него сохранилась переписка с друзьями и с императором Траяном — ценнейший памятник эпохи. Панегирик Траяну представляет гораздо меньше интереса, являясь только образчиком льстивой придворной литературы.

Научные и научно-технические произведения ранней империи дают не только богатейший материал по истории римской науки и техники, но попутно сообщают много интересных данных и по общей истории. Среди них необходимо отметить сочинения Витрувия «Об архитектуре» (эпоха Августа), Плиния Старшего — «Естественная история», Фронтина — «О водопроводах».* Аграрные отношения и сельскохозяйственная техника I в. н. э. нашли прекрасное отражение в произведении Колумеллы** «О сельском хозяйстве».

Многочисленные писания Сенеки на морально-философские темы также дают богатый материал для характеристики эпохи. Еще в большей степени это нужно сказать о художественной литературе эпохи Августа и его преемников. В произведениях Горация, Овидия, Петрония, Лукана, Марциала, Ювенала и многих других хорошо отразились быт, нравы, моральные и политические взгляды различных слоев римского общества.

Таким образом, I в. империи в целом неплохо представлен в литературных источниках. Гораздо хуже в этом отношении обстоит дело со II и III вв Здесь основным источником служит большой сборник биографий императоров от Адриана до Нумериана (117 — 284 гг.), известный под названием «Scriptores Historiae Augustae» («Писатели истории Августов»). Отдельные биографии принадлежат различным авторам. Таких авторов в сборнике указано шесть: Элий Спартиан, Юлий Капитолин, Вулкаций Галликан, Элий Лампридий, Требеллий Поллион и Флавий Вописк. О них мы из других источников ничего не знаем. Отсюда возникло предположение, что эти лица являются вымышленными и что весь сборник — не что иное как грандиозная

__________

* О «Военных хитростях» Фронтина упоминалось на с. 180.

** Его полное имя — Люций Юний Модерат Колумелла.

471

фальсификация. Вообще, относительно «Scriptores Historiae Augustae» в науке существует много гипотез. Вероятнее всего, сборник был составлен в начале IV в. при Диоклециане и Константине неизвестными авторами, но в конце IV в. переработан.

Независимо от своего происхождения сборник — весьма низкого качества (несколько лучше первые биографии до Каракаллы). У его авторов нет никакого исторического чутья: важные факты тонут в массе невообразимого вздора и ужасающих пустяков. Еще хуже то, что в биографиях приводятся заведомо ложные факты; в частности, почти все документы (например, письма иипepaтopoв) — фальшивые.

К счастью, для II и III вв. мы обладаем некоторыми другими литературными источниками, которые хотя бы частично могут компенсировать убожество «Scriptores». Из них на первом месте нужно поставить произведение Геродиана, сирийца по происхождению (около 170 — около 240 гг.), под названием «Восемь книг истории от смерти божественного (divi) Марка». Оно написано по-гречески, охватывает период от смерти М. Аврелия (180 г.) до смерти Максимина (238 г.). Хотя Геродиан риторичен и поверхностен, но иногда он сообщает ценные сведения.

В IV в. жил последний крупный римский историк — Аммиан Марцеллин, уроженец Антиохии на Оронте (родился около 330 г.). Он был императорским чиновником, был близок к императору Юлиану и принимал участие в его походах. Аммиану принадлежит большая «История» в 31 книге, охватывающая период от императора Нервы до смерти императора Валента (96 — 378 гг.). Уцелело от нее только 18 последних книг (с 14 по 31), охватывающих 352 — 378 гг. Аммиан — трезв, объективен и пользовался хорошими источниками. Большое значение имеет то обстоятельство, что он прекрасно знал военное дело. Значительный интерес представляют его многочисленные экскурсы географического, и этнографического характера, тем более ценные, что с некоторыми странами автор ознакомился путем личных наблюдений. Однако язык Аммиана очень труден: он вычурен и напыщен до того, что иногда его невозможно понять.

Из второстепенных историков IV — V вв., кроме указанных выше (Евтропия, Аврелия Виктора, Орозия и др.), нужно отметить Зосима, писателя конца V в. Этот ярый противник христианства написал на греческом языке «Новую историю» в 6 книгах, почти целиком сохранившуюся. В ней он кратко сообщает о событиях с эпохи Августа до конца IV в. Более подробно излагается история с 395 по 410 г. (5 — 6 книги). Достоинством Зосима является полная свобода от риторических прикрас.

Вместе с распространением христианства и упадком исторической мысли античности, начиная с III в., появляется и получает широкое распространение особый тип исторических сочинений. Это — всемирные хроники, содержащие краткие обзоры событий всеобщей истории, начиная с «сотворения мира» и кончая, чаще всего, временем, в котором жил автор. Лишенные всякого самостоятельного научного значения, такие хроники, однако, иногда содержат указания на неизвестные нам факты, поскольку они пользовались недошедшими до нас источниками.

Среди позднеантичных хронистов на первое место нужно поставить Секста Юлия Африкана, пресвитера в Александрии, жившего в III в. Ему принадлежит хронологический обзор в 5 книгах событий всемирной истории от «сотворения мира» до 221 г. Хроника Юлия до нас почти не дошла, но она послужила главным источником и образцом для хроники Евсевия, епископа Кесарийского (около 260 — 340 гг.), так называемого «хронографа 354 г.», и для большинства византийских хроник: Иоанна Малалы (VII в.), Георгия Амартола (IX в.), Георгия Синкела (начало IX в.) и др.

Христианская и антихристианская литература поздней империи дает материал не только по истории религии, но и по общей истории.

Из христианских писателей нужно упомянуть того же Евсевия Кесарий-

472

ского, написавшего, кроме хроники, «Церковную историю» в 10 книгах; ритора Лактанция (начало IV в.), «отцов церкви» Оригена (II в.), Тертуллиана (II — III вв.), Иеронима (IV — V вв.) и др.

Многочисленная антихристианская литература, разумеется, сохранилась хуже, и часто скудные сведения о ней мы черпаем только из цитат ее противников — апологетов христианства. Среди этой литературы выдаются сочинения Цельса (II в.), Порфирия (III в.), императора Юлиана «Отступника» (IV в.) и ритора Либания (IV в.).

Научная литература II в. представлена знаменитой «Системой астрономии» александрийца Клавдия Птолемея, которая является ярким симптомом начавшегося упадка научной мысли, и многочисленными медицинскими работами Клавдия Галена, придворного врача императора Коммода.

Философия последних столетий империи все более теряет научный дух и превращается в этику и религию. «К себе самому» Марка Аврелия служит классическим образцом позднего стоицизма и прекрасным памятником общеciвенных настроений второй половины II в. Сочинения неоплатоников (Плотина, Порфирия, Ямвлиха и др.) также могут быть использованы как исторический источник, выходящий за рамки истории религии и религиозной философии III — IV вв

Богатая юридическая литература позднеимператорского периода представлена немногими сохранившимися произведениями и многочисленными фрагментами великих юристов II — III вв.: Гая («Институции» — учебник права), Папиниана, Домиция Ульпиана, Юлия Павла и др. О законодательных сборниках императорского периода будет сказано ниже.

Художественная литература поздней империи была верным зеркалом общественных отношений своей эпохи. Сатиры Лукиана, этого, по выражению Энгельса, «Вольтера классической древности»,* и философский роман Апулея «Золотой осел» дают богатейший материал по II в. У поэта Авзония мы найдем множество интересных фактов по культурной истории Галлии IV в. Такое же значение для Галлии V в. имеют письма и стихотворения Сидония Аполлинария. Произведения талантливого поэта александрийца Клавдиана (конец IV в.) содержат богатый материал и по общей истории его времени.

Первоисточники

Таковы литературные, в широком смысле этого слова, источники по истории империи. Обратимся теперь к документальному материалу, т. е. к первоисточникам. По сравнению с республиканским периодом этот материал представлен гораздо богаче.

Законодательные сборники византийских императоров Феодосия II (первая половина V в.) и Юстиниана (первая половина VI в.) представляют сводки ценнейшего юридического материала императорского периода.

Огромное большинство надписей (латинских и греческих), этой основной категории первоисточников для римской истории, дошло как раз от императорской эпохи. Сюда относятся такие надписи, как знаменитый «Monumentum Ancyranum», императорские законы, эдикты, декреты, рескрипты, письмавоенные дипломы (указы об отставке), постановления сената, надписи муниципиев, коллегий и множество надписей частных лиц (на надгробных памятниках, зданиях, вещах и т. д.).

Важный документальный материал можно найти и на египетских папирусах императорской эпохи. Например, на папирусе (правда, в сильно испорченном виде) дошел до нас знаменитый эдикт императора Каракаллы 212 г. (constitutio Antoniniana) о даровании прав гражданства всем свободным жителям империи.

__________

* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 22, с. 469.

473

К римским монетам полностью применимо то, что выше было сказано о количественном распределении надписей: от императорской эпохи их дошло неизмеримо больше, чем от республиканской. Монеты являются весьма важным первоисточником. Они помогают нам определять направление и характер экономических связей. С их помощью мы устанавливаем имена и титулатуру отдельных императоров или узурпаторов императорской власти, а также их наружность Для так называемой иконографии императорской эпохи монеты служат важнейшим источником Наконец, характер чекана монет и процентное содержание в них благородных металлов дают возможность делать выводы об общем состоянии экономики, техники и культуры в ту эпоху, к которой принадлежит данная группа монет.

Многочисленные вещественные памятники императорской эпохи дополняют письменные источники, а в некоторых случаях служат единственным источником нашей информации о целых крупных разделах культурной истории. Раскопки Помпей дали неоценимый материал, характеризующий жизнь небольшого италийского города во второй половине I в. н. э. На колоннах Траяна и М. Аврелия, до сих пор стоящих в Риме, изображены сцены, прекрасно иллюстрирующие военное дело римлян II в. Раскопки в римских провинциях — Африке, Галлии, Германии, Сицилии, Малой Азии и др. — вскрывают последний расцвет и надвигающееся крушение римской системы во II — III вв.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история