Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты

Каменцева Е., Устюгов Н. Русская метрология

Глава III. Меры и денежный счет Русского централизованного государства (конец XV в.— начало XVIII в.)

§ 1. Источники. Количество источников, содержащих сведения о мерах периода Русского централизованного государства, значительно расширяется. Это и таможенные книги, и акты, и приходо-расходные книги, и летописи, и описания путешествий.

Таможенные книги — один из ценнейших источников по метрологии — составляли таможенные головы, т. е. лица, ведавшие сбором пошлины с продаваемых и покупаемых товаров. В таможенных книгах фиксировались не только суммы, взятые в качестве пошлины, но и количество и цена проданного или купленного товара. Следовательно, таможенные книги, дающие сведения о количестве товаров, являются ценнейшим источником для изучения мер в их повседневном применении. Ценность таможенных книг как источника для изучения метрологии заключается в том, что они позволяют проследить мест-

ные особенности мер, поскольку в Русском государстве до середины XVIII в. существовали не только внешние таможни, но и внутренние.

Наряду с таможенными книгами следует указать и такой источник, как таможенные уставные грамоты, содержащие законодательные нормы взимания таможенных пошлин.

Писцовые книги также являются источником для изучения метрологии. Они дают сведения о поземельных мерах и о мерах объема, так как указывают количество натурального оброка, взимаемого с населения.

В качестве источника для изучения метрологии можно использовать разного рода приходо-расходные книги, содержащие записи продаваемых и покупаемых товаров с указанием их количества.

Значительный метрологический материал исследователь находит в показаниях иностранцев. Наиболее интересно в этом отношении сочинение И. Кильбур-гера о русской торговле.

Большой материал для изучения русских мер со второй половины XVII в. содержится в «Полном собрании законов Российской империи».

Разнообразная переписка в известной мере служит источником для изучения метрологии. В деловой переписке между центральными и местными учреждениями очень часто встречаются указания на меры.

Ценным источником для изучения мер длины является «Книга Большому чертежу», в которой дано описание несохранившейся русской географической карты XVII в. В «Книге Большому чертежу» указаны расстояния между отдельными населенными пунктами. По этому источнику можно изучать древнерусскую версту.

Аналогичный материал дает Поверстная книга XVII в.

В период Русского централизованного государства появляются специальные труды по метрологии — это сочинения, посвященные описанию тех или иных мер и выяснению их отношения друг к другу. К ним относятся: «Торговая книга», «Счетные мудрости», «Книга сошного письма».

§ 2. Политика русского правительства по введению единой системы мер. В Русском централизованном государстве наметились тенденции к единообразию в области мер и веса. Если в период феодальной раздробленности можо было наблюдать различие в местных мерах, то в Русском централизованном государстве правительство стремится создать единые общегосударственные меры, обязательные к употреблению по всей стране. Это мероприятие диктовалось централизаторской политикой правительства. Центральная власть настойчиво и последовательно боролась с пережитками феодальной раздробленности. Местное метрологическое разнообразие было одним из таких нетерпимых в централизованном государстве пережитков. Необходимость введения единых мер и веса диктовалась и экономическими соображениями. С середины XVI в. прослеживаются предпосылки складывания всероссийского рынка. Торговые люди, разъезжая по разным городам государства со своими товарами, испытывали значительные неудобства от местного метрологического разнообразия. Устранение этих неудобств было очередной -задачей государства, и правительство Ивана IV становится на путь введения единых мер и веса. Сохранилась грамота Ивана IV на Двину от 21 декабря 1550 г. об отправке двинским старостам, сотским и целовальникам новой медной меры. Текст грамоты позволяет установить, что была послана медная осьмина. С этой меры нужно

было сделать деревянные спуски, т. е. копии, запятнать их, т. е. поставить печать, и пустить в употребление. Присланная медная мера должна была оставаться у старост для контроля. С присылкой новой все старые меры, не совпадающие с ней, изымались. За пользование старыми мерами назначался штраф. Грамота подчеркивает, что введение новых мер является общегосударственным мероприятием: «А таковы есми меры послал во все городы ровны» 1.

Названная грамота говорит лишь о мерах сыпучих тел. Несомненно, что аналогичные образцы других видов мер тоже рассылались на места. Неоднократные упоминания источников второй половины XVI — первой половины XVII в. о печатных, заорленых, ка- { зенных саженях и аршинах, о ведрах, о клейменых . гирях свидетельствуют о единстве метрологической политики русского правительства. В этом отношении любопытно свидетельство немца-опричника Генриха Штадепа. Характеризуя Русское государство при Иване IV, Штаден говорит: «Нынешний великий князь достиг того, что по всей Русской земле, по всей его державе — одна вера, один вес, одна мера»2.

Указы из Москвы на места о введении единых мер, сопровождавшиеся присылкой образцов казенных мер, не устраняли полностью местного метрологического разнообразия. Время от времени московское правительство вновь рассылало образцы мер, общих для всего государства. Новые меры рассылались в определенные, если можно так выразиться, поворот-

1 «Дополнения к Актам историческим» (далее ДАИ), т. 1, № 45.

2 Г. Штаден. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника. Пер. И. И. Полосина. М., 1925, стр. 113.

ные моменты политики Русского централизованного государства — и общей, и экономической. Не последнюю роль в этом случае играли и интересы фиска, интересы обеспечения исправного поступления разного рода сборов — денежных и натуральных.

Так, в 20-х годах XVII в., после возвращения из Польши митрополита Филарета Романова и избрания его патриархом, было проведено, по его непосредственному указанию, «обновление земли письмом», т. е. составлено новое описание всей территории Русского государства с целью выяснения платежеспособности населения и получения нового основания для обложения его налогами. В это же время рассылались на места и новые меры. В 1624 г. состоялось решение «во всех городах Московского государства учинити меры медные, ровно против нынешние московские меры, какова мера ныне на Москве сделана под гребло» '.

В силу этого решения на места были разосланы соответствующие грамоты. Сохранившаяся грамота но-воторжскому воеводе П. Г. Мусину от марта 1624 г. позволяет судить о том, что в качестве единой меры вновь рассылалась медная осьмина, снабженная железным греблом. По этому образцу на местах следовало сделать деревянные осьмины, полуосьмины и четверики под гребло. По верхнему краю этих деревянных мер нужно было набить железные обручи, чтобы от прикосновения гребла не обивались края. Каждая из таких мер должна была иметь железное гребло. С введением новых мер старые изымались из употребления. За пользование старыми .мерами назначался штраф 2.

Распоряжение о метрологическом единообразии содержится в Уложении царя Алексея Михайловича

1 ААЭ, т. 3, № 151.

2 См. там же.

1649 г.; ойо касается мер длины. Уложение подтверждает в законодательном порядке ранее существовавший размер сажени, равной трем аршинам.

Общее распоряжение о введении единообразия в области всех видов мер включено и в Таможенный устав 1653 г.'

Наконец, общее распоряжение о введении единых мер было отдано правительством Федора Алексеевича в 1679 г. Царствование Федора ознаменовалось крупной реформой в области прямого обложения. Мелкие четвертные доходы были упразднены и заменены едиными стрелецкими деньгами; также было принято решение и об упорядочении сбора стрелецкого хлеба. В связи с этим в 1679 г. правительство нашло необходимым разослать на места новые меры. На этот раз рассылались не осьмины, а медные четверики. Четверики должны были явиться контрольными мерами, а для практического употребления с них нужно было сделать деревянные спуски и заорлить, т. е. поставить на них государственную печать. Изменять контрольные меры категорически воспрещалось под угрозой смертной казни. Одновременно с этим было отдано распоряжение и о пользовании единой мерой жидкости — заорленым ведром 2.

Таким образом, русское правительство с середины XVI в. и в течение всего XVII в. вело определенную метрологическую политику, политику единых мер для всей территории страны. Но местные меры оказались очень живучими, и в источниках XVII в., а порой даже и XVIII в. мы обнаруживаем метрологическое разнообразие.

1 См.: ААЭ, т. 4, № 64, стр. 101, 102.

2 Т а м же, № 240. Царская грамота на Вологду от января 1680 г.

Для времени Русского Централизованного государства характерно стремление к единообразию в области мер и веса; можно отметить также изменение в это время видов мер. Иногда эти изменения касались лишь размеров той или иной метрологической единицы при сохранении прежнего названия, а иногда старые меры постепенно выходили из употребления, заменяясь новыми. Все виды мер получили более полное развитие именно в XVI—XVII вв. Система русских мер, дожившая до введения метрической системы в СССР, сложилась в основных своих чертах к концу XVII в.

§ 3. Меры длины. В период Русского централизованного государства продолжали употребляться пяди и локти. Так же, как и раньше, пяди и локти могли быть различными по размерам, но их территориальная приуроченность исчезает.

Наряду с древними мерами длины с конца XV в. начинает употребляться новая единица длины — аршин. Аршин — мера восточного происхождения, но точного прототипа аршина среди восточных мер нет.

В литературе вопрос о появлении аршина не изучен. Впервые поставила вопрос о постепенном распространении на Руси аршина как меры длины И. Н. Шмелева в своем исследовании лексики русской торговой книги XVI в.' И. Н. Шмелева приходит к выводу, что первоначально в конце XV в. аршин употреблялся для измерения тканей только восточного происхождения. В XVI в. аршин ^применялся для измерения тканей (сукно, тафта, бархат и пр.) преиму-

1 См.: И. Н. Шмелева. Лексика торговой книги XVI века. Из истории словарного состава русского языка. «Ученые записки Ленинградского университета», № 267. Серия филологических наук, вып. 52, стр. 87, 88.

щественно иностранного производства — восточного и западного. Ткани русского производства чаще измерялись локтями.

Таким образом, аршин появился в процессе торговых сношений с Востоком, первоначально он был известен в узкой торговой среде. Распространение аршина проходит от центра к окраинам. В центре, на рынках, например, Москвы в XVI в., господствовал аршин. На окраинах Русского государства сохранялся еще локоть. Окончательно законодательным путем аршин был введен в употребление в XVII в.

Аршин делился на 4 четверти, каждая четверть — на 4 вершка. Следует отметить, что четвертая часть аршина — четверть — принималась равной пяди. Пядь и четверть — идентичные понятия. Это очень легко устанавливается на основании сохранившихся источников. Так, осенью 1665 г. в Устюге Великом задержалось из-за малой воды на Нижней Сухоне судно, на котором сытник Степан Подгорский и стряпчий Кондратий Лунин везли в Москву купленные в Архангельске «про царский обиход» иностранные вина и разного рода пряности. Местный воевода Петр Степанович Потоцкий обратился к содействию экспертов-носнвков (лоцманов) — двинского Карпа Софонова Малетинского и сухонского Максима Никитина Щетинина. Носники измерили глубину воды в наиболее опасных местах — на порогах в нижнем течении Сухоны. На самом опасном из этих порогов — Опоцком — глубина воды оказалась «в пядь с вершком». Заключение носников было проверено расспросом сотского и крестьян Опоцкой волости, которые показали, что «воды де есть на Опоке на нуте вершков в 5, а больше нет». По мнению и носников и крестьян, судно не может идти по такой мелкой воде. С этим согласился воевода П. С. Потоцкий и известил правительство, что казенный товар должен зимовать

на Устюге Великом1. Таким образом, пядь с вершком равна 5 вершкам. Четверть аршина равна 4 вершкам. Следовательно, пядь равна 4 вершкам, т. е. четверти.

Аршин и его части, войдя в употребление, просуществовали в системе русских мер длины до введения метрической системы мер.

Кроме локтей, пядей и аршина с его частями в Русском централизованном государстве продолжала употребляться сажень. В источниках встречаются упоминания о саженях разной длины — от двух с половиной до трех аршин. Размер сажени в 3 аршина был официально утвержден Соборным уложением 1649 г., причем в одной из статей трехаршинная сажень названа новой2. Эти статьи Уложения дали основание некоторым исследователям, а также и практическим работникам XVIII в. считать, что трехаршинная сажень была введена лишь Соборным уложением. Например, в «Журнальной записке» Комиссии о весах и мерах 1736—1742 гг. под 13 декабря 1737 г. записано: «По 7157 (1649) год была сажень полтретья аршина (т. е. 2,5 аршина), ...а в 157 году определено быть в 3 аршина, о чем в Уложенье в шестой на десять главы в 46 пункте напечатано»3. Между тем это неверно. Казенная трехаршинная сажень употреблялась задолго до Уложения. Так, в 1610 г. братья Андрей и Петр Строгановы производили раздел между собою варниц и дворовых мест у Соли Вычегодской на посаде. При этом Петру Семеновичу досталось «двора мерою от речки до ворот, что против Гулыни (улица Соли Вычегодской. — Лег.) в длину 24 сажени печатных трехаршинных». Андрею Семеновичу,^ досталось двора

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1665 г., д. 187, лл. 121-125.

2 См.: «Соборное уложение 1649 года», гл. 16, стр. 46.

3 ЦГАДА. Фонд Сената, кн. № 1655, ч. 1, л. 85.

«мерою в длину... 40 сажен печатных трехаршинных» *.

В этом документе речь идет об употреблении казенной трехаршинной сажени в самом начале XVII в. Возможно, что появление трехаршинной сажени относится ко второй половине XVI в., к тому времени, когда правительство Ивана IV вводило единые меры для всей страны.

Но, несмотря на наличие казенной трехаршинной сажени, в памятниках XVI—XVII вв., как уже было упомянуто, встречается сажень, отличающаяся по своим размерам от казенной. В рукописи конца XVI — начала XVII в., озаглавленной «Роспись, как зачать делать новая труба на новом месте» и посвященной описанию устройства прибора для извлечения соляного рассола из подземных соляных ключей, упоминается «трубная» сажень, длину которой этот источник определяет в «полтретья аршина 2 вершка», т. е. в 2,5 аршина плюс 2 вершка, а всего, следовательно, в 42 вершка, поскольку в двух с половиной аршинах 40 вершков. Таким образом, трубная сажень на 6 вершков короче казенной сажени, в которой было 48 вершков. На этой же рукописи имеется более поздняя приписка (1690 г.), дающая несколько иное протяжение «трубной» сажени: 3 аршина без четверти, т. е. 44 вершка. В конце XVII в. употреблялась «трубная» сажень на 2 вершка длиннее, чем в начале века 2. Однако в метрологической литературе нет единого мнения относительно размеров русского аршина и сажени.

1 ЦГАДА. Фонд Строгановых, новая опись, карт. 1, д. 18 (20), д. 1.

2 См.: Д. И. Прозоровский. Старинное описание солеваренного снаряда. «Известия императорского Археологического общества», т. 6, отд. 1, вып. 3. СПб., 1868, стр. 239, 255.

П. Г. Вутков еще в Середине XIX в. высказал мысль, что русский аршин всегда был равен 28 английским дюймам, что в переводе на метрическую систему мер составляет 71,12 см. Отсюда трехаршинная сажень должна равняться 7 английским футам, или 213,36 ел*1.

Такой же точки зрения придерживался и один из авторов настоящей работы 2.

Существует и другая точка зрения, по которой русский аршин лишь при Петре I был уравнен с 28 английскими дюймами с таким расчетом, чтобы 3 аршина, или сажень, стали равны 7 английским футам (213,36 см). Впервые эта точка зрения была высказана в начале XIX в. А. И. Ламберти. В настоящее время ее придерживается Б. А. Рыбаков. Он считает, что сажень XVI—XVII вв. была искусственно укорочена Петром I для того, чтобы она точно совпадала с 7 английскими футами. Лишь после этого казенная трехаршинная сажень стала .равняться 213,36 см. До начала же XVIII в. казенная трехаршинная сажень в переводе на метрическую систему мер составляла около 216 см (215,4 см), т. е. казенная сажень XVIIв. совпадала с саженью, которая называлась когда-то косой.

К этим выводам В. А. Рыбаков пришел на основе анализа сведений о русских мерах, сообщенных в сочинении шведа Иоганна Кильбургера, входившего в состав шведского посольства, прибывшего в Русское государство в 1674 г.3

1 См.: П. Г. Б у т к о в. Объяснение русских старинных мер — линейной и путевой. «Журнал Министерства внутренних дел», 1894, ч. VIII, № И, стр. 251.

2 См.: Н. В. У с т ю г о в. Очерк древнерусской метрологии. «Исторические записки», кн. 19. М., 1946, стр. 320—322.

3 См.: И. К и л ь б у р г е р. Краткое известие о русской торговле, как она производилась в 1674 г. вывозными и при-

..ж.

Выводы Б. А. Рыбакова требуют существенной поправки. Он прав, когда утверждает, что русская сажень XVI—XVII вв. не совпадала с позднейшей русской саженью XIX—XX вв., равной 7 английским футам, или 213,36 см метрической меры, а имела протяженность в 216 см и делилась на 3 аршина по 72 см каждый, или на 48 вершков по 4,5 см. Но он неправ, когда приписывает Петру I сокращение длины сажени. Позднейшие исследования показали, что в течение всего XVIII в. в России бытовала сажень в 216 см, и лишь в начале XIX в. русская сажень была приравнена к 7 английским футам, т. е. сокращена на 1 дюйм, и получила размер в 213,36 см *.

Итак, саженью, равной 216 см, пользовались и в XVI в в XVII вв. В XVII в. размеры этой сажени были признаны общими для всего государства, и она стала называться казенной саженью. Наряду с казенной саженью существовало еще песколько официальных слжепеи, эталоны которых хранились в приказах. 1)ти сажени бытовали в XVII и даже в XVIII в., дожив до XIX в. Свое происхождение он» ведут от периода феодальной раздробленности и периода древнерусского государства. В источниках встречаются мерная, или маховая сажень в 176 см, косая сажень, простая, или прямая сажень. Косой саженью, видимо, стала называться сажень в 248 см, т. е. сажень значительно больших размеров. Простая сажень приближалась по размерам к известной по более ранним периодам сажени в 152 см.

возными товарами по всей России. В кн.: Б. Г. Курц. Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича. Киев, 1915, стр. 156; Б. А. Рыбаков. Русские системы мер длины XI—XV вв., стр. 73.

1 См Е И Каменцева. Меры длины в первой половине XVIII в. «История СССР», 1962, № 4, стр. 127—132.

Более крупной мерой длины в XVI—XVII вв. продолжала оставаться верста. Различалось две версты— путевая, равная 500 саженям, и межевая, равная 1000 саженям. На существование межевой версты указывает «Книга сошного письма». Но по «Книге сошного письма» нельзя судить, о каких саженях идет речь — в 2,5 аршина или в 3 аршина. По данным XVIII в., до 1649 г. межевая верста равнялась 1000 саженям по 2,5 аршина '. Впоследствии сажень в 2,5 аршина сменилась саженью в 3 аршина. Официально это было признано Уложением 1649 г. Межевая верста в 1000 саженей употреблялась при межевании земель. По-видимому, верстой в 1000 сажен пользовались не только при межевании земель, но и для измерения расстояний между отдельными пунктами. Причем верста в 1000 сажен как путевая верста упоминается в источниках и конца XVI в конца XVII вв. Так, в грамоте от 17 декабря 1588 г. из чети дьяка Андрея Щелкалова (будущей Новгородской четверти) Орловскому (Орел-городка на Каме) голове Андрею Михайловичу Акинфову о том, чтобы не привлекать к отбыванию разных повинностей Пыскорский монастырь и его крестьян, указаны следующие расстояния между ближайшими к монастырю населенными пунктами: «От Орла вверх по Каме до монастыря 15 верст, а от монастыря вверх по Каме ж до Усолья Камские Соли 15 же верст» 2.

В настоящее время от села Пыскорского, находящегося на месте б. Пыскорского монастыря, до устья Усолки около 25 верст, а в 12 верстах вверх по Усол-ке расположен Соликамск (Соль Камская), т.е. в общей сложности получается более 30 верст. Следова-

1 ЦГАДА. Фонд Сената, кн. 1656, л. 646.

2 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской,

тельно, в упомянутой грамоте копца XVI в. названы версты не по 500, а по 1000 сажен.

А вот свидетельство конца XVII в. По делу 1695— 1696 гг. о спорных башкирских землях в Зауралье указано расстояние от Окуневской слободы до митрополичьего Воскресенского городка 16 верст 100 сажен. От той же Окуневской слободы до Верхне-Миясской или Чумляцкой слободы — 47 верст 500 сажен '. Цифры 47 верст 500 сажен свидетельствуют о том, что в версте более 500 сажен, иначе было бы указано 48 верст.

П. И. Рычков в середине XVIII в. тоже отмечает расстояния между этими пунктами, причем Чумляцкая слобода находится от Окуневской слободы в 10 верстах, а село (городок) Воскресенское — в 35 перстах 2.

Сопоставление показаний этих двух источников не оставляет сомнения и том, что в первом из них упомянуты версты в 1000 сажен, во втором — в 500 сажен.

Но в то же время в источниках XVII в. постоянно встречаются укамаиия па путевую версту в 500 са-жои. Такой верстой пользуются «Книга Большому чертежу» и дорожные книги XVII в. Немало свидетельств об этом и в документах текущего делопроизводства. Так, в приказной выписке, составленной в марте 1677 г. в Новгородском приказе по тяжбе о земле между крестьянами Обвенского, Инвенского и Косьвенского поречий Соликамского уезда, с одной стороны, и Агафьей Тимофеевной Строгановой, вдовой Данила Ивановича Строганова, с другой, упо-

1 См.: «Материалы по истории Башкирской АССР», ч. 1. М.—Л., 1936, док. № 15, стр. 87.

2 См.: П. И. Рычков. Топография Оренбургская, т. е. обстоятельное описание Оренбургской губернии, ч. 2. СПб., 1762, стр. 175, 177.

88 .

минается о вызове к суду свидетелей из Ярославля. По Соборному уложению 1649 г. для вызова свидетелей к суду давался поверстный срок — на каждые 100 верст по неделе. В названном деле срок был дан более двух с половиной недель, потому что от Москвы до Ярославля 270 верст'.

В настоящее время от Москвы до Ярославля 282 км. Если это расстояние перевести в 500-саженные версты, то получится около 270 верст.

Следовательно, во второй половине XVII в. пользовались путевой верстой в 500 и в 1000 сажен.

Выводы.

В период Русского централизованного государства пользовались следующими мерами длины: пядь, локоть, аршин, сажень, путевая и межевая верста, причем пядь и локоть почти исчезают из официальных документов, оставаясь мерами бытовыми.

Система мер длины, сложившаяся в Русском государстве к концу XVII в., таким образом, представляется в следующем виде:

Верста межевая = 2 верстам путевым = 1000 саженям = 2,160 км.

Верста путевая = 500 саженям =1,080 км.

Сажень = 3 аршинам = 12 четвертям = 48 вершкам = 216 см.

Аршин = 4 четвертям = 16 вершкам = 72 см.

Четверть (пядь) = 4 вершкам = 18 см.

Вершок = 4,5 см.

§ 4. Меры поверхности. При изучении мер поверхности исследователь неизбежно встречается с так называемым сошным письмом, т. е. с переписью населения и его земельных угодий с целью обложения налогами. Когда появилось сошное письмо, точно не

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1676 г., д. 163, л. 134.

известно. Некоторые ученые связывает происхождение сошного письма с теми переписями населения, которые производились монголами во время их владычества для выяснения количества налогоспособного населения. Во всяком случае в документах конца XV в. система сошного письма выступает как вполне сложившаяся. Более точные сведения о системе сошного письма имеются только для второй половины

XVI и для XVII в. В терминологии сошного письма следует различать два вида понятий: с одной стороны, наименования фискальных единиц, т. е. единиц обложения, с другой — названия земельных мер, на которых основываются фискальные единицы. Рассмотрим вначале земельные меры, а затем обратимся к сошному письму, основанному на этих мерах.

Наиболее крупной земельной мерой была десятина. Официальный размер казенной десятины определился и 2400 кнадратпых сажен — 80 сажеп длины и 30 сажан ширины. Например, в «Книге сошного письма 7137 (1029) года» дается следующее определение десятины: «В десятине 80 сажен длинник, а поперечник 30 сажен, а дробных (т. е. квадратных.— Авт.) сажеп в десятине 2400» '. Наряду с казенной десятиной на частновладельческих землях встречалась десятина и большей площади — 80 сажен длины и 40 ширины, т. е. 3200 квадратных сажен. Попадалась десятина и в 2500 квадратных сажен, по 50 сажен в длину и ширину. Наиболее распространенным был официальный размер казенной десятины—80X30, но встречалась казенная десятина длиной в 60 и шириной в 40 сажен. Иногда упоминается «круглая» десятина, стороны которой были по 55 сажен, а площадь составляла 3025 квад-

1 «Временник Московского общества истории и древностей российских», кн. 17. «Смесь», стр. 56.

ратных сажен. «Книга сошного письма 7137 года» следующим образом говорит о круглой десятине: «Десятина в длину 80 сажен, а поперег 30 сажен, итого НО сажен, и ты раздели надвое пополам по 55 сажен, длиннику и поперег равно, и то станет круглая десятина»1. В переводе на метрическую систему казенная десятина XVII в. в 2400 квадратных сажен равнялась 11 197,44 кв. м, или 1 га и 1197,44 кв. м. Если же считать площадь десятины в укороченных саженях XIX—XX вв., то площадь десятины составит 10 925 кв. м, или 1 га я 925 кв. м.

Десятина — единица счетная. Она довольно редко упоминается в документах. Гораздо чаще встречается другая земельная мера — четверть, или четь. Предполагают, что четверть как земельная мера получила свое наименование оттого, что на такую земельную площадь высевалась четверть ржи. Мера сыпучих тел дала название земельной площади. Четверть, или четь, равнялась половине десятины. Ее площадь была 1200 или 1600 квадратных сажен, в зависимости от того, как определялась площадь десятины — в 2400 или в 3200 квадратных сажен, но в десятине всегда считалось 2 четверти.

Четверть делилась на более мелкие части либо по системе двух, либо по системе трех. По системе двух четверть делилась на две осьмины. Происхождение названия «осьмина» ведет к мерам сыпучих тел. Осьминой называлась земельная площадь, на которую высевалась осьмина зерна. Осьмина делилась на 2 полосьмины, или на 4 четверика. В полосьмине было 2 четверика. На более мелкие части делился и четверик. В нем было 2 полчетверика, 4 пол-полчетверика, 8 пол-пол-полчетвериков и т. д. Кроме того, четверть

1 «Временник Московского общества истории и древностей российских», кн. 17. «Смесь», стр. 56—57.

делилась по системе трех на 3 третника, 6 полтретнй-ков, 12 пол-полтретников и т. д.

Следует обратить внимание на два понятия: «малый третник» и «малый четверик», смысл которых выяснен А. И. Никитским. Ссылаясь на один документ 1678 г. о сборе стрелецкого хлеба, А. И. Никитский обращает внимание на то, что в этом документе осьмина, четверик и полосьмина без малого третника уравнены с четвертью без полосьмины и с полтретни-ком. Таким образом, получается уравнение: 1 осьмина + 1 четверик + 1 полосьмипа — 1 малый третник = 1 четверти — 1 полосьмина + 1 пол-полтрет-ник. Приведя все эти понятия, кроме малого третника, к одному виду — четверику, А. И. Никитский получает: 4 чк. + 1 чк. + 2 чк.— 1 мал. трети. = = 8 чк.+ 2/з чк., или 7 чк. — 1 мал. трети. = 62/з чк. Отсюда 1 малый третник равен 7з четверика, или 7г4 четверти, поскольку в четверти 8 четвериков. Аналогичным образом А. И. Никитский выводит размер и малого четверика, или 1/б4 четверти '.

Как уже упоминалось, реальной поземельной мерой являлась четверть. Например, поместное жалованье служилым людям исчислялось в четвертях. По Уложению 1649 г., определившему поместный оклад служилых людей в Московском уезде, должно быть земли «за бояры по 200 четвертей за человеком, за окольничими, и за думными дьяки по сту по пятидесят четвертей за человеком» и т. д.

В Русском государстве господствовала трехпольная система полеводства. Количество четвертей поместного оклада, указанное в Уложении, определено только для одного поля. В трех полях земли было втрое боль-

1 См.: А. И. Никитский. К вопросу о мерах Древней Руси. «Журнал Министерства народного просвещения», 1894, № 4, стр. 395—397.

ше. Боярский оклад в трех полях будет равен 600 четвертям, или 300 десятинам.

Помимо общепринятых мер поверхности, в XVII в. встречаются и другие единицы измерения, например сажень — мера, распространенная на русском Севере. Участок земли мог быть обозначен следующим образом: «сто сажен», «три четверти ста сажен», «полета сажен», «четверть ста сажен». На основании данных XVIII в. выясняется, что это не квадратная сажень, а величины равные:

100 сажен = 2 десятинам.

Три четверти ста сажен (75) = 1,5 десятинам.

Полета сажен (50) = 1 десятине.

Четверть ста сажен (25) = 1 четверти.

Осьмина ста сажен 25,5 = 0,5 четверти '.

Указанными поземельными мерами измерялась пашня. Количество сенокосных угодий измерялось копнами сена, которое можно снять с той или иной площади. Считалось, что е десятины собирают 10 копен сена. Это количество указывается и в официальных документах. Так, в докладе Поместного приказа о составлении наказа писцам в 1682—1683 гг. прямо говорится: «Где сенные покосы писаны копнами, а не десятинами, и в тех местах отмеривать на 10 копен по десятине» 2.

По-видимому, для русских людей XVI—XVII вв. копна была привычным понятием, и они не находили нужным на нем подробно останавливаться. Копны могли быть трех размеров: «мерные двухсаженные», «волоковые», «мелкие копны", или «малые

1 См.: 3. А. О г р и з к о. К вопросу об единицах измерения вемельных площадей в XVII в. В сб.: «Проблемы источниковедения», вып. IX. М., 1961, стр. 258—261.

2 С. Б. Веселовский. Материалы по истории общего описания всех земель Русского государства в конце XVII в. «Исторический архив», т. 7. М., 1951, стр. 316.

волоковые копны», которые сметывались сразу после просушки сена, а затем свозились волоком в одно место для сметывания более крупных «мерных» копен1. Определение размера копен встречается в источниках очень редко.
Так 28 ноября 1644 г. Федор Петрович Строганов в своей челобитной о вызове к суду приказчиков Чусовской вотчины его двоюродного брата Дмитрия Андреевича, вспоминая о разделе земли между своим отцом и дядей, писал: «И по розделу досталось отцу моему Петру и мне... сена ставить на Симакину лугу по вся годы по сту копен. А копнам мера — вверх через копну 2 сажени с аршином, а кругом 3 сажени» . Эти данные послужили Г. В. Абрамовичу основанием для определения веса «мерной» копны в 240 кг, или 15 пудов. «Волоковая копна», равнялась /3 «мерной» и весила, следовательно, 10 пудов. «Малая волоковая копна» весила 5 пудов. Эти мелкие копны и служили, по мнению Г. В. Абрамовича, писцам для определения сенокосной площади в описываемом ими хозяйстве. Как четверть и коробья, копна превратилась из меры объема в меру площади, равную 0,1 десятины. Выводы.
Итак, система поземельных мер Русского государства представляется в следующем виде:
Десятина = 2 четвертям = 4 осьминам = 8 полось-минам = 16 четверикам.
1 См.: Г. В. Абрамович. Несколько изысканий из области русской метрологии XV—XVI вв. (коробья, копна, обжа) В сб.: «Проблемы источниковедения», вып. XL M.,
1963, стр. 365.
2 ЦГАДА. Фонд Строгановых, старая опись, карт. 8, д.
1640 г., л. 77.
94

Четверть = 2 осьминам = 4 полосьминам = 8 четверикам = 3 третникам.

Осьмина = 2 полосьминам = 4 четверикам.

Далее идут более мелкие деления путем присоединения «пол» либо к третнику, либо к четверику.

§ 5. Сошное письмо. Основной единицей обложения в Русском государстве XVI—XVII вв. была соха. В соху полагалось определенное количество четвертей земли. Следует сказать, что в Русском государстве различалось три основные категории земель: во-первых, частновладельческие служилые земли, т. е. земли, принадлежавшие служилым людям по отечеству,— вотчины и поместья; во-вторых, тоже частновладельческие земли, но принадлежавшие духовным лицам и корпорациям, — земли церковные, монастырские, собственность отдельных епископских и митрополичьих кафедр или патриарха; наконец, в-третьих, земли дворцовые и черные, которые обрабатывали черносошные крестьяне.

Каждая из этих категорий земель имела свой размер сохи. Земля по своему качеству разделялась на добрую, середнюю (среднюю) и худую. Для служилых земель в соху полагалось 800 четвертей доброй (т. е. хорошей, плодородной) земли в поле. В трех полях это составляло 2400 четвертей, или 1200 десятин. Средней земли в соху полагалось на служилых землях 1000 четвертей в поле, худой — 1200 четвертей в поле. В трех полях сере дней земли считалось 3000 и худой — 3600 четвертей, или 1500 и 1800 десятин.

Для земель монастырских, церковных, епископских в соху в одном поле полагалось 600 четвертей доброй земли, 700 середней, 800 худой и 900 «добре худой». «Книга сошного письма 7137 года» о пос-

следнем виде земель говорит: «А которая земля добре худа, бесплодна — 900 четвертей»1.

На черных землях соха имела еще меньший размер. Доброй земли полагалось 500, середней 600, худой 700 четвертей в поле.

В основе неравенства сохи лежит классовое неравенство, осложненное борьбой внутри класса феодалов. Борьба служилых людей, в первую очередь дворянства, с ростом церковного и монастырского землевладения отразилась и на размерах сохи. Служилые Люди по отечеству, т. е. правящий класс, облагались налогами наиболее легко, среднее место занимало монастырское землевладение, а наиболее тяжелым являлось обложение черных земель, т. е. крестьян. На служилых землях применялось еще так называемое одабривание, или приравнивание средней и худой земли к доброй путем увеличения количества средней и худой земли на соху. Средней земли в соху полагалось 1000 четвертей. Но писец имел право при производстве обложения, т. е. при определении количества сох, накинуть на каждые 100 четвертей середней земли еще по 25 четвертей такой же земли, или на всю соху 250 четвертей. Тогда он мог эту соху, увеличенную до 1250 четвертей в поле, посчитать за 800 четвертей доброй земли. Точно такое же одабривание производилось и на худых землях, только наддача, или прибавка, в этом случае была больше: на каждые 100 четвертей прибавлялось по 50 четвертей, а на всю соху худой земли, состоявшую из 1200 четвертей, наддача составляла 600 четвертей, и в сохе считалось 1800 четвертей, равных 800 четвертям доброй земли. Такое одабривание производилось только на служилых землях,

1 «Временник Московского общества истории и древностей российских», кн. 17. «Смесь», стр. 35.

т. е. известное преимущество оказывалось правящему классу. Ни монастырские, ни черные земли «не добрились*.

Соха, как и четверть, делилась на части по системе двух и трех. Она равнялась 2 полусохам, 4 четвертям сохи, 8 полчетвертям сохи, 16 пол-полчетвер-тям и т. д. По системе трех соха делилась на 3 трети, 6 полтретей, 12 пол-полтретей и т. д.

Но соха не всегда имела размер в 800 четвертей доброй земли в поле. Этот размер сложился на рубеже XVI и XVII вв. В более ранний период можно встретить иной размер сохи. Например, в Новгороде в XV—XVI вв. употреблялись фискальные единицы — обжа и сошка. Последняя иногда называлась малой сохой. Новгородская сошка, или малая соха, равнялась трем обжам. Среднее количество земли, входившее в обжу, составляло около 10 четвертей в поле, т. е. около 5 десятин, следовательно, в малой сошке было 15 десятин, или 30 четвертей в поле. Когда в Новгородской области стали заводить московские порядки, московскую соху посчитали равной 10 новгородским сошкам, т. е. в конце XV в. московская соха считалась равной 300 четвертям в поле. Она была значительно меньше позднейшей московской сохи. Следует отметить, что даже в начале XVII в. московская большая соха как мера не была повсеместна. Яренские писцы и дозорщики 1608 г. Василий Ларионов и подьячий Андрей Горохов положили в соху в Яренском уезде или по 125 четвертей в поле середней земли, или по 150 худой'.

В бывших новгородских землях;- которые затем вошли в состав Русского государства, в частности иа русском Севере, встречается другая, более мелкая

1 См.: А. М. Гневушев. Акты времени правления царя Василия Шуйского. М., 1915, стр. 291.

единица — вытъ. Выть применялась главами образом на черных землях. По «Книге сошного письма 7137 года» в выть полагается 12 четвертей доброй вемли в поле, или 14 четвертей середней, или 16 четвертей худой. Выть, как и соха, делилась на части по системе двух и трех: полвыти, четверть выти и т. д.; треть выти, полтрети выти и т. д. На Севере иногда пользовались фискальной единицей — плугом, употребляемой в том же значении, что и выть. Плуг также делился на части по системе двух и трех. Русское правительство в течение XVII в. стремилось привести все многообразие фискальных единиц к одной определенной единице обложения. Такой общей единицей была признана большая московская соха в 800 четвертей доброй земли в поле. В течение XVII в. делались попытки распространить эту большую соху на все категории земель.

Сошному письму и обложению на его основе подлежало не только сельское паселение, но и посадские люди, т. е. городское население. В документах XVII в. встречается упоминание о так называемой подворной сохе, которая применялась главным образом при обложении посадских людей. Посадское население занималось и земледелием, но основными его занятиями официально признавались ремесла и торговля. По своему экономическому положению посадские люди делились на лучших, середних, молодших и худых (иногда на самых молодших и самых худых). Единообразия в этой терминологии не было. Писцы, производя обложение посада налогами, считали в сохе определенное количество посадских дворов, причем для лучших посадских людей это количество было меньше, для беднейшей части посада количество дворов в сохе увеличивалось. Например, устюжские писцы 1623—1626 гг. Никита Васильевич Вышеславцев и подьячий Аггей Федоров положили

в Устюге Великом на посаде в соху или по 13 дворов лучших людей, или по 30 дворов середних, или по 70 дворов молодших, или по 100 дворов худых людей1. Сольвычегодские писцы Парфений Никифо-рович Мансуров и подьячий Василий Архипов положили в соху по 20 дворов лучших людей, или по 30 середних, или по 114 молодших2.

Если население одновременно занималось земледелием и торговлей, писцы комбинировали поземельную соху с подворной. Так, уже упоминавшиеся яренские писцы 1608 г. В. Ларионов и А. Горохов в Плесовской волости по р. Вычегде положили в соху по 125 четвертей середней земли и по 150 худой, кроме того, «из середних дворов положено в сошное письмо 5 дворов (из общего количества 67.— Авт.), а достальные середине и молотчих людей дворы (250 дворов.—Авт.) в сошные письмо не положены, потому что у них торговых людей нет, а положено в сошное письмо пашня» 3.

С сохи взималась определенная сумма, раскладка которой между плательщиками производилась самим посадским или волостным миром в соответствии с экономическим положением каждого плательщика.

Сохой и вытью население облагалось в XVII в. Кроме этих единиц обложения в XVII в. существовали окладные единицы в вотчинах, по которым крестьяне облагались владельческими повинностями. Терминология владельческих окладных единиц многообразна: выть, третник, четь, осъмак, шестуха, кость, доля, полоса, участок, обжа, вытка, сиг, десятина, сажень, алтын, грош, копейка, деньга, полуш-

1 ЦГАДА. Писцовые и переписные книги, № 506.

2 Т а м ж е, № 446.

3 А. М. Г н е в у ш е в. Акты времени правления царя Василия Шуйского, стр. 308.

ка, мортка, двор, дым, пуд, корова и т. д. 1 Некоторыми из этих единиц пользовались при сборе определенных повинностей. Например, с коровы собирали масло. Часть же этих повинностей являлась долей других единиц, более крупных. Долей выти могли быть все указанные единицы, кроме дыма, двора, коровы, пуда. Алтын, копейка, деньга, полушка являлись долями крупной окладной единицы — рубля. При раскладке повинностей пашенных крестьян они могли быть долями выти.

Соотношение между окладными единицами в вотчинах не было устойчивым. Кость могла быть долею осьминки, и наоборот. В начале XVIII в. кость была мелкой единицей (на некоторые дворы приходилось по 5—8 костей), а несколько позже — крупной окладной единицей (на двор приходилось '/и кости).

Выть и ее доли служили окладной единицей при', обложении разнообразными владельческими повинностями: работы па боярской и монастырской пашне, натуральный и денежный оброк. В выти в светских и монастырских вотчинах XVII в. не полагается унифицированного количества земли — в разных вотчинах отводилось на выть различное количество земли. Даже в разных вотчинах, принадлежавших одним и тем же владельцам, существовали выти разной величины. В выть могло идти от 6—8 четвертей до 20—30 четвертей пашни. Важнейшей особенностью вытной системы обложения явилось то, что она не распространялась на бобылей и непашенных крестьян. В XVIII в. государственной окладной единицей стала ревизская душа.

1 См.: А. Л. Шапиро. Переход от повытной к повенеч-ной системе обложения крестьян владельческими повинностями. В кн.: «Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы». Киев, 1962, стр. 207.

100

Постепенно и в вотчинах старая условная окладная единица — выть — ликвидируется, и ее заменяют новые окладные единицы — тягло, венец, пара и душа. Под тяглом обычно понимали взрослых мужчину и женщину, аналогичное значение имел и венец. Но известны случаи, когда тягло включало одного мужчину и двух женщин, двух мужчин и двух женщин и более. Повытная система обложения владельческих крестьян повинностями уступает место пове-нечной и подушной системам. Эти новые единицы обложения стали преобладающими в помещичьих, монастырских и дворцовых вотчинах.

Главной причиной изменения вотчинниками окладной системы, по мнению А. Л. Шапиро, исследовавшего вопрос о переходе от повытной системы к по-венечной, является стремление сократить число крепостных, пользующихся льготами при отбывании владельческих повинностей. Вспомним, что повыт-пая система не распространялась на бобылей и непашенных крестьян. В нельготное тягло вовлекались все работоспособные крестьяне. Выводы.

Основной единицей обложения в XVI—XVII вв. была соха. Количество земли, которое полагалось в соху, зависело от принадлежности земли и от ее качества. В основе неравенства сохи лежит классовое неравенство. В самых выгодных условиях находился класс светских феодалов, облагавшийся более легко, самым тяжелым было обложепие черносошных ! крестьян. Привилегией служилых людей являлось и | «одабриваиие», т. е. приравнивание земель худшего качества к земле лучшего качества по определенной ¦ пропорции.

Помимо сохи единицей обложения являлась выть. |]$ыть — единица более мелкая и встречается главным (образом на черных землях.

101

Дворы посадских Людей также облагали по сохам. Ё сохе посадских людей считали определенное количество посадских дворов. Количество посадских дворов в сохе зависело от их состоятельности; чем беднее дворы, тем большее их количество входило в соху.

Специальные единицы обложения существовали в вотчинах.

§ 6. Меры сыпучих тел. Для XVI—XVII вв. имеется достаточное количество источников, на основании которых можно составить четкое представление о мерах сыпучих тел. В частности, «Торговая книга» говорит об этом виде мер следующим образом: «Коли меряют хлеб, ино мерятв оковами и четвертями. В окове 4 четверти; в четверти 2 осьмины или 8 мер; в полчетверти 4 меры; на ино: в четверти 2 осьмины, а четвериков, или мер, в осьмине — 4 четверика» '. Это те же самые меры сыпучих тел, которые можно наблюдать и в период феодальной раздробленности. Новой мерой является только четверик, или четвертая часть осьмины, который не встречается в более ранних источниках. В одном из хронографов начала XVII в. появление четверика как хлебной меры связывается с голодом 1601 г. Дороговизна лишала возможности отдельных покупателей приобретать большое количество хлеба и вызвала стремление к уменьшению меры2.

В XVII в. оков, или кадь, как мера сыпучих тел выходит из употребления. Наиболее крупной хлебной

1 «Записки Отделения русской и славянской археологии Петербургского археологического общества», т. 1. СПб., 1851. с. 115.

2 «И от того времени начаща на Москве и во всех горо-дех, русьских всякое жито четвериками покупати, а четверик имянуется осмая доля четверти, а четвертая доля осми-ны, теми же четвериками торговати и мерити навыкоша» («Русские достопамятности», т. 1, стр. 176—177).

102

мерой становится четверть, которая делилась, по системе двух, на 2 осьмины, 4 полосьмины, 8 четвериков, 16 полчетвериков и т. д. Кроме того, четверть делилась и по системе трех — на 3 трети, 6 полтретей, 12 пол-полтретей и т. д.

Соотношение мер сыпучих тел между собою предельно ясно. Гораздо сложнее вопрос об их объеме. Наиболее удобный путь определения объема — это проверка при помощи веса. К сожалению, в источниках указывается различное весовое содержание четверти — 4, 6, 8 пудов ржи. Некоторый разнобой в источниках создал почву для разного рода предположений об объеме русской четверти XVI—XVII вв.

В. О. Ключевский, опираясь главным образом на источники, касающиеся Сибири, и сопоставляя их показания с материалами по другим местностям, пришел к выводу, что в первой половине XVII в. в центральных и южных областях Русского государства бытовала четырехпудная четверть, в северных — новгородская, объем которой был в полтора раза больше. Во второй половине XVII в. везде господствовала восьмипудная четверть. Удвоение объема четверти В. О. Ключевский относил к середине XVII в.»

В. О. Ключевский не придавал своим наблюдениям и выводам решающего значения. Он писал: «Изложенный опыт есть не более как материал, черновая работа, в которой наверное окажутся крупные пробелы и еще более крупные промахи, могут показаться подозрительными или неудачными не только выводы, но и самые приемы исследования. Предпринимая этот опыт, автор ставил себе целью не добиться

1 См.: В. О. Ключевский. Русский рубль XVI— XVIII вв. в его отношении к нынешнему. В кн.: В. О. Клю-ч о в с к и й. Опыты и исследования. Первый сборник статей. Пг., 1919, стр. 112-126, 182-183-

103

окончательных, надежных результатов, а только поставить несколько проблематических положений, которые могли бы быть пополнены и исправлены знающими людьми, при помощи новых данпых, какие наверное найдутся при более широком изучении источников» '.

Цитированная работа В. О. Ключевского была впервые опубликована в 1884 г. Через 10 лет появилось новое исследование по русской метрологии А. И. Никитского, пересмотревшего свидетельства источников о вместимости русской четверти XVII в. и пришедшего к выводу, что четверть XVII в. была больше старой четверти и вмещала в себя до 6 пудов ржи, или 5 пудов ржаной муки 2. Этот вывод А. И. Никитского поддержал и дополнил новой аргументацией один из авторов настоящей работы3.

С возражением против существования шестипуд-ной четверти выступил С. Г. Струмилин. По его мнению, среди четвертей различной вместимости, бытовавших на Руси в XVI—XVII вв., могла быть и ше-стипудная четверть, по она не была узаконенной, официальной. Казенная четверть, как полагает С. Г. Струмилин, уже во второй половине XVI и в XVII вв. вмещала в себя 8 пудов ржи4.

Это мнение С. Г. Струмилина не может быть принято. Оно легко опровергается фактическим материалом, приведенным в работах дореволюционных и со-

1 В. О. Ключевский. Русский рубль XVI—XVIII вв. в его отношении к нынешнему. В кн.: В. О. Ключевский. Опыты и исследования. Первый сборник статей, стр. 182.

2 См.: А. И. Никитский. К вопросу о мерах Древней Руси. «Журнал Министерства народного просвещения», 1894, № 4, стр. 373—420.

3 См.: Н. В. У с т ю г о в. Очерк древнерусской метрологии. «Исторические записки», кн. 19. М., 1946, стр. 328—331.

4 См.: С. Г. Струмилин. О мерах феодальной России. «Очерки экономической истории России». М., I960, стр. 22.

104

ветских исследователей, в частности и в настоящем пособии.

Интересные данные об объеме русской четверти XVII в. приведены в работе В. И. Шункова о мерах сыпучих тел в Сибири1. Изучая метрологическую практику в Сибири, В. И. Шунков пришел к выводу о широком распространении в Сибири четырехпуд-нрй четверти. Причем в сибирских условиях не проводилось, по существу, разницы между приимочной и раздаточной четвертями: пользовались единой че-тырехпудной четвертью как при сборе хлеба в казну, так и при выдаче хлебного жалованья сибирским служилым людям. Правда, встречались упоминания и о шестипудной четверти, которая бытовала в Тобольске и Верхотурье под влиянием практики европейской части государства. В источниках встречаются указания и на четверти других размеров. Но в конце XVII в. четырехпудная четверть как казенная мера исчезает и заменяется «московской осьми-пудной четвертью».

Во всем этом необходимо разобраться. Едва ли есть основание сомневаться в том, что в конце XVI и начале XVII в. па Руси бытовала четырехпудная четверть как официальная мера. Возможно, что это та единая мера, которая рассылалась в середине XVI в. и о которой сохранились сведения в уже упоминавшейся грамоте на Двину, отправленной правительством Ивана IV 21 декабря 1550 г. Правда, текст грамоты позволяет установить, что рассылалась осьмина, но она могла быть половиной любой четверти, в том числе и четырехпудной2.

1 См.: В. Й. Шунков. Меры сыпучих тел в Сибири

XVII в. В кн.: «Академику В. Д. Грекову ко дню семидесятилетия». Сборник статей. М., 1952, стр. 166—171.

» ДАИ, т. 1, № 45. ,

105

В 1624 г. были вновь разосланы новые образцы мер — медная осьмина и при ней железное гребло. Хлеб рекомендовалось насыпать с верхом, а затем уравнивать греблом с краями. В указе 1624 г. подчеркнуто, что рассылаются новые меры, следовательно, отличающиеся от ранее употреблявшихся 1.

Есть основание полагать, что именно в это время был увеличен размер казенной четверти до 6 пудов ржи. Вскоре после 1624 г. в грамоте от 14 ноября 1641 г. Чердынскому воеводе Г. А. Загряжскому дается весовое содержание казенной четверти: «На Верхотурье поморские сошные хлебные запасы таможенные головы в наши житницы принимают и в Тобо-леск отпускают в вес — четверть муки ржаные по 5 пуд с четью, а ржи четверть по шти пуд с четвертью, и с мехами», т. е. в этот вес входила и тара — мешки2. Вес тары принимался равным четверти пуда, т. е. 10 фунтам. Следовательно, здесь речь идет о шестипудной четверти для ржи и пятипудной для ржаной муки.

Объем казенной четверти не изменился и к 60-м годам XVII в. 13 января 1666 г. группа крестьян разных станов Хлыновского уезда дала поручную запись целовальнику Великорецкого оброчного стана Петру Иванову Вилягжанину о крестьянине Бритовского стана Леонтии Афонасьеве Пикове в том, что он по зимнему пути 1665—1666 гг. отвезет с Вятки на Верхотурье «на своих на четырех лошадех государева сибирского хлебново запасу — своего готового хлеба, доброво, ядреново, чистово, сухово, безо всяково подмесу — муки ржаной — 10 четвертей, да ржи 2 четверти, весом ржаная мука — всякая четверть в 5 пуд с четвертью пуда, а рожь весом всякая четверть в

1 ААЭ, т. 3, № 151, стр. 217—218. Грамота новоторжскому воеводе Пятому Григорьевичу Мусину от марта 1624 г. 2 См.: «Акты исторические» (далее — АИ), т. 3, № 219.

106

б с четвертью пуда. И, приехав на Верхотурье, тот государев хлебной запас отдать вятцкому запасному приемному целовальнику (здесь оставлено место для имени.— Авт.) с того Великорецкого оброчного стану сполна в государеву сибирскую верчую четверть в верхотурские гири»1. Следовательно, в середине (50-х годов XVII в., как и в первой половине столетия, в русских- и сибирских городах — на Вятке и в Верхотурье — пользовались шестипудной четвертью и проверяли ее вес.

Что четверть середины XVII в. была больше старой, доказывается и тем, что, несмотря на рассылку новых мер, на местах продолжали пользоваться старыми и порой требовали их замены. Так, 30 апреля 1664 г. каргопольский таможенный голова Семен Егупьев обратился в Приказ Новгородской четверти с просьбой о выдаче ему невой заорленой меры — медного четверика. При этом таможенный голова указал, что мера, которой пользуются в Каргополе, прислана еще в царствование Федора Ивановича, т. е. в конце XVI в. «И та мера,— писал голова,— мала, против московской и иных мер не сходитца гораздо — у чети полосьмины нет, против московские торговые меры и иных городов». Голова просил указа о замене меры; сам он без царского указа не смеет этого сделать. Просьба С. Егупьева была удовлетворена, и в Каргополь был отправлен новый медный заорленый четверик 2.

Существование в XVII в. казенной шестипудной четверти подтверждается и источниками XVIII в. В Комиссию весов и мер 17-36—-1742 гг. поступило сообщение из Вологды о том, что в местной ратуше

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1666 г., д. 99, лл. 12, 13 об.

2 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1664 г., д. 105, лл. 1, 2.

107

имеются заорленыё «от прошлых лет», т. е. старые, меры в три четверика 1. О такой же трехчетвериковой заорленой, т. е. казенной, мере сообщалось и из Нижнего Новгорода2. Следует отметить, что ни в XVII в., ни в XVIII в. не рассылались меры вместимостью в три четверика.

Четверик в XVIII в. содержал около 1 пуда ржи. Следовательно, речь идет о мере, вмещавшей около 3 пудов ржи. Но этот объем как раз соответствует половине четверти в 6 пудов. Таким образом, обнаруженная в XVIII в. трехчетвериковая мера является не чем иным, как осьминой, которая рассылалась в XVII в. Сохранилась она в XVIII в. только потому, что имела определенное и точное отношение к наиболее распространенной мере XVIII в.—четверику.

Таким образом, существование казенной шестипуд-ной четверти в середине XVII в. можно считать доказанным.

Когда же совершился переход к восьмипудной четверти? После 1624 г. вопрос об общем упорядочении мер и веса был затронут в Таможенном уставе 1653 г. В этом акте нет упоминания о введении в 1653 г. новой четверти. В отношении мер сыпучих тел там есть только одна рекомендация: по указу 1624 г. хлеб следовало насыпать в меру (в осьмину или четверик) под гребло, т. е. вровень с краями. Таможенный устав 1653 г. рекомендует насыпать хлеб «с верхом»3:

Следующее общее мероприятие о рассылке новых мер сыпучих тел относится к осени 1679 г. В это время правительство царя Федора Алексеевича готовило переход к новой системе обложения — замене сошного письма дворовым числом, т. е. переход к

1 ЦГАДА. Фонд Сената, кн. 1/1655, л. 62.

2 Т а м же, кн. 2/1656, л. 748 об.

3 ААЭ, т. 4, № 64/11, стр. 101, 102.

108

подворному обложению. При этом стрелецкий хлеб и стрелецкие деньги становились основным прямым налогом в стране. Посадское население и черносошные, или государственные, крестьяне Поморья должны были платить этот налог в денежной форме (стрелецкие деньги), население частновладельческих вотчин и поместий — в натуральной форме (стрелецкий хлеб).

Правительство до 1679 г. несколько раз увеличивало оклады стрелецкого хлеба и стрелецких денег. Наиболее крупные мероприятия приходятся на 1663 г., когда были удвоены оклады стрелецкого хлеба и стрелецких денег, и на 1673 г., когда был еще раз удвоен оклад стрелецкого хлеба 1. При переходе к подворному обложению правительство не повысило оклада стрелецкого хлеба, но за три дня до общего указа об изменении основания для обложения налогами приняло решение о введении новых мер. 2 сентября 1679 г. был издан царский указ с боярским приговором о том, чтобы с 1 сентября 1679 г. стрелецкий хлеб собирать «в торговую таможенную орле-пую меру и с верхи под гребло. И для приему и отдачи стрелецкого хлеба учипить меры все равны и с верхи под гребло и, заорля, послать во все приказы из Приказу большого приходу» 2. Формулировка указа в том тексте, который помещен в Полном Собрании Законов Российской империи под соответствующей датой, очень скромна. Меры, которые должен разослать Приказ большого приходу, даже не названы новыми. Новым в указ,е является лишь возвращение к насыпке хлеба под гребло.

Тем не менее есть все основания считать, что именно в силу указа от 2 сентября 1679 г. был изменен

1 См.: С. Б. Веселовский. Сошное письмо, т. 1. М., 1915, стр. 162—185, 415-417.

2 ПСЗ, т. 2, № 770, стр. 215.

109

объем хлебной четверти, шестипудная четверть заменена восьмипудной.

Указы, данные на основании и в развитие общего распоряжения от 2 сентября 1679 г., отличаются большей подробностью и проливают свет на сущность мероприятия, проведенного 2 сентября 1679 г. Сохранилась грамота, отправленная из Новгородского приказа в январе 1680 г. вологодскому воеводе Ивану Михайловичу Колычеву при посылке ему нового медного за-орленого четверика и железного гребла. В основном эта грамота излагает содержание указа от 2 сентября 1679 г. Но в ней есть существенные дополнительные черты. Прежде всего в грамоте указано, что рассылаются новые меры: «учинить меры вновь», «а новые меры для приему и отдачи стрелецкого хлеба велено учинить в Приказе большого приходу». Посылая в Вологду новый четверик, Новгородский приказ распорядился, чтоб «всякий хлеб продавали и покупали, и отдавали в те новые осьмины и четверики, а никто б тех мер нигде не переменял».

Есть в грамоте специальный пункт, дающий ответ на вопрос, как выдавать стрельцам хлебное жалованье. Несмотря на то что присланы новые меры, хлебное жалованье следовало давать «по прежним окладом против отдаточной меры по росчету» !. Следовательно, нужно было заново определить отношение отдаточной меры к новым мерам. Разумеется, грамота содержит строжайшее запрещение «переменять» меры и грозит смертной казнью тем, кто это будет делать.

Самое существенное в этой грамоте — это указание, что рассылаемые меры являются новыми, по своему размеру отличающимися от прежних. Иначе не было бы необходимости говорить о приведении

1 ААЭ, т. 4, № 240, стр. 231-233,

110

прежних окладов стрелецкого хлебного жалованья в соответствие с новыми мерами.

В источниках конца XVII в. встречаются прямые указания на «московскую осьмипудную четверть», причем иногда эта четверть называется «новой»1.

В Сибирь новые меры — заорленые осьмина и четверик — как части восьмипудной четверти были отправлены в 1686 г.2

В первой половине XVIII в. бытовала восьмипуд-ная четверть. К середине столетия оказалось, что на местах не везде пользуются едиными мерами. Правительство Елизаветы Петровны Сенатским указом от 9 декабря 1748 г. строжайше подтвердило необходимость пользоваться единой четвертью, вмещающей в себя 8 четвериков. Любопытны ссылки на более раннее законодательство о мерах, сделанные в указе 9 декабря 1748 г. Сенат вспомнил прежде всего Таможенный устав 1653 г., по которому велено «хлебным мерам на Москве и в городах быть равным, и учинити хлебные меры в одно кружало с железными обручьями, и мерить всякий хлеб с верхом». Следовательно, из Таможенного устава 1653 г. Сенат взял только указание на единообразие мер и распоряжение насыпать хлеб в меру «с верхом».

Гораздо подробнее Сенат остановился на указе от 2 сентября 1679 г., которым предписывалось «сделать осьмин, четвериков и гребл, сколько потребно, и те меры и гребла заорлить во многих местах, чтобы прибавить и убавить никому никоторыми делы не можно, и во все приказы и городы из Приказу боль-

1 См.: В. И. Ш у н к о в. Меры сыпучих тел в Сибири XVII в., стр. 170.

2 См.: О. Н. В и л к о в. К вопросу об унификации мер сыпучих тел Сибири XVII в. «Известия Сибирского отделения Академии наук СССР». Серия общественных наук, вып. 2. Новосибирск, 1963, стр. 115, 116.

111

того приходу разослать; и указ о том учинить на* крепко под смертною казнию, чтоб всякий хлеб продавали б и покупали, и принимали, и отдавали в те новые осьмины и четверики, и никто б таких мер пище не переменял» 1.

Никакого иного закона о введении новых мер между 1679 и 1748 гг. в Сенатском указе не упомянуто. Сенат категорически требует пользоваться мерами, установленными в 1679 г. Комиссия 1736—1742 гг., производившая уточнение существующих мер, имела дело с четвериком, вмещающим около 1 пуда ржи, как официальной мерой сыпучих тел, т. е. Vs частью восьмипудной четверти.

Сопоставляя приведенные данные, легко прийти к выводу, что замена шестипудной четверти восьмипудной была проведена по указу 2 сентября 1679 г.

Попытки ввести в употребление четверть больших размеров, чем 6 пудов ржи, правительство предпринимало и до 1679 г. Еще в начале 70-х годов в связи с мероприятиями по укреплению южной границы в низовья Дона было отправлено значительное количество стрельцов и казаков. Для обеспечения их продовольствием правительство предписало собрать с населения 16 южных городов хлебные запасы. Для сбора этого хлеба из Москвы были отправлены новые меры более крупного объема по сравнению с прежними казенными мерами. По подсчетам исследователя этого вопроса В. М. Важинского, новая четверть вмещала до 9—10 пудов ржи. Сбор хлеба в такую увеличенную меру встретил протест со стороны населения, и правительство должно было пойти на уступку — несколько уменьшить меру. Это совпало с мероприятием 1679 г., когда правительство ввело новую четверть, вмещавшую 8 пудов ржи.

1 ПСЗ, т. 12, № 9559, стр. 946-947.

112

Четверть — основная единица хлебной меры —-была только счетной единицей. Вмещая в себя шесть, а с 1679 г. восемь пудов ржи, она была слишком велика и не могла служить фактической мерой. В XVI в., когда объем четверти был меньше, в качестве фактической меры рассылалась осьмина. С увеличением объема четверти в первой половине XVII в. на места тоже были посланы осьмины, но тут же рекомендовалось сделать более мелкие меры — пол-осьмины и четверики — для фактического употребления. Присланную медную осьмину рекомендовалось считать лишь контрольной мерой х. В качестве фактической меры она тоже была велика. В хозяйственной практике применялись главным образом полосьмины и четверики. А во второй половине века, и особенно после указа 2 сентября 1679 г., из Москвы рассылаются уже четверики.

Тот объем четверти, который был указан, т. е, шесть, а затем восемь пудов ржи, имела таможенная, или торговая, четверть. Московская хозяйственная практика различала еще казенную приимочную и казенную раздаточную, или отдаточную, меру. При-имочная мера — та, которой измерялся хлеб, поступавший в казну в порядке разного рода натуральных сборов; раздаточная — та, которой пользовались при выдаче хлебного жалованья служилым людям по прибору. Объемы таможенной и казенной приимоч-' пой меры, как правило, совпадали. Что касается раздаточной меры, то она была меньше. Источники XVII в. позволяют утверждать, что отношение между приимочной и раздаточной мерами не было строго определенным. Обычно считалось, что раздаточная мера вдвое меньше приимочной. Это подтверждается

1 ААЭ, т. 3, № 151.

113

соответствующими документами'. Но иногда раздаточная мера была меньше половины торговой или казенной приимочной меры, достигая только 0,43 или даже 0,37 торговой меры. В 50-х годах XVII в. в Новгороде казенная раздаточная четверть равнялась 3,5 четверикам торговой меры, т. е. составляла 43%. В 1659 г. новгородский воевода князь Г. С. Куракин отдал распоряжение об увеличении торговой четверти. После проведения этого мероприятия казенная раздаточная четверть стала равняться трем четверикам, или 37% торговой четверти2. Так было в Новгороде. А в Кольском остроге отношение между приимочной и раздаточной четвертью было иным: раздаточная четверть составляла 0,75 приимочной3. Быть может, это объясняется тем, что в Кольском остроге своего хлеба не сеяли, а доставка его из Архангельска была сопряжена со значительными трудностями.

Получая хлебное жалованье в такую уменьшенную меру, служилые люди по прибору, в частности стрельцы, ревниво следили за тем, чтобы мера не уменьшалась даже от чисто случайных причин. В этом отношении любопытна челобитная, поданная стрельцами Кольского острога в Приказ Новгородской четверти 15 сентября 1664 г. Стрельцы просили

0 присылке новой раздаточной меры, так как старая от продолжительного употребления стала, по их мнению, меньше, чем она была раньше. Стрельцы сообщают вес этой меры — не хлеба, который в нее входил, а самой тары. Медная мера, присланная в Кольский острог еще в 7138 (1629—1630) г., весила

1 пуд 16 фунтов. Эта мера к 1664 г., по мнению

1 ЦГАДА. Городовые книги по Новгороду Великому, № 13 лл. 48—48 об.

2 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1660 г., д. 15, л. 11.

3 Там же, 1652 г., д. 107, ч. 1, л. 202.

114

стрельцов, пришла в негодность: «Та медная эаорле-ная раздаточная мера сысподи побилась и со сторон помялась, а сверху стерлось до колец, и згребать нельзя. А ныне, государь, та мера стала весом в пуд 12 фунт меди. А утерлось, государь, тое меди 4 фунта». Думный дьяк Приказа Новгородской четверти Алмаз Иванов не признал основательности жалобы ' и отказался переменить меру, порекомендовав стрельцам обойтись собственными средствами. Отметив, что такие же меры разосланы по всем городам и ниоткуда нет жалоб, он вынес решение: «Медные меры переменять не доведетца... А что помялось и те места выправить мочно» 1.

Однако полного единообразия в отношении» мер на местах не было. Иногда население пыталось проверять меры объема весом. Порой на такую же точку зрения становилось и московское правительство. Это особенно следует сказать об отпуске хлебных запасов в Сибирь. Так, 11 февраля 1637 г. чердынский воевода Б. М. Камынин получил предписание из Приказа Новгородской четверти сообщить в Москву, «какова мера, в которую рожь купят, весом» 1.

Но иногда правительство отрицательно относилось к таким попыткам контролировать хлебные меры весом. Например, в апреле 1661 г. в Приказ Новгородской четверти поступила челобитная из Кольского острога от земского старосты Семена Нечаева и всех посадских людей о необходимости устранить несоответствие между отдельными мерами. Осенью 1660 г. в Кольский острог было привезено с Двины 4485 четвертей с осьминою ржи на хлебное жалованье Кольским стрельцам. Вместе с хлебом была прислана

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1664 г., д. 213, ч. 1, лл. 225—227.

2 АИ, т. 3, № 197.

115

«полмера», очевидно полосьмина. Кольские приимоч-ные целовальники, т. е. лица, избранные посадским миром для приема присланного хлеба,— Данило Ки-приянов в Потап Федоров — установили, что «при-сыльная двинская полмера с прежними двинскими присыльными мерами не сойдетца — меныни тремя фунты». Сообщая об этом несоответствии мер, Кольский посадский мир запрашивал указаний, как в таком случае поступить. Ответ приказа был краток и вразумителен. В помете думского дьяка Приказа Новгородской четверти Алмаза Иванова содержится следующее решение: «Какова мера прислана, в та-кову меру и принять. А весом хлеба против меры знать не мошно: хлеб хлеба суши — сырой хлеб тяже л е, а сухой лехче» 1. /¦

Несмотря на объединительную метрологическую политику русского правительства, на местах в течение всего XVII в. продолжали существовать свои местные меры, главным образом меры сыпучих тел. Их отличие от общегосударственных простиралось так далеко, что на местах меры были иные и по названию, и по содержанию. Порой при одинаковом названии меры имели разный объем. Иногда кратные отношения между отдельными видами мер были различными. Например, четверть содержала иное количество четвериков по сравнению с московской казенной мерой.

Нет возможности дать исчерпывающий перечень всех местных мер. Этот материал еще не собран. Можно ограничиться только некоторыми примерами.

В Устюге Великом, по существу, меры сыпучих тел не отличались от московских. Но была -разница в названиях. На Устюге хлеб — зерно и муку — из-

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1660 г., д. 129, лл. 538—539.

116

меряли мерами. В сохранившихся таможенных книгах XVII в. по этому городу четверть встречается очень редко. Сопоставление показаний различных источников, в первую очередь таможенных книг, позволяет прийти к совершенно твердому выводу, что устюжская мера равнялась половине московской четверти, т. е. была не чем иным, как московской осьминой, и в середине XVII в. вмещала в себя 3 пуда ржи или 2 с половиной пуда ржаной муки К

На Вятке отличие местных мер от московских не ограничивалось названием. Здесь была своя мера сыпучих тел, называвшаяся куницей. В 1662 г., во время голода в Москве, было решено купить хлеб в Вятской земле. Хлеб был доставлен из разных вятских городов и при получении вновь перемерен. При этом оказалось, что в Котельниче было куплено «ржи 442 куницы 2 четверика, да примерено сверх покупки 6 куниц, обоего ржи и с примером 448 куниц 2 четверика». Одновременно с проверкой количества хлеба был сделан и перевод с вятских мер на московские. 448 куниц 2 четверика в переводе на московские меры дают 1345 четвертей и 1 осьмину. В Котельниче вместе с рожью был куплен и овес. Овса привезли 460 куниц 3 четверика. В переводе на московские меры это дает 1382 четверти с полосьвиною. На основании этих данных можно установить взаимоотношение между московскими и вятскими мерами. Если предположить, что в вятской кунице 4 вятских четверика, то 448 куниц и 2 четверика можно представить в виде 448,5.„куниц. Точно так же и 1345 четвертей и 1 осьмину можно представить

1 См.: А. Ц. М е р з о н, Ю. А. Тихонов. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII век). М., 1960, стр. 508, прим. 20.

117

в виде 1345,5 четвертей. Деление 1345,5 на 448,5 дает в частном 3. Следовательно, вятская куница равна трем московским четвертям.

Тот же источник дает возможность установить точное отношение между вятской куницей и вятским четвериком. В одном из вятских городов — Слободском — было куплено 500 куниц и 3 четверика овса. Когда в Москве стали проверять этот хлеб, то оказалось лишнего овса 3 куницы 2 четверика. Если сложить эти цифры, то в итоге будет 503 куницы и 5 четвериков. Источник дает свой итог: «Обоего овса и с примером — 504 куницы с четвериком» 1. Из сопоставления этих данных легко убедиться, что в вятской кунице было 4 вятских четверика2.

Таким образом, вятская куница делилась на 4 вятских четверика и была втрое больше московской четверти. Вятский четверик был равен 6 московским четверикам (8X3 = 24; 24:4 = 6).

Отношение вятской куницы к московской четверти как 1 : 3 официально принималось, но тем не менее оно было не вполне точным. Голова вятской хлебной покупки 1662 г. Иван Матвеев и целовальники в Приказе тайных дел объясняли недомер, получившийся при проверке хлеба, доставленного с Вятки в Москву, несоответствием между вятскими и московскими мерами и неточностью перевода с одних мер на другие: «Недомер в московскую таможенную меру учинился для того, что отпущен с нами покупной хлеб в вятцкую меру, а в той вятцкой мере кладено и с куницы по три четверти московских; а в той кунице трех четвертей не будет». Одновременно голова и целовальники указывали, что с ними

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1662 г., д. 118,

лл. 1—5.

2 500 куниц 3 чк. + 3 куницы 2 чк. = 503 куниц 5 чк. =

504 куниц 1 чк.

118

«прислана вятцкой меры четвертая доля, называетца четвериком, заорленая и за железным кружалом. И против тое вятцкие меры вятцкой покупной хлеб сойдетца». Для устранения этого недоразумения голова Иван Матвеев подал челобитпую о том, чтобы «тое вятцкую меру с московскою таможенною четвертью примерить». Просьба была удовлетворена, и 11 июня 1663 г. голова Московской померной избы, находившейся в ведении Приказа большого приходу, Иван Смолин сообщил результат проверки: «В вятцкой кунице московских таможенных две чети пять четвериков с получетвериком с верхи в торговую меру в восемь четвериков» 1.

Вятский воевода Иванис Михайлович Кайсаров в своей отписке, полученной в Приказе Новгородской четверти 28 декабря 1662 г., давал несколько иное отношение между вятской и московской мерами: «А из вятцкие куницы будет московских полтретьи четверти» 2. Другой вятский воевода, князь Григорий Афанасьевич Козловский, весной 1664 г. давал новое отношение между вятскими и московскими мерами: «И я, холоп твой, велел при себе тот московской медной заорленой четверик с вятцкою куницею против гороху рожью и овсом припустить. И по припуску, государь, из вятцкой куницы три четверти московских без дву четвериков» 3.

Таким образом, получаются три различных отношения между вятскими и московскими мерами: вятская куница равна 2 четвертям 5 с половиной четверикам, либо 2 четвертям и 4 четверикам, либо 2 четвертям 6 четверикам. Коломенские и московские приказные люди, принимавшие вятский хлеб, считали

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1662 г., д. 118, лл. 282—283, 185.

2 Там же, л. 289.

3 Там же, 1652 г., д. 107, ч. 2, л. 383.

119

в вятской кунице три московские четверти и были правы. Вятская куница равна 2 четвертям 5 с половиной четверикам московским «с верхи», а обычно хлеб принимался «под гребло». Мера «под гребло» как раз и даст это отношение, потому что при перемерке хлеба, купленного «с верхи», в меру «под гребло» «примеру», т. е. излишка, оказывалось полуосьмина на каждую четверть 1.

Были свои меры сыпучих тел и в Пермском крае. Источники XVI—XVII вв. позволяют установить, что основной мерой сыпучих тел в Соли Камской и ее уезде являлась сапца. Так, 1 ноября 1593 г. была составлена мировая запись между посадскими людьми Соли Камской и Преображенским Пыскорским монастырем о совместном владении мельницей на р. Та-лице. При этом договаривавшиеся стороны заключили соглашение о плате, взимаемой за размол зерна. В качестве меры, которой измерялся хлеб, поступавший на мельницу, названа сапца. В мировой записи подчеркнуто, что сапца делится на четыре более мелкие части2. В документах XVII в., особенно в первой половине века, часто встречается упоминание о сапце как о хлебной мере3.

Но сапца не только хлебная мера, ею измерялась и соль. 8 ноября 1636 г. Иван Максимович Строганов и сын его Данило Иванович запродали гостю Григорию Леонтьеву Никитиникову 12 000 сапец соли4. Соль часто продавали не сапцами, а на вес. Тот же И. М. Строганов 14 июля 1635 г. запродал гостиной сотни торговым людям Василию Григорье-

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1662 г., д. 118,

лл. 287—289.

2 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской,

№ 11146/14, л. 2.

3 Т а м же, № 11216/84, л. 1.

4 ЦГАДА. Фонд Строгановых, новая опись, карт. 1, д. 41 (45), лл. 1-4.

120

ву Шорину и Якиму Сергееву Патокину 14 000 пудов соли выварки своих Ливийских варниц и 12 000 пудов Чусовских варниц 1. В источниках второй половины XVII в. дается точное отношение сапцы к основной весовой единице — пуду. Так, в приходо-расходной книге Пыскорского монастыря за 1688— 1689 гг. указывается годовая выварка соли в монастырских соляных варницах: «Во 197 году в Пыскор-ском Преображенском Спаском монастыре в соляных в Рождественском и Березовском промыслах в 10 варницах выварено соли во весь год 41 868 сапец, а во всякой сапце по шти пуд» 2.

Таким образом, сапца соли по весу равнялась шести пудам. Это дает возможность установить реальный объем сапцы и как хлебной меры. Если удельный вес соли вдвое больше удельного веса ржи, то в сапцу должно помещаться 3 пуда ржи. Как уже было установлено для первых трех четвертей XVII в., московская четверть ржи весила 6 пудов, вес сапцы — вес половины четверти, т. е. осьмины. Следовательно, сапца как хлебная мера равна осьмине. В пермских источниках второй половины XVII и начала XVIII в. сапца как хлебная мера не встречается; она заменяется общегосударственными мерами. Но здесь можно отметить одно любопытное явление. При покупке хлеба на Соликамском рынке крупными покупателями, например Пыскорским монастырем, или при продаже хлеба приезжими продавцами из других уездов счет продаваемого и покупаемого хлеба ведется в четвертях. Но если продавцом является житель Соликамского уезда, хлеб считается осьминами. Например, по данным соликам-

1 ЦГАДА. Фонд Строгановых, старая опись, д. 1636, лл. 37—42. карт. 3,

2 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской, № 11440/308, л. 1.

121

ской таможенной книги 1707 г., 20 декабря этого года «продали кунгурцы Василий Ерохов с товарыщи привозного хлеба своей пахоты 8 четей пшеницы, 4 чети муки овсяной, 4 чети ячменя, 2 чети толокна» *. В тот же день «продал обвенец (т. е. житель Обвен-ского поречья, Соликамского уезда.— Лег.) Тимофей Конев привозного хлеба своей пахоты 8 осьмин ячменя» 2. Подобные примеры можно значительно умножить. Ими наполнены записи Соликамских таможенных книг начала XVIII в. Если продается не хлеб, а другой сыпучий товар, например поташ, счет тоже ведется в осьминах, даже для продавцов, прибывших не из Соликамского уезда. Отсюда можно сделать вывод, что, привыкнув к сапце как к мере сыпучих тел, население продолжало пользоваться ею и после официальной отмены местных мер, хотя и под новым названием.

Сапца, очевидно, делилась на части. Мировая запись 1593 г. посада Соли Камской с Пыскорским монастырем содержит указание: «Сапца розделити в меру на четверо» 3. Это как раз совпадает с делением московской осьмины, которая содержала в себе 4 четверика. Но в источниках конца XVI в. упоминается другое деление сапцы. В духовной соликам-ца Ивана Дмитриева Волынцева от 30 мая 1600 г. при перечислении остающегося после завещателя имущества указано: «Да сияно пшеницы — сапца без шти позмогов4. Вопрос о количестве позмогов, содержащихся в сапце, остается открытым.

Вышедшая из употребления как мера сыпучих тел во второй половине XVII в. и замененная московской

1 ЦГАДА. Фонд Сибирского приказа, кн. № 1477, л. 86, об.

2 Т а м же, л. 92.

3 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской, X» 11146/14, л. 2.

* Т а м ж е, № 11153/21, л. 2. .

122

Осьминой сапца продолжала употребляться в Пермском крае как весовая единица, более крупная, чем пуд. Всего чаще сапца употреблялась при взвешивании соли. В уже цитированной приходо-расходной книге Пыскорского монастыря за 1688—1689 гг. сообщены сведения о продаже и об остатке соли, причем эти цифры свидетельствуют, что сапца и пуд — весовые единицы, кратные по отношению друг к другу: «И всего по вышеописанным разным статьям соли продано 40 784 сапцы 4 пуда... А в остатках тое соли осталось налицо запродажею ко 198 году 1083 сапцы 2 пуда» 1. Итог продажи и остатка дает сумму в 41 868 сапец, т. е. как раз общую сумму годовой выварки соли в данном году 2.

Но сапца являлась весовой единицей не только при операциях с солью. Сапцой пользовались при определении количества и других товаров, приобретаемых на вес. Так, в течение 7205 (1696—1697) г. Пыскорским монастырем для его Рождественского (Дедюхинского) соляного промысла «куплено с Ре-дийского городища у Федьки Роганова мочал 109 сапец» 3. Сапца как единица измерения мочала могла быть только весовой. Такие товары, как мочало, пенька, покупались в Русском государстве на вес. Отсюда можно сделать вывод, что к концу XVII в. сапца из меры сыпучих тел превратилась в меру веса.

Была своя мера сыпучих тел и на Двине — пуз. Ее реальное содержание выяснено в предыдущем разделе. Пуз как мера сыпучих тел по своему объему соответствовал московской полуосьмине и вмещал в себя 1,5 пуда ржи иди 3 пуда соли.

1 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской, № 11440/308, лл. 3-3 об.

2 Там же, л. 1.

3 Там же, л. 489.

123

Вятские, пермские и двинские меры сыпучих тел имеют названия и содержание, отличные от основных московских мер. Иногда при тождестве названий меры не совпадали в объеме. Московские власти это знали, и когда казенный хлеб пересылался из одного города в другой, то обычно вместе с хлебом посылалась и мера, которой покупался хлеб. Эта мера помещалась в мешок, а на завязку ставилась печать, чтобы нельзя было в дороге меру подменить. Если бы четверти везде были одинаковы, не было бы надобности в такой посылке мер. Есть прямые свидетельства о несовпадении даже официальных образцов мер в разных городах. Так, в июне 1663 г. двинский воевода князь Осип Иванович Щербатов и дьяк Андрей Богданов принимали хлебные запасы, присланные для Кольского острога из Вологды и Вятки. Вместе с хлебом были присланы и спуски, т. е. копии мер. Прежде чем принять хлеб, лица двинского воеводского управления решили проверить меры. При этом оказалось, что вологодская мера совпала с двинской таможенной медной заор-леной осьминой. Вятская же мера оказалась меньше, и пришлось досыпать две пивных кружки1.

Но имеются сведения и о различии в разных местах самих четвертей. В книге о русской торговле швед Иоганн Кильбургер говорит и о мерах сыпучих тел. При этом он сравнивает московскую меру с мерами других городов. Кильбургер считает, что три московских четверти равны двум новгородским, псковская четверть немного больше новгородской, а четверть на Печоре, в свою очередь, больше псковской. Таким образом, Кильбургер дает четыре размера четверти для разных районов Русского государ-

124

ства. Сведения, сообщаемые Кильбургером, ценны в том отношении, что они отражают разнообразие мер в различных местностях. Возможно, что соотношения, указываемые Кильбургером, не точны. Но на точности сообщения Кильбургера можно и не настаивать. Важно, что Кильбургер не сочинил это разнообразие мер, что это разнообразие он имел возможность наблюдать в современной ему русской действительности.

Некоторые документы XVII в. как раз и подтверждают эти наблюдения Кильбургера. Так, по свидетельству псковского воеводы князя Федора Ромода-новского, относящемуся к марту 1665 г., в Пскове торговая четверть равнялась 16 четверикам и была вчетверо больше казенной раздаточной четверти1. Еще больше была четверть в Романове. Но в отличие от псковской, она делилась не на 16, а на 8 четвериков, из которых каждый равнялся московской осьмине. Эти сведения сообщили романовские земские старосты Фёдор Ефимов Ласкин и Григорий Данилов Трусов в апреле 1666 г. сыну боярскому Григорию Федорову Айгустову, приехавшему в Романов править таможенный и кабацкий недобор на откупщике Федоре Сидорове2.

Таким образом, псковская торговая мера была вчетверо больше казенной раздаточной меры и вдвое больше приимочной, поскольку раздаточная равнялась, как правило, половине приимочной. Она отличалась от московской приимочной меры и своими делениями — в ней было 16 четвериков. Псковский четверик равнялся московскому. Романовская четверть, как и московская, делилась на 8 четвериков, но романовский четверик равнялся московской ось-

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1652 г., д. 107, ч. 2, лл. 286—287.

124

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1665 г., д. 25, л. 194.

2 См. т а м ж е, д. 62, л. 93.

125

мине, следовательно, был вчетверо больше московского четверика, и четверть, состоявшая из восьми таких четвериков, была вчетверо больше московской.

Объемы четвертей в Пскове и Романове значительно отличались от вместимости московской четверти. Но иногда разница между четвертями была невелика. Так, в 1661 г. в Устюг Великий поступил казенный хлеб с Ваги «940 четвертей ржи в меру, какова прислана с Ваги с тем хлебом». По распоряжению Приказа большого дворца, в ведении которого находились Важская земля, устюжские власти отпустили из этого хлеба взаймы вологодским целовальникам Степану Плюгину с товарищами на жалованье стрельцам Кольского острога «940 четвертей ржы в московскую торговую меру. А в остатке того хлеба в онбаре по перемеру 238 четвертей с осьминою, потому что важская мера московской таможенной меры болыни» Ч

Сопоставление этих цифр показывает, что важская четверть была больше московской примерно на одну четвертую долю, т. е. на полосьмину.

В некоторых местностях можно наблюдать различные соотношения между четвертью и ее частями. Московская четверть делилась на 2 осьмины, или 4 полосьмины, или 8 четверикам. Но не везде четверть была равна 8 четверикам. Так, в тотемской четверти было только 4 четверика. Это обнаружилось, например, в 1674 г., во время отчета головы (т. е. управляющего) тотемского казенного соляного промысла Василия Кожина. Когда голова представил в Приказ Устюжской четверти отчетные документы — свои приходо-расходные книги и ценовную

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1665 г., д. 166, лл. 24—25.

126

(оценочную) роспись, по которой он сДавал казённое имущество своему преемнику, то обнаружилось несоответствие в цифрах. При промысле велось и сельское хозяйство — была приписана полудеревня Федотовская, где сеялся хлеб. Когда проверялись данные об урожае ржи, то оказалось, что по приходо-расходным книгам головы урожай, за вычетом семян, составлял 19 четвертей без четверика, а в ценовной росписи было указано 18 четвертей 3 четверика. В Приказе отметили это несоответствие. Приказ считал, что, по сведениям ценовной росписи, не хватает осьмины. По этому поводу был допрошен голова Василий Кожин. В записной книге Приказа Устюжской четверти об этом рассказывается следующим образом: «А голова Васька Кожин сказал: На Тотьме де у них пишут, и он, Васька, в книгах писал по тотемской мере по 4 четверика в четь, а московской меры в тотемском четверике 2 четверика, потому де по счетной выписке и не объявилось осьмины. И будет, по скаске головы Васьки Кожина, мера той ржи положить по 4 четверика в четь, и по ценовной ржи мера против книг Васьки Кожина сойдетца» '. Таким образом, 19 четвертей без четверика равно 18 четвертям 3 четверикам, так как то-темский четверик являлся четвертой частью четверти, а не осьмины, как московский.

Во время подготовки к русско-польской войне 1632—1634 гг. русское правительство проверяло наличие войска, вооружения и продовольствия в городах, расположенных в местности, прилегающей к польской границе. В частности, в Трубческом уезде было «сыскано всякого хлеба 1200 четвериков в труб-чевскую меру. А по допросу на Москве трубчан Да-

1 ЦГАДА. Городовые книги по Устюгу Великому, № 204, лл. 151 об. - 152.

127

нилка Тегинева да Иеиосиелка Григорьева, трубчев-ской четверик против московской меры осьмина» х. Таким образом, трубчевский четверик по своему объему равнялся половине московской четверти. Возможно, что трубчевский четверик является четвертой частью другой, более крупной меры, заимствованной из соседней Литвы, так как объем литовской бочки составлял около полутора московских четвертей. А может быть, это четвертая часть древней кади, которая, по исследованию А. И. Никитского, вмещала около 14 пудов ржи? Во всяком случае, для 30-х годов XVII в. в Трубчевске отмечается наличие своей особой меры, не сходной с московской.

Четвертью и ее частями измерялся главным образом хлеб — зерно и мука. В XVII в., особенно при отправке хлебных запасов в Сибирь, делаются попытки проверять хлебные меры весом. Это в более позднее время, в XVIII—XIX вв., приводит к исчез-повению специальных хлебных мер в Зауралье и Сибири и замене их весовыми единицами. Что касается других районов государства, то зерно обычно измерялось мерами сыпучих тел, а для муки допускался вес. Так, во время голода 1662—1663 гг. коль-ский воевода стольник Я. М. Стрешнев вынужден был занимать хлеб у окрестного населения на жалованье Кольским стрельцам. В росписи его кредиторов количество зерна указано в четвертях, а количество муки — в пудах2.

Для других видов сыпучих тел, в частности для соли, были свои меры. О сапце как соляной мере Пермского края, объемной и весовой, а также о двинском пузе говорилось достаточно подробно. Собст-

1 «Книги разрядные по официальным спискам», т. 2. СПб., 1855, стр. 465.

2 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1652 г., д. 107, ч. 2, л. 335.

128

венно соляную меру можно отметить для Старой Руссы — это луб. Объем луба устанавливается на основании одного дола Приказа Устюжской четверти, возникшего и 10.48—1639 гг. по челобитью тотемских солеваром гостиной сотни торговых людей И. П. Хар-ламоил с, братьями. Братья Харламовы жаловались, что и Тотьмо с них берут лишние пошлины. Приказ Устюжской четверти решил собрать сведения о том, как ллимается соляная пошлина во всех тех городах, гдо ость солеварни. Между прочим, 16 февраля ПУМ) г. из Приказа Новгородской четверти, в ведении которого находилась Старая Русса, поступило сообщение, что старорусские солевары платят луб-цичпую пошлину «с луба по 2 деньги, сколько в которой варнице лубов сваритца. А в лубе соли весом 5 пуд» 1. Таким образом, луб — соляная мера, вмещающая 5 пудов соли.
Л. П. Никитский в своем исследовании о мерах Древней Руси назвал ряд соляных мер — рогожу, или рогояину, мех и пошев. Последняя из этих мер-тоже относится к Старой Руссе. Недостаток источников не позволил А. И. Никитскому установить ее точный размер. На основании косвенных указаний документов, говорящих об измерении пошевами такого товара, как икра, он приходит к выводу, что пошев соли весил около 15 пудов. Что касается рогожи, то на основании источников, указывающих одновременно и количество рогож и их вес, А. И. Никитский пришел к выводу, что вес рогожи колебался от 24 до 18 пудов. Идя таким же путем, он определил вес меха в 7 пудов 2.

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1639 г., д. 12, л. 155.

2 См., А. И. Никитский. К вопросу о мерах Древней Руси. «Журнал Министерства народного просвещения», 1894, № 4, стр. 383—385.

129

Эти выводы А. И. Никитского представляются малоубедительными. Едва ли рогожу можно рассматривать как меру соли — слишком велико колебание ее веса. Не была ли рогожа просто тарой, рогожным кулем, в котором перевозилась соль? Ведь в тех источниках, на которые ссылается А. И. Никитский, следом за указанием количества рогож идет вес соли. Если бы рогожа была точной мерой соли, подобной, например, пузу, то указания на вес не потребовалось бы. Думается, что будет правильнее признать рогожу, или рогозину, только тарой.

То же следует сказать и о мехе. Можно указать источники, по которым вес меха соли вчетверо превосходит тот, который нашел А. И. Никитский. Во время Соловецкого восстания 1668—1676 гг. правительство конфисковало соляные промыслы Соловецкого монастыря на южном и юго-западном побережье Белого моря. Вместе с тем был конфискован и вологодский соляной двор Соловецкого монастыря, куда привозилась соль для продажи на вологодском рынке. Правительство организовало работу промыслов под наблюдением своих представителей, а продажу вываренной соли поручило вологодским выборным целовальникам. Сохранились книги соляной продажи этих целовальников, которые дают возможность установить, что учет соли велся и в мехах, и в пудах, т. е. на вес. Сопоставление цифр, записанных в книгах целовальника 7179 (1670—1671 г.,) вологодского посадского человека Бориса Оконичникова, позволяет определить вес меха соли в 28—29 пудов 1. Таким образом, мех — тоже только тара. Косвенным подтверждением этого служат материалы приходо-

1 ЦГАДА. Городовые № 86, лл. 37—37 об.

130

И
расходных, книг соляных промыслов Пыскорского монастыря. Учитывая вываренную и продаваемую соль в сапцах и пудах, монастырь ежегодно расходует определеные суммы для приобретения холста на соляные мешки.

Но в XVII н. местные соляные меры постепенно выходят ии употребления — соль стала продаваться на вес.

Приведенные данные о местных мерах сыпучих тел, конечно, не исчерпывают всего их многообразия. Б источниках постоянно встречаются местные отклонения от общегосударственных мер. Необходимо проделать очень большую работу по собиранию этих конкретных данных, которые должны представить все метрологическое разнообразие отдельных местностей Русского государства.

Заканчивая рассмотрение мер сыпучих тел XVI— XVII вв., следует попытаться ответить на вопрос: почему на протяжении немногим более 100 лет казенная четверть удвоилась в своих размерах — с 4-х до 8 пудов? Причины, приведшие к изменению объема четверти, могли быть разные. Так, можно отметить политику правительства по введению единообразных мер в стране и отыскапию в связи с этим наиболее удобных объемов, которые бы совпали с местными мерами или оказались бы с ними в кратных отношениях, вытеснив их тем самым из употребления.

Не вызывает сомнений, что главная причина увеличения объема казенной четверти в XVII в. связана с налоговой политикой правительства, существованием сложной системы взаимоотношений отда-точных и приимочных мер. Помимо прямого увеличения натуральных и денежных окладов правительство увеличивало меры, которыми собирало налоги натурой — хлебом.

131

И наконец, одна из причин последнего изменения объема четверти — введение восьмипудной четверти несомненно состоит в ее удобном соотношении с мерами веса. В У8 части четверти — четверике содержится примерно пуд ржи зерном. Таким образом, четверть легко делилась по системе двух, содержа в каждом подразделении целое количество пудов (осьмина, полосьмины и четверик).

Выводы.

В Русском централизованном государстве употреблялись следующие меры сыпучих тел: четверть — = 2 осьминам = 8 четверикам. Новой мерой, по сравнению с предыдущим периодом, является четверик, появившийся в начале XVII в. В XVII в. вышел из употребления оков. Основная мера сыпучих тел — четверть до начала XVII в. вмещала 4 пуда ржи, со второй четверти XVII в. объем ее увеличился до 6 пудов. В 1679 г. объем казенной четверти был увеличен до 8 пудов ржи. Эта четверть считалась казенной приимочнои мерой. Такой же объем имела и таможенная, или торговая, мера. Помимо казенной приимочнои меры существовала казенная раздаточная, или отдаточная, мера. Размер раздаточной меры колебался от 0,75 до 0,37 казенной приимочнои меры. Чаще всего она была в два раза меньше приимочнои. Кроме этих мер на местах в XVII в. продолжали существовать свои меры, отличающиеся от общегосударственных и по названию, и по содержанию. Употребление этих мер явилось наследием периода феодальной раздробленности. Все перечисленные меры употреблялись для измерения хлеба. Другие виды сыпучих тел, в частности соль, измерялись своими мерами. В XVII в. меры сыпучих тел для соли постепенно выходят из употребления, соль начинают продавать на вес.

132

§ 7. Меры жидких тел. Основной мерой жидких тел в Русском централизованном государстве, как и в предшествующие периоды, было ведро. Точный объем его неизвестен. Известна только его вышина — 8 вершков. Указания на восьмивершковое, или полуаршинное, ведро встречаются почти в каждом документе, говорящем о казенной продаже вина.

Архидиакон Павел Алеппский, сын антиохийского патриарха Макария, приезжавший в Москву вместе со своим отцом в 1655—1656 гг. и описавший свое путешествие, дает объем московского ведра. По его словам, «ведро содержит около 8 стамбульских ок» 1. Павел Алеппский устанавливает взаимоотношение между основной русской весовой единицей — пудом и константинопольским оком: в пуде 13 ок2. Константинопольское око обычно принимается равным 37s русским фунтам. Отсюда вес жидкости, вмещающейся в русское ведро, определяется в 25 фунтов. Но это тоже объем приблизительный, и Павел Алеппский отмечает это.

А. И. Никитский предполагает, что восьмивершковое ведро должно иметь диаметр в 5 вершков. На этом основании он определяет вес воды, входящей в такое ведро, в 33 фунта 66 золотников, т. е. от 33 до 34 фунтов. Конечно, это лишь предположение, основанное на допущении, что диаметр восьми-вершкового ведра равен 5 вершкам.

Что касается более крупных мер жидкостей — бочек и насадок, то в документах XVI—XVII вв. упоминание о них встречается редко. В XVII в. бочка как мера жидкостей, потвидимому, выходит из упо-

1 Павел Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века. Пер. с арабского Г. А. Муркоса. Вып. 4. М., 1898 («Чтения в Обществе истории и древностей российских», 1898, кн. 4), стр. 13.

2 См. там же, стр. 56—57; вып. 3, кн. 3, стр. 70.

133

требления. Это доказывается подрядами на поставку крупных партий вина. В договорных документах вино указывается в ведрах, вне зависимости от его количества Ч Довольно часто в документах XVII в. встречается упоминание о бочках, но не как о мерах жидкостей, а как о таре. Например, тотемский таможенный и кружечных дворов голова 7168 (1659—-1660 г.) Анисим Нератов жаловался на своего предшественника — таможенного голову 7167 г. Степана Малевинского, что последний при сдаче дел утаил бочку в 27 с половиною ведер2. Едва ли такая бочка служила мерой жидкостей, скорее всего это была только тара. Это предположение еще убедительнее доказывается другим примером. Кружечные дворы Кольского острога часто получали готовое вино, привозимое в Колу из Архангельска. Летом 1659 г. двинский воевода Иван Богданович Милославский отправил в Кольский острог 2000 ведер вина в 57 бочках3. Аналогичная посылка вина была отправлена в следующем году. Осенью 1660 г. подьячий Кольской съезжей избы Гавриил Иванов уведомлял Приказ Новгородской четверти о получении 2000 ведер, доставленных в 60 бочках4. Следовательно, если одно и то же количество вина помещается в разном числе

1 Так, в 1630 г. московский торговый человек тяглец Дмитровской сотни Иван Андреевич Рубец подрядился в Новгородской четверти на поставку 2500 ведер вина на двинские кабаки (ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1630 г., д. 64, л. 1). В 1652 г. тяглец Казенной слободы Федор Федоров Ростовец подрядился в Посольском приказе на поставку 2000 ведер вина в Касимов (там же, 1652 г., д. 92, лл. 59, 60).

2 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1660 г., д. 28,

лл. 27-31.

3 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1652 г., д. 107, ч. 1,

л. 273.

4 Там же, л. 328.

134

бочек, то бочка не является точной единицей измерения.

Основной мерой жидкостей, как уже было сказа-зо, являлось ведро. Ведро делилось на более мелкие гасти — кружки, ковши, чарки. Соотношение между этдельными частями ведра не было одинаковым в (течение всего XVII в. Например, для 1621 г. имеется указание, что в ведре было 12 кружек. В этом году сибирскому архиепископу было дано царское жалованье — 100 ведер вина ежегодно. Для выдачи этого вина на Верхотурье был отправлен спуск с дворцового ведра «в 12 кружек, заорлен сверху в трех местах, да внизу в ведре орел» 1.

Для второй половины XVII в. источники позволяют установить другое количество кружек в ведре. В 1673 г. киевский воевода князь Юрий Петрович Трубецкой давал на праздники кормы киевским служилым людям по прибору — драгунам, стрельцам и т. д. В состав кормов, между прочим, входил ко-вардак — особый вид черного пива. В отписке, которую Трубецкой отправил в Москву, было указано 7 случаев выдачи кормов. В первый раз было дано ковардака 65 ведер 4 кружки, во второй — 63 ведра 7 кружек, в третий — 63 ведра 8 кружек, в четвертый — 63 ведра 2 кружки, в пятый — 59 ведер 4 кружки, в шестой — 56 ведер 2 кружки, в седьмой — 55 ведер ровно. Если сложить все эти количества, то получится 424 ведра 27 кружек. Источник указывает итог: 426 ведер 7 кружек. Отсюда в ведре 10 кружек, так как 27 кружек превращено в 2 ведра и 7 кружек2.

Кроме деления на кружки, ведро делилось еще на чарки. Отписка Ю. П. Трубецкого дает материал и

1 АИ, т. 3, № 96.

2 См.: «Синбирский сборник», т. 1. М., 1844, стр. 70.

135

для решения вопроса о количестве чарок, входивших в состав кружки. Кроме пива, в кормы служилых / людей входило и вино, которое исчислялось ведрами, кружками и чарками. Сопоставление разовых дач й общего итога приводит к заключению, что в каждой^ кружке было по 10 чарок \ следовательно, в ведре —| 100 чарок.

Вопрос о том, было ли количество чарок в кружке постоянным на протяжении всего XVII в., остается открытым. Имеются данные, указывающие на то, что размер чарки менялся. 11 августа 1652 г. был издан указ, упразднявший старые кабаки и вводивший вместо них кружечные дворы. Указ изменил и порядок продажи вина. Продавать вино в старые чарки было запрещено, а велено сделать «чарки в три чарки», т. е. увеличить размер чарки втрое. Эта увеличенная чарка называлась в то же время и ковшом. «Вино указал государь продавать в ковши, что по 3 чарки, и в кружки» 2.

Следует попробовать разобраться в том, какие чарки — старые или новые — упоминаются в приведенной выше отписке Ю. П. Трубецкого. Поскольку отписка датирована 1670 г., есть все основания полагать, что речь идет о новых чарках. Следовательно, новых чарок в ведре — 100. По указу 1652 г., новая чарка была сделана втрое больше старой. Отсюда вполне возможен вывод, что старых чарок в ведро входило 300, поскольку объем ведра в 1652 г. не был изменен. Старое ведро, по данным 20-х годов XVII в., делилось на 12 кружек. Таким образом, старое деление ведра представляется в следующем виде:

Ведро = 12 кружкам = 300 чаркам.

1 См.: «Синбирский сборник», т. 1. М., 1844, стр. 70.

2 ААЭ, т. 4, № 59, 1, № 63; ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1656 г., д. 32, лл. 7—8, 56.

136

Кружка = 25 чаркам (300 : 12 = 25).

Новое деление ведра будет иным. В основе его лежит десятичный принцип:

Ведро = 10 кружкам = 100 чаркам, или ковшам.

Кружка = 10 чаркам, или ковшам.

Наряду с делением ведра на кружки и чарки, в источниках встречается деление ведра и по системе двух и трех — на 2 полведра, 4 четверти, 8 пол-четвертей и т. д.; на 3 трети, 6 полтретей и т. д.

К концу 70-х годов XVII в. относится попытка уменьшить как количество кружек в ведре, так и размер чарки. В мае 1679 г. в Новгородский приказ поступила отписка от кайгородского таможенного и кружечных дворов головы Степана Коколева, жаловавшегося на то, что у них «на кружечном дворе медная чарка худа, а иных медных чарок и четвертей у них нет, и питухов мало, потому что кайго-родцы в государевых доходех стоят по вся дни на правеже. И по прежней де- цене, как наперед сего продавано в ведра — по рублю, в крушки по рублю по 20 алтын, а в чарки по 2 рубли ведро, по той же де цене вина купят мало» 1.

В ответ на эту жалобу, по просьбе Новгородского приказа, «в Приказе Новые чети зделаны крушка да чарка медные и с медным заорленым ведром припущены и заорлены. А мерою тех кружек 8 в ведре, а копеечных чарок в кружке 25 против продажные цены — дву рублев ведра вина». Эти новые кружка и чарка были отправлены в Кайгородок2.

Новое деление ведра совпадало в некоторой своей части с делением по системе двух — кружка составляла 7в часть ведра. Тем не менее новая чарка не

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1680 г., д. 166, л. 102.

2 Т а м же, л. 103.

137

пользовалась популярностью. Преемник Степана Коколева на посту кайгородского таможенного головы Федот Зязев отмечал в апреле 1680 г., что в Кай-городке «вино покупают в ведра и в кружки, а в чарки покупают мало, для того что де чарка прислана против дву рублев ведра. И та де чарка мала». Для увеличения продажи вина кайгородский голова рекомендовал понизить цену ведра в розничной продаже с двух до полутора рублей 1.

Источники не дают ответа на вопрос, получило ли в конце XVII в. всеобщее распространение новое деление ведра на 8 кружек и 200 чарок (25X8 = 200). Возможно, что такое деление продолжало существовать параллельно с делением ведра на 10 кружек и 100 чарок.

Следует отметить, что деление ведра на кружки и чарки применялось главным образом при продаже вина и пива. При продаже других жидких товаров, например смолы, дегтя, в качестве меры пользовались либо ведром, либо его делениями по системе двух или трех2.

Выводы.

В Русском централизованном государстве основной мерой жидких тел было ведро. Объем его для этого периода точно не установлен. Ведро делилось на кружки, ковши и чарки. Соотношения между частями ведра не были одинаковыми. В первой половине XVII в. оно было следующим:

Ведро = 12 кружкам = 300 чаркам.

Кружка = 25 чаркам.

Во второй половине XVII в.:

Ведро = 10 кружкам = 100 чаркам, или ковшам.

1 ЦГАДА. Приказные дела старых' лет, 1680 г., д. 166, лл. 96—100.

2 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской, № 11440/308, лл. 389 об., 483 об., 489.

138

Кружка = 10 чаркам, или ковшам.

В конце XVII в. была сделана попытка еще раз изменить деление ведра на кружки и чарки:

Ведро = 8 кружкам = 200 чаркам.

Кружка = 25 чаркам.

Это деление употреблялось при продаже вина. При продаже других жидких товаров использовалось деление ведра по системе двух или трех на полведра, четверть ведра, полчетверти ведра, треть ведра, полтрети ведра и т. д.

§ 8. Меры веса. О мерах веса Русского централизованного государства имеются подробные сведения в «Торговой книге». Основной весовой единицей, с которой сравниваются все другие, по «Торговой книге» является пуд. Более крупными единицами служат ласт, равный 72 пудам, вощаная четверть, равная 12 пудам, и берковец, равный 10 пудам. Следует сказать, что две последние единицы употреблялись довольно редко. Вощаная четверть — весовая единица специального назначения, употреблялась для взвешивания воска. Берковец чаще всего употреблялся при взвешивании пеньки.

Вес железа и соли, как правило, определялся в пудах, независимо от их количества.

В XVI—XVII вв. сохраняются и старые весовые единицы — гривенка и золотник. «Торговая книга» различает большую гривенку, равную 96 золотникам, и малую, или скаловую, гривенку в 48 золотников. В пуде было 40 больших гривенок, или 80 малых. Как особая весовая единица, в «Торговой книге» называется полугривенка малая, равная 24 золотникам. Вместе с тем «Торговая книга» называет и другие весовые единицы — ансыръ, или фунт: «Ансырь досюда был бухарский, весил полтретьи гривенки малых и 8 золотников, а всего в ансыре 128 золот-

139

ников» 1. Но тут же «Торговая книга» добавляет, что этот ансырь почти забыт и заменен нынешним ансы-рем в 96 золотников. Легко видеть, что нынешний ансырь есть не что иное, как большая гривенка. Упоминает «Торговая книга» и фунт, который равен 96 золотникам, или большой гривенке. Золотник делился на 25 почек.

«Торговая книга», называет еще одну весовую единицу — безмен, равный 2,5 фунта. В других источниках упоминается о такой весовой единице, как контаръ. Ее вес определяется в 2,5 пуда.

В документах XVI—XVII вв. часто встречается деление пуда и фунта по системе двух и трех, т. е. полпуда, четверть пуда, полчетверти пуда и т. д.; треть пуда, полтрети пуда и т. д.; полгривенки, четверть гривенки и т. д.; треть гривенки, полтрети гривенки и т. д.

В течение XVII в. можно наблюдать некоторое изменение в весовых единицах — не в их содержании, а в номенклатуре. По свидетельству памятников конца XVI в., наиболее распространенной весовой единицей для мелкого веса служила большая гривенка, иногда малая. Например, в расходной книге Казенного двора 1584—1585 гг. отпуск ладана церквам учитывается в больших гривенках2 и лишь изредка в фунтах3. В первой половине XVII в. большая гривенка встречается довольно часто, но с середины XVII в. ее начинает заменять фунт. В Таможенном уставе 1653 г. подчеркнута необходимость «учинити бы вес против фунтов» 4. И действительно, в документах второй половины XVII века он совер-

1 «Записки Отделения русской и славянской археологии Петербургского археологического общества», т. 1, стр. 114.

2 ДАИ, т. 1, № 131, стр. 200, 208 и др.

3 Т а м же, стр. 208.

4 ААЭ, т. 4, № 64/П, стр. 102.

140

шенно заменяет гривенку. Такую замену можно наблюдать и в Москве, и в делах Архангельской таможни, и на пограничном с Сибирью Соликамском рынке, и в далеком Кольском остроге 1.

Выходят из употребления и такие крупные весовые единицы, как ласт и вощаная четверть. Упоминания о ласте встречаются очень редко, главным образом только в торговых сделках на западной границе. Вощаная четверть почти не встречается; вес крупных партий воска обычно выражается в пудах. Так, по записи Архангельской таможни на 7171 (1662—1663 г.) сольвычегодец Владимир Александров Гробов «явил именитого человека Дмитрия Строганова вещего товару 100 пуд 3 фунта воску обышнего» 2.

Для драгоценных металлов, когда требуется небольшой, но точный вес, наиболее распространенной весовой единицей служил золотник. Иногда при расходе серебра, превышающем по весу 96 золотников, т. е. фунт, количество серебра указывается в золотниках. Так, в 7205 (1696—1697 г.) в Пыскорском монастыре делали новые серебряные оклады и венцы на иконы. На эту работу израсходовано серебра «489 золотников с полузолотником» 3.

Выводы.

Система русского веса, сложившаяся в основных своих чертах к концу XVI в., представляется в следующем виде:

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1652 г., д. 107, ч. 2, лл. 335—336; 1654 г., д. 76, лл. 1, 34 и др.; Фонд Строгановых, старая опись, карт. 6, л. 4; 1671 г., лл. 3, 4; Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской, № 11440/308, лл. 148 об., 149.

2 ЦГАДА. Фонд Строгановых, старая опись, карт. 6, 1671 г., д. 4, лл. 3—4.

3 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской, № 11440/308, л. 364.

141

Ласт = 72 пудам.

Вощаная четверть = 12 пудам. . Берковец = 10 пудам.

Контарь = 2,5 пуда.

Пуд = 16 безменам = 40 большим гривенкам, или фунтам = 80 малым гривенкам.

Большая гривенка = 2 малым гривенкам = 4 полугривенкам малым = 96 золотникам.

Малая гривенка = 2 полугривенкам малым = 48 золотникам.

Полугривенка малая = 24 золотникам.

Большая гривенка как мера веса постепенно выходит из употребления и заменяется фунтом, малая гривенка — полфунтом, полугривенка малая — четвертью фунта.

Выходят из употребления и более крупные меры. Основными мерами веса являлись: для более крупного веса пуд, для более мелкого веса фунт с его частями. Драгоценные металлы и камни взвешивались золотниками и почками.

В переводе на десятичную систему мер пуд весил 16,38 кг, фунт —409,512 г, золотник — 4,267 г.

§ 9. Орудия взвешивания и поверка мер. В источниках XVI—XVII вв. как орудия взвешивания упоминаются терези, контарь и безмен. Контарем и безменом назывались не только весовые единицы, но и самые весы. Грузоподъемность всех этих орудий взвешивания была различной. Терези — коромыслен-ные весы, контарь — весы с неподвижной точкой опоры и подвижной гирей, безмен — весы с подвижной точкой опоры и неподвижной гирей. Принцип его устройства обратен принципу устройства конта-ря. Для взвешивания на этих весах пользовались гирями разного веса. Терези и контари употреблялись и для крупного и для мелкого веса. Поэтому

142

источники различают терези большие и терези малые, контарь большой и контарь малый. Безмен употреблялся для взвешивания небольшого груза при покупке и продаже в розницу.

Как конкретный пример употребления различных орудий взвешивания можно привести дело о замене старых весов в Устюжне Железопольской. 1 января 1645 г. устюжненский таможенный голова Никита Семенов Быков прислал в Приказ Устюжской четверти отписку с жалобой на неисправность таможенных весов в его городе. «На Устюжне, — писал Быков, — таможенные контари — большой и меньшой ветхи, и в весу они не сойдутца: большой контарь гораздо скуп, а меньшой сыт», т. е. при взвешивании на большом контаре получается значительный недовес, малый же контарь показывает больше действительного веса. Кроме.того, на Устюжне не было ни терезей, ни гирь, «и в разновес соли по пуду и по полупуду весить нечем». Сознавая неудобство такого положения, голова просил о замене старых весов новыми. Приказ Устюжской четверти решил заменить контари. Но устюжненский голова не сообщил, какой грузоподъемности ему нужны новые контари. На соответствующий запрос Приказа голова ответил: «Старые, государь, контари — большой контарь весом подымает 40 пуд, а новой большой контарь надобен столь же велик — в 40 пуд. А меньшой, государь, контарь весом подымает 6 пуд, а новой меньшой контарь надобен в 10 пуд. А терези, государь, на Устюжну надобны малые для соляные мелкие продажи в разновес весить по пуду и по полупуда, для того что на Устюжне твоих государевых орленых безменов нет. И гирь, государь, надобно для припуску весом одна гиря — пуд, другая гиря — весом полпуда, а третья — четверть пуда, а четвертая — 5 гривенок».

143

Просьба устюженского головы была удовлетворена. Был «зделан контарь большой — в голове весу 10 пуд, а во всем контаре 41 пуд 3 четверти, а в гире полпуда. А в меньшом контаре в голове весу 3 пуда, а во всем 12 пудов 3 четверти, а в гире весу четверть пуда. Да терези деревянные малые, да врозне зде-лана гиря — пуд, гиря — полпуда, гиря — четверть пуда, гиря — 5 гривенок». Мастера, делавшие весы, не сумели добиться заказанной грузоподъемности: у новых контарей она оказалась несколько больше, чем требовалось. Беды в этом не было, и контари отправили на Устюжну К

На основании этого дела можно установить наличие весов разной грузоподъемности: большой контарь, поднимающий 40 пудов и даже выше, малые контари грузоподъемностью в 6, 10 и 12 пудов, малые терези — весы для мелкого веса с гирями в пуд, полпуда, четверть пуда и 5 гривенок или фунтов (7в пуда), наконец, безмен — орудие взвешивания при малом весе.

В Устюжне Железопольской весы были заменены по требованию выборного должностного лица — таможенного головы. Иногда такие требования исходили от торговых людей, непосредственно заинтересованных в правильности веса. Так, 11 марта 1665 г. торговые люди — москвичи и вологжане жаловались в Приказе Новгородской четверти на то, что у товаров, взвешенных на вологодском контаре и отправленных в Москву, «чинитца увесу много, потому, государь, что тот вологодцкой контарь перед московским контарем гораздо меныни...» и «от того лехкого вологодцкого контаря чинятца изъяны и убытки ве-ликия». Торговые люди просили дать новый контарь

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1644 г., д. 17, лл. 435—444.

144

на Вологду, а старый взять в Москву. Правительство удовлетворило эту просьбу, но с одной любопытной подробностью. В Устюжне замены орудий взвешивания требовал таможенный голова, и эта замена была произведена за счет казны. От вологодского таможенного головы такого требования не поступало, потому стоимость нового контаря должны были оплатить челобитчики. На их челобитной думный дьяк Новгородской четверти Алмаз Иванов сделал следующую помету: «Послать память о контаре в Большой Приход (т. е. в Приказ большого прихода.— Авт.), чтоб по челобитью контарь и гири прислали и о цене отписали. И те деньги возмут на челобитчиках и пришлют» (т. е. пришлют из Новгородской четверти в Приказ большого прихода.— Авт.) 1.

Оба рассмотренных примера свидетельствуют о слабости организации поверочного дела. Меры и вес проверялись тогда, когда обнаруживалось явное несоответствие установленным образцам. Инициатива такой проверки исходила и с мест и из центра. Так, 3 июля 1654 г. думный дьяк Новгородской четверти Алмаз Иванов записал царский указ о том, чтобы «послать к Архангельскому городу 50 пуд гирь железных — пудовых и двухпудовых, а взять те гири в Приказе Большие Казны заорленых. И те гири у Города (т. е. в Архангельске.— Авт.) с старыми гирями изверить — которые старые гири легче или тя-желе, и те отставить, или, буде мошно, против тех московских гирь изровнять» 2.

В Архангельске русские торговые люди встречались с иноземцами чаще, чем в каком-либо другом городе. Вопрос о точности мер и веса имел здесь осо-

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1665 г., д. 25, лл. 211-211 об.

2 Т а м ж е, 1656 г., д. 65, ч. II, л. 359.

145

бое винчение, и правительство должно было заботиться об этом. Иногда требования о проверке гирь исходили от иноземцев.

Примерно через десять лет после отправки новых гирь в Архангельск в 7173 (1664/65 г.) голландский посол Якуб Борель, беседуя в Посольском приказе с русскими думными людьми, просил, чтобы «у Архангельского города весы учинить железные или медные, от которых бы хитрости отнять». Во исполнение этой просьбы было отдано распоряжение гостю Киприяну Климшину, ведавшему в том году таможенным сбором на Архангельской ярмарке, и холмогорскому таможенному голове Федору Шапошникову с «товарищи» «весы всякие у Архангельсково города, будет в чем перед прежним облегчены ... против прежнево исправить, чтобы было во всем справно, и спору б меж русскими людьми и иноземцы ни у ко-во ни в чем том не было». Выполняя это распоряжение, К. Климшин и Ф. Шапошников с товарищами «у Архангельсково города в таможенных важнях весы и железные гири, которые перед прежними были облегчены и обтяжелены, против прежнево исправили» К

В конце XVII в. иноземцы вновь обратились с просьбой о поверке таможенного веса в Архангельске. От 1696 г. сохранилось дело по челобитью иноземцев торговых людей о поверке гирь в Архангельской таможне 2.

Проверка мер и веса, хотя и эпизодическая, свидетельствует о направлении метрологической политики русского правительства.

Правительство следило за состоянием мер и веса на местах и время от времени рассылало по городам

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1665 г., д. 177, лл. 83—84.

2 Там же, 1696 г., д. 629, лл. 1—31. .

146

заорленые, т. е. заклейменные государственной печатью, меры и орудия взвешивания. Присланные из Москвы гири должны были не только служить для взвешивания товаров, но и явиться контрольными гирями, средством поверки тех гирь, которые есть на местах. Такое же значение имели и другие меры, присылаемые из столицы.

Рассылка мер, весов и гирь была совершенно необходима, так как на местах иногда обнаруживалось отсутствие орудий взвешивания и местные представители центральной власти были лишены возможности ответить на вопрос о весе тех или иных предметов. Например, в описи городов 1678 г. отмечено, что в Лихвине на башне был вестовой колокол, «а сколько весом пудов, того неведомо, весить нечим, потому что в Лихвине контаря и терезей нет» 1.

§ 10. Торговые мерные единицы. В торговой практике, кроме рассмотренных мер объема и веса, использовался ряд других мерных единиц. Разумеется, нет возможности остановиться на всех этих единицах, попробуем дать представление лишь о важнейших.

Дрова как при заготовке, так и при продаже измерялись саженями, так называемыми погонными саженями. Погонная сажень — это поленница дров длиной и вышиной в сажень. Обычно в вышину поленницу укладывали в 0,5 сажени и в длину — в 2 сажени. Длина поленьев, заготовляемых для соляных промыслов, считалась обычно в аршин или в четыре с половиной четверти аршина; для комнатных печей дрова заготовлялись длиной в три четверти аршина2.

1 ДАИ, т. 9, № 89, стр. 247.

2 См.: Н. В. Устюгов. Солеваренная промышленность Соли Камской в XVII в. М., 1957, стр. 247—257.

147

Строительный материал — бревна, тес, драницы, скалы' — приобретались поштучно, хотя счет их достигал иногда нескольких тысяч. Так, Пыскорский монастырь Соликамского уезда, намереваясь в 1689— 1690 гг. расширять свой соляный промысел, закупал строительный материал. По данным монастырских приходо-расходных книг, в этом году было куплено «3000 оследед (бревен) сосновых добрых семерику», т. е. имевших диаметр в верхнем отрубе в 7 вершков, «1000 оследей сосновых же середних», 20 тыс. драниц длиною по 5 аршин каждая, 30 тыс. березовых скал, 120 варнишных перекладов (брусьев), «4000 дерев тесу». Поштучно покупали строительные материалы и другие солевары 2.

Трудно дать исчерпывающий перечень предметов, приобретаемых поштучно: строительный материал — дерево и железо; предметы одежды, бытового, обихода, продовольствия и т. д. Не все здесь удавалось подвести под категорию «весчих» товаров, т. е. продаваемых на вес. Например, на рынке Устюга Великого северная рыба, поступавшая с побережья Белого моря и Ледовитого океана, учитывалась по-разному: сырые треска, палтус, семга продана лис г» поштучно; сушеные треска и палтус — на вес; соленая рыба — бочками разной вместимости. Вялопая, как и сушеная, рыба покупалась па вое 3.

Как правило, железо и уклад (сталь), продлиллттсь на вес. Тем не менее в производственном и торго-

1 Скалы, или скальвы, — береста, специально приготовленная для кровли под дранку («шитые скалы»).

2 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Кам-*ской, № 11440/308, лл. 42 об.— 43; Фонд Поместного приняла. Приказные дела, кн. 23/5047, лл. 395, 398.

3 См., например: «Таможенные книги Московского государства XVII века» (в дальнейшем: «Таможенные книги Московского государства»), т. 1. М.—Л., 1950, стр. 03, 04, (57, 72, 77—85 и др.

148

вой терминологии встречались такие наименования для отдельных видов железного полуфабриката, как «крицы» и «связки», «доски», «полицы», иногда «цренные полицы», иногда «цренное железо в поли-цах». Причем железо этих наименований продавалось поштучно, и не всегда удается установить вес отдельной штуки.

К. Н. Сербина, собравшая большой материал о железоделательной промышленности Тихвина и прилегающих к нему уездов в XVII в., определяет вес «крицы», т. е. железного полуфабриката, в 24— 36 фунтов каждая. Причем вес крицы зависел от размеров горна. Крицы продавались поштучно, по цене от 5 до 10 копеек за крицу. Преобладающая цена — 8 копеек1. На Тихвинском рынке кричное железо продавалось главным образом поштучно2, на рынке Устюга Великого — исключительно на вес 3.

Укладом, т. е. низкосортной сталью, торговали главным образом на вес и лишь как исключение поштучно. По материалам Тихвинского посада, уклад представлял собой небольшие стальные пластинки, употреблявшиеся для наваривания железных изделий, причем 1000 укладов весили 5 пудов, следовательно, на фунт приходилось 5 укладов и вес одного из них составлял немногим более 19 золотников.

Поштучно продавались и «цренные полицы», порой просто «полицы», иногда «цренное железо в по-лицах». Полицы — составные части црена, важнейшей части соляной варницы, квадратного железного ящика площадью 16 квадратных сажен (4X4) и глу-

1 См.: К. Н. Сербина. Очерки из социально-экономической истории русского города. Тихвинский посад в XVI— XVIII вв. М.—Л., 1951, стр. 94—97, 108, 229, примеч. 1.

2 См. там же, стр. 213—227, табл. 37—44.

3 См., например: «Таможенные книги Московского государства», т. 1, стр. 68, 78, 86, 88, 89, 91—99 и др.

149

биной до 10 воршков. Полицы делались и;) толстого листового железа. Длина полиц обычно достигала от 6,5 до 7 вершкои (2(.)—31,5 см), ширина — 5 моршкон (22,5 см), толщина — 0,5 см. Весила такая полица от 6 до 7,5 фунтов, т. о. от 2,4 до 3 кг1. Поличное железо продавалось поштучно. Приходо-расходные книги по соляным промыслам Пыскорского монастыря за конец XVII в. содержат интересные данные о штучной покупке поличного железа и на местном Соликамском рынке, и на Макарьонской ярмарке под Нижним Новгородом. Так, в КИЛ —1092 гг. Пыскор-ским монастырем было куплено на Соликамском рынке «цренного железа 11050 полиц, но шти рублев — сто, 990 полиц, по 5 рублей с полтиною — сто», в 1693—1694 гг. на том же рынке было куплено «5200 цыренных полиц, дано за сто по 5 рублев по 2 гриппы», а в 1694—1695 гг. у Соли Камской на посаде было куплено «10 000 цыренного полишного железа олопского, 1476 полиц цыренного железа Соли Галицкой». В 1695—1696 гг. на Макарьевской ярмарке старцы приобрели «железа олонского 3800 полиц — цена 136 рублев 8 гривен, галицкого железа за 6200 полиц —цена 266 рублев». В 1696—1697 гг. на Макарьевской же ярмарке было куплено «полишного цыренного железа 47 597 полиц, денег дано 2001 рубль 26 алтын 2 деньги»2.

Приведенные материалы подтверждают, что продажа поличного железа велась поштучно, причем цена определялась либо за сотню, либо общей суммой за то или иное количество штук. На Соликам-

1 См.: Н. В. Устюгов. Солопарспппя промышленность Соли Камской в XVII в., стр. 37—38.

2 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской, № 11440/308, лл. 88 об. —89, 157—157 об., 183 об., 208 об.-209, 244 об.

150

ском рынке цена была от 5 руб. 20 коп. до 6 рублей за сотню, на Макарьевской ярмарке — от 3 руб. 60 коп. по 4 руб. 20 коп. за сотню. Разница в цене вполне понятная, так как железо, купленное на Макарьевской ярмарке, нужно было еще доставить к Соли Камской, и транспортные расходы несколько увеличивали его рыночную цену. Покупая железо на месте по повышенной цене, монастырь оплачивал транспортные расходы.

Хорошо известен счет парами. Он употреблялся не только в производстве и торговле, но и при определении оклада стрелецкого хлеба и при выдаче хлебного жалованья служилым людям. Причем существовали и специальные термины для обозначения понятия «пара». На некоторых из них стоит остановиться. Это прежде всего юфть. По определению .С. Б. Веселовского, «слово юфть употреблялось в смысле пары или соединения нескольких предметов, составлявших вместе одно целое» '. Юфтями определялся оклад стрелецкого хлеба. Юфть в этом случае означала две четверти хлеба, из которых одна четверть ржи, другая — овса. Оклад стрелецкого хлеба, более или менее точно определившийся в 1619 г. в 100 юфтей хлеба с сохи, постепенно увеличивался и к середине 70-х годов XVII в. возрос до 2875 юфтей хлеба с сохи2.

Индивидуальный оклад хлебного жалованья служилым людям по прибору также исчислялся в юф-тях, включавших в себя по четверти ржи и овса. Счет юфтями велся даже и в том случае, когда натуральный оклад хлебного жалованья переводился в деньги. Так, в расходной книге Новгородского при-

1 С. Б. Веселовский. Сошное письмо, т. 1, стр. 169, примеч. 3.

2 См. там же, стр. 174—179.

151

каза за 1693—1694 гг. под 15 мартп 1П94 г. тшоотол следующая запись: «По указу великих государей ис Посольского приказу за приписью дьяка Ипсилон Посникова (дано) великих государей жалованья Посольского приказу переводчику Степану Чижоискому да золотописцом Карпу Эолотареву, с товары щи трем челевеком на нынешней на 202-й (т. е. 1693—КИМ.— Авт.) год за хлеб деньгами — Степану Чижевскому — за 30 за 5 юфтей — 18 рублев 6 алтын 4 деньги, Карпу Золотареву за 40 юфтей 25 рублев 26 алтын 5 деньги, Матвею Андрееву, Дмитрею Квачевскому за 30 юфтей по 7 рублев по двадцати по шти алтын по 4 деньги человеку; всего 54 рубли 20 алтын» 1.

Юфтью иногда называлась пара жерновов — верхний и нижний2.

Понятие «юфть-пара» широко применялось в кожевенном деле — в выделке кож и в торговле выделанными кожами. Сохранилась интересная подрядная запись, данная 8 июня 1665 г. калужским посадским человеком, кожевником Семеном Владимировым по прозвищу Котельником, взявшим подряд на кожевенную работу у калужского помещика Софрона Алферьевича Хитрово. Котельник обязался сделать «в ево, Софронове, товаре сырых кож 5 юфтей яло-вичьих кож в красной товар доброй; да 5 юфтей ко-нинных в подошевной и в дубляной товар, в что при-годитца». Мастер обязался уплатить неустойку 40 рублей, если он «10-ти юфтей в ево, Софронове,

1 ЦГАДА. Городовые книги по Новгороду Великому, кн. 139, лл. 54—54 об. Оклад М. Андреева и Д. Квачевского был по 15 юфтей хлеба каждому. 30 юфтей — оклад их обоих (там же, кн. 136, л. 72).

2 См.: С. Б. В е с е л о в с к и й. Сошное письмо, т. 1, стр. 169, примеч. 3.

152

товаре по уговору» не сделает в назначенный срок — 25 декабря 1665 г.1.

Запись Котельника свидетельствует о том, что юфть кож вовсе не сорт кожи, не способ ее выделки, а счет кож. Иначе какой бы смысл был складывать 5 юфтей яловичных кож и 5 юфтей кониных кож и получать итог — 10 юфтей. В результате выделки должны получиться разные сорта выделанной кожи — «красной товар доброй», который обычно шел на головки и голенища сапог, и «подошевной товар».

Что юфть кож — пара кож, в этом легко убедиться из записей таможенных книг. Например, в таможенную книгу по Устюгу Великому 1633—1634 гг. занесено несколько явок ярославца торгового человека Харитона Туруносова и его племянника Ивана Федотова, привозивших в Устюг Великий разное количество кож, которые считаются юфтями, — 3 юфти кож полубелых, 5 юфтей кож красных, 15 юфтей кож красных. Это трафаретные записи, которые постоянно встречаются в таможенных книгах. Но одна явка Ивана Федотова, зарегистрированная 1 января 1634 г., обращает на себя внимание. В этот день племянник Харитона Туруносова явил 16 юфтей с кожею кож красных2. Сопоставление этой записи с другими позволяет прийти к твердому выводу, что кожа, как правило, продавалась парами — юфтями, а 1 января было привезено 16 с половиной пар кож.

Юфтью стали иногда называть и самую кожу, имеющую определенное качество выделки. Но это не точно: сапожная кожа русской выделки на чистом дегте называлась юхотным товаром, или юхтью,—

1 ЦГАДА. Приказные' дела старых лет, 1668 гч д. 69 а, л. 5.

2 См.: «Таможенные книги Московского государства», т. 1, стр. 29.

153

наименованием, близким к юфти-паре. Отсюда и происходила некоторая путаница понятий.

Сырые, т. е. невыделанные, кожи, как правило, продавались поштучно.

Из кожевенных изделий юфтями, или парами, продавались рукавицы — голицы. Так, в 1695—1690 гг. власти Пыскорского монастыря купили для своих соляных промыслов «500 юфтей рукавиц — голиц, цена 26 рублев 8 алтын 2 деньги» 1.

Иногда юфтями, или парами, продавались шапки. Например, в марте 1640 г. уроженец Костромы Богдан Трофимов предъявил сольвычегодскому таможенному голове Алексею Москвину товар, привезенный на продажу на рынок, и среди этого товара оказалось «пол-третьи юфти шапок женских атласных и камчатых», т. е. 2,5 пары, или 5 шапок, имевших шелковый верх. В апреле того же года устюжанин Федор Дрягин предъявил сольвычегодскому голове Алексею Москвину «19 юфтей шапок киндяшных», т. е. 19 пар шапок, крытых хлопчатобумажной материей2.

Естественно было бы ожидать, что парами должна продаваться обувь — сапоги, поршни и т. д. Между тем при продаже обуви не употребляются понятия «пара» и «юфть». Для этого есть свое обозначение пары — «обувь». «Обувь» в данном случае употребляется в значении «пара». Так, 11 октября 1633 г. племянник вологжанина Фалелея Чернышева Осип Осипов привез в Устюг Великий на продажу из Вологды «50 обувей сапогов». В феврале 1634 г. к тому же Осипу Осипову было привезено в Устюг Великий

1 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской, № 11440/308, л. 209 об.

2 ЦГАДА. Городовые книги по Соли Вычегодской, № 10, лл. 41 об. 52.

154

из Ярославля «29 обувей сапогов больших, да малья (т. е. малых, небольшого размера. —Авт.) 18 обувей сапогов» 1. Аналогичный учет ведется и в отношении другой обуви. Среди товара, привезенного устюжанином Иваном Захарьевым Розницыным 3 октября 1633 г. из погоста Туглима Яренского уезда в Устюг Великий, было «40 обувей поршней»2. Счет сапог «обувями» постоянно встречается на страницах таможенных книг Устюга Великого3.

Нужно отметить еще одно обозначение понятия «пара» в приложении к определенному виду товара — ведрам. Ведра употреблялись главным образом деревянные, продавались они «коромыслами». Коромысло в данном случае имеет переносный смысл — пара ведер. Так, 6 января 1686 г. было куплено для соляного промысла Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря в Соликамском уезде «2 коромысла ведр, дано 2 алтына», 11 марта того же года — еще «7 коромысл ведр, дано 7 алтын», 16 марта — еще «полдесята коромысла (т. е. 9 с половиной коромысл, или 19 ведер.— Авт.) ведр, дано 10 алтын 2 дн.», 25 января 1687 г. «куплено 21 коромысл водоносных ведр, денег дано 21 алтын4.

В 1696—1697 гг. властями Пыскорского монастыря было куплено для монастырских соляных промыслов «ведр водоносных у Митьки Коробейникова с товарыщи 147 коромысл, дано денег 4 рубли 15 алтын 4 деньги» 5.

1 «Таможенные книги Московского государства», т. 1, стр. 22—23.

2 Там же, стр. 70.

3 См. т а м же, стр. 12—13, 29, 42—43, 47, 67, 70 и др.

4 ЦГАДА. Фонд Поместного приказа. Приказные дела, кн. 23/5047, лл. 338, 340—340 об., 429 об.

5 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской, № 11440/308, л. 488.

155

Цена в 1 алтын коромысло свидетельствует о том, что во всех приведенных случаях речь идет о деревянных ведрах.

Таким образом, пара как метрологическая единица употреблялась главным образом в следующих случаях:

1. Пара-юфть: юфть хлеба, т. е. четверть ржи и четверть овса при определении общего оклада стрелецкого хлеба и при выдаче хлебного жалованья служилым людям по прибору; юфть жерновов — пара жерновов на мельнице; юфть кож — счет кож, главным образом выделанных, при их производстве, продаже и покупке; юфть рукавиц-голиц — счет рукавиц при их производстве, продаже и покупке; юфть шапок — счет шапок при их производстве, продаже и покупке.

2. Пара-обувь — счет при производстве, продаже и покупке сапог, поршней и другой обуви.

3. Пара-коромысло — счет ведер при их производстве, продаже и покупке.

«Торговая книга» XVI в. знает счет дюжинами: «А чего дюжина, ино 12 в большом и малом счете» К Дюжинами продавались зеркала, главным образом ярославского производства2, замки, игральные карты 3.

Чтобы закончить с цифровыми измерительными единицами, при помощи которых определялось количество производимого или продаваемого и покупаемого товара, необходимо остановиться на учете мехов. Как правило, меха продавались поштучно, некоторые из них сороками, т. е. связками по 40 шкурок.

1 «Записки Отделения русской и славянской археологии Петербургского археологического общества», т. 1, стр. 114.

2 «Таможенные книги Московского государства», т. 1, стр. 12, 42, 66, 69, 159, 206, 218, 222, 299 и др.

3 См. т а м же, стр. 16, 22, 54, 66, 77, 78, 299, 301 и др.

156

Особенно это касается соболей. Считались сороками и некоторые другие меха. Крупные партии белки считались не сороками, а тысячами. Гость Аверкий Степанович Кириллов, посланный в 1667 г. в Архангельск для руководства таможенным сбором на летней ярмарке, сообщал в Москву 20 сентября 1667 г. о ценах на меха в Архангельске в этом году. Причем соболя и куницы продавались сороками, белки — тысячами, горностаи — штуками1.

Аналогичные данные содержатся и в таможенных книгах по Устюгу Великому и Соли Вычегодской. Как правило, мех соболя считался сороками. В отдельных случаях, когда привозилась небольшая партия соболя — 50—70 соболей, допускалась продажа и покупка поштучно, без счета сороками2.

При обработке соболя, т. е. выделке меха, он тоже учитывался сороками, и оплата труда проводилась «с сорока». Так, в 1678 г. холмогорцы посадские люди Виктор и Роман Павловы порядились в Москве «у заморского кизылбажского купчины» обработать 62 сорока соболей, с оплатой труда «с сорока по 10-ти алтын» 3.

Беличий мех считался при покупке-продаже тысячами. Например, в 1628—1629 гг. яренский воевода по распоряжению из Москвы купил для казны 18 565 беличьих шкурок. Мех приобретался у местных торговцев-скупщиков довольно крупными партиями - по 5400, 3200, 3000, 2960, 2480, 1500 штук,

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1667 г., д. 64, л. 319.

2 «Таможенные книги Московского государства», т. 1, стр. 13 19—21, 25-28, 37, 54-61, 71-74, 77, 93, 109, 111, 301-304, 313-319, 321, 322 и др.

3 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1678 г., д. 130, лл. 1—2.

157

и только у одного было куплено 25 белок. Платила казна по 20 руб. за тысячу шкурок1.

Кроме цифровых измерительных единиц, представляющих собой разновидности штучного счета при производстве, продаже и покупке тех или иных вещей, существовали еще особые мерные торговые единицы, которые следует сопоставлять соответственно или с мерами длины, или с мерами объема, или с мерами веса.

Иностранные ткани продавались кипами, поставами, косяками, половинками. При проведении в жизнь нового Торгового устава 1667 г. русское правительство стремилось полностью пресечь розничную торговлю иностранцев. В наказной памяти, выданной 9 мая 1667 г. гостю А. С. Кириллову, на которого было возложено проведение в жизнь Торгового устава в первый год его существования, рекомендовалось допускать только оптовую продажу иностранных тканей: «Сукна — кипами и поставами, а бархаты и камки и атласы и тафты косяками, а не в розмер» 2. Нужно сказать, что в практике оптовой торговли тканями постоянно встречалась «половинка» как мера ткани.

Попытаемся разобраться во всех этих мерах.

В «Торговой книге» XVI в. дано два размера кип для разных сортов сукна: для новоесского — 57 половинок, для рословского — 25 половинок, причем из половинки рословского сукна «мерою выходит 25 аршин». В половинке новоесского сукна было 30 аршин3. Из этого следует, что ни кипа сукна, ни поло-

1 ЦГАДА. Городовые книги по Новгороду Великому, кн. 18, лл. 1178 об. — 1180; «Очерки по истории Коми АССР», т. 1, Сыктывкар, 1955, стр. 112, ИЗ.

2 ДАИ, т. 5, № 40, стр. 195.

3 «Записки Отделения русской и славянской археологии Петербургского археологического общества», т. 1, разд. 3, стр. 118, 119.

158

винка не были величинами постоянными. В этом легко убедиться, если обратиться к комментариям исследователей, изучавших источники по истории русской торговли, и к самим источникам.

Б. Г. Курц, издавший работу И. Кильбургера «Краткое известие о русской торговле» со своими комментариями, дает следующие размеры половинки сукна: 17, 20, 22, 27 аршин и т. д.1 А. Ц. Мерзон, изучавший рынок Устюга Великого во второй четверти XVII в., пришел к выводу, что половинка сукна «составляла примерно 20—25 аршин» 2. В источниках XVII в. встречаются и более крупные размеры половинок сукна. Так, в сметной росписи 1674 г. о покупке иностранных товаров в Архангельске для нужд казны указаны размеры половинок — около 40 аршин (38,4; 40; 40; 43,7 аршин для разных - сортов сукон) 3.

Что касается размеров кип, то в таможенных книгах по Устюгу Великому счет сукна кипами встречается редко. В тех немногих случаях, когда записи поддаются толкованию, кипы сукон весьма невелики, они значительно меньше размеров, указанных в «Торговой книге». Например, осенью 1633 г. вятча-нин торговый человек Сидор Васильев Слободин привез из Архангельска на Устюг Великий «4 кипки сукон». Его отец Василий Григорьев Слободин развязал три из этих кипок, в них оказалось «сукон лятчин (сорт сукна.— Авт.) 14 половинок, да 2 по-

1 См.: Б. Г. Курц. Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича. Киев, 1915, стр. 338—339.

2 А. Ц. М е р з о н, Ю. А. Ти х о н о в. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII век). М., 1960, стр. 288, примеч. 122.

3 См.: Б. Г. К у р ц. Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича, стр. 589.

159

ловинки аглинских да 3 половинки кострыпгу серого (сорт сукна.— Авт.)» 1. В трех кипах было всего только 19 половинок сукон.

Кроме кип и половинок, сукна покупались еще поставами. Постав, по В. И. Далю, ткацкий стаи и в то же время трубка ткани, в том виде, как она снята со стана2. Такое определение постава не предполагает его постоянной, раз навсегда установленной длины. Действительно, изучение конкретного материала источников позволяет установить, что встречались поставы сукон различной длины. По подсчетам А. Ц. Мерзона, постав был равен примерно 20— 40 аршинам3.

Следовательно, постав, как кипа и половинка, не имел определенной длины. Возможно, что отношение между поставом и половинкой было отношением 1 : 2.

Именно такое отношение между поставом и половинкой заставляет предполагать одна из записей в таможенной книге Устюга Великого за 1633/34 г. 8 октября 1633 г. гостиной сотни торговый человек Никифор Федоров Ревякин вместе со своим племянником Калиной Исаковым Ревякиным приплыли из Архангельска в Устюг Великий и явили привезенный товар, среди которого оказался «31 постав с половинкою сукон аглинских»4.

Шелковые ткани в оптовой продаже измерялись косяками и аршинами. Косяк как постав и половинка представлял собой кусок ткани разной длины.

1 «Таможенные книги Московского государства», т. 1, стр. 16.

2 См.: В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка, изд. 2, т. 3. СПб. — М., 1882, стр. 342.

3 См.: А. Ц. М е р з о н, Ю. А. Т и х о н о в. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII век), стр. 288, примеч. 124.

4 «Таможенные книги Московского государства», т. 1, стр. 56.

160

На это указывают записи таможенных книг, где кусок шелковой ткани называется то косяк, то косячок 1. Есть в источниках и более точное указание на длину косяка ткани. Гостиной сотни торговый человек Кирилл Алексеев Босой послал зимой 1633/34 г. в Сибирь разные импортные товары, в том числе «косяк камки куфтерю (сорт шелковой ткани — камки.— Авт.) мерою 82 аршина 2 чети»2. В сметной росписи 1674 г. о казенной закупке товаров в Архангельске упомянуто «8 косяков камок, а в них будет 800 аршин». Отсюда средняя длина косяка 100 аршин3.

Изучение материалов таможенных книг показывает, что внутри страны и при оптовой торговле преобладал счет шелковых тканей аршинами, даже в тех случаях, когда отпускались большие партии тканей — / в 100, 200 и 500 аршин4.

Аршин как мера тканей, господствовавший в роз-" .ничной торговле, постепенно занимает прочные позиции и в оптовой торговле.

Косяками измерялись не только ткани. Понятие «косяк» употреблялось при торговле варовыми снастями и мылом.

Косяк, которым измеряли варовые снасти, т. е. канаты, тоже был разных размеров, и эти размеры постоянно проверяли весом. Весной 1672 г. нижегородские посадские люди Петр Туманин с товарищами производили оценку варовых снастей, взятых в нижегородской прядильне гостиной сотни торгового человека Ивана Болотова боярином Иваном Богда-

1 См.: «Таможенные книги Московского государства», т. 1, стр. 22, 54.

2 Там же, стр. 54—55.

3 См.: Б. Г. Курц. Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича, стр. 588.

4 См.: «Таможенные книги Московского государства», т. 1, стр. 14, 22, 53-56, 60, 73, 75 и др.

161

новичем Милославским. Оказалось, что у И. Болотова было взято «7 косяков варовых снастей, весом во всяком косяке по 13-ти пуд с лишком». Определили посадские люди и цену варовых снастей: «Цена тем снастям за пуд по 13-ти алтын по 2 деньги», т. е. по 40 копеек. Сам И. Болотов считал в каждом косяке вес в 13 с половиной пудов *.

Власти Пыскорского монастыря в конце XVII в. покупали варовые снасти в том же Нижегородском крае, на Макарьевской ярмарке, косяками более крупного веса и по более дешевой цене. Так, летом 1693 г. было куплено снастей варовых 15 косяков, весом 361 пуд, дано 94 рубли 28 алтын 4 деньги. Да от провозу тех снастей дано Ивану Истомину .14 рублев 15 алтын 2 деньги2. Средний вес косяка варовых снастей при этой покупке оказался в 24 пуда, вся партия варовых снастей вместе с доставкой обошлась монастырю в 109 рублей 10 алтын и 4 деньги, следовательно, на один пуд приходится только 10 алтын, или 30 копеек.

Неравномерность веса отдельных косяков варовых снастей заставляла проверять их размеры весом, что порою приводило к торговле варовыми снастями просто на вес, без упоминания о косяках. Летом 1697 г. властями того же Пыскорского монастыря было куплено на Макарьевской ярмарке «снастей варовых на дровяную хватку, 84 пуда, дано денег 27 рублев 8 алтын 2 деньги» 3. На этот раз за пуд варовых снастей было заплачено несколько более 32 коиеек.

Кроме варовых снастей, косяками считалось мыло. К сожалению, до сих пор не удается установить точ-

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1673 г., д. 78,

лл. 4, 5.

2 ЦГАДА. Грамоты Коллегии Экономии по Соли Камской, № 11440/308, л. 283 об.

3 Там же, л. 491.

162

ное весовое содержание косяка мыла. Несомненно, что косяк имел значительный вес. Об этом можно судить по цене, по которой продавался косяк местного, костромского и ярославского мыла на рынке Устюга Великого. Средняя цена косяка мыла — 1 рубль Ч Причем такой была цена не только при продаже, но и при производстве мыла. Так, в 1635— 1636 гг. устюжский посадский человек Семен Данилов Мыльник «сварил мыла 7 варь по 50 косяков в варе, итого 350 косяков, цена 350 рублев» 2.

Кипами считались не только ткани. Очень часто кипами продавался хмель. Кипа хмеля не имела постоянного весового содержания. По подсчетам исследователя рынка Устюга Великого Ю. А. Тихонова, вес кипы хмеля колебался от 2 до 20 и более пудов. Конкретный материал таможенных книг по Устюгу Великому свидетельствует, что наиболее часто встречались кипы хмеля весом 7, 8, 8 с половиной, 9 и 11 пудов 4.

Таким образом, кипы, косяки, поставы, половинки не были мерами с вполне определенным содержанием. Как меры тканей они требовали проверки мерами длины, в частности аршином; как меры варовых снастей, мыла и хмеля они нуждались в проверке мерами веса.

Необходимо теперь остановиться на таких мерах объема, которые несколько отличаются от обычных мер сыпучих и жидких тел.

1 «Таможенные книги Московского государства», т. 1, отр. 16, 23, 37, 65, 97, 183 и др.

2 Там же, стр. 227—228.

3 См.: А. Ц. Мерз он, Ю. А. Тихонов. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII век), стр. 552.

4 См.: «Таможенные книги Московского государства», т. 1, стр. 68, 85, 88 и др.

163

В первую очередь следует назвать мерную бочку для извести, размеры которой достаточно точно определены источниками.

Во время строительства нового гостиного двора в Архангельске в 70-х годах XVII в. местный воевода Афанасий Иванович Нестеров обратился в Москву с просьбой прислать «известную мерную бочку» для приема подрядной извести. Просьба была выполнена, и в царской грамоте, при которой была послана бочка, содержится описание ее размеров: «А та известная деревяная мера ото дна вверх — аршин 3 вершка, внутри изо дна на край на искось — аршин 9 вершков, поперег с краю на край аршин без вершка. Кругом внизу и вверху обручи железные .и заорлена по бокам и по обручам». Присланной мерой рекомендовалось пользоваться как контрольной, а для практического употребления следовало с нее сделать точные копии — «спуски слово в слово» 1.

Описание известной бочки довольно полно, к сожалению, этого нельзя сказать о «мерной сальной бочке», иногда упоминаемой в источниках. Как уже говорилось в связи с поверкой мер веса, в 1664—¦ 1665 гг. голландский посол Якуб Борель предъявил претензии к точности мер веса в Архангельске. Русское правительство прислушалось к этой претензии и дало указание гостю Киприяну Климшину и холмогорскому таможенному голове Федору Шапошникову произвести необходимые уточнения мер. Вопрос касался и бочки, которой отпускалось сало: «И сальная мерная бочка, буде ныне чем меньше прежней, против прежнево исправить, чтоб было во всем справно и спору б меж рускими людьми и иноземцы ни у ково ни в чем том не было». Исполняя это распоря-

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1670 г., д. 570, лл. 7-8.

164

жение, ti. Климшин и Ф. Шапошников с товарищами «сальную мерную бочку зделали новую медную заор-леную против прежней мерной заорленой бочки» 1.

К сожалению, этим исчерпываются известные нам данные о заорленой сальной бочке.

Наконец, нужно сказать о мерах бумаги. Бумага в XVII в. продавалась и покупалась стопами и дестями.

Приведенные к настоящему времени в известность краткие указания источников XVII в. о торговле бумагой дают основание полагать, что позднейший русский счет бумаги: стопа = 20 дестям, десть = 24 листам своими корнями уходит в XVII в.

В таможенных книгах северных городов, особенно Устюга Великого и Соли Вычегодской, постоянно учитывается привоз бумаги из Архангельска в ее дальнейшие пути по русским рынкам. Бумага записывается целыми стопами, а цена обычно указывается вместе с другими товарами2.

В опубликованных таможенных книгах по Устюгу Великому приводится только одна запись привоза бумаги с указанием общей стоимости этого товара, следовательно, есть возможность определить, по какой цене писчая бумага продавалась на устюжском рынке. Среди товаров, которые были записаны гостиной сотни торговым человеком Н. Ф. Ревякиным для продажи на Устюге Великом в 1655—1656 гг., значилось «бумаги писчие 58 стоп, цена 46 рублев 13 алтын 2 деньги»3. Сопоставление количества и общейстои-мости бумаги позволяет определить цену,стопы бума-

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1665 г., д. 177, лл. 83—84.

2 См.: «Таможенные книги Московского государства», т. 1, стр. 16, 22, 34, 53, 54, 56, 57, 60, 61, 66, 75, 77, 527-529, 532, 591, 592 и др.

3 Т а м же, т. 2. М., 1951, стр. 339.

165

ги: 46 рублей 13 алтын 2 деньги, деленные на 5&, дают 26 алтын 4 деньги, или 80 коп. Следовательно, оптовая цена бумаги на устюжском рынке была 80 копеек за стопу.

В источниках говорится и о более высокой цене стопы бумаги в зависимости от ее качества. Осенью 1665 г. двинский воевода князь Осип Иванович Щербатов покупал в Архангельске для казны иноземные товары, причем он уплатил «галанцу (т. е. голландцу.—Лег.) Мартыну Быхлину за 50 стоп бумаги» книжные, за 250 стоп бумаги писчие по рублю стопа, итого 300 рублев1, В росписи товаров, приобретенных для казны в 1674 г., указаны две цены стопы бумаги: «200 стоп добрые бумаги по 43 алтына 2 деньги, итого 260 рублев, 400 стоп бумаги другие руки по 1 рублю — 400 рублев»2. Все это оптовые покупки бумаги. В розницу бумага продавалась не только по 1—3 стопам, но и дестями как частями стопы. В этом отношении интересны материалы о покупке бумаги на рынке Устюга Великого в 1666—1668 гг. мирскими целовальниками Вотложемской волости Устюжского уезда. В их расходных книгах имеются следующие записи покупок с указанием количества и цены: десть бумаги — цена 10 денег, 2 дести — 3 алтына, 2 дести — 6 алтын, полдести — 6 денег, 2 дести — 4 алтына, 2 дести — 4 алтына 2 деньги, 3 дести — 8 алтын 3. Если исходить из предположения, что в стопе 20 дестей, как это было в более позднее время, то цена стопы в розничной продаже на Устюжском рынке колебалась от 90 копеек до 1 рубля 80 копеек (90 копеек, 1 рубль, 1 рубль 20 копеек, 1 рубль 30 копеек, 1 рубль

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1665 г., д. 177, л. 13.

2 Б. Г. Курц. Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алекоея Михайловича, стр. 589.

3 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1666 г., д. 253, лл. 5, 20, 26, 28, 30, 40, 42, 44, 51, 53.

166

60 копеек, 1 рубль 80 копеек.). Интересно сопоставить эти цены с розничными ценами на бумагу в Тоть-ме. Тотемские таможенные головы, в отличие от устюжских и сольвычегодских, заносили в свои расходные книги; точное количество купленной ими для своих нужд бумаги с точным указанием цены. Так, в 1634— 1635 гг. они приобрели 2 с половиной стопы бумаги за 3 рубля 16 алтын 4 деньги, т. е. по 1 рублю 40 копеек за стопу; в 1635—1636 гг. —полторы стопы за 1 рубль 26 алтын 4 деньги (1 рубль 20 копеек за стопу); в 1653—1654 гг. — 3 стопы за 3 рубля 20 алтын (по 1 рублю 20 копеек за стопу); в 1655—1656 гг. — 2 стопы за 2 рубля (по 1 рублю стопа); в 1675—1676 гг.— 3 стопы за 2 рубля 23 алтына 2 деньги (90 копеек за 1 стопу); в 1676—1677 гг. — 2 стопы 3 дести за 2 рубля 17 алтын 3 деньги (1 рубль 18 копеек стопа) '. В Тотьме в 30—70-х годах XVII в. розничная цена за бумагу колебалась примерно в тех же пределах, что и на Устюге Великом в 6Q-x годах XVII в. — от 90 копеек до 1 рубля 40 копеек (90 копеек, 1 рубль,

1 рубль 18 копеек, 1 рубль 20 копеек, 1 рубль 40 копеек) .

Следует отметить, что цены за стопу на Устюжском рынке выведены на основании мелких покупок дестями, из расчета, что в стопе 20 дестей, а в тотемских книгах указаны цены за то или иное количество стоп, и эти цены в основном совпали. Есть, следовательно, основание признать, что в стопе 20 дестей. Что десть является частью стопы, прямо отмечено в тотемских таможенных книгах, когда было куплено бумаги

2 стопы 3 дести.

Источники XVII в. не дают прямого ответа на вопрос о количестве листов в дести. Тем не менее не

1 См.: «Таможенные книги Московского государства», т. 3, . 624

167

лишено основания предположение, что в XVII в., как и в более позднее время, в дести считалось 24 листа.

Выводы.

Кроме распространенных мер объема и веса, широко применялись в производстве и торговле штучный счет производимых и продаваемых товаров, а также особые мерные торговые единицы, не укладывавшиеся в общие меры.

Существовала специальная дровяная Мера — погонная сажень. Деревянный строительный материал продавался поштучно.

Металлы, как правило, продавались на вес. Но были некоторые специальные мерные единицы для штучной торговли железными полуфабрикатами — крица, уклад, цренная полица.

Широко был распространен счет парами, имевшими иногда и специальные наименования — юфть, обувь, коромысло: юфть хлеба, юфть жерновов, юфть кож, юфть рукавиц-голиц, юфть шапок, обувь — пара сапог или другой обуви, коромысло — пара ведер.

Некоторые предметы продавались дюжинами — зеркала, замки, игральные карты.

Меха, особенно дорогие, считались сороками. Иностранные ткани продавались кипами, включавшими различное количество кусков ткани, поставами, половинками и косяками разной длины.

Косяками, кроме того, продавались варовые снасти, т. е. канаты, а кипами — хмель. Нередко наряду с количеством косяков варовых снастей и кип хмеля указывался вес каждого косяка и кипы, причем вес этот оказывался различным.

Существовали особые, отличные от общих мер сыпучих и жидких тел, мерные бочки для извести и сала.

Свое измерение имела и бумага — стопами, дестями и листами. Стопа — 20 дестей, десть — 24 листа.

168

§ 11. Денежный счет. К концу XV в. из элементов новгородского и московского денежных счетов сложились основные черты русского денежного счета.

До 30-х годов XVI в. в источниках нередко проводится различие между новгородским и московским денежными счетами. Это различие имеет достаточно оснований. Новгородский рубль сохранял свое деление на части, которое сложилось еще в период феодальной раздробленности. В новгородском рубле считалось 216 новгородских денег. 14 новгородских денег составляли новгородскую гривну. В рубле, таким образом, было 15 гривен и 6 денег (216:14=15 и 6 в остатке).

В московском рубле считалось 200 денег. 20 московских денег составляли гривну. В рубле было 10 гривен. В московском денежном счете участвовала еще одна денежная единица — алтын, равный, как и раньше, 6 деньгам. Рубль, алтын и деньга являлись основными, официальными единицами московского денежного счета. Таким образом, в московском рубле было 33 алтына 2 деньги (200 : 6 = 33 и 2 в остатке) .

Московская деньга была вдвое легче новгородской деньги. Следовательно, в новгородской деньге было 2 московские деньги, в новгородской гривне — 28 московских денег и в новгородском рубле — 432 московские деньги. И обратно: московская деньга составляла половину новгородской деньги, в московском алтыне было 3 новгородские деньги, в московской гривне — 10 новгородских денег и в московском рубле — 100 новгородских денег.

Таковы были счетные единицы обоих денежных счетов. Монетной единицей в обоих счетах была только деньга. Новгородская деньга чеканилась по стопе: 260 денег из малой гривенки чистого серебра, т. е. из 48 золотников, или 204 г. Московских денег чекани-

169

лось из малой гривенки 520, или на 2,6 рубля. При указанной стопе средний вес новгородской деньги был около 0,78 г, московской — около 0,39—0,40 г. Правительство малолетнего Ивана IV, точнее его матери» — великой княгини Елены Васильевны Глинской, в 1534—1535 гг. провело денежную реформу, сущность которой заключалась в отмене старых денег, многие из которых были подвергнуты порче (обрезались), и в чекавке новых по новой трехрублевой стопе: деньги было велено делать «из гривенки из скаловые 300 денег новгородских, а в московское дело три рубли московская равно». В этом распоряжении напоминалось, что раньше, при Василии III, «из тоя же гривенки делали полтретьяста денег новгородских и десять, а в московское число полтретья рубля з гривной», т. е. 260 новгородских денег, или два с половиной рубля с гривной московских. Софийская летопись, откуда взяты эти сведения, дает и внешнее отличие новых монет от старых: «При великом князе Василье Ивановиче бысть знамя на деньгах — князь великий на коне, а имея мечь в руце; а князь великий Иван Васильевич учини знамя на деньгах — князь великий на коне, а имел копье в руце, и оттоле про-зваша деньги копейныя» х.

И. Г. Спасский, изучавший вопрос о русской денежной реформе 30-х годов XVI в., на основании сохранившихся монет пришел к выводу, что сначала выпускались безымянные монеты, на лицевой стороне которых было изображение всадника, а на оборотной надпись: «Князь великий и государь всея Руси». Так было на копейках и деньгах, а на обороте полушки помещалось лишь одно слово «государь» 2.

1 ПСРЛ, т. 4, стр. 296.

2 См.: И. Г. Спасский. Денежное обращение в Московском государстве с 1533 по 1617 г. Историко-нумизматиче-

170

По материалам, исследованным И. Г. Спасским, денежная реформа распадается на следующие этапы: выпуск безымянных монет — денег, копеек и полушек в Москве в апреле 1534 г. — и выпуск копеек в Новгороде с 20 июля того же года; запрещение обрезанных монет — в Москве в январе — феврале 1535 г., в Новгороде — с 24 февраля 1535 г.; полное запрещение старых денег в начале 1535 г.; выпуск именных монет Ивана IV без изъятия ранее выпущенных его же безымянных монет — в Москве с марта 1535 г.1

После реформы на Руси получили хождение серебряные монеты трех достоинств: новгородка — копейка, московка — деньга и полушка — полуденьга.

Судя по сохранившимся монетам, средний вес копейки был 0,66 г, деньги — 0,32—0,33 г и полушки — 0,16 г. Этот средний вес несколько расходится с законным, так сказать, идеальным весом монет. При чеканке 300 копеек, или 600 денег, или 1200 полушек из малой гривенки должны были бы получиться монеты такого веса: копейка — 0,68 г, деньга — 0,34 г и полушка — 0,17 г. Однако столь небольшое отклонение от законного веса вполне допустимо.

Изучение нумизматического материала, хранящегося в различных коллекциях СССР, и в первую очередь в коллекциях Государственного Эрмитажа, позволило И. Г. Спасскому прийти к выводу о том, что основной монетой Русского государства XVI — начала XVII в. являлась копейка. При Федоре Ивановиче еще чеканили деньгу, хотя и в ограниченном количестве; от времени Бориса Федоровича Годунова и его ближайших преемников — Федора Борисовича, Лже-дмитрия I и Василия Ивановича Шуйского — сохра-

ское исследование. В кн.: «Материалы и исследования по археологии СССР», вып. 44, М., 1955, стр. 263.

1 См.: И. Г. Спасский. Денежное обращение..., стр. 279.

171

нились только копейки. При Федоре Ивановиче на монетах появляется не только имя, но в отчество царя; сама же монетная стопа остается неизменной, трехрублевой: из малой гривенки чеканили 300 копеек на сумму 3 рубля.

Серебряная копейка, таким образом, была основной монетой Русского государства XVI — начала XVII в. Правда, в 1610 г. при В. И. Шуйском чекайили золотые монеты — новгородки и московки, равные по весу серебряным, но ценившиеся в 10 раз дороже. Они превосходно укладывались в существующую систему денежного обращения, так как полностью соответствовали рыночному отношению цен золота и серебра. Это мероприятие было вызвано чрезвычайными обстоятельствами времени В. И. Шуйского; после его низложения чеканка золотой монеты прекратилась 1.

После реформы 30-х годов XVI в. оформился рус ский государственный (московский) денежный счет, который состоял из следующих элементов: рубль = 200 деньгам, или 33 алтынам 2 деньгам; алтын = 6 деньгам; деньга = 2 полушкам.

Это, так сказать, официальный счет.

Параллельно ему в источниках встречается другой счет, исходящий из деления рубля по системе двух с некоторыми дополнениями: рубль = 2 полтинам = = 4 полуполтинам (четвертинам) =10 гривнам = = 200 деньгам; полтина = 2 полуполтииам = 5 гривнам = 100 деньгам; полуполтина = 2,5 гривнам = = 50 деньгам; гривна = 20 деньгам.

Этот денежный счет не менялся до конца XVII в. Но в течение XVII в. несколько раз менялась денежная стопа — увеличивалось количество монет, кото-

1 См.: И. Г. Спасский. Денежное обращение..., стр. 320—324.

172

рые чеканились из малой гривенки, и, следовательно, понижался вес отдельных монет. Деньги «портились», т. е. падал процент чистого серебра в монете при сохранении ее номинала.

Анализ большого нумизматического материала позволил И. Г. Спасскому установить, что «в конце 1610 — начале 1611 гг. в Москве и, вероятно, около этого же времени в Новгороде возникает весьма определенная монетная стопа, близкая к З 1/2-рублевой, которую вскоре вытесняет четырехрублевая стопа, причем по последней чеканились не только монеты Михаила Федоровича, но еще и монеты трех групп» 1. Копейки по этой облегченной стопе с именем Владислава чеканили польские интервенты в Москве. Такие же копейки чеканили в Новгороде шведские интервенты, воспользовавшиеся штемпелем с именем В. И. Шуйского. Наконец, копейки по 37г—4-рублевой стопе чеканило временное правительство князя Дмитрия Михайловича Пожарского в Ярославле с именем последнего представителя угасшей династии Рюриковичей — Федора Ивановича 2. По этой же стопе стало чеканить монету правительство вновь избранного Михаила Федоровича. Никакой монетной реформы в это время не проводилось. В стране были распространены деньги старого чекана более тяжелого веса и нового чекана более легкого веса. Металла было мало, и правительство, естественно, склонилось к чеканке более легкой монеты. Были восстановлены и старые номиналы серебряных монет — копейка, деньга и полушка. Вес копейки определился в 0,49 г3.

1 И. Г. Спасский. Денежное обращение... В кн.: «Материалы и исследования по археологии СССР», вып. 44. М., 1955, стр. 334.

2 См. там же, стр. 336—350.

3 См. там же, стр. 350—354.

173

Эти наблюдения и выводы И. Г. Спасского нашли подтверждение в исследовании А. С. Мельниковой 1.

Правительство Михаила Федоровича не остановилось на чеканке монеты по четырехрублевой стопе. С. Б. Веселовскому удалось обнаружить документы, свидетельствующие о том, что в 1626 г. правительство вновь понизило вес копейки до 0,46—0,48 г, т. е. перешло к чеканке монеты по стопе в 4 рубля 25 копеек, иными словами, стало чеканить из малой гривенки мелкой монеты — 425 копеек. Эти, как и более ранние монеты, чеканились из серебра высокой пробы 2.

К концу царствования Михаила Федоровича отмечается новое изменение в русском денежном счете. Вес копейки стал всего 0,45 г, т. е. из малой гривенки стали чеканить 450 копеек. Монетная стопа понизилась до четырех с половиной рублей. Одновременно с этим было изменено качество монеты. Раньше, ис-польвуя в качестве сырья иностранную монету, ее тщательно очищали от посторонних примесей и получали серебро весьма высокой пробы — «чистое серебро». Теперь отказались от очистки, и проба серебра понизилась по современным данным с 950 до 916 г.

Пока еще не удалось установить точной даты перехода к стопе в четыре с половиной рубля и отказа от очистки серебра. А. С. Мельникова полагает, что это произошло после русско-польской войны 1632—

1 См.: А. С. Мельникова. Систематизация монет Михаила Федоровича. В кн.: «Археографический ежегодник за 1958 г.». М., 1960, стр. 66—90.

2 См.: С. Б. Веселовский. Семь сборов запросных и пятинных денег..., стр. 16—17; А. С. Мельникова. Систематизация монет Михаила Федоровича, стр. 81; И. Г. Спасский. Денежное хозяйство Русского государства в середине XVII в. и реформы 1654—1663 гг. В кн.: «Археографический ежегодник за 1959 г.». М., 1960, стр. 113.

174

1634 гг. И. Г. Спасский, опираясь на то соображение, что всякого рода перемены внутри страны происходят во время смены лиц царствующей династжи, относит это мероприятие к концу 40-х годов и связывает его с начинаниями фискального характера, которые проводило правительство боярина Бориса Ивановича Морозова в первые годы царствования Алексея Михайловича. Во всяком случае он полагает, что это произошло в течение десятилетия — с 1640 по 1650 г. 2

Так или иначе, к середине XVII в. русское правительство перешло к монетной стопе в четыре с половиной рубля, или стало чеканить из фунта серебра мелкой монеты на сумму 9 рублей. Причем продолжали чеканиться только мелкие монеты — копейка, деньга и полушка. В этом отношении интересно свидетельство Григория Карповича Котошихина, подьячего Посольского приказа, бежавшего в начале 60-х годов XVII в. в Швецию. «А делают, — пишет Г. К. Котошихин, — деньги серебряные мелкие: копейки — на одной стороне царь на коне, а на другой стороне подпись: «Царь и великий князь» — имя царское и титла самая короткая; деньги — половина копеек — на одной стороне человек на коне с саблею, на другой подпись царская, такая же, что и на копейках; полушки — четвертая доля копейки — денег половина — на одной стороне — голубь, а на другой написано «царь» 3.

1 См.: А. С. Мельникова. Систематизация монет Михаила Федоровича. В кн.: «Археологический ежегодник за 1958 г.». М., 1960, стр. 81.

2 См.: И. Г. Спасский. Денежное обращение... — В кн.: «Материалы и исследования по археологии СССР», вып. 44. М., 1955, стр. 114—119.

3 Г. К. Котошихин. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб.. 1840, стр. 77.

175

Материалом, из которого чеканились русские серебряные деньги, были так называемые ефимки — иностранные серебряные монеты. Название «ефимок» происходит от города Иохимсталь в Богемии. В этом городе в начале XVI в. приступили к чеканке крупных серебряных монет из лигатурного серебра. Различались ефимки более тяжелого веса, которые на Руси назывались «любскими» по имени немецкого города Любека. Но это вовсе не значит, что все они чеканились в Любеке. Так называлась полноценная немецкая серебряная монета. Любский ефимок весил от 28,5 до 29 г и содержал до 26 г чистого серебра. На Руси их принимали поштучно, считали 14 ефимков фунт и платили за каждый ефимок по полтине 1.

В XVII в. голландские купцы привозили на Русь серебряные монеты, которые с конца XVI в. начали чеканиться во Фландрии и Брабанте. Они были такого же высокого качества, как и любские, но на 1— 1,5 г легче. Русские их легко узнавали по изображению — косому брабантскому кресту — и прозвали их крестовыми, или крыжовыми. Крыжовый ефимок принимался в царскую казну по цене 16 алтын, или 48 копеек за штуку2.

Перечеканка западноевропейских ефимков в русскую мелкую монету была небезвыгодна для казны. Приобретая ефимок по полтине, казна чеканила из него мелкой серебряной монеты на 21 алтын 2 деньги, т. е. на 64 копейки3. Следовательно, на этой операции казна получала 28% чистой прибыли,

В 1654 г. началась война Русского государства с Польшей.

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1678 г., д. 2, лл. 1—7.

2 ДАИ, т. 3, № 55, стр. 189-190.

3 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1678 г., д. 2, л. 2.

176

Нередко русское правительство, начиная войну, обращалось к системе чрезвычайных налогов — сбору пятой, десятой, пятнадцатой деньги, т. е. той или иной доли движимого имущества налогоплательщика. Война с Польшей не явилась исключением в этом отношении. Еще до начала активных военных действий, в марте 1654 г., был произведен первый сбор десятой деньги. Этот сбор был повторен осенью этого же года1. Но для обеспечения финансовой стороны русско-польской войны правительство не ограничилось сбором чрезвычайных налогов: оно произвело и денежную реформу.

Сущность разновременных мероприятий, составляющих совокупность денежной реформы середины 50-х годов XVII в., хорошо изложена в грамоте от 8 апреля 1657 г. воеводе Илимского острога Бунако-ву. Воеводе сообщается, что в 7162 г., т. е. в 1653— 1654 гг., «сделаны серебряные ефимки рублевые, да ефимки же с признаками и четвертины — полуполтинники и медные полтинники, а алтынники и гроше-вики, медные копейки и деньги. На рублевиках подпись — наше имя, а в письме человек на коне, а на другой стороне орел двоеглавой в клейме, над головою подпись — лета 7162, а в подножии подпись — рубль; да серебряные же ефимки, на них начеканено копеечным чеканом да цифирными словами, цена им против нашего указу по 20-ти по 1 алтыну по 2 деньги ефимок; серебряные же четвертины полуполтинные, на них человек на коне, по сторонам подпись — полполтины, а на другой стороне подпись — наше имя. На медных полтинниках подпись — наше имя, а в письме человек на коне, а на другой стороне орел двоегла-

1 См.: К. В. Б а з и л е в и ч. Денежная реформа Алексея Михайловича и восстание в Москве в 1662 г. М.—Л., 1936, стр. 8.

177

вый в клейме, наверху Подпись — лета 7162, а в подножии подпись — полтинник; на медных алтынниках и грошевиках — человек на коне да подпись — алтын-ник, да на грошевиках же под конем подпись — четыре деньги, а на другой стороне — наше имя; на медных копейках и деньгах признака та же, что и на серебряных копейках и деньгах» 1.

Создается впечатление, что денежная реформа была осуществлена единым актом в 1653—1654 г. На самом деле это не так. Исследования советских ученых К. В. Базилевича и И. Г. Спасского позволили проследить этапы денежной реформы и ее судьбу.

К. В. Базилевич совершенно точно установил, что первый указ о выпуске новых серебряных денег последовал 8 мая 1654 г.2 Из серебряных денег на основании этого указа были выпущены серебряные рублевики, равные по размеру и весу ефимкам, и полуполтины, являвшиеся четвертью ефимка и ценившиеся в четверть рубля — 8 алтын 2 деньги, т. е. 25 копеек. С ефимков сбивали «наглатко» имевшиеся на них изображения и надписи и вместо них помещали на одной стороне изображение царя на скачущем коне со скипетром в руке и надпись по краю монеты: «Божиею милостию великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя России». Царское изображение, таким образом, оказывалось в круге из надписи. На обороте в узорном клейме помещался двуглавый орел, увенчанный короной, над короной дата: «Лета 7162», внизу надпись: «рубль». Для получения полуполтины ефимок рассекался на четыре части. На одной стороне каждого из таких треугольников изображалась фигура царя

1 ПСЗ, т. 1, № 204, стр. 406.

2 См.: К. В. Базилевич. Денежная реформа Алексея Михайловича и восстание в Москве в 1662 г., стр. 9.

178

на коне и надпись: «полполтина», на обороте надпись: «Царь и великий князь Алексей Михайлович всея Руси» и дата: «7162».

Новые серебряные деньги были пущены в оборот наряду со старыми мелкими серебряными деньгами, хотя было ясно, что старые и новые деньги имеют разный курс: из ефимка чеканилось мелких денег на 64 копейки. Помещение на новых деньгах надписей: «рубль» и «полполтина» искусственно повышало их нарицательную ценность на 56,25% и, разумеется, на тот же процент понижало их курс.

Одновременно с новыми серебряными деньгами были выпущены медные: полтины, полуполтины, гривны и гроши. Определенно можно говорить о внешнем виде полтин. Сохранившиеся немногие их экземпляры позволяют установить, что их внешний вид в точности соответствует тому описанию, которое дано в грамоте воеводе Илимского острога. Медные монеты достоинством ниже полтины и выше копейки не сохранились. Приходится полагаться на их описание, содержащееся в той же грамоте.

И. Г. Спасский, тщательно собиравший нумизматический материал о серебряных и медных монетах чеканки 1654 г., пришел к выводу, что в этом году начала складываться новая монетная система, основанная на рубле сильно пониженного веса с использованием медных денег в качестве разменной монеты 1.

Но новой системы не сложилось. Возможно, что правительство смотрело на это мероприятие как на попытку выйти ив временных финансовых затруднений, связанных с войной. К. В. Базилевич приводит

1 См.: И. Г. Спасский. Денежное обращение... В кн.: «Материалы и исследования по археологии СССР», вып. 44. М., 1955, стр. 124—127.

179

весьма интересный указ, относящийся к августу 1654 г. и рекомендующий беспрепятственно принимать деньги новой чеканки. В черновике этого указа есть зачеркнутая фраза, которая позволяет сделать вывод, что чеканка новых денег — мера временная: «...а как государева служба минется», т. е. после войны, население должно приносить новые деньги в царскую казну, «а им из государевы казны учнуть выдавать мелкие деньги» 1.

1655 г. наступил новый этап денежной реформы. Правительство отказалось от перечеканки ефимков в рубли, вместо этого стали вручную набивать копеечным чеканом на ефимках царское изображение и ставить дату арабскими цифрами: «1655». Такие ефимки получили название «ефимки с признаком», или «ефимки с признаки», и были пущены в оборот по цене 21 алтын 2 деньги, или 64 копейки, т. е. по той самой цене, на которую чеканилось из ефимка мелкой серебряной монеты старого курса.

Выпуск «ефимков с признаки» ставил под сомнение целесообразность дальнейшей чеканки рублевых ефимков. Основываясь на нумизматическом материале, в частности на количестве сохранившихся до настоящего времени рублевых ефимков и «ефимков с признаки» (40 экземпляров рублевых ефимков и 1300 «ефимков с признаки»), И. Г. Спасский полагает, что с переходом к выпуску «ефимков с признаки» была прекращена чеканка рублевых ефимков, а ранее выпущенные рублевики ходили по цене «ефимков с признаки», т. е. по 64 копейки. Начало выпуска «ефимков с признаки», по его мнению, приходится на вторую четверть 1655 г. Таким образом, в первой по-

1 К. В. Б а з и л е в и ч. Денежная реформа Алексея Михайловича и восстание в Москве в 1662 г., стр. 21—22.

180

ловине 1655 г. правительство возвратилось к старому серебряному рублю 1.

Теперь остается только сказать о начале выпуска мелкой медной монеты, наводнившей русский денежный рынок, что привело страну к тяжелому хозяйственному кризису.

Исследователь денежной реформы К. В. Базилевич не указывает точной даты начала чеканки мелких медных денег. Приведенные им материалы позволяют считать, что с осени 1655 г. началась чеканка мелкой медной монеты на денежных дворах в Москве, Новгороде и Пскове2. При выпуске медной монеты всех видов правительство приняло решение чеканить из фунта меди медной монеты на 10 рублей. Это не соответствовало действительному отношению цены серебра и меди: рыночная цена медю в то время была около 12 копеек за фунт. Следовательно, рубль медных монет стоил 1,2% своей рыночной цены3. Московские финансисты считали, что достаточно царского указа, чтобы медные деньги могли ходить наравне с серебряными. Однако, несмотря на принудительный курс, медные монеты ходили наравне с серебряными только в течение первых четырех лет после начала реформы.

Неумеренный выпуск медной монеты должен был привести и привел к падению курса медных денег по сравнению с серебряными и к исчезновению серебряной монеты из обращения. Этому последнему процессу содействовали и специальные мероприятия самого правительства. При выпуске медных денег были

1 См.: И. Г. Спасский. Денежное обращение... В кн.: «Материалы и исследования по археологии СССР», вып. 44. М., 1955, стр. 129-139.

2 См.: К. В. Базилевич. Денежная реформа Алексея Михайловича и восстание в Москве в 1662 г., стр. 24.

3 См. там же, стр. 14.

181

установлены некоторые ограничения для их хождения. Торговые операции с иностранцами велись только на серебряные деньги, так как правительство было заинтересовано в притоке серебра из-за границы. Запрещалось хождение медных денег и в Сибири, поскольку правительство не было заинтересовано в массовой скупке пушнины.

Постепенно правительство стало принимать меры к выкачиванию серебряных денег у населения. Недоимки, накопившиеся до издания указа о медных деньгах, подлежали взысканию только серебряными деньгами. Таможенные пошлины следовало взимать на 2/з серебряными деньгами. Далее последовали указы о принудительном обмене новых серебряных денег на медные по их номинальной стоимости1. Все это подорвало доверие населения к медным деньгам и привело к падению их курса. С конца 1658 г. появилась разница в ценах на медные и серебряные деньги. Если в сентябре 1658 — марте 1659 г. рубль серебра в Москве стоил 1 рубль 4 копейки медью, то разрыв этот начал неуклонно расти и к июню 1663 г. — времени отмены медных денег — разница в курсе достигла 15 рублей: за рубль серебра просили 15 рублей медью 2.

К началу 1662 г., когда курс медных денег достиг четырех рублей за рубль серебра, правительству стала ясна необходимость возврата к серебряному денежному обращению. После совещания с московскими торговыми людьми в конце января — начале февраля 1662 г. правительство объявило казенную монополию на торговлю пенькой, поташем, смольчутой (сорт поташа), салом говяжьим, юхотным товаром (выделан-

1 См.: К. В. Б а зиле вич. Денежная реформа Алексея Михайловича и восстание в Москве в 1662 г., стр. 28—31.

2 См. там же, стр. 45.

182

ными сапожными кожами) и соболями, т. е. теми товарами, на которые был большой спрос у иностранцев. Частная торговля этими товарами была запрещена. Правительственные агенты закупали товары, называвшиеся «указными», на медные деньги. Затем казна их продавала, главным образом в Архангельске, иностранцам и только на серебряные деньги.

Введение монополии на «указные» товары расстроило внутренний товарооборот, привело к дальнейшему повышению цен и падению курса медных денег: 1 сентября 1662 г. 1 рубль серебра стоил уже 9 рублей медью, но положительную роль эта мера все же сыграла. На Архангельской ярмарке летом 1662 г. правительственные агенты продали «указных» товаров на 233 392 рубля 13 алтын 3 деньги и получили / щ эту сумму серебряными деньгами. С 1 сентября 1662 г. правительство отменило монополию на «указные» товары. Но гораздо важнее другой результат этой торговой операции: получив крупную сумму серебром, правительство смогло вернуться к серебряному денежному обращению х. С 15 июня 1663 г. медные деньги были отменены, и страна вернулась к серебряному денежному обращению. Серебряный рубль в это время стоил 15 рублей медью. Медные деньги выкупались у населения из расчета две серебряные день-ти (1 копейка) за 1 рубль медью, что составляло 1%. Это было близко к соотношению рыночных цен серебра и меди2.

В литературе нередко можно встретить указание, что Московское восстание 25 июля 1662 г., так называемый «медный бунт», явившийся проявлением нарастания общего недовольства угнетенных слоев на-

1 См.: К. В. Базилевич. Денежная реформа Алексея Михайловича и восстание в Москве в 1662 г., стр. 52—67.

2 См. там же, стр. 71.

183

селения, заставило правительство отменить медные деньги. Однако предшествующее изложение показывает, что вопрос о возвращении к серебряному обращению был уже решен в феврале 1662 г., т. е. за полгода до восстания. Восстание могло заставить правительство поспешить с выполнением принятого решения. В этом смысле оно, безусловно, имело значение. Но правительство могло вернуться к серебряпому денежному обращению только после того, как был создан запас иностранной монеты и начеканены новые деньги. Чеканка возобновилась по старой стопе 4 рубля 50 копеек из полфунта, или 9 рублей мелких денег из фунта серебра. Об этом свидетельствуют материалы Архангельской таможни, через которую главным образом поступали иностранные монеты, и Приказа большой казны, ведавшего чеканкой монеты. В конце 70-х годов XVII в., как и до денежной реформы 50-х годов, на фунт считалось 14 ефимков, а из ефимка чеканили мелкой серебряной монеты на 21 алтын 2 деньги, т. е. на 64 копейки *.

Денежная реформа 50-х годов XVII в. обычно признается неудачным мероприятием, приведшим к расстройству хозяйства страны и дороговизне на предметы первой необходимости, поставившим в тяжелое положение прежде всего низшие слои посадского населения. Все это так. Но в то же время выпуск медных денег в известной мере оправдал возлагавшиеся на него надежды: он позволил правительству в течение восьми лет не прибегать к чрезвычайным налогам, несмотря на трудности военного времени и огромные расходы на военные нужды.

Интересен и еще один аспект рассмотрения причин и некоторых результатов денежной реформы, предло-

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1678 г., д. 2, лл. 1—9.

184

женный И. Г. Спасским. И. Г. Спасский рассматривает вопрос о денежной реформе в связи с воссоединением Украины с Русским государством. В частности, в превращении рублевого ефимка и «ефимка с признаки» в ходячую монету он видит стремление приблизить русское денежное обращение к денежному обращению Украины. Мысль интересная и, думается, в основе своей верная. На Украине имела место большая монетная пестрота. В частности, иностранные талеры, которые на Руси назывались ефимками, там были ходячей монетой. И вообще на Украине население привыкло к монете более крупного достоинства.

Мысль И. Г. Спасского о том, что «ефимки с признаки» предназначались главным образом для Украины, находит подтверждение в том, что большинство кладов, содержащих «ефимки с признаки», было обнаружено на Украине 1.

К сожалению, И. Г. Спасский не обратил внимания еще на одно обстоятельство, подкрепляющее его мысль: на «ефимках с признаки» была дата арабскими цифрами: «1655». В Русском государстве XVII в. пользовались буквенными цифрами, а счет времени вели по византийской эре от сотворения мира. На Украине же, как и на всей территории Речи Посполитой, в состав которой входила Украина до своего воссоединения с Русским государством, были распространены арабские цифры и счет времени велся по современной эре, от рождества Христова. Выпуская «ефимки с признаки» с датой «1655», русское правительство рассчитывало на хождение их прежде всего на территории Украины, что и подтверждается найденными кладами.

1 См.: И. Г. Спасский. Денежное обращение... В кн.: «Материалы и исследования по археологии СССР», вып. 44. М., 1955, стр. 143-149.

185

Отказавшись от денежной реформы 50-х годов XVII в., правительство Алексея Михайловича, как уже было сказано, восстановило серебряное денежное обращение и стало чеканить мелкую серебряную монету по старой стопе: 4 рубля 50 копеек из малой гривенки, или 9 рублей из фунта ефимочного серебра. В 80-х годах XVII в. правительство царевны Софьи Алексеевны вновь понизило монетную стопу: из фунта ефимочного серебра стали чеканить мелкой серебряной монеты на 9 рублей с полтиной'. Вес серебряной копейки с 0,45 г понизился примерно до 0,39— 0,40 г. Из ефимка стали чеканить мелкой серебряной монеты уже не на 21 алтын 2 деньги, т. е. не на 64 копейки, а на 24 алтына, т. е. на 72 копейки. Об этом есть указания в источниках конца 80-х годов. Так, в декабре 1688 г. из Новгородского приказа было отправлено в Приказ большой казны для передела в мелкие серебряные деньги «61 690 ефимков с получетвертью ефимка, весом 110 пуд 6 фунтов 42 золотника с полузолотником», полученных в качестве таможенных доходов в Архангельске. Приказ произвел и оценку направляемой партии ефимков: «...а в ефимках, как по переделу выходит — по 20-ти по 4 алтына из ефимка — цены 43 336 рублев 28 алтын полпяты деньги (т. е. 4 с половиной деньги.— Авт.)» 2.

Понижение веса серебряной копейки, по-видимому, отразилось и на приемной цене ефимка: неперечека-ненный ефимок стали ценить не в полтину (50 копеек) , а в 20 алтын, т. е. в 60 копеек. Так, летом 1689 г. для Посольского приказа было куплено у переводчика ' „того же приказа Андрея Крефта 340 листов пергамена. За них следовало уплатить мелкими серебряными

1 См.: «Очерки истории СССР. XVII в.». М., 1955, стр. 431.

2 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1668 г., д. 128, л. 292.

186

деньгами t87 рублей. Расчет был произведен следуьб-щим образом: русскими деньгами было выдано только 300 рублей, а «вместо достальных за те ж пергамп-ны мелких денег 487-ми рублев ефимками из Новго-родцкого приказу, считая ефимок по 20-ти алтын». По этому расчету Крефт получил 811 ефимков и в додачу 4 гримы (40 копеек) мелкими деньгами К

Если ефимок принимался в казну по 60 копеек, а монет из него чеканилось на 72 копейки, то доход казны от перечеканки понизился с 28 до 20 %.

Материал по изменению русской монетной стопы за последнее двадцатилетие XVII в. не только не изучен, но и почти не собран. То немногое, что удалось обнаружить в неопубликованных источниках, включено в настоящую работу. Но русский денежный счет последнего двадцатилетия XVII в. еще ждет своего исследователя.

Последнее изменение монетной стопы в XVII в. было произведено правительством Петра I в 1698 г., когда из фунта серебра стали чеканить серебряных копеек на 14 рублей с полтиной2.

Копейка в XVII в. сделалась основной монетной единицей, что предопределило ее место в системе русского денежного счета. Новый русский денежный счет, сложившийся на рубеже XVII—XVIII вв., имел уже только две основные счетные единицы — рубль и копейку, причем в рубле считалось 100 копеек. Денежный счет приобрел простоту, ясность и точность.

1 ЦГАДА. Приказные дела старых лет, 1668 г., д. 128, лл. 413-413 об.

2 См.: П. Н. Милюков. Государственное хозяйство России в первой четверти XVII столетия и реформа Петра Велжкого, изд. 2. СПб., 1905, стр. 148—154; «Очерки истории СССР. XVII в.», стр. 431-432.

187

Выводы.

Денежный счет Русского централизованного государства сложился на рубеже XV—XVI вв. Он включал в себя три основные счетные единицы — рубль, алтын и деньгу. Встречалась и четвертая единица — полушка, равная половине деньги:

Рубль = 33 алтынам 2 деньгам = 200 деньгам. Алтын = 6 деньгам. Деньга = 2 полушкам.

Это официальный счет. Но наряду с ним встречалось и другое деление рубля:

1 рубль = 2 полтинам = 4 полуполтинам (четвертинам) = 10 гривнам = 200 деньгам.

Полтина = 2 полуполтинам = 5 гривнам =100 деньгам.

Полуполтина = 2,5 гривнам = 50 деньгам. Гривна = 20 деньгам.

Все названные единицы были счетными. Монетных же было всего три: Копейка = 2 деньгам. Деньга = 2 полушкам. Полушка = 0,5 деньги.

В период денежной реформы 1654—1662 гг. выпускались монеты — серебряные и медные более крупного достоинства, но они не удержались в денежном обращении.

Монетная стопа, т. е. отношение веса монетного металла к количеству чеканимых из него монет, постепенно менялась. Монета ухудшалась, т. е. чеканилась меньшего веса при сохранении номинала.

В начале XVI в. из малой гривенки, т. е. из полуфунта серебра, чеканилось 260 серебряных копеек на сумму 2 рубля 60 копеек. По реформе 30-х годов XVI в. была принята трехрублевая стопа: из малой гривенки стали чеканить 300 копеек, или 600 денег, или 1200

188

полушек. В сумме монеты каждого номинала, взятые в отдельности, давали 3 рубля.

В период интервенции и борьбы против нее монетная стопа была понижена до 3,5—4 рублей.

После избрания Михаила Романова сначала сохранялась четырехрублевая стопа, затем в 20-х годах XVII в. она была понижена до 4 рублей 25 копеек, в 40-х годах — до 4 рублей 50 копеек, или до чеканки мелкой монеты из фунта серебра на сумму 9 рублей.

Эта девятирублевая стопа держалась до 80-х годов "XVII в., когда она была понижена до 9 рублей с полтиной. Последнее крупное понижение монетной стопы приходится на 1698 г., когда из фунта серебра стали чеканить мелкой серебряной монеты на 14 рублей с полтиной.

Из монетных единиц основной являлась серебряная копейка. С ухудшением монетной стопы все труднее становилось чеканить серебряные монеты достоинством в деньгу и полушку. Копейка естественно становилась основной разменной" монетой. Это предопределило ее место в системе русского денежного счета.

На рубеже XVII и XVIII вв. сложился новый денежный счет, состоявший из элементов старого. Основной денежной единицей сделался рубль, равный 100 копейкам.

Обратно в раздел история

Список тегов:
медный бунт

Библиотека Гумер - история

Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты

Каменцева Е., Устюгов Н. Русская метрология

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава III. Меры и денежный счет Русского централизованного государства (конец XV в.— начало XVIII в.)

Поиск по сайту